Аннотация: Ну, вот... Понедельник день тяжелый, так что мысли и идеи тоже у меня не легкие... Коммов, тапков - жду.
Горит огонь, течет вода. Вечная услада для взора, бесконечный танец для мыслей и постоянная боль воспоминаний. Много всего в маленьком и необъятном мире для каждого...
Влажные ветки потрескивали в очаге, что так удачно оказался в небольшой пещерке на пути отряда. Как раз вовремя, чтобы путники устроились на ранний ночлег и смогли переждать налетевшую грозу. Не так много их было, но, показавшаяся в первый миг слишком крошечной, пещера стала расширяться ближе к полуночи. Четверо. Разные, и такие похожие.
Агира. Бойкая, верная и... слабая. Вереском пахнут клинки в ее руках, серебром преображается бледная сталь в полете и печалью скользит в глаза - уставшие, слабые и чарующие. Она смотрит в огонь. Смотрит, как на веточке проступает прозрачная капля сока, как она кипит, дымит и исчезает, оставляя темное пятно. Слишком близко к сердцу, слишком больно. Гарь в небе, пепел в ногах и сажа на плечах. За один день... все, что было, сожрало пламя. Только жирные обгоревшие кости на пепелище и запертая копьями дверь... Прекрасная Одинокая Птица.
Наиль. Умный, смелый и беспомощный. Маг, стихийник. Движения как ветер, заклинания вырываются из уст трелью, шелестом и ревом. Одно взмах рукой и магия сметает всех на своем пути. Он не смотрит на угли и горящие ветви. Он смотрит на само пламя, на его дыхание, на жар его лепестков. Он видит стихию, видит ее самую суть. В ярких алых язычках проступают глаза Эори, все еще смеющейся, вечно веселой и нежной. Но стоит пламени дрогнуть, как вместо глаз стихия рисует очертания тонкой шеи, на которой шрамом сошелся черный ошейник... и кровь, что бежит сверху. Смех не стихия, но даже умирая, она смеялась. А он не слышал. И не уберег... Несчастный Опоздавший Ветер.
Вегарт. Сильный, бесстрашный и одинокий. Некогда рыцарь, а теперь бездомный муж без права на веру и жизнь. Клевец, как кузнечный молот, высекает жизнь из врагов. Щит, как скала, укрывает от града стрел. И взор его не обращен к огню. Он созерцает ливень, что яростно хлещет землю снаружи. Разливается вода, журчит, силясь заглушить рев грозы. Чернотой отдает земля в лужах, как некогда липкая грязь на руках - первое, что он увидел, очнувшись. Где были эти годы? Зачем была та любовь, которая предала. Зачем было то богатство, что отняли. Печальный Волк на твоем щите, рыцарь в душе.
Де'вил. Ловкий, стремительный и пустой. Не стрелы льстят ему, а нож. Глаза в глаза, так близко, что смерть в них видит враг. Один против войска. Не важно, сколько перед ним врагов. Он есть, и нет его. Лишь бой заставляет сердце биться. Лишь крик врага ласкает слух, которого давно нет. Он не ослеп, как многие. Он просто забыл, что можно слышать и разучился говорить. Слишком громко кричали они, а он, с перебитыми руками и ногами, висел на стене, проткнутый копьем. Смерть не забрала с собой. Она любит тех, кто любит ее. Расплавленное Золото в руках костлявой. Спокойно спишь в дальнем углу пещеры...
Не смотря на горящий очаг, было холодно. Магия согревала Наиля, Вегарт и Де'вил привычны ко всему, но Агира не выдержала. Дрогнули хрупкие на вид плечи и Птица сжалась в комок. Ее тонкие руки потянулись к огню в надежде, что согреются.
Ветер краем глаза заметил движение и повернулся к девушке. Легкая улыбка тронула краешек губ, маг встал, и подошел к Птице. Раскинул плащ, так, чтобы пропитанная заклинаниями ткань накрывала обоих и сел позади. Осторожно притянул девушку к себе и закрыл сферу стихии вокруг очага. Ничего такого, просто немного поделиться теплом.
- Скоро полночь, - предупредил Волк.
Ветер кивнул, что услышал его. Птица и Золото даже не пошевелились. Она всегда готова, а он чувствует Знак; даже если крепко спит - проснется чуть раньше, чем выхватит нож.
- Этот последний... - прошептала через дремоту Птица.
- Последний, - подтвердил Волк.
- А потом на север... Там их много... - продолжала шептать Птица.
