Mike33slam : другие произведения.

Неделя в раю или как себя снова собрать по кусочкам

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это путешествие в Италию в достаточно трудный период моей внутренней борьбы и падения идеалов любви. Эта биографичная история рассказывает о том, как ценности и культура Италии помогли мне снова стать собой!

MIKE 33 SLAM

НЕДЕЛЯ В РАЮ ИЛИ КАК СЕБЯ СНОВА СОБРАТЬ ПО КУСОЧКАМ

  

Москва, 2013

СОДЕРЖАНИЕ

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

НЕДЕЛЯ В РАЮ ИЛИ КАК СЕБЯ СНОВА СОБРАТЬ ПО КУСОЧКАМ

  

Я беру маленькую лопатку и начинаю большими кусками копаться в себе

Давайте ценить каждый день, ведь день складывается в дни, дни в недели,

недели в месяцы, месяцы в годы, годы в жизнь, жизнь превращается в старость

и уходит в вечность

Иногда, только сменив обстановку, можно обрести себя

Глава 1. День первый. Вылет. Римини

  
   Когда ты находишься в ожидании чего-то нового, масштабного и грандиозного, то твое дыхание захватывает, и время до этого момента тянется на первый взгляд медленно, словно ложка, плавно погружающаяся в кисель. Но, попав в эпицентр этого мгновения, к которому так долго готовился, ощущаешь, что границы размыты и время - это вихрь, за которым не угнаться. Впечатления, вызванные им, так сильны, что ты совсем ошарашенный стоишь посреди этого праздника и только начинаешь понимать, что ради таких минут стоит жить, что проникать и постигать эти чудесные минуты - значит двигаться вперед. А любое движение - это жизнь. Так давайте дерзать! Вперед! Все силы на впечатления, все силы на завоевание таких моментов. Чувствуя их всем нутром, ты понимаешь ценность самой маленькой единицы времени, ты как будто можешь зафиксировать ее в своих руках, приласкать, получить всю информацию, отпустить и вперед за новой минутой.
   Мы мчались в Домодедово. Мчались, чтобы улететь в новый мир, мир других людей, другой ментальности, в мир, где еще существует обилие жизненных красок, где люди не гонятся за наживой и грандиозность истории, архитектуры вдохновляет с такой силой, будто ты выкурил трубку мира с одной затяжки. Италия. Даже одно это слово греет ухо своими мягкими гласными. Пунктом назначения числился курортный городок Римини. Простенький отель для молодежи, пару минут и ты на берегу Адриатического моря. Привлекательно звучит, особенно для того, кто ни разу не был за рубежом, кто совсем не видел моря в своей необъятной красоте, кто, наконец-то, заработал свой первый отпуск и вырвался из лап системы. Более того, интерес был подогрет тем, что помимо Римини нас ждали экскурсии во Флоренцию, Милан, Венецию, Рим и лежащий рядом Сан-Марино.
   И мы ждали момента вылета с явным нетерпением. Таким, что чесались коленки. Мы примчались уже в одиннадцать утра. Вылет ожидался в 15-45. Совсем недолго, учитывая то, что необходимо пройти все контроли и только потом ждать железную птицу у ворот, чтобы понять и поймать впечатление от зависания в облаках.
   Но даже здесь, практически так близко от свободы, ее было трудно обрести. Быстро пройдя все контроли и получив штамп в загранпаспортах, нас встретила довольно печальная новость. Из-за неполадок наш рейс был задержан, и вылет назначался в 18-45. Наше сознание восприняло эту информацию с явным нежеланием и отсутствием борьбы с томительным ожиданием. Но ради такой поездки стоило потерпеть. Уральские авиалинии - первый мой полет в небе, первое долгое ожидание. Похоже, я надолго запомню эту авиакомпанию.
   Аэропорт. Толпы людей. Все торопятся. Спешат, чтобы освободиться от невзгод, зарядиться впечатлениями, постигнуть новую жизнь, а может быть навсегда улететь и остаться за пределами нашего государства. Это все читается на их лицах. Уж у меня было достаточно времени понаблюдать за ними. Лица сияют и на некоторых даже не видно усталости ожиданий, предстоящее полностью покрывает эти ощущения. Я верю, что их эмоции искренни. Похоже, что я сам испытываю это. Улететь, чтобы пожить вдоволь, вернуться, чтобы вспоминать обо всем этом с романтической ностальгией. Чтобы постичь это, людей не пугают ни длинные очереди, ни проверка твоих вещей и самого тебя в камерах. Здесь все охотники за впечатлениями, и скоро охота начнется.
   Если едешь в другую страну, в аэропорту нужно запастись не только терпением, но и едой, предварительно захваченной дома. Не только деньги сэкономишь, а также получишь перед вылетом домашние ощущения от сделанных бутербродов. В аэропорту все дорого, особенно, если это касается еды. Я достаю казинаки, конфеты и делюсь со всеми. Пусть это хотя бы спасет нас от голода и немного скрасит томительное ожидание.
   Каждый человек спасался от ожидания по-своему. Это и зависание в Duty Free (честно не стал себя томить и тревожить душу - просто прошел мимо), кто-то спасался поиском Wi-Fi, сидя в своих ноутбуках, кто-то читал книги или просто гулял по периметру. У нас же был планшетник с полной батареей. Так почему не посадить ее, играя, например, в футбол. Таким образом, за время нашего ожидания, мы выиграли Лигу Чемпионов. Довольно бесценный опыт среди того, когда нечем заняться.
   Здесь, в ожидании нашего рейса, мы впервые увидели итальянцев. Они стояли кучкой и, похоже, это была большая семья, возвращавшаяся домой. Их отличительной чертой была эмоциональность и оживленность разговоров, особенно ловко они жестикулировали в диалогах. Такому нельзя научиться сразу, это прививается с детства и всегда бросается в глаза. Они были все хорошо ухожены, хотя и одеты по-простому. Краем уха мне удавалось ловить их разговоры и, словно разряд тока, меня пронзало осознание, что совсем скоро я буду день за днем слушать их раскатистые, пышущие доброжеланием и приветливостью речи.
   Наше черепашье время ожидания подходило к концу. Вот недавно было 18-00. Люди постоянно мелькают около твоих глаз. Вот уже 18-30. Как огни то разгораются, то гаснут, улетая в небеса. Вот уже и 18-45. Толпа ждет последнюю проверку, билет напополам, автобус довезет нас до самолета, и вот мы будем в небе. Еще одно небольшое усилие, чтобы вытерпеть. Толпа движется, и мне в глаза бросается татуировка на бедре девчонки. Я ее совсем не знаю и даже не особо хочу заглянуть в ее глаза, но тату меня полностью заворожило. Это цветок, плавно перетекающий в форму лица. Мистический рисунок, загадочный, как предстоящий полет. У лица на татуировке черные пронзительные глаза. Они совсем не вызывают страха, а лишь, наоборот, придают уверенности. И сразу первая ассоциация пронзает мою голову: смотря этим целеустремленным черным взглядом вперед, в будущее - мы ищем свет.
   Толпа подходит к концу, мы уже в автобусе, а вот уже и трап самолета. Это чартер. Самолет совсем не кажется большим, как на картинке, такое ощущение, что имей я руки подлиней, я бы его обнял. Медленно поднявшись по трапу, мы оказываемся внутри. Внутри самолета прохлада, снаружи жара. Внутри меня тоже все горит. Два с половиной часа, и мы уже в Италии.
   Нам прочитали инструкции, как действовать в самолете в различных ситуациях. Мы отключили мобильные телефоны, пристегнулись. Смотрю по сторонам и вижу на некоторых лицах волнение. Меня предупреждали, что так всегда перед взлетом. Но я спокоен, как удав. Совсем не страшно, а, наоборот, интерес настолько подогрет, что ждешь каково это - летать! Да и потом, внезапная мысль, что если и разобьемся, то так быстро, что ничего не почувствуешь, заставляет меня коварно улыбнуться. Ну и мысли лезут в голову иногда.
   Наша железная птица выезжает на взлетную полосу. Сначала еле плетется и вдруг, словно пуля, словно вспышка кометы в ночи, пронзающая россыпь звезд, наша птаха срывается с места так резко, что нас вдавливает в свои кресла. Ужасно закладывает уши. Скорость, за которой не угонится ветер, и вот мы отрываемся от земли. Какие же дикие и приятные ощущения. Городской ландшафт стремительно уменьшается, и город под нами начинает превращаться в гигантский муравейник.
   Через некоторое время мы уже летим выше облаков. Они где-то ниже нас и, словно перина, приглашают отдохнуть. Напряжение сходит, сердце радостно бьется в груди. Самолет шумит и значит, мы летим. Вставляю в уши музыку, и пейзажи за бортом сливаются с музыкальной атмосферой внутри меня, вызывая разнообразные мысли и ассоциации.
   Каким бы не был путь, он всегда имеет конец. Люди, сидящие вокруг, словно очищаются, они все на одном пути, и они с нетерпением жаждут его завершения. Кто-то уже познакомился с соседом, кто-то ждет легкого обеда, а кому-то все так надоело, что он просто вырубился.
   В самолете здорово обслуживают. Стюардессы как на подбор и, кажется, действительно, чтобы попасть в их ряды стоит соответствовать многим требованиям красоты, терпимости, толерантности и услужливости. Смотришь на их старания и хочется быть таким же приветливым и полезным.
   Сначала они приносят напитки. Соки, лимонад, минералка, шампанское. Выбираю соки. Потом и бокс-сет с едой. Казалось бы, маленький чемоданчик, но там и макароны с тушенкой, и хлеб, и пирожок к чаю. Конечно порции детские, но можно вполне попросить добавки. В таком режиме проходят два с половиной часа. Вроде бы ничего особенного, но когда самолет периодически закладывает виражи, тебя пробирает - словно несешься в каноэ в самый низ водопада. Приятные ощущения.
   Постепенно облака вырастают под нами, постепенно начинает вырисовываться итальянский ландшафт Римини. Самолет плавно касается взлетной полосы. Посадка прошла удачно. И тут у меня удивление - мы сели, и люди хлопают в ладоши. Конец пути. Все живы. Все счастливы. Это искренне, и я хлопаю вместе с ними.
   Выходим из-под железного панциря стальной птицы. Вдали итальянские просторы и поля. Уже завораживает. Здесь слишком душно, чтобы вдохнуть воздух слишком глубоко. Озираюсь по сторонам внимательно, стараясь поймать каждую мелкую деталь. Плюс тридцать градусов и это в восемь вечера по итальянскому времени. Да тут можно и без плавок ходить!
   Идем к зданию аэропорта Римини. По своим масштабам этот аэропорт намного уступает Домодедово, но работники тут делают все как будто проворнее. Как будто с желанием. Мы быстро прошли контроль, нам поставили штамп о прилете на визе. При этом итальянские таможенники всегда улыбались. Хотелось что-нибудь сказать по-итальянски. Но с языка слетали лишь стандартные словечки типа "hello" и "good evening".
   Нам предстояло выйти в небольшой зал, где наш туроператор собирал всех своих людей. Там нам объяснили план экскурсий и, наконец-то, нас должны были отвезти в отель на заселение. Несмотря на восторг, нам, после всех ожиданий, уже не терпелось прилечь и вытянуть ноги.
   После всех объяснений нас стали развозить по отелям. За окном уже стемнело. Водитель был очень приветлив и затащил вещи всех пассажиров в багажное отделение. Его звали Паскуале, и, как потом окажется, мы его увидим, он будет отвозить нас на экскурсии. Паскуале - интересное имя, произнося его слишком часто, представляешь, как будто смотришь на солнечный свет. Так и хочется ему пожелать чего-то доброго. Так думалось мне, когда машина летела по дороге, и свет фонарей пронзал наши окна. Мы двигались по дороге, по обе стороны которой располагались трехзвездочные отели. В метра ста от них лежало необъятное море, и соленая прохлада пронзала открытые окна нашей машины. Да, действительно, чувствуя его рядом, ты начинаешь вкушать свободу.
   Когда мы ехали в отель, было уже около одиннадцати вечера, но улицы были заполнены итальянцами разных возрастов в парах, в компаниях и просто одиноких. Первые ощущения при просмотре этих картин - бесконечная тусовка, словно люди расправились и воспрянули после жары, выйдя развеяться.
   Мы вышли на своей остановке. Перед нами наш отель. Мы врезались в потоки итальянцев. И нас поразило разнообразное щебетание. Куча новых слов, выбрасываемых ртами с разнообразными эмоциями. Словно твою голову после сна окунули в водопад раскаленного масла, шипящего на сковородке - очень необычно и непривычно, но все так уютно и по-домашнему.
   Заходим на ресепшен отеля. Все уставшие, пораженные новым обществом, довольно потрепанные ожиданиями и полетом. На ресепшене сидят два человека: мужчина и женщина. Мой мозг начинает активизироваться и подбирать разговорные английские словечки. Женщина действительно говорит по-английски, она итальянка и является, как оказалось впоследствии, хозяйкой отеля. Начинаю подбирать слова, она улыбается. Не думал, что первые диалоги с иностранцами будут проходить так стеснительно, хотя словарный запас у меня достаточно хороший.
   Тут на спасение приходит мужчина, по внешности очень походивший на итальянца. Он начинает довольно здорово общаться по-русски. Наша усталость и малообщительность спасена. Мужчина представился Сергеем, он молдаванин и даже работал в Москве, после чего перебрался в Италию и работает администратором в отеле, развозя туристов по экскурсиям.
   После быстрого знакомства и сканирования наших паспортов, нам выдали ключ от номера 109, располагавшегося на втором этаже. Наши лица сияли от близости момента, когда мы, наконец-то, сможем отдохнуть, но здесь нас ждал неожиданный сюрприз.
   Как мы впоследствии узнали от гидов, Римини курортный городок и в сезоны отдыха там находятся более миллиона туристов. И действительно на протяжении всего побережья Адриатического моря в несколько полос тянулись отели. В основном все трехзвездочные. Причем все отели были построены еще в шестидесятых годах и спроектированы под молодежный отдых: тесные номера, минимум удобств. Все направлено на тот расчет, что можно после экскурсий или тусовки переночевать, привести себя в порядок в душевой и оставить вещи.
   И вот мы заходим в наш номер. Практически во всю ширь комнаты стоит двухместная кровать и к ней приставлена еще одна кровать. Они поставлены таким образом, что даже трудно открыть дверь целиком. По стенке стоит довольно широкий и вместительный шкаф, рядом располагается тумбочка с телевизором, который показывал всего лишь парочку итальянских каналов в хорошем качестве. Над нашими головами крутился вентилятор, но с такой силой, что не спасал нас от жары, словно крутился так, что в любой момент он может сдохнуть. На стенке, над подушками были светильники, что сразу обрадовало меня, так как можно было почитать перед сном. В углу в стенке располагался сейф, но и тут нас ждал сюрприз. Он был такого маленького размера, что туда еле влезли три наших паспорта. Далее разбор комнаты продолжился в душевой. Она была узкая, с унитазом, с биде, с раковиной и душевой кабинкой. Как оказалось после - в душевую кабинку мы еле пролазили, так что и здесь нам предстояло проявить свою сноровку. Нас спасал балкон, оттуда веяло вечерней прохладой, и там можно было сесть на стул, вытянуть ноги, потягивая какой-нибудь напиток. Отсюда чувствовалась соленая свежесть моря, которое очень притягивало.
   Несмотря на усталость, нам очень хотелось чего-нибудь съесть. Ну, а когда ты наслышан о вкусности итальянской кухни, есть хочется втройне. Спустившись вниз на ресепшен, мы спросили у Сергея, где можно было перекусить. И он отвел нас в находившийся неподалеку Roxy Bar. Хотя, если пройтись вдоль полосы отелей - бары там встречались на каждом шагу. В Roxy Bar сразу чувствовался уют, особенно он стал заметней, когда оказалось, что там работают парень и девушка, хорошо разговаривающие по-русски. Они были из Молдавии.
   И вот нам приносят меню. Наши глаза разбегаются от обилия блюд из пасты и разнообразия пицц. Сразу возникает мысль попробовать всего по чуть-чуть. Удивило то, что макаронные блюда у них считаются как первое, а все остальное вторые блюда и десерты.
   Мы не стали оригинальничать и заказали себе на пробу две пиццы и напитки. Внутри меня так и будоражило ожидание того момента, когда же, наконец, принесут настоящую итальянскую пиццу.
   Наши фонари снова разгораются, когда перед нашими носами проносится нежный запах вкусной и свежей, утонченной еды. Мы его жадно ловим и налегаем на пиццу. Вкусив кусок, возникают ощущения какой-то необъятности твоего нового мира и положения, позволяющего быть слегка свободным. Новый укус, и я чувствую, что за спиной расправляются крылья.
   На первый взгляд, кажется, что пицца действительно отличается, но потом ее секрет раскрывается - те же куски, то же тесто, но ингредиенты так искусно подобраны, они такие свежие, что это внушает доверие к тому, что пицца необычна. Однако, как же она легко и аппетитно кушается, словно глотаешь воздух в машине, погружающейся на дно океана.
   Несколько глотков свежевыжатого апельсинового сока, и ты готов снова есть. Есть, чтобы лопнуть, но, похоже, мой ядерный котел хрен покормишь. Дальше - интересней. Нам приносят пасту с морепродуктами (как окажется после, это блюдо станет у нас самым популярным в рационе) и к ним баночку с натертым пармезаном. Еда кажется настолько потрясной, что чувство насыщения близко к самой настоящей эйфории. Это как, открыв тридцать третье дыхание, ты готов пробежаться еще километров пять, зная, что не устанешь. Но тут другое, ты ешь и хочется еще, чувство меры потеряно, оно завуалировано необыкновенностью нового вкуса.
   Пока, вкушая пасту, я решился и попробовал съесть просто так пармезан ложкой. Было кисловато, но так притягательно. Я плотно подсел на него и в ходе всех наших церемоний с едой никак не мог слезть. Эти ощущения связаны с тем, будто попадаешь в детство, жуешь любимую конфету, вроде бы и съел, но привкус остается, и он играет с тобой, с твоей силой воли, прося слопать еще парочку конфет. Официантка была приятно удивлена моей прожорливостью. Ясно помню в этот вечер мы откушали на 30 евро и пять оставили на чай Кристине (так звали официантку).
   Несмотря на новое топливо, наши механизмы нуждались в отдыхе. Мы слегка послонялись по идущей вдоль побережья улице. В наши уши постоянно залетали речи разных языков, перед нашими глазами постоянно мелькали лавки с ассортиментом подарочных товаров - футболки, магниты, прочая лабуда. Соблазн купить чего-то был большой, но важно здесь осознавать, что сразу всего покупать нельзя - все самое интересное в путешествии будет впереди.
   И вот вроде бы мы опять в отеле, и вот нам лечь и отдохнуть, набраться сил на завтрашнюю поездку, но нет, близость моря слишком манила нас к себе в свои объятия. На моих часах уже полночь - время московское. В Италии только десять вечера. Итак, переодевшись по пляжному, мы пошли поперек толпе к морской прохладе. Только зайдя на территорию пляжа, наши ноги окунулись в остывший песок. Кругом стояли шезлонги, и можно было выбрать любой, чтобы присесть и разбросать свои бесконечные мысли из головы. И хотя в своей жизни я не видал моря, но отчетливо представлял эти необъятные просторы. Прохлада усиливалась, и вот оно совсем рядом, оно передо мной. Бескрайняя стихия - свободная, гордая и непоколебимая, способная разом поглотить все твое существо и отправить его ко всем чертям.
   Конечно, в такое вечернее и неспокойное время купаться опасно. Волны моря довольно игривы с тобой, но мы все-таки решили слегка попробовать его соленость. Сняв свою обувь, мы зашли по колено в воду, и даже в такое ночное время мы ощущали тепло волны. Довольно приятно, скажу я Вам. Грани моего любопытства стерлись, и я даже взял и попробовал морскую воду на вкус. Хм... Действительно соленая.
   Так, побродив по берегу, вдыхая ароматы свободы, мы все-таки вернулись в отель достаточно счастливые и довольные тем, что выбрались сюда от всякой суеты, тем, что дали себе возможность вкусить новую жизнь, вдохнуть в себя историю, впечатления и всю необъятность этого мира. Уставшие, мы привели себя в порядок. Едва влезая в душевую кабинку, я смыл с себя этот день, оставив память. Впечатления перевешивали весь этот день, но тело действительно нуждалось в отдыхе. Посидев некоторое время на балконе и смотря куда-то вдаль, я завалился спать. Завтра предстояло первое путешествие. Путешествие во Флоренцию и надо было хотя бы набраться сил. Я сразу рухнул в сон, а что снилось - трудно было понять, так как он был слишком эйфористичен. Будильник был готов. Оставалось совсем немного, немного для того, чтобы активизироваться. Первый час ночи в Римини, тишина в нашей комнате, снаружи тусовка и шум веселых иностранных голосов. Скоро подъем, в 5-30 утра...
  

Глава 2. День второй. Первый недосып. Путешествие во Флоренцию

  
   Когда ты довольно напитался новыми впечатлениями и целый день провел на ногах, сон кажется довольно тяжелым, особенно когда из него надо выходить. Я не помнил ничего, я, буквально, провалился в черную дыру, скорее мне ничего и не снилось, и мой мозг был отключен. Я словно парил один во всей Вселенной и дергал за все нити покоя и тишины. Конечно, очень хотелось ощущать тепло ее руки, которая теперь, наверное, так далеко, хотелось чувствовать прерывистость ее дыхания. Но, впрочем, снова рокот будильника вырвал меня из моего бесконечного полета.
   Вот он - активный отдых. И, хотя уже первый день не до сна, усталость отодвигается ощущениями чего-то нового и интересного. Тридцать три отжимания, и мое сердце снова активно разгоняет кровь по венам. Быстро умылся, собрался. Ребята еще не встали и самое главное в этом положении сразу активизироваться, войти в тонус. Выхожу на балкон и созерцаю все вокруг. Автобусы уже ездят и народу в них полно, будто люди и не засыпали. Постоянные разговоры на улице и движуха. И это в субботу в 5-40 утра. Вот она - любовь к жизни, где ценится каждая минута.
   Смотрю вправо и вижу море. Море в то время суток, когда солнце вот-вот появится на горизонте. Оно заманчиво прекрасно и до такой степени уходит в синюю даль, что необыкновенно громадное чувство свободы охватывает каждую твою клеточку. И, стоя на балконе, вдыхая соленую прохладу, ты начинаешь ощущать себя капитаном корабля, идущего к неизвестной гавани сквозь шторма, бури и ураганы, против волн, рифов и отмелей.
   Вроде бы все в сборе. На всех сонные, невыспавшиеся лица. Впереди почти три сотни километров до Флоренции и столько же обратно. Выходим из отеля, Сергей уже на посту и желает нам отличной поездки. Переходим улицу и идем к остановке N27. Именно здесь находится наша обитель, откуда нас будут забирать на экскурсии. В душе немного волнительно: "А на ту ли мы остановку пришли?" Когда делаешь чего-то впервые - всегда тебя терзает мысль того, а верно ли ты это делаешь. Так и сейчас, время уже 5-48, а автобус не подходит. Вдруг на остановку выходят женщина с дочерью, они говорят по-русски и, как, оказывается, тоже пришли на остановку для отправления на экскурсию. Это радует и сгоняет мысль, что мы сделали все верно, и, если мы и кретины, то не одни.
   Время 5-50, смотрим вдаль, а вот и автобус. Широкий, белый, уютный. Он подъезжает к нашей остановке. Выходит гид, представляется Дашей - довольно молоденькая девушка с приятной невыспавшейся улыбкой. Это заставляет меня улыбнуться ей в ответ. Она спрашивает наши имена и, убедившись в их достоверности со своим списком, запускает нас в автобус, который уже наполовину заполнен.
   Заходим в автобус и первый приятный сюрприз - нам улыбается лицо водителя Паскуале. Бон Джорно! - желаем мы ему разом и отправляемся занимать свои места. Садимся, и мои ощущения выхватывают освежающие веяния из кондиционера над моей головой. Возникает хорошее удивление, что тут в отличие от отечественного транспорта, кондиционер работает как кондиционер!
   Движемся вдоль побережья. За окном море, на пляже никого. Какое же приятное, тихое одиночество. Ярко-красное солнце открыло свой глаз и потихонечку высовывается из-за горизонта. Мы забираем всех людей, кто сейчас должен ехать на экскурсию, и наш автобус заполняется. Продолжаем движение и за окном мелькают бегуны, выполняющие пробежку вдоль побережья. Какая приятная картина и как же хочется оказаться вместе с ними, размять свои косточки. Причем в такой активной утренней зарядке участвуют как мужчины, так и женщины. Да, приятно осознавать, что люди ценят и следят за своим состоянием и здоровьем.
   Автобус собрал всех наших, и мы начинаем выезжать из Римини. Побережье заканчивается чертовым колесом и поворотом из города в сельскую местность. Солнце уже набрало обороты и из ярко-красного грейпфрута плавно превратилось в сочный зрелый апельсин. Народ уютно уселся в своих креслах и явно еще собирался поспать часок-другой. Даша выглядела уставшей и сонной, но сказала пару приветственных слов, предупредила нас, что скоро будет утренний перекус и после него нам будет рассказано немало интересного о Римини и предстоящем путешествии. Настроив всех на поспать, она тоже села на свое место, и наш рейс начинал рассекать по итальянскому автобану, причем перед нашими глазами расстилались интересные пейзажи и ландшафты Италии, а также здесь явно начинал обрисовываться сельскохозяйственный быт местного населения и ментальность водителей.
   Как в калейдоскопе меняются картинки, как 3-Д открытка переливается своими изображениями, также и мое удивление перескакивало со спектра на спектр от простого восторга до чувства полной потрясности. Мы ехали где-то 110 км/ч по платному автобану. Дорога была как скатерть на ровном столе, и, несмотря на утро понедельника, намека на пробки совсем не было. Водители сидели за рулем вальяжно и слегка лениво: будь то работники банка или офиса, ехавшие в строгом костюме, будь то семья, выбирающаяся на отдых, или дальнобойщики, курящие или болтающие по телефону, которые даже задирали ноги на торпедо и пристально смотрели на меня, когда мое окно проносилось около их машин. Мне оставалось только восторженно улыбаться. Смею добавить, что и в ответ я получал взаимные улыбки. И что самое приятное, мы ехали совсем не останавливаясь, полосы трассы были широкими и, если на нашей полосе возникал автомобиль, то по сигналу Паскуале, он плавно переезжал на другую полосу, освобождая нам путь. Высокая культура.
   Автобус летел вперед, и кто хотел - тот спал. Тишина, лишь гул мотора развевал мои мысли. Автобус, как и жизнь, несется вперед, остановки, чтобы подобрать новых пассажиров, сойти не нужным людям, дозаправка и снова вперед. А колеса автобуса, как ноги - перемалывающие жернова. Кто-то шагает напролом и по головам, кто-то параллельно нога в ногу, создавая и созидая вокруг себя что-то необъятное и грандиозное и итог этому - человеческое отношение. Тогда ты становишься, как солнце - извечный путеводитель и ориентир, а под тобой твои друзья, знакомые, просто приятели, которые, как злачные культуры, ждут твоего внимания, следуют за тобой и поднимают свои головы, когда ты смотришь на них.
   На первый беглый, любопытный взгляд в итальянцах чувствуется что-то солнечное, и они ориентируются не только на себя, но и на кого-то близкого, тем самым, освещая свой путь. Вот в чем и кроется их приветливость, отзывчивость. Климат, горы, богатая история, только прибавляют света и грандиозности. Пытаюсь сопоставить это со своей страной. Безусловно, через все это прошли и мы, но только в темных тонах. Мы начинаем любить нашу жизнь, когда меняем обстановку, а так мы выживаем. Выживаем для себя и выживаем других...
   Уже на протяжении тридцати трех минут мы едем не останавливаясь, и за окном проносятся живописные пейзажи. Автобус проносится по узкой горной дороге, постоянно заезжая в темные, длинные туннели и выезжая обратно на свет. Горы настолько высоки и так часто сменяют друг друга, что ты ощущаешь себя кем-то близким к небу, птицей летящей к райскому месту. Из окна смотришь вниз - дух действительно захватывает. Кажется, мы мчимся по лезвию бритвы, и одно неточное движение поспособствует, чтобы мы сорвались вниз. Внизу же находятся карьеры, и производится добыча полезных ископаемых.
   Самое удивительное, что в этих-то горах можно различать одинокие дома. Хотелось бы мне попробовать там пожить - спокойная, здоровая жизнь и любимые люди рядом. Наверное, в таких местах всегда сочиняются отличные произведения. Вдохновение здесь летает в каждом кубометре воздуха. Я сразу представляю себе утро. Солнце уже начинает припекать твои плечи ленивыми итальянскими лучами, ты выпиваешь стакан молока и вперед на пробежку по чистейшему воздуху. Пришел, холодный горный душ. Ты понимаешь, что силы просыпаются в тебе. Далее возделывание сельскохозяйственных культур, выезд в цивилизацию на пару часиков, вечернее возвращение и, сидя на веранде, под бутылочку вина и чудесную пасту, ты начинаешь творить свое произведение, и оно не отпускает тебя до последней строчки.
   У меня всегда была интересная мысль насчет такого жития. Вот живешь так особняком с семьей и занимаешься своим уникальным делом - ну, например, делая свой наивкуснейший сорт вина и нигде бы его нельзя было найти, и все к тебе едут поговорить о жизни и приобрести пару бутылочек. Вот он - размах жизни, независимость в ее полном масштабе.
   В общем, я слишком размечтался. Наш гид Даша уже активизировалась и сообщила всем нам, что скоро, минут через 10, будет заезд в закусочную. Мы все стали готовиться.
   Полдевятого утра, мы выходим, потягиваясь, из автобуса, сонно зевая и осматриваясь по сторонам. Автобус остановился рядом с сетью закусочных Autogril. Как окажется после, в Италии они даже популярней McDonalds. Все-таки, какие же итальянцы патриоты, особенно в еде. Заходим внутрь. Небольшое уютное помещение, чудесный запах свежего ароматного кофе так и бодрят твое невыспавшееся состояние. А завтрак у итальянцев действительно легкий. Помимо всякого продуктового добра (шоколад, фирменная итальянская Nutella, вино) на прилавке, завтрак состоит из наивкуснейшей булочки - бриошь с маленькой чашечкой кофе. Если Вам, как туристу, будет недостаточно такого воздушного завтрака, можно заказать итальянские бутерброды из нежнейшей и свежайшей ветчины.
   Я взял две бриоши (кремовую и шоколадную), заказал эспрессо и с ребятами сел перекусить. И все удовольствие обходится в 5 евро. Довольные мы выходим на свежий воздух, вокруг горы, машины периодически мчатся по скоростной трассе. Руки кверху, жадно потягиваешься и осознаешь, что где-то там далеко в такой же, только душной жаре работают люди, накапливая на свой очередной долгожданный отпуск, борясь ежедневно с внешними препятствиями и бытовыми проблемами. Да и вообще, лучше не думать на отдыхе о том месте, откуда ты так с трудом выбрался, лучше полностью слиться в новый колорит и природные рамки.
   У нас есть еще минут десять постоять, потянуться перед тем, как наш автобус тронется дальше покорять километры навстречу к Флоренции. Смотришь на всех пассажиров. Поев, все уже улыбаются, налаживают свои коммуникации между собой (Кто мы? Откуда? И как, нравится ли поездка?).
   Даша осматривает нас, пересчитывает. Все мы в сборе, и, убедившись, что все готовы, мы заходим в автобус, И Паскуале снова заводит мотор. Тут мы выясняем, почему мы останавливались. Дело в том, что водителям автобуса в день не разрешается ездить больше пяти часов, более того, если путь слишком длинный, то через каждые два часа он обязан останавливаться на отдых. Причем, проезжая по автобану, можно заметить на дороге много карманов, в которых стояли водители, отдыхали и просто ели. Вот оно отношение и забота к людям даже на законодательном уровне. При такой опеке и ехать как-то комфортней.
   Удобно усевшись в кресле, я снова погрузился в мелькающие мимо автобуса пейзажи. Даша снова начала вещать в микрофон, но теперь это была очень интересная и полезная информация, и я подготовил все свое внимание к получению фактов об Италии.
   Даша вещает, туристы слушают, я смотрю в окно, мои мысли мелькают, как проносящиеся мимо машины, краем уха ловлю факты из Дашиных уст. Она ведет свой рассказ неторопливо, так, чтобы мы запомнили все интересные моменты. Начав с повествования о предстоящей экскурсии во Флоренцию, она плавно переходит к историческим справкам и просто моментам из жизни туристов. Тут мы узнали, что Римини крупнейший итальянский курорт на Адриатическом побережье, входящий в одну из девяти провинций административного региона Эмилия-Романья. Регион, помимо того, что является одним из богатейших регионов с низким уровнем безработицы, так еще славится своим сельским хозяйством и, особенно, сыром пармезан, ветчиной и виноделием.
   Действительно, слова будто срослись с увиденным мной. Мимо, на протяжении всего пути, кроме горной части, проносились поля с кукурузой, виноградниками и прочими культурами. Явно бросалась в глаза забота, с которой итальянцы ухаживали за своим урожаем. В такую палящую жару на фоне блеклой испеченной травы, стояли зеленые поля, постоянно поливаемые умелой, продуманной системой ирригации. Поэтому и вино такое легкое, и фрукты такие сочные, потому что выращены с заботой и душой человека. Это словно встречная улыбка незнакомого человека заставляет тебя снова улыбнуться, даже когда в душе шторм и снаружи дожди.
   Факты врезаются в мои мозговые микросхемы, запоминая слова. Римини оказывается родной город Федерико Феллини, более того, аэропорт назван в честь него.
   Какие чудесные дороги, без остановок, пробок, проезжаем мимо Форли, дальше идет городок Фаэнца и окраины его встречают нас крупными заводами. Городок славится своими изделиями из керамики. Отсюда пошел фаянс. Завод довольно приметный в ярких зелено-желтых тонах, почему то он мне сразу запомнился, и когда мы возвращались обратно, я всегда знал, что до Римини осталось всего-то ничего.
   Проносимся стремительно. Вот уже проехали поворот на Равенну, впереди Имола, где находится автодром и разыгрывается гран-при Сан-Марино. А между тем солнце уже набирает свои палящие силы, и сквозь окошко мы начинаем прилично нагреваться.
   Мои глаза, как объективы фотокамер, фокусирую проносящиеся предметы, впечатления, менталитеты, жесты и все это запечатлеваю, сохраняя в себе. Безграничная память, жаль, что это все нельзя распечатать на фотобумаге, хотя нет, разве что можно выписать в слова, но слова не всем могут передать мои впечатления. Зрачок расширен, зрачок возбужден, ловлю реакции всех кто вокруг. Движения губ, устремленные, меняющиеся взгляды - все заходит в меня...
   Выпадаю из своих размышлений и слушаю, как Даша расписывает нам детали экскурсии. Приезд, посещение достопримечательностей, свободное время, где и когда встречаемся. В наших планах посещение мастерской кожевника - знаменитая и легендарная семья кожевников Перуцци, гулянки с гидом по Санта Кроче, площадь Дуомо, Палаццо Векьо и платная экскурсия в Палаццо Питти. Но самое главное два часа свободного времени - побродить, подышать флорентийским воздухом, найти подарки, сувениры, ну и поиск вин и граппы.
   Тем временем выезжаем по автобану на развязку. Перед нами выбор путей: Феррара, Модена, Флоренция. Плавно выруливаем на нужную дорогу и продолжаем свой путь. Закидываю свою голову, надеваю наушники и думаю о том, не знаю о чем. В голове шумит от быстрого сна, но музыка действует ободряюще. В голову приходит занятная мысль - мы сейчас, как стая голодных волков, голодных до впечатлений, жаждущих прикоснуться к святыням истории. Нам хочется питаться всем этим и чем больше, тем лучше. Смогли бы мы быть такими голодными и жаждущими в повседневности? Вряд ли... Все приедается... Даже самые великолепные мечты.
   Время незамедлительно летит в размышлениях. И вот мы въезжаем во Флоренцию, в настоящий город-музей, город-историю, административный центр региона Тоскана, в город богатейших герцогов Италии - Медичи, родину да Винчи, Микеланджело, Данте и Галилея. Запоминая эти имена со слов гида, восторг все также сильно охватывал меня.
   Мы выходим из автобуса и ступаем по земле, с которой началась эпоха Возрождения. Мой дух расправляет крылья, мои аппараты все фиксируют. Достаю фотик и начинаю запечатлевать разные фотокарточки. Наш гид еще раз обсудил с нами детали нашего времяпрепровождения здесь, нам раздали наушники и радиоприемник, чтобы настроиться на здешнего гида, и мы пошли в наше восторженное покорение Флоренции.
   Чтобы не потеряться, Даша подняла вверх розовый зонтик, и мы колонной шли за ней. Этот предмет был нашим ориентиром. Даже не дойдя до главных достопримечательностей, на наши глаза попадали красивые и монументальные постройки. Они все очень сильно впечатляли меня. Хотелось разом вдохнуть восторг и не выпускать его ни капельки. Проходим мимо национальной флорентийской библиотеки. Огромные арки при входе, наверху висят гербы Флоренции. И хотя библиотека сама в два этажа, но две башни по бокам, красивость архитектуры так и манят зайти в нее. Мы, словно потерянные странники, озираемся по сторонам, так все восхитительно и непередаваемо. Неописуемо, очаровательно...
   Выходим на площадь Кроче и перед тем как осматривать ее, делаем заход в мастерскую кожевника Перуцци. Эта мастерская, как магазин. Здесь делают новые изделия и тут же выставляют на продажу. Мы толпой входим в салон и обступаем кожевника, рядом с которым стоит девушка, рассказывающая про его мастерство и что в салоне можно приобрести. Выясняется, что семья Перуцци во Флоренции издавна занимается кожевническим ремеслом, и из поколения в поколение оно передавалось от отца к сыну. Мы стоим и слушаем, наблюдаем за мастером, который при нас делал поделку из кожи в виде светильника для фонаря. Мастер все делал с душой и делал довольно быстро и четко. Про такую работу можно сказать, что руки опережают мысли. Да уж, такая профессиональная сноровка не забывается никогда.
   Показав способности мастера, нас отпустили прогуляться по салону. Вокруг были изделия из кожи - сумки, обувь, одежда, ремни. Выглядело все настолько изящно, что, на мой взгляд, время не испортит качество кожи. Но и цены были равны качеству. От 30 евро и больше. Ну, народ, распахивай кошельки и вперед! Естественно, женщины в летах не пожалели зеленых бумажек, чтобы приобрести кожаную сумочку или кошелек, но зато из самой Флоренции и магазина потомственных кожевников. Есть чем похвалиться и перед подругами, и перед коллегами. Мой глаз следил за этими настроениями туристов. Видел я и молодую парочку, которая шарилась по отличной обуви и кожаным курткам. Конечно, все выглядело настолько солидно, что, когда их глаза падали на цены, то они шли к другим товарам. В итоге их выбор остановился только на кожаных ремнях, и даже в этом была их совместная победа, увезти частичку Флоренции с собой.
   Улыбаюсь. Мы выходим из салона и направляемся на площадь Кроче. Именно там располагается одна из самых главных достопримечательностей города - церковь Санта Кроче. Большая площадь ведет к собору. Вот она уже перед тобой - самая крупная францисканская церковь в мире. Я чувствую умиротворение внутри себя, оно поглощает меня всего, и я на миг закрываю глаза, но этот миг, как вечность. Я замираю, и меня не существует, я как мираж, но сквозь меня проносится жизнь, люди, голоса, разные голоса. И все это ощущается одним взглядом на Санта Кроче.
   Мы подходим к этому грандиозному сооружению, впитавшему в себя кровь времен, события, перевороты, и наш гид начинает рассказывать нам факты. Мы как холст, на который ложится кисть художника, где каждый эскиз - это факт. Конечно, под впечатлением красоты Санта Кроче всего уловить крайне тяжело. Но что-то все равно врезается в голову. Церковь была задумана Франциском Ассизским и строительство финансировалось из карманов богатейших семейств Флоренции. Грандиозная постройка, и как симметрична она по своему виду, как все четко и ровно. Я смотрю широко. Повсюду францисканская символика: кресты, шестиконечная звезда, фрески Джотто. Удивительно, как все это сохраняется, и какое почтение у итальянцев к этому памятнику.
   Гид вещает, мы смотрим вверх, жмурясь от солнца. В нас проникает величие этого места. Более того, здесь нашли свой последний покой многие известные люди того времени, в том числе и Данте Алигьери, памятник которого можно встретить рядом с Санта Кроче. Вокруг снуют толпы туристов со всех уголков нашего мира, а его статуя смотрит своим пронзительным взглядом сквозь наши души. По бокам стоят два льва, охраняя этого гениального человека и еще более придавая ему величия. Делаю черно-белые фотокарточки. Все это шрамы в моем сердце. Как же все восхитительно.
   На площади специально для туристов стоят лавочки с магнитами и прочей сувенирной символикой города. Помню пожелания друзей, и самым главным было желание привезти магнитиков. Беру один к себе в карман, и два евро ускользает прочь.
   Продолжаем свой путь сквозь узкие улочки Флоренции, настолько узкие, что в ширину могут пройти человека четыре-пять. Поэтому везде стоят мотороллеры Vespa. Их просто как яблок в самые урожайные годы. Мы идем, в радиоприемнике вещает гид, потеряться невозможно, но и что-то воспринимать из его слов тоже трудно, настолько ты поражен окружающей действительностью. Около самых важных мест мы останавливаемся и слушаем факты, впитываем их в себя и просто озираемся по сторонам.
   Узкая улочка, мы смотрим снова вверх. Вроде обычные итальянские старинные дома, но гид сразу поясняет нам причину нашей остановки. Он обращает наше внимание на крыши домов. И только после этого мы всматриваемся на них. Их ширина разная. Удивительно, но в те эпохальные для Италии времена во Флоренции ширина крыши выражала собой авторитет той или иной семьи. Чем шире крыша, тем ты влиятельней, круче. А смысл всего этого оказывался простым - чем шире крыша, тем больше людей можно разместить под ней в палящие, знойные итальянские дни, и, учитывая то, что раньше семьи были большими, то это могло значить покровительство над представителями семей. Мои мысли ищут сопоставление, наверное, отсюда и пошло выражение "иметь крышу".
   Мы продолжаем свой поход. Конечно, жара дает о себе знать, и нам ужасно хочется пить. Но наши души разгораются искрами сокровенного. Уже прошло часа полтора, и мы подходим к другому знаменательному месту нашей экскурсии - площадь Дуомо.
   Проходим сквозь узкие улочки, и из них в наши глаза начинают бросаться очертания собора Санта-Мария дель Фьоре. В небо уходит огромный купол. И тут мы узнаем, что собор строился почти шесть веков. Ничего лишнего нет в его архитектуре, мы жадно глотаем воздух вокруг. Какая убийственная идея, построить собор, вмещающий все население города по тем меркам и постоянно год за годом, каждыми новыми штрихами улучшать его вид и идти к завершению этого грандиозно потрясающего безумия веры человека, целеустремленности и мастерства.
   Ходим вокруг, щелкая объективами, слушая, как в этом соборе проповедовал Савонарола, где покушались на Медичи. Собор еле влезает в объектив и приходится отходить от него как можно дальше. Какие же гигантские работы проделывали люди в то время, и каким мастерством они обладали, какой сильный дух присутствовал в них, раз они могли сквозь века воздвигать такие вечные памятники, и как же слаб нынешний дух, который больше автоматизирован машинами, деньгами, быстрым доступом к любым умениям в виде Интернета и социальных сетей. Я сознаю это, что людей сильных духом в наше время остается все меньше и меньше. Наш дух - это не дух, а искусственно созданная смесь из творящегося вокруг, из того чего нам навязывают, из того, что все уже свершилось, и мы, как глобальные потребители все это берем, не предлагая чего-то взамен. Это как вирус, чтобы мы стали активными, чтобы мы начали думать, соображать, реагировать, надо отнять все. И опять, в который раз на протяжении моей жизни, моя поговорка врезается в голову: "Чтобы снова взлететь, надо больно упасть!"
   Звон из колокольни Собора прервал мои мысли. Наш гид вещал, и напротив Собора меня привлек один ресторан, куда мне невыносимо захотелось зайти с целью узнать расценки на вина. Бармен приветливо мне улыбается. Я воодушевляюсь и спрашиваю на английском о расценках на вино. В ответ он мне показывает несколько бутылок вина. Меня интересовало кьянти - итальянское красное сухое вино. Вино из отборного винограда с маркой высочайшего качества DOCG. Уже одно это говорит о том, что цена на такое вино должно быть большим. Однако, это были всего лишь мои предположения. Кьянти в этом ресторанчике стоило от пяти до пятнадцати евро за бутылку. Мне же приглянулась бутылка за девять евро с простой, но лаконичной красно-белой этикеткой. Взяв ее и вежливо попрощавшись с барменом, я обратно присоединился к экскурсии, которая направлялась к финальному месту - площади Синьорини.
   Фиксирую свои глаза на запоминание мельчайших деталей, верчу своей головой. Сколько памятников, дворец Палаццо Векьо. Именно здесь совершались все громкие политические дела во Флоренции, и скульптуры говорят сами за себя. Здесь каждая веха заключена в мрамор или гранит. В центре площади стоит памятник Козимо Медичи верхом на коне, самого выдающегося политического деятеля Флоренции. Под ногами людей лежит круглая плита, которая была установлена на месте казни Савонаролы. Здесь располагается статуя Давида Микеланджело. Лоджия Ланци, которая представляет собой каскад из памятников. Я смотрю на это архитектурный ансамбль и ощущаю себя героем клипа Jay-Z & Kanye West - No Church In Wild. Вокруг толпы туристов обступили памятники, фотографируются с ними, трогают их, хотят стать частичкой истории. Здесь и памятник Персею с головой Медузы, памятники Геркулесу и Похищение сабинянок. Мой дух расширен, я чувствую в этих памятниках вечность и причастность к ней.
   Наша экскурсия заканчивается у фонтана Нептуну. Вода шумит умиротворяюще, гид завершает свой сеанс, и все ощущают чувство выполненного долга, что продержались до конца и все в себя впитали. Подошла Даша, мы отдали ей радиоприемник с наушниками, обусловились во сколько встречаемся и, наконец, у нас появилась капелька свободного времени, чтобы просто пройтись по улочкам Флоренции.
   Мы идем, мы ринулись в людские потоки. Кругом одни лавочки, продающие сувениры, одежду и прочие товары. Мы смотрели то одежду, то побрякушки. Я же ищу винный дом. Кьянти уже со мной, но мне нужна еще граппа. Сколько же много разного народа. Я встречаю усталые взгляды итальянцев. Каково же им постоянно находится в шуме и толпе туристов. Они на всех смотрят оценивающе, но и их можно понять, всякому человеку интересно, кто приезжает к ним на родину. Наверное, это их национальная привычка - терпимость к толпам разношерстных туристов...
   Мы, наконец-то, находим винный дом. Заходим в него, внутри так прохладно, и глаза разбегаются от обилия вин и высокоградусного алкоголя. Перед нами полка с граппами, их настолько много - разные тары, разные настойки, цвет самой граппы, разнообразные цены. Подходит приветливая девушка, и я начинаю вести разговор на простом английском. Все мои вопросы нацелены узнать какую граппу лучше выбрать. Она начинает мне много рассказывать, но я понимаю лишь половину и стараюсь продолжить цепочку мыслей логически, однако, постоянно киваю ей, что понимаю. В итоге ее выбор останавливается на трех узких бутылочках. В них граппа разной выдержки и разных настоек. Не долго думая, я выбираю среднюю из трех бутылочек, расплачиваюсь карточкой и с довольным видом выхожу.
   Немного побродив, мы уселись недалеко от места сбора нашей группы. Сидим и делимся впечатлениями от прошедшего дня. Такое ощущение, что он длится уже вечность. Рядом, прямо на мостовую, садится группа итальянцев, они начинают о чем-то рассуждать, при этом есть - вытащили из рюкзаков батоны, колбасную нарезку и газировку. И как ни в чем не бывало едят...
   Конец экскурсии, мы все довольные и предельно уставшие. Все собрались, как положено, в назначенное время, в назначенном месте. Даша всех нас пересчитала и, убедившись, что все на месте, повела нас к автобусу. Ноги уставшие, улыбка на лице, впечатления в глазах - все это мы несем в себе. Погружаемся в автобус слегка тесный, а то я уверен, что все сейчас бы вытянули ноги. Мы начинаем путь домой. Начинается забвение от усталости и впечатлений...
   Наверное, я сплю или бодрствую, мимо проносятся те же пейзажи, в ушах играет Yeah Yeah Yeahs. Я вижу ослепительное сияние, настолько ослепительное, что мои глаза щурятся от избыточной яркости. Откуда эти звуки, они - то яркие, то приглушенные, то шум, будто из-под крана бежит вода. Сквозь сияние я вижу, как ветер треплет ее темные волосы, она сидит ко мне спиной, и мне всего лишь несколько шагов до нее, она смотрит в сторону моря, и я отчетливо вижу, как из ее правой руки высыпается песок, словно тающие песочные часы. Я чувствую себя слишком неловко, как будто совершил поступок, который будет преследовать меня всю жизнь, мне необходимо посмотреть в ее глаза, почему она не оборачивается, ведь песок из ее руки скоро иссякнет.
   Я хочу закричать и сделать шаг вперед, но чувствую на спине другой взгляд. Сердце бьется сильнее, как молот, глаза, как мельница, перемалывают страх. Я боюсь оглянуться, боюсь, что исчезнет ее спина, и, когда я буду оглядываться, песок иссякнет из ее руки.
   Не в силах терпеть взгляд на своей спине, я оборачиваюсь и вижу другую. Ее светлые волосы также развеваются по ветру, ее руки скрещены на груди, ее губы сжаты, два синих глаза холодно измеряют мои реакции. На моем лице удивление. Удивление от того, что так недавно эти глаза смотрели на меня искренне и горячо, смотрели на меня любя и желающее, но теперь холод застилает в них все прежнее. И эта тяжесть пронзает мое существование. Я смотрю в сторону спины темноволосой девушки, до которой хочу докричаться и увидеть ее, вижу, что песок нескончаемо сыпется. Верчу головой обратно, и светловолосая девушка с холодным взглядом начинает пытаться докричаться до меня, постоянно показывая на меня пальцем. Порывы ветра настолько сильны, что я не слышу ее слов. Волны сильно бьются о берег, они почти касаются ног темноволосой девушки. Я хочу идти к ней, но ветер не дает мне пошевелиться, я пытаюсь кричать, но она не слышит моих слов. Я словно посередине двух ураганов, песочные столбы сметают пространство, волны набегают с каждым разом все громаднее и громаднее. Я чувствую, как мое время истекает, смотря на руку той, из которой сыпется песок. Я чувствую, как другая, пытаясь докричаться до меня, меня не отпускает и то, что было так близко к сердцу нельзя сразу бросить! Излишняя доброта приводит к тому, что теряешь все сразу.
   Мой голос сорван, но я по-прежнему кричу. Та, что сидит ко мне спиной, не боится окутывающих ее волн, она словно стихия. Все как будто застыло в воздухе, как будто этот миг заперт в клетку, легкие клавиши рояля играют где-то в воздухе. Вокруг меня пески воспоминаний, фотографий и архивы поступков. Светловолосая девушка опустила голову, взгляд направлен под ноги, чтобы мои пески не засоряли ее глаза. Она перестала кричать, она сдалась, выбрав другой путь. Этот пойманный миг кажется вечностью, я чувствую, что темноволосая девушка должна ко мне повернуться, я ощущаю движение ее спины. Мои пески падают под мои ноги, рассыпаясь на части. Но я замечаю, как в ее руке заканчивается песок. Еще немного, и я увижу ее лицо. Я чувствую нарастающий гул, он настолько силен, что земля дрожит под ногами. Очередное ослепительное сияние, самое яркое из всех виденных мною. Дрожащий гул срывается в волну и накрывает нас, все вокруг, забирая все с собой. Волна, как время уносит все в вечность... Я просыпаюсь от резкого поворота, мы по-прежнему едем обратно в Римини. Мои мысли кометы, мои фантазии - искаженная реальность, мои сны - мои ошибки, как укоряющая меня действительность...
   Мы подъезжаем к Римини, вот оно знакомое чертово колесо. Солнце опять превратилось в ярко-красный грейпфрут и застилает все побережье. Нас всех отвозят по отелям, и все довольны и радостны прошедшим днем. Впечатления не стоят никаких денег, и это правильная мысль. Подъезжаем к остановке N27. Благодарим Дашу и Паскуале, дав ему на чай несколько евро монет. В Италии чаевые водителю полагаются в обязательном порядке. У нас осталось несколько часов поесть, прогуляться, привести себя в человеческий вид и лечь спать.
   В отеле нас радостно принимает Сергей, спросив о поездке во Флоренцию. Все написано на наших лицах. Скинув вещи, умывшись, мы по-прежнему пошли в Roxy Bar, изумляться аппетитностью итальянской кухни. Разговор не был многословным из-за усталости, и все сводилось к обсуждению заказанного. В этот раз покушали на тридцать пять евро. Неплохо для того, что восполнить утраченную энергию.
   Поев, мы пошли на берег моря. Вечернее время, на берегу никого, лишь только ветер охлаждает наш пыл, расправляя перед нами крылья свободы, и где-то далеко-далеко лежит наша страна - такая же необъятная, как это море, от которой ты устал, но все-таки думаешь о ней. Мы сидим на лежаках и смотрим вдаль. Наверное, каждый думает о своем, и в этот день, набитый впечатлениями, на философствование нас не пробивает, хотя все это копится и в скором времени выльется, как вскипевшее молоко.
   Спустя час мы возвращаемся в отель. Можно сказать, что мы плетемся, все-таки хочется раскинуться на диване в нашем тесном номере и заснуть. Но перед этим мы совершаем заход в небольшой супермаркет, чтобы приобрести все необходимое на завтрашний поход. Батоны, колбасные и сырные нарезки, газировка - все это скрасит наш голод. Вроде и купили совсем чуть-чуть, но двадцать евро как небывало...
   Наконец-то, мы в номере. Каждый ждет своей очереди, чтобы почиститься и отойти ко сну. Вот и моя очередь пришла, еле влезаю в душевую кабинку. Какая же она неудобная! Выхожу из душевой, ребята уже на краю сна, гашу свет, завожу будильник, смотрю на часы - у нас уже два ночи, здесь только полночь. День прошел убийственно хорошо, завтра выезд в Милан в 5-40. Закрываю глаза, а точнее сказать вырубаюсь. Сон темным густым покрывалом застилает меня. Увидимся завтра! Как же чертовски хорошо...

