Экстремальные гонки были одним из популярных развлечений моего детства. Цирк в наш город приезжал не часто, зато парные качели стояли в каждом дворе. По сигналу 'судьи' 'гонщики' одновременно начинали раскачиваться изо всех сил - и побеждал тот, 'болид' которого первым стукался о перекладину. В соседнем же дворе стоял снаряд, позволявший 'облететь вокруг луны' или 'сделать солнышко'. Это было опасно: в любой момент из окна могла выглянуть чья-нибудь мама, и поднять крик на всю улицу, - но тем интереснее!
Часть первая.
Королевами не рождаются, ими становятся.
(из личных наблюдений)
Глава 1.
В очередной раз перехватив полный ужаса и сочувствия взгляд незнакомого прохожего, я почувствовала, что вот-вот расплачусь. И так почти все время глаза на мокром месте (есть от чего), еще и это!
Впрочем, положа руку на сердце, следовало признать, что у мужика были все причины для того, чтобы раскрыв рот пялиться на ковыляющее по лужам чудо. Старая одежда на мою преображенную фигуру не натягивалась, единственное подходящее по размеру пурпурное платье в пол, зато с глубоким декольте, не для наших широт, да и жалко подол по грязи таскать. Денег не то, что кот наплакал - вообще нет... Вот и приходится обходиться тем, что смогла найти в шкафу. Хорошо, что мои запасливые родители никогда не выбрасывают одежду, заношенную не до дыр: 'Хоть на тряпки пригодится!' - обычно оправдывается мама, утрамбовывая в шифоньер очередной 'экспонат'. Вот и пригодилось...
Для начала сентября денек выдался довольно слякотным и ветреным, поэтому к вопросу утепления я подошла с максимальной ответственностью, тем более что теперь должна была следить не только за своим здоровьем. Неизвестно чьи шерстяные гамаши с растянутой резинкой отыскались на антресолях, по соседству с шерстяным же платьем для беременных зеленого цвета - по легенде, мама проходила в нем всю зиму и часть весны в тот год, когда родился мой брат. Меня же обтянуло просто до неприличия... Короткая курточка с трудом сошлась на груди, но при взгляде на животик с ужасом поджала полы, так что пришлось обмотать поперек туловища мохнатую шаль, которую мама повязывала на голову зимой в самые лютые морозы, и стянуть концы узлом на пояснице. Завершали картину вязаная шапочка (вполне приличная) и блестящие голубые сапоги на плоской подошве - на остроносые с каблуками мои постоянно отекающие ноги могли теперь только облизываться, а эти я и с шерстяными носками, случалось, натягивала, когда в школе училась.
- И это чуть не стало королевой! - посмотревшись в зеркало, я только покачала головой.
Однако альтернативы не было: неизвестно, отправятся ли родители копать картошку на следующей неделе, или управятся зараз, и другого шанса сбежать из дома уже не будет. Нет, я не собиралась насовсем покидать отеческие пенаты, мне достаточно было и нескольких часов для того, чтобы без лишних свидетелей провернуть одно дело. Но травмированная полугодичным отсутствием дочери, а затем внезапным ее возвращением без памяти, зато с животом, мама не отпускала меня от себя и на пару минут. Она контролировала каждый шаг, то и дело заглядывала внутрь, если я, по ее мнению, чересчур задерживалась в ванной, подслушивала под дверью и подглядывала из-за угла, убеждаясь, что я по-прежнему сижу в своей комнате и читаю книжку, а не выбросилась из окна с четвертого этажа. Поначалу эти 'шпионские игры' даже забавляли, но со временем начали утомлять и раздражать.
Кстати сказать, разыгрывать перед родителями частичную амнезию было в разы сложнее, чем перед Инквизитором. Во-первых, вообще неприятно обманывать родных людей, а во-вторых, у мамы была своя теория о том, как лечить потерю памяти, заключавшаяся в том, что в самые неожиданные моменты она вдруг спрашивала: 'Так где ты все-таки была?' или 'Ты что-то вспомнила?' цепким взглядом следя за меняющимся выражением лица собеседника. Попробуй тут не вздрогни! Но реши я честно и откровенно рассказать о том, где была и что делала в то время, когда меня не могли отыскать ни пожарные, ни милиция - вот тут-то и начнутся настоящие проблемы...
Я и сама не знала, где провела эти несколько месяцев, начиная с того момента, как зимой к удивлению соседки пропала из запертой на все замки съемной квартиры, и заканчивая триумфальным появлением в летнем уральском лесу на глазах многочисленной изумленной публики и той самой, с зимы еще удивленной соседки - таких совпадений даже в мексиканских сериалах не бывает! Как не нашлось в объемных пластах отечественной истории и аналога Старгородскому Королевству, в котором я, по собственным ощущениям и если верить самодельному календарю на куске пергамента, провела целый год.
Любой нормальный человек, услышав историю моих приключений, наверняка подумал бы, что я спятила - я и сама было так решила, когда после неожиданного возвращения в родной мир столкнулась в сосняке сперва с тинейджером в костюме рыцаря-тамплиера, бодро балакающим по мобильнику по-немецки, а затем еще с целой толпой странно одетых личностей. Олеська в зеленом трико, тунике и треугольной шапочке (натуральный Робин Гуд) пояснила, что это всего лишь коллективный выезд на природу сразу нескольких ролевых клубов из разных городов, усугубленный группой киношников. Предполагалось, что ряженые будут бегать по лесу в свое удовольствие, а маститый и экономный режиссер на их ярком фоне быстренько снимет свой художественный фильм. Наивный! Собравшись в одном месте, участники шумного действа постоянно находили новые поводы для недовольства друг другом, к спонтанной радости съемочной группы, работающей не за идею, а за деньги. Не относясь к любителям выпустить пар, размахивая бутафорским оружием, Олеська участвовала в общем сумбуре из чисто меркантильных соображений, нанявшись в качестве статиста, и за деньги готова была высмеять всех и каждого.
Добрые ролевики позволили мне до приезда милиции расположиться в самой большой палатке, использовать свернутый рулетом спальник в качестве пуфика, и по собственной инициативе от щедрот притащили целую гору разных консервов. Вооружившись алюминиевой ложкой, я в охоточку уговорила целую банку сгущенки... Целый год ее не пробовала!
Один из длинноволосых укротителе деревянного меча пожертвовал мне 'со своего плеча' нечто более ценное, чем вся сгущенка мира - упругий металлический ободок. Покрутив его в руках, я недоумевала, как такая простая вещь не пришла мне в голову самой: если здесь позолотить, пустить несколько зубчиков, вот тут и тут... Эх, да что уж там!
Убрав наконец волосы с лица, я сложила руки на коленях и со стоицизмом средневековой домохозяйки принялась ожидать спасения. Все разом куда-то пропали: Олеська, вооружившись сотовым телефоном, отправилась искать сеть, чтобы вызывать сразу всех: милицию, скорую помощь, пожарных, моих родителей и, на всякий случай, телевизионщиков. Правоохранители приехали первыми - но вовсе не по мою душу: воодушевленные зрелищным поединком фехтовальщиков, местные жители вызвали их на драку с поножовщиной. Но прежде, чем старший сержант успел разобраться в ситуации, мою скромную обитель навестил кое-кто другой...
