- Бог сбрендил, господа присяжные заседатели. Он подарил нам свой старенький детский конструктор, 'Сотворение мира' называется. Эта игрушка покруче любого ящика Пандоры. Давайте, говорит, коверкайте времена и пространства, как заблагорассудится. Теперь вы творцы, подобные богу.
- Это я о себе, - добавил Вадим, - не о вас. Но кому от этого легче? Думаете, мадам и месье, сейчас чудес насыплем вам каждому в карман из рога изобилия?
Ни-чер-та.
- К сожалению, или к счастью, искусственную реальность невозможно свернуть. Вашу Францию нельзя выключить, как электрическую лампочку. Щелкнул и пустота, и никогда не было такой страны. Нет, вы тоже настоящие. Ваша Франция - навсегда. Это условие, которое никак мы, нынешние всемогущие, обойти не можем. Это даже не щелчок по носу богам-самозванцам. Это глубокий нокаут. В полном беспамятстве миры сотворяем. Даже инструкцию к игрушке не прочитали, выучили наизусть историю столетней давности и собрали-таки ваш мирок.
- Вы все здесь веселитесь накануне большой войны, смеетесь сквозь слезы. И ни черта не понимаете, что ваша война всего лишь забавный пролог перед концом света. Человечество накануне агонии. Вот так, уважаемые дамы и господа.
Господин В. Маслов, русский демиург высшего класса, пришелец, употребив бутылку вермута, закончил выступление перед жиденькой парижской публикой. Он говорил по-русски, его никто не понял, ни одна дама не упала в обморок, ни один джентльмен не застрелился. Ресторанное общество вернулось к своим делам. Кто-то открыл бутылку шампанского. Хлопок вылетевшей пробки прозвучал вялым салютом, заключающим речь Маслова.
Вадим махнул рукой на весь Париж, перешел на едва слышимый русский мат и вернулся к своему столику.
- Гарсон, вторую бутылку мне, - крикнул он по-французски, - мать твою, - добавил уже по-русски. - Тащи быстрей, пока в вашей Европе продавать абсент не запретили. А то чего-то гордость из меня поперла, а я ведь только один из 98 авторов этого безобразия.
Посетителей в ресторане "Ля Ротонд" в Париже образца 1914 года было немного. Рано еще, только восемь вечера. Мата Хари выступает через час. Тогда и будет наплыв мужской части высшего света. Но какое нам с Маргарет до них дело.
Мальчик алжирец принес бутылку вермута, блюдечко с оливками, немного печенья и черный кофе. Он расставил все на столе, с безграничным удивлением рассмотрел Вадима в подробностях, и, исчез в направлении бара. Конечно, русский вызывал недоумение в предвоенном Париже. Простенький серый смокинг, купленный здесь же на улице Бонапарте-29 соответствовал эпохе, но с кроссовками-антигравами модели 2214 года Вадим не захотел расставаться, и, конечно же, никто из мужчин в 1914 году не собирал сзади длинные волосы в хвостик, перевязанный резинкой от денег. За что друзья и прозвали его Чипполино.
- Месье Маслов, - официант вновь вернулся. - Вас какой-то господин просит к телефону.
- Меня, здесь?!
- Прошу Вас, месье.
На темной лестнице ждали два подозрительных типа. Толстый и тонкий. Вадим сумел еще рассмотреть одинаковые клетчатые штаны на обоих. Толстый упер револьвер, в живот Маслова, тонкий захватил левую руку. Вадим не успел испугаться, только возмутился до бешенства. Не думая об опасности, он выдрал револьвер из руки толстого, стукнул рукояткой по его голове, и, бесцеремонно, сквозь выбитые зубы вставил ствол в рот тонкому. Толстый распластался на ступеньках и громко стонал.
- Кто вы, - грозно спросил Вадим.
Коверкая слова, - мешал ствол нагана, плюясь кровью, с немецким акцентом нападавший признавался.
- Мы работаем на фон Мирбаха. Барон очень хотел с вами встретиться, герр Маслофф. Он решил, что если Вас приволокут насильно, вы будете сговорчивее.
- Где Мирбах?
- Через два столика от вашего, вы его легко узнаете.
- Пошел вон. - Вадим секунду думал, не пнуть ли гаденыша по копчику. Не пнул, вернулся в зал и направился к кругленькому усатому господину в черном смокинге. Светло-серый цилиндр почему-то лежал прямо на столике, а не в гардеробе. Оружие там прячет, устало подумал Маслов. Он быстро поднял цилиндр, забрал тяжеленький браунинг и как заправский пират засунул себе за пояс. Затем удобно устроился в кресле за столиком для привилегированных персон и посмотрел в глаза немецкому разведчику.
Вадим сам себе удивлялся. Чего это я так геройствую, чуть пулю не схлопотал. Наверное, въелась в душу и кровь привычка демиурга рассматривать смерть в подробностях без страха и особой тошноты. Даже к Мирбаху ненависти нет. Такие уж здесь люди, не лучше наших.
