Сысоев : другие произведения.

Е-бемоль, или с княжной на кораблике

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Е-бе­моль, или с княж­ной на ко­раб­ли­ке
  
   Швей­цар­цам я во­жу ка­кие-то гвоз­ди­ки с фир­мы ме­до­бо­ру­до­ва­ния. Ко­роб­ка гвоз­дей сто­ит поч­ти три ты­ся­чи ев­ро, это спе­ци­аль­ный сплав, и в швей­цар­цах они ос­та­ют­ся по­сле опе­ра­ции на­­ве­чно, по гроб жиз­ни, как это го­во­рит­ся.
   Ко­неч­но, та­кую ко­роб­ку мож­но от­пра­вить по поч­те экс­прес­сом, но мей­лы из кли­ник при­хо­дят обыч­но к ве­че­ру, а гвоз­ди они хо­тят уже ут­ром, что, в об­щем-то, ха­рак­те­ри­зу­ет швей­цар­ский ме­недж­мент: за­куп­ка­ми ма­те­риа­лов у них ру­ко­во­дят та­кие же тупицы и без­дар­и, как и у нас... в об­щем, я бе­ру но­ги в ру­ки, уса­жи­ва­юсь в свой фургочик, за­би­раю на скла­де па­ру-трой­ку ко­ро­бок с гвоз­дя­ми на слу­чай ес­ли по пу­ти по­зво­нит с заказом кто-то еще - и вы­дви­га­юсь в ночь в на­прав­ле­нии Кон­стан­ца. Рань­ше я ез­дил че­рез Ба­зель, но та­мо­жен­ни­ки у них на тер­ми­на­ле ред­ко­ст­ные ха­мы и мне это ско­ро ­на­дое­ло: сперва сто­ишь, как ду­рак, в хво­сте за гру­зо­ви­ка­ми и фурами, по­том сто­ишь в оче­редь, чтоб по­лу­чить штем­пель на на­клад­ную, по­том сто­ишь за же­то­ном для шлаг­бау­ма. И вез­де с важ­ным ви­дом шныряют чиновники-ха­мы, тут же нагло переходящие на французский, если спрашиваешь их что-нибудь дельное.
   В Кон­стан­це об­ста­нов­ка по­ли­бе­раль­нее, так что по­рой я на­кру­чи­ваю сот­ню лиш­них ки­ло­мет­ров, толь­ко что­бы не ехать че­рез Ба­зель. Вот та­кая у нас спе­ци­фи­ка.
   По пути я звоню в Ал­лен­сба­х, что на подъезде к Кон­стан­цу, и бро­ни­рую гос­ти­ни­цу - это пря­мо у озе­ра, - а мне СМС-кой при­хо­дит код ящи­ка, в ко­то­ром но­чью мож­но за­брать ключ от вхо­да и от но­ме­ра, ес­ли за стой­кой по слу­чаю позд­не­го ча­са ни­ко­го не бу­дет. Так ча­ще все­го и бы­ва­ет: гос­ти­ни­ца за­пер­та, по­сто­яль­цы спят. Ес­ли я при­ез­жаю не слиш­ком позд­но, в час, в пол­вто­ро­го, то иду в тем­но­те ку­пать­ся, а по­том вы­пи­ваю не­множ­ко брен­ди. Ут­ром за пол­ча­са про­хо­жу та­мож­ню - и вот она Швей­ца­рия! До боль­нич­ки, ко­то­рой по­тре­бо­ва­лись гвоз­ди, обыч­но не боль­ше трех­сот ки­ло­мет­ров - мы об­слу­жи­ва­ем толь­ко не­мец­коя­зыч­ную зо­ну, - так что уже к обе­ду я сво­бо­ден, а на­ша фир­ма... ну, она за­ра­бо­та­ла свою ты­ся­чу, это за вы­че­том то­п­ли­ва и мо­их ко­ман­ди­ро­воч­ных. На­вар не­ве­лик, но за­то все до­воль­ны.
   Сле­дую­щий день у ме­ня, по­нят­ное де­ло, от­гул. По­рой, ес­ли по­го­да бла­го­при­ят­ст­ву­ет, я пла­чу в оте­ле еще за од­ну ночь и ос­та­юсь по­шлять­ся по го­ро­ду...
  
