Житие мое. Монтер путей господних (часть 4)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
8.На любое событие есть как минимум две точки зрения. Обе - правильные.
|
Глава 68
Долгое время Лаванда Килозо пребывала в уверенности, что может покинуть Искусников в любой момент и преследовать ее не смогут. Особенно эта убежденность укрепилась со смертью рыжего Гертани. Нельзя сказать, что его гибель была запланирована, просто штатного убийцу секты послали на дело, оказавшееся ему не по плечу. Очередной несчастный проживал в самом одиозном районе Хо-Карга - Городище, причем - безвылазно. Там его и решили мочить. Лаванде приходилось работать в столице, и она удивлялась, с какой легкостью сектанты планируют рейд в такое место - мрачное гнездилище традиционалистов. Ее сомнения оказались не беспочвенны - группа из пяти боевиков словно бы растаяла среди угрюмых глинобитных стен.
"Вот так вот!" - с некоторым злорадством размышляла белая. - "Пустынники - люди простые, чужой репутацией не интересуются и своих в беде не оставляют. Сунулся - получи!"
Но имя несостоявшейся жертвы Лаванда запомнила - человек (по мнению Хаино) слишком хорошо разбиравшийся в их деле, представлял для армии интерес.
Теперь сектанты жили именно так, как и полагалось жить гонимым и отверженным - в постоянных переездах. Хаино метался по Ингернике, словно полоумный заяц, и нигде не находил покоя. Загородные виллы сменялись заброшенными сторожками, безымянные фермы - кварталами больших городов. Искусник словно бы чувствовал нависший над ним меч, но не мог различить державшую его руку. Тактика себя оправдывала: Лаванда не была уверена, что, отлучившись за подмогой, застанет его на месте. Но ведь были и другие, те, чьими действиями Хаино продолжал руководить, несмотря на шаткость своего положения. Их имена звучали в разговорах, они приносили сведения и получали указания, предоставляли Искусникам свои дома и оплачивали переезд. Перед глазами шпионки проходили самые доверенные люди секты и те, кто продолжал ее дело, несмотря на учиненный "надзором" разгром. Далеко не все они были глупцами и неудачниками: Хаино называли Учителем известные политики и преуспевающие целители, эмпаты с обширной клиентурой и состоятельные промышленники. Каждого из них Посвященный чем-то зацепил, каждого убедил в важности своего дела.
"Если так пойдет, я всех Искусников за раз спишу, до последнего эконома. Посадить их, конечно, не посадят, но вразумить - вразумят. Жаль, что Хаино не пытается смешивать в одной команде идеалистов и измененных-боевиков. Интересно, что сказали бы эти радетели за дело Света, если бы знали то, что знаю я?"
В связи с этим Лаванде часто вспоминался Дэрик.
Шпионка неторопливо составляла мысленное досье на самую одиозную организацию всех времен и народов. Никакого особого вреда от промедления она не видела. Массированная атака на закрытые библиотеки и хранилища артефактов у Искусников не удалась, очевидно, кто-то не хуже Лаванды реконструировал точки интересов секты. Для устранения министра Михельсона и членов правительства откровенно не хватало средств, а Хаино не настаивал, вероятно, предчувствуя неудачу. В результате, Искусники занимались именно тем, за что так ратовала Лаванда - сокращением своих рядов. Хаино устранял всех ненадежных и попавших под подозрение с усердием, которое пугало не только белую - несколько Посвященных пытались успокоить и вразумить собрата.
- Эти браться служат нашему делу много лет! - втолковывал ему магистр Аинар. - Они могут стать ударной силой ордена тогда, когда существующий режим пошатнется.
Хаино, обычно ограничивающий объяснения коротким "Так надо", снизошел:
- Мы должны казаться слабыми и беспомощными, а для этого лучше и быть таковыми во всем, что не касается достижения главной цели. Вспомни, что произошло последний раз, когда мы действовали публично? Проклятый Роланд на века сделал наше возвращение невозможным! И сегодняшняя ситуация - отголосок той ошибки. Набрать исполнителей будет не сложно, особенно, когда Лунное Причастье можно будет совершать без оглядки на "надзор".
Аинар пристыжено замолчал, а Лаванда возбудилась.
"Что это за экскурсы в историю такие? Не мог же Хаино служить в Инквизиции! Впрочем, сожжение библиотек - очень характерный признак, не отметились ли они и там со своим ритуалом?"
Великий Посвященный отдыхал от разговора с собратьями, удобно устроившись в глубоком кресле и задумчиво поглаживая большого белого кота. Шпионка тем временем строила планы.
"Заложить их я всегда успею. Актуальней разобраться с тем древним артефактом, про который проболтался Хаино. Вдруг он и правду существует? Учитывая, с каким остервенением они подчищают концы - вполне возможный вариант. Ликвидировать эту штуку значит - устранить критическую угрозу, и пусть потом со своими Ключами поцелуются. А заказными убийствами никого не удивишь - это часть политического пейзажа"
В глубине души настоящего агента живет романтик, потому что никакие деньги и почести не компенсируют годы жизни, потраченные на притворство. Лаванда любила свою работу, и теперь открывшаяся перспектива захватила ее целиком.
"Белая, спасающая мир... Почему бы и нет? Мое имя поставят в один ряд с именами Роланда Светлого, Дайлаша Кибуни или Кена Арака. Ну и что, что двое из трех - черные? А теперь будет - пятьдесят на пятьдесят!"
Но больше, чем всех почестей на свете, Лаванда жаждала понимания.
"Как он может так поступать? Что за извращенное наслаждение - предавать и убивать своих? Он ведь нервничает (вон как кота тискает!), значит - физиологически нормален. В чем же секрет?"
