'Вчера в здании МИД министр Абдулазиз Камилов принял французского посла за английского и имел с ним беседу'.
'В отделе кадров МИД:
- Ваше образование?
- Я образовался в результате слияния яицеклетки со спермотозоидом'.
(Из анекдотов узбекских дипломатов середины 1990-х годов)
Третью часть своих вспоминаний о работе на дипломатической службе я также начинаю с некоторого отступления. Не следует думать, что я пытаюсь выставить себя самым умным, самым честным, самым справедливым, мол, мне хоть крылышки к спине пришивай и называй ангелом. Отнюдь. Конечно, и я допускал ошибки, как и любой другой человек, который работает, а не плюет в потолок, сидя на кресле, только в отличие от руководителей они не имели масштабных последствий. То есть ошибки мелкого чиновника не были столь значимыми для страны, как то, что по небрежности или злоумыслию допускал министр, хоким, глава правительства или государства. Хотя, тут я согласен, что это не является обстоятельством для снятия с себя вины. И в проблемах в взаимоотношениях с государствами СНГ есть хоть мизерная, но все таки моя ответственность. Но были кадры, которые формировали внешнюю политику не самым лучшим образом, и на мировой арене Узбекистан выглядел или клоуном (по случаю с Кубой), или палачом (к примеру, Андижан).
Именно о них, в основном, и пойдет речь.
Не нужно также думать, что в МИДе работали и работают ныне только проходимцы или гэбисты (хотя таких полным-полно). Даже в самом блатном и VIP-учреждении нужны 'рабочие лошадки', то есть те, кто делает основную работу за себя и за того парня, который является папеньким сынком, и за того дядю, который вскорее должен уехать за границу, и за того гэбиста, который подослан проверять моральный и секретный уровень дипломатов. И мне повезло в том, что меня окружали достаточно грамотные и умные люди, иногда для меня становившие учителями (может, они сами этого и не подозревали). С удовольствием вспоминаю работу с Тереховым Виктором Михайловичем, первым секретарем Управления политического анализа и прогнозирования (УПАП), а потом и советником Посольства Узбекистана в Москве. Вот уж аналитик, так аналитик, остается только восхищаться его талантами: в памяти хранит огромное число дат и мероприятий, умеет выцедить из моря информации 'жемчужину', оперативно готовит материалы, откидывает сразу второстепенные факторы и находит самое главное обстоятельство. И при этом скромный и честный человек. Будучи кандидатом философских наук он работал также в Университете мировой экономики и дипломатии, и там, судя по отзывом, пользовался уважением у студентов. К сожалению, мне не известна его судьба, но надеюсь, что он в полном здравии и желаю ему успехов.
Или начальник Историко-справочного управления Сагдуллаев Давлятбек Самиевич, кандидат филологических наук. Он умел работать с информацией, готовить хорошие аналитические записки. Порой его управление выдавало такую работу, что конкурентное подразделение - УПАП - злилось от того, что само не подготовило подобный анализ. Вообще, скрытая борьба между двумя структурами шла постоянно, и об этом мне часто говорил Давлятбек Самиевич. Но в итоге каждой борьбе приходит конец, перевес взял УПАП, может, только за счет более сильного воздействия на министра. Чем был покорен Абдулазиз Камилов, я не знаю, однако скажу, что тут были и нечестные методы, судя по рассказам некоторых свидетелей событий. В середине 1996 года Д.Сагдуллаева назначили советником в Посольство в России, и через неделю вдруг выходит приказ о его увольнении с дипломатической службы. Шли разговоры, что причиной стала элементарная подстава. Так, при содействии Информационного агентства 'Жахон' была издана его брошюрка о МИДе и его всех руководителях в прошлом и настоящем. Это была чисто историческая справка, однако кто-то в УПАПе, возможно, Алла Каримова сумела найти строки, якобы умаляющие достоинство действующего министра. А.Камилов был уязвлен, и решил забить гвоздь в гроб управления. У УПАПа больше не было конкурентов, аналитика стала его монополией.
Хочу заметить, что Д.Сагдуллаев был востребован и другими структурами, его, к примеру, пригласили в Ташкентское представительство Росзарубежцентра при МИД РФ. Я, уже будучи журналистом, не раз встречался с ними там и имел теплые беседы. И я рад, что его не сломили обстоятельства и время.
Естественно, в МИДе были и плохие, и хорошие люди. Первые оставили мало впечатлений, да и желания их запоминать не было, а вот вторые всегда останутся в сердце. Мне нравилась аналитика Сагдуллы Мирзаева, который работал первым секретарем в Туркменистане, вот уж действительно головастый мужик, как красиво и четко он готовил материалы, я у него учился мастерству (потом Сагдулла-ака вернулся в СНБ и перешел на телевидение). С добрыми чувствами вспоминаю своих коллег, в частности: второго секретаря Алишера Гулямова (очень коммуникабельный и добрый человек), первого секретаря Бахтияра Ирисметова (кандидат наук и хороший аналитик), первого секретаря Саидмурата Максудова (увы, он ушел с дипслужбы и вернулся в Россию), второго секретаря Бекзода Расулова (человек с двумя высшими образованиями - востоковед и экономист, великолепный аналитик), второго секретаря Шухрата Хакимова (кандидат юридических наук, умница!), третьего секретаря Шамиля Бекмухамедова (мы называли его 'Терминатор' за силу и ум), Ислома Каримова (не президента, конечно, а однофамильца, второго секретаря в Туркменистане), Амира, Пулата, Зафара, Мамарасулова, кроме того, Дильмурода (из Управления Азиатско-Тихоокеанского региона), Улугбека Маннанова (кандидат технических наук, доцент), Александра Макатаева( кадидат исторических наук, УПАП), Сергея Иванченко (начальника ДПУ), а также многих других из иных подразделений. Не хочу просто называть их фамилии, так как они, может быть, и сейчас находятся на дипломатической службе, а мое упоминание о них вызовет негативную реакцию у руководства МИДа и курирующей структуры - СНБ, мол, с кем дружили, с этим гадом?
