Дым попал в глаза, и я зажмурился. Сквозь смеженные веки проступили слезы. Размазав их грязными кулаками, выпачканными в золе, я продолжил доставать веткой из кострища запеченную картошку. Мои друзья Сашка и Васька проверяли донки и их голоса слышались дальше по берегу. Кусок берега в этой части острова, на котором мы располагались, представлял собой великолепный песчаный пляж. Песок тут был мелкий, белый. И если бы не сильное течение, то он пользовался бы большой популярностью. Эту ветку Иртыша из-за сильного течения так и называли - Быструха. Иногда взрослые приплывали сюда и тогда мы с любопытством наблюдали за ними. Вдруг они будут делать "это". Хотя для нас, пацанов, это место представляло другой интерес. Здесь как нигде клевала стерлядь. И поэтому все лето вдоль берега были воткнуты прутики, обозначающие, где стоят донки и показывающие, что место это занято. Согласно неписаному закону никто нас с этого места не сгонял, и даже если никого не было, никто его не захватывал. Задумавшись, я смотрел на высокий противоположный берег, на котором стоял наш поселок.
- Во, три хвоста. Уху варить будем? - спросил Саня, и поставил рядом ведро с рыбой. Задумавшись, я не заметил, как они вернулись.
- Маловато для ухи, - посмотрев рыбу, сказал я.
- Ну, до вечера еще разок проверим, мож еще что попадется, - пожал плечами Саня.
- Надо бы пока дров собрать, - проговорил Васька, - а то, как стемнеет, комаров будет куча.
- И то верно, - ответил Сашка.
И мы все пошли в лес набрать достаточно дров, чтобы приготовить еду и согреться ночью. Притащив дрова и поправив шалаш, мы начали готовиться к ночевке. Мы с Сашкой пошли проверять донки, а Васька остался чистить пойманную ранее рыбу и картошку для ухи. Нам повезло, проверив донки, мы поймали еще четыре стерлядки довольно приличных размеров. Так что уха нам была обеспечена королевская. Дочищали рыбу уже в темноте. На небе высыпали звезды. Чистые, яркие. Разложив нехитрый ужин сало, картошка, вареные яйца, зеленый лук и прихлебывая горячую, ароматную стерляжью уху мы коротали вечер. Мы смеялись, шутили, рассказывали анекдоты, и жизнь казалась бесконечной. Мы мечтали о том, какими мы станем, когда вырастем, наивно полагая, что мечты сбываются. Трещали дрова в костре, закопченное ведро, в котором варилась уха, отбрасывало танцующую тень. В журчании невидимой в темноте реки все же чувствовалась мощь. Чуть заметный ветер, меняя направление, разгонял дым костра, отпугивая тем самым комаров.
Дым попал в глаза, и я зажмурился. Сквозь смеженные веки проступили слезы. Я выбросил окурок с балкона. Он полетел в ночи, ударившись о ветви дерева, разбросал сноп искр, упал на землю. Какое-то время еще был виден огонек, затем он становился все тусклее и тусклее, пока не потух совсем, как безвозвратно ушедшее детство.
- Как же быстро летит время, - сказал я на выдохе. Взглянул на небо, на котором поблескивало несколько звезд, на едва различимый вдалеке шлейф дыма, стелющийся из заводских труб и вернулся в квартиру.