Белый может совершать нетипичные поступки, если убежден в своей правоте. Лаванда сама так делала, она способна была на многое ради Ингерники, которую воспринимала как свое дитя - порой невыносимое, но нуждающееся в защите, и повода разочароваться не находилось - любимый ребенок креп и хорошел год от года. Какие бы странные вещи не творил Хаино, в его системе ценностей они так же были верны и оправданы. Шпионка желала знать, из каких корней растет дерево, приносящее столь странные плоды, к свету каких истин оно тянется, и на какие убеждения опираются ветви его планов. Занятая восхитительной игрой, Лаванда непрерывно находилась в приподнятом настроении и не замечала бытовой неустроенности, отравляющей жизнь остальным сектантам. Неизвестно, как толковал ее поведение Посвященный, но посиделки за чаем стали превращаться в длинные монологи, в которых Хаино излагал какие-то запутанные философские притчи и непонятные теории (на другие темы развести его не удавалось).
"Ничего", - спокойно улыбалась Лаванда. - "Теперь счет идет в мою пользу. Он признал меня своей, хотя упорствовал почти три года. Впрочем, это нормальный срок для внедрения на такой уровень. Рано или поздно, его прорвет на откровенность. Странно, что он ничего не рассказывает о семье. Или бездарность Сэма его смущает?"
Рядовые сектанты все чаще обращались со своими проблемами к Лаванде (Хаино начинали откровенно бояться), а таинственные гости (некоторые из них приходили к Посвященному в шарфах и масках) забывали прервать разговор при появлении шпионки. Теперь ей стали приоткрываться стратегические планы секты.
- Нашего заморского друга мы можем не дождаться, - сообщал один из тех, кто не пожелал открывать лицо. - Из штаба Зертака сообщают, что островные гарнизоны атаковали неизвестное судно, отказавшееся остановиться для досмотра. И это притом, что шаланды эмигрантов минуют острова едва ли не караванами!
- Профессионалы, - недовольно пробормотал Хаино. - Степень угрозы определили с лету. Тех, кто плывет в шаландах, они отлавливают на берегу.
Задрапированный собеседник Посвященного покачал головой.
- Если так пойдет, создать необходимую для захвата побережья группировку к весне не получится.
- Не получится к весне, получится летом, - отмахнулся Хаино. - У наших заморских друзей нет выбора. Необходимо спланировать компанию в прессе - это помешает жандармерии вывозить эмигрантов с побережья. Критической массы удастся достигнуть за несколько недель.
- Михельсон может не поддаться давлению.
- Тогда этот эпизод ляжет в копилку общественного недовольства! Лояльность общества "надзору" - вот наша цель. Каждая ошибка Михельсона должна вызывать бурную истерику, а посмевшие его поддержать - подвергаться суровой обструкции.
- Мы работаем над этим.
- Плохо работаете.
Увы, на этом месте Лаванда кончила разливать чай и вынуждена была удалиться.
То, что для внутренних ингернийских разборок Искусники привлекают внешних агрессоров, возмутило полковника Килозо до глубины души.
"Ничего святого!!! Слабые и беспомощные, ха! А возвращение, подразумевается, во власть? Правильно их Роланд гонял, жаль что не добил. Увертливые, гады!"
На взгляд Лаванды, в Ингернике жилось просто замечательно, а ей было, с чем сравнивать. В реформации а-ля Хаино страна не нуждалась.
"Надо разобраться, что это у них там за "главная цель". Нечто такое, что одним махом изменит расстановку сил и позволит им творить все, что вздумается. И еще этот артефакт, открывающий дорогу Потустороннему... Такой, как Хаино, его скорее активирует, чем уничтожит. Впрочем, верить сказанному Посвященным - себя не уважать. Мозги узлом завязываются от таких размышлений! Нет, нельзя сейчас уходить".
И Лаванда продолжала заваривать чай, улыбаться Хаино и ободрять сектантов. Настоящий шпион может ждать своего часа десятки лет, но почему-то белая была уверена, что все разрешится намного раньше.
;"Невозможно колебаться на грани до бесконечности. Один раз повезет, а в другой - не вывезет. Да и у "заморских друзей", если это са-ориотцы, столько времени нет. Этот год будет решающим!"
Еще пару месяцев потерпеть беспокойных сумасшедших Лаванда была в состоянии. Заодно, можно было придумать, как вытащить от них Сэма (непутевый родственник Хаино шпионке нравился).
- Ты не пробовал начать жить своим умом? - забросила удочку белая.
Сэм некоторое время колебался между патологической скрытностью и желанием выговориться.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь. Он воспитывает меня с детства, с ним невозможно спорить и его нереально игнорировать. Скрыться от него тоже нельзя.
- Почему? - оживилась Лаванда. - Друзей у него сильно убавилось.
- Причем тут друзья? Ты не сможешь понять. Он... просто знает, что ты хочешь и куда пойдешь, даже если этого никто не знает. Не только про меня и не только в мелочах. Из-за этого они все вокруг него и пляшут.
- Гм, - Лаванда сделала себе пометку разобраться с этим прежде, чем покидать гостеприимных Искусников. Мантра "не поймешь, не поймешь" ее не убеждала. Всезнание могло быть умело созданной иллюзией, результатом наблюдательности или тонкой провокации.
"А может, причина глубже. Для того, кто видел короля Гирейна, Хаино слишком хорошо выглядит, значит, он очень сильный маг. Возможности старых волшебников - сложная тема. Нам на курсах вообще советовали избегать контактов с патриархами - повышенная чувствительность, вспышки интуиции и все такое. Даже я иной раз действую по наитию, что уж говорить о нем".
Такие мысли Лаванде не нравились.
"Надо надеяться и ждать. Он не может контролировать весь мир. Рано или поздно реальность сама даст мне удобный способ и повод, требуется лишь его распознать и не упустить. Будем сохранять спокойствие"
И шпионка приветливо улыбалась очередному денежному мешку, притащившемуся к Хаино с двумя телохранителями-измененными. Она не сомневалась, что на этот раз секта будет истреблена до корня, а Посвященный метался по Ингернике, пытаясь убежать от своих следов.
Глава 69
В Финкаун я прибыл под аккомпанемент бесконечного дождя. Зима, что б ее! Контраст с побережьем был потрясающий: после моря воздуха и света - тусклый серый сумрак, многолюдная суета и тяжелый запах большого города. Настроение сразу испортилось.
