Чудовище Цеплин. Главы 1-3
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Племя номадов Цеплин смело движется вглубь вулканической пустыни навстречу своей судьбе. Неизбежность то ли таится в глубоких ущельях впереди, то ли упрямо идёт по следу, создавая новых монстров.
|
Глава 1
Коричнево-серая каменистая пустыня казалась угрожающим местом. Коварные расщелины, которые то и дело оказывались шире и глубже, чем выглядели на первый взгляд, далёкие, неспокойно дремавшие вулканы, и огромные грифоны, сквозь прикрытые веки наблюдавшие за обозом, медленно, но упрямо продвигавшимся вглубь пустыни. Мужчины, женщины, дети, и даже пара десятков яков, тянувших полупустые повозки. Животные шли неохотно, но люди знали лучше: понукали мохнатых, время от времени щелкая кнутами.
Солнце уже побывало в высочайшей точке, но едва ли его можно было заметить сквозь дымно-пылевые облака. Это граница царства Солнечной горы - редко кто отваживался явиться сюда, кроме как по крайней необходимости. Но к этим незваным гостям местные немногочисленные обитатели уже привыкли: как наступает зима, так непременно сюда являются номады Цеплин.
- Нора, а почему птички такие злые?
Большинство старших уже устали брести по однообразному неприветливому ландшафту, но девочке, первую часть дня ехавшей на повозке, все нипочем.
- Это не птички, Май, а грифоны, - бодро отвечала девушка, державшая её за руку. - И они не злые, а просто задумчивые.
- А о чём они думают?
Некоторое время Нора молчала, косо глядя на грифонов, которые и правда выглядели угрожающе. Скорее всего, они только и ждали, чтобы какой-нибудь як остался без присмотра, чтобы им полакомиться. Обычно грифоны летают на север и охотятся в лесах Ахаонга, но не отказались бы поужинать и с доставкой на дом.
- Они думают о шоколаде. Они не умеют его делать и только и думают, как бы стащить у нас из запасов кусочек.
- Давай их угостим! - предложила Майя и уже всерьёз собиралась побежать с этим предложением к отцу.
- Грифоны хищники, - ворчливо заметил мальчик, шедший чуть впереди за руку с мамой. - И едят яков. И других крупных животных.
- Значит, они думают о шоколадных яках, - непринуждённо ответила Нора. - К сожалению, наших запасов им на один зубок не хватит.
Мальчик снова обернулся и начал отставать от мамы.
- Грифоны вообще не едят шоколад. Они едят только мясо, и следят за нами, чтобы найти самого слабого. Слабые в пустыне не выживают.
Майя испуганно сжала руку Норы, а та фыркнула сердито.
- Даб, ну ты и зануда... Не бойся, Май, людей они не трогают, они знают, что мы можем быть для них опасны.
Мимо со звонким лаем пронеслась Хвостик - огромная добрая псина, которую Нора приручила несколько лет назад ещё щенком. На самом деле она была наполовину дикой, и большую часть времени бегала где-то неподалёку от племени, занимаясь своими делами. Но она всегда возвращалась к Норе, жаждя то ли общения, то ли просто ласки. В пустыню Хвостик обычно отказывалась идти, и зиму пережидала в лесах на юге Ахаонга. Когда племя возвращалось из пустыни, она приветствовала старых знакомых радостным лаем, а Нору чуть ли не сбивала с ног, бросаясь в её объятья. Но в этот раз она продолжала идти с племенем на юг, и была крайне возбуждена новым для неё опытом. Она задиристо лаяла на грифонов, наматывала круги вокруг обоза, но далеко не убегала. Пустыня была ей чужим местом, и еды здесь добыть она сама не могла. Поначалу отец ворчал о ещё одном рте, который придётся кормить, но потом другие члены семьи убедили его, что это не будет большой проблемой.
Издалека доносились весёлые голоса детей, которым по жребию выпало ехать на повозке во второй половине дня. Они уже отдохнули от утренней ходьбы, и теперь громко разговаривали и смеялись. Майя и Даб гордо вскинули головы и зашагали быстрее, чтобы никто не заметил, как им завидно. Нора тоже чувствовала усталость, но почти не замечала её, потому что мысли блуждали очень далеко.
Да, это только начало, путешествие предстоит непростое, и дальше будет труднее: с каждым днем воздух становится все более тяжёлым, а они приближаются к цели. Шахты находятся чуть поодаль от зоны активных вулканов, там можно дышать свободно. У племени будет чуть больше четырёх месяцев, чтобы добраться до шахт, добыть сырьё, изготовить из него что-то толковое и вернуться в Бадабэй как раз к началу ярмарки приданниц. Это будет первая ярмарка, когда Нора окажется не просто наблюдателем, а ещё и участницей с собственным приданым... И в эту зиму ей придётся как следует поработать, чтобы не ударить в грязь лицом.