- Проще надо быть, господин барон, и народ к тебе потянется. Грубая работа.
- Вы меня обезоружили, герр Маслофф, - растерянно произнес Мирбах. Улыбка получилась вымученной, но он скоро пришел в себя, стал приветливым и ласковым.
- Герр Маслофф, позвольте предложить вам сигару.
- Не курю.
- А что бы вы хотели от нашего мира.
В этот момент смолк оркестр. Музыканты перестали наигрывать веселенькие мелодии Штрауса. Тишина призывала к ожиданию.
Открылась дверь, и в нее скользнула высокая женщина с темными глазами. Она неподвижно застыла перед статуей бога Шивы. Зазвучала индийская мелодия, и танцовщица двинулась в сторону Шивы, затем прочь от него, призывая злой дух мести. В неистовстве она стала срывать с бедер прозрачные покрывала. Затем, расстегнув пояс, распласталась перед алтарем. На мгновение взору зрителей предстал полный соблазна облик обнаженной красавицы.
Барон выражал свой восторг, размахивая зажженной сигарой.
- Хороша, не правда ли, герр Маслофф. Я знаю, Вы неравнодушны к Мата Хари, нашей богине.
- К агенту германской разведки, кодовый номер Н-21 секретный отдел 111-B?
Вернер фон Мирбах растерялся. Но скоро справился с волнением.
- Ах, да, Вы ведь один из авторов нашего мира. Сыграем в открытую?
- Я вас внимательно слушаю.
Барон говорил резко, отрывисто, словно команды отдавал.
- Вы заполнили нашу Европу вредными идеями. Вы сеете пораженческие настроения в германской армии. Вы рассказываете в истории другого мира об обыкновенности немецкой нации. Если уж создали нас свободными, извольте не соваться в наши дела. Закройте свои проклятые ворота.
- Это не ворота. Это разлом реальностей искусственной и настоящей. Проходит по гринвичскому меридиану на территории Франции. Не переживайте, другая Франция контролирует поток мигрантов.
- Ну да. Мы могли бы принудить наших французов закрыть войсками ваш разлом, хотя это сложно, но мы не можем справиться с потоком любопытных из вашей реальности. Я так понимаю, их опасно расстреливать. Вдруг войска после этого введете. А ваше оружие намного сильнее, - с завистью сказал барон. - Кстати, то что вы невольно вторглись в нашу жизнь, у вас не вызовет изменений?
- В какой-то мере, информацию новую получим. Но напрямую мы не завязаны. Это ведь не путешествия во времени. Весь ваш мир, Земля 1914 года, создан искусственно, в разломе новой реальности. Высшая технология - чудовищная сила, вы ничем не отличаетесь от настоящих людей. Сейчас и у вас и у нас 2214 год. Вы выезжаете из Парижа на ваших авто с керосиновым двигателем. И, через несколько часов, наслаждаясь прогулкой среди виноградников, попадаете в районе нулевого меридиана из настоящей реальности в искусственную и обратно. Если не хотите попасть в иной мир, воздержитесь от путешествий по Франции. Возвращайтесь в Берлин через Лондон.
- Ужасно, ужасно. - Барон давно забыл о сигаре. Она напрасно дымилась в пепельнице. - Наш доблестный вермахт на сто процентов готов к войне, но эрцгерцог Фердинанд не поедет в Сараево. И даже если бы его убили в другом месте, кайзер не начнет войну, побоится. Вы отравили немецкую решимость вашим вредным знанием о нашем мире, о его будущем, о его прошлом.
- Я повторяю, это не временные парадоксы, у вас свой собственный мир и история отличная от нашего 1914 года. Вы только созданы по его образцу, вплоть до мельчайших деталей.
- Как же, свой собственный. В Южной Африке, в Оранжевой республике, 'Ми-6' организация так называется, у англичан консультантами работают. В России тоже черте что твориться, ФСБ какое-то объявилось, Распутина царь Николай в Петропавловскую крепость посадил, а нам любезно согласился помочь гросс мастер германской БНД герр Август Ханниг. В вашем мире остались прозорливые немцы.
Ой, как все плохо, думал Вадим, начались последствия наших необдуманных экспериментов. Но кто ж знал, что процесс создания искусственной реальности необратим. Не чистить же иную Землю от людей нейтронными бомбами, не выжигать же другую цивилизацию напалмом.
- Да, это не есть хорошо, - согласился Вадим.
- Дорогой мой герр Маслофф, - если угроза вашей жизни вас не особенно беспокоит, не могли бы вы подсказать мне, что может великая Германия для вас лично сделать. Я просто теряюсь, не знаю, что вам предложить.
- Вы меня вербуете?
После секундного молчания Мирбах кивнул.
- Что вам от меня надо, информацию?
