О, как это непросто - ждать, когда судьба сжалится и подарит покой душе. Знак Ожесточённости - вот что тревожило его в этом заклинании. Всего-навсего - маленький завиток в магической формуле. В нагромождении древних символов, которые год от года он нанизывал на каменный круг-жернов, готовый хоть сейчас, хоть сию минуту раскрутится в безумном вращении и, остановившись, сделать его могущественным... но кем? Кем ещё может стать тот, кто и так имеет власть над половиной земель Орхов? Ведь владения его - от моря западного до моря восточного. На севере врезаются неприступными утёсами в океан, а с юга граничат с высокими горами, на которых лежат вечные снега.
Горы - гигантские осколки вздыбленного камня, вознесённого над равниной. Единственный проход среди них, там, на высокогорном перевале, перекрыт чёрной пеленой. Что творится в другой, темной части континента - неизвестно. Лишь слухи, ползущие шепотком от селения к селению, лишь мутные, неясные тени в хрустальном шаре - это всё, что можно узнать о второй половине мира Орхов.
Беспокойно пройдясь вдоль столов, заставленных магическими приборами, он невольно скользнул взглядом по высоким стенам - туда, где вверху грезились ему крылатые твари, прилетевшие из Загорья грызть его сон. Вздохнув, Повелитель земель Орхов вновь положил морщинистые руки на жернов судьбы и тихо толкнул его. Скрежет и вопль ржавого железа, словно тысячи подземных карликов взвыли в тесных пещерах, разнёсся по цитадели, и слуги затихли, боясь вздохнуть и разрушить призрачную тишину, повисшую в холодных коридорах, запутавшуюся меж исполинских колонн, на которых держался свод крытого двора.
Корнелиус всё толкал и толкал ненавистное колесо, пытаясь приблизить час торжества, когда он станет обладателем невиданного дара. Но старческих сил уже не осталось, чтобы ещё хоть немного продвинуть камень к заветной цели - маленькому углублению, лишь только обозначившему начало магического слова.
Обессилев, он снял висящий над постаментом древний амулет - клиновидную полоску небесного металла, с выдавленными на ней символами, - и, устало опустив руки, побрёл в покои. Крылатым тварям, скрывающимся в нишах под сводом, сегодня опять не будет пищи. Он уснёт до утра, и его мысли бесследно растают во мраке ночи.
Шероховатая поверхность древнего жернова заискрилась в лунном свете, когда ночной страж выплыл из-за низких туч. Строки заклинаний стали видны среди узких длинных борозд. Они свивались в спираль и упирались одним концом в центр камня, где кем-то давным-давно была высечена звезда, а другим - в маленький выступ на ободе, на котором сверкала тайная надпись, неразгаданная до сих пор, но, как казалось Повелителю, несущая высшую степень удачи - дарующая счастье, - то, чего не было у него никогда.
Там, где висел амулет, тень от него осталась на камне, она очертила тьмой набор букв на древнем языке, они налились малиновым светом, ушедшим вглубь жернова, по его оси скользнувшим к основам мира, к тем механизмам судьбы, которые заставляют его нестись по кругу дней, овалу лет; двигаться по прямой линии - от начала начал и до конца времён.
Что-то скрипнуло тихо, и в мир вошла суть старого слова, выпавшего на завтрашние сутки, - Благоденствие.
***
Утро было похожим на стаю птиц, сорвавшихся с веток дерева и бестолково снующих вокруг, вместо того, чтобы чинно усесться среди густой листвы и заняться тем, чем должны заниматься птицы - бесконечной трапезой, заполняющей пустоту между рождением и смертью.
Гонцы из городов и селений, послы из заморских стран. Тревожные вести с границ. Всё навалилось, закружило, поволокло куда-то по ухабам дня и тащило до тех пор, пока дневной страж не стал клониться к закату, и тени от домов не пролегли по узким проулкам, превращая их вечерним колдовством в ущелья, наполненные шумом, гамом и шорохом шагов, сквозь который иногда пробивался стук копыт.
