Аннотация: П/о 22.11 - буквально капелька Умудрилась родиться в необычной семье? Вырасти среди необычных людей,которых и к людям-то с трудом отнести можно? В друзья взяла подозрительных личностей? Тогда не удивляйся, что дорога в гости к деду затянулась та-а-ак надолго.
Русалочьи бега
Вечерело. Именно это время я выбрала, чтобы начать собираться в дорогу. Всегда любила темное время суток, нежели день. Отец с братом ещё возился в кузне, матушка убежала к дяде, у бабушки что-то выспрашивать.
Я выглянула в окно и почему-то с грустью оглядела окрестности. Ужасно расхотелось куда-либо уходить даже на пару дней и уж тем более на пару месяцев, если не более.
Все-таки наша деревня, вернее город, это нечто.
Недавно мы заняли гордую точку на карте светлого князя! Событие для нас просто эпохальное. Осталось вписать в историю местное общество горожан поселкового типа. Такой подбор кадров очень трудно найти где-либо ещё. Взять хотя бы моих подруг. Ева, например. Высокая шикарная блондинка с потрясающими формами была ничем иным как големом. Поразительно красивым, умным и, что самое странное, до ужаса эмоциональной и с зачатками магии, каменным големом. Какой-то не слишком умный, но определенно талантливый и явно страдающий довольно продолжительное время от недостатка женского внимания человек, проводя эксперимент, что-то напортачил и создал нашу незабвенную. Голем, конечно, вышел из-под контроля, послал на чистом матерном своего создателя, накинул на шикарные формы тряпку и покинул лабораторию. Вот так появилась на свет Ева. Подобрал её, истощенную от голода и крайне уставшую (что вообще-то совершенно не свойственно ей подобным) наш звездочет, господин Идальго Небонос. Очень эрудированный и несколько эксцентричный ученый. Он обладал невероятно огромной личной библиотекой. Три года к ряду он уговаривал главу нашего поселения выделить средства на строительство здания для общественной библиотеке. Случай-таки помог уговорить. И в новенькое здание переехали его несметные сокровища, книги. Теперь он всех желающих обучает грамоте. Добрый дядька.
Его дочь Эмма тоже своеобразная личность. Типичны книжный червь, с круглыми очками на носу, пучком тусклых русых волос на затылке и вездесущей книгой в руках. В общем, ничего особенного. Если б не содержание её книг. Как правило это были трактаты по алхимии и чернокнижию в разделе 'Одушевления неодушевленных предметов' или 'Теория тьмаведения и некоторые философские проблемы тьматворчества'. В кого пошла, никто не знал, тем более магов в роду никогда не было. В свободное от экспериментов и чтения время она усовершенствовала Еву, дорисовывая пентаграммы на слабых местах. Это было её хобби.
И наконец я. Я была дочерью русалки. Да-да, именно русалки. И кто сказал такую глупость, что у русалок рыбий хвост вместо ног? Бред. Ноги у них есть, в количестве двух штук, как у людей, только между пальцев перепонки. Так что я была дочерью типичной русалки, но не морской, а местной, озерной. Видимо, проблемы с головой я унаследовала именно от неё. Ну где это видано, чтобы русалка рожала детей от кузнеца да ещё и жила среди людей и почти на суше? Да еще и знахарством увлекалась? Вот и я говорю - нигде. С кузнецами они вообще не связываются и живут на дне озер и прудов. Однако моя матушка наплевала на общепринятые устои. Живет себе в рубленном доме на берегу крохотной речки, в мужьях - кузнец, в увлечениях - знахарство.
Папа тоже хорош. Его с малолетства пугали все кому не лень страшной-пресрашной старой русалкой, запрещая совать нос к озеру в лесу, а он при первой возможности пошел именно туда. И влюбился в маму с первого взгляда. Говорят, когда папа привел в дом невесту неземной красоты с перепонками между пальцев, бабушку еще долго не могли привести в чувства.
Дедушка в скорости скончался. Старая знахарка из соседней деревни говорила, что он де долго болел сердцем, но скрывал ото всех. И место в кузне занял отец. Чтобы не сильно травмировать психику бабули, оставив оную на попечение младшего брата, он отстроил себе дом на опушке леса, аккурат на реке, что стекала с гор через лес. После переезда к мужу на ПМЖ, маму несколько месяцев к ряду местное население честно пытались зарезать, сжечь, отравить и тому подобное. Но как только родители отчалили в гости к лешему в лес на полгода, тут уж к лесному хозяину на поклон пошли все от мала до велика, дабы уговорил вернуться. В нашей глуши тогда ни один приличный кузнец (да и неприличный тоже) селиться не хотел. Кругом глухой лес, леший периодически беснуется, до ближайшего городка неделя конного пути, прочий люд по дороге ездит мало. А кузнецу из соседней деревеньки заниматься ими было некогда - работы и со своими односельчанами хватает по горло. Плюс на ежегодную ярмарку в Митвице надо еще приготовиться - не ударять же в грязь лицом... который раз!
А то что наше поселение мы гордо именовали городком, так это ещё ничего не значит. У нас не то что городской стены, даже приличного частокола вокруг города не было.
- Наш кузнец у черта на куличках живет!- Авторитетно заявил мэр (читай, староста) на вопрос какого-то заезжего чиновника. - Пока протянешь к нему тот забор, не то что все деньги кончаться, лес до горизонта под вырубку пойдет. А оставить за забором нельзя - хороший ведь кузнец, обидеться еще! Первое место на выставке кованных изделий в Митвице занял давеча! Его оставишь без присмотра, так в другой город мигом переманят!
Чиновник тот оказался княжьим картографом и дабы не обидеть нас гордых, обозначил наше поселение поселком городского типа. На подаренной им карте, староста качественно замазал угольком все лишние буквы, оставив только самые главные - '... город... ... Залесский'.
С местным гномом вообще отдельная история. Когда Анчо Гивайнес переехал к нам в городок, все диву давались. Зачем горному гному, светилу технической мысли (а они все поголовно светилы, даже младенцы) селиться у черта на куличках? Однако он оказался светилом не технической мысли, а скорее алхимической, и химической в частности. И именно в нашем болоте им были обнаружены совершенно уникальные химические соединения, которых нигде в мире нет. Так что он был просто обязан их изучить. Десять лет упорно изучает. Из которых 9,5 гонит просто убойный самогон (нелегально), а остальное время собирает и сушит какую-то травку (нелегально). Травка эта у нас считается отравой. Но ему ничего, выкурит и счастливы-ы-ый, просто нет слов. Так что дядя мой уже восемь лет содержит единственную и довольно прибыльную в городке таверну, а то многочисленным друзьям и родственникам господина Гивайнеса ночевать и закусывать негде.
Приезжали по случаю большой посещаемости гнома к нам княжьи ревизоры с довольно многочисленной охраной и кандалами, аккурат для гнома подогнанными. Но ничего кроме болотной жижи и аккуратно составленной бухгалтерской отчетности в подвале Анчо Гивайнеса так и не нашли. (Не зря мама потом долго лечила лешего от похмельного синдрома). Расстроенные ревизоры с горя выпили месячный запас дядиного крепленого эля за ночь, перебили слегка мебель и уехали. Платил за них князь. Говорят, когда он увидел выставленный ему счет, едва не подписал указ о легализации рабства. 'Продать к ... матери этих... алкоголиков этому обнаглевшему... и ... пусть эти... пожизненно отрабатывают у него... долг!' - Процитировал заезжий купец, передавший светлому князю счет.
Вообще, с тех пор как Анчо к нам переехал, у нас жить стало намного веселее. Купцы больше стали ездить. Скряга-староста даже разорился дорогу починить от городка до торгового тракта.
Появился некромант. Магистр Эдней. Эмма, кстати, к нему в ученицы пошла.