И дались же мне эти Искусники! Что мне до их тайны? Тьфу на нее! Прочь отсюда, хоть на юг, хоть в Суэссон, там у меня, по крайней мере, свой дом... Воспоминания о покореженных останках мотоцикла немного привели меня в чувства. Отставить панику! Я - краухардец или как? Да у нас под Новый год такая погода еще очень неплохой считается. Не сахарный, не растаю.
Но искушение отложить все расследования до весны было невыносимым.
- Томас, как ты похорошел! - всплеснула руками мисс Фиберти.
Да, глупо отрицать: я просто красавчик. Правда, густой загар на лице и руках делал меня похожим на фермера, но у людей древности это считалось особым шиком. Пусть все видят: вот идет человек, которому хватает денег для поездки на юг.
Я покрутил головой.
- А что, босс никого не прислал?
- Он прислал меня, - мисс Фиберти возмущенно сверкнула очками. - Этот самоуверенный, невыносимый...
- Черный маг, - хмыкнул я и вынужден был прерваться для получения багажа. - Кстати, сейчас я - Эдвард.
- Хорошо, Эдвард.
Очевидно, Ларкес отчалил на то самое совещание, о котором не единожды упоминал Аксель. Предки в помощь! Мне его плотная опека ни в зуб не сдалась. Осталось получить обещанное имущество.
- Где вещи, о которых он говорил?
- В банковской ячейке. Поедем сейчас?
- Нет, сначала закинем шмотки в номер.
Чемодан с упакованным в него зомби начал разъезжаться, грозя превратиться в сумку с хвостом.
У выбранной мной гостиницы имелось только одно преимущество: она располагалась почти в центре старого города. С доступной мне точностью вычислений можно было сказать: вход в сердце "ла-ла-ла" - старое убежище - находился где-то здесь. В остальном, снятый номер был не очень комфортным и для своих размеров слишком дорогим.
Вот теперь можно и поговорить.
- Что у него есть?
- Он забрал твой дневник...
Это ожидаемо.
-... и содержимое тайника твоего папы!
А вот это удар.
- Как он его нашел?!
- Заметил, когда доставал дневник. Там было какое-то неснимаемое заклятье.
Гм. Никогда не слышал о таких. Век живи - век учись.
Так состоялся мой первый в жизни визит в банк (всевозможные платежные офисы - не в счет). Впечатлило. Небольшое здание было так плотно напичкано Знаками, периметрами и печатями, что становилось непонятно, кто позволил разместить его посреди города, и как столь разнородные проклятья между собой не ссорились. А я-то посмеивался над магами-"стражевиками", мол, заторможенные типы без фантазии! Скорее уж - отмороженные. Лично я не представлял, как можно последовательно наложить такие структуры, а, сплетая подобное за раз, можно и надорваться. И это - пошлый городской банк! Казалось бы, причем тут "ла-ла-ла" - артефакт, занимающий полмира. Вот я его найду и буду делать с ним - что?
Служащий выложил длинный бронированный пенал на столик и удалился. Под стальной крышкой обнаружились мой дневник, потертый футляр в две ладони на цепочке и сложенный вчетверо листок бумаги.
Я немедленно запустил дрожащие от жадности пальцы в загадочную коробочку. Внутри лежала пластинка словно бы из цветного стекла, покрытая сложным геометрическим орнаментом, но чувства подсказывали - эта вещь имеет одну природу с големами и выползнем.
Здравствуй, "ла-ла-ла"! Папа, ты сволочь.
- Ты знаешь, что это? - мисс Фиберти привстала на цыпочки.
- Я думаю.
Из всего, описанного Салемом, штукенция лучше всего подходила под "ипон пропуск не поймешь, от чего (свистнут Лорри у кого-то из медиков)", только в "Слове" не говорилось про футляр и цепочку.
Чем больше я вертел в руках артефакт, тем сильнее росло мое удивление. Пластинка ждала прикосновения, тонкой вибрации ауры какого-то определенного человека. Очень хитро, если не давать эту штуку в руки волшебнику - я четко видел управляющие структуры и мог активировать их, не касаясь чувствительных элементов (а белый маг просто сымитировал бы нужный сигнал). Парадокс: пропуск был защищен магией, но не от магов.
Листок бумаги содержал сообщение от старшего координатора. Ларкес возвращал мое имущество без всяких предварительных условий и совершенно бесплатно. Это меня беспокоило: черный маг - альтруист лежит за гранью моих представлений о добре и зле. Что же он от меня хочет? Где-то непременно есть подвох.
- Искать надо, - резюмировал я.
- Что?
- Дверь. Это - ключ. Раз есть ключ, должна быть и дверь (для коробки он слишком крупный). Наверняка папаня ей часто пользовался, если держал эту штуку под рукой.
Что может быть лучше: оборудовать семейный тайник в коридорах "ла-ла-ла" и оставлять имущество под охраной неспящих големов! То есть, вполне возможно, что с интересующей меня тайной в моей семье работали на протяжении поколений. И почему я обо всем узнаю последним?
- Гм, - произнесла мисс Фиберти и я мог понять ее сомнения.
Даже если ограничить поиски старым Финкауном, задача будет на века. Мало ли куда мог пролезть черный маг!
Начать я планировал с прежнего места работы и всерьез рассматривал способы проникновения в Дом Короля, но хитроумная мисс Фиберти навела справки и выяснила, что во времена папиного правления резиденция НЗАМИПС располагалась в другом месте.
- Поначалу они сидели в казармах королевской гвардии. По описанию - сущие бараки, когда их снесли, никто не плакал.
Опа!
- Идем смотреть.
На месте предполагаемого кабинета отца находился мост и перекресток на восемь направлений. Я три раза перешел его в самом неудобном месте, вызывая гудки клаксонов и ругань водителей. Никаких тревожных ощущений не возникло.