Из высокой западной башни открывался великолепный вид на остроконечные крыши, разбегающиеся зигзагами улиц от стены цитадели к горизонту и постепенно сходящие в линию у бескрайних полей с налитыми зерном колосьями. А чуть дальше, по пыльным дорогам приближались к пригородам стада, ведомые невидимыми в золотистом мареве пастухами. Крики торговцев на площадях то становились глуше, то вновь звонко возносились к шпилям соборов и разгуливали эхом среди домов, в которых счастливые и довольные жизнью люди ждали сытный ужин.
И только он - Повелитель земель Орхов, утопающих в благоденствии, был тих и печален в этот вечер. Уголки губ были опущены, а в глазах мерцала тоска. Через несколько ударов колокола, отбивающих неумолимые часы, ему снова придётся спуститься с небес на землю и даже дальше - в персональный ад, расположенный в северном крыле цитадели. Именно там располагалась тайная зала с Колесом судьбы - странным механизмом, оставленным ему предыдущими правителями земель Орхов.
Власть не передаётся по наследству, она завоёвывается в кровавых битвах. Таковы жестокие правила игры. И даже если всё выглядит благопристойно - следует обычная смена в бесконечной череде замещений одних людей, вращающих жернов удачи, другими, - не надо верить напускному равнодушию, с которым мироздание взирает на эту чехарду властителей и насилие над ним, совершаемое в давние времена от случая к случаю, а в нынешние - почти ежедневно.
Невесёлые размышления о судьбах мира были прерваны главнокомандующим, который стремительно вошёл в комнату и с почтением склонил голову. После того как молчание уже стало тяготить Корнелиуса, он спросил Глада:
- Что привело тебя в столь безмятежный час в мои покои? Неужели дела идут столь плохо, что ты не стал дожидаться утренней аудиенции?
Глад стоял, словно изваяние, и в его глазах сверкала ярость. Наконец он справился с гневом и, смотря в окно, за которым всходил над горизонтом ночной страж, начал говорить:
- Вспомните, Повелитель, о том, что ничто не вечно! Ваше колдовство пугает людей. Я и мои воины, тайные соглядатаи и честные люди уже сбились с ног, распутывая нити заговоров, которые плетут ваши враги. Но вы словно ослепли и не хотите признать очевидного - вам грозит нешуточная опасность!
Воин замолчал, угрюмо прищурившись и с вызовом смотря на Повелителя, который, выпрямившись, сидел на троне и пытливо разглядывал главнокомандующего.
- Так в чём же дело? Не ваша ли прямая обязанность - защищать меня?
- Да. Но... Вы видимо невнимательно слушали моих советников! Беда пришла с юга... - воин перевёл дух и продолжил: - Перевал чист, как когда-то в стародавние времена. Но тьма не ушла! Она движется вниз, с предгорий, оставляя за собой вздыбленную землю и мёртвые тела селян... и моих воинов...
- Не надо волноваться. Всё будет хорошо. Завтра выпадет другой путь. Будь терпелив, как подобает воину.
- Но люди во всём винят вас, Повелитель! - он помолчал и с горячностью взмолился: - Не ходите к Колесу! Не надо! С тьмой мы справимся! Клянусь! Но справимся ли мы с Судьбой?!
- Иди! И сражайся с тьмой! - Корнелиус опустил голову на ладонь и, прикрыв глаза, дал понять, что хочет остаться один.
Глад отдал честь, клацнув металлической перчаткой по шлему с золотистым гребнем, и скрылся в провале двери, прошуршав крылами чёрного плаща.
Повелитель земель Орхов через мгновение после ухода главнокомандующего быстро поднялся и прошёл к лестнице, ведущей в тайную залу.
***
Победить судьбу... Не об этом ли он мечтал, став Повелителем земель Орхов? Он, сколько себя помнил, жаждал однажды добраться до каменного жернова, вершащего суд над будущим. Пусть и не таким далёким, как хотелось бы, но кто хочет знать, что будет после его смерти? Придут другие, и кто-то из них в честном поединке или гнусно и подло завладеет клином, выкованным из небесного металла, утопив его в трепещущем сердце неудачливого властителя судеб. Но это, как ни горько было признать, оказалось очередным обманом. Даже ощущая могущество и наслаждаясь властью над людьми и миром, изменяя всё из прихоти или из добрых побуждений, нельзя повлиять хоть в малой мере на то, что ты пока ещё называешь жизнью. Это единственное ограничение власти - невозможность властвовать над своей судьбой. Если только... если только звёзды всё-таки будут к нему благосклонны и колесо остановится напротив заветного заклинания, которое дарует ему бессмертие и абсолютную власть.
