Тагиров Камлат : другие произведения.

Сияющее зерно риса или Мартин Пец по прозвищу Глырпец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
  
  
  
  
  NoКамлат Тагиров
  (он же Володя Испанец)
  
  
  
  
  
  
  
  Сияющее зерно риса
  
  или
  
  Мартин Пец по прозвищу Глырпец
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава первая
  
  ВОЛШЕБНАЯ ИГРА НУЦ
  
  
  
  ***
  
  На заброшенном шоссе ? 14, друг напротив друга, стояли двое. Ветер вздымал облака пыли, закручивал их в небольшие смерчи и гнал по пустыне в сторону заходящего солнца, своим тяжёлым, багрово-красным светом, превращавшим пейзаж в нечто схожее с пейза-жами Марса, запечатлёнными известным фотохудожником Жан-Полем Тестю.
  - Ну что, Пец, - прищурясь сказал первый, - похоже пришло время расставить все точки над i?
  - Похоже что так, - отозвался второй.
  - В таком случае выбирай оружие, - предложил первый.
  - Оружие? - задумчиво протянул второй и прошёлся из стороны в сторону. - Оружие - дело серьёзное... Я выбираю волшебную игру Нуц, - наконец произнёс он после непро-должительного раздумья.
  - Что?! - первый расхохотался. - Ты выбираешь волшебную игру Нуц?! Да что ты зна-ешь о ней, глупый человек?!
  - А о ней вообще никто ничего не знает, - сказал Пец. - Это уравнивает наши шансы.
  - Неплохой ход, - одобрительно кивнул головой первый. - Я согласен, - и хлопнул в ладоши.
  
  ***
  
  - Где мы? - спросил второй.
  - В тронном зале, - ответил первый.
  - А почему так темно?
  - Идёт настройка.
  Раздался щелчок, и зажёгся свет. Свет зажёгся, и Пец увидел, что они находятся в мра-морном зале. Посреди зала стояли квадратный мраморный столик и два кресла. По по-верхности столика извивающимися змейками пробегали разноцветные линии; как струи воды, текли они по поверхности стола, причудливо переплетались, образуя таинственные, вечно меняющиеся узоры.
  - Прежде чем ты сядешь за игровой стол, хочу рассказать тебе одну забавную исто-рию, - сказал первый. - В одном кабаке поставили трон. В качестве украшения, разумеет-ся. И те, кто входили в тронный зал, тут же норовили забраться на этот трон. А официан-ты им в шутку и говорят: 'А за то, чтобы посидеть на троне, надо заплатить!' 'Ой, а мы не знали!' - вскочив, говорили эти желающие и быстренько убегали за свой столик.
  Вот так. Многие хотят посидеть на троне, но мало кто готов заплатить за это положен-ную цену. Сейчас мы займём свои места, и начнётся великая игра Нуц. Знаешь ли ты цену, которую тебе придётся заплатить за участие в этой игре?
  - Сколько драматизма в твоих словах! Браво! - усмехнулся Пец. - Надеюсь, ты не принимаешь меня за наивного туриста? Цена стандартная для игр такого класса. Твоя никчёмная шкура против моей никчёмной шкуры.
  - Что ж, приятно иметь дело с образованным человеком. В таком случае - прошу пани!
  И они заняли свои места.
  
  ***
  
  - Я приветствую вас, о отважившиеся сесть за игровое поле великой игры Нуц! - раз-дался торжественный голос. - Я ваш путеводитель по первым страницам сбора и распре-деления предварительной информации. Для начала назовите ваши игровые имена.
  - Чур, я буду Альвец! - сказал первый.
  - Чур, я буду Мартин! - сказал второй.
  - Назовите количество дублирующих линий игровой ситуации?
  - Пусть будет стандартное, - решил Альвец.
  - Согласен, - ответил Мартин.
  - Количество параллельных личностей?
  - Стандартное.
  - Согласен.
  - Небольшой тест: сколько стоит домик в средней полосе? Отвечайте, не задумываясь.
  - Пятнадцать, - предположил Мартин.
  - Думаю, не больше, чем в прошлом году, - ответил Альвец.
  - Хорошо. Ответьте, какие девушки вам нравятся? Варианты ответа:
  а) Во всех отношениях приятные.
  б) Во всех отношениях неприятные.
  в) Молодцеватые.
  г) Подлые.
  д) Злые.
  е) Свой вариант ответа.
  
  - Мне нравятся подлые и злые, - ответил Альвец, затем, мгновенье поколебавшись, добавил. - И алчные!
  - Мне нравятся молодцеватые, - задумчиво протянул Мартин.
  - Замётано! - сказал голос. - Итак, условия игры таковы. Вы должны будете выяснить правила игры в процессе игры. У вас будет стандартное количество подсказок и стандарт-ное количество предупреждений. У вас будут стандартный набор невидимых помощников и стандартный набор невидимых вредителей. На выходе из игры будет стоять маяк. В со-ответствии с договором о зрелищах категории 'икс-икс-зет' ваша игра будет транслиро-ваться по пятнадцатому открытому каналу. У вас есть вопросы?
  - Нет, - ответил Мартин.
  - Нет, - вторил ему Альвец.
  - Желаю удачи, - сказал голос. - Время пошло.
  Раздался щелчок, и свет погас.
  
  ***
  
  Через некоторое время свет зажёгся, и Мартин обнаружил, что он находится на зали-той солнцем улице перед входом в величественное здание с надписью 'Консерватория имени Чо'. Со ступеней консерватории к нему неторопливо спустился худой человек в круглых очках и наглухо застёгнутом пальто до пят.
  - Здравствуй, Мартин, - сказал человек, - меня зовут пастор Шульц. Вообще-то меня зовут по-разному, в том числе: благочестивый Шульц; Шульц ненадёжный; Шульц-поганец; Шульц-отрада глаз моих; весёлый карманник Шульц и много как ещё. Ты мо-жешь звать меня как угодно, но лично мне больше нравится - пастор Шульц. Я твой неви-димый помощник.
  - Странно, - удивился Мартин, - а вот я вас вижу, пастор.
  - Конечно, ведь мы в непроявленном мире. Здесь все всё видят.
  - А что такое непроявленный мир, пастор?
  - Узнаешь, когда получишь рукопись-подсказку. Не спрашивай меня, что такое руко-пись-подсказка, - всему своё время. Сейчас ты должен спросить меня: 'Пастор! Где мы?', а я должен ответить: 'Мы у входа в музей вечности, чёртов паршивец!'. И увидев на тво-ём лице вопрос, я должен произнести: 'Музей вечности. Звучит, конечно, пафосно, но ни-чего не поделаешь. Здесь собран всякий хлам со всей вселенной. Если ты войдешь в музей без проводника, то вряд ли сумеешь выбраться. Он ведь, как и всё в бесконечности, бес-конечен. А нет ничего хуже, чем затеряться в закоулках бесконечности. Говорю тебе это со знанием дела. Ведь я сам - жертва проделок бесконечности. Когда-то у меня был ми-лый домик на зелёном лугу, была любимая собака по кличке Вульф, был мой приход и была моя паства. А теперь я скитаюсь как бесплотный дух и являю собой какого-то там невидимого помощника'. Затем я должен печально вздохнуть и добавить: 'Ладно, Мар-тин, не обращай на меня внимание, ведь нас ждут ещё великие дела!' Вот так записано в сценарии, и, как видишь, так было сказано!
  - Забавно, - сказал Мартин. - А почему написано 'консерватория'?
  - Для маскировки, - Шульц снял очки, подышал на них и протер о рукав. - Игра Нуц - это ведь вообще сплошная маскировка. Музеи маскируют под консерватории, консервато-рии - под музеи, космические станции - под закусочные, а мандолины - под балалайки. В результате возникает путаница, и участник не может адекватно оценить, что с ним проис-ходит на самом деле. Хотя при более глубинном рассмотрении можно обнаружить, что никакая это не путаница, а тщательно спланированная маскировка.
  - А зачем это все нужно? - спросил Мартин.
  - Как зачем, ну ты даёшь, паря! - воскликнул пастор. - Это же Нуц! Пойдём-ка, прися-дем.
  На аллее перед входом в музей стояли скамейки, и на одну из них пастор усадил Мар-тина. Некоторое время они просто сидели, наслаждаясь покоем тёплого летнего дня.
  - Зачем мы здесь, Мартин, как ты думаешь? - наконец заговорил пастор. - Не отвечай. Всё равно внятного ты ничего сказать не сможешь. А вот я скажу тебе. Мы должны сде-лать ключи.
  Что такое ключ? Если рассматривать это понятие в чистом виде, то это некий код. В игре Нуц используется масса кодов. Существуют коды входа и выхода на каждый уровень игры; существуют коды входа и выхода в специальные комнаты; существуют коды входа в ловушки и коды выхода из ловушек; существуют коды, запирающие двери; существуют коды, отпирающие двери; существуют коды открытые; существуют коды закрытые; суще-ствуют коды ложные; существуют коды сложные и вообще чёрти знает какие и чёрти зна-ет для чего. Во всём этом многообразии кодов и их назначении должен разбираться сам игрок. Тут я тебе не помощник.
  Но код в чистом виде - это просто набор колебаний разной частоты. А нам нужны ключи, нужно нечто более или менее проявленное - то, что мы сможем вытащить из кар-мана в нужный момент и вставить в замочную скважину. Другой вопрос, сможешь ли ты найти эту замочную скважину или даже те ключи, которые ты сам же и сделал. Но речь сейчас не об этом. Суть в том, что коды нужно спрятать во что-нибудь такое, чем ты смо-жешь воспользоваться как ключом.
  Формально, эта процедура выглядит очень просто - ты указываешь на то, во что хо-чешь спрятать код, и центр кодировки закладывает данный код в данный объект. Вот и всё. Ключ готов. Позже он окажется в поле твоего зрения, но вследствие деформации твоего восприятия и твоей памяти, что является неотъемлемым условием игры в Нуц, ты можешь либо не узнать его, либо позабыть о нём, либо открыть им что-нибудь не то.
  Ко всему прочему, обязательно найдутся желающие воспользоваться тобой и твоими ключами в своих интересах. Ты не должен забывать того, что на противоположной сторо-не игрового поля находится твой противник. И сейчас он, точно так же как и мы, готовит свои фигуры к бою. К сожалению, многие севшие играть в Нуц забывают об этом, а без осознания этого факта никакой игры быть не может. Всё игровое время эти игроки прово-дят, находясь в пелене деформации восприятия, неспособные вырваться из ловушки лож-ных представлений относительно того, что с ними происходит на самом деле.
  Из всего вышесказанного ты должен сделать выводы. Подумай, как ты спрячешь свои ключи? От этих ключиков будет многое зависеть. Их надо спрятать грамотно.
  Шульц замолчал и, откинувшись назад, посмотрел вдаль. Несколько минут прошло в тишине. Мартин сидел и думал о том, что Нуц похоже преподнесёт ему немало сюрпри-зов. Он пытался вспомнить, кто он такой, но, как ни напрягал память, не мог возвратиться в своё прошлое дальше того момента, когда оказался на шоссе ? 14, а напротив стоял тот, с кем он должен был сразиться.
  Мартин не знал, кто он такой. Он не знал о себе ничего. Но это было неважно. Марти-ну нравилось его новое состояние, когда он был целиком погружён в текущий момент, нравилось, что всё представляло из себя загадку, включая и его самого, и нравился этот чудак пастор Шульц, помогавший ему сориентироваться в происходящем. 'Я Мартин Пец по прозвищу Глырпец' - вдруг пришла ему в голову мысль, и он рассмеялся.
  Шульц согласно покивал головой, словно понимая, что происходит у Мартина в голо-ве, затем продолжил:
  - Как я уже говорил, музей вечности, на пороге которого мы сейчас находимся, являет собой собрание всего, что только существует в этом необозримом мире, - Шульц развёл руками в стороны. - Так как музей вечности находится вне такой категории, как 'время', то в нём собрано всё, что есть, что было и что будет. Иными словами, в нём собрано всё, что существует, всё, что существовало, и всё, что будет существовать. Хотя, в принципе, неправильно говорить: 'что есть, что было, что будет', - ибо всё уже есть. И всё, что от нас требуется - так это пройти свой путь и объединить в целое то, что нам кажется раз-дробленным, пока мы ещё не совершили свой полный поворот кругом. Но речь сейчас не об этом.
  Нуц можно описать как коридоры, по которым движется игрок. Это лабиринты. Кори-доры ведут в разные пространства. При переходе из одного коридора в другой или из ко-ридора в некое пространство стоят двери. Они могут быть закрыты, могут быть открыты; они могут внезапно открыться перед твоим носом или захлопнуться за твоей спиной. Ты будешь блуждать по этому лабиринту в поисках правильной дороги. По пути ты будешь собирать то, что станет частью твоего багажа. Тебе будут попадаться разные вещи, ты должен будешь сам решать - класть эту вещь в свой рюкзак или нет. Скажу лишь, что ес-ли ты перегрузишь свой рюкзак, ты не сможешь двигаться дальше. Среди прочего, ты бу-дешь искать ключи, которые откроют тебе твой путь. Сейчас ты пойдешь в музей вечно-сти и выберешь то, что станет твоими ключами. Тебе всё понятно?
  - Знаете, пастор, - задумчиво сказал Мартин, - мне кажется, что чем больше я узнаю о Нуце, тем более запутанным всё становится. А ведь это только начало. Что же будет дальше?
  - Пока ещё ничего не запутано, но игра Нуц действительно имеет большое информа-ционное поле и разнообразные линии искривления восприятия, что создаёт внушительное пространство как для правильных, так и для ложных, а также околоправильных и около-ложных предпосылок. Ты должен осознавать, что так как игра началась, ты не можешь полностью доверять всей той информации, которую получаешь и будешь получать, так как она может нести в себе ложные составляющие.
  - Но пока что вся информация, которую я получаю, исходит от вас, пастор! - восклик-нул Мартин.
  - Ну и что?
  - Но ведь вы мой невидимый помощник!
  - С чего это ты взял?
  - Но ведь вы сами сказали...
  - Не стоит быть таким доверчивым, Мартин, особенно если играешь в Нуц. А может, я твой невидимый вредитель? Впрочем, ладно, успокойся, я действительно твой невидимый помощник. Просто я хочу сказать, что ты должен критически относиться к той информа-ции, которая к тебе поступает.
  Пока ты не вошел в музей, предлагаю обсудить ещё одну тему. Это маяки. Чтобы не потеряться в безбрежном пространстве Нуца, нужно расставить маяки. Вообще-то, за-кладка маяков - процедура вполне отлаженная и большой фантазии не требует. Маяки принято закладывать в книгу, несущую просветление; в случайные слова, обронённые случайным прохожим; в божественное откровение; в странные мысли, порой приходящие в голову; в игру теней теплым летним вечером; в острое чувство, что что-то не сделано или что сделано что-то не так; в рекламный плакат на станции метро и т. д. В общем, стан-дартный набор уловок, чтобы привлечь наше внимание. Детали уточним потом по списку. Если захочешь, внесёшь свои дополнения и уточнения.
  Маяки будут расставлены правильные и неправильные. Как различать их, тебе придет-ся выяснять самому, на своём, так сказать, горьком опыте. Скажу лишь, что правильные ведут в правильном направлении, неправильные ведут в ловушки. На выходе из игры бу-дет стоять главный маяк. Если не сможешь его опознать - заблудишься. Примеров тому - превеликое множество.
  Это что касается маяков. А теперь пришло время от разговоров перейти к делу. Итак, твой первый ход, Мартин! Прошу пожаловать в музей вечности!
  - Постойте, пастор, - Мартин судорожно вцепился в руку начавшего было поднимать-ся со скамейки Шульца. - Что же я должен делать?
  Шульц снова сел рядом с Мартином.
  - Ты должен определить, что станет твоими ключами. Понимаешь?
  - Честно говоря, не очень. Нельзя это как-нибудь пояснить, привести какой-нибудь пример?
  - Пример? - усмехнулся Шульц. - Пример - это завсегда пожалуйста! Например, один мужичок спрятал свои коды в овощи, которые он выращивал у себя на огороде. День и ночь в тулупе и шапке-ушанке, с ружьём наперевес, он охранял свой огород, непрестанно ругаясь матом. Соседям надоело, что он ругается матом, так по крайней мере они заявили, и соседи эти пожаловались властям, хотя на самом деле в той местности, где жил этот му-жичок, матом ругались все: и соседи, и власти; но он, мужичок этот, попал, как говорится, под горячую руку. Когда его забирали, он успел сорвать огурец, надкусил его и зверски распевал в него, как в микрофон, какую-то похабную песню. И пока он находился в забот-ливых руках властей, огород его разграбили, и он остался ни с чем. Такая вот история.
   Ты, вообще, за примерами обращайся, - ободряюще продолжил Шульц. - Я много исто-рий знаю и с удовольствием чего-нибудь расскажу, - сказав это, он расхохотался и смеял-ся до тех пор, пока из глаз у него не полились слёзы.
  Мартин тоже нервно посмеивался, но было видно, что ему совсем не до смеха. От его блаженно-расслабленного состояния не осталось и следа. Он чувствовал, как внутри него нарастает нервное напряжение. По телу пробегала лёгкая дрожь. Чтобы как-то скинуть часть этого напряжения, Мартин встал и принялся прохаживаться вдоль скамейки. Шульц, всё ещё посмеиваясь, с интересом посматривал на него.
  - Даю подсказку, - наконец сказал Шульц. - Что бы ты сказал, если бы узнал, что кто-то пишет про тебя книгу? Вот прямо сейчас, прямо в данный момент, он сидит и выписы-вает эти строчки. Как ты думаешь, зачем он это делает? Подумай. Ведь если ты поймешь, зачем он это делает, ты разрешишь для себя один очень важный на данный момент во-прос! Считай сказанное, Мартин, первой подсказкой.
  - Ваша подсказка, пастор, только ещё больше всё запутывает, - уныло произнёс Мар-тин.
  - Ну, это только на первый взгляд. На самом деле, она многое проясняет для человека, оказавшегося в твоём положении. Так или иначе, придёт время, когда всё встанет на свои места. Ведь всё только начинается, дружище! - и пастор подпрыгнул вверх, раскинув руки и ноги в стороны: как звёздочка с сияющими растопыренными лучиками, взлетел он в воздух и взорвался ликующим фейерверком! А Мартин захлопал в ладоши и закричал что-то радостное, подпрыгивая на месте, и все это было как из детства, когда он шёл по тро-пинке из красной гальки, светило жаркое летнее солнце, по бокам дорожки стелились тени кустов сирени, а в руках у него был петушок на палочке! Да здравствует Мартин! Он сно-ва с нами! Птицы прокричали свои поздравления и унеслись играть в небо. Загадка есть загадка, Мартин! Добро пожаловать в музей вечности!
  
  ***
  
  - Где мы?
  - В приватной комнате.
  - А что мы тут делаем?
  - Общаемся.
  - А почему темно?
  - Всё потому же.
  Пауза.
  - Пастор, вы что спите?
  - Нет.
  - А кто это храпит?
  - Это морская свинка.
  - Какая морская свинка?
  - Морская свинка Култ-Уйх-Тай.
  - Что ещё за морская свинка?
  - Морская свинка Култ-Уйх-Тай.
  - Это я понял. Но причем тут свинка?
  - Я хочу тебя с ней познакомить.
  - Зачем?!
  - Дружить будете.
  - Зачем мне дружить с морской свинкой?!
  - Но ведь это не простая свинка, это морская свинка Култ-Уйх-Тай.
  - И чем же она так хороша, эта ваша морская свинка?
  - Она хороша тем, что знает ответы на все вопросы. Правда, обычно она крепко спит. Поэтому, если захочешь у неё что-нибудь спросить, сначала придется её разбудить.
  - Етит твою налево!
  - Налево, Мартин, налево. Вот сюда проходи - по коридору и налево. Вот сюда прохо-ди, сюда. Вот уже и светло стало. Вот сюда, пожалуйста. Стоп. В эту дверь.
  Шульц толкнул дверь с надписью:
  
  СВИНКА МОРСКАЯ.
  УЧЕНАЯ.
  ПОНАПРАСНУ НЕ БЕСПОКОИТЬ.
  
  и они вошли.
  Комната, в которую они попали, была залита розовым светом, словно галлюцинация древних Нифов - почитателей мультфильмов, сделанных в розовых тонах. На стенах, на потолке и на полу была мягкая розовая обивка, посередине комнаты в ворохе каких-то по-душечек, тряпочек и ватки лежала морская свинка Култ-Уйх-Тай.
  - Ну вот, - объявил пастор, - мы на месте.
  Некоторое время они стояли и молча разглядывали свинку.
  - Надо разбудить её, - наконец сказал Шульц.
  - Как? - шепотом спросил Мартин.
  - Не знаю, - тоже шепотом ответил пастор, мягко подталкивая Мартина в спину. - Иди и разбуди её.
  Мартин приблизился к куче тряпочек, в которых лежала Култ-Уйх-Тай, и в нереши-тельности остановился. Пастор подавал энергичные знаки: давай, мол, буди!
  - Эй! - позвал Мартин.
  Свинка молчала.
  - Эй! - громче позвал Мартин.
  Свинка молчала.
  - Эй, свинка! - Мартин опасливо потряс свинку рукой. - Свинка, свинка, просыпайся!
  - Да пошел ты в жопу! - неожиданно отозвалась свинка и перевернулась на другой бок.
  Мартин замер в растерянности, а Шульц сложился пополам от хохота. Сквозь смех он продолжал делать подбадривающие жесты: мол, давай, не тушуйся, продолжай!
  - Свинка, свинка! - продолжил Мартин. - Просыпайся! - и опять потряс свинку рукой.
  - Послушай, ты, сволочь! - сказала свинка, поднявшись со своего места и уперев лапки в бока. - Тебе чего надо? Ты что, совсем охерел, что ли? Кто ты такой и что ты себе по-зволяешь?! Шульц! - гневно обратилась Култ-Уйх-Тай к пастору. - Это ты привел сюда эту сволочь?!
  Шульц только ловил ртом воздух, задыхаясь от смеха, и беспомощно разводил руками.
  - Послушайте, молодой человек, - свинка опять повернулась к Мартину. - Как вам по-нравится, если я припрусь к вам в дом среди ночи и начну вас трясти, тормошить и кри-чать вам в ухо: 'Эй, сволочь! Сволочь! А ну-ка проснись!' А?! Каково вам будет?! Где ваша культура! Такой ведь молоденький, а так себя ведёт! И не стыдно вам, юноша?!
  Свинка неодобрительно покачала головой и опять улеглась спать. Мартин стоял обес-кураженный. Шульц же напротив, похоже, получал удовольствие от происходящего. Он жестом подозвал Мартина к себе и, когда тот подошел, сказал:
  - Знаешь, Мартин, ты меня удивляешь! Ну кто же так будит свинку Култ-Уйх-Тай?! Это же не пьяный грузчик, уснувший на пороге твоего дома!
  - Знаете что, пастор, может, мы пойдём отсюда? - уныло предложил Мартин.
  - Вот тебе первый урок, Мартин. Не убегать! Это принцип, который ты должен ис-пользовать, играя в Нуц. Лучше подумай, что делать дальше. Мы не можем уйти отсюда, пока ты не разбудишь Култ-Уйх-Тай.
  Мартин растерянно молчал. Пастор в задумчивости прошёлся взад-вперед, затем оста-новился перед Мартином и внимательно посмотрел на него:
  - Послушай, Мартин. Нуц - это сплошные загадки, и ты должен научиться искать от-гадки. По-другому никак. Пойми это. Пойми, что ты не можешь повернуться спиной и уй-ти восвояси, пока дело не будет сделано. И за тебя никто ничего не сделает. Кстати, от-гадка порой намного проще, чем может показаться на первый взгляд. Ну, скажи мне, как разбудить морскую свинку Култ-Уйх-Тай, которая знает ответы на все вопросы?
  - Надо спеть ей песенку! - вдруг неожиданно для самого себя выпалил Мартин.
  Шульц улыбнулся.
  - Это ведь может быть любая песенка, правда? - продолжил Мартин, словно поймав какую-то невидимую нить. - Главное - это то, как ты её споёшь! Правда, ведь? Если свин-ке Култ-Уйх-Тай понравится песенка, она проснётся!
  Мартин рассмеялся от своей догадки. Всё вдруг как-то естественно встало на свои мес-та. Ничего в мире не могло быть очевидней того, что Култ-Уйх-Тай надо спеть песенку.
  - Наму Амида Буцу! - воскликнул пастор и хлопнул в ладоши. - Иди и спой ей песен-ку!
  Мартин без колебаний подошел к Култ-Уйх-Тай и принялся тихонько напевать, сочи-няя слова и мотив прямо на ходу:
  
   Над зелёной лужайкой,
   Где течёт ручей и стоит домик,
   Пролетал зелёный человечек.
  
   Я не знаю, зачем
   Пролетал тот мужик зелёный,
   Но вот только скитаюсь теперь я.
  
   А то, что владеет моей судьбой,
   Смеётся, прям как тот мужик зелёный,
   Над тем, кто читает теперь эту книгу.
  
   Таре дударе дури сууха,
   Таре дударе дури сууха.
  
  Култ-Уйх-Тай открыла глаза и произнесла:
  - Вок-мок-вокаднок-вокалпыц-вонагучрок?
  - Ваолс, ваолс - пкезиваолс! - тут же в тон ей произнес Мартин.
  - Зажувела жувачка жу? - спросила Култ-Уйх-Тай.
  - Жу, му-му, кызечно жу, - ответил Мартин.
  - Прекрасно, - сказала Култ-Уйх-Тай. - Что ты хочешь?
  - Я хочу получить ответы на свои вопросы.
  - Спрашивай.
  Мартин вдруг сообразил, что не знает, о чём он хочет спросить, а Култ-Уйх-Тай, каза-лось, прекрасно понимала, что с ним творится.
  - Давай просто помолчим, - предложила морская свинка, и они сели рядышком на бе-регу озера и стали любоваться открывшимся перед ними пейзажем.
  И в лучах золотого солнца Мартин вдруг разом получил ответы на все свои вопросы. А может, это был всего один ответ всего на один вопрос? Как знать, как знать...
  
  
  
  ***
  
  Вот так Мартин совершил оборот вокруг своей оси и снова оказался на берегу озера, а рядом сидела Култ-Уйх-Тай.
  - Я получил ответы на свои вопросы, - сказал Мартин, - и тем не менее, я не знаю ни ответов, ни вопросов. Я опять там же, где был до этого. Я не смог ничего принести с со-бой.
  - Неправда, ты принёс с собой знание, - сказала Култ-Уйх-Тай.
  - Какое же это знание, если я опять ничего не знаю?
  - Ты принёс знание того, что существует место, где есть знание. И теперь тебе не бу-дет покоя. Ты ведь сам всё видел. Что-то внутри тебя знает твою судьбу. И что-то внутри тебя знает всю правду. Ты получил ответы на все свои вопросы. И хотя ты думаешь, что опять вернулся на ту же точку, ты не прав. Теперь ты другой, Мартин. Теперь ты будешь стремиться искать главный ответ на главный вопрос. И никуда тебе от этого не деться.
  Так они сидели на берегу озера, омываемые потоками тёплого ветра, а солнце клони-лось к закату. Мартин чувствовал, что их встреча подходит к концу, и понимал, что дол-жен спросить нечто важное, возможно, что-то про ключи, но не знал, что именно. Нако-нец, он набрался решимости и спросил:
  - Не могла бы ты мне что-нибудь рассказать или посоветовать про ключи?
  Култ-Уйх-Тай слегка поморщилась и сказала:
  - Знаешь, я не люблю неконкретных вопросов. Есть одно правило: если хочешь полу-чить внятный ответ, задай внятный вопрос. Однако, несмотря на то, что ты задал невразу-мительный вопрос, я отвечу тебе. Но предупреждаю, что ответ будет в духе вопроса. Слу-шай.
  Есть такая процедура, которую я называю 'вытаскивать ключ' или 'попасть в им-пульс'. Никто не должен знать, что у тебя есть ключ. Он должен быть спрятан до того момента, пока не придёт импульс. Импульс - это некий отрезок времени, в который ты можешь достать свой ключ и воспользоваться им. Импульс приходит, как волна. Надо уметь узнать этот импульс и оседлать его, вытащив козырную карту данного момента. Импульс имеет ограничение по времени. Нельзя доставать ключ ни до, ни после. За твои-ми ключами будут охотиться. Надо их прятать так, чтобы никто не знал, какие ключи ты имеешь на руках, возможно, даже ты сам. Суть в том, чтобы научиться доставать козыр-ную карту, о которой ты возможно сам до этого не подозревал, в нужный момент. Сначала ты будешь собирать обычные ключи, но по мере твоего продвижения к цели они будут становиться всё более и более могущественными. Придёт время, когда они станут твоим оружием и будут использоваться в битвах силы. Целью твоих поисков станет самый глав-ный ключ. Это ключ, который открывает все двери. И это тот ключ, который откроет глав-ную дверь.
  Ты будешь перемещаться в разные миры, и с тобой будут происходить разные неверо-ятные вещи, но что бы с тобой ни происходило, ты не должен забывать, что без этого клю-ча ты не сможешь открыть ту самую дверь, которая ведет наружу, за пределы Нуца.
  И Култ-Уйх-Тай замолчала, а солнце садилось все ниже и ниже, садилось и садилось, пока Мартин вдруг вновь не оказался в розовой комнате, возле горы тряпочек, подушечек и ватки, в которой, мирно посапывая, спала морская свинка, которая знает ответы на все вопросы. Шульц ловко подхватил Мартина под руку и быстро выволок его из комнаты.
  
  ***
  
  Они снова оказались в приватной комнате, но на этот раз там был свет, что дало Мар-тину возможность осмотреться.
  Зелёные выцветшие обои. Паркетный пол. Ковёр на стене. Диван. Два кресла. Шкаф. Журнальный столик. Беспорядок. Причудливые тени, отбрасываемые массивной хру-стальной люстрой. Шульц, сидящий в одном из кресел. Он, Мартин, сидящий в другом кресле.
  Шло время, часы тикали, тени переплетались в танце. Откуда-то доносились приглу-шённые звуки музыки, чей-то смех, чей-то разговор, ведущийся таинственным шёпотом, опять взрывы смеха и чьи-то далёкие шаги где-то сверху над головой. Потом (спустя час? год? минуту?) всё замерло. Тени. Отблески. Кружение. Медленный танец. Всё это затвер-дело и застыло, а Мартин в какой-то мере снова стал самим собой, хотя уже и не был уве-рен в том, что знает, какой он есть на самом деле.
  - Что со мной? - печально спросил он у Шульца. - Почему мне в одно и то же время и хорошо, и тоскливо? Кто я? Где я? Зачем я?
  - Ты Мартин, - ответствовал Шульц. - Ты в приватной комнате. Ты затем, зачем надо. А хорошо и тоскливо в одно и то же время тебе потому, что тебе засветили главный маяк.
  - Я плыву! - воскликнул Мартин, неожиданно подхваченный новым настроением, и рассмеялся беззаботным смехом.
  - Плыви, плыви, рыбка золотая, - усмехнулся Шульц, - только за буйки не заплывай!
  - Сам ты буёк! - гордо ответил Мартин, но вдруг поддавшись новой смене настроения, горестно опустил голову на руки и произнёс. - Что же это такое деется, чёрт меня побери?
  Наступило долгое молчание, тени снова поплыли по кругу, а Мартин сначала рассме-ялся, затем расплакался, затем его качнуло влево, затем его качнуло вправо, затем с юга на север пронеслась стая птиц, и затем всё встало на свои места. Ему больше не хотелось ни болтать беззаботные глупости, ни предаваться меланхолии.
  - Вот интересно, - задумчиво протянул он, - мы ведь должны оказаться в музее вечно-сти, но почему-то всё время оказываемся где-то в других местах. Почему?
  - Ну почему в других местах, - ответил Шульц, - мы уже в музее. Сейчас мы находим-ся в зале приватных комнат внутри экспоната под названием 'Приватная комната Марти-на'. Эта приватная комната - точная копия твоей приватной комнаты, точнее говоря, это она, в принципе, и есть, но только помещённая внутри музея.
  - А я и не знал, что у меня есть приватная комната, - удивился Мартин.
  - А как же без приватной комнаты? - в свою очередь удивился Шульц.
  - А что значит: '...это она, в принципе, и есть, но только помещённая внутри музея'?
  - Это значит, что эта комната - есть проекция твоей комнаты, так же как, впрочем, и ты, и я, и всё остальное в этом месте. Ты - это проекция Мартина, я - это проекция Шуль-ца.
  - А где же мы настоящие?
  - А мы и есть настоящие.
  - Ну, в смысле, те мы, которые проецируем нас сюда?
  - Ну вообще-то мы много где, и кто кого куда проецирует - это сложный вопрос, но раз уж об этом зашла речь, хочу спросить, знаешь ли ты, Мартин, что есть один мужичок, который вроде как спит, но на самом деле ни хрена не спит?
  - Нет, - ответил Мартин.
  - Ну теперь знаешь, - сказал Шульц. - Ходят слухи, что мы ему снимся.
  - Кому?
  - Кому, кому! Мужичку этому!
  - Так он спит или не спит?
  - Никто этого точно не знает, но принято считать, что он спит не спя.
  - И что всё это значит?
  - А ни хрена, - Шульц сплюнул прямо на пол, - ни хрена не значит.
  - Это что же выходит, мы - сон этого мужичка? - спросил Мартин.
  - Вот как раз это тебе и поручено разузнать.
  - Кем поручено?
  - Кем, кем! - раздосадовано воскликнул Шульц и опять сплюнул на пол. - Мужичком этим, кем же ещё!
  - Как же я это разузнаю? - растерянно спросил Мартин.
  - А хрен его знает! - ответил Шульц. - Ты сел играть в Нуц, ты и думай!
  - Как бы там ни было, но не стоит плеваться в моей приватной комнате, - обиженно воскликнул Мартин.
  - Да я не по-настоящему, - утешил его Шульц.
  - Ну тогда плюйся, - смилостивился Мартин.
  И Шульц плюнул, да так смачно, что грянул гром, пол под Мартином провалился, всё закружилось, завертелось и понеслось.
  - В приватной комнате, удобно расположившись, ты будешь искать решения общих и частных задач, - пропели скворцы, пока верх тормашками Мартин летел навстречу своей судьбе.
  