- Слушай, а может книги под Бриллиантовой руной были? Впрочем, нет, Ключ это не объясняет...
- Трассу наверняка обследовали "искатели", - поджала губы мисс Фиберти. - Никаких скрытых проклятий тут быть не могло.
Похоже, след оказался тупиковым. Следующим пунктом шел осмотр местных подземелий.
- Ты как хочешь... э-э... Эдвард, но я туда не полезу, - заявила моя компаньонка. - Там сплошная канализация. Возможно, твой папа имел более крепкие нервы, но у меня астма!
Нервы - пофиг, важно, что я не мог представить себе боевого мага, шлепающего по нечистотам. Даже если изначально вход в тайник располагался там, его должны были заменить удобным, чистым подходом.
Карту городских катакомб архив не выдавал - эти сведения находились в сфере армейских интересов. Ах, да, мы же, вроде как, в состоянии войны с империей! Почему у всяких козлов свербит именно тогда, когда я собираюсь что-то сделать? Поубивал бы.
Загадочный пропуск жег мне карман. Я был близок к тому, чтобы бродить по Финкауну день и ночь, тыча его во все щели. Так и умом тронуться не долго! Если бы Ларкес был в городе, я попытался бы выяснить, не ходил ли за папаней личный куратор, а так оставался последний шанс - мой незнакомый дядя. Если тайник действительно был семейным, то кому, если не старшему сыну, знать о нем? Плохо только, что делиться придется (это если он не растащил уже все и вся - специалист по сейфам вполне мог обойти древнюю защиту и безо всякого пропуска).
Я целый вечер медитировал, вспоминая адрес и телефон ближайшего родственника (позволять Четвертушке рыться в отчетах салемских братчиков мне отчаянно не хотелось).
Позвонил после обеда, рассчитывая, что сытый дядя будет добрее. Как же, как же!
- Здравствуйте! Это Ральф Тангор?
- Ну, допустим, - недружелюбно буркнула трубка.
- Я Томас, сын Тодера. Мне хотелось бы поговорить с вами о тайнике, который наше семейство имело в Финкауне...
Договорить мне не дали.
- Не знаю, кто ты такой, - злобно зашипел добрый дядюшка, - но если ты или твои дружки еще раз вздумаете доставать меня этим склепом, я вас там и прикопаю. Понятно?
- Сам дурак! - спокойно ответил я и повесил трубку.
Похоже, не одного меня в семействе бортанули.
Однако район поисков сужается - кладбищ в Финкауне было не так уж много. В том числе и наше фамильное, а еще точнее: кладбище краухардского клана Тангоров, от моей семьи там лежало только двое. Склепов потомственные колдуны не строили, зато надгробия семейства занимали целую аллею. Простые прямоугольные плиты выглядели нарочито массивно, но, уверен, большинство из них скрывало под собой только урны с прахом - обычная картина гибели черного мага.
Снова сходил туда и хорошенько осмотрелся. Этакий маленький уголок Краухарда - сплошь знакомые фамилии.
- Вот ты в людях разбираешься, - мисс Фиберти по-прежнему таскалась за мной, - скажи, куда здесь можно было пойти, чтобы это не вызывало удивления?
- К могиле Арака, - пожал плечами моя спутница. - Это же кладбище новой династии.
- Айда туда!
Над могилой знаменитого краухардца потомки выстроили небольшой круглый мавзолей, который не притворялся, будто покойный находится здесь целиком - предметом поклонения служила круглая тумба. Вокруг плиты с изображением языков пламени стояли удобные, хотя и каменные скамейки. Я устроился на одной, мисс Фиберти - на другой. Ничего не происходило.
Логически рассуждая, это - не единственный погост в городе. Но, если бы папаня регулярно таскался по могильникам, у его коллег возникли бы вопросы, а тут - дела семейные. Вот уже двадцать лет кладбище числилось мемориальным (дед был едва ли не последним, кого здесь похоронили), но попыток обрезать и застроить лакомый кусочек земли не предпринималось - черных магов у нас побаивались, даже мертвых. То есть, со времен Арака здесь никто не пытался рыть глубже, чем на два метра. Площадка просто идеальная, но при этом ничего, хотя бы отдаленно напоминающего подземелье выползня, мне на глаза не попадалось.
- Чего-то не хватает.
Мисс Фиберти тактично промолчала.
В итоге, поиски "ла-ла-ла" стали сниться мне даже ночью.
Где эти сукины дети могли спрятать вход?!! Прочесал весь старый город три раза, попал под дождь, промок и обозлился. Зима, что б ее, Новый год на носу! Сейчас сыро, а потом снег пойдет - вообще ворожить станет невозможно. Вернется Ларкес и я, как кретин, буду объяснять ему, что дела откладываются до весны. Оставался последний выход: обшаривать местность поисковыми проклятьями квадратно-гнездовым способом. Допустим, новую трассу можно исключить - там и без меня стадо колдунов топталось, а вот склеп Арака обследовать стоит.
Подумав, я решил не извещать о своих намерениях НЗАМИПС (как-то двусмысленно звучит - некромант хочет поворожить на кладбище). Тем более что никаких проблем кроме нарушения пресловутой техники безопасности не предвиделось: искательство - интуитивная способность всех черных, а если при ворожбе проявить фантазию, то проклятье будет бить метров на пятьдесят сквозь землю, как хороший прожектор. Да, магию творцы "ла-ла-ла" могли замаскировать, да, сверху могли все застроить, но шахту, поднимающуюся к поверхности из глубины, полностью спрятать невозможно.
Сказано - сделано.
Я упаковал все необходимое для ворожбы в заплечный мешок (благо забубенной сложностью проклятье поиска не отличалось) и отправился на кладбище. Днем.
Мисс Фиберти выражала оправданное сомнение:
- Э-э... Эдвард, тебе не кажется, что жандармы арестует тебя как минимум за хулиганство?
Но черного разумными доводами было не пронять, к тому же, я спешил.