Глава 3. День Третий. Темные сны и образы. Поствпечатления усиливаются. Милан - Римини

  
   Сначала едва заметно, потом все более четко формируясь в овал, на кончике крана образовалась капля воды. Она висит, болтаясь в раздумье падать или нет в бездну под ней. И все мысли сосредоточены на одном желании - скорей бы испариться и не долететь до дна и не разлететься на еще более мелкие капельки. Оставаться цельной, обратиться в единый дух, который не видно и не слышно. И вот она срывается. Летит, растягивая свою овальную форму в более продолговатую, летит бесшумно, так, что никто не услышит, никто не вспомнит и не обратит своего драгоценного внимания. И вот в единый момент она больно разбивается об акриловое дно, как и все остальные капли до этого, и ее уже не отличишь от всех. Теперь это все вода.
   Мой расширенный зрачок фиксирует эти колебания. Мы - вода, также толкаем друг друга вперед и наспех, также бесшумны в большинстве своих случаев и незаметны, и чем выше расстояние до дна, тем быстрее мы падаем, и тем быстрее нас забывают, и, упав, нас уже никто не различит, разве, что по надписям имен и фамилий.
   Я мотаю головой, прогоняя темные мысли. И с чего это на отдыхе им быть. Мне кажется нечем дышать, и эта пустая комната наполняется паром - испарение от миллиона упавших и разбившихся капель. Провожу рукой по своему горлу. Дышать действительно трудно. Я пытаюсь различить очертания предметов, находящихся в комнате, но не могу сконцентрироваться от набежавшего пара, чувствую, как из меня испаряется вода, выступающая в виде пота, отпечатываясь, солью на моем лбу и глазах.
   Жмурясь, я иду на ощупь и упираюсь в окно, выходящее на улицу. Оно просто огромное, но что я вижу снаружи очень непонятно. Пар застилает мне обозрение, я пытаюсь руками расчистить себе место для осмотра, но стекло тут же запотевает. Я только чувствую, как снаружи пытается сквозь пар пробиться солнце. Где-то начинает звонить мобильник, и это звонит она, ведь только эта мелодия играет на ее вызове. Она уже несколько месяцев не звонила первой. Я чувствую, что это очередной сумрачный шанс, но я определенно не могу найти телефон. Шарюсь руками, как паралитик, ничего здесь нет, мои уши закладывает, но мелодия по-прежнему слышна. Я нервно начинаю улыбаться сквозь зубы, даже, скорее всего, я скалюсь. Как же часто судьба дает нам шансы, но что-то мешает нам ими воспользоваться. Я не чувствую истерики, но мое положение мне неприятно. Еще одна капля упала и испарилась. Они все проникают в меня, голова кружиться все сильнее, безысходность глубже врезается во все рецепторы моего обоняния. Я решаю обойти комнату по периметру и, сделав это, понимаю, что комната вся стеклянная. Она похожа на ловушку, в которой морально тяжело - будто твоя душа заперта в клетку, и спастись ты можешь только испарившись. Ну, где же ты - мой сильный дух?
   Левый глаз начинает нервно дергаться. Это удушье начинает медленно доставать и изводить меня. Я ощущаю, как будто кто-то пальцами с другой стороны комнаты начинает скрести по стеклу. Судорожно иду на звук, пытаясь собрать все оставшиеся силы. Хочется кричать, но в горле пересохло от жары. Я иду до тех пор, пока не утыкаюсь носом в стекло, где снаружи были написаны всего лишь два слова, прочитав которые, я застыл пораженный. Я почувствовал себя каплей, очень быстро приближающейся к бездне, я вот-вот разобьюсь. На стекле было написано: "Никогда не забывай!"
   Будильник оторвал меня от приближения к самой бездне. И вот все бы сны так обрывались, а хорошие продолжались. Словил себя на этой мысли, потягиваюсь и улыбаюсь. Еще немного и новый город - полный впечатлений, красоты, исчерпывающего материала, который мы заберем с собой внутри себя.
   Мы, как книги, стоящие на солнце, и чем больше мы живем на полках, тем прожженнее становимся, тем больше в нас этого солнечного налета, загара, слоями, как годами, ложащихся поверх наших светлых душ. Потихоньку готовимся выйти из отеля, бутерброды упакованы, вода залита, зубы почищены, одежда подобрана. Мы во всеоружии. Еще немного времени есть на то, чтобы потянуться и насладиться этим утренним, прохладным бризом. Посиживаю на балконе, вытянув ноги, смотрю вдаль бледного неба, и легкий оттенок доброй грусти приходит от него в подарок. Этот цвет мне безумно напоминает ее глаза. В голову врезается мысль: "Интересно, какие дожди здесь?". Такие же грандиозные и масштабные? Такие же всепоглощающие?
   Мы выходим. Ранее утро вторника. Автобусы полны молодежи, возвращающейся с тусы. Среди этого большинства можно разглядеть и ранних работников, которые может и поработают до обеда, а дальше сиеста. Среди всех этих картин мы плетемся к остановке N27, и наш тихий сонный путь пронзают наши сонные зевания.
   Я стою, переполняемый вопросами и сравнительными ощущениями. А как же будет на этот раз, какие будут памятники, тесные ли там улочки? Наверное, я напоминаю себя, только малым ребенком, который, съев конфету, хочет еще парочку. Да! Мой аппетит разогрет и трудно сейчас остановится. Эйфория никогда не спит.
   Таким вот образом к нам, потерянным во времени, убежавшим прочь от суеты, подъезжает наш экскурсионный автобус. В этот раз выходит другой гид - светловолосая, зеленоглазая девушка. Выходит и обаятельно представляется Ирой. Убедившись, что мы действительно участники экскурсии, зовет нас в автобус. Водитель другой, чуть моложе, скромнее, чем Паскуале. В ответ на Бон Джорно, он застенчиво улыбнулся и сказал: "Чао!".
   Усевшись поудобнее, мы опять оказались в этой капсуле путешествия. В меня проникают поствпечатления, состояние дежавю, но только такое, что хочется повторять эти моменты еще много-много раз подряд. Наш автобус, как и в первый день, летит стрелой, и все легковые автомобили вежливо уступают нам полосу. Вот, где водителям полная свобода. Ира всем представилась, поинтересовалась нашим сонным настроением и кратко ввела в детали экскурсии. Даже по ее словам чувствовалось, что очередное путешествие будет выдающимся. Поделившись с нами местами, где мы должны побывать, Ира подогрела наш утренний аппетит тем, что скоро мы также остановимся, чтобы перекусить.
   Едем. Тишина в салоне. Гул мотора и дороги снаружи. Намека на пробки совершенно нет. У большинства туристов головы опрокинуты на спинки кресел, и они, наверное, сейчас летают в своих недосмотренных снах. Я же, по-прежнему, смотрю в окно, в плеере играет альбом Red Hot Chili Peppers - Stadium Arcadium, мне не до сна, из меня сыплются поствпечатления. Все вроде, как и вчера, но чувствуется веяние нового, чувствуется, что семя Италии и ее духа произрастает во мне, и от этого ощущения дышится легче.
   Едем. Смотрю в окно, и в голову приходят мысли о полезности. Здесь каждый чувствует свою полезность по отношению к окружающим, по отношению к близким, и потом к себе. Здесь каждый хочет быть полезным и поэтому занимает свое место, реализуя свою полезность максимально эффективно. Будь то водитель автобуса - быстро, но квалифицированно и аккуратно, доставляющий пассажиров к месту назначения, будь то фермер, заботливо выращивающий свой виноград, хочет быть полезным не только для себя, но и поддерживать винный престиж Италии, отсюда и виноградники все зеленые в такую жарищу. Отсюда и обычная приветливость служащих, любого прохожего. Задав ему любой вопрос, он хочет быть полезным, пытаясь помочь и ответить тебе. Толерантность зашкаливает и этому стоит поучиться. Мысль объемная и всеохватывающая, пытаюсь наложить ее на себя. Действительно, хочется быть полезным и мне, но в нашей атмосфере полезность зачастую гасится, оставляя тебя ни с чем, с опущенными руками и отвратительным настроением. Ведь, действительно, все возвращается. Помню себя в университете, горящие глаза, у кого то не получается лабораторная или исследование, я здесь, на связи, готовый быть полезным. Устаешь, но чувствуешь, как очищается душа, как обретаешь навык и в познании предмета помощи и в обретении этого чувства полезности, нужности, востребованности. Ты, как будто, цельный. И как только ты переходишь на новое место, например, работа не по специальности, новый круг знакомых с совершенно противоположными интересами, то чувствуешь, что теряешь время зря, чувствуешь потерянность. Словно ты "герой нашего времени".
   Вспоминаю себя после выхода из стен университета - подготовленный, жутко стремящийся работать. Я хватался за все, что есть. Естественно по специальности. Но у нас здесь шанс пробиться - надо выгрызть. Зеленый свет опытным, молодым часто отказ. И мало кто рассматривает в тебе устремленный потенциал. Взять для того, чтобы взять.
   Итак, сменив уже два места работы, я только чувствовал себя скорее лишним, слегка приближенным, чем полезным. Конечно, опыт важен везде, но это только усугубляет твое внутреннее состояние. Итак, на протяжении всех девяти рабочих месяцев. Я чувствовал, что протираю свою задницу и болтаюсь в этой жизненной проруби. И часто так происходит, что деньги гасят эффект полезности. Вроде работаю, и заработок получаю, ну и хрен бы с ним. И полезность в таком случае опускается на дно твоей зарастающей пессимистической обыденностью личности. Смотря в окно, мимо всего проносящегося полезного, я очень остро осознал эту разницу. Она действовала, как туго затянутый галстук, но пока мои руки слишком коротки, чтобы ослабить его.
   Все те же живописные пейзажи мелькают перед моими глазами. Это радостное солнце, несмотря на утро, уже печет и согревает, как радостные речи Иры. В отличие от Даши, она более энергична и словоохотлива, постоянно обращает наше внимание на проносящиеся мимо достопримечательности. Вот и гора Титано, на которой находится Сан-Марино, а там маленькие промышленные, но важные заводы, а эти места славятся своим виноделием. В общем, Ира постоянно с нами держала активный диалог, и мы ее с удовольствием слушали.
   Она сразу с нами установила степень открытости и доверия, сказав, что еще живя в холодной, пасмурной России, в Саратове, она целенаправленно лет с пятнадцати хотела попасть в Италию. Пошла учиться в университет иностранных языков с углубленным изучением итальянского и после окончания университета, уже доучивалась в Италии, водя экскурсии и уже прилично зарабатывая в любимой стране, на любимой работе, а дальше и знакомство с будущим мужем и счастливая жизнь в Сан-Марино. У целеустремленного человека всегда все получается. И, если это действительно истинная и праведная цель, то с желанием достигая ее, ты чувствуешь свое место, свою значимость. Смотря на Иру, я все видел в ее глазах, в которых горел блеск удовольствия от жизни, и вспышки того, что живет она не напрасно, и кирпич за кирпичиком прокладывает себе путь дальше.
   Но всегда в душе грусть и тоска по тем местам, где провел свое детство, особенно, если оно было хорошим и интересным. Такая ностальгия была и у Иры, которая в свой отпуск обязательно едет в Саратов к родным и близким друзьям. Действительно, в наших сердцах, у каждого чувствующего человека есть маленькая родина, которую он бережет добрыми воспоминаниями, и хочет еще и еще бывать там.
   До Милана нам предстояло ехать все время прямо, не поворачивая на развязках, причем дорога в отличии пути во Флоренцию протекала в равнинной местности и на протяжении всего пути перед глазами мелькали бесконечные сельскохозяйственные поля.
   Как и в первый день путешествия, проехав Форли и Фаянсе, мы остановились позавтракать в Autogril. Теперь эта закусочная была немного дальше вчерашней и находилась в торговом центре. Я не стал отходить от своей программы и взял две бриоши с эспрессо. Дымок горячего кофе потихонечку тлел перед глазами и переходил в нечто абсолютно невидимое. Я наслаждался вкусом бриошей и следил, как угасают пары теплоты этого кофе. Наши мысли, как жизнь этого напитка - пока горячи, надо за них цепляться, пользоваться, ощущать порыв, иначе все станет холодным и вытиснится чем-нибудь другим. Порой мы теряемся в многообразии всего этого и не можем за что-то конкретно уцепиться. Делаю последний глоток этого чудесного напитка, внутри меня переваривается Италия. Опять собираемся около автобуса, чтобы дальше тронуться в путь. Водитель - Джанфранко - моложе Паскуале, свободно покуривает рядом и с улыбками озирается на русских туристов. Его взгляд скрывают черные очки. Яркие лучи солнца не пробиваются сквозь них, докурив, он лезет на свое водительское сиденье. Ира заботливо нас всех пересчитывает, и мы продолжаем свой путь.
   Мы все сытые, удобно расположились в своих сидениях, и Ира начинает говорить о Милане. Милан... Столица моды, финансово экономический и деловой центр Италии, футбол, Ла Скала... И это все нам скоро лицезреть. Милан можно смело назвать одним из главных городов Италии, административный центр Ломбардии - самого богатого региона Европы, прославившегося своим электротехническим производством, огромным количеством обувных фабрик и отличной кухней. Отсюда пошли блюда для изысканных эстетов - полента и ризотто, которые можно запивать вкуснейшими кампари и амаретто. Что не город, то легенда. Слушая Иру, очень хотелось радостно выкрикивать: Gracie! Magnifico!
   Едем. Вот она и развязка, на которой вчера мы свернули во Флоренцию, но мы продолжаем путь прямо на Модену. Слева мимо нас, впервые за эти дни, пронесся скоростной, уютный поезд, всего-то за каких-то пять секунд, и он уже исчезал от наших глаз, удаляясь в туннель.
   Хотелось мне бы взять ее за руки, усадить в этот поезд и мчатся сквозь Европу, города и не сводить своего взгляда с ее глубоких синих глаз и постоянно разговаривать, разговаривать обо всем, но только не о себе, а о нас. Скоростной поезд, как жизнь, слишком быстр, но впечатлителен и удобен. Из точки А в точку Б на несколько часов. День два, и ты уже на другом конце Европы. Самое главное, чтобы близкий человек был рядом, будто чувствуешь опору в этом пути, будто знаешь, что можешь стараться не только для себя.
   Я чувствовал, как в ушах играла песня Yeah Yeah Yeahs - Soft Shock, и я начал впадать в забытье, которое все дальше уносило меня в места, где я, наверное, не буду никогда, где есть ты. Ты только во снах и на фотографиях. Я уже давно не ощущал твоих прикосновений. Я чувствую, как утопаю в этом океане сновидений...
   Яркий свет пронзает мои глаза, настолько яркий, что я подношу руки к лицу, чтобы скрыть этот ослепительный свет. Я хочу встать, хочу скрыться в темноте, приподнимаюсь и чувствую, как подо мной пошатывается земля. И это вовсе не земля, я нахожусь в лодке. Привыкнув к свету, я успокаиваюсь и вижу тебя.
   Ты сидишь напротив и вокруг никого. Твои светлые волосы спадают на плечи, словно ты закуталась в платок. Твои глаза смотрят на меня и даже сквозь меня. Я коснулся кончиками пальцев твоего запястья, и ты, как всегда, мило улыбнулась. Найти бы большую скрепку и закрепить этот счастливый момент.
   Я понимаю, что несвожу с тебя глаз и на протяжении всего этого времени, мы постоянно говорим. Но, что говорю я, и что ты отвечаешь, я совершенно не слышу, но это обстоятельство не мешает нам разговаривать. Вокруг незабвенная тишина и пенье птиц, деревья слишком низко склонили свои пышные ветви к реке, и нам приходится руками их разводить. Мы разговариваем и смотрим друг на друга, разговариваем и вертим головами по сторонам - как все красиво, как все вдохновляющее. И, когда в моей руке находится ее рука - все ощущения увеличиваются в тридцать три раза. Легкий холодок по спине, электрические разряды из твоих глаз, как будто ты открыл новый мир, и он постепенно проникает в тебя. Дышать, но осторожно, боясь повредить что-либо в нем. Наш корабль направляется в гавань благополучия. Кажется, все так и произойдет, я буду вечно впечатляться твоими чертами. На тебе платье цвета морской волны, и этот цвет придает яркие блики твоим пронзительным синим глазам.
   Этот цвет придает тебе нежности, легкий ветерок треплет подол платья на твоих коленках, и их острота сглаживается. Я фиксирую каждую твою деталь, я могу это делать беспрерывно, не уставая. Интересно, как ты изучаешь меня, или я просто тот, с кем можно неплохо провести время? Дурацкие мысли всегда имеют место в моей голове, как и то, что все в нашей жизни имеет конец. Наш корабль плыл к благополучию, но я заметил изменения на твоем лице. Твои брови сведены и в глазах тревога. Ты смотришь в мою сторону, но не на меня.
   Я чувствую, как нашу лодку начинает сносить течение, я оборачиваюсь в ту сторону, куда смотришь ты. Я снова чувствую электрические разряды, но теперь от неизбежности того, что ждет нас впереди. Течение с силой направляет нашу лодку к обрыву, где река срывается в бурный водопад, летящий далеко вниз в сине-черную пропасть. Я налегаю на нетронутые весла и начинаю грести в противоположную сторону. Я верю в успех и напрягаю каждый свой мускул, бросаю вызов себе. Сжав зубы, я стараюсь смотреть на тебя и приободрить, но ты словно не та, ты не хочешь меня услышать, ты, словно растворилась в испуге неизбежного.
   Стихия всегда была сильнее человека. Пусть люди и самые безжалостные, но сильнее стихии не встанет ни один человек. Поэтому лодку сносило все ближе и ближе к обрыву. Мои усилия никак не смогли вылиться в полезное и даже, рыча на свою беспомощность, я пытался вырулить из этой безвыгрышной ситуации. Мгновение, и лодка накренилась. Ты зажмурила глаза, мы срываемся вниз. Мне очень хотелось еще раз, хотя бы беглый раз нащупать тебя, но ты удаляешься от меня все быстрей и быстрей. Впереди перед моими глазами мелькает иссиня-черная бездна, она словно хочет меня прихлопнуть, как муху, раздавить своей громадой, размазать до такой степени, что я бы исчез... И я исчезаю...
   Меня словно выкинуло обратно, мои глаза открылись, и голова немного дернулась - еще один сюжет с темной концовкой. Но за окном была по-прежнему светлая, жаркая Италия. Когда душа пуста, когда ее пронзают осколки воспоминаний, когда она никак не может избавиться от прошлого, когда она чувствует себя почему-то виноватой, то рождаются такие эпизоды. От этого действительно лечит время, но, сколько должно пройти дней, недель, месяцев, лет. И как устранить от себя все места и предметы, связанные с прошлым? Взять эту огромную фотографию и поджечь, смотреть, как от нее останется пепел, высоко задрав голову при этом, и дышать глубоко, протяжно.
   Всматриваюсь в окно - реально ли все это? Вроде не похоже на спецэффекты, все живое, все движется. Мимо пронесся указатель на Парму, справа, параллельно автобану, пронесся еще один скоростной поезд. Да, это точно не сон. Я откинулся на спинку сидения и продолжил всматриваться в детали, находящиеся за окном.
   Жизнь стелилась километрами дорог, пульс стучал под давлением неба, и казалось, что здесь совсем ничего не жаль. И надо ли о чем-нибудь в этой жизни жалеть? Жалеть, что прозябаешь в низине, что скребешься лапами о закрытые двери сердец, жалеть, пыхтя на работе в пасмурных сияниях мониторов с различной информацией. Нет, только не это. Ты сам можешь вылезти из этой трясины. Сотри все старые смски, засунь подальше весь старый хлам и освежись в новой обстановке, будь приветливым и общительным, и тогда такие мысли вовсе не будут лезть в голову.
   Капелька пота сползла с моего виска, и мои глаза, как в замедленной съемке, напряженно искали чего-то в этом итальянском мелькающем пространстве. Вот уже и Пьяченца промелькнула мимо нашего автобуса. Совсем недолго и перед нашими окнами и чуткими душами предстанет Милан.
   До него нас отделяла прямая автобана в несколько десятков километров. Все уже порядком истосковались по хождению. Все необыкновенное и новое кололо наше внимание. Кто-то сидел, погрузившись в музыку, кто-то говорил с соседним пассажиром, кто-то рассматривал фотографии, вспоминая прошлую экскурсию. Все было при мне. Зафиксировав детали, я сконцентрировался на мелькавших названиях проезжаемых нами городков. Брембио, Лоди, Меленьяно - они так и перекатывались на языке, как легкое белое вино. Эти имена придавали колорит и настраивали на позитивный лад. Они звучали солнечно и волшебно, притягательно и ярко. В голове сразу возникала ассоциация: опоздал на работу, начальство интересуется о том, где же ты пропадал, и, сделав дружелюбную улыбку, ты отвечаешь, что заезжал в Меленьяно насладиться пейзажами и побыть в одиночестве от рабочей суеты. И начальник, проникшись твоим рвением, выписывает тебе еще один выходной...
   И вот за Меленьяно постепенно начинают вырисовываться черты крупного мегаполиса. Полей уже не видно. В окнах постоянно виднеются здания. Автобус, как черепаха, уверенно пробирается в центр Милана, где и должна начаться наша экскурсия. Мы примкнули к своим окнам, кто-то уже и снимает виды на видео. Увиденное нами предвосхищает. Что же будет дальше?
   В отличие от Флоренции, с ее ленивыми жителями, обыденно одетыми в их совсем небольшом количестве на улицах, Милан нас встретил в деловом стиле. Огромное количество работников в строгих костюмах элегантно рассекали на своих Vespa. Казалось, они были везде, словно агенты Смиты из "Матрицы" - на мотороллерах, с кожаными кейсами и дорогими телефонами в руках, и даже на велосипедах.
   На наших глазах, мимо автобуса, ехала женщина на велосипеде, видимо торопясь на работу. Мы прониклись ее видом. В элегантном деловом платье, на высоких каблучищах она крутила педали так старательно, будто ее обувь ей совсем не мешала. В багажнике была прикреплена модная сумочка, как знак, относящий ее к элите модниц и успешных женщин.
   Глаза были изрешечены обилием деловых костюмов. Они словно рой пчел, упрекали тебя в том, что они такие совсем деловые и спешат на работу, а ты вот обычный обыватель, пускаешь слюни на их изящный вид. Милан встретил нас размашисто, по-деловому, престижно и со вкусом. Мы понимали, что приехали в проснувшийся мегаполис, который активно передвигался по улицам, в метро и на личном транспорте на работу, стараясь преувеличивать свое состояние на несколько элегантных костюмов, дорогих сумочек и отменных кожаных ботинок. Но и здесь, все знали меру, все знали, что поработав в непринужденной форме, их ждала очередная сиеста. И осознание этого придавало миланцам ту степень их свободы, при которой они ощущали себя значимыми и полноценными.
   И здесь наш автобус остановился, и мы, наконец, ступили по миланской земле. Немного потянувшись на жарящем солнышке, все стали ожидать начала экскурсии. Мы стояли перед огромным фонтаном, зовущим нас умыть свои лица. Впереди нас располагался Замок Сфорца, сохранившийся бастион с массивными башнями, которые величественно встречали нас, приглашая зайти в гости.
   Наша экскурсионная группа собралась вокруг гида, не переставая фотографировать происходящее и слушать наставления о времени и местах, куда скоро направимся. Я поднимал голову вверх, небо было безоблачным и поэтому нас чрезмерно жарило. Хотелось глубоко дышать, хотелось сжать ее руку, хотелось почувствовать эпоху и вместе с рыцарями Средневековья отражать многочисленные нападения на стены этого бастиона, хотелось стать частью его могущественной стены, отдельным, но важным кирпичиком.
   Мы двинулись в путь. Гид снова вещал в наши уши об истории и великих событиях, что происходили здесь сквозь века. Мы вошли внутрь бастиона и прохаживались по его окрестностям. Мои записывающие дорожки воспринимали информацию. В середине 15 века правление рода Висконти подходит к концу, и на его смену приходит династия Сфорца. Воздвигается данный замок и их резиденция. Милан развивается и становится очагом капитализма на манер Средневековья. Уже издавна пошел обычай делового Милана. Обходя пространство внутри замка, в мои глаза бросается яркий герб, как оказалось после - герб самого Милана.
   Проходим дальше вглубь, и нашему виду открывается вторая линия бастиона, скорее всего предназначенная для отдыха. Множество окон в стенах, цветочный ансамбль украшает дорожку к воде, напоминающей чем-то современные бассейны. Закрыл глаза и представил, как итальянские женщины набирали здесь воду в кувшины или просто проводили свободное время под жарким солнцем, вдыхая ароматы цветов. Пару щелчков фотоаппарата, пару вздохов, и это место тоже намертво зафиксировано в моем сердце.
   Я смотрел на людей и видел их горящие, восторженные взгляды. Все вертели головами, в их душах горел всепоглощающий пожар. Это чем-то напоминало клипы, где из твоих глаз камера движется по кругу, постоянно сменяя вид, бросающийся в наше обозрение. Такое же состояние творилось с нами. Мы снова калейдоскоп сменяющихся панорам. Все было настолько ярким, что плавились объективы.
   Мы шли дальше и тут нам встретились негры, продающие разную чепуху. Они оказались чересчур общительные и располагались в нужном месте. Мы все настолько находились в эйфории, что были согласны практически на все. Эти сенегальские ребята облепляли нас и дружелюбно предлагали купить у них их безделушки.
   Ко мне подошел один и, улыбаясь во все зубы, нацепил мне на руку фенечку. Он постоянно наговаривал слова: bro, good luck. От такого напора я с ним разговорился. Он выяснил, что я русский турист и играю в футбол. При этом постоянно улыбался и пожимал мне руку. В итоге, нацепив мне вторую фенечку и изрядно поржав со мной, он сказал, что за его фенечки предназначены money - всего-то каких-то десять евро. Мои глаза были выпучены от его денежной шутливости и, переводя все в дружеский лад, словами I don't have enough money, you great black bro, crazy bro, успев пошарить по карманам, я выудил оттуда три евро мелочью. И даже от этого мой сенегальский брат стал крайне счастлив.
   Случай свел нас с ними, и я решил, что эти фенечки принесут удачу, и, если ты этого действительно желаешь, то это и произойдет и черт с ними с тремя евро. Мы вышли на мост надо рвом, соединяющий нас со следующей частью бастиона. Проходя мимо него, снизу я заметил итальянских котов, стоявших друг против друга, злобно мяукая и готовясь к битве. Мои объективы готовы зафиксировать их поединок. Итальянские коты завывали слишком эмоционально, их звуки импульсировали и клокотали в них, и, как истинные итальянцы, они сошлись в схватке горячо, полностью отдаваясь, желая выйти из дуэли победителем. И только пух летел в разные стороны.
   Выйдя на задний двор замка Сфорца, мы увидели большой экран, на котором показывали Олимпиаду и выступление итальянских спортсменов. Но наш гид повел нас в другую сторону от экрана. Мы встали напротив Триумфальной Арки, которая виднелась вдали перед нашими взглядами. Мы смотрели на монумент, который воздвигался в честь Наполеона и его тотальных завоеваний и после его свержения в самой арке в руку завоевателя вложили лавровый венок. Меня проникали мысли, что все человеческое на нашей земле не вечно, за исключением памятников архитектуры, живописи, музыки и другого искусства. Все идет, все меняется. Мы недолговечны и память о нас останется только духовная - мазками на холстах, строчками в тетрадях, гранитом и мрамором в городах...
   Мы двинулись дальше от Замка Сфорца сквозь фонтан. Мы шли по миланским просторным улочкам. Мимо нас располагался памятник Джузеппе Гарибальди - народному герою Италии, революционеру-освободителю против иноземного господства. Он сидел на коне и гордо смотрел вдаль, неся с собой все самые просветительные, национальные идеи. В этом взгляде чувствовался слишком патриотический взгляд отважного и отчаянного человека, заслуги которого увековечили этим постаментом в одном из красивейших городов Италии.
   Мы двинулись дальше, проходя мимо спуска в миланское метро. Конечно, безумно хотелось прокатиться и сравнить его с московским и питерским, но наша экскурсия на этом не зацикливалась. Мы шли и радовались, что тени зданий закрывали нас от солнца. Постепенно наша группа приближалась к улице Данте - протяженной прямой, по обеим сторонам которой висели флаги всех стран. Ступив на эту улицу, наш гид пояснил, что Милан опять признан деловым центром и здесь снова будет проходить международная выставка, и на улице представлены флаги всех стран-участниц. В конце этой прямой нас ожидало, наверное, самое святое миланское место - площадь Дуомо и Миланский Кафедральный Собор.
   Мы шли, смотря по сторонам, фотографируясь у каждого флага, и, естественно, не могли пройти мимо российского триколора, патриотично запечатлевая себя рядом с ним. По этой прямой гуляли толпы туристов, а рабочие итальянцы уже вовсю готовили себя к сиесте, лениво потягиваясь на креслах ресторанов, под навесами в тени, ожидая своего обеда.
   И флаги, как вехи, как медали на мундирах героев войны, расстилались по всей длине улицы. Как будто здесь были все страны мира. Ощущалось значимость этого места, этого города. Если бы собрать людей всех национальностей, то на этой улице каждый бы нашел свое место под своим флагом. Это место объединяло, и если бы каждый стоял под своим флагом, я бы не удержался от того, чтобы поговорить с каждым и каждому пожать руку. Мы проходили мимо, эти моменты уже отпечатки в моем сердце. И сверху на нас смотрели архитектуры, будь то орлы, готовые сорваться на наши плечи, будь то католический падре, желающий мира и благословляющий нас на путь истинный. Нас окутывало созерцание, мироздание и грациозность.
   И тут мы выходим на площадь Дуомо - огромная площадь, чем-то напоминающая Дворцовую площадь Петербурга, но когда в глаза бросился Миланский Кафедральный Собор, наши челюсти сами собой отвисли от масштабности и неописуемой красоты сего монументального памятника, еле влезающего в объектив моего цифровика. Готический стиль, полная симметрия построек очень сильно гармонировали с современным жизненным потоком. Я стоял, как вкопанный и пытался уловить все его черты, все мелкие детали, а их было просто целая Вселенная.
   Я сконцентрировался на вещавшем гиде, хотя выпасть из этого транса было крайне трудно. Этот собор из белого мрамора строили на протяжении пяти веков и представить себе трудно сколько взоров людей и молитв, он уже впитал и сколько ему предстоит впитать. И зачем человеку оружие и убийства, когда можно приехать в это место и от всего очиститься - полностью, в один миг.
   Построенный на месте кельтского древнего святилища, третий по величине собор Европы - он как будто светился, светился от всего доброго, впитанного от людей, желающих найти уединение и духовные силы. Высотой, наверное, в десять этажей, с огромным количеством остроконечных башенок, всевозможных треугольных форм, он являл собой оплот покоя и возможностей человека, сотворившего столько прекрасное чудо.
   За отдельную плату можно было подняться на его крышу и созерцать виды Милана. Наверное, побывавшие там люди, чувствовали на спине крылья и готовы были парить в небе и чем дальше, тем сильнее захватывало дух. И пусть уже пора было уходить от этого памятника - все продолжали неистово фотографировать эту базилику. Я чувствовал себя слишком голодным, мне очень хотелось взять огромную ложку и разом проглотить этот собор. Я поймал себя на том, что постоянно улыбался и не заметил, как ко мне подошли три русские девушки. Попросив запечатлеть их напротив собора, они стали позировать мне, и я их подбадривал различными словами. Сделав несколько кадров и показав им, мы пошли дальше.
   Наша экскурсия подходила к концу, и нам оставалось несколько свободных часов на прогулку. Мы свернули налево от Миланского Кафедрального Собора и пошли под свод галереи Виктора Эммануила II. Под огромным витражным сводом находились все модные бутики, магазины и закусочные. Что-то вроде ГУМа, но где в ГУМе найдешь пассаж в виде креста, своды которого украшены мозаиками, где показаны четыре континента земного шара и прочими изображениями искусства. Как будто ты пришел сюда тратить бабки с душой, а если и потратил, то при этом духовно обогатился, смотря на эти расписные своды. Так волшебно и впечатлительно. А вокруг всякие Gucci, Louis Vuitton, Prada, Zara и прочие. Вот в таком пассаже не жалко оставлять деньги, он всем своим видом стимулирует тебя купить чего-то в каком-нибудь из бутиков.
   Выйдя из пассажа, мы оказались на небольшой площади. Через дорогу стоял знаменитый оперный театр Ла Скала. Все были удивлены, ожидая увидеть потрясающее по красоте здание, но, как оказалось, Ла Скала берет не своим видом, а внутренней атмосферой и акустикой. Приходилось поверить гиду на слово. Посетить Ла Скала можно было, взяв дополнительную экскурсию за деньги. Палящее солнце вынуждало щурить глаза, хотелось пить, но наши лица горели впечатлениями, наши сердца сверкали чистыми искрами. Мы присели напротив Ла Скала перед памятником апостолу Петру. Сзади нас находился фонтанчик с чистой водой и это в центре города. Набрав в термос холодной воды, вдоволь напившись и вытянув ноги, наш гид дал нам знать - сколько свободного времени осталось в нашем распоряжении, где и когда мы встречаемся. Туристы нашей группы сразу ринулись врассыпную, мы же никуда не торопились и, сидя на лавочке в тени памятника, наслаждались моментом и Миланом.
   Я сидел и видел потоки людей, градом разбросанных по миланским улицам, идущих за руки, улыбающихся, обозревающих и фотографирующих все вокруг. Все это бросалось в глаза, это чувствовалось всем нутром, будто ты взял в руку жизни, и от этого все вокруг расцветает и покрывается зеленым цветом.
   Посидев еще некоторое время, мы решили тоже прогуляться по магазинам. Все-таки Милан, все-таки мода. Но вышло даже вовсе не так, как должно было выйти. Сначала, зайдя перекусить в Autogril и утолить жажду от итальянской жары, мы пошли вдоль галереи Виктора Эммануила, смотря в обе стороны на проходимые нами бутики. И тут нам приглянулся нижний магазин. В связи с отсутствием каких-нибудь новостей о выступлении наших спортсменов на Олимпиаде, мы решили приобрести итальянскую газету и с этой целью зашли сюда.
   Большое помещение было аккуратно обставлено книгами по всем возможным размерам. Мы блуждали среди полок и брали интересные издания. Автобиографии знаменитых людей, энциклопедии, художественная литература от мировых писателей, учебники и тут наш выбор остановился на книгах с громким для нас названием Pin Up.
   Зрачки расширены, легкие похотливые улыбочки на лице. Вздыхаю поглубже и воспоминания переносят мое состояние в дворовое детство, когда все собирались внизу у скамеек и играли в карты "в дурачка", но больше рассматривали, чем играли. А на картах были изображены Pin Up девушки. Вдоволь налиставшись картинок и поностальгировав, мы вышли из книжного магазина, так и забыв про спортивную газету.
   Идем дальше. Через пару магазинчиков на наши глаза попадается витрина, на которой изображена виниловая пластинка. Музыка движет нашей жизнью. Мы идем внутрь, спускаемся по лестнице вниз и оказываемся в музыкальной обители. Огромное количество дисков и винила вызывали во мне восторг, и осознание того, что не хватит всех денег для того, чего я хотел бы приобрести и ощущать в разные дни и для разных настроений.
   Вы не замечали, как часто музыка в плеере попадает под определенное место, время и настроение. Будто плеер знает, что подобрать из всего объема песен, подобрать такое, что будет явно отражать то, что творится в душе и вокруг тебя. Поэтому музыка - мой двигатель, моя батарея, мой индикатор и моя энергия. Вот поэтому, проходя мимо полок и пробегая глазами названия исполнителей, я чувствовал, что наполняюсь энергией, причем наполняюсь вдвойне.
   Хожу вдоль полок, шарюсь среди дисков, плавно прикасаясь пальцами к каждому из них, детально изучаю их. Как же хочется собрать их в охапку и забрать с собой. Пройдясь вдоль классики до музыки нашего поколения, так и не сделав окончательного выбора, мои глаза увидели комнату с музыкальными инструментами. Кажется, мое сердце забилось в тридцать три раза чаще обычного.
   Электрогитары, примочки к ним, барабаны, духовые, укелеле, и вот мой взгляд останавливается на ксилофоне. Давненько я мечтал приобрести и сыграть на нем. Один деревянный ксилофон, другой металлический. Первый больше второго, но почему-то последний мне приглянулся гораздо сильнее.
   Иду на кассу, затаив дыхание. С милой улыбкой пытаюсь подобрать слова, но от приятного волнения все смешалось и мне на помощь приходят жесты. На них объясняю, что мне необходимо. Продавщица - девушка с темно-синими глазами - приносит нужный мне инструмент на кассу. Просит проверить его, сыграв на нем, огонек в душе разгорается с необъятной силой. Открываю футляр ксилофона и пробую играть на нем. Волшебные звуки вырываются, охватывая все помещения и терзая меня своей искренней радостью. Однозначно, беру. И всего каких-то семнадцать евро. It's best glockenspiel for this price, - говорю я девушке. Она мило кивает в ответ, и я удаляюсь вне себя от радости. Теперь со мной будет всегда кусочек Милана, да еще какой!
   Выходим из магазина. На спине рюкзак, в руке ксилофон, на лице улыба. Чертово счастье плещется во всех уголках моего существования. Мы вернулись на те же самые скамейки, чтобы снова набрать воды, посидеть в тени памятника и дать отдохнуть ногам. Я же впал в кому, весь шум от разных голосов, движение машин, звуков телефонов был как будто в стороне от меня, проходил мимо меня. Мои руки, крепко держа палочки, ловили мелодику звуков ксилофона. Весь мир как будто замер, эти звуки сотворили волшебство, заставляющее нечто доброе и хорошее быстрее двигаться в моей душе. Не стесняясь кого-то обидеть громкостью ксилофона, я барабанил по его пластинам сильней и все точней. Как будто я с каждым ударом выкладывал себе на темном небе путь из ярких звезд, словно обретал смысл каждого звука. То, что идет от души, предназначено для души. Кажется, я впал в транс. Так незаметно пролетели минут тридцать. Наверное, прохожие видели мои счастливые глаза или они тоже были так впечатлены, что не обращали на меня особого внимания.
   Наше свободное время подходило к концу, и нам нужно было собираться в заранее обговоренной точке. Уже второй день наших путешествий подходит к концу и впечатления картинками уже создали целый фотоальбом, причем некоторые из них можно подержать и поиграть. Конечно, начинала сказываться усталость, но столько разнообразных ощущений пережито, что хотелось еще чего-то более грандиозного.
   Минут через пятнадцать вся наша группа была в сборе. И, конечно, многие, особенно женщины, шли с пакетами в руках. На пакетах были громкие надписи модных бутиков. Ну, куда же без этого!
   Вытянувшись в цепочку, мы шли к автобусу, дожариваемые горящим солнцем. У автобуса нас поджидал отдохнувший Джанфранко. Минут пять мы рассаживались на свои места, делясь покупками, фотографиями. Я сел и откинул голову назад, снова в Римини. Есть над чем подумать, есть с чем сравнить. Езжай автобус, - командовали мои мысли, и он тронулся. Ира поблагодарила всех за пунктуальность и обрадовала всех, сказав, что по пути наша группа заедет в аутлет и еще там пошопиться целый час.
   Мы ехали обратно, но я как будто выпал из времени. Следя за проезжающими мимо машинами, я цеплялся за мысли. Но их было такое множество, они постоянно вспыхивали и затухали во мне. Я как будто ходил в тумане и не мог найти верную мысль. Потом мои образы собрались к одному, единому. Удобный, легкий рюкзак за спиной, все самое необходимое в нем, пару кредитных карточек и просто так кататься по свету, вливаясь в народы и их обычаи. Довольно интересное занятие...
   Автобус снижал скорость, и это вырвало меня из размышлений. Справа от меня был съезд с автобана. Похоже, мы подъезжали к аутлету. Впереди было заметно, как аккуратно стояли бутики, создавалось впечатление, будто ты подъезжаешь в чью-либо резиденцию выпить прохладных напитков и укрыться от солнца. Все уже так привыкли к своим креслам, что, выйдя из автобуса, народ начал томно потягиваться и приводить в порядок свои тела. Жарило, как в духовке, и особенно горели ступни ног. Будто мы все ходили по раскаленному песку. Восстановившись после сидения, мы тронулись покорять аутлет. Нас обрадовали тем, что по договору с турагентством у нас были карты с дополнительными скидками. Более того, на старые коллекции разных брендов действовали скидки от тридцати до семидесяти процентов. Для российского туриста это был самый настоящий шик.
   Магазины аутлета были расположены в виде буквы "П" и за час мы могли бы обойти их все. Я почему-то сразу нацелился на кроссовки. Очень хотелось New Balance, но среди предложенных брендов были только Nike, Puma. Заходили в другие бутики, чего-то там искали. Помогали глаза и душевное восприятие. Так я забрел в Timberland и сразу нашел зеленое поло, которое увеличивало зелень моих зрачков. Однозначно, беру. Да уж, этот день богат на покупки. Минут за сорок, мы действительно обошли все бутики и уже были на выходе, когда наши рецепторы привлек запах чудеснейшей ветчины. Зайдя в магазины, мы никак не могли отказать себе в том, чтобы не попробовать эти свежайшие мясные нарезки. Наверху на полках лежали огромные куски пармезана. Смотря на них, мне чудовищно хотелось взять парочку с собой.
   Купив ветчину и с удовольствием съев ее, я почувствовал запах любимых бутербродов от бабушки, когда уезжаешь на целый учебный день в Москву, и от голода они тебя выручали. Ветчина была настолько тонко нарезана и пахла свежестью, что, съев несколько кусочков, ты чувствовал разницу между отечественным производством и итальянским. Как будто пропасть, через которую тебе нужно было перепрыгнуть, неожиданно протянулась на сотни метров вперед.
   Посетив аутлет, мы тронулись дальше к дому, в вечерней прохладе и ночному морю. В этот раз не было никаких мыслей, я смотрел на солнце. Оно словно провожало наш автобус. Спать не хотелось, и поэтому я поставил фоном музыку в плеере. Конечно, было огромное желание достать ксилофон и сыграть, но все туристы группы хотели вечернего покоя. Мы двигались дальше, постепенно приближаясь к Римини.
   Полуденный зной постепенно сменялся легкой прохладой, воздух немного свежел, а мою душу тихонько пощипывали колкие впечатления. Романтика, проносящихся мимо пейзажей поцелуями оставались на моем теле. Слишком ярко, чтобы не ослепнуть, слишком горячо, чтобы не обжечься. Еще один день построился в ряд необыкновенных и запоминающихся. И сколько таких еще будет?
   Снова Римини, снова колесо обозрения встречает наш автобус своей неподвижной статью. Народ плавно прогуливался после очередного рабочего дня и, кажется, ничто не смогло их потревожить. Жизнь казалась сладким напитком, и с каждым днем аромат его усиливался и становился слишком привлекательным. Набитый покупками, я выполз из автобуса. Оставив несколько евро Джанфранко, мы попрощались с Ирой и поплелись к своему отелю. Везде было дружно и шумно, бесперебойно туда-сюда сновали люди, ресторанчики были заполнены, и разговоры, словно шум воды, журчали отовсюду.
   При входе в отель нас приветствовал Сергей. Он сидел на веранде и разговаривал с русской парой, которая по их запахам была слегка подвыпившей. Узнав, что мы тоже из России, они обрадовались и начали нас расспрашивать, где мы уже бывали и какие города нам еще предстоит посетить. Услышав про Сан-Марино, они начали расхваливать его нам, говоря о том, что там все дешевле и там можно приобрести чудеснейшее вино. Мы держались вежливо, хотя нам очень хотелось, наконец-то, попасть в свой номер.
   Поболтав с ними минут пять, нам все-таки удалось вырваться из словесного разговора одурманенной алкоголем пары, и мы заползли в номер. Странно, когда приходишь домой после работы или как сейчас, ты должен расслабиться. Но вместо этого своими позывными закричал дикий голод. Умывшись, скинув свои вещи, мы готовились снова идти. Идти, чтобы есть. Есть, чтобы идти.
   Ресторан маняще зазывал сотнями вкуснейших запахов, но из-за позднего времени много столиков уже были свободными. Пару приветственных улыбок хозяину ресторана. Буэно сэра! И чао в ответ. Мы развалились на своих местах, и Кристина уже стремилась к нам. Хотя она выглядела уставшей, разговор начался с расспроса, как мы сегодня съездили на экскурсию. Немного поговорив и заказав еды на ужин, она ушла и оставила нас в покое наедине с нашими мыслями и впечатлениями.
   Вокруг жужжала улица голосами людей и звуками машин. Я пригляделся к посетителям. Уже второй день подряд бросалась некоторая особенность в мой взгляд. Заходившие иностранные туристы в основном выбирали себе местечко подальше от входа, где-нибудь в укромном уголке, как и мы, а вот итальянцы вели себя совсем иначе. Они целой шумной компанией, а может даже семьей или семьями, засели в центре за сдвинутыми друг к другу столами. Они сидели и дружно обсуждали события, касающиеся их, а может отмечали какой-нибудь важный момент, постоянно поднимая бокалы, смеясь и улыбаясь друг другу. Мир казался в их глазах желанным и добрым, они находили радость в семье, близких и друзьях, ловя единицы времени, когда проводили его едино.
   Нам подали еду. Карбонара и паста с морепродуктами, белое вино и пармезан в чашке. Сколько бы калорий там не было, любая девушка не смогла бы устоять перед таким роскошным выбором соблазнительного, вкусного питания. Мы начали уплетать каждый свою пасту, одновременно делясь впечатлениями от Милана, сравнивая его с первой поездкой. Каждый находил что-то свое. Узкие улочки Флоренции, деловой стиль Милана, практически одинаковая грандиозная архитектура... можно перечислять и перечислять. Ну, и ксилофон на руках. Подумав про него, я улыбнулся.
   В этот миг в ресторанчик вошел негр, толкающий розы. Он настойчиво пытался продать их каждому кто находился, и его даже не пытались выгнать. Все довольно спокойно отказывали. Я переметнулся в нашу реальность и увидел этого негра, выкинутого из российского ресторана, да еще и с разбитым носом. И вот он подходит к нам и предлагает some roses for lady. Мы улыбаемся и весело отвечаем no, no, no. Нет чувак, похоже, это не твой день. Обнажив свои белые зубы, он удаляется на улицы.
   А я смотрю в бокал искрящегося белого вина, и в голову лезет всякая муть. Мы все вышли откуда то из темноты, но все мы переливаемся разными оттенками на свету, кто ярче, кто блекло. Мы можем быть вкусными и горькими. Нас могут выпить сразу, или поставить в чулан и хранить до определенного момента. Но ясно одно, мы все когда-нибудь закончимся, но наша выдержка определенно даст нам фору, и главное, получив эту выдержку, не иссохнуть и не поблекнуть, быть ценными в своем роде и уникальными. Нас собрал всех один искусный коллекционер, и он знает, как распорядится нами. Но многое зависит и от нас. Быть ароматом и не портится, дарить себе жизнь, чтобы не протухнуть, переливаться на свету яркими бликами и не покрыться пылью в закрытом чулане...
   Какой же вкусный пармезан. Он вырвал меня из глубокой задумчивости. Еще пару ложечек и теперь меня не остановить. Ребята шокированы, Кристина не меньше. Мы просим повторить вино и продолжаем сравнительную беседу. Перед нашим столиком подсаживается молодая парочка. Они явно нацелены провести романтический вечер, который бессознательно должен закончиться огромным удовольствием. Мне захотелось видеть ее рядом.
   Просто смотреть в эти синие глаза, отливающие безудержной свободой, и болтать ни о чем, а лучше обо всем кроме отношений. Они камнями привязали меня к ней, и я настолько отдавался, что забыл себя самого и постоянно адаптировался к ней, адаптировался под нее. Но надо было быть самим собой. Я думаю - это бы помогло. По крайней мере, я вижу это в парне, ведущего себя естественно и спокойно. Его девушка не отрывала от него своего взгляда. Восторг поражал ее слова, и, чувствовалось, как сильно колотиться сердце в ее груди. Они горели вместе, но ровным пламенем. Они будто знали чего хотели друг от друга.
   Я сидел, доедал этот вкуснейший пармезан, ловил их реакции и понимал, что теперь, после всего, что произошло, я не знаю чего хочу от девушек, я словно потерял нить и заблудился, словно внутри пустота. Нет, коммуникабельности мне не занимать, но для чего я ее применяю, цель я потерял. Словно мои половины сердца, воспринимая кого-то нового, делали сравнительный анализ с ней, и беда в том, что она постоянно у всех выигрывала. Наверное, я еще не могу смириться с этим и принять. Я чувствую свободу, но не вижу выхода из одиночества. Если глаза и привлекают мое внимание, но глубоко внутрь им не пробиться через разные ограничители, которые поставила она своими интересами, мыслями и необыкновенностью. В этом плане я чувствую себя потерянным, но радуюсь, когда вижу искренность в глазах сидящих напротив. Наверное, все дело во времени, которое любые камни изотрет в песок и водой размоет в бесконечность. Надеюсь, также будет с моими ограничителями в сердце. Но я должен действовать сам...
   Выпав из этих блужданий в себе, я припомнил, как мы расплатились с Кристиной, оставив ей на чай пять евро, и уже подходили к отелю. Вино дало о себе знать, расслабив нашу усталость и добавив эйфории к впечатлениям. Недолго думая, мы решили посидеть рядом с волнами и двинулись к причалу.
   Мы шли по песку, и наши ноги наслаждались вечерней прохладой. Свобода, тишина и умиротворение. Ухо радовал шелест волны и всего-то пройтись метров двести и снова окунешься в шум и гам этих улиц. Сидя здесь, говоря о чем-нибудь глобальном, мне в голову вспоминались фразы, что нет ничего успокаивающего, чем волны и огонь. Да это точно. Огонь своим треском оживляет в тебе тепло и размораживает душу. Ты как будто греешься в этих угольках. Волны же своим беспрестанным движением уносят все плохое прочь, абстрагируя тебя от порой печальной реальности. Здесь, на побережье Римини, все было немного иначе. День бурных впечатлений разбавлялся прохладой и спокойствием, словно это был тот самый внутренний баланс, которого мало где находим у нас дома. Вот так после тяжелого дня, камнем придти домой, тяжелым и грузным, выйти на побережье и пройтись или пробежаться, или посидеть с бутылкой пива, смотря в темную даль бесконечных звезд и горизонта. Такого у нас точно нет.
   И почему-то через весь наш дружеский разговор, мои мысли переносят меня в осень. Тогда я только начинал свой путь зарабатывания денег, выживания, участвования в беге по кругу в этом адском колесе. Со мной была она, и это всегда вселяло мне силы. Но зачастую меня выручало и другое обстоятельство. Я начинал с обычного стажера в банке, мне было не лень выполнять разные мелочные обязательства, но среди людей в костюмах и галстуках, я чувствовал себя слегка потерянным и одиноким, не ощущал своей нужности и необходимости. В какой-то мере я был даже злой, что верчусь здесь и ничего не могу поделать. Особенно, когда на мелочную зарплату, большую часть которой приходилось отдавать за съем квартиры. Пришлось ограничивать себя во всем. Но даже здесь можно было найти выход и ценить жизнь. Наверное, поэтому я так впечатляюсь от Италии. Здесь любят жизнь, и это проявляется во всем. От хождения по улицам и общения, до готовки еды и отношению водителей друг к другу на дорогах. И вот, чтобы не уподобляться своим тогда еще коллегам в галстуках, пользуясь своим стажерским статусом, я уходил гулять в обеденные часы. Нередко это были те станции метро, где я еще не был ни разу. Выходя из вестибюля, я ловил виды улиц и зданий, запоминая, что где находится. Но чаще всего я шел к набережной, находящейся неподалеку от работы. Я стоял на мосту, где сковали свои жизни множество парочек, прикрепив железные замки к таким же деревьям, и наблюдал за волнами Москвы-реки. Пусть они был спокойнее этих волн Адриатического моря, но все-таки также давали расслабление и способ окунуться в себя, унести все самое плохое с собой.
   Это заставило меня слегка улыбнуться. Сидя на одиноких шезлонгах, чувствуя легкий бриз, мы сравнивали, где же лучше отдыхать и как все-таки море, такой климат помогает итальянскому человеку оставаться более здоровым, свободным, не стесняющимся высказывать все, что он видит на самом деле.
   Конечно, я с ними мало общался, и все люди разные, но то, что я наблюдаю уже несколько дней, только приводило меня к этим мыслям. А волны все по-прежнему шептались, игриво призывая поймать их. Они, как жернова мельницы, перемалывали во мне все, что не должно быть в людях. Мысли каскадом перескакивали с одного тона на другой. В голове билось сравнение, что мы подобно волнам, раз за разом набираем свою силу, достигаем свою высоту и разбиваемся о другие такие же волны. Идем параллельно друг друга и сливаемся в единый общий поток. Это, как цели, поставленные в жизни, но когда мы их достигаем, то растекаемся равномерно и падаем. Идем волной или независимы от других. Жизнь течет и переходит из одного состояния в другое. Нам не надо останавливаться, иначе не будет слышно шума, только бриз.
   Оторвавшись от волнообразных мыслей, я трезво понял, что мне точно не хватает ее головы на моем плече. Легкое поглаживание по спине, чудесный запах ее волос, развевающихся по ветру. Прижать ее к себе, чтобы она грелась и просто с наслаждением смотреть вдаль, молчать и чувствовать каждую звезду, выступающую на темном покрывале неба. Я закрывал глаза представить это, но тут же открывал их. И всегда ее рядом не было. А волны продолжали шептать поймать их...
   Для наших впечатленных и уставших организмов было время сна. Мы приперлись к себе в душный отель. Нас трое, ванна одна. Еще одно томительное ожидание и спать. Я пошел мыться последним. Удивительно, как еще хватило сил и терпения постирать свои вещи в тесной душевой кабинке. Наверное, это все от настроя. Просто взял и делай это! Меня это всегда выручало. Выйдя из душевой, оглянув комнату и спящих уже ребят, я завел себе будильник на 5-20 утра. Вроде бы пора дать организму отдыхать, но я пошел на балкон, снова подышать прохладой Италии. Закинув ноги на перила и развалившись на стуле, я всматривался в звездное небо. Звезды ярко мерцали, шепот волн стоял у меня в ушах. Я так хотел почувствовать, как она подойдет сзади, ощутить прикосновение ее легких пальцев на своей шее, вздрогнуть от ее локонов густых волос, спадающих на мои плечи, но открывая глаза ее рядом не было. А звезды все также ярко сияли на этом полосатом черно-белом небе...
  

