- Роберт, ты хочешь вернуться, чтобы всех спасти? - участливо спросила Мария, глядя в глаза тому, кто еще неделю назад являлся перенесенным номер тридцать два, потом - объектом наблюдения, а сейчас... она уже затруднялась сказать, кем он был для нее на самом деле.
- Конечно, хочу, но... не знаю. Я не знаю, верить ли вам всем! Откуда мне знать, действительно ли корабль пойдет ко дну, а вы меня спасли, или вы меня просто похитили, а с кораблем все в порядке? Может быть, вы специально создали этот фильм и хроники, чтобы меня запутать. А даже если вы меня и спасли, то зачем, позвольте спросить? Там у меня была работа, мои родственники, друзья... и вообще весь мир, в котором я жил и к которому привык. Я хотел встретить любовь, жениться и прожить честную жизнь с любимой супругой и детьми. А здесь... кого я вижу, кроме бездельников, которые все время проводят перед какими-то подобиями жизни и называют это виртуальной реальностью? И еще вас, которые называют себя учеными, но вместо того чтобы делать для людей что-то полезное, как наши Эдисон, Тесла и браться Райт, похищают людей из прошлого и ставят над ними какие-то непонятные эксперименты? И почему все-таки выбрали именно меня, простого начинающего врача, а не кого-нибудь из более известных, богатых и знающих, кто был на борту? Что вам на самом деле от меня надо? - в словах молодого человека смешивались раздражение, недоверие, страх, растерянность, симпатия и влечение - следы прошлой ночи, когда они были вместе...
- Роберт, поверь, наконец, что здесь тебе никто не желает зла, ведь ты же сам это чувствуешь и понимаешь. Да, это правда - тебя выбрали потому, что ты решил в одиночестве прогуляться по палубе, и поэтому наш гипертранспортировочный модуль больше никто не заметил. А еще потому, что мы точно знали, что тебя не было ни среди спасенных, ни среди найденных спасателями тел. Это означает, что ты утонул, и поэтому твое исчезновение не могло существенно повлиять на ход истории. Но это не вся правда... Когда наша комиссия выбирала из нескольких человек, которые могли подойти на эту роль, решающее слово было моим. Я тогда сказала, что ты больше всего подходишь по особенностям психотипа... Это верно, но я поступила так еще и потому, что ты мне просто понравился, - Мария нежно притянула его к себе и поцеловала, а потом продолжила:
- Мне тоже не нравится то, во что превращается наш мир. Да, мы научились пользоваться неисчерпаемой энергией, собирать любые вещи из отдельных атомов, выращивать искусственные органы и бесконечно продлевать жизнь. Но у нас больше нет ни страсти, ни приключений, ни настоящей любви. Остались одни реалити-шоу и виртуальные игры. А я люблю старые фильмы, которые уже почти никто не смотрит... Особенно этот, про вас, - она включила занимающий всю стену экран, по которому поплыли кадры... те самые, которые Роберт уже несколько раз видел за последние дни, но сейчас их сопровождала не только красивая печальная мелодия, но и пронзительная лирическая песня:
Every night in my dreams
I see you, I feel you
That is how I know you go on.
Far across the distance
And spaces between us
You have come to show you go on.
Near, far, wherever you are
I believe that the heart does go on
Once more, you opened the door
And you're here in my heart,
And my heart will go on and on.
- Я мечтала познакомиться с кем-нибудь, кто жил по тем законам и дышал тем воздухом настоящей жизни. Поэтому я и стала ретропсихологом, защитила диссертацию и вошла в комиссию по организации таких экспедиций. Многие смеялись и издевались надо мной, говорили, что я дикарка с примитивными наклонностями. Но я не одна такая. С тех пор, как мы научились перемещаться в прошлое, появилось много желающих посмотреть на интересные события в истории. Но это категорически запрещено, за исключением особых случаев, когда Комитет по изучению прошлого выдает специальные разрешения. Да, мы проводим эксперименты по интеграции людей из прошлого в нашем обществе, но это не главное..., - она замялась, уже сказав слишком много и не решаясь произнести главного.
