Аннотация: Душам, мечущимся в вопросе: творить, или не творить
***
ДМИТРИЙ ТЮЛИН
***
ОДНО НЕОБЫЧНОЕ КЛАДБИЩЕ
***
Рассказ
***
Некто стоял подле грязно-зеленой решетки ворот, позабыв собственное имя. Каждую ночь во сне он попадал в это место, но наутро все стиралось из памяти. Сейчас он помнил, как плохо там, за оградой - больше ничего.
По ту сторону железных прутьев послышались шаги - тяжелые и глухие. Некто сжался от страха. Огромная тень застыла перед воротами; некто с замиранием сердца слушал лязг поворачивающихся в замке ключей.
Лица того, кто открыл ворота, было не разглядеть. Скрывала тень. Только массивный силуэт в два человеческих роста, горб и бычьи рога.
- Пойдем! - пробасил рогатый и сделал приглашающий жест рукой.
Некто семенил за громадной тушей. Лилово-сизые облака тоскливо проплывали по болотного цвета небу.
- Где я?
- На кладбище. А кладбище - в аду! - конвоир гулко расхохотался.
- Меня будут мучить, да?
- Немного.
- Это больно?
- Физически - нет.
- А душевно?
- Очень... Но бывает и хуже! - немного погодя прибавил рогатый.
Некто озирался по сторонам, но ничего, кроме бугристой почвы разглядеть не мог. Он припомнил, что боль здесь - гораздо меньшая, чем та, которую довелось испытать в детстве, когда умер любимый пес, и успокоился.
- Не бойся, - сказал рогатый. - Ты здесь в последний раз. Сегодня наступит покаяние. У меня на это дело глаз наметанный! Правда, перед тем, как за тобой придут, будет больнее, чем обычно. Намного больнее...
Некто забеспокоился. Ему не нравилось происходящее.
- Кто придет?
- Да не бойся ты! Ангелы. Они не страшные. Это я - урод! - рогатый развернулся к узнику лицом и ехидно захихикал. Лицо, некто обратил внимание, вытягивалось вперед на манер обезьяньей морды.
- А почему больнее, чем обычно?
- Ты превзошел сам себя. Но тем ты и заслужишь внимание ангелов!
Со всех сторон брызнула музыка. Звуки обладали телами в виде светящихся разноцветных нотных значков. Некто вздрогнул от неожиданности. Мелодия показалась ему приятной. Затем он увидел силуэт полной женщины и две склонившиеся над ней рогатые фигуры.
- Кто это? - задал вопрос некто.
- Твоя приятельница, что по дешевке продает пиво на остановке.
- А-а-а!.. - облегченно вздохнул некто, но тут же снова омрачился: - А что она здесь делает?
- Слушает музыку.
- Музыку?
- Ну да. Сочинила мотивчик, теперь его слушает.
- Она - мотивчик?! Лучшее, что эта баба может придумать - новое матное слово!
- Плохо ты знаешь человеческую душу, - отвечал рогатый. - Каждое утро за плитой эту женщину посещает вдохновение. И потом, по дороге на работу. Самые восхитительные мелодии приходят ей в голову. Но она предпочитает хоронить их здесь. Она не слишком сильно страдает. Жаль. Ей еще долго отмечаться у нас каждую ночь.
- Почему?
- Люди здесь обитают, покуда у них не переполнится чаша терпения. У этой женщины она почти полная.
Они шагали и шагали вперед. Под ногами захлюпало. Впереди возникла гора, окольцованная желтой дымкой. На вершине горы два силуэта, мужской и женский, силились слиться в единое целое, но вспышки электрического разряда, возникающие между ними, снова и снова разворачивали их в разные стороны. Когда некто с рогатым приблизились, несчастных сделалось возможным разглядеть.
Некто узнал мужчину. Он владел сетью продовольственных магазинов. А вот девушку видел в первый раз.
- Кто это с моим соседом? - осведомился некто.
- Его возлюбленная.
- Его возлюбленная - высокая блондинка с большой грудью! А эта - не блондинка, коротконогая, и вроде даже в очках.
- Блондинка - жена.
Рогатый перехватил непонимающий взгляд узника и лукаво моргнул левым глазом.
- Состоятельный мужчина может позволить себе жену красавицу, не так ли? Куда сложнее позволить себе любимую! - рогатый хихикнул.
В этот миг пораженный током бизнесмен завопил.