Глава 4. День Четвертый. Лучезарная Венеция. Гондола 33. Нам бы поспать

  
   Я слышу ее голос. Она зовет меня, и с ее губ срывается мое имя. Какой же яркий свет. Я зажмуриваюсь, слишком ярко. Я сижу, откинувшись на спинку катера. Палящее солнце сглаживается морской соленой свежестью. И самое приятное в этом то, что рядом я ощущаю тебя. Ты улыбаешься, смотря на тебя, улыбаюсь и я. Твои пальцы постоянно крутят диафрагму на фотоаппарате, и ты запечатлеваешь все вокруг.
   Хочется откинуть голову, закрыть глаза и улыбаться этому приятному солнцу. Я чувствую счастье, и оно меня переполняет до краев. Люди здесь на катере похожи на бабочек, и все они сейчас порхают. Я с ними, ты со мной. Хочется дотронуться до твоих волос, но я боюсь разрушить этот миг. Смотрю на часы, что на руке. Время на них замерло, но мне не хочется их заводить. Я поглощен тобою, ты в восторге от Венеции. Мы излучаем все самое хорошее. Рядом с тобой я как будто лучше проникаю в происходящее, как будто чувствую каждую малейшую черточку на небе. Эта прозрачная вода окрашивает мои глаза в более яркие зеленые оттенки. Я чувствую, как в них сосредоточена доброта, и как же хочется отдать ее всю той, что сидит рядом и фотографирует.
   Открываю глаза, катер плавно приближает нас к венецианской пристани. Я чувствую себя купцом, приехавшим сюда купить любовь. Купить то, что сейчас везде покупается. Но купить иначе - не кошельком, не машинами и шубой, а впечатлениями и добротой. Я смотрю на тебя, кажется, твой ответный взгляд разгадал мои мысли, и ты улыбаешься. Что же кроется в этой улыбке? Эх, Венеция! Я чувствую твои поцелуи на моей шее и щеках. Я откинул голову и снова зажмурил глаза. Наверное, я выпал из реальности.
   Я очнулся от того, как катер причалил. Открыв глаза, я никого не увидел, ни тебя рядом, ни других людей. Выйдя с причала, удивительная картина предстала перед моим взором. Людей не было вокруг. Ни венецианцев, ни туристов. Будто все разом, договорившись, ушли на обед. Сердце тревожно колотилось, чувствуя нехорошую игру. Выйдя на площадь, я ощущал взгляд на своей спине. Я вертел головой довольно резко, когда увидел твои голубые глаза, выглядывающие из-за колонны. Я побежал к этому месту, ты не пыталась уйти или спрятаться, ты вышла мне на встречу. Но сколько бы я не ускорялся, расстояние до колонны не уменьшалось. Я даже не уставал поднимать темп бега, но чувствовал, что эти попытки тщетны. Ты застенчиво улыбалась, и это очень сильно запомнилось в моих глазах.
   Споткнувшись, я болезненно ударил колено и, подняв голову, следил за тобой. Я сел, и только Венеция усыпала меня поцелуями, а ты просто развернулась и пошла дальше фотографировать архитектуру...
   Мои глаза резко открылись от мелодии будильника, заигравшего в мои уши. Что уже опять вставать? Казалось, что сна совсем не было. Все-таки в любых напряжениях, несмотря на массу впечатлений, организму нужен отдых. Я поднялся с кровати. Немного хотелось пить. Умывшись, я вышел на балкон. Прохлада обняла меня и, поприсядав, я окончательно привел себя в тонус. Я сидел на балконе, ожидая, когда ребята тоже проснуться, и мы тронемся в путь.
   В окне напротив я увидел четырех ребят, видно только что вернувшихся из клуба. Они рьяно ржали и веселились. Вот кто приехал изрядно погулять. Они затянули песню: "Espana, Espana!" Стало ясно откуда такие энергичные человеки. Наверное, они сейчас отрубятся и проспят до вечера. А мы, пожалуй, пойдем!
   Мы вышли на улицу совсем не торопясь. В рюкзаке у меня за спиной были уже приготовленные бутерброды и вода. Оказавшись снаружи, мы потеряли ориентир в днях недели. Вроде бы была среда, но атмосфера улицы напоминала всем, что как будто сегодня суббота. Молодежь возвращалась с тус, кто-то распевал песни, кто-то был изрядно пьян. Запах гулянки наполнял улицы. Мы стояли на дороге в ожидании автобуса, около остановки. И тут около нас на небольшой скорости едет Пежо небольшого размера. Парень за рулем явно захмелел, а вот у дамочки на пассажирском сидении как раз продолжалась вечеринка, и возникало такое ощущение будто мир для нее слишком ускорился и нравственных границ не существовало. Отрыв без границ! Она увидела наши взгляды на себе и, не стесняясь, показала сиськи. Огромные, болтающиеся сиськи. Наверное, увидев в наших глазах вожделение и удивление, она начала громко ржать, чувствуя свое полное превосходство над нами. Нам оставалось только переглянуться и усмехнуться, когда машина дала по газам и укатила вдаль.
   Хорошее начало дня. Наконец-то подошел автобус. И тут удивление, к нам навстречу спустилась стройная темноволосая девушка и, представившись Ольгой, начала сверять наши имена и названия отелей. Убедившись, что все совпадает, она запустила нас внутрь, и мы заняли свои места. Автобус же в этот день вел Джанфранко. Бон Джорно водителям!
   Усевшись поудобней, я снова смотрел в окно. И пока мы подбирали других туристов, я пристально следил за солнцем. Оно постепенно восходило. Солнце было настолько далеким, как и она, ее глаза, ее мягкие губы. Но солнце было в моей душе слишком глубоко, как и она. Солнце я видел день за днем, оно сопровождало меня. Ее я постоянно видел во снах, но сопровождал ее лишь внутри себя, надеясь.
   Автобус потихонечку наполнялся народом, а ко мне опять лезли мысли в голову. Интересно, насколько хватает надежды, даже, когда ты ничего не можешь поделать и чувствуешь совсем безысходную ситуацию. В ее поведении и отношении к себе, я уже давно чувствовал что-то неладное, ощущал некое отторжение меня. Но моя надежда по-прежнему подгоняла меня опять списывать ее поведение на сложность характера. Моя надежда по-прежнему подгоняла меня что-то писать ей, звонить и вот сейчас мчаться в Венецию за подарком - редким муранским стеклом. Моя надежда сама осколками стекол резала и терзала себя, а я шел к ней, несмотря на боль. Как ослепительно бывает солнце, если на него долго смотреть. Вот и я был ослеплен ею.
   Мои острые мысли прервались зелеными полями. Мы уже достаточно далековато отъехали от Римини, а мое внутреннее состояние было слегка угнетено. Вот бы остаться здесь среди зеленых виноградных деревьев, ходить между ними, заботиться и в ответ получать отличнейший виноград. Да уж много "бы" вырастает в наших жизнях, словно зарубки на дереве. Надо просто взять и делать. Я думаю, что я бы залез далеко в дебри этих тяжелых размышлений, но Оля вывела меня из ступора своим приятным голосом.
   Еще раз представившись перед нами, она начала вводить нас в планы предстоящей экскурсии и подготавливать наше настроение получать незабываемые ощущения. По ее голосу было заметно, что работа ей нравится, ее приветливость зашкаливала через все сто процентов. Ее слова дышали уверенностью и настроем, я ее слушал внимательно и чувствовал, как другие тоже просыпались.
   Путешествие в Венецию я ждал. Ждал, чтобы почувствовать внутри себя немного любви, ощутить ее в других людях и поверить, что она существует, убедиться, что для некоторых, в том числе и для меня, ее поиск еще не окончен. И уже после этого я, наконец-то, мечтал собрать эксклюзивную коллекцию подарочков из муранского стекла для мамы, лучшей подруги, коллег, и, конечно же, ей. Моя надежда не уставала тиранить меня изнутри, говоря приобрести ей что-нибудь от чистого сердца. Опять же я отметил - купить любовь. Сейчас эти понятия я вижу сплошь и рядом внутри многих девушек.
   Я одернул голову. Оля продолжала удивлять мягкостью своего голоса. Из ее слов все уже узнали, что им сегодня предстоит интереснейшие приключения по Венеции, в которое входило посещение лавки стеклодува, путешествие на гондолах и, естественно, возможность приобрести сувениры на память. Джанфранко спокойно гнал автобус, и мы уже опять проехали Форли. Внутри меня возникло ощущение чего-то родного. Как будто смотришь один и тот же фильм, и на любимом моменте у тебя вдруг начинают бегать мурашки по коже. Нечто подобное чувствовалось и сейчас. Несмотря на столь ранний час, всему моему существу внезапно захотелось медленно распить бутылочку вина, проноситься мимо итальянских картинок за окном и двигаться куда-то. Постоянно двигаться и не останавливаться.
   Вот уже проехали Имолу. Перед тем как стандартно остановиться на утренний завтрак, Оля рассказывала нам все самое необыкновенное о Венеции, будто подготавливала наш разум увидеть один из удивительнейших городов мира. И снова мы ехали на север Италии. Теперь на северо-восток, где на побережье Адриатического моря на сто восемнадцати островах, разделенных 150 каналами и потоками, раскинулся этот исторический центр. Более того, гондольеры должны нас провести по этим каналам. Дух захватывает, неправда ли? В Венеции переброшено через каналы около четырехсот мостов - даже представить трудно. И как город еще держится на плаву после стольких лет? Вот она сила и грациозность. Это сочетание перерастает в вечность, которая запечатлевается в сердцах миллионов туристов.
   Доехав до развязки автобана, на этот раз мы повернули в сторону Феррары, но картины, что были прежде, не сменились. Сельскохозяйственные поля продолжали радовать взгляд своей зеленью и обилием засаженных гектаров. Оля сказала, что скоро должен случиться утренний перекус. Было видно какую радость вызывает это у туристов. Уж поесть мы всегда готовы. Снова повернувшись к окну, я начал представлять в своих руках подарки из муранского стекла. Маме и Людочке точно бусы, а вот, что остальным ребятам и что дарить ей, я пока терялся в догадках. Маску из стекла - слишком хрупко. Нет, лучше подарю муранского сыча, пусть стоит на полочке, смотри на нее и охраняет. Хотя лучше все-таки вазочку - здорово подойдет к интерьеру. Вот я загоняюсь. Подарю то, что почувствует сердце подарить. Уж оно-то меня точно не подведет...
   Автобус начал плавно сбрасывать скорость. Оля снова встала, и все поняли, что пора и позавтракать. На этот раз Autogril был похож на тот, где мы завтракали, направляясь во Флоренцию, только теперь гористую местность сменяли обычные поля. И снова мы стояли, вальяжно потягивались, делились своими снами и в обе щеки уплетали вкуснейшие бутерброды. В разговорах прослеживалась мысль, терзавшая все наше существо: и какой же будет эта Венеция? Сказочной, неописуемой, романтической или обычной? Наверное, все вместе взятое. Обычной для венецианцев и неописуемой для нас - обыкновенных русский людей.
   Джанфранко докуривал сигарету. Оля стояла под зонтом и разговаривала по телефону с Ирой. Народ постепенно собирался у автобуса. Все выглядели довольно сыто, все не переставали улыбаться. Будто за пару дней они научились этому у итальянцев. Интересно, насколько эта улыбка продержится при возвращении домой? Я уверен, что продержится и хотелось бы закрепить ее на долгие годы.
   Когда стало ясно, что все готовы двигаться дальше, Оля дала сигнал Джанфранко, и мы все отправились в путь. Внутри было какое-то лучезарно умиротворяющее спокойствие. Транспорт двигал меня вперед, я могу все созерцать и размышлять, а больше ничего и не надо. Не хотелось слушать музыку фоном, разговоры соседей. Хотелось дышать. И тут словно старая, снова заработавшая лампочка, внезапно вспыхнула в моем сознании навязчивая идея. Ужасно захотелось видеть ее рядом, на соседнем сидении и просто разговаривать, разговаривать без перерыва, как будто мы только познакомились и хотели побольше узнать друг о друге. Разговаривать так, как будто сегодня наш день, и такого больше не повторится. Это напомнило мне интерес. Как только он появляется среди познакомившихся людей, тебя словно засасывает в воронку отношений к новому человеку. Тут возрастает симпатия к нему, стремящаяся перерасти в нечто большее и главное не останавливаться и выбрасывать на стол все свои истории, факты. Лишь бы было интересно. Но, что останется потом? Вот когда нужен баланс разума и сердца. Но в эти времена человек настолько счастлив. Теперь, смотря на пустующее рядом место, мне бы хотелось снова и снова проходить этот общительный период с ней.
   За окнами пронесся поворот на Феррару, и значит мы уже где-то на середине пути в Венецию. Несколько глотков воды и снова смотреть, что проносится мимо твоих глаз. Будто тридцать три кадра в секунду, и главное все настолько фотогигиенично, что всей памяти бы не хватило это запечатлеть разом. Что же будет там в самой Венеции? Сколько можно сделать комплиментов этому городу. Мирской курорт, одно из центральных мест мирового туризма, венецианские фестивали кино, архитектурный памятник - первое, что приходит в голову. И это не говоря о том, что все влюбленные сердца стараются посетить Венецию, чтобы усилить или привнести вновь романтику в отношения. Я бы с удовольствием закрыл глаза и бродил бы часами по площадям, мостам Венеции, держа ее за руку. Но надо чувствовать реальность.
   Я почувствовал себя волчком, запущенным по кругу, и чем больше я получаю впечатлений, чем больше вливая в себя жизнь, тем сильнее я кручусь вокруг своей оси, тем больше звука, шума. Это распространяется на всех. Давайте получать впечатления и крутиться дальше своими непрерывными потоками. Пусть наши искры не погасит ни один злой и холодный ветер. Мой кулак сжимался, а на лице появлялась улыбка - простая и добрая.
   Время летело. Даже, несмотря на то, что всем уже порядком затекло сидеть на своих местах, время беспощадно приближало нас к Венеции. За окнами мелькали вывески итальянских городков. Солесино, Дуэ Карраре. Это напоминало каждый новый выпитый бокал вина, сданный очередной экзамен на отлично - по мере приближения к желанному, эйфория просыпалась и невидимыми ниточками окутывало все мое состояние. Вот уже и Падуя, а от нее до Венеции рукой подать. Я заметил движение людей. Они готовились, проверяли свои фотики на количество доступной памяти, заводили оживленные беседы о предстоящих увиденных красотах и просто приводили себя в порядок, готовясь выйти в чудесный город в отличном состоянии. Смотря на эти заботы, я сам почувствовал готовность. Готовность к новому приключению и новой вехе в моей жизни. Взять бы кисти и запечатлеть все, что творилось в моей душе, где на общем темном фоне разбросаны яркими тонами краски - зеленые, фиолетовые, красные, синие. И в этот момент хотелось делиться только этими цветами, чтобы они пробуждали яркость в других душах, как цепная реакция - это распространилось на всех. Давай, Джанфранко, не сбавляй газу! Скоро мы будем в Венеции...
   Колеса наматывали круги, еще один недоеденный бутерброд в рот, очередная порция итальянского солнца русским туристам. Мир вращался вокруг нас, а мы будто не понимали, что находимся в самом центре вращения. Мир крутился вокруг нас, обрастал великолепными картинами и исчезал, и виновниками этого вращения были мы. Только мы можем дать импульс этому вращению и почувствовать его шелест. Мы часто так много хотим, но на самом деле нам достаточно всего лишь малость. Мы теряем границы этой малости и стремимся за тем, что потом обернется пустотой. Достаточно сесть в самолет и улететь. Но нет, нам надо большего, получив которое нам становится мало и тесно. Тут стираются границы душевного равновесия.
   Здесь все окончательно становится на свои места. Остановка на берегу моря среди ночи, глубокий вдох, глоток легкого вина. В итоге получается насыщенная жизнь. А так мы сгораем, причем часто по своей воле. Отрабатываем, изнашиваем свои организмы раньше времени. Все перерыв. Надо подумать о карбонаре...
   И вот перед нашим автобусом проплыл последний указатель с надписью Венеция. Близок час погружения, внутри все кипит. Мы выехали на мост свободы - Ponte Della Liberta. Интересные ощущения, когда ты наблюдаешь по обеим сторонам окон только воду. Солнце яркими бликами отражалось в волнах и создавалось ощущение, будто ты приближаешься к чему-то лучезарному, заповедному. Автобус не сбавлял скорости, но мосту не было ни конца, ни края. Кто-то уже не выдержал и фотографировал виды из окна, мы же, наконец-то, ждали, когда сможем ступить на венецианскую землю и прокатиться в гондолах. Кошелек наготове, карманы пошире - я иду за муранским стеклом...
   Мы прибываем. Автобус приезжает в автобусный парк. Вокруг вода без краев, впереди видны очертания Венеции. Над нашими головами вывеска - Terminal Tronchetto. Оля сказала разбиться нам по парам и следовать за ней. Мы потихонечку плетемся друг за другом, словно на прогулку в детском саду. Идем не быстро, хотя внутри сердце бьется в тридцать три раза быстрее. Все осматриваются вокруг, делятся своими воспоминаниями их жизни, вытаскивают из себя кусочки прошлого, чтобы заменить их настоящим, тем, что здесь и сейчас.
   Мы подходим к пристани. Нашу группу ждали несколько катеров. Перед посадкой каждой кучки человек, Оля давала всем наставления встретиться около отеля Габриэлли. Это была наша опорная точка. Точка встречи и возвращения в Римини. Каждую группу туристов встречал лучезарный венецианец. Он ловко подавал руку дамам и запускал их в покачивающийся на волнах катер. Через несколько минут уселись и мы. Ребята готовились снимать то, что происходило вокруг на видео, я же обжигал глиняный горшочек своих впечатлений глазами очевидца.
   Мы отъехали от пристани, катер плавно поплыл по волнам. Солнце уже раскалилось, но морская вода немного освежала своей соленостью. Вокруг все светилось, или это эйфория, лучами закрывала мои глаза. Я вертел головой по сторонам. Кто-то пытался шутить, радуясь приближению Венеции, но на других лицах читалось явное счастье.
   Итальянец, сидевший у штурвала, вел катер по навигатору и явно был типичным итальянцем. Только все уселись в катер, только мы вышли в море, как он позвонил кому-то и начал беспрерывный, громкий, эмоциональный разговор. На правой икре красовалась черно-белая татуировка - черепаха, видно это был знак принадлежности к морским водам, объясняющий его профессию - рассекать волны.
   Как только мы стали приближаться к островной Венеции, нашим взорам открылись очертания построек города. Дома заметно выглядели старыми, можно сказать уже древними, но смотрелись уютно и были к месту. Ничто не выпадало из общей картины. Словно из единого кусочка пластилина всевышний архитектор разом сотворил все эти близко расположенные друг от друга дома, узкие улочки, каналы и мосты. Создавалось ощущение, что еще немного, и мы все можем ослепнуть от лучезарности города.
   Перед поездкой в Венецию, знающие друзья предупреждали, что лучше почувствовать дух Венеции можно, когда там никого нет из туристов. Приехать рано утром или поздно вечером и практически в одиночестве бродить по пустым улочкам. Этот совет действительно оказался правдивым. Причалив к пристани, мы столкнулись с огромными толпами туристов, всем не терпелось побывать здесь. Город словно кишел людьми. Но все-таки эффект первого заграничного путешествия победил. Впечатления и настроенность получать ощущения абстрагировали меня от всего этого. Я как будто вращался вокруг своей оси. Как будто моя шарнирная голова, как волчок, вертелась без остановки. Новые картины, новое место кружили мою голову, но от такого головокружения было только приятно.
   Взявшись за фотоаппарат, я начал запечатлевать происходящее, создавая общий паззл нашего путешествия. И тут, фотографируя здания, я случайно поймал в кадр целующуюся парочку среднего возраста. От такого кадра сразу стало тепло внутри, и немного пусто, так как хотелось также попасть в чей-нибудь кадр с ней. Встряхнув головой и отогнав грустные мысли, мы начали собираться у отеля Габриэлли. Площадь перед отелем была густо заполнена людьми, и они расхаживали то и дело, туда-сюда. Среди всей этой толпы, я заметил очень много японцев, они как-то всегда попадались на глаза. Казалось, они были практически везде. Напротив отеля Габриэлли на отдельном островке в метрах трехсот от нас стоял собор из красного кирпича, одна башня которого заметно уходила ввысь от главного купола. Вот бы забраться на эту точку и понаблюдать виды города.
   Когда все собрались вместе, Оля привела гида. На вид это была уже пожилая женщина, итальянка, но говорившая по-русски с большим акцентом. Конечно, это немного мешало нам воспринимать все в точности от нее, культура ее разговора настраивала меня хоть что-то уловить для себя. Получив приемники и наушники, мы отправились на экскурсию. Сначала наше внимание пало на собор на острове. Это был собор Сан-Джорджо Маджоре, берущий свое начало аж в шестнадцатом веке и переживший на своем веку и реставрации и коронацию Папы Римского, а также превращение Наполеоном стен собора в казармы. И даже после таких событий стоит его колокольня и кажется несгибаемой под гнетом лет.
   Мы пошли вдоль пристани, и первым делом, как нас обрадовали, мы должны были посетить мастерскую муранского стеклодува. Пока мы шли к оговоренному месту, слушая гида, в моей голове собирались кусочки всякого вычитанного, услышанного о муранском стекле и самом острове Мурано. Этот остров Венеции известен своим стекольным производством, причем эксклюзивным производством, поэтому все секреты этого дела держатся на одном острове, и из века в век стеклодувное дело передается по наследству, постоянно шлифуя свое мастерство до небывалых высот и сложностей. Но, по словам гида, на сегодняшний день не так много людей, продолжающих и хотящих заниматься этим ремеслом, поэтому можно ожидать, что в ближайшее время эту профессию занесут в "Красную Книгу" редких профессий.
   Мы протискиваемся в проходную, из которой постепенно мы попадаем в душную комнату стеклодува. Здесь действительно жарко, но такое ощущение, что стеклодув совсем не чувствует жару. Как сказал гид, мы находились у потомственного мастера, перенявшего это ремесло от своего отца, отец от деда и так далее вглубь времени. Справа от нашего взора виднелась печь, которая ни на секунду не затухала со времени ее основания. Словно это была частичка ада, украденная для того, чтобы создавать прекрасные поделки. На стене за спиной стеклодува висели разного размера щипцы и плоскогубцы, словно это были инструменты дантиста.
   Стеклодув держал в руке железный шест, на конце которого было расплавленное густое стекло. Оно было настолько раскалено, что было похоже на кусочек Солнца. И вот стеклодув начал отточенными, плавными движениями вращать шест в ладонях и щипцами придавать стеклу некую задуманную форму. Словно это было колдовство, словно это был ручей, звонко текущий по мартовским дорогам, примерно так выглядела его работа. Движения шеста в ладони то убыстрялись, то замедлялись, при этом стеклодув трогал стекло в определенный момент, в определенных местах. Так получалась композиция, композиция обрастала в форму, которая в итоге становилась ослепительной вечностью, ну если только ее не разобьешь.
   Мы следили за этими действиями, затаив дыхание. Вот-вот и что-то получится. Мы все находились под влиянием этого мага, волшебника своего дела. Наверное, стеклодув мог сделать все это с закрытыми глазами. Полная преданность своему ремеслу, полная отдача своему искусству. Еще несколько минут, и мы увидели стеклянного коня, вставшего на дыбы - значок Ferrari. Соорудив эту фигуру, стеклодув опустил ее в воду и поставил остывать. И всего-то минут пятнадцать. За десять евро можно тут взять эту поделку. Все хлопали в ладоши. Почти каждый второй отблагодарил стеклодува несколькими монетками евро. Такое мастерство вдохновляет жить. Руку в карман и вот моя монетка полетела в копилку щедрости за мастерство. Из душной, тесной мастерской мы вышли в просторный магазин, где нашим взорам предстали разнообразные поделки из муранского стекла. Глаза начали бегать по полкам в поисках нужных запланированных подарков.
   Муранское стекло сверкало огоньками в различных изделиях. Такое ощущение, что стекло было везде, куда ни повернись, куда ни глянь. Совершенно маленькие стеклышки в бусах, поделки в виде животных из стекла, стеклянные маски Мурано посылали хитрые, коварные взгляды, различные стеклянные вазочки и вазы, разукрашенные яркими красками в оригинальные узоры, до огромных стеклянных слонов, филинов и украшений для люстры.
   Вот оно царство Мурано. Карман плясал и заставлял взять бумажки накупить подарки. Но внутри меня душа приказывала походить по Венеции и посмотреть еще предложения. Сердце же стучало и просило купить ей в подарок венецианскую маску. Маску, в которой я ее видел почти всегда, почти пять дней в неделю, маску с прищуром глаз и улыбкой, таившей холод. Ну и мысли. Встряхнув головой, я вернулся в экскурсионную группу, и мы предложили свое путешествие.
   С площади мы свернули внутрь Венеции, и нас приветственно встретили узкие переулочки. Они были настолько узкими, что если бы я расставил руки по сторонам, то почувствовал пальцами стены построек. Мы шли с высоко поднятыми головами, фиксируя каждый свой шаг в мегабайты кадров. По стенам построек чувствовалась старость зданий, они уже были все обтерты погодой, но по-прежнему хранили величие. Местами узкие улочки напоминали подворотни Петербурга. Очень уместное сравнение. Хотя такие города лучше не сравнивать. Их возраст сразу ставит их на два противоположных полюса.
   Тем временем мы зашли в более свободный переулочек. Стены зданий были густо обвиты зеленью листьев какого-то растения. А собрались мы здесь неспроста. В центре этого переулочка был фонтанчик с ключевой водой, и мы вдоволь могли напиться и наполнить свои запасы. Удивительно, как в городе, полностью стоящем на морской соленой воде, есть свои источники пресной воды, свои каналы, по которым эти пресные воды текут и наполняются.
   При переходе с одного переулка на другой, мы попадали на маленькие мосты, казалось, все вокруг было соединено мостами. Действительно, каждая улица с чередой домов отделялась друг от друга каналом. Казалось, дома вросли в воду, и без воды они теряли бы свою целостность в этой картине. Практически при выходе из каждого стояли деревянные сваи и маленькие, еле заметные причалы, к которым были привязаны лодки, катера. Сразу я представил себе картину, как будто я проснулся утром, потягиваясь, съел свой завтрак, вышел на улицу, отвязал лодку и, сидя в ней, покатил на работу. И какая при этом работа должна быть здесь. Все, что связано с водой. Этот своеобразный маленький мир продолжал радовать глаза своими движениями катеров, жизни, такой широкой, в таком тесном пространстве. Этому нужно уметь научиться. Тем, которым всегда все мало, тем, кто может потеряться в собственной пятикомнатной квартире.
   Я шел, продолжая замечать удивления в своих друзьях, видел, как еще один город стал покоренным для их душ. Внутри меня капали капли дождя. Сначала он был теплый летне-грибной дождик от теплоты самой Венеции, но часто он сменялся холодным проливным ливнем, когда ощущалась нехватка ее нахождения рядом, нехватка ее руки. Так, проходя через еще один мост, мы впервые увидели гондольера, везшего в гондоле туристов. Эти люди были счастливы и махали нам приветственно руками. Беру фотоаппарат и щелкаю их радость. Гондольер же стоял на очень узком месте, очень твердо, как будто врос в гондолу, как будто для него не существовало покачиваний этого транспорта на волнах. Мои взгляды возникали то на красивых арках зданий, то на умении гондольеров управлять своим транспортом. Проходя около некоторых арок, создавалось впечатление, будто ты играешь в Форте Боярде, отгадывая разные загадки. Мне захотелось пробежаться по этим венецианским улочкам, но только так, чтобы никого в округе не было, ни единой души. Интересно, сколько бы заняла времени эта моя пробежка.
   Венеция завораживала водной обстановкой, поцелуями парочек, шептанием в ухо нашего гида и бесконечным числом гондольеров, следовавших друг за другом и катавших туристов. Под впечатлениями наблюдений мы вышли к Палаццо Дукале, которая выводила нас на площадь Сан-Марко.
   Палаццо Дукале, он же Дворец дожей, встретил нас большим количеством белоснежных арок, протянувшихся вдоль площади. Многие туристы находились под арками, спасаясь от палящего Солнца. Мы также остановились около него, с той целью, чтобы получить ценные факты от гида. По бокам над арками возвышались фигуры Святых дев. Арки были сделаны из мрамора и держали своей массивной толщиной это здание. Здание было выполнено в готическом стиле и образовывало главный архитектурный ансамбль города. Строившись почти полтора века, дворец обрел в итоге архитектурное величие для проведения в нем знаменательных событий и размещения в нем резиденции для высших чинов дожей, Сената и верховного суда. И даже пожар не помешал изменить дворец, впечатляющий людей и по сегодняшний день.
   Мне так и представилось заседание внутри этого дворца самых богатых и влиятельных людей Венеции, вальяжно рассевшихся в своих шикарных ложах. Потолки дворца спасали заседающих от жары. Представилась сложная процедура голосования, праздничные одежды, разделяющие людей по партиям, кланам. Взгляды, шептания сподвижников, жесты, понятные только своим людям. И, наконец, избрание дожа. Он предстает перед народом и принимает присягу. Клятва верности законам и государству. Да, вдохнуть поглубже, это место теперь музей ушедшей культуры, но оставившей такой грандиозный памятник.
   Я стоял в череде арок, как вдруг из одной из них взглянула она. Я точно заметил ее синие глаза. Они были синее неба, их ни с чем нельзя было спутать. Сердце трепетно билось, но трудно было поверить в увиденное. Я прошелся по всем аркам, но ее нигде не было. Всего лишь мираж, но такой желанный. В душе грустными клавишами играло пианино, слегка испорченное и расстроенное.
   За Дворцом Дожей была площадь Сан-Марко, довольно просторная по своей величине, сразу дающая понять, что это главная площадь города. Площадь Сан-Марко была вымощена кирпичами и, даже не заходя внутрь ее, чувствовалась ее свобода и ширь. Мне представился закат, медленно садящееся солнце радует глаз, небольшой ветерок врезается в волосы, стараясь охладить голову от острых мыслей. Мои глаза не моргают, и им вроде как больно, ее рука в моей, тишину рассекают взмахи ее ресниц. Мы стоим в центре площади Сан-Марко, провожая закат. Солнце село, и мы погрузились в темноту, очень медленно и сами того не желая...
   Наша группа подошла к двум гранитным колоннам, стоящим на небольшой территории, примыкающей к площади Сан-Марко. Наше место встречи. Здесь нам дают передохнуть, половина экскурсии уже позади и скоро нам предстоит несколько часов свободного времени прогуляться и более плотно ощутить в себе состояние Венеции.
   Мы встали между двумя колоннами Святого Марка и Святого Теодора. За нашими спинами простиралось Адриатическое море, впереди взору открывалась площадь Сан-Марко. Создавалось ощущение, будто эти две колонны были вратами, пропускавшими странников в душу, в саму суть Венеции. На колонну Святого Марка водрузился крылатый лев, гордо смотрящий вдаль. Он представлял всем своим видом некий оплот хранителя, грозящего любой опасности быстро пресечь ее, взмахнув крыльями, и закрыть ими граждан Венеции от нападений врагов. Грандиозности и величия колоннам придает их возраст, приближающийся к двум тысячам пятистам годам. Крылатый лев, как никогда любит свой дом и предстает перед нами неуязвимым. Его перевозили из Константинополя в Венецию, из Венеции в Париж его увозил Наполеон, позже лев вернулся обратно и обрел покой. И сколько кусочков не отламывалось, сколько не корежили его сущность сплошные транспортировки, итальянские реставраторы вернули ему величие и заботились о нем, как о своем родном детище и защитнике. Вот так бы каждому заботиться о своих родителях и реставрировать их души своими достижениями и вниманием.
   В метрах десяти от колонны Святого Марка, стояла колонна Святого Теодора. Водрузившись на колонну мраморный Святой Теодор, величественно смотрел на нас с высоты и, как будто, следил за порядком вокруг. Силу этой скульптуре дополнял крокодил, покоящийся у ног святого. Со слов гида мы узнали, что крокодил символизирует морское могущество Венеции, а сам Святой Теодор является любимым святым Венеции и почитается только в этом городе.
   Мы стояли, окружив гида, между этими двумя колоннами, и из слов историй каждый из нас представлял картину, переносившую каждого слушающего человека в далекие древние века. Венеция своим флотом оказывает помощь Константинополю, в результате чего была одержана победа над Тиром. Константинополь в качестве военного трофея передает Венеции три гранитные колонны, доставляемые морем в Венецию. Во время разгрузки одна колонна падает в море и остается для будущего словами и мистикой, сгинувшей в илистом дне лагуны.
   Мы углубляемся внутрь площади и медленным темпом идем к собору Святого Марка. По левую сторону от нас раскинулся архитектурный ансамбль, верхушка которого была усеяна статуями божеств, они словно встречали нас и делали приглашение пройти сюда и почувствовать силу ушедшей эпохи, силу времени, которое также блестит, несмотря на тонны осевшей пыли. Мы направлялись к собору по выложенной елочкой каменной плитке, не переставая фотографировать себя и все в округе. Слева от собора высоко в самую синюю высь уходила часовая башня Святого Марка. Казалось, еще немного, и она проткнет небо.
   Даже не подходя близко к самому собору, мы явно видели, как на его фасадах восседали различные скульптуры, и куда не обрати свой взор, везде размещались святые и мозаики с ними. Высоко духовное место, место очищения, место скопления энергии. По балкону собора прогуливались туристы и питались энергетикой этого памятника. Я попробовал представить это место в другое время года, когда снег медленным падением окутывает это место, когда проливной дождь смывает пыль с тесных улочек, и чем дальше моя фантазия прокручивала эти моменты, тем больше убеждался, что и при такой обстановке Венеция и, особенно это место, будет таким же лучезарным, как и сейчас мои глаза видят его.
   На фонарных столбах плавились и томились голуби. Они явно жаждали влаги и дождя, как и наши организмы. Сделав несколько глотков воды, мы передавали друг другу термос с водой. Мы шли к собору, терялись в толпах туристов. Людей было настолько много, что даже такая обширная площадь казалась тесной. Топающие по мостовой Сан-Марко туристы постоянно переговаривались, улыбались и фотографировали себя. Лысые, с пышной шевелюрой, полные, стройные, одинокие и просто любящие друг друга парочки. Это место объединяло всех тех, кто сюда приехал.
   Наконец, подойдя к самой базилике Святого Марка, мы остановились, чтобы ощутить в себе силу этого места. Честно, после палящего солнца, прогулки по Венеции и колоссальным впечатлениям, слова гида воспринимались фоном, но удивительно, как это все сохранялось в память и откладывалось на нужные полочки. Перед нами во всей красоте стоял Кафедральный Венецианский Собор Святого Марка, выполненный в стиле византийской архитектуры и хранивший в себе мощи апостола Марка. Место, куда свозились ценности искусства, собранных крестоносцами в эпоху крестовых походов. Базилики, в которых сплелись мастерство и стили художников разных веков. Купола, впитавшие в себя так много взоров, молитв и надежд обычных людей. Место, ставшее вдохновением для многих деятелей творчества и потерявшихся душой человек. Я подошел к базилике и задрал голову кверху, нечто теплое покалывало в левой стороне груди. Казалось, будто собор Святого Марка из нескольких частей был сплетен в одно единое целое. Симметричное убранство фасадов было заполнено изваяниями святых и апостолов. Моему взгляду постоянно попадался крылатый лев - знак Святого Марка.
   Мозаики на фасадах вызывали только неописуемое чувство, как будто ты своими руками сумел нарисовать органический предмет так четко и детально, что ни у кого такого точно не получится. Фасад был разделен на пять арок, на каждой из которой красовалась мозаика. Отбросив все, мне показалось, будто эти арки представляют собой пять врат, пять порталов, зайдя в который, ты бы выбрал путь и пошел бы по нему, верша свои дела. Все мозаики представляли собой религиозные темы: снятие Иисуса с креста, его сошествие в ад, воскресение и вознесение.
   Даже по прошествии времен, выполнены они были настолько красочно, настолько с душой и настолько захватывающе, что ты прирастал к мостовой, тебе трудно было уйти, ты дышал этим местом, ты им питался, ты становился единым.