- Нет, - барон добрался до сигары. - Пустяк, мелочь, - он с удовольствием затянулся и выпустил струю дыма в потолок, как паровоз, только гудка не хватало. - Вы немного подкорректируете нашу реальность. Устроите нам сразу восемнадцатый год и полную победу Германии в Войне. Германия должна быть великой, и другая нам не нужна. Это вы создали такую реальность, которая нам не нравиться. Извольте исправить. И становитесь хоть канцлером Германии, хоть самим кайзером, черт побери.
- А фюрером можно? - Съязвил Вадим.
- Фюрером, - растерянно переспросил Мирбах, - да называйтесь, как хотите. Но меняйте все к чертовой матери.
Подошла Маргарет. Изящно кутаясь в любимое норковое манто, она присела за столик. Сценический костюм она сменила и теперь предстала в длинном черно-белом платье свободного силуэта.
- А вот и наша Мата Хари. - Барон преподнес как драгоценность длинную тонкую сигарету даме. - 'Око утренней зари', рожденное германской разведкой.
Маргарет обменялась ласковым взглядом с Вадимом и ответила барону.
- Я родилась от мамы и голландца. Немцы здесь не при чем.
- Барон, - Вадим поднялся, - я думаю, наша дискуссия зашла в тупик, ничем не смогу вам помочь. Эксперименты над искусственной реальностью категорически запрещены нашим мировым сообществом, запрещение поддержано всеми главами государств 2214 года. Специальные органы жестко контролируют выполнение запретов. Счастливо Вам оставаться Вернер фон Мирбах. Не думайте о мировом господстве. Это больно для головы и вызывает расстройство желудка у окружающих.
Мирбах не смог сдержаться. Он зло глянул на Маслова.
- Браунинг я оставлю у швейцара.
Вадим обнял Маргарет. Та его поцеловала. Они отправились бродить по Парижу. Прекрасному веселому Парижу 24 июля 1914 года. Теплый романтический вечер, неверный свет газовых фонарей, почти нет авто, только симпатичные конные экипажи, ландо, пролетки, нарядные коляски. Кругом шикарно одетые дамы и элегантные кавалеры. Все хохочут, пьют шампанское, празднуют мирный день и самозабвенно орут марсельезу. Пахнет конским потом, и жареными каштанами.
Маргарет изредка здоровалась со знакомыми, не упуская случая продемонстрировать своего необычного кавалера. В смокинге и кроссовках-антигравах Вадим производил неизгладимое впечатление.
- За нами кто-то идет, - вдруг взволнованно проговорила Маргарет.
Маслов оглянулся. Высокий мужчина, бородка клинышком, серый котелок на голове, очень хитрая физиономия и длиннополое пальто. Руки держит в карманах. Точно тайный агент, нервно сжимающий рукоять револьвера, палец, наверное, уже весь исцарапал о спусковой крючок.
- Шпик, - подтвердил Вадим, - но, конспирацией здесь явно пренебрегают. Ладно, пусть за нами походит. Первой мировой войны все равно здесь не будет. Она стала напрасной, еще до начала.
Маргарет очень хотела попасть в 2214 год, домой к Вадиму, в Россию. И все время расспрашивала его о том житье-бытье. И целовала, целовала, целовала.
На пересечении двух знаменитых улиц Парижа - Рю де ля Пе и Фобур Сент Оноре, два прекрасных вороных коня легко и грациозно, рысью катили красный фиакр. На булыжной мостовой под колесами экипажа весело прыгал теннисный мячик, неуместный в этом Париже.
Вадим остановился. Трое молодцов, звонко топая подкованными сапогами, вывалились из фиакра, словно монеты из порванного кармана, грубо вырвали Маргарет из объятий Вадима и запихнули в экипаж. Маслов ринулся следом.
Барон фон Мирбах торжествующе улыбался. В челюсть ему, боковой правый. Кто-то ударил Вадима по затылку. В голове помутилось. А вот сейчас в горло Мирбаху вцеплюсь. Дальше темнота...
Ангел? Нет, это Маргарет Геертруйда Зеле, она же Мата Хари в образе сестры милосердия.
- Здравствуй любимый мой, здравствуй мой хороший. Все уже позади. Ты спас меня, ты спас свою любовь.
Маргарет начала целовать Вадима.
- Как все кончилось? - Прохрипел Маслов, - тело у него превратилось в один большой синяк. Мышцы болели нестерпимо. И голова кружилась.
- Ты задушил Мирбаха, остальные разбежались, и даже кости тебе не поломали, радость ты моя. Скоро за тобой придут. Мы отправимся долечиваться к тебе в реальность. Домой, мой родной, к нам домой.
- Мирбах, наверное, очень расстроился, едва слышно произнес Маслов. Он должен был дожить до 18 года. Жаль...