Но для меня символом, точнее, звездой узбекской дипломатии был и будет Абдуллаев Юсуф Негаматович, доктор исторических наук, профессор, первый посол независимого Узбекистана в России. Очень жаль, что мне не пришлось поработать под его началом, потому что он мог дать то, что мне недоставало как специалисту, и научить многому меня в этой тонкой науке и практике. Уверен, что другие дипломаты, знавшие и работавшие с ним, с теплотой вспоминают о тех временах. И вообще, слава Ю.Абдуллаева порой выходила за пределы МИДа, чем, скорее всего, вызывала зависить у некоторых высокопоставленных людей. Говорили, что его страшно недолюбливал бездарный министр Абдулазиз Камилов, что вообще не удивительно: никчемные люди всегда завидуют талантам. А Абдуллаев, несомненно, талантливый человек. Мой отец как-то сказал: 'Я имел честь знать и работать с Юсуфом Абдуллаевым. Может, такая честь достанется и тебе'.
Увы, не досталась. Потому что в 1994 году он завершил свою миссию и вернулся в Узбекистан. Его назначили ректором Самаркандского института иностранных языков. Я был там в 1999 году и встречался с Ю.Абдуллаевым, правда, уже как журналист газеты 'БВВ'. Это были самые запоминающиеся часы. Потому что я услышал, как из третьестепенного вуза этот человек сделал 'конфетку', как подавил коррупцию и поднял уровень преподавания. О нем все студенты говорили с восхищением. А сам вуз превратился в храм науки и знаний. Я проходил мимо пано 'Великий Шелковый путь' в холле, картинной галереи в коридорах, смотрел светлые и чистые аудитории (там на партах даже ничего не было намулевано, чем не могут похвастаться другие учебные зведения), и диву давался. И было горько на душе, что именно этот человек не возглавляет внешнеполитическое ведомство. Потому что, может, у нас была бы иная ситуация, иные события, и Узбекистан не находился в такой луже, в которой находится сейчас благодаря некоторым руководителям ведомств и государства.
Больше с Юсуфом Негматовичем я не встречался, хотя приезжал несколько раз в Самарканд. Не удалось его найти. Потом узнал, что он уехал в Южную Корею и преподает там в одном университете. Уверен, что тамошние студенты получили большой подарок в лице этого профессора, а Ю.Абдуллаев открыл для себя новую страну. Пожелаю я ему успехов и здоровья!
Были в МИДе и случайные люди, типа врачей-гинекологов в Управлении протокола, а также она мадам из секретариата, которая психически, по-моему, была не совсем здорова, а были и те, кто использовал это место как стартплощадку для высокого полета. Некоторые работали два-три месяца, а потом исчезали. Я их лица и ФИО не успевал запоминать. Потому что их за большие заслуги отправляли в загранкомандировки - в посольства, представительства или на учебу. Сами понимаете, что это были выходцы из кланов, дети высокопоставленных лиц - их карьера шла по-иной плоскости, чем у простых людей. Мои попытки попасть на какие-нибудь курсы за рубежом не давали результатов. Мне сотрудник отдела кадров Ровшан, к которому я обратился с вопросом, сказал: 'Алишер, два раза в неделю мы рассылаем по управлениям сведения о курсах и стажировках, но ваш начальник Мирзаев Останакул все время отвечает, что нет кандидатур. Так что это вопрос к твоему руководству, а не к нам'. Обращаться к Мирзаеву я не стал, поскольку знал, что это бесполезно.
Встречались и такие люди, которые вызывали раздражение выпячиванием своей персоны. Например, в первые месяцы работы я оформлял письма у Нелли Каримовны (фамилию не припоминаю), по-моему, она возглавляла секретариат. Ох, какая злая и высокомерная женщина, не зря татарка, иногда разговаривала с нами, рядовыми дипломатами, словно с цепи сорвалась, наши бланки исчеркивала, словно видела перед собой ересь. Для нее не были авторитеты даже старшие по возрасту люди. За это она получила кличку 'Волкодав'. Ее подругой была другая татарка - Алла Бекмухамедовна Каримова (не родственница Исламу Каримову), однако не менее стервозная женщина. Училась она в Москве, там защитила кандидатскую по политологии, и считала, что умнее ее никого нет в МИДе. Работала в газете 'Учитель Узбекистана', в плохих отношениях была с главным редактором, а потом ее при поддержке А.Камилова притянули в МИД. Там она стала замначальницей УПАП. Ее мало кто любил, а тем более уважал. Потому что стервозность, чванство и высокомерие - это не лучшие качества для признания человека со стороны других людей. А интригантка она еще та - немало сжила с МИДа людей...
Но А.Камилов ее ценил. Может, хорошие она делала материалы - не знаю, так как ее аналитику я никогда не читал и мне они не попадались. А может, она близка к нему была по духу и образу жизни - оба гадкие персоны. Просто помню, как в последний раз встречал ее в Москве (она летела с Ассаль Аббасовой, третьим секретарем УПАП, дочка знаменитого кинорежиссера Шухрата Аббасова) в аэропорту 'Домодедово', она направлялась Западную Европу. Так вот, мне выдали машину 'Жигули', а не 'Волгу'. Однако это так задело Аллу, что она фыркнула и со мной не разговаривала. Села рядом с шофером и всю дорогу сверкала от гнева глазами. Я же спокойно общался с Ассаль, дела до Бекмухамедовны и ее эмоций у меня никакого не было. Чем, наверное, еще больше ее злил (наверное, ожидала моих извинений и прочего).
