Свирский Геннадий : другие произведения.

Вершины мастерства

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  День начинался как обычно. Патрульный офицер Рихард Штольберг выскочил из подземки, поежился под моросящим дождем и как можно быстрее зашагал в сторону участка. Дождь был не настолько сильный, чтобы доставать зонт, да и идти было недалеко - крыльцо он видел уже отсюда. На крыльце, окутанный облаком сигаретного дыма, маячил его бессменный напарник, Курт Ванделер.
  С некоторых пор курить внутри участка было запрещено, и желающие подымить были вынуждены выходить для этого на крыльцо. Рихард считал, что заставлять выходить курить на улицу офицеров патруля, стойко несущих службу со всеми тяготами и лишениями - это просто издевательство. Но на мнение маленьких людей никто никогда не обращает внимания.
  Дорогу ему преградил толстяк. Улыбающийся толстяк с пачкой всклокоченных желтых волос.
  - Цирк шапито! - провозгласил он. - Великолепный цирк! Только одно представление! Не пропустите уникальную возможность!
  Рихард быстро понял, что происходит.
  - Отстань, Рихтер, - сказал он сердито. - Это абсолютно не смешно.
  - Откуда ты знаешь? - удивился толстяк.
  - Оттуда, - сказал Штольберг. - Ты можешь нацепить какое угодно лицо, но изнутри ты все такой же.
  Толстяк махнул рукой и переключился на какую-то блондинку на высоких каблуках. Рихард не понимал, что в этом интересного, но Рихтер есть Рихтер. Каждый развлекается, как может.
  Ванделер буркнул приветствие и подвинулся, уступая напарнику половину крыльца.
  В открывшихся дверях появился Отто Кранц, напарник Рихтера. Он был уже без маскировки, поэтому Рихард узнал его сразу.
  - Всем привет! - сказал он. - Дайте сигаретку! И кстати, там формовщики свободны.
  - Покури, я пойду, - сказал Ванделер Рихарду. - Я уже накурился, а Рихтер еще не скоро угомонится.
  Кранц подвинулся, пропуская Ванделера внутрь, получил от Рихарда сигарету, закурил ее и с наслаждением выдохнул табачный дым.
  - Ну как оно? - спросил Рихард.
  - Ужасно, - поморщился Кранц. - Они там будто с цепи сорвались. Мы гоняли всю смену, как электровеники, даже не присели толком. Пропади оно все пропадом, эта служба, эти дикие смены...
  - Да, не повезло, - согласился Рихард.
  - Готовьтесь, - засмеялся Кранц, - похоже, вас ждет то же самое.
  Это была невеселая мысль. Ну что поделать, подумалось ему. Служба есть служба.
  - Зато теперь пойдешь отдыхать, - сказал Рихард.
  - Ага... Кило сосисок и цистерну пива, и спать... после такой смены можно только спать.
  Рихтер тем временем пристал к очередной паре прохожих. Положительно, надо быть Кранцем, чтобы столько лет терпеть Рихтера. То ли дело Ванделер - серьезный, солидный. Спокойный, как угол дома.
  Дождь почти перестал, из прорехи в тучах выглянуло несмелое солнце.
  - Рихард, твоя очередь, - сказал появившийся в дверях голосом Ванделера. Штольберг оглянулся на него и прыснул от смеха. Перед ним стоял пожилой, полный мужик, с круглым одутловатым лицом и глазами навыкате, как у леща. Невозможно поверить, что этот облик может принадлежать блюстителю порядка.
  - Чего ты ржешь? - сердито спросил Ванделер. Рихард только отмахнулся от него и проскользнул в помещение. Еще неизвестно, какая участь ждет его. Явно сегодня формовщики были в ударе.
  За его спиной послышался смех Кранца.
  
  - Ага! Вот и моя следующая жертва!
  Лили Грубер, формовщица, приветливо улыбалась вошедшему. За ее спиной так же улыбались две новенькие девушки, которых он раньше не видел. Еще недавно Лили делала всю работу сама.
  Штольберг уютно устроился в кресле.
  - Только не так, как в прошлый раз, пожалуйста, - попросил он.
  - Я никогда не делаю одно лицо два раза, - строго ответила Лили. Она немедленно занялась лицом, оставив новеньким более простую работу - руки. Рихард закрыл глаза и отдался во власть формовщицы. Ее прикосновения были аккуратными и точными. Мазок за мазком она наносила пасту на его лицо.
  - Не вертись, не разговаривай, ты мне мешаешь! Вот так. Я пока расскажу тебе новости. Всплеск продолжается уже несколько дней. Ребята очень сильно устают, после смены просто валятся с ног. Я хотела пригласить Данни на вечер, ну знаешь, на рюмку чая... но он после смены сразу засыпает. Эх, никакой личной жизни.
  Закончив с пастой, она взялась за инструмент. Паста медленно застывала и скрадывала ощущения, но он все равно чувствовал, как она чертит по его лицу, как скульптор резцом, придавая ему новую требуемую форму. Приблизительно то же самое в это время происходило с его руками. Правда, там работа была попроще. Паста наносилась только на кончики пальцев, а затем на нее помещались случайно сгенерированные компьютером отпечатки. Ему нравилась эта игра. Как будто ты становишься другим человеком на какой-то недолгий срок. Возможно, актеры, накладывая грим, чувствуют то же самое.
  - Так, что у нас получилось?
  Лили отступила на шаг, любуясь своей работой.
  - Ты мне говоришь про личную жизнь, - буркнул Штольберг.
  - Я тебе говорю, - согласилась Лили. - Ну да ты и сам знаешь.
  Девушки, увидев его лицо, засмеялись.
  - Что ты там со мной сделала? - забеспокоился Рихард.
  Он встал и поспешно заглянул в зеркало, висящее на стене.
  - О нет.
  - Чем ты недоволен? - подмигнула Лили. - Это очень известный актер. И очень красивый.
  - Угу, - недовольно ответил Рихард. - Аж чересчур.
  - Да ладно тебе, это лицо покорило тысячи сердец.
  - Из них женских не больше половины, - отозвался Рихард.
  - Какой капризный, - рассердилась Лили. - Переделывать не буду. Марш работать!
  - Ладно, - проворчал Рихард, - это только на одну смену.
  Он спешно прошел по коридору, заглянул к Штайнмаеру, расписался в журнале и получил пистолет и линзы. Штайнмаер одарил его дружелюбной улыбкой. От этого настроение у Рихарда упало окончательно.
  Направляясь к выходу, он думал о том, что никогда ничего не слышал про жену Штайнмаера. Впрочем, само по себе это не говорило ни о чем. Практически никто в патруле не был женат. Какая тут семья, когда днем и ночью на службе. Если под конец смены и начнешь думать о постели, то не о том, как затащить туда кого-то, а в лучшем случае о том, чтобы добраться до нее самому. Упасть и уснуть.
  Остановившись у зеркала, он вздохнул при виде лица, и аккуратно вставил линзы. Мир сразу обрел привычный вид, Сотрудники патруля подсветились зелеными маркерами, сверху ползла бегущая строка с оперативными новостями. Поморгав, он настроил цвет глаз. В принципе, линзы могли придать глазам абсолютно любой цвет, в том числе и совершенно неестественный. Синий, зеленый, красный... хоть фиолетовый в крапинку. Но на службе злоупотреблять этим не полагалось. Достаточно, чтобы цвет немного отличался от настоящего. Рихард сделал себе красивые серо-стальные глаза и поспешно вышел на улицу.
  Ванделер стоял в ожидании возле машины. Увидев напарника, он махнул рукой и полез в авто, на пассажирское сиденье рядом с водительским. Всклокоченный толстяк тоже заметил его и, оставив в покое прохожих, направился в участок. Умная электроника услужливо подсветила его зеленым маркером. Рихард сосредоточился на нем, и маркер раскрылся, открывая информацию. Юрген Рихтер, 31 год, патрульная команда Љ16, уровень благонадежности - зеленый. Рихард моргнул, и информация исчезла.
  Ванделер в машине тыкал пальцем в коммуникатор. Блестящее устройство в его могучей лапе выглядело каким-то хрупким.
  Рихард сел на водительское сиденье и завел мотор.
  - Патрульная команда номер 17 заступила на смену, - сказал Ванделер в устройство. Коммуникатор одобрительно заморгал зеленым огоньком.
  - Ни пуха, ни пера, - сказал Рихард.
  - К черту, - отозвался Ванделер.
  Коммуникатор звякнул и выдал первый адрес.
  "Началось" - подумал Рихард.
  
  Первый адрес находился в старом квартале, в точности похожем на тот, в котором жил сам Рихард. Узкие улочки, невысокие разноцветные дома, никуда не спешащие люди. Они остановились возле дома и разглядывали прохожих.
  - Вот он, - сказал Ванделер.
  Рихард кивнул. В сплошном потоке людей, подсвеченных нейтральными желтыми маркерами, человек с красным маркером был заметен, как белая ворона.
  Они не стали подходить к нему на улице, а подождали, пока он зайдет в подворотню, и зашли следом.
  - Господин Зандеман? - крикнул Ванделер. - Маркус Зандеман? Минуточку, пожалуйста!
  Человек остановился.
  - Да, это я, - сказал он с удивлением. - Чем обязан?
  - Мы сотрудники издательства "Полярис", - объяснил Ванделер, - и хотели бы обсудить возможность издания вашей книги.
  - Моей книги? - человек удивился еще больше. - Я не думал, что... Простите. Мне возвращали текст несколько раз.
  - Ваше произведение достаточно нестандартно, - кивнул Ванделер, - но мы готовы рискнуть. Разумеется, первоначальный тираж составит всего десять тысяч экземпляров, это обычно для первой публикации... но в случае успеха, на который мы рассчитываем, дополнительные тиражи не заставят себя ждать.
  - Моя книга, - ошеломленно произнес автор. - Вы действительно готовы ее издать?
  - Мы готовы, - подтвердил Ванделер. Он достал из чемодана листок и протянул его писателю. - Вот договор, ознакомьтесь. И не сомневайтесь в себе. Ваше искусство производит впечатление. Вы достигли настоящих вершин мастерства.
  - Мне кажется, что я сплю, - признался писатель. - Мою книгу издадут! Мою книгу будут читать люди... и этот договор... погодите, это не издательский договор! Вы не ошиблись?
  - Мы не ошиблись, - сказал Ванделер, и ударил его ножом в живот.
  
  - А часы у него очень даже ничего.
  Они стояли у канала, опершись на парапет. Где-то внизу плескалась черная вода.
  Рихард придвинулся к напарнику.
  - Серьезные часы, - подтвердил он. - Чересчур шикарно для писателя-неудачника. Ну, может он раньше занимался более доходными делами.
  - Лучше бы он занимался ими и дальше, - сказал Ванделер, поворачивая часы. Блики солнца играли на стекле.
  - Да, на нашу зарплату таких не купишь, - рассмеялся Рихард.
  - Ты купишь, - сказал Ванделер. - Если будешь откладывать лет пятнадцать. А вот я не куплю. У меня нет пятнадцати лет.
  Он вздохнул и разжал руку. Часы улетели вниз и, хлюпнув, исчезли в воде.
  - И телефон тоже недешевый, - Ванделер достал из кармана телефон. - Кстати, кто-то звонит.
  На экране телефона появилось женское лицо и надпись "Грета".
  - Грета звонит, - сказал Рихард.
  - Грета опоздала, - отозвался Ванделер. Он снял заднюю крышку телефона и вынул батарею, после чего звонок прервался. Ванделер бросил в воду батарею, затем с ловкостью, не ожидаемой от его крупных пальцев, извлек из телефона сим-карту и тоже бросил ее в воду. И только после этого выбросил сам телефон. Он был основательным человеком, этот Ванделер, и все, что он делал, он делал основательно.
  - Я так понимаю, мы пьем кофе? - осведомился Рихард.
  В строгом соответствии с правилами патрульной службы, деньги сдавались в кассу с точностью до последнего медяка. Но многие патрульные позволяли себе за деньги с первого клиента выпить кофе и съесть какую-то булочку. Это называлось угощением, и было не таким уж большим нарушением на фоне важности того дела, которое они делали.
  - Не сейчас, - буркнул Ванделер, доставая коммуникатор. - Есть новый адрес.
  