- Осади коней, принцесса, до стоянки не дотянешь! - окликнул её отец, и только теперь Нора заметила, что Майя едва поспевает за ней, хотя и не жалуется.
- Далеко ещё? - спросила Нора.
- Сегодня двигаем по максимуму, - сказал отец и указал на широкую коричневую полосу впереди, за которой виднелся Плешивый Горб - высокая скала посреди равнины, единственное надёжное место на многие мили вокруг. - Перейдем красную реку - тогда остановимся. За неё грифоны не сунутся. Вот, держи.
Он достал из кармана два яблока и бросил дочери. Нора ловко поймала угощение и широко улыбнулась - запасы свежих фруктов подходили к концу, и следующие несколько месяцев им придётся питаться либо сушеными, либо засахаренными. Она разломала яблоко на две части и половину дала сестре; потом, немного ускорившись, она догнала маму и брата и разделила между ними второй фрукт. Даб едва заметно повеселел, но продолжал ворчать.
Через несколько минут прозвучало предупреждение защитить лица - поток ветра нес с востока пыль и пепел, пришлось ненадолго остановиться. Но такая мелочь не была весомым поводом для задержки - уже совсем скоро была отдана команда продолжить путь, не снимая очков и защитных масок.
Яки беспокойно ревели - им явно не нравилось носить шлема, а звучание собственных голосов под масками пугало их ещё больше. Грифоны, наконец, попрятались - им одним известно, куда. Хвостик забилась в одну из повозок и притихла - вулканические запахи заставляли её нервничать. Идти стало тяжелее, Майя совсем приуныла, однако Нора не переставала улыбаться. Все это было слишком романтично, чтобы унывать: приданое, добытое трудом и потом, вдвое ценнее. Она будет идти днём и ночью, сквозь кислый дождь, пепел, и потоки лавы - но она вернется в Бадабэй вовремя и станет гордостью семьи на следующей ярмарке. И, возможно, окажется, что тот привередливый красавчик из номадов Адвента ждал именно её. Не зря же он ей глазки строил в прошлом году так, что отец даже запер Нору в вагончике на несколько часов!
Когда они приблизились к покрытой толстой коркой красной реке, обоз ненадолго остановился. Несколько мужчин ушли вперёд, проверяя толщину застывшего лавового слоя, оценивая, выдержит ли он вес яков, повозок и людей. Через некоторое время был дан сигнал продолжить путь, и номады разошлись вширь группами по двадцать-тридцать человек, стараясь не идти по следу передних. Нора чувствовала, как далеко под ногами медленно и лениво движется густая лава, но она знала, что здесь безопасно. По этой реке они проходили, сколько она себя помнила, маршрут был изучен вдоль и поперёк, все ближайшие вулканы были хорошими знакомыми племени, и извергались разве что по команде старейшин. Раз в десять лет они закладывали взрывные заряды и провоцировали излитие лавы, контролируя её направление - это давало им кое-какую гарантию безопасности на несколько лет вперёд.
Казалось, прошла вечность, прежде чем они вплотную приблизились к Плешивому Горбу - широкой гранитной скале посреди равнины хрупких пород. На его вершину вела узкая дорожка, много лет назад выдолбленная в камне далёкими предками современного племени Цеплин. Такие же дорожки были со всех сторон Горба, и яки могли подняться по ним с большим трудом. Но они шли и тащили повозки, словно знали, что это их последний шанс почувствовать твёрдую почву под ногами перед долгим переходом по подвижным плитам Макового Плато.
Поднявшись на горб, передовая повозка начала делать крюк, чтобы весь караван мог собраться в плотное кольцо - безопасный участок земли был не слишком большим, да и ветер стал более холодным. Едва семейный вагончик занимал положенное ему в лагере место, мужчины начинали распрягать яков, а женщины натягивали брезент от периферии к центру, чтобы все смогли укрыться от пыли и пепла - хороший отдых был всем жизненно необходим.
Нора присоединилась к подросткам, которые бегали от участка к участку, помогая тем, кто слишком устал, чтобы справиться с брезентом, который то и дело норовил вырваться из рук и улететь под порывом ветра. Жёны старейшин проводили перекличку, чтобы убедиться, что все добрались до стоянки благополучно.
