Аннотация: Как можно "придумать" себе ребенка, думала Юля. Однако врачи думали по-другому.
День прошел...Слава Богу, день прошел. Серый, холодный, дождливый. В такие дни лучше всего не вылезать из своей берлоги, пить чай с лимоном и смотреть глупые мультики. Какой же человек венец творения? В наших руках лишь зонтик. Если захочет небо, то нас ничто не спасет. Но оно ничего не хочет, ему все равно и на нас и на весь мир, и на всю вселенную. И в этом бессовестном равнодушии скрывается великая гуманность.
Водя рукой по запотевшему стеклу, девушка думала о своей прошлой жизни и о том, что возьмет она из нее в жизнь настоящую. Это было похоже на переезд из старого дома в новый: что-то мы оставим, что-то выкинем, а что то просто забудем... Забытого, и это самое обидное, было очень много. Смотря, как мокрые люди перебегают дорогу и вламываются в переполненный автобус, она пыталась вспомнить, кем была тогда, до аварии поделившей ее жизнь надвое. Вспоминания появлялись вспышкой и так же быстро оставляли её. Она помнила, как ехала на машине...
...В открытое окно врывался жаркий летний воздух августа, кондиционер не работал. Рядом сидел ее муж Тимур. Он был сердитым и взъерошенным, готовым, казалось, если не загрызть, то зарычать точно. Еще вспоминается ужасная головная боль, не на минуту не отпускающая, и пульсирующая в такт сердцу. А дальше, как серия мгновенных фотографий: дорога, машина; удар; темнота... Она лежала на асфальте в луже крови, вокруг валялись брызги фар и покореженный металл, кто-то кричал. Зато боль из головы приятно отступила, как будто стекая по лбу, уходила вместе с кровью. Всё казалось не реальным, туманным, размытым и... неважным. Не было сил подняться, да и не хотелось. Уже теряя сознание, она уловила еле слышимый за всеобщим хаосом и воем сирен плач. Плакала дочка, её маленькая дочка...Дочка.
Из омута прошлого ее выдернула хлопнувшая входная дверь. Так по -хозяйски властно заходил только один человек.
-Юленька, солнышко иди, посмотри, что я тебе принес,- раздался из прихожей голос Тимура. Юля дорисовала на окне знак вопроса. Муж стоял в мокрой кожаной куртке, держа что-то за пазухой, и улыбался той заговорщицкой улыбкой, какую Юля не видела с их студенческой поры. С той поры, когда они украдкой сбегали с пар посмотреть новый фильм или просто побродить по улицам. Тогда все было просто, даже очень просто и не понятно, почему жизнь так запуталась.
-Смотри, кого я нам нашел, - сказал он, вытаскивая спрятанного в запахе куртки кота. Кот явно не хотел выходить из безопасного места, поэтому пришлось повозиться, отцепляя его от свитера. - Как тебе наш новый сосед?- Тимур обхватил плечи Юли и поцеловал в макушку. Юля повела плечом пытаясь сбросить руки, но муж только крепче прижал ее к себе. -Я опять вспоминала нашу дочь,- тихо прошептала девушка поглаживая кота, сидящего у нее на руках,- я ее опять слышала.
- Боже мой! Юля, сколько можно повторять,- раздраженно воскликнул Тимур, отходя к зеркалу и теребя небритый подбородок. Этот жест был знаком Юле, в нем можно было прочитать злость и растерянность, потеря контроля, это означало, что он не может справиться с эмоциями. - У нас нет дочери,- сказал громко и четко Тимур, смотря в темно карие глаза жены,- Нет, и не было никогда! Ты меня слышишь?!
-Тим, я её люблю, я ее помню. Как ты можешь говорить, что её не было?! Я мать!
-Ты сумасшедшая! - рявкнул Тимур, выходя из себя,- Ты ударилась головой, у тебя травма. Я показывал тебе бумаги?! Ты слышала, что говорили тебе мои родители, наши друзья, соседи?! Я устал от твоего бреда!
-Ты врешь, вы все врете, - зашипела Юля. Выбежав из прихожей, она закрылась в спальне и без сил упала на кровать. Ее всхлипываниям аккомпанировал громко с надрывом мурлычущий кот, как хозяин, развалившийся на подушке. Размазывая слезы по щекам, Юля задыхалась от ненависти и бессилия. Ей никто не верил! Все вокруг говорили, что дочери у нее не было, но она четко помнила ее. Она помнила ее взгляд, помнила ее самое любимое платьице - светло голубое все в красных сердечках. Как можно "придумать" себе ребенка, думала Юля. Однако врачи думали по-другому. С первого дня как она пришла в себя и стала спрашивать про дочь, с ней стал работать психиатр, но патологии он не нашел никакой. Подводя итоги, врачи сошлись на мнении,- эта мания была вызвана аварией, но ничего в этом нет страшного. В момент опасности, перед лицом смерти, человеку может показаться что угодно, так наша психика борется со стрессом. Со временем, когда память будет возвращаться, Юля поймет, что не права.