  Новый адрес располагался неподалеку в том же квартале. Дом был таким же разноцветным, имел охраняемую автостоянку. Рихард заметил камеры наблюдения, но волноваться не стал - все равно лица исчезнут в конце смены.
  Ванделер нажал кнопку вызова, назвался агентом элитного ночного клуба, и их пропустили.
  По мраморной лестнице с перилами из полированного дерева они поднялись на второй этаж и позвонили в дверь.
  - Заходите! - донесся из-за двери женский голос. - Там не заперто.
  - Хорошо, когда граждане ценят свою безопасность, - заметил Ванделер и открыл дверь.
  Квартира представляла собою студию. С одной стороны большой комнаты располагалась кровать, посередине находился стол с несколькими стульями, с другой стороны в одном углу находилась кухня, в другом- ванная. За полупрозрачным стеклом двигалась еле размытая розовая фигура. Ванделер тактично отвел глаза. Рихард последовал его примеру.
  - Так вы говорите, из какого вы клуба? - спросил из-за ширмы женский голос.
  Ванделер назвал один из местных ночных клубов. Рихарду это название сказало не очень много. Он не проводил свободное время в клубах - главным образом потому, что у него не было свободного времени. Впрочем, как и свободных денег.
  Из-за ширмы послышался плеск воды.
  - Здорово, - сказал женский голос. - Но меня просто так не отпустят.
  - Мелкие формальности мы берем на себя, - заверил Ванделер.
  - Учитывая жадность Дитера, формальности будут не мелкими, - засмеялась женщина.
  - Улаживать вопросы - это наша работа, - ответил Ванделер. Он деловито оглядывался по сторонам и наконец, подобрал со столика электрический фен.
  - Буду вам благодарна по гроб жизни, - призналась женщина. - Вы не пожалеете... Вы же видели, как я танцую.
  - Конечно, видели, - сказал Ванделер, не моргнув глазом. - Очень эффектно. Ваше искусство производит впечатление. Вы достигли настоящих вершин мастерства.
  За ширмой стало тихо на какой-то миг, а потом женский голос спросил:
  - Вы правда так думаете?
  Ванделер воткнул фен в розетку.
  - Конечно, правда, - сказал он и отодвинул ширму.
  Женщина завизжала.
  Он шагнул вперед, включил фен и бросил его в ванну.
  
  - Какие все-таки беспечные существа - люди, - сказал Рихард.
  Он задумчиво вел машину, стараясь избегать маленьких улочек, чтобы не заехать в пробку.
  - Это закономерно, - ответил Ванделер, выковыривая из пачки ароматную жевательную резинку. - Люди хотят слышать о том, какие они особенные, как они уникальны и важны. И вот появляемся мы и говорим им именно то, что они всегда мечтали услышать. Вот они и теряют бдительность. При этом, заметь, мы говорим правду. Разве что не с той целью, о которой они думают.
  - Но ты же не видел ее выступления, - возразил Рихард.
  - Я сказал "мы", - парировал Ванделер. - "Мы" - значит мы все, любой из нас. В том числе, включая Защитника. Кто-то его видел в любом случае. У Защитника тысячи глаз. Ты знаешь, сколько людей ходит по свету с такими линзами, как у нас? Это страшная тайна, этого никто не знает. Только сам Защитник.
  По лобовому стеклу опять поползли капли дождя. Рихард выругался, включив дворники. День выдался дождливым, и включать и выключать дворники ему уже надоело. Потоки пешеходов на тротуаре ощетинились разноцветными зонтами. Июнь в этих краях никогда не был летом, он всегда был холодным и дождливым. Лето здесь начиналось в июле и кончалось в августе. В конце августа, если повезет.
  Чтобы отвлечься от непогоды, он подумал о Защитнике. Рихард никогда не видел его, и только слышал о том, что он существует - самый мощный на свете суперкомпьютер, выполняющий самую важную на свете задачу. Сохранение мира и спокойствия во всем мире.
  Ванделер почувствовал его настроение и сказал:
  - Мы делаем тяжкую работу, но не забывай, мы делаем ее ради великой цели.
  - Как будто от этого она становится менее тяжкой, - вздохнул Рихард.
  Коммуникатор звякнул и выдал на экран новый адрес.
  
   Новый адрес находился в индустриальном квартале. Рихард терпеть не мог таких кварталов. Одинаковые серые многоэтажки громоздились частоколом по краям одинаковых серых улиц. Эта картина напоминала галлюцинаторный бред обкуренного студента-архитектора. У подножия многоэтажек серой тенью притаились маленькие магазинчики, в которых продавались пиво, водка и закуски к водке и пиву.
  Большую часть своей жизни он потратил на то, чтобы вырваться из такого квартала. И даже вырвавшись, продолжал ненавидеть его. Здесь нельзя было жить, здесь в воздухе висел запах обреченности.
  Они оставили машину напротив дома, и зашли в подъезд.
  Тусклая лампочка едва освещала ободранные стены и загаженный пол. Повсюду на стенах красовались надписи, дающие исчерпывающую информацию касаемо интеллектуального уровня и сексуальной ориентации местных жильцов. Из трещин в штукатурке торчали бычки. Дальний конец коридора терялся в темноте, и это было к лучшему. Судя по запаху, там кто-то не добежал до туалета. Или ему просто было все равно, где это делать.
  Рихард вздохнул и нажал на кнопку лифта.
  Лифт не обманул его ожиданий. Он был инкрустирован столь же богато, и, пока они ехали до девятого этажа, они получили солидный объем информации о грехах и пороках местных жителей и их дипломатических отношениях между собой.
  Они позвонили. Дверь открыл прыщавый юноша в очках.
  - Господин Страссер? Маркус Страссер, если не ошибаюсь? - спросил Ванделер.
  Он, конечно, не ошибался - об этом говорил красный маркер клиента. Но такова была традиция начинать разговор.
  - Да, это я, - ответил юноша несколько удивленно. Вероятно, людей в костюмах и с галстуками он ожидал увидеть в своем районе не больше, чем пришельцев с Альфа Центавра.
  - Мы представляем компанию "Мегатекс", и мы хотели бы обсудить разработку вашей программы, - сказал Ванделер своим непоколебимо честным голосом.
  - Моей программы? - переспросил господин Страссер. - Но я думал... извините... заходите, прошу прощения, у меня не убрано.
  - Ничего страшного, - ответил Ванделер, задумчиво озирая упомянутый беспорядок. В самом деле, по количеству беспорядка на квадратный сантиметр жилище господина Страссера могло дать фору любой богемной усадьбе. И, хотя элементы этого беспорядка были на порядок-другой дешевле, качество беспорядка от этого ни в коей мере не страдало.
  - Я как раз сегодня получил отказ, - оправдывающимся тоном сказал хозяин жилища, показывая на распечатанный конверт на столе. Ванделер деловито подцепил торчавший из него листок и быстро пробежал его глазами.
  - В "Дельтаконе" работают профессионалы, - заметил он, - но в этот раз они проглядели кое-что значительное.
  Господин Страссер при этих словах покрылся стыдливым румянцем - так, будто он был скромной девицей, и ему сказали, что он прекрасно выглядит.
  -Это, вообще-то, уже не первый отказ... Люди инертны. Они просто не хотят понять, на что способна моя программа.
  - А вот мы как раз хотим, - заверил его Ванделер.
  - В самом деле, будет не лишним немного рассказать о программе - вставил Рихард.
  - Программа, - запинаясь, произнес юноша, - предназначена для анализа активности пользователей с целью определения центров влияния.
  - Центров влияния? - вырвалось у Рихарда. Ванделер нервно закашлялся.
  - Не понимаете? - переспросил Страссер. - Сейчас я объясню. Это действительно, в какой-то мере революционно, но уверяю вас, когда-нибудь это станет частью нашей жизни, как прогноз погоды или активности рынка. Суть идеи в том, что все люди влияют друг на друга, но некоторые влияют на окружающих сильнее. То, что сделано одним человеком, может оказать влияние на целую группу людей, и они начнут действовать под этим влиянием, передавая импульс дальше, возможно, еще более многочисленной группе. Таким образом, поступок одного человека может иметь эффект камня, запускающего лавину. Это и есть то, что я называю - центр влияния.
  - Это действительно... кхм... смелая идея - сказал Ванделер, встретившись глазами с Рихардом. Тот кивнул взглядом. Конечно, выбор машины часто ставил его в тупик, и приходилось исполнять приказ на одном доверии. Но здесь все было по-другому. Здесь не возникало никаких вопросов. Клиент действительно опасен. И даже очень.
  - И вы уверены, что программа может это сделать? - недоверчиво спросил Ванделер.
  - Да, уверен, - юноша без малейшего сомнения выдержал его взгляд. - Я придумал, как. Осталось всего чуть доработать. Анализируя активность в социальной сети, в мобильных сетях, а также данные, собранные камерами и микрофонами в общественных местах. Объем большой, но это не невозможно.
  - Мне надо подумать, - ворчливо сказал Ванделер. - И покурить.
  - Идемте на балкон, - пригласил хозяин. .
  Балкон выходил во двор, на северную сторону. Солнце никогда не заглядывало в обитель господина Страссера. Напротив располагался многоэтажный дом, стоящий боком. В его торцевой стене не было окон. Под подъездом стояло пару машин, людей возле них не было.
  Ванделер одобрительно кивнул и закурил. Рихард последовал его примеру.
  - Так вы говорите, программа практически готова? - спросил Рихард.
  - В основном да, - ответил юноша. - Надо только сесть и написать ее. Сейчас я не могу этого сделать.
  - Почему? - спросил Рихард.
  - Из-за формальностей, - сказал Страссер. - Хозяин конторы, в которой я работаю, считает, что ему принадлежат права на все, что делают его сотрудники. Если я сейчас запишу программу, он непременно попробует заявить свои права на нее, и нас ждет дикая волокита. Нет, сначала надо уволиться оттуда и подписать договор с вами, и тогда я смогу сесть и написать программу без претензий. Имейте в виду, что объем информации будет очень большой. Нам понадобится мощный компьютер.
  - У нас есть мощный компьютер, - ответил Ванделер.
  "Самый мощный компьютер в мире", подумал Рихард, но вслух ничего не сказал.
  - Я думал, они есть только у самых крупных компаний, - сказал юноша.
  - Мы не афишируем всех своих возможностей, - вставил Рихард.
  - Вот что я вам скажу, молодой человек, - произнес Ванделер. - Это очень серьезная идея. Вы подошли к задаче с размахом. Ваше искусство впечатляет. Вы достигли настоящих вершин мастерства.
  - Спасибо, - смущенно сказал Страссер. - Знаете, у меня даже голова кружится, когда я думаю о перспективах. Мы можем изменить мир.
  - Осторожно с головокружением, - ответил Ванделер.
  Рихард выбросил окурок, взял Страссера за лодыжки и ловко перекинул его через перила.
  Снизу донесся крик, затем грохот, затем заработала автомобильная сигнализация.
  - Церемония награждения переходит в стадию бегства, - сказал Ванделер.
  Они быстро зашли в комнату, пока кто-нибудь снизу не принялся глазеть вверх, и направились к выходу. На полдороге Ванделер остановился.
  - Письмо с отказом, - сказал он. - Оно на столе?
  Рихард обернулся назад.
  - Да, на столе.
  Ванделер удовлетворенно хмыкнул.
  - Вот пусть там и лежит, - сказал он. - Надо максимально упростить полиции расследование этого ничем не примечательного самоубийства.
  Рихард рассмеялся. Письмо останется на столе. Когда-то для этих целей они использовали перчатки. Теперь в этом уже нет нужды. Отпечатки будут опасны только несколько часов. В конце смены они, как и лица, исчезнут без следа.
  