- Та-а-ак! - это прозвучало настолько зловеще, что я невольно подпрыгнула на своем пуфике: - Еще одна!
У входа в палатку, заслонив свет, выросла коренастая фигура. 'Гость' - мужчина довольно средней, ничем не примечательной внешности, на фоне остальных обитателей лагеря, однако, выделялся точно мухомор в корзинке с опятами. В основном благодаря одежде - голубым джинсам и ярко-желтой футболке. Очки с прозрачными стеклами завершали 'сценический образ'.
- Ну, конечно, - он критическим взглядом ощупал меня с головы до ног: - Платье сама придумала?
Потрясенная такой проницательностью, я молча кивнула.
- Ох уж мне эта самодеятельность! Ну, не можешь книжку прочитать - возьми костюм напрокат! Какая это эпоха?
Я пожала плечами. Вот уж о чем совершенно не догадалась спросить. Кажется, Возрождение... Или Просвещение? Нет, скорее всего все-таки раннее Возрождение...
- То-то и оно! - мрачно приговорил незнакомец. - А прическа? Нет своих волос - надень парик! На худой конец этот, как его... с кружавчиками!
Он мимикой и пальцами так точно изобразил недостающую деталь, что я сразу же опознала:
- Чепец!
- Во-во!
- Квентин Артурович! - за спиной возмущенного поборника исторической достоверности вырос уже знакомый мне паренек из поисковой группы, нашедшей не только заплутавшего в трех соснах басурманина, но и меня: - Это не наша девушка! Она не участвует в съемках!
- А я бы ее до съемок и не допустил! - веско припечатал тот и, развернувшись на каблуках, отправился вершить справедливость дальше.
- Режиссер, - в спину удаляющемуся мужчине пояснил парнишка. - Не обращай внимания, ты все равно очень красивая!
- Спасибо...
В палатку просунулась светлая голова - интересно, немец поседел от страха после встречи со мной, или просто от природы такой... выцветший? - и что-то залопотала по-своему.
- Не обращайте внимания, это Отто, он в нашей семье живет по обмену! - извиняющее заметил мой собеседник. - Родители надеялись, что мы с сестрой в его обществе немецкий подтянем. А он только и твердит свое 'натюрлих' и 'фантастиш'... Как в анекдоте!
Слегка разочарованный, как мне показалось, милиционер (может, недоволен, что драки так и не случилось?) не выразил восторга по поводу моего счастливого возвращения и нахождения - не смотря на Олеськины уверения, что меня все это время беспрерывно искали ФСБ и Интерпол: 'Даже по телевизору объявление передавали!' Первым делом страж порядка с незапомнившейся фамилией пожелал убедиться в том, что я - это именно я, и никто другой. Свидетельство подружки (кстати, именно она первой подняла шум после моего таинственного исчезновения) в расчет отчего-то не принималось, он упрямо домогался предъявления именно паспорта, водительских прав, студенческого билета - хоть какого-то удостоверения личности с моей фотографией.
Олеська - настоящий человечище! - горячо кинулась на мою защиту, и с жаром принялась объяснять, что я пропала из дома для всех, в том числе для самой себя, совершенно неожиданно, и только поэтому не прихватила с собой ни денег, ни документов. Со своей стороны я тоже с интересом выслушала подробности пропажи: оказывается, одним прекрасным утром моя соседка по квартире вернулась домой после бурной вечеринки, на которую я не пошла, отговорившись больной головой. Когда под утро она вернулась - меня дома уже не было. Все вещи, даже ценные, оставались в неприкосновенности, двери не взломаны, верхняя одежда полным комплектом висела в шкафу в прихожей, второй диван застелен, как перед сном, и даже слегка примят. Все говорило о том, что я ненадолго выскочила к соседям, вот-вот вернусь, так что подружка не стала досужими размышлениями пудрить себе мозги, и без того не слишком сфокусированные.
Однако утром я дома так и не появилась. Олеська встревожилась: без шубы и сапог зимой далеко уйти я не могла, а остаться ночевать у кого-то из обитателей нашего подъезда совершенно не в моем духе! На всякий случай она обошла всех - никто обо мне даже не слышал, - и призадумалась. Когда девушка окончательно пришла к выводу, что сделала все, что могла, последовали несколько затяжных междугородних звонков, разговоры с моими родителями и совместное составление заявление в милицию о пропаже человека.
Недоверчивый и бдительный страж порядка созвонился с головным офисом (или как там это у них называется) и потребовал зачитать составленную в свое время ориентировку. Особенно ему не понравились фразы 'особых примет нет', и 'ушла из дома, одетая неизвестно во что'. В конце концов сержант... старший (cудя по тому, что он несколько раз поправил заговаривающуюся от волнения Олеську, для него это имело особенное значение) согласился на компромисс: они проводят меня до дома, и если родители подтвердят мою личность - так и быть, он признает, что я действительно та, за кого себя выдаю. Я с готовностью поддержала эту идею - еще и до дома довезут! - пока своими глазами не увидела милицейское средство передвижения: постпенсионный Уазик со школьными ластиками вместо амортизаторов...
- Нет!!! На этом я не поеду! Мне нельзя! Уж лучше пешком! Какие-то полтораста километров... Для меня вообще смешное расстояние.
Я упиралась, как тот ослик - или Жихарка, которого Баба-Яга пытается на лопате подсадить в печь. Все шло к тому, что мы с Олеськой действительно тронемся пешком, а 'русский джип' медленно поедет позади. Но тут один сердобольный гном, войдя в положение, вывел из кустов свою иномарку - все равно режиссер забраковал его топор, вырезанный из покрышки БелАЗа, и бедолага маялся бездельем в сторонке, а тут хоть какое-то развлечение.
Не спрашивая разрешения у сержанта... извините, старшего! Олеська забралась на заднее сиденье вслед за мной, и тут же принялась теребить:
- Ну, рассказывай, куда ты пропала? Где была все это время?
Я сделала глубокий вдох. Что ж, в одном мире эта тактика меня не подвела, поможет и здесь. Единственная опасность - начнут по клиникам разным таскать и томограммы делать. Колоть любимому чаду транквилизаторы родители, надеюсь, не позволят...
- Не помню! - выпалила я, и, глядя на разом вытянувшееся лицо подруги, пояснила: - Ты ушла на вечеринку, я легла спать... А проснулась полгода спустя, в лесу... И этот немец с мечом, разговаривающий по телефону... Я чуть прямо там не родила!
- И большой уже срок? - бестактно вмешался в женскую беседу водитель.
- Четвертый месяц...
- Э! Это не преждевременные роды даже, а выкидыш...
- Вы что, врач?
- У меня двое детей! - отчего-то обиделся он. - И у Ленки каждый раз вообще ничего не было заметно до пятого месяца.
- Все люди разные, - настала моя очередь дуть губы.