Маг был довольно стар и ужасающе вреден. Ясное дело, когда он вздумал поколдовать на нашем кладбище, ему ножки-ручки качественно попытались выдернуть - мама долго лечила. Но потом подсказали развести какой-нибудь скот, коров там, свиней. Леший мясо и молоко любит. И в уплату будет куда-нибудь в перелесок, подальше от деревни, трупики стаскивать. В лесу много разбойников бьют и, самое обидное, никто не хоронит. В общем, леший и некромант договорились. Тем более последний оказался отличным скотоводом, на диво. А если ему староста заплатит, так он еще своих скелетиков на ремонт дорог или еще чего в ночное время отправит. ('Так же дешевле, чем дармоедов-строителей нанимать!'). Правда, те от тяжелых полевых работ быстро приходят в негодность, но это поправимо - лесной хозяин при желании вообще много чего может поправить.
В общем, благодаря крепкой коалиции старосты, некроманта, гнома и мамы с лешим, наш городок Залесский процветал как никогда.
Староста всегда умудрялся сторговаться с хозяином леса о цене древесины. А недавно съездил во Всеслав, к великому князю, и умудрился для его лесов выклянчить статус заповедных, а лешего, прозванного дядей Васей, назначить на должность лесничего. На вопрос гнома: 'Ну и зачем было привлекать к нам лишнее внимание властей, я тебя спрашиваю?!' Староста ответил: 'Ежели как в Ягвине,- что на западе - вы ж знаете там мор наведенный людей много погубил, - лесорубы начнут лес рубить 'на нужды государственные', Васька пошлет всех нас к его бабушке да проклянет земли и нас всех вместе взятых. Всё дело, что мы тут заварили, прогорит!' Какое такое 'дело' я не поняла, но взрослые с умным видом покивали, похвалили 'мэра' и обещали на следующих выборах проголосовать за него.
С тех пор на легальной основе, ежегодно, жителям городка леший расписание охоты на 'позорном' столбе вывешивал со списком на кого можно охотиться. Так что местное народонаселение не наглело и в лес лишний раз не совалось. А тех кто наглел свои же к тому столбу с расписанием и приковывали, дабы леший вообще не запретил сгоряча охотничий промысел. Более заходить в лес неслуху было запрещено.
Матушка же прослыла искусной целительницей. Купцы едва не с руками выдирали у неё зелья за неприлично большие деньги для оных (казалось бы, обыкновенная проваренная болотная жижа - и какой ажиотаж!).
Некромант прошел экспресс-курсы в столице по скотоводству и через пару лет имел крепкое доходное хозяйство. К нему порой даже из дальних сёл приезжали за советом как со скотиной лучше обращаться, чтобы она пользы больше приносила. ('Консультации платные!'*)
Да-а, хороший у нас городок, веселый. Эмма, вон недавно эксперимент провела под руководством Эднея. Трое суток всем поселением пытались шибко ушлого покойничка отловить. Тот поганец вором-домушником был при жизни и ночью старосту ограбил. Самое ужасное, что когда отловили, тот ни в какую не сознавался куда золотые подсвечники запрятал. А когда Эдней решил силой из него признание вытянуть, то злобно рыкнул и рассыпался на составляющие. Вонь была непередаваемая! Озверевший староста выставил старому некроманту счет за ущерб. Мол, твоя ученица ты и отвечай. Баранина в городке резко подорожала, а оных держал только Эдней. Однако счет уплатил. Старик вообще был доволен экспериментом. Эмма потом сказала, они долго выясняли, что она сделала, чтобы покойник опытному некроманту секретов не выдал и самоликвидировался.
А месяц назад Фома Мединчик, наш краснодеревщик, вырастил на своем огороде хищные тыквы. Некрос (мы так Эднея прозвали) предположил, что тот сдуру удобрил их сажей из лес, где он сжигал пришедших в негодность рабочих скелетов. И вот эффект - стебли и листья их причудливо переплелись и стали напоминать тела небольших драконов, чьи головы заменяли оранжевые вытянутые, зубастые тыквы. Твари - овощами их уже было трудно назвать - оказались плотоядными и злобными. Все было обрадовались, что они в земле растут и если к ним не подходить, то и сдохнут от голода. Но некромант тут же развеял наши надежды. Тыквы по магической структуре оказалось напоминали костяных драконов и, следовательно, как только отгниет корень, то они летать - упаси нас боги! - смогут. Их честно попытались прибить, но видимо драконов они напоминали очень сильно и убить их не представлялось возможным. Кто-то посоветовал Охотника на нежить нанять. Этого 'кого то' даже мне захотелось прибить. Ведь пусти Охотника в деревню, он всех перебьет. Ему же плевать нежить или нечисть перед ним. Тут у них твердый принцип 'Если нелюдь (а так же не гном, не орк, не гоблин, не эльф), значит надо уничтожить'. И кто тогда в деревне останется? Анчо Гивайнес и звездочёт с дочкой? Ну так их за укрывательство 'богомерзких тварей' казнят. У нас же в каждом толика нечистой крови есть, а в маме и ещё некоторых 'людях' так и вовсе все 2 литра таковой.
Дилемму о тыквах решил леший. Его ничто растительное, хоть трижды плотоядное, не ест почему то. Так что он все десять штук забрал. Говорят, в южных лесах, что граничат с Эльфийскими Землями туго тамошнему лешему приходиться. Браконьеры-эльфы всю живность, что к млекопитающим и чисто-рожденным не относиться, на корню истребляют. Вот дядя Вася за три саженца эльфийского белого мелорена ему тыквенных дракончиков и подогнал. Теперь там браконьерам небось весело как никогда!...
Из задумчивости меня вывел оглушительный грохот. Земля вздрогнула, едва не выбив стекла из окон. Над притихшей деревней раздался отборный, трехэтажный мат господина Гивайнеса. Никак самогонный аппарат взорвался!
Раздосадованный гном хлопнул дверью таверны и рухнул на ближайший стул. Рыжие волосы на голове были выжжены проплешинами, подпалена борода, остальные части тела покрыты толстым слоем сажи. Хорошо хоть жив остался. И как его угораздило забыть поменять второй очистной фильтр в десятой колбе шестого аппарата третьего перегонного круга? Ведь все проверил, все вычистил, а вот про этот крохотный второй фильтр забыл. И пожалуйста, пошла необратимая химическая реакция и вместо самогона, получилась взрывоопасная жидкость. Радует, что готовый самогон в лесу на складе храниться. Если бы эта дрянь шарахнула где-нибудь рядом с ним, от Залесского ничего бы не осталось.
К нему подсел Елизар, хозяин таверны, и протянул кружку эля.
- Что у тебя там произошло? Грохот такой стоял, мама не горюй!
- А-а! - расстроенно махнул рукой Анчо и залпом выпил эль. - Оборудование взорвалось. Не повезло. Хотя, сам дурак. Хорошо, что я еще ни грамма не выгнал. Если бы что было в доме горючего!... И ведь сам виноват. Промыл сегодня весь аппарат, простерилизовал, клапана поменял, начистил. А один маленький гадкий фильтрик промыть забыл. И как так получилось? А главное что делать теперь? Всю установку вдребезги разнесло! В столицу придется ехать, а то и вовсе в горы за материалом! - гном схватился руками за голову. - А сколько денег на этой уйдет! От одной мысли тошно становиться.
Елизар придирчиво посмотрел на протираемый им бокал, прихваченный вместе с элем, недовольно скривился и вновь принялся тереть:
- Ну, что отливать да выковывать надо, - спокойно сказал он, - ты к Михею, брату моему, обратись. Руки у него золотые. Если толком объяснишь, что надо, да может чертежи какие дашь, он тебе все сделает. А там глядишь и не втридорога возьмет. Всё же ты свой человек. Ну а уж стекло придется заказывать, тут никуда не деться. Завтра караван мимо будет идти. Некрос своих скелетиков уже отозвал с работ, чтобы не распугали. Если ехать будет купец Велеал, поговори с ним. Его родич в Вельмирском княжестве стеклом занимается. Или Аганар. Тоже связи со стеклодувами имеет, но уже у нас на юге. Но там стекло похуже делают. Ещё Агафена спросить можно. Его брат, Савва, контрабандой на востоке занимается. Конечно, про него я тебе не говорил. У Старосты спросить можно - через Клан** тебе все что угодно достанут по сходной цене, но потом, правда, от них не отвертишься просто так. А ты для первого аппарата где стекло добывал? - все так же спокойно спросил Елизар и чуть помолчав добавил. - Не молчи уж, не секрет ведь до гроба, где мензурки выдувают.
