Аннотация: Антиутопия. Продолжение романа "Тишина"
С трудом выбравшись из укрытия мы, с подсказками Мари, двинулись в путь. Я нащупала в кармане перочинный нож, слабая защита, но лучше, чем ничего, хотя бы попытаюсь. Это мысль заставила сдавленно фыркнуть, меня сейчас можно было свалить с ног - одним пальцем.
Шли мы плотной кучкой - так ходить не стоило, но объяснять своим попутчикам азы передвижения по вражеской территории не стала, не поймут, как не понимали, что им не нужен тот скарб, что они набрали, когда бежали из своих домов, не взяв ничего полезного. Мои спутники напоминали группу на прогулке, они болтали, сколько я не просила их помолчать, мешая прислушиваться. Назойливое желание бросить их, прихватив с собой Мари, не покидало меня, но я понимала, что ни она, ни я не сможем так поступить - обречь десять человек на смерть.
Деревня встала перед нами с первыми лучами рассвета. Она была небольшой домов в пятнадцать, а может меньше. Вокруг неё простирались аккуратненькие ухоженные поля. Увидев их, мои спутники еще больше оживились и принялись обсуждать посадки, трогали листья растений. А я лишь тяжело вздыхала. Мне надо уговорить людей разрешить жить рядом с ними этой, не очень адекватной, группке.
Ну, заваливаться ни свет, ни заря, пусть и к старейшине, я решила не лучшее начало отношений, а потому отыскав неподалёку от деревни рощицу из садовых деревьев, расположила своих попутчиков и сама просто рухнула на землю. Сил не было совсем, последний час я не просто с трудом переставляла ноги, я силком их волочила. К горлу мутной волной подкатывала тошнота, окружающий мир серел, обещая, что я вот-вот рухну в обморок, в общем, назвать моё состояние приемлемым не поворачивался язык. Очутившись на земле, я мгновенно впала в забытье. Очнулась я от того, что девчушка принялась меня тормошить, когда на полях послышались голоса. Надо было идти.
Сама я встать не смогла. Пришлось просить помощь, силы иссякали и это было не хорошо. Ещё не хватало, свалится, где-нибудь, посреди леса. Собрав свою разношерстную компанию, я побрела к деревушке.
Дом старосты был самый большой, как и в моём селе, потому что с одной стороны это была жилая хата, а с другой кантора фермы. Мысленно помолившись, чтобы он не оказался ярым поборником Общества, я тихонько постучала в конторскую дверь. Она была потрёпанная, на массивных петлях, с затёртой, от частых прикосновений, ручкой. Из-за створки послышались лёгкие, летящие шаги, заставив меня, подивится тому, что я могу расслышать звуки сквозь такую массивную собственность Портуна 1. Через секунду появилось щель, а в ней миловидное, девичье личико:
- Чем я могу Вам помочь? - спросила она, с опаской оглядывая меня и моих спутников.
- Я бы хотела поговорить со старостой, - просипела я ещё больше напугав девицу.
Она ойкнула и скрылась за дверью, надёжно заперев её, судя по звуку щеколды. Ждать пришлось не долго, уже через пять минут щеколда снова загромыхала и дверь отворилась, явив нашему взору крупного мужчину, лет тридцати пяти, это был настоящий богатырь, на две головы выше меня, косая сажень в плечах. Его серые глаза сурово изучали нас, а губы были сжаты в тонкую линю.
- Чем могу? - сурово спросил он. Я набрала побольше воздуха и сглотнула, чтобы голос чуть меньше сипел.
- Я бы хотела побеседовать с Вами наедине, - произнесла нараспев я, всё ж таки непривычные люди немного пугались моего сипения, а так голос просто казался тихим.
- Ну, заходите, - он еще рез окинул неодобрительным взглядом моих попутчиков, но отступил назад, давая мне пройти, а потом громко свистнул, проходящему работяге и указал глазами на честную компанию, видимо прося приглядеть за ними. Мари попыталась проскользнуть за мной, но я покачала головой и девчушка, остановилась лишь укоризненно взглянув. Её взор говорил: "Я тебе помогала, а ты не хочешь меня с собой брать".