_______________
- Чипполино, двигай сюда со своей незаконной супругой. - Майор Марошкин призывно махал рукой. - У нас тут джип - на воздушной подушке, 'лендровер'. Поехали на экскурсию. Горючего в самолете все равно уже нет. Пассажирам обратно в свою реальность надо пешком добираться или лошадей нанимать у местных. А я тебя познакомлю кое с кем, а потом в настоящий Иркутск доставлю. Маргарет, садитесь назад, там будет удобно.
Ракетный Боинг завяз в мелком болоте, чудом не вонзившись в могучие деревья. До леса оставалось метров двадцать. Самолет устало распластал крылья, понурив грязный нос, и словно приходил в себя после ужаса аварийной посадки в алтайской степи. Не было здесь никогда города Иркутска, и неизвестно будет ли когда-нибудь в этом мире взлетно-посадочная полоса. Люди вповалку лежали на голой земле, унимали нервную дрожь. Команда спасателей прибыла на флайере. Их начальник составлял списки пассажиров и пытался связаться с Иркутском, обеспечить транспорт. Естественно связи не было.
Этого мы как-то не учли, подумал Маслов. Действительно, а как радиосвязь наладить между реальностями?
Майор Марошкин поправлял свою форму. Голубые петлицы, голубые погоны.
- Ты что же Матвей, даже не скрываешь принадлежность к ФСБ.
- Вадим, не будь наивным. Здесь у варваров, что ФСБ, что святая инквизиция один черт, а представительность форма придает.
- Погоди, погоди. - У Вадима все поплыло перед глазами, вернулось головокружение. Ведь вы должны были обеспечить прекращение экспериментов над искусственной реальностью. А вместо этого?!
Вадиму стало совсем плохо, затошнило смертельно. Это, какого джина мы выпустили из бутылки? И как его загнать обратно?
- Это же, сколько энергии коту под хвост спалили. На вас никакой антиматерии не хватит. А реактор Реальностей свой, значит построили. Какой год взят за образец? - Спросил он упавшим голосом.
- 1201, и мы едем в гости к Тимучину. - Майор громко и счастливо смеялся. - Поздравить его, с получением на курултае титула Чингисхана.
- Зачем вы это сделали?
Майор посерьезнел.
- Мы опередили ЦРУ на один день. Эти сволочи уже создали реальность 1542 года. Садитесь, расскажу по дороге. Трогай, бросил он шоферу.
В большой машине сидело еще два ФСБ-шника с монгольскими чертами лица. 'Лэндровер', мерно, без натуги гудя мотором, бодренько плыл по бездорожью.
- Далеко нам ехать, - спросила Маргарет.
- Не успеешь соскучиться, красавица, - ответил Марошкин. - А что Маслов, ты хочешь жениться на ней?
- Да, - серьезно ответил Вадим. - Я хочу сочетаться законным браком с женщиной из искусственной реальности - Матой Хари.
- Нет, это, конечно, твое дело. Мое дело сторона, - майор говорил нарочито равнодушно. - Но юридически это все равно, что женится на инопланетянке. Как вы оформите свои отношения, не представляю. Но звучит прикольно. Хочу жениться на Мата Хари.
Маргарет тут же надулась и за всю дорогу не проронила ни слова.
- Но вернемся к нашим баранам, пока не доехали до бараньего стада. - Майор улыбнулся своей шутке. - ЦРУ организовало разлом реальностей к востоку от Гринвича, в Греции. Но их цель Италия, Рим 1542 года. Они работают с Павлом III - папой римским тамошним. Успехи у них впечатляющие. Они, идиоты, призвали испанскую инквизицию и создали в Риме Высший апостольский трибунал, названный Священной Канцелярией. И так рьяно взялись за дело, под прикрытием ЦРУ, что Рим уже спалили. Дотла. Обошлись и без Нерона. Даже превзошли его. Кстати, никто не хочет горяченького гамбургера? Только что подогрел два в микроволновке.
Вадима опять чуть не стошнило. Что делается?! Самое плохое, что ни одна искусственная реальность не поддается сворачиванию, а доступ туда свободный. Апокалипсис наступает. Я готов за это ответить, но что толку от моей готовности, думал Вадим.
- Ну не хотите как хотите, а я поем, - сказал майор и вгрызся в котлету. - Так вот, Иезуиты стали главной опорой папства в деле церковной реформы, уже открыто их отделение у нас в реальности в Вашингтоне. Заправляет всем ярый поборник идей главенства церкви в государстве, в частности в США, Иоанн Лойола. Нам ничего не оставалось делать. Нам нужен китайский император. Нам нужен сильный Китай вместе с Монголией в нашей реальности для противопоставления американской экспансии. Вот мы и открыли Чингисхана. Подъезжаем.