Меня, без пяти минут королеву сравнивают с какой-то там Ленкой! А эти разговоры про выкидыш... Расстреливать за такое надо на месте, без суда и следствия!
- Это... У тебя просто платье такое, или там вправду что-то есть? - странно, раньше до Олеськи вроде все нормально доходило, без тормозов.
- Да, я беременна.
- А говорила, что ничего не помнишь!
- Конкретные события - не помню. А это... ну... просто, чувствую!
- Ага, - подруга неторопливо принялась разматывать нить безупречной дедукции: - Значит, в прошлом году ты зимой зачем-то внезапно вышла из дому, и потеряла память. Или стала называться другим именем - я о таких случаях читала. Может быть, даже замуж вышла! А когда забеременела - гормональный взрыв, и память неожиданно возвращается. Я о таких случаях читала...
- В желтой прессе? - фыркнула я. - 'Похищенная снежным человеком' или 'В контакте с пришельцем'?
- Точно! - отчего-то обрадовалась Олеська. - Все могло быть наоборот! Тебя похитили из квартиры - каким-то обманом заставили открыть дверь... Держали в плену... Потом ты как-то сбежала... А амнезия - защитная реакция организма от неприятных воспоминаний!
- Я тоже о таком читал, - поддакнул из-за руля добрый самаритянин.
Лучше бы мы пешком пошли!
- А почему ты исключаешь похищение меня инопланетянами, жестокие и бесчеловечные опыты по созданию гибридной расы и механическое стирание памяти при помощи неизвестных на земле технологий или химических веществ?
- Ерунда, я в них не верю! - отмахнулась девушка. - Вот маньяки-похитители - это суровая реальность нашего времени. Я о них передачу видела по телевизору...
- Где ж ты была, когда 'Секретные материалы' показывали?
- Есть ведь разница между документальным фильмом и художественным сериалом!
Коротая время за душевным разговором, мы быстро подъехали к родительскому дому, и у подъезда тепло попрощались с добровольным водителем, нажелав друг другу всяких благ выше крыши.
- Погоди! - внезапно воскликнул он, и, распахнув бардачок, принялся ворошить спрессованные там бумажки. - Сейчас... Вот!
Один за другим он вручил мне несколько мятых листков с написанными от руки именами, фамилиями и номерами телефонов, сопровождая каждый коротким комментарием: 'Гинеколог от бога!', 'Акушер от бога!', 'Педиатр от бога!', а также 'Нам его очень рекомендовали' и 'Ленка нахвалиться не могла!'
- Скажешь - мол, Дима послал, муж Лены, - инструктировал меня краткий знакомец. - И вот еще, - он протянул мне визитку: - Тут УЗИ делают очень хорошо, не пожалеешь!
- Спасибо большое...
- Ты что, его раньше знала? - змеей зашипела мне на ухо Олеська, стоило машине отчалить от бордюра. - Это он привез тебя в лес? Это он тебя похитил? Это его ребенок?
- Сама первый раз его вижу, - отвергла я досужие инсинуации.
- А почему тогда...
- Понимаешь, молодые родители - это отдельный замкнутый клан, в котором царит дух взаимовыручки и взаимопонимания...
- Свежо предание!..
- Кхм, кхм! - прокашлялся старший сержант, привлекая наше внимание. - Девушки! Я, конечно, понимаю, что вы за полгода не наговорились... Но давайте все же ближе к делу! Какая у вас квартира?
Я назвала номер. Сверившись с записями, милиционер неопределенно кивнул - но было неясно, доволен он совпадением или нет. Ясно - в машине мы с Олеськой могли обо всем договориться... А то и заранее готовили мистификацию исключительно с целью дискредитации работы внутренних войск и системы охраны правопорядка, как бы бредово это ни звучало... Я имею в виду саму идею заговора, разумеется!
Закончив мысленно извиняться за невольное мысленное же оскорбление доблестной родной милиции, я пощелкала домофоном. Ненамного лучше стало в нашем подъезде после установки железной двери: посторонние как толпились на лестнице, так и продолжают, без вопросов пускаемые всеми подряд в обмен на обещание разложить по ящикам газеты или рекламные листовки. А если вечером по улице за тобой кто-то гонится, и ты рассчитываешь найти убежище за металлической створкой - во-первых, на бегу надо еще умудриться найти и достать из кармана ключи, выбрать нужный, не снижая скорости, прижать 'таблетку' к нужному месту идеально ровно... Но все это бесполезно, потому что внутри на двери нет ручки, а замок автоматически защелкнется за твоей испуганной спиной только через две секунды - за это время внутрь один за другим успеют заскочить все сорок разбойников во главе с Черномором... или кто их там возглавлял... Али-Баба?
Домофон все пищал и пищал - а вызываемая квартира не подавала признаков жизни. Все ушли на фронт... Или, как обычно, притопавший домой после ночной смены папа отключил звук, чтобы всякие коробейники не мешали спать, а включить потом забыл.
- Дай телефон, - я требовательно протянула руку, и Олеська послушно вложила в ладонь мобильник.
Есть вещи, которые и за год не забудешь - такие, как номер маминого телефона. Если за это время она не успела поменять оператора...
- Алло, - раздался в трубке усталый голос.
- Мам, привет! Открой дверь.
- Она и так открыта...
- Подъездную дверь открой! У вас опять что-то домофон не работает.
- А я не дома, я на работе...
- Разве сегодня не выходной?
- Я в отпуске, - прошипела Олеська.
- Нет, среда... - подтвердила мама, и внезапно замолчала. - Ольга! ЭТО ТЫ?!!! ТЫ ГДЕ?!!!
- Да вот, у вашего подъезд стою, жду - может, кто откроет... папы тоже дома нет?
- Он сегодня с утра... Возьми ключи у бабы Клавы.
- Ага! Как это я сама не додумалась... Ладно, давай - увидимся!
Клавдия Филипповна, живущая в квартире прямо напротив моих родителей, всей душой радела за безопасность родного подъезда, и на добровольных началах вызвалась держать у себя запасные ключи от всех дверей - на случай пожара, потопа или замыкания в электрической цепи. В общем-то все были не против, за исключением соседей справа - милой семейно пары, недавно отметившей десятилетие совместной жизни, которых подъездные старушенции по-привычке все еще продолжали называть 'молодоженами'. Они забрали у бабы Клавы свою связку после того, как застали ее обыскивающей их платяной шкаф 'в поисках взрывчатки'. Мои предки, узнав об этом, только рассмеялись: мол, нам скрывать нечего, - и оставили все как есть. Впрочем, уверена - бдительная бабка предусмотрительно сделала себе двойные дубликаты со всех соседских ключей.
Как и следовало ожидать, Клавдия Филипповна была на боевом посту. Для меня всегда было загадкой, как она, ни на минуту не отрываясь от дверного глазка, умудряется добывать себе продукты питания и необходимую бытовую химию - может, по ночам, в круглосуточных суперах? Или у нее в двери установлена видеокамера? Но в любое время дня, утра или вечера можно было заложить последний пятак, что старушка дома - в своей квартире или на лавочке перед подъездом.