- Мы останемся здесь на три дня, - громко объявил главный старейшина, когда работы были завершены, а на восьми кострах побулькивали котелки с ужином. - Якам и людям нужно отдохнуть, следующий переход будет длинным. Мы не будем останавливаться, пока не пересечём Маковое Плато.
И хотя все знали, что так будет - каждый год одно и то же - некоторые ребята помоложе тяжело вздохнули. Нора ободряюще потрепала макушку Майи и вдруг осознала, что чувствует что-то вроде вины. Ведь это ради неё, да ещё ради нескольких молодых девушек и парней, которые будут принимать участие в ярмарке, всё племя идет по этому непростому и небезопасному пути. Но такова традиция, и дело не только в свадебном сезоне. Знакомства и помолвки - всего лишь красивый предлог, повод провести время весело. На самом деле все номады Ахаонга просто встречаются в одном месте и обмениваются товарами, новостями, а иногда и соплеменниками. Вот, два года назад, старейшины приняли решение отдать нескольких крепких молодых людей на пять лет племени Таурус в обмен на большую самоходную машину; это была хорошая машина, она почти вдвое сократила время путешествия по пустыне к району шахт. Но прошлым летом она сломалась, и у племени не оказалось достаточно средств, чтобы оплатить её доставку к механикам, не говоря уже о ремонте - кроме пяти молодых людей старейшины отдали почти все накопленные ценности племени. А это означало, что на следующей ярмарке торг будет непростым, особенно если кто-то захочет вести дела с Таурус. Однако Норе это не грозило - её мать была из них, а близкородственные браки - дурная примета.
Майя и Даб уже клевали носами, но кузины Патриция и Бенни, вносили в обстановку суету и переполох, так что заснуть раньше ужина никому из детей не грозило. Старшие Найт собрались вместе у костра и обсуждали план действий и перспективы в этом году. Отец Норы добыл чистейший песок для производства высококачественных линз, но сомневался, удастся ли ему откопать и запустить лавовую печь. В прошлом году у него было почти полмесяца в запасе благодаря самоходной машине, а в этом году такая роскошь будет недоступна. Дядя Дрэй был настроен более оптимистично: уже сейчас видно, что свежего пепла на плато немного, значит, в течение года установку не могло похоронить слишком уж глубоко. Сам он собирался отделиться от племени и углубиться ещё дальше в пустыню в поисках новых пород. В этом году в ярмарке снова будет принимать участие его сын Дерек, уже слишком долго засидевшийся в холостяках, и, чтобы заполучить в племя достойную невестку, ему нужно придумать нечто особенное.
Нора не была допущена в круг старших - просто не могла претендовать на это, пока не выйдет замуж или пока ей не исполнится двадцать один год. Но и с детьми ей было неинтересно. В семье у неё не было ровесников, в роду Марин ей никто не был симпатичен, а идти к Вентус или Голдам ей было неохота - если завяжется разговор или игра, день может затянуться, а она слишком устала. Поэтому она постелила постели в детском и родительском вагончиках, и расположилась чуть поодаль ото всех, глядя на яркое мерцающее пламя костра, думая о своём.
Весенняя ярмарка в Бадабэе - волнительное событие для всех молодых людей, особенно для девушек. Она собиралась участвовать впервые, и никак не могла определиться со своими желаниями. С одной стороны, она не хотела оставлять родителей и уходить в другое племя - она будет скучать по родителям и по Майе, и особенно по ворчливому Дабу. Ей придётся осваивать новое ремесло - и хорошо, если она попадет к Адвентам или Криспи - их благородный труд ценится во всем Ахаонге. К сожалению, дорога к Пьюсам ей закрыта - бабка по отцу оттуда. Но упасите Великие, если ей придётся выйти замуж за кого-то из Зипс или Сагги! Конечно, её собственное мнение будет иметь значение, но если семья жениха будет настаивать, и если они предложат хороший откуп, старейшины могут решить за неё, ведь она ещё не вступила в годы! И это, пожалуй, повод не слишком стараться и не привлекать к себе внимания, по крайней мере, пока она не будет полностью принадлежать себе. Безусловно, долгое одиночество плохо влияет на репутацию невесты, но лучше уж на всю жизнь остаться с родительским племенем, как старуха Йотра, чем жить с нелюбимым недалёким человеком. Или нет?
Может случиться и такое, что ей повезёт. Что достойный человек обратит на неё внимание, предложит своё покровительство. Пусть Нора не так красива, как её старшая сестра Лю, за которую шесть лет назад передрались женихи всех племён, и даже несколько горожан, прибывших на ярмарку просто поглазеть. Но она здорова и сильна, хорошо воспитана, насколько сама могла судить... и если отцу удастся настроить оборудование, оставленное в шахте в прошлом году, они вместе сделают партию превосходной оптики, чтобы обеспечить её достойным приданым.