'Лендровер', словно трусливый лев осторожно пробирался среди множества зажженных костров. Тысячи воинов великого Тимучина грелись у огня. Они ели жирную баранину, обжигали древки стрел, сушили одежду. Запах навоза, пригоревшей пищи и сырой одежды аппетита не вызывал. 'Лендровер' резко притормозил, будто споткнулся. Пришлось объезжать табун лошадей. Скоро подъехали к большой желтой юрте. Десяток монголов на лошадях, при полном вооружении охраняли золотой шатер. На джип они среагировали вяло, и спокойно пропустили гостей. Марошкин видно был здесь своим человеком.
Вадим увидел Тимучина. В огромной Юрте роскошнее и больше чем ротная армейская палатка собрались приближенные великого Чингисхана. Здесь были старший сын Чингиз-хана - Джучи и два уже прославившихся в Китае полководца - одноглазый Субудай-багатур и сухопарый Тохучар-нойон. Посреди юрты горел костер из корней степного кустарника, и душистый дымок поднимался к отверстию круглой крыши. На золототканых шелковых коврах стояли огромные миски с вареной бараниной и горохом. Пахло вкусно, как ни странно. Прислужники обносили кумысом гостей.
Сам Чингисхан 'Посланный небом', монгол с рыжей бородой, сидел на горе войлоков и ничего не ел. Он приветствовал гостей длинной фразой. Фсб-шник ее перевел.
- Не бойтесь меня бледные чужестранцы. Мы не едим человечину. Мы скармливаем ее собакам.
Вадим вздрогнул. Маргарет стало дурно, но она не упала в обморок.
- Симпатичный старичок ваш Чингисхан, - тихо сказал Маслов.
- Ну, так, лучшие кадры ФСБ, - ответил Марошкин.
Перевод продолжился.
- Я буду, добрым к вам. Мои гости это больше чем друзья. Это моя семья. Вы, можете всех своих врагов скормить моим собакам.
Переводчик представил Маслова, как автора и создателя его мира. Великий Чингисхан соизволил наклонить голову в знак уважения к Вадиму. А потом предложил обменять его слишком бледную и старую женщину на красавицу Кулан, юную, луноликую, любвеобильную. Когда Вадим отказался, Тимучин недовольно поморщился и, небрежно махнув рукой, произнес два непонятных слова.
- Забирай без обмена, - перевели Вадиму, - у великого воина должно быть много жен.
- Отказываться нельзя, - прошипел в ухо Марошкин, - потом придумаем, что делать с этим подарком.
Вадим встал на колени и поклонился Чингисхану в знак согласия.
Скоро представительский ужин окончился, Вадим с Маргарет ждали Марошкина у 'лэндровера', а тот в обществе одного из своих переводчиков остался шептаться с Чингисханом.
Мата Хари обняла Вадима, пристально посмотрела ему в глаза и тихо и очень серьезно произнесла.
- Я отравлю тебя, Маслов. Нам не нужна эта дикарка.
До самого Иркутска они не разговаривали. Красавица Кулан тихонько сидела рядом с Марошкиным. Верно, переводчики попросили ее помолчать. Так с ФСБ-шниками она и уехала.
Вадим привез Маргарет домой. Большой двухэтажный дом, построенный в традициях сибирского казачества, ей понравился. Зеркальная стена в спальне буквально ошеломила ее и вызвала долгий детский восторг. И еще она оценила ванную с неиссякаемой горячей водой и просторную чистую кухню с линией доставки готовых блюд 10 000 наименований. Они ели сибирские пельмени и Мата Хари первый раз в жизни пила чистый спирт, и пела непонятные русские песни, и забылась после безмятежным пьяным сном.
А потом Маслов вывез аборигенку начала XX века в современные магазины. Все бы ничего, но в бутике среди дамского белья Вадим завяз как войско польское в болотах Подмосковья. Обижаться было не на кого, сам Сусаниным работал. Зато сколько счастья испытала Маргарет, примеряя все ЭТО. Вопли восхищения комбидрессами, меняющими цвет в зависимости от настроения, металлическими трусиками танго, светящимися бюстгалтерами от Армани и колготками Сан-Пелегримо, зрительно увеличивающими длину ног, собрали толпу зрителей. Мата Хари никого, не стесняясь, демонстрировала свою дикую сексуальность. Этот безумно радостный стриптиз продолжался часов восемь, до закрытия. Финансы у Вадима были ограничены, и из всего многообразия Маргарет пришлось выбрать только десятка два комплектов.
А на второй день безумно-счастливой совместной жизни Маслова похитили.
Он сел за руль флайера, Мата Хари устроилась на сиденье рядом, вытащила из сумочки дезодорант и направила струю газа в лицо Вадима.
_______________
Очнулся он уже в Иерусалиме. Марк Эйнштейн, один из соавторов проекта 'Искусственная реальность' и офицер израильской разведки 'Моссад' уговаривал Маслова помочь исправить их новый 33 год.