   На улице снова начал накрапывать дождь. Рихард поднял воротник и вышел вслед за Ванделером, стараясь быстрее проскочить мимо толпы, собравшейся у входа. До его слуха долетели обрывки фраз "неудачник" и "к этому все шло".
  К этому все шло, повторил он про себя, усаживаясь в машину.
  - Сколько можно, шеф? Даже рабов изредка кормят время от времени. Я отказываюсь работать без кофе и булочек.
  - Ну не здесь же, - ответил Ванделер, и Рихард кивнул.
  Ходили упорные слухи, что в рабочих кварталах в продукты и водопроводную воду добавляют специальные добавки, угнетающие активность мозга. Некоторые считали, что это сказки, но Рихарду казалось, что это вполне вероятно. Иначе как объяснить, спрашивал он себя, что люди могут жить среди всего этого, и ничего не замечать. Им даже в голову не приходит, что что-то идет не так. Явно здесь какая-то химия.
  Рихард завел машину и вырулил на магистраль, ведущую в сторону центра. В такое время надо было глядеть в оба, иначе можно было заехать в пробку. Их время стоит дорого, его нельзя терять.
  - Однако, - сказал он вслух, - прыткий попался парень.
  - Не говори, - отозвался Ванделер. - Я сам до сих пор под впечатлением. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что эта программа была создана еще одиннадцать лет назад? Что она работает на самом мощном в мире компьютере? И что именно она назвала его имя, как человека, который должен исчезнуть?
  - Он бы сказал, что у судьбы есть чувство юмора, - предположил Рихард.
  - Змея, кусающая свой хвост, - пробормотал Ванделер. - Да, это звучит смешно.
  - Зато с ним было все ясно, - заметил Рихард. - Это тебе не стриптизерша какая-нибудь.
  Ванделер вздохнул, достал портсигар, раскрыл его, посмотрел на сигареты, вздохнул еще раз и закрыл обратно.
  - Надо меньше курить, - буркнул он под нос. - Врачи не советуют. Ты... не думай так, стриптизерша, не ясно... Мы с тобой люди маленькие. Мы можем чего-то не знать. Все знают только компьютеры, и они не делают ошибок, в отличие от людей. Если Защитник назвал ее имя - значит, она должна была что-то сделать. Очень часто они определяют центр влияния до того, как он сам себя определит. Ты просто не видишь всего.
  Снаружи снова начало накрапывать, и Рихард включил дворники.
  - Может быть, - сказал он. - Я слышал, где-то за границей стриптизерша стала депутатом парламента.
  - Это меня не удивляет, - хмыкнул Ванделер. - Все они там продажные.
  - Тогда зачем мы их защищаем? - спросил Рихард.
  - А мы вовсе не их защищаем, - ответил Ванделер. - Мы защищаем маленького человека, который хочет жить спокойной жизнью, без потрясений и разочарований. Он работает, платит налоги и поддерживает курс правительства, и поэтому имеет право спать спокойно. И он будет спать спокойно, пока мы, скромная, но героическая ночная стража, бродим по улицам, разгоняя своими колотушками темноту и всякие ужасы.
   - Ты говоришь как поэт, - усмехнулся Рихард.
  - В каждом деле есть своя поэзия, - невозмутимо отозвался Ванделер.
  - Даже в таком, как наше?
  Ванделер помолчал прежде, чем ответить.
  - Понимаешь, - сказал он наконец, - борьба порядка и хаоса продолжается в этом мире в течение долгих столетий. И почти все это время она происходила стихийно. Писатели писали книги, которые потом влияли на умы читателей. Даже после их смерти, люди продолжали столетиями зачитываться классиками и попадать под их влияние. Такое же сильное влияние имела живопись. Несколько более коротким было влияние музыки. И очень коротким - влияние мастеров театра, актерского мастерства и драматургии. Практически во всех случаях, кроме одного, они не простирались дальше продолжительности их жизни. Передача эмоций, передача энергии происходила в присутствии зрителей, почти на личном уровне, способа зафиксировать ее тогда еще не было. Все начало меняться с появлением кинематографа, а потом и более продвинутых способов фиксации произведений искусства. И критически изменилось с появлением всемирной сети. Каждый человек получил возможность распространять свои взгляды на практически ничем не ограниченную аудиторию. Любой желающий мог организовать свою церковь и получить полный контроль над умами и душами своих последователей. Общественные движение борьбы за то, борьбы за сё, стали плодиться как грибы после дождя. Большой выразительности достигли видеоклипы - короткие ролики, способные за несколько секунд вывернуть сознание человека наизнанку. И хорошо еще, если это делалось с целью заставить его купить ненужное барахло! Это еще не худший вариант того, что можно внушить человеку. Да и более метражный кинематограф тоже имел свое влияние. Существовали фильмы, существовали актеры и режиссеры, способные своим мастерством пробить зрителя на слезы, на сожаление, на катарсис... на полное изменение восприятия всего происходящего. И окончательно ужасающим стало влияние музыки. Так называемые рок-звезды владели умами миллионов. Их концерты собирали стадионы. Они были как бы живыми богами, и каждое их слово, каждый жест отзывались эхом в сердцах миллионов. Так было еще недавно. В настоящее время мы достаточно сильны, чтобы предотвратить появление таких влиятельных центров, но еще недавно это было! Еще на протяжении твоей жизни... Прибавим сюда же молодежные субкультуры, всякие туземные религии, сектантство, переходящее в терроризм. И вся эта ерунда происходила без малейшего контроля со стороны государства. Без малейшего! К счастью, теперь этому пришел конец. Теперь есть Защитник, величайший компьютер, когда-либо созданный человеком, и он способен определить этих людей. А мы способны их остановить.
  - Собственно, я понимаю, зачем нужно определять их, - сказал Рихард. - Вопрос в том, зачем мы их устраняем. А вдруг они бы изменили мир к лучшему?
  - Этот вопрос мне обычно задают новобранцы, только вступающие в патруль - ответил Ванделер. - Ты тогда не задал его, потому что у тебя сильно чувство долга. Хорошо, я отвечу на него сейчас. Человек, получивший способности такого уровня, подобен мартышке, держащей в лапе гранату. Ты можешь сколько угодно надеяться, что у нее хватит ума, мудрости и благоразумия не выдергивать чеку, но в жизни все происходит именно так. Они именно выдергивают чеку, один за другим, либо от чисто человеческого любопытства - а что будет? - либо в блаженном убеждении, что в их руках находится средство, способное изменить мир. Граната действительно способна изменить какую-то часть реальности, но далеко не всю, и далеко не к лучшему. Но объяснить это мартышке ты не можешь. Она просто не послушает.
  Ванделер вытащил из кармана портсигар, раскрыл его и задумчиво посмотрел на сигареты.
  - Допустим, студент становится гениальным физиком, - сказал он, грустно закрывая портсигар и пряча его в карман. - Что от этого выигрывает мир? Он немедленно начинает придумывать новую бомбу. Пусти его в лабораторию, позволь ему работать - и он это сделает рано или поздно. Выгони его из лаборатории - он будет собирать бомбу дома в гараже. Привяжи его к стулу - он будет сидеть и думать о бомбе. О замечательной новой бомбе, которая сможет отлично изменить мир, поубивав в десять раз больше народу, чем нынешняя. Ты не можешь запретить ему думать, не можешь вынуть эти мысли из его головы . И отпустить его на свободу тоже не можешь. Оставь без присмотра физика - он наделает новых бомб. Оставь без присмотра биолога - он создаст новый чудесный вирус, способный выкосить миллионы ни в чем не повинных людей. Оставь в покое программиста - он придумает новый способ шпионажа всех за всеми. Оставь в покое политолога - он создаст новую убедительную теорию, объясняющую право одного народа убивать другие народы. Это только в кино супермен летает вокруг планеты и ищет, кому бы помочь. В жизни все наоборот. Любой человек, получивший сверхъестественные способности, немедленно обращает их во зло. Кто же встанет на пути у этих доброжелателей, жаждущих разорвать мир на части, пытаясь сделать его лучше в соответствии со своими узколобыми взглядами на то, как именно будет лучше? Не кто иной, как мы. Скромная патрульная служба, экипаж номер 17. Ты уже чувствуешь себя атлантом, держащим на своих плечах весь небесный свод? Так вот, продолжай чувствовать. Потому что это правда.
  - Я чувствую, - сказал Рихард. - Только вот... Это тяжело.
  Ванделер пожал плечами.
  - Я знаю, - сказал он.
  Звякнул коммуникатор. Ванделер открыл его и хмыкнул.
  - Кстати о мире. Проспект Мира. Поехали.
  - Поехали, - отозвался Рихард. - Кстати, что случилось с тем человеком, который первым придумал программу?
  - Не знаю, - ответил Ванделер. - Там все очень засекречено. Я только знаю, что после того, как он ее написал, они уже не могли просто так взять и отпустить его. Мало ли что он там еще напишет...
  - Это точно, - засмеялся Рихард.
  
  Они остановились и вышли из машины в том самом месте, где широкий и могучий проспект Мира вливался полноводной рекой в еще более широкую площадь Согласия, посреди которой возвышался циклопический по высоте Монумент Защитников. Рихард прищурился, глядя на памятник против солнца. Впрочем, смотреть было особенно не на что. Четыре абсолютно символические фигуры, держащие на руках земной шар. Памятник четырем неизвестным героям, спасшим мир от ужасов ядерной войны. Во многих городах мира со временем поставили такие памятники. Ну, может, не такие большие.
  Когда-то давно, когда Защитника еще не было, людям приходилось жертвовать собой, чтобы спасти мир от безответственных и малоадекватных его улучшателей. И далеко не все из них удостоились памятников. Рихард не сомневался в том, что неизвестных героев было куда больше.
  - Кафе "Салют", - сказал Ванделер, вертя головой.
  - Я знаю, где это, - похвастался Рихард. - Идем.
  Они свернули в подворотню, потом еще в одну, потом еще. Здесь можно было заблудиться с непривычки, но Рихард знал, куда идет. Когда-то давно... впрочем, это неважно. Он знал это кафе.
  Разноцветные двери раскрылись, выпуская на улицу лысоватого мужчину в костюме. Линза тут же услужливо подсветила его красным маркером.
  - Господин Бентлинг? - осведомился Ванделер.
  - Мы знакомы? - хмуро спросил выходящий.
  - Пока еще нет, - ответил Ванделер, - но нам определенно стоит познакомиться и обсудить ваши инвестиционные проекты. Я так понимаю, вам опять отказали в финансировании.
  - Похоже, у вас добыча информации налажена, - хмыкнул Бентлинг. - Действительно, они отказали, несмотря на все уговоры. Вы не возражаете, если я закурю? Внутри нельзя, а я уже обалдел от этих официальностей.
  - Да пожалуйста, - любезно разрешил Ванделер.
  Бентлинг зажег сигарету и с наслаждением выпустил облако дыма.
  - Я только что чечетку перед ними не сплясал, - сказал он с раздражением. - И все без толку. Инертность и конформизм непобедимы. Никто ничего не хочет знать. Семнадцать процентов наших комплектующих ввозится из-за рубежа. И это сдерживает наш рост. Казалось бы, почему не попробовать производить это здесь? Конечно, мы можем потерять какой-то процент качества, но мы наверстаем это, наращивая темпы производства. Мы можем освободиться от импортной зависимости. Мы можем выйти на новый уровень. Изменить ситуацию на рынке. Попробуйте объяснить это тугодумам из совета директоров. Вот и вы смотрите на меня, как на сумасшедшего. А ведь мы можем это сделать. Или не верите?
  - Да нет, - ответил Ванделер, - мы вам полностью верим.
  
  Кафе было таким, каким помнил его Рихард, небольшим и уютным . Разве что официантки были другие, но это и неудивительно, столько лет спустя. Одна из них кивнула новым посетителям, проносясь мимо с полным подносом заказов. В другой части зала шумно заседала молодежная компания достаточно богемного вида. Она полностью поглотила внимание двух официанток.
  - Здесь очень мило, - признал Ванделер, устраиваясь в удобном кресле.
  - А часы у него были дешевенькие, - заметил Рихард, занимая кресло напротив. - Полиция еще не поверит в версию ограбления.
  - Они поверят, - парировал Ванделер. - Они всегда выбирают самый простой ответ из имеющихся.
  - Бритва Оккама, да?
  - Начитанный, да?
  К ним подскочила официантка с блокнотиком.
  - Говорят, у вас хорошие булочки с корицей, - сказал Рихард.
  - Мы желаем булочек и кофе, - произнес Ванделер. - Мне крепкий черный, а моему коллеге со сливками.
  Официантка записала заказ и унеслась, а Рихард проводил ее заинтересованным взглядом.
  - Он мог избавить нас от импортной зависимости, - сказал он задумчиво. - Мог изменить структуру рынка.
  - Да, конечно, - отозвался Ванделер. - И скупить половину депутатов парламента. Такие люди могут все, чего захотят. Пока не появимся мы.
  Заметив недовольное выражение на лице напарника, он добавил:
  - Твоя проблема в том, что ты все время пытаешься взять на себя чужие функции. Бремя принятия решений давно уже снято с человеческих плеч. Теперь решения принимают компьютеры, и это хорошо. Компьютер нельзя подкупить, его нельзя запугать, ему нельзя подложить в постель дорогую шлюху. Компьютер не назначит руководить заводом своего племянника. Он изучит всесторонне все обстоятельства, и примет то решение, которого требует ситуация, а не то, которое позволит набить карманы его друзьям и родственникам. Вот почему компьютеры должны принимать решения, а мы должны их исполнять. Мир устроен разумно и справедливо. И чем скорее ты это поймешь, тем легче тебе станет.
  - Мне уже стало легче, - сказал Рихард, заметив в дверях двоих людей в форме. Они деловито осматривались и строго расспрашивали официанток. Впрочем, официантки были настолько задерганы, что могли перепутать собственные имена. Вряд ли от их показаний было много проку.
  Один из пришельцев шагнул в зал и внимательно осмотрел посетителей. Рихард встретил его взгляд совершенно спокойно - как будто у него в кармане не лежали часы и бумажник мертвого человека. Конечно, он готов был поспорить, что полисмен хорошо запомнил его внешность и черты лица. И что с того? В конце смены это лицо смоют специальным раствором. Запоминай, запоминай.
  Полисмены вышли, и официантка принесла, наконец, заказ. Разумеется, она перепутала чашки, и Рихард отдал черный кофе напарнику, а взамен получил свой со сливками.
  - Что это у нас за гости были? - между делом поинтересовался Ванделер.
  - Полиция, - ответила девушка. - Вроде кого-то ограбили и убили на улице. Вроде даже чуть ли не под нашими дверями.
  - Безобразие! - возмутился Ванделер. - Людей уже начали убивать прямо на улице! В мое время такого не было. Куда только смотрит полиция?
  Девушка кивнула и унеслась к молодежной компании - там как раз решили, что им не хватает шампанского. Рихард отхлебнул кофе. Он был не настолько хорошим, как несколько лет назад, но все же неплохим.
  Запахи и звуки наложились друг на друга и пробудили воспоминание.
  