   Над главной аркой располагалась конница из четырех коней с поднятыми передними ногами, будто они уносятся вдаль, будто тебе осталось запрыгнуть на их спины и унестись за горизонт. С земли было видно, как туристы, гулявшие по балкону собора, фотографировали этот ансамбль и нас внизу. Эта конница - квадрига Святого Марка, выполненная из позолоченной бронзы, вывезенная в Венецию после четвертого крестового похода. Интересно, как такие глыбы перетаскивали и транспортировали сюда? Это доказывает насколько желание обладать такими ценностями, как обычная порой идея максимально движет человеком, порой дающая ему необыкновенную силу и различного рода хитрости, уловки по ее реализации.
   Куда ни глянь - везде сила духа, сила мысли и просто сила. Это не может не вдохновлять. Эта атмосфера создает целостность в людях. Такие места вообще пробуждают все самое хорошее в людях, заставляя их цвести зелеными ростками хорошего изнутри. И самое главное такие места здесь на каждом шагу. Интересно, туристы других стран также впечатляются от наших таких мест? И вообще, на какие мысли наталкивает туристов обстановка, в которых находятся такие места? Вот буду на Красной Площади, стоит заговорить с теми же итальянцами, - шептала моя душа.
   Можно было взять платную экскурсию внутрь самого собора. Такое удовольствие стоило десять евро. Мое воображение рисовало обстановку в соборе. Как стены внутри расписаны еще более красивыми мозаиками, отражающие и символизирующие человеку, что и в их душах должно быть так умиротворенно, толерантно и высоко. Это вполне ощущалось от самого собора. Мы решили пройти дальше по площади за собор.
   Покидая площадь Сан-Марко, я почему-то представил ее в ночное время. Тишина кругом, минимум туристов, легкая подсветка на архитектуру, влюбленные парочки, сжимающие друг друга за руки, шепчут на ушко слова, обещания, мечты и надежды. Истинная романтика. Удел фантазии моей головы сомкнулся на том, что мы огоньки, летящие на свет, чтобы разбудить еще больше огня, получить еще больше света. И этот свет - венецианская площадь Сан-Марко.
   Углубившись в тесные улочки, наша группа подошла к завершению экскурсии вместе с гидом. Это был мост Риальто, перекинутый через Гранд-канал. Многие вздохнули, так как с нетерпением ждали момента прокатиться на гондолах. Мы подошли к Риальто. Мост выглядел достаточно эффектно, хотя был не очень больших размеров. Он чем-то напоминал букву "Л" только слишком широко расставленную. Эта буква "Л" также напоминала огромную арку метро в восемь метров в вышину. Один из самых древних и известных мостов, переброшенных через Гранд-канал. Мы смотрели на мост издали, и он был переполнен людьми. Интересно, какой груз могут выдержать двенадцать тысяч деревянных свай, на которых стоял Риальто?
   Вопросы вопросами, но мост выглядел очень лучезарно и светился от падающего на него солнца. Светились и люди, стоящие на нем. Наглядевшись вдоволь на чудеса архитектурной мысли Средневековья, мы двинулись обратно на площадь Сан-Марко к колоннам, стоящим на площади. Нас ждали путешествия на гондолах. Искушение не знало границ. Мы были словно листья, которых, наконец, обрадовало своим сиянием солнце. Мы как будто нашли в кармане лишний шоколадный батончик, после того как изрядно проголодались. По пути к колоннам в мое поле зрения попали два магазинчика с поделками из муранского стекла, и я мысленно взял их на заметку.
   Идя к колонне Святого Марка, я снова засмотрелся на колокольню Святого Марка. Почему-то безумно захотелось забраться туда и ощутить на спине хлопанье и взмахи крыльев. Я представил, как колокола, доносящие звон по всей Венеции, созывали всех рабочих людей на работу и предвещали время обеда. От башни исходили только положительные вибрации, заставившие меня приобрести пару магнитов Venezia.
   И вот, собравшись все у колонн, Оля объявляет нам, чтобы мы разбились в группы по шесть человек и готовились к путешествию на гондолах. Мы разъединились на кучки и подошли к месту куда постоянно причаливали гондольеры. Рядом стоял ресторанчик, и было заметно, что руководивший всеми отправками, хорошо дружил с главным ресторанчика. Так наше путешествие сопровождалось не только впечатлениями, но и бутылочкой отличного итальянского шампанского.
   Все смеялись и шутили, обменивались игривыми взглядами, все ждали внутреннего переворота и сенсации для себя. Все жаждали сделать нечто необычное - прокатиться по венецианским каналам. Гондолы следовали одна за другой - одни высаживались, другие садились. Хорошая все-таки работа гондольеров. Но так кажется на первый взгляд. Все-таки управление гондолой, биллиардное умение точно вписываться в повороты, не задевая другой транспорт - это стоит, наверное, долгих, терпеливых тренировок.
   Когда настал черед нашей группы, я испытал снова знак судьбы и испытание своим счастливым числом. К нам подъезжает вроде бы обычная гондола - деревянная, покрытая черным лаком, с железным набалдашником на носу лодки. И только забравшись в лодку и рассевшись, я обнаружил ее номер - тридцать три. И вот нас покачивало в этой венецианской гондоле, ставшей символом Венеции, шампанское было разлито по бокалам, и наши глаза также искрились чрезмерными удовольствиями. Слишком лучезарно.
   Гондола поначалу показалась шаткой, но вскоре все привыкли к такому состоянию. В длину она была чуть более десяти метров и была достаточно узкой. При этом трудно было определить из какого же дерева она была сделана. Гондольер, стоявший у руля, управлял лодкой одним веслом и был одет в фирменную одежду в черно-белую полоску. От того, как покачивалась лодка, трудно было поверить, что гондольер с такой легкостью и непринужденностью твердо стоял на ногах и поворачивал гондолу в нужное направление. На носу лодки явно бросался в глаза железный наконечник - ферро, имевший шесть выступов, каждый выступ за каждый район города. Гондольера выглядела ассиметрично, но ловкое управление одним веслом стабилизировали лодку. Казалось, что наш рулевой не гребет, а именно отталкивается веслом от дна Венеции. В общем, слегка покачиваясь, попивая шампанское и смотря по сторонам, мы получали колоссальное удовольствие.
   Уже сидя в гондоле, Венеция казалась такой протяженной, а дома высокими. Гондола плыла не быстро, и это успокаивало. Каналы были узки, метров десять-пятнадцать шириной, но помимо нас, соприкасаясь с нашим движением, проплывали другие гондолы, увозя восторженных туристов мимо наших глаз. Проплывая, мимо друг друга, гондольеры здоровались с собой, о чем-то эмоционально и задорно переговаривались. У меня сразу возникали ассоциации их разговоров.
   - Эй, Паоло, ты сколько уже сегодня перевез?
   - Марко, это моя девятая поездка!
   - Хэй, дружище, ну может быть к концу дня ты догонишь меня! Это моя двадцать третья поездка!
   - Ты еще не устал держать свое весло?
   - Я уже часть его! Передай привет своим и особенно бабушке!
   И таким образом каждый гондольер общался с другим гондольером, словно это были его братья, объединенные не только единой профессией, но единой верой, единым трудом. Будто это была одна большая семья, передающая свой опыт и мастерство по наследству, в крови. Будто это была единая вера, существовавшая только в Венеции.
   Мы плавно рассекали воды, любуясь старинными зданиями, на некоторых из них на основаниях наросла тина, но это только придавало ощущения, будто это не дома вовсе, а некие морские гиганты, оплоты, выросшие из-под воды. Присматриваясь в здания, можно было обнаружить, что все стоит крепко и надежно. Находясь здесь на воде, мы полностью охлаждались от солнечного зноя, мы полностью остыли от забот и пребывали в некой неге. Гондольеры удивительно лавировали среди других гондол, метко делали виражи в повороты. Мы были как будто люди, идущие на нерест сверхощущений, к которым нас доставляли гондолы. Мимо проехала гондола, наполненная японцами. Включаем приветливость и машем им руками. В ответ их улыбка и фотографирование нас.
   Наверное, мы проехали под бесчисленным количеством мостов, но было такое ощущение, что они соединяли каждое здание, словно они были связующие нити - будто город с помощью них был сшит в одно лучезарное, теплое одеяло. Проезжая под мостами, чувствовалась хорошая акустика внутри них, и это отчасти переносило меня в Петербург, когда катаясь по Неве, мы проезжали под такими же мостами. Нас всех пробирало, а мне так и хотелось крикнуть саднящим голосом: "Тысяча чертей!".
   На мостах встречались люди, и они нам все время махали с мостов, фотографировали нас. Такое ощущение, как будто мы приехали и привезли с собой великую победу и нас посадили, как героев, в гондолы и возят приветствовать людей. Но катаясь здесь, я знаю точно, что мы получили каждый для себя свою внутреннюю победу, заключавшуюся в жизни с широко открытыми глазами, другой жизни без толчков, всплесков и наездов, жизни открытой, впечатлительной и несравнимой. И все это добро мы везем сейчас с собой, везли в таком количестве, что этого бы хватало на весь наш мир и плюс еще пару планет. Мы везли с собой краски, чтобы потом уметь разукрашивать не только свой мир, но и дарить эти краски друзьям, родителям, для того, чтобы красочность внутри нас не блекла, а только обновлялась различными гаммами и сочетаниями. Венеция, лучезарная и плавно раскачивающаяся, с игристым шампанским. До того хорошо, что покачивается душа и скоро залает, завоет на Луну, и Луна не будет казаться такой тоскливой. Мы уплываем...
   Этот час казался таким бесконечным. Мы проплыли весь Гранд Канал, пересекая совсем узкие каналы и плывя по широким водам. Все было настолько интересным, захватывающим, что выходя из гондол на каменный берег, нас слегка покачивало и будоражило. И это не было от легкого распитого шампанского, напротив, это было от полученных ощущений. Мне наши путешествия напоминали некую лестницу. С каждым новым путешествием в новый город, мы получали больше удовольствий, экскурсии и предложения с каждым городом становились интересней. Каждое новое приключение приближало нас к финальной прогулке по Риму.
   Мы вышли из гондол, обмениваясь своими чувствами, комментируя особо запомнившиеся каждому моменты. Каждый из нашей экскурсионной группы поставил галочку в своих жизненных вехах напротив пункта "Италия, Венеция, гондолы". Мои глаза упали на парочку молодых ребят, счастливо улыбающихся и ясно прижавшихся друг к другу. Вот они-то действительно словили сильный кайф. Близость любимого человека в такие моменты только усиливает значимость и впечатлительность от нахождения здесь.
   Подождав остальных и собравшись в одну группу у колонн Святого Марка, мы сдали свои наушники, радиоприемники, поблагодарили гида, и настало время распоряжаться свободными часами. На непринужденные прогулки по Венеции нам было отведено два часа. Глаза прищурены, готовность полная. Мы сейчас были похожи на спринтеров, готовых по выстрелу рвануть свою стометровку или овчарок, ищущих важный, спрятанный предмет и готовых в любой момент сорваться. И вот нас спустили с цепи. Поиск подарков, непринужденные прогулки начались. Вперед, за трофеями!
   Выйдя с площади Сан-Марко, мы шли по узким улочкам, по бокам которых стояли магазинчики с сувенирами, с поделками из муранского стекла, обычные шатры с дешевой одеждой. Но больше всего мое внимание привлекло обилие магазинчиков с товарами из муранского стекла. Вывески на таких заведениях гласили - Murano. Сразу становилось ясным чего можно там найти. И вот в одном из таких я остановился. В магазинчике было две комнаты, и все они сплошь были увешаны муранским стеклом. Его было настолько много, что, казалось, его продают только здесь в Венеции.
   В первой комнате, где находилась сама продавщица, женщина лет пятидесяти, были мелкие поделки. Бусы из стекла различного покраса, различных узоров и вариантов. Были маленькие стеклянные тарелочки, вазочки, оригинально разрисованные различными цветами, что придавало им шарма. Во втором отделе было все наоборот. Здесь продавались изделия из муранского стекла очень крупные: от венецианских стеклянных масок, статуэток различных животных, до люстр из стекла. Выглядело это грандиозно. Будто ты попал в Зазеркалье. И это при том, что свет в комнатах включен не был, и стекла переливались лишь отчасти.
   Просмотрев ассортимент продукции, я нашел то, что искал. Настало время покупать впечатления и удовольствия для дорогих и любимых мне людей. Пока глаза скользили по товарам, я сразу приметил для себя пару бус. Одни были из мелких стеклышек в виде гранул (сиренево-золотого цвета) - это точно маме, любящие игривые цвета. Вторые бусы были изумрудно-зеленого цвета в виде небольших квадратов, посмотрев на которые я сразу представил зеленые глаза Людочки, аккуратные стрелочки, отходящие от глаз и так радующие меня и ее очаровательную улыбку. Чертовски подходят ей, какое бы платье она не надела, эти бусы будут придавать ей еще более утонченную изящность пантеры и максимальную привлекательность! - сразу подумал я про себя. Эти бусы будут только усиливать зеленоватые оттенки и блеск в ее глазах. Однозначно беру!
   Уже на четвертый день пребывания здесь, вступать в разговор с итальянцами было огромным удовольствием. При этом я заметил, как в разговорах с ними моя застенчивость пропадала, и появлялись учтивость, приветливость и некая игривость, появилось и распространялось уважение к ним, как к замечательному народу. Более того в разговорах с некоторыми итальянками я запросто мог поделиться своим настроением и рассказать какой-нибудь интересный личный факт, который бы не поведал незнакомому русскому человеку. Действительно, их приветливость и манера общения раскрепощают. Пусть даже местами на ломаном английском, но изъясняться с ними было большим удовольствием.
   Поздоровавшись с продавщицей и поняв, что она говорит по-английски, я попросил ее упаковать двое бус, так сильно мне понравившихся. И всего-то такая красота за тридцать евро, причем эксклюзивная. Главное не деньги, а внимание, уделенное любимым людям, еще разок щелкнула эта идея в моей голове.
   Пока продавщица упаковывала бусы, мои глаза блуждали по полочкам, уходить из этого места явно не хотелось. Сердце разрывалось от желания подарить сувениры тем, кто оставил внутри меня след, кто вдохновлял меня и помогал определиться в моем сложном внутреннем мире. И вот, осмотрев вторую комнату, я досконально изучал состав первой, водя головой в разные стороны. Было несколько интересных вариантов, пока я не остановил свой взгляд на оптимальном выборе. На одной из полос аккуратно в ряд стояли небольшого размера бутылочки, вместо крышек на них были одеты пульверизаторы, нажимая на которые можно было распылять жидкость, находящуюся в бутылочке. В голове стрельнула мысль: "Какая женщина не обходиться без возможности так уникально и изысканно душиться самыми вкусными ароматами!" Бутылочки имели разноцветный окрас и имели выпуклую ромбовидную форму. То, что надо! Одну бутылочку - Наташке - сильной по характеру, боевой и красивой девушке, которая помогла мне придти в себя, которая вдохновила меня на работу и с которой было всегда весело. Она в моем сердце и этот подарочек ей. Далее мой взгляд переместился на бутылочку немного другой окраски, явно подходящей Тане. И пусть я упустил ее по своей вине, но ее огонь в глазах, ее характер, ее меткие слова всегда меня отрезвляли, и я начинал копаться в себе. Конечно, внутри еще было тепло и маленькие кусочки надежды, что я еще не все разрушил для нас, и сердце желало всегда сделать чего-то большего для нее. Бывая с ней и говоря о своих обещаниях, мне очень хотелось их выполнить. И вот одно из них сейчас свершиться. Этот подарочек ей, пусть в эту бутылочку попадет все самое доброе и хорошее, что было у нас и отправиться ей. Улыбнувшись, мне хотелось почему-то твердому ударить наотмашь, но я не стал. От этого скучания не убавить.
   Наконец, последняя бутылочка, венецианский сувенир доставался ей, кто принес счастье в мое сердце, и кто сейчас терзает его. В таких обстоятельствах, когда тебе доступ к ней в целом перекрыли, когда она избегала со мной встречи, дарить ничего не стоило. Но доброе сердце, всеобъемлющее сердце сжималось, прося сделать приятное, по-прежнему надеясь, что все вернется в обратное русло, надеясь увидеть в ее глазах искры и прежнее желание. Сомнений больше не было, я вспоминал ее улыбки, ее крепкие объятия и для меня все было решено.
   Я попросил итальянку упаковать еще три бутылочки. Ну, вот практически все венецианские миссии выполнены. Красиво все упаковав, итальянка улыбнулась мне. Я расплатился карточкой, поблагодарил ее и пожелал удачи. Выйдя из магазина, глубоко вздохнув, я почувствовал некоторое облегчение. Особенно перед ней. Все-таки ничего еще не потеряно, несмотря ни на что, сердце хочет и нуждается сделать ей подарки. Какая наивность. Но все-таки это так.
   Встретившись со своими друзьями, похвалившись своими покупками, мы двинулись рыскать дальше. Теперь настала их очередь искать себе и своим близким трофеи. Мы бродили по переполненным улочкам, иногда останавливаясь у интересных магазинчиков. Венеция в тесных улицах была также переполнена различными запахами различных блюд. А людей было действительно много. Столики кофеен и ресторанчиков были переполнены посетителями, мы протискивались сквозь других туристов, некоторым не хватало выдержки, и их усталость заставляла присаживаться прямо на мостовую. Интересно, каково было сейчас венецианцам? Наверное, они выходили на улицы только к вечеру, когда становилось возможным дышать на улицах свободно.
   Поддавшись манящим запахам, мы заглянули в один ресторанчик. Заказав две пиццы, свежевыжатых соков и тирамису, мы принялись обсуждать свои впечатления. Ресторанчик был наполнен иностранцами. Прямо рядом с нашим столиком располагалась семья то ли англичан, то ли американцев. Они вели дискуссию о чем-то, вели ее вполне культурно, каждый высказывал свое мнение, которое потом всеми обсуждалось. Их разговор сопровождался улыбками, рукопожатиями - словно они, высказывая свои мнения, сходились в едином.
   Получив пиццы - одну грибную, другую колбасную - мы начали утолять свой голод. Аня снова взяла тирамису. В каком городе мы бы не были, в какой ресторанчик не заходили, излюбленным атрибутом ее меню было тирамису. Она искала уникальный вкус и сравнивала его с тирамису, опробованными в Москве. Пробуя с каждым разом его, она действительно находила какие-то отличия, что выражалось эмоциями на ее лице. Но самое интересное, сколько бы мы не пробовали ее тирамису, оно нам казалось совершенно одинаковым, и никакого секрета в нем не было. В голове возникали стандартные фразы из социальных сетей: "Придя в ресторан с девушкой - обязательно угости ее тирамису". Честно, ничего особенного, чем можно покорить сердце девушки, я не почувствовал. Но Аня по-прежнему пробовала этот десерт, а мы подшучивали.
   - Вот оно, еще одно тоже самое тирамису!
   - Ну что, опять тирамису будешь заказывать? - продолжали мы ее подкалывать.
   - Ммм, а это тирамису такое вкусное, ну просто обалденное! - делали мы наигранные лица и снова смеялись, но смеялись по-доброму.
   Выйдя из ресторанчика, мы разъединились, договорившись встретиться у колонны Святого Марка. Перед нашими глазами снова мелькали магазинчики с муранским стеклом, но мы решили углубиться дальше в тесные улочки. Блуждая среди многих поворотов, мы неожиданно забрели в официальный магазин Ferrari. Через витрину на нас глядел болид формулы-1. Выглядел он достаточно эффектно и привлекал внимание у проходящих. При этом практически любой входящий либо фотографировал его, либо фотографировался с ним. Вот и мой фотоаппарат запечатлел его.
   Бутик был переполнен аксессуарами с символикой Ferrari. От ручек и брелков, футболок, шорт, до дорогих часов, кожаных курток и даже шлемов. Мы же хотели просто найти поло. Продавец, услышав наши русские разговоры, начала также общаться по-русски. Оказалось этот парень был из Сербии и практически понимал все наши вопросы. Несколько томительных минут, и нужный размер был подобран и померен. Теперь еще у одного человека останется что-то свое венецианское.
   Время нашей свободной прогулки подходило к завершению, как ни крути этот день останется лучезарной отметкой внутри меня и подарками, дарящими счастье близким людям. Мы шли к колоннам на площадь. Оставалось нам здесь побыть не больше сорока минут. Могу сказать, что теперь мы были уставшими от походов, усталость усиливало пекущее солнце. Поэтому на площади мы купили себе по стаканчику колотого льда, залитого вишневым соком. Довольно вкусное питание, которое сразу бьет по мозгам своим холодом и быстро приводит твое состояние в порядок. Обнаружив Аню у магазинчиков с одеждой, мы решили где-нибудь найти тень и дождаться остальных.
   Мы искали место, где можно было спрятаться от жары, и тут я приобрел еще парочку магнитиков Venezia - Юле, 3-D открытки с венецианскими пейзажами Аллочке. Ну вот теперь все дела выполнены, осталось вернуться в Римини и окунуться в морскую прохладу вечернего дня. Когда, все-таки мы смогли спрятаться под тент около столиков одного ресторана, наша группа начала собираться. Тут была и наша группа под присмотром Оли, здесь была группа Иры. Гиды о чем-то весело говорили, а мы ждали сидений в автобусе.
   Утомленные эти солнцем, этой лучезарной Венецией, мы стояли, несколько погрузившись в себя, кто-то продолжал улыбаться, а кто-то все фотографировал, наверное, пытаясь уловить все детали, кто-то просто обнимался или склонил голову на плечо другому. Я мигал глазами, чувствовал медленное биение сердца, втягивал все глубоко внутрь, все обжигалось, все эти фотографии, шаги по мостовым, теплые ощущения, сувениры, взгляды на обнимающихся, поездки на гондоле и просто обстановка вокруг. Все обожглось, и мой внутренний сосуд обрел новые оттенки и грани. Казалось, я привязал время хрупкими нитями, оно, как большой лайнер, тихо катило мою лодку по этому бесконечному потоку, оставляя лишь легкие разводы на воде. Хотелось разорвать их и остаться болтаться в этом бризе, но это не был правильный путь, оставалось лишь откинуться на борт и смотреть вдаль...
   Подошла Оля, все стремились поделиться своими впечатлениями с ней, и она была рада выслушать всех нас, таких горящих и взбудораженных. Постепенно мы двинулись обратно, Венеция провожала нас двухэтажной яхтой, куда сразу поместилась вся экскурсионная группа. Мы заняли места на верхней палубе, плывя здесь, было приятно прохладно. Кто-то снова снимал все это на камеру, я смотрел на удаляющиеся соборы, площади, еще раз щелкал глазами Венецию. Яхта уносила нас от уникального города, но это путешествие навсегда останется во мне. Умел бы я рисовать, то изобразил бы все свои чувства.
   Это напоминало завершение Олимпиады, не хватало еще запустить в воздух советского мишку, только вместо него были мы, уходя по причалу к своему автобусу. Я представил картину, будто мы идем, сзади нас едет камера, снимая нашу героическую поступь, и тут вдруг вся наша группа оборачивается и смотрит в камеру, которая фиксирует все наши искрящиеся и где-то усталые лица, все должно быть замедлено, так, чтобы было видно мерцание глаз, лиц. Поймать момент...
   Джанфранко явно заскучал, но, увидев нас, не повел и бровью. Идя к автобусу, среди всего массивного автопарка, мы увидели одного шофера, видно все еще ждавшего свою группу. Он поджаривался на солнце, распластавшись на лежаке, непринужденно загорая. Приятно наблюдать за тем, как люди умеют правильно, используя время, отдыхать.
   Мы в автобусе. Оля всем дарит благодарность за отличную прогулку по Венеции, все хлопают в ладоши, все расселись, все устали и в этом нет сомнений. Мне не хочется говорить, хочется просто смотреть в окно и снов покопаться в себе и поразмыслить. Я откинулся на спинку кресла, испив водички, пристально смотрю в окно, автобус постепенно набирает скорость, и картинки снова проносятся мимо моих глаз. За какую-то определенную мысль зацепиться не удавалось, поэтому могло показаться, что мой пристальный неморгающий взгляд казался непроницаемо бесцельным.
   Тем временем, чтобы мы немного отвлеклись от усталости, Оля поставила в DVD-плеер фильм "Турист". Все нацепили свое внимание на экраны и начали смотреть неплохое кино. Я помнил начало этого фильма, помнил, как отвлекался, разглядывая пейзажи за окном, а потом, скорее всего от усталости, я начал проваливаться в свое собственное кино...
   Открыв глаза, я понял, что нахожусь на площади Сан-Марко, здесь было достаточно темно и небо заволокло серыми тучами. Ветер поигрывал по всей площади, и я чувствовал прохладу, создаваемую им. Все увиденное создавало странное ощущение одиночества. На площади не было ни единой души. И куда все подевались. Дело было к дождю. Но не холод и мрачные тучи заставляли мерзнуть мое тело. Я явно слышал ее шепот. Он казался повторяющимся с разными частотами, словно наваждение. Ее шепот не желал успокаиваться.
   - А вот даже и не знаю! - раздавалось у меня в ушах.
   На башне пробил колокол, и как гром среди ясного неба, я увидел ее стан, плавно заходящий в собор Святого Марка. Я рванул туда, иногда останавливаясь и осматриваясь: не следит ли кто за мной. Капля дождя упала на мое лицо, но я даже не обратил на нее внимания. Медленно она стекла на футболку. Чем ближе я был к собору, тем четче доносился ее шепот. Чего же она даже и не знает? Подозрения терзали мою голову. Площадь словно накренилась, и я шел к собору, словно взбирался в гору. Бронебойными каплями проснулся дождь, я начал промокать, начал чувствовать сопротивление, будто она кидала все возможные силы, чтобы я не добрался до цели, не увидел ее вновь. Вот и собор, осталось выбрать нужную арку и зайти.
   Их было пять. Не долго колеблясь, я зашел в третью. Внутри было спокойно, хотя было слышно, как капли дождя барабанят по собору. Ее шепот словно засел в моей голове, я не мог его выбросить, он словно управлял мной, бросая искать ее местонахождение.
   - А вот даже и не знаю! - постоянно повторялось шептание, такое таинственное и притягательное.
   Здесь было темно, здесь явно никого не может быть. Я вышел из двери и решил заходить в арки по порядку. Зайдя в первую, я встретил итальянку, одетую в монашеские одежды. Она скрывала свое лицо и взгляд. В этом помещении было также темно, и она стояла, склонив голову. Я хотел пройти мимо нее, но она преградила мне путь и на чистом русском языке объяснила:
   - То, от чего ты так не можешь освободиться, лежит внутри тебя! Будь честен перед собой и будь самим собой!
   Сказав это, она скрылась во мраке, и мне никак не хотелось услышать снова нечто подобное. Настал черед второй арки. Я оказался в пустом помещении, здесь пахло сыростью, и шепот терзал мое нутро. Я попробовал осмотреть стены, но они словно размыты. В самом дальнем конце горела свеча, и сверху падали капли, стараясь ее потушить. И с каждым падением капля звенела как метроном, сильно отдаваясь в моих ушах высокими частотами. Это было настолько пронзительно, что из левого уха вытекла капля крови. Я выбежал из второй двери. После таких испытаний над собой предпринимать чего-то нового явно не хотелось, но ее шепот звал.
   Вздохнув, я открыл четвертую дверь, увиденное поразило меня. По всему периметру комнаты горели свечи, и я здесь явно был не один. Я аккуратно прикрыл дверь и начал осматриваться, понимая, что мое сердце готово выскочить из груди. На стенах не было мозаик, на них были ее фотографии, где она стояла с кем-то, где она была в различных компаниях и местах. Все было бы ничего, но лица на фотографиях были стерты или замазаны. Но ее я явно узнавал, по ее улыбке, длинным волосам и одежде. По всей комнате стояли деревянные скамьи, и впереди сидело два человека. Они сплели свои руки и сидели лицом к лицу, они шептались, словно пытались донести до себя нечто важное. Я осторожно пошел навстречу к ним, и чем ближе находился, я узнавал ее, ее силуэт, ее движения губ, ее глаза и волосы. Сомнений быть не должно, это была она в красивом голубо-бирюзовом платье, она сидела лицом, обращенным в мою сторону. Ее руки сжимали руки человека лет на десять старше ее. Он сидел во всем черном, и мне очень хотелось заглянуть в его лицо, посмотреть в эти глаза. Но сначала мне бы хотелось увести ее из этого места, увести и укрыть.
   Я подходил ближе и ближе. Свечи медленно гасли. Здесь совершенно не чувствовалось тепла, датчики чувств зашкаливали, сердце стучало, пытаясь выдать мое нахождение своими громкими ударами. До нее осталось пару скамеек. И тут словно гвоздем по сердцу я слышу ее шепот:
   - А мы с тобой вчера случайно не встречались? - ласково шепчет мужской взрослый голос.
   И тут ее взгляд соприкасается с моим. Я вижу в ее лице удивление, некое замешательство. Это сбивает ее с быстрого ответа. Выдержав секундную паузу, и слегка улыбнувшись мне, она отвечает:
   - А вот даже и не знаю!
   Гаснут свечи... я просыпаюсь. Автобус. Едем обратно в Римини. "Турист" все еще идет по плееру. Странный сон, какая-то хрень. Но даже такие мелочи касательно ее выводят меня из равновесия. Я стараюсь отвлечься и обращаю свое внимание на фильм. Но этот взгляд не выходит из меня, он всегда со мной. И даже в этом сне я поймал его и понял как долго могу вглядываться в него. Словно собирая все оттенки по частичкам в одним переливающийся кристалл. И как много в этом взгляде осталось скрытого и не разгаданного. Этот взгляд сопровождал меня весь фильм и всю обратную поездку в Римини...
   Еще один солнечный итальянский день перешел в вечернюю прохладу, еще одни слова благодарности Оле за экскурсии и чаевые Джанфранко, что довез нас. Эта поездка была очень лучезарной, и мы, набитые трофеями, плетемся к своему отелю. Итальянские пенсионеры не спеша заполонили улицу.
   Внутри нас был праздник от осознания того, что завтра мы сможем выспаться и от того, что побывали для себя в очень значимом мировом городе. В этот вечер мы решили прогуляться по прямой вдоль отелей и ресторанчиков. Среди всех итальянцев, иностранцев, выделялись семейные парочки пенсионеров. Они расхаживали, рассказывали друг другу истории, обсуждали события Олимпиады. Череда ресторанчиков сменялась чередой магазинов с сувенирами, дешевой одеждой и прочими побрякушками. В скольких мы побывали, сколько всего мы рассмотрели, и сколько всяких толстовок мне пришлось померить.
   Такое хождение довольно здорово абстрагировало меня от всего. Я был в себе, я словно блуждал в своем темном мире и искал, как бы выбраться из этой банки. Усталость была, но после сытого ужина, в котором принимали участие болоньезе, рисотто, пару бокальчиков вина, вприкуску с пармезаном, я готов был ходить и дальше, пока в энергию не перевариться последний заряд пищи.
   Мы шлялись по прямой, почти не разговаривая. Каждый сам в себе, каждый сам с собой, изредка шутя, обмениваясь взглядами и подкалывая Аньку, искавшую себе всякие вещички с надписью I love Italy - будь то большое полотенце или толстовка.
   В барах и ресторанах транслировалась Олимпиада, улицы жужжали многоголосьем, и мы потихонечку возвращались домой. Мимо нас неоновыми вывесками проплыл клуб, мимо нас пролетали взгляды других людей, а мы шли на отдых. Каждый строил планы на завтра.
   - Я ни черта еще не загорела, только руки! Завтра проснемся в девять и пойдем на пляж загорать! - снова и снова повторяла Аня.
   - Ага! - шутливо переглядывались мы с Дисой. - Конечно, встанем в девять и пойдем. Ахахахаха, мы точно проваляемся до одиннадцати!
   Все сошлось на том, что мы должны будем разбудить ее в десять, но будить то мы никого не собирались, самим бы проснуться в это время. Улицы Римини продолжали гудеть, и мы свернули к своему отелю. В этот раз ночную прохладу моря мы решили заменить серфингом в Интернете, заказав Wi-Fi.
   Решили заказать на день, сперев у Аньки планшетник, мы двинулись вниз в холл, так как там здорово ловился сигнал, оставив ее наслаждаться тишиной и нашим отсутствием. Заплатив хозяйке отеля за Wi-Fi, мы уселись поудобнее и начали изучать новости, случившиеся в нашей отлучке. Футбол, формула-1, Олимпиада. Ссылочки так и сменялись одна за другой. На Олимпиаде Россия только девятая, и мы возмущены. Квалификация в Лигу Европы - Динамо-Данди - 2-2, вполне неплохо. Чельстрем в Спартак, Эльм с ЦСКА. Хорошие приобретения для нашего чемпионата. И все в таком же духе. Через некоторое время к нам подсел Сергей и начал рассказывать, как до Италии он работал в Москве, о ненавистных российских пробках и о том, как был шофером у одного влиятельного человека. Делясь смешными историями, мы хорошо посмеялись и, в свою очередь, рассказывали о своих приключениях, об электричкинге Шатура-университет-Шатура, о частых забегах от контроллеров, что тоже вызвало смех и удивление с его стороны. Так мы прокоротали пару часов, при этом сын хозяйки отеля играл в Xbox в ProEvolution Soccer за Napoli. Причем сколько бы мы не возвращались в отель, все здесь играли за Napoli.
   Время было около двенадцати ночи, и мы двинулись к себе в номер. Внутри было тепло и радостно. Анька уже спала. Потом улегся и Диса. Я привел себя в порядок, помылся и решил посидеть на балконе, немного освежаясь перед сном. Как всегда, закинув ноги на перила, я любовался на звезды. Вот бы их всех собрать в одну чашку и залить молоком, как кукурузные хлопья!
   И все-таки, как же хорошо здесь, сидеть и наслаждаться, дышать ровно и не торопиться, не дергаться, а делать все размеренно и с душой. Ощущать себя целостным. Как песочные часы, пересыпающие одну и ту же субстанцию в течение времени. Словно ты ставишь себя с ног на голову и обратно, когда это необходимо. Научиться бы такому искусству.
   Открыв глаза, я снова оказался на площади Сан-Марко. Встряхнув головой, это явно была она. Я помню, как мы договорились встретиться с ней именно в это время, именно здесь. В моей руке сувенирчик, пузырек с пульверизатором из муранского стекла, наполненный ароматными вишневыми духами Л'Окситан. Я весь в нетерпении, я жду. Даже как-то трепетно. Но она не появляется уже более как пять минут. Тут рядом со мной останавливается Альфа-Ромео. И какого черта в Венеции могла оказаться машина? - думаю я.
   Из нее выходит мужчина, лет тридцати трех. Темные волосы, темные очки, и почему-то он одет в полосатый красно-коричневый свитер. Он вышел из машины и оперся на дверь. Постояв пару минут, он также как и я, взглянул на часы. Семь вечера и тридцать три минуты. Вдали появляется она. В красивом платье, в одной руке подарочный пакет, волосы красиво отливают рыжеватостью, а глаза настолько синие, что самая глубокая точка океана не будет так выделяться по сравнению с ними. Ее походка легка и непринужденна. Наконец-то, она направляется к месту встречи. Ее губы шевелятся, будто произносят какие-то слова, которых я пока еще не слышу.
   Я прячу свой подарок за спиной, желая сделать сюрприз. Мужик у Альфа-Ромео улыбается и гладит свой свитер. И вот, приблизившись ко мне, она идет мимо, словно меня совсем нет, будто я статуя, памятник, будто я ничто. Время замедляется, и я вижу ее плавные движения, уносящие ее в сторону от меня, я ощущаю аромат ее волос, удаляющийся от меня.
   Мужчина на Альфа-Ромео раскидывает руки, заключая ее в объятия, легкий поцелуйчик, взгляды глаза в глаза, словно у влюбленных, я вижу, как порхают ее ресницы, я вижу магнетизм их глаз, и тут ее голос, ее тоненький голос произносит:
   - Сережа, припозднилась немного! Давай поедем домой!
   Он открывает ей дверь, они садятся в машину. Мотор заведен. Осколки муранского стекла впиваются в мою ладонь, глаза смотрят обидчиво, досадно, но безучастно, не веря в происходящее. Этого не должно быть повторяет мой внутренний голос, этого не должно быть. Кровь из ладони, смешиваясь с ароматом вишни, медленными каплями падает на мостовую. Альфа-Ромео уезжает. Капельки крови следом ведут к концу причала. Нет сил терпеть. Я камнем падаю в воду, я не хочу плыть, не хочу задерживать дыхание, кислород перекрыт со всех сторон...
   Я просыпаюсь. Все тот же балкон, те же яркие звезды. Только ребята уже равномерно посапывают и видят свои сны. Я смотрю на звезды. Это я зажег для себя эту звезду, и теперь не могу затушить ее, она во мне горит и колется, но скоро она упадет и растворится, канет в лету...
   Я засыпаю. Завтра Сан-Марино. Свобода и горы. Римини с высоты птичьего полета. Всем добрых снов!
  