Войдя, я оказалось в большом помещении, в котором рядами стояли лавки, а справа, в углу, у противоположной стены, виднелся проход. Мой новый знакомый направился к нему, поманив, меня за собой.
- Я Вас слушаю, - сказал он, усевшись за большим массивным столом. Я же умостилась на стуле для посетителей.
- Меня зовут Ася Мендосо, - я сознательно говорила не правду, ведь если меня начнут проверять, на это имя данных не будет, Василиса Район Сол Рокотова, опять-таки, достаточно запоминающееся имя. Не надо мне этого, - Я родом из Ормуса. Пару лет назад, недалеко от него разрушили Лагерь. И жизнь в нашем городе стала невыносимой. Работы нет, паёк скудный, а эти переселенцы всё шли и шли. В итоге я не выдержала и пошла, искать лучшей доли. Вы поймите, я повар, на завод меня особо не брали. Да и путешествовать меня не тянуло, но я помню, как хорошо мы жили, когда Лагерь был цел, я хотела, чтоб всё так и оставалось.
- Далеко же Вы ушли, - заметил мой собеседник.
- Да уж, - я печально развела руками, - но я весьма невезуча, только устроилась в новое место, так и на тот Лагерь напали повстанцы. В общем, я всё скитаюсь. А тут у вас такое творится. То бои какие-то, то ещё что-то. Вчера я случайно встретила этих людей. Они странные. Говорят, их поселение разрушили и надеются, что я их буду защищать, - я пожала плечами, - Они не похожи на беженцев из Лагеря, весьма адекватные на первый взгляд. Но они растеряны и напуганы. Возможно, вы могли бы их приютить в своём селе. Насколько я поняла, по разговорам, у них тоже было фермерское хозяйство.
Мужчина дослушал мой рассказ и продолжил молча изучать меня, сама же я, сделав лицо как можно более наивным, вперилась взглядом в него:
- Почему я должен Вам верить?
- А зачем мне Вам врать? Я для себя ничего не прошу. Ну, скажите, нет, так я постараюсь от них отвязаться, и пойду дальше.
- А почему вы в таком виде? - приподняв левую бровь, поинтересовался он.
- В каком?
- На Вас явно военная одежда, но это не одежда солдат Общества, вы вся грязная, ободранная и похоже раненная.
- Вы себе представляете, каково приходится людям без работы, которые путешествуют?
- И каково?
- В одном из заброшенных городов на меня напали, лишив всех пожитков и мне пришлось обирать трупы повстанцев, да и что уж врать, трупы солдат Общества. А вчера на меня и вовсе напал неизвестный, я его даже не видела. Как я должна выглядеть? Я вынуждена выживать охотой и более худшими способами, воровством, а работа не везде есть. А где есть, не всегда я хочу оставаться. Вот у Вас как-то опасно. Бои, солдаты. Страшно! - глубоко вздохнув и специально вызвав приступ боли, я расплакалась, - я хочу всё обратно, - громко всхлипнув, с трудом произнесла я, - хочу спокойную жизнь, когда каждый день работа, а в будущем ячейка и дети! Неужели это так много? Я устала быть сильной! - плакала я с удовольствием, с подвыванием, давая выход той физической боли, что мучила меня последние сутки. Лицо моего собеседника смягчилось, в глазах появилось сострадание.
- Ну-ну Асенька, всё будет хорошо. Хотите, оставайтесь у нас.
- Я боюсь - подняла я на него полные очи слёз, - я не хочу бежать, снова спасая свою жизнь неизвестно от кого. Уж лучше сразу найти спокойное тихое место. Я сейчас хочу уйти подальше, в леса, где никто не воюет, думаю в какое-нибудь лесничество, далеко в тайге. Но бороться не только за свою жизнь, но и за их судьбы, - я неопределённо махнула рукой в сторону двери, - мне точно не под силу. Вы видели? Там же ребёнок, - слёзы опять покатились по моим щекам. Какая-то часть меня смотрела на этот спектакль со стороны и беззвучно аплодировала. Я даже и не представляла, что могу быть такой артисткой.
Мой собеседник сидел, потирая подбородок и раздумывая:
- А вдруг они повстанцы? - я не удержалась и громко фыркнула, - почему вы так реагируете?