- Пока я буду что-то согласовывать, ляжет снег и работать с пентаграммой без спецсредств станет невозможно. А кто мне их даст? И потом, о папином тайнике узнает туева хуча народу. Дядька Ральф, наверняка, захочет долю, а с какой стати? Он мне даже не помог. Нет, сделаем все тихо и быстро.
Мой план был предельно прост: вечером захожу, прячусь среди могил, ночью - колдую, а утром ухожу, как ни в чем не бывало. Красота! Всеми возможными методами сокрытия ворожбы я владел в совершенстве, да и кому придет в голову искать следы пентаграммы посреди кладбища?
Весь день было ясно и морозно, а под вечер на город наползла тяжелая хмарь, что меня тоже устраивало. Я прошел через центральные ворота прямо со своим мешком, и никаких вопросов это не вызвало (черный!). Избежать внимания редких посетителей оказалось не сложно - ранние сумерки скрыли меня от посторонних глаз. Целый час после закрытия я добросовестно изображал статую, а потом решил, что - пора.
Откуда мне было знать, что прошлой ночью кто-то пытался разворотить мавзолей Арака, и теперь небольшой коллектив кладбищенских сторожей усилили нарядами жандармов?
Я, как честный колдун, выбрал для ворожбы пересечение двух главных дорожек (ровно, просторно и следы быстро затопчут), разложил посеребренную столешницу (купленный у антикваров прибамбас для бытового волшебства) и начал расчерчивать полноценный Знак с Якорем и накопителями. Дальше разметки основных линий дело не зашло - в кладбищенской тишине раздались неторопливые шаги. Я прислушался и осознал принеприятный факт: местные сторожа решили сделать обход подведомственной территории. Вот ведь ответственные не в меру! Придется переползать в какой-нибудь боковой проход.
Сборы заняли время - нужно было упаковать ценные снадобья практически на ощупь и при этом их не перепутать. Закончив, я оглянулся проверить, не забыто ли что, и похолодел. За день мраморные плиты промерзли, и влажный городской воздух лег на них толстым слоем инея. Как я мог не заметить, что он хрустит у меня под ногами?! Теперь в косом свете фонарей мой путь был отмечен четкими черными следами.
Спокойно! Ну, кто же будет ночью на кладбище смотреть под ноги? Стараясь не шуршать и не скрипеть, я зашел сторожам в спину и принялся ждать. Увы, среди них идиотов не оказалось: в месте, где наши пути пересеклись, патруль остановился, послышались возбужденные голоса, замелькали лучи потайного фонаря. Я не стал дожидаться, когда они сделают круг почета и обнаружат результаты моей возни с мелками. Сваливать надо! Фиг с ним, с тайником, свобода дороже.
Про идею заночевать на кладбище можно забыть - возбудившиеся охранники до утра будут шарить по могилам. Будь проклята спешка, из-за которой я не подготовил ни одного приличного пути отхода! Надо было, хотя бы, ограду проверить - где она ниже, где удобней через нее перелезть.
Задним числом затея с ворожбой посреди города казалась мне сущим помешательством. Общаясь с боссами, я как-то подзабыл, что значит для черного нарушить закон. Сейчас мне это напомнят... В том, что Ларкес за меня вступится, я практически не сомневался, но последний раз мои невинные шалости окончились пятью годами контракта с НЗАМИПС, и Сатал меня к этому тоже так ненавязчиво поощрял. Знал же, что благотворительность черных - странный сказочный прикол!
До ограды было уже рукой подать, что меня остановило, не знаю - то ли интуиция, то ли Шорох что-то такое почуял, несмотря на обилие магии вокруг - но идти вперед вдруг резко расхотелось. Я стоял между могилами, прислушиваясь к далекому городскому шуму и пытаясь понять, что меня беспокоит. Впереди раздался скрип, словно кто-то переступил с ноги на ногу. Засада! Тихо-тихо разворачиваемся и ходу отсюда. Мой маневр немедленно разгадали, "Уходит!" азартно вскрикнул молодой голос, и погоня сорвалась с места в карьер.
Короля вам в печень!!!
Я мчался по кладбищу, уже не заботясь о следах и не пытаясь затаиться. Ну, нет во мне таланта к пряткам! Оставалось положиться на быстроту ног и попытаться оторваться от преследователей, сделав круг. К несчастью, ребята в засаде сидели горячие и бежали они налегке, да и с планировкой погоста (в отличие от меня) не поленились ознакомиться. Меня уверенно отжимали от ограды.
А еще мне целитель напрягаться не велел...
Я решительно свернул на знакомую аллею (хоть какая-то фора!), зайцем проскакал по надгробиям и юркнул между купами побитых морозом хризантем. Ну, предки, теперь действительно выручайте! Не получается бесшумно ходить, буду ползать. Медленно, на карачках я двинулся между оград и цветов, надеясь, что в заплечном мешке ничего не звякнет. За моей спиной загонщики перекликались со встречной группой, организуя прочесывание окрестностей.
Нужно действовать резко или тихо склеить ласты - пусть берут. Найти убежище. Увы, ни облетевшие деревья, ни аккуратные надгробия возможности спрятаться мне не предоставляли. Помнится, когда я плевал в потолок мавзолея Арака, меня еще удивили такие каменные полки между колоннами, мол, какой маньяк их туда затаскивал. Точно! Если уж там найдут, то везде найдут.
От аллеи Тангоров до цели напрямик было рукой подать - короткий бросок через кусты или пробежка по небольшому скверу с пересохшим фонтаном. Шуршание веток неизбежно привлекло бы внимание врага, поэтому я выбрал дорожки. Пять минут тыкался в темноте об скамейки и непонятные ограждения, костеря местный персонал. Нежитей не боятся!!! Гуще фонари надо было ставить, гуще! Попутно выяснилось, откуда сквер - здесь был выход скальной породы, могильщики поленились долбить ее ради дохлых колдунов. Я решительно полез по камням - времени оставалось в обрез.