Глава 5. День Пятый. Республика свободных людей. Заграбастали вино. Ночные посиделки у моря

  
   В этот день свет не был столь ярок, как снаружи, так и внутри. Пасмурное небо сменилось тусклым освещением и серыми стенами метро. Эскалатор медленно спускал меня с улицы и, казалось, камнем тянул меня к платформе, словно это был камень в душе, который вел в котел непереваренных размышлений. Сердце колотилось как-то не так. Два удара - остановка, два удара. Глаза напряжены и моргают крайне медленно. Тянущая атмосфера, будто над твоей головой сгущаются тучи, будто тебя пронзают острые ветры, и все свечи в храме твоей души разом затухают.
   Эскалатор медленно приближает меня к платформе, которая не спеша вырисовывается в моем взоре стойкими очертаниями. Дышится напряженно. Я чувствую электричество вокруг. На эскалаторе встречаются влюбленные, обнимающиеся парочки, но я стараюсь отворачиваться от них, но они повсюду, они посылают мне электрические поцелуи, выжигающие мои глаза, испепеляющие все изнутри.
   Я прекрасно вижу их глаза. Такие полные надежд, планов и любви. Они пожирающе смотрят друг на друга, словно соглашаясь посягнуть на вечность. Они чувствуют, что мир у них в руках, так тесно переплетенных между собой. Им кажется, что теперь все несокрушимо в их новом мире любящих половинок, они уверены, что образуют единое целое и вместе пойдут по жизни, перешагивая любые барьеры.
   Я чувствую притягательное электричество в их взглядах, их глаза и улыбки замедлены, кажется, я поймал их миг, но они не в состоянии этого сделать, кажется, они готовы съесть друг друга без лишних слов, страстно и всепоглощающе. Я вижу этот миг, пролегающий тонкой белой нитью, такой неосязаемой и хрупкой. Время, как песочные часы, постепенно осыпается в бескрайнюю гору, и вот уже эскалатор приближает нас к самой платформе. Забраться бы на эту песочную гору и растоптать ее в лепешку. Эти глаза парочек продолжают неустанно смотреть друг на друга, пытаясь захватить с собой любую мельчайшую деталь. Эти жадные, влюбленные глаза. Они наполнены чувствами до краев, такими светлыми и вдохновляющими. Что, если светлое запачкается черным? Что, если это все станет не так, как сейчас? Что, если в этих глазах после бескрайних зеленых полей окажется мертвая пустота и нежелание? Что будет тогда с их улыбками, что будет тогда с их переплетенными кистями рук? Они превратятся в кулаки, в безудержную накипь, проедающую любые стены.
   Я четко видел эту возможную грань и был не в силах смотреть на их лица, был не в силах улыбнуться. Потому что сам когда-то был таким и пережил все, что им, возможно, придется пережить и почувствовать. На мне был черный плащ, и я с головой укутался в него, стараясь спрятать свои взоры.
   Эскалатор спустил нас на платформу. Головокружение. Взгляд словно через запотевшие линзы. Я чувствовал каждые влюбленные глаза парочек, которых здесь было невыносимо много. Я старался поскорее выбраться на другой край платформы. Поезда не приходили, время на платформе остановилось. Они все обнимались и крепче сжимали свои руки. Каждый шаг мне давался с трудом и требовал усилий. Меня качало из стороны в сторону, и если где-то был ад, то это, похоже, самая настоящая преисподняя моих страданий. Моя цель - освободиться от них, выбравшись с платформы. Кулаки сжаты, на меня не обращают внимания. Я тень в черном плаще без лица.
   Двигаясь к другому краю платформы, я замечаю еще один эскалатор, идущий наверх. Секундные стрелки времени медленно зашевелились, словно капли падающие из вытекающего сосуда. Я почувствовал слабое прикосновение ветра к моему лицу. Надо двигаться дальше. По мере приближения к эскалатору, я поднимаю голову все выше и выше, зрение налаживается, и голова перестает кружиться. Я отчетливо вижу - насколько далеко уходит вверх эскалатор.
   Поднимаясь на ступеньки, он равномерно везет меня вверх. Я чувствую взгляды парочек, но они другие, они осознанные и рациональные. Они действительно любящие и заботящиеся. Я кручу головой и осознаю, что нахожусь среди людей старших меня по возрасту, от них чувствуется тепло, и их любовь уже нерушима. Их связи сплелись в тесные канаты, и, кажется, ничто не разорвет эти узы.
   Я чувствую в себе силы и решаю обмануть время, поднявшись на несколько ступенек выше. И чем дальше я поднимаюсь, тем больше замечаю, как пары, молодые семьи сменяются зрелыми отношениями, и в конце я вижу пенсионеров, вежливо идущих под ручку, под уже трясущуюся ручку. Они видят мое замешательство, но тепло улыбаются мне. Я приветливо улыбаюсь в ответ. Я вижу, что их испытание пройдено вместе и проверено временем, я вижу их настоящие глаза, в которых четко обрисован этот тяжелый труд быть заботливым и толерантным, где-то покорным и просто героем в ее глазах. Это так осязаемо, это ощутимо во мне, что я, чувствуя крепость в ногах, начинаю бежать к концу этого длинного эскалатора. Я так стремлюсь вверх, что не замечаю, как оказываюсь в темной комнате.
   Здесь очень темно и слишком прохладно. Тусклое мерцание свечи пытается задуть сильный ветер, прошибающий комнату насквозь. Голова ясная, но такое ощущение, будто я заблудился, будто я нахожусь в темнице себя. Я стою как вкопанный, не зная, какое развитие выбрать.
   - Твое страдание, как эта свеча! Она медленно тлеет, но ее невозможно задуть! - сквозь темную комнату я отчетливо слышу старческий, хрипящий мужской голос.
   - Есть много ветров, способных сокрушить многие толстые стены, неужели они не справятся с одной свечой? - противлюсь я, потирая руки, закостеневшие от холода.
   - Свеча, как душа, ищет покой и веру в себя, ее нельзя задуть, а только разжечь! - слышу неторопливый ответ.
   - Ну, это уже какое-то противоречие получается! Свеча - как страдание, свеча - как душа. Задуй свечу - погасишь и страдание, и тут же - разожгешь ее, и ты найдешь покой! - не могу проникнуться я.
   - Страдание - есть медленно тлеть с невозможностью его погасить полностью и затмить его ярким пламенем. Свеча станет покоем, когда огонь светлый, идущий из самых глубин души, огонь с желанием, свободой от любых тягот, копаний, последствий, свободой, отпустив все, что уже не вернется, свободой к тому, кого не поменяешь и не изменишь в свою сторону. Так станешь с ветром наравне. Только не ослепни! - прошептал голос.
   В миг свеча потухла, но глаза быстро застилала яркость синего простора. Темная комната раскрылась. Я находился на вершине горы, внизу была свобода - синяя, свежая и бескрайняя. Она летела снизу, готовая подхватить меня. Ветер согревал, и внутри горела свеча, так обжигающе горела. Свет резал мои глаза, настолько сильно, что, кажется, я сорвусь и полечу вниз. Собрав усилия, я шагнул. Крыльев не оказалось, но было приятно лететь в бескрайнем потоке. Ближе к земле, становилось темнее...
   Вот тут-то я и открыл свои глаза. На часах показывало одиннадцать утра, и все ощущения указывали на то, что я выспался. За окном уже сиял день, обволакивая улочки Римини жарой. Как приятно после всех путешествий, рано вставаний, выспаться лишние пару часиков. До экскурсии в Сан-Марино оставалось несколько часов. Потянувшись несколько минут, я поднял свое тело и прошел в ванну. Умывшись холодной водой, я вышел на балкон. Море днем казалось более синим. Солнце уже было в зените, и далекие волны плескались в его лучах, показывая свой глубокий цвет.
   Еще несколько раз потянувшись, я решил избавиться от мыслей поесть. С прошлого похода в магазин у нас остался хлеб и колбасная нарезка. Сделав себе пару бутербродов, я пришел к тому, что завтрак получился вполне неплохим, и как после бодуна, я, поморщившись, выпил теплую, сладкую газировку. Полная бяка! Да уж, льда и холодильника здесь бы не помешало! Жутко хотелось взять плеер, включить свою музыку и зачитать под нее. Почувствовать себя в себе, почувствовать в себе силы и хоть какую-то значимость, что ты можешь делать чего-то и делать то, что нравится делать. Ребята же отдыхали и пока не особо собирались шевелиться. Кто-то просто играл в планшетник, а кто-то просто спал.
   Раз мы здесь на свободе, и я решил посидеть на балконе, стараясь ничего не делать. Сев на стул, облокотившись спиной о стенку балкона, я смотрел куда-то непонятно вдаль и пытался пораскинуть мыслями, как искусный жонглер. Как только я начинал их подбрасывать, они рассыпались на мелкие алебастровые шарики, и невозможно было ухватиться за какой-нибудь определенный. Разных цветов, переливающиеся, они, то приковывали мое внимание, то отталкивали.
   Стараясь отвлечься, сделал несколько фотографий окружающей обстановки, и словно поймал некоторые мысли. Старые фотки, где мы вместе. Странно, но у меня почти не было фотографий с ней. Чтобы это значило? Я бы с удовольствием запечатлел бы эти розовые моменты, и когда тучи собирались над головой, заменяя все черными красками, я бы смотрел на эти фотографии и набирался сил. Вообще хотелось бы посмотреть и повертеть в руках черно-белые фотографии, где мы все вместе, где я со всеми, словно Терри Ричардсон улыбаюсь в тридцать три зуба и поднимаю вверх большие пальцы. И держать эти фотки у себя в кармане, где сердце, чтобы все эмоции на них были естественными, чтобы в глазах сиял блеск, и улыбки радовали смотрящих на них. Еще несколько фотографий окружающей обстановки. Вроде бы полегчало. Сегодня мы побываем на территории государства свободных людей. Я задумался: "А свободен ли я? И если нет, то, что меня лишает свободы? Кто меня лишает свободы? Интересно, как там у нее, все ли в порядке, и чем она занимается, какие ее планы". Чувствую эти цепи не так просто разорвать, а если и разорвать, то следы от них еще надолго останутся видны и ощутимы...
   Через некоторое время все уже были на ногах и готовили себя к очередному путешествию. Сидя в комнате, мы обсуждали свои впечатления и планы на вечер. Было неплохо побродить вдоль побережья, посмотреть, что продается в магазинчиках. Взять бутылочку вина и распить ее у необъятного ночного моря. Разговаривая о запомнившихся итальянских городах, обсуждая Римини, мы пришли к тому, что Римини очень напоминает дом. Это касалось того ощущения, что здесь мы чувствовали себя совсем по-домашнему, только как будто к тебе в гости приехали толпы друзей и подруг со всего мира, и все рады друг друга видеть.
   Пока ребята готовились к приключению в Сан-Марино, я не упустил возможности поиграть на ксилофоне. Стоит извлечь несколько первых звуков, и ты словно ощущаешь себя в новом мире, где каждый новый звук, издаваемый металлической пластиной, открывает перед тобой новую дверь в новый мир полный новых приключений. Эта игра, наверное, как и игра на любом музыкальном инструменте захватывает и поглощает. И вот я сидел на балконе и слегка бил по пластинам, боясь кого-то потревожить, с каждым новым ударом, с каждым переплетением ударов я набирал обороты и чувствовал, как быстрый катер уносит меня в далекие пространства...
   И вот снова собравшись, взяв все необходимое и набросив рюкзак на плечи, мы вышли на истоптанные улицы. Маршрут тот же. Автобусная остановка N27. Ехать предстояло чуть более сорока минут, и было удивительно верить, что после таких дальних поездок мы не будем ощущать времени. Мы готовились устроить поход по магазинчикам, наслышавшись разнообразных разговоров о наличии в Сан-Марино хороших скидок. Магниты, одежда, вино и прочий крепкий алкоголь - это нас интересовало. Хотелось сравнить цены, подышать воздухом свободных людей и побывать еще в одном из удивительных мировых мест.
   В этот раз автобус подъехал без опозданий. Практически все пассажиры выглядели выспавшимися и бодрыми, все были готовы к легкой, разведывательной экскурсии. Паскуале со всеми приветливо здоровался, наверное, и он был рад столько быстрой вылазке. Нас по-прежнему сопровождала Оля. Казалось, она совсем не уставала, она, будто, заряжалась от нас и вселяла энергию. Минут через десять, как мы отъехали от Римини, Оля познакомила нас с меню ожидающей экскурсии. В Сан-Марино нас ожидал серпантиновый подъем в горы.
   При словах о винной дегустации все оживились. Нам будет дана возможность не только попробовать различные винные напитки, но и набрать вина с собой. Сразу из наших ртов посыпались докучающие вопросы: "А сколько можно с собой вина провести через таможенный контроль и жесткий ли контроль будет в аэропорту в Римини?" Как оказалось, на человека крепкого алкоголя разрешалось не более трех литров. Но как обрадовала нас Оля, русские туристы-выдумщики умудрялись в своих багажах провозить и по пятнадцать бутылок.
   За окном простирались те же пейзажи, и теперь это не было в диковинку, теперь это стало чем-то родным и знаком тому, по чему ты будешь ностальгировать и вспоминать, когда покинешь эту страну. Каждый раз, уезжая в другие города, мимо наших окон пролетала гора Титано. Теперь нам предстояло побывать там и посмотреть на все вокруг сверху.
   Туристы оживленно переговаривались друг с другом, излучали активность, было заметно, что все хорошо выспались. В салоне автобуса витал запах легкой и непринужденной прогулки. Я смотрел в окно, несмотря на все душевные терзания, я чувствовал себя более свободно, солнце грело, внутри все готовилось к впечатлительному концерту. Не хотелось ни о ком думать, не хотелось думать о ней. Словно, подышав воздухом Сан-Марино, ты стал бы свободным вместе с этими людьми.
   Наш автобус постепенно заползал на дорогу, которая с каждым метром удалялась в горную местность. И чем дальше мы заезжали, тем больше внизу образовывалось свободное пространство, тем сильнее обрисовывалась вся красота нижележащего пространства Римини. Такое ощущение, будто мы ехали на экскурсию за солнцем. Заберемся на самый верх неба, наши радужные оболочки глаз покроются искрами, и все это мы заберем с собой вниз и будем согревать себя этим теплом в долгие зимние вечера.
   И пока автобус подъезжал к горному серпантину Сан-Марино, становилось понятно, почему это государство свободных людей. Эту горную республику не мог никто покорить и подчинить себе. К ней невозможно было подступиться и, заняв все необходимые оборонные позиции, никто не смог ее завоевать. Поэтому люди привыкли к свободе, в них текла свободолюбивая кровь, и воздух здесь был опьяняюще свободным.
   Наш автобус еле вписывался в повороты горной дороги, и с каждым метром ехать приходилось все труднее и медленнее. В окнах открывался потрясающий вид, расположенный снизу: поля и пастбища, футбольные поля, леса, еле заметная морская полоса побережья, яркое солнце, голубое небо и свобода. В плеере играли Red Hot Chili Peppers - Savior, и яркость гитары Фрусчианте ничуть не уступали яркости солнца.
   Подъезжая к месту высадки, а высаживаться мы должны были на самой высокой точке горы Титано, все окружающее привлекало внимание своей аккуратностью и спокойствием. Уже сразу я почувствовал уют, исходящий от этого места и жутко хотелось пожить здесь. Особенно классно здесь в старости. Сидишь на стульчике на самой вершине горы, взгляд устремлен в безмятежную бесконечность, стаканчик лимончеллы после сытого обеда и глубокий вздох. Уют действительно проникал в каждую клеточку моего тела.
   Серпантин вскоре должен был подойти к концу, автобус и водитель будут отдыхать, и мы ходить по государству, основанному обычным каменотесом Марино в начале четвертого века. Какая же долгая история у этого места. И, несмотря на площадь Сан-Марино в шестьдесят один квадратный километр, республика подразделяется на девять административных областей. Мы же ехали в столицу Сан-Марино, где располагаются правительство, государственные учреждения, типография, редакции газет. Удивительно как много можно уместить в маленьком горном городе с населением около пяти тысяч человек.
   И вот, наконец-то, добравшись до необходимой высоты, двери автобуса раскрылись, и мы высадились, вышли и ступили на асфальт Сан-Марино. Снаружи жарко пекло солнце, внутри градус повышался впечатлениями. Вот каково это находиться на высоте семьсот тридцати метров над уровнем моря и созерцать все в округе. Многие уже достали свои фотоаппараты и делали памятные снимки себя на фоне Сан-Марино, на фоне свободы.
   Мы собрались в кучку, сердца каждого человека бились на одну секунду быстрее. И вот на аперитив, перед вкусной экскурсией, нам было приготовлена шикарная дегустация вин, грапп и прочих алкогольных вкусностей. И действительно все выглядело именно так, место было нацелено, чтобы расслабиться. Краешек горы, далее обрыв и вот на нем расположилось небольшое деревянное строение в несколько комнат, чем-то напоминало кафе на свежем воздухе, тем, что снаружи были расставлены стулья и столики, где можно было перекусить и выпить.
   Перед заходом в помещение стояла небольшая стенка, напрочь заставленная различным алкоголем: лимончелла, различного цвета ликеры, мартини, коньяк, виски. Сразу в глаза бросались подарочные наборы: три бутылки отличного вина можно было взять всего лишь за десять евро. Увиденное глазами искренне радовало душу.
   Мы все зашли внутрь, и пейзаж расширил наши зрачки. Кругом стояли различные по виду, цвету и объему бутылки, заполненные различным алкоголем. Мы были как грибники, наткнувшиеся на грибные поляны, все вокруг стояло и переливалось, желало быть попробованным и выпитым. В центре большой комнаты стоял широкий стол, заставленный алкоголем и маленькими пятидесяти граммовыми стаканчиками для дегустации. Помимо сан-маринцев, здесь была девушка, отлично говорящая по-русски. Она-то нам и рассказывала про разные напитки.
   Прослушав ее краткую историю, мы ринулись в бой со вкусами. Вина потихонечку поступали к нам внутрь и приятно, ласково перекатывались по нашим небам. С каждым глотком становилось понятно, что является основной отраслью и специализацией Сан-Марино. Легкие белые вина, сухие красные, вина разных ароматов разжигали тепло и настроение в наших душах.
   Продегустировав земляничное вино, я принял его необычный ароматный вкус и пропустил через себя еще парочку стаканчиков. После вина я решил опробовать различные ликеры и коктейли. То ли после вина, то ли от их приторности, они у меня пошли не очень хорошо, и мое лицо морщинами и гримасами воспринимало каждый новый глоток. Не впечатлила и пина колада. Поэтому я снова перешел на вина...
   После дегустации нас ждал приятный сюрприз, по довольно низкой цене - максимум два-три евро за бутылку - можно было приобрести понравившиеся напитки. И тут настали минуты всеобщего ажиотажа. Вся наша туристическая группа выстроилась в очередь. Каждый человек в среднем собирал коробку из двух-трех бутылок вина, пачки спагетти и кофе. Когда же настала наша очередь, то мы покуражились на славу. Три коробки были переполнены, из них две были заполнены алкоголем (граппа, земляничное вино, красное вино и даже французское шампанское), одна была завалена оливковым маслом, кофе и макаронами.
   Выйдя с дегустации, мы почувствовали всю широту своей души, хотелось не только улыбаться, но и прыгать, прыгать так, чтобы искры застилали глаза. Мы черпали мир, таков какой он есть, мир без масок, мир открытый и душевный, мир солнечный и яркий, мир с вином и теплотой внутри. И вот все сияющие, подготовленные, начали свою экскурсию по узким и чистым улицам Сан-Марино.
   Мы проходили мимо старых сооружений с мелкой кирпичной кладкой, яркие лучи солнца отражались от стен зданий, и они казались еще ярче. В Сан-Марино действительно можно хорошо пройтись по магазинам и пройтись вполне плодотворно. Пока мы поднимались по лестницам города к очередной достопримечательности, нам повсюду встречались продавцы, говорящие по-русски без акцента, они постоянно зазывали после экскурсии к себе в магазинчик присмотреть себе одежду, кожаную обувь, сумки и прочие побрякушки. Русскоязычные люди только придавали этому месту еще большего шарма и уютности.
   Мы ходили, часто оглядываясь и останавливаясь, слушая Олю. Она рассказывала интересные факты о городе и просто поддерживала наше отличное настроение. В городе можно было посетить два интересных музея: музей пыток и музей курьезов. Город же напоминал оплот, такой древний и надежный. Дома, за которыми можно скрыться от палящего солнца и в то же время, наблюдая и фиксируя их детали, ты словно приобщался ко всей непостижимости жизни, вечности и мистике свободы. Свобода в тонах сепии, такая загадочная и притягательная, постоянно ускользающая. Я стоял здесь, и не хотелось уходить отсюда. Интересно, какие виды здесь в другие времена года?
   Продвигаясь дальше и поднимаясь еще на несколько метров выше, мы оказались около подножия каменной стены древнего замка. По бокам встречались одинокие фигурки танцующих людей, выглядели они очень готически. Мне представилось ночное время, никого вокруг, и вот ты бродишь сам с собой, встречаешь эти фигуры и начинаешь с ними беседу. Новости, планы, поступки, и они безмолвно слушают тебя, и ты понимаешь, что ты значишь для них.
   Идя вдоль стены, мы выходим к лестнице, ведущей в некое углубление на небольшую арену. Как объяснила Оля, это место представляло собой древний театр, где сан-маринцы того времени садились на ступени лестницы и слушали древних философов, разыгрывали различные представления, и здесь же праздновали какое-нибудь важное событие в своих жизнях.
   Темно. Лица вокруг сидящих людей освещают огни факелов. Все сидят и притихли. И спокойным уверенным голосом мастер мысли ведет свою речь, словами разжигая сердца сидящих человек. Полное безмолвие, внимание. Все ловят слово за словом, и искры свободы постепенно разжигаются в пожар. Чем больше они слушают, тем сильнее они становятся. Наравне со свободным ветром...
   Наше путешествие продолжалось, мы уже еще выше, чем обычно. Я подошел к обрыву и заглянул в эту протяженность, лежащую внизу. Дома ровной грядой простирались к подножию горы, деревья, стоявшие возле каждого домика, придавали им свежести, и смотреть на все это придавало сил и радости. Мимо прокатил фуникулер, везя людей, которым было тяжело забираться на такую высоту. Вдали простиралось побережье Римини, и если бы я не знал, что это море, то его можно вполне принять за синюю даль облаков. Таким образом, мы потихонечку добрались до Палаццо Публико.
   Палаццо Публико или Народный Дворец возвышался над нами, но не был таким уж огромным. Однако, смотря на него, в нем чувствовалась аккуратность и правильно выбранная мера. Именно здесь располагалась резиденция правительственных органов Сан-Марино. Придерживаясь стиля средневекового итальянского палаццо, здание было отточено и не содержало даже мелких вычурностей. Самое оптимальное место для проведения церемоний, торжественных вручений и подобного рода мероприятий. Вход во дворец состоял из нескольких арок, которые охраняли солдаты почетного караула. Похоже, они были рады туристам, улыбки прослеживались на их лицах. Их фотографировали и с ними даже умудрялись фотографироваться. Красные брюки с зелеными лампасами, черные начищенные ботинки, зеленый подпоясанный мундир и бравый взгляд привлекали внимание девушек и женщин, фотографирующихся с солдатами караула. Сразу становилось понятно - вот он центр города. Немного отойдя от Палаццо Публико, мы оказались у базилики Сан-Марино - еще одного древнейшего, архитектурного памятника. Аккуратная базилика подпиралась колоннами, на одной из плит была высечена латинская надпись: DIVO MARINO PATRONO ET. LIBERTATIS. AVCTORI. SEN. P.O.
   Святой Марино пришел сюда, стал покровителем, основал город, из которого потом выросла республика свободных людей, - помогла расшифровать эту надпись Оля. Вместе с Палаццо Публико базилика образует исторический центр Сан-Марино, взятый ЮНЕСКО в список Всемирного Наследия. Среди яркой синевы неба базилика смотрелась гордо, от нее исходила свобода. Свобода не просто сама по себе, а свобода, собранная от мелких кусочков свобод сан-маринцев, приходивших сюда и оставлявших свободу в своем ее индивидуальном понимании. Это как свеча в пустой темной комнате и как тысяча свечей в комнате, в которой уже незаметна тень.
   На лестницах базилики между колоннами стояли люди. Руки скрещены, взгляд устремленный. Небо не давит, а как бы приглашает пройтись по нему. Легкость летала здесь повсюду. Голова на триста шестьдесят градусов. Вертеть ею, созерцая происходящее счастье в движениях и взглядах окружающих, наслаждаться мигом нахождения здесь, и просто ловить эти кадры в себя, чтобы потом распылять их дома близким людям.
   После исторического центра наш путь пролегал к башням Сан-Марино. Их можно увидеть на гербе города, но вживую они смотрятся эффектней. Башни, находящиеся на такой высоте, являются символами свободы государства. Башни Гуаита, Честа и Монтале будто заключали в себе этот оплот свободы. Дорога, по которой мы шли, резко поднималась вверх. Нам открывался все более чудный обзор на просторы внизу и вдали. Видимость была потрясающей, и она просто вдохновляла тебя. Мне вдруг представилась жизнь. Жизнь, как ветер, такая необъятная и быстрая, порой ласковая, а порой продирающая тебя насквозь своими могучими порывами и ураганами, такая сильная и неуловимая, и если ты не будешь стойким, то тебя унесет в этот водоворот разных вихрей.
   Сначала мы вышли на башню Гуаита, что означает "Первая башня". Наша группа врассыпную бросилась к разным местам башни сделать уникальные фотографии. Мужики вставали на стены и разводили руки в стороны, за ними открывался бесконечный простор, девушки же позировали, сидя на стенах, вытягивая свои ноги в струнку и делая заманчиво обворожительные взгляды на лицах. Довольно типичная и стандартная ситуация на фоне бесконечной свободы, которую фотографировал я и пытался осязать ее глазами.
   Башня Гуаита изначально строилась как тюрьма, но часто служила, как крепость. Стоя около ее башен, открывался вид на башню Честа, к которой вела узкая мостовая, проложенная в скалах. Честа ("Вторая Башня") была чуть выше Гуаита. В Честе располагался музей старинного оружия. И кто хотел, мог пройтись до нее. Здесь же наша экскурсия заканчивалась, и у нас снова появилось время наслаждаться покупками в магазинах и праздношатанием по городу.
   Я забрался на стенку, обхватил рукой фонарь. Впереди была необъятная даль, сливающаяся синими, зелеными красками, и красночерепичными крышами жилых домов. В такие моменты очень сильно жалеешь, что у тебя нет крыльев. По таким просторам самое то полетать, но внутри как раз и были те самые крылья, которые утверждали твою свободу в себе самом и которые парили, и ты чувствовал это при каждом новом глубоком вздохе. Окрестность лежала, как на ладони, будто ты взял ее, как кусочек сыра, и намазал на хлеб. И вот этот бутерброд я сейчас ел, и счастье, казавшееся таким простым, охватывало мои глаза, кожу, я дышал им, и становилось не по себе от такого объема.
   Оставленные сами себе, мы двинулись обходить магазинчики в поисках сувениров. Местный люд был очень приветлив и завлекал нас к себе. Действительно в Сан-Марино были достаточно приемлемые цены по сравнению с другими городами. Магниты по одному евро. Тут мы ими и затарились. Здесь было много магазинов с одеждой, алкоголем и кожаными изделиями. Мне же выпала роль манекена, если можно это так обозвать. Аня в поисках сувенира нашему общему другу, хотела приобрести толстовку и футболку. Друг же был почти моей комплектации, и мне приходилось примерять на себе все попадающие под наш вкус вещи. Так после получасового хождения мы все-таки нашли подходящую одежду, и она упала в наши сумки.
   И так в походах от одного магазинчика к другому пролетали наши минуты. Люди из нашей экскурсионной группы тоже разбрелись кто куда. По сравнению с другими городами Сан-Марино выглядел неким оазисом тишины и спокойствия. Улочки почти без людей, возникало ощущение, будто мы гуляли по городу в том момент, когда все спали. Мы как будто были предоставлены сами себе, сновали повсюду, и лишь продавцы могли нарушить наше спокойствие. Так в одном магазинчике я приобрел фигурку слона, с поднятым вверх хоботом. Поднятый вверх хобот у слона символизирует удачу, а в этой свободной стране удача еще и расправляет крылья и парит вокруг.
   В другом магазинчике мы наткнулись на склад отличного и недорогого алкоголя. Вино упаковками (по три бутылки) продавались сразу за пять евро. Огромные бутыли виски Jack Daniels стоили по ценам дешевле, чем в duty free. Это возбуждало в нас интерес приобрести кучу всего и залить в себя этот очаровательный яд, развязывающий язык и поднимающий настроение. И сколько много бы мы не покупали, нам казалось, что этого мало. Такая болезнь, как тараканы. Вроде бы с этим борешься, моришь себя, но внутреннее желание не подавить, оно со временем снова появится и забегает по тебе, оставляя невыносимое ощущение поскорее с ним разобраться и прикончить его.
   Таким вот образом наши сумки пополнились двумя бутылками белого вина, которое мы запланировали распить вечером перед сном, и огромной бутылки Jack Daniels. Если бы снималось кино про нас, то когда мы выходили из магазинчика, на наших лицах блистала гордость выполненного долга, мы были похожи на героев, вышедших из трудной ситуации и преисполненные радостью достигнутой цели.
   Горячие сердца, очищенные головы, очень трезвые души. В таком состоянии мы прокладывали дорогу к завершению этой свободной экскурсии. Мы шли к месту сбора, а в моей голове росло чувство, говорившее мне, что я почти не думал здесь о ней, и от этого было хорошо. Я будто скинул весь тяготивший меня балласт и немного отрывался от земли. Ощущение полета здесь возникало постоянно, и оно выталкивало все остальное, что могло только потревожить тебя.
   Дойдя до места винной дегустации, мы взяли молотого льда с лимоном, спасаясь от жары, начали ждать прибытия остальных. За соседним столиком сидели наши гиды: Оля и Ира. Они о чем-то оживленно беседовали с Паскуале. Разговор был насыщенный и напоминал рассказы о различных жизненных ситуациях, по-видимому, веселых, так как они все время улыбались. Мы же ели молотый лед. Эта смесь чем-то напоминала кисель. Лед очень хорошо освежал наши мозги, словно мы забрались на вершину горы, и со всех сторон нас продувал беспощадный ветер.
   Мы сидели друг напротив друга, и как генералы, обсуждающие стратегические маневры предстоящего сражения, мы выдвигали свои планы, куда бы рвануть еще. Действительно путешествовать прекрасно. Это настолько заманивает, что тебе хочется еще. Это как покупательское настроение, купив себе шорты, ты хочешь под них купить и толстовку. Тут действительно тот же закон, побывав в Италии, захотелось побывать в других странах, сравнить людей, места, почувствовать другой климат и менталитет. Мы непринужденно беседовали, и вокруг нашего столика постепенно приходили наши ребята.
   Заходя в автобус, даже и не верилось, что уже пролетело пять экскурсионных дней. Наверное, это были самые насыщенные дни в моей жизни, и рассказывать про них можно было долго и интересно. Словно в твой темный храм, освещенный одной свечкой, вдруг принесли множество свечей и разом их всех зажгли. Все нехотя рассаживались в автобус, видно, что в Сан-Марино многим понравилось, и все хотели побродить здесь еще пару часиков и прикупить еще несколько интересный вещей. Мне было приятно находиться в этом месте и хотелось остаться, попробовать пожить в Сан-Марино, насытиться запахом свободы, открыть свою небольшую лавочку с магнитами, небольшими сувенирами и музыкальными инструментами, сидеть на входе в магазин и играть на бонгах, укелеле или ксилофоне, зазывая забредшие души приобрести чего-нибудь у меня. Такая вот простая мысль пронеслась у меня внутри. Я сел в свое место, посмотрел на Сан-Марино: "Было бы здорово вернуться сюда вновь!"
   Спускаться по этому серпантину нашему автобусу было намного легче, чем подниматься. Потихонечку мы выбирались на пряную дорогу. Окрестности в моих глазах мелькали прощающимися пейзажами, которые запомнились мне в деталях. И эти детали будут мне горячей чашкой пахучего кофе в сонном мире рабочих будней, куда я вернусь после. Я сидел на месте, совсем полный, но внутри меня ничего не было. Будто меня вытряхнули и пропылесосили от всего, что было там раньше. Я ехал обратно в Римини без снов, пустых мыслей, где мы вместе, без всяких дум и намеков на них. В багажном отделении плескалось в бутылках наше вино, и оно согревало отсутствие всего внутри меня. На миг показалось, что мое положение напоминало растение - как трудно было пробиться из-под земли, но вот сейчас, что мне мешает расправить свои стебли к солнцу и наслаждаться его яркостью. Действительно, зачем порой мы загромождаем свое сознание тревожными мыслями, и насколько глубоко мы любим терзать себя, оставшись в одиночестве! По сути, мы мешаем сами себе, сами себе выбираем темные краски и сами себе ставим подножки. Мы изливаемся переживаниями, но надо быть немного свободными от этого и вот сейчас, провожая отрезки мелькающего времени в окнах, в этот почти неуловимый миг, я просиял этой маленькой свободной мыслью, и если бы у меня был борода, то я с удовольствием потер ее, как старый философ...
   В первый раз за все путешествие мы приезжали в Римини не поздно. Проезжая пляжную часть, можно было заметить множество людей, купавшихся в воде, играющих в пляжный футбол или волейбол. Смотря на такое неистовство, мы поняли куда рванем по приезду. Ребятам хотелось поплавать, ну, а мне, наконец-то, пробежаться вдоль этого длинного побережья.
   Паскуале умело всех развозил по отелям, все счастливо прощались и забирали свои ящики с вином из багажного отделения. Через некоторое время пришел и наш черед. Оля мило с нами попрощалась, напомнила о завтрашней грандиозной поездке в Рим, заботливо сказав, что неплохо было бы нам выспаться. Но спать то как раз и не хотелось. Взяв свои три коробки с вином, шампанским и виски, мы двинулись к себе в номер. Пришвартовавшись там и подготовившись к походу на пляж, мы потопали к морю.
   Море в этот вечер было практически спокойным. Легкие волны качали наши тушки, и было очень приятно ощутить прохладную воду после такого жаркого дня. Вокруг были люди, догорающие на солнце, плавающие, резвящиеся или просто расслабленно лежащие на пляже. Солнце было похоже на спелый сочный грейпфрут. Своими бликами оно чудесно окрашивало слегка голубоватое небо, словно кто-то взял и целенаправленно вылил перламутрово-бардовые краски. Линия горизонта уходила куда-то вдаль и, смешиваясь с лучами солнца, образовывало зеленую полоску свободного азарта, создавая романтические ощущения внутри. В такие минуты не всегда хочется быть одному, хочется сидеть на песке или шезлонге и чтобы твое плечо подпирало любимое плечо, чтобы твое лицо было закрыто ее волосами, сидеть почти тихо и ловить моменты перманентной близости. От этого меня снова закоротило, я взял и сделал несколько упражнений на растяжку, несколько подходов отжиманий, и я побежал.
   Когда я ощущаю внутри нехватку кого-то, когда внутренние терзания совсем не по себе, я бегу и чем яростнее терзания, тем больше сил, тем сильнее я бегу, так сильно, чтобы потом не осталось энергии на эти терзания. Так со временем развилась выносливость, и бег не стал выматывать меня, скорее он стал тем отрезвляющим моментом, когда можно все разложить по полочкам и максимально быть наедине с собой. Я бежал в сторону чертова колеса по побережью, встречая взгляды людей. Их было множество, некоторые взгляды были как иглы и оставались на моей спине, другие взгляды отражались моей ответной улыбкой. Так при беге я встречал других бегунов, среди них были девушки, совсем подтянутые и видно тщательно следящие за своей фигурой, хотелось, конечно, побежать за ними, но от этого мои внутренние терзания только усилились. Поэтому принимая их, как препятствия, я бежал вперед, только вперед. Народ был очень разнообразный, но мое внимание привлек один интересный факт. Я бежал, и на моем пути встречались парочки - совсем молодые, парочки в возрасте и совсем пожилые парочки. Они прогуливались совсем свободно и безмятежно, несмотря на то, что их девушки, женщины и старушки разгуливали топлесс. Казалось, это было в порядке вещей и никто не обращал на них своего внимания, хотя в моем сознании от увиденного тишину пронзали крики: "Сиськи! Блин, это же сиськи!"
   Совсем не заметив времени и усталости, я пробежал около десяти километров, добравшись до чертова колеса. Окунувшись в воде, я побежал обратно. Бежалось легко и свободно, казалось, ее совсем не существовало внутри меня. Все свои усилия я сконцентрировал на зрение, дыхание и улыбки окружающим. Клин вышибается клином. Уже в который раз замечаю, как это простое правило действует. Чем больнее внутри, тем больнее хочется ударить во что-то или пройти сквозь стену. Это действительно так. Бег - это как альтернатива, все двигатели включены, и мы можем выжимать из себя гораздо большее. Это как пожар, который не потушить одним ведром. Огонь борется, огонь, как стихия. Вот и в нас она заключена, нужен только стимул выпустить ее.
   Прибежав обратно к ребятам, которые уже ожидали меня, я понял, что прилично исчерпал свои силы. Ноги приятно гудели, а внутри хотелось жрать. Мы собрали свои вещи и медленно, не торопясь двинулись к отелю. Солнце за нашими спинами уже садилось. Черта горизонта горела, а небо приобретало темные оттенки. Народ тоже расходился по своим номерам, собираясь провести вечер в каких-нибудь ресторанах или клубах.
   Побыв некоторое время в номере, поплескавшись в душе, совсем освеженные, мы двинулись в Roxy Bar. Стандартный итальянский вечер-ужин, мы словно были свои и видно, что к нам привыкли и узнавали. Заходили же мы в него совсем по-домашнему, стеснение и скромность сами по себе отошли на второй план. Вечер не предполагал каких-либо изысков, мы действовали по той же самой вкусной программе: паста с морепродуктами, соки и лимончелла в качестве согревания желудка. Еда все-таки здесь была прекрасной, но где-то глубоко, глубоко внутри было желание отведать домашнего грибного супчика от бабушки.
   После плотного ужина, мы решили прогуляться вдоль побережья. Ночная мгла спускалась на наши плечи, но шумность и обилие человеческой речи напоминали о том, будто сейчас разгар дня. На побережье в ряд на плитах, перед заходом на песок торговали различными товарами. При этом торговцами были негры. Они толкали довольно качественные, на первый взгляд, вещи по довольно низкой цене. Поэтому вокруг них сновали толпы туристов и жителей Римини, желающих себе что-нибудь приобрести. В основном у них можно было купить кожаные ремни, сумки всяких Prada, Armani и прочих модных брендов, часы и кроссовки от Puma до Nike Air.
   Мы проходили мимо рядов с неграми, с веселым настроением наблюдая за их работой и за тем, как Анька приглядывала себе сумочку. Выбор был непростым, то ей не нравился цвет, то фасон самой сумки, то вроде бы ей все нравилось. Но цена была совсем не подходящей, то вроде бы и все нравилось, но настроение изменяло ей, и она искала найти что-нибудь еще. И вообще у нас создавалось впечатления, что эти девушки "ну, совсем вообще" ищут чего-то, не понимают, чего хотят. Поэтому мы всячески подкалывали ее по этому поводу. Так и вернулись мы в отель без сумки. Аня осталась в номере, а мы, взяв бутылку белого, пошли дуть ее на морском побережье...
   Прохладная ночь, звездное небо, светящиеся огни отелей вдали, шум волн и легкость белого вина придавали огромное философское настроение нахождения здесь. Казалось, вот оно настоящее спасение - возможность вот так вот посидеть одни, зарыв ноги в прохладный песок, чувствуя прикосновение ветра. Каждый глоток вина рождал мысли, которые встречались и образовывали диалог. Конечно, гулять здесь хорошо, мы ощущали, что наши жизненные батареи полностью зарядились и скоро им будет предел, поэтому скучание по дому все-таки присутствовало в наших настроениях. Мы делились мыслями, что люди умеют здесь жить, что этому способствует не только окружающий приятный климат, но и ментальность, с давних времен прививающая окружающую обстановку, традиции, ментальность жить свободно, не ограничиваясь запретами, принимать то, что тебе дано и воспроизводить еще лучше из того, что тебе дано.
   Вообще действительно здорово ездить по странам, интегрировать все увиденное в тот самый момент кусочек добра, который напоминает пластилин, который эластичен и легко поддается лепке, трансформации в любое настроение. Эмоции и впечатления будут нарастать на нем, как ветки вокруг дерева, в результате чего свежесть будет присуща твоему взгляду и твои ценностные ориентиры будут умело и адекватно воспринимать любые жизненные ситуации в родном тебе мире. Таким образом, попадая в какие-нибудь ситуации, у тебя словно был бы калейдоскоп из всех действий, которые сделали люди в увиденных тобой странах, и ты, как универсальный творец своего мира, лепил бы уникальное поведение, через которое твои стремления были чисты, всеобъемлющи, радовали не только тебя, но и приносили радость окружающим, словно ты их зарядка, батарейка.
   В этой прохладной ночи, наши мысли были словно пламенные светлячки, ускоренные вкусным вином, они летали над нами, освещая наши улыбки на лицах и добрые мотивы в ясных глазах. Сидя здесь, нам не казался это мир таким огромным, потому что мы могли постичь его, вместе с этим мир для нас был просто огромнейшим в том плане, что столько мест можно было увидеть в нем, столько узнать - просто бездна и пропасть возможностей, впечатлений, надежд. Но это не пугало нас, наоборот, это рождало в нас силу и стремления вращаться, как белки в колесах своего государства, чтобы постигать далекие миры, нации и обычаи. Если бы кто-то и обладал рентгеновским зрением, то смотря на нас, он увидел большие, светлые, бьющиеся сердца, наполненные энергией и вином. Сердца, готовые к приключениям, готовые дарить свое горячее пламя.
   Конечно, рядом не хватало своего маленького мира, заключенного в голубые искрящиеся глаза и длинные, кудрявые волосы, с которыми можно было разделить тепло своего пламенного сердца. Но вино и воздух свободы, увезенный из Сан-Марино, быстро отогнал больные мысли. Легкий вздох, легкий глоток вина, бутылка опустошена, мысли светлячками улетели в небо и потухли. Мы поплелись домой уставшие и хорошие. Время позднее, а вставать рано. Ну и хрен бы с ним! Сейчас было все равно, улыбки на лицах, ощущения резки и реактивны. Свобода, тотальная свобода и ничего кроме свободы...
  