   Ко­раб­лик по Бо­ден­зее хо­дит в два кру­га. По боль­шо­му мож­но при­ча­лить и на ав­ст­рий­ский, и на швей­цар­ский бе­рег, но это мне дав­но уже не­ин­те­рес­но, а вот ко­рот­кий мар­шрут кон­ча­ет­ся Ме­ерс­бур­гом, где в рес­то­ра­нах вез­де по­да­ют "фель­хен", ме­ст­ный де­ли­ка­тес: не­боль­шую рыб­ку, ба­наль­но об­жа­рен­ную в ско­во­род­ке с до­бав­кой кар­тош­ки и ук­ро­па. Про­стень­ко - но ведь тут и не Фран­ция, изы­ски нем­ца­ми не при­вет­ст­ву­ют­ся, и от­то­го кру­гом ца­рят по­ря­док, ста­биль­ность и здра­вый смысл.
   На ко­раб­ли­ке я бе­ру се­бе рюм­ку брен­ди и от­прав­ля­юсь на верх­нюю па­лу­бу, на ве­те­рок. Брен­ди, ко­неч­но, есть и на этой па­лу­бе, но пер­вую я все рав­но вы­пи­ваю вни­зу, сра­зу при вхо­де на суд­но, опа­са­ясь мор­ской бо­лез­ни. И тут же бе­ру вто­рую, что­бы не­спе­ша вы­пить ее уже на ве­тер­ке.
   Суд­но идет до Ме­ерс­бур­га чуть боль­ше чет­вер­ти ча­са, и я все­гда впол­не до­во­лен пу­те­ше­ст­ви­ем: и дви­же­ни­ем по во­де, и ка­че­ст­вом брен­ди, и пред­вку­ше­ни­ем встре­чи с об­жа­рен­ны­ми рыб­ка­ми "фель­хен".
  
   Она стоя­ла у штан­ги кор­мо­во­го вым­пе­ла, и длин­ные, до ло­па­ток, во­ло­сы, тем­ные, поч­ти чер­ные, по­бле­ски­ваю­щие в све­те зай­чи­ков, ко­то­рые тут и там пус­ка­ла вол­на за бор­том, об­ве­ва­ли, ох­ва­ты­ва­ли ее шею, и пле­чи, и от­кры­тый во­рот ка­кой-то блу­зоч­ки, ниж­ний край ко­то­рой по дей­ст­вую­щим ны­не пра­ви­лам на ши­ри­ну ла­до­ни не до­хо­дил до шта­нов, об­на­жая весь­ма ап­пе­тит­ный жи­во­тик с пир­син­гом у пу­па, и та­лию, сви­де­тель­ст­вую­щую об уси­лен­ных за­ня­ти­ях физ­куль­ту­рой. Ни­же на­чи­на­лись бед­ра, но их не бы­ло вид­но так от­чет­ли­во, как зо­ну с пир­син­гом, став­шую у дам в по­след­ние го­ды ме­стом ре­аль­но об­ще­ст­вен­ным, дос­туп­ным взгля­ду всех и ка­ж­до­го.
   Я по­ста­вил рюм­ку на спе­ци­аль­ный под­нос, дос­тал из кар­ма­на "ор­бит" и с ми­ну­ту же­вал его, что­бы пе­ре­бить за­пах брен­ди. За­тем ре­зин­ка по­ле­те­ла за борт, и я ре­ши­тель­ным ша­гом на­пра­вил­ся к да­ме.
   Она обер­ну­лась, ус­лы­шав ша­ги, - вер­нее, по­чуя­ла мой шаг, от­да­вав­ший­ся в па­лу­бе... - ве­тер сви­стел, су­до­вые мо­то­ры ре­ве­ли, ме­сто для зна­ком­ст­ва бы­ло не са­мым удоб­ным.
   - Sie werden es mir bestimmt verzeihen, aber ich glaube, da fragt jemand nach Ihnen vom Personal*. - И я ука­зал ру­кой в сто­ро­ну руб­ки с ле­сен­кой, ко­то­рая ве­ла в трюм.
   Ее вос­хи­ти­тель­ные во­ло­сы сно­ва об­ви­лись во­круг шеи, под­черк­нув бе­лиз­ну ко­жи. Она сня­ла тем­ные оч­ки и взгля­ну­ла мне в гла­за. "Хо­ро­ша...", по­ду­мал я про се­бя.
   - Ich... - про­из­нес­ла она при­ну­ж­ден­но. - Ich habe nicht gut Sie verstehen.**
   Ее не­мец­кий был стра­шен, как буд­то она учи­ла его в тюрь­ме, по кни­гам, как вождь рос­сий­ско­го про­ле­та­риа­та, не слы­шав ни­ко­гда ни од­но­го жи­во­го не­мец­ко­го сло­ва. "Р" и еще па­ра букв зву­ча­ли заметно по-рус­ски, но бы­ло что-то еще в этом ак­цен­те - как и во всем ее об­ли­ке: что-то гор­тан­ное, гор­ное, гор­дое...
   - Мне по­ка­за­лось, что кто-то из ко­ман­ды пы­тал­ся по­звать вас, не знаю за­чем. Но те­перь ку­да-то про­пал, ви­ди­мо его позвали снизу. Ес­ли хо­ти­те, я про­во­жу вас и мы его по­ищем.
   - Спа­сы­бо... - про­из­нес­ла она с тя­же­лым ак­цен­том уже по-рус­ски и улыб­ну­лась. - Ме­не за­вут Ма­на­на.
   - Алик, - про­сто пред­ста­вил­ся я. - Про­сто Алик.
   - Очэн пры­ят­на...
   Го­лос был с бас­ком, но уди­ви­тель­ной глу­би­ны и ка­кой-то не­рус­ской мно­го­зна­чи­тель­но­сти.
   - Мне то­же очень, очень при­ят­но, - про­из­нес я, ра­зом ис­поль­зо­вав все на­лич­ные за­па­сы хороших манер и шарк­нув нож­кой.
   Мы обош­ли весь ко­раб­лик, без­ус­пеш­но ра­зы­ски­вая не­су­ще­ст­вую­ще­го стю­ар­да, и уже уст­рои­лись бы­ло за сто­ли­ком в ка­фе на­вер­ху, но тут по­ка­зал­ся при­чал и нам при­шлось от­пра­вить­ся вниз, на вы­сад­ку.
  