- А что главное? Зачем вам нужны такие, как я? Чтобы вернуть в вашу жизнь интригу и страсть? Вам лично может быть и да, но вообще? Рабочая сила вам не нужна, потому что у вас всё делают машины. Новые родители для ваших детей? Тоже нет -- ведь я слышал в новостях, что большинство перемещенных оказываются бесплодными из-за какой-то хронально-генетической несовместимости, а у вас уже давно партеногенез и клонирование практикуются. Тогда зачем, черт побери? И самое главное -- почему вы предлагаете мне вернуться и спасти корабль, если это может нарушить ход истории? Ведь вы же сами говорили, что даже если бы исчезло чье-то тело, которое должны были выловить спасатели, и изменились записи в отчетах, это могло бы привести к непредсказуемым последствиям? Я не соглашусь ни на что, пока мне не объяснят, зачем это на самом деле нужно! - повышая голос с каждой фразой, резко возразил Роберт.
- Понимаешь... я не имею права тебе это говорить, но... похоже, иначе не получится. В конце концов, ты имеешь право это знать, прежде чем на такое соглашаться. В любом случае -- пообещай, что если ты откажешься, то никому не расскажешь о том, что сейчас узнаешь от меня, а если согласишься, то будешь во всем слушаться меня там, куда мы вернемся, - неуверенно сказала Мария. Ее раздирали на части желание оказаться вместе с этим человеком в его мире, внести вклад в реализацию проекта, сомнения в его успехе и инструкция... Перемещаемые не должны знать о главной цели проекта, за исключением особых обстоятельств, предусмотренных пп. 3.5 и 14.2... "Считать его поведение особыми обстоятельствами, надеяться, что он никому не скажет, или все-таки посоветоваться с начальством", - мучительно думала Мария.
- Мы? То есть вы... ты хочешь сказать, что вернешься вместе со мной? Ты просто хочешь сбежать из этого мира? Но ведь это же может погубить все человечество! - глядя на нее как на сумасшедшую, удивленно воскликнул Роберт.
- Нет, всё не так, - она вздохнула и, подумав "Пусть это будет особым обстоятельством... Если пойду к начальству, так согласования могут на пару месяцев затянуться, а его доверие я полностью потеряю", приняла решение. - Человечество может погибнуть из-за гигантского астероида. По расчетам ведущих обсерваторий он столкнется с Землей через сорок восемь лет с вероятностью примерно шестьдесят четыре процента. Если это случится, жизнь на планете будет уничтожена и, возможно, Земля даже расколется на части. Чтобы не было паники и беспорядков, эта информация пока не распространяется, но уже разрабатывается несколько проектов по спасению. Пока большинство людей развлекается в виртуале, строятся космические корабли, которые смогут атаковать и разрушить астероид, а также организовать крупные поселения на Марсе. Но это дает довольно мало шансов для всех двадцати миллиардов... Даже если не будет этой катастрофы, возможны другие -- в две тысячи двести десятых годах прогнозируют гигантские вспышки на солнце, да и перенаселение... Другие обитаемые планеты мы так и не нашли, да и летать к другим звездам пока не умеем. Поэтому основной путь к спасению -- это бегство в известный нам обитаемый мир. А это наше прошлое. Изменять историю мы не имеем права, но ведь можно там жить, ни во что не вмешиваясь. Мы разрабатываем такую технологию. Тебе это покажется нелепым, но ответь на такой вопрос - как ты думаешь, неужели все легенды и статьи, которые ты читал про призраков -- это всего лишь сказки и выдумки?
Они говорили еще долго - может быть, час, или полтора, или два с половиной, не чувствуя времени, которое, казалось, изменило для них свой ход уже тогда. Сначала оно сжалось и ускорилось до предела, особенно в конце беседы, когда вместе с пониманием пришла очередная волна взаимного притяжения, еще более сильная, чем накануне ночью, затянув их в неистовый водоворот близости... а потом замедлилось, и последующая неделя подготовки показалась месяцем. Прощание с двадцать вторым веком было немного тоскливым, но не грустным.
- Такое впечатление, как будто я побывал в каком-то невероятном парке развлечений, а теперь пора домой, - сказал Роберт, в последний раз открывая и закрывая заинтересовавшие его голографические сайты.
- И мне тоже кажется, что я провела столько времени в каком-то искусственном мире, похожем на фильм, в котором много красивых спецэффектов, но нет интересного сюжета. У меня здесь никого не осталось, кроме бывшего мужа и коллег, которые меня не понимают, так что я ни о чем не жалею, - задумчиво произнесла Мария, провожая взглядом башни и многоярусные эстакады столицы Всемирной Конфедерации по пути на космодром.