- Ну, если повстанцы похожи на стадо овец, но тогда они вряд ли бы затеяли войну с Обществом, - улыбнулась я.
- Тогда беженцы из разбомбленных лагерей.
- А если так, то что?
- Нам не нужны проблемы.
- Тут уж я вам не подскажу. До того как я на них наткнулась, видела село и подозреваю они оттуда, что их заставило бежать, я толком и не поняла. Но я подозреваю, с какой скоростью трудятся повстанцы, то каждый второй в обозримом будущем будет беженцем из Лагеря.
Мужчина печально хмыкнул, но спорить не стал.
- Мне нужно время, чтобы принять решение, но думаю, люди не будут против, - не успела я расслабится, как староста задал каверзный вопрос, которого я так боялась, - а что у тебя с голосом.
- В последнем Лагере, когда повстанцы его разбомбили, они напустили какого-то газа и голос осип. Что я только не делала, он не выправляется, - я жалобно вздохнула, - чтоб им пусто было, эти повстанцам, знаете, как я раньше пела, - про пение вышло особенно хорошо, потому что я и правда сожалела о потерянном голосе.
- Да уж, пострадала ты от них.
- А то нет! Не они бы, жила себе преспокойненько и горя не ведала.
- Ладно. Ты дождись нашего решения, а дальше уже поступай, как считаешь нужным,... а документы у тебя или твоих друзей есть?
- На их счёт не в курсе. Не уверена. Кажется, когда на них напали, они похватали всё ненужное... а мои документы остались в Лагере, в кадровом комитете... - Кара рассказывала, что сотрудники Лагеря не имеют обычно документов на руках.
- Выращенные значит, - потёр он подбородок.
- Почему вы так думаете?
- Они теряются в стрессовых ситуациях, - что-то он много знает про выращенных, это заставило меня насторожиться.
Староста поднялся из-за стола, показывая мне, что аудиенция закончена, и я поплелась на выход. Что же делать,... а вдруг он их возьмёт, да потом сдаст в Лагерь? Но тащить их с собой, это вести на расстрел, не в первый раз я оказалась перед этой неразрешимой дилеммой. "Всех не спасёшь" - жестко сказала я себе, для них остаться, это хоть какой-то шанс. Решение далось не просто, на душе лежал тяжеленый камень, но я и впрямь не могла придумать ничего лучшего.
Когда я вышла, то обнаружила, что моё "стадо" вольготно устроилось под раскидистыми яблонями, во дворе, и что-то живо обсуждали с парой местных жителей. Подойдя поближе, я услышала дискуссии по уходу за деревьями и какие хорошие плоды от этого могли быть, советы, к слову, раздавал один из выращенных, которого я привела. Я тяжело села поодаль, прислонившись спиной к дереву, как хотелось закрыть глаза, но внутри натянутой струной дрожало недоверие, заставляя прислушиваться и присматриваться.
Староста вышел из дома и направился к полям, лишь мазанув по нам взглядом. Его не было долго, в конце концов, слабость взяла верх, утягивая меня в омут нервных видений и снов. Мне казалось, что я вздрагиваю от каждого шороха, а оказалось, чтоб разбудить меня Мари пришлось сильно меня трясти. Я продрала глаза и непонимающе уставилась на неё, осознание приходило медленно. Да, точно, я сижу в незнакомой деревне и жду решения. Почему она будит меня? Наверное, пришел староста. Я прищурилась против солнца, ища его, так и есть, он стоял с одним из мужчин. Не рассчитывая подняться сама, я попросила помощи у моей новоиспечённой помощницы. Девчушка с готовностью помогла мне встать и последовала за мной.
- Мы решили позволить вашим попутчикам остаться, - сообщил мне мужчина, - но я так же настоятельно рекомендую и Вам задержаться. Я не могу отпустить человека в таком состоянии. Вы с трудом на ногах стоите.
Я равнодушно пожала плечами. По легенде спешить мне не куда. Чувство, словно здесь что-то не так, свербело внутри. Но дело сделано, пути назад нет. Я не смогу тихо увести тех, кого привела. Было ли это предчувствие или новая привычка - боятся всех и вся, я не знала, да и не узнала.
1. ПОРТУН - (лат. Portunus) в римской мифологии бог охранитель входной двери в дом, входа в реку или море.