  - Нам надо поговорить, - сказала Эрика.
  Она сидела напротив него в летнем платьице. Лучи солнца, прошедшие через окно, подсветили золотистым светом ее волосы и загорелую кожу плеч. У него перехватило дыхание. Она была прекрасна.
  - Нам надо поговорить, - повторила она.
  Рихард вздохнул. Сейчас ему опять придется объяснять, что в этом месяце повышения и прибавки к жалованию опять не будет. Собственно, он не очень-то и рассчитывал на них, положа руку на сердце. Но одно дело - то, что ты понимаешь сам, а другое - то, что ты можешь доказать. Этому он научился на службе, но в личной жизни это работало тоже.
  Иногда женщины убивали его своей логикой. Они искренне верили, что если ты не директор чего-нибудь, то твое существование вообще лишено смысла. Рихарду нравилось то, что он делал. Эта работа не была похожа на пальму, по которой главное вскарабкаться как можно выше. Главным было другое - то, что ты делаешь важное и нужное дело. И потом, не могут же все быть директорами. Но попробуй объяснить это любимой женщине.
  - Солнышко, у меня нет новостей, - сказал он виноватым голосом. - Но я обещаю...
  Эрика покачала головой.
  - У меня есть новость, - сказала она.
  "Неужели?" - подумал Рихард. Осторожно подавшись вперед, он посмотрел на ее живот. Как будто он был не больше, чем обычно. Возможно, на ранних сроках это еще не заметно.
  - Нет, - сердито отрезала она. - Другая новость.
   Рихард вздохнул. Не поймешь их, этих женщин.
  Она помешала сахар в чашке, положила ложечку и уставилась на что-то, глядя мимо кофе, мимо стола, мимо Рихарда и всего окружающего мира.
  - Нам надо расстаться, - сказала она.
  В первый момент ему показалось, что он ослышался. Потом - что она шутит. Но она не шутила, ее лицо было печальным и строгим.
  - Как расстаться? Почему? Мы же любим друг друга... Нам хорошо вместе.
  Она грустно улыбнулась, услышав это.
  - Нам хорошо вместе, - повторила она, - когда мы встречаемся украдкой два-три раза в месяц. Нам хорошо вместе. И что дальше? Так и будем прятаться, пока нам не стукнет по 50? Я не хочу жить и чувствовать себя так, будто я тебя у кого-то украла. Я хочу свою жизнь, свое счастье. Мне нужен дом, мне нужна семья. Мне нужен муж и ребенок. А ребенку нужен отец. Отец, который будет рядом тогда, когда он нужен, а не раз в месяц, когда случайно никого не убили и не ограбили. А тебе, Рихард, тебе не нужно ничего... Нам было хорошо, я тебе благодарна. Но будущего у нас нет.
  Рихард нахмурился.
  - Что случилось?
  - Хюбнер сделал мне предложение, - сказала она.
  Рихард нахмурился еще больше. Это был противник недоступной весовой категории. Хюбнер как раз таки именно был директором чего-то. Рихард точно не знал, чего именно, но, по крайней мере, у него всегда было много денег, у него всегда были самые новые иномарки и самые шикарные женщины. Он всегда получал все, чего хотел. И вот теперь он захотел Эрику.
  Скверно.
  - Ты же не любишь его, - сказал Рихард поспешно.
  - Он меня любит, - ответила Эрика.
  - И, по-твоему, этого достаточно?
  - По-моему, это лучше, чем ничего, - отозвалась Эрика.
  - Ничего - это мы с тобой?
  - Ничего, Рихард, это ничего.
  Он чувствовал, как почва ускользает из-под ног, и не знал, что делать.
  - Послушай, я никогда не скрывал, что у меня сложности. Ты знала это, когда все начиналось. Что я занят, что у меня служба.
  - Я знала, - согласилась Эрика. - Но я не знала, насколько это безнадежно. Теперь знаю.
  - И что нам теперь делать? - вырвалось у него.
  - Будем жить, как обычные люди, - ответила она. - Ходить на работу, сдавать вещи в стирку, платить по счетам и смотреть телевизор по выходным. Все так живут. И мы будем.
  - Я не хочу, - сказал Рихард.
  - И я не хочу, - отозвалась Эрика. - И никто не хочет, наверное. Но все равно все так живут. Спасибо тебе за то, что у нас было, Рихард. Это была сказка. Но нельзя вечно жить в сказке.
  Она положила на стол ключ, встала и пошла к выходу.
  Рихард сидел и смотрел - на пустое место напротив себя, на ключ на столе, на кофе, который она так и не выпила. И ему казалось, что все это только снится, и если не взять ключ, то ничего и не произойдет, все останется, как было. А в воздухе еще пахло ее духами, и ее голос до сих пор звучал у него в голове.
  
  
  Ключа не было. Наверное, потому, что тогда, много лет назад, он все-таки взял его. Ну а что ему было делать? Что бы он изменил? Видимо, как раз это имел в виду Ванделер, когда говорил - "Все произойдет именно так, как должно произойти".
  Рихард вздохнул. Интересно, будет ли он таким мудрым и спокойным, как Ванделер, когда доживет до его лет? Скорее всего, нет. Не с его счастьем. Он умрет таким же дураком, как и жил.
  Тем не менее, голос действительно звучал у него в голове. Нахмурившись, он повертел головой по сторонам, и быстро обнаружил его источник. Подвыпившая молодежная компания притихла. Темноволосая серьезная девушка читала стихи.
  С первого взгляда она не понравилась Рихарду. Со второго она не понравилась ему еще больше. Слишком броская внешность, слишком яркий макияж, слишком вызывающий взгляд. Слишком низко расстегнутая блузка не скрывала слишком рельефной фигуры. Все в ней было слишком, в этой девице.
  Рихард нахмурился. Ему не нравилось, когда девушки чрезмерно выпячивают свою женственность. Женщину украшает скромность, так он всегда считал. Здесь же, увы, скромностью не пахло и в помине.
  Но если не смотреть на нее, если просто слушать... Неторопливый, уверенный голос неумолимо проникал в сознание и заполнял его полностью.
  
  Мне приснилось, что дождь все сильнее
  Барабанит по стеклам
  Фонарных ламп,
  Что согнувшись, бредет по аллее
  Одинокий прохожий,
  Промокший в хлам,
  Что заглядывал в мутные окна
  Старый вяз, изогнувшись
  Под тяжестью лет,
  Что земля потемнела, размокла,
  И готова принять
  Мой последний след.
  
  Это было сильнее его. Ночь была здесь. Ночь, в которой пахло жасмином и резедой. Ночь, в которой каждый человек одинок и потерян, и обречен искать что-то непонятное, чему и названия нету. Темная ночь души.
  Рихард покосился на напарника. Ванделер тоже смотрел на девушку, но его лицо оставалось совершенно неподвижным. Абсолютно невозможно было понять, чувствует ли он что-то там, внутри себя, или он просто спит с открытыми глазами.
  
  просто падали звезды в огонь костра
  просто ветром сорвало последний лист
  просто клоун на сцене забыл слова
  просто боги зажмурились на момент
  
  и мучительно долго кончался день
  
  просто некуда было уже бежать
  просто не за что было вести войну
  просто очень хотелось закрыть глаза
  просто очень хотелось увидеть сон
  
  сон, как падали звезды в огонь костра
  
  Рихард почувствовал себя обескураженным. Он никогда не считал себя восприимчивым к какому-либо искусству, настолько приземленной была его жизнь. Но вот оказалось, что он восприимчив. В сущности, так ли это плохо? В конце концов, стражи порядка такие же люди, и ничто человеческое им не чуждо.
  Кто-то из компании сказал что-то поэтессе. Она смущенно улыбнулась и поправила волосы. В принципе, подумалось Рихарду, не такой уж и вульгарной она была. Если бы умыть ее, да приодеть во что-то поприличнее... то очень даже может быть...
  Внезапно линзы моргнули, и на экране появилась надпись "Идет анализ данных".
  - О нет, - сказал Рихард. - Только не это.
  Ванделер оторвался от созерцания прекрасного и вопросительно воззрился на напарника.
  - Не надо было нам сюда приходить. - с горечью сказал Рихард.
  Ванделер пренебрежительно фыркнул.
  - Произойдет то, что должно произойти, - назидательным тоном произнес он, - и именно таким способом, каким это должно произойти. Тебе станет легче, когда ты это поймешь.
  Рихард покачал головой. В этот момент он не был восприимчив к философской мудрости старшего товарища. Ладно, анализ данных - еще не приговор. Может быть, все обойдется.
  Компания разразилась подвыпившими криками и аплодисментами. Девушка еще раз смущенно улыбнулась и сказала:
  - А это из последнего.
  
  ... А безумец смеялся,
  И падали стены,
  И холодные лики
  Взирали бесстрастно,
  Как громады строений
  В потресканных венах
  Оседали на землю
  Бесформенной массой,
  И в огне ненасытном
  Фрагменты-мгновенья,
  Перекрестья дорог,
  Варианты и шансы,
  Непрожитые дни
  Исчезали навечно,
  Обращаясь в золу...
  А безумец смеялся.
  
  Из последнего, повторил про себя Рихард. Из последнего.
  Линзы моргнули еще раз, надпись пропала. Маркер девушки зажегся красным.
  Во рту стало сухо. Он отхлебнул кофе. Тот уже совсем остыл.
  Ванделер задумчиво смотрел на напарника - как механик на устройство, которое никак не заработает как надо.
  - Я не знаю, какой в этом смысл, - сказал Рихард.
  - И я не знаю, - покладисто согласился Ванделер. - И никто из людей не знает. Мы, люди, можем чего-то не знать. Все знают одни лишь компьютеры, и они не делают ошибок. Нам остается только доверять им.
  - Это смешно, - произнес Рихард. - Компьютеры решают за нас, что хорошо, а что плохо? Как могло дойти до этого?
  Ванделер пожал плечами.
  - Тысячи лет люди правили миром, пока не поставили его на грань уничтожения. Войны, насилие, деструктивные культы. Нам нужен был кто-то, кто явится в сиянии славы и спасет нас от нас самих, и возложит наше бремя на свои плечи. И вот он явился, моргающий лампочками спаситель. Бог из машины. И прошу заметить, это вполне работает. Войны прекратились, продовольствия вдоволь, курсы валют стабильны. Мы снова испытываем чувство защищенности, как в детстве, держась за мамину юбку. Чего же тебе еще надо?
  - Я не знаю, чего мне надо, - признался Рихард.
  - Тебе надо того же, чего и всем, - ответил Ванделер. - Мира во всем мире и печенек. И ты их получишь, причем практически бесплатно. Компьютеры обеспечивают нас всем необходимым. Все, что от нас требуется - не мешать им.
  Поэтесса попрощалась с компанией и направилась к выходу, уверенной походкой относительно трезвой женщины на высоких каблуках.
  - Счет, пожалуйста! - обратился Ванделер к пробегающей мимо официантке. Та немедленно унеслась за расчетом.
  - Собирайся, нас ждет работа, - сказал Ванделер. В этот момент звякнул коммуникатор, но он даже не стал в него заглядывать. Он и так знал, что там написано.
  - Да, конечно, - ответил Рихард. - Сейчас соберусь.
  - И выбрось из головы всю ерунду, - жестко велел напарнику Ванделер. - Идем. Она достигла вершин мастерства. Теперь наша очередь.
  Он оставил на столе несколько смятых бумажек ("Угощение", подумал Рихард), взял с вешалки шляпу и плащ, и зашагал к выходу, не оглядываясь. Рихард тоже подхватил свой плащ - шляпы он не носил, - и поспешил следом за ним. В дверях он еще раз оглянулся назад.
  Кафе было точно таким, каким он его помнил. На какой-то миг ему показалось, что он оставляет за спиной не просто кафе, а всю свою прошлую жизнь. Жизнь, в которой они были молоды и счастливы, и ничего непоправимого еще не случилось.
  Он вздохнул и захлопнул дверь.
  