  ***
  
  Мартин, Мартин, кто ты такой? Где ты сейчас? Куда несут тебя ветры вселенной?
  Что так заворожило тебя здесь? Круглый стол, накрытый куполом из переливающегося света, а внутри под куполом - космос. Звёзды, планеты, туманности и всё такое прочее.
  - Это зал 'Адаптированные для целостного восприятия произведения космических ис-кусств', - сказал Шульц. - Здесь выставлены галактики, одну из них ты сейчас как раз разглядываешь.
  Мартин подошел к другому куполу и стал любоваться следующей галактикой.
  - Дальше по коридору и направо, - продолжал Шульц, - идут метагалактики; если по-вернуть, не доходя вон до той галактики, попадёшь в зал чёрных дыр и космических тре-щин; вон за тем стендом находится зал космических феноменов, но туда лучше не ходи, а то с тобой может случиться какой-нибудь космический феномен или, как я люблю выра-жаться, феномен космических масштабов, что нам сейчас совсем не на руку.
  Помню, один малый заглянул туда, и с ним случился следующий феномен:
  До того, как заглянуть туда, он вёл простую, ничем не примечательную жизнь. Отец его был фермером, мать - домохозяйкой, а сам он был неисправимым фантазёром, меч-тавшим о куче денег, доме с бассейном и шикарном автомобиле.
  Однажды его отец посадил у себя на ферме помидоры, но вместо помидоров выросли космические бананы. И ладно бы просто выросли, но ведь зашибло космическим бананом проезжавшего по тем краям с агитацией какого-то члена парламента. Поднялась большая шумиха, ведь о космических бананах в тех краях никто ранее и не слыхивал. Фермера об-винили в незаконных опытах, а сына его в непристойном поведении и оскорблении членов королевской фамилии. Так в пух и прах развеялись мечты того молодого человека о бо-гатстве и славе. А всё почему? А потому, что нечаянно попав в зал космических феноме-нов, тот молодой человек опрометчиво заявил: 'Да плевать я хотел на всех этих членов парламента и на королеву!'
  Или такой вот случай:
  Две учительницы начальных классов, женщины во всех отношениях положительные, были столь воодушевлены увиденным в зале космических феноменов, что решили спрыс-нуть это дело портвейном, прямо на перемене между уроками. Дамы они были вроде бы ко всему привычные, да и портвейн на перемене пили не в первый раз, но тут по-видимому с ними случился космический феномен.
  Одна из них с криком: 'Почему люди не летают, как птицы?!' - принялась блевать из окна пятого этажа и заблевала окна всех классов, расположенных ниже, а вторая в это время, ритмично подергиваясь, приговаривала: 'Пойдём на танцульки, крошка!'
  Вот такие порой случаются феномены, так что мы не можем позволить себе рисковать и заглядывать в этот таинственный зал. Давай-ка лучше просто прогуляемся, посмотрим, что тут ещё имеется.
  И они отправились гулять по музею вечности. Мартин с любопытством разглядывал таблички, приглашающие заглянуть полюбоваться удивительными экспонатами музея. Они прошли мимо зала 'Космические подгузники' и свернули в зал 'Всё для большого тенниса'. Там Мартин полюбовался необозримым великолепием теннисных кортов, тен-нисных ракеток, чудесной обувью для тенниса, собранной со всех концов вселенной, не-виданным разнообразием грипов и овергрипов, теннисных мячей, сеток, струн и всего прочего и с чувством глубокого удовлетворения двинулся дальше.
  Дальше им попался зал 'Математические уравнения'. Мартин краем глаза заглянул туда и увидел ряд уходящих в бесконечность медицинских весов, пребывающих в равно-весии, а на чашечках этих весов были расположены математические аргументы.
  Затем они проследовали в 'Зал закатов и рассветов' и полюбовались чудесным зака-том двух солнц на планете Жу и чудесным лунным рассветом на планете Му; потом посе-тили какую-то пивнушку и чуть было там не остались, но бдительный Шульц вовремя из-влёк Мартина прямо из лап двух каких-то разнузданных девиц, и они оказались в 'Зале искусно запечатлённых форм'; там они полюбовались искусно запечатлёнными формами и отправились в 'Зал слов, словосочетаний и звуков'. Там Мартин выучил слово ОТГЫГ-РЫ́ЖЦГ и они двинулись дальше и очутились в 'Зале военной славы'; там гремели зал-пы, в небе расцветали салюты, а на площадях проходили парады военной техники; затем они отправились в 'Зал систем с неустойчивым равновесием' и наблюдали там истерику одной особы с чрезвычайно неустойчивым психическим равновесием; затем посмотрели ещё кое-что и, наконец, прибыв в 'Зал отдыха', расположились на отдых.
  - Ну как тебе тут? - спросил Шульц.
  - Интересно, - ответил Мартин.
  - Чего-нибудь присмотрел?
  - Да так, не знаю. Осматриваюсь пока.
  - А всё, Мартин, осматриваться больше некогда!
  В это время раздался звук сирены, и механический голос произнёс:
  - Уважаемый игрок, вы находитесь в музее вечности. Вам предстоит выбрать объекты, в которые будут заложены ваши личные коды. Эти объекты впоследствии будут размеще-ны в том же пространстве, в которое будет спроецировано ваше тело. Вам предстоит ра-зыскать эти объекты и использовать их как ключи. Вам даётся десять минут субъективно-го времени на то, чтобы выбрать объекты, которые станут ключами. Если вы не уложитесь в указанное время, игра будет окончена, и вы будете считаться проигравшим. Желаем удачи, время пошло.
  Зазвучал сигнал, ведущий обратный отсчет. Шульц похлопал Мартина по спине и про-изнёс:
  - Помню, один чудак, когда его ограничили по времени, с перепугу спрятал все свои коды себе в зубы. А на следующий день его накрыла банда стоматологов. Вот это было зрелище, я тебе скажу! - Шульц восхищённо покачал головой. - Ну ладно, парень, ты тут развлекайся, а я подскочу попозже.
  И Шульц исчез, а Мартин остался один в центре музея вечности. Вокруг него было со-брано всё, существующее во вселенной, и у него было десять минут на то, чтобы выбрать, что станет его ключами.
  'От этих ключиков будет многое зависеть. Их надо спрятать грамотно' - вспомнил он слова Шульца. Мартин начал лихорадочно соображать. Коды надо спрятать в разные, как у них тут выражаются, объекты. Но куда именно? Это должно быть под рукой и в то же время хорошо спрятано. Что может стать ключом? Амулет? Подумав это, он оказался в 'Зале амулетов', но едва он туда перенёсся, ему вспомнилось мрачное напутствие Шуль-ца насчёт банды стоматологов, и он отверг эту идею. Что может стать ключом? Ну что же, что же, что же, что??? Или вот так: ну чё же, чё же, чё же, чё??? Или вот так: ну чо же, чо же, чо же, чо??? Кристаллы, хрустальные шары, камни? Не годится. Что такое 'простран-ство, в которое будет спроецировано ваше тело'? Где он окажется и что будет помнить о себе и своих целях? Неизвестно. Тут нужен какой-то козырный ход.
  Зуммер, отсчитывающий время, отдавался в мозгу Мартина, производя какой-то гип-нотический эффект. 'Я как будто в здании, которое должно взорваться, и если я не успею убежать, то взорвусь вместе с ним', - подумал он.
  Нельзя стоять на месте, надо двигаться, надо думать. Что это может быть?!
  Мартину ничего не приходило в голову. Мысли путались и уносили его куда-то в сто-рону.
  - До конца отсчёта времени осталось пять минут, - объявил голос.
  Где-то была подсказка. Была. Что ему говорила Култ-Уйх-Тай? Что-то в её словах не прямо, но косвенно указывало на отгадку. Что-то в её словах должно было подвести его к решению этой задачи. О чём они вообще говорили? Мартина лихорадило, и он никак не мог сосредоточиться.
  Ему вдруг почему-то вспомнился строгий 'Зал математических уравнений', и он по-думал: 'Может, спрятать один из ключей в какое-нибудь уравнение, например кубиче-ское?'. Но ему тут же представился Шульц, который говорит:
  - Кубическое уравнение? Это значит, что за его решением тебе придётся отправиться на Кубу. А как там сложится ситуация - неизвестно. К тому же это уравнение может ре-шить кто-нибудь другой, и что тогда? Или того хуже: ты сам не сможешь его решить. У тебя есть склонность к математике? Судя по твоему лицу, такой склонности у тебя нет! Думай, Мартин, думай!
  Быть может, это река возле садового участка?
  И он очутился в 'Зале рек, протекающих вблизи садовых участков'. 'Красиво, конеч-но, но куда мы этот ключик вставим? Разве что в попу', - сам себе ответил Мартин и пе-ренёсся в 'Зал туманных долин и туманных перспектив'. В этом зале он полюбовался ту-маном, стекающим к его ногам, полюбовался туманными перспективами и успокоил свой взбудораженный разум. И к нему пришёл простой ответ. Он понял, как он спрячет свои ключи.
  - Я готов! - воскликнул Мартин и хлопнул в ладоши.
  
  ***
  
  - Молодец, - сказал Шульц, когда с ключами было покончено. - Теперь надо уладить ещё одно небольшое дельце. Тебе предстоит визит в закрытую комнату.
  - А что такое закрытая комната и что там происходит?
  - Никто не знает, что такое закрытая комната и что там происходит. По крайней мере, до поры до времени. Могу лишь сказать, что когда ты выйдешь из неё, ты и сам не будешь знать, что ты там делал.
  Перед Мартином вдруг образовалась дверь, Шульц подтолкнул его в спину, и Мартин вошёл. Вошёл и оказался в комнате, посреди которой стоял стол, а за столом сидел Шульц.
  - Шульц? - удивился Мартин.
  - Шульц, Шульц, - сказал Шульц. - Давай проходи. Садись. Перво-наперво получи вот это.
  И Шульц откуда-то из-под стола достал рюкзак, сделанный из переливающегося всеми цветами радуги шёлка.
  - Примерь.
  Мартин примерил рюкзак, который ему сразу понравился, а Шульц, осмотрев его со всех сторон, сказал:
  - В пору. Не снимай. Теперь он будет с тобой до конца игры. Будешь складывать в не-го свои находки. Он будет невидим, и утверждать, что именно в него ты будешь склады-вать свои находки, только уловка. Но что остаётся фактом, так это то, что если ты превы-сишь лимит багажа, допустимого для путешествующего по Нуцу, этот рюкзак не позволит тебе сдвинуться с места. Тебе, конечно, будет казаться, что ты куда-то движешься и что-то делаешь, но это всего лишь иллюзия. Превысивший лимит никогда не сдвинется с места, пока не выкинет всё лишнее. В Нуце существуют целые стоки, куда постепенно смывает перегрузивших свои рюкзаки. Там они образуют сообщества, имитируя движение и дея-тельность, но на самом деле - они как мертвые ракушки на дне моря.
  Так что следи за содержимым своего рюкзака, что попало туда не суй.
  Теперь проходи в следующую комнату.
  Мартин толкнул дверь и вошел в точно такую же комнату, посреди которой стоял стол, а за столом опять сидел Шульц.
  - Садись, Мартин, - сказал Шульц, - давай поговорим о ловушке определённости. Час-то в Нуце у игрока возникает определённость относительно самого себя. Я должен тебя предупредить, что такая определённость является очередной иллюзией.
  Игроку начинает казаться, что он сориентировался в обстановке и нашёл своё место в игровой ситуации, но в игровой ситуации Нуца невозможно найти своё место раз и навсе-гда, потому что Нуц подразумевает непрекращающееся движение. В Нуце нет ни одной постоянной величины.
  То же относится и к личности самого игрока. Если он вдруг приобретает определён-ность относительно самого себя, это означает, что он застрял в зеркальной комнате. Что такое зеркальная комната? Это комната, в которой игрок смотрится в зеркала, отражаю-щие его облик. И чем больше он смотрится, тем более определённым он становится.
  Чем более определённым он становится, тем больше вероятность того, что он получит идентификационный номер. Как только игрок получает идентификационный номер, его уже не составляет труда подключить к управляющей системе.
  Так что опасайся ложной определённости. Теперь подойди сюда.
  Мартин подошел к Шульцу, и тот протянул ему бинокль.
  - Смотри.
  Мартин поднёс бинокль к глазам и увидел самого себя, смотрящего на себя же в би-нокль.
  - Теперь повернись на девяносто градусов вокруг своей оси, - скомандовал Шульц.
  Мартин повернулся и увидел самого себя, склонившегося над игровым столом Нуца, по поверхности которого, словно струи воды, проносились разноцветные змейки, пере-плетавшиеся в причудливые, вечно меняющиеся узоры. На другой стороне стола сидел Альвец. На этот раз на столе стояли выстроившиеся в боевом порядке фигуры.
  - Поворачивайся дальше, - велел Шульц.
  Мартин повернулся и увидел себя, стоящего напротив Альвеца на заброшенном шоссе ? 14. Ветер вздымал облака пыли, закручивал их в небольшие смерчи и гнал по пустыне в сторону заходящего солнца. По своей позе и позе Альвеца Мартин понял, что всё готово к бою. Наступило кратковременное затишье, всё замерло и пришло в равновесие. В сгу-стившемся воздухе повисло ожидание. Это было ожидание первого движения боя.
  - Поворачивайся, - опять скомандовал Шульц.
  Мартин повернулся и увидел маленького мальчика. Этим мальчиком был он сам. Мальчик посмотрел на него, засмеялся и щёлкнул пальцами. И в тот миг, когда он щёлк-нул пальцами, из-под них вылетели разноцветные искры, а Мартин взорвался на тысячу тысяч кусочков и разлетелся во все стороны, и превратился в звёзды. И каждое его движе-ние было движением множества других Мартинов, которые были им же самим, но суще-ствовали в каких-то других мирах этой необъятной вселенной. Все они были связаны в неразрывное единство, и всё, что случалось с ними, случалось и с ним.
  Сейчас Мартин занимал огромные пространства: он мог пошевелить мизинцем и пере-сечь галактику, он мог ударить рука об руку и положить начало новому миру, но он был кроток, как ягнёнок, и исполнен тайны, как сфинкс.
  Когда же он собрался из тысячи тысяч кусочков, разлетевшихся во все стороны косми-ческого пространства, Шульц спросил:
  - После того, как ты был тем, чем был сейчас, можешь ты иметь определённость отно-сительно того, что ты есть такое?
  - Нет, - коротко ответил Мартин.
  Шульц довольно засмеялся и жестом пригласил его войти в следующую дверь.
  - Садись, - сказал Шульц, когда Мартин вошёл, - пришла пора поговорить о частях головоломки. Головоломку, состоящую из частей, можно сравнить с мозаикой. Ты будешь обладать фрагментами этой мозаики, но не будешь знать, что с ними делать. С другой стороны, ты, быть может, будешь готов действовать, но у тебя не будет на руках фрагмен-тов. Что ты должен делать? Ты должен искать. Ответь мне, что ты должен искать?
  - Я должен искать фрагменты - раз, и ответы на вопрос, что с этими фрагментами де-лать - два, - ответил Мартин.
  - Хорошо. Сейчас мы перемещаемся из комнаты в комнату, где ты получаешь кусочки головоломки. В каждой комнате - отдельный фрагмент. Но где эти комнаты? Где мы на-ходимся? Как ты думаешь?
  - Не знаю, - честно признался Мартин.
  - Эти комнаты, Мартин, - продолжил Шульц, - находятся в твоём сознании, и все час-ти головоломки будут храниться в тебе самом. Сейчас мы загружаем в тебя информаци-онное поле Нуца. Конечно же, ты не понимаешь, что с тобой происходит и что тут к чему. То же самое будет происходить и тогда, когда ты окажешься непосредственно в игровой ситуации. И лишь когда фрагменты головоломки начнут складываться в общую картину, лишь тогда всё это обретет смысл, который ты пока не можешь уловить. Но это случится ещё не скоро. Так что пока просто наслаждайся поездкой.
  - О'кей, босс! - воскликнул Мартин и отправился в следующую комнату.
  Целый день ходил он из комнаты в комнату, где получал фрагменты головоломки. В конце дня он зашёл в просмотровый зал, где был ознакомлен с целостной картиной того, что было фрагментировано. Потрясённый увиденным, он вышел из просмотрового зала и тут же потерял из виду всё величие увиденного. Головоломка опять была фрагментирова-на. Напоследок он оказался в комнате дружеского напутствия.
  - В этой комнате, - сказал Шульц, - я должен тебя напутствовать, перед тем как ты выйдешь на игровой уровень. Всю информацию, которую надо было загрузить, мы загру-зили, теперь пришло самое время сказать тебе несколько тёплых, ободряющих слов.
  Перед тобой раскинулся океан, Мартин! Теперь нет ничего наверняка! Что может быть лучше той загадки, что встала перед тобой?
  Тебе предстоит отправиться в долгое плавание. На твоем пути тебе будут дуть попут-ные ветры, и тебя будут сокрушать ураганы; тебя будет томить жажда, и тебя напоит вода; тебя постигнет уныние, и возродит из пепла яростная битва за собственную жизнь. Ты от-кроешь новые звёзды и новые земли. Всё дальше отдаляясь от одного берега, ты будешь приближаться к другому. Твои враги будут безжалостны, а друзья чересчур доверчивы.
  То, что будет казаться правдой, окажется неправдой; то, что казалось близким, окажет-ся далёким; то, что казалось далёким, окажется близким; то, что было тобой, окажется не тобой; потерянный мир будет манить к себе, но обернётся ловушкой - всё переплетётся в этом танце, дорогой Мартин, ибо всё, что с тобой будет происходить - это танец! Ты этого не знаешь пока, но придёт время, когда очевидное станет очевидным, и ты поймешь - это танец.
  Так танцуй же, мой мальчик, танцуй! Всё это самба-румба-пасадобль в исполнении индейцев яки! Танцуй и ничего не бойся!
  Шульц замолчал. Его слова отозвались эхом от стен комнаты напутствия и легли Мар-тину прямо на сердце. Мартин чувствовал какую-то странную смесь печали и ликования. Он закрыл глаза и оказался в осеннем лесу. Там он насладился покоем тёплого осеннего дня и, когда все слёзы были выплаканы, отправился на первый уровень игры.
  
  Глава вторая
  
  
  Первый уровень
  
  ***
  
  Как и каждый вступивший в игру, получил Мартин в своё полноправное владение ко-ролевство, королём которого он отныне являлся. В подобающей обстановке, в подобаю-щий день и час, был он коронован и посажен на трон. Пальцы его отныне украшали коро-левские перстни, в правой руке он держал скипетр, а в левой - державу. Величали его Мартин Благородный, а государство его после непродолжительных раздумий было назва-но Рама-Рамирес-Ра.
  
  ***
  
  После церемонии коронования, на которой присутствовал весь двор, новоиспечённый король Мартин приступил к ознакомлению со своими владениями.
  На церемонии он сразу выделил для себя одного смышлёного малого, который пред-ставился ему как первый помощник короля, премьер-министр Жульц. Был он долговяз, ходил в длинном наглухо застёгнутом пальто, а из-под его круглых серебряных очков смотрели проницательные голубые глаза.
  Мартину он сразу приглянулся: в его действиях чувствовалась осведомлённость, он прекрасно ориентировался в ситуации, знал всех присутствующих и уверенно управлял церемонией, к тому же, назвавшись премьер-министром и первым помощником короля, он со всей очевидностью указал на своё место в происходящих событиях. В общем Мар-тин с первых минут общения почувствовал к нему доверие и симпатию.
  На церемонии коронования Жульц потихоньку нашёптывал Мартину сведения о под-ходивших к нему с приветственными речами подданных.
  Например:
  - Это графиня Дебежева. Отравительница. Не дружите с ней.
  или:
  - Это граф Сосковец. Отравитель. Не дружите с ним.
  или:
  - Это виконт Ромбаба. Отравитель. Не дружите с ним.
  И так далее.
  Когда Мартин удивился, почему все эти люди являются отравителями, Жульц сказал:
  - Ну на самом деле, это я немного сгущаю краски. Никакие они в общем-то не отрави-тели, а все довольно-таки милые люди. Но дело в том, что такая серьезная фигура, как ко-роль, должна весьма подозрительно относиться ко всему её окружающему, не исключая возможности возникновения непредвиденных ситуаций, изощрённых интриг и неожидан-ных гадостей. А потому я считаю своим долгом создать вокруг вас атмосферу насторо-женности. Вот я и говорю вам, что все эти люди отравители. Но в действительности, по-вторюсь, таких милых, очаровательных людей редко где встретишь.
  Взять хотя бы к примеру барона Вепшбанвисдра. О его добродетелях гудит вся округа! Он отравил собственную мать, а убивался, как дитё, и целых три дня после её трагической кончины не устраивал оргий! Ни одной оргии! Вы только вообразите! Это при его-то не-обузданном характере!
  - Я что-то не пойму, - озадаченно спросил Мартин, - они отравители или не отравите-ли?
  - Конечно же, нет! - воскликнул Жульц. - Я же вам только что всё объяснил! Я специ-ально наговариваю на этих людей, чтобы вы всегда пребывали в ожидании худшего и, то-мимый мрачными предчувствиями, всегда были начеку и не позволили любой неожидан-ности застать вас врасплох!
  - Это всё как-то странно, - заметил Мартин.
  - Ничего странного, - заверил его Жульц, - ничего странного. Всё это является частью древнего эзотерического искусства, издревле питающего своей мудростью наш приветли-вый народ. Это искусство носит название 'Бой с тенью', и вам предстоит изучить его тонкости под руководством глубокоуважаемого мастера Вань-Цзы. Надеюсь, вы проник-нитесь духом этого древнего знания, ибо оно охватывает все грани понятого и непонятого. Кстати, вот тот узкоглазый с усиками человек во френче и есть великий мастер Вань-Цзы. Отравитель. Не дружите с ним.
  Вот в таком духе проходила коронация. Жульц представлял ему всех как отравителей, а Мартин вежливо кивал головой. Затем, в соответствии с традицией, Мартин сам произ-нёс свою речь или, иначе выражаясь, сказал своё слово и, благословлённый небесами, за-нял своё законное место.
  Начался бал. Все пили, плясали, шампанское лилось рекой, и вдруг посреди шумного веселья графиня, имени которой Мартин не запомнил, схватилась за горло и с хрипом по-валилась на пол. Изо рта у неё пошла пена. Минут пять она хрипела и каталась по полу, а затем затихла. Музыка оборвалась, люди столпились вокруг неё и слышно было как шеле-стит в толпе слово 'отравили...'.
  Мартин застыл, в ужасе наблюдая эту картину. На минуту в зале повисло жуткое мол-чание, затем вдруг Жульц выступил вперёд и выкрикнул: 'Шутка!'. Графиня вскочила на ноги, все весело засмеялись, зазвучала музыка, и все опять принялись танцевать. Мартин оторопело сидел на троне.
  - Ну и шутки тут у вас, - наконец вымолвил он.
  - Да уж, да уж, - ответил Жульц, - юмор тут у нас простой и ненавязчивый. Привы-кайте, мой господин, то ли ещё будет!
  Так вот, после этой славной коронации решил Мартин с помощью Жульца поближе ознакомиться со своими владениями. Вместе они обошли королевский дворец; заглянули в королевские кузницы, где кузнец выковывал в это самое время королевский меч; побро-дили по садово-парковым участкам, окружавшим дворец; отдохнули на ближайших зелё-ных холмах и отправились в королевские конюшни. В конюшнях стояла дюжина перели-вающихся всеми цветами радуги первосортных космических жеребцов.
  - Отборные жеребцы, - сказал Жульц, - специально для королевской конюшни подби-рали. Доставят в любое место нашей и близлежащей галактики в мгновенье ока, - он по-хлопал одного из жеребцов, тот заржал и затопал копытом, в полной готовности хоть сей-час отправиться куда угодно.
  Они оседлали двух жеребцов и отправились на прогулку к ближайшей туманности. Там, среди звёзд, его новый друг, верный конь по имени Сигизмунд, показал, на что он способен. То лёгкой рысью бежал он, перескакивая со звезды на звезду, и из-под копыт его вылетали кометы и уносились в ночное небо, то в мгновенье ока галопом пересекал он весь звёздный пояс и стремительно нёсся в неизвестность, а Мартин, плотно прижавшись к нему, буквально слившись с ним в одно целое, познал, что такое единство всадника и его космического жеребца.
  С той самой первой прогулки стали Мартин и Сигизмунд неразлучными друзьями.
  
  ***
  
  - Чтобы мудро управлять государством, - объяснял Жульц, - надо иметь определён-ную подготовку. Нельзя вот так вот с бухты-барахты взять и начать управлять. Всему на-до долго и настойчиво учиться. Наше древнее знание, передаваемое из поколения в поко-ление, позволяет приобрести мудрость и глубокое понимание природы вещей, что являет-ся необходимыми качествами для самодержца. Это древнее знание именуется 'Бой с те-нью', а преподавать его будет уже вам известный мастер Вань-Цзы.
  Как только были произнесены эти слова, раздался хлопок, и из клубов дыма перед ни-ми появился мастер Вань-Цзы.
  - Здравствуйте, друзья! - сказал он и рассмеялся молодым беззаботным смехом.
  Мастеру Вань-Цзы на вид было лет шестьдесят, был он невысок ростом, крепко сбит, просто одет, поступь его была уверена, а чёрные как смоль волосы аккуратно зачёсаны назад. Над его верхней губой красовались тоненькие усики.
  - Я покажу тебе путь к мудрости, - с ходу заявил Вань-Цзы, немного ошеломив Мар-тина таким стремительным вступлением. - Приготовься к тому, что с этого дня на тебя начнут сыпаться непостижимые откровения. Как бусинки бесконечного ожерелья, начнут они сыпаться на тебя и будут всё сыпаться и сыпаться. Как из всего того, что на тебя по-насыпется, ты будешь выбираться, я не знаю. Заранее тебе сочувствую. Кстати, тебе какие девушки больше нравятся? Толстые или худые?
  Мартин промычал что-то неопределённое, а Вань-Цзы, звонко рассмеявшись, взял его под руку и повёл вдоль по коридору.
  - Знаешь, Мартин, - продолжил Вань-Цзы, - ты мне нравишься. Я думаю, мы столку-емся. Давай начнём с самых основ. Прежде всего, что такое 'Бой с тенью'? Что это за ис-кусство? В чём его смысл?
  Чтобы понять это, для начала следует задаться вопросом: что такое тень? Тень - это нечто, порождаемое падением света на некий объект. Твоя тень есть порождение света, упавшего на тебя. Но что это за свет? Можно ли сказать, что это свет знания? Или это просто свет? Очевидно, что для понимания подлинной природы тени нам необходимо об-ратиться к природе света. Что такое свет? Свет - это некие частички, отрывающиеся от источника света и уносящиеся в пространство.
  Древнее искусство 'Бой с тенью' учит нас разделять природу света и порождённую этим светом природу тени.
  Древнее искусство 'Бой с тенью' учит нас внимательно созерцать и замечать незаме-ченное.
  Древнее искусство 'Бой с тенью' учит нас погружаться в природу бытия и искать от-веты на извечные вопросы.
  И наконец древнее искусство 'Бой с тенью' учит нас быть непредвзятыми свидетеля-ми обратной стороны медали.
  Помогло ли тебе всё сказанное хоть капельку приблизиться к пониманию того, что та-кое 'Бой с тенью'? Нет. Невзирая на количество произнесённых слов. Что это значит? Это значит, что я наглядно продемонстрировал тебе первый элемент боя с тенью, а имен-но создание тени. Ибо всё сказанное, скорее, заинтриговало тебя, нежели просветлило. Другими словами, всё сказанное погрузило тебя в тень раздумий.
  И здесь мы подходим к интересной аналогии: если частички света, падающие на объ-ект, вызывают тень, нельзя ли рассматривать мои слова как такие же частички, падающие на твой разум и соответственно вызывающие тень в твоей способности критически отно-ситься к сказанному?
  Если принять подобную аналогию, то мы неизбежно придём к выводу, что я являюсь источником света, а твой разум является одной из причин возникновения тени, ибо если бы свет не встречал на своём пути некий объект, ни о каком возникновении тени не могло бы быть и речи. Следовательно, я источник света, а ты пленник тьмы.
  И тут перед нами встает ещё один вопрос. Если я источник света, то что я несу с со-бой? Знание ли это, или просто никчёмный свет дешёвой шестидесятиваттной лампочки? Это загадка. Так как я устранил тот объект в моем разуме, который встречая на своём пути свет, порождает тень, я больше не могу критически относиться к тому, что говорю и де-лаю, и поэтому сам не знаю: то ли это знание, то ли чепуха. Но как бы там ни было, даже если всё это окажется распоследней чепухой, мне всегда будет приятно пообщаться с то-бой, Мартин!
  И Вань-Цзы опять расхохотался, а Мартин остался более чем озадачен.
  - Я не очень понимаю, вы надо мной прикалываетесь? - спросил он.
  - Конечно, прикалываюсь, - ответил Вань-Цзы, - но ты задаёшь неправильный вопрос. Судя по твоему вопросу, можно со всей очевидностью констатировать, что ты чересчур озабочен собственной персоной. Ты мог бы задать как минимум десяток вопросов относи-тельно услышанного, но тебя интересует лишь то, прикалываются над тобой или нет. Это неправильно. Тебя должно интересовать, что в твоём разуме заслоняет от тебя свет знания и порождает мрачную тень кривотолков, невежества и дурных предчувствий.
  - Знаете, Мастер, - сказал новоиспеченный король, - я сбит с толку.
  - Опять ты за своё, - всплеснул руками Вань-Цзы. - Я... Я... Я! Лучше спроси что-нибудь обо мне! Например, как у меня дела или что я ел сегодня на обед! Это поможет тебе немного отвлечься от собственной персоны.
  - Послушайте, уважаемый Вань-Цзы! - после непродолжительного молчания восклик-нул Мартин. - Всё, что вы рассказываете - всё это, конечно, очень интересно. Но меня ин-тересует другой вопрос. Не слыхали ли вы случайно о мужичке, который вроде как спит, но на самом деле ни хрена не спит?
  - А зачем он тебе? - спросил мастер.
  - Да велено кое-что разузнать у него.
  - О, это давняя история, - протянул Вань-Цзы, покачивая головой. - Мужичка этого найти не так-то просто. По одним сведениям, он живёт на облаке, выкрашенном специ-альным составом, чтобы его не могли засечь радары; по другим сведениям, он подался в странствующие монахи и спит на ходу; по третьим сведениям, он плюнул на всё и подался работать на бензоколонку на пустынный астероид в глухомань пояса Протоирея, вдали от основных космических трасс; и наконец по четвёртым сведениям, он беспробудно пьёт.
  Что из этого правда, я не знаю. Скорее всего, ничего. Но могу с уверенностью сказать одно - чтобы разыскать этого мужичка, тебе придётся сильно постараться.
  На том первая встреча Мартина и Вань-Цзы закончилась, мастер куда-то заторопился по своим делам и, ещё раз пообещав открыть Мартину дорогу к мудрости, удалился.
  
  ***
  
  В жизни Мартина наступили воистину счастливые дни. Народ его королевства был ве-сёлым и трудолюбивым, климат был мягким и дружелюбным, на чёрном ночном небе ко-ролевства сияли прекрасные звёзды, а тёплые воды моря Рама-Рамирес-Ру всегда были готовы доставить удовольствие любому желающему искупаться при луне или просто про-катиться на яхте.
  С помощью Жульца он начал неплохо ориентироваться в своих обязанностях, а с по-мощью мастера Вань-Цзы постигал таинства древнего эзотерического искусства 'Бой с тенью'. Почти каждый день седлал он своего верного коня Сигизмунда, и они отправля-лись в удивительные прогулки по волшебным просторам звёздного неба.
  Там, на правом берегу космической реки Нубе, возле россыпи бриллиантовой пыли звёздного скопления Аат, встретил он удивительную девушку по имени Ло - принцессу королевства Найрунга, - и с первого взгляда между ними пробежала искра, заставившая их сердца биться чаще.
  Ло была смела и в то же время застенчива, её чёрные прямые волосы падали ей на пле-чи, а глаза сияли, как два драгоценных камня. Её отец считал Мартина порядочным моло-дым человеком и легко отпускал свою дочь на прогулки с ним. Влюблённые облюбовали один астероид и часто сидели на берегу местного искусственного моря, любуясь пейзажем и слушая плеск волн.
  - Я никогда не встречал такой девушки, как ты, Ло... - говорил Мартин.
  - Ах, Мартин!.. - отвечала Ло.
  Но их идиллия рухнула в одночасье. Чёрный король Альвец со своей конницей ворвал-ся в королевство Мартина и повёл свои силы в сторону королевского дворца. По пути его войско вытаптывало плодородные поля королевства и захватывало в плен мирное населе-ние Рама-Рамирес-Ра. Чёрный дым сожжённых деревень поднимался в опечаленное небо.
  Мартин срочно созвал военный совет. На совет явились Вань-Цзы, Жульц и генерал Бродерик.
  - Как нам всем известно, - начал Мартин, - на нас напал коварный враг! Беспринцип-но и безжалостно, поправ все общечеловеческие нормы, он обрушился на наше несчаст-ное государство, и теперь злая воля стремится ворваться в нашу беспечную жизнь и по-ложить конец нашему безоблачному существованию! Друзья мои! Мы должны защитить наше благородное королевство и его благородных обитателей от ненавистной армады чёрного короля Альвеца!
  Генерал Бродерик, маленький лысый человек, печально покачал головой и сказал:
  - Король Мартин! У нас ведь нет войска!
  - Почему это нет войска? - удивился Мартин.
  - Потому что вы его не созвали. А ведь я не раз подходил к вам и пытался привлечь ваше внимание к этой проблеме, но вам всё было недосуг, вы были заняты приятным вре-мяпрепровождением. Теперь, когда случилась война, у вас нет войска.
  - Но ведь у меня есть генерал, а это уже не мало, не так ли? - ободряюще воскликнул Мартин.
  - Этого, к сожалению, мало, мой государь, очень мало.
  - Не драматизируйте, Бродерик! Вы профессиональный военный, придумайте же что-нибудь!
  - Что же я придумаю, мой государь?!
  - Ну я не знаю что, исхитритесь как-нибудь!
  - Исхитриться в данной ситуации не получится, - вступил в разговор Жульц. - Без войска невозможно воевать. У нас нет армии, и это значит, что хорошо обученное и хо-рошо вооружённое войско Альвеца вскоре захватит королевский замок. Вы станете изго-ем, а Альвец займёт ваш дворец и начнёт управлять вашим королевством. Такова ваша судьба, мой господин. Вам надо бежать. Став пленником Альвеца, вы ничем не сможете помочь своей стране. Если же вам удастся бежать, у нас будут шансы на продолжение борьбы, и я верю, мы с триумфом возвратимся в Рама-Рамирес-Ра и вернём себе то, что нам принадлежит по праву!
  - Но как же так, - растерянно произнёс Мартин, - у меня здесь дела, мне надо сегодня кое-куда съездить, в конце концов, здесь мой дом!
  - У тебя больше нет дома, мой мальчик, - печально сказал Вань-Цзы, - отныне тебе уготована судьба скитальца!
  Мартин погрузился в глубокое раздумье. Его мир рушился прямо на его глазах. Не-умолимые силы судьбы гнали Мартина в неизвестность, прочь от родной земли. А где-то у излучины космической реки Нубе, возле ресторанчика с красивым названием 'Космиче-ские завтраки, фирма К®', его ждала очаровательная Ло...
  Из задумчивости Мартина вывел Жульц:
  - Вам надо собираться, государь, у вас мало времени.
  Он протянул Мартину королевский меч - оружие, с которым Мартин обращался край-не неумело, - и помог ему опоясаться. Затем вперёд выступил Вань-Цзы и произнёс свою речь:
  - Я знаю, Мартин, что Жульц пытался вселить в тебя дух настороженности и недове-рия к иллюзии миролюбивости внешнего мира. Для этого он даже использовал приёмы нашего древнего эзотерического искусства 'Бой с тенью'.
  - Да, я предупреждал его о надвигающейся опасности, - промолвил Жульц, - аллего-рически представляя это как сборище отравителей вокруг него. Это должно было создать атмосферу ожидания удара исподтишка, но увы - видимо, я не смог должным образом сгустить краски, - Жульц печально развел руками.
  - Не вините себя, друзья мои, - продолжил Вань-Цзы, - это всё молодость. Все мы в молодости чересчур беспечны, пока не получим суровый урок. Ты был убаюкан, Мартин, прелестным очарованием нашей земли, и тебе было невдомёк, что хищник уже разинул пасть и приготовился поживиться этим лакомым кусочком.
  К сожалению, я не успел передать тебе и малую толику нашего сокровенного знания, дабы вооружить тебя мудростью и непреклонностью. Я говорю 'к сожалению' не потому, что сожалею об этом, - я вообще ни о чем не сожалею - а говорю это потому, что теперь я остался без ученика, а ты без учителя, и отныне мы как одинокие сироты вынуждены ски-таться неприкаянными. - Вань-Цзы печально вздохнул, а Мартин горячо обнял своего мудрого наставника.
  После некоторого периода молчания, вобравшего в себя все невысказанные чувства, всю горечь предстоящей разлуки, Вань-Цзы продолжил:
  - Сейчас мы должны опечатать тронный зал. Ни в коем случае нельзя позволить Аль-вецу сесть на твой трон. Если это ему удастся, он будет управлять не только твоим госу-дарством, он будет управлять твоей судьбой. Также он не должен заполучить скипетр и державу, ибо это символы твоей власти. Держава - это вся твоя страна, которую ты креп-ко держишь в левой руке, а скипетр, который ты держишь в правой, - это твоя царская во-ля, твой царский нерушимый указ, твоё царское 'Да будет так!'. Если эти предметы по-падут к нему, то всё твое королевство окажется в полной власти коварного искушённого хищника. На твоих руках перстни. Мы сделаем их невидимыми для простого глаза, ибо тебе предстоят скитания и маскировка.
  Вань-Цзы взял в свои руки руки Мартина и дунул на них. Дыхание мастера сделало перстни невидимыми.
  - Кому надо, тот увидит, - сказал он.
  Затем Вань-Цзы велел Мартину семь раз обернуться вокруг своей оси и приготовиться покинуть тронный зал. Мартин окинул прощальным взглядом то, что ещё вчера было его родным домом, взял в руки скипетр и державу, семь раз обернулся вокруг своей оси, и они вышли из зала, закрыв за собой дверь. Мартин прошептал над дверью словесный пароль, затем ввел идентификационный код своего ключа от тронного зала, и они поспешили к королевским конюшням.
  И вдруг, всего в нескольких шагах от конюшни, с неба прямо Мартину под ноги уда-рила молния; раздался оглушительный взрыв; его друзей отбросило упругой взрывной волной, а сам Мартин остался стоять внутри образовавшегося купола из синей гудящей энергии. Напротив стоял Альвец.
  - Ну вот мы и встретились, Мартин, - холодно произнёс Альвец, доставая из ножен свой меч.
  Мартин огляделся по сторонам в поисках возможных путей к отступлению, но понял, что синий купол, накрывший их и образовавший как бы арену, не позволит ему бежать. В данной ситуации ему оставалось одно - принять вызов и сражаться. Он переложил в ле-вую руку скипетр и державу, а правой достал из ножен меч. Держать в одной руке оба предмета королевской власти было неудобно, но Мартин понимал, что выпускать их из рук нельзя. Меч он держал тоже довольно-таки неловко и сейчас весьма сожалел о том, что не уделял достаточно времени урокам фехтования.
  - Что ты вцепился в эти побрякушки, - произнёс Альвец, - думаешь, они тебе помо-гут?
  Мартин молчал. Альвец не спеша прошёлся влево-вправо, сжимая и разжимая пальцы на рукоятке меча.
  - Что молчишь, герой? Обоссался? А?! - и Альвец сделал неожиданный выпад. Мар-тин еле успел отскочить в сторону, неуклюже отпарировав удар. Альвец усмехнулся. - Да, герой, - протянул он, - ты, я вижу, парень хоть куда! Ну, покажи, на что ты способен!
  И Альвец снова сделал выпад вперёд, нанеся серию ударов. Мартин, еле отбившись, опять отскочил на безопасное расстояние. Он понимал, что Альвец - сейчас хозяин поло-жения, он явно сильнее и играет с ним, как кошка с мышкой. В такой ситуации Мартин не имел практически ни единого шанса. И он понял, что единственный его шанс - это ис-пользовать то, чему он успел научиться у Вань-Цзы. И Мартин повёл бой с тенью.
  - Послушайте, мадам, я обескуражен! - удивлённо воскликнул он, затем вдруг резко сменив тон, прорычал: - А, это ты, Кабуцки! Я тебя узнал! - затем вдруг тоненьким голо-ском пропищал: - Если мне когда-нибудь ещё позвонят из этого богом забытого места, скажите, что меня нет!
  Альвец на мгновенье замер, не совсем понимая, что происходит. Не давая ему опом-ниться, Мартин продолжил - на этот раз спокойным тоном полностью уверенного в себе человека:
  - Не знал, что тебя так легко заманить в ловушку, Альвец. Не думал, что ты настолько наивен! - и Мартин рассмеялся беззаботным смехом.
  Альвец был сбит с толку, он несколько раз оглянулся, ища подвох, и Мартин, чувст-вуя, что нельзя давать передышку, выкрикнул:
  - Я их встретил, они мне всё рассказали! Теперь тебе крышка!
  И тут же, не давая ни секунды на то, чтобы Альвец успел собраться с мыслями, он на-нёс сокрушительный удар. Альвец успел частично увернуться, но потерял равновесие и пришедшийся удар сбил его с ног. Тут же, без передышки, Мартин нанёс второй удар сверху вниз по лежащему на земле Альвецу, но тот резко откатился в сторону. В это мгно-венье раздался гулкий звук, и стена синей энергии исчезла. Мартин понял, что что-то от-ключилось, когда Альвец откатывался в сторону; он увидел, как тот лихорадочно нащу-пывает кнопку на синей коробочке, притороченной сбоку к его поясу, и понял, что надо бежать. У Мартина было всего мгновенье и он успел. Он рванулся прочь, и в тот же миг за его спиной опять возник купол, на этот раз не успевший запереть его в своем пространст-ве. Мартин побежал к конюшням, сердце стучало, отсчитывая секунды. Всё было, как в замедленной съёмке: прижимая левой рукой к груди скипетр и державу и сжимая в правой меч, он бежал по зелёной траве, чувствуя за спиной тень преследующего его врага. Враг был в ярости. Обманутый и униженный, он жаждал мести.
  Мартин забежал в конюшню и кинулся к Сигизмунду. В мгновенье ока он оказался верхом на коне, и Сигизмунд, словно зная, что происходит, рванул с места. Они выскочи-ли из конюшни прямо перед самым носом Альвеца.
  Сигизмунд с ходу прыгнул на альфу созвездия Рамирес - звезду Ра. От такого мощного прыжка Мартин чуть не выронил скипетр и державу - он перехватил их правой рукой, а меч случайно выпустил, и тот улетел куда-то в район пояса необжитых астероидов. Мар-тин заметил, как с его земли в небо взметнулась багровая звёздочка, и понял, что это Аль-вец на своем скакуне пустился за ним в погоню. Мартин пришпорил Сигизмунда, и тот прыгнул на зелёную звезду Лам, и из-под его копыт посыпались зелёные кометы. Мартин понял, что сплоховал - по зелёным кометам Альвец сразу догадается, что он бежал через Лам. Тогда он схитрил - развернул Сигизмунда и прыгнул немного назад и вбок, на рос-сыпь бриллиантовой пыли звёздного скопления Аат. Но ему не удалось обмануть Альвеца - взяв след Мартина, тот уже не отставал. И началась погоня вдоль космической реки Ну-бе.
  Мартин мчался впереди, перескакивая через острова, пролетая над лесами и полями, прыгая с одного берега на другой. По его следам неумолимо нёсся Альвец. Из-под копыт скакунов вылетали искры и превращались в звёздные дожди.
  Где-то у излучины Сигизмунд вдруг споткнулся о предательски вынырнувший из тем-ноты метеорит, и Мартин вылетел из седла. Сам похожий на метеорит, пролетел он неко-торое расстояние, а затем с грохотом шлёпнулся о берег реки. Скипетр и держава вылете-ли у него из рук и, упав в бурные воды Нубе, тотчас скрылись из виду. Мгновенье спустя за спиной послышался топот копыт - чёрный король Альвец настиг его. Вслед за Альве-цом примчался отряд его людей. Безоружного Мартина связали и повезли назад, в Рама-Рамирес-Ра.
  