Глава 6. День Шестой. Вечный Рим. Мой Падший Рим. Оставаться собой

  
   Яркое солнце Рима заходило за горизонт, и факелы повсюду освещали лица людей, шедших смотреть зрелище. Забыв свою гордость и повседневные предрассудки, расставаясь со своей мелочностью и обидами, они шли сюда, чтобы их подхватил азарт чувств, чтобы глаза заразились фурором, и они стали естественными, стали самими собой, обнажив свою звериную сущность.
   Каждый занимал свое место и ждал, шептаясь со знакомыми по кругу, чтобы после кричать и восторгаться от увиденного. Почетные места - высокопоставленным лицам. Внутренний трепет затаился во всех, и лишь факелы безропотно освещали арену Колизея. Арену зрелищ, человеческого проявления и звериной ярости во всех нас. Именно здесь мы доставали все самое дикое в себе и бросали наружу в бой. Лишь глаза, затуманенные первозданной дикостью, выходили победителем.
   Фурор - ярость в переводе с латыни. Внутри меня все клокотало, фурор начинал застилать мою сущность. Нервы, сухожилия, все во мне напрягалось. Каждый гладиатор, выходящий на арену Колизея, чувствовал себя также. Но мне предстоял бой сложнее. Я выходил на эту арену сражаться против себя самого, против своих чувств, против всех своих добрых побуждений, лишивших меня собственного "я".
   Вокруг меня на стенках комнаты висели доспехи, защита и оружие. Но я то понимал, что в этой схватке все будет бессильно. Сохранить бы живым сердце, чтобы оно после поединка также билось и чувствовало каждое ценное мгновение. Главная цель - выйти из битвы не другим, а самим собой. Все чувства сконцентрированы бороться, взгляд себе под ноги. Я слышу, как снаружи ревет толпа и ожидает моего выхода. Я чувствую их жажду развязки событий, я ощущаю их острые взгляды, как стекла, раздирающие мою спину. Здесь все проникновенно.
   В битве с самим собой нужно быть предельно честным и откровенным. Сердце трепещет. Его, пожалуй, и стоит защитить. Броня на него, но легкая, чтобы чувствовало. Двигаться волнительно, долгий вздох, взмахи руками. Ну, все, готовность полная. Пора завершать это дело.
   Мы всегда знаем, как действовать, когда это не касается самого дела. Порой, сталкиваясь с ним лицом к лицу, мы теряемся, и вся наша уверенность превращается в груду песка, сдутого ветром. Я знал, что такое возможно, но не ожидал, когда это настанет. Взгляд был яростным, глаза кричали. Из темных коридоров Колизея я выхожу на освещенную, ревущую арену. Взгляды чужых лиц ослепляют меня, громадность арены внушает некую свободу, но когда все начнется, она сузится до минимальных размеров. Мои глаза бросились на почетные места, и там я увидел темноволосую девушку с голубыми глазами, которую я когда-то ранил своим неосмотрительным поведением, которая предупреждала меня, но я ее не слушал. Мои глаза горели и были полны победной уверенности, но она улыбнулась, потому что знала, что я проиграю этот бой. Она пришла, чтобы посмотреть на все это никчемное зрелище и проститься со мной. Быть лишь для меня случайной встречей. Наши взгляды пересекались и читали чувства внутри друг друга. Да уже для нас итак все было решено.
   Я ударил себя посильнее, чтобы отбросить все эти мысли и сосредоточиться на поединке. Теперь осталось дождаться выхода моего соперника. Ревущая толпа утихает. Перед моими глазами из темного прохода выходит она, сияющая, с развевающимися волосами и цепким взглядом. Она знает, что сильнее меня, и управляет ситуацией. Я попал на этот крючок и только сам могу с него слезть, но не могу собрать свои усилия. Мне мешает моя надежда. Надежда на светлое и хорошее, именно с ней я и буду биться.
   Мы стоим друг напротив друга. Ее волосы шевелит ветер. Наши руки безоружны. Мы деремся взглядом и душевными переживаниями. Внутри меня огонь, внутри ее - лед. Глаза прищурены, толпа замерла. Мы ходим по кругу, не решаясь сделать первый выпад, боимся совершить первыми ошибку и раскрыть свои намерения, боимся просчитаться. Сердце колотится очень сильно, пытаясь сбросить броню. Она останавливается, словно приглашая подойти к ней. Я делаю шаги навстречу, вокруг замирает время, краем глаз я ловлю мимолетные моменты - раскрытый рот безумного очевидца, каскады факельных огней, как клетки ощущений собираются воедино, образуя ничем неприкрытое чувство. Я снова ведом, я снова подстраиваюсь под ее желание, я снова теряю контроль над самим собой, перестаю быть на своей позиции, оголяюсь, как провод. Я беззащитен и могу просто замкнуться.
   Толпа знает, что развязка близко. Она рукоплещет, она сияет и волнуется, как море. Ее ожидания вот-вот оправдываются. Нет ничего приятней оправданных желаний. Темноволосая голубоглазая девушка отвернулась, она уже не может и не хочет смотреть на эту игру в одни ворота. Скоро я останусь наедине с собой, и нет ничего страшней снова собирать себя из мелких разбитых кусочков, я разбросанный на куски паззл. Я подхожу к ней на расстояние вытянутой руки, она настроена воинственно. Я знаю, что не подниму руку на нее, мне остается только говорить, но и говорить я не могу. Я повержен своей надеждой. Она отталкивает меня, и ее пальцы отстегивают мою броню на сердце. Удар не кажется мне сильным, но ожидания подкашивают меня, и я падаю на одно колено, голова преклонена. Я не могу посмотреть на нее, я повержен, это мой падший Рим. Мне хочется, чтобы эта арена засыпала меня песком, я не слышу рев толпы, я не ощущаю яркого света, все обваливается, и я падаю внутрь себя.
   Твои пальцы касаются моей головы. Прекрасные, чуткие прикосновения. Я хочу поймать твою руку, но ты меня отталкиваешь. Я повержен и никчемен, все горит огнем, мой внутренний мир поджарен, и я сижу на этих ступеньках, вокруг меня черный пепел - мой падший Рим. Я безучастно смотрю вокруг, мои руки в саже. Я мажу свое лицо, я хочу испачкаться в своем мире, я не хочу оставить свое лицо. Хочу утонуть в темноте, и темнота застилает. Я вижу блики твоих синих глаз, и они исчезают, плавно и нежно. Как всегда. Время обрастает в бесконечность и тикает так назойливо, так явно...
   Вам приходилось ежедневно в течение пяти дней, насыщенных впечатлениями вставать в полшестого утра? Довольно приятные ощущения шара от боулинга на плечах с красными глазами. В этот раз просыпаться было нетрудно, вроде бы это вошло в привычку, но сегодня обещался финал наших путешествий. Поездка в вечный город. И если Вам не хочется вставать и поднимать свое тело в такую рань, то это стоит того. Включили свои датчики на положительный настрой, обычная зарядка. Все работает внутри меня. Мысленно я чувствовал, что эта поездка будет решающей, прежде всего для меня самого. У меня внутри все постепенно раскладывалось по полочкам. Я как будто заново собрал себя самого, и оставалась последняя деталь, закрывающая внутреннее пустое пространство. Дух постепенно покрывал меня приятным светлым туманом.
   Когда мы вышли, вокруг была тишина. Даже Сергей спал, и никого вокруг отеля не было. На улице небрежно сновали машины и автобусы. В них-то и встречались признаки жизни. Наша остановка на этот раз была последней и располагалась, наоборот, на другой стороне улицы. Остановившись, мы обнаружили за нашими спинами закрытый магазинчик вина и ликеров. Витрина была полностью заставлена бутылками разных сортов, вин разных регионов, витрина пестро сияла этикетками, цветами напитков. И пока автобус ехал к нам, я бегло изучал названия вин.
   С небольшим опозданием приехал наш автобус, так как наша остановка была одной из последних, все места практически были заняты. Видно, что Оля тоже немного не выспалась, но она не подавала виду. Вежливо встретив нас, она попросила найти свободные места и располагаться. Снаружи и внутри автобуса было приятно прохладно. Это немного приободряло голову и чувства. Внутри меня булькала смесь прошлых отношений, полученных впечатлений, и постепенно отливалась фигура нового себя.
   Интересно, сколько мыслей удастся поймать за это путешествие. До Рима от нас ехать четыре часа на автобусе в один конец. Нас ожидали остановки, чтобы мы могли размять свои тела. Для меня же было здорово ехать в такую даль, так как, смотря в окно, я бы мог глубоко покопаться в себе и привести свое внутреннее убранство в порядок. Автобус потихонечку выезжает на автобан, мысли ускоряют свой бесконечный поток, мы всегда ищем себя внутри себя сквозь грани поступков, дел и ошибок. Порой не всегда находим. Скорость увеличивается, мой поиск тоже, тем боле есть из чего выбирать и искать.
   В плеере попадается KRec - Старый Театр. Как же эта песня к месту. Хочется написать нечто подобное. Тихая, спокойная мелодия заманчиво попахивает безнадегой ситуации. Колкие и верные слова, рапирами прокалывающие участников действия в треке и тех, кто узнал в них себя. Я ощущал в себе свой падший Рим. Подобно старому театру, весь осевший, обгорелый, с сажей, размазанной по стенам. Все тот же самый спектакль, затеянный с самим собой, в поисках оправданий для прошлого. Маски стали старыми и неэффективными. Они уже не действуют на зрителя, зрителю актеры безразличны и неинтересны, зрители ходят посмотреть на все их устаревшее несовершенство и блекло поаплодировать в ладоши. И главный зритель - это она. Все мои действия заранее известны и никудышны. Я запасной вариант, суфлер и статист на фоне процветающих постановок в большом театре. Мне остается либо выражать смирение, либо сжечь все дотла и вытираться этой оставшейся черной сажей. Вот он мой падший Рим. Сидеть на развалинах, весь перепачканный, наедине со своим пока еще чувствующим сердцем.
   Порой мы вбиваем в свою голову совсем ненужные вещи и события, мы так себя накручиваем и корим, что хотели бы изменить все случившееся тогда, что часто из этого не находим себе места. Таким вот обыденным стал и я. Мои обороты пускались по кругу и не давали мне покоя, что она для меня была та, единственная, как этот вечный Рим - первый город, несокрушимый веками, я ее накручивал в своей голове, как вечность, и это закрывало мои глаза на все творящееся вокруг. Я сам мазал себя сажей, залепляя свой взор, и мне не хотелось от этого совсем уходить. Я чувствовал, что освобождение от этого совсем близко.
   KRec - Нет Волшебства, и мысли продолжаются. Здесь, сидя на обломках своей душевной империи, я начинал понимать, как иногда все бывает обманчиво. Как в нашем мире из романтических квинтэссенций ускользает реальность, как духовность и чувства наравне переплетаются с достатком и обеспеченностью. Из этого рождается взаимовыгода. Я же, наоборот, мечтал и верил, что я и она должны вместе идти к этому, познавая различный опыт хороший и горький, переступая препятствия. Из этого бы сложилось понимание друг друга, и сила духа, взаимопомощь и поддержка. Но в итоге я получил пустоту и картину, в которой кое-кто стремился лишь к готовому, насыщенному месту (возраст, доход, машина, вполне возможно свое дело). Пусть будет большая разница в годах, но зато у нее есть материальная опора, и все ее слабости, желания будут укрощены в быстрое время. Вперед на готовое.
   Эта отчетливая картина мозолила в моей голове. И тут же все мои затеи и идеалы приобрели такую никчемность к применению в этой сегодняшней жизни, что захотелось очень сильно поперхнуться этой сплошной, черной сажей моего падшего Рима. Я понял, что это был необратимый процесс. Рано или поздно это должно было произойти. Осколки пронзали мою сущность, и больно было от того, что время было потеряно зря, все эталоны рухнули, и желание возводить что-нибудь после этого напрочь отпало. Очень сильно хотелось, чтобы обломки этого Рима занесло огромным слоем снега, и весна не наступала здесь всегда, лишь откликалась мне подснежниками воспоминаний всех этих памятных мест.
   Легкий ветер. Костер греет ноги. Вокруг меня пепел. Я сжигаю все эти фотографии с ней. Ничего не жалко, урок получен. Мы всегда просыпаемся только тогда, когда сильно обожжемся. Автобус летит, внутри меня заносит снегом, но мне тепло как никогда. Как много надо тому, кто имеет все, и как мало надо тому, кто ничего не имеет.
   Свобода распускала новые крылья, любовь была уничтожена под этим палящим солнцем, любовь была закопана, засыпана пол обломками вечности, гордость же по-прежнему поднимала свой подбородок кверху, так как была ущемлена. Лишь необъятная энергия и оптимизм возвращали меня к жизни. Понимание и убеждение, что все в твоих силах, и только ты можешь менять мир к лучшему, усиливались, и мне постепенно становилось лучше. Хотелось просто разглагольствовать обо всем этом, но мысли рождали разнообразные рифмы, которые можно было выписать на чистые листы страниц.
   И пусть эти рифмы на чистых страницах послужат предисловием, наставлением к новому этапу. Пусть эти рифмы помогут избежать разнообразные ошибки, а если их и совершать, то только новые. Я будто парус, ощутивший дуновение ветра, я словно спринтер, готовый к новому рывку и стремлению. Эти моменты хорошо ощущались и не казались совсем мимолетными. Рим должен все поставить на свои места. Тихие отзвуки джазового пианино и грустные рифы гитары рождали строчки, которые тут же хотелось записать на стекле мчащегося автобуса.

Мы сидели втроем, палящее Римское солнце

Здесь свобода, гордость, любовь смотрели на вечность хитро и косо

Наши маски под ноги слетали в пески

Обнажая все чувства, как роса лепестки

Мы хотели стать Солнцем и небом покоя

Быть основной друг другу, стирая все боли

Быть крепким, как мрамор в соборе Петра

Но Колизей дал нам шлем гладиатора

Ты веришь в свой шанс и идешь до конца

Но любовь пеленой застилает глаза

Ты хотел, чтобы вместе идти по волнам

Но другой капитан твой штурвал отобрал

Мы сидели втроем в обломках нашего Рима

Собирая кусочки своего прежнего мира

Из своих спин вынимая тупые ножи

Эти шрамы, как память о криках души

Быстрее всех, словно ветер, встряхнулась свобода

Как кисть Микеланджело под Сикстинскими сводами

Всю вечность мазками сделала в форму

Вокруг обломков Римского форума, свобода делала новое

И гордость, поникшая, навстречу сделала шаг

Ведь время идет, как песок сквозь кулак

Легионом в тысячу ног время растопчет углы

И пустотой императоров всех заполнит дворцы

Лишь любовь недоверчиво свои обожженные лапы

Очень хотела примкнуть к земле святынь Папы

И, терев теплый мрамор святого Петра,

Загадала оставаться собой - везде, навсегда!

   Мы все хотели попасть сюда и, казалось, что автобус ехал как-то медленно, каждый ощущал, что Рим никогда не приблизится, и мы будем ехать вечно. Но вот постепенно пейзажи автобана стали сменяться урбанистическим видом агломераций. Большое количество поворотов по маленьким улочкам вывели наш транспорт на широкую, пространную дорогу. Все были подготовлены Олей, и сейчас все ожидания должны выливаться в восхищения.
   Мы вышли из автобуса, и как всегда светило жаркое солнце. Его яркие лучи делали вечный город еще более ослепительным. Постепенно наши скромные шаги становились все увереннее, и мы шли все тверже, духовно самоутверждаясь здесь. Симпатии росли, эмоции были на пределе, эйфория своим восторгом покрывала жаркие и безразличные небеса.
   Мы здесь. Этих двух слов вполне достаточно, чтобы описать грандиозный восторг. Все, что было внутри нас и горело проблемами - моментом угасало; все, что было в нас гнетущее, злое отвлекающее - рассеивалось в темные чуланы души. Казалось, что в нас пробуждался новый источник жизни, раскрывающий все самое светлое, ответственное и доброе. И самое время начать все заново здесь в Риме.
   Мы вооружились наушниками и радиоприемниками. Мы высадились около Ватикана. И экскурсия должна была начаться с одного из самых святилищ мира - площади Святого Петра. У нас было немного времени, чтобы прогуляться и осмотреться вокруг. Мы стояли около высокой стены, которая проходила по всей границе Ватикана. Стена была большой и величественной. Выше нее были только сооружения внутри нее - в самом Ватикане. Перед стенами была территория Рима. Сразу было видно по видам улиц, что это имперский город. Здесь все было масштабно: от самих зданий до широты улиц. Транспорт сновал повсюду машинами и мотороллерами, и было ясно, что день в самом разгаре. Зеленые краски деревьев переплетались с яркостью домов, придавая солнцу особую жаркость. Поэтому, воспользовавшись временем, мы зашли в тень домов и забрели в кафе на открытом воздухе. Несмотря на ранние часы, есть хотелось ужасно. И какое приятное ощущение жарким римским утром пить итальянское кофе на свежем воздухе. Хотелось вдохнуть его аромат поглубже в себя. Наши посиделки сопровождались легкими разговорами, шуточками и желанием продолжать это путешествие, обещавшее нам, как любая кульминация всего, много интересного.
   Выпив кофе и перекусив, мы двинулись вдоль стен Ватикана к его главным воротам, ведущим нам площадь Святого Петра. По тротуару шли массы людей, и, казалось, будто сюда люди совершали паломничество, казалось, они все приезжали сюда за торжеством, за своим личным праздником. Их число было бесконечно. По пути нам встречались арки, на которых гордо восседали арийские орлы, немного расправив крылья. Они прямо указывали на то, что здесь величественное место. Вход в такие арки караулили люди из папской жандармерии. Они выглядели строго и достойно, но приветливость можно было заметить в их лицах. Постепенно стены, ограждающие Ватикан, привели нас к колоннам, из которых открывался вид на площадь Святого Петра.
   На первый взгляд, казалось, будто ты оказываешься в чаше, бока которой были симметричные здания. Внутри же самой чаши стоят фонтаны, и в центре ее возвышается обелиск, будто центр открытия в себе самой чистой и возвышенной энергии. И только потом, внимательно присмотревшись и прогулявшись по площади, можно было обнаружить, что она выглядит в форме ключа. Ключа к себе? Именно этот ключ я как раз искал.
   Первым этапом нашей экскурсии было посещение собора Святого Петра. Чтобы попасть туда, нужно было простоять гигантскую очередь, тянувшуюся вдоль колонн. Постепенно наша группа собралась, и каждый занял свое место в очереди. Люди здесь ходили группами и были рассеяны по всей площади. Когда наша группа заняла место в очереди, Оля подошла ко всем и поясняла о строгом пропуске в собор. Плечи и колени должны быть прикрыты. Естественно никто не знал об этом, и все искали, чем бы прикрыться. Такая неосведомленность дает заработок беднякам, приехавшим в Италию жить. Около площади Святого Петра везде ходили выходцы из Африки и предлагали купить у них платки. В них не было ничего особенного, но безысходность вынуждала туристов брать у них эти вещи.
   Один из таких бродяг пристал к нам и долго пытался продать зеленый платок за пять евро. Уже наученные путешествиями в другие города, мы решили проявить настойчивость и поторговаться. Этот парень был крайне настойчивым и не хотел продавать ниже пяти, но и в случаях отрицательного ответа не собирался уходить. Нас это веселило, но мы постоянно говорили: "We don't have enough money, we can buy it only three euro". Улыбка и три поднятых вверх пальца и этот бродяга взбрасывал вверх руки и возмущался. И только когда мы уже заходили на саму площадь, малое количество денег сыграло свою роль, и он сдался.
   Стоя в очереди можно было пристально и детально все разглядеть. К самой базилике Святого Петра с двух сторон на противоположных концах площади вели полукруглые колоннады, которые нам предстояло пройти. Наверху колоннад стояли скульптуры святых, каждый из которых были покровителями кого-нибудь. Они своей постановкой вели тебя к самому собору. Будто они все собрались здесь, чтобы сделать это место паломническим и самым главным христианским собором в мире. Это выглядело так и в полной мере ощущалось. Чтобы скоротать время все разговаривали друг с другом, шутили, подслушивали других и вступали в разговоры с соседями по очереди. Некоторые не выдерживали, уходили к фонтану, чтобы смочить руки, голову и просто умыться. Но все хотели попасть и проникнуться святым духом.
   Зачастую в таких очередях и заводятся случайные знакомства. Томительность простого стояния в очереди настраивает нашу коммуникабельность. И вот ты уже не просто стоишь рядом с людьми, а уже знаешь откуда они, сколько раз и куда ездили отдыхать и чем зарабатывают на жизнь. Таким вот образом мы познакомились с впередиидущей молодой парочкой из Москвы, с которой, наверное, в обычной жизни мы никогда не пересеклись. Отсюда получается, что нахождение в Риме на площади Святого Петра, есть жизнь необыкновенная. Находясь здесь, равные друг перед другом, мы ощущали некоторое единение с остальными, в котором не было разношерстных социальных статусов, набитых деньгами карманов и кошельков, приоритетов и взглядов свысока. Связь людей из нашей группы была мимолетная, тем самым и привлекала, так как такого никогда не повторится.
   Очередь приближалась к своему завершению, и чем ближе был вход в собор Святого Петра, тем сильнее внутри клокотали разрозненные частички моего внутреннего мира, желающие успокоения и воссоединения. Возникало некое волнение, так как трудно было представить насколько сильно впечатлит и проникнет в меня дух, обитающий здесь. И вот барьеры пройдены...
   Мы входим через центральный неф. Внутри все сжимается и замирает. Огромные колонны, высокие своды, статуи, надписи на латыни. Глаза разбегаются. Восторг во всем тебе, он прорывает твое состояние со всех сторон. И тут ты замечаешь, как вокруг полно народа, но в соборе стоит тишина. Ты чувствуешь внутреннюю силу. Будто снял крышку с кипящего чайника, и горячий пар не обжигает края крышки, а вырывается наружу, согревая окружающую пустоту. Здесь забываешь обо всем. Здесь ты находишься наедине с собой. Просыпается внутренний голос, и начинается путешествие внутрь себя. Ты не слышишь даже рассказы гида, ты слушаешь только себя и ту силу, которая привела тебя сюда, и будет вести еще и еще. Это сравнимо с пробуждением, с яркими красками, которые вдруг раскопал внутри своего запыленного чулана. Куда ни посмотри - везде святые. Скульптуры, фрески. Свет прорывается через окна, расположенные наверху под сводами собора. Это придает святости и энергетики этому месту. Здесь ты еще больше начинаешь верить в свои собственные силы. Величественное внутреннее убранство заставляет привести в порядок себя и свои мысли. Своды собора, над которыми более двадцати лет трудился Микеланджело, сотрясают и ошеломляюще бьют тебя, и ты понимаешь насколько велики руки и мысль человека, как мы себя недооцениваем, как губим свои таланты, просиживая их за мониторами или охоте за деньгами. Все увиденное здесь будет во мне непоколебимо. Все принятое здесь будет фундаментом моего обновленного "я".
   Легкий свет струится через своды и мягко ложится на твои плечи, придавая тебе забвения. Он вырывает тебя из твоей собственной пустоты, в которой пылью погрязла душа. Взгляды людей устремлены вверх, и тебе кажется, что сейчас их взгляды чисты, как никогда, они смотрят насквозь и понимающе. Они распахнулись мирозданию и миропостижению. Ты стараешься шагать так тихо, насколько можешь. Свет придает свободы. Здесь все невидимые нити, на которых ты держался и через которые ты был управляем, моментально сгорают, придавая все больше понимания - насколько все вокруг прекрасно.
   С колонн на тебя смотрят ангелы, образы римских Пап говорят тебе, что здесь бояться нечего, и здесь ты постигнешь свою сущность в полной мере. Ты хочешь дотронуться до них рукой. Ощутить тепло мрамора. Апостолы держат кресты, и возникает ощущение, что ты находишься в центре всех событий на пересечении себя и мира - словно пересечение креста. Ты в центре и понятие "себя" плавно накладывается на существование мира, именно поэтому без тебя не было и мира. Я дышу реже и чувствую космос везде, словно ты очутился в центре мироздания, и своей рукой ты можешь поспособствовать к созданию мира. Делая свой мир краше и светлее, ты эти краски распространяешь на окружающий мир и маленькие мирки окружающих тебя людей.
   Здесь было столько деталей, что они поражали тебя количеством событий и историй, связанных с ними. Сквозь две массивные мраморные колонны туристов приветствовал памятник Папе Иннокентию VII. Вход в арку под памятником охраняли две величественные головы льва. Около стояли скульптуры женщины с ребенком и женщины, держащей весы правосудия в руках. Лицо Иннокентия VII было непоколебимым, словно он только что подписал буллу, послужившую началу инквизиций и гонений на ведьм, заканчивавшихся сожжением людей. И для таких людей здесь есть свои места.
   Над главным алтарем возвышался балдахин на четырех обвитых колоннах. На каждой колонне стоял ангел и, казалось, что это особенные врата, пройдя через которые, ты найдешь себя и умиротворение. Колонны были высоки, и хотелось забраться на них и посмотреть свысока. Справа стояла знаменитая статуя Святого Петра, к которой простиралась очередь туристов, в которую в итоге встали мы. Подходя к статуе Святого Петра, все терли его мраморную ногу и загадывали желание. Его лицо смотрело вдаль, за которой была вечность, и нимб над головой предвещал, что желание выполнится для человека. И потихонечку, двигаясь в очереди к самой статуе, ошеломленный и проникнутый окружающими впечатлениями, я знал единственное желание, к которому стремилась моя душа, и которое я хотел, чтобы оно исполнилось. И когда моя рука потерла его мраморную ногу, внутри загорелось осознание, что все наши желания будут исполнены, так как желания - это и есть цель, к которой после ты будешь стремиться. И если желание не исполняется, значит оно было ложным, и ты не стремился к нему совсем. Сказав про себя то самое желание, я понял, что хотел этого последние месяцы, искал этого, будучи ослепленный различными обстоятельствами. И вот теперь мой проясненный разум ринулся в бой покорять это самое загаданное желание.
   Отойдя от статуи Святого Петра, нас подвели вплотную к балдахину. Удивительно, как фотографии некоторых предметов может их уменьшать. Балдахин казался огромным. Его очертания трудно было объять. О центральности этого места свидетельствовали статуи четырех святых. Словно они обрамляли его своим присутствием. Мы подходим к каждому из этих памятников и следим за увеличенными эмоциями в их мраморных лицах. Святая Елена словно просила нашей руки, будто хотела передать энергетику животворящего креста, за который она держалась. Святую Елену сменяла Святая Вероника, которая как будто шла тебе навстречу, шла навстречу всему миру, показывая всем тканное плато с истинным лицом Иисуса. Этим жестом она, как будто, прививала окружающим милосердие и сострадание, с которым она вытирала этим тканным плато лицо Иисуса, спотыкавшегося по дороге к распятию. На ее лице было запечатлено безмолвное волнение от осознания того, чем она делится с целым миром и тем, что мир это должен принять близко к сердцу, как слова матери.
   Далее располагался Святой Андрей - первый апостол Иисуса, стоявший с крестом за спиной, на котором он мученически погиб за веру. И неся этот крест за спиной, который впоследствии стал называться Андреевским, он всем своим видом говорил, что нет ничего напрасного вокруг нас. Любые старания, идущие из самых добрых внутренних позывов, разжегшихся около сердца, могут сделать этот мир правильнее и светлее: "Мы превыше небес!" В каждом из нас свой Иисус. Завершал этот квадрат Святой Лонгин, стоявший с распростертыми объятиями и державший в другой руке копье, которым он пронзил бок распятого Иисуса. Он словно привносил сюда раскаяние и открывал глаза всем слепым вокруг на то, что мы все сами можем найти себя, мы сами для себя церковь и успокоение. Только их нужно найти, как нашел римский центурион Лонгин, увидевший кровь и воду из пронзенного копьем бока Иисуса.
   Еще раз посмотрев на купол собора, я почувствовал, что нахожусь в центре мироздания, словно отсюда пошла доброта, но вместе с тем тайны, которые лишь способствовали созданию толкований и красот силами человечества. Разрисованные фрески купола, каналы, идущие к нему и смыкающиеся на нем, напомнили мне центр Вселенной, к которой все идет и стремится. Несметные миллионы идей, образов проходят сквозь нее, но она остается нерушимой и такой же величественной, непостижимой и светлейшей, в которой сосредоточено все самое хорошее, что мы можем откопать внутри себя. И именно за этим люди стремятся сюда попасть, чтобы забрать немного хорошего к себе и быть более цельными.
   Наша группа разделилась - одна половина туристов пошла на платную экскурсию в Ватиканскую библиотеку, а мы снова очутились на знойном римском солнце. Воздух казался тяжелым и насыщенным. Я вынес из Собора нового себя, и оно набирало силы с каждым шагом. В моем сознании сразу всплыла картина. Не могу сказать, почему именно она настигла меня в этот момент. Но это имело место быть здесь. Мне сразу представился вагон метро. Вот ты стоишь, повернутый лицом к стеклу двери. На станции светло и ярко, ты не видишь своего отображения. Но как только поезд уходит в тоннель, свет сменяется темнотой, и чем темнее становится, тем ты яснее видишь свое лицо, все эмоции на нем, все свои переживания и мысли, отраженные в зрачках. Ты словно видишь себя насквозь. В темноте мы лучше себя видим, лучше чувствуем свои проявления. Мысль не отступала от меня. Я вспомнил собор Святого Петра. Все-таки свет там был приглушен и в основном теплый сумрак окутывал все его помещения. Словно так оно было и надо. Создать атмосферу, в которой ты мог бы разглядеть себя.
   Народ, ослепленный лучами солнца, прогуливался по площади Святого Петра. Мы в ожидании другой части нашей группы решили еще раз запечатлеть все вокруг. Фотоаппараты в руках, веселые лица на фотографиях, восхитительная архитектура. Солнце никого не щадило, поэтому мы часто подходили к фонтану, умывали лицо и мочили руки.