Молчал гном не секрета ради, а элементарно потерял дар речи. Он, конечно, за 10 лет уже привык к сюрпризам местного народонаселения. Но они до сих пор его удивляли. В частности, он никогда ещё за Елизаром не замечал познаний в химическом оборудовании и тем более в столь нераспространенных областях экономики как стеклодувная промышленность Вольных Княжеств.
Но видимо, ему было не суждено ответить. А также паре забулдыг (вот уж право слово, откуда только взялись-то в деревне!) напиться до беспамятства, ещё нескольким путникам наесться вдоволь, местным собраться в таверне, как рой, пошуметь, пообсуждать давешний взрыв, посочувствовать гному да выпить по кружке пенного эля и душевно поболтать о жизни, а Елизару собрать неплохую выручку. Не судьба! И это ещё мягко сказано! Как бы не вылился приход гостей незваных кровушкой местного населения... всего... поголовно. Уж больно они тихо ходят, лишь скрипучая дверь их и выдала.
Глава 1.
Мэр Залесского не находил себе места. Весь день его терзало беспокойство и смутная тревога. Он бегал по всему городку, как укушенный, проверяя на предмет сохранности все сделанные тайники, тайнико-хранителей и тайно-творцов. На три раза проверил бухгалтерскую отчетность, все берестяные и бумажные грамоты, свои собственные документы, а также документы своих детей и жены в нескольких экземплярах и на разные имена. И даже не смог определить какие из них оригиналы, а какие - подделка. Устроил скандал нескольким жителям за бардак на дворах и в итоге заставил самых злостных нарушителей порядка в этом месяце прибрать улицы деревни. А вот то, что их набралось едва ли не половина поселка, и большая часть из них - оборотни, он не виноват. Куда ж деваться, коль по природе своей все перевертыши шебутные да неспокойные?!
Агафений Арентий (именно так звали сего достойного мужа) даже по связям с криминальным миром пробил тему - не грядет ли чего неприятного в ближайшем будущем? Не грядет. Он даже заподозрил жену в очередной беременности очередной дочерью. Но после пристрастного допроса благоверной откинул это подозрение. Староста уже было велел женщине собираться в дорогу, да по-тихому сбегать одним из подземных ходов, прорытым под его домом. Но взрыв у гнома остановил и Агафений было успокоился. Грохнуло знатно, могло бы и город, что он тут задумал из деревеньки сделать, снести, но обошлось. Значит и волноваться нечего. Однако волнение не уходило, но и сбегать староста более не спешил.
Господин Арентий, более известный в определенных кругах как Фенька-Хряк, славился своим чутьем на неприятности. В былые годы оно не раз спасало его от виселицы да кола у городских ворот. Сколько бы раз он не прогорал в свое время, стража хватала кого угодно, только не его. Невысокого роста с круглым объемным животом на коротких ногах, он не производил впечатления спортивного и подвижного человека. При ходьбе ли, подъеме в гору, по лестнице, его мучила ужаснейшая одышка и он на все лады проклинал то ландшафты, то горе-строителей, понастроивших лестницы где надо и не надо. Но стоило на горизонте замаячить страже, да ещё по его душу, проявлял чудеса атлетики. По городским улочкам и переулкам петлял не хуже зайца с дротиком в з... в лесу, да ещё на такой скорости, что не каждая гончая догонит. Через заборы не перепрыгивал - перелетал орлом! Потом, правда, катился кубарем, но катился быстро и сбивал, точно кегли всех, кто пытался его остановить! Он был столпом не слишком чистого на руку подпольного мира Всеслава, и главное тут слово "был". Ибо вовремя уходить тоже надо уметь.
Эх, и до чего же славное было время! И как же красив был стольный град! А сейчас, поди, и того краше! И как это давно было! А уж как хорошо, что те времена прошли и он не в славном стольном городе их несомненно великого княжества! Останься он тогда, не прислушайся к зову второго сердца, что чуть пониже поясницы, и висеть бы его слишком круглому телу на не слишком приветливой виселице у городских ворот, а то вовсе на колу. Благословите боги его феноменальное чутье, унесшее прочь его неожиданно прыткое тело вместе с прихваченной с улицы молоденькой проституткой.
И вот сейчас именно это чутье говорило, бежать куда-либо уже поздно.
Староста вздохнул и сел за пустой обеденный стол, грустно подперев голову. Будь что будет!
Ужин только намечался. Супруга успела уже сбегать к эпицентру взрыва, покудахтать да попричитать в унисон с местными кумушками у выбитых окон, и пригнать детей в дом. Теперь же суетилась у печи вместе с двумя старшими дочерьми, дочка по-младше нянчилась с самой маленькой, трехлетней Нюркой, ещё двое носились по двору, как заведенные, во что-то играя. Единственный же сын на другом конце деревни в компании молодого оборотня отбывал наказание - полол огород старейшине их селения, то есть копался у Елизара за таверной и при любом удобном случае флиртовал то с его племянницей, то дочерью, в зависимости от наличия той или иной барышни поблизости.
Ох, семья его, семеюшка! И вот как так получилось, что сын у него один народился, да ещё такой неспокойный? Вечно куда-то лезет, во что-то вляпывается, куролесит. Не будь коренастым да лопоухим как отец, подумал бы что жена его от оборотня нагуляла. И хоть он был единственным, беречь от заслуженного наказания шибко энергичного отпрыска Арентий не собирался. За эту вот справедливость его и любили в Залесском - никогда детей своих он не покрывал (случаи нарушения закона пред княжьими дружинниками не в счет!). Да и попробуй он заступиться, да закрыть глаза на проделки деток - его ж оборотни загрызут в честь протеста и мирового равенства расовых меньшинств.
- Ты чего такой грустный? - перед ним материализовалась жена с кружкой кваса. Ох и красавица она у него. Двадцать лет вместе, семерых детей родила, а все стройная аки заморский кипарис.
- Что-то не споко...
Дверь с силой треснула о косяк, едва не слетев с петель, и в комнату кубарем влетел сын с другом-перевертышем. Раскрасневшись после бега, стоя на коленях, он махал рукой на улицу, открывая и закрывая рот, не в силах отдышаться. Его товарищ и вовсе лежал без движения на спине, закрыв глаза, часто-часто дышал, но не в пример другу был белее мела. Через минуту юноша все же выдавил:
- Там... таверне... охотники... нежить...
Будь благословенно то мгновение, когда Елизар решил построить свое заведение на самой окраине города и будь благословенен тот миг, когда он, Агафений Арентий, отослал неслухов убирать улицы в противоположной от неё стороне.
Молча вознеся всем богам молитву, староста, он же мэр, не произнеся ни слова, на всех парусах помчался в "Приют убогих".
***
Всё же в их княжество редко заезжают (читай, почти никогда) Охотники, даже по одному, не говоря уже об отряде. А в их глухие края тем более! Кому они тут нужны, эти Охотники? Это в Западных государствах они разъезжают по городам и весям в поисках работы. А за границу Союза Светлых Стран, слава всем богам и духам, выезжают только по контракту. Кто бы их тут нанял?
Пока в помещение медленно с опаской входили Охотники, держа руки на эфесах мечей, Ефим, младший сын Елизара, громадного роста и такой же силы, буквально за шкирку закидывал не успевших сбежать нелюдей за барную стойку. Откуда те ползком перебирались на кухню, а из неё через черный ход на улицу.