- Нори, не спи! - окликнула её мать. - Держи свою порцию!
Нора торопливо приблизилась, взяла свою тарелку и расположилась в одном кругу с детьми, которые толкались и смеялись, не заботясь о сохранности еды, которая совсем скоро может оказаться в дефиците. Что ж, если она выйдет замуж, это даст ещё одно преимущество: она сможет сидеть в кругу со взрослыми и получит право голоса. Но будет видеть родителей раз в году.
Быстро справившись с едой, Нора забралась в вагончик, свернулась на своей постели калачиком и тяжело вздохнула. От неё самой зависит не всё, но многое. Как же трудно брать на себя ответственность, особенно за собственную судьбу!
Утро было тихим. Большинство номадов ещё спали, измождённые вчерашним долгим переходом. Кое-кто, как и Нора, уже вышли из вагончиков и выглядывали за пределы общего навеса, чтобы разведать обстановку. За ночь пыль и пепел так запорошили брезент, что под куполом было почти темно. Небо снаружи было чистым - насколько это возможно в вулканической пустыне. Во всяком случае, восточный участок буро-серого неба был немного светлее всех остальных - там, за пылевыми облаками, пряталось солнце.
Невольно Нора сместила взгляд к горизонту на юге. Хоть она и не могла увидеть, но знала, что где-то там, за грядой спящих гор и вулканических стражей, находится она: мать всех вулканов и главный источник жидкого пламени - Солнечная Гора. Мечта храбрейших авантюристов и безумных корыстолюбцев, мифический источник неиссякаемой силы и мощи... В общем, не то, что может заинтересовать мудрых и скромных номадов Цеплин. Они привыкли довольствоваться тем, что приносят от Горы мягкие потоки. Ну, или чуточку большим.
Нора вернулась под навес за длинной жердью, и присоединилась к таким же, как она, ранним пташкам, помогая сбивать пыль с брезента. Хвостик бодро трусила следом - вчера ей перепало достаточно костей, чтобы она чувствовала себя довольной жизнью.
- Беги в лес, пока нет ветра, глупая, - сказала Нора, ласково потрепав холку своей любимицы. - Ты можешь добраться, пока мы недалеко ушли, а весной встретимся, ну же! А то придётся всю зиму пареный овёс жрать.
Хвостик ответила что-то на своём собачьем языке, но не убежала, а продолжала проницательно смотреть на свою хозяйку. Нора ласково покрутила ей большие мягкие уши, а потом чмокнула прямо во влажный нос.
- Жаль, что ты перестала мне доверять, Хвостик, - сказала она. - В лесу тебе было бы лучше, это точно.
Погода весь день стояла спокойная, безветренная. Им бы лучше двинуться в путь, пока видимость хорошая, но старейшины решили, что нужно дать людям и якам отдых. Весь день никто ничем себя не утруждал - лишь некоторые приводили в порядок инструменты, надеясь приступить к делу сразу же, как только прибудут на место; другие перебирали припасы и вещи, собирая в отдельную кучу то, что можно оставить здесь и забрать на обратном пути, а не тащить и дальше через пустыню.
На второй день пополняли запасы воды у обнаруженного в трёх милях гейзера. Ту местность облюбовали грифоны, и они подпускали людей к воде неохотно, важно расступаясь лишь когда были зажжены факелы.
А ночью снова поднялся ветер, теперь уже северный. Хвостик вела себя странно: металась по лагерю, будто разыскивая что-то; Нора даже прикрикнула на неё, когда она чуть не перевернула котел с ужином Голдов. Яки тоже сердито ревели, хотя им-то не должно быть холодно, наоборот, при такой температуре они должны чувствовать себя лучше.
Расстилая постели, Нора расположила их поближе друг к другу, чтобы можно было вместе укрыться под несколькими одеялами. Она надеялась, что Хвостик успокоится и тоже будет рядом, согревая её своим теплом, но та продолжала беспокойно метаться то по вагончику, то выскакивая наружу и оставляя сквозняки сквозь неплотно задёрнутый полог. Нора раздражалась и собиралась уже закрыть вход, оставив собаку снаружи, когда та вдруг пулей ворвалась внутрь и смирно улеглась у входа, лишь время от времени раздражённо рыча.
- Что это с Хвостик? - спросила Майя, проснувшаяся из-за возни Норы.