Может у некоторых читателей возникнуть мнение, что я нигилист и карьера для меня ничего не значила. Я не нигилист, и были авторитеты, которых я уважал, но в работе в своей я часто сталкивался с посредственностями. Например, сам министр Абдулазиз Хафизович. В первой части я упомянул, как он лажанулся в беседе с Е.Примаковым. Но говорят, что он свою серость не мог скрыть негде, хотя считал себя суперинтеллектуалом. На одной из конференции он нес такую чепуху, что половина зала тихо сползла с кресел, давясь от смеха. А потом один из сотрудников Историко-справочного управления рассказал мне свежий анекдот: 'А.Камилов выступает с докладом на международной конференции, посвященной футболу:
- Уважаемые дамы и господа! Значит так: мяч - круглый, земля - квадратная, в команде - 11 человек...'
Этот анекдот никак лучше характеризовал интеллектуальные качества человека, который руководил таким серьезным и важным ведомством в течение десяти лет. Вообще-то, он себя называл генерал-майором СНБ. Насколько это правда - знают только в самом СНБ. Говорят, что в начале 1990-х годов отец Камилова обратился к Каримову, мол, есть хороший дипломат, пострадал при 'узбекском деле', помогите встать на ноги ему. Тогда президент любил всех обиженных прокурорскими следователями Гдляном и Ивановым, реабилитировал, естественно, и отправил его на чекистскую работу, а потом поставил руководить внешней политикой. Уверен, что работой ни в СНБ, а тем более на дипломатической службе он не принес прогресса Узбекистану. Зато его взгляд, полный подозрительности, брезгливости и недоверия к любому, не мог забыть я, а также десятки моих коллег. Казалось, его очки искажают весь мир, и в людях он видит только негативные стороны. Впрочем, для него личности были лишь пешками в шахматно-кадровой игре.
Но посредственных сотрудников при Камилове было не мало, как я говорил, таких ставил на руководящие посты президент, а те, в свою очередь, набирали подобный штат в веренные им учреждения. В их числе был и начальник Управления стран СНГ О.Мирзаев. Человек, который имел три высших образования (о, казалось бы, семь пядей во лбу!), однако не умел распорядится своим 'багажом'. А может, и не мог, так как имел слабые знания в том, о чем свидетельствовали его дипломы. Как-то мне поручили проанализировать документы, которые поступили из Казахстана. Они касались нашего участия в Таможенном союзе. Документы были правового характера, но их анализ поручили не УПАП или Договорно-правовому управлению, а нам, региональщикам. Все спустили мне, как исполнителю. Я быстро ознакомился с ними, и подошел к Мирзаеву:
- Здесь много юридических подходов. Вы же закончили юрфак, значит, легко оперируете терминами и тонкостями (нужно сказать, что О.Мирзаев закончил раньше факультет русского языка и институт народного хозяйства - прим. А.Т.). Значит, сможете мне помочь в анализе?
На что получил сногосшибающий ответ:
- Я учился заочно, а ты сам понимаешь, как учатся заочно! Ничем тебе помочь не могу, так как сам слабо в этом разбираюсь. Выпутывайся сам!
Тут я получил полное представление, что из себя представляет мой начальник. Он делал карьеру, собирая дипломы как музейные экспонаты - не имеющие практической ценности, но свидетельствующие об эпохе и личностях. Раньше, беседуя с ним на экономические темы, я убедился, что и диплом экономиста был выдан не по соответствию. Видимо, первым секретарем горкомов нужны были такие документы, чтобы пробираться наверх по служебной лестнице. А Мирзаев из партийной работы с подобным мышлением прыгнул на дипслужбу, и здесь руководил старыми методами. Не зря же наше управление называли 'осколком СССР'. А потом за 'отличные' качества его направили на работу в Минск в качестве Постпреда Узбекистана в СНГ. Теперь мне понятно, почему дела СНГ никуда не идут уже десять лет... Наверное, там таких как Мирзаев предостаточно.
Точно такой же прыжок в карьере сделал один человек (Пулат Расулович, грузный такой, усатый, знаю, что потом его отправили советником в Азербайджан), которого мы называли Саадам Хусейн (внешне очень походил), его назначили в Управление стран СНГ заместителем начальника. Он в Кабмине заведовал организацией праздников, и думал, что служба в МИДе - это как ярмарка, можно балаганы устраивать. В первые месяцы он нас шокировал своим невежеством и упрямством, нежеланием следовать фактам и логике, хотя признался вначале, мол, есть трудности, подправляйте меня, братишки, это новое для меня дело. Однако затем стал кричать: 'Вы чего меня учите! Я - с Кабинета Министров сюда пришел, а вы думаете, что там работают дураки?' Мы почему-то так и думали, смотря на его разъяренное лицо. В списке анекдотов о начальниках появилась новая фамилия.