Елизар в сотый раз возблагодарил Суррана за взбалмошность и непредсказуемость брата, невестки и племянницы, так же за проделки Эммы, и появление в их селении Некроса. После квакающей зеленой собаки из тины, водорослей и кувшинок, тыкво-драконов, зомби-бабочек Эммы (которая так и не смогла объяснить зачем она вообще их сделала), марширующих по ночам строительных отрядов скелетов с лопатами, после всех вывертов и сюрпризов местного народонаселения, Елизар научился никогда и ни при каких обстоятельствах не пугаться и не удивляться. Или не показывать виду, что испугался или удивился.
Вот и сейчас с непробиваемым лицом он непринужденно поздоровался с вошедшими:
- Зравы буде, люди добрые!
Люди может и были здравы, но далеко не добры - это факт. Глядя на их лица, единственное, что приходит на ум, так это мысли о скором собственноручном упокоении и некоторая тоска о несуществующей родной могилке на окраине кладбища, но ни как о чем-то светлом и вечном, что почему-то ассоциируется у разумных с добром.
- И тебе не хворать! - Рыкнул один из вошедших. Он медленно, с опаской приблизился к Елизару. - У вас тут всегда так нечистью да некромантией фонит?
- Отчего же? Не всегда. Часа два после рассвета тишь да гладь.
Ещё бы этой "тиши да глади" не быть. В это время весь городок ещё спит. Здесь же лес кругом, скот особо не держат. Лишь те кто держат и подскакивают ни свет ни заря, а этим только чистокровные люди занимаются и то не все. Эмма тоже спит в это время - она вообще ночной житель, в отца пошла, утром не добудишься! Эдней - жаворонок престарелый - в это время колдовать и колдовство в частности не любит. Любые потуги к чародейству пресекает. Матушка с невестушкой с ним в свое время до пены у рта ругались - бесполезно. Ставит "глушилки" на любую магию и хоть ты тресни, даже к стихии обратиться не дает. Старый хрыч видите ли в это время тишину и покой предпочитает. При том абсолютную, что б только птички щебетали и ещё какая живность голос подавала (главное чтобы не человеческий). Он по обыкновению заваривает ароматный чай, и, укутавшись в теплый плед, в розовых меховых тапочках в виде игрушечных зайчиков наблюдает с крыльца своих хорОм как восходит солнце над лесом. Каждый день. Ровно через два часа после рассвета ему это надоедает и он колдует что-нибудь мощное. Чтобы прекрасный спокойным мир не забывал, что Эдней, грозный некромант, ещё коптит его прозрачное небо и, вообще, что мир не так прекрасен как притворяется.
Последний раз гениальный маразматик попытался вызвать дух Суррана, точно тот был покойником. То, что Сурран, вообще-то, местное божество его не волновало... Ровно до тех пор пока до него не добежал в ночной сорочке жрец этого самого божества. Колдовал в то утро Некрос непривычно долго и упорно - не помогло. Прыть уже не та и увернуться от сапога божьего слуги ему не удалось. Как не удалось спасти любимое кресло, на котором он любил наблюдать рассвет, и чашку, из которой предпочитал пить чай. Легко отделался. Если бы Фасиний Экний не был почти ровесником некроманту и не устал гонятся по улице за ним, то и выбитыми бы зубами маг не отделался. Шишку на затылке, а также содранные ладони, нос и колени матушка и невестка ему лечить отказалась. Ежели жрец его-таки достал, что даже магия не спасла, значит на то божья воля. Кто они такие чтобы перечить божественному покровителю Залесского?
Но эти мысли Елизар оставил при себе:
- Ефим, сходи ка наверх, посмотри есть ли свободные комнаты для новых гостей, может кого придется дома селить.
Умный у него всё же сын растёт, с полуслова понимает, что требуется, и хитрый как лис. Хоть с первого взгляда и не скажешь - лицо такое, что руки чешутся дубинушкой его приголубить, а потом... ещё раз приголубить, всё равно говорить без толку. Он даже отца долго за нос водил - мол, глупый он, нерасторопный, а сам, пока от него отвернутся, такие шалости творит, что дым коромыслом стоит, всем Залесским выясняют, что случилось да кто виноват.
Вот и теперь, прикинувшись тупым увальнем, окинул исподлобья гостей хмурым взглядом, и медленно, точно медведь, направился на второй этаж, где скрывшись из виду, рысью кинулся в комнаты постояльцев с "нечистой кровью". Через оконце, что из двери черного хода не видно из-за пристройкой, на три раза проверив нет ли где чужих глаз, спустил по веревке гостей вниз, откуда матушка уже спровадила в их дом. Путников, что приютили да плату взяли негоже гнать на улицу, где убийцы могут расхаживать.
Тем временем Ловчий Охотников на нежить медленно отходил от шока:
- Как? Два часа всего? В день? Или всё же раз в месяц в определенный день? Или по крайней мере, раз в неделю?
Оно конечно хорошо вот так огорошить столь страшного человека, выбить, так сказать, из колеи, удивить, даже шокировать. Только вот как бы последствия подобного шока не были печальны. А это более чем вероятно. Вон как его молодцы сплотились вокруг, мечи из ножен наполовину повытаскивали, луки да самострелы приготовили. И зорким взглядом помещение оглядывают, внимательно так. Не к добру. Не приведи Сурран, заметят что подозрительного, начнут городок весь осматривать. А в городке-то ох как много странностей! На некоторых улицах даже фонари сделаны из огромных окинар, талисманов, начинающих светиться при приближении нечистой силы. И хорошо они так светят, ярко. Особенно в полнолуние, что будет буквально через пару дней, да рядом с домами оборотней. А ежели кузнец понадобиться? А он, как правило, всем нужен. Там тоже окинар, как путеводная звезда, на воротах сияет. Влипли они, влипли по самое "не балуйся", а Елизар ещё и масла в огонь добавил, дурень.
- Ба! Какие люди к нам пожаловали! - Где-то ещё в сенцах орал счастливый голос старосты. - Какая радость! - вплыл в дверной проем живот, обмотанный широким кушаком поверх белой вышитой косоворотки. - Какое счастье! Столь славные люди к нам нечасто захаживают! Я бы даже сказал - никогда! - Показалось наконец счастливое круглое лицо человека с маленькими глазками-угольками и оттопыренными ушами на лысой голове. Ему не хватало только пяточка вместо носа, чтобы полностью приобрести сходство с животным, в честь которого ему дали в Клане кличку Хряк. - Какая честь! - Развел он руки, словно желая сейчас же заключить весь отряд Охотников в объятья. - Елизар, бестолковая ты деревенщина, ты почему застыл как позорный столб? Почему гости дорогие ещё не за столами? Почему не накормлены как подобает? Ведь к нам пожаловали сами Охотники на нежить! К нам, в такую даль, в такую глушь! Где твое гостеприимство?! Они, поди, проголодались да устали с дороги! - Вещал громогласно староста. И столько было неподдельной радости и счастья в его голосе, и вся необъятная фигура так ярко говорила о принадлежности к чистокровным честным людям, даже в мыслях не смеющих думать о чем-то непотребном и скверном, что не поверить ему было просто невозможно. Когда Хряк хотел, то мог разжалобить даже палача, не смотря на свою отталкивающую внешность. -Добро пожаловать, гости дорогие! Добро пожаловать!
***
Было жутко интересно, что же случилось с городом после взрыва. Правда, прошло довольно много времени, около часа, но не могла же я вот так, в домашнем платье, выйти на улицу, да ещё и без прически! Пришлось экстренно приводить себя в порядок. А ведь сколько раз клялась себе, призывая в свидетели Суррана, что в "следующий раз" буду во всеоружии и при марафете. Ан-нет, как какой эксцесс, так я страшнее мавки - волосы всклокочены, под глазами синяки, губы обветренны, ногти обгрызаны.