Вполне закономерно простая процедура передачи ключей из рук в руки растянулась на полтора часа. Мельком подтвердив - да, меня она знает вот с такого вот возраста, и уже тогда я проявляла преступное легкомыслие и неустойчивость взглядов, старушка тут же прочитала целую лекцию о безответственности и безнравственности современной молодежи: пропадала неизвестно где только времени, а тут вдруг заявилась, как ни в чем не бывало! Родители все слезы выплакали, все глаза проглядели, а я где-то развлекаюсь, как мне не стыдно... Уж она-то, бабка Клава, нисколько не сомневалась, что этим все и закончится: рано или поздно меня домой будут с милицией приводить... бла-бла-бла... Главное - не возражать и не поддакивать, со временем она сама выдохнется. Мы уложились бы и в полчаса, если бы старший сержант постоянно не выскакивал с предложением закруглиться и прервать столь занимательную и полезную беседу.
Свой паспорт я так и не нашла - Олеська точно передавала его моим родителям вместе с остальными вещами, но мама надежно прячет документы и ценности. Впрочем, дезорганизованный беседой с осведомленной соседкой милиционер вполне удовлетворился просмотром семейного фотоальбома с моими снимками - от роддома до наших дней. Он воспользовался удобствами, заручился моим обещанием по первому требованию явиться в местное отделение для разъяснения всех обстоятельств, и поспешил раскланяться. Однако у самого порога оказался перехвачен 'смотрящей за подъездом':
- А вот еще, товарищ генерал! - размахивая толстой тетрадью с конспектом всех самых страшных соседских грехов, бабка Клава мертвой хваткой вцепилась в представителя власти: - Я ведь на пенсии, свободного времени много - где услышу, где увижу что случайно... Козловы со второго этажа постоянно воду в туалете спускают - это не спроста, наверняка самогонку варят. А вот эти мои соседи, слева, даром, что молодожены, порнографические газеты покупают, я сама видела!
- Вместо того, чтобы, как все нормальные люди, 'Труд' выписывать, - хмыкнула Олеська, и захлопнула дверь, перекрывая старшему сержанту путь к отступлению. - Ну, а теперь давай по-правде: где была, что видела? Только с подробностями!
- Вот веришь, подруга, совершенно нечем тебя порадовать, - я сокрушенно развела руками: - Такое ощущение, будто с прошлой зимы меня вообще в этом мире не было. А сегодня вдруг снова появилась. В лесу...
- Ужасно! - все-таки мы прожили бок о бок достаточно долго, чтобы научиться отделять правду от лжи. А в этой фразе не было ни одного фальшивого слова.
- Чаю? - прервала я затянувшееся молчание.
- У твоих родителей зеленый есть? - оживилась Олеська.
- Надеюсь... год его не пила!
... Подумать только - ведь не далее, как вчера синьский император прислал нам с любимым в подарок целый мешок настоящего жасминового чаю - элитный сорт, с особым образом свернутыми чайными листочками. Видно, посол не забыл, как король заскакивал к нему под предлогом 'попить чайку', а после сманил лучшего телохранителя. То ли напомнить решил, то ли в знак прощения - пойди пойми этот восточный этикет. Посылочку доставил специальный почтовый дракон, оказавшийся значительно меньше, чем я себе представляла по Волковским книжкам - человека точно не поднимет. Зато гораздо умнее обычных почтовых голубей, а в случае чего вполне может за себя постоять. Заигравшись с чешуйчатой зверушкой (еще подумала - надо будет выпросить себе одного такого, хотя бы детеныша или яйцо), я даже чаю не попробовала... Думала, еще успею...
Обшарив кухонный шкафчик, мы отыскали полупустую пачку чайной смеси с интригующим названием 'Тропический полдень' - в составе вроде бы фигурировали листья зеленого чая. По вкусу сказать что-то определенное было затруднительно - очень уж долго пачка провела 'в сусеках'. Поняв, что много из меня не вытянешь, Олеська рассказала, как сама провела эти полгода: дружба дружбой, но оклады сотрудников в нашей фирме не позволяли сделать из съемной квартиры мемориал, так что через месяц после исчезновения соседка перевезла мои вещи по месту постоянной прописки, к родителям, и сдала второй диванчик новой девушке. Манька с философским спокойствием восприняла смену руки кормящей, позволяла себя гладить и грела полосатым боком чужие колени. Впрочем, я и не надеялась, что кошка будет долго переживать и отказываться от еды - в конце концов, из нас двоих она всегда больше любила Олеську, хотя подобрала ее на улице и принесла в квартиру именно я.
Мы как раз наливали по второй чашечке, когда в квартиру ворвалась мама... Похоже, несмотря на звонок, она так до конца и не поверила, что я на самом деле нашлась - пока не увидела своими глазами, потискала руками и измочила слезами. Вопросы, причитания и жалобы - на себя, на меня, на весь мир, - сыпались без остановки, не давая втиснуть хотя бы междометие. Почувствовав, что она здесь, пожалуй, лишняя, Олеська деликатно испарилась - впрочем, мы этого вовсе не заметили...
- Да ты же, наверное, голодная! - неожиданно спохватилась мама и, сорвавшись с места, бросилась на кухню - но с полдороги вернулась, чтобы распахнуть дверцу шкафа с чистым бельем и высыпать на пол все полотенца: - Наверное, ванну хочешь принять?
- Хочу, - подумав, призналась я. - Сперва помыться, потом поесть.
Войдя в ванную комнату, я чуть было не крикнула Настасье, чтобы она натаскала горячей воды - но вовремя вспомнила, что тут все проще, и кипяток можно пустить поворотом вентиля. Водопровод, мобильные телефоны, центральное отопление, электричество... перебирая в памяти блага цивилизации, я чувствовала, что всей душой, всем телом, всем - что там еще осталось? - хочу вернуться туда, в 'мрачное' Средневековье, с его свечами, тусклыми масляными лампадами, дровяными плитами, разогревающимися по полчаса, водой из колодца, супернеудобной одеждой... К своей второй половинке, без которой даже сердце билось как-то лениво, вполсилы!
От современного белья из натуральной синтетики, с крючками и жестким кружевом, немедленно зачесалось все тело. Из старых вещей по размеру мне подходил теперь только теплый фланелевый халат, расписанный под хохлому - мамин подарок, по тем или иным причинам до сих пор остававшийся новым. Вот и пригодился... Драгоценности, которые ни один человек этого мира, находящийся в здравом уме и твердой памяти, в моих руках не принял бы за настоящие, отправились в самое надежное место - шкатулку с бижутерией.
Родители так искренне и безыскусно радовались моему возвращению, не обращая внимания на то, что я теперь беременная и безработная - даже неловко, что мне совсем не хотелось возвращаться. Но что поделать, говорят, дом там, где сердце - а мое навек осталось в том странном, ни на что не похожем мире, с тем необыкновенным мужчиной, отличающимся от всех, кого я знала!