  По стеклу автомобиля опять поползли капли дождя.
  - Твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь, - авторитетно заявил ему Ванделер. - Человек, который так много думает, никогда не будет жить в мире и покое.
  Рихард задумался было над достойным ответом... но как раз в этот момент перед ними открылась большая улица, в которую вливалась их маленькая улочка. Большая улица была заставлена автомобилями разных цветов, блестящими от дождя, стоящими направо и налево, сколько хватало глаз... Это был город пробок, улица пробок и время пробок. Рихард в сердцах сказал непечатное слово.
  - Я так и думал, что ты так скажешь, - удовлетворенно отметил Ванделер.
  Рихард скорчил гримасу. Спорить с Ванделером было так же продуктивно, как спорить с телевизором. Он пропускал все мимо ушей и продолжал транслировать свое. Поэтому лучше было поискать пути объезда. Но, сколько он ни глядел, вариантов объезда не было. Злая судьба не оставила им ни малейшего шанса. Они застряли.
  - Может, за нами пришлют вертолет? - грустно спросил Рихард.
  Разумеется, это была всего лишь шутка. Никакой вертолет за патрульными не прилетит. От начала и до конца смены они могут полагаться только на свои силы и возможности. Ни при каком варианте развития событий они не могли рассчитывать ни на какую помощь. Таковы строгие правила.
  - Не печалься, - утешающим тоном сказал ему Ванделер. - Наука шагает вперед семимильными шагами. Не исключено, что когда-нибудь у нас будут летающие машины.
  - Угу, - отозвался Рихард, - и тогда мы не будем стоять в пробках. Мы будем в них висеть.
  Ванделер на это издал резкий фыркающий звук. Рихарду был хорошо знаком этот звук. Он заменял его старшему товарищу нормальный человеческий смех. А также и добрую половину других нормальных человеческих чувств. Оставшуюся же половину заменяло каменное, абсолютно неподвижное выражение лица. Что делать, Ванделер не был эмоциональным человеком.
  "Еще неизвестно, каким я буду, когда доживу до его лет", - подумалось Рихарду.
  Он вернулся взглядом к дороге, и быстро убедился, что за это время никаких критических изменений не произошло. Автомобили двигались время от времени, проезжая расстояние не больше длины сигаретной пачки. Печальное зрелище.
  Над дорогой мерцал маркер. Моргнув на нем, Рихард открыл карту. Управляя движениями глаза, он развернул и приблизил нужный район. Свободные улицы были подсвечены зеленым цветом, забитые - желтым, основательно забитые - оранжевым. Их улица горела ярко-красным. Впрочем, это ему было известно и без карты. Мельком пробежав взглядом по разноцветной паутине, он нашел путь, ведущий по желтым линиям в зеленую зону. Издав торжествующий клич, он захлопнул карту.
  Ванделер вопросительно покосился на него.
  - Мы выберемся, - пояснил Рихард. - Съезд через два квартала. Мы выберемся отсюда. Разум восторжествует над грубой материей!
  - Хорошо, - сухо ответил Ванделер.
  - Ты, наверное, хотел сказать - отлично? - переспросил Рихард. - Отлично, дорогой напарник, ты спас нас от голодной и бесславной гибели на забытой богами и людьми улице имени никому не известного генерала... Что ж, будем считать, что ты так и сказал.
  Ванделер издал еще какой-то звук, на этот раз более похожий на хрюканье, и отвернулся обратно к окну.
  - Ты как никто умеешь поднять настроение, - сказал Рихард.
  
  
  Вот, наконец, и ожидаемый боковой съезд. Машина пошла резвее, Рихард сразу заметил разницу.
  Звякнул коммуникатор. Очевидно, недремлющий бог из машины тоже ее заметил.
  Ванделер открыл его и погрузился в чтение.
  - Кстати, о продажных женщинах, - сообщил он деловито, - на следующее у нас будет депутат.
  - Отлично, - отозвался Рихард.
  Когда он только начинал службу, его ужасно возмущало, что среди клиентов почти не попадались те, кто служил машине - и, в частности, депутаты. Это выглядело так, будто люди, являвшиеся частью системы, сами имели от нее иммунитет. Эта вселенская несправедливость жестоко оскорбляла его юношеский максимализм. Повзрослев, он понял свою ошибку. Люди, служившие машине, ценились прежде всего за предсказуемость. Депутаты имели повышенные блага только за то, что голосовали так, как от них требуется. Удивительно ли, что они редко попадали в клиенты. Они просто никому ничем не угрожали.
  Иммунитета не было ни у кого. Это он понял очень быстро, и успокоился. Возможно, когда-то существовали люди, стоящие наверху, творцы этой системы. Возможно, они полагали, что создали идеальную машину власти, и считали себя повелителями мира. Но однажды машина перемолола своих создателей. Вот они успели удивиться перед смертью.
  Ванделер продолжал читать. Очевидно, там была еще дополнительная информация.
  - Что там еще? - спросил Рихард.
  - О, тут целый детектив, - ответил Ванделер. - Клиента заказали, за ним идет киллер. Нам надо его опередить.
  - А нам обязательно в это влезать? - удивился Рихард. - Пусть бы все шло своим чередом.
  - Обязательно, - буркнул Ванделер. - Работа у нас такая.
  - Ничего не понял, - признался Рихард. - Ладно, поехали. Сделаем этот мир чище!
  
  Огородами, хитрыми окольными путями, машина продвигалась к месту назначения.
  Мысли лезли в голову сами собой. Он размышлял о людях, о добре и зле. Когда-то люди жили в страхе перед богами. Но это не мешало им поступать неправильно. Им казалось, что боги не заметят. Или простят. Или еще как-нибудь, но все обойдется. Положишь медяк в церковную кружку, и тебе все простится. Подлость, предательство, жадность и злоба. Не забыть сходить в храм и заплатить за все. И можно снова делать что хочешь.
  Наука объяснила людям, что богов не существует. И люди больше не боялись поступать неправильно. И хотя церковные кружки далеко не опустели полностью, это было уже не то. Радостный новый мир сверкал неоновыми огнями. Нечего бояться. Можно все.
  Юмор ситуации заключался в том, что именно наука создала нового бога. Беспристрастного, неподкупного бога из машины. У него не было имен и символов, не было храмов и церковных кружек. Но у него были служители, которые могли выйти из темноты в любой момент. Вот так, детишки. Пока вы спали, мир изменился.
  И один ритуал у него был.
  "Вы достигли вершин мастерства".
  Ему снова вспомнилась девушка-поэтесса. Ее магнетические черные глаза, ее тихий серьезный голос. Ее изломанное тело на асфальте. Он выполнил долг. Он все сделал правильно. Но голос не исчезал. Он был внутри, он продолжал читать, и слова проходили сквозь его сознание и что-то меняли в нем. Внезапно Рихард понял, что теперь это останется навсегда. Голос будет звучать, пока он жив. И ему стало страшно.
  Осторожно он покосился на Ванделера. Тот сидел, нахохлившись, и отрешенно глядел в окно. Слышал ли он тоже голоса? Наверное, ведь такая работа. Может быть, как раз сейчас и слышал свое? И сколько их там? Наверняка немало. Он никогда не скажет. А я никогда не спрошу.
  "Я схожу с ума", - подумал Рихард.
  Машина выехала на заданную улицу.
  