   Через некоторое время другая часть нашей группы завершила свою экскурсию в библиотеках Ватикана. Мы снова были вместе. Нас посадили в автобус, чтобы показать нам - насколько огромен Рим. От Ватикана через весь город, мы отправились к Колизею и Римским форумам. Автобус явно не спешил ехать до Колизея. Мы рассматривали окрестности города. Имперский, деловой, огромный! Такие слова очень хотели вырваться с моих губ. Мимо проходили римляне. Они не обращали внимания на наш экскурсионный автобус. Будто это было в порядке вещей. Они жили своей жизнью и не были удивлены, что кто-то хочет узнать об их жизни и ментальности.
   Широта улиц города была очень имперской. Будто здесь могли проехать и повозки со свитой Цезаря, и картежи Муссолини с его марширующими союзниками. Вот на одну из таких улиц и привез нас автобус. Ступни горели и даже кондиционеры автобуса не могли их остудить. Все снова надели свою обувь, и вышли наружу дальше покорять Римские просторы.
   Дорога уходила вниз, где вдалеке виднелись каменные основы Колизея. Мы были на холме, который давал шикарный вид на достопримечательности, лежащие внизу. Они, как ансамбль, каскадом располагались друг за другом. По бокам дороги высились величественные кипарисы, придающие зелени этим песочно-желтым краскам. Внутри меня было примирение и, прежде, кипучая смесь теперь окончательно усмирилась, и, как теплое желе, растекалось и принимало все окружающее так, как оно есть. Я бросил взгляд на спины нашей туристической группы. Все были очень похожи, и это вызывало улыбку. Люди стояли очень одинаково, будто сговорились. У всех были поднятые головы, у всех в руках были фотоаппараты, и все запечатлевали одни и те же пейзажи. Вот если бы была возможность всех одеть в одну и ту же одежду, никто бы не определил, кто есть кто, и наша группа смотрелась, как сборная двойников какого-то одного человека, нанявшего нас на эту неблагодарную работу.
   Постепенно мы приближались к Колизею. Нас встречала аллея, по бокам которой зеленели кипарисы. Под кипарисами стояли лавочки, на которых сидел народ из других туристических групп. Аллея заканчивалась Триумфальной аркой, в которую, наверное, проходили римляне, желающие хлеба и зрелищ. Справа стоял нерушимый Колизей, слева же открывались виды на Римские форумы. Светило яркое солнце, но мои глаза погрузили окружающую обстановку во мрак. Прохлада освежает плечи римских зрителей. Ночь разрезает говор людей, обсуждающих предстоящие бои. На кону битва между горячим сердцем и хитрым расчетом. Соперники коварны и готовы на все. Факелы освещают путь к амфитеатру. На самой арене слышен гул, который благоговейно нарастает с каждой минутой ожидания выхода гладиаторов. Когда находишься внутри арены, когда вокруг тебя ревущая толпа, главное не потеряться, не испытать страх. Мои глаза встречаются с ее взглядом. Я тряхнул головой и вернулся обратно в светлое настоящее.
   Народ разбежался фотографировать окрестности. В наушниках жужжал гид. Я подошел к арке и начал внимательно рассматривать ее облик. Четыре зубчатые колонны держали основные арки. На каждой колонне возвышался апостол, будто успокаивал души вошедших сюда зрителей от агонии и страсти. Над главным входом была высечена истина и наставление латинскими буквами. Интересно, все ли присматриваются к этим надписям? И насколько они принимаются людьми?
   На стенах арки были высечены эпизоды, показывающие предназначение этого места: развлечения во всех его видах: бои гладиаторов, травли животных, публичные выступления и торжественные мероприятия. Все было сделано так, что проходя под этой аркой, ты ощущал трепет и волнительное ожидание того самого зрелища, ради которого ты сюда пришел.
   Даже потрепанный временем, немного разрушенный Колизей выглядел мощно и велико. Однако, подойдя к нему близко, он не казался таким огромным. Арки Колизея нумеровались и вели в амфитеатр, окруженный зрительскими местами. Трехъярусное сооружение сияло брешами. Как будто кто-то сознательно вынимал кирпич за кирпичиком и коллекционировал их у себя дома. Возникало ощущение, что он еще многое переживет и выстоит. Но, смотря на него, я чувствовал одиночество, будто он потерял самого себя и свое предназначение, превратившись всего лишь в памятник. Он потерял свой воздух, свою душу. Времена меняются, все уходят в тень, и в итоге наши возможности не используют, а всего лишь любуются нашими портретами и былыми заслугами. И вот он стоит, выбитые камни, песок, сдуваемый ветром. Толпы туристов восторженно похлопывают себя по плечу: "Сфоткай меня здесь!" И так всегда. Былое величие осталось на фотографиях. Грустный, величественный Колизей и улыбающиеся, счастливые лица людей.
   Над одним из входов висела мемориальная доска, на которой были высечены предназначения и названия Колизея. Колизей, что значит колоссальный, первоначально назывался амфитеатром Флавиев, династией, построившей это великое сооружение. Пески времени переносят нас в далекие шестидесятые годы от существования летоисчисления. Суровое время деспота Нерона проходит, кровь уже излишне впиталась в Римскую землю. Деспоты любят принимать свои поражения самоубийствами. Так случилось тогда, и, видимо, дало генетическую тенденцию среди таких же будущих тиранов. Новая борьба за власть, гражданская война приводит к правлению Флавиев. Все мысли и воспоминания о Нероне должны быть забыты, заменены чем-то колоссальным и величественным. Чего жаждет народ? Зрелищ!
   Таким образом, на месте дворца Нерона и пруда за дворцом возник этот великолепный ансамбль. Он выстоял нашествие варваров, разрушительные землетрясения, но это далось огромной ценой, приведший к его запустению и одинокому виду. Лишь по прошествии многих лет к его частям начали относиться заботливо, начали охранять его. И пусть сегодняшний вид придает этому месту одинокую суровость, для многих это символ Рима. И вечность этого города очень хорошо подтверждается древней фразой римских пилигримов, говоривших: "Пока Колизей стоит - будет стоять и Рим, исчезни Колизей - исчезнет Рим и вместе с ним весь мир".
   Запечатлев этот оплот города, место зрелищ и первых шоу, побродив вокруг него, мы продолжили свою экскурсию далее. Слева нашим взглядам бросался исторический, древний центр Рима - Римский форум. Этот центр сделан, как культурное наследие и память основателям города, вокруг которого разрастались новые постройки. Центр общественной жизни был впечатляющим и занимал большое пространство. Пусть многие постройки, колонны, арки были разрушены временем, но они выглядели, как символы ушедшей эпохи, храня в себе былое величие. Кроме того, некоторые места были перетянуты лентой археологических работ.
   Со стороны Колизея нашим взорам предстал храм Венеры, некоторые колонны которого обвалились. Воображение же воссоздавало его в полном обличии. Сам храм располагался на холме, к которому вели сохранившиеся лестницы. По словам гида в те давние времена это сооружение обладало величием и являлось крупнейшим сооружением древнего Рима. Сохранившаяся восточная целла пестрела мутными красными красками под палящим солнцем, и две богини храма - Рома и Венера непоколебимо охраняли дворец в надеждах, что он возродится, и будет также сиять полнотой своего обличия. Если бы не забор вокруг храма, я бы прогулялся по его останкам, чтобы поделиться с памятником своими останками внутри меня, то, что осталось от прошлого меня. Взять и вытряхнуть все наружу, провести ладонью по остову скульптур Венеры, поблагодарить и пожелать ей терпения. Любовь по-прежнему обитает в этих краях, но переходит в другие ценности - ценности комфорта, ленивости, обеспеченности и даже разврата. Совместное стремление встречается редко, и если встречается, то это самые счастливые люди. Я их знаю. Может мое восприятие утрировано собственными примерами, но то, что я видел, подтверждало мои ощущения и никуда от этого не деться.
   - Знаешь, Венера, мне кажется, встречаясь с девушкой, я знал о них все. Но это совсем не так. Пытаясь общаться с другими, я находил в них все новое. Все приходилось строить заново. У каждой свои извороты в душе, стремлениях и характере. И как после этого быть! Получается, я их совсем не знаю!!! - обратился я ней.
   Обойдя храм Венеры, мы двинулись дальше. Нашему виду открылись далекие очертания красивейшего ансамбля Витториано, с взлетающей колесницей. Дорога, по которой шла наша группа, медленно приближала нас к этому архитектурному памятнику. Справа от нас раскинулась массивная стена с арками, за которыми явно располагалось нечто серьезное. Это было слишком много для частных владений, поэтому нам показалось, что там находился какой-нибудь музей или архитектурный памятник. Рим действительно казался огромным и потрясающим на достопримечательности, культурные ценности. Казалось, что, даже, гуляя неделю там, ты мог бы найти неизведанные места и памятники. По сравнению с другими городами, он казался огромным, масштабным, имперским.
   На тротуарах встречались люди, переодетые в центурионов, цезарей. Желающие с ними фотографировались. Хотелось бы заглянуть внутрь переодетых актеров и узнать: лень или отсутствие другого заработка заставляют их заниматься такими делами. Далее по нашему краю дороги встретилась обширная стена с четырьмя мраморными плитами. От стены отпадала тень, которая немного защищала нас от жары. На самой стене были выбиты четыре каменные карты, показывающие каких успехов достигла Римская империя в эпоху своих завоеваний. Чем дальше по времени была карта, тем обширней становилась империя. И как только хватало сил, могущества, чтобы удержать такие пространства. Но сразу в голове возникли мысли, что чем масштабней власть, тем больше хитрых и коварных людей рождаются в государстве, желающих взять эту власть в свои руки. Отсюда интриги, ложь, политика...
   Везде были люди, словно жара на них не действовала. Они шли пешком, их развозил автобус, либо велорикши. Хотелось представить, как бы это все выглядело в древности, без автодорог, колоссальных современных построек, с множеством кипарисов. И вот в своих сандалиях, мантиях поверх тела, мы собирались под кипарисами и разводили дискуссии о жизни, мироздании, новых идеях. И ведь как только появлялись сильные, готовые управлять толпой - обязательно находились те, кто умел плести интриги и заговоры. И все начиналось здесь - под вечнозелеными, стойкими кипарисами. Римский форум. Сколько всего здесь было! И сколько осталось! Ты смотришь на все это глазами и кажется, что город кинули, так его и не достроив. Но это дело рук варваров. Никакая империя не будет править вечно, везде всему присущ конец. Упадком империи воспользовались варвары. Отсюда начинаешь понимать, что чувствует человек без души, когда его сердце всегда было переполнено яростью и агрессией. Сломать такое! Сокрушить несокрушимое! Трудно было сказать, что останки Римского форума смотрелись уныло. Наоборот, в них будто застыла древность. Среди всех строений бросались в глаза колонны храма Сатурна, уцелевшие после пожаров. Древнейший храм Рима не уцелел, но колонны продолжали стоять непоколебимо, смотря в небо и провозглашая для римлян Сатурналий. Окончание жатвы, торжество, сопровождавшееся жертвоприношениями во имя плодородия. Древние римляне одевались в чертей и мертвецов под символом Сатурна - "смерть с косой", как символ жатвы, протекал этот праздник. Во избежание следующего неурожайного года у всех на столах можно было заметить поджарого поросенка, все были добры и благодушны вне зависимости от сословия человека.
   За колоннами храма Сатурна располагалась еще одна великая древность Римского форума - триумфальная арка Септимия Севера, но обзор ее закрывало здание. Приходилось руководствоваться словами гида, либо брать отдельную платную экскурсию по территории форума. Арка располагалась на Священной дороге форума и была воздвигнута в честь древних побед императора Септимия Севера. Гид красочно описывал декор барельефов арки, где изображались военные действия. Но жара слишком сильно была в голову, что представление немного сбилось и думало лишь о тени.
   Витториано постепенно приближался. Мы шагали по имперской улице, и нас встречали статуи Цезаря, с поднятой вверх правой рукой, как бы провозглашая туристам: "Все это мои заслуги, мои края, добро пожаловать!" Слева от нас плавно удалялась Курия Юлия, где проводились собрания Сената, и церковь Санти-Лука дэ Мартин. Как же они хорошо сохранились, сколько же выносливости потребовалось, чтобы реставрировать эти исторические места. Видно из-за Курии Цезарю, здесь так часто встречались его статуи. Туристы частенько фотографировались с ними, и на каждой была одинаковая аббревиатура - SPQR - "Сенат и свободные граждане Рима".
   Проходя Римский форум, интересно и необыкновенно было видеть город в городе. Насколько все развилось, и тут важно видеть, что дало начало этому развитию - все тоже самое совершенство человеческой идеи и мысли. Приятно осознавать то, что это наследие оставили в таком же виде, в каком мы видели его сейчас.
   С такими чувствами, вполне уставший, с впечатлениями на целый вагон, я подходил к Витториано. Белое, огромное, оно придавало мне свободы. Обойдя Витториано сбоку, мы вышли на просторную площадь, с которой открывался фронтальный обзор на этот памятник архитектуры. Нашему взгляду бросались детали сооружения: колонны, барельефы, мускулистые тела в виде памятников. Чем-то все это походило на архитектурно красивый торт, который проглатывали наши души.
   Наверное, монумент, воздвигнутый в честь объединения Италии, должен выглядеть именно так: помпезно и чрезмерно пышно. В те времена, когда Виктор Эммануил II объединил Италию, ему решили в благодарность воздвигнуть очень приятный подарок. Создавалось ощущение, что по ночам вокруг этого здания, освещенного лучами подсветки, бродили духи свободы и продолжали гордо развевать итальянские флаги над Витториано.
   По бокам Витториано располагались крылатые конницы, будто хотевшие поднять в воздух все это здание, будто хотели независимость государства улетучить, сделать недосягаемой для других враждебно настроенных наций. В середине Витториано гордо высилась статуя Виктора Эммануила, отражая в бронзе пережитые трудности, посягательства и накопленные солнечные лучи.
   Высеченный из белого мрамора на фоне чистейшего неба, Витториано казался олицетворением республики, ее крепости, защищавшей ее от любых раздоров - особенно внутренних. Хотелось забраться на крышу и посмотреть глазами крылатых конниц, что творится внизу. Посмотреть, не обращая внимания на гул машин внизу, как садится и восходит солнце, открывая новый день и впечатления. И важно, что эту созидательную картину видели не только твои глаза, но и глаза той, которую ты бы согрел своим присутствием и поддержкой.
   На такую мысль мое сознание уже реагировало, как должное. И пусть сейчас у меня нет такой возможности, но она обязательно появится и исполнится.
   Все принялись расхаживать вокруг да около Витториано. Я стоял на одном месте и разглядывал все до мельчайшей детали. Сквозь меня проносилось созерцание свободы, я чувствовал жизнь внутри себя, скользящую по всем артериям. Витториано своей масштабностью усиливало стук сердца. В нем как будто говорила история. Под конной статуей Виктора Эммануила II были высечены скульптуры римлян, и их движение связано с завоеванием и пониманием свободы. Перед каждой аркой, на которой располагались конницы, расправили крылья серафимы на мраморных колоннах. По бокам ансамбля восседали скульптуры римских героев, охраняя спокойствие вокруг.
   Перед Витториано симметрично справа и слева располагались два фонтана: один фонтан обрамляет знакомый нам венецианский лев Святого Марка. Так и хотелось похлопать его по лапе и передать приветы восхитительной Венеции, прямо смотря в глаза льву. Другой фонтан был символизирован волчицей - эмблемой самого города. Будто эти два фонтана были, как два моря, омывающих Италию с разных сторон. Прекрасное ощущение восхищения, подкрепленное адреналином, передавало это место. Будто у тебя не было ничего внутри, только бесконечный воздух, который ты черпал, чтобы дышать. Будто твою темную душу изнутри облили яркими красками, и теперь она светилась беспорядочным потоком. Будто ты продел тонкую красную нить сквозь узкое ушко иголки, и эта нить - вновь обретенная жизнь. Ты ее поймал!
   Немного отойдя от Витториано, туристы снова взялись за фотоаппараты, чтобы в полном объеме запечатлеть вид памятника. И смотрелся во всей своей широте он очень впечатляюще. Весь непоколебимый, неподвижный, стойкий, в котором было все непревзойденно ровно и симметрично. Будто его создали не мы, а просто вставили в формочку белый мрамор и получили Витториано. Мы полностью вкусили этого торта, и, наверное, теперь сможем долго рассказывать о его сладости близким и знакомым. После всего увиденного хотелось говорить и говорить. Впечатление впечатлений.
   Просмотр Витториано ознаменовал окончание нашей экскурсии. Нам предоставлялось немного свободного времени, чтобы придти в себя и просто прошвырнуться по магазинчикам. От Витториано отходила прямая улица Корсо, по всей длине которой нам предстояло пройти. Было удивительно слышать, что мы не посмотрели и половины Рима, потому что за этот день впечатлений от увиденного хватало с избытком. Мы небрежно, медленным развалочным шагом потопали по Виа Корсо, завершением которой служила Пьяцца дель Пополо, где и предстояло всем в итоге встретиться.
   На все нам давалось около полутора часов, но после всего произошедшего уже не хотелось куда-то тащиться и чего-то еще рассматривать. Мы шли по Виа Корсо, по обоим бокам улицы располагались бутики с одеждой, обувью и прочими аксессуарами по завлечению человек потратить свои евро. Некоторые магазины приходились по вкусу и нам, в некоторые мы заходили просто перевести дух, спасаясь от сокрушительной жары. После таких посещений городов очень хотелось попробовать Италию осенью или в мае, когда погода еще щадит непривыкших туристов к таким высоким температурам.
   Идя по Виа Корсо, мы хотели выполнить еще одну цель поездки - попробовать знаменитое римское лимонное и фисташковое мороженое. Шагая и практически не говоря с собой, языки уже итак не ворочались, постепенно мы забрели к магазинчику мороженого. Всего лишь за три евро нам предложили большущий стаканчик с мороженым. Мы взяли лимонное. Оно приятно охлаждало наши внутренности, и, казалось, будто ты ешь лимон с кубиками льда в сахаре, облитый сливками. Может такие ощущения были вызваны впечатлениями от города, но вкус этого мороженого был несравним с тем, что я ел до этого. Кажется, не прошло и тридцати трех секунд, как его уже не было. С окончанием мороженого подходила к концу Виа Корсо, и перед нами постепенно раздвигалась Пьяцца дель Пополо.
   Встречая нас своей шириной, она представляла форму круга, словно это было солнце, от которого лучами расходились улицы, одна их них была Виа Корсо. В центре площади стояла стела, на которой были высечены древние знаки. По территории площади располагались фонтаны, где мы заметили людей из нашей группы, также изнемогающих от жары и усталости. Они опускали руки в фонтаны, пили воду и пытались найти место, где бы присесть. Мне на миг представилась картина, как на этой народной площади собрались римляне и провожали нас, словно мы выстояли это жаркое испытание и втянули в себя все самое хорошее из римских душ. Их руки были подняты кверху, их сердца трепетали. Они провожали нас аплодисментами, а мы, словно непобедимые гладиаторы Колизея, брели сквозь этот людской коридор с лицами полными гордости и чести, с уставшими, но глазами-огнями следовали в свой автобус. Я замыкал это шествие и перед тем, как раствориться в темноте автобуса, я обернулся назад. Мои глаза искали ее взгляд в толпе, мне очень хотелось найти их и взять с собой. Сердце билось спокойно. Надежда последними вздохами задерживала мое шествие в автобус, и я, повертев головой, все-таки вошел внутрь, и мы поехали...
   Неплохое действие, как завершение этого путешествия. Но все было иначе, ее здесь точно не было, римляне, не обращая на нас внимания, размеренно прогуливались сквозь площадь. Мне было хорошо, постепенно наша группа собиралась целиком. Все были счастливы видеть Олю, и она нас повела в автобус. Это действительно было шикарно оказаться под обдувом кондиционера и раскинуться в кресле. Последняя проверка нашего состава - все в сборе. Мотор заводится. Удобно откидываюсь в кресле, и мы начинаем обратное путешествие в Римини.
   Плавно набирая обороты, автобус выезжал из городского окружения на автотрассу. Постепенно скорость возрастала. Туристы группы переговаривались между собой о замечательном путешествии. Обмен фотографиями, эмоциональные реплики - все смешалось воедино. Я чувствовал жар, словно только что вышел из горнила кузницы - новый я, принимающий жизненные уроки, поддерживаемые новыми впечатлениями, со свободной впереди дорогой. Я еще больше врос в свое кресло, мимо мелькали пейзажи, а внутри меня росло новое чувство. Ощущения были сравнимы с двумя эпизодами, которые закрались в мою голову и засели там, соотнося мое новое состояние с состоянием героев этих эпизодов.
   Сначала хотелось просто высунуть голову из автобуса, подобно Джокеру Хита Леджера, и почувствовать свободу, словно ты вырвался из клетки, одурачил всех, словно твой план сработал. Будто вокруг царившего хаоса мыслей, ситуаций, ты оставался верен себе, и, благодаря этому, сохранил свою целостность и невредимость. Казалось, я проникал в его состояние и понимал его состояние. Ветер в лицо, никаких препятствий и чистый кайф от того, что ты живешь. И вот оно новое ощущение - быть верным себе, освободившись от предрассудков, лететь к своему месту, а свое место найти не так просто, и предстоит далекий путь, но твои глаза устремлены вперед, улыбка порождает уверенность к встречным препятствиям и так далее. Действительно не хватало того, что нельзя было высунуть голову из окна автобуса и потрясти своей шевелюрой. Отмычка от всех дверей есть в нас самих, только мы не всегда ее находим. Наверное, должно случиться что-то серьезное, чтобы мы поняли, где ее искать. Автобус мчался вперед к Римини, и сила палящего солнца постепенно ослабевала, готовясь к вечеру.
   Второй ассоциацией нового чувства был эпизод из клипа Foals - 2 Trees, когда сделанный из скотча пес с грустной мордой катится по ночному городу и с тоской напевает припев, высунувшись из окна машины. Это чувство напоминало освобождение. Оно еще только теплилось, и надежда поднимала на него свои кулаки. Но оно росло и становилось крепче. Было грустно от того, что я знал - неизбежный конец по-моему возвращению вел в отношениях с ней. Эти белые розы высохли, и их лепестки, трепеща, осыпались вниз. Все мои идеалы, жужжавшие в моей голове, непоколебимо рухнули. Никакого совместного стремления, никакой взаимовыручки. Лишь только самовыгода. Хотелось ругаться, но лишь отчасти. Мои глаза были очень похожи на глаза того пса из клипа - загнанные, уставшие, но в них ярким пламенем отражалась жизнь и отношения в тех проявлениях, которые он пережил, которые пережил я. И пусть грустный взгляд был сейчас, но зато он начал воспринимать все, как должное. А впереди была та же дорога со своими кочками, остановками. Дорога с сильным ураганным ветром, жарким солнцем, интересными попутчиками и новым смыслом, который можно было обрести, лишь двигаясь вперед.
   И это новое чувство укреплялось. Впереди свобода, я вез ей подарки, мне их хотелось подарить и уйти, но моя свобода говорила, что это не произойдет. Еще один длинный сериал в несколько сезонов подходил к концу. Кто-то подумал, что это грустный финал. Но, наверное, в жизни разделение на хороший и грустный финалы размыты, так как все это опыт. Надо брать из него все самое лучшее, а то, что не получилось - не зачеркивать, желать лучшего и брать отсюда на доработку все совершенные ошибки. Наверное, это и есть самосовершенствование.
   А еще я ощущал темную комнату, в которой тускло начинает светить лампочка. Я привыкал к этому свету, он уже не резал мои глаза. И самое главное во мне снова были силы, чтобы встать и потянуться к этому свету. Я еще не соображал каким в конце концов он для меня окажется. Но теперь я не боялся обжечься. Хотелось, безумно хотелось, высечь сердце и закрепить его на руке, чтобы постоянно наблюдать и общаться с ним. Хотелось, чтобы оно по-прежнему чувствовало, но самую душевную часть хотелось заковать в броню, чтобы эта защита несла в себе твердость решений, и деформацией отражало возможную боль. Таким теперь сияло мое новое я, собранное в Риме по кусочкам, загаданное и желанное в соборе Святого Петра. Теперь мое новое я высилось над моей головой слегка впереди, ведя меня сквозь темноту по этим нескончаемым дорогам. Новое, обжаренное и закаленное. Теперь с твердостью характера хотелось за ним всегда следовать.
   Время двигалось плавно. Окружавшие пейзажи от яркого света покрывались мягкими оттенками оранжевого загара. Лишь небо по-прежнему оставалось самым чистым и синим. Будто для Италии совершенно не существовало облаков. Казалось, теперь мысли не посещали меня. То ли они устали, то ли я не пропускал их. Поездка протекала спокойно и скоро, за полтора часа до Римини автобус завернул на стоянку, где мы могли выйти, потрясти и размять тело, а также перекусить.
   Все-таки классная штука посреди трудного пути остановиться и перекусить. Народ ринулся в кафе. Кто-то просто прогуливался в тени автобуса. Мы были среди них. У нас еще оставалась запасенная нами еда. Мы наделали бутербродов и начали лопать их. Стоя на этом солнышке, мое новое я подбивало меня позагорать. Так я остался минут на десять-пятнадцать без футболки, щеголяя перед окружающими своим голым торсом. Самое главное свободно. Хотелось еще пробежаться, хотелось вытрясти всю энергию накопленных впечатлений, но мешала скоростная дорога, пролегающая рядом. Перед нашими глазами далеко впереди стояла гора, и очень хотелось на дельтаплане парить с ее вершин.
   После того как все поели, нам дали время еще немного постоять, либо прогуляться по окрестностям. Все был довольны собой, тех, у кого эта экскурсия была завершающей в туре, не сложно было опознать, они выглядели действительно уставшими и слегка перенасыщенными в эмоциях. Остальные были энергичны, они желали новых путешествий. Конечно, очень приятно, когда твои приключения завершаются так основополагающе и так величественно. Рим стоит посещать последним. Это как путь к началу начал. Снова завелся мотор, мы опять помчались к Римини. Эта дорога была сравнима с безмятежным состоянием. Все думы обдумались, все дела сделались. Просто я сидел и смотрел в окно, просто автобус меня вез к месту назначения. Все было просто. Километр за километром, секунда за секундой.
   Вы замечаете, что чем ближе вы становитесь к дому, тем время начинает играться с Вами. Возникает ощущение, будто оно устает и делает вид, что отдыхает. Мы постепенно въезжали в Римини, но пока медленные повороты, пока светофоры все задерживали наш путь к дому. Пока мы въехали сюда, на улице уже хорошо вечерело и смеркалось. Наступало время морской прохлады. Еще немного терпения, и вот, наконец, мы сходим на дорогу перед отелем, очень хорошо благодарим Олю за отличные путешествия и Паскуале за прекрасное вождение, и удаляемся к себе в отель.
   Нас, как всегда, встречает Сергей и интересуется, как прошло очередное путешествие. Наши эмоции говорили сами за себя. Усталость наших слов дала понять, что путешествие было потрясным, но изматывающим. Мы буквально ввалились в свой номер. Хотелось есть и хотелось лежать. Но упасть на диван было опасно, так как потом ты мог бы совсем не встать. Немного посидев, мы расположили свои вещи на место, умылись, попили водички и принялись готовиться к ужину.
   Было необычно чувствовать внутри себя полный порядок и спокойствие, будто ты на лодке выдержал этот шторм. Усталость была, но небольшая - хотелось немного выспаться. Но в целом голова была пуста от блуждающих и терзающих мыслей. Все мои рецепторы были отключены, я прибывал в полном спокойствии. Кажется, теперь ничто не смогло потревожить меня. Я был настолько спокоен, что вкусная еда вызывала еще большее умиротворение. Но снова я не удержался перед чашкой тертого пармезана, которого осмотрительно я побольше отсыпал к себе на тарелку и слопал.
   Не помню сколько мы всего съели, но покушали очень плотно. Это дало нам энергии на прогулку по ночному Римини. Видно было, что рабочие будни завершились, и город пестрил людьми в виде парочек, просто друзей и одиноких романтиков, скитающихся по городу. И это, не считая многочисленных туристов. Мы прошлись вдоль дороги, по которой располагались отели. Вокруг сновали машины, люди, собирающиеся на вечеринку, люди, сидящие в ресторанах в ожидании своей еды. Все выглядело, как сочный бутерброд, смачно намазанный пастой Nutella.
   Насмотревшись всего этого вдоволь, мы пошли к побережью моря. Там снова расположились негры, торгующие кроссовками, кожаными сумками модных брендов. На этот раз они нам были не интересны. Влажность и прохлада моря остужали наш пыл, впечатления. Оно просто тянуло нас к себе. Это еще сильнее успокаивало мое сознание. Немного посидев здесь, держа ноги в прохладном песке, мы попрощались с морем, пообещав завтра вдоволь порезвиться в нем, и, наконец, направились домой. Все-таки сон и усталость давали о себе знать.
   С каждым шагом отель был ближе. Вот уже преодолены ступеньки к своей комнате. Последний марафет, зубы почищены, теперь точно можно успокоиться и вздремнуть. Свет погашен, глаза закрываются. Завтра можно никуда не торопиться. Выспаться и оттянуться на море. Внутри меня прохлада. Мой падший Рим совсем занесло снегом, но сквозь него уже пробиваются зеленые ростки моего нового, свежего я, а что касается прошлого, то я буду там бродить, смотреть на то, что было и видеть то, что стало. Смотреть на эти обугленные руины и помнить о том, чем надо руководствоваться и как лучше не поступать. Глаза закрываются, словно железный занавес закрывает этот фильм. Сон наступает быстро, и я все дальше проваливаюсь в него...
  