- Много. А потом на острова, а потом дальше.
- Жаль, - она вздохнула.
- Почему? - Волк повернулся к очагу.
- Жаль, что у нас не хватит времени на всех. Жаль, что жизнь такая сла... - Птица осеклась, когда поняла, что хотела сказать.
- После нас будут другие. Обязательно будут, - попробовал успокоить ее Ветер.
- Будут... - выдохнула Птица.
Осторожными шажками пришла полночь, словно туман замерло время, огонь в очаге замерцал, колыхнулся и приобрел сиреневый оттенок.
- Пора! - сказали трое, а Золото уже стоял с ножом в руке.
Отряд выверенными движениями избавился от ненужного; плащи, походные сумки, кошельки, лишняя одежда. Только то, что потребуется в бою. Магу не нужны доспехи, рыцарь же полностью облачился в сталь, Птица надела легкий шлем и застегнула перевязь под подбородком, легкая кольчуга - вот и вся ее защита. Золото же был в одной безрукавке-кольчуге.
- Готовы? - спросил Ветер, вытащив из-за пояса длинный кристалл синего цвета.
Молча все приблизились. Коснулась левой руки Птица, на правую легла кольчужная перчатка Волка, тронула плечо рука Золота.
Кристалл засиял, миг, и все оказались перед высоким частоколом поселения врагов. Ревел от натуги дождь, скалилась мрачная ночь, кусался из тьмы холод.
Ветер спрятал кристалл, сейчас время Золота. Все четверо прижались к частоколу и пригнулись, чтобы никто не мог их заметить. Золото подал знак - он собирается перелезть через забор. Волк кивнул и подставил щит. Один прыжок, один толчок, и исчезает в ночном ливне Золото. Тихо, словно глухой - значит бесшумный.
Подобрались к воротам и замерли.
Тянулись минуты ожидания. Облегченный вздох вырвался из груди Волка, когда медленно поползла в строну створка оббитых железом ворот. Мелькнула только рукоять кинжала Золота; он показал, что все спокойно, можно входить.
Проскользнула тенью Птица, ввалился камнем Волк и кораблем под парусами вошел Ветер. Их заметили, но не сразу. Тихая ночь вздохнула, готовая к битве.
Каждому свой противник. Летит Птица через ряды прислужников, жалких созданий, что отвернулись от себя и покорились новым господам.
Ее движения чаруют, легкие, неуловимые. Плавно, словно медленно текущая река, чуть приседает, и тут же бьет. Вращаются тонкие клинки, летят брызги, она идет вперед. Слуг много, но страх съедает силу. Хоть сотня, хоть десяток. Беспомощны, но пытаются. Из-за страха. Идет вперед Птица, оставляя за спиной тела. Удар, поворот клинка, чужая смерть. Шаг, клинком по пальцам и в шею. Удар в кисть, в плечо и в глаз. Легко, слишком легко. Лишь бы не сбиться с ритма. Шаг за шагом ближе к цели. Ну и что, что слуги такие же люди? У них нет жизни в глазах - это место занял страх. Им не стоит жить. Хотя бы из сожаления тех, кому жить незачем.
Волк дорвался до господ. Оскалились серые морды, мелькают вокруг острые когти. Но сталь крепка. Хрустят под ударами раздробленные кости, крошатся черепа. Клевец отбрасывает в сторону смятые тела, но рвутся вперед остальные. Скребут по щиту когти, смыкаются на доспехах челюсти. Под тяжестью тел отступает Волк, только каждый его удар достигает цели. Два шага назад и песней льется за спиной магия Ветра. Огонь и молнии в клочья раздирают серые туши. Сера, пахнет серой. Шипит вода и кровь на стали, и снова Волк идет вперед. Хрустят кости, летят в стороны ошметки плоти. Стонет от ударов щит, но меньше врагов. С треском разрывает воздух магия Ветра, и нет уже на пути серых тварей. Последний удар, и бывший господин размазан по стене.
Золото молча мелькает меж фигур стражей. Под грохот магии и крики вглядывается он в глаза, только затем, чтобы нанести удар. Не спасет забрало, не спасет кираса. В подбородок, в глаз, под мышку, под стальную пластину скользит нож. Один удар, одна жизнь. И обязательно в глаза, и обязательно с оттяжкой, чтобы зазубренное лезвие разорвало плоть. Чтобы кричали умирая. Чтобы стонали. Чтобы видели, и чтобы видеть.
