Хели Рабинович висела в автобусной петле, безучастно глядя сквозь запотевшее стекло на улицу. Мелкий дождь упорно поливал зажатые дорогой машины и усталых с утра пешеходов. Автобус взревывал, дергался и маневрировал и Хели качалась, хлопая сумкой стоящих рядом.
Первый рывок она пропустила, но уже на втором сосед слева заехал ей локтем по макушке, привлекая внимание к визгу тормозов и вскрикам пассажиров. Пару раз еще дернувшись, автобус стал. Криво и косо стояли вокруг машины, и уже кто-то открывал окна, расспрашивая выбегавших водителей, и кто-то уже кричал возбужденно: "Ало, Ширли ? Слууушай, я опаздываю, тут авария !"
Стояли минут десять, ворчали все громче, рассматривали, как полиция и скорая проталкиваются вперед. Хели ежилась зябко и косилась на оживленных соседей. Брызги мелкого дождя залетали в окна.
Наконец поехали. Медленно выстроилась очередь, любопытные, проезжая, еще замедляли ход.
Хели жадно и боязливо вглядывалась, уткнув подбородок в шарф. Вот размытые под усиливающимся дождем огни полицейской мигалки, скорая, санитары несут носилки, микроавтобус уткнулся носом в разграничительный барьер, мотоцикл на боку, шлем валяется....
На сером асфальте он лежал, на сером асфальте. Живым среди теней было мертвое лицо его, небу светило оно, волосы разметались. Тепло стало Хели и тихо. О, любовь моя, сегодня встретила я тебя и навеки теперь ты мой.
Хели была счастлива. Вспоминала его лицо, пряди волос в поблескиваюшей влаге, куртку с красными полосами.
Дала ему имя - Давид. Давид Штольц, красиво, да ? Давид и Хели. Навеки вместе.
Придя домой, готовила ужин на двоих, ставила бокалы красного; говорила с легкой укоризной: "теперь уже можно ! ведь тебе не больно ? милый."
Давид молчал, улыбался, качал головой: "нет, милая, не больно". Сидел, не снимая дутой куртки с красными полосами, ласково смотрел на Хели - глаза цвета полицейской мигалки под дождем.
Пригласила к себе родителей на шабатнюю трапезу и волновалсь - понравятся ли ему ? Мама смотрела на лишний бокал и шутила с намеком: "у тебя Песах ?" "О, "- улыбалась Хели, - "скоро узнаешь".
Все ощутимее и привычнее становился Давид. Карман джинсов потерт по краю до основы -"у тебя там кошелек ?". Капля на сидении унитаза, мокрая зубная щетка, незнакомая футболка на полке - слишком большая для Хели.
Роза на коврике в подъезде.
"Любимый, я закажу пиццу - ты любишь с грибами или оливками ?"
"Ты забрал себе все одеяло !"
"Иди сюда, холодно."
Темнело в доме, теплело.
Каждое утро в автобусе Хели ждала нужной точки. Следы аварии исчезли уже назавтра, но она представляла себе огни, людей, пыталась вспомнить марку его мотоцикла, первое мгновение их знакомства.
В этот день ей удалось сесть у окна и Хели загодя протерла стекло. Автобус был полон, но она не обращала внимания на соседей, волнуясь перед встречей. Вот перекресток, вот у того дома автобус остановился, сейчас... Чья-то сальная голова пронырнула к окну. Онемев от возмущения, Хели смотрела в затылок соседа, прижавшего нос к стеклу.
"Кибенимат." - сказал, выпрямляясь, парень. Рука в гипсе, защитный хомут на шее, лицо в прыщах, скошеный подбородок. Рядом с ней сидел Давид.