  ***
  
  Мартину не дали передышки. Альвец был опытный воин и знал, что пленника надо жать, пока тот не собрался с силами. Едва только они прибыли в Рама-Рамирес-Ра, Мар-тина отвели на допрос. Допрос проходил в одной из комнат королевского дворца. Марти-на привязали к стулу, стоявшему в центре комнаты, а напротив него, сидя за тяжелым ду-бовым столом, расположились трое: Альвец; его правая рука - советник (он же шеф раз-ведки) Шкробот; и врач-психиатр Эмиль Златоуст Холодное Сердце.
  Шкробот был абсолютно лыс, голова у него была квадратная, глаза злые, а тонкие гу-бы сжаты в презрительной усмешке. Увидевший Эмиля Златоуста, не раздумывая, приме-нил бы к нему эпитет 'убийца в белом халате'. Его холодные глаза не выражали ничего человеческого, и заглянувшего в них посещало понимание того, что доктор рождён, чтобы ставить садистские эксперименты на людях. Вот такая славная компания подобралась в тот печальный день в той печальной комнате.
  - Ну что, Мартин, - начал Альвец, - рассказывай. Куда ты дел скипетр и державу?
  - Державу-подержали, скипетр-навыверт, - скороговоркой произнёс Мартин.
  - Мартин, - ласково сказал Златоуст, - не стоит ставить себя в невыгодное положение. Мы ведь можем и по-плохому спросить.
  - Спросить-распросить, восемь дырок разносить, - проговорил Мартин.
  - Не хочешь, значит, по-хорошему? - вступил Шкробот. - Кровью ссать будешь. Я те-бе обещаю. Где скипетр и держава!? - заорал он, ударив кулаком по столу.
  - А вот один мальчик, - нараспев заговорил Мартин, - когда ему сказали, что в пруду купаться нельзя, наелся балабухи, и с тех пор его никто не видел. Никто, и даже я! - вдруг резко выкрикнул он, приподнявшись вместе со стулом.
  Повисло молчание. Противники кружили друг против друга. Так-то они сидели, ко-нечно, но на самом деле сейчас они кружили, сжимая в руках мечи.
  - Ах ты сука, - начал Шкробот, поднимаясь из-за стола, - я тебя угандошу.
  - Смотри себя не угандошь, - парировал Мартин.
  - Где скипетр!? - заорал Альвец.
  Теперь они уже все встали и прохаживались перед Мартином, словно собираясь ки-нуться и задушить его. Эмиль Златоуст нагнулся к нему и тихим спокойным голосом на-чал внушать:
  - Мартин, у тебя нет выхода. Так или иначе, по-хорошему или по-плохому, мы всё уз-наем. Не ты первый, не ты последний. Поверь, у нас есть способы развязать тебе язык. Но ты же не хочешь остаться инвалидом на всю жизнь? Давай, подумай хорошенько и скажи нам, где скипетр и держава?
  - У тебя в жопе, - ответил Мартин.
  - Понятно, - зловеще произнес Эмиль. - Я тебя предупреждал. Предупреждал по-хорошему. Но ты, видно, ничего не понял. Будем разговаривать по-плохому.
  Эмиль сделал знак своим друзьям, и они вышли из комнаты, оставив Мартина одного. Он сидел в закрытой комнате и ждал, что будет дальше. Напряжённое ожидание оказалось для него ещё худшим испытанием, чем встреча лицом к лицу со своими врагами. Ожида-ние вытягивало силы, вокруг витали страхи - они набрасывались на него, пытаясь вце-питься ему в грудь, неизвестность обволакивала и убаюкивала потусторонним шёпотом. Пот катился по лицу Мартина, а живот тянуло, как будто там скручивали верёвки.
  А в это время Альвец, Шкробот и Эмиль Златоуст обсуждали свои дальнейшие дейст-вия.
  - Что будем делать? - спрашивал Альвец. - Будем жать его дальше или сразу перейдем к варианту бэ?
  - Пусть пока посидит, покиснет, потом можно будет поднажать еще. Если не сломает-ся, положим его под лампу, - сказал Эмиль.
  - Не мешало бы ему почки отбить, - прошипел Шкробот.
  - Нельзя его калечить, - возразил Альвец, - он нам ещё пригодится. Лучше скажи: где ключ от тронного зала? Где скипетр? Где держава?
  И вся троица отправилась в штаб, чтобы узнать, как продвигаются поиски пропавших символов власти. Лучшие следопыты Альвеца прочёсывали весь маршрут погони от са-мой конюшни и до того злополучного места, где Мартин споткнулся и упал, но никаких следов пропавших предметов не было.
  - Ищите тайник! - раздражённо командовал Альвец. - Прочешите всё в радиусе ста космических миль, осмотрите каждую трещинку, каждую пылинку! Найдите мне эти при-бамбасы во что бы то ни стало!
  Тянулись минуты, часы, а Мартин сидел привязанный к стулу и скатывался в отупелое, полудремотное состояние. Наконец дверь открылась, вошёл Альвец с помощниками, и тут же к пленнику подлетел Шкробот и с ходу нанёс хлёсткий удар по уху:
  - Ты что, сука, спишь?! Здесь тебе не санаторий! Ну-ка, подъём! - и нанёс ещё один удар по другому уху. В ушах у Мартина зазвенело. - Давай, Мартиша, колись, - холодно произнес Шкробот. И тут же заорал: - Колись, сука, где приблуды?!
  - Сам колись, это ты их спиздил! - заорал Мартин в ответ.
  К нему подошел Эмиль Златоуст и сделал укол в плечо.
  - Не дави на него, - словно выступая в защиту Мартина, произнёс Эмиль. - Мартин, - проникновенным голосом обратился он к пленнику, - как ты себя чувствуешь? Твои ро-дители беспокоятся за тебя. Ты помнишь своих родителей?
  Мартин молча раскачивался взад-вперёд.
  - Мартин, ты болен, - продолжал Эмиль, - тебе нужна помощь. Ты слышишь меня? Мартин, ответь.
  - Я никогда не висел на ветвях тисового дерева, - хрипло ответил Мартин.
  - Мартин, - проникновенно продолжал доктор, - ты помнишь своих родителей? Вспомни, Мартин, расскажи мне, что ты помнишь? Помнишь, как ты играл с отцом?
  Слова Эмиля мягко падали в сознание Мартина и словно пытались отворить у него в голове какую-то потайную дверцу, приглашая его вступить в диалог, в который вступать никак нельзя, иначе Эмиль будет открывать дверцу за дверцей, одну за другой, одну за другой...
  - ЗЯБА!!! - заорал Мартин. - ЗЯБА!!! ЗЯБА!!!
  Сквозь крик в его разум змеёй пытался пробраться голос Эмиля, нашёптывающий ему что-то, но Мартин спрятался внутрь себя, схватился за шест и крепко держась за него, вы-крикивал охрипшим голосом:
  - ЗЯБА!!! ЗЯБА!!! ЗЯБА!!!
  Сколько это длилось, он не помнит, всё это время настойчивый голос Эмиля пытался влезть ему в голову и поселиться там.
  - Ладно, давай его под лампу, - наконец услышал Мартин, и его куда-то потащили, а он исступленно орал: 'ЗЯБА!!!'. Мартина принесли в белую палату, положили на кушет-ку, а к голове пристроили какую-то здоровенную штуковину. Эту штуковину включили, и мозги его начали плавиться, сминаться, а сладкий шепот Эмиля проникал в его сознание и пытался вытащить Мартина наружу. Но Мартин крепко держался за свой шест. Он выкри-кивал своё спасительное слово и сам превратился в это слово. И ничего больше в мире не существовало. Ни его, ни Альвеца, ни папы, ни мамы, только одно лишь слово 'ЗЯБА!!!' (Правда, честно говоря, кричал он совсем другое слово, но так как то слово секретное, пришлось заменить его на 'ЗЯБА!!!'.).
  - Бесполезно, - спустя некоторое время сказал утомившийся Эмиль. - Он ушёл в себя. Его не достать.
  - Ладно, тащите его в камеру, - недовольно распорядился Альвец.
  И Мартина понесли в камеру.
  А в это время очаровательная принцесса Ло с грустью размышляла: почему Мартин не пришёл на свидание? Печально глядела она на мерцающие в небе звёзды, и было ей так грустно, что две слезинки бриллиантовыми капельками скользнули по её щекам и упали на землю. И там, где они упали, расцвели цветы, а звёзды ей подмигнули и сказали: 'Не плачь, Ло! Ведь всё только начинается! Нас ждут ещё великие дела!'
  
  * * *
  
  Мартина заперли в одной из комнат замка. Помимо ставших тюремными стен комна-ты, его окружал синий купол генератора Альвеца. Для надёжности, как выразился сам Альвец. Генератор этот он приобрел у бродячего коммивояжёра по имени Казажаж. 'На-жал кнопочку и никаких чудес!' - расхваливал свой товар Казажаж. И действительно, ге-нератор оказался полезным приобретением. Поначалу его использовали как электропас-тух, но позже, когда воинственные наклонности Альвеца пересилили в нём скромного скотовода, генератор стал использоваться в военных целях. Сейчас его синие, слегка гу-дящие стены сторожили Мартина.
  А сам Мартин лежал на матрасе, брошенном прямо на пол. Он был истощен всем слу-чившимся с ним в режиме нон-стоп: сначала поединок с Альвецом, затем головокружи-тельная погоня по просторам ближнего космоса и наконец зловещий допрос с применени-ем адской машинки, плавившей мозги.
  Ровно в полночь по местному времени раздался хлопок, и из клубов белого дыма поя-вился Вань-Цзы.
  - Мастер! - воскликнул Мартин.
  - Да, это я! - скромно ответил Вань-Цзы.
  - Мастер, как я рад! Со мной столько всего приключилось!
  - Я всё знаю, мой мальчик, - отвечал Вань-Цзы, - я всё видел в свой волшебный би-нокль. Ты молодец.
  - Что мне делать, учитель? Я попал в западню.
  - Я здесь как раз затем, чтобы обсудить твоё положение. Ты крепко влип, Мартин. Эти ребята душу из тебя вытрясут, но получат всё, что им нужно. Тебе надо бежать, но бежать ты не можешь, так как не владеешь техникой мгновенного перемещения в пространстве. Сквозь стены проходить ты не умеешь, летать тоже не умеешь - фактически ты ничего не умеешь.
  - Что же мне делать?
  - Лично я вижу следующий выход из создавшегося положения: ты должен уснуть здесь и проснуться в своём сне. Сон, в котором ты проснёшься, станет твоей новой реаль-ностью.
  - Но как всё это сделать?
  - Я помогу тебе. Во-первых, ты должен проснуться не абы где, а в выбранном нами месте. То есть сначала ты должен приснить себя в этом месте, а затем проснуться там.
  - Но я не смогу!
  - Если не сможешь, с тобой покончено.
  - Что я должен делать?
  - Засыпай. Встретимся у заброшенного автобуса на Хватанге.
  Хватанга была небольшой пустынной планетой, вращавшейся вокруг Ра. Вань-Цзы часто брал Мартина с собой на прогулки по Хватанге, и особенно любил он приходить к заброшенному, ржавому, с выбитыми стёклами, автобусу, одиноко стоявшему среди се-рых, лишённых растительности холмов здешней унылой местности. Как он туда попал, оставалось загадкой.
  Мартину нравились эти прогулки: было что-то пленительное в сером безмолвии низко-го неба, в песчаных бурях, внезапно налетавших невесть откуда и застававших путника врасплох, в чувстве полной безнадёжности, порой возникающем при виде ржавого авто-буса на фоне не предвещающего ничего хорошего багряного заката. Было во всём этом что-то печально-удивительное, какая-то ностальгия, и прекрасное, в своей первозданной чистоте, отчаяние. Вот такие светлые чувства вызывала Хватанга у Мартина, и он бы с удовольствием проснулся возле ржавого автобуса, но вот только не знал, как это сделать.
  Между тем Вань-Цзы решил ещё немного проинструктировать Мартина:
  - Хватанга - не обычная планета, - начал он, - её функция заключается в том, чтобы 'хватать' внимание путешественника и фиксировать его. За это она и была названа Хва-тангой. Стоит тебе оказаться у старого автобуса - и я, и планета - мы поможем тебе. За-сыпай, и пусть тебе приснится Хватанга.
  С этими словами он дунул Мартину в область между бровей и стукнул его двумя паль-цами по лбу. Мартин тут же опрокинулся в сновидение.
  Ему снилось, что он стоит возле старого автобуса, а вокруг бушует песчаная буря, сле-пит ему глаза и не даёт ни двинуться, ни осмотреться, ни хоть как-то сориентироваться. До него долетал голос Вань-Цзы, но Мартин не мог понять, что тот говорит. Некоторое время он пытался бороться с бурей, но его закрутило и унесло ввысь, а затем он спустился вниз, совместился с самим собой и с электрическим гудением вошёл в своё тело, вновь очнувшись в тюремной камере.
  Тут же из воздуха материализовался Вань-Цзы. Он озабоченно почесал затылок и ска-зал:
  - Мартин, у нас нет времени. Скоро эти жлобы придут за тобой, и тогда пиши пропало. Давай-ка соберись, малыш, - и он опять дунул на него и шлёпнул двумя пальцами по лбу.
  Мартин вновь опрокинулся в сновидение и оказался на Хватанге. На этот раз бури не было, но он то и дело терял резкость, окружающее расплывалось и меняло форму. Вань-Цзы подскочил к нему и, встав позади, взял в свои руки его голову и стал поворачивать её из стороны в сторону.
  Наконец Мартин смог сфокусироваться. Его взгляд перемещался вместе с поворотом головы с автобуса на небольшую песчаную дюну: туда-сюда, туда-сюда. Когда Мартин смотрел на них по очереди, изображение не расплывалось. Наконец он вошёл в фокус на-столько, что мог свободно смотреть в любом направлении, хотя интуитивно старался по-долгу не задерживать взгляд на чём-то одном.
  - Мы продолжаем наш концерт, - сказал Вань-Цзы, - теперь тебе надо проснуться прямо здесь.
  - Что я должен делать? - спросил Мартин и удивился тому, насколько трудно ему го-ворить во сне вслух. Голос был какой-то хриплый, сдавленный и с трудом выходил из горла.
  - Теперь у тебя есть две возможности, - объяснил Вань-Цзы, - одна - это проснуться прямо здесь, другая - у себя в камере. Ты должен сосредоточиться на намерении про-снуться здесь.
  А в это время в камеру Мартина вошли трое: Альвец, Шкробот и Эмиль Златоуст.
  - Я чего-то не понял - эта свинья спит что ли!? - воскликнул Шкробот.
  Эмиль Златоуст подошел к Мартину, неподвижно лежащему на матрасе, и встряхнул его. Мартин не пошевелился. Тогда Эмиль встряхнул его посильнее. Никаких изменений. Эмиль начал трясти его и приговаривать своим змеиным голосом:
  - Мартин! Мартин! Проснись! Проснись!
  Мартин стоял на невысоком сером холмике.
  - Заходи в автобус, - пригласил его Вань-Цзы. - Автобус - это твоя колыбель, здесь твоё точное местоположение.
  В это время Мартин почувствовал толчок, затем ещё один, затем вокруг него стал со-бираться ветер, и вдруг разразилась буря. Могучий ураган окружил его, и что-то толкало его в плечо, и чей-то голос звал:
  - Проснись, Мартин! Мартин! Проснись!
  - В автобус! - закричал Вань-Цзы. - Прячься в автобус, иначе тебе крышка!
  Мартин, прикрыв глаза рукой, шагнул вперёд. Ветер свистел в ушах и рвал на нём оде-жду. Ещё шаг. Ветер крепчал, а потусторонний голос становился всё более явственным, и звал всё более и более настойчиво:
  - Мартин! Проснись!
  Мартин нагнулся вперёд и шагнул ещё и ещё, продираясь сквозь облака песка и пыли, сквозь густой воздух и неистовый ветер. Вот автобус. Совсем рядом. Ещё несколько ша-гов. В это время мощный удар сшиб его с ног, и ветер начал относить Мартина назад от автобуса.
  - Мой чемоданчик, быстро! - скомандовал Эмиль и ещё раз сильно пнул Мартина но-гой под дых. - Не уйдёшь, сука!
  Мартин вдруг задохнулся и закашлялся, он уже не понимал, где находится, всё смеша-лось в песчаном смерче, он почувствовал ещё один резкий удар в живот, и ветер стал под-нимать его в воздух.
  Тело Мартина, лежащее на матрасе, захрипело и зашлось в кашле.
  - Давай, Мартин, просыпайся, - говорил склонившийся над ним Эмиль и отвешивал Мартину пощёчины. - Ну? Где мой чемоданчик!? Несите его сюда, быстро!
  - За ним послали, - сказал Шкробот, - сейчас принесут.
  Альвец нетерпеливо расхаживал из одного угла комнаты в другой.
  - Что с ним, Эмиль?
  - Эта сука заваливается в кому. Надо его срочно вытащить. Мне нужен мой чемодан-чик.
  - Сейчас, его уже несут.
  Мартин оторвался от земли и стал подниматься в воздух. В это время что-то крепко схватило его за руку и опустило назад на землю. Это был Вань-Цзы. Он потащил Мартина к автобусу. Мартину казалось, что его вот-вот разорвёт на части, но Вань-Цзы держал его крепко и не давал ему рассыпаться. Когда они оказались у автобуса, Мартин свободной рукой схватился за открытую дверцу, а Вань-Цзы был уже внутри и помогал Мартину втянуть себя в защитное пространство автобуса.
  Эмилю принесли чемоданчик, и он сделал Мартину укол.
  Мартин обернулся и увидел, что это Эмиль Златоуст не даёт ему войти в автобус, это он тянет его за ноги, и в первый раз в холодных глазах Эмиля Мартин увидел эмоцию. Это была злоба и ненависть. Злоба и ненависть перекосили лицо Эмиля, а из уголка его рта стекала слюна. Он остервенело тянул Мартина за ноги, пытаясь оторвать его от автобуса. Мартин на мгновение расслабился, а затем с силой рванулся вперёд и кубарем вкатился в спасительное пространство салона. Он лежал на полу, а сверху на него смотрел Вань-Цзы.
  И тут Мартин начал вспоминать, скидывая с себя наваждение сна. И тут он стал про-сыпаться и понял, что на самом деле всё это время спал, лёжа в этом автобусе, а всё, что с ним приключилось, - ему просто приснилось. Всё это был всего лишь сон. И вот теперь он наконец просыпается. Просыпается, а в голове у него вертится вопрос: 'Что это со мной такое происходит?!'.
  
  Глава третья
  
  
  
  Второй уровень
  
  
  
  ***
  
  Мартин просыпался нелегко. Голова у него раскалывалась, в ушах стоял гул. Глаза никак не могли сфокусироваться. Это было тяжелое возвращение к реальности из цепких объятий сна. Сна, так похожего на настоящую жизнь, похожего настолько, что у Мартина даже защемило сердце, словно он какой-то невидимой ниточкой был связан с этим, теперь уже ставшим призрачным, миром и его обитателями. Неужели это всего лишь сон?
  Мартину стало грустно как никогда в жизни. Некоторое время он находился в подве-шенном состоянии между небом и землёй, затем стал возвращаться слух, вслед за слухом стало восстанавливаться зрение, и Мартин увидел склонившегося над ним Вань-Цзы. Ря-дом стоял первый помощник Шольц.
  - Слава богу, капитан, - воскликнул Шольц, - мы уже потеряли всякую надежду, что удастся вас разбудить.
  Мартин огляделся. Он лежал в салоне старого заброшенного автобуса. Память то под-биралась близко-близко, и Мартин был почти уже готов всё вспомнить, то словно отлив-ная волна откатывалась назад. Головная боль не давала сосредоточиться. Всё-таки сон или не сон?
  - Где я? - спросил он.
  - Мы на Хватанге, - ответил Шольц, - считайте, что вы чудом выбрались.
  - Откуда выбрался?
  - Из плена, разумеется. Капитан, вы что, ничего не помните?
  - Из плена? Так это не сон? Рама-Рамирес-Ра захвачен?
  - Конечно, не сон, Рама-Рамирес-Ра - в лапах коварного врага. А вам чудом удалось бежать, точнее говоря, это Вань-Цзы вынес вас прямо из объятий хищника и принёс сюда.
  - Постойте-ка, расскажите мне всё по порядку, а то я плохо ориентируюсь.
  - Ну, по порядку - так по порядку, - воскликнул Шольц. - Мы легли на орбиту Ра и совершали обычный облёт с целью закрепиться на местности и обследовать все участки новых земель, но...
  - Постой, постой, - прервал его Мартин, - какой облёт, какая орбита? Что с моим ко-ролевством?
  - Каким королевством, капитан?
  - С Рама-Рамирес-Ра.
  - Капитан, я не хочу показаться вам невежливым, но вы всё ещё не в себе. Наверное, это из-за той дряни, которой они вас обкололи. Рама-Рамирес-Ра - это не королевство, Ра-ма-Рамирес-Ра - это космический корабль, а вы - его капитан.
  Мартин молчал, обескураженный этим известием.
  - О да, мой мальчик, - выступил вперёд Вань-Цзы, - всё можно воспринимать по-разному, но суть останется одна. Рама-Рамирес-Ра - это космический корабль.
  - А мой королевский трон? - пролепетал Мартин.
  - А ваш королевский трон - это место капитана за центральным пультом управления. У вас перцептуальное раздвоение, капитан, - сказал Вань-Цзы. - Вы воспринимали собы-тия в основе своей верно, но как бы переложенными на другой лад. Там, где был космиче-ский корабль, вы видели королевство, себя - капитана корабля - вы воспринимали коро-лём. В этом нет ничего страшного, главное, чтобы ваши действия были адекватными, а что и как вы себе представляете - это вопрос личного темперамента.
  - Ну так вот, - продолжил свой рассказ Шольц, - не успели мы залететь в область красных карликов, как оказались в пелене дыма. Сначала мы думали, что заработал ста-рый космический вулкан, притаившийся в тех краях, но всё оказалось иначе. Ничего не ведая, беспечные, как весенние пташки, мы попали в засаду. Нас взял на абордаж пират-ский корабль чёрного капитана Альвеца. Это он забросал дымовыми шашками сектор красных карликов и, притаившись в пелене дыма, поджидал добычу.
  Пока Альвец со своими злодеями пробивался к центральному пульту управления, вы сняли с главной консоли шар-порше и киянку универсальную. Затем вы заперли центр управления полётом и поспешили к спасательным шлюпкам. Не доходя буквально не-сколько шагов до отсека со шлюпками, вас накрыл купол генератора Альвеца, и вам при-шлось сражаться на мечах. Каким-то чудом вам удалось свалить искушённого в воинских поединках Альвеца на землю. Генератор отключился, и вы рванулись в отсек. Там вы прыгнули в свой любимый гоночный катер, и началась погоня. Вы неслись, словно дья-вол, капитан, но эти черти были тоже не промах. Где-то в районе пояса необжитых асте-роидов вы потеряли свой меч, затем чуть не врезались в зелёную звезду Лам, но вам уда-лось увернуться, сделав резкий поворот кругом, и вы рванулись к звёздному скоплению Аат. Затем была сногсшибательная гонка вдоль космической реки Нубе, и где-то у излу-чины вы всё-таки врезались в метеорит и рухнули вниз. Шар-порше и киянка универсаль-ная упали в воды Нубе и были смыты её бурным потоком, а вас взяли в плен и доставили на Рама-Рамирес-Ра. Там вас обкололи каким-то дерьмом и всё выпытывали, куда вы так ловко спрятали шар и киянку. Ещё их, конечно, интересовало, где ключ от центральной кабины, и они бы всё у вас в итоге выпытали, если бы не Вань-Цзы. Каким-то образом ему удалось выкрасть вас крепко спящего и принести сюда на Хватангу. Когда Вань-Цзы нёс вас, разразилась страшная буря, и ему еле удалось втащить вас в автобус, а то бы вы уле-тели к чёртовой матери, подхваченный свирепым ураганом. Затем мы долго не могли раз-будить вас и даже испугались, что вы впали в летаргический сон. Но, слава богу, в конце концов вы всё-таки проснулись. Вот, собственно говоря, и всё.
  - И что теперь? - растерянно спросил Мартин.
  - Ну что теперь, - воскликнул Вань-Цзы, - теперь давайте обрисуем ситуацию. Рама-Рамирес-Ра и его команда в плену; шар-порше и киянка универсальная куда-то уплыли; меч потерян. Налицо полная безнадёжности ситуация. И тут впору было бы повеситься, если бы мы не были оптимистами. Как рассуждает оптимист? Оптимист рассуждает так: положение отчаянное, будем веселиться. Поэтому предлагаю хапнуть небольшую порцию веселья и попутно обсудить наши дальнейшие действия. Я знаю один классный ночной клуб на дальних астероидах, там атмосфера что надо. Как вам идея?
  - Мне идея нравится, - сказал Шольц.
  - Мне тоже, - кивнул Мартин, и они отправились на дальние астероиды.
  