- Не обижайся Чипполино, не было, не было у нас другого варианта. ФСБ прикрывало тебя. Ты стал невыездной. Не выпустили бы тебя из России. Ты им нужен для работы с Золотой Ордой. Не обижайся - повторил он. - Устроим со всеми удобствами. Отель 'Хаят' не так уж плох, исполним любой каприз, я тебя даже не стану переправлять в нашу искусственную реальность.
- Так я свободен.
- Тебя никто и не арестовывал, просто вывезли аккуратно из России. Помоги, а.
- По-хамски вы поступили ребята. Но у вас в спецслужбах вежливости в принципе не обучают. И из-за чего сыр-бор?
- У нас проблема, - Марк поморщился, потер руками виски, прогоняя головную боль, уселся прямо на стол и продолжил, - произошел сбой. Мы это сделали ЭТО - новый Иерусалим. Помнишь фильм такой, 'День Сурка'. Наша израильская реальность, зациклилась.
- Господи, ну было же решение, запретить эксперименты с искусственной реальностью. Мне и 1914 года хватило. - Вадим почувствовал, как верхняя челюсть вдруг окаменела, будто ледокаин впрыснули. - Давно у меня так зубы не болели, и голова не разламывалась на части. Меня то вы зачем всюду суете? На мне свет клином сошелся? Ты, например, тоже участник проекта.
- Зато Чипполино у нас, самый талантливый. Это даже ЦРУ признает. Мы, считай, тебя у них из-под носа выдернули.
- И что вы хотите, чтобы я сделал?
- Раз мы не можем свернуть реальности обратно, надо научиться управлять ими.
- Входите в контакт, управляйте тамошним правительством. Сделайте предложение, от которого невозможно отказаться царю Ироду, промойте мозги Понтию Пилату.
- Нет, - Марк помрачнел, - дела обстоят намного хуже. Я же говорю, у нас цикл не размыкается. Каждый день у нас распятие Христа повторяется. А воскресение никак не состоится, думай, работай, требуй все что пожелаешь. Речь действительно идет о спасении Мира. Нашего настоящего мира.
- Какого мира, покажи мне этот ваш мир.
- Сейчас я тебе покажу путь на Голгофу, - мрачно пообещал Марк.
Они вышли на улицу, прямо в толпу, в процессию идущую к Голгофе. Коренное население застыло на обочине остолбенелыми зеваками. Даже римские солдаты, опершись на копья, угрюмым, немигающим взглядом рассматривали толпу, будто фиксировали происходящее в памяти, но ничего не предпринимали. Приказа не было. И отдавать приказы, видимо было некому. Кучка пришельцев нашего мира обступила Христа. Громко ругаясь, они вырывали друг у друга крест, чтобы тащить его попеременно. Израильская военная полиция из пришельцев-демиургов, вооруженная дубинками и автоматами 'Узи' оттесняла народ. Периодически кто-то из новых центурионов постреливал в толпу резиновыми пулями. Первосвященники заняли места на специально сооруженном помосте. Понтия Пилата не было.
Над Иерусалимом барражировало звено штурмовых вертолетов 'Апач'. Внезапно гул винтов усилился. С довольным рыком три вертолета развернулись для атаки и открыли огонь. Ракеты воздух-земля нашли свою цель. За резким противным свистом послышались гулкие взрывы. Ударила тугая волна горячего воздуха. Где-то за городом засветилось зарево пожара.
Вадим даже глаза выпучил.
- Что происходит? - закричал он.
Марк, невозмутимый как айсберг в океане, ответил.
- Одна из арабских организаций, Хезболлах, что ли все время лезет в наши дела. Вооруженные до зубов, они хотят отбить Иисуса. Не желают его распятия. Думаешь, мы на экскурсию войска сюда ввели? Черте что здесь творится.
Несколько явных пришельцев, одетых по моде двадцать третьего века вдруг вырвались из толпы и бросились к Маслову.
Он даже вскрикнуть не успел, когда его повалили на землю. Бородатый невменяемый татарин стал его душить, мужик, который что-то ворчал по-немецки, держал за руки, а третий, худенький парнишка в джинсах от 'Гуччи' занес нож.
- Иуда, я вырежу твое сердце, - хрипел он по-русски.
Вадим настолько был ошарашен, что ни одного движения не сделал, чтобы защититься.
Марк вырвал нож из рук красавчика. А потом долго и грубо ругался по-английски. Это были сплошные факи и шиты. Подоспевшие солдаты скрутили всех троих врагов Иуды и увели.
Вадим, чуть не хлюпая носом от обиды, попытался оправдаться.
- Но я же не Иуда.
- Конечно, конечно, успокойся. Иуду арабы режут здесь, еще до того как он получит свои 30 серебренников и предаст Христа. Иуды-предателя как такового здесь нет. Да местному народу он и не нужен. А вот нам нужен, приходится его придумывать.
- Меня в Иуды записали? Да у вас здесь сумасшедший дом.