Та улеглась рядом с сестрой, надеясь, что на этом псина угомонится, и сказала:
- Наверное, передумала идти с нами на юг. Если завтра не будет ветра, попробую пройтись с ней немного назад, может, отстанет.
Майя вздохнула и уткнулась носом Норе в плечо.
- Скорей бы уже весна, - сказала она. - Не люблю пустыню.
Нора ничего не ответила, лишь усмехнулась в темноте. Она не знала, кто вообще из номадов Цеплин любит пустыню. Но здесь было их прошлое, настоящее и будущее. Здесь было всё, что они могут предложить миру, и что мир может предложить им.
Наутро Нора встала поздно - сказалась беспокойная ночь. Голова у неё гудела, все кости ломило - должно быть, ночью она всё-таки перемерзла. Хвостик где-то запропастилась, Майя и Даб, должно быть, ушли играть к кузенам, родители готовились к завтрашней отправке.
- Нори, ты здорова? - спросила мама, едва та покинула вагончик. - Ты белая, как соль, ты хорошо спала?
Нора смирно позволила матери ощупать её лоб и щёки - уже в этих прикосновениях ощущалась целебная сила.
- Хвостик всю ночь буянила, - сказала она. - Ты её не видела?
- Бегает где-то снаружи, - сказала мама, усаживая Нору рядом с тлеющими углями костра и набрасывая на её плечи шерстяной плед.
Нора думала, что было бы некстати заболеть перед переходом через Маковое Плато. Слабость будет прогрессировать, она может заболеть ещё больше, потеряет трудоспособность, по меньшей мере, частично, и, в конечном итоге, это может плохо повлиять на её внешность. Мама, судя по всему, думала о том же, потому что уже через несколько минут в руках у Норы была чаша с остро-терпким отваром, и она чувствовала, как питьё согревает её изнутри.
- Следующую ночь твоя псина будет ночевать с нами, - строго сказала мать. - Твой отец с ней церемониться не станет, так что лучше бы ей вести себя смирно.
- Она будет, - пообещала Нора, слабо улыбаясь. Всё-таки материнская забота творит чудеса. Она надеялась, что когда-нибудь тоже станет хорошей матерью своему ребенку.
Мама ушла, покачав головой, а Нора сидела у костра и пила отвар, с каждой минутой чувствуя себя всё лучше и лучше. Да, сегодня она вряд ли будет полезна своей семье, но зато завтра, к началу путешествия через Плато, она будет уже в полной силе.
- Привет, ты не видела Грега и Люси?
Нора подняла взгляд и прищурилась: перед ней стоял молодой неопрятный мужчина, чьего имени она не помнила, но с трудом узнала в нем одного из семьи Марк-Марин.
- Извини, я не помню всех ваших по именам, - сказала она. - Как они выглядят?
- Грег - мой младший брат. Похож на меня, только пошире в плечах и нос картошкой. Люси - его дочка, посимпатичнее папаши будет. Они часто играют с вашим Дабом.
Девочку Нора вспомнила - мама никогда не одобряла их дружбы с Дабом и Майей. Она покачала головой.
- Я только недавно встала, и их не видела. Спросите моих родителей, они вон там, подлатывают вагончик.
- Может, вчера вечером? - настойчиво уточнил незнакомец из Марк-Марин. - Мы пытаемся понять, ночевали ли они в лагере.
Нора пожала плечами.
- Не видела их вчера. Разве что Люси, кажется, ходила со старшими за водой, но я не помню точно.
Мужчина досадливо поджал губы и махнул рукой.
Уже через час Нора чувствовала себя почти здоровой, но мама всё равно не позволила ей принять участие в общей работе. К приготовлению еды она также не была допущена, поскольку могла кого-нибудь заразить, и потому была вынуждена коротать время в одиночестве у костра, лишь в компании горячей имбирной настойки.
Она издалека наблюдала за суетой в лагере: Люси и Грега так и не нашли, и начали подозревать, что они заблудились в пустыне. Ближе к вечеру, когда стемнело, старейшина позволил использовать сигнальные ракеты: их видно издалека, и они помогли бы потерявшимся найти путь домой. Сигнал подавали каждый час, и, если бы не тревожная причина для их использования, Нора восхитилась бы красотой ярко-оранжевого пламени, расцветающего высоко в небе... Это была технология номадов Зипс, которую они очень трепетно берегли в тайне от чужаков и каждый образец продавали очень дорого... Но уже не раз эти штуки спасали беспечных Цеплин, заплутавших в однообразном скалистом ландшафте.