   По-рус­ски она то­же не очень-то по­ни­ма­ла. Это вы­яс­ни­лось на бе­ре­гу, в рес­то­ран­чи­ке, за двой­ной пор­ци­ей "фель­хен".
   - У нас это те­перь не при­ня­то, - по­яс­ни­ла она, имея в ви­ду ов­ла­де­ни­е "ве­ли­ким и могу­чим". - Во­об­ще-то я са­ма то­же про­тив рус­ских. На­ши стра­ны вою­ют.
   - Это рань­ше они вое­ва­ли, - на­халь­но и уве­рен­но воз­ра­зил я. - Те­перь мир. Кро­ме то­го, я уже дав­но не рус­ский.
   - Да? - уди­ви­лась она. - А ка­кой?
   - Не­мец­кий, - не за­ду­мы­ва­ясь от­ве­тил я. - Хо­чешь, бу­ду го­во­рить толь­ко по-не­мец­ки?
   Сло­во "рус­ский" она ощу­ща­ла как при­ла­га­тель­ное.
   - Нэ на­да не­мец­кий... - про­го­во­ри­ла она. - И на "ты" сра­зу не на­до... Я княж­на, ес­ли хо­чешь знать.
   - Ты са­ма со мной на "ты", - рас­сме­ял­ся я. - А по­че­му княж­на?
   - Как по­че­му? - Она вски­ну­ла бро­ви. - Так ро­ди­лась. Гурд­жаа­ни, зна­ешь та­кое ви­но?
   Я на ми­нут­ку за­ду­мал­ся.
   - Ну да... Пом­ню вро­де... по­ни­ма­ешь, я уже дав­но здесь, поч­ти чет­верть ве­ка. За­был мно­гое...
   - Гурд­жаа­ни - на­ша зем­ля. Кня­зей Гурд­жаа­ни. Я Гурд­жаа­ни, та­кая фа­ми­лия.
   Ме­ня по­ко­ро­би­ло. Я во­об­ще про­тив соб­ст­вен­но­сти, осо­бен­но на зем­лю. И пра­виль­но, что боль­ше­ви­ст­ских чи­нов­ни­ков дер­жа­ли на всём ка­зен­ном, так мень­ше во­ру­ет­ся. То же со зна­тью, с раз­ным по­том­ст­вен­ным дво­рян­ст­вом... Знать на­зна­ча­ет ко­роль, а ес­ли нет ко­ро­ля - всё, друзья, окончен бал, иди­те гу­ляй­те. А то вы­ду­ма­ли вы­во­дить эли­ту из шай­ки раз­бой­ни­ков, слу­жив­ших три века назад не­ле­по­му удель­но­му князь­ку.
   - По­нял, ва­ше сия­тель­ст­во. - Я сде­лал стро­гое ли­цо. - Боль­ше не по­вто­рит­ся...
   Что имен­но "боль­ше не по­вто­рит­ся", я не ус­пел при­ду­мать, да это и не бы­ло важ­но, по­сколь­ку спут­ни­ца моя, по­хо­же, вся по­гру­зи­лась в мыс­ли о кня­же­ском...
  
   Она жи­ла в Ме­ерс­бур­ге, в гос­ти­ни­це у са­мо­го бе­ре­га, прие­ха­ла по при­гла­ше­нию на ка­кую-то вы­став­ку с дю­жи­ной соб­ст­вен­ных ра­бот. Про­во­див княж­ну до оте­ля, я вер­нул­ся мо­рем к се­бе и тут же за­бил в ин­тер­не­те ее фа­ми­лию. Да, ху­дож­ни­ца, да, княжь­е­го ро­да - всё сов­па­да­ло. "Вот так встре­ча! - по­ду­мал я про се­бя. - Ведь на­до же! В Кон­стан­це, на ко­раб­ли­ке..."
   Мы до­го­во­ри­лись еще по­гу­лять по го­ро­ду - вы­став­ка от­кры­ва­лась толь­ко ве­че­ром. К оте­лю в Ме­ерс­бург я прие­хал те­перь не по во­де, а на сво­ем бу­се, хо­тя это поч­ти час ез­ды по бе­ре­гу. Но тес­ное про­стран­ст­во, я имею в ви­ду ка­би­ну фур­го­на, сбли­жа­ет, а сбли­же­ния мне, ка­жет­ся, уже хо­те­лось.
   Всё уда­лось как нель­зя луч­ше. В Кон­станц мы не по­еха­ли, а про­сто не­мно­го по­ко­ле­си­ли по бе­ре­гам озе­ра, ос­та­нав­ли­ва­ясь в жи­во­пис­ных мес­тах, по­дол­гу стоя на бе­ре­гу. Я по­сте­пен­но при­вы­кал к ее ди­ко­ва­то­му слогу, и она уже про­си­ла ме­ня по­прав­лять ее ошиб­ки в вы­го­во­ре и грам­ма­ти­ке. Что по­прав­лять! То и де­ло она во­об­ще не по­ни­ма­ла фра­зы или слСва, пе­ре­спра­ши­ва­ла, а ко­гда смысл ска­зан­но­го ста­но­вил­ся ясен, от ду­ши хо­хо­та­ла над не­ле­пи­ца­ми и не­до­по­ни­ма­ни­ем. В из­вест­ной ме­ре сбли­же­ние мож­но бы­ло счи­тать со­сто­яв­шим­ся.
   - Ес­ли хо­чешь, за­едем к те­бе, - вдруг ска­за­ла она. - Те­бе нуж­но пе­ре­одеть­ся. У те­бя есть с со­бой фрак?
   О кня­же­ская кровь! Фра­ка у ме­ня ко­неч­но не бы­ло, но в ма­ши­не, в чех­ле, все­гда ез­дит мой стро­гий кос­тюм - на слу­чай ес­ли при­дет­ся о чем-то ря­дить­ся с ди­рек­то­ром кли­ни­ки: эта пуб­ли­ка не лю­бит об­щать­ся с шо­фе­ра­ми, им по­да­вай со­бе­сед­ни­ка ста­тус­но­го, ина­че раз­го­вор не по­лу­чит­ся, так что шеф мой дав­но уже на­сто­ял на стро­гом кос­тю­ме, в смыс­ле то­го чтоб он все­гда на­хо­дил­ся при мне в до­ро­ге.
   А еще у ме­ня с со­бою ги­та­ра, то­же в чех­ле. В ба­гаж­ном от­де­ле­нии фур­го­на я да­же при­стро­ил для нее спе­ци­аль­ный ящи­чек с двер­цей. В до­ро­гу я бе­ру ее от ску­ки, для раз­ви­тия тон­кой мо­то­ри­ки. Вра­чи го­во­рят, что паль­ца­ми сле­ду­ет ше­ве­лить, что это, дес­кать, тре­ни­ру­ет мозг - ну, как кросс­вор­ды. Вот я и наи­гры­ваю на сон все­воз­мож­ные ме­ло­дии без кон­ца и на­ча­ла.
  
   - О! Ги­та­ра! - об­ра­до­ва­лась она, уви­дев ле­жа­щий на кро­ва­ти че­хол. - Сей­час я спою те­бе ро­манс.
   Она, вы­нув ин­ст­ру­мент, про­шлась паль­ца­ми по гри­фу, при­по­ми­ная ак­кор­ды.
   Я вско­ре уз­нал "Ка­лит­ку", ко­то­рую иг­раю сам, и кста­ти до­воль­но бег­ло. Что-то не ла­ди­лось у Ма­на­ны с гар­мо­ни­ей, и она уже по треть­ему ра­зу по­вто­ря­ла од­ну и ту же ли­нию.
   - Щас Е-бе­моль! - на­ко­нец гру­бо­ва­то по­пра­вил я, не вы­дер­жав.
   В ком­па­нии мы, ес­ли иг­ра­ем что-ни­будь вме­сте, все­гда на­зы­ва­ем ак­кор­ды по циф­ров­ке, а не рус­ски­ми име­на­ми - так по край­ней ме­ре всем сра­зу яс­но, что это ак­корд, а не про­сто от­дель­ная но­та.
   - Что? - под­ня­ла она на ме­ня гла­за. - Аа-а... хо­ро­шо. Я то­гда на ми­нут­ку в душ. Бы­ст­ро... - И она, лег­ко под­няв­шись, ис­чез­ла за две­рью ван­ной.
   Гла­за у ме­ня еще па­ру ми­нут ос­та­ва­лись вы­пу­че­ны, но по­том я как-то очу­хал­ся, на­ско­ро уб­рал ве­щи с кро­ва­ти и при­нял­ся ее раз­би­рать. За­тем за­што­рил ок­но и про­ве­рил, не вы­лез­ла ли на ску­лах ще­ти­на...
  
   К от­кры­тию вы­став­ки мы ко­неч­но опо­зда­ли - нуж­но бы­ло еще за­ехать в отель к Ма­на­не, пе­ре­одеть ее в ве­чер­нее пла­тье.
   Мы важ­но хо­ди­ли по вы­став­ке, на Ма­на­ну от­кро­вен­но гла­зе­ли муж­чи­ны, кто-то не­зна­ко­мый под­хо­дил и здо­ро­вал­ся, по­здрав­лял, да­же об­ни­мал­ся, хо­тя и впол­не по-ев­ро­пей­ски, то есть слег­ка при­жи­ма­ясь ще­кой к ще­ке, как ес­ли б рас­ска­зы­вал на уш­ко сплет­ню.
   По­том мы про­сто па­рад­но стоя­ли у стен­да, где бы­ли вы­ве­ше­ны ее ра­бо­ты. Я в жи­во­пи­си не­да­лек и ком­мен­та­рии по­это­му опу­щу - на по­лот­нах что-то по­бле­ски­ва­ло, ис­кри­лась ка­кая-то кра­ше­ная кру­па, в об­щем, это на­вер­ное на­зы­ва­лось "сме­ша­ная тех­ни­ка", как я это по­ни­маю.
   Че­рез пол­ча­са объ­я­ви­ли фур­шет, и, ед­ва мы ух­ва­ти­ли по бо­ка­лу и ка­на­пе с чем-то пе­ст­рень­ким, как на не­боль­шую сце­ну в уг­лу взо­бра­лись пиа­нист и скри­пач­ка. Вот уж он-то, в от­ли­чие от ме­ня, был точ­но во фра­ке, а де­воч­ка - в том, что на­зы­ва­ют "ма­лень­кое чер­ное пла­тье", то есть ко­лен­ки и что по­вы­ше у нее яс­но и ап­пе­тит­но взы­ва­ли... мне при­шлось со­сре­до­то­чить­ся и уме­рить прыть, что­бы не за­деть и не оби­деть Ма­на­ну.
   Ар­ти­сты сыг­ра­ли ка­кой-то не­слож­ный ду­эт. Ме­ло­дия бы­ла зна­ко­мая; нем­цы во­об­ще не лю­би­те­ли ут­ру­ж­дать се­бя по­ис­ка­ми ре­пер­туа­ра. "К Эли­зе" в Бун­де­се с лю­бой сце­ны пой­дет на ура, а для рус­ско­го уха это уже гра­ни­чит с без­вку­си­цей. Мо­жет, спе­циа­ли­сты дру­го­го мне­ния, не знаю.
   Ста­но­ви­лось скуч­но­ва­то. Пуб­ли­ка раз­би­лась на групп­ки, со­са­ла да­ро­вое шам­пан­ское, грыз­ла ореш­ки, бе­се­до­ва­ла.
   - По­слу­шай... - Ма­на­на по­дер­га­ла ме­ня за ру­кав. - Ка­кой, ты го­во­рил, там ну­жен был ак­корд?
   Я взгля­нул ей в гла­за, и улыб­ка не­воль­но рас­тя­ну­лась у ме­ня до ушей.
   - Е-бе­моль, ва­ше сия­тель­ст­во, - от­ве­тил я мо­лод­це­ва­то и от­дал честь, при­ло­жив два паль­ца к вис­ку.
   "Пой­дем?" - по­ка­за­ла взгля­дом на вы­ход княж­на.
  
   Я сно­ва раз­би­рал кро­вать, те­перь уже у нее в но­ме­ре. Она пле­ска­лась за тон­кой две­рью ван­ной и что-то на­пе­ва­ла на сво­ем язы­ке, род­ном язы­ке гор.
   На сле­дую­щее ут­ро я под­нял­ся до све­та, око­ло че­ты­рех, и, не зав­тра­кая, от­пра­вил­ся в путь - че­рез Штут­гарт, Кар­лс­руе и Манн­хайм. На фир­ме сле­до­ва­ло по­ка­зать­ся хо­тя бы к обе­ду. Вре­мя под­жи­ма­ло, я гнал свой фур­гон на всю его прыть, ос­та­но­вив­шись толь­ко два­ж­ды, что­бы сже­вать сэн­двич и за­пить его чаш­кою ко­фе. Во­об­ще це­ны на ав­то­бан­ных за­прав­ках... мне ка­жет­ся торгаши-нем­цы реально со­шли с ума.
  
   - Фу! - го­во­рит дочь, до­чи­тав рас­сказ. - Ну что у те­бя за ма­не­ра... - Она сво­ра­чи­ва­ет гу­бы в пре­зри­тель­ную гри­ма­ску. - За­чем же ты всё рас­тре­пал про бед­ную оди­но­кую жен­щи­ну. Да еще княж­ну.
   - Ни­че­го я не рас­тре­пал! - воз­ра­жаю я с чув­ст­вом. - Ес­ли хо­чешь знать...
   Она взгля­ды­ва­ет на ме­ня с брезг­ли­вым ин­те­ре­сом.
   - Ес­ли хо­чешь знать - я и в Кон­стан­це-то ни­ко­гда не был.
   Те­перь дочь смот­рит не­до­умен­но.
   - А где же ты был с са­мой сре­ды?
   - Уж точ­но не в Кон­стан­це, - уве­рен­но от­ве­чаю я. - В сре­ду по­ехал в Дарм­штадт, на фаб­ри­ку со­бачь­их ошей­ни­ков.
   Дочь ми­га­ет гла­за­ми.
   - Что? Съе­ла? - Я до­воль­но ух­мы­ля­юсь.
   - Не был? - не­до­вер­чи­во пе­ре­спра­ши­ва­ет она. - А где же ты то­гда...
   - Спер­ва дол­го за­се­да­ли с та­мош­ним ше­фом по сбы­ту, по­том дви­ну­лись с ним по кнай­пам***, а на­ут­ро, про­спав­шись, он по­та­щил ме­ня на охо­ту: у них же там це­лая псар­ня со­бак для про­бы ошей­ни­ков. Но­че­ва­ли в ле­су, в сто­рож­ке у еге­ря.
   - Ну... - го­во­рит дочь всё еще не­до­вер­чи­во. - Ну, то­гда хо­ро­шо...
   Мы са­дим­ся обе­дать.
   По­сле обе­да я ти­хонь­ко под­хо­жу к сво­ему сто­лу и пря­чу от лиш­них глаз са­мо­учи­тель гру­зин­ско­го, ко­то­рый вче­ра рас­пе­ча­тал из ин­тер­не­та.
  
   ________________________
   * Вы безусловно простите меня, но мне кажется, что там вас ищет кто-то из персонала.
   ** Я... я нехорошо вас понимать.
   *** Kneipe - пивная.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"