Но полно!.. Есть дела насущные, от которых уже сводит скулы, так они противны и навевают тоску.
Спустившись по узкой винтовой лестнице и пройдя бесчисленное количество коридоров, ступая осторожно между расставленными им же ловушками и смертоносными заклинаниями, он всё-таки достиг комнаты, в которой находилась скрытая тяжёлой портьерой дверь тайной залы.
Волнение. Он не мог от него избавиться, сколько бы раз он не входил сюда. Вдруг, всё то, что он видел вчера - Колесо судьбы и маленькая площадка с выступом перед ним, на которую он согласно ритуалу должен повесить на золотой цепочке клин с высеченными тайными знаками; хрустальный шар, связанный незримыми нитями с такими же волшебными сферами, расположенными в маленьких подобиях цитадели, построенных в разных частях его владений; амулеты и прочая магическая дребедень, принесённая из дальних стран его предшественниками, почему-то считавшими, что они могут усилить действие каменных жерновов, - всё исчезло, растворилось во тьме небытия. Что там, за дверью - мрак и пустота.
Взмахом руки он зажёг толстые чадящие свечи, и зал наполнился мечущими тенями магических устройств. Но, может, это твари из Загорья уже здесь? Взмыли к своду этой пещеры, скрытой в недрах северного крыла цитадели, и уселись в промежутках между бойницами, расположенными высоко под кровлей? В одном из оконцев показался ночной страж, и его лучи причудливо расчертили воздух, в котором заплясали пылинки, поднятые с пола осторожными шагами Повелителя.
Он прошёл к хрустальному шару и, сделав несколько пассов, склонился над ним. И тут же отпрянул, увидев там нечто такое, что повергло его в ужас. Глад был прав - тьма ушла с перевала. Южная цитадель разрушена. Земля была вздыблена, будто по ней прошлись тысячью гигантских лемехов; будто плуги, ведомые великанами, вспахали каменистую почву предгорий и остановились, не доходя каких-то нескольких дневных переходов до Великой стены, которая преграждала путь в центральные районы земель Орхов.
Он стремительно кинулся к каменному жернову и, дрожа от нетерпения, повесил магический клин на выступ. Упёршись в шершавую поверхность Колеса судьбы, Повелитель земель, пока ещё находящихся под охраной ночного стража и его везения, судорожно толкнул круг и с замиранием сердца стал следить, как неясные надписи, выстроенные в спиральные строки, сливаются в быстром вращении в сплошные концентрические круги. Но бесконечное движение постепенно начало замедляться, и Корнелиус закрыл глаза, чтобы не видеть выпавший жребий. И только после того, как стих последний скрип, он чуть приоткрыл веки и тут же зажмурился от нестерпимого света надписи, полыхающей алым огнём.
На холодной поверхности камня светилось древнее слово - Война.
***
Битва у Великой стены ещё не началась. Метаморфозы, происходящие с горами, внезапно расступившимися перед войском Юга, были устрашающе великолепны. Корнелиус вдруг ощутил себя маленьким беспомощным магом-недоучкой, наблюдая в хрустальном шаре, как разглаживаются хребты и перевал медленно, но верно превращается в узкое ущелье, прогибаясь под действием какой-то невероятно мощной силы. Армия Глада стояла лагерем за Великой стеной, и только дозорные наблюдали из башенок за тем, как незыблемые твердыни превращаются в прах, пропуская сонмы тварей из Загорья. Впереди войска Юга шла тьма.
Почему он не там? Почему Повелителю нельзя погибнуть как простому воину, защищая то, что он призван защищать?