Мать заставила Нору отправиться спать пораньше, и сидела рядом, пока та не заснула. Если двое из Марк-Марин будут завтра еле волочить ноги, то только по их собственной вине. Нора же должна быть здоровой и сильной, ей это важнее, чем кому-либо ещё в племени Цеплин.
На следующее утро объявили, что путешествие пока что приостанавливается. Люси и Грег так и не вернулись, и старейшины решили дать им ещё один день. В лагере назревало беспокойство - у Марин всегда были проблемы с дисциплиной, а теперь ещё это. Погода стояла хорошая, идеально подходящая для перехода через Маковое Плато, и каждый час вынужденного простоя приближал семью Марк-Марин к статусу "нон грата". Несколько групп взрослых мужчин отправились на поиски следов. Вместе с недовольством у некоторых зрело и беспокойство: могло произойти что-то действительно нехорошее. Нора упорно гнала от себя дурные мысли, и чтобы хоть чем-то отвлечься, уговаривала отца взять её с собой на поиски. Но тот отказывался напрочь, особенно после того, как Майя спросила необдуманно:
- Может, их съели грифоны?
- Глупая, грифоны не едят людей, - раздраженно сказал Даб. - Они охотятся на яков и оленей.
- Откуда в пустыне олени? - невинно спросила Майя. - Здесь же нет травы и деревьев.
- Грифоны летают за оленями в лес, - пояснил Даб. - А здесь они просто живут, чтобы не попадаться хищникам покрупнее.
Майя понимающе покачала головой, но больше ничего не сказала. Возможно, она рассуждала, какие такие более крупные хищники могут быть опасны для грифонов, и не сообразят ли эти хищники, что грифонов надо искать в пустыне, но вслух больше ни о чём не спрашивала. Нора понимала, что не стоит опасаться всерьёз детских догадок, но отец почему-то стал более мрачным после этой небольшой беседы.
Мама осталась утешать обеспокоенную Майю, а отец с другими взрослыми отправился в сторону гейзера - возможно, именно там отстали от всех Грег и Люси.
Хвостик вернулась ближе к вечеру - грязная, уставшая и всё такая же нервозная. Нора причесала её и тайком от мамы дала пару костей. Она с толком и расстановкой объяснила псине, что если она не угомонится, ночевать ей придётся с родителями. Трудно сказать, намотала ли та информацию на ус, но возиться перестала, и, казалось, даже как-то приуныла. Нет, если они не отправятся через Плато завтра, точно нужно будет сходить с Хвостик на пару миль на север и заставить её вернуться в лес, пока ещё не поздно.
Следующей ночью старейшина запретил жечь сигнальные летучки, но велел соорудить возвышение из тонких металлических планок, собрать на верхней его части хворост и поджигать каждый час. Его, конечно, будет видно хуже, чем летучку, но если тот, кто ищет путь домой, будет не дальше трёх миль, он её увидит. Нора старалась не думать о том, какие шансы дает совет старейшин тем, кто ушёл дальше, чем на три мили. И ещё один день племени предстояло оставаться на месте.
- Эй, куда это ты собралась? - окликнул Нору дед Агат, не участвовавший в поисках в силу своего почтенного возраста.
- Пройдусь с Хвостик на север, - неуверенно сказала Нора. - Ей нужно вернуться в лес, в пустыне не место для собаки.
Дед посмотрел на неё серьёзно, а через несколько секунд сказал:
- Правда твоя, но я не отпускал бы такую хорошую собаку. Одной тебе точно не следует идти. Пада! Тодорон! - окликнул он двух дальних кузенов Норы, которые только что вернулись с поисков. - Проводите-ка девчонку на пару миль к северу, собаку прогнать надо. Заодно ещё раз нашу тропу проверите - может, Марк-Марины выбрели на неё да из сил выбились.
Нора недовольно поджала губы, но перечить не осмелилась. Дед Агат состоит в совете старейшин, а она кто такая? Неловко было заставлять кузенов снова отправляться в путь, когда они собирались отдохнуть, но слово было сказано.
Пада и Тодорон побросали обратно в рюкзак немного припасов и самые необходимые в пустыне вещи и жестом велели Норе следовать за ними. С Падой Нора была хорошо знакома - он был смешным и глупым, и тоже собирался участвовать в ярмарке. Каждый год он сокрушался, что только женщины могут выбирать племя, с которым жить - сам он с удовольствием побродил бы по стране вместе с артистами Зипс. Тодорон же был отцом непоседливых Бенни и Патриции и образцовым семьянином. Он доказал, что является достойным членом общины Цеплин, так что уже никто не вспоминал, с каким конфликтом в их семью вошла его жена Даяна. Ей не было восемнадцати, но она ввела Тодорона в заблуждение во время ярмарки, и там же они зачали Патрицию. Тогда Нора была ещё совсем маленькой, и вся эта история казалась ей жутко романтичной, но теперь её бросало в холодный пот от ужаса, что подобная история может приключиться с нею. Она была слишком хорошо воспитана и боялась гнева своего отца.