Я уже почти выбежала из дома, но получила по носу входной дверью. Всю жизнь слышу одно - получив удар в голову, у всего остального человечества и не только, летят искры из глаз и вертятся звезды, у меня льются слёзы и летает крупный град. Национальное что ли? Кто-то сгрёб вертящиеся вокруг головы ледяные горошины, и, отняв мои руки от лица, приложил град, но уже завернутый в платок, к разбитому носу. Судорожно вцепилась в оный как висельник в веревку. Не помогло. Глаза как и мысли разбегались в разные стороны, казалось, болело все лицо, нестерпимо хотелось зареветь в голос.
- Лелька, заканчивай выть! Аж душу леденит, русалка недоделанная, что б тебя Некросу во внучки, да Охотнику в невесты! - Ого, кто к нам пожаловал раньше полуночи! Эмма собственной, доморощенной некромантической персоной. Однако отчего-то она стушевалась, даже испугалась. - Хотя про последнего я очень зря. Накличу. Да прекращай уже! Града целое ведро наплодила! Окинар под потолком уже слепит, чесслово.
- Не могу. Больно!
- А ты моги! Русалка ты или синявка*** облезлая? Тебя мечом проткни, прыгать как ни в чем не бывало должна да ржать как конь, то есть кобыла!
И это моя подруга! Садюга. Вместо того, чтобы посочувствовать да извиниться, ещё и обзывается. И ведь сама, сама мне по носу заехала. Хамка!
- А вот если я ещё раз получу градиной в глаз, то надену кому-то ведро со льдом на голову. - елейным и до дрожи противным голосом протянула с претензией на "пропела" Эмма. Нет, петь ей однозначно противопоказано. Мы как-то перебрали с дядиным элем втихую, так именно визгливые завывания Эммы и выдали наше месторасположение обозленной толпе в три часа ночи. И ведь если начнет петь - не заткешь. Несколько раз уже проверяли на свою голову! У неё какие-то уникальные голосовые связки. Мы ей просто рукой рот зажимали, Евиной рукой - об её камень чародейке зубы больно стачивать, - и кляп вставляли, и в подвали с кляпом и Евой запирали (это уже эксперимента ради) - всё без толку. Она даже мычит громко и противно, на каком-то ультразвуке. Однако если она в открытую поет - половина Залесского затыкать её прибегает. А вот если мычит - то вместе с жителями слетаются ещё и летучие мыши.
Повторить подобный номер в трезвом состоянии у нас так и не получилось.
Открыла один глаз. Девушка действительно потирала глаз и отмахивалась от маячивших перед лицом крупных градин.
Оп-па! Градины со стуком попадали на пол. Вот если Эмма в трезвом состоянии не способна управлять своими голосовыми связками, то я сознательно почти не могу управлять собственными способностями. Говорят, это фатально в первую очередь для меня, но, по-моему, только для окружающих. Уже столько раз доказывала это, а они (окружающие) не верят. Только Эмма соглашается.
- Бестолочь. - Припечатала девушка. - Куда уходят твои способности управлять собой с приходом разума?
Ну, что я ей могу сказать? Самой интересно! Мать постоянно жалуется, что от меня толку никакого. Я ни то что простенькое зелье не могу сварить, у меня даже жижа болотная без всяких добавок пригорает к котлу, а про шедевры кулинарии, вроде жаренной картошки, вообще молчу. Все приготовленное мной есть невозможно. Со стихией легче - тут скорее опыт наработать надо. По крайней мере, я на это надеюсь... Очень, очень сильно надеюсь.
- Куда намарафетилась? Никак на последствия взрыва поглазеть? И опять окольным путем да десятой дорогой через улицу оборотней? Таське глазки строить?
Вот ведь!.. А я так надеялась, что мой интерес к молодому оборотню незаметен! Я как-то заикнулась за ужином, что вот выйду замуж за двуипостасного и уйду в прайд! Боги темные и не только, какой резонанс получило это заявление, сколько нового я узнала о собственной семейке и своих умственных способностях в частности! Оказалось, ни отец, ни мать с братом не одобряют никаких отношений с перевертышами, кроме дружеских. В один голос распевали, мол разные культуры, мировоззрение, обычаи и другая подобная ерунда! Отец и вовсе заявил, что замуж за оборотня пойду только через труп этого оборотня и то если Эмма поднимет. А Эмма отказалась это делать. Некромантка по какой-то причине недолюбливает наших шерстяных соседей. Кажется, это началось после того, как в прошлом году брат моего Тассия во второй ипостаси помочился ей в сапог, после обнаружения в постели рядом с собой не совсем симпатичной морды одного из её неудачных экспериментов. Сапог девушка обула - от ора и ругани окна дрожали во всём Залесском. По мне же так ничего плохого не было. Куда неприятнее было бы если бы он туда не только помочился, но и нагадил по-основательней (а ведь мог! Я Тиррекса знаю!). В конце концов, Эмме не раз говорили, коль не умеешь качественно упокаивать свои творения, нечего и поднимать. Раз десять её якобы окончательно мёртвые твари через несколько дней выкапывались обратно и начинали бродить по деревне. А ведь процесс гниения, остановленный ранее, в земле начинался опять! Зрелище и запашок, надо сказать, не для слабонервных.
- Сдался тебе этот пёс? - Меж тем высокомерно, слегка поморщившись, продолжила подруга. - Они же все с головой не дружат! Хотя чего это я? У тебя ж вся семейка веселая! Но вот что я тебе скажу, дорогая подруга...
Что она мне скажет, видимо, останется тайной навеки. Ибо открылась дверь и в дом вошел мой старший братец. Не зря, совсем не зря у нас мама русалка, а папа кузнец. У русалок обычно если рождаются сыновья, то несколько, если не совсем, субтильные, попросту тощие не в меру. А тут! От мамы ему досталась нечеловеческая красота и синие глаза, от отца - косая сажень в плечах и огненные, почти красные волосы. Кстати, только эти вот волосы и убедили когда-то деда-элементаля дать заступничество перед Стихиями внуку, чтобы тот беспрепятственно мог работать с огнем. Все женское народонаселение нашей деревни неравнодушно к нему вздыхает. А Эмме и вовсе едва слюнявчик успеваешь повязать. Она даже двух слов связать не может при Олеге. От того братец её и называет...
- О, Немая! Привет! Чего это ты к нам раньше полуночи пожаловала? Да ещё, как нормальные люди, в двери, а не через окно? Никак заболела? - и он приложил руку к её лбу, проверяя температуру.
Сейчас скончается от счастья. Вот-вот сердце не выдержит, разум помутиться и станет на свете одним перспективным магом меньше. Интересно, немедленно звать Некроса или дождаться когда тело на пол упадет? И что сказать отцу подруги? Не обвинит ли тот Олегиана в убийстве? И как папе объяснить свежий труп в доме?
- Да нет, вроде ничего, здорова. - С неверием посмотрел брат на отнятую ото лба подруги руку. - Чего случилось-то? И почему в сенцах? - заметил мой окровавленный нос, хохотнул. - Никак подрались?! Кошачьи бои! Всегда хотел посмотреть, как девчонки дерутся. Так что случилось?
Вот болтушка! И Олег ещё утверждает, что мы, женщины, разговорчивы не в меру! Самого заткнуть нереально порой! О, а Эмка-то жива! Покраснела, как маков цвет, чуть пошатнулась, но всё же стоит, дышит. Тогда точно месяц умываться не будет! Что б не смыть отпечаток ладони братца.
- Т-так - Ого-го, какой прогресс! Она заговорила! При брате! Последний Охотник подавился косточкой и приказал долго жить! - Ох-ох-охотники н-на н-нежить в... в... в... тав-верне.