В отдалении послышались частые автоматные очереди.
- Согласись, - печально произнес Марк, - надо что-то делать.
Вадим уныло подтвердил.
- Надо.
- Кстати твоя Маргарет здесь.
- Да, - Вадим удивился, - что же вы обещали ей за мое похищение?
- Тебя.
Скоро Маслов ее увидел, как только вернулся в гостиницу.
- Войдите, - рассеяно произнес Вадим в ответ на стук в дверь. Маргарет бросилась к нему, обняла за ноги, распластавшись на полу, плакала и просила прощения.
- Мне сказали, что если ты не исправишь реальности, тебя надо будет принести в жертву, тебя сожгут злые иезуиты-инквизиторы, а меня вернут в Париж и повесят, как должно было быть, и не будут хоронить, пока мой труп не высохнет на солнце.
- Прекрати рыдать. Я все понял и простил. Разбери мои вещи. Устройся сама. Чувствую, придется здесь задержаться. Работы будет много. Знать бы еще, как все исправить.
- Маргарет, - позвал он любимую, у которой моментально высохли слезы. - Мне нужна большая кружка черного кофе и нужен Марк, пусть притащит мощный компьютер, эта железяка поможет моим раздумьям.
Знаешь, что мы на сегодня имеем? Даже не догадываешься. Конец света от расплодившихся искусственных реальностей.
Чингисхан, опираясь на штыки ФСБ, становится китайским императором. Где-то, в степях под Шанхаем он грузит на колоссальную конскую повозку передвижную ракету 'Великий Поход' с боеголовками, разламывающими реальности. Скоро, он заявит о себе, как о сильном мира сего. Мира 2214 года.
Отцы иезуиты с помощью 'ЦРУ' тупо и извращенно пытаются пролезть в американские президенты. На бедный американский народ 2214 года льются потоки иезуитской лжи. Иоанн Лойола имеет неплохой шанс через два года стать президентом США.
Европа застыла накануне мировой войны, жизнь там замерла в бесконечном ожидании катастрофы.
Только Иисус Христос, наш спаситель, каждый день, без воскресений, поднимается на Голгофу, принять муку и очередной раз отдать свою жизнь, дабы конец света не наступил преждевременно.
Доктора в белых халатах перед распятием колют его обезболивающим. Крест установлен. Два новых центуриона, возле Христа, в штатском с пистолетами под мышками спокойно разговаривают.
- Распинать Христа мы уже научились. Почему же воскресение нам никак совершить не удается.
- А значит, не человек управляет таки вселенной.
Что же нам остается делать? Еще одну реальность создать? Думает демиург - Маслов Что толку их множить? А может это, будет особенная реальность? Стоп, сейчас, мелькнула верная мысль! Догнать бы ее, осознать, что это должна быть за реальность?
Да, да, да! Это должен быть мир, в котором уже решен вопрос сворачивания искусственных реальностей и управления ими. И, исторические даты здесь ни при чем. Ни прошлое не нужно, ни будущее. Сойти бы с этой Земли в сторонку. Иной мир создать. Другую Землю...
---------------
Ветер налетел по заказу, быстро раздул огонь, и, теперь, легкими порывами оживлял пламя. Вадим длинной кочергой перемешал занявшиеся обломки реальностей. Он устроился в одном из двух шезлонгов на лужайке перед очагом.
Подошла Маргарет.
- Какая у нас сегодня пища для огня? - спросила она.
- Присмотрись. Веселенькую сказку сделал былью Матвей. Задорные песенки в искрах костра слышишь? Эта реальность - сплошная оперетта.
А видишь темное пламя, горящую ночь? Иоанн оживил все немыслимые кошмары. Беспробудный конец света тянется в бесконечности, наперекор времени.
Заметила, серебряные угольки? Они шипят и мечутся, как бесчеловечные механические чудища из техножизни Марка.
Глаза слепит? Это не костер, солнце пылающее. Лука создал вселенную с человеческим лицом, у него в буквальном смысле звезда со звездою говорит.
- Это, какие же года обугливаются?
- Да не года это. Нет больше конкретного года по человеческому летоисчислению. Да и человеков то больше нет. Разве мы люди? Человек остался далеко позади бессмертия. Так что милая моя, до богов мы не дослужились, подвигов как видно не хватило. Или нужно уметь, что-то еще делать, помимо искусственных вселенных. А титул нелюдей получили. Так что с полным правом осколки реальностей в уголь превращаем. Мало того любая реальность изменяется под действием живущего в ней разума, в той или иной степени становится искусственной. Суть - всякая реальность искусственна.
- Философ, - Маргарет печально смотрела на Вадима. - Скажи проще - всякая реальность искусственна, если уже испорчена человеком. А существует ли одна, истинная реальность, с которой все началось?
- То есть, иначе говоря, ты хочешь спросить, что было, когда ничего не было? Так вот, ничего и не было.