"Черт, это это?" - преодолевая головокружение, Роберт поднялся на ноги и с испугом посмотрел на серый диск, стремительно поднимающийся вверх и растворяющийся в черноте ночного неба. "Я спал? Какой невероятный сон...", успел подумать он, вспоминая расплывающиеся подробности увиденного и глядя на подсвеченную бортовыми огнями гладь океана, прежде чем не ощутил нежное прикосновение к плечу.
- Тебе хочется, чтобы всё было как прежде? Сознание прячет лишнюю информацию на дно, как море тонущие корабли, - с улыбкой произнесла Мария. Она была полупрозрачной, и сквозь ее очертания виднелись палуба и испускающие дым трубы.
- Кто... - воскликнул Роберт и застыл, охваченный водоворотом воспоминаний... Мария... ее объятия... и ее слова... "У тех, кто решает вернуться, обычно проводят коррекцию памяти, и они продолжают жить как ни в чем не бывало... у нас особая миссия... первый эксперимент такого крупного масштаба... уверена, что ты подходишь по психологической устойчивости... сможешь, не поддаваясь панике и ложным искушениям, сделать то, что требуется, строго в расчетное время бифуркации... двадцать три часа тридцать семь минут... план корабля... пройти в ходовое отделение... надеюсь, все пройдет спокойно, но на всякий случай возьмем спецсредства"... дисколет... двадцать второй век... фильмы... песня... катастрофа... айсберг!!!
- Вспомнил? - видя ужас в его глазах, спросила Мария. Ее голос был одновременно мягким и резким, призывающим к действию. - Пошли. У нас восемь минут.
Гипногенератор в форме револьвера и плазменный аннигилятор не понадобились. После того, как они несколько дней изучали схему служебных помещений, а по архивной документации был изготовлен ключ от ходового мостика, незаметно пробраться в рулевую рубку оказалось несложной задачей. Вахтенный Джеймс Муди поднял на них заспанный взгляд и, широко раскрыв глаза, прохрипел "О Господи боже, пресвятая дева". Крестясь, он опустился на колени, не отрывая глаз от полупрозрачного силуэта Марии.
- Я пришла, чтобы спасти вас и ваш корабль, - торжественно произнесла она, приближаясь к пятящемуся от штурвала в угол рубки шестому помощнику капитана.
Роберт резко повернул штурвал влево. Этого было достаточно. Корабль завибрировал, и легкое зеленоватое свечение окутало его борта. Через несколько мгновений оно исчезло, и послышались крики:
- Какого черта!
- Прямо по курсу айсберг!
- О Господи, что это?!
- Что это, черт нас всех побери!!!
Корабль отклонялся влево, ложась на безопасный курс, а справа, в нескольких метрах... озаряемый светом с палуб и огнями кают, "Титаник" шел навстречу ледяной глыбе, с каждой секундой отдаляясь и становясь все более прозрачным...
- Мы спасли вам жизнь, но вы должны понимать, что уже никогда не станете такими, как прежде, - говорила Мария собравшимся на мостике капитану, его помощникам и нескольким десяткам испуганных пассажиров. Они не могли поверить своим глазам, в ужасе наблюдая за силуэтами падающих труб, разламывающегося пополам судна и его кормы, в предсмертной агонии поднимающейся высоко вверх, прежде чем исчезнуть в пучине стылой Атлантики. - Мы станем вечными странниками, но нам откроется целый мир.
Капитан Эдвард Джон Смит больше не спорил, а просто смотрел на них с раскрытым ртом, держа в руке початую бутылку виски. Он смирился только после того, как посланные им шлюпки прошли сквозь такие же шлюпки с тонущего "Титаника" и вернулись, а бормочущие молитвы матросы с побелевшими от страха и холода лицами поднялись на борт...
--- --- ---
...Они смотрели очередную серию "Пиратов Карибского моря". На второй неделе проката в середине дня мест в зале было достаточно, и они выбрали середину пустого предпоследнего ряда.
- Почти как те, кого мы у Ямайки поймали, - улыбнулся Роберт, глядя на призрачных корсаров и вспоминая прошлогодний эпизод, когда они преградили путь флибустьерам под черными парусами, нападавшим на торговое судно.
- Да, наш "Титаник" для них был почти как кракен, - поддержала идею Мария при виде гигантского чудовища, охватывающего щупальцами пиратский корабль.
Они в очередной раз предались воспоминаниям о "летучих голландцах", встреченных за почти сто лет скитаний. Инициированные искусственно и случайно спасшиеся в хрональных воронках, большие и маленькие, старинные и современные, мирные и не очень - они бороздили водные просторы, изредка встречаясь друг с другом и иногда пугая экипажи обычных судов.
"А может хватит плавать? Попросим Наблюдательный комитет - ведь после того, как астероид разбили, они к нам интерес почти потеряли и наверняка согласятся. Две трети пассажиров уже разбежались, а с кораблем вполне команда справится... Найдем квартиру по вкусу и будем спокойно жить рядом с людьми - кино смотреть, играть, общаться с кем-нибудь из наших. Или в исследовательскую группу попросимся - вроде той, которая уничтожение этого астероида рассчитала? Наверное, еще много всяких важных задач есть, с которыми им там в реальном времени не успеть справиться, а у нас полтора века впереди", - подумал Роберт. Слова были не обязательны -- они уже давно научились слышать мысли друг друга.
"Думаю, еще рано - вот через год столетие "Титаника" отметим, тогда и подумаем. А пока комитет просил еще эксперименты по визуализации провести -- сначала на бурегу, а потом в море", - безмолвно ответила Мария.
"Далась им эта визуализация! Зачем это нужно? Только историю можно случайно изменить", - проворчал Роберт.
"Говорят, многие в прошлом пожить мечтают. Считается, что оттого, что несколько человек на пару мгновений привидение увидят, история не изменится. А вот кто и при каких условиях нас увидеть может, важно понять, чтобы этого в массовом порядке не случалось".
Сеанс закончился, и они неторопливо побрели по Бродвею, постепенно погружающемуся в сиреневые осенние сумерки. Мария отключила резонатор, поддерживающий полную невидимость, и перевела прибор в режим камеры сканирования. Они прошли Театральный квартал, разглядывая выставки, останавливаясь у театральных подмосток и наблюдая за прохожими. Видя выражение испуга и крайнего удивления на их лицах, Мария снимала чувствительных людей на сканер, прежде чем раствориться в толпе. Впрочем, на улице таких оказалось всего четверо -- художник с проницательным взглядом, демонстрирующий морские пейзажи, две экзальтированные дамы, молодой человек под легким кайфом. Но больше всего внимания они привлекли к себе в кафе, в которое зашли, услышав доносящуюся из-за стеклянной двери любимую песню Селин Дион.
Near, far, wherever you are
I believe that the heart does go on
Once more, you opened the door
And you're here in my heart,
And my heart will go on and on.
You're here, there's nothing I fear
And I know that my heart will go on.
We'll stay forever this way
You are safe in my heart
And my heart will go on and on.
Они еще не решили, постоять ли несколько минут у двери или сесть за столик, когда несколько посетителей в изумлении уставились на их прозрачные силуэты. С улыбкой помахав им руками, Мария и Роберт вышли на улицу и продолжили путь.
- Все правильно, яркие эмоции уплотняют нас, об этом уже говорилось. А сканы четкие получились, потом проанализируем - подвела итог Мария.
- Но ведь они же будут про нас рассказывать! И для кого-то из них эта встреча может изменить всю жизнь, если, например, кто-то что-то важное задумал, а теперь забудет от волнения, - забеспокоился Роберт.
- Им все равно никто не поверит. Ну увидели что-то странное, может померещилось, и продолжат заниматься своими делами. Вероятность того, что это что-то изменит, ничтожно мала, но все равно... Не знаю, это не моя идея. Ведь то, что наши ученые здесь по ночам компьютерами пользуются, тоже на что-то может повлиять, - неуверенно ответила Мария. - Пойдем лучше еще выставки посмотрим, - она включила режим невидимости и указала на противоположную сторону проспекта.
...Наутро они вернулись в порт. Катер, стоящий поодаль от множества мелких судов, выделяясь среди них как своей старомодностью, так и более резкими очертаниями, уже заполнялся пассажирами. Они возвращались на родной корабль, который стоял вдалеке на рейде, призывая своих вечных обитателей высокими черными трубами.