Мёртвые земли от гор до Великой стены наполнились движением, неумолимым потоком чёрной земли вперемешку с камнями. Корнелиуса не оставляло ощущение, что он видит страшный сон. Кладбища около каждого селения накрыла тьма. Когда она отступила, то на вспаханной поверхности появились тысячи истлевших трупов. Останки его подданных шевелились в прахе и вставали из него, словно привидения. Но они не были призраками, потому что укрывшиеся в подвалах домов жители, не успевшие покинуть предгорье, гибли под ударами костистых рук, их разрывали на куски восставшие из могил сородичи, умершие когда-то, похороненные и оплаканные ими, но сейчас с тупой злостью, со звериным оскалом, с адской ухмылкой уничтожавшие тех, кто был им когда-то дорог.
Корнелиус отвернулся от хрустального шара. Он не мог видеть, как гибнут люди. У Глада был приказ - вступать в бой только когда войско Юга начнёт штурмовать Великую стену. Но Повелитель чувствовал, что ещё немного, и нервы у главнокомандующего не выдержат - он ринется в атаку.
Столица земель Орхов - славный город Кропос - затих, словно уже умер. По пустым улицам иногда проносились конные отряды; колокол молчал, каждый его удар мог только напомнить о том, что дни города сочтены. От Великой стены до столицы лежала прямая дорога. Проложенная в незапамятные времена, она служила для доставки продовольствия войскам, но сейчас, в случае поражения, становилась опасным путём, помогающим врагу быстро добраться до сердца земель Орхов. Корнелиус, лишь однажды появившись в своих покоях в эти страшные дни, приказал разрушить все мосты на ней. Но, тогда он не знал, с чем столкнулась его армия. Теперь он понял, что поступил опрометчиво. Войско Глада было обречено. Столицу это тоже не спасёт, потому что воины Юга не пойдут по дороге. Потому что армии Юга нет... Его враг, враг его государства поступил мудро - он не стал рисковать и заставил людей Корнелиуса, пусть и мёртвых, сражаться на своей стороне. Кто мог додуматься до подобного изуверства? Кто, если не он - его названный брат Шимба?!
Он понял, кто стоит за этим, когда одна из тварей, пробив магическую завесу, упала с потолка. Издохнув посреди зала, она распалась в прах, оставив в мерзко пахнущей луже кусок пергамента, на котором вспыхнули буквы, превратив послание в обгоревшее месиво обрывков кожи. Корнелиус успел прочитать его. Когда гнев прошёл, он записал текст в Книге времён. Это был вызов, составленный небрежно, словно пишущий и не скрывал презрения.
"Повелитель! Твой час пробил! Земля стонет от твоего бездарного правления. Ты проиграл, даже не начав битвы. Настало время тьмы! Разве не так лёг жребий на твоём Колесе?!"
Он долго стоял около каменного жернова и при свете свечи пытался прочитать слова, написанные на древнем языке; слова, которые были высечены на грубой поверхности кое-как обтёсанного валуна, посаженного на мощный вал, уходящий основанием глубоко в фундамент цитадели, а, может, и дальше - к тем механизмам, что заставляют мироздание двигаться, а людей жить по законам, непонятным даже создателям этого странного, но в тоже время простого устройства. Знаки будто свивались и рассыпались на простые слоги - группы завитков. Из них можно было сложить те слова, что принесут людям счастье. Но слезящимися от бессонных ночей глазами, он, тот, который мог бы всё изменить мановением руки, видел только пугающие своей безысходностью: Голод, Мор, Нужда, Смерть...
***
Дневной страж только что опустился за горизонт. Его сумеречное отражение - ночной страж пока ещё не появился на небосклоне. Над землями Орхов повисла пелена мрака, наколдованная Шимбой. Горели костры вдоль Великой стены, но света от них едва хватало на то, чтобы выхватывать маленькие клочки из кромешной тьмы, в которой двигались неясные тени, раздавались перестуки камней, глухо бряцали кости, и кто-то всё время безудержно выл, плакал и истерично взвизгивал.
Глад, положив руки на срез бойницы, стоял и смотрел на копошение внизу, у подножия стены. Армия Юга, несмотря на своё превосходство, не пыталась атаковать. Это беспокоило главнокомандующего. Что-то здесь было не так.