  ***
  
  Прибыв на дальние астероиды, Шольц ловко подъехал к клубу и, с трудом разыскав свободное место, припарковал катер на верхнем уровне.
  Это был самый модный клуб на всём пространстве от медвежьей берлоги до золотых ворот искривлённого пространства седьмого сектора.
  Кто сюда только ни слетался, чтобы зажечь эту ночь! Рыбообразные Нъянги танцевали в специальном танцевальном аквариуме для рыбообразных посетителей, высокоинтеллек-туальная раса Дронов, внешне неотличимая от летучих мышей, ритмично металась под потолком, разнообразные ушастые, хвостатые и волосатые, трёхрукие и восьминогие объ-единяли свою энергию в неудержимом танце. В чилаутах валялись обожравшиеся экстази посетители, прилегшие на бин-беги, чтобы передохнуть, и затем снова пуститься в пляс. Бармены, ловко жонглируя бутылками, создавали невиданные коктейли. Всё это взрыва-лось ослепительным разнообразием красок, а над входом гордо красовалось название за-ведения:
  
  'ТИМОНИН ОЛЕГ ГРИГОРЬЕВИЧ'
  
  - Да, неплохой парень - этот Тимонин Олег Григорьевич, - покрутил головой Шольц, - такой классный клуб отгрохал!
  - Оторваться здесь можно не на шутку, - с энтузиазмом воскликнул Вань-Цзы. - В прошлый раз я кутил здесь неделю, никак не мог остановиться, потом чуть не загремел в сумасшедший дом - мозги от ЛСД совсем набекрень съехали. Причудилось мне, что я Де-ва Мария и что должен я испечь рождественский кулич.
  - Да, с наркотой надо поаккуратнее, - заметил Шольц и заказал три коктейля 'Золотой Глюк' на основе грибной вытяжки.
  Друзья расположились за небольшим уютным столиком на втором уровне, прямо у пе-рил, откуда они могли созерцать происходящее внизу.
  - Ну, ребята, - поднимая хай-бол, сказал Вань-Цзы, - я пью за вас. Весёлых вам глю-ков!
  Они сделали по глотку, и завязалась оживлённая беседа.
  - Теперь мы образовали три угла квадрата, - говорил Вань-Цзы.
  - У квадрата четыре угла, - внёс свою поправку Шольц.
  - Это смотря какой квадрат, - возразил Вань-Цзы, - бывают треугольные квадраты, а бывают четырёхугольные. Я как раз веду речь о треугольном.
  - Квадрат имеет четыре угла по определению, - настаивал Шольц.
  - Определения - есть заблуждения ума, ибо в бесконечности всё едино и неделимо. К тому же бесконечность подразумевает бесконечное количество и качество всего возмож-ного и невозможного. Следовательно, для человека с гибким умом нет ничего более есте-ственного, чем треугольный квадрат.
  - Опять ты занялся своим словоблудием, - поморщился Шольц.
  - Никакое это не словоблудие, это жизнь, мой дорогой Шольц, - воскликнул Вань-Цзы, - треугольный квадрат - это мой личный вклад в геометрию Евклида, а ваши заявле-ния продиктованы исключительно завистью. Вы ведь ничего подобного открыть не суме-ли! Вот вам больше ни хрена и не остается, кроме как злопыхать!
  - Послушайте, Вань-Цзы, а вам не приходило в голову принять участие в конкурсе 'Короли бреда'? Вы бы там неплохо смотрелись!
  - А вы бы, Шольц, неплохо смотрелись в передаче 'Чёрная плесень'!
  - Друзья, вы что! Не надо ссориться, - вступил в разговор Мартин.
  - А ты не лезь, капитанишка вонючий! - выкрикнул Вань-Цзы, и тут они с Шольцом расхохотались.
  - Успокойся, Мартин, - всё ещё посмеиваясь, сказал Вань-Цзы, - это шутка. Мы спо-рим, чтобы не застаиваться на месте. Нет ничего хуже, чем застояться на месте. Один му-жик застоялся на месте и прилип. С тех пор его зовут прилипала Джон.
  - У него восемь детей, - добавил Шольц и закричал: - Официант! Ещё три 'Золотых Глюка'!
  - Да, неплохо мы сидим, - произнёс Мартин. Ему стало хорошо, и он подумал, что в мире нет ни одной вещи, о которой можно было бы говорить всерьёз. Мартину хотелось пороть чушь и веселиться. Но он вдруг вспомнил о принцессе Ло и понял, что кое о чём всё-таки может думать и говорить всерьёз. Кто она такая - эта принцесса Ло? Какое место в этом новом для него мире она занимает? И вообще, существует ли она на самом деле? Мартин никогда никому не рассказывал, куда он так часто ездит, запрягая своего удалого Сигизмунда, и теперь вряд ли кто-нибудь сможет ему помочь.
  - Вы не знаете, кто такая принцесса Ло? - спросил он у своих друзей.
  Друзья переглянулись и отрицательно покачали головой.
  - Жаль, - печально вздохнул Мартин.
  В это время официант с бэйджиком на груди 'официант-универсал Игорь Карлов' принёс коктейли.
  - Если что, - прошептал он, склонившись над столом, - зовите всегда меня. Я знаю тайну трёх Нанабов, - и он заговорщицки подмигнул. - Просто спросите Индейца, и я тут как тут.
  С этими словами Индеец оставил какой-то немыслимый счёт и тут же исчез.
  Шольц долго разглядывал счёт и наконец произнёс:
  - Я что-то не пойму, что это нам тут вбили за такую непомерную цену? Что это ещё за 'Крик Глырпа'?
  - Ну-ка, дай, - сказал Вань-Цзы, вырывая у Шольца счёт. - И правда, 'Крик Глырпа' какой-то. Пятьсот монет. Что это ещё за херня?
  - Может быть, он должен крикнуть как-то по особенному, и это стоит пятьсот монет? - предположил Мартин.
  - За такие деньги я и сам не кисло крикну, - сказал Шольц, - это какое-то бессовестное жульничество! Я не против мелкого мошенничества, но всё же должно быть в пределах разумного! К тому же он даже не крикнул! Пробормотал что-то про каких-то Нанабов и исчез!
  - Как бы он не принёс нам отдельный счет за Нанабов, - нахмурился Вань-Цзы.
  - В этих новомодных клубах что хотят, то и делают! - возмутился Шольц. - Нанабов каких-то придумали. И под эту дудочку нагло обсчитывают честных граждан! А может, я сам Нанаб! И что тогда!?
  В это время к столику подошёл официант-универсал Игорь Карлов и быстро бросив на стол ещё один счёт мгновенно исчез.
  Шольц с тревожным сердцем взял счёт в руки и прочитал: 'Счёт за Нанабов. Пятьсот монет'.
  - Да что здесь такое творится! - закричал он. - Какие в жопу Нанабы! Какие пятьсот монет!
  - Такого раньше никогда не было, - подтвердил Вань-Цзы, - я сюда частенько захажи-ваю, но с подобным сталкиваюсь впервые.
  - Надо немедленно позвать этого Индейца и выяснить у него, что здесь к чему, - пред-ложил Мартин.
  - Точно, - сказал Шольц и позвал: - Индеец!
  Ничего не произошло. Тогда он позвал ещё раз:
  - Индеец!
  Никакой реакции. Тогда Шольц набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
  - Индеец!!!
  К столу подошёл другой официант-универсал - серьёзный на вид парень в безобразно мятых штанах и жутко обшарпанных ботинках. На его бэйджике красовалась странная надпись 'Бергаш за бергаша присмотрит на поляне'.
  - Вы Индейца зовете? - спросил официант. - Это бесполезно. Он либо жрёт как обыч-но, либо сидит в холле и треплется с гардеробщиком. Я позову его. Но за это с вас сто мо-нет.
  Шольц выругался и дал официанту сто монет. Тот взял деньги и исчез.
  - Чёртовы жулики! - сквозь зубы процедил Шольц и сделал большой глоток 'Золотого Глюка'.
  - Зато весело, - сказал Вань-Цзы, - а деньги - это ведь бумага, ты же знаешь.
  - Ну, в принципе, да, - согласился Шольц.
  Через минуту к ним подошел Индеец.
  - Ещё по бокальчику? - поинтересовался он.
  - Это завсегда святое дело, - сказал Шольц, - но хотелось бы знать: что это ещё за 'Крик Глырпа' такой и три Нанаба этих блядских, за такую сумасшедшую цену?
  - Всё по тарифу, - ответил Индеец, - ничего лишнего. И не забудьте десять процентов за обслуживание. Я в принципе уже вбил вам десятку, но у нас принято ещё десять остав-лять сверху, в качестве добровольного пожертвования, так сказать. Это норма. Но если дадите больше, то буду вам премного благодарен - щедрость у нас приветствуется.
  - Да это-то понятно, - подключился Вань-Цзы, - но что это за 'Крик Глырпа' и что это за три Нанаба? Мы бы хотели знать. В конце концов мы имеем на это право, ведь мы за это платим!
  - Нет ничего проще, - ответил Индеец. - 'Три Нанаба' - это пароль, а 'Крик Глырпа' - это рукопись-подсказка, которую я должен вам передать.
  - Это меняет дело! - воскликнул Вань-Цзы. - Пожалуйста, получите по счёту и несите скорее сюда эту рукопись!
  Индеец взял деньги, деловито пересчитал и сказал:
  - С удовольствием, как только вы скажете отзыв.
  - Какой такой отзыв? - удивился Вань-Цзы.
  - Ну, я вам говорю пароль: 'Я знаю тайну трёх Нанабов', а вы мне должны сказать от-зыв. Иначе я усомнюсь, что вы те за кого себя выдаёте, и рукопись вам не отдам.
  - Да мы вообще ни за кого себя не выдаём! - возмутился Шольц.
  - Это не мои проблемы, - безразлично пожал плечами Индеец.
  - Ты знаешь отзыв? - озадачено спросил у Шольца Вань-Цзы.
  - Нет, - ответил тот.
  - А ты? - повернулся он к Мартину.
  - Впервые об этом слышу.
  - Ну ладно, ребята, - заявил Индеец, - вы тут пока думайте, а я пошёл. Если что, зови-те.
  Сказав это, Индеец исчез. Долго друзья ломали голову, но придумать так ничего и не смогли. Тогда Шольц предложил:
  - Этот Индеец мне кажется смышлёным парнем. Наверняка с ним можно договорить-ся. Давайте дадим ему денег, а он закроет глаза на некоторые формальности.
  - Неплохая идея, - одобрил Вань-Цзы.
  Они позвали Индейца, и на этот раз тот мигом явился.
  - Можете ничего не говорить, - произнёс он, - я подслушивал и всё знаю. Рад, что вы нашли правильный выход из сложившейся ситуации. Поскольку я задался целью купить себе золотые часы 'Омега', лишние деньги мне не помешают. Гоните ещё пятьсот монет, и рукопись ваша.
  Вань-Цзы рассчитался, и Индеец протянул Мартину рукопись:
  - Это вам, - сказал он. - Кстати, запомните на всякий случай отзыв, - добавил он шё-потом. - Отзыв: 'Плеханов'.
  Сказав это, Индеец осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никто ничего не видел и не слышал, засунул деньги себе в носок и исчез.
  Мартин стал рассматривать лежащую перед ним красную тетрадку, на обложке кото-рой от руки было написано:
  
  КРИК ГЛЫРПА
  или
  ВОЗВРАЩЕНИЕ ГВАДЕЛУПЦЕВ
  
  (Непостижимые откровения из жизни гваделупских магов)
  
  БЕСТСЕЛЛЕР
  
  Вся тетрадь была исписана корявым почерком. Мартин вопросительно посмотрел на своих спутников.
  - Давай, читай, - сказал Вань-Цзы, и Мартин принялся читать вслух.
  
  ***
  
  
  Долгое время о народе Гваделупы* невозможно было ничего узнать. Сотни, а может, и тысячи любопытствующих пытались утолить этот ужасающий информационный голод. Некоторые грозились покончить жизнь самоубийством, некоторые сходили с ума, некото-рые спивались, но ничто не могло поколебать непоколебимое. Тайна оставалась тайной. Лишь из небольшой брошюрки под названием 'Краткая история Гваделупы' можно было почерпнуть крохи информации об этой удивительной стране, но невозможность достать эту брошюрку приводила любопытствующих в отчаяние. Однако пришло новое время. Пришло время приоткрыть завесу тайны и рассказать вам кое-что о древнем знании Гва-делупы.
  Это знание передавалось из поколения в поколение и было окружено строжайшим сек-ретом. Но пришёл час Глырпа. Пришло время ошеломить мир поразительными открове-ниями гваделупского народа. Это воистину прорыв, прорыв в сознании и материи, поэто-му приготовьтесь - вас ждут ошеломляющие откровения.
  
  Вступление-напоминание
  
  Во вступлении-напоминании мы решили напомнить читателю некоторые общеизвест-ные факты о Гваделупе** и таким образом вступить, ибо без вступления, как известно, нет развития, а без развития нет созревания (народная гваделупская мудрость).
  Итак, все гваделупцы являются детьми Бабушки Филича. Бабушка Филича живёт на океанском побережье, в пещере Бабушки Филича, вдали от всех, и увидеть её не легко, впрочем, это никому и не нужно.
  На Гваделупе нет смертности, ибо каждый умерший тут же рождается заново (в семье Бабушки Филича, разумеется***).
  Если родившись, младенец прокричит 'ОТГЫГРЫЖЦГ', значит, всё правильно - ро-дился гваделупец, если нет - значит чужак, но таких прецедентов ещё не было.
  Правит страной президент Филич - добрый, бескорыстный человек.
  У Филича есть родной брат Ливич, как две капли воды похожий на Филича. Он посто-янно строит козни Филичу, например, во время выступлений президента по телевизору Ливич подменивает ему бумаги с речами, и президент несёт с экрана телевизора порядоч-ную чушь. Впрочем, это никого не беспокоит, так как гваделупцы знают об этом, к тому же люди они сердечные и злобливые. Опечатка. Гваделупцы - люди не злобливые.
  Гваделупцы не знают голода, ибо по существующей там традиции с неба регулярно сыпятся сладкие петушки и льёт лимонадный дождь - любимая пища любого гваделупца. Иногда, правда, Ливич перекрывает краны с лимонадным дождем и петушками, надеясь таким образом посеять смуту и хаос, но гваделупцы в таких случаях лишь улыбаются и говорят: 'Хорошая сегодня погода, не правда ли?', и унылый Ливич плетётся домой вы-думывать новые козни.
  Столица Гваделупы - Пхапал, в её самом грязном и заброшенном районе-пригороде Крачки живут три Нанаба. Надо сказать, что грязным и заброшенным местом Крачки ста-ли как раз по вине трёх Нанабов, ибо кроме них там никто не живёт и гадить там, собст-венно говоря, больше некому.
  Впрочем, есть ещё один персонаж, добровольно примкнувший к трём Нанабам, - это всем известный эмигрант Плеханов. Читатель, наверное, помнит о том, как десять лет пла-вал он на лодке вокруг Гваделупы, ел птичий помёт и выкрикивал прошения в адрес пра-вительства с просьбой впустить его в страну и предоставить ему гражданство. Гваделуп-цам понравился этот чудак, приглянулось им его упорство и несгибаемый характер, и все-народным голосованием постановили его впустить (как известно, попасть чужаку на Гва-делупу весьма непросто, а уж эмигрировать практически невозможно, так что случай Пле-ханова практически уникальный ).
  Плеханов - революционер по натуре - тут же оценил обстановку и решил примкнуть к трём Нанабам. Надо сказать, что три Нанаба постоянно плели нити заговора с целью свер-жения существующего на Гваделупе строя, и Плеханов почувствовал себя в этой гнусной компании, как рыба в воде. По ночам они оглашали окрестности Крачков сатанинским хо-хотом. Впрочем, опасности они никакой не представляли, ибо гваделупцы довольны бук-вально всем, и свергать существующий строй им просто незачем.
  Когда-то давно на Гваделупе была Великая Гваделупская Война. Затеял её президент Скорчер - маленький, злой и алчный человек. Война не могла привести к катаклизму, ибо самое ценное на Гваделупе, а именно - жизнь гваделупца - было не под угрозой (погиб-ший тут же вновь рождался), но вследствие войны случилось Великое Переформирование - то, чего так долго ждал гваделупский народ. Таким образом, Великая Гваделупская Вой-на выполнила свою историческую функцию и ушла в прошлое. Президент Скорчер усту-пил президентское кресло Филичу, и Гваделупа вошла в новую эру своего развития.
  
  Духовные практики
  
  Известно, что гваделупцы - высокодуховный народ, их духовные практики уходят в туманы веков, в великую долину Пец. Оттуда, из глубины веков, до нас доносится голос гваделупской мудрости, голос, несущий нам знание и великое просветление. Однако про-светление невозможно без затемнения, как гласит народная гваделупская мудрость. По-этому, если читатель желает достичь просветления, необходимо, чтобы он предварительно погрузился в затемнение.
  Для достижения этого состояния (состояния затемнения) существует древний прием, носящий название 'затемнение просветляемого'. Это очень древний прием - упоминание о 'затемнении просветляемого' или 'просветлении затемняемого' встречается ещё в пер-вой половине второго предварительного сотворения, что уводит нас в пограничную об-ласть между проявленным и непроявленным или сотворённым и задуманным.
  Далее, все глубже и глубже погружаясь в затемнение, присущее всякого рода форму-лировкам, мы можем сделать два предположения:
  а) проявленное - есть сотворённое;
  б) непроявленное - есть задуманное.
  Что же есть проявленная вселенная и вселенная непроявленная? Что есть сотворённое и что есть задуманное? И, собственно, кем или чем сотворённое и задуманное? А также как сотворить задуманное?
  Все эти вопросы всё глубже и глубже вводят нас в состояние затемнения, состояние, которого мы так добивались, ибо все эти нелепые вопросы позволят нам в очередной раз проделать тот восхитительный путь, который лежит между точкой (А) - точкой затемне-ния - и точкой (В) - точкой просветления.
  Итак, всё вышесказанное по сути является частью древнего гваделупского эзотериче-ского приёма, носящего название 'затемнение просветляемого', и что нам нужно для осуществления желаемого эффекта, а именно просветления, так это соответственно уси-лить затемнение, или как повествует древняя гваделупская наука о равновесии - создать противовес.
  Наука о равновесии является отдельной областью знания древних гваделупцев, и мы к ней ещё вернёмся, сейчас же, в рамках обсуждаемой нами в данный момент темы, скажем, что создание противовеса - есть способ сохранения вселенной в равновесии. В нашем случае, нагружая точку затемнения (А), мы заставляем нагружаться точку просветления (В). Как это происходит и почему, мы упомянем, когда будем рассматривать науку о рав-новесии, а пока лишь сообщим, что такой манёвр ведёт к повышению напряжения между точкой (А) и точкой (В). Таким образом, мы добьёмся либо мощного прорыва в потоке сознания, либо - если прорыва не состоится - полнейшего непонимания. Одно из двух, как поётся в одной хорошей песне.
  Да и вообще, всю нашу жизнь гваделупцы рассматривают именно как движение созна-ния от точки затемнения к точке просветления. Движение от полной тайны к полному осознанию.
  Жизнь гваделупцы рассматривают как удивительное приключение восприятия, возни-кающее в результате этого движения. Поэтому приём 'затемнение просветляемого' или 'просветление затемняемого' гваделупскими колдунами считается малой моделью боль-шого или отражением основополагающего порядка.
  Гваделупцы считают, что в основе всего лежит некий универсальный принцип, кото-рый постоянно проявляется во всём, что нас окружает. Гваделупцы стремятся постигнуть этот принцип и внимательно наблюдают мир, в котором живут. Таким образом они выяв-ляют некие генеральные линии, бесконечно повторяющиеся в разном, но имеющие схо-жую основу. Такие проявления одной структуры в разных ситуациях они называют отра-жением основополагающего порядка.
  Выявление основополагающих порядков позволяет очистить восприятие гваделупца от лишней шелухи, налипающей на его сознание, и создать так называемый 'правильный на-бор вопросов тёмного пятна'. 'Тёмным пятном' гваделупцы в данном случае называют состояние сознания, требующее просветления.
  По мнению гваделупцев, успех продвижения от затемнения к просветлению немало за-висит от вопросов и ответов, которыми занят наш разум. И поэтому для успешного про-движения по пути знания должен быть сформирован 'правильный набор вопросов тёмно-го пятна'. Правильный вопрос, по мнению этих магов, влечет за собой поиск правильного ответа. Правильный же ответ, если он найден, ведёт к расширению сознания. Да и даже просто процесс поиска правильного ответа на правильный вопрос уже ведёт к расшире-нию сознания, по мнению этих магов.
  Поэтому термин 'нагрузить точку затемнения'* следует понимать не как нагроможде-ние всего, что только может в голову прийти, а как создание правильной базы для раз-мышления. Причём в этой базе должны содержаться как правильные, так и ложные пред-посылки. Это заставит обучаемого критически относиться к получаемой информации, а также заставит его занять активную позицию в процессе анализа и обработки информа-ции.
  Таким образом, в соответствии с Великими Гваделупскими Традициями эта книга бу-дет содержать в себе как правильные, так и ложные предпосылки. Причем не стоит по-спешно полагать, что какая-нибудь диковатая идея - и есть ложная, а нечто убедительно-очевидное - правильная. Как впрочем, не стоит полагать, что здесь есть хоть одна пра-вильная идея. В сущности, это совершенно не важно. Цель гваделупского учения заклю-чается не в том, чтобы объяснить кому-нибудь что-нибудь, а в том, чтобы вдохно-вить на великие гваделупские мытарства.
  И вот только что мы продемонстрировали одно из классических гваделупских надува-тельств, ибо в этой книге нет вообще никаких идей и нет ни одного полезного слова. Всё, что нас ждёт здесь, - это всякого рода прибаутки да пустопорожний трёп.
  
  История гваделупской магии
  
  Гваделупская магия своими корнями уходит в глубь веков. История гваделупской ма-гии наполнена небывалыми прозрениями и глупейшими заблуждениями, всё переплелось, всякие времена знавала великая гваделупская магия! В этой главе мы рассмотрим взлёты и падения великой гваделупской магии, мы познакомимся с героями древнего магическо-го фронта этой необычной страны.
  Основоположником гваделупской магии считается полковник Пец. В молодости пол-ковник Пец много странствовал по миру, был кладоискателем, авиатором, разносчиком гамбургеров, профессиональным теннисистом, профессиональным баскетболистом, спе-циалистом по фигурному катанию, мойщиком посуды в ресторане 'Конец света' и много кем ещё. Такое разнообразие занятий наделило Пеца широким кругозором и знанием че-ловеческой натуры. Благодаря этим качествам, Пец смог вплотную подступиться к делу всей его жизни - к магии.
  Вначале он был обыкновенным шарлатаном, обдирающим как липку наивных проста-ков, желающих узнать своё будущее или приобрести магический талисман или стать уча-стником какого-нибудь магического обряда, но со временем всё изменилось. Предсказан-ное Пецем вдруг стало сбываться, больные после таинственных обрядов проводимых Пе-цем вставали на ноги и, весело насвистывая, шли домой, отчаявшиеся получали надежду, счастливые становились ещё более счастливыми - в общем, магия Пеца действовала.
  Остро встал вопрос о создании учения и передачи его преемникам. Пец начал созда-вать учение с названия. Он назвал его: 'Великое Учение Великого Пеца', но дальше на-звания дело никак не шло. Как только Пец пытался подступиться к дальнейшим разработ-кам своего учения, его охватывало глубокое уныние. Уныние усугублялось тем, что Пец набрал учеников, но никак не мог их ничему научить. Тогда возникли слухи о так назы-ваемой 'Тайне Пеца'. Многие считали, что Пец не передаёт свое учение ученикам, пото-му что хранит 'обет Пеца' - обет, который он дал перед ликом святой девы Гваделуп-ской. И что якобы дева Гваделупская завещала Пецу хранить 'Тайну Пеца'. Но Пец-то знал, что всё это чушь, просто ему никак не удавалось выйти за рамки названия и приду-мать что-нибудь ещё, кроме многообещающего: 'Великое Учение Великого Пеца'.
  Тогда Пец отправился на поклон к великим камням Циздыша. Три ночи безмолвство-вал Пец у камней Циздыша, и пришло к нему великое прозрение. И понял он, что никакой он не Пец, а Андрей Семенович Циздышев, и что нет никаких камней Циздыша, нет ника-кой Гваделупы, а есть только великая пустота Ку и он - Андрей Семенович Циздышев, тридцати лет от роду, пациент психиатрической больницы ? 6, что возле Александро-Невской Лавры. Это откровение потрясло Пеца и легло в основу его учения о блуждаю-щем сознании.
  Пец выяснил, что быть Пецем или быть Циздышевым - это всего лишь вопрос, где проснуться. Неоднократно Пец во время своего великого бдения у камней Циздыша про-сыпался то Пецем, то Циздышевым, а к исходу третьей ночи он стал просыпаться ещё и Цнунотом и рисковал совсем запутаться в этом необозримом, неисследованном мире блу-ждающего сознания, как вдруг прилетела волшебная птица Цилцич и троекратным криком огласила окрестности. То был знак. Пришло время прийти в себя. 'Но кто или что есть Я?', - возник вопрос у Пеца. Я ли есть Пец, или я есть Андрей Семенович Циздышев, а может, я есть великая пустота Ку? Тревожные мысли стали заполнять сознание Пеца. 'А может, я Цнунот или ещё кто похлеще? - подумал он и почувствовал приближение пани-ки. Возле правого уха Пец услышал голос, который зловеще шептал:
  - Пец, тебе пиздец! Пец, тебе пиздец!
  Вот тут-то и началось. Пец почувствовал, как вокруг него сгущается воздух, он чувст-вовал приближающуюся атаку. И началась великая битва силы. Налетел жуткий ураган и закружил всё в могучем потоке. Великие камни Циздыша были подняты в воздух, деревья с корнем вырывались из земли и, взлетев под небо, обрушивались на землю. Стоял нево-образимый грохот, и в центре всего этого находился Пец. Пец то несся вместе с ветром, то становился глыбой, то был дымом, то был огнём, то хохотал от всей души, то рыдал на-взрыд. И Пец слился в единое целое с могучим ураганом и стал частью его. И в мощном потоке нёсся он, вырывая столетние дубы с корнем, поднимал их на воздух и бросал оземь, сдвигал горы и поворачивал реки вспять. А когда всё кончилось, он понял, что он выстоял, и что он опять Пец собственной персоной, а никакой вовсе и не Цнунот.
  И пошел Пец домой, неся в своём сердце тайну - тайну, которую узнал он, услышав КРИК ГЛЫРПА. То был тот самый троекратный крик, который издала волшебная птица Цилцич, ознаменовав конец поиска и начала великой битвы силы.
  Отныне Пецу стало всё предельно понятно, не было больше тайн сокрытых от глаз его. И всё же было кое-что не ясно. Например, что прокричала птица Цилцич? И что такое КРИК ГЛЫРПА? Всё это оставалось загадкой, требующей немедленной отгадки. Пец чув-ствовал, что в этой отгадке сосредоточено всё, над чем он так долго ломал голову, сумма всех его бессонных ночей, всех его страданий и недомоганий. Дальше последовали годы, известные как 'кризис Пеца', - десятилетия, наполненные мучительными бесплодными размышлениями.
  
  Просветление
  
  Но вот спустя двадцать лет у Пеца случилось просветление. Он всё понял, но тут же забыл всё, что понял. Но это не помешало ему создать теорию множественности миров, теорию множественности сознания и теорию пространственно-временного тоннеля.
  Теория пространственно-временного тоннеля опиралась на предпосылку, словно в не-кой точке уже всё существует. Всё, мол, в этой точке сходится, и все, мол, концы ведут туда. Пец любил в качестве сравнения приводить пример с компакт-диском, на котором записана песня. Он говорил, что она существует на диске как бы уже вся сразу, но чтобы её прослушать, нужно установить определённый порядок. Нужно установить начало про-слушивания - точку (А) - и конец прослушивания - точку (В). Между ними возникает от-резок определенной протяженности. Скажем, песня длится три минуты - то есть движение из точки (А) в точку (В) (от начала песни до её конца) будет длиться три минуты. Такой временной параметр, установленный для процесса прослушивания, необходим для вос-приятия записанного на диске. Таким образом, возникает тоннель между точкой (А) и точ-кой (В), имеющий в своем описании такую характеристику, как время. Но на диске рису-нок песни нанесен как бы весь сразу, целиком, и время - это один из параметров, необхо-димых для восприятия.
  Пец говорил, что наша жизнь - это путешествие из точки (А) в точку (В), путешествие, которое можно описать как полёт по тоннелю, соединяющему эти точки. В результате по-лета по этому тоннелю возникает восприятие происходящего. Но где-то там, где всё схо-дится воедино, - там всё уже записано целиком, включая все возможные варианты разви-тия событий, а мы лишь несёмся по этому тоннелю и смотрим на его стенках удивитель-ный фильм под названием 'Наша гваделупская жизнь'. Несёмся и несёмся, сжимая в ру-ках маленький серебряный руль...
  В итоге был сформирован тезис о времени и пространстве как об элементах воспри-ятия. Этот базовый тезис привел к теории множественности сознания или существования осознания разной степени интенсивности в секторах тоннеля.
  Но прежде чем Пец успел опубликовать свои выводы, он был обвинён в ереси. На него накинулась негодующая общественность с обвинениями в гордыне. Люди говорили: 'Ты, видно, Пец, решил, что ты самый умный?! Не забывай, откуда ты вышел, не умничай!' Академия Гваделупских Наук официально объявила Пеца околонаучным шарлатаном, а Гваделупская Церковь предала его анафеме. Таким образом, была открыта новая страница в жизни Пеца - страница, носившая печальное название 'Позорное изгнание Пеца'.
  Но никто из его гонителей не мог ожидать того, что позорное изгнание Пеца превра-тится в великий триумф Пеца, ибо Пец, вооружённый эзотерическими знаниями, был го-тов к такого рода развитию событий. И он сумел обставить это дело так, что всё оберну-лось в его пользу.
  Всем памятен тот день, когда Пец, будучи ещё в расцвете своей славы, всенародно - публично принёс архиепископу Луриху, запечатанное письмо и велел открыть его в ука-занный на конверте час (позже этот час был назван 'час Глырпа', или момент истины). Час, указанный на конверте, пришёлся на разгар скандала вокруг Пеца, как раз на тот са-мый день, когда Пец был приговорен к позорному изгнанию.
  И вот Пец стоит на центральной площади Пхапала, за спиной у него котомка с вещами, вокруг безжалостная толпа недоброжелателей... Тишина...
  Со ступеней церкви спускается архиепископ Лурих, осанка его горделива, в руках ка-кое-то письмо. По толпе пробегает благочестивый ропот, все опускают головы в благого-вейном экстазе, ветер свистит в кронах деревьев, напряжение момента растёт и достигает своего апогея.
  - Друзья! - говорит архиепископ в застывшей, напряжённой тишине. - Я опечален!
  По толпе пробегает ропот неподдельного возмущения.
  - Да! - продолжает Лурих. - Мы все опечалены! Все до одного! Все до единого! Каж-дого, каждого из нас опечалил вот этот человек! - и архиепископ гневно указал на Пеца своим пожелтевшим от табака пальцем. - Он опечалил нас! Он, и никто другой!
  - А мы ему так верили! - раздался выкрик из толпы.
  - Горе нам, горе! - продолжал Лурих. - Горе нам - дожить до этого скорбного дня, ко-гда наш собрат наплевал нам в душу!
  Волна возмущения вновь пробежала по толпе.
  - Что ты скажешь в своё оправдание, анархист?! - вопрошал Лурих.
  - Прочтите письмо, архиепископ, - промолвил в ответ Пец.
  - Нет! - вскрикнул Лурих. - Не прочту!
  - Почему?! - удивился Пец.
  - А вдруг там какая-нибудь ересь?
  - Да нет, никакой ереси, обычное письмо, - пожал плечами Пец.
  - Ну ладно, - сказал архиепископ, - так и быть, прочту.
  Он раскрыл письмо и прочёл вслух:
  - Подойдите к большому тюку, прислонённому к центральному столбу площади, и снимите покров, скрывающий скрытое за этим покровом. Пец.
  Толпа затаила дыхание. В полной тишине архиепископ проследовал к тюку, который действительно стоял возле центрального столба площади, протянул руку, сорвал покров, и...
  Толпа ахнула, увидев скрытое под покровом, ибо перед ней предстала... Бабушка Фи-лича!
  Да, дорогой читатель! Всё это попахивает полнейшей шизой, но на самом деле всё это не больше чем то, о чём говорилось в начале нашей пьески, а именно 'затемнение про-светляемого', то есть древний гваделупский эзотерический приём, так что не пугайтесь - всё нормально, всё под контролем.
  Итак, продолжим.
  Перед ошеломлённой толпой предстала... Бабушка Филича! Конечно, негваделупцу не понять всего драматизма этого момента, скажем лишь, что до этого дня Бабушка Филича никогда не покидала своей пещеры, находящейся на океанском побережье, вдали от лю-дей, и событие это вызвало шок у всех собравшихся на площади в тот роковой день. У всех, но только не у Пеца. Он был абсолютно спокоен, ни один мускул не дрогнул на его лице. Походкой, исполненной достоинства, прошествовал он к центральному столбу пло-щади, привалившись к которому, сидела Бабушка Филича; в руке у неё была бутылка гва-делупского рома, к которой она время от времени прикладывалась.
  - Послушайте, вы! - молвила она. - Не я ли вас родила?! Да лучше б я вас не рожала! Боже, какой позор дожить до того дня, когда твои дети начнут вести себя, как последние подонки! Какой позор!
  Толпа пристыжено молчала.
  - Да, ребята, попутали вы все рамсы, - продолжила Бабушка Филича. - Чего вы наки-нулись на этого человека, что он вам сделал? Заставил вас задуматься о вашем предназна-чении, о смысле ваших никчёмных жизней? Да тысячу раз плевать - прав он или не прав, ведь не в этом дело! Мне стыдно за вас, никогда не могла подумать, что гваделупцы спо-собны вести себя так, как повели себя вы! И это мои дети, мазефака - какой удар! А уж тебе, Лурих, вообще стоило бы помолчать. Ты называешь этого человека еретиком, но та-кой ереси, какую несёшь ты, я в жизни не слыхивала! Что молчишь?! Не ты ли автор тру-да под названием 'Всё в мире есть Лурих' или 'Без Луриха нет Игры'? Не ты ли убеди-тельно доказал, что материя состоит не из атомов, а из Лурихов? Что в центре земли нахо-дится не ядро, а Лурих? И что звёзды - это всего лишь особое агрегатное состояние Лури-ха? Не ты ли удивил мир этими неожиданными открытиями? А теперь ты возглавил трав-лю этого человека, пусть умишком и не богатого, но чистого сердцем! И не стыдно тебе, архиепископ?
  Тягостное молчание повисло над площадью. Народ гваделупский пристыжено молчал.
  - Ладно, дети мои, затмение ума может случиться с каждым, это дело известное и, в случае с человеком не в конец прогнившим, вполне поправимое. Думаю, вы всё поняли.
  Бабушка Филича встала, смачно сплюнула и ушла. И вот настал час Глырпа. Слишком много вопросов требовало ответов, и Пец готов был их дать.
  Народ Гваделупы хотел знать, что это за замут с письмом и откуда взялась Бабушка Филича, а также, как Пецу удаётся сохранять такое удивительное хладнокровие.
  И Пец повёл свой рассказ. Он объяснил, что характерной особенностью нашего вос-приятия является то, что мы постоянно вспоминаем то, что уже случилось. Мы как бы по-стоянно находимся на шаг позади: событие уже произошло, а мы его только вспоминаем. Пец сказал, что этот факт является не следствием его теории, а самостоятельной предпо-сылкой, родившейся в результате божественного откровения. Пец решил использовать это откровение в своей теории восприятия. Он выяснил, что восприятие начинается в одной точке, однако дальше движется по тоннелю, обрастая интерпретациями. Он также выяс-нил, что тоннель этот можно разбить на сектора и, находясь в разных секторах этого тон-неля, иметь разную интенсивность осознания - от осознания мира как энергии в чистом виде, в верхней (условно говоря) точке тоннеля и, спускаясь, все ниже и ниже, попадать в мир, где появляется всё больше и больше материи, причем материя - это опять-таки всего лишь характерная особенность данного вида восприятия.
  Окончательный мир, или последний сектор восприятия, Пец назвал 'полной настрой-кой фокуса восприятия мира как мира материальных объектов'. Пец понял, что путешест-вия в разные сектора тоннеля совершает его восприятие и что для него как для мага жиз-ненно необходимо научиться перемещать своё восприятие самостоятельно, не дожидаясь никаких там божественных откровений.
  И Пец начал тренировки. Подолгу висел он вниз головой, на ветвях деревьев и приго-варивал могущественную мантру: 'Пец, Пец - глырпец. Пец, Пец - глырпец'.
  И слетались птицы посмотреть на это чудо, и приходили звери взглянуть на это диво.
  Но этого было мало.
  И плясал Пец великий танец силы - голый, ночью у костра.
  Но этого было мало.
  И пел он песни разухабистые.
  Но этого было мало.
  И кричал он, подражая крикам разных животных, и ел подорожник.
  Но этого было мало.
  Однако однажды упорство Пеца победило все препятствия, и он постиг секрет пере-мещения восприятия в разные сектора тоннеля.
  Пец понял, что то, что уже случилось в верхних секторах тоннеля, случится в нижних через некоторое время. И вот, пропутешествовав в сектор 4-А дубль восемь, он выяснил все детали готовящегося изгнания; зайдя в сектор 4-А дробь четырнадцать, он узнал воз-можные варианты развития событий; а в секторе 18 дробь 16 он закрепил вариант с Ба-бушкой Филича. Таким образом, вернувшись в сектор своего времени, ему оставалось действовать строго по плану, зафиксированному в секторе Окончательного Выбора, и по-тому он сумел сохранять такое поразительное хладнокровие.
  Казалось бы, гваделупцы получили ответы на все свои вопросы, но эти ответы породи-ли новые вопросы.
  Например, говорили:
  - Всё это, конечно, хорошо, но откуда, на хрен, на центральной площади Пхапала взя-лась в дупель пьяная Бабушка Филича, да ещё накрытая какой-то грязной тряпкой?
  Услыхав подобного рода вопросы, Пец неизменно пускался в туманные объяснения относительно необозримых возможностей выбора и о могуществе человеческого разума, но из этих путаных объяснений так никто ничего и не понял.
  
  ***
  
  К сожалению, объём этой книги не позволяет нам детально изложить хотя бы что-нибудь - слишком много интересных вопросов хотелось бы рассмотреть - поэтому при-ходится лишь касаться темы разговора, не углубляясь в неё, и всё равно в одной книге нам не вместить и сотую часть того, о чём хотелось бы рассказать и о чём жаждет узнать чита-тель, поэтому давайте я вам расскажу о сотворении вселенной.
  Чтобы сотворить вселенную, надо сложить указательный и безымянный пальцы пра-вой руки, образовав как бы крюк, остальные пальцы подогнуты (прижаты к ладони). Затем надо, набравшись сил, стукнуть кончиком этих пальцев сверху вниз по раскрытой ладони левой руки. Попасть нужно прямо в центр ладони. Таким образом можно сотворить все-ленную.
  
  ***
  
  Теперь, раз уж мы заговорили о вселенной, давайте поговорим о вселенной проявлен-ной и вселенной непроявленной. Что это такое? Мы не знаем. Просто мы где-то прочита-ли о том, что, мол, существует вселенная проявленная и вселенная непроявленная. Больше никакой информации нами получено не было. Поэтому давайте перестанем употреблять термин 'вселенная' и просто поговорим о проявленном и непроявленном.
  Итак, пусть непроявленное - это будет нечто задуманное, нечто существующее на уровне фантазии, идеи или мысли. А проявленное - это пусть будет воплощённая идея.
  Скажем, решил один мужик магазин открыть. Прикинул он хуй к носу и открыл. Вот так фантазия воплотилась в жизнь. Так непроявленное стало проявленным.
  Так что же такое непроявленное? И как оно воплощается в жизнь?
  Гваделупцы утверждают, что наши фантазии образуют миры. Миры такие же реаль-ные, как наш, но лежащие в другом измерении. Якобы фантазия - это некая энергетиче-ская структура. Некоторые фантазии можно воплотить в наш мир, в тот мир, в котором мы живём и который считаем реальностью, но который, по сути, тоже является фантазией, в которой мы очутились. И речь тут можно скорее вести не о реальности, а о проявленно-сти, воплощённости фантазии.
  Что же такое воплощённость фантазии?
  Гваделупцы утверждают, что на создание фантазии мы должны потратить некоторое количество энергии, имеющейся в нашем распоряжении; чтобы воплотить фантазию в то, что мы называем реальностью, нужно направить на сформированную фантазию энергию своего намерения.
  Искусство использования энергии намерения является отдельной областью знания гва-делупцев и в этой книге рассматриваться не будет. Скажем лишь, что непроявленную и проявленную вселенную можно рассматривать как задуманное и воплощённое, а всё в це-лом можно назвать воплощение задуманного. Таким образом, один из аспектов вселенной - это воплощение задуманного с помощью энергии направляемого намерения.
  Могу спорить, что если вы человек хоть капельку любознательный, у вас возникнет ре-зонный вопрос: кто или что управляет энергией намерения в рамках вселенной?
  Ответ на этот вопрос очень прост: этой энергией управляю я - автор этой рукописи. Шутка, конечно. На самом деле я только придумываю, а управляет всем мой папа. Тоже шутка.
  