Вернусь к теме о карьере. Безусловно, как и всякий человек, я хотел карьерного роста. Это была платой за труд и самосовершенствование. Мне казалось, что человек, который все больше познает в своей сфере, больше делает отдачи, больше приносит пользы. Меня не проталкивала 'волосатая рука', не было клановой или иной поддержки, не работал я на СНБ, которая вроде бы могла меня протаскивать куда-либо. Я был один и лишь имел то, что хранилось в моем 'котелке'. И использовал серое вещество для эффективной деятельности, и чтобы меня заметили как аналитика. Да, были благодарности в трудовую книжку, и ранг 'второго секретаря второго класса' я получил через два года работы. Да, меня с повышением перевели из УПАП в Управление стран СНГ, и я был первым секретарем в более живом, загруженном мероприятиями и делами подразделении. Там мне, если честно, больше нравилось. Только не следует думать, что карьера для меня было всем. Я мог спокойно уйти с дипслужбы, потому что никогда не держался за место или должность. У меня просто были иные приоритеты. Я хотел быть собой, был верен своим принципам. И если меня 'ломали', то я сопротивлялся, не позволял себя унизить. Я никогда никого не подставлял, не предавал, не ходил по трупам, не бросал в беде. Я любил свободу и творчество, и если был бы выбор с высокой карьерой, то свободу и творчество я поставил бы превыше всего. Может, поэтому я пришелся не ко двору.
Наверное, я все же был не для дипломатической службы. Потому что МИД - это полувоенная и полусекретная организация, с точки зрения правительства И.Каримова. И тут должен быть командный порядок. Упал - отжался! Шагом марш! Кругом! Равняйсь! - творчеству и самостоятельности никто от вас не ждет. Это даже пресекается, потому что все действия должны быть санкционированы начальством. Это меня всегда раздражало. И конец моей дипкарьеры я считаю логическим процессом: я не смог совместить несовместимое - свободу и раболюбие, творчество и бесприкословное выполнение команд, самоуважение и подхалимство...
Только в тот момент, когда работал, считал, что нельзя топтаться на месте, следует самосовершенствоваться. Поэтому хотел учиться смежным специальностям, получать практические знания, однако это, увы, не приветствовалось другими лицами, от которых зависела моя карьера. Например, мне отказывали от учебы в Дипломатической академии в Москве, говоря, что мы не нуждаемся в российских образовательных системах, мол, там готовят предателей и скрытых агентов. Пересекли и попытку учиться на юридическом факультете в Ташкенте, мол, ты работаешь с утра до ночи, времени не будет на учебу (в итоге не подписали документы). Когда я работал уже в Москве, то решил пойти учиться на вечернее отделение факультета журналистики Народного открытого университета (благо факультет находился в 5 минутах ходьбы от моей работы), однако советник Бахром Мамаджанов намекнул, что возможны негативные последствия, так как посол разозлится и отошлет на родину. И защищать докторскую диссертацию в Москве он также не советовал, мол, тут один советник защитил и встал как бы в один ранг с послом по ученой степени. В итоге я не мог понять, что моих коллег и начальников смущает и что в этом плохого?.
Хочу вновь заметить, что карьера не была моей самоцелью. Меня тянула жажда нового и интересного. Если честно, мне нравилось работать не столь ради карьеры и денег, сколько прельщала возможность окунуться в доселе неведомый мне мир - дипломатия, география, страны, культура, язык... Тут я чувствовал, что смогу по-настоящему раскрыть свои аналитические навыки, буду восстребован. К тому же в данный момент стало скучно в Институте стратегических исследований (ИСМИ), ибо там мой проект по коррупции и теневой экономике закрыли, посчитав, что это не главная цель и задача института. Вообще, на то время мне казалось, что это учреждение - мертворожденное дитя. Оно никому не нужно, просто организовали под помпезные диферамбы, а теперь не знают, что с ним делать, однако и бросать жалко. Нам спускали задания, которые мог выполнить любой другой научный центр из системы Академии наук или Министерства высшего образования. Тогда причем тут 'стратегические исследования'? Ведь многие аспекты были закрыты для нас, например, информация из СНБ, МВД, прокуратуры, налоговой и таможенной служб, чтобы делать аналитику. Уже к осени стало скучно работать в этом странном и непонятном учреждении. И я не удивился, когда мы три сотрудника с одного же отдела - экономических проблем - вдруг очутились в МИДе - Шухрат Хакимов, д.э.н. Шавкат Шарифходжаев и я.
Вообще интересен сам факт нашего перехода во внешнеполитическое ведомство. Оказывается, летом в ИСМИ пришел сотрудник отдела кадров МИД, и при разговоре с И.О. директора Голышевым Вячеславом Аркадьевичем и начальником общего отдела Радиком (которого потом, кстати, уволят за воровство) предложил сотрудникам института поработать в министерстве. 'Мы нуждаемся в аналитиках и специалистах', - сказал он. В.Голышев обещал передать предложение коллективу, а потом дать ответ. Само собой разумеющееся, нам ничего не сказали, и об этом просто одна женщина узнала случайно от знакомого в МИДе. Зато И.О. директора сообщил представителю МИДа, что коллектив института, поразмыслив, отказался переходить на дипломатическую службу.
Вот уж было вранье! Разъяренные, в тот же день, когда узнали об этом факте, мы пришли в МИД и попросились на прием в отдел кадров. Встретил нас Ровшан, и он был удивлен переменой 'нашего' решения. Узнав, как на самом деле все было, Ровшан предложил нам подать документы, что мы и сделали, 'не отходя от кассы'. А уже через две недели работали в министерстве, правда, в разных управлениях. Я стал вторым секретарем УПАП и попал под командование доктора исторических наук Ш.Абдуллаева (в МИДе он имел кличку 'Бегемотик'), а Шухрат Хакимов - в ДПУ. Чуть позднее пришел в УПАП и Шавкат Шарифходжаев, которого потом отправят в Индонезию. Работа была интересной, и мы здесь чувствовали себя уверенее и лучше, чем в ИСМИ. Хотя потеряли в качестве льготы первую правительственную поликлинику, да зарплата стала меньше, работа заканчивалась порой к глубокой ночи, не было иногда и выходных. Больше нервотрепки, напряженности, но разве молодых людей это отпугивало или мешало? Мы жаждали нового, перед нами открывались новые горизонты... Потом я понял, что все это было иллюзиями, чем реальностью. Такие горизонты открывались, но не рядовым и безродным сотрудникам. МИД - это стартовая площадка для богатых, именитых, родовых личностей к карьере, власти и богатству. Таких людей не интересовала судьба страны, корыстные интересы были выше.