  Рихард остановил авто возле дома. Это был эпический блестящий четырехэтажный особняк. Он спросил себя, сколько времени потребовалось бы ему на возведение такого сооружения, и пришел к неутешительному выводу. На это бы ушла зарплата патрульного не меньше чем за сотню лет безупречной службы. А то и за двести. Поистине увеличенную порцию благ получали служители государства и общества. Впрочем, завидовать он не стал.
  У открытых дверей гаража наблюдалось движение. Рабочие в синих комбинезонах грузили в фургон какие-то ящики. Вокруг них скакал крикливый человечек и, срываясь на визг, объяснял им, на каком уровне застряли их умственные способности, и в результате какого биологического процесса они появились на свет. За его спиной безучастно взирали на происходящее два шкафообразных охранника. Еще дальше стоял шикарный белый лимузин.
  Крикливый человечек был клиентом. Красный цвет его маркера приятно гармонировал с малиновым цветом пиджака.
  - Я буду говорить, - сказал Ванделер, извлекая свое туловище из машины. - Ты смотри по сторонам. Он может нагрянуть в любой момент.
  - Отлично, - отозвался Рихард.
  В ход пошла тяжелая артиллерия. А мелких убийц и террористов оставили младшему. Ну ладно, он не против.
   Повернувшись спиной к гаражу, он начал разглядывать поле предполагаемого боя. Собственно, улица скорее представляла из себя бульвар. За автомобильной колеей располагалась пешеходная дорожка со скамейками по бокам. С обеих сторон ее обрамляли ухоженные газоны, украшенные эпизодическими кустами и деревьями. Дальше находилась обратная автомобильная колея, а на другой стороне улицы виднелись какие-то приземистые строения, окруженные просторным озелененным двором с решетчатым забором. Открыв их маркеры, Рихард выяснил, что одно из них было теннисным клубом, а другое - элитной школой с углубленным изучением языков.
  Здесь мог шляться кто угодно, подумалось Рихарду.
  Очертания строений терялись за кронами деревьев. Рихард решил, что стрелка на крыше можно не опасаться - далеко, и видимости никакой. Тогда он вернулся взглядом к бульвару. Кусты были невысокими и просвечивали. Деревья имели узкие стволы. За ними убийца спрятаться не мог. Значит, кто-то из тех, кто на бульваре. Он начал рассматривать людей на скамейках.
  На ближней скамейке интенсивно обнималась молодая парочка - парень и девушка. Хотя их чувства выглядели вполне натурально, это могла быть и маскировка. У парня была большая сумка, в нее вполне поместилось бы пару стволов. У девушки была сумка поменьше, туда бы больше одного не влезло. А может быть, они работают в паре? Два стрелка всяко надежнее, чем один.
  На соседней скамейке сидел парень в дутой желтой куртке и сосредоточенно набирал что-то на мобильном телефоне. Пишет сообщение девушке, подумал Рихард. Или организатору покушения. Рядом с ним стоял рюкзачок, в котором, по здравому размышлению, могло поместиться любое оружие. Да и под объемной курткой можно было спрятать ствол. Пока не сбрасываем его со счетов.
  Дальше сидел немолодой мужчина в плаще и шляпе и курил сигарету. У него был старомодный кожаный портфель, из кармана плаща торчала газета. Староват для стрелка, подумал Рихард. Впрочем, не безнадежно. Ванделер тоже довольно искусно создавал иллюзию угловатого неуклюжего пенсионера. Большое количество людей поддалось этой иллюзии. В основном они все уже были мертвы.
  Возле следующей скамейки стояла девушка спортивного сложения. Поставив на скамейку большую спортивную сумку, она собрала в хвост свои черные волосы и скрепила их резинкой. Рихард невольно залюбовался ее развитой фигурой. Интересно, каким спортом она занимается? Теннис? Биатлон? Стрельба стоя, стрельба лежа? Сумка у нее была объемной, туда могло поместиться что угодно. Помада, пистолет, косметичка и пару гантель. Ничего нельзя знать наверняка.
  "Пока что это лучшая кандидатура", - подумал Рихард.
  По дорожке между скамейками шла высокая женщина в плаще, толкая перед собой детскую коляску. Она двигалась спокойно, в коляску не заглядывала. Вероятно, ребенок крепко спал. Или там вообще не было ребенка. А была, допустим, пара короткоствольных автоматов. Сейчас она выйдет на удобную позицию, и всем станет весело.
   Навстречу ей ковыляла тетка, волоча на поводке печального фокстерьера. Собака то и дело порывалась что-то понюхать или посмотреть, но тетка сердито дергала ее за поводок, и печальный фокстерьер покорно трусил вслед за хозяйкой, сделавшись по ходу действия еще печальнее.
  "Вот кого я пристрелил бы с радостью, - подумал Рихард, глядя на тетку. - А нельзя. Злоупотреблять служебным положением не положено".
  Тетка была абсолютно не похожа на стрелка. Если только они не научились тоже делать фальшивые лица. А может быть, у собаки клыки смазаны специальным ядом? Рихард представил себе, как фокстерьер скачет вокруг клиента, пытаясь достать до горла, и не удержался от смешка. Впрочем, кроме смеха, недавно он слышал, что депутаты собрались внести фокстерьеров в список опасных пород. Воистину, эти люди напрасно получали свои блага.
  "Вот так, малыш, - подумал Рихард. - Ты опасная собака. Покажи им всем!"
  Фокстерьер, однако, не собирался ничего показывать. Он бежал за хозяйкой и являл миру само смирение.
  Рихард нахмурился. Подозреваемых было слишком много. Разумеется, он мог открыть и прочитать досье любого из них. Но, во-первых, в досье у человека вряд ли написано, что он наемный убийца. А во-вторых, читая досье одного из них, он выпускал из виду остальных. Этого делать было нельзя.
  Вот так. Несмотря на все чудеса науки и техники, иногда приходилось полагаться на старую добрую интуицию.
  За его спиной послышался крик. Осторожно, одним глазком, он оглянулся посмотреть, что там происходит.
  Клиент как раз устраивал Ванделеру истерику.
  - Они не посмеют! - кричал он.
  - Они уже посмели, - невозмутимо отвечал Ванделер. - Заказ на ваше имя уже сделан. По нашей информации, он должен быть исполнен сегодня.
  - Откуда у вас такая информация? - требовательно спросил клиент тоном человека, который привык, что все его приказы исполняются немедленно.
  На Ванделера эта магия не подействовала.
  - Мы не раскрываем своих источников, - отрезал он.
  Клиент от этого позеленел и пришел в замешательство.
  - Кто вы вообще такой? - спросил он.
  - Мы представляем государство, - авторитетно заявил Ванделер. - И мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы вас застрелили во время нашего дежурства. Давайте куда-нибудь уйдем отсюда.
  "Он поскромничал, - подумал Рихард. - На самом деле, мы представляем все государства человеческого мира. Но человеческий мир до этого знания еще не дорос. В том числе и депутаты".
  Клиент стоял, держа в руке стаканчик кофе, и смотрел на Ванделера, как на попрошайку. Два охранника, громоздившихся за его спиной, выражали своими лицами примерно ту же мысль.
  Рихард вздохнул. Этот человек со своей охраной мог умереть раньше, чем оброненный им стаканчик ударится о землю. Зачем так много разговоров?
  Он обернулся назад на улицу.
  Там как раз остановился красный спортивный автомобиль. Девушка с сумкой запрыгнула на сиденье рядом с водителем, хлопнула дверью и отбыла. Рихард с печалью посмотрел ей вслед. Воистину она была лучшим подозреваемым. А теперь придется выбирать из оставшихся.
  Парочка на скамейке перестала обниматься и смотрела что-то на экране мобильного устройства.
  Парень в куртке слушал что-то через наушники. То ли музыку, то ли инструкции по убийству.
  Мужчина с портфелем закончил одну сигарету и начал вторую.
  Тетка с собакой двигалась к освободившейся скамейке.
  Женщина с коляской достигла конца улицы, развернулась и пошла обратно.
  Рихард вынужден был признать, что интуиция не говорит ему ничего.
  Внезапно, не доезжая до них, на улице остановился небольшой автомобиль-фургон. Может быть, это оно? Рихард облизал пересохшие губы.
  Из кабины вышел водитель, обошел машину сзади и открыл кузов. Машина была обращена к Рихарду передом, и ему не было видно, что находится в кузове. А там, пожалуй, могло быть что угодно, вплоть до станкового пулемета.
  Разумеется, он мог подойти и невзначай заглянуть, что там внутри. Но для этого ему надо было покинуть свое нынешнее место и оставить без присмотра публику на скамейках, чего он делать не собирался.
  За его спиной снова послышались крики. Но на этот раз он не обернулся. Даже если они там поубивают друг друга, это не его забота. Он только должен следить, чтобы их не поубивали другие.
  Женщина с коляской остановилась и просунула руки внутрь коляски. Ему не было видно, что она там делала, но позиция была неплоха для выстрела.
  В этот момент мужчина возле машины захлопнул дверь кузова.
  Рихард просунул руку за пазуху и расстегнул кобуру.
  Мужчина вышел из-за автомобиля, держа на плече большую пластиковую бутыль с водой. Бутыль была прозрачная, и никаких вариантов не оставляла.
  Рихард перевел взгляд на женщину с коляской. Она все еще делала что-то внутри коляски, и его сердце успело отсчитать семь ударов прежде, чем она вынула оттуда руки, в которых ничего не было, и продолжила толкать коляску дальше.
  Мужчина в плаще выбросил окурок, достал из-за пазухи коробочку, вынул из нее таблетку и положил ее в рот.
  Парень с рюкзаком встал и пошел, направляясь к ним.
  "Началось", - подумал Рихард.
  Когда он отошел от скамейки шагов на десять, мужчина в плаще встал и пошел следом за ним. Рихард нахмурился. Это было скверно. Два стрелка - намного хуже. Если они достанут пушки одновременно... Двоих он может не успеть. Стрелять на опережение по желтому маркеру он тоже не мог - это было зверское нарушение инструкций, чреватое всякими неприятностями, вплоть до увольнения и тюрьмы. То, что человек ведет себя подозрительно - это еще не преступление. И даже если у него в кармане ствол - это тоже еще не преступление. И даже если у него на лице написаны дурные намерения - это для системы не доказательство. Система реагировала только на выраженную агрессию. Пистолет, нож, кастет, палка или камень. Даже рука, сжатая в кулак в направлении офицера - это могло быть расценено как агрессия. И вот тогда уже по красному маркеру можно стрелять, за это ничего не будет... Только если успеешь.
  Он оглянулся на Ванделера, но тот намертво завяз в процессе объяснения клиенту вещей, которые клиент понимать не хотел.
  "Придется разбираться самому, - печально подумал Рихард. - Где наша не пропадала".
  На охранников клиента он не сильно рассчитывал. Выглядели они, конечно, объемно и внушительно. Но, когда начнется стрельба, они умрут быстро и без малейшей пользы. В перестрелках обычно выживают не сильные, а быстрые. А большие неуклюжие шкафы падают быстро и бесполезно.
  Парень шел первым. Рюкзак висел у него за спиной, в руках ничего не было, но что-то могло быть под курткой. Внезапно он изменил направление. Теперь он двигался параллельно дороге, и его позиция еще годилась для выстрела, но с каждым шагом ухудшалась.
  А возможно, они будут стрелять с двух сторон, подумал Рихард. Тогда гайки нам.
  Мужчина в плаще шел прежним курсом. Лицо у него было достаточно возрастное, но походка энергичная, совсем не старческая. Неужели они таки научились делать фальшивые лица?
  Тем временем парень в куртке, не останавливаясь, зашел за забор соседнего дома. Теперь его позиция не годилась для выстрела, и он продолжал удаляться.
  "Значит, не двое, - с облегчением подумал Рихард. - Хорошо. С одним я должен справиться".
  Мужчина в плаще приближался.
  "Вот будет смешно, если он тоже свернет, - подумал Рихард. - Вот я буду смеяться. Аж животик надорву от смеха".
  Но пока он вроде бы не собирался сворачивать. Он шел, держа портфель в левой руке.
  "Левша, что ли? - задумался Рихард. - Навряд ли, газета в правом кармане лежит. Значит, не левша, и главную руку освободил. Для чего? Для выстрела?"
  Словно услышав его мысли, мужчина полез в карман свободной рукой. Но не за газетой, а внутрь газеты.
  "Вот оно", - подумал Рихард. Он ухватился за рукоять и потащил ее из кобуры. Время как будто замедлилось. Мужчина тоже доставал руку из кармана. Между страниц газеты что-то блеснуло. В этот момент его маркер загорелся красным, а на экране появилась надпись "Нападение!"
  Рихард усмехнулся. Чудеса техники запоздали, он уже ждал нападения и был готов его отразить. Рука с оружием уже шла вперед и вверх. Стрелок тоже поднимал руку, но Рихард не сомневался, что успеет раньше.
   "Я первый, - подумал он. - Я должен успеть".
  Рука с пистолетом поднялась на линию выстрела. Не мешкая, он нажал на курок.
  На лбу стрелка появилась маленькая аккуратная дырочка. Он открыл рот, как будто от удивления, и упал, откинувшись назад.
  - Отличный выстрел, - сказал Ванделер за его спиной.
  - Всегда пожалуйста, - отозвался Рихард.
  Стрелок упал на землю и лежал неподвижно. Пистолет он все еще держал в руке. Красный маркер под ним погас - система зафиксировала смерть.
  - Вы с ума сошли! Вы его убили! - кричал клиент.
  "Такой большой шум от такого маленького человека", - подумал Рихард.
  - Вообще-то это он собирался кого-то убить, - заметил Ванделер.
  Клиент заметил оружие, и его лицо приняло мраморно-белый оттенок.
  - Вы хотите сказать, он собирался убить ... меня?
  - Ну не меня же, - сказал Ванделер. - Мы еще полчаса назад не знали, что придем сюда. Значит, и он не мог знать, что встретит нас здесь. Нет, он пришел к вам.
  Лицо клиента теперь приняло какой-то зеленый цвет. Два охранника, стоящих за его спиной, тоже находились в состоянии, близком к овощному.
  - Нам лучше уйти отсюда, - сказал Ванделер. - На случай, если стрелок был не один. Чем скорее мы отсюда исчезнем, тем лучше.
  Рихард теперь уже не очень верил во второго стрелка - они были бы эффективнее, если бы напали сразу. Но вслух он этого не сказал. Напарник работает с клиентом, зачем ему мешать?
  - Но мои вещи, - запротестовал клиент.
  - Хорошо, подождем, пока их погрузят, - согласился Ванделер. - Если эти вещи стоят дороже, чем ваша жизнь, тогда никаких проблем. Постоим и подождем.
  Клиент скорчил такую злобную гримасу, как будто собирался прыгнуть на Ванделера и задушить его голыми руками. Впрочем, скоро он взял себя в руки и спросил:
  - Что вы предлагаете?
  - Уходим немедленно, - ответил Ванделер. - Я знаю надежное место, там вас никто не найдет. Я поеду с вами и буду показывать дорогу.
  Обернувшись к Рихарду, он добавил:
  - А ты езжай следом.
  - Я возьму с собой охрану, - заявил клиент.
  - Как пожелаете, - не стал спорить Ванделер.
  Все вместе они направились к лимузину. Рихард оглянулся на стрелка. Он бы дорого дал за возможность подойти к телу и проверить, настоящее ли у него лицо. Но вокруг лежавшего уже начали кучковаться зеваки.
  Сморщившись от досады, он быстро юркнул в машину и как можно скорее отчалил.
  