Последний воин беззвучно повалился в лужу. Золото стоял, широко расставив руки. Он поднял голову вверх, к чернее черного небу. Серебром казался дождь на фоне мрачных туч. Холодные капли заливали глаза, горячий пар вырывался изо рта. Грудь вздымалась под кольчугой, целые ручьи бежали по телу.
Золото безмолвно молился. Просил, умолял, богов или демонов, хоть кого-нибудь, забрать его. Он жил ради мести, но некому мстить. Те, кого искал - умерли своей смертью. А другие - их вина лишь в том, что они похожи. Холод, вечный холод вместо сердца. Только в бою просыпается пламя, еще чувствуется теплая кровь в жилах, но с каждым разом она все больше остывает. Он умолял забрать его. Он просил проклясть его, покарать и забыть. Что угодно! Лишь бы уйти! Он сам не может... Он сам должен жить. Ради Птицы, ради Волка, ради Ветра. Он им нужен.
- Покойтесь с миром, вы свободны... - шептала без устали Птица, проходя мимо тел.
Он шла медленно, вглядывалась в лица. Чтобы запомнить каждого, кто испугался и умер. Просто чтобы оставить в памяти. Как сточку на белом листе. Без красок, без желаний и без чувств. Она забыла, что это такое. Забыла в доме утех, где целые дни менялись мужские лица. Где устала даже боль. Где били, но не убивали. Кормили, но не давали есть. Позволяли дышать, но не разрешали жить. До сих пор она ищет лица, единственное, что осталось от прошлого. Она устала кричать и проклинать богов. Она молила только об одном. Просила забрать бессмертие. Чтобы просто уйти, без стыда перед другими.
Горячая волна проскочила по телу, быстрее стрелы Птицы оказалась в доме, где Ветер возился с доспехами раненного. Толстое жало копья проскочило между пластин и глубоко засело в теле. Она отстранила мага и принялась снимать доспехи с Волка.
Он смотрел на нее. Просто лицо раньше, и дивная луна сейчас. И волосы, раньше просто копна, а не мокрый светлый шелк. Девочка, лицо девочки. Кто скажет, что она уже сотню лет бродит по землям в поисках врагов? Ради нее он носил щит. Ради Ветра держал клевец. И ради Золота одевает доспехи. Пока есть они, есть и он - Волк. Имя, которое ему дали, чтобы он забыл прошлое. Только сейчас, когда жжет льдом сталь в боку, он понял, ради чего ему стоит подождать. И ради кого.
- Не дергайся! Будет больно! - предупредила Птица.
Волк кивнул, не раз Птица лечила его. Знал, что будет больно. Знал, что она поможет.
Ветер присел и сжал руку рыцаря. Просто показать, что он рядом. Ветер смотрел на Птицу, уверенными движениями вырезающую жало из плоти. Наблюдал за Волком; только дергающиеся скулы говорили, что он чувствует боль.
Ветер смотрел на товарищей, и почему-то подумал, что пора называть их друзьями. Давно пора. Но как называть, если наедине они обходятся без слов? И этот мир немых живее всего, что вокруг. В нем многого нет, но видит бог... Великий бог Скоа, что даровал власть над магией, не такой, как у Птицы, способной залечить любую рану, а настоящей магии; неужели бог не видит? Он показывает путь к врагам, но неужели не в силах заметить боль каждого? Бог, неужели ты ослеп?!
- Все! - сказала Птица, заливая рану Волка зеленоватой лечебной жидкостью. - Лежи спокойно. Скоро сможешь идти.
Волк молча кивнул и закрыл глаза.
- Ребята... - дрожащий, срывающийся голос Золота прозвучал в тишине.
Птица повернулась к входу и возглас "Ты заговорил!" застыл на ее губах.
В проеме черной тенью виднелся силуэт Золота. Глаза блестят от слез, ноги дрожат. Окровавленными руками он бережно прижимает к себе завернутую в светлую ткань девчушку с длинными светлыми волосами. На грязных щечках малышки белеют следы бежавших слез, испуганные глазки смотрят то на Птицу, то на Ветер. Ручонками девчушка обхватила шею Золота, и на ее запястьях Птица увидела красные следы от веревок.
- Где ты ее нашел?! - спросил Ветер.
- На алтаре...
- Ох... Ее хотели... - слова острым комом застряли в горле Птицы.
Девчушка шмыгнула носом, посмотрела на Птицу и сильней прижалась к Золоту.