И тут мне стало очевидно, что центром кладбища была вовсе не могила Арака. Усыпальницу знаменитого краухардца пристроили к гораздо более интересному для предков объекту - этой самой скале, половина из которой не была камнем в прямом смысле этого слова. Подо мной был материал голема, сомкнувшийся в плотную, неразличимую в темноте массу.
Я подавил желание наколдовать светлячок (только отпечатка моей ауры здесь не хватает!) и полез в мешок в поисках спичек (да, ношу с собой! Зажечь свечи я способен и так, но подстраховаться никогда не мешает). Азарт пересилил все резоны, пламя серной спички дрожало под моими пальцами, открывая обычный серый базальт. Изведя целый коробок, я определил находку как плоский камень трех метров в диаметре без видимых отметок.
Преследователи перекликались в сквере, в мавзолее Арака тоже кто-то негромко разговаривал (вряд ли мне позволят лазить там по колоннам). Техника безопасности летела к Шороху. Я вознес мысленную молитву неизвестным богам и разбудил знаки на стеклянной пластине. То, что казалось камнем, вскипело и прогнулось вниз, подобно капле меда. Через мгновение я сидел в темноте, тишине и холоде где-то во чреве гор. Темнота пахла полынью.
А спичек-то у меня больше и нет.
Колдовать в непонятном месте показалось мне глупой затеей, на чувство времени полагаться не приходилось. Я принялся считать в уме, подражая метроному, и не останавливался, пока не дошел до двадцати тысяч (вот когда понадобились навыки медитации!). Потом снова активировал ключ.
Древнее устройство вынесло меня на поверхность. Преследователи ушли, небо на востоке серело, но до рассвета было еще далеко. Немного осовевший от обилия впечатлений, я отправился к выходу с кладбища по кратчайшему пути и тупо перелез через ворота.
Глава 70
Это был один из немногих случаев, когда расширенное заседание министерского Круга состоялось вне замка Деренкорф. И Ларкес знал, почему: помещения крепости спешно оборудовались защитой от летучих ядов и зачарованных диверсантов, а вот учебный центр НЗАМИПС северно-западного региона (тот, что под Дрейзелом) к новым угрозам оказался готов если не полностью, то намного лучше. Собирать столько ответственных лиц в любом другом месте было бы преступлением.
И вот теперь Ларкес с тихой гордостью приветствовал гостей (особенно - черных). Что может быть лучшим доказательством его способностей как старшего координатора региона, чем проявление такого доверия?
Подбор участников заседания был необычным. Оно, вроде бы, и понятно - Ингерника давно уже не находилась с кем-то в состоянии войны, но логики Ларкес не улавливал, и это заставляло его то и дело пробегать пальцами по левому лацкану пиджака, демонстрируя знающим людям свое неумение. Понятно, когда за одним столом сидят главы силовых министерств, шеф жандармов, главный цензор и представители армейского командования (они почти всегда собирались в таком составе). Худо-бедно можно объяснить присутствие министра Целительных практик (его подчиненные сплошь военнообязанные), к министру Алхимии и ремесел тоже наверняка возникнут вопросы. А вот что тут делать Курту Дайхангу, министру Общественного воспитания? Если только его ведомство, опекающее не только школы и приюты, но и тюрьмы, не решено считать, в некоторой степени, силовым. Появление в такой компании Алии Саванти, министра Общественных благ, вообще стало для Ларкеса полной неожиданностью. Единственная белая среди министров вообще не имела в своем подчинении вооруженных людей, правда, лидировала по количеству работающих на нее эмпатов.
"Может, правительство решило показать са-ориотцам цирк? Или - увековечить прошлогоднюю победу в бронзе".
Но господин Михельсон происходящему не удивлялся и Ларкес решил во всем подражать начальству. Заседание началось в третьем часу дня с доклада шефа министерских аналитиков, Филиппа Олемана.
-... таким образом, сочетание прямых измерений и данных, полученных при помощи инструментального контроля, позволяют заключить...
Ларкес почти не слушал докладчика - то, что мистер Олеман имел сообщить министерскому Кругу, старший координатор благополучно вычислил сам. Частично - из сообщений собственных подчиненных, частично - из сведений, полученных от генерала Зертака в обмен на несколько услуг, а кое-что узнал от Акселя, неожиданно помирившегося с Тангором. Очень показательно. Последнее время сильные черные гораздо охотнее общались друг с другом, а те, кто послабей, старались пройти ритуал Обретения Силы и записаться хоть в "чистильщики", хоть в "надзор". На взгляд Ларкеса это было плохим знаком.
"Все маги чувствуют нависшую над миром тень. Белые кучкуются вокруг всевозможных школ и Церкви, а черные предпочитают силовые структуры. Интересно, будет ли наше Зло таким же, как Зло И'Са-Орио-Та?
Пока выводы группы министерских аналитиков, заново набранных после разоблачения Леона Хаино, полностью совпадали с его умозаключениями.
Основная масса эмигрантов из Арангена осела в трущобах городов северо-восточного и центрального региона, вызвав всплеск преступности и появление пары энергонасыщенных нежитей. Вопреки уверениям отдельных эмпатов, вырвавшиеся из кабалы крестьяне возвращаться на пашню категорически не желали. Жандармерия и НЗАМИПС делали все возможное, чтобы предотвратить вовлечение таких масс народа в криминальную деятельность: нуждающихся проще было накормить бесплатно, чем потом содержать на каторге.
"А еще лучше - найти им занятие, все равно какое, лишь бы дурью не маялись"
Плотно опекаемый армейскими экспертами Аранген медленно возвращался к нормальной жизни. Через прозрачную границу с Каштадаром в обезлюдевший район массово эмигрировали черные с сопредельных территорий - беспокойное и нахальное племя. Среди них попадались и бывшие арангенцы, проданные втихую заграничным колдунам, на попытки землевладельцев восстановить свои права в регионе они реагировали крайне агрессивно.
"Поздно на фому солью сыпать! Теперь бонзы смогут вернуться в Аранген только на плечах экспедиционного корпуса, а послать того же Зертака, по определенным причинам, правительство не сможет. Путь губернатора в Краухард стажироваться отправляют - картина скоро будет один в один".
