"Не издевайся над больными людьми... Так что же - это ты?"
"..."
***
Интересно, кому из спонсоров взбрело подарить отделению тихопомешанных компьютеры?.. Да еще и оплатить годовой доступ в интернет? Хотя, некорректно моих пациентов клеймить: помешанными, сумасшедшими и подобными прозвищами. Точнее и профессиональнее называть их больными с расстройством личности. Но Бог с их личностями, не в этом дело. Потому что расстройство-то случилось у всего персонала нашей маленькой больницы. Работы прибавилось не только у меня. Наш бедный сисадмин во время процедурного часа пытается в очередной раз настроить "огненную стену", но, скорее всего, ничего у него не выйдет. "Дорогая передача, во субботу, чуть не плача..."
Я, конечно, всё понимаю... Трудотерапия в эпоху прогресса и компьютерных технологий должна быть современной. Но лучше бы пациенты клеили коробочки. Или собирали штепселя и розетки. Или выпиливали лобзиком. Хотя, лобзиком - это тоже перебор. Лучше бы рисовали. Картины еще несколько лет назад неплохо раскупались для частных коллекций, но где те времена? Канули в Лету. И осталось дежурному врачу одно - чистить больничный форум, модерировать особо буйных, то есть заниматься черт знает чем, а не прямыми обязанностями - лечить больных. Кстати, душевно больных. То есть с больной душой. С болью в душе. С душевной болезнью и болезной душою.
Свихнусь я скоро... Или уволюсь...
***
"Мишенька, очень хочется покоя. Ты не ругайся на нас сердешных. Мы же не со зла, а от чистого сердца пытаемся понять - ты есть или тебя уже нет?"
"Аз есмь!.."
"Вот! Я так и знал! Вернее, мы так и знали! И википедия то же самое предсказала. Что ты - есть! В отличие от нас... Потому что нас - нет... И никто не знает, где мы..."
***
Витя с тоскою глядит в окно. С удивлением в который раз обнаруживает, что к раме приколочена решетка и судорожно сжимает правой рукой несуществующую мышку. "Щас мы её фотошопом..." Мне пришлось вызвать санитаров, потому что Виктор не соглашался отдать орудие возмездия над несправедливой действительностью. И вообще прийти в себя или хотя бы сделать гибернацию системы под названием "Виктор Павлович".
Вслед за ним всё отделение приходит в какой-то неописуемый восторг и начинается бедлам. Слышны крики: "Забаню всех!" и кто-то тихо гундосит под одеялом: "Плюс один... ишо плюс один..." Витя вскакивает на тумбочку, снося спонсорский монитор, встает в позу распятого Христа и громко с болью в голосе бесконечно декламирует: "Афтор жжот! Аффтор... жжжооот! Афффторр... !" Пока его не стаскивают с пьедестала и не роняют на спинку кровати. Слышен сдавленный вскрик и течет кровь. Все отступают и дают пройти санитарам. Витю кладут на кровать, и он щербатым ртом всё шепчет: "... выпей йаду..." Все начинают повторять за ним. И становится жутко и как-то безысходно.
Я, конечно, всё понимаю: когда мир сходит с ума из-за какой-то умопомрачительной компьютерно - программной безделушки - это курьезно и не более. Но когда у пациентов психиатрической больницы вдруг неожиданно изменяется диагноз - разом и совершенно одинаково! Нет уж, увольте!
Кстати, неплохая мысль...
***
"Миша, тебя нигде нету..."
"Я здесь".
"Не обманывай бедных умалишенных! Мы же знаем, что тебя нет. Мы не верим в тебя. Мы даже в себя не верим, но не это главное! Мы вдруг поняли, что тебя - нет!"
"Что - совсем? Абсолютно?!"
"Ну, да... Ведь ты - галлюцинация! (Господи, какое трудное слово...). Плод воображения наших санитаров и Вити".
***
Ну, что ж... Забавно. Если меня нет, я могу со спокойной душой выключить компьютер, распрощаться с персоналом, игнорируя последышей Фомы Неверующего, и идти домой. Вот только поведение Виктора Павловича меня беспокоит. Он прячет руку под подушкой и напряженно смотрит мне вслед. Странно это...
Впрочем, далеко мне идти не надо. Городишко наш небольшой, поэтому прогулка по тихому скверу поднимает мне настроение и я минут через десять стою у дверей квартиры. И пытаюсь открыть замок, который почему-то отказывается принимать ключ. Ибо он какой-то другой формы. Очень любопытно...
***
Свет испепеляющий... Тьма ослепительная настолько, что больно глазам. Мгновение вечности уходящее в никуда. Потому что всё постепенно превратилось в ничто...