Они шли строго на север, не сходя с дороги, по которой обоз прибыл на стоянку. Когда они спустились с Плешивого Горба, Нора с непривычки почувствовала головокружение - земля двигалась под их ногами, будто вот-вот на поверхность вырвется подземная огненная река. Шерсть на холке у Хвостик поднялась дыбом, но она смирно шла рядом с Норой, лишь подозрительно зыркая по сторонам.
- Не отставай, - велел Норе Тодорон и бодро зашагал вперёд. - Мы должны вернуться засветло, иначе нас тоже начнут искать.
Нора послушно ускорилась, похлопав Хвостик по шее. Ей не хотелось расставаться с собакой, её преданность и нежелание уходить в лес тронули Нору до глубины души, но расстаться до весны было необходимо. Если Хвостик не захочет уйти сама, придётся её заставить... любые способы будут хороши, если это спасёт собаке жизнь и здоровье.
Та будто почувствовала, куда и зачем они идут, и стала жаться ближе к Норе, будто надеясь, что та передумает. Они шли по неустойчивой почве, и это, как всегда, не нравилось собаке, она всё больше скулила и рычала и начинала отставать, будто не желая идти дальше. Но, судя по отдалённым трещинам в земле, до края подземной реки оставалось чуть меньше мили - и там им предстоит оставить псину.
Нора знала, что так надо, но ей всё равно было нелегко. Она боялась, что ей не хватит твёрдости и решимости.
- Все, пошла отсюда! - сказала она Хвостик, с силой хлопнув ту по задней части спины. - Вон туда, там лес, беги!
Хвостик обернулась удивленно и последовала за Норой, которая пятилась по дороге обратно к стоянке. Собака была не похожа сама на себя: взъерошенная, напуганная, как будто за ней гналась стая бешеных волков.
- Ну, давай же, иди, - Нора сделала вид, что поднимает камень с земли, но Хвостик не восприняла это как угрозу и побежала навстречу хозяйке.
- А ну! - прикрикнул Тодорон и осуществил угрозу, которую не могла привести в действие Нора - бросил камень, попав псине в бок.
Та взвизгнула недовольно и отбежала на несколько шагов, испуганно озираясь. Она рычала и испуганно хрипела, и, казалось, не поняла, кто именно бросил в неё камень, потому что смотрела не на Тодорона, а по сторонам.
- Пошла, пошла отсюда! - кричали Пада и Тодорон, бросая камни помельче, чтобы не нанести Хвостик увечья, но всё же убедить её в серьёзности намерений.
Нора быстро шла на юг, не оборачиваясь. Она слышала, как рычит, заливаясь хрипом, Хвостик, как не хочет её отпускать... Но им достаточно уйти на сотню футов, чтобы собака не осмелилась ступить на землю над огненной рекой. Она будет стоять там, на границе безопасной земли, пока не поймёт, что всё безнадёжно, что хозяйка не вернется до самой весны; пока не поймет, что единственный способ выжить - отправиться на север, обратно в лес. Инстинкты направят её в нужное место, и с ней всё будет хорошо. И через четыре месяца, когда номады Цеплин вернутся в Ахаонг, Хвостик, возможно, встретит её на окраине леса радостным лаем.
- Эй, не грусти, - сказал Пада, непринуждённо хлопнув Нору по плечу. - Вы с ней ещё встретитесь, и она будет тебе благодарна.
- Конечно, - сквозь слёзы заставила себя улыбнуться Нора. - Ей так будет лучше.
Не выдержав, она обернулась: собака стояла у высокого валуна, именно там, где её оставили. Она бегала по краю подземной реки, которую чуяла своим безупречным инстинктом, рычала, испуганно скулила. Она не вела себя так в прошлые разы. Неужели Нора умудрилась привязать её к себе сильнее необходимого? А вдруг она не уйдёт в лес, а будет ждать там, у валуна, пока не умрёт от голода и жажды?
Нет, это невозможно. Привязанность не может быть сильнее инстинкта самосохранения. С Хвостик всё будет хорошо... Самое плохое, что может произойти - она не признает Нору весной, не простит предательства. Что ж, и такое может случиться. Но зато собака не погибнет в пустыне.