  ***
  
  Теперь, чтобы немного отдохнуть от всякого рода теорий, поведаю вам что-нибудь из истории гваделупской магии. Давайте поговорим о зловещем братстве ЕИТЫ́ЦНОЕН.
  Вообще-то слово ЕИТЫ́ЦНОЕН в переводе с гваделупского дословно означает 'я и ты - мы вместе'. Зловещее братство ЕИТЫЦНОЕН действовало по принципу секты, замани-вая в свои ряды всё новое и новое пополнение в лице простодушных простаков, коими полна Гваделупа. Делалось это так: член братства выслеживал жертву на улице и, убе-дившись, что это простак, подходил к ней (нему) и спрашивал:
  - Еитыцноен? (я и ты - мы вместе?)
  - Конечно! - вежливо отвечал простак.
  - Тогда пошли! - говорил член братства.
  - Куда пошли? - спрашивал простак.
  - В логово! - восклицал член братства.
  - В какое такое логово?! - удивлялся простак.
  - В логово зловещего братства ЕИТЫЦНОЕН!!! - выкрикивал член братства и уводил простака в логово.
  Там совершался обряд посвящения новичка в члены братства, и вот уже новичок, хищ-но сверкая глазами, отправлялся на поиски новой жертвы. Так постоянно пополнялись ря-ды этого зловещего братства.
  Заправлял этим братством некто по имени Кызя. Это был невысокий человек, крепко сбитый, не склонный говорить лишнего и излучающий спокойную уверенность. Плотный загар покрывал его скуластое лицо, широкие морщины, пересекавшие его лоб, свидетель-ствовали о большом жизненном опыте, исподлобья смотрели внимательные серые со стальным отливом глаза.
  Походка его была уверена и нетороплива.
  - Я Кызя, - говаривал он порой, - и этим всё сказано.
  И естественно, что дорожки таких людей, как Пец и Кызя, не могли не пересечься. Этому суждено было случиться, и это случилось.
  
  
  
  ***
  
  На заброшенном шоссе ? 14 друг напротив друга стояли двое. Ветер вздымал облака пыли, закручивал их в небольшие смерчи и гнал по пустыне в сторону заходящего солнца, своим тяжёлым, багрово-красным светом превращавшим пейзаж в нечто схожее с пейза-жами Марса, запечатлёнными известным фотохудожником Жан-Полем Тестю.
  - Ну что, Пец, - прищурясь сказал первый, - похоже пришло время расставить все точки над i?
  - Похоже что так, - отозвался второй.
  
  На этих строках рукопись обрывалась.
  
  ***
  
  Мартин прочёл последнюю строчку, и на некоторое время воцарилось молчание.
  - Что это за бред? - наконец вымолвил Шольц.
  Вань-Цзы сосредоточено массировал переносицу двумя пальцами, глаза его были при-крыты, казалось, он усиленно над чем-то размышляет.
  - Здесь все не так просто, - наконец произнес он. - Я наслышан о гваделупской магии и гваделупских магах. Это воистину могущественные люди, и просто так, ради забавы, они ничего не делают. Если к нам попала эта рукопись, значит она имеет какой-то глубо-кий смысл. Я уверен, что в ней закодированы какие-то инструкции, и нам предстоит во всём этом разобраться.
  Давайте-ка воспользуемся рекомендацией из этой рукописи и определимся на местно-сти. Раз мы ничего не понимаем, следовательно, мы находимся в затемнении. Чтобы про-делать путь от затемнения до просветления, мы должны сформировать правильный набор вопросов тёмного пятна. Давайте-ка закажем ещё по одному 'Золотому Глюку' и пораз-мышляем.
  На этот раз Шольц сам сбегал к барной стойке и принёс коктейли. Друзья чокнулись, сделали по глотку и приступили к обсуждению.
  - Перво-наперво, - начал Вань-Цзы, - давайте выясним, что нас интересует. Давайте сформируем интересующие нас вопросы и приступим к поиску ответов.
  - Меня интересует, как мы за этот бред умудрились отвалить такую кучу денег? Вот конкретный вопрос, и я хочу знать на него ответ, - заявил Шольц.
  - Прекрасно! - обрадовался Вань-Цзы. - Вот уже и первый вопрос имеется! А где есть вопрос, там есть ответ, ответ порождает новый вопрос, и так, пока мы не размотаем весь клубок!
  Значит, вопрос звучит следующим образом: 'Как это мы умудрились за такое дерьмо отвалить такую кучу денег?' Какие будут предложения?
  - Как, как, ручками! - рассержено вскричал Шольц.
  - Отлично, - продолжил Вань-Цзы. - Ответ: 'Ручками'. Что это нам дает?
  - Ничего, - сказал Мартин.
  - Правильно! - воскликнул Вань-Цзы. - Значит, мы пошли по ложному следу. Попро-шу вас быть внимательными и не задавать вопросов, ввергающих нас в помрачение рас-судка. Давайте сосредоточимся.
  Друзья сделали ещё по глотку 'Золотого Глюка' и принялись напряженно размыш-лять. Наконец Мартин произнёс:
  - Меня, честно говоря, интересуют следующие вещи: как мне вернуть мой капитан-ский меч и шар с киянкой? А также кто такая принцесса Ло и как освободить Рама-Рамирес-Ра от экспансии?
  - Не знаю насчет принцессы Ло, - сказал Вань-Цзы, - но остальные вопросы действи-тельно отправляют нас на поиски наших дальнейших действий. Я считаю, что рукопись есть руководство относительно того, какие действия нам необходимо предпринять, чтобы вернуть то, что принадлежит нам по праву. Давайте установим порядок приоритетов.
  Без киянки и шара мы не сможем активизировать Рама-Рамирес-Ра, следовательно, во-прос об освобождении корабля стоит отложить до тех пор, пока мы не найдём шар с киян-кой. Без меча туда тоже соваться не стоит. Значит, на данный момент мы заняты поисками трёх вещей, а именно: шар, киянка и меч. Меч, как мы знаем, улетел куда-то в пояс необ-житых астероидов, а шар с киянкой смыли бурные воды реки Нубе. Нам нужна карта кос-мических течений, может, мы сможем вычислить что куда унесло.
  - Пойду, спрошу у бармена, - буркнул Шольц и, слегка пошатываясь, отправился к барной стойке. Через несколько минут он вернулся с картой и бутылкой вина 'Весёлый монах'. 'Сделано из отборных сортов пейота, имеет приятный терпкий вкус, послужит украшением вашего стола', - прочитал на этикетке Шольц и разлил вино по бокалам. Друзья выпили и принялись рассматривать карту.
  Судя по карте, в поясе необжитых астероидов было два основных течения. Это холод-ное течение Риф, текущее на запад, и тёплое течение Раф, текущее на восток. Соприкаса-ясь, эти два течения образовывали гигантскую воронку, ведущую в неведомые области, и никто в здравом уме не сунулся бы в эту кашу. Судя по всему меч был затянут в воронку, и что с ним случилось дальше, было неизвестно.
  Что касается космической реки Нубе, то у заповедника 'Серебряный лес' её воды раз-делялись на два потока. Один поток уходил в грот искривлённого пространства пятого сектора, а второй впадал в Лазурное море.
  - Ну вот, - сказал Вань-Цзы, - круг наших поисков сужается. О том, чтобы лезть в ги-гантскую воронку Риф-Рафа, не может быть и речи. Следовательно, мы определённо зна-ем, что ищем шар и киянку и что они уплыли либо в Лазурное море, либо в пятый сектор ИП. Это свидетельствует о действенности применённого нами метода, а значит, эта руко-пись - не такое уж говно. Дело за малым - определить, куда мы направимся.
  Лазурное море издревле пользуется славой у кладоискателей. Его воды хранят множе-ство удивительных секретов, в этом участке космоса было сделано огромное количество интереснейших находок. Мы можем нанять какое-нибудь поисковое судно с командой, отрастить бороды и посвятить свою жизнь прочёсыванию морского дна, попутно вылав-ливая таинственные клады и приторговывая ими на черном рынке археологических нахо-док. Нас ждёт интересная жизнь!
  С другой стороны, перед нами открыта дорога в манящие глубины пятого сектора ис-кривлённого пространства, и что там нас может ожидать, не знает никто! В любом случае, куда бы мы ни подались, мы будем окружены романтикой и приключениями, а значит, жизнь будет прожита не зря!
  - Ура! - закричал Шольц. - Я пью за романтиков и за романтику, раздери меня тысяча чертей! Отдать кормовые, поднять паруса! Слушайте, друзья, - Шольц вдруг перешёл на сбивчивый шепот, - у меня есть одна идея. Эта идея уже давно зрела, и тут, под впечатле-нием от услышанного, она окончательно созрела. Давайте обвяжемся динамитом и захва-тим танкер. Не станут же в нас стрелять, если мы будем обвязаны динамитом?! А если и стрельнут, то гори оно всё синим пламенем! Но если этот номер пройдет, мы уйдем на этом танкере и станем пиратами! Будем грабить торговые суда, пить ром и с утра до ночи ругаться матом. Как вам такая идея?
  - Я и так могу с утра до ночи ругаться матом, - отмахнулся Вань-Цзы. - Не мути воду, Шольц. Лучше скажи, куда нам податься - в Лазурное море или в пятый сектор?
  - Давайте кинем жребий, - предложил первый помощник.
  - Фифти-фифти, - задумчиво произнес Вань-Цзы, - пятьдесят на пятьдесят. Слишком велик риск оказаться не там, где нужно.
  Он отпил вина и опять впал в глубокую задумчивость, прикрыв глаза и массируя паль-цами переносицу. Наконец Вань-Цзы замер, затем согласно кивнул головой и заявил:
  - Кажется, я понял. Гваделупские маги не зря протянули нам руку помощи. Похоже, они знают, где следует искать шар и киянку, иначе не прислали бы нам эту рукопись. Её можно рассматривать как пригласительный билет. Нам надо ехать на Гваделупу.
  - А как туда попасть? - спросил Мартин.
  - Для того, чтобы это выяснить, надо обратиться к рукописи. Если я прав, она должна содержать исчерпывающие инструкции, - Вань-Цзы взял в руки 'Возвращение гваделуп-цев' и, листая страницы, принялся размышлять вслух: - Вот тут пишут, что попасть чу-жаку на Гваделупу весьма непросто и что какой-то чудак десять лет плавал на лодке во-круг Гваделупы и ел птичий помет. Следовательно, морем идти нельзя - замурыжат. Дол-жен быть ещё какой-то ход, - Вань-Цзы замер в напряженном раздумье.
  - Мне показалось кое-что знакомым, - сказал Мартин. - ОТГЫГРЫЖЦГ. Откуда-то я знаю это слово.
  - Ага! - воскликнул Вань-Цзы. - Что тут пишут по этому поводу? На Гваделупе нет смертности, ибо каждый умерший тут же рождается заново (в семье Бабушки Филича, ра-зумеется). Если младенец прокричит: ОТГЫГРЫЖЦГ, значит, всё правильно - родился гваделупец, если нет - значит, чужак, но таких прецедентов ещё не было. Вот она, лазей-ка! - обрадовался Вань-Цзы. - Чёрным по белому! Теперь мне всё окончательно ясно! Ты должен родиться у Бабушки Филича! Как же я раньше об этом не догадался!
  - Интересно, откуда я знаю это слово? - задумчиво пробормотал Мартин.
  - Это пароль, - авторитетно заявил Вань-Цзы, - и если ты его знаешь, сомнений быть не может. Ты - избранный, ты - Нео! Твоя судьба ждёт тебя на таинственных землях Гва-делупы!
  - Но как же я смогу родиться у Бабушки Филича?
  - Для этого надо снова обратиться к рукописи. Вот главный герой по имени Пец по-стигает секрет перемещения восприятия в разные сектора тоннеля. Здесь пишется: 'И вот, пропутешествовав в сектор 4-А дубль восемь, он выяснил все детали готовящегося изгна-ния; зайдя в сектор 4-А дробь четырнадцать, он узнал возможные варианты развития со-бытий, а в секторе 18 дробь 16, - тут Вань-Цзы поднял вверх указательный палец, - он за-крепил вариант с Бабушкой Филича. Таким образом, вернувшись в сектор своего времени, ему оставалось действовать строго по плану, зафиксированному в секторе окончательного выбора'.
  Это карта! Да, да, это не что иное, как карта, с помощью которой можно проникнуть в пещеру Бабушки Филича! Для этого надо войти в тоннель восприятия и двигаться строго по вышеизложенному плану: сначала сектор 4-А дубль восемь, затем сектор 4-А дробь четырнадцать, затем сектор 18 дробь 16 и наконец сектор окончательного выбора.
  - А как мы попадём в тоннель восприятия? - поинтересовался Мартин.
  - Нет ничего проще, - воскликнул Вань-Цзы, - на третьем этаже есть кабинки пере-мещения. Лети - не хочу. Главное - знать маршрут.
  - Вы-то полетите? - спросил Мартин.
  - Конечно! - заплетающимся языком ответил Шольц. - Главное - выучить это дурац-кое слово. Как оно там? ОТГЫГЫРЫ́ЗГЫЧ?
  - Нет, ОТГЫГРЫЖЦГ.
  - Вань-Цзы, запоминай, - повернулся Шольц к Вань-Цзы, - когда прилетим, надо бу-дет сказать: ОТГЫГЫРЫЗГЫЧ.
  - ОТГЫГЫРЫЗГЫЧ. Всё, запомнил. У меня железная память, - сказал Вань-Цзы.
  - Да нет же! - всплеснул руками Мартин. - Не ОТГЫГЫРЫЗГЫЧ, а ОТГЫГРЫЖЦГ!
  - А я уже запомнил ОТГЫГЫРЫЗГЫЧ, - расстроился Вань-Цзы, - у меня железная память, и теперь у меня в голове получится каша!
  - Да какая разница, - отмахнулся Шольц, - ГЫГЫРЫ́ЗГЫЧ или ОТГЫГРЫ́?! Подума-ешь! Давайте уже полетим поскорее - я жажду приключений!
  Друзья допили вино, обсудили кое-какие детали и, разучив заветное слово, отправи-лись на третий этаж - к кабинкам перемещения.
  
  ***
  
  Когда они ввалились в одну из кабинок, Мартин удивился. Ему представлялось, что сейчас он увидит какой-нибудь мудрёный аппарат или таинственную пещеру или ещё что-нибудь эдакое, но всё оказалось гораздо проще.
  Небольшая комнатка с зелёными стенами; у одной из стен стоит кушетка. На соседней стене два окошка. На одном написано 'тряпки', на другом - 'топливо'. И всё. Никаких тебе устройств, никаких таинственных гротов, никакой мистики.
   Вань -Цзы с Шольцем чувствовали себя здесь, как рыба в воде: они явно не в первый раз прибегали к услугам кабинок перемещения.
  - Эх, сейчас переместимся! - довольно потирая руки, сказал Шольц. - Давненько я не перемещался! Эй, мамаша! - закричал он, забарабанив по окошку. - Дай-ка нам три тря-почки!
  Окошко открылось, и оттуда прямо в лицо Шольцу вылетело три тряпки.
  - Грациас! - воскликнул Шольц, подхватив тряпки, и забарабанил по второму окошку. Окошко открылось, и чей-то сиплый голос спросил:
  - Сколько?
  - Три, - сказал Шольц.
  Чья-то пожелтевшая рука протянула из окошка три небольших фурика и, цепко схва-тив вложенные в ладонь Шольцем деньги, мгновенно исчезла, захлопнув за собой перего-родку.
  - Ну вот, - довольно заявил первый помощник, - теперь можем отправляться в путь.
  Вань-Цзы с Шольцем уселись на кушетку и жестом пригласили Мартина присоеди-ниться. Когда Мартин присел, Шольц протянул ему фурик, и Мартин прочитал на этикет-ке надпись: 'Эфир медицинский. Стабилизированный'.
  - Тряпочка и эфир! - подняв указательный палец в воздух, воскликнул Вань-Цзы. - Вот две составляющие успеха! Тряпочка и эфир - вот рецепт путешествия по тоннелю восприятия! Спасибо матушке природе, снабдившей нас этим великолепием! Отныне мы не прикованы к земле и не обязаны влачить жалкое существование! Тряпочка и эфир на-всегда избавили нас от порочной привязанности к однобокому восприятию реальности! Да здравствуют тряпочка и эфир!
  Воскликнув это, Вань-Цзы с Шольцем чокнулись своими бутылочками и сделали вид, будто пьют из горла. Нездоровый блеск в их глазах натолкнул Мартина на мысль, что он имеет дело с эфирными маньяками.
  - Откуда эфир? - спросил он, желая хоть немного оттянуть начало предстоящей вакха-налии.
  - Эфир поставляют из авиамодельных кружков, - принялся объяснять Шольц, - у них на эфире самолетики летают. Народ в этих кружках сговорчивый, полёт - у них в крови, сам понимаешь - авиамоделисты, - вот они и приторговывают им по случаю. Это окошко, - Шольц указал на окошко с надписью 'топливо', - через транспортный тоннель 'мате-рия - энергия, энергия - материя' ведёт прямо на планету, где живут авиамоделисты. От-туда, без посредников, мы получаем превосходный товар, немного просроченный, правда, но на полёт это не влияет. Знаешь, как дышать?
  - Нет.
  - Берёшь тряпочку, наливаешь на неё топливо, закрываешь крышечку на бутылочке - только не забудь, а то топливо будет испаряться - и, прижав тряпочку к лицу, начинаешь глубоко и часто вдыхать. Не бойся удара в нос! Поначалу будет колоться, но ты не пугай-ся - прояви настойчивость и окажешься там, где надо. Когда войдёшь в тоннель, жди в предбаннике, без нас не улетай. Когда все соберёмся - тогда и рванём. Ты всё понял?
  - Вроде да. А что такое предбанник?
  - Не трать время на разговоры, - строго сказал Шольц и, достав из кармана открываш-ку, откупорил свою бутылочку. Затем он проделал то же самое с бутылочками Мартина, и Вань-Цзы и с криком: 'Полетели!' налил эфир на свою тряпочку и принялся ожесточённо нюхать.
  Тут же уткнулся в тряпочку и Вань-Цзы. Мартин плеснул эфира на свою тряпочку, за-крыл пробку и, напоследок шумно выдохнув, начал вдыхать топливо. В голове у него за-шумело, потом загудело, потом он превратился в дрожащие точки, потом он нашёлся, по-том он потерялся, потом снова нашёлся, затем он огляделся вокруг и увидел огромную ноздрю, высовывающуюся из вод океана. Ноздря причитала:
  - Челдыш чё-то-там, челдыш чё-то-там.
  Сзади что-то чертыхалось. Это что-то было, как чугунный блин, ездивший по рельсу влево-вправо за его спиной. Блин ездил и чертыхался всё больше и больше. Наконец на-стал критический момент, и, войдя в апогей своего чертыханья, блин смачно ругнулся и со всей силы вдарил Мартину под зад. Это было как... знаете, есть такая игра - там оття-гивают пружину и, отпустив её, запускают шарик, и он летит, ударяясь обо всё на своём пути. Так же и Мартин. Как пуля, нёсся он по каким-то лабиринтам, летел мимо каких-то дверей, попадал в какие-то закоулки, врезался в какие-то перегородки, его крутило и вер-тело, и он ничего не мог с этим поделать.
  Наконец Мартин умудрился зацепиться за одну из дверей и влетел в аудиторию. Ауди-тория встретила его появление рукоплесканиями. К нему тут же подскочил человек с мик-рофоном и произнёс:
  - Пятнадцатый открытый канал приветствует вас, дорогой Мартин Пец по прозвищу Глырпец! Я - репóртер Шрайбикус, ведущий программы 'За стеклом. Коллизии Нуца'. Как вы себя чувствуете?
  Мартин оглядел аудиторию, наполненную публикой, посмотрел на большие мониторы, висевшие на стенах, - в них он увидел крупным планом себя и берущего у него интервью Шрайбикуса, - кивком головы поприветствовал морскую свинку Култ-Уйх-Тай, сидев-шую в первом ряду и сжимавшую в лапке флажок с надписью 'Янки, гоу хом!', и сказал:
  - Чувствую себя хорошо.
  Публика взорвалась аплодисментами.
  - Прошу вас, Мартин, - пригласил его Шрайбикус к столу, находящемуся в центре ау-дитории.
  Стол этот был точной копией того стола, за который Мартин сел играть в Нуц. По его поверхности точно так же пробегали разноцветные змейки, образуя вечно меняющиеся узоры. Мартину стало даже как-то не по себе, но Шрайбикус, словно прочитав его мысли, сказал:
  - Садитесь смело, дорогой друг, это всего-навсего декорация. Можете не опасаться. Никаких непредвиденных последствий.
  Мартин взглянул на Култ-Уйх-Тай, словно ожидая от неё подсказки, и та кивнула ему, мол, садись, не бойся. Мартин сел, и напротив него на этот раз расположился Шрайбикус.
  - Это старая, добрая традиция нашей программы, - начал репортер, - брать интервью у наших героев. Ваша партия только началась, и было бы интересно узнать - каковы ваши первые впечатления о Нуце?
  - Вы знаете, когда я сел играть в Нуц, я и понятия не имел, что это такое. Забавно, но сейчас мне кажется, что я знаю о Нуце ещё меньше. В загрузочной области меня преду-преждали, что, войдя в информационную структуру игры, моё восприятие будет подвер-гаться деформации, но я и не предполагал, что это будет так.
  - Так - это как?
  - Понимаете, ведь будучи с головой погружённым в игровую ситуацию, я не всегда могу вспомнить даже само слово 'Нуц', не говоря уже о более чётком понимании проис-ходящего. Моё восприятие как бы плавает - я то становлюсь более сознательным, то по-гружаюсь в полное затмение и действую словно во сне. К примеру, когда Альвец напал на Рама-Рамирес-Ра, я был настолько убаюкан, что у меня даже не было армии - я просто за-был, что на другой стороне стола сидит мой противник.
  - А скажите, как вы считаете, в данный момент, будучи в этой студии, подвергаетесь ли вы влиянию деформации восприятия?
  - Я полагаю, что в данный момент я нахожусь в более трезвом состоянии, чем обычно, но это не повод утверждать, что моё восприятие не подвергается искажению.
  - Ну хорошо, а вот ключи, о которых шла речь в начале игры, уже попадались вам? Быть может, вам уже довелось открыть какую-нибудь дверь?
  - Нет. Те двери, в которые я до этого входил, в том числе и та, в которую я вошёл, что-бы попасть сюда, пока что были открыты для меня.
  - Но вам уже довелось подобрать хотя бы один ключ?
  - Насколько я понял, главное - это осознать, что является ключом, но для этого, види-мо, сначала необходимо упереться в дверь. Именно закрытая дверь должна подтолкнуть на поиски ключа. Хотя, может, я и не прав. Но в любом случае могу сказать, что пока на моём пути мне ещё не попадались закрытые двери, и соответственно мне не было нужды искать ключи. Пока что я просто двигаюсь в потоке.
  - А вы помните, чем являются ваши ключи?
  - Независимо от того, помню я это или нет, поиски ключей должны для меня самого стать сюрпризом.
  - Для наших зрителей это тоже должно стать сюрпризом! - воскликнул Шрайбикус. - Поприветствуем нашего героя: у нас в гостях мистер Уклончивый Ответ - Мартин Пец по прозвищу Глырпец!
  Аудитория вновь взорвалась аплодисментами.
  - Хотелось бы спросить вот ещё что, - продолжил Шрайбикус, когда овации стихли. - Вот вы держите путь на Гваделупу. А вам приходилось бывать там раньше?
  Мартин призадумался. Он долго сидел, полуприкрыв глаза и сосредоточенно думая, затем резко выпрямился и выкрикнул:
  - Отгыгрыжцг!
  - Ну что ж, - сказал Шрайбикус, - отгыгрыжцг - так отгыгрыжцг!
  Аудитория вновь зааплодировала. Громче всех хлопала морская свинка Култ-Уйх-Тай.
  - Послушайте, Мартин, - продолжил интервью Шрайбикус, - нашим зрителям было бы интересно узнать, есть ли у вас какая-нибудь стратегия?
  - Вы знаете, в данный момент я затрудняюсь ответить на этот вопрос, - ответил Мар-тин.
  - Вы затрудняетесь ответить, потому что вы этого не знаете или потому что не хотите об этом говорить?
  - Как бы там ни было, - сказал Мартин, - но пятнадцатый открытый канал - всё-таки открытый канал, и поэтому делиться своими секретами было бы по меньшей мере нера-зумно, так что пусть это останется тайной.
  - Ладно, - согласился Шрайбикус, - пусть останется тайной. Интересно было бы уз-нать вот ещё что - какие мотивы движут вами, Мартин?
  - Всё очень просто, дорогой Шрайбикус. Передо мной встали определённые задачи, которые я должен выполнить, - они и движут мной. Я должен найти свои скипетр и дер-жаву; я должен найти свой меч и должен разузнать про мужичка, который вроде как спит, но на самом деле ни хрена не спит; я должен освободить Рама-Рамирес-Ра, а ещё я должен найти принцессу Ло. Вы, кстати, про неё ничего не знаете?
  - Пятнадцатый открытый канал освещает и её судьбу, но в целях сохранения интриги мы не можем помочь вам никакой информацией.
  - Жаль, - сказал Мартин. - Тогда я, наверное, пойду.
  - Хорошо, - согласился Шрайбикус, поднимаясь из-за стола. Он подвёл Мартина к двум одинаковым дверям, ведущим из аудитории. - Одна из этих дверей, - сказал репор-тер, - ведёт в сектор 4-А дубль восемь, вторая ведёт обратно в кабинки перемещения. Вы-бирайте, какая из них?
  - В правую! - закричала первая половина аудитории.
  - В левую! - закричала вторая половина.
  - В левую! - закричала та половина, которая до этого кричала: 'В правую'.
  - В правую! - закричала та половина, которая до этого кричала: 'В левую'.
  - Красотулька! - закричал кто-то в заднем ряду.
  - Зигота! - закричала Култ-Уйх-Тай.
  Мартин толкнул ту дверь, что была справа и вошёл. В тот самый миг, когда он пере-ступил порог, он понял, что ошибся, но назад возврата не было. Мартин снова находился в кабинке перемещения, а в руке у него была зажата эфирная тряпочка. Вслед за ним верну-лись Шольц и Вань-Цзы.
  - Ну, ребята! - сказал Шольц, отнимая тряпочку от лица. - Я сейчас такого глюконата словил!
  - Привет с планеты ЗЮ! - пьяным голосом закричал Вань-Цзы.
  - Вот тебе и репортер Шрайбикус! - сказал Мартин и тут же забыл всё, что с ним толь-ко что произошло.
  - Если считать свои шестерёнки не своими шестерёнками, то так всё и надо, - пробор-мотал Шольц.
  - Какие шестерёнки, что за шестерёнки? - спросил Вань-Цзы.
  - Шестерёнки с пиздерёнками, - ответил Шольц.
  - Шестерёнки-пиздерёнки! - закричал Вань-Цзы. - Заводите вентилятор!
  С этими словами все трое налили эфир на свои тряпочки и принялись нюхать. По их непреклонным вдохам и выдохам было понятно - с этими людьми можно лететь на плане-ту ЗЮ, и не просто можно, а даже нужно!
  И Мартин полетел. Проходя через тоннель восприятия, он попадал то в неописуемые миры бесконечности; то перемещался по запутанным закоулкам своего собственного соз-нания; то нёсся как метеорит вопреки всем правилам дорожного движения, пересекая ули-цы на красный свет; то плыл по океану вечности, слившись с его водами, а когда возвра-щался, то слышал примерно следующее:
  - Шестерёнки-пиздерёнки! - кричал Вань-Цзы.
  - Пиздерёнки-шестерёнки! - в ответ восклицал Шольц. Все они после этого радостно смеялись и вновь принимались нюхать.
  Затем между понюшками стали происходить примерно следующие диалоги:
  - Ты кому машешь?
  - Никому не машу.
  - Всем машешь?
  - Никому не машу.
  - Помаши всем.
  или:
  - Склероз...
  - Прикиньте, прикиньте, прикиньте!
  - И это сегодня...
  - Складывай...
  - Контроль за вами!
  - Узнает ли меня сестра?
  - Невменяем...
  - Спокойно, Ватсон...
  - Блядь... Педики...
  - У каждого человека есть острый, острый...
  - Будет ходить, будет ходить... до тех пор, пока... я... и так далее... Сам понимаешь.
  - Да, да, да!
  - Я...это самое...
  - Ты - аутсайдер! Ты не туды и не сюды!
  - Да?
  Все эти высказывания сопровождались дикими криками и безумным хохотом, пока вдруг не выяснилось, что эфир закончился.
  - Послушайте, - сказал Шольц, разглядывая свою бутылочку, - а эфир-то всё...
  - И у меня всё ... - сказал Вань-Цзы.
  - Как же так! - удивился Мартин. - Мы вроде только начали, а уже всё...И про Гваде-лупу мы как-то совсем забыли... Что же делать?
  - Да, ребята, - протянул Вань-Цзы, - мы потеряли поляну. Ну, ничего, зато разогре-лись. Сейчас мы возьмём ещё топлива и повторим наш заход. Главное - не терять кон-троль!
  - Мамаша! - забарабанил по окошку с надписью 'топливо' Шольц. - Ещё три баноч-ки, por favor!
  Окошко открылось и пожелтевшая рука далёкого авиамоделиста с планеты авиамоде-листов, высунула ещё три баночки топлива и, схватив протянутые Шольцем деньги, тут же исчезла в глубинах тоннеля 'материя - энергия, энергия - материя', захлопнув за со-бой перегородку.
  Кабинку перемещения тут же наполнил радостный шум, компаньоны довольно поти-рали руки, предвкушая продолжение полетов. Теперь Мартин понял, почему у его друзей так блестели глаза, когда они говорили об эфире, ибо сейчас, при виде новой порции топ-лива, глаза его тоже радостно заблестели, а грудь наполнило ликование.
  - Послушайте, друзья! - сказал Вань-Цзы. - Нам надо сконцентрироваться! А то мы как пьяные мухи - летаем без толку и без направления. Это никуда не годится! По сути это противоречит всем заповедям моего мудрого учителя Лао-Цзы*. 'Не для того пришёл ты в мир, Вань-Цзы, - говаривал он порой, - чтобы бесцельно слоняться как пьяная муха, не видя ни причин ни следствий и не понимая скрытого устройства мира; не для того ты пришёл сюда, чтобы разинув хлебало смотреть и ничего не видеть; а для того, чтобы по-стичь высшую мудрость жизни и стать добрым, умным и справедливым наставником того, кого приведет к тебе сила, владеющая нашими жизнями!'
  И вместо того, чтобы вести себя как эфирный алкоголик, я должен помочь тебе, Мар-тин! Я, и только я знаю, как пройти через запутанный лабиринт, возникающий на твоём пути каждый раз, когда ты входишь в обманчивое пространство другого мира! Но теперь с прошлым покончено! Я помогу тебе!
  С этими словами Вань-Цзы схватил тряпочку, ловко облил её эфиром и тут же громко сопя, унёсся в обманчивое пространство другого мира.
  - Пардоньте, девочки! - сказал Шольц и проделал то же самое.
  Мартин не стал теряться и тоже облил свою тряпочку эфиром и принялся нюхать. Как обычно, сначала он вошёл в первый сектор тоннеля восприятия и по нему добрался до предбанника. Там его уже поджидали Шольц и Вань-Цзы.
  - Цепляйся! - сказал Вань-Цзы. - Я буду ведущим! Крепко держитесь за меня, чтобы не растеряться по дороге!
  Мартин вцепился в руку Вань-Цзы, с другой стороны в мудрого наставника вцепился Шольц.
  - Отряд! - закричал непреклонный ученик Лао-Цзы. - Равняйсь! Смирно!
  Мартин почувствовал, как за их спинами сгущается могучая сила.
  - Начинаю обратный отсчет! - продолжал Вань-Цзы. - Десять...Девять... Восемь... Семь... Шесть...
  Сила становилась всё гуще и агрессивнее.
  - Пять... Четыре... Три... Два...
  И тут сзади что-то понеслось...
  - Один! - выкрикнул Вань-Цзы.
  ...и со всего маху ударило их под задницу, и словно пушечное ядро, вся троица выле-тела из накопителя.
  
  ***
  
  Они влетели в лабиринт, и Вань-Цзы, мастерски маневрируя, повёл своих подопечных по одному лишь ему ведомому маршруту. Иногда из каких-то потайных дверей высовы-вались маленькие ящерки и пытались уболтать Мартина, заманить его своими разговора-ми в свою норку, обещали показать что-то интересное, но Вань-Цзы зорко следил за про-исходящим и не позволял Мартину отвлечься. Так, со скоростью пули, неслись они по ла-биринту, пока Вань-Цзы вдруг не заложил резкий поворот, и они кубарем вкатились в комнату, на двери которой висела табличка:
  
  Сектор 4-А дубль восемь.
  Посторонним вход воспрещён.
  
  Посреди комнаты стоял стол, за ним сидела огромная ноздря, которую Мартин уже ко-гда-то видел, путешествуя по эфирному миру.
  - Челдыш чё-то-там, - сказала ноздря.
  - Она спрашивает, не посторонние ли мы? - перевёл Вань-Цзы.
  - Нет, что вы, конечно нет! - замотали головами Шольц с Мартином.
  - Чем докажете? - спросила ноздря.
  - Ну, я могу сплясать, - сказал Шольц.
  - Сплясать могу и я, - сказала ноздря, - но это ничего не доказывает. Но раз так, отга-дайте загадку:
  Восемь старичков кружили хоровод. Один из них был жёлтый, другой фиолетовый. На полянке, где это происходило, росло четыре сосны. Посередине озеро. Вопрос:
  На каком берегу озера плясали старички, и были ли это старички или обычные гномы, а также, что за танец они танцевали?
  Время пошло.
  - Так, давайте рассуждать, - сказал Вань-Цзы. - Восемь старичков... Что бы это могло значить?
  - Давайте сориентируемся на местности, - сказал Шольц. - Значит поляна, на ней пляшут старички. Посреди поляны озеро. А так же мы имеем четыре сосны.
  - Несомненно, что четыре сосны - это четыре стороны света, - подхватил Вань-Цзы. - Если они пляшут на одном из берегов, и не просто пляшут, а водят, как было сказано, хо-ровод, значит этот хоровод они водят вокруг одного из четырёх деревьев. Дерево - это энергетический центр берега. Что мы имеем? Мы должны выяснить - как называется та-нец, в котором танцующие, взявшись за руки, ходят вокруг дерева. Теперь, после нашего безупречного анализа, этот вопрос из абстрактно-нелогичной формы перешёл в разряд чисто энциклопедических вопросов.
  Далее. Нас интересует, кто пляшет на полянке: старички или гномы? Какие будут мне-ния?
  - Я думаю, гномы, - сказал Шольц. - Старички обычно не в тонусе, чтобы забираться в лесные чащобы и танцевать там вокруг деревьев, а вот гномы вполне на это способны.
  - Я тоже так думаю, - поддержал Шольца Мартин. - Старички, они всё больше в до-мах престарелых или ещё в каких-нибудь спокойных местах тусуются. А танцы в лесу... Мне кажется, это не для них. Другое дело гномы. От гномов можно чего угодно ожидать. Это я по себе знаю. Однажды мы с друзьями наелись мухоморов, и к нам пришёл гном в костюме мухомора. Весь такой знаете в красном, с белыми такими штучками. Ну вылитый мухомор, я вам точно говорю! Пересрались мы, надо сказать, не на шутку! И вот когда...
  - Друзья! - прервал его Вань-Цзы. - Не будем отвлекаться. Значит, что мы отвечаем? Что это гномы - так?
  - Так!
  - Теперь дальше. На каком берегу озера всё это происходило?
  - Вопрос сложный, - сказал Шольц, - предлагаю, чтобы не ломать голову, ответить наобум.
  - Мысль неплохая, - протянул Вань-Цзы, - и я бы даже сказал соблазнительная. Но не затем мы здесь собрались, чтобы пускать всё на самотёк. Мы есть - обличённые миссией. Поэтому давайте думать. Озеро - центр. Четыре дерева - есть четыре стороны света. Один гномик жёлтый, другой фиолетовый. Думаю, что жёлтый гномик - олицетворяет собой солнце. Солнце встаёт на востоке и садится на западе. Значит это либо восточный, либо западный берег. Что такое фиолетовый гномик? Так как никакие явления природы фиоле-тового цвета кроме грозы и фиолетового облака мне на ум не приходят, смею предполо-жить, что он фиолетовый от пьянства. Скорее всего он много дней подряд пил и в резуль-тате стал фиолетовым. Случай между прочим довольно распространённый в среде алкого-ликов. Я и сам одно время грешил фиолетовым цветом лица. В итоге, что мы имеем?
  Жёлтый гномик - есть линия восток-запад. Фиолетовый гномик - есть деградация и закат личности. Вот он ключ! Закат! Закат личности мы переносим на закат солнца и по-лучаем направление - запад! Солнце садится на западе! Гномики танцуют на западном берегу озера! - Вань-Цзы довольно потирал руки. Было видно, что умственная деятель-ность доставляет ему ни с чем не сравнимое наслаждение, - И наконец последний вопрос, чисто энциклопедического характера:
  Как называется танец, когда танцующие водят хоровод вокруг дерева?
  Наступило молчание. Все трое напряжённо размышляли, но на ум никому ничего не шло.
  - Слушай, Вань-Цзы, - наконец сказал Шольц, - давай придумаем какое-нибудь назва-ние от балды, а ноздре будем втирать, что в наших краях этот танец называется именно так, а что уж там у них - это не наше дело. И вообще, мир мол велик и многообразен, так что нечего тут придираться!
  - Хорошая мысль, - одобрил Вань-Цзы, - как назовём?
  - Я предлагаю - 'Баядерка', - скромно потупив глаза промолвил Шольц.
  - Ну что ж, красиво, - согласно кивнул головой любимый ученик Лао-Цзы, - по рукам!
  Друзья подошли к ноздре и Вань-Цзы принялся отвечать:
  - Старички плясали на западном берегу озера и были то не старички, а гномы, и танец их носил название 'Баядерка'!
  - Правильно! - сказала ноздря. - Только танец их назывался не 'Баядерка', а 'Баядур-ка', но я не склонна к придиркам и потому пропускаю вас. Проходите.
  По комнате разлилось золотое сияние, и солнечная дорожка поманила друзей вслед за собой, и когда они ступили на неё и пошли к золотым воротам, за их спинами вдруг раз-дался оклик:
  - Эй, постойте-ка! А самый главный вопрос? Почему гномов было восемь?
  Вань-Цзы мягко улыбнулся хитро прищурившейся за их спинами ноздре и ответил:
  - Потому что семи гномов, милочка, не достаточно, для того чтобы станцевать 'Бая-дурку', а девяти слишком много, вот так!
  И послав ноздре воздушный поцелуй, троица продолжила своё восхождение к воротам из золотого света.
  