Признаюсь, мне в ИСМИ предложили остаться и начать новый проект. Тогда замдиректора вот-вот только был назначен Рафик Сайфуллин, офицер СНБ, весьма интеллектуальный человек, широких взглядов и полный идей оживить институт. Он выступил перед коллективом с планами создания теории и практики региональной безопасности, обещал всем интересные дела, поездки и т.д. Не знаю, удалась ли эта реанимация, однако меня в этот момент уже не интересовало это учреждение, где я бессмысленно провел почти два года. Через много лет я встретил Рафика, к сожалению, это был другой человек - спившийся, потерявший собственное достоинство. Я смотрел, как он на официальных приемах или в кафе 'Золотая речка' в кампании дипломатов загружался спиртным и потом нес ахинею. И мне было больно, что этот человек, имея такую светлую голову, пошел по пути, недостойного офицера и ученого. Впрочем, это его личная судьба, и я ему не судья...
Вернусь к МИДу. Со мной в первые месяцы работы в Управлении политанализа работал и кандидат политических наук, журналист по образованию Олег Шатуновский. Скажу честно, это талантливый человек, он готовил хорошие аналитические материалы, а также необходимые справки, речи для вышестоящих лиц. И мне с ним работать в одном кабинете было удовольствием. Вообще, мне нравились умные люди, от которых можно чему-то научиться. К сожалению, ситуация изменилась через несколько лет. Я уже был диссидентом и оппозиционным журналистом, а О.Шатуновкий, вернувшись из Москвы, работал в ИА 'Жахон'. Было мероприятие в выставочном зале, и оно обычно не проходит без участия журналистов. Увидев меня, мой бывший коллега испуганно покатил в сторону и старался вообще держаться подальше, наверное, боялся, что кто-то настучит о его встрече со мной. Потом я прочитал его статью в Интернете про то, как он был в Америке и что там люди сами вершат свое будущее, и что нам в Узбекистане нужно следовать за курсом И.Каримова, чтобы иметь такое будущее. В ответ я написал свою версию того, что умалчивает О.Шатуновский. Мне стало горько, что способный журналист стал прислужником режима. Карьеру он поставил выше совести. Впрочем, я не стану осуждать его, ибо это его путь, его выбор, и наверняка он все-таки сделал что-то немало хорошего и на дипломатической службе. Может, когда-нибудь об этом он расскажет людям.
Так же испугался при встрече и бывший коллега по управлению СНГ Улугбек (ФИО не помню, знаю, что он был из Бешкека), который вначале работал помощником у замминистра Ш.Шоисламова, учился год в Лондоне, а затем был переводчиком у президента Ислама Каримова. Отличный лингвист, светлая голова. Но, видимо, трусоват, заранее настроен против инакомыслящих охранкой главы государства и СНБ, так как, перекинувшись пару слов со мной в холле гостиницы 'Ташкент-Рэдиссон', он быстро укатил к другу и старался потом не попадаться мне на глаза.
Недавно на сайте 'ЦентрАзия' прочитал информацию, что дочка Ислама Каримова - Гульнара назначена заместителем министра иностранных дел по вопросам культуры (http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1202113980). Ну, не буду обсуждать ее таланты в этой сфере, может, они и есть. Но меня смутила одна строчка в ее автобиографии: '1995 -1996 гг. - Министерство иностранных дел Республики Узбекистан, управление политического анализа и прогнозирования'. То есть, получается, что мы коллеги, ведь в эти же годы я там же работал. Но уверяю вас, за время своего нахождения в УПАП я ее ни разу не видел, даже о ее существовании в этой структуре не подозревал. В автобиографии также утверждалось, что '1996 -1997гг. - Министерство иностранных дел Республики Узбекистан, советник министра'. Конечно, по шестому этажу я не шастал, но где кабинет этого советника я не знал, как, впрочем, и мои друзья-товарищи. Лишь один раз я ее увидел, да и то она спускалась по лестнице в сопровождении охраника. Но ее дипкарьера шла стремительно, судите сами: '1997 - 2002 гг. - Постоянное представительство Узбекистана в ООН, советник. 2003 - 2005 гг. - Посольство Республики Узбекистан в Российской Федерации, Советник-Посланник'.
В Управлении стран СНГ работы было много. Однако всегда можно было уложиться в рамки отведенного рабочего времени, если поставить нормально менеджмент и распределить функциональные обязанности равномерно и эффективно. Но нами управляли как в старые советские времена - криками, приказами, угрозами. Естественно, это вызывало соответствующее сопротивление. Мы соблюдали субординацию, исполняли приказы, но не проявляли уважения или признательности нашим начальникам. Потому что они не завоевали нашего доверия и не заслужили соответствующего уважения. Может, поэтому один раз при подаче начальника Останакул Мирзаева курирующий замминистра Шокасым Шоисламов устроил публичную мне порку, мол, я заболел 'звездной болезнью', не признаю власти руководства. Мои друзья-коллеги сидели молча и понимали, кто прав, а кто нет. Но не вступали в спор с замминистра. Я тоже знал, что это бесполезно. Потому что ничего не докажешь тем, кто не хочет тебя слушать. А Шоисламову нужно было хотя бы таким образом поддержать авторитет Мирзаева, которого мы презирали за тупость, хитрость, лицемерие и чванство.
