Во рту было сухо, очень сухо. Язык прилипал к нёбу при попытке сглотнуть. Руки болели. Я попробовала пошевелить кистью и ощутила, что запястье обхватывает какая-то пластиковая штука. Где я? В голове мутилось. Меня нестерпимо начало тошнить, с попыталась сдержаться, но в тот же момент меня вывернуло на изнанку. Я дернулась и поняла, что сижу привязанная к стулу.
- очнулась деточка?
Я подняла голову и попыталась открыть глаза, изображение плыло, единственное что я поняла передо мной мужчина, в чём-то зелёном.
- ну что подруга кто ты у нас? Неужто та самая предводительница повстанцев? Собственной персоной или у вас много девиц воюет?
Я опустила голову, какой смысл отвечать.
- какая неразговорчивая, - услышала я другой мужской голос, - но сейчас мы это исправим.
Сначала под лопатку впилась игла, а потом бок чем-то прижгло, заставляя выгнутся дугой, в голове рассыпался сноп искр боли, кажется я взвыла, соображалось плохо.
- ну так как тебя зовут? Или у нас не действенные доводы?
Рядом с другим боком защелкал какой-то агрегат, видимо тот что только впивался в меня.
- Ася, - прохрипела я.
- Вот и молодец. И зачем же ты к нам Ася пожаловала. Не очень-то похоже, что решила послужить Обществу.
- Я пришла, чтобы убить Маркуса, - слова приходилось выталкивать через непослушные губы. Язык помимо моей воли метался, пытаясь их хоть как-то смочить. Я всё же смогла сфокусироваться на своём мучителе.
- Глазки открыла, дрянь, - в живот прилетел удар, заставляя закашляться, кажется все внутренности превратились в кашу, но я заставила себя снова поднять взгляд.
Мужчина вышагивал у стены, засунув руки в карманы и в этот момент меня словно обдало жаром. Я повернула голову, справа под самым потолком было непрозрачное стекло. Я была уверена, что там кто-то был. Кто? Почему от ощущения этого взгляда мне кажется, что всё не так плохо, что меня спасут?
Но ощущение было обманчивым, меня мучали ещё несколько дней. Я уже начала молится о своей смерти, надеясь, что Кондрата убили сразу, не пытая со столь извращенной жестокостью. Всё что со мной происходило старалась забывать, знаю эти воспоминания не дадут мне спать до конца дней, одна надежда что конец близок.
Я в очередной раз сидела связанная на стуле, в этой же чертовой комнате, а всё тот же мужик, назвавшийся Джоном, пытался вызнать наш бое запас. Они давно знали, что я предводитель повстанцев, сомнений не было. А я молчала, хотя понимала, что пока молчу меня не убьют, но рассекречивать своих друзей, своих подопечных, я не могла. Знала ли я что совершаю глупость идя сюда. Да знала, но я и так много сделала для тех, кто верили в меня. Я построила им армию и инфраструктуру. Пришло время и мне хоть немного, хоть ненадолго побыть человеком, коль скоро, если я выживу своих целей на дальнейшую жизнь у меня не было. Только цели моего маленького государства. А не выживу, так и в этом случае, всё весьма неплохо. Я смежила веки, стараясь не обращать внимания на разряд электричества, которым меня отпотчевали за моё молчание, удавалось с трудом, но попытаться надо было. Единственное за что я себя корила, так это за то, что смалодушничала, струсила, позволила себе взять с собой Малыша. У него вся жизнь была впереди, а я её прервала своей же рукой. Еще одна смерть по моей вине. Мне никогда не искупить их. Одинокая слеза скользнула из-под ресниц, но враг приял её за слабость.
- ты подруженька не рыдай, просто расскажи всё что знаешь и мучения прекратятся. Я тебе клянусь, - заискивающе произнёс мужчина.
Я ощерила рот полный крови, сегодня я недосчиталась ещё пары зубов:
- ты хочешь знать сколько у нас вооружения и какого? Х.. тебе, а не вооружение. Предложила бы отсосать, да нечего у меня. Может у себя попробуешь, говорят вы выращенные те ещё затейники.
Он со всей силы ударил меня, так что голова мотнулась и в шее что-то предательски хрустнуло, но кость не переломилась, а жаль. Я с трудом набрала воздуха, рёбра мне тоже переломали, чтобы сказать ещё какую-нибудь гадость, но в эту минуту здание сотряс взрыв стул, державший меня в заложниках, повалился на пол. Я со всей силы ударилась виском об пол и мир вокруг померк: 'Наконец-то' подумалось.