- сам то почему похоронил стадо носков за диваном, - взрывалась в тот же вечер девушка.
- Паш почему шкурка от колбасы хранится в холодильнике?
- ты что съел всё мясо? Мне чем теперь ужинать? Я же звонила из редакции и спрашивала, что купить.
- Милый, - тихо бесилась девушка, - почему грязная кастрюля в холодильнике?
- Она не грязная, - отзывался молодой мужчина из комнаты, даже не поворачиваясь от компа, - там ещё остался суп.
- Паш, открою тебе секрет, - Айза появлялась в дверях потрясая предметом кухонной утвари, - в том, чтобы убрать со стеной твоё "осталось" и заключается смысл мытья посуды!
А самое неприятное было в том, что как только они переехали к Айзе вся романтика из их отношений испарилась со скоростью дыма от электронной сигареты, рассосалась, не оставив даже послевкусия. Через месяц постоянны ссор, которых не случалось пока они не жили вместе девушка взбесилась:
- всё Паш это невозможно! Мы превратились в пару, живущую вместе пятьдесят лет, на грани развода, минуя все плюшки.
Парень, потирая небритую щеку, вскинул непонимающий взгляд отрываясь от монитора. Лицо было его было уставшим, глаза красные после бессонной ночи. Сначала он работал, потому что цейтнот стремительно приближался, а работы ещё было "за гланды" как поговаривал Давид Гоцман из многосерийного фильма "Ликвидация". А когда он наконец-то решил лечь на свой диван заботливо расстеленный любимой уснуть не дала ломота в ногах. Он, несколько часов проворочавшись, вернулся обратно за комп и к обеду, когда Айза не выдержав завела разговор отчаянно притормаживал. Он и сам понимал, что в отношениях что-то идет не так, ведь вернувшись из больницы они не разу даже не поцеловались. Он не единожды хотел подойти к ней, обнять, почувствовать сладкий вкус её губ, но каждый раз ощущал какую-то неуместность своих действий и скованность, она же сама не делала шагов на встречу, лишь иногда ласково ерошила волосы проходя или гладила по плечу. Ему этого было нестерпимо мало, но он не мог переступить через неловкость, пропастью, раскинувшейся между ними.
- Ты понимаешь, что это не жизнь - это каторга, - по-своему истолковала его вскинутую бровь девушка, - да мы сразу договорились что спим отдельно, потому что тебе сложно устроится из-за ног и вообще. Но я же не на всегда на это соглашалась. Паш это не отношения, это сожительство если тебе не нужно большего! Я так не могу! Я смотрю на тебя и вспоминаю как нам было весело до всего случившегося, вспоминаю твои нежные руки, когда мы объяснились в больнице, твои страстные губы в конце концов! Но сейчас этого не то что нет, нет даже намёка. Как бы я тебя не любила, но так нельзя. Господи! - она закрыла лицо ладонями, - как бы я хотела откатить всё назад, чтобы вернуть хотя бы нашу дружбу!
Её тирада медленно доходила до уставшего мозга молодого мужчины, всё больше и больше отдаляя их. Ему на мгновение показалось, что Айза стоит на краю обрыва, там у самого горизонта и кричит ему, а он разбирает через слово, то что она говорит. Она несчастна. Она хочет вернуть назад их дружбу и забыть зарождавшееся чувство. Но это невозможно! Он не сможет смотреть на неё без затаённой боли от того что они потеряли такое хрупкое и сладостное ощущение полёт. Как можно болтать о чем-то видя её формы, желая всем сердцем и проклиная свой непослушный, мерзки организм, потому что он отказывается ощущать ту страсть и желание, что беспрестанно пульсируют у него в мозгу, отвлекая от работы, сметая все мало-мальски толковые мысли.