...И каждому воздастся по заслугам его! Я вспомнила, как жалобно взревывала демонесса, которую мы с Орлеттой силком запихивали обратно в пекло. Что ж, добро пожаловать в мой личный персональный ад...
Как мама из-за закрытой двери родительской спальни услышала, что я сдавленно рыдаю в подушку на застеленном диване в большой комнате - ума не приложу. Наверное, сердце подсказало. Интересно, я тоже буду чувствовать настроение своего малыша, когда он родится? А вот сейчас, говорят, наоборот, ему все мои чувства передаются... Но как перестать тосковать по другому миру, другим людям, совершенно другой жизни! Да, там не было телевидения, двигателей внутреннего сгорания - многих вещей, без которых современный человек не представляет своей жизни. И как часто, сравнивая отдельные аспекты быта, я говорила 'А вот у нас...' (с гордостью) и 'У вас...' (с легким оттенком пренебрежения). Но на самом деле...
- Так где же ты все-таки была? Ты вспомнила?
- ...Там, где сбываются все мечты!..
Глава 2.
- Ну, что, королева, прорвемся? - я подмигнула отражению в зеркале, и лихо заломила на бок вязаную шапочку. Может, я художница или актриса, и у меня стиль такой. А вы сразу 'денег нету, денег нету'...
Мама рассказывала, что когда я только родилась, все было с точностью до наоборот: средства у населения были, но на них ничего нельзя было купить - если на магазинных прилавках появлялось что угодно, хоть лавровый лист на развес, его тут же сметали 'про запас'. Поэтому мы с братом росли в кроватках и ползунках, которые 'двоюродной сестры первой жены третьего мужа тети Гали соседка привезла из Германии', прошедших уже не через одни руки, но все еще 'как новые'. Меня, кстати, в то время это нисколько не волновало - да и Санек, намачивая поролоновый матрасик, нисколько не интересовался, кому он достанется 'по наследству'. Отчего же теперь, когда опытная в таких делах мамуля начинала составлять 'бизнес-план' на следующие несколько лет (троюродная сестра обещала отдать свою коляску - если мы сами за ней приедем; у коллеги по работе внучки выросли, оставив после себя целую кучу младенцевой одежды; а если родится мальчик - выручит знакомой бабки Розы четвероюродный племянник), меня буквально подбрасывало?
Дорога от вокзала до моей бывшей конторы нисколько не изменилась. Разумеется, меня давно уволили: какая бы ни была уважительная причина, полгода - уже слишком! Но зарплату за предшествующие исчезновению две недели зажимать не стали. Обычно по субботам бухгалтерия у нас не работала, но Олеська как-то уговорила их войти в положение. Бывшие сослуживцы по традиции собрали для меня конвертик 'на прибавление в семействе', чем растрогали до слез. На мое место, кстати, так никого и не взяли - не от того, что никто не мог справиться с мегатрудными обязанностями, просто внезапно оказалось, что фирма отлично работает и без этой кадровой единицы.
Конвертик очень пригодился: элегантное клетчатое пальто в специализированном магазине стоило больше, чем половина зарплаты. Эти шмотки для беременных, оказывается, такие дорогие - неудивительно, что мама шила для себя сама! Но для того, чтобы провернуть 'сделку века', мне следовало выглядеть очень хорошо...
- Какой у вас срок? - дружелюбно поинтересовалась возмутительно худенькая продавец-консультант, помогая расправить складки на спине.
- Что-то чуть больше пяти месяцев, - на пальцах подсчитала я.
- Ого! - не удержалась тростинка. - Наверное, двойня - или тройня?
- Вообще-то надеялась, что один - но, судя по тому, как пинается, рота солдат!
- А УЗИ что показывает?
- Да я не делала... Пусть сюрприз будет!
Не дрогнувшей рукой отсыпать кучу бабла за дорогущее пальто - и заявить, что на элементарную, прямо-таки необходимую каждой будущей матери процедуру нет денег... Недаром мы живем в стране контрастов!
Выбор предмета сбыта не представлял большого труда: регальные драгоценности вообще формально мне не принадлежали, и могли здорово подвести под монастырь. При попытке избавиться от крупного рубина размером с яйцо малиновки, не имея соответствующих документов, подтверждающих права обладания, и знакомств в криминальных кругах, в лучшем случае я могла надолго потерять свободу, а то и саму жизнь - ни то, ни другое по понятным причинам меня не устраивало. То же самое касалось широкого золотого браслета с драконом, подарка синайского императора. Обручальное кольцо я не отдала бы даже под угрозой смерти, так что для продажи оставалось только небольшое золотое колечко с скромным голубым сапфиром, которое привлекло мое внимание во время очередной бесцельной прогулки по торговым рядам знаменитой Старгородской ярмарки. Я наверняка здорово переплатила за рассказанную продавцом романтическую историю - мол, два одинаковых сапфира, братья-близнецы из одного месторождения, в свое время попали в руки одного ювелира. И тот, не мудрствуя лукаво, изготовил для них абсолютно одинаковые же оправы. Полвека тому назад одно из колец якобы приглянулось королеве Валерии, и с ней же пропало неизвестно куда. А второе теперь послужит мне...
- Старинное? - придирчиво поинтересовался приемщик в ломбарде.
- От бабушки досталось, - я решила не перегибать палку, и ограничиться простенькой легендой.
- Подождите, пожалуйста! - не выпуская из рук мое кольцо, вежливый юноша исчез за дверью, ведущей неизвестно куда.
Надеюсь, это действительно продавец, а не просто так, решил за пустым прилавком постоять! Хоть я и выбрала магазин поприличнее, отвергнув 'Ломбард у вокзала', специализирующийся на турецких цепочках, но сердце было не на месте.
Вскоре паренек снова появился за прилавком, уже без кольца, зато с другом - мужчиной постарше, пахнущим дорогим одеколоном, в пиджаке и с галстуком... Наверное, директор магазина. Ну уж нет, голыми руками им меня не взять - без своего колечка или денег я отсюда не уйду!
- Следуйте, пожалуйста, за мной, - вежливо попросил новенький.
Нет, похоже, все-таки не директор...
По привычке испытывать судьбу я решительно шагнула за прилавок. Через подсобку мы попали в длинный коридор со множеством дверей, откуда свернули в другой... затем еще и еще... да это какой-то запутанный лабиринт, в котором мой спутник ориентируется только благодаря вживленной в мозг микросхеме, не иначе!
- Вот она, Альберт Олегович! - распахнув передо мной на первый взгляд ничем не примечательную дверь, объявил костюмчик.
Сидящий за столом человек поднялся, приветствуя даму:
- Проходите, присаживайтесь, прошу вас! - он жестом указал мне на мягкое кресло, и сам сел обратно в свое только после того, как я воспользовалась любезным предложением. Вот это кабинет! Настоящий маленький музей: вся мебель явно старинная, а у стены слева от входной двери даже несколько застекленных витрин. С трудом подавив желание подойти поближе и рассмотреть экспонаты на стеклянных полках, я постаралась сосредоточиться на том, что говорит незнакомец:
- Занятная вещица! - взяв мое колечко в одну руку, а другую вооружив массивной круглой лупой на костяной ручке, он погрузился в созерцание.