О трудовом распорядке. Я не понимал, почему нас держали до 9 часов вечера, словно у нас не было семей, мы не нуждались в отдыхе, не было домашней работы. Нас заставляли приходить и в субботу, хотя это не оговаривалось трудовым договором, правда мы в тот день сидели в кабинетах до 17.00 ч. Есть или нет работы - сиди и жди команды. В обычные дни нас не отпускали, как полагается, в 18.00 ч. О.Мирзаев после 21.00 ч. звонил в приемную Ш.Шоисламова и интересовался, можно ли ребятам разойтись по домам. Если было согласие, то мы уходили, если нет, то сидели дальше. Почему?
Оказывается, лишь вечером сотрудники аппарата президента просыпались или им хозяин давал нагоняй за безделие, и они начинали терроризировать подчиненные структуры, мол, давайте то, несите се... Не понимаю, зачем писать справку о том или о сем в 22.00 вечера, если все равно ее читать будут только на следующий день. И к чему такая спешка? Что хорошего можно выдать за час-два, особенно когда устал и мозги 'варят' с трудом? Качества такими кавалерийскими наскоками не добъешься. А хотя, кому оно было нужно? Тем бюрократам, которые сидели во власти?
Лицемерием я бы назвал то, что нам зачитали приказ министра Абдулазиза Камилова о том, что работа проходит строго в рамках трудового законодательства - с 9.00 до 18.00 ч., сверхурочные, в том числе в субботние и воскресные дни, в праздники - по согласованию с профсоюзом и при доплате. Я никогда не видел профсоюза в МИДе, и доплаты нам никто никогда не производил. Лишь один раз мы с коллегами ушли в 18.00 как принято по приказу, и на следующий день Мирзаев устроил разнос, мол, что себе позволяете, кто вам разрешил уйти, не хотите работать в МИДе - валите отсюдова. И потом была та самая публичная порка в кабинете у Шоисламова.
Знал ли об этом А.Камилов? Конечно, знал. Но он играл по своим правилам, неписанным. Писалось все для проформы, на самом деле в МИДе действовали неофициальные законы. Уверен, что весь распорядок работы и жизни учреждения министр подстроил под себя. Будучи бездарным человеком, он окружил себя такими же серыми личностями. А таких, увы, с каждым месяцем было все больше и больше. Иначе как можно понять, когда дипломаты врут, причем делают это, не покраснев. Недавно на одном сайте прочитал информацию, как узбекское посольство в Лондоне с гневом обрушилось на 'Би-Би-Си' за показанный сюжет о рабском труде детей на хлопковых плантациях. Оказывается, всего этого нет в республике. То есть ежегодно сотни тысяч школьников и студентов насильно не вывозятся на поля для уборки хлопка, где им практически ничего не платят (более того, хлопкоробы возвращаются домой задолженниками), они не умирают и не болеют от непосильной работы. Такого лицемерия я бы не вынес. Зато ученики А.Камилова могут себе позволить такую черту в дипломатии.
Тогда стоит вспомнить и то, как милиционеры тормозят машины и заставляют пассажиров собирать хлопок. Однажды в МИДе прошла информация, как какой-то сержант остановил на областной дороге автомобиль, в котором находился военный атташе Посольства США. Милиционер требовал через переводчика, чтобы полковник-дипломат собрал для узбекского правительства 30 кг хлопка, иначе он не пропустит машину. Был скандал, была нота протеста. Не знаю, как отвертелись в МИДе. Думаю, что они с таким же наглым выражением лица заявили: не было сержанта, хлопка, машины и атташе, все это выдумки...
Да, о кадрах... Однажды мне (я работал тогда в УПАПе) поручили подготовить материал для встречи И.Каримова с руководителями прибалтийских республик, готовился его визит в Латвию и Литву. Дело в том, что узбекский президент нащупывал почву для совместного отражения российского внешнего давления, а также сотрудничества в сфере транспорта - изыскивались транзитные пути в обход России. Прибалтика казалась верным партнером в этом направлении. Чтобы выполнить задание, мне нужна была более подробная информация, и я покатил в Управление Европы. Там познакомился с начальником отдела Мавляновым Ибрагимом, поскольку он был ответственным за весь пакет материалов по визиту. Он старался отвечать уклончиво, не конкретизировал, его фразы были туманными, а потом вообще сказал, что если мне что-то нужно, пускай мой начальник напишет письмо ему, и лишь тогда он передаст мне документы. Странно, я готовил аналитику и выступление президента для его подразделения, а мне отказывали в данных. Какая-то странная бюрократия...
Конечно, я обратился к шефу Абдуллаеву, а тот написал записку для И.Мавлянова. То, что мне потом передали, было тоненькой папочкой со скудными сведениями. Тогда я и понял, почему этот дипломат был уклоничивым - ему нечем было отвечать, никакой базы данных, пользующихся доверием или основой для глубокого исследования, не было. Конечно, и я, и О.Шатуновский справились с заданием, самостоятельно разыскав все необходимое в библиотеке и электронных источниках. Про шефа отдела Европы я потом забыл. Но с И.Мавляновым я встретился позднее, в 1999 году, когда он уже вернулся из Риги, где был Послом (или Временным Поверенным в делах, точно не помню) Узбекистана. В тот момент он работал главным консультантом Аппарата президента, и вся внешняя политика проходила и через его отдел.