  ***
  
  Войдя в ворота из золотого света, Мартин столкнулся сам с собой.
  - Ты кто? - ахнул он от неожиданности, разглядывая самого себя.
  - Я Пец, твоя параллельная личность, - ответил двойник. - Я живу на Гваделупе, ты должен был про меня прочитать в рукописи-подсказке, которую тебе послали великие гваделупские маги. Судя по тому, что ты попал сюда, в сектор 4-А дубль восемь, ты полу-чил её и сумел правильно распорядиться прочитанным.
  - Мы пойдём погуляем, а вы тут потолкуйте, - сказал Вань-Цзы и, взяв Шольца под руку, увел его к дальним холмам.
  Мартин и его двойник Пец уселись прямо на траву, и Мартин спросил:
  - Выходит, ты - это я?
  - В принципе, да, - ответил Пец.
  - Так вот почему меня называют Мартин Пец по прозвищу Глырпец! Кстати, а кто та-кой Глырпец? Это ещё одна параллельная личность?
  - Глырпец - это обратная сторона медали. Это необходимый противовес, для поддер-жания системы в равновесии. Ты что-нибудь знаешь о великой науке о равновесии?
  - Нет.
  - Неужели в рукописи-подсказке об этом не упоминалось?
  - Упоминалось, но не более. В рукописи был намёк на то, что существует наука о рав-новесии, но больше никакой информации предоставлено не было.
  - Странно, - сказал Пец, - ведь это основа основ. Без равновесия никуда! Очень стран-но. Впрочем ладно. Не моё дело толковать с тобой о таких мудрёных вещах, как например равновесие. Я ведь всего-навсего бедолага Пец и не более. Можно сказать, что я такой же лопух, как и ты - моя история жизни отличается от твоей лишь аранжировкой, но гене-ральная линия у нас одна и та же. Ты пришёл сюда - в сектор 4-А дубль восемь - чтобы продвинуться на пути своего поиска, я здесь оказался по той же причине, и вот в этой точ-ке, под названием сектор 4-А дубль восемь, мы с тобой встретились. Прекрасный повод пообщаться, не правда ли?
  - Да, повод неплохой, - ответил Мартин, - но если наука о равновесии есть основа ос-нов, как ты говоришь, то как мне про неё узнать?
  - Объяснить тебе её принципы может либо такой человек, как Вань-Цзы, ибо ему по-зволено нести всё, что только ему в голову приходит, и среди этого потока необузданной информации на тебя вдруг может свалиться нечаянная жемчужина откровения, либо с то-бой должен поговорить рефери.
  - А кто такой рефери?
  - Так мы у нас на Гваделупе называем тех, кто владеет искусством сохранять идеаль-ное равновесие. Можно сказать что рефери - это тот, кто осознал свой центр гравитации и научился использовать его в качестве балансира, вокруг которого происходят движения потоков энергии. Рефери - это тот, кто достиг, как уже было сказано, идеального равнове-сия - его невозможно выбить из седла, потому что он научился чему-то такому, чему пока не научились мы, но к чему мы несомненно стремимся. Ведь ты стремишься к этому, Мартин?
  - Конечно! - воскликнул Мартин.
  - Я тоже, - грустно вздохнул Пец, - но пока что мы так мало знаем, а мир, в котором мы живём, так необъятен! - и из его глаз скатилась скупая мужская слеза.
  - Ну что ты, - принялся утешать его Мартин - не плачь!
  - Это светлые слёзы, - сказал Пец, - ведь это не слёзы самосожаления, а слёзы просто-го чувака, приклонившего голову перед непостижимой красотой мироздания, тоненьким лучиком проникшей сквозь порочный занавес наших нелепых суждений и представлений обо всём на свете - и можно конечно заявить, что 'весь мир дерьмо, а люди в нём арти-сты', но сказав так мы будем не правы, ибо мир не дерьмо, а загадка, так же как и те жал-кие фигляры, что именуют себя человеками! Вот почему слёзы счастья текут по моему небритому лицу, а я этого не стыжусь! Вот моя тайна - тайна великого Пеца!
  И Пец разрыдался от переполнявших его чувств. Но он быстро успокоился и продол-жил:
  - Идеальный рефери может отреферить любую битву силы, находясь в самом её цен-тре, и выйти из этой передряги сухим и невредимым.
  - Что значит 'отреферить'? - спросил Мартин.
  - Рефери должен накрыть собой место, где происходит битва. Все ниточки должны быть в его руках. Рефери - это сила, сила, которая является свидетелем. Он накрывает ку-полом место боя, а сам находится в самом эпицентре: как флюгер, реагирует он на каждое движение потоков силы и, двигаясь вместе с ними, проявляет и отражает их в своих дей-ствиях.
  Наверное, всё не совсем так, как я тут говорю, но ты должен учитывать, что мои слова - всего лишь поэзия, а реальность невыразима.
  Рефери должен быть идеально сбалансирован, иначе его сомнут силы, вступившие в противоборство. Или может случиться, что плохо сбалансированный рефери окажет своё влияние на движение сил. Так быть не должно. Быть рефери - есть великое искусство. У нас на Гваделупе мы очень уважаем людей, сумевших достичь такой степени мастерства, и стараемся брать с них пример. Если тебе повезёт - а тебе повезёт, можешь не сомневать-ся - когда-нибудь ты встретишь рефери, и он продемонстрирует тебе своё искусство рав-новесия.
  А что касается нас - тебя, меня, Глырпца и, быть может, кого-нибудь ещё, скажу сле-дующее: мы разбиты на части и не осознаем самих себя, поэтому до равновесия нам дале-ко, и это есть прекрасный повод для того, чтобы стремиться к нему. Как говорят у нас на Гваделупе: 'Осознание своего несовершенства - есть первый шаг к совершенству!' Так что по сути нам грустить не о чем, а раз нет повода для грусти, будем веселиться. Ты лю-бишь веселиться?
  - Не очень, - вздохнул Мартин.
  - Я тоже, - вздохнул Пец. - Ну тогда давай хотя бы станцуем румбу, - предложил он.
  - Давай, - согласился Мартин, и они принялись танцевать румбу. Когда они натанце-вались, Пец сказал:
  - Вообще-то я прибыл сюда, в сектор 4-А дубль восемь, для того, чтобы узнать: что там за мутняк вокруг меня поднимается? В открытую мне пока никто ничего не говорит, но за спиной, я чувствую, идёт какое-то движение. Не нравится мне это. Особенно не нра-вится мне рожа архиепископа Луриха, уж больно она у него мерзкая. К тому же на днях этот старый козел подошёл ко мне и совершенно безапелляционно заявил: 'Ты есть Лу-рих!' 'Сам ты Лурих!' - ответил я ему, и он, косо посмотрев на меня, скрылся. Теперь меня обуревают предчувствия. Я ощущаю - что-то готовится. И не будь я великим Пецем, я бы легко мог попасть впросак. Но волею судеб мне был открыт секрет постижения бу-дущего, и вот я здесь - в секторе 4-А дубль восемь. Вести о моём будущем должен при-нести мне ты! - Пец ткнул Мартина пальцем в грудь. - Ты принёс их?
  - Конечно, - ответил Мартин. - У меня за спиной рюкзак, а в нём лежит рукопись. Достань её и прочти. Там всё написано.
  Пец довольно хмыкнул и, достав из рюкзака своего двойника 'Крик Глырпа', быстро прочёл рукопись.
  - Теперь мне всё ясно! - воскликнул он, дочитав до последней точки. - Ну сволочи, держитесь! Я вам такую Бабушку Филича приведу на центральную площадь, что вы все охуеете! Ты хоть представляешь себе, что такое Бабушка Филича на центральной площа-ди Пхапала?! - спросил он у Мартина.
  - Понятия не имею, - ответил Мартин.
  - Негваделупцу этого не понять, - махнул рукой Пец, - но поверь, это такой сильный ход, что у всех башни посрывает. Ведь Бабушка Филича ещё ни разу не покидала преде-лов своей пещеры, а тут такое! Явиться в самый центр Пхапала и сидеть там, накрывшись грязной тряпкой! Это небывалое событие, поверь мне!
  Теперь, когда мы узнали все детали готовящегося изгнания, мы должны отправиться в сектор 4-А дробь четырнадцать и ознакомиться с возможными вариантами развития собы-тий.
  - Но ведь в рукописи всё написано, какие ещё варианты могут быть? - спросил Мар-тин.
  - Этого не знает никто, - ответил Пец, и они отправились в сектор 4-А дробь четырна-дцать.
  
  * * *
  
  Шли они путями столь путанными, что Мартин сам ни за что не сориентировался бы в здешних местах. Пец же напротив, чувствовал себя весьма уверенно - он шёл и бормотал себе под нос говорилку:
  - Я Пец - по всякой всячине спец,
  - Я Пец - по всякой всячине спец.
  Пришли они уже под вечер. Пец устало толкнул дверь с надписью:
  
  Сектор 4-А дробь четырнадцать.
  Необозримые возможности выбора.
  
  и они вошли в комнату, заставленную бутылочками.
  Мартин оглядевшись спросил:
  - Что это за бутылочки?
  - Это необозримые возможности выбора, - ответил Пец.
  - А как всё это действует? - спросил Мартин.
  - А очень просто, - ответил Пец, - из какой бутылочки ты выпьешь, таков и твой вы-бор.
  - Не понимаю, - сказал Мартин.
  - А я и сам не понимаю, - сказал Пец, - но это мало что меняет.
  - Слушай, мы ведь пришли сюда, чтобы ознакомиться с возможными вариантами раз-вития событий, так?
  - Ну так.
  - Так причём тут бутылочки?
  - Ну, бутылочки здесь притом, что из них надо пить.
  - Ничего не понимаю.
  - Ну и слава богу, что не понимаешь, а то есть некоторые специалисты, которые много чего понимают, но вот только толку с этого их понимания почему-то никакого. А ты по-гружён, так сказать, в мистический туман созерцания происходящего. А всё это понима-ние - вещь весьма условная, поверь мне.
  - Нет, ну я так не могу! - воскликнул Мартин. - Ведь я должен знать, что и зачем я де-лаю!
  - Должен. Но для этого не обязательно понимать.
  - Нет, обязательно!
  - Нет, не обязательно!
  - Нет, обязательно!
  - Нет, не обязательно!
  - Нет, обязательно!
  - Ладно, хорош базлаться, - прервал этот спор Пец, - нам надо разобраться с необо-зримыми возможностями выбора. Пей, - и он протянул Мартину склянку.
  - А какой вариант развития событий спрятан в этой бутылке? - запаниковал Мартин. - Я же не могу взять и выпить наобум!
  - Ладно, Мартин, сдаюсь, - вздохнул Пец. - Это шутка. В бутылочках нет необозри-мых возможностей выбора - в них спирт. Я тебя разыграл.
  - Спирт? Но зачем?
  - Ты что, только на белый свет уродился? - удивился Пец. - Шлёпнем по бутылочке и рванём дальше!
  - Эвон, как оно всё завернулось! - воскликнул Мартин и хряпнул бутылочку спирта.
  Когда друзья изрядно наклюкались, Пец кричал пьяным голосом:
  - Когда выпьешь - все дороги пред тобой!
  - Пец - по всякой всячине спец! - выкрикивал Мартин.
  Так они веселились, пока не прилетела волшебная птица Цилцич.
  - А вы, ребята, как я погляжу, уже тёпленькие! - сказала она. - Налейте-ка и мне ста-канчик для разугрева!
  Пец протянул ей непочатую бутылочку, и птица Цилцич выпила её одним махом.
  - Ну что, ребятки, - сказала волшебная птица, когда спиртяга прошла по её организму и, оказав согревающее действие, осела в волшебном желудке, - станцуем?
  - Станцуем, - ответил Пец, - обязательно станцуем, но не сейчас.
  - А чего? - спросила Цилцич.
  - Да неохота, - сказал Пец.
  - А, ну тогда ладно, - промолвила Цилцич, - а то я уж было подумала, что вы мала-хольные!
  - Да ну тебя, акстись! - замахал руками Пец. - Никакие мы не малахольные, просто выпили слегка. А так мы вообще ребята бодрые.
  - Ну ладно, хрен с вами, - сказала Цилцич, - бодрые так бодрые. Давайте сюда буты-лочки, из которых вы пили, - я вам скажу возможные варианты развития событий.
  Пец собрал с пола пустые бутылочки из-под выпитого друзьями спирта и отдал их на изучение птице Цилцич.
  - Так, - заявила Цилцич, разглядывая бутылочки на свет, - всё понятно. В общем ва-рианты таковы:
  вариант А - вы будете пить ещё неделю, пока вас не начнёт тошнить.
  вариант Бэ - вы будете пить ещё две недели, пока вас не начнёт тошнить.
  и наконец вариант Вэ - вы будете пить ещё три недели, пока не кончится весь спирт и пока вас не начнёт тошнить.
  Произнеся это, волшебная птица Цилцич хряпнула ещё одну бутылочку спирта и с чув-ством выполненного долга улетела, но через пять минут она вернулась и сказала:
  - Я остаюсь.
  Три недели продолжалась грандиозная пьянка. Под конец третьей недели птица Цил-цич стала ползать на карачках и звать на помощь, а друзья водили вокруг неё хоровод и напевали:
  
  Водичка, водичка, умой моё личико
  О, Цилцич, любимая ты моя птичка!
  
  Когда же наконец всё было выпито, всех троих стошнило, и они разбежались кто куда. Цилцич улетела в поднебесье, Пец куда-то вышел и не вернулся, а Мартин валялся среди пустых бутылок и думал: 'Боже, зачем же я так нажрался! Всё. С этого дня я больше не пью'. Ещё его интересовала судьба его верных друзей - Шольца и Вань-Цзы. Где то они сейчас?
  А в это время Шольц и Вань-Цзы находились в смежном пространстве сектора 4-А дробь четырнадцать.
  В соответствии с законом о смежных пространствах их судьба на эти три недели ничем не отличалась от судьбы Мартина и Пеца. Точно так же все эти три недели они безбожно пили в компании вездесущей птицы Цилцич, и вот сейчас, точно так же как и Мартин, они валялись среди пустых бутылок из-под спирта и мучались похмельем.
  - На хрена мы так нажрались? - вопрошал Шольц.
  - Это всё эта поганая птица Цилцич, - ответствовал Вань-Цзы, - с ней всегда так: не успеешь оглянуться, как уже погряз в многодневном запое. Да и вообще сектор 4-А дробь четырнадцать славится своими пьянками. Злачное место.
  - Сейчас бы пивка, - мечтательно вздохнул Шольц.
  Не успел он произнести эти слова, как с неба спустилась птица Цилцич и сказала:
  - Я знаю, где здесь можно пивком разжиться. Рванём по маленькой?
  - С тобой рванёшь, пожалуй, по маленькой, - саркастически заметил Вань-Цзы, - по-том не расхлебаешь.
  - Расхлебаешь, обязательно расхлебаешь! - ободряюще воскликнула Цилцич. - Куды денесся! Ну так как?
  - Не, Цилцич, ну тебя на фиг, - отмахнулся Вань-Цзы, - в прошлый раз я чуть было не крякнул.
  - Я сама в прошлый раз чуть не крякнула, - сказала Цилцич, - так что теперь - не пить, что ли?
  - Вот, вот, - подхватил Вань-Цзы, - в прошлый раз ты также говорила, а я потом неде-лю потел и засыпать боялся - кошмары мучили.
  - Дело ваше, - сказала Цилцич, - на нет и суда нет, но если что - обращайтесь.
  Так она сказала и, сказав это, улетела. А друзья, влекомые непреодолимыми силами судьбы, покинули свои смежные комнаты и двинулись к дальним холмам. Там траектории их движения и пересеклись. Мартин, Шольц и Вань-Цзы снова встретились.
  - Мартин! - кричал Вань-Цзы - Как я соскучился!
  - И я соскучился, и я! - кричал Шольц.
  - Друзья! - с чувством произнёс Мартин, и они крепко обнялись после долгой разлуки.
  - Я пил три недели! - чуть позже взахлёб рассказывал Мартин. - Моя параллельная личность Пец совсем потеряла человеческое обличье и куда-то убежала! Птица Цилцич не давала мне покоя ни днём ни ночью - её предложение 'Заложим за воротник, друзья!', чудилось мне всюду! В каждом шорохе, в каждом движении теней! Я стал нервным, не-уравновешенным человеком, и вдобавок ко всему меня начали посещать галлюцинации!
  - Ничего удивительного, - заявил Вань-Цзы, - так случается со всяким, кто свяжется с этой чудо-птицей. Мы тоже эти три недели пили и тоже в компании Цилцич. Так что нас тоже немного подглючивает.
  - Кого подглючивает, а кого и глючит не по-детски! - неожиданно раздался чей-то го-лос.
  Это был Пец. Он вышел к друзьям из-за холмов, и вид у него, надо сказать, был весьма растерзанный.
  - Я больше пить не буду НИКОГДА, - заявил он.
  - Все так говорят, - сказал Шольц.
  - Это правда, - согласился Пец.
  - Ну ладно, друзья, - воскликнул Вань-Цзы - теперь, когда мы сошлись в точке пере-сечения разных линий одного единства, теперь мы можем продолжить наш путь. Дела наши не терпят отлагательств! Наш путь теперь лежит в сектор 18 дробь 16. Вперёд!
  И друзья отправились в сектор 18 дробь 16.
  
  ***
  
  По дороге Вань-Цзы наставлял Мартина:
  - В секторе 18 дробь 16 вам с Пецем предстоит закрепить вариант с Бабушкой Филича. Вы с Пецем пойдёте к ней и уговорите её в назначенный день прийти на центральную площадь Пхапала и ждать там, накрывшись тряпкой.
  - А вы с Шольцем?
  - Мы не хотим светиться перед бабулей раньше времени, поэтому подождём вас сна-ружи.
  - Ну, хорошо, - сказал Мартин, и тут они очень резко куда-то повернули и наткнулись на дверь с надписью:
  
  Сектор 18 дробь 16.
  
  - Всё, пришли, - выдохнул Шольц и уселся на корточки. У него опять начался приступ похмелья. - Башка болит, - сказал он, и свернувшись калачиком, улёгся спать прямо на полу.
  - Я тоже пожалуй вздремну, а вы, ребята, идите, - сказал Вань-Цзы и улёгся рядом с Шольцем.
  Мартин и Пец толкнули дверь и оказались в пещере Бабушки Филича. Бабушка Фили-ча сидела у костра, горящего в центре пещеры, и грела руки.
  - А, ребята, - сказала она, - заходите. Садитесь, погрейтесь.
  Друзья уселись рядышком с Бабушкой Филича и тоже стали греть руки.
  - Что привело вас ко мне? - спросила Бабушка Филича.
  - Дело чрезвычайной важности, - ответил Пец. - Против меня зреет заговор.
  - И? - спросила Бабушка Филича.
  - И вот мы здесь, - ответил Пец.
  Бабушка Филича покачала головой и сказала:
  - Ребята, если вы решили поебать мне мозги, то лучше идите отсюда.
  - У нас дело! - взволнованно воскликнул Пец.
  - Если есть дело - выкладывай! - сказала Бабушка. - Не хрен сопли по стеклу разма-зывать!
  - Лурих мутит воду! Он под меня копает!
  - И..?
  - Мне нужна твоя помощь, Бабушка!
  - Помощь! - Бабушка хмыкнула. - Ну, ну. И чем же я могу тебе помочь?
  - Есть план, - сказал Пец. Было видно, что он нервничает, впрочем это и понятно, ведь не каждый день приходится общаться с такими мощностями, как Бабушка Филича. Мар-тин так вообще чувствовал, что если откроет рот, то начнёт заикаться.
  - Дело тут вот в чём, - продолжал Пец, - обнищавший духом Лурих совсем потерял связь с реальностью и мнит из себя невесть что! Чего стоит его работа под названием 'Всё есть Лурих'! Бабушка, заступница, помоги, защити! Ведь он плюёт не только в нас, он плюёт в сами основы нашего бытия! Утверждая, что всё в мире есть Лурих, он сводит на нет сам смысл существования тебя, Бабушка! Ибо из его теории проистекает, что как и всё прочее в этом мире, ты тоже есть Лурих и, будучи Бабушкой Филича, ты являешь собой лишь некое агрегатное состояние Луриха! Бабушка! Он плюёт на тебя! Он утверждает, что главный он, а ты просто никчёмная бабуля, окопавшаяся в своей сраной пещере и по-забывшая запах моря!
  Пец перевёл дух после этой пламенной речи.
  - Романтично, - сказала Бабушка Филича, - очень романтично. Однако хочу отметить, что во-первых, никакая я не заступница, а во-вторых, никто не смеет плевать на Бабушку Филича. Лурих зарвался, это понятно, но с чего вы взяли, что я буду помогать вам, ребя-та? Мне глубоко наплевать на Луриха и на всё что он говорит!
  - Помоги нам, - сказал Пец. - Мы пришли потому, что нуждаемся в твоей помощи. Чёрт с ним с Лурихом, но не оставь в трудный час своих детей!
  - Красиво говоришь, - сказала Бабушка Филича. - А что же детишки, сами разобрать-ся не могут?
  - Мы бы просто так не пришли, - сказал Пец. - Если мы здесь, значит нам действи-тельно нужна твоя помощь, Бабушка.
  - Ну хорошо, - сказала Бабушка, - в чём всё-таки состоит ваш план? Рассказывайте, ну же!
  - А план таков, - нерешительно начал Пец, - что в назначенный час ты должна прийти на центральную площадь Пхапала и...
  - Исключено, - отрезала Бабушка Филича.
  - Почему? - упавшим голосом спросил Пец.
  - По кочану, - ответила Бабушка Филича. - Я никогда не покидаю границ своей пеще-ры, ты же знаешь. У вас есть другой план?
  - Нет, - ещё более упавшим голосом сказал Пец.
  - Тогда идите. Если придумаете что-нибудь новенькое, приходите. Только когда буде-те придумывать, сами не теряйте связь с реальностью. Вам есть что ещё сказать? Если нет, то ступайте с богом.
  Бабушка Филича стала любоваться огнём, а Мартин и Пец переглянулись. В их глазах читалось отчаяние. Пауза затягивалась. Огонь костра потрескивал, его пламя отбрасывало причудливые тени на стены, пол, и потолок пещеры Бабушки Филича, и всё было как в какой-то таинственной сказке про разбойников.
  Вдруг откуда-то издалека донёсся гул, по мере приближения переросший в протяжный звук У-У-У... и неожиданно в пещеру через дверь с надписью :
  
  НОВОРОЖДЕННЫЕ
  
  ввалился и упал прямо на пол какой-то человек. Некоторое время он ошеломлённо ле-жал на полу, словно рыба выброшенная на берег, затем слегка очухавшись посмотрел по сторонам.
  - Слово! - резко сказала Бабушка Филича и взглянула на человека в упор.
  - ОТГЫГРЫЖЦГ! - отчеканил человек.
  - Здравствуй, бэйби! - поприветствовала его Бабушка Филича, - С очередным тебя рождением!
  - Спасибо, Бабушка! - сказал человек. - Мне бы отдышаться немного!
  - Отдышись, отдышись. Вот! Ещё один новорожденный! - сказала Бабушка поворачи-ваясь к Мартину и Пецу. - Вот так вы в мир этот и приходите! Малютки вы мои разма-лютки!
  - Да, Бабушка... - только и смог вымолвить Пец.
  - Сейчас отдышится, голуба, придёт в себя, и отправится наружу, в большой мир! Правда, голуба?
  - Правда, - сказал человек, по-солдатски согласно кивнув головой.
  Это был Скорчер. Некогда бывший президент Гваделупы, Скорчер, теперь занимал по-ложение обычного гражданина и, как и положено любому жителю Гваделупы, он шество-вал по цепи перерождений. И вот так всё совпало, что именно он вновь родился в тот са-мый час, когда Мартин и Пец находились с визитом у Бабушки Филича.
  А Бабушка Филича тем временем повернулась к Мартину и спросила его:
  - А ты что всё молчишь, Мартин? Словно язык прикусил. Поздоровайся с бабулей!
  - Здравствуй, бабуля! - сказал Мартин, и из глаз его вдруг нежданно-негаданно брыз-нули слёзы.
  - Не плачь, сынок, не плачь, - сказала Бабушка Филича и ласково погладила его по го-лове. - Что тебя томит, расскажи бабушке?
  А Мартин почему-то чувствовал себя словно он маленький ребенок, и ему казалось, что он так мал, а мир так велик! Впрочем так ведь оно и было...
  - Меня томит, - всхлипывая заговорил он, - что я совсем запутался и ничего не пони-маю.
  - Чего ты не понимаешь?
  - Ничего не понимаю.
  - Может, это к лучшему?
  - Может, но я почему-то загрустил.
  - Не грусти, сынок, хочешь, я тебе всё разъясню?
  - Хочу.
  - Что тебе разъяснить, говори.
  - Что вообще происходит? У меня в голове какая-то путаница образовалась.
  - Да ничего такого не происходит.
  - А что я здесь делаю, в этой пещере?
  - Здесь ты разговариваешь со мной - Бабушкой Филича. Вы с Пецем должны меня уговорить помочь вам, согласно плану, описанному в рукописи-подсказке, но пока что у вас ничего не выходит. Пока вы не смогли найти достойного аргумента, чтобы я захотела помочь вам, хотя всё довольно-таки очевидно, и в самой рукописи содержится подсказка, как это сделать. Так что не плачь, сынок, ведь всё в твоих руках!
  - Что-то я в этом не очень уверен. Всё куда-то несётся, и я несусь куда-то. Какая-то Бабушка Филича, какой-то Нуц, какой-то Альвец! Что здесь к чему, я не понимаю!
  - А чего тут понимать? Тут и понимать нечего. Я - Бабушка, ты - Мартин, Скорчер вон опять уродился. Чего тут непонятного!
  - Да всё непонятно!
  - Может быть ещё не пришло время, чтобы было понятно всё?
  - Не знаю. А оно вообще когда-нибудь наступит?
  - На это отвечу тебе словами одной моей знакомой черепахи по имени Морла: 'Может быть да, а может быть нет'.
  - Ну я же говорю! Опять сплошной туман!
  - Так в этом-то и прелесть твоего положения, Мартин! Тебя ждёт столько всего! А тос-ковать чересчур не стоит, хотя с печалью неизбежно сталкивается любой, пустившийся в путешествие по рекам, ведущим в неизвестное, ведь в печали порой сокрыто столько глу-бины и столько страсти! Просто не позволяй своей печали превратиться в чёрную мелан-холию. И не заботься о том, о чём заботиться не имеет смысла. Пусть всё идёт своим че-редом.
  - Спасибо, Бабушка, - сказал Мартин. Он вдруг почувствовал облегчение и на душе у него стало хорошо. - Бабушка, - спросил он, - а что и вправду есть возможность тебя уго-ворить?
  - Да, сынок, есть. Имеется у меня одна слабость. Контролируемая, правда, но слабость. Люблю я выпить!
  - Чёрт! - воскликнул Пец и хлопнул себя ладонью по лбу. - Как же я сразу не сообра-зил! Гваделупский ром! Любимый напиток Бабушки Филича!
  - Да, ребята, - сказала Бабушка Филича. - Гоните ящик гваделупского рома, и я вас выручу!
  - Вот только где его взять? - вдруг сник Пец. - Ведь это самый редкий напиток в мире!
  Бабушка Филича вновь принялась созерцать огонь.
  - Я могу вам помочь! - вдруг раздался голос. Это был Скорчер. - Я знаю одно местеч-ко, где можно разжиться гваделупским ромом, но взамен я потребую от вас кое-что.
  - Что же? - спросил Пец.
  - Ящик балабухи.
  - А что это такое?
  - Я не знаю.
  - Как не знаешь?
  - Да вот так - не знаю!
  - А зачем она тебе, эта балабуха, если ты даже не знаешь, что это такое!
  - Существует предание, которое гласит, что когда я достану ящик балабухи, ко мне вернётся былая ловкость, и я вновь стану президентом Гваделупы. Ведь когда-то я уже был президентом, но после Великой Гваделупской Войны, президентом стал Филич, а я остался не у дел. Но во мне кипит энергия, и я хочу куда-нибудь приложить свои силы!
  - Стрёмный вариант, - сказал Пец, размышляя вслух, - если Скорчер вновь станет пре-зидентом Гваделупы, начнётся Великое Переформирование. Я не готов на себя взять от-ветственность за такие последствия. Нет, Скорчер, прости, но мы не вписываемся.
  - Я так и думал, - вздохнул Скорчер. - Никто не соглашается. А те, кто соглашаются, от них всё равно никакого толку. Никто ещё не смог найти балабуху, ведь никто не знает что это такое!
  - Быть может, возможен какой-нибудь другой вариант обмена? - спросил Мартин.
  - Нет, - печально вздохнул Скорчер, - невозможен, поэтому придётся помочь вам бес-корыстно.
  - Ура! - закричал Мартин.
  - Ура! - закричал Пец.
  - Ура! - присоединился к ним Скорчер.
  - Кончайте орать, - сказала Бабушка Филича. - Давайте уже дуйте за ромом. Что-то у меня в горле пересохло.
  И друзья отправились за ромом.
  
  ***
  
  Они вышли из пещеры через дверь с надписью:
  
  Сектор 18 дробь 16.
  
  и тут же споткнулись о спящих возле двери Шольца и Вань-Цзы.
  - О, ребята! - воскликнул Вань-Цзы, протирая заспанные глаза. - А вы чего так быст-ро? Уже договорились?
  - Договориться договорились, - сказал Пец, - но есть одно дело. Бабуле надо подог-нать ящик гваделупского рома. Вот чувак, - сказал он указывая на Скорчера, - знает, где его раздобыть.
  - Гваделупский ром! - произнёс Шольц поднимаясь с пола и отряхивая свою одежду. - Знаю такой напиток. Большая редкость, говорят.
  - Говорят, - согласно кивнул Скорчер. - Но не для нас. Скорчер, - представился он Шольцу и Вань-Цзы. - Бывший президент Гваделупы. Обо мне ходят слухи, будто я ма-ленький, злой и алчный человек, но это чепуха. Судите сами: роста я среднего, лицо у ме-ня доброе, глаза загадочные.
  - Шольц, - представился Шольц, пожимая Скорчеру руку.
  - Вань-Цзы, - представился Вань-Цзы.
  - Будучи президентом Гваделупы, я позаботился о состоянии своих винных погребов, - принялся объяснять Скорчер. - В президентском дворце есть запас гваделупского рома, нам надо лишь проникнуть туда и изъять его.
  - А как туда проникнуть? - спросил Мартин.
  - Увы, это невозможно, - печально молвил Скорчер.
  - Как так, почему невозможно?! - удивился Мартин.
  - Потому что для того, чтобы туда проникнуть, надо попасть на Гваделупу, а для того, чтобы попасть на Гваделупу, надо сначала родиться у Бабушки Филича. А для того, чтобы родиться у Бабушки Филича, надо сначала зайти в сектор окончательного выбора и заре-гистрировать там полный план своих действий, а какой у вас на фиг может быть план, ес-ли вы ещё не принесли Бабушке ром и таким образом не заручились её согласием участ-вовать в вашем плане?
  - Парадокс, - произнёс Шольц.
  - Точно, - подтвердил Скорчер. - Парадокс.
  - Слушай, Скорчер, а какого чёрта ты в таком случае вообще предложил нам помощь? - возмутился Пец.
  -Да уж больно рожи у вас были кислые, - ответил Скорчер. - Хотелось как-то вас при-ободрить.
  - Насколько я понимаю, - заговорил Вань-Цзы, - ситуация такова: нам необходимо проникнуть в президентский дворец президента Гваделупы, но нам нет никакой возмож-ности попасть на Гваделупу, правильно?
  - Примерно так, - кивнул головой Пец.
  - Ну тогда всё проще пареной репы, - продолжил Вань-Цзы. - Мы не можем отпра-виться на Гваделупу, но ведь мы можем отправиться в музей вечности! Там мы найдём президентский дворец и позаимствуем оттуда ящик рома!
  - Не люблю обворовывать музеи, - заметил Шольц.
  - Да мы же для дела! - возмутился Вань-Цзы. - К тому же грамотно используя проек-ционные связи, мы фактически изымем этот ящик из настоящего дворца, а музей вечности опустеет на этот один ящик, лишь отразив его исчезновение из дворца, ведь ящик из музея - есть проекция ящика из дворца, и, изъяв его из одного из этих мест, мы автоматически извлекаем его и из другого.
  - Чушь! - авторитетно заявил Шольц.
  - Причём полнейшая! - добавил Скорчер.
  - Ты конечно специалист пудрить людям мозги, - продолжил Шольц, - но с нами этот номер не пройдёт. Каковы истинные последствия этой затеи?
  - Если говорить честно, не знаю, - пожал плечами Вань-Цзы. - Музей вечности стран-ное место, и каковы будут последствия, предвидеть нельзя. Может они будут катастрофи-ческими, а может никаких последствий и не будет. Как говориться - дело тёмное.
  - Стоит ли так рисковать? - спросил Шольц.
  - Ну, насколько я помню, ещё совсем недавно ты собирался обвязавшись динамитом захватить танкер и стать пиратом! Ты жаждал приключений, и вот пожалуйста - они плы-вут тебе в руки!
  Шольц слегка поморщился:
  - Ну во-первых, тогда я был во власти 'Золотого Глюка', а во-вторых, одно дело от-правиться пиратствовать, а другое связываться с музеем вечности. Как бы самому не стать экспонатом!
  - Что касается 'Золотого Глюка', то ты и сейчас в его власти, - парировал Вань-Цзы, - к тому же в данный момент мы нанюхались эфира и всё это нам просто снится!
  - Да брось ты, Вань-Цзы! - сказал Шольц. - Нам всё 'просто снится', но это ничего не меняет. Совершённое действие неизбежно влечёт последствия. Если в воду кинуть каму-шек, пойдут круги. Какие круги пойдут, если мы обворуем музей вечности?
  - Я не узнаю тебя, Шольц, - удивился Вань-Цзы, - ты ведь всегда был авантюристом! Что на тебя нашло?
  - Что нашло, что нашло, - пробормотал Шольц. - Я ведь не всегда был Шольцем, как впрочем и Шульцем, как впрочем и Жульцем, как впрочем и ещё кое-кем. У меня ведь ко-гда-то был милый дом с зелёной лужайкой, был мой приход и была моя паства, но однаж-ды я захотел приключений и дёрнул за хвост лихо. Теперь моя жизнь - сплошное приклю-чение. Я не жалуюсь, ведь я получил что желал, но что я хотел сказать, так это то, что дёрнуть лихо за хвост легко, а вот последствия могут оказаться непредсказуемыми. Кому как ни тебе это знать, Вань-Цзы, ты ведь не новичок в играх бесконечности.
  - Не новичок, - согласился Вань-Цзы, - но готов рискнуть.
  - Ладно, - сказал Шольц, - дёрнувший лихо раз, не сможет убежать от своей судьбы. Как говориться, семь бед - один ответ. Я с вами.
  Мартин услышав эти слова очень обрадовался, он ведь не знал, что всё это - просто-напросто спектакль, предназначавшийся для его ушей. Шольц и Вань-Цзы любили инсце-нировки. Так, они полагали, их подопечные лучше усвоят материал, нежели пытаться втолковать что-либо напрямую. Из всего сказанного Вань-Цзы на самом деле хотел доне-сти до Мартина лишь ту очевидную вещь, что камень, брошенный в воду, порождает кру-ги. Всего лишь это и ничего больше. А Шольц был верный друг, помощник, и давний со-ратник Вань-Цзы. Вот они и разыграли эту сцену. Мартин немного поволновался, когда шёл спор двух его наставников; в этот момент его взволнованный разум принял переда-ваемую ему информацию и приобщил к общему своду понятий древнего эзотерического знания 'Бой с тенью'. Таким образом задача Шольца и Вань-Цзы была выполнена, и дру-зья с чистой совестью отправились навстречу приключениям.
  