Ларкес терпеливо ждал, пока собрание осознает некое противоречие, делающее положение Ингерники весьма шатким - он был хорош в анализе, но не всегда умел доходчиво объяснить его результаты.
-... еще по крайней мере несколько лет...
"Количество регистрируемых потусторонних феноменов все еще растет, хотя и не так быстро - мы близки к максимуму. Или к насыщению? Если Аксель прав и годы спокойствия - результат запрещенного ритуала, сильного улучшения ситуации можно не ждать"
Мистер Олеман невзначай нашел глазами Зертака.
"Вот оно!"
Ларкес сел ровнее - разговор переходил на практические вопросы.
-... в самом ближайшем будущем карантинные феномены займут до трети территории империи, не считая ее островной части...
"Карантинные феномены - нежити, которых боевые маги не в состоянии уничтожить, не смотря ни на какие жертвы, в Ингернике про них уже начали забывать. Ведьмина плешь, разрастающаяся до размера нескольких округов, водоемы, загустевшие от Черных прядей, безобидные чарики, сбивающиеся в шар до трех метров диаметром, который при этом еще и способен летать. Таких монстров людям остается только морить голодом - лишать доступа к жертвам, а для этого надо, чтобы было, куда уйти. И не на год - на несколько десятков лет. Подумать только! Если бы не Тодер, после Реформации мы могли бы осесть в И'Са-Орио-Те".
-... два-три года...
"Это если имперская элита до последнего будет удерживать контроль над страной. А если они рванут на острова в надежде отсидеться, коллапс произойдет года через полтора"
- Таким образом, - подытожил мистер Олеман, - главной угрозой безопасности Ингерники, на данный момент, является массовая миграция граждан И'Са-Орио-Та.
- Почему бы нам не принять у себя этих несчастных? - подала голос госпожа Саванти.
- При всем моем уважении, население целой страны в Ингернике не поместится, - насупился Олеман. - К тому же, есть нюанс: основная масса жителей И'Са-Орио-Та с детства отягощена заклятьями подчинения. Это означает, что прежние господа могут заставить их совершить любое преступление, причем, нашей пропаганде и уговорам они просто не поверят. Мы не вправе так рисковать жизнью сограждан!
- Я все равно не вижу никакой проблемы, - а это уже господин Дайханг. - Вы только что сообщили, что империя испытывает сильный дефицит заклинателей. Обычные люди, сколько бы их ни было, не смогут противостоять нашей армии. Любые волнения закончатся не начавшись!
- А вот тут мы упираемся в ограничение, существование которого, на первый взгляд, не очевидно, - выдохнул мистер Олеман.
Теперь на черных он старался не смотреть - очень трудно обсуждать недостатки боевых магов в их присутствии.
- Наши доблестные армейские эксперты готовы противостоять любому врагу, придет ли он из-за границы или из-за Грани. Если потребуется, они отдадут ради победы жизнь и это не просто красивые слова. Но не задумывались ли вы, господа, почему боевые маги никогда (подчеркиваю - никогда!) не используются в работе жандармерии, против заведомо слабого противника - обычных людей? Я прошу прощения за свою резкость, но наверняка все присутствующие знакомы с древним суеверием относительно того, что черный, вкусивший крови, превращается в зверя. Предки были наблюдательны: существуют некие психологические барьеры, позволяющие наделенному особым могуществом человеку не конфликтовать с обществом, и при насилии над беззащитной жертвой они рушатся. Маги подразделения, участвовавшего в битве при Ортау, сейчас находятся под пристальным наблюдением эмпатов и его результаты не утешительны - нарушения социальной мотивации налицо. А ведь эти черные истребляли солдат, пусть и не способных оказать сопротивление! Что будет, если армейским экспертам придется действовать против безоружного населения, обезумевшего от заклинаний?
- Парням просто снесет башню, - проворчал Зертак. - Они станут неуправляемы.
Ларкес молча кивнул. Ему приходилось видеть осовевших от безнаказанности колдунов, да хотя бы в том же И'Са-Орио-Те.
"Неприятное зрелище. Ни малейшей попытки к самоконтролю, совершенствованию навыков, конструктивному сотрудничеству. Полнейшая деградация. Словарный запас, годный лишь для выражения собственных желаний, в случае малейшего недовольства - файербол. Хорошо хоть живут такие выродки недолго - черному Источнику плевать на амбиции владельца".
Перспектива сгореть в объятьях собственной магии, на взгляд Ларкеса, была достойной карой за беспечность.
Господин Михельсон постучал по столу - ему не нравилось, что дискуссия началась раньше времени.
- Вероятно, мистер Олеман, ваша группа готова выдать некие рекомендации?
- Да, да, конечно, - докладчик прокашлялся. - Наиболее выгодным с точки зрения Ингерники было бы помочь И'Са-Орио-Ту решить свои проблемы на месте и тем предотвратить миграцию. Заплатить премиальные сотне "чистильщиков", занимающихся своей работой, дешевле, чем заниматься ликвидацией последствий войны. К сожалению, власти империи не желают прислушиваться к голосу разума.
"Еще бы! Это же равносильно оккупации"
- Другим выходом являются превентивные рейды на сопредельную территорию, призванные уничтожить транспортные средства противника. Причем, первую операцию следует провести до окончания сезона штормов, характеристики наших новейших кораблей позволяют это сделать.
Идея понравилась всем. Господин Михельсон поощрительно кивнул.
- Каков в этом случае наш план?
- Переброску сил к западному побережью следует начать немедленно. К участию в операции привлекать только корабли с паровыми двигателями и металлическими корпусами, это позволит экспедиции не зависеть от ветра и избежать главной опасности прибрежных вод Са-Орио - смеси плавучих водорослей и ракушек, взбаламученных штормом. Поскольку целью атаки станут не мощные береговые укрепления, а стоящие на рейде суда (большей частью - деревянные), для выполнения задачи эскадра разделится на небольшие группы из двух-трех кораблей. Сама атака будет осуществляться сочетанием боевой магии и алхимических средств - катапульт с зажигательными снарядами. По нашим данным, в бухтах восточного побережья сейчас сосредоточены до девяноста процентов всех судов империи водоизмещением больше тонны. Их уничтожение позволит считать угрозу массовой миграции не актуальной.
