- Ну Владичек! - опять заканючила Алька. И даже сделала попытку выдавить хотя бы две слезинки. Слезинки выдавливаться не хотели. Тогда Алька просто жалобно округлила глаза и только что хвостом не завиляла.
- Нечего мне глазки строить! - шеф был неумолим.
- Владик, ну я два года в отпуске не была!
- У тебя две статьи не сданные. И интервью с этой... как ее, ну, дурой из министерства, забыла?!
- Владик, я тебе клятвенно обещаю сбросить обе статьи на "емелю"! Завтра! Нет, послезавтра, или, в крайнем случае, в четверг!
- А интервью?
- А на тетю - Игорька пошли! Он обаятельный! Тетя расплывется сразу и выдаст ему кучу жареных фактов!
- Ох, и хитра ты, Алевтинка!
- Владичек! - Алька молитвенно сложила ручки. - Владичек, а хочешь, я тебе взятку дам?
- Да что с тебя возьмешь, кроме анализов. Что ты мне, старому и немощному, можешь дать...
- Бутерброд с колбасой! И чашку кофе! Марки "Эгоист", между прочим! От сердца отрываю!
- Два бутерброда! - Влад, вечно-голодный и умученный тяжелой неволей редактор газеты общегородского масштаба, от такого предложения просто не мог отказаться.
- Хорошо-хорошо! Два!
- И три статьи!
- Владик, не наглей!
- Ладно, взяткодательница! Давай свою писульку, подмахну. Дуй в свой отпуск. Но что б через две недели, как штык!
Алька схватила свое заявление на отпуск с вожделенной визой главного, закружилась на месте. Чмокнула от полноты чувств главреда в нос и пулей вылетела за дверь. Не дай бог, передумает.
Главный редактор растерянно смотрел на дверь . Потом снял очки, протер их тщательно, зачем-то потрогал свой нос, хмыкнул. И потянулся к телефону. Алька Алькой - а работа, соответственно, работой.
Алька вприпрыжку бежала по коридору, в аккурат возле бухгалтерии ее перехватил Игорь.
- Ну что, отпускница?
- Ага!
- Тетку, конечно, мне спихнула?
- Ага! Игоречек, ты же у нас такой мужчина!
- Может, отметим отпуск?
- Не могу, солнышко! Бегу на вокзал! Вечером уезжаю!
- Куда едем хоть?
- В Н-ск! К тете Марусе!
- Ладно. Точно не хочешь отметить?
- Не могу, Игореша! На просторы душа рвется!
- Ну бывай.
- Пока, дорогой!
Алька влетела в квартиру, как вихрь. Выхватив в шкафу большущую дорожную сумку, покидала туда два летних сарафанчика, шортики, маечки... Подумав секунду, разбавила сей дорожный комплект вечерним платьем на бретелечках и роскошным боа. Усмехнувшись сама себе - елки, Алька ! - выкинула эти две абсолютно бесполезные в маленьком провинциальном Н-ске вещички.
Собравшись, чуть не забыв при этом подарки тете Марусе и собственный ноутбук, она выскочила из квартиры и бегом помчалась ловить такси. Ей очень хотелось в Н-ск.
Приехав на вокзал, Алевтина выкурила сигаретку, взяла билеты. И на этом выдохнула.
Подошел поезд.
Алька улыбнулась проводнику. И вошла в свое третье купе.
В купе уже обретались двое парней развеселого вида - видно, уже успели принять "за встречу" - и девушка. Девушка, явно застенчивая и домашняя, облегченно вздохнула при виде Альки.
- Всем привет! - весело поприветствовала попутчиков Алька. - Куда можно пристроить мою дамскую сумочку?
Парни оживились. Домашняя девочка их явно не впечатлила.
Один, чернявый красавец кавказского типа, вскочил, шутовски раскланялся.
- О, какая дэвушка! Позвольте вашу сумку!
- Не позволю! - рассмеялась Алька. Но, тем не менее, отдала ему сумку. Парень залихватски закинул ее в багажное отделение.
- Позвольте представиться - Вахтанг! - чернявый широко, во все тридцать два зуба, улыбнулся. - это Костя, а это - он вопросительно глянул на домашнюю девочку.
- Таня. - едва слышно пролепетала девчушка.
- А я - Алька! Как делимся полками?
- Слово дамы - закон! - Вахтанг явно вошел в роль рыцаря Алевтины
- Тогда моя верхняя!
- И мне, если можно. Верхнюю,- подала мышиный писк Таня.
Когда все распределились-устроились, Алька вышла в коридор. Окно напротив их купе было открыто. Она высунулась, вдохнула ветра.
И блаженно улыбнулась: "Ура! Отпуск! Я еду домой!".
За окном тянулись бесконечные поля, кое-где разбавленные лесопосадками. И это было чудесно.
Утром Альку разбудила проводница - поезд шел дальше, Н-ск был промежуточной станцией. Ребята, Вахтанг и Костя - спали беспробудным сном хорошо поддавших вчера богатырей. Таня тихонько возилась на своей полке. Ей ехать было аж до самого Питера.
Алька выскочила на платформу, потянулась, поправила сумку. И зашагала в родном направлении, напевая под нос давнишний хит Варум: "...Ах, как хочется вернуться! Ах, как хочется ворваться в городок! На нашу улицу в три дома, где все просто и знакомо, на денек..."
Господи! Неужели я дома!
Городок Н-ск был в этот ранний час тих, но зелен и хорош собой. Розовели мальвы, кокетливые беленькие занавесочки трепал августовский легкий ветерок. Пахло оладьями и почему-то духами "Кензо".
Алька благополучно, никого не встретив, дошагала до родного дома, утопающего в зелени и цветах. Открыла калитку. Навстречу уже трюхал старенький Матрос, создавая по пути вид бурной охранной деятельности - готовясь разразиться хриплым лаем. Но вдруг застыл на секунду - и помчался изо всех собачьих сил. Уткнувшись лапами Альке в грудь, он моментально вылизал лицо и, радостно повизгивая, принялся вертеться под ногами.
- Матросик! Лапушка! - Алька стряхнула со щек слезинки.
- Девочка моя приехала! - Мария Ильинична всплеснула руками и легко, несмотря на довольно преклонные лета, сбежала с крыльца.
Алька бросилась к ней на шею.
- Ну! Ну... Совсем столичная стала. И не узнать тебя...! Ой, не дожили твои..
- Теть Марусь! Ну не плачь, Я ж приехала. На целых две недели!
- Ой, да что ж я, дура старая! Ты же голодная! Алька, я пирогов напекла! С яблоками! Как ты любишь. Пошли в дом!
- Тетя! Будешь откармливать, как на убой, опять - у меня ни одно платье на пузе не сойдется!
- Да хоть бы и так! Худорба же, все косточки пересчитать можно!
Тетя Маруся была единственной Алькиной родственницей. И единственной родной душой. После гибели ее родителей, а вскоре и мужа, тетка выхаживала Альку, будто младенца.
Они перезванивались, правда, навещать часто тетю у Альки не получалось - работа, друзья, то, се, другое... Тетка не обижалась, она любила племянницу и хорошо ее понимала.
Наевшись до отвала, набегавшись с Матросом, выкупавшись в речке, Алька, усталая, но счастливая, прилегла отдохнуть и провалилась в сон.
Проснувшись под вечер, она вышла прогуляться. Одуряюще пахло ночной фиалкой, ранние августовские звезды задорно перемигивались между собой. Красота!
Компания парней, шедшая навстречу Альке, заулыбалась, заулюлюкала. Мол, "поедем, красотка, кататься!" Алька, смеясь, кататься отказалась. Парни не обиделись, но попытались завести разговор. Весело перебрасываясь шуточками с мальчишками, Алька едва не прослушала, как ее кто-то окликнул. Оказалось - местный почтальон, Михаил Олегович.
- А я смотрю - Алевтинка это, или не она?
- Да она самая, Олегович! Дайте я Вас поцелую! Помолодели! Как Наталья Афанасьевна?
- Да ничего моя Наталья, кряхтит потихоньку. По Сашке тоскует, вишь.
- А что, от Сашки вестей никаких?
Сашка, друг детства Алевтины и сын почтальона, два года назад пропал. Якобы без вести. Как сквозь землю провалился.
- Нет. Ну ладно, как сама жива-здорова? Что Машу-то редко навещаешь?
- Ой, стыжусь, Олегович. А сама - да работа все.
- Замуж не вышла?
- Не хочу замуж. Вы ж знаете...
- Ну, девка ты молодая, красивая. Что ж все по покойнику убиваться-то? Не вернешь же. Нарожала бы детишек, чем плохо?
- Ой, Олегович. Не сыпьте соль на раны.
- Ладно. Ты тетку-то навещай. Надолго к нам?
- Да недельки на две.
- И то хорошо. Ну бывай, красавица. Заходи к нам с Натальей. Рады будем.
- Зайду, обязательно. До свидания.
Затемно Алька вернулась домой. Поговорив с тетушкой, узнав все Н-ские новости, рассказав столичные сплетни, она блаженно растянулась на старинной пуховой перине. Так начался отпуск.
2
Проснулась Алевтина около одиннадцати. Солнце весело стреляло глазами по окнам, солнечные зайчики прыгали по стенам.
Выпрыгнув из постели, умывшись, ухватив сочную оладью, Алька чмокнула тетку в щеку:
- Тетя Маруся, пойду искупаюсь!
- Ну, беги, егоза!
Натянув купальник, сверху короткий сарафанчик, и прихватив полотенце, Алевтина вышла за калитку.
Городок гудел пчелиным улеем, народ сновал туда-сюда. Алевтину то и дело окликали, здоровались, расспрашивали о столичном житье-бытье.
И вдруг... Время как будто сгустилось и повисло дамокловым мечом. Алевтина даже споткнулась на полуслове и медленно развернулась - ей навстречу шел обыкновенный мужчина. В шортах, майке и с удочкой на плече. Это был ее муж.
Алевтина даже потрясла головой и протерла глаза. Да, ошибки быть не могло. Он. Походка, разворот плеч, волосы... Но как же.. Он же погиб два года назад!
Алевтина вышла замуж, учась в университете. На четвертом курсе.
Красавец Вадим, аспирант, талант и умница, неожиданно сделал ей предложение. Хотя доселе они обменивались лишь милыми и не очень шуточками, пересекаясь в коридорах высшего учебного заведения. Ну еще встречались иногда на дискотеках и в общих компаниях. Даже танцевали несколько раз вдвоем.
А однажды Вадим полез к ней целоваться. Но Алевтина, учуяв, как разит от нежданного ухажера спиртным, влепила ему звонкую пощечину и гордо удалилась. А потом покатывалась со смеху, пересказывая однокурсницам сей пердимонокль.
Но чему быть, того не миновать. Вадим, строгий и трезвый, даже при галстуке, подошел к ней как-то после лекций.
- Алевтина, здравствуй! Не торопишься? Разговор есть!
- Привет! Извиняться будешь?
- Хуже.
- Ой! Не пугай меня!
- Алька. Я тебя люблю, выходи за меня замуж! - единым духом выпалил Вадим.
И не удержался - густо-густо покраснел, чем и сразил Алевтину наповал.
Через два месяца они поженились.
Семейная жизнь Альки и Вадима удалась. Они жили бы душа в душу, наверное, всю жизнь, если бы..
Если бы он не погиб два года назад. При невыясненных обстоятельствах.
Алевтина тогда чуть не сошла с ума. Кинулась в работу, как в омут, лишь бы не думать, не вспоминать. Сложила в ящик все фотографии Вадима, вещи. И отправила на антресоли. В самый дальний угол.
И вот он идет. Загорелый, возмужавший. Постаревший немного. Точнее...
Алька, минуту помедлив, бросилась к нему.
- Вадик!
Мужчина удивленно воззрился на нее.
- Простите? Вы меня с кем-то путаете? Я не Вадик.
- Ну как же! Вадя... Это же я, Алевтина!
- Очень приятно, красивое имя, Вам идет. Вы чрезвычайно привлекательны. Но даже при таком раскладе - я не Вадик.
- Не может же быть такого сходства!
- Почему же? Вполне. Двойники знаменитостей, 'Железная маска', помните?
- У тебя голос не изменился, интонации, слова - те же... У тебя родинка на ключице...
- Девушка! Меня зовут Олег. Мне искренне жаль Вас разочаровывать, но Вы ошибаетесь.
- Ладно. Извините. Прощайте.
Алевтина, опустив плечи, медленно, как старушка, поплелась куда глаза глядят. Отойдя на некоторое расстояние, не выдержала, обернулась - ее Вадим, точнее, как его, Олег, смотрел ей вслед.
Дойдя до речки, она примостилась на берегу. И разревелась. Выплакавшись, Алька обрела способность ясно мыслить.
Так. Предположим.
Даже если двойник - все равно не может быть такого сходства. Чтобы и голос, и манеры, и даже родинки совпадали. Значит... Это Вадик?!
А раз Вадик, то ему почему-то невыгодно признаваться, что он - это он.
Даже собственной жене? И при этом открыто ходит на рыбалку?! Нет, не вяжется.
Вспомним обстоятельства его гибели. Хоть это и больно. И невыносимо.
Тогда Алеевтина была в командировке. Приехала, открыла дверь, и крикнула:
- Вадик! Я дома!
Она знала, что Вадик должен быть уже дома - разговаривала с мужем буквально три часа назад. Вадим хотел ее встретить на вокзале, но она не позволила.
- Вот еще! Что я, сама не доберусь? Прогуляюсь по городу заодно - соскучилась по нему. Ты не представляешь, в какую меня на сей раз дыру запихнули! .На нашем городе глаз хоть отдыхает... Короче, встречаемся дома!
Итак, Алевтина ворвалась в квартиру, готовясь упасть в мужнины обьятия - соскучилась по нему ужасно.
Однако... Квартира была пуста. Алька на всякий случай заглянула в ванную - Вадик любил понежиться в ванне, ничего при этом не слыша, ибо мог заснуть или же глубоко уйти в свои мысли, или же элементарно слушать музыку. В наушниках. Но и в ванной его не было. .
Алька, помнится, тогда даже не рассердилась - решила, что муж, по обыкновению, вышел за сигаретами. Или же решил порадовать жену и сходить за продуктами и бутылочкой ее любимого вина. Надо же было отметить день приезда. Обычно Вадим, если не был очень занят - так и поступал
Поэтому Алевтина, ни о чем не беспокоясь, приняла душ с дороги, вымыла голову...
Вадима, однако, все не было. Телефон его тоже не отвечал...
А потом... На Альку обрушилась страшная новость. Ей позвонили, попросили приехать на опознание.
Алевтина опознала тогда 'труп мужчины, от 30 до 40 лет, нормального телосложения', как Вадима. Да и как его было не опознать. Это был он. До последней любовно изученной родинки и шрама. Все документы и неповрежденный мобильный телефон были при нем. Почему и позвонили Алевтине сразу же.
Вадима нашли на берегу реки. Без признаков насильственной смерти.
Милиция тогда даже не задумалась, с какой это стати молодой, полный сил и спортивный мужик умер. Дело как открыли - так и закрыли. За недостаточностью улик. Списав на несчастный случай.
Алька же была слишком оглушена смертью любимого мужа, чтобы что-то искать и доказывать.
И вот теперь она сидит на берегу Н-ской речки. Размазывает слезы по щекам. И клянется разобраться. И отомстить. .
И тут же вспоминает... Н-ская улочка. Мужчина с удочкой на плече... Вадим? Или.. все же глупейшая ошибка?...
(Продолжение следует...)