  ***
  
  И вот вновь они стояли на аллее перед величественным зданием с надписью 'Консер-ватория имени Чо'. Мартин вспомнил тот далёкий теперь уже день, когда только сев иг-рать в Нуц, он оказался в этом месте. С ним столько всего произошло с тех пор и воспри-ятие его так было связано пеленой деформации восприятия, что порой он не помнил мно-гого, но тут, стоя возле ступеней, ведущих наверх в музей вечности, с ним случился ред-кий момент, когда он вдруг вспомнил всё. И кто он, и зачем он, и что вообще происходит. Конечно это воспоминание было лишь кратким мигом, и Мартин прекрасно понимал это, поэтому он не пытался что-либо вынести из него, а просто наслаждался им.
  Казалось он, Мартин из прошлого, и он же, но только Мартин из настоящего и воз-можно ещё и он, который Мартин из будущего - сошлись в какой-то одной точке, стоя здесь на аллее, ведущей в музей вечности. А солнце светило точно также, и точно также дул ласковый летний ветер. Впрочем похожее бывало со всяким, просто не каждый это помнит...
  Мартину вспомнилось, как давным-давно, ещё когда он вёл беззаботную жизнь в Рама-Рамирес-Ра, Вань-Цзы давал ему почитать 'Истории большого города', как он это назы-вал. И вот одна из этих историй сейчас пришла на ум Мартину. Звучало это так:
  
  'Такая вот история приключилась - ... а может рассказать чего-нибудь дру-гое? Хорошо. Давайте вглядимся. Забавно, да? Но это делается именно так.
  Зелёная лужайка. Там папа с дочкой. Дочка - совсем ребёнок, едва научи-лась ходить. Синее небо, белые облака, зелёная трава. А вот их глаза. Вот он - взгляд, зацепивший бесконечность. На секунду, на мгновение, взгляд куда-то туда, через облака, куда-то в эту точку, где всё сходится. Взгляд без раздумий - просто взглянул и смотрит.
  Я вас вижу. Вы меня тоже, хоть потом это и будет чем-то мимолётным и за-бытым.
  Только девочка упёрлась в меня взглядом, она видит, но она пленница кар-тинки, а снежный ком растёт и скоро всё затуманится и превратится в расписа-ние в её дневнике.
  А я - всего лишь прохожий, на мгновение увидевший это.
  А теперь уже прохожий - это прохожий, папа девочки - это папа девочки, опускающий глаза на землю, а девочка - это девочка.
  А я - это внимание, побывавшее и там и здесь.
  И всё это объединяет одна точка, в которой мы все вдруг сошлись.
  
  INFINITY.'
  
  Мартину нравились эти истории, хотя он и не совсем понимал о чём они, но когда он их читал, у него возникало какое-то особое чувство. Вот и сейчас, стоя на пороге 'Кон-серватории имени Чо' и вспоминая эту историю, он поймал это чувство, и слившись с ним, сам превратился в тёплый летний ветер, и сделав полный круг над зелёными лугами, вернулся на исходную позицию, и вновь стал Мартином.
  К нему подошёл Шольц, который на этот раз стал тем самым Шульцем, его невиди-мым помощником, который инструктировал его перед началом игры.
  - Пойдём, Мартин, присядем, - пригласил он его, - ребята сами справятся, а мы подо-ждём их здесь.
  Они прошлись по аллее и уселись на ту же самую скамейку, на которой сидели в про-шлый раз. Вань-Цзы, Скорчер и Пец помахали им руками и взбежав по лестнице, вошли внутрь 'Консерватории имени Чо'. Некоторое время Мартин и Шульц просто сидели, на-слаждаясь покоем тёплого летнего дня.
  - Совсем как в тот раз, - наконец сказал Мартин. Шульц согласно кивнул головой.
  - Ну как настроение?
  - Да ничего, нормально.
  - А как тебе шоу?
  - Если ты имеешь в виду Нуц, то я не вполне понимаю какой во всём этом смысл.
  - Просто ты сделал свой выбор и теперь движешься в соответствии с ним.
  - Я сделал выбор?! - удивился Мартин. - Да не делал я никакого выбора! Я просто не-сусь в соответствии с обстоятельствами, словно щепка упавшая в воды горной реки!
  - Но ты ведь не щепка, ты человек, и только от тебя зависит, как ты распорядишься сложившимися обстоятельствами.
  - А как ими можно распорядиться?
  - По разному. Двигаться в соответствии с обстоятельствами - есть искусство. Двигать-ся в соответствии с обстоятельствами не означает, что ты должен болтаться как дерьмо в проруби, это означает, что ты не создаёшь неправильного давления и максимально эффек-тивно используешь импульс, придающий тебе ускорение. Ты лавируешь между обстоя-тельствами, используя их как нечто, порождающее импульсы, которыми ты распоряжа-ешься как движущей силой. Ты сам выбираешь свои цели. Выбрав цель и устремившись к ней, ты неизбежно породишь обстоятельства, сопровождающие твоё путешествие. Весь секрет в том, что обстоятельства надо использовать, а не воспринимать их как благосло-вение или проклятие. Тот кто понял этот секрет, больше не рассматривает обстоятельства как нечто ужасное или нечто прекрасное, он рассматривает их как нечто порождающее давление, благодаря которому движется его лодка.
  - А какая у меня цель?
  - Ты это у меня спрашиваешь?!
  - Ну да. Что-то я не припомню, чтобы я что-то такое намечал, чтобы такая кутерьма завернулась!
  - Когда-то Култ-Уйх-Тай показала тебе главный маяк, может твои интересы теперь лежат в этом направлении, как ты думаешь?
  - Я мало что помню, - сказал Мартин.
  - Но ведь у тебя осталось чувство, правда?
  - Правда.
  - Что это за чувство?
  - Не знаю, но это лежит где-то в сердце.
  Шульц согласно покивал головой.
  - Ты сделал свой выбор, - после недолгого молчания продолжил он, - и этот выбор ве-дет тебя. И от этого тебе не отвертеться.
  - Да что же это за выбор-то такой?! - с досадой воскликнул Мартин. Шульц рассмеял-ся.
  - Ты выбрал свою судьбу, - просто сказал он, - и теперь только от тебя зависит на-сколько далеко ты сможешь пройти по пути своего предназначения.
  - Что такое Нуц? - вдруг неожиданно для самого себя спросил Мартин.
  - Один мой знакомый, - сказал Шульц, - говорил, что суть всего происходящего - битва. Всё остальное - лишь антураж. Элементы картины боя. Он охарактеризовал смысл Нуца, как битву, в которой игрок должен раскрыть все грани самого себя. Так это или как-то иначе, тебе предстоит узнать самому.
  - Твой знакомый, - пробормотал Мартин, - угу. А как ты думаешь - что это такое?
  Шульц как-то неопределённо пожал плечами и сказал:
  - Лично я считаю, что всё это танец, но кто я такой, чтобы что-то считать?
  - Танец?
  - Да, танец. Танец Силы.
  - Как это? - спросил Мартин.
  - А вот так, слушай:
  
  Где-то в бесконечности есть такое место:
  Озеро энергии. На берегу озера, под деревом, сижу я. Это моё место силы в этой энергетической вселенной. Из этого озера я черпаю силу и смотрю в зер-кало мира. Я там всегда. Сижу и смотрю в воды волшебного озера, смотрю как течёт Бесконечность, Дух, Сила.
  На этом месте силы я буду танцевать свой главный танец. В этом танце бу-дет рассказано всё, чему я был свидетелем и обо всех битвах силы, в которых я участвовал. В этом танце мы будем слиты воедино - Я и Сила.
  И земля будет дрожать.
  
  Шульц замолчал, а Мартин сидел завороженный неожиданной силой его слов.
  - Кто ты? - наконец спросил он у Шульца.
  Шульц рассмеялся и кивком головы показал на музей. Мартин взглянул туда и увидел, что из музея выбегают его друзья. В руках у Вань-Цзы и Скорчера был ящик гваделупско-го рома, а под мышкой у Пеца находился свёрнутый в трубку коврик.
  - Смываемся! - крикнул Вань-Цзы. - За нами погоня!
  
  ***
  
  Шольц с Мартином вскочили со скамейки и рванулись в сторону музея.
  - Скорее! - крикнул Пец разворачивая ковёр. - Сюда!
  - За нами гонятся крылатые блестянки! - крикнул Вань-Цзы.
  - Пришлось спиздить ковёр-самолет! - добавил Пец. - Давайте, забирайтесь скорее!
  Друзья вскочили на ковёр-самолет и взмыли в воздух. Тотчас из двери музея вылетела стая крылатых блестянок и понеслась вслед за ними.
  Крылатые блестянки с виду представляли из себя маленьких собачек породы карлико-вый пинчер, но только с крыльями. Во время полёта крылатые блестянки ни на мгновенье не прекращали истерично лаять.
  - Вот твари! - ругнулся Вань-Цзы.
  - Что происходит? - спросил Мартин, крепко вцепившись в ковёр и перебарывая под-ступающую тошноту. - Что это за блестянки такие?
  Ковёр сделал крутой вираж, и Мартин почувствовал, как внутри у него всё обрывается.
  - Крылатые блестянки - враги хронов! - выкрикнул Вань-Цзы.
  - Боже мой, - пробормотал Мартин, - каких ещё хронов?!
  - Хроны - это хронические алкоголики, - пояснил Вань-Цзы, - а мы вторглись в сферу их интересов!
  - Каких интересов?! - простонал Мартин, пытаясь приклеиться к ненадёжной, колы-хаемой потоками воздуха, поверхности ковра-самолёта.
  - Как каких интересов? - удивился Вань-Цзы. - У хронов одни интересы - бухло!
  - А мы-то тут причём?!
  - Как причём?! - опять удивился Вань-Цзы. - Мы же ящик бухла сперли! Блестянки думают, что мы - хроны, предпринявшие отчаянную вылазку, и будучи непримиримыми врагами хронов, они кинулись вслед за нами. Очень настырные твари!
  - Вот это-то я и имел в виду, - сказал Шольц, - когда говорил про непредсказуемые последствия.
  - Ну и ну! - только и смог вымолвить Мартин. - А почему они враждуют? - немного подумав спросил он.
  - О, это давняя история, - принялся объяснять Вань-Цзы, - она уходит корнями в те давние времена, когда земля была ещё круглая, а реки были не загажены...
  - Кончай, Вань-Цзы, - сказал Шольц.
  - Как скажете, - безразлично пожал плечами Вань-Цзы.
  Одна из крылатых блестянок сделала резкий рывок и вцепилась зубами в край ковра-самолёта. Вслед за ней рванулась ещё одна и ещё одна, и вот уже вся стая набрала воздух в лёгкие и приготовилась к рывку.
  - Скорчер, газу! - закричал Вань-Цзы сидевшему на газульке Скорчеру.
  Скорчер дал газу, и ковёр стал набирать ускорение. Уши у вцепившейся в ковёр бле-стянки затрепетали как флаги на ветру. Стая сделала рывок, но опоздала - их зубы щёлк-нули в сантиметре от ковра, а также случился казус - несколько блестянок ненамеренно укусили свою соплеменницу, вцепившуюся в край ковра, за жопу. Та с визгом отцепилась и улетела в неизвестном направлении. Погоня продолжалась.
  - Приготовиться к мёртвой петле! - скомандовал Шольц.
  - О, боже! - простонал Мартин. Его тошнило и очень хотелось слезть, но слезть было некуда.
  Ковёр попал в воздушную яму, и друзья лишившись опоры чуть не разлетелись в раз-ные стороны, ящик гваделупского рома тоже чуть было не вылетел за пределы ковра, но Пец чудом сумел его удержать. Вслед за ними в воздушную яму провалилась и банда крылатых блестянок.
  - Давай! - скомандовал Шольц.
  Вань-Цзы потянул на себя переднюю часть ковра, а Скорчер до максимума выжал га-зульку. Ковёр с рёвом стал вскарабкиваться в синее небо. У Мартина заложило уши, и он съел барбариску. Блестянки, попав в воздушную яму, замешкались, и упустив нить пого-ни, некоторое расстояние по инерции пролетели вперёд. Когда они очухались, ковёр-самолёт уже входил в радиус мёртвой петли.
  - Айн, цвай, драй! - закричала главная блестянка и вся стая взмыла вверх.
  - Тангаж девятнадцать! - скомандовал Шольц.
  - А что это такое? - спросил Вань-Цзы.
  - Не знаю, - ответил Шольц.
  - А зачем тогда говоришь?! - возмутился Вань-Цзы.
  - Чтобы поддержать боевой дух! - ответил Шольц.
  Вань-Цзы пробормотал какое-то ругательство и ещё сильнее потянул на себя передний край ковра. Ковёр стал приближаться к верхней точке мёртвой петли, и друзья оказались верх ногами относительно поверхности земли.
  Мартин хотел было съесть ещё одну барбариску, но передумал. В это время крылатые блестянки, просчитав траекторию полёта ковра, бросились наперерез.
  - Не успеем, - сказал Скорчер.
  - Точно, - подтвердил Шольц, - было ясно, что траекторию полёта уже не изменить, а блестянки мастерски заходили на точку их выхода из мёртвой петли. Скорчер принялся петь 'Аве Мария'.
  И в этот миг случилось чудо. Мартина вытошнило, и его блевотина (извиняюсь за вы-ражение, не знаю как это ещё назвать) шлёпнулась прямо на стаю крылатых блестянок и залепила им глаза. Крылатые блестянки хаотично заметались, в стае началась паника. Со-слепу они стали бросаться друг на друга и остервенело кусаться. Произошла жуткая, мож-но даже сказать жутчайшая, свара.
  В это время друзья вышли из мёртвой петли и полетели дальше, оставив свору деру-щихся блестянок далеко позади.
  - Вроде пронесло, - выдохнул Скорчер.
  Вскоре они подлетели к пещере Бабушки Филича.
  - Давайте, дуйте, - сказал Шольц, - мы с Вань-Цзы подождём вас снаружи.
  - О, ребята! - воскликнула Бабушка Филича, когда Мартин, Пец и Скорчер ввалились в пещеру. - Бухло при вас?
  Мартин и Пец поставили перед ней ящик рома.
  - Отлично! - сказала Бабушка Филича. - Садитесь, погрейтесь у огня.
  Друзья расселись вокруг костра и принялись греться.
  - А это что за хрень? - спросила она указывая на ковёр-самолет.
  - Ковёр-самолёт, бабуля, - сказал Скорчер.
  - Это в масть! - протянула Бабушка Филича. - Будет на чём до Пхапала добраться!
  - И будет чем накрыться, сидя у столба, - добавил Пец.
  - Точно, сынок, - сказала Бабушка. - Ковёр вы спиздили не зря. Предлагаю вспрыс-нуть это дельце!
  Скорчер вытащил бутылку рома и распечатав её, торжественно вручил Бабушке Фили-ча. Бабушка сделала первый глоток и пустила бутылку по кругу.
  Это был прекрасный вечер. Огонь костра слегка потрескивал, бутылка рома кочевала по кругу, лилась тёплая, непринуждённая беседа. Когда бутылка наполовину опустела, Бабушка Филича принялась рассказывать такие уморительные истории, что друзья бук-вально валились на пол от хохота и ползали на карачках, держась за животы. Из глаз у них текли слёзы.
  - Вот такая вот фигня, ребятки! - подвела итог Бабушка Филича, когда вечеринка по-дошла к концу. - Так что выбирайте сами свою судьбу, или другие это сделают за вас, как верно подметил один чувак!
  - А кто они - эти другие? - спросил Мартин.
  - Это не разговор сегодняшнего дня, - сказала Бабушка. - Но когда наступит подхо-дящий момент, мы поговорим и об этом. Но в любом случае это случиться не раньше, чем ты попадешь в город магов.
  - Куда? - удивился Мартин.
  - Тссс... - сказала Бабушка Филича приложив палец к губам. - Не будем заглядывать слишком далеко. Всему своё время. А теперь идите.
  - Спасибо, Бабушка! - поблагодарили её друзья и отправились в сектор окончательно-го выбора.
  
  ***
  
  Сектор окончательного выбора оказался комнатой, похожей на центр управления кос-мическими полётами. Компьютеры, мониторы, клавиши, кнопки и ещё чёрт знает что.
  Пец, ничуть не теряясь, тут же уселся за компьютер и попросил у Мартина рукопись. Тот достал её из рюкзака и протянул Пецу.
  - Что ты будешь делать? - спросил он.
  - Надо зарегистрировать наш план, - ответил Пец, набирая текст с проворством опыт-ной машинистки.
  Вань-Цзы с Шольцем тут же уселись за соседний стол играть в компьютерные танчи-ки, и из их угла стали доноситься крики:
  - Держи фланг! Фланг держи!
  - Они рвутся к курице!
  - Держи фланг!
  - Меня убили!
  - Фланг держи!
  - Какой фланг, меня убили!
  - Они рвутся с центра, иди наверх!
  - Не могу, я застрял!
  - Они сейчас убьют курицу!
  - Пиздец...
  - Слушайте, кончайте орать, вы меня сбиваете! - закричал Пец. - Я в план записал, что они сейчас убьют курицу!
  - Надо быть повнимательнее, - сказал Шольц.
  - Идите в жопу, - отмахнулся Пец.
  Он принялся сосредоточенно печатать. Мартин изредка поглядывал ему через плечо, наблюдая, как на экране компьютера появляется текст рукописи-подсказки. Когда Пец до-брался до последних строк, на которых рукопись обрывалась, Мартин призадумался.
  - На заброшенном шоссе ? 14, - стал читать он вслух, - друг напротив друга стояли двое. Ветер вздымал облака пыли, закручивал их в небольшие смерчи и гнал по пустыне в сторону заходящего солнца, своим тяжелым, багрово-красным светом, превращавшим пейзаж в нечто схожее с пейзажами Марса, запечатлёнными известным фотохудожником Жан-Полем Тестю.
  Он немного постоял в глубокой задумчивости, затем произнёс:
  - Странно. Эти строки... Это как дежа вю. Странно, что я не обратил на это внимание, когда впервые прочитал рукопись-подсказку, но сейчас мне эти строки кажутся такими знакомыми, словно я был там...
  - Словно я был там, словно я есть там и словно я буду там, - пробормотал Пец.
  - Что? - спросил Мартин.
  - Да ничего, это я так. Теперь осталось несколько формальностей. Ты рукопись где по-лучил?
  - В клубе одном, официант принёс.
  - Что за клуб?
  - 'Тимонин Олег Григорьевич'.
  Пец застучал по клавишам.
  - Что ты делаешь? - спросил Мартин.
  - Отсылаю рукопись, чтобы ты смог её получить.
  - Как это?
  - Вот так это. Имя официанта, передавшего рукопись?
  - Официант-универсал Игорь Карлов.
  - Отлично! - сказал Пец, занося данные в компьютер. - Агентурная кличка Карлова?
  - Я уж не знаю, насколько она агентурная, но вроде бы Индеец.
  - Ин-де-ец, - по слогам произнёс Пец, щёлкая по клавишам.
  - Пароль?
  - Я знаю тайну трёх Нанабов! - отчеканил Мартин.
  - Отзыв?
  - Плеханов!
  - Вторичный пароль?
  - А что это?
  - Ну, если выйдет заминка с основным паролем, можно будет использовать вторичный пароль.
  - Не знаю, - пожал плечами Мартин. - Мы вообще-то эту рукопись купили без всяких паролей.
  - Купили так купили, - сказал Пец. - Как скажешь, так и будет. Здесь ты сам устанав-ливаешь правила игры. Сколько?
  - Что сколько?
  - Заплатили сколько?
  - Пятьсот, плюс ещё пятьсот, плюс сто монет, чтобы позвали Индейца и плюс ещё пятьсот.
  - Угу. Есть ещё какие-нибудь добавления-убавления-замечания-изменения?
  - Есть, - сказал Мартин. - Пусть Индеец произнесёт ключевую фразу: 'Поскольку я задался целью купить себе золотые часы 'Омега', лишние деньги мне не помешают', и пусть он спрячет деньги в носок!
  - Окей! - воскликнул Пец, ловко перебирая пальцами по клавишам. - Ну, вроде гото-во. Отправляем?
  - Отправляем!
  Пец шлёпнул указательным пальцем по клавише 'Enter', и послание помчалось в про-шлое Мартина - прямо в ночной клуб 'Тимонин Олег Григорьевич'.
  - Теперь зарегистрируем гваделупский вариант, - сказал Пец.
  Он ввёл необходимые данные, затем компьютер выдал ему точную дату его изгнания, Пец что-то уточнил, что-то добавил, что-то зафиксировал, что-то изменил, написал пись-мо Луриху, набросал варианты своей речи, затем что-то опять переделал и наконец, напе-чатав строки: 'И сохраняя поразительнейшее хладнокровие, Пец удалился', он зарегист-рировал свой план.
  - Ну, всё! - довольно потирая руки, сказал он. - Теперь можно рождаться!
  Он снял телефонную трубку и закричал:
  - Алле! Примите пароль! Примите пароль! Алле!
  - Кто на шнурке?! - раздался свирепый голос.
  - Алле, примите пароль!
  - Кто на шнурке, твою мать?!
  - На Гваделупе сейчас тревожно, - запел Пец. - Там бомбы рвутся постоянно. Ну чем мы можем помочь ей, мы с Марьей Ивановной ?
  - Говори пароль, сволочь!
  - Говорю по буквам: эМ-Вэ-Дэ.
  - Какое ещё, на хрен, Дэ-Эл-Тэ?
  - Нет, не Дэ-Эл-Тэ, а эМ-Вэ-Дэ!
  - Какое Дэ-Дэ-Тэ? Вы куда звоните?
  - Алле! Меня хорошо слышно?
  - Слушай, ты зачем сюда звонишь?!
  - Примите пароль, не бросайте трубку!
  - Какой король, какая губка?! Кто вы такой, что вам нужно?!
  - Алле, я Нащупыв, не бросайте трубку!
  - Но Нащупыв - это я!
  - Алло, Нащупыв?
  - Нащупыв, Нащупыв, а ты вот что за птица?
  - Это Пец!
  - Какой Пец?
  - Ну как какой - обыкновенный!
  - Слушайте, гражданин, кончайте морочить мне голову! То вы мной называетесь, то каким-то Пецем! Хотелось бы узнать, как у вас хватило наглости позвонить мне и мной же представиться! У вас что - не все дома?
  - Послушайте, Нащупыв! Это я - Пец!
  - Пец?
  - Да, Пец!
  - Пец, ты где?!
  - Я родиться собираюсь, прими пароль!
  - Ну, давай, диктуй, я записываю!
  - эМ...
  - эН?
  - эМ!
  - эН?
  - эМ! Михаил! Мэ, понимаешь?
  - Михаил, дальше...
  - Вэ...
  - Бэ?
  - Вэ! Василий!
  - Вэ. Записал.
  - Даю третий знак - Дэ, Даня.
  - Тэ, Таня?
  - Нет, Дэ, Дмитрий...
  - Тэ, тритий?
  - Какой тритий! Дэ! Демидов!
  - Демидов Дэ?
  - Да, Дэ!
  - Демидоф или Демидов, я не расслышал? Фэ или Вэ на конце?
  - На конце Вэ - Василий!
  - Ага. Ну что ж, всё сходится. Знаю такой пароль. Даю отмашку.
  Зазвучал обратный отсчёт времени: десять... девять... восемь...
  - Ребята, все становитесь в центр! - закричал Пец.
  Друзья встали в центр комнаты и взялись за руки.
  - Чтобы было не так страшно, кричите 'У', - предупредил Пец.
  - Мне уже ничего не страшно, - сказал Скорчер, - я ведь уже родился!
  В этот миг голос произнёс: 'Один... Ноль... Пуск!' Пол под друзьями провалился, и они полетели вниз, набирая страшное ускорение. Все они в ужасе кричали: 'У-У-У!' Ле-тели они так долго и так быстро, что чуть было не сошли с ума. Выручало их только то, что они кричали, а так бы точно сошли с ума. Но вот они стали приближаться к какой-то точке, точка росла и наконец превратилась в дверь с надписью 'РОЖДЕНИЕ'. С треском влетели они в эту дверь и кубарем вкатились в пещеру Бабушки Филича.
  - Слово! - скомандовала Бабушка.
  - ОТГЫГРЫЖЦГ! - отчеканил Пец.
  - ОТГЫГРЫЖЦГ! - выкрикнул Мартин.
  - Я уже в дамках, но всё равно ОТГЫГРЫЖЦГ! - закричал Скорчер.
  - ОТГЫГЫРЫ́ЗГЫЧ! - выпалил Вань-Цзы, затем взглянул на Шольца и добавил: - ГЫГЫРЫ́ЗГЫЧ - ГЫГЫРЫ́.
  - Хорошо хоть не ОТГЫГЫРЫ́ЖИЧ, - нахмурилась Бабушка Филича, - а то некото-рые вообще выкрикивают невесть что, КРЕЙЗИЖЛТЫЫЫ́ЖИЦ например или ещё что-нибудь в этом духе.
  - Мы сдаёмся, - сказал Шольц.
  - Ещё бы, - усмехнулась Бабушка. - Сами выйдете или помочь?
  - Сами, - кивнул Вань-Цзы.
  - Вон через ту дверь, - показала Бабушка Филича на дверь с надписью 'Сектор 18 дробь 16'. Вань-Цзы с Шольцем вышли, а Мартин, Пец и Скорчер несмело переминались с ноги на ногу.
  - Вы чего, хрычи, озверели вконец? - сурово спросила Бабушка Филича. - Вы кого сюда притащили?
  Друзья стояли, потупив взор, и не знали, что ответить.
  - Ладно, засранцы, не кручиньтесь. Идите с богом. В назначенный час я буду сидеть, накрывшись ковром-самолётом на главной площади Пхапала, как договорились.
  Друзья обрадовались как дети и, подпрыгивая, побежали к выходу из пещеры.
  - С днём рождения, детки! - крикнула им вслед Бабушка Филича.
  - Спасибо, Бабушка! - откликнулись они и, выйдя из пещеры, оказались на океанском побережье.
  
  ***
  
  Следующие два дня друзья провели, преодолевая расстояние от пещеры Бабушки Фи-лича до Пхапала. По дороге они пели песни и пили крюшон, делавший их бесстрашными. Правда, ночью потерялся Скорчер. Наконец Мартин и Пец прибыли в Пхапал.
  - Теперь наши дороги расходятся, - сказал Пец. - У меня свои дела - у тебя свои. Мне надо разобраться с заговором, а тебе выяснить, куда уплыли твои прибамбасы.
  - Куда мне идти? - спросил Мартин.
  - Судя по паролю, тебе надо найти трёх Нанабов и Плеханова. Живут они в Крачках. Иди всё время на запад и попадёшь туда уже к вечеру.
  - А где тут запад? - спросил Мартин.
  - А хрен его знает, - сказал Пец и ушёл.
  Несколько недель Мартин искал запад. Он пытался ориентироваться по мху, растуще-му на деревьях, по полёту птиц, по расположению незнакомых звёзд на незнакомом небе, но всё было тщетно. Он пытался сделать самодельный компас, но ничего у него не вышло. Он пытался следить за ветром, но окончательно запутался. И вот к исходу третьей недели он всё-таки решился спросить где тут запад у случайного прохожего.
  - А вам зачем? - поинтересовался прохожий.
  - Мне нужно в Крачки, - ответил Мартин.
  - Чур меня, чур! - вскрикнул прохожий и убежал.
  И опять начал скитаться Мартин, и не было ему утешения. Так прошёл год. У него вы-росла борода. Прошёл ещё один год и борода выросла ещё больше.
  Но вот однажды в ночи он услышал жуткий хохот. И Мартин понял, что так смеяться могут только три Нанаба. Он опрометью кинулся на звук душераздирающего хохота и на-ткнулся на Плеханова. Оказалось, что это смеялся он, а не три Нанаба. Три Нанаба тоже смеялись, но немного в стороне, и хохот их был не таким жутким.
  - Я знаю тайну трёх Нанабов! - выпалил Мартин.
  - Да ну?! - воскликнул Плеханов.
  - Что значит 'да ну'! - удивился Мартин - Вы же должны сказать мне отзыв!
  - Да ну?! - опять сказал Плеханов.
  - Да что вы, товарищ Плеханов, заладили 'да ну, да ну'! Скажите отзыв наконец, а то я нервничаю!
  - Отзыв - 'Плеханов'! - произнёс Плеханов.
  - Слава богу! - воскликнул Мартин, вытирая со лба капельки пота.
  - Мы, материалисты, в бога не верим! - сказал Плеханов.
  - А во что вы верите? - спросил Мартин.
  - Лёнина знаешь?
  - Нет.
  - Что, и не слыхал даже?
  - Не слыхал.
  - И про краснопёрых не слыхал?
  - Не слыхал.
  - Ну ты и валенок. Ну ладно, слушай:
  
  Есть во вселенной так называемые материалисты. Своим сознанием они порождают неодушевлённую материю, хотя лично я считаю, что ничего они не порождают, а лишь структурируют. Это, надеюсь, тебе известно?
  - Ну, вообще-то, я слышал несколько иную версию.
  - Насрать на то, что ты слышал. Так вот краснопёрые - материалисты. Они летают по вселенной и ищут где-бы понаматериализовывать всяких подвалов.
  - Подвалов?
  - Да, подвалов. Они любят подвалы, потому что там можно вершить тёмные дела. Соз-нание краснопёрых по своей природе чрезвычайно преступно, это я знаю не понаслышке, я ведь и сам считался краснопёрым, пока не поругался с Лёниным. Еле убежал, кстати. Теперь вот на Гваделупе живу. Так вот - сознание их преступно, и нету им дороги в рай.
  - Какой же может быть рай, если краснопёрые неверующие? - удивился Мартин.
  - В том-то и загвоздка. Рая никакого в их представлении нет, но есть вечная или, если не вечная, то приближенная к этому понятию, жизнь.
  Материалисты считают, что сознание, являющееся некой энергетической структурой, можно сохранить и после физической смерти тела, не нарушив целостности этой структу-ры. Но для этого сознание надо определённым образом укрепить, иначе оно во время смерти распадётся. Скажу по секрету, что краснопёрые очень боятся смерти. Они изучали вопрос сохранения структуры сознания после смерти и натолкнулись на тот факт, что в некоторых случаях у людей, сумевших укрепить своё сознание, после смерти не распада-ется тело. Нетленные мощи святых, мистиков - в принципе неважно как их называть - яв-ляют собой пример того, о чём я говорю. Краснопёрые, как в свое время и фараоны, оза-боченные схожими проблемами, в смысле поиска рецептов сохранения личностного само-осознания после смерти, решили прыгать от обратного и приняли допущение, что если после смерти не позволить телу распасться, то и сознание не распадётся. И вот тогда мой краснопёрый брат, воплотившийся в человеческое тело и взявший себе гордое имя Лёнин, повелел забальзамировать себя после смерти, дабы сознание его не распалось, и он бы смог и дальше летать по вселенной и творить свои краснопёрые дела! Так и лежит он те-перь забальзамированный в Мавзолее на Красной Площади.
  Вот такая, блин, тайна фараонов. А ты орёшь тут: 'Я знаю тайну трёх Нанабов, я знаю тайну трёх Нанабов'! Да ни хрена ты не знаешь!
  - А почему они не укрепляли сознание, как это делали те другие, про которых вы го-ворили? - после непродолжительного молчания поинтересовался Мартин.
  - Мрачные они были ребятки, эти краснопёрые, - ответил Плеханов. - Фантазии у них были мрачные и делишки мрачные. Закрыта им была дорога на небо, а помирать не хоте-лось. Да и если говорить честно, страшного суда они уж больно опасались - суеверия ко-нечно суевериями, но вдруг всё же ответить придётся? Вот и маялись бедолаги, всё изо-бретали, как бы отвертеться.
  - Да уж, воистину, мир кишит тайнами! - воскликнул Мартин. - Вы, я вижу, человек образованный, не могли бы вы мне помочь в одном пустяковом вопросе?
  - Зависит, - ответил Плеханов. Увидев лёгкое недопонимание на лице Мартина, он до-бавил: - Так выражался один мой друг из Латинской Америки. Я его спрашиваю: 'Абра-хам, как ты думаешь, Харольд даст нам денег в долг?', а он отвечает: 'Зависит'. Вот так мы и общались.
  - Угу, - сказал Мартин. - Понятно.
  - Что тебе понятно?
  - Всё, что вы сказали, мне кристально ясно.
  - Сомневаюсь, - покачал головой Плеханов.
  - Я тоже, - сказал Мартин, - но это ведь не повод, чтобы прекращать мои поиски, как вы считаете?
  - Не повод, - согласился Плеханов.
  - Послушайте, товарищ Плеханов, а у вас тоже преступное сознание?
  - Ну что ты, нет конечно. Я ведь не настоящий Плеханов, а лишь счастливый облада-тель аналогичной фамилии. Хотя в душе я тоже революционер. Вот спутался с тремя На-набами, плету нити заговора и вообще мучу воду по возможности.
  - Но зачем вам это надо? - удивился Мартин.
  - Мал ты, сынок, да глуп ещё, - ответил Плеханов. - Знаешь ли ты, что такое мятежная душа?
  - Нет, - ответил Мартин.
  - Вот то-то и оно.
  Наступило долгое молчание. Плеханов достал папиросу и сев на корточки закурил. Временами ночную благодать разрывал хохот трёх Нанабов.
  - Хорошо тут у вас на Гваделупе, - наконец нарушил молчание Мартин.
  - Да уж не хуже чем в Мытищах! - сказал Плеханов, туша о землю окурок. - Ну ладно, выкладывай, зачем пришёл?
  