- Они очень страдают, - сочувственно поделился рогатый. - К сожалению, это особо тяжелый случай, и им ничем не помочь. Твой сосед будет терзаться до конца жизни, а после смерти - снова к нам, но уже на более длительный срок. В следующий жизни у него будет шанс полюбить другую, но боюсь, он угодит в ту же ловушку. Девушке придется не лучше. Однако жизней через тридцать покаяние точно наступит, рог отдам! У меня на это дело глаз наметанный!
Некто заворожено прирос взором к горе. Конвоир схватил его за запястье колючей ладонью и потянул за собой.
- Люди на нас сетуют, - ворчал рогатый. - Дескать, мучаем ихний род. Но как еще заставить дурака исполнить мечту, если не показать, как ужасна ее смерть? Наша служба существует со времен сотворения мира. На этом кладбище хоронят мечты. Оставляют надежды. Здесь - заброшенные планы. Забытые идеи. Навсегда.
У узника зародился вопрос, но он не решился его задать. Ноги замерзли, их обволокла скользкая жижа. Какая-то туча наплывала спереди и справа. Некто передернул плечи.
Вскоре обнаружилось, что это - не туча, а тысячи гонимых ветром грешников.
- А это кто?
- Парашютисты.
- Но я не вижу над ними парашютов.
- Правильно. Они нераскрыты, сложены за спиной. Эти люди всю жизнь мечтали прыгнуть с парашютом, почувствовать вкус неба, но им так и не удалось перебороть свой страх. Сейчас они старики и вынуждены пребывать подвешенными над болотом, потеющими от жары. Воздух вокруг них настолько застоен, что не принимается ветрами. Никогда им не видать настоящего неба, свободного падения!
- Почему они все старики? Разве мало молодых трусов?
- У молодых есть возможность выпутаться из щупалец страха. Пока у мечты остается шанс на воплощение, она пребывает в других местах. Это - кладбище. Здесь все мертвое. Навсегда. Разве ты не помнишь?
Некто получил ответ на вопрос. В животе у него возникло липкое жжение. Рогатый резко остановился.
- Ну, полноте лицезреть чужие грехи! - громко объявил он. - У тебя здесь собственный сад!
В тот же миг глаза узнику ослепили мириады огоньков самых небывалых оттенков. Привыкнув, некто понял, что это - цветы. Необычные цветы.
- Это - мое? - неуверенным дрожащим голосом спросил некто.
- Твое! Можешь сорвать, вспомнить, что это такое.
Некто потянулся к бесконечно черному цветку, на круглых лепестках которого мерцали снежинки. Лепестки оказались нежными и теплыми, они трепетали в пальцах. Снежинки складывались в буквы.
- Что это?
- Читай!
"На черном экране сомкнувшихся век не крутят цветное кино
Следами не пачкает снег человек за пылью умытым окном
А в песне без слов, что поет тишина, надежда узнает шаги
Как-будто сейчас постучит в дверь весна изгибом цветущей руки".
- Приятное стихотворение, - пробормотал некто.
- Это - твое стихотворение! - рогатый ткнул скрюченным, оканчивающимся острым когтем пальцем, узнику в грудь.
Теперь некто вспомнил. Сейчас рогатый заставит читать все стихотворения, которые некто когда-либо придумал, но так и не написал. А потом сокрушаться над каждым из них. Как обычно, некто прибег к оправданиям.
- Это не лучшее из сочиненных мною стихотворений. Это вовсе не шедевр. Спросите любого критика!
Рогатый спокойно слушал, скрестив руки на груди.
- Я еще тысячу таких придумаю!
- Таких не придумаешь. Это стихотворение похоронено навсегда. Оно не отпечаталось в клетках памяти
- Напишу другие. Еще лучше.
- Не сомневаюсь.
Взгляд узника приковал крохотный бледно-розовый бутон. Некто показал на него.
- Стихотворение только зарождается в моей голове?
- Оно никогда не зародится. Ты каждый раз задаешь мне этот дурацкий вопрос.
- Но ведь бутон... Бутоны, они распускаются!
- Здесь ничто не распускается, ничто не движется, ничто не изменяется, кроме гостей. Здесь - конечная остановка. Сорви, посмотри и не доставай меня больше, - в голосе рогатого дребезжала строгость.
Бутон содержал в себе два слова: "география лица".