- Да, - коротко согласилась я.
Пустишься в путанные развернутые объяснения - на этих подробностях потом и спалишься. Так стоит ли завязывать петлю, чтобы самой же сунуть туда голову? По-моему, нет.
- Понимаю, как сложно вам расстаться с семейной реликвией, - не отрываясь от разглядывания, протянул мужчина. - Поэтому предлагаю равноценный обмен: мое кольцо на ваше с небольшой доплатой. Идет?
Он положил на край стола с моей стороны массивный золотой перстень с крупным изумрудом, который на моих глазах стянул с мизинца.
- Не пойдет, - я отрицательно покачала головой. - Какой смысл менять историю своей семьи на чужую? Оставьте его себе. К тому же доплата в таком случае должна быть весьма солидной...
- Насколько?
- Примерно сто процентов стоимости моих камней.
- Но изумруд же втрое крупнее!
- Оправа старинная, не спорю. Но камень в нее вставлен современный, искусственно выращенный: слишком чистый для изумруда таких размеров, да и огранка не соответствует обрамлению...
Отец Михаил, мой Вергилий в королевской сокровищнице, в этот момент мог бы гордиться ученицей. Цацки - это вам не машины и не компьютеры, про сапфиры с изумрудами и слушать, и говорить одно удовольствие...
- Что же заставляет вас избавиться от такой дорогой и, как я понимаю, памятной вещи? - потенциальный покупатель то ли никак не мог окончательно решиться, то ли подбирал слова, чтобы отказать.
Ну, тут нам скрывать нечего:
- Скоро в моей жизни произойдет очень радостное событие, - я выпятила живот. - А ни работы, ни мужа нет. Зато есть младший брат-студент и совсем небогатые родители. Думаю, прабабка бы меня поняла.
- Вы вроде бы говорили - бабушка?
- Это колечко передается в нашей семье из поколения в поколение. По женской линии. Так что, вас это интересует? Берете?
- Беру! - Альберт Олегович протянул через стол руку с моим кольцом: - Но не драгоценность, а вас. На работу.
- Куда? - опешила я.
- У меня небольшой антикварный магазинчик.
- Я не смогу стоять за прилавком. И вообще, через считанные месяцы уйду в декрет, - с убийственной честностью предупредила я.
- Стоять и не придется. Мне нужен человек, который будет создавать для драгоценностей 'легенды'. Такой, как вы, с богатой фантазией.
На краткое мгновение в голову закралась мысль, что я-таки спятила. Или у меня слуховые галлюцинации... Или не в себе антиквар! Я слышала, что коллекционирование - тоже своего рода психическое расстройство. Где в моих односложных ответах он ухитрился разглядеть богатство фантазии?
- Я... Живу в другом городе, и мне неудобно каждый день ездить сюда на работу! Особенно в таком положении...
- Понимаю... Я как раз недавно купил еще одну квартиру - для детей, когда подрастут. Но это случится еще не скоро, и я мог бы пока сдавать ее вам за символическую плату...
Не зная, что еще ответить на такое щедрое предложение, я продолжала сидеть, молча сжимая в кулаке сапфировое колечко. Уже начинаю жалеть, что вообще это затеяла... очевидно, мое настроение почувствовал и Альберт Олегович, потому что неожиданно схватил со стола трубку мобильного телефона:
- Марина? Спустись на минутку, я хочу тебя кое с кем познакомить...
Честно говоря, после этих слов я ждала чего угодно: что придет секретарша по имени Марина и принесет кофе, что 'Марина' - позывной, и с минуты на минуту в кабинет ворвутся бойцы вневедомственной охраны, или работники прокуратуры, которые уже давно охотятся за похищенным из Эрмитажа кольцом, по несчастливому стечению обстоятельств как две капли воды похожим на мое, а антиквар всего лишь тянул время, ожидая, пока они подъедут. Но никак не того, что в кабинет решительным шагом войдет молодая красивая женщина (не секретарша, по глазам видно!), вопросительно посмотрит на Альберта Олеговича, изучающим взглядом измерит меня от макушки до облупившихся носков сапог, которые я всю дорогу старательно прятала под сиденьем, и с грацией независимой черной кошки усядется на подлокотник кресла хозяина. Мол, здесь мое место, и никто не может на него претендовать! Мне захотелось поаплодировать - не каждый сможет так обставить свой выход, даже если репетировать несколько дней.
- Это моя жена, Марина! - с сияющей улыбкой пояснил антиквар. - Дорогая, познакомься - это...
Он замялся. Вопреки правилам хорошего тона, мы как-то сразу начали деловой разговор, даже не обменявшись верительными грамотами.
- Ольга, - подсказала я.
- Точно, Ольга! Я собираюсь принять ее на работу и поселить в той квартире - ну, которую я купил для Алекс... На время.
- Отличная идея! Мне тоже как раз пришла в голову мысль, что детям, конечно, нужно свое гнездо, но не дверь в дверь с родительским - это лишит их самостоятельности.
Интересно, как бы прореагировала любая другая женщина, которую неожиданно вызывает муж, чтобы познакомить с сильно беременной девушкой, которую он пока не знает, как зовут, но она теперь будет с ними работать и жить? Моя хваленая фантазия пасовала. А эта ничего, сидит, улыбается - или так уверена в себе, или... ждала этого, и весь разговор - ловушка, заранее подготовленная для... э-э-э... ну-у-у... вот, опять ничего не идет в голову, кроме одного: мужик твердо задался целью выкинуть деньги на ветер!
Не откладывая дело в долгий ящик, меня тут же повели показывать будущее жилье. Квартирка и впрямь оказалась что надо: несколько комнат - одна прямо-таки создана для того, чтобы стать детской! - минимум мебели, но все очень качественное, ванная, кухня... вселяйся хоть завтра!
- Еще у меня есть собака, - предупредила я.
Вопреки собственным словам, мне внезапно захотелось принять заманчивое предложение.
- Собачка? Но это чудесно! - просияла Марина, только что в ладоши не захлопала. - А какой породы?
Я задумалась:
- Очень большая!
На самом деле я даже несколько преуменьшила. Но как в двух словах описать зверюгу ростом с пони и самой что ни на есть зверской мордой? Хотя он очень милый и добрый... только не каждый это заметит с первого взгляда.
- Понимаю, вам нужно время все хорошо обдумать, - догадался антиквар. - Вот моя визитка... А вот аванс - перезвоните, когда надумаете.
- Ага, - я задумчиво сгребла одной рукой бумажку и деньги.
Пока меня не было, мир точно сошел с ума...
Пересчитав задаток уже на улице, я вторично впала в ступор. Если это аванс - то какие же в этой конторе оклады? Или это за полгода вперед? Похоже, я крупно встряла... Или же мне здорово повезло - сразу и не разберешь.
По дороге к трамвайной остановке я успела несколько раз твердо решить отказаться от странного предложения и вернуть задаток, и столько же раз - принять его. Ну, когда со мной еще такое случится? Известно, как работодатели относятся к молодым матерям, тем более одиноким. А уж принять на службу заведомо беременную женщину решится только полный камикадзе. Если еще учесть широкий круг моих умений... Лучше всего, конечно, у меня получается выдавать себя за сильномогучую ведьму. Но таких умельцев в этом мире много! Имитировать бешеную трудовую деятельность - тоже профессионалы почище меня найдутся. Что еще - виртуозно врать на голубом глазу? Вот мне как раз и работка по способностям!
Погруженная в думы, я не заметила, как достигла остановки, прошла мимо и потопала вниз по улице. А когда пришла в себя, то обнаружила, что стою перед двухэтажным магазином 'Для мам и малышей'. Эх, один к одному - рискну! В крайнем случае, отработаю испытательный срок и получу отлуп за профнепригодность. А то и на месяцок-другой удастся закрепиться - все вперед, на подгузники... Задаток-то уж точно теперь не верну!
Глава 3.
Нельзя сказать, что моя социальная адаптация двигалась вперед семимильными шагами: и спустя несколько месяцев после возвращения мне стоило большого труда не закатывать глаза при виде девичьих ног, обнаженных - вот ужас-то! - даже выше колена!
- Удивляюсь, как ты со своей средневековой чопорностью вообще умудрилась забеременеть, - усмехнулась Марина, перехватив один из моих шокированных взглядов.
Жена Альберта Олеговича требовала, чтобы я обращалась к ней только по имени, мол, с отчеством она чувствует себя старой. Не знаю, сколько ей было на самом деле, но выглядела она максимум на 25, и со мной держалась так, точно мы со школы были лучшими подругами и сидели за одной партой. Впрочем, у нее для каждого из сотрудников магазина находилось доброе слово, и мы платили ей взаимностью.
К известию о том, что я нашла новую работу, родственники отнеслись по-разному. Папа поначалу даже обрадовался, но потом, глядя, как мама рвет на себе волосы с криками 'Только через мой труп!' засомневался. Брат, на секунду оторвавшись от компьютера, буркнул: 'Она меня старше, значит, умнее - пусть сама решает', и вернулся в виртуальную реальность.
- С чего бы это они такие добренькие? - не сдавалась мама. - Наверняка что-то задумали! Может, на твоего ребенка глаз положили...
- У них своих двое! - несмотря на абсурдность обвинения, я непроизвольно защитным жестом обхватила живот руками.
- Так своего того... жалко. Может, это сатанисты какие!
- Мама! Ты еще еврейские погромы вспомни! - рассердилась я. - Нормальные люди, никакие не сектанты... И вообще, со мной же будет Макар!
Последний довод оказался решающим. Макару мама, кажется, доверяла больше, чем мне. Он появился в моей жизни не так давно, весьма чудесным... ну, во всяком случае, необычным образом, во время очередного выезда на дачу. Мне как обычно ни жить, ни быть вдруг захотелось крыжовника, и папа был откомандирован для моего сопровождения к месту его произрастания.
Обобрав пару кустов спелого 'уральского винограда', мы решили заодно слегка прибраться. Я затопила печку - благо, научилась делать это пусть не так виртуозно, как Машенька, то, во всяком случае, дым шел на улицу, а не в комнату. Папа рыскал по участку, подтаскивая все новые охапки мусора, который без сожаления отправлялся в топку.
В какой-то момент, решив, что огонь уже не нуждается в постоянном присмотре, я прошлась по дому, собирая лежащие на виду ненужные бумажки, а напоследок решила замести пол в обеих комнатах. Тогда-то и обратила внимание на торчащую из-под дивана спортивную сумку - и не была бы женщиной, если бы не проверила. Внутри лежало сильно измятое платье цвета королевского пурпура, с глубоким декольте, завышенной талией и такой широкой юбкой, что ткани хватило бы на четыре обычных. Наверное, мама велела отцу увезти его подальше, чтобы не мозолило глаза - может быть, вспомнила одну из детских страшилок, в которых предметы вытворяли с людьми страшные вещи: купила женщина желтые шторы - и умерла... поиграла на черном пианино - и оглохла... надела пурпурное платье - и пропала на полгода... Никогда не знаю, чего в следующий раз ожидать от своей родительницы!
С замиранием сердца я натянула 'обновку' прямо на футболку. Да, погладить не помешало бы... Чуда не произошло: я сделала пару кругов по комнате, поднимая юбкой облака пыли. В отличие от Василисы Премудрой, из моей одежды вылетали не гуси-лебеди, а сухие листья, сосновые иголки, мелкие веточки, мох и клочки какой-то шерсти - неплохо погуляла по лесу! Прибралась, потанцевала, и снова пора прибираться. Собранный на совок лесной мусор без сожаления полетел в печку. Только в следующий момент я вспомнила, ЧЬЯ это была шерсть - но вытаскивать из огня занявшиеся клочки было уже поздно.
Упав на колени перед заслонкой, я глядела, как съеживается черными горошинами мех, надерганный с загривка линяющего оборотня. В общем, все, как он и говорил: 'Понадобится моя помощь - брось шерсть в огонь'... Вот только не то время, не то место.
Заскрипела дверь - тяжело топая, в дом вошел папа и, остановившись позади, фыркнул мне в затылок, заставив поежиться. До сих пор мама оттачивала цирюльное мастерство исключительно на мужчинах нашего семейства, вот и меня на просьбу всего лишь подравнять челку по привычке обкорнала под мальчика.
- Ты чего мол... - повернув голову, я так и села на пол.
Макар и издали-то смотрится большим и страшным, а увидеть такое впервые, на расстоянии считанных сантиметров - аттракцион не для слабонервных! Определить породу песика, вымахавшего ростом с молодого теленка, не взялся бы и опытный кинолог: формой головы он отдаленно напоминал мастиффа, разве что морда слишком вытянутая, а массивное тело с широкой грудной клеткой покрывала серая, с подпалинами, полудлинная шерсть - как у кавказской овчарки. Свернутый жизнерадостным колечком пушистый хвост в неуверенном приветствии покачивался из стороны в сторону, как бы приглашая к конструктивному диалогу.
- Х-хо-о-орошая соб-б-бачка... - пролепетала я.
- Гау, - раскатисто согласился неожиданный гость, и крутанул хвостом уже более энергично и целенаправленно.
Прощально звякнув, на пол упала литровая банка с разномастными пуговицами, раньше 'на всякий случай' стоявшая у мамы на комоде.
- Ты чей такой? Соседский? - я продолжала налаживание дипломатических отношений.
Да что волк - на медведя, а то и на мамонта не страшно с таким выйти! Я осторожно пожала пальцами когтистую ступню:
- Ну, здравствуй... И как ты вошел? Неужели дверь открыл?
Пес чихнул - а может, фыркнул, выражая свое отношение к хлипкому сооружению, которое мы явно по недоразумению принимаем за настоящую дверь. Ошейника на нем не было - я и двумя руками с трудом обхватила эту шею, - но к человеческому обществу зверь явно привык, и на мои ощупывания не огрызался. Бутерброды с колбасой сцементировали нашу зарождающуюся дружбу намертво, крепче сварки.