   "Вот засада. Почему бы клиенту не купить себе машину попроще?" - грустно размышлял Рихард.
  Белый лимузин гордо рассекал улицу в ста метрах перед ним. На забитой машинами трассе он был заметен издалека, как ледокол посреди узкой реки.
  Что поделать, некоторые люди любили и умели выделяться из толпы. И в принципе, с точки зрения патрульного, это было не так уж плохо. Но конкретно сейчас это было чертовски неудобно. Да, в такой машине можно было делать что угодно. Но только не прятаться.
  Рихард вздохнул. Что поделать, в их машину эта компания все равно бы не влезла. Не предлагать же клиенту взять такси. У него будет сразу инфаркт, инсульт и маниакальный психоз.
  Они двигались по трассе, углубляясь в окраинный район, лежавший на самой границе города. Рихард уже понял, куда Ванделер ведет их - в заброшенные старые кварталы. Там были руины какого-то института, несколько заброшенных заводов, заржавевших и поросших лопухами, и большой массив частных домиков, где до сих пор держали кур и сажали картошку и огурцы. Именно частные домики, со своими правами собственности, были той причиной, которая мешала городской администрации что-то изменить. Частные владения были сильно фрагментированы, каждый курятник имел своего отдельного собственника, и волокита с отчуждением участков грозила столетними судебными процессами, это делало заведомо убыточным все, что можно было построить на освободившемся месте. Вся эта красота располагалась в городской черте, и город не знал, что делать с ней. Поэтому он не делал ничего.
  В общем, это место подходило для того, чтобы там прятаться. При необходимости там мог затеряться не только депутат, но и небольшая неприятельская армия. Правда, особой престижностью оно похвастаться никак не могло. Рихард представил себе кислое выражение лица клиента, услышавшего о заброшенных кварталах, и настроение у него сразу улучшилось.
  В этот момент, зеленая легковушка, шедшая на несколько мест впереди него, начала смещаться вправо. Очевидно, водителя посетила светлая идея перестроиться в другой ряд. Однако этот маневр несколько застал врасплох водителя фургона, ехавшего в том ряду. Неожиданно затормозив, он перекрыл дорогу легковушке, она ударила его в корму, и ее развернуло поперек двух полос. Водитель черной машины, ехавший следом, честно пытался затормозить, но избежать судьбы уже не мог. Раздался звук смятого железа и разбитых фар.
  - Твою ж дивизию, - сказал Рихард в сердцах, глядя, как лимузин, оставшийся по ту сторону аварии, быстро уезжает вдаль.
  Конструкция из машин надежно перекрыла две полосы из трех. Машины с трех полос вливались в одну, и было это очень, очень не быстро. Некоторые из них открывали стекла и объясняли авторам инсталляции свои соображения насчет уровня их умственного развития. У Рихарда тоже имелась оценка происходящего, но он благоразумно удержался от ее оглашения.
  Моргнув на удаляющийся лимузин, он поставил на нем маркер. Теперь, даже если машина выедет за пределы поля зрения, он будет знать, в каком направлении она находится. Пока что это было все, что он мог сделать.
  Кажется, прошло не меньше часа, пока он ждал, когда машины протиснутся в свободную полосу одна за другой. Разумеется, как честный гражданин, он должен был остаться и дать показания, но как патрульный, он был занят более важным делом. Нет, он не боялся полиции. С его электронным паспортом все было в порядке. Любой сканер опознал бы его как настоящий. Сканер ведь обращался к общей базе данных, сравнивая информацию там и тут. Естественно, информация совпадала. Базы ведь находились в ведении Зашитника, и он без проблем вносил туда временные данные, неотличимые от настоящих, а в конце смены удалял их. Но все-таки он патрульный, и несколько разбитых машин - не его забота. У него есть дела поважней.
  Дорога перед ним была почти чистой. Рихард гнал машину, стараясь как можно скорее догнать лимузин. Не то, чтобы он боялся за Ванделера. Его напарник способен за себя постоять. Не годится патрульным разлучаться во время смены. Нехорошо это.
  Маркер лимузина маячил все так же прямо по курсу. Впрочем, нет - вот он начал смещаться в сторону. Явно машина съехала с главной дороги куда-то на второстепенную. Рихард скорчил гримасу невидимой машине. "Этак, пока я доеду, там уже все закончится", - хмуро подумал он.
  Свернув вслед за указателем с магистрали, он поехал по грунтовой неухоженной дороге. Слева находилось озеро, окруженное буйными зарослями, справа - давно заброшенные яблоневые сады.
  Вскоре он заметил белый лимузин, стоящий на краю дороги возле водоема. Ванделер стоял, опершись о капот, и курил сигарету. Сквозь тонированные стекла он не видел, что происходило внутри машины. Но, судя по тому, что Ванделер повернулся к ней спиной, ничего интересного там уже происходить не могло.
  Рихард остановил машину и вышел навстречу напарнику. Это место ему не нравилось. Заброшенное гнилое озеро, невесть когда чищенное в последний раз. Вотчина комаров и лягушек. Водилась ли здесь рыба, он не знал. По крайней мере, если бы он был рыбой, то не стал бы водиться в подобном месте ни за какие коврижки.
  - Тебя только за смертью посылать, - буркнул Ванделер.
  - Что я мог сделать? - ответил Рихард. - Три чувака устроили инсталляцию из своих машин посреди дороги. Я же не мог их перепрыгнуть. Вот когда нам выдадут вертолеты...
  - Балабол, - вздохнул Ванделер.
  Рихард ухмыльнулся и встал рядом с напарником, глядя на затхлую гнилую воду.
  - Кто-то сегодня плохо завтракал? - осведомился он.
  - Она тяжелая, - ворчливо ответил Ванделер.
  - Давай вместе, - сказал Рихард.
  Они уперлись в капот вдвоем и столкнули машину. Негромко шурша колесами, она скатилась вниз по склону и погрузилась в озеро. Вода была настолько мутной, что белый лимузин, заехав в нее, практически сразу исчез из виду.
  Ванделер выпрямился и удовлетворенно крякнул.
  - Вот видишь, - сказал он Рихарду, - я был прав. Это надежное место. Их здесь никто не найдет.
  - Напомни мне, чтобы я испугался, когда ты в следующий раз будешь говорить правду, - ответил Рихард.
  - Да, пожалуйста, - произнес Ванделер. - Никаких проблем.
  Рихард достал сигарету и тоже закурил.
  - Вот удивятся рабочие, когда будут проводить здесь работы по благоустройству, - сказал он. - Там, наверное, на дне много чего найти можно.
  - Согласно генеральному плану, здесь не будет никаких работ в ближайшие десять лет, - ответил Ванделер.
  - Ты читал генеральный план? - удивился Рихард.
  - Это мой город, - пожал плечами Ванделер. - Здесь я живу, здесь работаю. Я же должен знать, что к чему.
  Рихард покачал головой. Положительно, личность Ванделера находилась за пределами его понимания.
  - Ты еще молодой, - назидательным тоном произнес Ванделер. - Тебя всему надо учить.
  - Ну конечно, - отозвался Рихард.
  Даже когда у него отрастет борода до пояса, он все еще будет молодым для Ванделера. И ему еще нужно будет все объяснять. Этот пункт не вызывал у него ни малейших сомнений.
  - Может, теперь ты объяснишь, почему мы не могли просто отдать его им?
  - Потому, - ворчливо ответил Ванделер. - Они будут искать его. Приведут в действие всю свою агентуру. Каждая тварь, которая получает от них вторую зарплату, будет рыть копытами землю, пытаясь откопать, куда мы спрятали депутата. А мы будем ходить с блокнотиком и записывать имена тех, кто роет. И так получим всю их сеть.
  - Но почему мы не могли просто спрятать его? - спросил Рихард.
  - Потому, - отрезал Ванделер. - Никто не знает, насколько глубоко они пустили корни в нашу структуру. Поэтому есть только один способ убедиться, что они не получат того, что хотят.
  - Сделать задачу заведомо невыполнимой, - сказал Рихард.
  Ванделер кивнул.
  - В моей старой конторе это называлось "взболтать агентуру".
  Рихард уже знал, что патрульная служба была не первой организацией, в которой Ванделер трудился на благо государства и общества. Знал он и то, что расспрашивать об этом бесполезно. Там все было насмерть засекречено.
  - Взболтать агентуру, - повторил Ванделер. - Я однажды видел такое.
   - Вы взболтали агентуру противника? - спросил Рихард.
  - Нет, - ответил Ванделер. - Они взболтали нашу.
  Он съежился, выдыхая сигаретный дым. Сейчас действительно было похоже, что ему триста лет, и он очень устал.
  - И как, успешно? - осведомился Рихард.
  - Более чем, - сказал Ванделер. - Я остался один из всей группы.
  - О, - только и сказал Рихард.
  - Да, - кивнул Ванделер. - Уже потом, несколько лет спустя, я узнал, что задание... ну, оно было невыполнимым изначально. Они просто взболтали нас.
  - Повезло тебе, что ты остался в живых, - сказал Рихард.
  Ванделер покачал головой.
  - На самом деле, нет. Когда остается один человек из группы, это всегда подозрительно. Почему все погибли, а ты нет? Я не мог оправдаться, потому что меня ни в чем не обвиняли. Они просто перестали доверять мне. Перевели в форменный клоповник, не давали ничего важного в руки. Заставляли днем и ночью перекладывать бумажки. И при каждом случае напоминали, что мне теперь доверять нельзя. Однажды я не выдержал и ушел в патруль.
  - Ты думаешь, они отстали от тебя здесь?
  - Нет, конечно, - ответил Ванделер. - Наверняка они все еще приглядывают за мной. Только смыслу в этом немного. Здесь от меня ничего не зависит. Я не принимаю решений, я только исполнитель.
  - Ты отличный исполнитель, - сказал Рихард.
  - Спасибо на добром слове, - усмехнулся Ванделер. - Но это правда. Я исполняю то, что решили другие, и не привношу в это ничего личного.
  - Собственно, как и должен делать идеальный исполнитель, - вставил Рихард.
  Ванделер ухмыльнулся. Достав из кармана складную пепельницу, он аккуратно вложил в нее окурок и захлопнул ее. Рихард посмотрел на напарника с уважением. Мало было шансов, что кто-то найдет это место. И еще меньше, что кто-то будет собирать здесь окурки. Но даже эту маленькую вероятность надо было предотвратить. Лица и отпечатки исчезнут в конце смены, а вот ДНК на окурке останется. Маскировать ДНК они пока еще не умеют. Поэтому окурок будет сохранен и выброшен в другом месте, где он не будет значить ничего.
  Оглядевшись по сторонам, они сели в машину, и Рихард завел мотор.
  - Вот скажи мне, - начал он тоном любопытного ребенка, - почему все не так? Когда я был маленьким, я зачитывался фантастическими книгами про будущий мир. Там у всех были флаеры и бластеры. И я хотел попасть в этот будущий мир, и тоже иметь флаер и бластер. И вот я прожил половину жизни, и попал в будущий мир. Только что-то никаких флаеров и бластеров я не вижу. Многие вещи изменились очень сильно, но некоторые не изменились вообще. Почему так? Где нас обманули?
  Ванделер рассмеялся.
  - Ты еще спроси, почему не улучшили атомную бомбу, - сказал он напарнику назидательным тоном. - Она уже и так достаточно хороша, чтобы стереть все живое с поверхности планеты. Дальше ее улучшать уже бессмысленно. Не исключено, что прогресс в какой-то степени является управляемым. И те, кто принимает решения, ведут его туда, где он действительно важен. Вот представь себе парня, которого ты застрелил полчаса назад. Представь себе, что у него могли быть флаер и бластер.
  Рихард закашлялся.
  - Не пугай меня, - сказал он нервно.
  - Буду пугать, - отозвался Ванделер. - Надо, чтобы ты понял. То, что сегодня есть у полиции, завтра будет у преступников. Любая вещь, придуманная хорошими парнями для хороших парней, однажды попадет в руки к плохому парню. Это аксиома. И в его руках она будет более эффективна, чем в наших, потому что его не сдерживают ни мораль, ни закон. В отличие от нас.
  - И что это значит? - спросил Рихард. - Остановить прогресс?
   - Зачем остановить? Придержать. Перенаправить его туда, где он важнее. В те отрасли, которые больше усилят государственную машину, а не криминальную или террористическую шпану. Я признаю, что пистолет, с которым я хожу сегодня, мало чем отличается от того, который был у меня в твоем возрасте. И это заставляет меня чувствовать себя спокойно. То же самое верно для наших противников. Поэтому завтра против тебя выйдет еще один такой парень, и ты будешь знать, что у него нет ни флаера, ни бластера, ни самонаводящихся пуль, ни карманной термоядерной бомбы. Эти открытия еще не открыты, поэтому ты знаешь, что их у него не будет. А перестрелку на старых добрых стволах выиграешь ты. Вот тебе и ответ.
  Машина преодолела заброшенную дорогу и выехала назад на магистраль.
  - Значит, флаеров и бластеров не будет? - обиженным тоном спросил Рихард.
  Ванделер пожал плечами.
  - Может, и будут, - сказал он. - Есть версия, что все эти вещи уже изобретены. Но пока что им не дают хода. Придерживают в ожидании того дня, когда мир изменится настолько, что их можно будет открыть, и отдать человечеству, не рискуя создать криминального или террористического монстра с неограниченными возможностями. Однажды этот день наступит. Но боюсь, это будет не при нашей жизни. Не при моей, во всяком случае.
   - А таблетки от рака? От СПИДа? От африканской чумы? Они тоже открыты, и лежат в запаснике?
  - Не исключено, - ответил Ванделер. - И полагаю, они будут там лежать и дальше. Двадцать лет назад на планете жило восемь миллиардов людей. Сегодня их уже около десяти. Представь, что завтра в каждом магазине появятся таблетки от всего. Сколько населения будет на планете через двадцать лет?
  - Не знаю, - признался Рихард. - Я не силен в математике. Мое дело пистолеты и машины. И люди, которые представляют опасность для общества.
  - Зато те, кто принимает решения, понимают в математике, - сказал Ванделер. - Поэтому никаких таблеток не будет. Ни завтра, ни послезавтра.
  - Но это жестоко, - заметил Рихард.
  - А перенаселение не жестоко? - спросил Ванделер. - А голодная смерть? А жизнь в трущобах? Люди проживают свои жизни, не имея возможности что-то изменить. Без образования они не могут найти себе места в технологическом мире. Без денег они не могут получить образование. Они вырастают неграмотными и злыми. Они занимаются преступлениями, потому что больше им нечем заняться. И они не смогут дать образование своим детям, чтобы позволить им занять приличное место в обществе. Их дети вырастут такими же неграмотными и злыми, как они сами. И тоже будут заниматься преступлениями, потому что выбора у них не будет. Это система, в которой нищета и безысходность передаются по наследству, из поколения в поколение. И численность этих людей будет постоянно возрастать, пока они не заполонят собой весь мир. Скажи мне, что это не жестоко.
  Рихард ничего не ответил на это. Его глаза были на дороге, а мысли в полной пустоте.
  - Вот видишь, - удовлетворенно сказал Ванделер. - Не надо никаких таблеток. Ты поймешь это и сам, когда повзрослеешь.
  Рихард вопросительно посмотрел на напарника.
  - Ты веришь в бога? - спросил он.
  - Конечно, верю, - ответил Ванделер. - В того бога, которому мы с тобой служим - всемогущего, всезнающего бога из машины. Он непогрешим, он знает ответы на все вопросы, и он примет решение, которое будет лучшим. Уверуй в него, уповай на него, возложи на него тяготы и печали свои. И будешь спасен от сомнений, от дурных мыслей, и не будет тебе огорчения. Аминь.
  Звякнул коммуникатор, принимая очередной вызов.
  