Но время шло, а дочь все еще не уходила. И если по - началу все относились к Юле с пониманием и сочувствием, оберегали от тревог и разочарований, лишних нагрузок, то сейчас пришло раздражение. Мать Тимура, которая с первого дня знакомства с Юлей невзлюбила невестку, убедилась окончательно, что во всем была права. За спиной Юли она называла ее шизофреничкой, нимало не переживая, что Юля может услышать. И конечно она все это слышала. Одно лишь небо знает, сколько сил ушло на то, чтобы не развернуться и не высказать в лицо те слова, которые назревали в ней со дня свадьбы. Как хотелось уехать! Безумно хотелось все бросить и уехать,- но разве это выход?- говорила она себе, и снова проглатывала боль от обиды и непонимания. Тим защищал ее, Тим ее любил, и она его любила, хотя от их совместной жизни в памяти остались лишь обрывки и эмоции. Она не могла его бросить, но и дочь бросить тоже не могла, как не могла объяснить, откуда та взялась, если нет никаких бумаг и все говорят, что это чушь.
-Я мать,- в который раз сама себе сказала Юля и отбросила закрадывающиеся иные мысли. Решив, что и сил и желания разговаривать с Тимом у нее сегодня нет, она свернулась калачиком и задремала. Кот, видимо, тоже подумал, что с него хватит, устроился у лица. Ему нравилось дыханье девушки, ерошившее шерсть на спине. Он заснул с мыслями о неплохом повороте жизни, возможно даже самом лучшем повороте на свете.
Как часто бывает весной, погода резко поменялась. На смену серому дождливому дню пришел теплый, безоблачный денёк. Люди шли с распахнутыми куртками, и даже факт того, что сегодня вторник, не мог испортить всеобщего солнечного восторга. Юля сидела на кухне и задумчиво разглядывала свой весьма поостывший чай. На столе вместе с хаотично разложенными печенюшками лежал раскрытый блокнот. Надо было сосредоточится и написать план действий, но все время что-то мешало, в особенности Микки Маусы, танцующие в голове. Тимур ушел на работу, как обычно, около семи, не проронив ни слова. Сердился. Оно и понятно конечно, но обидно. Кто же поймет бедную женщину с травмой головы и навязчивым бредом, как не дорогой любящий муж?! Юля ухмыльнулась своим мыслям и наконец, взяла в руки ручку.
Надо представить, что я в детективном фильме,- рассуждала она,- Для начала стоит поговорить со старыми врачами, то, что в мед карте нет ребенка, ничего еще не значит. От друзей ничего не добьёшься, всё чего от них можно получить так это снисходительную улыбку и никому не нужную жалость. Пункт номер два: найти участников ДТП. Дочь была там, значит, они должны были её увидеть,- Юля выдохнула, дело сдвинулось с мёртвой точки. Конечно, действовать было лучше, чем сидеть и обижаться на весь мир. Отхлебнув горького холодного чая, девушка продолжила работу.
"Пункт номер три: получить на руки изображение дочери. Так как помню её только я, то есть два пути - фоторобот в милиции или попросить художника нарисовать её по описанию, но вряд ли это будет точно, либо научиться рисовать самой. Времени у меня навалом, да и неплохо бы иметь алиби на время своих расследований. И все будут рады",- подытожила она, обращаясь к забежавшему на кухню коту. Кот, уловив, что обращаются к нему, слегка притормозил и, повернув морду к Юле, уставился своими слегка косоватыми глазами.
-Иди сюда Котейка,- позвала Юля, протягивая к нему руки. Кот, не избалованный вниманием на улице, сломя голову бросился к ней. Посадив животное на коленки, девушка вдруг остро ощутила своё одиночество. Разве это нормально, что единственное живое существо, которому она может доверять и ничего не прятать, это кот... Хотя даже это доверие складывается на отсутствии у кота возможности кому-либо что-либо разболтать. Видимо уловив каким-то особым животным чутьем настроение хозяйки, Котей прижался всем телом к ней и громко заурчал. Он мог бы многое рассказать, но разве кто ему бы поверил...