Встреча произошла по следующей причине. Я осенью работал в газете 'Деловой партнер' - это ведомственное издание, подчинялось Министерству внешних экономических связей. Заместитель главного редактора Эмилия Ли поручила мне написать статью о сотрудничестве с Латвией, предоставила мне кое-какие статистические данные. Написать статью не стоило труда. Но она не понравилась Мавлянову, который приказал главному редактору Исмату Хушеву доставить меня на 'ковер'. Мне же было начихать на Аппарат, и я долго отказывался, мол, я не госчиновник, а журналист, и по первому призыву бежать не обязан. Но такая щекотливая ситуация не устраивала Хушева, который не желал иметь плохих отношений с Олимпом власти. В итоге он сам меня привез, провел в здание, и укатил к себе в редакцию. Вздохнув, я побрел к Мавлянову.
Тот меня сразу узнал:
- А-а-а, так это ты - Таксанов?
- А что, в Ташкенте есть еще другие Таксановы? - язвительно ответил я. Честно говоря, тут я был не прав, так как с такой фамилией ходили моя мама, двоюродный братишка и дядя. Но они были далеко не журналистами.
Мавлянов показал на газету:
- Твоя работа?
- Признаюсь, моя. А что?
Главный консультант крякнул от неудовольствия:
- Ты чего там пишешь? Мол, предлагаешь развивать связи с такими предприятиями как 'РАФ', 'Дизнтерс', 'ВЭФ', а ты знаешь, что они банкроты? Ты подставил нас, все будут думать, что мы только с экономическими неудачниками можем сотрудничать!
Меня это, если честно, развеселило:
- Ага, вот в чем дело! А вы читали последние выступления Ислама Каримова в Навоийской и Самаркандской областях? С его слов, там от 80 до 90% предприятий - банкроты! Вот если иностранцы с нами сотрудничают, так это правильно, а если мы с банкротами - так это плохо. Я предлагал наладить кооперацию, так как у нас много машин латвийского производства, а запчастей к ним нет. Может, только в совместном сотрудничестве и они вылезут из банкротства, и мы получим хороший результат. А потом, это всего лишь мое мнение, а не мнение государства. Не стоило вам тратить нервы, читая каждую строчку.
Мавлянов задумался, а потом хитро спросил:
- А у тебя есть идеи по сотрудничеству?
- Конечно, - ответил я. - Ведь я не все написал в газете - площадь листа не позволила дать более детальный анализ.
- Вот и хорошо, - протирал руки главный консультант. - В соседней комнате есть компьютер, набросай-ка свои предложения...
Тут я его охладил:
- А платить как будете - наличными или перечислением? Долларами или сумами?
- Ты хочешь оплаты? - изумился И.Мавлянов.
- А вы хотите, чтобы я нахаляву работал для вас? Времена прошли, я не госслужащий, не обязан стряпать вам текст по первому вашему желанию. Платите - напишу.
Глаза у моего собеседника сразу ссузились, он вспомнил, кто я такой - журналист с диссидентским мышлением, раковая опухоль на теле каримовского демократического Узбекистана. С такими не следует церемониться, а тем более вести светские беседы. Тут нужно шашкой махать.
- Где твой пропуск?
Я молча передал ему листок. Мавлянов подписал его, и я покинул здание. Но через три дня выяснилось, что главный консультант направил письмо заместителю министра внешних экономических связей по кадрам и безопасности, полковнику СНБ Владимиру Джураеву (или его ФИО были иначе - сейчас не помню), мол, кого вы там приютили, это же гад, предатель, разберитесь с ним. Как я потом разбирался с этим чекистом - тема следующей части моих мемуаров. Только скажу, что на примере Мавлянова Ибрагима я понял, что не все чиновники в Аппарате президента и тем более с рангом ЧиПП - порядочные люди. И еще: за ту статью посольство Латвии меня отблагодарило - оно направимло меня на конференцию в Ригу и Лиепая, организовало встречу с министрами и мэрами, и я даже сумел взять короткое интервью у президента Гунтиса Улманиса. Другое дело, что после этого И.Хушев, который ныне в статусе политбеженца проживает в Канаде, при указе замминистра МВЭС уволил с газеты.
К сожалению, в МИДе были стукачи. И как это не противно, но такие люди определяли кадровую политику этого ведомства. Министр А.Камилов верил доносам больше, чем своим глазам. Он оценивал людей не по профессиональным качествам, а потому, как умело очернит их тот или иной 'дятел'. СНБ, естественно, заводила таких осведомителей и черпала от них информацию о благонадежности того или иного дипломата. Это привело к тому, что многие сотрудники перестали доверять друг другу, косо смотрели на коллег, старались уйти от разговоров, особенно, кулуарных. Зона отчуждения возникла в здании. Мне же было начихать на стукачей, так как я не был карьеристом, хотя хотел нормального продвижения по службе. То есть не цеплялся за дипломатию как за единственный способ работы и жизнедеятельности, позволял себе свободомыслящие рассуждения. Даже после МИДа, несмотря на давление СНБ на моих работодателей, я находил себе источник труда и средств. И тем сильнее чекисты на меня давили, тем упорнее я был в высказываниях и резче в статьях. Меня можно было только убить, чтобы остановить. Но тогда каратели об этом не думали, а сейчас - поздно, о чем они, наверняка, очень жалеют.