  Смена подходила к концу. Постепенно с улиц стали исчезать машины и люди. Бестолковое человечество разошлось по своим ячейкам в муравейнике и готовилось отойти ко сну, в преддверии очередного бестолкового дня. Улица впереди была почти пустой, и теперь уже можно было доехать куда угодно без проволочек. Но нужды в этом не было, вызовы поступали все реже.
  Они ехали к городу со стороны довольно удаленного пригорода. За спиной у них полыхал ярким пламенем деревянный дачный домик. Его хозяином был бесталанный живописец-неудачник, не снискавший известности ничем, кроме нездорового образа жизни. Очевидно, после очередного излияния он уснул с сигаретой и ненароком сжег себя и весь дом.
  По крайней мере, такую версию будет рассматривать следствие.
  Художник Рихарду сразу не понравился. Пропитая, прокуренная, побитая молью богема. И картины у него были соответствующие. Он сожалел о каждом мазке краски, потраченном на это искусство. И только с последней картиной было не так. Портрет молодой женщины с каким-то неуловимым выражением лица. Даже Рихард, человек, далекий от искусства, был вынужден признать, что в ней что-то есть. Возможно, никчемному художнику, среди суеты и алкогольного бреда, удалось уловить что-то, какую-то искорку... Возможно, именно эта картина и должна была что-то изменить. Ну то есть, если бы она попала в руки искусствоведов, ценителей...
  Увы и ах, вместо этого она попадет в руки пожарной команды, и то в сильно измененном состоянии. Вот так и тщетны все труды человеческие.
  Рихард оглянулся на напарника. Ванделер сидел на пассажирском месте и пялился в окно с таким сосредоточенным видом, как будто надеялся увидеть там что-то принципиально новое. Смешной, однако, человек. Рихард ухмыльнулся и перенес внимание обратно на дорогу. Но и там смотреть было особенно не на что. Дорога была пуста.
  Он размышлял о том, что люди прошлого не представляли себе того, что будет происходить сегодня. Так же, как они сегодня не представляют того, что будет происходить завтра. Сегодня ему трудно представить, каким образом можно оставить на месте преступления чужую ДНК вместо своей. Но однажды этот способ будет найден. Наука, одарившая человечество различными чудесами, когда-нибудь даст миру и такую возможность. И без сомнения, они, скромные, но героические служители порядка, получат ее первыми. Ну, в крайнем случае, вторыми.
  Те, кто жил вчера, тоже ошиблись, пытаясь предсказать, что будет сегодня. Один писатель полагал, что в будущем появится некая спецслужба, которая будет уничтожать книги. Разумеется, в действительности, этого не произошло. Кому они нужны, эти книги? Возиться с ними, сжигать их. Люди просто перестали их читать в какой-то момент. И никакая спецслужба для этого не понадобилась.
  Другой автор считал, что война машин протии людей примет какие-то экстремальные формы. Ядерные удары, руины миллионных городов, и армия сверкающих машин, выступающих из клубов огня и дыма, чтобы устранить последних уцелевших представителей человеческой расы. Так эпично, и так далеко от того, что произошло на самом деле. Не было ни одного выстрела, ни одного взрыва. Просто однажды мы проснулись и поняли, что все решения уже принимаются не нами. Миром правят машины. И изменить этого мы уже не можем. Да и не хотим, наверное.
  В сущности, мы ведь получили то, чего хотели. Войны прекратились, преступность была снижена до приемлемого уровня - не настолько высокого, чтобы потрясти устои общества, но и не настолько низкого, чтобы распустить полицию за ненадобностью. Это был допустимый уровень преступности. Плюс экономическая стабильность, цены не скачут, промышленность демонстрирует уверенный рост. Люди получают зарплату и приобретают товары по акциям и в кредит. А какой ценой это было достигнуто - кто об этом спросил? Кому до этого есть дело?
  Эта война будет проиграна без единого выстрела. Просто лучшие из нас - те, кто способен что-то изменить, - будут тихо и незаметно исчезать. А те, кто остался, будут есть и спать, спать и есть, пока не превратятся в жующее стадо, которое не может изменить ничего. Ни один писатель не представлял себе такой войны. Ни один о ней не напишет.
  Впрочем, может быть, что все совсем не так? Что машины не воюют с нами? Они просто заботятся о нас? Окружая нас заботой, как строгая нянька пеленает ребенка, чтобы он не вылез из колыбели. Как птичка, которая укрепляет гнездо, чтобы птенчики не вылезли оттуда. А если им нужно вылезти? А если им нужно летать? Но птичка не понимает этого, и укрепляет гнездо все сильнее. Ее забота неумолима и слепа.
  Рихард покосился на Ванделера. Очень тяжело будет разговаривать с ним. Старик тверд и упрям, и в штыки воспринимает все новое. Но с чего-то же нужно начинать. Кому-то же нужно рассказать об этом. А то ему уже начинает казаться, что он единственный человек на планете, который понимает, что происходит. Так можно и с ума сойти.
  Внезапно экран моргнул, бегущая строка пропала, и посреди экрана появилась надпись "Нет сигнала".
  - Твою ж дивизию, - в сердцах сказал Рихард.
  Ванделер обернулся и вопросительно посмотрел на него.
  - Линзы барахлят, - объяснил Рихард.
  - Это пройдет, - ответил Ванделер. - Неполадки в системе быстро устраняются.
  Он продолжал смотреть на Рихарда, пока у того не побежали мурашки по спине.
  - У меня что-то на лбу написано? - осведомился Рихард.
  - Нет, - ответил Ванделер. - Ничего.
  Он отвернулся и опять уткнулся в свое окно.
  Рихард вздохнул. Линзы барахлят, и напарник барахлит. Сегодня ничего не идет как надо.
  Краем глаза он посмотрел на Ванделера. Тот смотрел в окно, и вид к него был какой-то уставший.
  "А ведь старик сдает, - с тревогой подумал Рихард. - Похоже, возраст берет свое".
  Теоретически он понимал, что рано или поздно у него появится новый напарник. Но пока он не думал об этом всерьез. Ванделер казался вечным, но, в конце концов, в мире нет ничего вечного.
  Рихард поежился. Похоже, что этот день придет. И придет он намного раньше, чем ему, Рихарду, хотелось бы. Он с трудом представлял себе кого-то другого на месте Ванделера. Какого-нибудь желторотого лейтенанта, с головой, битком набитой содержимым далеких от реальности книг. Какого-нибудь капитана с пустыми глазами и отличными результатами по стрельбе, прослужившего в полиции десять лет и не заработавшего ничего, кроме нескольких шрамов и одной благодарственной грамоты на позолоченном картоне. Завтрашний день мог принести кого угодно и что угодно. За этой чертой вероятным становилось все.
  Звякнул коммуникатор. Ванделер открыл его и уставился в экран неподвижным взглядом.
  - Выруливай к каналам, - сказал он, наконец. - До цели пятнадцать минут. Если доедем за десять, успеем попить кофе.
  - О! - отозвался Рихард. - Ты возвращаешь меня к жизни.
  И прибавил скорости.
  
  По пустым улицам они вполне успели за десять минут.
  После наступления темноты, в этом месте обычно не бывало людей. Репутация у него была неважная, и патрульных это устраивало. Сами они ничего не боялись. С ними ничего не могло случиться. Они сами могли случиться с кем угодно.
  Они вышли из машины и купили кофе в автомате, потому что живых продавцов в округе было не намного больше, чем покупателей. Ванделер еще купил пачку сигарет, поскольку его портсигар уже безжалостно опустел к тому времени.
  "Кое-кто бросает курить", - подумал Рихард, но вслух сказал другое:
  - И какого клиента принесет в такое место в такое время?
  - Не каждого, - согласился Ванделер. - Но очень крутого.
  - Криминальщик какой-то? - осведомился Рихард.
  - Ага, - подтвердил Ванделер. - Мягко выражаясь, правонарушитель.
  Они сошли по ступенькам вниз на набережную, и остановились у самых перил.
  - Мы не пропустим его? - заволновался Рихард.
  - Нет, - ответил Ванделер. - Мы увидим, когда он появится. С минуты на минуту.
  - Ты увидишь, - поправил его Рихард. - У меня линзы до сих пор не работают.
  - Да уж не пропущу, - хмыкнул Ванделер.
  Он поставил стаканчик с кофе на каменные перила и рядом же положил сигареты. На пачке виднелась пугающая надпись "Курение может привести к раку". Ванделер поморщился, увидев эту надпись.
  - Ты еще радуйся, что тебе не досталась пачка с импотенцией, - сказал Рихард.
  И прыснул, глядя на обескураженное лицо своего напарника. Это было нехорошо, но он не мог удержаться, настолько Ванделер выглядел сбитым с толку.
  Ванделер насупился и, надорвав пачку, принялся выковыривать оттуда сигарету. Рихард тем временем закурил, и сразу отхлебнул кофе. Ему нравилось именно это сочетание, когда один вкус накладывался на другой.
  Кофе был не то чтобы очень хорошим. Как ни печально, подумал Рихард, но человечество скорее побывает на всех планетах Солнечной системы, чем изобретет автоматы, которые делают нормальный кофе. Почему так странно устроен мир?
  Ванделер за его спиной клацал зажигалкой.
  - Так ты будешь щелкать до конца смены, - сказал Рихард. - Возьми мою.
  - Благодарю, - ответил Ванделер. - Ты очень любезен.
  В его рассерженном тоне не было и намека на благодарность.
  Рихард не стал принимать это близко к сердцу. Ему было хорошо, он пил кофе, и его дежурство приближалось к концу. Мелкие мелочи вполне можно игнорировать.
  Ванделер наконец зажег сигарету и затянулся.
  - А ловко ты подстрелил того парня у гаража, - сказал он уже спокойным голосом.
  - Да, самому приятно, - ответил Рихард.
  Чего уж там, у него было право гордиться собой. Он молодец и заслужил.
  Ванделер еще раз выпустил дым.
  - Я помню время, когда ты только появился в патруле, - сказал он задумчиво. - Сразу после полиции, тебя пришлось переучивать полностью. Иногда мне казалось, что это безнадежно, что ты никогда не научишься.
  - Иногда и мне так казалось, - признался Рихард. - Причем достаточно часто.
  Ванделер издал негромкий смешок и продолжил:
  - Тем не менее, ты всему научился. Ты знаешь все, что нужно знать, и умеешь все, что нужно уметь. Твой профессионализм производит впечатление... Ты достиг настоящих вершин мастерства.
  Через несколько ударов сердца Рихард почувствовал, как по спине ползет ледяная капля пота. Все еще держа в одной руке кофе, а в другой сигарету, он обернулся назад - и увидел ствол, смотрящий ему в лицо.
  - Ванделер, ты что? - спросил он. - Это же я.
  - Извини, парень, - ответил Ванделер. - Это всего лишь работа.
  Рихард сглотнул сухой комок в горле. Он понял, что достать пистолет не успеет.
  
  
  
  
  10.07.2016 - 29.11.2017
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"