-На сегодня, пожалуй, хватит,- Сказала Юля, захлопывая блокнот. Но растормошив своё спящее сознание мыслями о спасительной операции дочери, девушка уже не могла остановиться. - Если уж переходить в нападение, то по всем фронтам,- думала она, разбирая свой гардероб. Юля всегда предпочитала свободный стиль и на дух не переносила строгость костюмов, блузок и неудобных юбок карандашом. Долой каблуки! Даёшь кеды и джинсы! Но сейчас она прекрасно понимала,- ей жизненно важно вызывать правильные эмоции в людях. Необходимо доверие, а не жалость. Если человек увидит её в футболке с hello kitty, то, наверняка, в голове его пронесется: " Не знаю, чего хочет эта женщина, но в голове у неё явно не всё по полочкам. Не удивлюсь, если речь будет о несуществующей дочери". А если она оденет что-то простое, но в то же время, достаточно располагающее,- эдакую строгую элегантность, вполне возможно образование мыслей по типу: "Не знаю, чего хочет эта женщина, но в голове у неё явно всё по полочкам. Не удивлюсь, если ей нужна моя помощь, порядочные люди такие уязвимые..."
Из пучины рассуждений девушку вырвал лучший друг. Кот царапался в дверь, пытаясь войти в Юлину комнату. В пустой большой квартире он чувствовал себя неуютно. Как маленький ребёнок, знающий: под кроватью живет бабайка, кот верил, что в безопасности он может находиться только с хозяйкой. С любимой хозяйкой. Уже в тот момент, когда Тимур, подобрав его с насиженного крыльца, назвал наглой толстой мордой, Котей понял, от этого безумного колючего злодея спасти может только чудо. И как в воду глядел. Чудо его спасло. Чудо звали Юля, от неё приятно пахло, она носила мягкие вещи и говорила убаюкивающим тихим голосом. И кот не собирался никому отдавать своё, заработанное тяжёлой жизнью чудо.
-Прости киса,- извиняющимся тоном сказала Юля, открывая захлопнувшуюся дверь,- Ты же тоже теперь участник нашей маленькой тайной организации,- понизив голос, добавила она, на что кот согласно мявкнул.
После сортировки вещей на "спортивные", "средней спортивности" и "не спортивные", стало понятно, что первая кучка слишком большая, а последняя состоит из блузки и серых брюк. Спасти мог только великий поход в магазин. "Подождет мой гардероб еще немного", - подумала Юля, расстроено наблюдая завалы одежды на кровати. Закинув всё обратно в шкаф, она села за компьютер. Первым делом нашла статьи про свою аварию, имена участников ДТП и телефон по которому инспекторы просили свидетелей аварии позвонить. Выписав всю информацию в секретный блокнотик, Юля продолжила бороздить просторы интернета в поисках хоть каких-то зацепок...
****
Тимур пришёл ровно в шесть. Пунктуальность была его фирменным знаком. Уходит в семь, заканчивает работу в пять и час на дорогу, изо дня в день, из года в год. Всё, что сбивало график, он на дух не переносил и только Юле Тимур прощал окружающий её хаос и отсутствие хоть какого-нибудь распорядка. Долго сердиться на неё он также не мог, поэтому, уже вчера раскаявшись, что погорячился, сегодня чётко настроился просить прощенье. У Юли был очень сложный характер, а обижаться она могла до бесконечности долго, как будто получая от этого моральное удовольствие. Признание своих ошибок было абсолютно ей не свойственно. Поэтому сегодня, придя домой и, увидев сказочно накрытый стол, а рядом улыбающуюся жену Тимур на секунду потерял дар речи. В голове крутился вариант, что он ошибся квартирой, но нет, скромно потупив взгляд, перед ним стояла его маленькая чертовка, в коротких шортиках, ненавидимой футболкой со смурфиками и с охранником котом в ногах. Её волосы красивой черной гривой спадали на плечи, скрывая крошечную бабочку на шее, которую она сделала еще, будучи первокурсницей.
-Ну и чего мы не проходим?- смешливым голосом позвала Юля,- Я так старалась, готовила-готовила, а ты, что, не голодный совсем?
-Юлька ты волшебница,- произнёс Тимур, подбегая к жене и крепко целуя в щеку,- Я голоднее самого голодного волка! Сейчас, мигом, только руки помою, без меня не начинать.
Когда Тимур вернулся с заранее купленным букетом, Юля уже раскладывала по тарелкам жаркое. После тяжёлой атмосферы последних месяцев, наконец-то в их отношениях проскользнуло что-то из прошлой, до аварийной жизни. "Тихий семейный ужин, как раньше", - подумал Тимур и по сердцу приятно разлились тепло и надежда на изменение. В отличие от мужа на душе у Юли скреблись кошки. Она знала, что если начнёт свой продуманный заранее разговор, то назад дороги не будет, только до победы или окончательного поражения.