Нереальность происходящего усилилась, когда ночной страж появился на небе, но то ли от пыли, поднятой южанами, то ли от близкой грозы, которая вот-вот должна была обрушиться потоками воды и бешенством молний, его тусклый лик был кроваво-красным.
Внезапно всё изменилось. Скалы, останцы, источенные песком и временем, грозными тенями скользнули с ближайших холмов и, набирая ход, понеслись, выворачивая пласты каменистой земли, в сторону Великой стены. И справа, покуда хватало взгляда, и слева - до поворота стены - всё пришло в движение. Гул усилился, будто небо упало на землю. Всё покрыл нарастающий рёв, перешедший в крик сотен тысяч призрачных глоток, поющих победную песню смерти. Дозорные по цепочке передали донесения в лагерь армии Севера. Воины, измученные долгим ожиданием, отступили на позиции, а лучники и маги заняли место на стене. Если только Судьба будет благосклонна к ним; если только завтра они смогут увидеть свет дневного стража. Глад отдал несколько резких команд, и с небольшими промежутками в небе зажглись ослепительные фонари магических всполохов.
Но, несмотря на тщательную подготовку, несмотря на то, что каждый из воинов находился именно на том месте, где был нужнее всего, бездушные каменные истуканы пробили кладку Великой стены и обрушились на войско Глада. Ничто не могло их остановить. Как бы ни хотелось людям, но смерть всегда побеждает жизнь. Надо только умереть достойно и с оружием в руках. Воины гибли, раздавленные гранитными громадами и обломками стен; умирали, разрываемые на части мёртвым войском Юга. Но не это свело с ума главнокомандующего. После часа кровавого побоища, в котором была потеряна половина войска, он с ужасом увидел, что мёртвые воины, лежащие до этого неподвижно, начинают шевелиться и вставать, подбирая разбросанное по земле, пропитанной кровью и начавшимся дождём, оружие, чтобы присоединиться к врагам!
К нему подбежал посыльный и передал кусок пергамента, на котором дрожащим почерком был написан приказ - с остатками войска возвращаться в Кропос. В городе мятеж.
Через несколько минут бой был свёрнут, и с остатками армии Глад был вынужден срочно отступить от Великой стены. Это не было похоже на бегство, но их провожал неистовый хохот, вырывающийся из мёртвых глоток воинов Юга.
***
Тихие улицы столицы наполнились шорохом шагов бегущих людей, а чуть позже яростными криками, которые прерывались воплями убитых стражников и слуг. Гнев, долго сдерживаемый и кем-то любовно подогреваемый, вырвался из домов на площади, круша всё на своём пути. Единственное, что смогло остановить мятежников - это неприступные стены цитадели.
Скрывшись в ней, Повелитель, уже не надеясь на благоприятный исход, угрюмо бродил по коридорам, пытаясь понять - как могли подданные, благополучию которых он был рад и пытался всеми силами его поддерживать, предать в такой час!
Но у власти, даже самой прекрасной, всегда бывают чёрные дни. Он приказал лучникам убивать всех, кто приблизится к входам в крепость на расстояние полёта стрелы.
Ночью, когда всё вроде бы успокоилось, и мятежники, оставив боевые группы, отступили, чтобы дождаться утра для решающего штурма, он увидел в хрустальном шаре, как гибнет армия Глада. Он сделал, что мог. И, видимо, ненавистный Шимба был прав - его час пробил.
Воспоминания. Он перебрал в памяти годы своего правления. Не надо было уповать на судьбу, не надо было прикасаться к этому презренному камню, разрушившему его государство одним единственным словом - Война. Кто мог знать, что оно выпадет во время его правления! Теперь поздно что-либо исправлять. Он до смерти никогда больше не приблизится к этому проклятому механизму. Если только...
Его невесёлые мысли прервал стук, раздавшийся под сводом. Огромная тень, прорвав, смяв магические заклинания, скользнула вниз и превратилась у пола в дымящийся силуэт человека. Смахнув с одежды огненные всполохи, на свет, падающий от свечи, вышел тот, кого меньше всего ждал Корнелиус.
