После тяжелой смены Петр Сергеевич хотел только спать. Аврал на предприятии продолжался уже третий день, и конца и края этому процессу на горизонте не было видно. Стоило только голове коснуться подушки, как царство Морфея укрыло уставшего токаря пятого разряда от проблем унылой реальности. Сны были, как всегда незапоминающимися и наполнены зловещими тенями. Петр Сергеевич видел их с самого детства и радовался, что не запоминал детали необычных кошмаров.
В этот раз по пробуждению его ждал сюрприз, даже несколько сюрпризов. В спальне ничем непримечательного токаря находилось множество странных гостей, которые набились в небольшую комнату, как сельди в бочку. Петр Сергеевич с недоумением разглядывал утренних визитеров и тер глаза в попытках развеять представшую перед глазами иллюзию. Пять здоровенных амбалов в вычурных доспехах и несколько фигур в черных балахонах в полутемном помещении вызывали неприятные ассоциации. Гости не намеревались никуда исчезать, поэтому только что проснувшийся мужик выразил свое мнение по данному вопросу вслух.
- Какого хера!!
Слова токаря оказали неожиданное воздействие. Рыцари с тихим звоном встали на одно колено, а из группы балахонщиков выдвинулась немного сгорбленная фигура, которая откинула капюшон и сделала неглубокий поклон, прикладывая руку к груди. Под черной мантией скрывался маньячного вида седовласый старик с абсолютно черными глазами без признаков белка. Это первое, что бросилось Петру Сергеевичу в глаза. Хищное выражение лица седого деда пыталось изобразить нечто похожее на почтение, но выходило это у него не очень хорошо.
- Повелитель, мы нашли тебя, несмотря на время и расстояние.
- Что? Пошли отсюда ...
Проникшие в его квартиру сектанты сорокалетнего токаря не столько пугали, сколько бесили своей бесцеремонностью. На розыгрыш это не походило. Не было у Петра Сергеевича знакомых, способных на подобные шутки. Четырёхэтажная матерная конструкция не произвела на гостей ожидаемого эффекта.
- Мы освободим тебя от оков забвения,- воскликнул старик и более деловым тоном обратился к фигурам в балахонах,- Заносите алтарь.
В спальню медленно вплыл черный камень из полированного мрамора, по крайней мере, так показалось Петру Сергеевичу. Попутно разворотив дверной косяк, он плавно опустился на пол и замер неподвижно, как и полагается обычному булыжнику. В комнате сразу стало тесно. Оторопелость токаря была прервана самым неожиданным способом. Молчаливые рыцари сорвали с него одеяло, и он оказался в одних семейных трусах перед толпой фанатиков. Не давая ни секунды на размышления, те же рыцари мягко, но твердо переместили тело Петра Сергеевича на черный алтарь. Очухавшись, сорокалетний мужик дико заорал, перемежая свои панические крики с отборным матом. Конечности по-прежнему фиксировали закованные в доспехи фигуры, а балахонщиков задергавшийся "повелитель" совсем не беспокоил.
Старик выхватил из-за пояса деревянную кривую палку и стал выкрикивать странноватые фразы на незнакомом языке. Остальные типы в мантиях тоже что-то бормотали. На жезле старика загорелись тусклые символы, озаряя спальню в квартире токаря зеленоватым светом.
Затихший на алтаре человек вызвал у гостей воодушевление, и они затянули речитатив с новой силой.
Удачно прошедший ритуал привел не совсем к тому результату, которого добивались таинственные незнакомцы. Неожиданно мощные, хоть и давно устаревшие печати, сдерживающие могущественную сущность в роду потомственного крестьянина, были разрушены, но вот благодарности они так и не дождались.
Глаза Петра Сергеевича открылись, и ничего человеческого в его взгляде больше не было. Обычные карие глаза были теперь похожи на искусные стеклянные протезы. Мощное возмущение в нескольких планах бытия превратило пятиэтажку и окружающие ее строения в мелкую сероватую пыль вместе со всеми ее обитателями. Из остатков строения поднялся человек в чудом сохранившихся семейках. Мир тысячелетиями хранивший в себе душу древнего могущественного существа доживал последние дни, ведь никого и ничего способного его остановить в этот момент на планете не оказалось. Длительное одиночество негативно сказалось на его итак злобном характере.
К такому способу консервации бессмертных противников стали прибегать еще в седой древности, вот только никому в голову не приходило оставлять на печатях помимо предупреждений еще и имена заключенных. Как показала практика, данная распространенная ошибка стоила немало жизней.
Даже спустя десятки столетий образ семейных трусов с вызывающей надписью "здесь русский дух" во многих мирах стал признаком опаснейшего врага.