-Тим, - неуверенно начала Юля, - Я знаю, как ты относишься ко всяким там глупостям, но я бы хотела записаться на художественные курсы. Они не такие уж дорогие, а заняться мне пока всё равно нечем,- на работу ты меня не пускаешь и к тому же это моя мечта детства. Что скажешь?
-Ну, даже не знаю, - задумчиво произнёс Тимур, лукаво прищурив глаза, - Конечно, я не против! Солнышко, это отличная идея! Развеешься, с людьми новыми пообщаешься.
-Правда?! - Удивилась Юля, получив от мужа такую положительную реакцию.
-Да, можно всё устроить хоть завтра, я могу заскочить с обеда и всё решить. Ты ведь уже нашла, куда хочешь пойти? Вот и отлично. А что касается...Ах ты сволочь меховая! - Вскрикнул Тимур, стряхивая кота, вцепившегося в ногу. Кот неплохо приложившись о стол пулей вскочил на колени к Юли.
-Нет, ну ты посмотри, - возмущенно крикнул Тим, задирая штанину и показывая неглубокие длинные царапины.
-Я пойду закрою его в комнате и приду тебя лечить,- сказала Юля, подхватывая Котея на руки.
Посадив кота на свою кровать, девушка внимательно посмотрела в янтарные глаза. "Мы же в одной лодке...Пожалуйста, сейчас мне мешать не надо. Я на тебя рассчитываю", тихо прошептала она, аккуратно гладя по ушибленному кошачьему ушку. Юля ушла, плотно закрыв за собой дверь, а кот ещё долго чувствовал теплые прикосновения руки, пока благополучно не заснул.
****
Она шла по темному длинному коридору, то тут, то там вспыхивали и гасли лампочки покрытые гарью. Было тихо, безумно тихо. От этой тишины закладывало уши и становилось тяжело дышать. - Мёртвая тишина, мёртвого здания... - пронеслось в голове. Иногда справа и слева в стене появлялись полуоткрытые двери, оттуда доносились приглушенные детские голоса, но стоило девушке приблизится, всё смолкало, и опять она оставалась один на один с тишиной. Шестое чувство, похожее по ощущениям на лёгкий ветерок, пробежало по позвоночнику до затылка и заставило девушку обернуться.
Резко вскочив на кровати, Юля еле-еле успела зажать себе рот. Её еще трясло от кошмара, а из груди рвался крик. Тима она не разбудила, он всё так же крепко спал, повернувшись к ней спиной. Осторожно выбравшись из одеяла, Юля на цыпочках вышла из общей спальни в свою комнату. Включив лампу на столе, она раскрыла перед собой тёмную картонную папку, которая до этого лежала в ящике для постельного белья под кучей простыней, пододеяльников и наволочек. В этой секретной папке девушка держала самое дорогое, что смогла собрать за последний месяц. Показания свидетелей, которые все как один уверенно твердили: никаких детей не было на месте аварии. Выписка из медкарты и заключение врача: не рожала. А с белых листков А4 на неё смотрели дочкино личико. Правда, личиком это можно было назвать лишь условно. Первые ее наброски не отличались особой красотой и больше походили на детские каракули. Но перелистывая за листком листок можно было заметить как неуверенные, корявые линии сменялись четкими и точными. И хотя Юля знала, что до настоящего портрета доченьки ей предстоит перепортить ещё уйму бумаги и сточить множество простых ни в чем не повинных карандашей, не говоря о стерках и прочей утвари, она не могла не отметить, что занятия на курсах даром не прошли. Хотя они и служили, зачастую, только прикрытием, когда ей было необходимо исчезнуть из поля зрения Тимура.
"Он всё знает",- проносилось в голове у Юли, каждый раз, когда она встречалась с ним глазами. Но он ничего не знал, он мог только догадываться, почему жена часто запирается в своей комнате, иногда опаздывает с занятий и всё время, что-то прячет. Это были неуверенные догадки и домыслы, какое-то смутное предчувствие, что Юля играет не на его стороне. Тимура нельзя было назвать душевным человеком или человеком с чутким сердцем возможно именно поэтому он и не останавливал жену, не пытался докопаться до истинных причин такого её поведения. "Мало ли, что происходит в голове у женщины. Разве всё поймёшь",- думал Тимур, изредка поглядывая на хранительницу семейного очага. Очага, который начал гаснуть еще прошлым летом, когда в открытое окно машины ворвался жаркий летний воздух, а кондиционер не работал... Очага, который окончательно был сметён обмороженным, в юные годы, кошачьим хвостом...