- Эй!
Нора не сразу поняла, что происходит. Тодорон и Пада остановились и снова начали кидать камни в сторону собаки, но та уже не обращала на них никакого внимания. Она бежала прямо по неспокойной земле, огибая людей по дуге, но безошибочно направляясь в сторону Плешивого Горба. Пада и Тодорон бежали за ней, угрожающе крича и продолжая бросать камни, но Хвостик уже не обращала на них внимания. Оказавшись на безопасном расстоянии, она обернулась, будто убедившись, что Нора идет домой, а потом побежала по дорожке на юг, вызывающе виляя хвостом.
- Ну что ж... - задумчиво сказал Тодорон. - Миссия провалена, но преданность псины проверена.
Нора сдержанно хмыкнула, но в глубине души у неё разливалось тепло, смешанное с лёгкой тревогой. Она действительно сделала всё, что могла. Но Хвостик сама сделала свой выбор, и это было приятно.
Ещё только приближаясь к стоянке, Нора поняла, что каким-то образом попала в беду: издалека она увидела отца, который поджидал её у входа под общий навес, низко опустив голову и скрестив руки на груди. Нора чувствовала вину, хотя сама не понимала, за что: никаких правил она не нарушала, все дела по хозяйству сделала добросовестно и вернулась задолго до наступления темноты. Должно быть, что-то в виде отца вызвало у неё это чувство, потому что объективных причин для чувства вины она не находила.
- Баэл не в себе, - заметил Тодорон. Значит, Норе не показалось. - Надеюсь, ничего не случилось. Удачи с Хвостиком, Нори.
Та что-то невнятно пробормотала в ответ и направилась к отцу, внутренне дрожа, но внешне изо всех сил стараясь не показать беспокойства - отец не любил, когда его дети проявляли страх, он считал это слабостью.
- Ты ждал меня, отец? - спросила она чуть громче необходимого, лишь бы скрыть дрожь в голосе. - Или у тебя здесь другое дело?
Баэл окинул её хмурым взглядом с ног до головы, и, не обнаружив повода для беспокойства, ответил чуть более мягко, чем Нора ожидала:
- Тебя. Ступай в вагончик, сейчас же.
Нора хотела спросить про Хвостик, но не осмелилась. Если отец чем-то недоволен, нужно в первую очередь понять, чем именно, и, по возможности, исправить ситуацию, а уже потом решать остальные вопросы. Рядом с их семейными вагончиками сидела мать; выглядела она напряжённой, но сразу повеселела и расслабилась, едва увидела Нору. Она ничего не сказала дочери, лишь подвинулась, позволив ей пройти внутрь.
- Кто позволил тебе покинуть лагерь? - негромко, но сердито спросил отец, едва опустив за собой ширму.
Нора озадаченно нахмурилась - если и было распоряжение оставаться здесь, она его не слышала.
- Прости, отец, - эти слова всегда правильны, независимо от того, справедливы или нет. - Ты ничего не говорил об изменении порядка, а ведь раньше я всегда могла пройтись по окрестностям.
- Ты должна была подумать! - воскликнул он, но потом сразу же понизил тон: - Для этого тебе дана вот эта штука на плечах! - он постучал указательным пальцем по её лбу. - В лагере творится чёрт знает что, без следа пропали два человека, мы даже представить не можем, что с ними произошло! А ты уходишь, куда тебе вздумается, даже никого не предупредив! Твоя собака возвращается одна, да с таким видом, будто её стая мантикор преследует! Что я должен был подумать? Твоё счастье, что тебя благословил дед Агат, и что ты была не одна, а иначе я бы запер тебя на две недели! С этого момента, ты должна докладывать о всех своих передвижениях мне лично! Если меня нет рядом - не сходи с места, кроме крайней необходимости. Каждую секунду я должен точно знать, где ты находишься. И я потребую, чтобы вы с мамой донесли эту же мысль до Майи и Даба - я не хочу, чтобы с моими детьми что-то приключилось.
Нора пристыжено потупилась, хотя на самом деле слова отца казались ей несправедливыми. Если глупец из Марк-Марин потащил свою дочь в пустыню и заблудился, это ещё не означает, что с ней произойдет то же самое. Она всегда соблюдала осторожность, запоминала приметы и старалась не сворачивать с прямого пути... А сегодня и вовсе шла по следам обоза, заблудиться было бы полным идиотизмом... Но, с другой стороны, она понимала, что отец заботится о ней. И ужасное беспокойство о её безопасности делает его претензии неразумными. Что ж, с такими мыслями подчиняться нерациональным требованиям немного проще.