Вот тебе и последний Охотник. Брат замер с поднятой ногой над порогом в комнату. Медленно, не опуская конечность, повернулся всем корпусом к ней и через мгновение выскочил на улицу. Я почувствовала как сквозняк гуляет у меня во рту и неприятным холодком пробирается внутрь. Кажется, Некроса надо будет звать к моему бездыханному телу.
Не знаю сколько времени мы находились в столбняке. Эмма всё смотрела на закрывшуюся входную дверь, я сидела с открытым ртом, вперившись взглядом в её спину. В голове била в набат единственная мысль: "Опасность! Опасность! Опасность!".
Грохот, чинимый во дворе, едва достигал перепуганного сознания. Кажется, со стуком закрывались ставни, запирались ворота, отец с братом о чем-то кричали друг другу через двор. Потом дверь вновь распахнулась. Вошел хмурый папа. Он окинул нас тяжелым взглядом и молча прошел в хату, откуда через минуту появился в безрукавке и с дубиной на поясе. Ни слова не говоря, ушел.
Первой очнулась Эмма.
- Где ты, говоришь, тазик припрятала?
От неожиданности, зашлась в приступе кашля.
Тазик. Милейшее творение моих кривых рук, а также их гордость и самая страшная тайна. Он не только памятник бесконечных творческих мук и наследие потомков. И уж тем более не просто хозяйственная утварь. Нет! Это глиняное чудовище (а иначе этот продукт моей больной фантазии назвать никак нельзя) было кладезем информации, хранителем тайн и боги знают ещё какой ерунды. А самое главное - он был результатом самого запретного колдовства. Запретнее просто некуда. Даже в нашем разгульном и веселом княжестве, с которым ни одно из светлых государств связываться не желает по причине беспрецедентной неадекватности населения, последний отморозок не будет подобным заниматься. Видимо я с подругой вне категорий.
Шедевр гончарного мастерства мы сделали лет десять тому назад в день весеннего равноденствия, привязав к нему всевозможные чары, до которых только смогли добраться. И ещё год в самые памятные магические дни усовершенствовали его структуру. Как магическую так и не очень. В итоге, перепробовав все колдовские практики мира, из обычной чаши, получилось глиняное чудовище с ручками, чье кособокое пузатое тело сплошь было покрыто кривой лепниной в виде ужасных чудовищ. Позже лепнина была раскрашена красками и тазик приобрел просто убойный вид. При том убойный - в прямом смысле этого слова. Когда бабушка увидела его, то схватилась за сердце и упала в обморок. То же самое проделал брат, отец, мать, дядя, тётя, староста, пара соседей и ещё кое-кто. Потом я догадалась снять с забора вымытый и почти высохший тазик и груда бессознательных тел перестала расти. А через часа два-три стала даже уменьшаться. Но начали увеличиваться мои и Эмкины проблемы.
Как-то так вышло, что мы умудрились колдонуть над этим тазиком в Ночь Ведьм. Примечательная такая ночь, стоит отметить. На протяжении её магическая структура мира словно сходит с ума и чародействовать становиться опасно. При том не столько для самого колдующего, сколько для всех остальных. Так последний раз (точнее, пятнадцать лет назад) измученный ночной жарой маг решил немного облегчить себе жить и наколдовать лёгонький бриз в пределах собственной спальни. Получился же Черный Ветер в соседнем графстве. А ведь прежде принято было считать, что сей магический феномен, наследие какой-то жутко древней и страшной войны, повторить невозможно, как и невозможно его появление за пределами Барьера вокруг Выжженной Земли. Но птица Обломинго явно была благосклонна к магам, как к теоретикам так и к практикам. И пока первые безрезультатно ломали голову как подобное стало возможно и что надо сделать, чтобы повторилось, но уже под их контролем. Вторые с тем же успехом с приходом рассвета бились не на жизнь, а на смерть с разгулявшимся феноменом. Но тщетно и в самом центре Светлых Земель стало на одно графство меньше и на одну зону отчуждения больше. А также больше на один законодательный акт и межгосударственное соглашение, под которым подписались даже вольные княжества и - увы - наше в том числе.
Так на Охотников на нежить была возложена миссия карающей десницы за чародейство в Ночь Ведьм.
В свою защиту, послед долгих расспросов, что за глиняное чудовище висело на заборе и откуда оно взялось, потирая отбитые пятые точки, мы с подругой могли сказать только одно:
- Но ведь не всегда магия откликается! - взвизгнула Эмма, увидев вновь мелькнувший в руках отца ремень. - Я читала, были случаи, когда колдовство в эту ночь обходилось без последствий!
- И это было один раз за последние пять тысяч лет. - тихо и не очень дружелюбно поведал Идальго, недобро поигрывая ремнём в руках и надеясь, что не подпоясанные штаны не спадут в самый ответственный момент.
- Но ведь было! Ай! - вновь досталось мне от матери водной плетью по многострадальному месту. - Может раз в пять тысяч лет так и бывает. Мы же больше не колдуем ночью! Ну, честно! Мы больше не будем!
- Ещё чего не хватало! Конечно не будете! - всплеснула руками бабушка. - Теперь каждую ночь запертыми в собственных комнатах спать будете! Ясно? - и вперив кривой палец в мать зло зашипела - И только попробуй за дочкой своей не уследить. Тебя, звездочет, это тоже касается! Хоть бы в небе читал, что она у тебя творит. - На этих словах бабуля гордо удалилась.
Мне же от матери опять прилетело водной плетью.
Тазик родители было решили уничтожить, но потом забоялись - мало ли какая магия в него впиталась. Мы же тогда не понимали, что там зачитывали в ночи, какие ритуалы проводили. Его решено было спрятать.
Прятала моя мать и прятала в воде. По-моему, я в тот год все окрестные и не очень реки изучила.
Она спрячет его - я найду. Заныкает отец куда-нибудь - опять найду. И так целый год, пока не заключили, что видимо он заколдован на возврат. Ага, конечно, ножками и ручками моими он заколдован, ходильно-плавательно-хватательным способом.
Я уже в 8 лет не последняя дура была, чтобы такой вещи лишаться. Через него ведь подслушивать можно! Наливаешь воду, тыкаешь пальцем в неё, зовешь стихию и слышишь все, что вблизи воды происходит. Правда, с начала, слышалось вообще все, что возле воды говорит и шумит, но потом, с практикой, научилась различать голоса, затем различать слова. Сейчас же поднаторела до такой степени, что могу слышать конкретный разговор в конкретном месте и не обязательно, чтобы была вода рядом, какой-нибудь жидкости будет достаточно. Хоть квас, хоть гномий самогон.
А вот то что я его в пределах собственного двора прячу, не говорю даже Эмме. Не поймет.
Особенно когда услышит про пыльный угол под кроватью и всякий хлам и сор в самом тазике. В конце концов, он утварь! А мне порой некуда складывать то, что не нужно, а выкинуть жалко. Я в нем даже стирала платок однажды. И ничего, бабушка пережила. Она даже любит этот платок, говорит пять лет носит его, а он всё как новый!
Но Эмма не поймет.
- В надежном месте спрятала. Надежнее просто нет. - Судя по подозрительному взгляду подруги, не поверила. Ой, как правду-то не хочется говорить! Придется рисковать. - В лесу, вверх по реке. - А что, Залесский ведь в лесу стоит и, если считать от Митвицы, то вверх по реке. - В камнях, на дне. - Лежат в тазике и около него камни какие-то. Кремнями зовутся, желтенькие такие. Меня брат из них учил искры выбивать. И сверху чудовища целая гора различного хлама навалена. Так что он действительно на дне и в камнях. - Между прочим, плавать по нашей речушки очень холодно. Так что если ты мне сейчас скажешь, что надо его достать, полезешь за ним сама. - Обиженно насупилась, откинув подальше платок с окончательно растаявшем градом.
Надеюсь, тазик ей не понадобится. Как-то не представляю Эмму у себя под кроватью. Но четко вижу устроенный её скандал и взбучку от родителей и бабули за найденный в доме "артефакт" и пылищу.