Вздохнув поглубже и ладонью смахнув со щек остатки слёз, Юля взялась за карандаш. Плавно с любовью водя по листу бумаги, девушка сердцем ощущала, как близка сейчас она к дочери. Вот её кругленькие бровки, широко распахнутые глазки, по-детски пухленькие щечки и тёмно русые волнистые локоны. И пусть портрет был написан несколько примитивно, в нём явственно чувствовалась жизнь.
Она рисовала очень долго. Так бывало обычно после ночного кошмара, - пробовать заснуть было глупо, если дочь пришла, значит, этой ночью она Юлю уже не покинет. Но всегда девушка успевала возвратиться до пробуждения мужа, как самая настоящая Золушка, она чувствовала свой лимит времени. Сегодня было по-другому. Взволнованная своим сумасшедшим вдохновением, Юля рисовала до тех пор, пока карандаш не выскользнул из ослабевшей руки заснувшей художницы.
-Солнышко, что ты здесь делаешь в такую рань?- тихий голос Тимура подействовал на Юлю как разряд тока. Она резко подскочила на стуле, в первую секунду не понимая где она, и что в действительности в такую рань она делает где-то здесь. Хотя от осознания ситуации легче ей не стало. "Моя папка! - пронеслось у неё в голове, - Он всё узнал!" Но всё было под контролем. Вольготно развалившись, на секретных бумажках лежал друг Котей, скрывая их под своей тигровой шкуркой.
-Ничего особенного, - про себя выдохнув, ответила Юля, - просто захотелось порисовать, вот и пришла сюда, чтоб тебя не будить.
- Это то, что ты нарисовала? - спросил Тим выдергивая из под руки жены лист и внимательно его разглядывая, - Знакомое какое-то лицо... Чей это портрет?
- Взяла из головы, - громче, чем надо сказала Юля, пытаясь вернуть лист обратно. Это было, несомненно, бесполезное занятие, если учесть, что Тимур возвращать рисунок не собирался, а разница в росте у них была весьма ощутимая.
-Ты опять за своё? Чей это портрет я спрашиваю. - тихо, почти шёпотом повторил Тимур. Однако слова прозвучали очень ярко, их можно было увидеть, они имели свой вкус и запах. Они были мутными, сладкими и душными. Юля поморщилась. В растерянности посмотрела на человека, с которым прожила коротко-долгие пять лет, решая разрыдаться ей или влепить пощечину, просто за то, что он пытается, наконец, что-то понять. "Не могу больше", -подумала Юля.
-Поздно,- сказала она вслух, - Ты всё замечаешь слишком поздно. Думаю если бы я умерла, ты бы понял это не раньше месяца, удивляясь каждый раз, что это я такая не разговорчивая... Устала.
Пройдя мимо опешившего от неожиданности мужа и выхватив изображение дочери, Юля пошла собирать свои вещи. Кот проследовал за ней, лукаво щурясь своим кошачьим мыслям.
***
Небритый, взъерошенный, как будто ненавидящий весь мир и себя в придачу, на диване лежал мужчина, устремив невидящий взгляд в телевизор. Как обычно...Разве что-то есть стоящего в этом ящике? Опять какой то сериал без начала и конца, наматывание соплей на кулак с душевными терзаньями в придачу... Конечно частые перерывы, конечно реклама... Сидя на высоком стульчике и болтая ножками, в голубом платье с сердечками сидела девочка. Её кормили какой-то невкусной кашкой, а она недовольно отворачивалась, тряся темно-русыми волнистыми локонами...
Взгляд мужчины на миг прояснился и в глазах как при проявке фотографий, медленно стала проявляться тупая боль. Ударив кулаком по подлокотнику, он засмеялся. Он долго смеялся...
А в детских, наивных, широко распахнутых глазах не было ничего, кроме великой уверенности: вкуснее кашки "Мишутка", ничего нет.
...Небо, затянутое темнотой, всё никак не решалось разразиться дождем, хотя все уже чувствовали неминуемое его приближение. Покрепче сжимая в руках спасительные зонтики, люди торопились спрятаться по своим хлипким, в порядке вечности, убежищам. Но небо смотрело не на них, оно давно перестало различать лица толпы. Небо смотрело на девушку с бабочкой на шее, идущую по одной из многочисленных городских дорог и на кота, бегущего за ней след в след. Оно не пыталось им помочь, небу всё равно что будет с нами, миром или вселенной... Да и есть ли причина помогать тому, кто сам всё разрушил. Наблюдать, как слепо люди идут за своей пустой целью, - это была его маленькая слабость.