Глава 7. День Седьмой. Солнечное море. Пробежка. Как рак

  
   Дни, когда тебе некуда торопиться, всегда начинаются небрежно и медленно. Твоя голова - кипящий чайник, и нужно снять ее с раскаленной плиты, чтобы очухаться и придти в себя. Ты вроде бы и хочешь подняться, но ты словно огромная плита лежишь себе на диване, и нет сил, чтобы пошевельнуться. Снова закрыть глаза и спать до тех пор, когда из-под тебя не полезут зеленые ростки новой жизни.
   А бывает совсем по-другому! Ты лежишь и вроде уже не дремлешь, но какой-то сон или мимолетная мысль мешает тебе подняться и приняться за дела. Ты лежишь на своем пузе, всматриваясь в узоры стенки, и эта мысль одолевает тебя. Ты ее вертишь в разных ракурсах, смотришь на нее под разными углами, и тут начинаешь замечать, как из одной крошки вырастает идейный город. Ты бродишь по своему творению и пытаешься направить мысли в единое русло. Но ветер идей начинает настолько сильно показывать свои силы, что все изящные строения не выдерживают напора и разлетаются в щепки. Снова хаос, тягучий и заставляющий тебя не просыпаться всерьез.
   Ну, или сон. Тебя выбило из него, он был такой привлекательный и очумелый, что ты, лежа на своем боку с одним полуоткрытым глазом, пытаешься воссоздать эту картину и сюжет. Вся активность мозга направлена не на просыпание, а на реконструирование забытой галереи образов. Тебе так хочется вернуться туда обратно, что как будто и другого ничего не существует, и даже капли дождя не помогут изменить твоего решения. Вроде бы ты поймал эти сюжеты, но появляются новые детали, искажающие прошлое, они как будто принимаются в тебя сквозь искривленную призму, разбавляя и размешивая правдоподобие.
   Легкий штиль переводит тебя на берег, точнее склон, круто уходящий вниз. Солнце каждыми днями встречает и провожает твое настроение, отражаясь яркими красками на небе. Всегда только хорошие новости, взгляд спокойный от наблюдаемого морского бриза. Ты твердо стоишь на ногах, несмотря на твою изможденность и старость, но тебе приятно быть здесь, и тут ты начинаешь понимать, что врос в эту картину очень глубоко. Ты дерево. Твои жизненные раны - кора со многими лабиринтами разветвлений. Твои уши - птицы, приносящие и уносящие вести, песни и прочие звуки. Ты хочешь пошевелить руками, но без силы ветра тебе ничего не сделать. А ведь сон начинался иначе. Ты пришел сюда молодой и полный сил поменять эту картину. Но наслаждение и беззаботность выросли в привычку. Наблюдение стало образом, твоей позицией. Время стало корнями, твои стремления ушли в землю и остались там, держа тебя на одном месте. А ты - вместо того, чтобы махать руками лишь ждал перемены погоды. Руки стали инертными ветками, на которых листьями проросли свежие идеи, сдуваемые в отдельные сезоны ветрами. Тебя только изредка покачивает. Твоя непоколебимость стала корой, а чувство изменений обрело лишь стремление встречать и провожать солнце. Хотим одно, а получается другое. И частенько такое происходит с нами во снах...
   День начинается достаточно поздно. Без снов и просто лежаний. Вдруг открылись глаза, и стало понятно, что ты выспался. На часах было около одиннадцати. Этот день был в нашем распоряжении, мы могли делать, что захотим. Но главной целью было море, и провести отличный расслабляющий денек. Ну и кроме этого приятного занятия надо было еще пошляться по городу и прикупить различные сувениры себе, близким, друзьям. Поднявшись с дивана, я придал себе ускорения и вскоре был готов изменять свое настроение настроением пространства.
   Вскоре мы все сидели в столовой нашего отеля. Она не была огромной и чем-то напоминала обед на фазенде или детскую столовую. Но в ней были приятные запахи домашней еды. В последний день нашего пребывания в отеле нам захотелось попробовать на вкус мастерство шеф-повара, тем самым уважив хозяйку отеля. Меню было простым и, скорее всего, соответствующим требованиям всех туристов, обитавших здесь. Легкое питание в виде супчика, пасты и сока приятно зарядило нас на бодрствование. Я бы попросил добавки, но мы двинулись перед походом на море немного прогуляться по сувенирным лавкам. Чтобы все остались довольны - каждому по магниту, чтобы особый человек для тебя был рад твоей заботой - подарок особый. В таком порядке, поддерживая индивидуальный подход к каждому, мы сокращали наше итальянское пребывание на пару часиков.
   Море привлекало. Люди толпами шли загорать, плавать и наслаждаться прикосновением волн. Мы практически были готовы изведать его, проникнуть в его суть. Зайдя в отель, скинув купленные сувениры, приготовившись к отправке, мы начали приближаться к пассивному отдыху. Искупаться и лежать кверху пузом на шезлонге.
   Днем песок на пляже обжигал, и, кажется, в нем можно было вскипятить воду. Наши ступни горели, поэтому мы шли достаточно быстро. Вокруг играл народ. Кто в волейбол, кто перекидывался мячом, кто просто догонял друг друга. В общем обстановка располагала к отдыху, несмотря на кучу людей, они словно не обращали на тебя внимания, занимаясь каждый своим отдыхом. Расположившись на шезлонге, мы двинулись к воде. Ты невольно вспоминал детство, когда ты в свое удовольствие мог барахтаться в воде, а также сюжеты из фильма "Достучаться до Небес". Море казалось бескрайним, и, казалось, оно протекает прямо в твое сердце. Ты ощущал себя капитаном корабля, и, неважно, идешь ты своим курсом, либо идешь ко дну. Море в любых случаях было привлекательно-очаровательным.
   Ребята плавали, я стоял, смотря вдаль, и меня качали волны. Я был словно морская фигура, которая замерла и полностью слилась с водами моря. Я будто поддался спокойствию этой стихии, и море покачивало мое спокойствие внутри. Чтобы не жарило солнце, я был по плечи в воде и уютно плыл вместе с волнами. Казалось, я хотел увидеть ее взгляд вдали, но теперь его там не было. Вдали была неизвестность, она совершенно не пугала меня, она была светлой, солнечной, была синим небом без облачка. В моих глазах отражалась новая надежда, что так и будет происходить далее, в моих глазах застыло ощущение нового прилива сил, которые били во мне волнами, и я знал, что их надолго хватит. Жизнь из красной тонкой нити, превращалась в канат, узлы которого хоть и были затянуты, но так, что по ним надо идти. Спокойствие не вечно, новые мысли начали заполнять мое пространство, и я решил избавиться от них, совершив пробежку вдоль побережья.
   Побережье своей полосой тянулось на протяжении около пяти-семи километров и заканчивалось чертовым колесом. Мы находились с другой стороны побережья. Мне безумно захотелось добежать до этого колеса и вернуться обратно. Когда бежишь, мысли словно пролетают мимо тебя, и чем быстрее ты бежишь, тем меньше энергии остается думать обо всем этом. Бывали разные времена, и часто приходилось бежать до изнеможения, чтобы не думать, чтобы не мыслить, чтобы единственной целью было ровное дыхание и количество кругов. И чем дольше я бегал, тем выносливее становился, и, кажется, что сейчас, сколько не бегай, ты не устанешь. Интересно, сколько километров мыслей пронеслось сквозь меня, когда я бежал?
   Солнце уже зажарило наши тела, а я, как будто ничего не подозревая, не надевая футболки, не намазавшись защитным кремом, вышел из моря и побежал вдоль побережья. Я чувствовал себя по-новому, словно мне заменили мотор и поставили очень мощный движок. Как будто ничего, что раньше было - не существовало, я как будто действительно расстался со своими терзаниями. Я бежал, и вместо мыслей у меня работали глаза, озирая поведение окружающих меня людей. Я блистал своим бледным, незагорелым торсом и двигался вперед. Темп был средний, и бежать босыми ногами по берегу, омываемому соленой водой было очень приятно.
   Лучи солнца вызывали пот на теле, тело же было механизмом, плавно и ритмично работающим без лишних движений. Я видел, как колесо медленно приближалось ко мне. Я хотел сохранить это чувство, я словно бежал к свободе, а может быть даже свобода хотела угнаться за мной, а я все не уставал. В основном люди резвились в волнах. Я пробегал мимо них и мне встречались их глаза. Они отдыхали, их не тревожило то, что было за пределами этого моря. Они тихо прогуливались по побережью, либо просто раскинулись на шезлонгах и также смотрели вдаль.
   Я бежал мимо них, и они словно были антуражем бесконечного пути к свободе. Люди возникали и исчезали за моей спиной, как будто вспыхиваемые огоньки, появляющиеся и проносящиеся мимо. У каждого была своя яркость, узнать которую возможно только пообщавшись. Было приятно наблюдать, что не только я совершал пробежку в такую жаркую погоду. Здесь очень заметно, как человек следит за своим здоровьем. Вот навстречу бегут два молодцеватых старичка, а вот и девушка с пульсометром (ммм, какая у нее подтянутая фигура). А вот видно бежит какой-то бегун - бежит быстро, тело атлетичное. И среди них бежал я. Солнце светилось ярко, и, казалось, мое тело его отражает, блистая еще сильнее. Но на самом деле оно поглощало все эти лучи, разогревая меня еще больше, создавая серьезную нагрузку на организм. Но я не замечал этого, я бежал дальше, со мной бежала молодость - сильная, стройная и всемогущая.
   Пробегая побережье, создавалось впечатление, что люди здесь не работают, а только отдыхают. Как же много их было. В голове иногда возникал образ: вот если сзади была поглощающая волна - смог бы я убежать от нее? Это мне придавало сил. Но помимо этой чокнутой ассоциации мне придавали сил голые женские сиськи. Конечно, бывая здесь впервые, ты психологически не готов к таким картинам. Твое дворовое воспитание и русская обыденность в соответствии с горячим молодым нутром воспринимали такие картины чрезвычайно круто. Это был удивительный шок, сопровождавшийся концентрацией внимания на прекрасном предмете мужских мыслей.
   Когда я бежал, на моем пути встречались самые разные парочки: совсем молодые, парочки супругов и даже прогуливающиеся дедушки с бабушками. Это были просто одинокие женщины, загорающие на шезлонгах. Их груди были открытые: маленькие, огромные, груди-сливы, груди-яблочки, груди с морщинами. Все они заставали меня в ослепительный восторг. Я бежал еще сильнее, долго повернув голову в сторону сисек. Но самое интересное для них это было обыденно, словно они ходили одетыми, не обращали на меня внимания. А я все бежал и бежал.
   Минут через двадцать-двадцать пять я достиг желаемой цели. Чертово колесо возвышалось надо мной, побережье здесь заканчивалось. Знакомо ли Вам чувство расслабления после покоренной цели? Уверен, что да. Вот эти самые ощущения вальяжности испытывал я сейчас. Но оставался еще такой же путь обратно. Поэтому я решил охладить свои моторы, зайдя в морскую воду. Видеть бы мою спину, я, наверное, снял бы свои шорты и покрыл бы ее. Но на затылке в этот раз глаз у меня не было. Где-то вдалеке внутри я ощущал расслабленность от перегрева, но вера в то, что наш организм может гораздо больше поборола все во мне. После минут десяти охлаждения, я вышел из моря и побежал в обратную сторону.
   Всегда стоит начать, и как только ты начнешь, вся леность в тебе проходит. Все обороты включаются на полную, и ты работаешь, как охлажденный механизм. Такое было и в этот раз, я бежал, дыхание ровное, плечи блистают белоснежностью, торс красноват от напряженности. Мысль снова была одна - добраться до своих. Я прокладывал путь обратно и опять встречал людей, которых обогнал недавно. Такое ощущение, что ничего не изменилось, они были на тех же местах, их дополняли новые пляжники, только пришедшие сюда.
   Солнце было ровно над моей головой. Мне казалось, что если бы оно было вдали на горизонте, разукрашивая красками небо, то я бы бежал до него, пытаясь подарить ему шипастую розу, зажимаемую в моей руке. И это стало бы символом не только любви к жизни такой яркой и колкой, но и любви к свободе, которую практически невозможно достать, если только вдохнуть немного. Я бежал и ощущал себя бесконечным странником к этому практически невидимому идеалу. Сердце колотилось внутри, напряженное от нагрузки, искрящееся от впечатлений, и горячее от неразделенного и покинутого чувства. Глаза облепляли крупные капли пота, соль резала взор, но я двигался дальше. Nothing Can't Stop Me Now.
   Когда после изнурительного бега достигаешь цели, лучше не останавливаться. Лучше походить вокруг да около - привести тело к нормальному ритму. Оказавшись у нашего шезлонга, у загорающих ребят, я прошелся вокруг них. Сделал парочку упражнений. Ребята искупались. Я отжимался и ощущал в голове падение звезд, они со свистом падали в океан внутри меня, сотрясая все во мне и вызывая лень. Интересные ощущения. Особенно, когда не припоминаешь за собой такое. Я пил воду, взятую нами, и мне больше всего хотелось прилечь. Люди же все приходили и, казалось, что этот поток никогда не кончится. Отдыху нет границ, и разраставшаяся занятость шезлонгов доказывала это. Еще на несколько часов в Италии сократилось время до перелета обратно. Нам необходимо было упаковывать вещи к отъезду и пора возвращаться в отель.
   Мы собрались и приперлись домой. Казалось, я тащил не только себя, но и весь мир. Когда я пришел в отель и увидел себя в зеркало, мои зрачки чуть не вывалились из орбит. На меня смотрел такой же я, только сплошь красным, как у вареного рака, торсом. Будто меня отварили в огромной кастрюле, и я походил на огромную креветку. Теперь становилось ясным появление падающих звезд в голове, ощущения лени и тяжести. Это был сильный солнечный удар и даже удивительно, как меня носили ноги. Голова немного кружилась. Было чувство, будто я таскаю на своих плечах огромные гири, придавливающие меня к земле с каждым шагом.
   Мое существо же смеялось надо мной. На полке лежал противозагарный крем, и я только сейчас обнаружил его. Ситуация и горькая и комичная. Хотелось откровенно поржать, но каждое движение сопровождалось болью и жжением. Попив немного воды, я вымазался противозагарным кремом. Он несколько охладил меня, но картинка вокруг кружилась и пылала жаром. Я помню еще завершающий ужин в Roxy Bar, съелось в этот раз намного меньше, я помню завершающую прогулку по Римини, погружающемуся в ночную прохладу. Все остальное было размытым фоном мелькающих лиц, сливающихся с голосами, словно им увеличили pitch. Я был сконцентрирован только на своем состоянии, я чувствовал себя лесом, горящим под самый корень. И чтобы когда-нибудь загорать!? Никогда! Мысли были, как черные тучи. Ты будто выживал в этой агонии, а мир по-прежнему вертелся, не обращая на твою поджаренность никакого заслуженного внимания...
   Отпустило меня только вечером. Мы наслаждались прохладой моря, оно в этот вечер было слишком неспокойно, словно праздновало наше отбытие. Моя спина горела, но глотки отличного белого вина отвлекали меня от жжения. Было прекрасно подставлять свои морды под ветер, который обретал новую силу. Мы сидели с чувством выполненного долга. Мы посмотрели все, что хотели, мы насладились всеми красотами и набрались впечатлениями. Пора завершать порцию хорошего, иначе к нему очень легко привыкается. Мы сидели без слов, просто наслаждаясь вином и окружающим миром. Все слова уже были сказаны. Каждый чувствовал свою связь с морем, и для каждого оно принесло что-то свое. Когда мы уходили, Луна прощалась с нами, море шелестело, будто не хотело отпускать, спина горела и подстегивала меня к ожиданию неспокойной ночи. Конечно, надо было выдержать паузу, повернуться, посмотреть вдаль морского пейзажа, помахать ему рукой, сказать спасибо. Но наши фигуры просто удалялись. Удалялись к себе в отель, чтобы завтра утром покинуть эти места, и снова стать частями другого целого, в котором ты вырос, и в котором уже какой год не наблюдалось порядка!
   Мы вернулись в отель. Полночь. Проверили еще раз укомплектованность своих багажей. Все было в норме. Внутри меня играл Bonobo - All In Forms. Будто все шло к тому, что так и должно все было происходить. Я горел, но я был цельный, и, казалось, ничто теперь не изменит моего взгляда. Запас прочности переполнен, я готов ехать обратно, тем более ехать с кучей подготовленных эмоций и впечатлений. Если бы меня поместили в темную комнату сейчас, то я бы светился!
   Освещение в номере выключено. Мои глаза закрываются. Спина поджарена и трудно засыпать, но я проваливаюсь в едкий и тяжелый сон. Сон, в котором уже нет ее. Есть только причал, утонувший в тумане интересной неизвестности, в ожидании своего корабля. Вместо твоих синих глаз только синее небо, но я не смотрю вверх, я смотрю вперед. Только вперед! Ох, как же жжется моя спина!
  
  

Вместо Эпилога. День Восьмой. Новые надежды. Улетаем обратно

  
   Мы сидели в аэропорту Римини. На наших сумках были отметки, что мы прошли контроль. К вывозимому алкоголю и его количеству придирок не было. Все лица таможенников были приветливы и сияли радушием. Силуэт Федерико Феллини расположился браслетом на ручке моей сумки.
   Мы прибыли заранее, но самолет снова задерживался, уже ровно как два часа. Наше ожидание было очень томительным. За нашими спинами было легкое просыпание рано утром, очередная проверка багажа. Вес в норме. Мы мило попрощались с хозяйкой отеля и Сергеем. Нам очень хотелось говорить добрые слова, и мы не боялись, что их запас иссякнет к людям в России. Нас подхватил автобус, где с другими туристами нашей группы, мы прибыли в аэропорт. Быстрое прохождение контроля несло за собой неприятную новость, что самолет в связи с пожарами на Урале задерживается.
   Все сидели вокруг своих багажей, все ждали. Мало кто говорил, лишь редкий переброс словами. В основном все затаились, надеясь, что время принесет хорошую новость. Мы стояли и вздыхали, нас снова выручал планшет, на котором мы рубились в футбол. Но в отличие от московского ожидания - эта игра была томительной. К тому же загорелая спина не отпускала меня, напоминая о себе легкими головокружениями...
   Когда подали самолет, когда ты взбирался на трап, хотелось задержаться, поглубже вдохнуть этот воздух, поглубже втянуть в себя эту свободу и просторы. Но внизу топающая очередь не ждала. Я зашел в самолет и занял свое место. Фоном играли комментарии стюардесс о правилах поведения при взлете и посадке. Фоном были другие пассажиры. Фоном была даже моя обожженная спина. Казалось, сейчас время замедлило свой бег, и ты видел, как каждое действие распадалось на мельчайшие атомы. Весь ты жил новым ожиданием себя и новыми надеждами. Надежды эти касались твоего запала и уверенности, что этих добрых впечатлений, этой свободы, этого нового огонька хватит надолго, что этим увезенным с собой добром ты будешь обязан делиться с окружающими и заряжать их своей полученной здесь энергии. Ты ощущал в себе новый моторчик, ты ощущал в себе силы, что можешь противиться и управлять серым мирозданием там, что его можно разукрасить, его просто необходимо разукрасить. Ты запасся всей палитрой красок и разной толщины кисточек. На всех хватит. Ты ощущал, что не надо стесняться, надо оставаться самим собой. Ты чувствовал, что жить стоит впечатлениями, и какой бы не было крепким денежное дерево, найдется ветер, готовый сорвать все его листья. Но впечатление не сдуваемо, оно рассеивается теплом сначала в тебе, а потом, усвоив его, ты даришь эти эмоции окружающим. Я вновь чувствовал себя, я снова был целостным, и, казалось, теперь ничего не могло разрушить мое восприятие. Прежние идеалы лопнули, но они остались спокойно зарастать рифами на дне морском. В моих глазах отражалось ощущение, что теперь-то дважды в одну реку не войдешь, и пускай я вез ей подарки, но моя надежда не давала шансов, что мне представится случай их подарить. Во мне обретала силу новая надежда - целая, прочная и необъятная, дающая в тебе силу и веру во все самое хорошее, которое только предстоит и будет быть в будущем. А теперь я закрываю глаза, шасси плавно убираются, скорость самолета вдавливает меня в кресло. Уходят дни, уходим мы. Мы оторвались от земли...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

No Mike 33 Slam, 2013

  
  
  
  
  
  
  
  

2

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"