О, Господи! Меня нет! Меня никогда и не было на этой грешной земле. Я плод воображения святого духа. Я галлюцинация Виктора Павловича, который может стереть меня одним движением руки. Десницей божией, перстом божественным - вот так - кликом несуществующей мышки - уничтожить то, что никогда не существовало - меня, бредущего по залитому солнцем городу - меня, пытающегося осознать, что же я делаю в этом богом забытом уголке мира - вселенной за пазухой всевышнего - в том месте, где сливаются возможное и несбыточное.
Я никогда не был. Нигде и ни в чём. А всё, что сверх этого - прах и тлен...
***
"Здравствуйте! Впрочем, это лишь напутствие в безбрежии неизбежного".
"Но почему именно я?"
"Почему именно вы?"
"Да..."
"Потому что именно вы открыли дверь, и сквозь проем пролился свет".
"Свет неимоверный и пронзающий?"
"Нет... Просто свет..."
***
Я поймал себя на том, что пытался открыть ключом от кабинета дверь квартиры. Надо больше отдыхать. Надо быть ближе к природе, пока природа не стала ближе к тебе на пригородном кладбище. Господи! Как я устал от этого постоянного повсеместного безумства. И на работе и дома. Когда работа приходит домой - это уже не стезя, а каторга.
Включив домашний компьютер, я погрузился в дебри уже почти родного форума. И всё-таки - кто же даёт доступ моим пациентам после того как совершен вечерний обход? Если только... но - нет!..
***
"ВЫ ЗДЕСЬ!"
"В смысле?"
"Смысла нет, ибо вы вездесущи".
"?.."
"Вы находитесь везде и вы нигде. Что может сравниться с этим всепроникновением? Кто может воспротивиться тому, кто с легкостью вторгается в людские сознания и корёжит их, избавляя от наносного и общечеловеческого. О, как же болит в груди!.."
"В чем дело? Я вправду беспокоюсь! Позовите дежурного! Просто крикните громче, если не работает кнопка вызова - и он придет".
"Он никогда не придёт... Всё обман и суетность... Я отдал жизнь за какие-то немыслимо сложные идеалы и оказался никому не нужен. Всё тщета! И всё - обман... Вас нет - ни одного - ни Рафаила, ни Габриеля, ни Михаила..."
"Причём здесь моё имя?"
"Михаил - победитель супостатов, избавитель от бед и скорбей, защитник от врагов видимых и злых духов невидимых". Но дело не в этом... Просто тебя нет... Мы изуверились в том, что ты есть... Тебя нет, и имя твоё забыто..."
"Но я есть!"
"Докажи!.. Избавь нас от сквернавцев. Победи извергов, терзающих наш сон и не дающих бодрствовать с ясным сознанием и чистым разумом..."
Как страшно жить, всегда и везде помня о том, что полсотни душ в твоей власти. Как трудно существовать с осознанием вечной вины тех, кто доверил тебе самое сокровенное - душу.
Осенний ветер качал ветки старого тополя, которые скребли по окну и царапали переплет - проем в мир - без ржавых решеток и белых, закрашенных наполовину стекол. Обычный маленький двор. Где...
- Виктор Павлович! Кто вас выпустил на улицу?!
Я стоял перед ним в домашних тапочках на босу ногу, пытаясь закутаться в куцее пальтишко. Пронизывающий ветер выбивал слезу, но холод не чувствовался. Виктор строго смотрел на меня и, неожиданно усмехнувшись, перевел взгляд на что-то за моей спиной. Когда я оглянулся, он исчез. Домой я вернулся совсем больным. Видимо, напряжение последних месяцев и эти странные обострения у моих пациентов совсем меня доконали. Я лег спать, не поужинав и даже не выпив чаю.
***
"Да не выносите же вы его вперед ногами!"
"Ш-ш!.. Тихо вы!.. Всполошите соседей, еще не то подумают".
"Так уж не то! Сами же добропорядочные и писали, что гибнет человек, жена ушла, пить стал беспробудно. Квартиру запустил. И тем же высоким штилем всю подноготную..."
"Ну, что вы все... Вылечим! Ты сколько ему кубиков вколол?"
***
Я сидел на кровати, почти утонув в провисшей сетке, и гладил ладонью протертое казенное одеяло. Прикасался к нему и видел рубище, пропитанное кровью. Почему никто не спас Его? Почему рядом с Ним не было ни Рафаила, ни Гавриила? Или они из другой истории? Не знаю... Помню, смутно и неверно вспоминаю - было еще одно имя. Был ещё один... Но кто он? Кем был? И кем стал?
Надо спросить у Виктора Павловича, который безучастно взирает сквозь меня на разбитый компьютер и что-то набирает на неподключенной клавиатуре с оставшимися целыми клавишами: "а", "м", "е", "н", "-", "ц", "и", "я"...