- Но с чего-то все начиналось.
- С нуля, с пустоты. И закончится пустотой, когда мироздание устанет от экспериментов.
- У тебя есть новые идеи? Ты хочешь сотворить еще один мирок? - Маргарет
вытянула руку и достала из воздуха бокал розового мартини украшенного оливкой. - Ты будешь? - спросила она Вадима.
- Да, только мне белого, пожалуйста, и без всяких оливок. Так вот.
Маргарет легонько стукнула свой бокал о бокал Вадима.
- За нас, любимый, ничего, что я так тебя назвала? У меня для тебя чисто человеческий сюрприз.
- Ничего, - Вадим отпил мартини и продолжил. - Я, знаешь, люблю человеческие воспоминания. Благодаря им мне хочется что-то новое создавать.
Маргарет будто не слушала. Она облизала губы в волнении и объявила
- Давно я хотела тебе это сказать.
Вадим ждал.
- Я у тебя как заброшенный склад забытых сокровищ.
Вадим закоченел, как мамонт в вечной мерзлоте. Предчувствие неприятностей перехватило горло.
- И что? - Прохрипел он.
- Мне скучно с тобой. Я не люблю тебя. Я ухожу. - Маргарет очень быстро проговорила фразу, поднялась с шезлонга и повернулась спиной, подняв бокал над головой, как символ свободы.
- Почему? - только и смог спросить Вадим.
- Потому, что, - крикнула Маргарет. - Потому что я все время живу в твоем мире. Потому что любой мир - твой. И я твоя раба. Я послушна тебе во всем. Я даже спорю с тобой по твоей прихоти. Нет, дорогой мой, любовь прошла и я ушла. Хочу свою Вселенную. Свою реальность. Может быть, я найду в ней место и для тебя, но там ты будешь мне принадлежать и жить будешь по моей прихоти.
Маргарет изо всех сил бросила бокал в костер. С радостным звоном разлетелись осколки, ядовито зашипело вино.
- Я пошла вещи собирать.
Вадим сидел оглушенный новостью.
Послышался шорох, ветер сорвал пригоршню листьев с дерева. Появился седьмой демиург.
- Привет, Петр - поздоровался Вадим.
- Здравствуйте сеньор, мое почтение сеньорита. Чего это вы такая надутая, посуду бьете?
Петр поцеловал даме ручку.
Маргарет демонстративно отвернулась.
- Есть идея, мой дорогой гросс мастер, - глаза Петра горели радостным огнем, он весь дрожал от возбуждения. - Очень интересная реальность может получиться, но без Вас не справиться.
Маргарет поднялась с шезлонга.
- Я ушла, - многозначительно бросила она.
- Выкладывай идею, может, развеемся, а то я здесь уж весь в печали. Хочешь мартини?
- Нет. - Петр недовольно поморщился, - поругались, что ли? Тогда давай по коньячку. А идея простая до гениальности. Только немного додумать надо и воплотить.
- Да, я тоже думал, о каком-то человечном мире, и чтобы светло, весело, беззаботно было, - лениво тянул слова Вадим, - не так как у нас.
- Точно, - согласился Петр, - у нас скука. Мы давно стали чистой энергией в человеческой оболочке. Привычки людские, правда, остались. Но совсем мало. Пожалуй, только вы с Маргарет в безумной ностальгии живете вдвоем, в любимом тереме, в шезлонгах отдыхаете, на зеленой травке, под пение птичек. А иные порой такую жуткую реальность для себя, любимого, создадут, что бегут оттуда сломя голову разорванными на мелкие кусочки. Потом долго в себя приходят, тело заново лепят, нервы успокаивают, мысли в порядок приводят. Хорошо, что ты научился закрывать разломы реальностей. Каждый заперт в своей. Только творцы могут проникать. А творец это уже совсем не человек.
- Идею, братец, идею, - с печалью в голосе попросил Вадим.
- Давай Рай построим. Сад Эдемский, со всем его населением.
- И с богом?
- Как положено.
- Думать надо. Ну, давай по коньячку. А задачка интересная.
- Подумай, я позже зайду.
Петр поставил опустевший бокал на столик и исчез.
Терпкий аромат коньяка разбудил воображение Вадима. Ему уже рисовались картинки будущего мира.
Сзади возникла Маргарет, обняла Вадима за шею. Он нежно погладил ее руку.
Маргарет выхватила из воздуха нож для колки льда и всадила почти все лезвие в сердце любимого.
Вадим с крайним удивлением рассматривал, как быстро темнеет рубашка, проступает кровь. Вот уже стали красными брюки. Он двумя пальцами вытащил нож, и легко сломал отточенную сталь.
- Это месть! - торжественно объявила Маргарет.
- За что? - спросил Вадим.
- За доброту.
- Мир все еще не совершенен, - задумчиво произнес Вадим. - Благодарю за критику, мой падший ангел.