- Но куда денутся все эти люди? - печально вздохнула госпожа Саванти.
"Белая в своем репертуаре!"
- Останутся в империи, - нервно улыбнулся Олеман. - Где мы сможем им помочь, если их правительство будет более сговорчивым.
- Хороший план, - одобрил господин Михельсон. - Мы готовы выслушать его более подробно.
Мистер Олеман взбодрился.
- Для организации регулярных рейдов к берегам империи наиболее удобны Внешние острова...
И тут докладчик осекся, взглянув на генерала Зертака: боевой маг сидел прямой, как палка, и сильно сбледнул с лица.
- Э-э... Господин генерал? С вами все в порядке?
- Он вспомнил, - вежливо пояснил Ларкс.
Губы Зертака шевелились в беззвучных ругательствах.
- А конкретней, - нахмурился министр.
- Что на Внешних островах сейчас находятся полторы тысячи армейских экспертов и всего четыре куратора, - сухо улыбнулся координатор северо-запада. - Причем к каждому гарнизону прикреплены минимум два паровых катера. Они всю зиму наблюдали за толпами ломящихся в Ингернику са-ориотцев, естественное любопытство должно было заставить их поговорить с беглецами. Так что, о ситуации по ту сторону пролива они уже знают.
- Если до них допрет... - прохрипел Зертак.
- ... что за проливом лежит земля, которую никто не защищает, соблазн, скорее всего, окажется слишком велик. Самые предприимчивые группы отправятся на другой берег за добычей, а дальше начнется именно то, что описал нам уважаемый Олеман, - подытожил Ларкес.
"Просто обыватели увидят сразу готовый результат"
- Следует немедленно запретить...
- Запретить черным? Проще сразу листовки раздать. Тогда к армейским присоединятся еще и цивильные маги. Собственно, процесс наверняка уже пошел.
Вот над этой-то дилеммой Ларкес и ломал голову весь последний месяц. Боевые маги Ингерники - основа военной мощи страны и опора гражданской безопасности - грозили превратиться в ее могильщиков. С таким трудом созданное доверие и ростки новых традиций, более вдумчивых и рациональных, могли быть растоптаны табуном стереотипов.
"Запретить - нельзя, отгородиться тоже. Объяснить обывателям, что буйные колдуны - жертвы войны, будет очень сложно. А у нас еще и Искусники..."
Сектанты будут просто без ума от такого подарка - они всегда утверждали, что черных надо водить в цепях, как ярмарочных медведей. Дальше - бунт армии, дробление страны и магический коллапс. Ларкес видел только один приемлемый выход из положения - зачистить восточное побережье империи под ноль, а потом ликвидировать участников операции.
- Спокойно!!! - господин Михельсон встал, воздвигся над собравшимися, подобно грозному божеству (министр умел произвести нужное впечатление). - Если бардак нельзя предотвратить, нужно его организовать и возглавить! Предлагаю отобрать наиболее ответственных командиров и намекнуть им на возможность обогащения (неофициально). Главное условие - наличие в группе гражданского куратора. В отсутствии свидетеля группа будет обвинена во всех грехах, совершенных на сопредельной территории, без дополнительного следствия, и наказана по ингернийским законам.
- Такой подход они способны понять, - пробормотал Зертак.
- В Краухарде черные сами разбираются с ренегатами, чтобы избежать внимания властей, - вставил Ларкес. Его мысль напряженно работала. - Поставленная в такие условия, боевая группа способна к самоограничению.
- Но что скажут власти И'Са-Орио-Та? - всплеснул руками мистер Олеман.
- Мы, кажется, только что договорились, что империи осталось жить три года. Пусть получат свою помощь явочным порядком, так сказать. Благодарить не обязательно.
Глава 71
Утром я, весь из себя гордый, повел мисс Фиберти показывать найденную диковинку. Фига! Все кладбище было оцеплено полицией, и посетителей заворачивали у ворот.
- Да у меня здесь дедушка!!!
Но жандармы остались глухи к негодованию черного мага. Смелые.
Мисс Фиберти осторожно взяла меня за локоток.
- Эдвард, а не тебя ли они до сих пор ищут?
Ха! Вот это тормоза.
- Не знаю, не знаю, - поджала губы моя компаньонка. - Как думаешь, собаки у них есть?
Мы плавно развернулись и свалили оттуда, потому что собаки - существа без фантазии. Где унюхают, там и будут искать. При этом я сам чувствовал себя бобиком, у которого изо рта вынули бутерброд.
- Мне надо туда!!!
- Держи себя в руках. Через неделю они успокоятся и снова начнут пускать посетителей.
- Угу. С киркой, фонарем и веревкой?
- Гм.
Вот именно, что "гм". Мне нужно было не просто попасть ко входу в тайник, но и принести инвентарь. Кто знает, что может потребоваться в подземелье? К тому моменту, когда власти НАСТОЛЬКО успокоятся, я могу попасть на кладбище уже как клиент.
- Вот что: не может быть, чтобы вход был единственный. К тому же, он слишком узкий и глубина не сто метров - зуб даю.
А ведь Салем вывел из-под земли кучу народу.
Мисс Фиберти дернула бровью - про "ла-ла-ла" я ей пока не рассказывал.
- Что это, Томас?
О, мы серьезны.
- Одно древнее сооружение, я сам про него недавно узнал. Мировая Ось, что б ее!
- Обещай, что возьмешь меня с собой.
- Но, Клара...
- Обещай, тогда подскажу.
- Обещаю!
Мисс Фиберти печально посмотрела на меня из-под очков.
- Ну, мамой клянусь!