- Не бойся, это друзья, - улыбнулся Золото и погладил малышку по голове, она даже не шелохнулась.
- Забираем Волка и уходим, - сказал Ветер. - Подальше от этого проклятого места.
Только после того, как развели очаг, уложили Волка, умыли и накормили девочку, после того, как Ветер закрыл магией пещеру, они заговорили. Малышка быстро освоилась, она с радостью съела нехитрую пищу, потом улеглась под боком у Волка и уснула.
- И что с ней делать? - вслух подумал Ветер.
- У нас нет выбора... - тихо сказал Золото.
- Ты ее бросить хочешь?! - возмутилась Птица.
- Нет, - Золото покачал головой. - Нельзя оставлять ее в землях, где больше нет людей.
Птица облегченно вздохнула. Ветер посмотрел на них, бросил взгляд на спящих Волка и девочку. Маг понимал, что Птица и Золото поведут ребенка за собой, Волк рыцарь в душе, он пойдет с ними. А что делать ему? Как же переменили светлые кудряшки девочки всех троих. Что же напомнили они Золоту? Может быть дочерей, или жену. Может ее глаза именно такие, какие были у жены Волка. Или Птица увидела в девочке саму себя?
Возможно, глаза ребенка изменили и его. Они совсем чистые, без тени злобы или страха. Давно, как давно он не видел ничего подобного! Не усталость взора Птицы, не печаль Волка и не безразличие Золота. Ребенок, настоящий, живой во всех отношениях ребенок. Да, маг признался себе, что девочка тронула его сердце. Он понимал, что сегодня все изменится.
- Вы решили, - сказал Ветер. - Я одобряю вас, друзья. Одобряю...
Слова кончились, они просто стали не нужны. Ветер уже знал, что утром или в полдень, когда на небе будут не темные грозовые тучи, а яркое живое солнце, они расстанутся. Теперь он знал, что ему делать.
* * *
Склонившись над омутом в Тайных чертогах, бог Скоа и демон Варкрус, наблюдали за лицами героев. Они молчали, чтобы случайно не пропустить мимо божественных ушей людские мысли. Это была игра, которую проиграли оба, и бог, и демон.
- Когда я уже научусь понимать людей... - вздохнул Варкрус.
- Стань человеком, - равнодушно бросил бог.
- Для этого нужно прожить сотни жизней. И все равно может не получиться.
- Что верно, то верно. Но эти... Вот уж не думал...
- Ты же говорил, что их ничто не вернет к жизни? - демон злорадно улыбнулся, напоминая богу о просчете.
- А девочка, это чья затея?!
- Не моя! Я от серых отвернулся давно. Видимо, они решили, что невинной кровью можно вернуть мое расположение.
- И что, ты бы вернул?
- Этим тварям? - демон злобно рыкнул. - Нет! Они не мои создания!
- Я тебе почти поверил! - съязвил Скоа.
- И что теперь? Твой отряд воинов распался. Что теперь ты будешь делать? А?
- Почему распался? Их стало пятеро.
- Но Ветер-то ушел!
- Он вернется. Или они найдет его, когда малышка вырастет. И Ветер, ты что, не слышал его мыслей? Он будет искать следующего ребенка. Чистого, как слеза. Понял?
- Вот оно что... Ты уже и девочке хочешь дать бессмертие? Как и им?
- Пусть заслужит сначала, - бог улыбнулся демону.
- Не получится. Я в ней ничегошеньки не вижу.
- Пари?! - Скоа деловито прищурился.
- Ты только что одно проиграл! - засмеялся демон.
- Еще нет. Пари продолжается. Мои герои живы. Серые тоже. Посмотрим, кто кого. Пока девочка будет расти, Птица, Волк и Золото будут учить ее. А Ветер продолжит бороться. А вот когда они снова встретятся...
Демон многозначно хмыкнул и сказал:
- А давай сделаем спор интереснее?
- Как?
- Скажем им, кто эти серые на самом деле!
- Мерзко как! - Скоа поморщился. - И подло!
- Да?! А убивать их семьи ради нашего спора - это не подло?! Или в тебе совесть появилась, бог?
- А кто мне в этом помогал?!
- Ну, конечно! У вас, богов, мы, демоны, всегда крайние! Как хочешь, а я им скажу, что серые - такие же люди!
- Худшие из людей, ты хотел сказать?
- Это уже не важно.
- Хорошо, говори. Это ничего не изменит.
Демон с ехидной улыбкой посмотрел на бога и лукаво проговорил: