Я снова вдалеке от жизни,
От молодости выбросив ключи.
И наяву летаю - помощь извне,
Кружу неистово, как первые грачи.

Как будто горести мои и муки 
В миг растворятся в дымчатом раю.
Меня трясут, как куклу, чьи-то руки,
И вот я в подземелии стою.

Но отчего всё кажется знакомым?
И почему так темнота манит?
А тело снова стало невесомым,
Лишь только в сердце маленький магнит.

Я тороплюсь, чтобы постигнуть вечность,
Миную черные с изгибами хребты.
Вот с правой стороны - людская бессердечность,
Вот с левой - безразличия черты.

Я узнаю, я помню, я предвижу...
Всё это было, будет или... есть?
Но где та грань? Откуда стоны слышу?
Какая ждёт меня за поворотом весть?

Ну что же, огибаю угол,
Я, наконец, проникла. Вей, пари!
Передо мною старый черный купол,
Иконостас, не видевший зари.

Гнетуще-гробовая атмосфера,
И диких отблесков призывное мельканье.
Признаюсь, пошатнулась вера,
Вернулось прежнее телесное страданье.

Меня волнуют шорохи и звуки,
Боюсь зловещих хрупких витражей.
Душа моя поёт: "Да разве это муки?
Преодолею сотни этажей!"

Но глубина зеркал меня пугает,
В них танцы восковых свечей,
Когда над отражением мелькает
Изгиб оранжевых полутеней.

Кто, кто всем этим управляет?
Что за размытый силуэт вдали?
Всё здесь мерцает, тайно удивляет,
Но вдруг погасли слабые огни.

И в полном мраке странное виденье:
Нательный крест и светлые одежды.
Рыдая, я пришла в смятенье,
Ведь рухнули нелепые надежды.

Что я открыла? Что в тот миг познала?
Живите, вам лишь Бог один судья!
На троне откровений, посредине зала,
Вся в белом восседала я.