Взять его домой мне, конечно, не разрешили - неизвестный пес, может быть, даже чей-то. Однако тот очень ответственно отнесся к колбасному авансу, и решил отработать по полной, приняв охранную вахту. По старой памяти я стала называть его пса Макаром, и тот с готовностью откликался, каждую субботу радостно встречая нас на крыльце. Здоровенной кастрюли каши с мясом хватало как раз на два дня, чем он питался в будни - ума не приложу, но никуда не уходил. Может быть, его подкармливали соседи, разглядевшие под серой шкурой доброе сердце: умный пес прекрасно умел отличать своих от чужих, и из злых рук угощение не принимал.
Поначалу я немного тревожилась о том, как Макар воспримет переселение с улицы в квартиру, но он освоился на новом месте гораздо быстрее меня, хотя сидеть целыми днями взаперти так и не привык. В конце концов у нас сложился определенный график: утром мы одновременно просыпались, выбегали на прогулку в 'собачий' парк, завтракали, и снова уходили. Я - на работу, Макар - по своим делам, о которых передо мной не отчитывался, но в шесть часов, как штык, уже сидел у дверей.
Новая работа, поначалу и впрямь выглядевшая весьма подозрительно, при ближайшем рассмотрении оказалась настоящей синекурой. Не то что стоять за прилавком - мне и ходить-то почти не приходилось: антиквар с семейством жили на втором этаже того же дома, где находился магазин - только вход в жилую часть находился с другой стороны здания. В ближайшие несколько лет ордер на выселение мне не грозил: десятилетняя Сашенька и годовалый Женечка, на французский манер называемые родителями Алекс и Эжен, еще нескоро начнут самостоятельную, отдельную от родителей жизнь.
- Неужели нельзя было найти работу поближе к дому? - мама оставалась единственной, кто все еще был недоволен чудесным стечением обстоятельств.
- Мамуля, взгляни на ситуацию объективно, - я ласково уговаривала прижатую к щеке теплую телефонную трубку. - В таком положении кто вообще меня на работу возьмет?
- Но не обязательно же прямо жить на работе! Выдумывать свои истории ты и дома можешь...
- Не могу! - отрезала я. - Мне нужно увидеть вещь собственными глазами, подержать в руках, почувствовать душу камня...
Совсем недавно будущая бабушка способна была дни напролет читать мне лекции на тему 'Ты гробишь свое будущее' и подсовывала телефончик 'одного такого знакомого врача' (интересно, откуда у моей мамы столь предосудительные знакомства?) А теперь ее послушать, так все пустяки, и нет такой ситуации, с которой семья не справилась бы сообща.
Окончив разговор, я взяла в руки бархатную коробочку. Славный камушек - веселый:
- Я придумаю тебе очень интересную историю!
Разумеется, Альберт Олегович не 'отмывал' через магазин краденые драгоценности сомнительного происхождения, и у каждого камня была вполне официальная, легко отслеживаемая история. Изложенная, как правило, сухим языком цифр: в таком-то году там-то и там-то куплен тем-то и тем-то, через пару лет продан тому-то и тому-то, соре всего, проведя все это время в тесном сейфе. А то и вовсе: 'покупатель пожелал остаться неизвестным'. В мою задачу входило, не искажая информацию, преподнести ее так, чтобы скучный бухгалтерский отчет превратился в увлекательное приключение, и у клиента аж руки зачесались от желания немедленно приобщиться к истории.
Большая разница - сказать просто: 'Алмаз был продан с аукциона лицу, пожелавшему остаться неизвестным'. И совсем другое, если при этом многозначительно добавить: 'Однако достоверно известно, что в это самое время в городе находился известный своей любовью к редким драгоценностям граф такой-то' или 'известный дамский угодник великий князь сякой-то'. Историю я всегда любила, и хотя со школы изрядно подзабыла, но в моем распоряжении всегда была обширная библиотека Альберта Олеговича.
Иногда получалось особенно удачно: совсем недавно на одном из крупных мировых аукционов была перепродана прошедшая через мои руки драгоценная безделушка, которой соблазнился немецкий турист. Создавая легенду, я ненавязчиво связала цацку с историей семьи последнего русского императора. С истинно бюргерской дотошностью покупатель засел за изучение первоисточников, и после многодневного просиживания штанов в библиотеках и всевозможных архивах собрал-таки полную коллекцию документов в подтверждение моих слов! С таким довеском он легко оправдал свои затраты... в разы.
- А мне-то за что премия? - недоумевала я. - Ведь мы с этого аукциона не копейки не выгадали.
- В нашем деле есть вещи и подороже денег, - наставительно заметил Альберт Олегович. - Репутация! Теперь, если у этого немца спросят, где он добыл такую редкость, и он сошлется на нас...
- А если не сошлется - еще лучше! - точно порыв свежего ветра в душное помещение в наш разговор ворвалась Марина: - Тогда остальные точно носами землю рыть будут, но все узнают!
Прямо на глазах пропитываюсь коммерческой мудростью. На фоне этих зубров мой 'мыльный' бизнес - просто полупрозрачный радужный пузырь. Еще потрусь рядом, и, того гляди, собственное дело открою. 'Ольга и сыновья'... или 'Ольга и дочери'. На УЗИ высвечивались двойняшки, но как-то неопределенно, не разобрать, то ли девочки, то ли мальчики.
Сильнее меня данным медицинского обследования обрадовалась разве что мама:
- Сразу двое! - восторженно воскликнула она, когда я позвонила ей прямо из женской консультации. - Теперь тебе президент сразу денег даст, и можно будет больше не работать!
- Ага, прямо лично в руки, - фыркнула я. - Во-первых, сперва должно какое-то время пройти - кажется, три года. А во-вторых, не такая уж это сумма, чтобы всю оставшуюся жизнь не работать. Да и в любом случае деньги нельзя использовать на свое усмотрение, чтобы машину там купить или просто тупо потратить на продукты... возьми у бабы Клавы подшивку 'Российской газеты' - там все законы публикуют, должны были и об этом подробно писать.
- Я лучше на работе в Интернете посмотрю...
- Какая ты продвинутая у меня бабушка!
Вместо того, чтобы возмутиться: 'Я чувствую себя совсем молодой!' на том конце провода счастливо всхлипнули:
- Радость-то какая!
Глава 4.
... - Поздравляю, мамочка - у вас здоровенькие двойняшки!
- А кто - мальчики или девочки? - отчего-то этот вопрос казался мне сейчас очень важным: надо ведь имена придумывать.
- Королевская парочка!
- Что?! - я едва не задохнулась.
'Вот вы и спалились, ваше величество!' - ехидно заметил внутренний голос.
'Что, вместо классического 'Мама!' кричала в беспамятстве 'Да здравствует король'? - возразил ему другой, еще более ехидный: - Или малыши появились на свет прямо в золотых венцах?'
- Так говорят, когда рождаются одновременно мальчик и девочка, - усмехнулась медсестра.