  ***
  
  А в это время, в строго засекреченном здании разведуправления 'Ай-Ти-Эн инфор-масьютикл', шеф разведки и правая рука Альвеца Шкробот, имел беседу со своим давним другом Шрайбикусом.
  - Какое у тебя мнение? - спрашивал Шкробот.
  - Лох.
  - Думаешь?
  - Уверен.
  - Давай посмотрим ещё раз, - сказал Шкробот. Он щёлкнул пультом дистанционного управления и на большом проекционном экране пошла запись интервью Мартина на пят-надцатом открытом канале.
  - Смотри, стреманулся садиться за стол, - кивнул Шрайбикус в сторону экрана, - ре-акция спонтанная, телесная. Смотри как вопросительно смотрит на Култ-Уйх-Тай. Про-фессионал так не реагирует.
  Шкробот ничего не ответил и продолжал внимательно смотреть на экран. Мартин да-вал интервью, а Шкробот изучал его жесты, реакции, интонации, взгляд. Когда запись за-кончилась, шеф разведки отмотал её на то место, где Шрайбикус спрашивал Мартина о ключах и ещё раз просмотрев этот эпизод, сказал:
  - Поиски ключей должны стать для него сюрпризом, вот говнюк! Аттракцион Мартин Пец и его волшебные сюрпризы, бля! Темнила хуев. В дверь ему сначала видите ли упе-реться надо! Сучок корявый.
  Шрайбикус подобострастно улыбнулся, а Шкробот вновь пустил запись. На экране ре-портер спрашивал у Мартина, приходилось ли тому раньше бывать на Гваделупе. Шкро-бот опять принялся внимательно смотреть как Мартин полуприкрыв глаза сидит, еле за-метно раскачиваясь взад-вперёд, затем резко выпрямляется и выкрикивает:
  - ОТГЫГРЫЖЦГ!
  - А это что, тоже спонтанная реакция? - спросил Шкробот.
  - Конечно! - убеждённо ответил Шрайбикус
  Шкробот недовольно покачал головой. Не нравилось ему всё это. Все эти туманно-расплывчатые ответы ему не нравились, рожа этого поганого Мартин-Пеца ему не нрави-лась и особенно не нравилось то, что он никак не мог понять: то ли этот говнюк Пец про-сто везучий придурок, то ли он чего-то там хитрит, падла. И хотя всё указывало на первый вариант, было шефу разведки как-то неспокойно. Что-то его настораживало.
  - Что это за поебню он тут несёт про какую-то тайную стратегию? - возмутился Шкробот когда Шрайбикус спросил Мартина о стратегии. - Какими ещё на хуй секретами ему неразумно делиться? Какие у него на хуй могут быть секреты?! Тоже мне, граф Мон-те-Кристо, бля!
  - Гонит, - заявил Шрайбикус. - Он в обычном состоянии даже не помнит что такое Нуц! Какая тут может быть стратегия?!
  Шкробот встал и прошёлся из стороны в сторону:
  - Он ловко от нас ушёл с Рама-Рамирес-Ра.
  - Ну во-первых не так уж и ловко, а во-вторых ему просто повезло.
  - Может быть, - согласился Шкробот, - но он изловчился.
  - Жить захочешь, ещё не так изловчишься, - сказал Шрайбикус.
  - Это правда, - согласился Шкробот. - Однако меня настораживает как толково он ус-пел скинуть скипетр с державой. Пока мы сообразили, что здесь к чему, их уже унесло.
  - Дуракам везёт, - вновь пожал плечами Шрайбикус.
  - Эмиль то же самое говорит, но у меня всё же остаются кое-какие сомнения. Ведь пе-репроецировался же он через Хватангу!
  - Его вытащил Вань-Цзы, сам бы он никуда не перепроецировался.
  Шкробот опять с сомнением покачал головой и продолжил:
  - Потом они отправились на дальние астероиды в 'Тимонин Олег Григорьевич'. А от чьей конторы это заведение, ты и сам знаешь. Здание полностью экранировано, и мы не смогли снять никакой информации. Спрашивается - что делал обычный простак в здании, принадлежащем разведгруппе 'Зловредный Старикашка Фрэнсис Джулиус и Его Косми-ческие Компаньоны'?
  - У Шольца и Вань-Цзы большие связи. Они должны были его как-то спрятать, вот они его и спрятали.
  - Может быть, может быть, - пробормотал Шкробот и впал в глубокую задумчивость.
  - Вы выяснили, куда уплыли скипетр и держава? - прервал его раздумья Шрайбикус.
  - Да. Прибамбасы ушли через ворота пятого сектора искривлённого пространства и водами космической реки Нубе были доставлены в один из городов магов.
  - Вы знаете их точные координаты?
  - Нет. После того как они пересекли границу Сфинксов, мы потеряли их из виду. Те-перь они в зоне их влияния.
  - Да уж, эти зверюги прибамбасы вам не отдадут, скорее замучат своими дурацкими загадками.
  - Это точно, - сказал Шкробот. Похоже теперь только сам Мартин сможет разыскать свои предметы в городе магов, он и больше никто. А мы его пропасём.
  - Окольцевать хотите?
  - Разумеется. Всё как обычно.
  - А как вы собираетесь это сделать? Насколько я знаю, он сейчас на Гваделупе. Вы сняли код высокочастотной линии, по которой он ушёл на Гваделупу?
  - Мы знаем, что он отстрелился из кабинок перемещения и вошёл в сектор 4-А дубль восемь, дальнейшее раскодирование невозможно, потому что это предварительные секто-ра гваделупцев, а они нас на свою территорию не пускают.
  - Значит через линию его не перехватить.
  - Через линию нет. Нужна встреча тет-а-тет. Шкробот закурил сигару и стал расхажи-вать по кабинету взад-вперёд. - Конечно на саму Гваделупу нам не попасть, - продолжил он через некоторое время, - но сумеречные зоны являются нейтральными территориями. Вот там мы и встретимся.
  - А где на Гваделупе сумеречная зона? - поинтересовался Шрайбикус.
  - Шоссе ? 14, - ответил Шкробот и выпустил облако густого дыма.
  
  ***
  
  Кое-что из переписки 'Ай-Ти-Эн информасьютикл':
  
  ТЕЛЕФОНОГРАММА:
  Просим установить имя и координаты параллельной личности чёрного короля Альве-ца, имеющей возможность доступа в сумеречную зону, расположенную на территории Гваделупы и носящую название 'Шоссе ?14'.
  
  Подпись: рядовой Шкраберик.
  
  ОТВЕТНАЯ ТЕЛЕФОНОГРАММА:
  
  Параллельная личность чёрного короля Альвеца установлена. Имя ему - Кызя; коор-динаты всё те же, что и прежде.
  
  Подпись: рядовой Шкруберик.
  
  ***
  
  - Понятно, - сказал Плеханов, когда Мартин закончил свой рассказ. - Это тебе надо к трём Нанабам обратиться, думаю они смогут тебе помочь. Иди на звук хохота и набре-дёшь на них.
  - А как мне им представиться, может пароль какой нужен или что ещё? - поинтересо-вался Мартин.
  - Да нет, - ответил Плеханов, - ничего не нужно. Они тебя по перстенькам признают.
  Мартин пошёл на звук хохота и вскоре набрёл на логово трёх Нанабов. Логовом трёх Нанабов был старинный дом, украшенный колоннами. Белоснежная лестница вела наверх, в самое сердце логова. Мартин немного оробел, ступив на её мраморные ступени. Волны нечеловеческого хохота выплёскивались из дома на улицу, заставляя шевелиться волосы на голове Мартина. Ещё никогда ему не было так жутко. Необъяснимый страх сковал его тело, но преодолевая спазмы в животе, он всё-таки двинулся наверх по ступеням.
  Теперь ему самому казалось, что его заявление 'я знаю тайну трёх Нанабов', было че-ресчур опрометчивым, хотя он всего-навсего произнёс пароль. Однако сейчас он вдруг испугался, что его призовут к ответу, а ответить-то ему будет нечего.
  - Прав Плеханов, - пробормотал он про себя, - ни черта я не знаю. И чё я в натуре ра-зорался?! Сейчас как придётся за базар ответить, мазефака, и что я скажу?!
  В это время очередная волна особо ужасающего хохота вылилась из дома, заставив Мартина содрогнуться до самых основ своего существа.
  - А издалека не так страшно, - заметил он продолжая своё восхождение. - Слава богу я не робкого десятка, а то давно бы уже со страху сдох!
  Но вот лестница кончилась, и Мартин, толкнув массивную дверь, вошёл внутрь дома.
  Он вошёл и тут всё понеслось, словно он ступил на бешено вращающуюся карусель. Вокруг замелькали обрывки картин, теней, слов, звуков, музыки, смеха. Пол ходил ходу-ном, и Мартину стоило больших трудов удержаться на ногах. Тут из бешено вращающе-гося ветра стали вылетать отдельные элементы, как то: окна, стены, пол, потолок, столы, стулья и тэ дэ и тэ пэ. Всё это собралось в целостную картину, и Мартин оказался в про-сторном зале, посреди которого стоял стол, а за столом сидели три Нанаба.
  - Здравствуй, Мартин, - сказали Нанабы.
  - Здравствуйте, Нанабы, - сказал Мартин.
  - Знаешь ли ты, зачем ты здесь?
  - Я здесь затем, чтобы задать несколько вопросов, - произнёс Мартин.
  - Ты здесь не просто для того, чтобы задать несколько вопросов, - сказали Нанабы. - Ты здесь для того, чтобы получить несколько фрагментов головоломки. Ты понимаешь о чём идёт речь?
  - Да, - сказал Мартин.
  - Тогда задавай, - сказал Нанаб, который сидел слева.
  - Я хочу разузнать про мужичка, который вроде как спит, но на самом деле ни хрена не спит, - сказал Мартин.
  - Хоти, - сказал Нанаб.
  - А вы никакой информацией поделиться не можете?
  - А чего тут делиться, ты же его сам видел, вот у него бы и порасспросил.
  - Как видел? - заволновался Мартин. - Когда?
  - Ну ты, блин, даёшь! - сказал Нанаб, сидевший посередине. - Ты чего, совсем не со-ображаешь что вокруг тебя происходит?
  - Да нет, - сказал Мартин, - соображаю конечно, но не до конца.
  - Два конца, два кольца, посередине бублик, - сказал Нанаб, сидевший слева.
  - Ты Плеханова видел? - спросил Нанаб, сидевший справа.
  - Видел, - ответил Мартин.
  - Ну вот он и есть тот мужичок, о котором ты толкуешь.
  - Плеханов?!
  - Ну да, Плеханов, а чего ты удивляешься?
  - Вот это да... И что же, выходит мы ему снимся?.. Или как?
  - Ну мы то ему точно снимся, - сказал центральный Нанаб, - а ты вот, скорее всего, 'или как'.
  - Как это понимать?
  - Да как хочешь, так и понимай.
  - Нет, ну всё-таки?!
  - Мы, - сказал центральный Нанаб, - и всё это место - есть сон Плеханова. Он мужи-чок, который спит не спя и который нас сновидит. Но мы знаем что он нас сновидит, и по-этому между нами нет недопонимания. Мы - это его сон. Ты тоже являешь собой чей-то сон, но не знаешь, что тебя кто-то сновидит и поэтому не можешь с тем, кто тебя снови-дит, спеть дуэтом. Когда ты найдешь того, кто тебя приснил, ты сможешь установить с ним сотрудничество. Чтобы действовать в своем сне, этот мужичок сновидит тебя; через тебя он воплощает цель своего сновидения. Но ты - это он. Поэтому найти того, кто тебя сновидит, означает осознать себя как видящего сон и видимого во сне.
  - Ну ни хера себе! - сказал Мартин, хватаясь за голову.
  - Это ещё что, - сказал Нанаб, сидевший слева.
  - Это ещё цветочки, - сказал Нанаб, сидевший справа.
  - Это пиздец, - сказал Нанаб, сидевший посередине.
  И тут всё завертелось, закрутилось и понеслось. Но прежде чем переместиться в сле-дующее пространство, Мартин, преодолевая ветер, взметнувший всё на воздух, выкрик-нул:
  - Так что я должен делать, как мне найти его?
  - Ищите и обрящете! - был ему ответ, вслед за которым последовал взрыв нечеловече-ского хохота.
  
  ***
  
  Но вот опять из хаоса возник зал, в центре которого стоял стол, а за столом опять си-дели три Нанаба.
  - Ну что, мучачо, - сказал Нанаб, сидевший слева, - мы слушаем твой следующий во-прос.
  - Я ищу свои скипетр и державу, - сказал Мартин, - и ещё я ищу свой меч. Вы не знае-те, как мне их найти?
  - Чтобы найти свои скипетр и державу, ты должен отправиться вниз по течению реки Нубе.
  - Это я знаю, но река Нубе расходится на два рукава. Один ведёт в Лазурное море, другой ведёт в пятый сектор искривлённого пространства. Куда мне?
  - Через ворота пятого сектора искривлённого пространства река Нубе входит в прояв-ленный мир и протекает через город магов. Ищи свои скипетр и державу там - в городе магов. Там же ты узнаешь, как тебе вернуть свой меч. И там же ты найдешь ту, которую потерял.
  - Ты говоришь о принцессе Ло? - взволнованно воскликнул Мартин.
  - Да, - сказал Нанаб.
  - Что такое город магов и как туда попасть? - спросил Мартин.
  - В океане энергии, - повёл свой рассказ Нанаб, сидевший слева, - есть города магов. Это необычные города. Они имеют двойную структуру - внешнюю и внутреннюю. Внеш-няя структура - это архитектура города. Это видимая часть. Внутренняя структура скрыта от глаз. Она представляет собой конструкцию из энергетических коридоров, сделанных магами. Это энергетический каркас города. Эти коридоры - прямые и четкие. Они ведут в разные области как того мира, где расположены эти города, так и в загадочные области, лежащие за его границами. Эти коридоры - как улицы, ведущие в разные районы, но только они невидимы простому глазу. Маги следят за этими коридорами, поддерживают их в порядке и прокладывают новые. Эти коридоры могут привести тебя в окна того места или ситуации, куда тебе надо попасть. В принципе, из города магов можно попасть куда угодно.
  Обычные города отличаются от городов магов отсутствием такой внутренней, специ-ально созданной и тщательно поддерживаемой, энергетической конструкции. Конечно любые города в процессе взаимодействия тех, кто в них живёт, приобретают свои энерге-тические линии, свои ходы и выходы, но эти линии не есть намеренно выстроенные энер-гетические структуры. Они не имеют такой магической силы. Это не коридоры - это про-сто линии.
  В том мире, где тебе предстоит очутиться, живут люди, которые не знают где они, и что с ними на самом деле происходит. Они даже не догадываются, что живут в мире ма-гии и просто занимаются повседневными делами. Почему так случилось, ты узнаешь поз-же, когда попадёшь в город магов.
  Маги живут в этом городе, слившись с общей массой людей. Они незаметны. Эти маги достаточно искусны в маскировке, чтобы о них никто не знал. Они не афишируют себя.
   Помимо них в городе магов пересекаются дороги разных магических сущностей, оби-тающих в этой необозримой вселенной. И у всех в этой игре есть свои интересы, свои це-ли и свои задачи.
  Эта вселенная - дикие джунгли, она полна хищников. Помни об этом, когда будешь путешествовать по городу магов. Если войдешь не в ту дверь, тебе это может очень доро-го обойтись. Будь осторожен.
  Нанаб, сидевший слева, замолчал и рассказ продолжил Нанаб, сидевший справа:
  - Те, кто хоть раз бывали в городе магов, отмечают его необычную энергетику. Если кто-то что-то настойчиво ищет в таком городе, он может заметить как прямолинейно на-правляют его силы, либо пропуская его, либо не пропуская, и приводя от одной ситуации к другой, от одной двери к другой. Такова особенность этих городов.
  Тебе предстоит отправиться в город магов светлой стороны медали. Там начнёт разво-рачиваться центральное сражение того импульса, в котором ты сейчас движешься. Тебе предстоит воспользоваться коридорами мира магов. Они будут вести тебя, сшибая лбом с разными ситуациями. Город магов будет проверять тебя. Просто так он свои секреты не откроет. В этом городе находится то, что ты ищешь, и в этом городе хранится ключ от од-ной очень интересной дверцы.
  - А кто такие маги светлой стороны медали? - поинтересовался Мартин.
  - Мы считаем, - принялся отвечать Нанаб, сидевший посередине, - что медаль имеет две стороны - светлую и тёмную. Есть маги, которые стоят на одной стороне медали, есть маги, которые стоят на другой стороне медали. Есть, правда, и те, кто стоит на ребре, но сейчас не о них. Мы полагаем, что магическая сила, которой пользуются и те и другие и третьи приходит из одного источника, и не имеет ни стороны медали, ни собственных предпочтений. И лишь от того, кому попадёт в руки эта сила, будет зависеть то, как она будет проявляться. А проявляться она будет в соответствии с темпераментом того, кто её проявляет.
  Тот город, о котором мы говорим, был материализован волей одного мощного челове-ка силы. Он выстроил энергетический каркас и, укротив суровую землю тех мест, воздвиг физическую оболочку города. Город этот стал одним из красивейших городов того мира, куда тебе предстоит отправиться. Для тебя, как впрочем и для многих других, очутивших-ся там же, это будет город-загадка, город-испытание, город-любовь.
  Кстати, имя того человека, который воздвиг его - герр Питер, а город его называется Санкт-Питерсбург.
  Вот туда тебе и дорога, Мартин!
  
  ***
  
  И вновь все смешалось в бушующем водовороте, а когда ветер стих, Мартин оказался там же, где и раньше - в просторном зале, в центре которого стоял стол, за которым сиде-ли три Нанаба.
  - А теперь самое время поговорить о том, как ты сможешь попасть в город магов, - сказал Нанаб, сидевший слева: - Через некоторое время на территории сумеречной зоны, которая носит название 'шоссе ? 14', состоится битва. В этой битве схлестнуться двое - ты и Альвец. Чем бы ни закончилась эта битва - твоей победой или твоим поражением - итог будет один: ты будешь вышвырнут через ворота пятого сектора искривлённого про-странства в проявленный мир и окажешься в городе магов. Таким образом ты перейдешь на следующий уровень игры. Это то, что случится неизбежно.
  - Какой же смысл в этой битве, если от её исхода ничего не зависит? - спросил Мар-тин.
  - Кто тебе сказал, что от её исхода ничего не зависит? - удивился Нанаб.
  - Ну, я же в любом случае окажусь в городе магов...
  - От этой битвы зависит многое, - сказал Нанаб. - Альвец должен получить твои ски-петр и державу, но сделать это он может только твоими руками. Теперь только ты суме-ешь найти их в таинственном пространстве города магов.
  Чтобы не терять тебя из виду, Альвец приготовил браслет, с помощью которого он сможет следить за тобой и с помощью которого он сможет влиять на тебя. Если Альвец защёлкнет его, король королевства Рама-Рамирес-Ра будет находиться под постоянным надзором, и как ты будешь в таком случае выкручиваться, я не знаю.
  Так что от этой битвы будет многое зависеть.
  - Теперь ясно, - сказал Мартин, слегка нахмурившись. - И кто он вообще такой - этот Альвец, что ему от меня надо, почему он так поступает? - с досадой произнёс он.
  - Нанабы, - заговорил Нанаб, сидевший справа, - считают, что существует как мини-мум сорок восемь объяснений происходящему, но сейчас мы коснёмся лишь первых двух.
  Первое сообщает нам, что для двоих пришло время схлестнуться и что эти двое являют собой части одного целого, которое стремится познать себя и познаёт через битву. И что где-то в этом мире есть место, на которое ты будешь возвращаться каждый раз, пока не пройдёт дождь.
  В принципе неверно говорить, что ты будешь куда-то возвращаться, ибо нельзя воз-вращаться туда, откуда и не уходил. Ты и сейчас там, а всё, что ты видишь в данный мо-мент, - это лишь способ придать смысл происходящему. И когда ты выбрал Нуц, ты вы-брал не оружие, ты выбрал способ интерпретации того, что будет происходить с тобой. Но суть происходящего лежит там, где идёт эта битва. И идёт она прямо сейчас. А наш разго-вор - это лишь часть этой битвы. Но наш разговор - иллюзия, это лишь интерпретация действительности.
  Таково первое объяснение Нанабов, правда, судя по твоему лицу, оно мало что тебе объяснило.
  - Ну почему же, - сказал Мартин, - нечто подобное я уже слышал. Но меня заинтере-совало высказывание одного моего знакомого: он считает, что всё происходящее - это та-нец. Так всё-таки - танец или битва?
  - Непредвзятый воин совершенствуется в битвах, - сказал Нанаб, - и однажды насту-пает момент, когда он становится настолько искусен в ведении поединка, что его битва превращается в танец. В танец силы. С этого момента ему больше нет нужды вести воен-ные действия, ему достаточно просто танцевать.
  Другой вопрос, что по тем или иным причинам далеко не каждому удаётся достичь этого момента, но сейчас мы не можем отвлекаться и потому перейдём ко второму объяс-нению Нанабов.
  Второе объяснение лежит внутри информационной структуры Нуца и покажется тебе более очевидным. Ты знаешь, что такое зловещее братство 'Еитыцноен'?
  - Ну, я читал об этом в рукописи-подсказке. 'Еитыцноен' в переводе с гваделупского означает 'Я и ты - мы вместе', а заправляет братством некто по имени Кызя.
  - Кызя, он же Альвец, он же Инна Кацнельбоген, он же кое-кто ещё, - сказал Нанаб, сидевший посередине. - Но сейчас не об этом речь. Зловещее братство 'Еитыцноен' представляет собой фрагмент некой корпорации. Назовем её пока в целях конспирации 'Фридом Белл Корпорейшн'. 'Фридом Белл Корпорейшн' - энергетики. Они занимаются добычей и использованием энергетических ресурсов. Надеюсь, ты понимаешь, какое зна-чение в этом мире имеют энергетические ресурсы?
  Так вот, космические корабли такого типа, как Рама-Рамирес-Ра, помимо всего проче-го, представляют собой мощный источник энергии. Поэтому они и захватили его, как и тысячи тысяч других аналогичных кораблей. Теперь Рама-Рамирес-Ра - это просто эле-мент питания в их энергетической сети. Однако для того, чтобы иметь полный контроль над Рама-Рамирес-Ра, они должны захватить пульт управления. Ещё лучше, если они су-меют сделать тебя глашатаем их воли. Для этого они должны занять твой трон. Вот как обстоит дело.
  И ещё. Альвец может показаться тебе хитрым, искушённым хищником, и, конечно же, так оно и есть. Но ни Альвец, ни его друзья - сами не знают, что такое Нуц. Они всего лишь элементы картины боя - не стоит их недооценивать, но и не стоит их переоценивать.
  У тебя есть оружие, против которого они бессильны. Они манипулируют энергией, подчиняя её строгим законам математики, ты же в потенциале способен управлять энер-гией, закручивая её совершенно немыслимым, непостижимым образом. Они владеют зна-нием оцифровки, ты в потенциале владеешь умением проявлять через себя энергию таким образом, что становится невозможно спрогнозировать её поведение. Танцующий ветер нельзя предугадать. Математика здесь просто не действует. Вот в чём твоя сила.
  И теперь мы подошли к последнему вопросу нашей встречи. Ты уже понял, что такое Рама-Рамирес-Ра?
  - Это моё королевство, мой космический корабль, - несмело ответил Мартин.
  - А точнее? - спросил Нанаб.
  - Что точнее? - удивился Мартин.
  - Неужели ты так ещё и не понял, что такое в действительности Рама-Рамирес-Ра? - рассмеялся Нанаб.
  - Что вы имеете в виду? - спросил Мартин, чувствуя лёгкую дрожь.
  - Ну да, - сказал Нанаб, - конечно, Рама-Рамирес-Ра - это королевство, можно так ска-зать, Рама-Рамирес-Ра - это космический корабль, и это тоже абсолютно верно. Но есть одно существенное дополнение, без которого картина не является полной. Знаешь, что та-кое Рама-Рамирес-Ра?
  - Что? - спросил Мартин, чувствуя лёгкое головокружение.
  - Рама-Рамирес-Ра - это ты, - сказал Нанаб, и Мартин почувствовал, как зашатался пол под его ногами.
  - Я?! - только и смог выговорить он.
  - Да, ты, - ответил Нанаб. - Ты и есть тот самый космический корабль и то самое ко-ролевство, которое именуется Рама-Рамирес-Ра. Но Рама-Рамирес-Ра - захвачен, и ты от-делил от себя то, что считаешь собой. Сейчас ты не Рама-Рамирес-Ра, сейчас ты Мартин, или, может быть, Пец, или, может быть, Рамирес, или, может быть, Глырпец, или, может быть, кто угодно ещё, но только не Рама-Рамирес-Ра. Ты фрагментирован. И твоя цель - это освободить самого себя и вернуть себе свою целостность.
  Мартин стоял одним лицом на запад, другим на восток, одной ногой на юг, другой на север. В середине его существа, там где находится центр равновесия, плавало ядро энной массы. Осколки зеркал отражали разные лица Мартина и не было в нём единства, ибо Ра-ма-Рамирес-Ра был захвачен. Теперь он понял - что стоит на кону.
  И тогда раскрутив себя вокруг небольшого шарика энной массы, плававшего в воздухе и являвшего собой центр его гравитации, он выстрелил себя в небо и очутился на шоссе ? 14.
  
  ***
  
  В здании 'Ай-Ти-Эн информасьютикл' шли последние приготовления. Альвец читал отчёт Шкробота, в котором степень опасности Мартина как противника была отнесена к разряду 1-С, что означало 'везучий новичок' - стандартный индекс для непрофессиона-лов, умудрившихся остаться на свободе после захвата их корабля.
  Шкробот слонялся в отделе оцифровки, где в браслет предназначавшийся для Мартина уже заносился номер идентификационного кода, а Эмиль Златоуст пил джин-тоник и по-глядывал на экран монитора, фиксировавшего сумеречную зону 'шоссе ? 14'.
  
   *
  
  Зрители пятнадцатого открытого канала собрались у своих телевизоров в ожидании начала финальной битвы второго уровня игры Нуц.
  
   *
  
  Морская свинка Култ-Уйх-Тай спала в ворохе ваток и тряпочек.
  
   *
  
  Ноздря из эфирного мира плавала в океане и причитала:
  - Челдыш чё-то-там.
  
   *
  
  В штаб-квартире разведгруппы 'Зловредный старикашка Фрэнсис Джулиус и его кос-мические компаньоны' шло срочное совещание.
  
   *
  
  Кто-то где-то что-то напевал.
  
   *
  
  Кто-то где-то вдруг замер, почему-то чего-то испугавшись.
  
   *
  
  По небу пробежала колесница из россыпи звёзд.
  
   *
  
  На шоссе ? 14 ветер поднял в воздух облако пыли.
  
   *
  
  Где-то вдруг заплакал ребенок.
  
   *
  
  Бабушка Филича сделала мощный глоток гваделупского рома.
  
   *
  
  Стая птиц, громко хлопая крыльями, поднялась в небо.
  
  
   *
  
  Раздался щелчок, и реле переключилось из позиции А в позицию Бэ.
  
   *
  
  - Есть, - сказал Эмиль. - Он вошёл.
  - Отлично, - сказал Альвец. - Проецируйте меня.
  
   ***
  
  На заброшенном шоссе ? 14 друг напротив друга стояли двое. Ветер вздымал облака пыли, закручивал их в небольшие смерчи, и гнал по пустыне в сторону заходящего солн-ца, своим тяжёлым, багрово-красным светом, превращавшим пейзаж в нечто схожее с пейзажами Марса, запечатлёнными известным фотохудожником Жан-Полем Тестю.
  - Ну что, Мартин, - прищурясь сказал первый, - похоже пришло время расставить все точки над i?
  - Похоже, что так, Альвец, - отозвался второй.
  - В таком случае выбирай оружие, - сказал первый.
  - Оружие? - задумчиво протянул Мартин и прошёлся из стороны в сторону. - Оружие дело серьёзное... Впрочем выбор давно уже сделан. Я выбираю танец!
  - Fuck you! - выкрикнул Альвец и нанёс первый удар.
  С поверхности стола для Нуца полетела вниз маленькая стеклянная фигурка и ударив-шись о пол, разбилась на мелкие осколки. Стеклянные брызги разлетелись во все стороны, а Мартин уклонившись от удара, страшно опустил ногу на землю, и удар его стопы потряс пустынное пространство шоссе ?14. На какие-то мгновения, растянувшиеся почти до бесконечности, всё замерло. Небо. Земля. Багровое солнце. Тот, кто назвал себя Марти-ном. Тот, кто назвал себя Альвецом.
  Две фигурки стояли друг напротив друга в полной неподвижности, слившись с океа-ном безмолвия.
  Но вот воды реки Рама-Рамирес-Ра пришли в движение. Река начала медленный танец - она кружила и завораживала, отбрасывая искрящиеся блики, но слишком заигралась, залюбовалась своим собственным движением, и Мартин споткнулся, потеряв нить танца, и застыл в неуклюжей позе.
  Альвец, внимательно наблюдавший за Мартином, расслабился и пнув камушек, ва-лявшийся под ногами, сказал:
  - Танец, говоришь. Ну-ну. Танцор диско, бля. Давай, станцуй. А я тебе похлопаю. Чего застыл?
  И Альвец вдруг выбросил своё тело вперёд и всей своей мощью обрушился на Марти-на, опрокинув его на спину. Но Мартин, придавленный весом Альвеца, вдруг превратился в клубок гремучих змей и с шипеньем атаковал противника. Альвец в испуге отпрянул на-зад, а Мартин, раскрутившись вокруг своей оси как штопор, поднялся вверх и застыл на месте, слегка раскачиваясь как кобра перед прыжком.
  Альвец достал из ножен свой меч и держа его в средней позиции, стал перемещаться влево-вправо, пытаясь найти брешь в обороне противника. Мартин раскачивался в стро-гом соответствии с движениями Альвеца, и так, словно связанные одной нитью, они дви-гались в невидимом единстве. Альвец кружил вокруг Мартина, а Мартин стоял в центре миров, сдерживая ветер, пытавшийся атаковать его, двигаясь какой-то частью своего су-щества вместе с этим ветром, но не пуская его внутрь своих владений.
  - Никак не пойму тебя, - пропел Альвец, сжимая и разжимая рукоятку своего меча. - То ли ты дурак, то ли ты хитрец; то ли тебе страшно везёт, то ли ты так ловко притворя-ешься придурком. Кто ты?
  - Я тот самый одуванчик, что растёт в огороде у моей мамы, - в тон Альвецу пропел Мартин, - но вот только с одним отличием - у меня брюшко жёлтое, а животик синий, и вот поди тут разбери - кто такой Вася, и где у него жальце? Сечёшь, Альвец?
  Альвец рассмеялся:
  - Секу, Мартин, секу.
  - Ну, давай тогда споём, - предложил Мартин, - а то скучно.
  - Начинай, - сказал Альвец, - я подхвачу.
  - Вот ещё баловаться! - фыркнул Мартин. - Нужен ты мне сто лет - песни с тобой петь! Спой с кем-нибудь другим, а я пока вздремну, - сказал он и широко зевнул, словно решив поспать.
  Альвец сделал выпад. Мартин изящно отклонился в сторону и встретил его мощным ударом под дых. Альвец скрючился, потеряв дыхание. А Мартин вновь потряс землю страшным ударом ноги и вызвал землетрясение.
  Альвец потеряв равновесие упал, а Мартин издал протяжный, завораживающий звук 'ша-а-а', и принялся совершать первые движения своего странного, неземного танца.
  Для него перестало существовать всё, и в то же время, он сам был всем в этом мире. Из-под пальцев его вылетали звёзды и кружили вокруг него как золотые бабочки; от каж-дого прикосновения его ноги оземь, вверх поднимались разноцветные смерчи, окружая Мартина защитной стеной. Мартин кружился, выкидывая в стороны руки, из которых вы-летали огненные птицы, принимал причудливые позы, двигаясь то как дым, то как вода, то как взрыв сверхновой звезды, и танец его становился всё более мощным и всё более неукротимым.
  Альвец стоял зачарованный, не в силах двинуться. Он взглянул в очи Мартина и понял, что дело плохо: в них пылало пламя - чистое, сжигающее и безжалостное.
  В воздухе закружились четыре руки того, кто называл себя Мартином, четыре его лица смотрели: одно на запад, другое на восток, третье на север, четвёртое на юг, и танец его превратился в ураган, который двинулся вперёд, сметая всё на своем пути.
  
   *
  
  - Что происходит? - недоверчиво спросил Шкробот, поворачиваясь к Златоусту.
  - Он превратился в смерч, - сказал Златоуст, заворожено глядя на экран монитора.
  - Этого не может быть, - сказал Шкробот.
  - Это Шива, - сказал Златоуст. - Нам пиздец.
  - Какой на хуй Шива?! - закричал Шкробот. - У этого парня индекс 1-С!
  - Засунь себе в зад свой индекс! - закричал в ответ Златоуст. - Посмотри на экран!
  
   *
  
  Свирепый смерч на шоссе ?14 двигался, уничтожая всё на своем пути.
  
   *
  
  Альвец убегал, чувствуя как неумолимо приближается к нему ужасающая воронка, из которой вылетали двигающиеся в танце руки и ноги танцующего бога Шивы.
  
   *
  
  - Давай силовое поле! - скомандовал Шкробот.
  Сидевший за соседним столом парень из отдела энергетических кабелей и коридоров забарабанил по клавишам компьютера.
  - А если он нас прихватит?! - спросил Златоуст.
  - Лучше заткнись! - сказал Шкробот.
  Парень нажал кнопку 'ENTER', и по энергетическому кабелю пошёл разряд, нацелен-ный на смерч.
  
   *
  
  Шива схватил двумя пальцами за кабель, протянутый из здания 'Ай-Ти-Эн инфор-масьютикл'. Со звуком выстрела монитор, за которым сидел парень, взорвался, поранив осколками несколько сотрудников разведки.
  
   *
  
  Альвец устал, он чувствовал, что силы его подходят к концу - ещё немного и смерч догонит и сомнёт его.
  
   *
  
  Шкробот связался с отделом непредвиденных ситуаций головного офиса 'Фридом Белл Корпорэйшн'.
  
   *
  
  - Не переборщите! - дал наказ зловредный старикашка Фрэнсис Джулиус своим кос-мическим компаньонам.
  - О'кей! - отчеканили космические компаньоны.
  
   *
  
   'Фридом Белл Корпорэйшн' направило на шоссе ? 14 беспроводное силовое облако, способное остановить вращение небольшой планеты, не говоря уже о каком-то смерче.
  
   *
  
  - Если это действительно Шива, он нам это облако в жопу затолкает! - кричал Эмиль.
  - Заткнись! - кричал Шкробот.
  
   *
  
  Мощный разряд обрушился на смерч, парализовав его движение, и Мартин ни в силах пошевелить ни ногой, ни рукой, рухнул на землю.
  
   *
  
  Альвец собрал остаток своих сил, и вложив их в финальный прыжок, бросился на не-подвижно лежащего Мартина. С электрическим гудением браслет защёлкнулся, окольце-вав Мартина.
  
   *
  
  На шоссе ?14, окружённые гигантским облаком поднятой на воздух пыли, лежали двое. Потерявший сознание Мартин и рядом, жадно хватавший ртом воздух, Альвец.
  Багровое солнце, окинув последним взглядом поле боя, скрылось по ту сторону гори-зонта, и в наступившей темноте зажглись яркие звёзды ночного неба.
  Битва была окончена.
  
  ***
  
  Старик прервал свой рассказ и усадил молодого человека за стол.
  - Потом было много приключений, - продолжил он. - Друзья отправились в волшеб-ный город магов, где Мартину предстояло найти и использовать некоторые свои ключи - много всяких вещей с ним происходило. Ему дули попутные ветры и его сокрушали ура-ганы. Его томила жажда и его напоила вода. Его постигло уныние и возродила из пепла яростная битва за собственную жизнь. Он открыл новые звезды и новые земли. Все даль-ше отдаляясь от одного берега, он приближался к другому. Но об этом я расскажу тебе завтра. А сейчас я хочу рассказать кое-что о тебе.
  - Обо мне? - удивился молодой человек.
  - Да, о тебе, - сказал старик. - Предание гласит, что однажды к Незнайке На Луне придёт молодой человек и попросит открыть ему тайну.
  И действительно, молодой человек пришёл, и этот молодой человек - ты.
  Когда Незнайка спросил тебя: 'Что ты хочешь?', ты ответил: 'Я хочу знать, что я есть такое', и тогда Незнайка провёл тебя по разным сторонам рисового поля и показал тебе, что ты живёшь в разных местах.
  И когда ты понял, что существуешь во всех этих мирах одновременно, в мирах раски-данных по самым разным уголкам бесконечности, когда ты вдруг понял, что всё это - есть ты один, ты сел на краю рисового поля и засиял. Ты засиял во все стороны и слился со всем тем, что было тобою. Ты превратился в сияющее зерно риса, и сияние это соедини-лось с водами бесконечности.
  Ты был всем в этом мире: но в самом центре себя ты был сияющим зерном риса - тво-ей истинной сущностью!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"