- Интересный образ, правда? - осведомился рогатый. - Емкий и поэтичный! Какой мог бы получиться стих!
- Поэтом в наше время становиться бессмысленно! - в отчаянии закричал некто. - Поэт себя не прокормит!
- А вот это ты видел? - рогатый ухватил узника за плечо и обернул несколько раз вокруг оси.
Радужные искры запорошили узнику глаза. Когда он смог их открыть, то увидел перед собой полутораметровый куст, не очень пышный, формой напоминающий кипарис. На одной из ветвей куста распустился цветок невиданной красоты. Нельзя описать, на что он был похож, так сложно переплелись лепестки, столько граней простерли во все измерения. Хрустально-прозрачные, они переливались изысканнейшим сочетанием красок; некто завизжал от восторга. Он жадно сорвал цветок и прочел заглавие: "САД ПОД ДОЖДЕМ"
Это была гениальнейшая поэма всех времен и народов! Столько чувств в нее было вложено. Пока читал, некто трижды испытал духовный оргазм. А когда закончил, душа сделалась чистой, свежей и прохладной, словно умытый дождем сад.
- Ты превзошел сам себя! - сказал рогатый.
- Бог ты мой! - простонал некто.
- Да, - согласился рогатый. - Сам Бог посылает людям такие подарки.
- Еще напишешь! Таких же, и даже лучше! - усмехнулся рогатый и грубо отобрал цветок.
Некто упал на колени, согнулся пополам. Звенящая боль разъедала грудную клетку. Настолько ужасная, насколько прекрасна была поэма.
- Заканчивайте! - услышал некто над собой бархатный юношеский голос, очень приятный.
Некто поднял лицо. Над ним склонились два крылатых силуэта. Они сияли серебристо-белым, и некто узнал ангелов. Из-за слишком яркого света невозможно было разглядеть детали.
Ангелы взяли узника под руки. Перед ними вспыхнула убегающая в небо тропинка из розовых мерцающих облаков, и они повели узника по ней.
- Удачи! - прогудел вслед рогатый. Некто не видел, как доброжелательно дьявол машет на прощание рукой.
- Куда мы идем? - спросил некто у ангелов.
- В твой сад, который в раю.
- Там много цветов?
- Там голая почва. Ты убивал всходы каждый раз, не желая за ними ухаживать.
Воспоминание о мертвом цветке воскресило забытую было боль.
- А почему меня больше не заставляют читать все стихи?
- Чаша твоего терпения дождалась последней капли. Спи спокойно.
Рана в груди вибрировала на самых высоких частотах.
- Почему мне так плохо? Ведь я знаю, что если придумал такое стихотворение, то смогу написать и лучше!
- Лучше - может быть, но такого - никогда!
- Вы, ангелы, творите чудеса, дружите с самим Богом. Почему нельзя сделать так, чтобы я вспомнил стихотворение наутро?
- Мы, ангелы, всемогущи здесь. А в материальном мире нас не существует. Мы - продукты работы твоего подсознания. Этого стихотворения больше нет. Физиологические процессы, его породившие, миновали навсегда. Но не беспокойся, наутро ты вынесешь самые светлые эмоции покаяния. Ты больше никогда не станешь таким, как прежде.
- Я не могу утолить эту боль!
- Эту боль нельзя утолить. Она перестанет мучить, если ты превратишь ее в маяк. Маяк, который навсегда оградит от рифов прежних ошибок. Маяк, которым может стать лишь безвозвратность и уникальность каждого мгновения.
Некто, фанатично лопоча дрожащими губами, нашептывал себе прозрачный, как капли дождя, целомудренный, словно весенний сад, стих, с каждой секундой все больше уподобляясь цветку, созданию, которое сам погубил. Некто силился закрепить в памяти строки, но лишь цветение души - изменения в ней, вызванные каждым словом, оставались с поэтом навсегда.
- Бесполезно, - сказал ангел. - Ты находишься на той стадии сна, когда сновидения не оседают в памяти. Но ты будешь возвращаться сюда каждую ночь, чтобы поддержать огонь в маяке. Каждую ночь тебя ждет встреча со своей поэмой; эти рифмы будут звучать в твоей душе!
С этими словами ангелы исчезли, а некто очутился посреди бескрайнего невспаханного поля.
Наутро он все позабыл, но новый день встретил без обычного тягостного настроения. Некто проснулся в волшебной сказке.