- Нет, не понадобится. Хорошо, что он не здесь. При должном умении, по Ните Магии, думаю, его будет легко вычислить в пределах деревни.
- Города. - Поправляю.
Глаза Эммы чуть сощурились:
- От Арентия гигантоманией заразилась? Вылечить?
Ой, она как-то попробовала лечить местного мальчишку. Чуть не убила пацана, а моя мама - её. Оказывается, воскрешать того, кто ещё жив, очень уж мучительно для пациента и, главное, смертельно опасно. Замотала головой. Сурран сохрани от такого счастья.
- Тогда не вякай! Когда дорастем до города, я тебе сообщу. - Милостиво уведомила меня подруга. - Так вот. Хорошо, что он под водой. Всё же твоя стихия, тазик, по большей части, тоже твой, может отрежет его от Нити хоть на время. Ну, если ты усилия приложишь, конечно... в случае, если сможешь найти в себе эти самые "усилия".
Другими словами, я влипла по самое не балуйся что ли? Мать моя женщина! А что делать-то теперь?!
Глава 2
Охотников не пускали в деревню. Ловчий это быстро понял. Все его ребята, незаметно выбравшиеся из таверны или только догнавшие основной отряд, так или иначе, были препровождены местными обратно. Их вели едва ли не за руку, с шутками, хлопками по спине, под очередную поучительную историю, или жалобой на суровую зиму, хвалясь местным деревом или сетуя на непопулярность ближнего торгового тракта. Но итог один: никому не давали пройти дальше ближайшего поворота. И он даже ничего не мог предъявить им - никакого насилия не применяли, агрессивно себя не вели, к магии не прибегали. Разве что излишнее радушие при встрече беспокоило и зарождающийся алкоголизм, когда каждый встречный считал своим долгом лезть с объятьями к Охотнику на нежить и желал выпить за здравие самого клана Охотников и благополучия семьи селянина. Отказать, конечно, было возможно, но не желательно - можно сразу нарваться на драку. И нечего будет предъявить местному князьку в защиту. Пара Охотников уже была вздернута в этом конкретном княжестве за убийство жителей во время драки. Не имело значения, что это была самозащита, и драку начинали сами жители. И то, что к чистокровным**** расам они имели лишь опосредствованное отношение и вовсю пользовались этим, никого это не интересовало. Как доложили Сантию, на судилище их спросили только одно: "Выпить за здравие нельзя было? Или вы отказались, заранее решив лишить несчастных этого самого здравия?". Любые доводы судом даже не рассматривались. Именно тогда он запретил своим людям соваться в Вольные Княжества, позволив лишь брать заказы за баснословные деньги. И вот сам попал в подобное положение. Их элементарно пытались споить и удержать в помещении, а он ничего сделать не мог. И главное, совершенно бесплатно. Проклятый закон Ночи Ведьм и проклятый колдун, что ворожил в эту клятую ночь, десять лет назад. Но почему о последствиях ворожбы стало известно только сейчас и Нить Магии нашли буквально пару месяцев назад? Ловчий задумался. И главное, что за колдун в такой глуши может обитать?
Обгоревший гном? Судя по его сбивчивому рассказу, он появился тут как раз в то время. Но среди гномов, как правило, нет магов... А коль есть правило, значит, есть и исключения. Однако грохот устроенный им не имел никакого отношения к магии, как не последовало никакого магического вмешательства после. Да и сами гномы предпочитали селиться подальше от чародеев всех рас и, наверное, от своих в том числе. И чем дальше, тем лучше. Даже в стольном Всеславе не было никого из представителей их расы, но полным-полно магов-ренегатов всех мастей. А кто ещё им мог быть? Не краснодеревщик же, расписывающий красоту красного кедра. Или трактирщик бандитского вида, протирающий кружки подозрительно кровожадно. И уж тем более не древний старикашка в меховых потертых тапочках, рьяно убеждающий, что местная баранина его производства, гораздо мягче и вкуснее баранины их родины
Взбесившийся амулет поиска, отчетливо говорил, что тут есть как минимум один маг и несколько Одаренных. Но неослабевающий "запах смерти" явно говорил, что этот маг сильный некромант. А его "чистота" и "густота" свидетельствовала, что и Одаренные либо имеют те же наклонности, либо не инициированы и потому не разбавляют некромантский фон собственной магией. Это же подтверждают рассказы как неприветливого трактирщика, так и перепуганного гнома, и ещё пары человек. Единственный маг Залесского - темный. Преступное же колдовство имело явно светлый оттенок. А с погрешностью на эльфийские измерители, оракулы, поисковики и другую дребедень, минимум - нейтральный. Но никак не темный. Тупик однако.
Дверь с грохотом отворилась с в неё влетел молодой Охотник, споткнулся о порог, не удержал равновесие и ласточкой упал на пол.
- Ах ты охальник! - в след за ним зашла сгорбленная старуха. - Я тебе покажу как белье чужое воровать! Ишь чего удумал, без труселей чуть старуху не оставил! Дождался бы хоть когда постираю! Срамник! - и огрела парня палкой по плечу.
Парень охнул и, под смех окружающих, взревел:
- Да сдались мне ваши панталоны?!
- А чего тогда возле бани, где мылась, крутился? Так и знала, что на труселя мои вышитые, красивые, кто-нибудь да покусится. Мать свою попроси - она и твои вышьет, а на чужое не зарься!
- Не нужны они мне! - раскрасневшийся, как маков цвет, молодой Охотник не знал куда спрятать глаза - Там же не только вы были! Я там видел...
Бац! - Шлепнула его старуха по губам.
- Я тебе! Не чего трезвонить, что под бельем-то увидел!
Под всеобщий смех, юноша едва не плача вскрикнул: "Да там такая девушка была! С пере..", - но был вновь перебит.
- Ах и правда, молодухи ж тоже были! - слегка растерялась женщина, но в следующее мгновение опустила палку уже на голову бедолаги - Извращенец! Тебе платья девичьи малы были бы! Совсем совесть потерял?! В чем бы они домой шли, с бани-то?
Тут уже не выдержали даже самые стойкие и таврена вздрогнула от хохота. Старуха ещё что-то кричала парню, но за всеобщим смехом, не слышала даже себя, а парень от стыда все сидел на полу, низко опустив голову. Последний раз тюкнув его палкой по голове, она удалилась.
Отсмеявшись, де Вейра вздохнул. Молодо - зелено! От этого никуда не деться. Ничего, в следующий раз осторожней будет. Иначе, что это за Охотник на нежить, которого старуха клюкой гоняет по двору?
А "Приют Убогих" тем временем наполнялся местным людом, отлавливающим с улицы Охотников. Староста, не умолкая, все ещё распинался о каком-то своем мэрстве, местных жителях, бесконечно жаловался на трудность в общении с оными, обещал в скором времени отстроить наконец здесь роскошный город и подробно расписывал скот и местную живность. Типичный мелкий чиновник. Хвастливый, самолюбивый, нагловатый, с невесть откуда взявшимся чувством превосходства бюрократ, потребовавший,уже в первые пять минут после собственного триумфального появления, все возможные приграничные грамоты. И болтливый сверх всякой меры. Болтал без умолку, прерываясь только для того, чтобы смочить пересохшее горло.
Минул уже час, а он всё ещё вещает о жизни вверенного ему поселения.
Ловчий едва не застонал, когда его слуха коснулся вдохновенный рассказ о прекрасной весне шестилетней давности, когда у соседской кошки родилось семеро замечательных котят. Потом пошла захватывающая история, как всем поселком думали, куда же деть подрастающее кошачье потомство. Как радовались новонайденные хозяева пушистым созданиям и как счастливы были их детки, играя с ними. Далее следовал рассказ о народившихся в том же году сказочно-прекрасных щенках у псины краснодеревщика. И так далее и тому подобное. Из него, как из рога изобилия, сыпались то жалобы на климат и налоги, то восхваления животноводству. Сколько можно?!
Агафений просто завалил Охотников ими, начав с приезда в это славное поселение восемнадцать лет назад. Лучше бы о жителях так рассказывал, а то упоминал лишь вскользь и нехотя. Хотя если в той же манере и ключе, что и о живности, то лучше уж пусть молчит.
От перспективы вновь услышать "А вот помниться лет восемнадцать назад!..", и далее по убывающей, Охотнику стало плохо. Он сделал большой глоток крепленного эля и попытался отвлечься, пересчитав своих ребят. Не хватало одного.
***
Ночь. Лес. Огромная деревня. Тишина. Все спят.
Ага, разбежались! Сейчас. Вот так вот прямо все легли и спят. Ну-ну. И тишина, конечно, куда ж без неё! Как там поётся в известной песне: 'Тихо в лесу. Только не спит упырь. Знает упырь, время кушать пришло. Вот и не спит упырь'? И если про упыря верно, то с остальным проблема. Тишина ночью в Залесском дефицитный товар. Это может в обычной деревне с приходом темноты чего-то там стихает и кто-то там спит, кроме собак. Здесь же жизнь кипит, как в улье, именно в темное время суток. Даже куры и те полуночницами стали. Исключение составляют лишь полнолуния, когда самая беспокойная часть ПГТ прячется по глубоким подвалам, запуская псов в собственные дома. Ну и время после полуночи. Всё же некоторые встают с зарёй, не помешало бы выспаться. Да и безопаснее.
Однако сегодня было нечто особенное. Залесский притих. Не при полной луне и далеко до наступления полночи. То есть с улюлюканьем никто по улицам не бегает, собак не дразнит и не играет с ними, песен не поет, не пляшет вокруг разведенных костров. Наоборот, все передвигаются редкими перебежками, женщины и дети заперты по домам, разговоры едва ли не на языке жестов. Удивительно рано уснул Залесский.
Хотя...
- Дай сюда! - нетерпеливый шепот в ночи.
- Подожди. - Задумчиво в ответ с толикой раздражения.
- Дай ты сюда! Уже давно в неё пялишься!
- Не хватайся! Подожди! - Уже раздраженно.
- Дай трубу, кому говорю!
- Спятил?! Чего вырываешь?! Разобьешь! Батя меня прибьет за неё!
- Тише вы! - Шикнул кто-то в стороне. - Чего разорались? Перебудите ещё всех. Тогда нам влетит по самое 'не балуйся'!
- Ты чего с крыши свесился? - Испуганный первый 'шептун'. - Задвинься! Навернешься, тогда точно все сбегутся на грохот, включая пришлых!
- Не боись! И не такое проделывали! - Темный худощавый силуэт, сидя на корточках, ещё больше вытянулся. Пальцы крепко впились в край крыши, едва не круша черепицу. Вытянул шею и медленно втянул воздух полной грудью.
Две темных фигуры, сидящие на конке, возле печной трубы, умолкли, всем корпусом подавшись в сторону приятеля. Про трубу они забыли.
- Ты чего делаешь?
- Чую. - Прозвучал очень глубокомысленный ответ. - Хочу запах учуять. Интересно как они пахнут.
- А, ну это конечно. - Один из сидящих на коньке покрутил какой-то короткой палкой у виска. Видимо подзорной трубой. - Сурран тебе в помощь. В безветрие унюхать какой-нибудь запах поможет только он.
Послышалось рычание.
- О, да. А рассматривать в трубу стены "Приюта" в потемках, конечно, занятие более познавательное.
- По крайней мере, можно хоть что-то увидеть! А не тратить время без толку, принюхиваясь!
- Так на кой тогда труба?! Без неё лучше видно!
- Чтобы ближе рассмотреть, полудурок!
Дальше разговор перешел на пустой спор, скорее напоминающий перерыкивание.
Человек медленно, неслышно отошел под дерево. Его так и не заметили.
Подростки. Молодые, импульсивные. Лет по пятнадцать-шестнадцать. Уже не дети, но ещё не взрослые. Опыта - ноль, иначе бы давно обратили внимание на чужака. Любопытные сверх всякой меры. Чувство страха пока отсутствует за ненадобностью - за них ещё боятся родители. И потому бедовые, идущие без надобности на риск. Ещё не умеют контролировать собственную сущность, сдерживаться. Посмели ослушаться старших, видимо поправ приказ выходить на улицу. И легко, непринуждённо передвигаются по хрупкой черепице. С грацией, на которую не грех залюбоваться, грацией хищников. А в купе с неуёмным любопытством, ночным зрением, невероятной легкостью и бесшумностью движений, наводят на один не очень приятный вывод. Оборотни. Молодые оборотни. Судя по беспечности и вольности поступков, дети беззаботного и мирного детства, выросшие в мире и вседозволенности.
Если же учесть, что из трех сотен домов, десять с черепичной крышей, супротив остальных деревянных, то вывод из разряда "не очень приятных", переходит в разряд "крайне неприятных".
Человек знал лишь один вид оборотней, питающих слабость к черепице. Кошки.Именно эти создания по какому-то выверту природы до дрожи любили подобную кровлю. Порой, когда поступал заказ на кошку, достаточно было найти дом с ней. В городе их выдавала крыша с крепким краем и широким окном под ней. Зимой - расчищенная от снега. Это могла быть самая бедная семья в округе, но обязательно дом был покрыт только черепицей. Кошкам бы уже усвоить урок да сменить вкусы, но видимо это выше их сил.
В остальном, им не было равных. Сильные, хитрые. Они не шли напролом, как волки, избегали открытых столкновений, не делали уступок, не доверяли и не шли на поводу чего-либо и кого-либо, не поддавались на уговоры и угрозы, как ящеры. Мстительность людей-кошек уже давно стала присказкой. Своё они не отдавали никому. Пусть лучше будет уничтожено, чем потеряно. Чтобы поймать кошака, мало быть хорошим Охотником. Это не просто нечисть, и уж тем более не нежить. Молодых даже близко не подпускали к подобным. Хитрые верткие твари слишком хорошо водят за хвост даже матерых следопытов и воинов. Устраивают бесподобные смертельные ловушки, в которые не раз попадали лучшие из них. Заказ на подобную тварь стоил очень дорого. Одно радует, численность невысока - далекие предки некогда постарались извести проклятый род на корню. Жаль, не всех перебили.
Здесь же был, пожалуй, самый большой прайд, виданный ранее. Сколько он насчитывал особей? Вряд ли меньше сорока. Почти достаточно, чтобы уничтожить новоприбывший отряд. И более чем достаточно, чтобы держать без пяти минут город под своим контролем. Может поэтому их семейство так разрослась?
Осторожно человек начал отходить. Стоит подумать.
Охотники были в Залесском уже более двух часов, однако нападений не было. Выжидают? Стоит уйти отсюда? А дадут ли им это сделать? Может и дадут. Их детёныши не проявляли агрессию, старших особей видно не было. Не хотят связываться? Но... город оборотней... Заказне поступал... Слишком опасно и, что скрывать, при столкновении выживут единицы из отряда... Смысла подставлять свои шею под удар, без возможности обеспечить будущих вдов и сирот, нет... Но пусть сейчас деревня, большая крепкая... Ещё пара лет и будет город... кишащий кошаками... Гнездо, из которого со временем начнет расползаться зараза. Проклятье. Надо доложить Сантию.
Плечо человека сжала сильная рука.
- Не дергайся.
*Цитата из объявления на 'позорном' столбе
**Местное название мафиозной организации
***Синявка - маленькая рыбка, напоминает формой карася, чья чешуя на свету переливается всеми оттенками синего, ядовита.
****Первое поколение полукровок в некоторой степени заведомо сильнее чистокровных родителей ибо со смешением крови приобретает особенности, не свойственные чистокровным. И из-за этого же смешения их потомство уступает в силе уже им самим.