- Здравствуй, Шимба! - как ни старался Повелитель светлых земель Орхов, но голос его предательски дрогнул.
- Здравствуй, здравствуй, брат! - Шимба не скрывал злорадства. Его узкие глаза полыхали злобой, а маленький рот ощерился острыми зубами и сложился в подобие ухмылки.
- Ты думаешь, я проиграл?! - Корнелиус пытался найти брешь в защите брата, но не увидел ни одного изъяна - искусством волшебства Шимба владел в совершенстве.
- С каких это пор я должен торговаться с неудачниками? - вопросом на вопрос ответил Шимба и, оказавшись в мгновение ока у Колеса судьбы, небрежно провёл ладонью по его поверхности. - Оно тебя не спасло. Оно не может никого спасти. Те, кто создал его, надеялись, что оно принесёт счастье и удачу, но следующие поколения правителей добавили надписи, с помощью которых они хотели справиться с врагами. Как же они просчитались! - он саркастически захохотал и тут же переместился к Повелителю, который, словно пытаясь защититься, сжал в руках клин из небесного металла.
- Ты не получишь его! - Корнелиус изо всех сил ударил клином в сердце врага, но пронзил лишь пустоту; потерял равновесие и оперся руками на жернов, повернув его на четверть оборота.
- Да-да! Давай сыграем в последний раз! - Шимбо веселился, наблюдая, как свирепеет его брат. - Ты хоть и стар, но всегда любил играть в подобные игрушки. Помнишь волчок, который никак не хотел взлетать в воздух? - он засмеялся, и Колесо судьбы плавно взмыло над осью и с грохотом опустилось обратно, обдав магов каменной крошкой.
- Нет! Я пытался изменить мир, но сейчас - не хочу! Ты должен убить меня, если хочешь заполучить небесный клин и стать Повелителем земель Орхов! Тебе поклоняются мёртвые, но живые пока ещё не подчиняются смерти!
- Так в чём же дело? - вскричал Шимба и кусок небесного металла разодрал одежду Корнелиуса и впился ему в сердце.
Повелитель почувствовал, как немеет тело, и кровь толчками льётся на магические знаки, которые он пытался прочесть. Острие клина, вывалившееся из его развороченной груди, упёрлось в начало слова, и он, умирая, понял, что оно означало Смерть. Но торжество Шимбы было скоротечным - камень треснул и трещина пробежала до того места, где он стоял. Две надписи зажглись среди хаоса знаков, но первая, убив Корнелиуса, тут же погасла залитая кровью, а вторую Повелитель Юга уже не увидел - его тело, намеренно умерщвленное, чтобы властвовать над мёртвыми, развалилось от ярко горящего слова, которое он ненавидел больше всего на свете. Луч от знаков пронзил его и, упав на стену, выжег на ней надпись - Жизнь.
***
Когда Глад ворвался с воинами передового отряда в Кропос, его жители, стыдливо опуская взгляд, приветствовали победителей нестройным хором голосов. Они уже знали, что войско Юга разгромлено неизвестной силой, сошедшей с небес. Но лазутчики, побывавшие на месте боя, докладывали, что это сама земля разверзлась, чтобы поглотить мертвецов. История, как всегда, найдёт оправдание этой победе. На то она и История.
Расшвыривая слуг, главнокомандующий прошёл к двери, ведущей в тайную залу и, тяжело вздохнув, открыл её. В хаосе обрывков страниц магических книг, сломанных приборов и обугленных амулетов он нашёл Корнелиуса, который лежал, широко раскинув руки, и его мёртвые глаза смотрели вверх, в то будущее, которое суждено всем живым. Глад закрыл их, проведя ладонью по векам, и удивился умиротворённому выражению лица Повелителя. На его впалых, осунувшихся щеках навечно застыла счастливая улыбка.
Поднявшись с колен, Глад приказал слугам вынести расколовшееся колесо судьбы из цитадели и отвезти его на север, а там утопить в океане. Его правлению магия не нужна. Так решил он - Повелитель земель Орхов.