Уверен, что стукачи писали и на меня. С одним из таких я столкнулся уже в Посольстве в России. Впрочем, этого человека я знал и раньше - третий секретарь Хусанов Баходир, выпускник МГУ, экономист, работал ранее в банке в Джизаке. У него были какие-то связи во власти, причем, достаточно сильные, потому что с такими куцыми мозгами и большими амбициями делать было нечего в МИДе. Однако он, не особенно утруждая себя, продвигался по службе, ездил за границу, а все его дела все время спускали для исполнения мне или Бекзоду Расулову. Когда я отнекивался, мол, у меня своих дел полно, Останакул Мирзаев зло отвечал: 'Ты знаешь, что Хусанов не будет этого делать. А если сделает, то на 100% нужно будет все переделывать. Причем тебе! Так что начинай уж лучше сам делать все с нуля'.
Так вот, Хусанова отправили весной в Москву, а осенью 1996 года туда поехал и я. И именно там столкнулся с тем, что Бахадир работает и на другое ведомство. Дело в том, что я и трое моих коллег (ФИО приводить не стану, так как не хочу подставлять их) по пятницам (не в каждую, естественно) ходили в баню, которая располагалась в подвале гостиницы - подчиненной посольству учреждения. К нам навязался Хусанов, хотя я не особенно этого хотел - слишком много отрицательного несла в себе эта личность. Он мог себе позволить нахамить советнику, оскорбить его, угрожать - и все ему сходило с рук. Я никак не мог понять, кто же его поддерживает. А потом понял - спецслужба и родственники в правительстве.
Так вот, он был тогда с нами, пиво не пил, а больше слушал. А утром, в субботу я пошел в Посольство, чтобы допечатать письмо сестре и отправить домой. Охранник сообщил мне, что ключи от кабинета взял Баходир. Тогда я не придал этому значения, мол, мало ли что ему понадобилось у меня, наверное, компьютер (поскольку тогда у него не было своего компа). Увидев меня, Баходир опешил и стал нервно шевелить 'мышкой', закрывая файлы. Тогда я не придал этому смысла.
- Баходир, я не стану тебе мешать работать, я только распечатаю письмо, хорошо? - сказал я. Третий секретарь уступил мне место за столом.
Я не спеша нашел свой файл, включил струйный принтер, вставил лист. При том разговаривал. И тут я заметил, что Баходир чего-то смущается, точнее опасается. 'Ну-ка, ну-ка, чего ты боишься?' - вспыхнуло во мне подозрение. Я стал открывать все файлы, которые были раньше на 'Ворде'. И обнаружил записульку на имя советника по безопасности Анвара Бердыева о вчерашней встрече дипломатов в бане. Там говорилось, кто и что говорил, конечно, были и мои слова относительно внешней политики.
- Ах ты, гад! Да ты стучишь на нас! - заорал я на него.
- Где? Где? - вскочил Баходир.
- А это что? - и я указал на экран. - Подлец, ты пил с нами пиво и наматывал на ус, кто и что говорит! Вот, сволочь!
Тут Хусанов пришел в себя и перешел в контрнаступление.
- Ты, м...дак, не знаешь, с кем связался! - кричал он на меня. - Да я тебя в порошок разотру! Ты попробуй только пикнуть против меня! Думаешь, самый умный тут?
Меня он не напугал. Кто он такой - я рассказал всем коллегам. Не знаю, сделал ли кто-то из этого выводы, впрочем, это их личное дело. Но история на этом не завершилась. В тот же день, после обеда он зашел ко мне на кухню. А жили мы в общежитии, на четвертом этаже, три семьи имели общую ванную, туалет и кухню. В этот момент я рубил капусту - готовил борщ. Увидев его, я понял, что сейчас тот закатит скандал - это было видно уже по его лицу и походке.
- Ты чё имешь против нас! - вдруг стал наезжать на меня Хусанов. - Ты что хочешь сказать, что тут ты главный? Ты у меня получишь! Ты не знаешь, с кем связался. Мои родственники растопчут тебя! - и т.д. и т.п.
Я не знал, к чему клонил Хусанов. Испугать меня - это смешно! Драться хотел? Но мы в разных весовых категориях, к тому же я занимался дзю-до, и мне заломать худого мужчину не составляло труда. Было смешно смотреть на наскоки Хусанова. Но я недооценил его планы, точнее его коварство. Он все заранее продумал. Дело в том, что нашей соседкой была семья чекиста Бердыева, и в тот момент дома была его жена. Она вышла на крики и увидела меня, держащего в одной руке нож, а в другой капусту, и рядом прыгающего в истерике Хусанова. Конечно, ничего не поняв, она испугалась.
А Баходир продолжал наскакивать. Я пытался говорить спокойно и уверено. Тут на поддержку выскочили его жена и ребенок, и тоже стали набрасываться, словно сорвались с цепи. Я расстерялся, и стоял так с ножом и капустой, не зная, что делать. Прибежала моя семья, стала всех успокаивать. Но Хусанов добился того, чего хотел - поднять шум. Пошли слухи, что я с ножом бегал за третьим секретарем и пытался его убить. То есть все извратили. Был факт того, что я держал нож, но никто не спросил, а что я делал на кухне и почему ко мне пришел на разборки Хусанов? Неважно, был бы у меня иной инструмент - ложка, вилка, отвертка, паловник - все равно бы написали, что я имел оружие. Досточно было и того, что за Хусанова вставила словечко жена Бердыева, а уж чекистам поверят только так. Тут закрутилась машина доноса.
Конечно, все дошло до руководства. Мой советник выслушал меня. Он прекрасно знал, кто такой Хусанов, и поэтому посоветовал быть осторожнее с ним. Уверен, что он знал о секретной миссии этого человека. Посол Шамансур Шахалилов мне сказал: 'Хусанов виноват в том, что затеял этот скандал, а ты - что дал развиться этому скандалу'. В итоге наказали нас двоих. Но в отличие от Хусанова мне 1 декабря 1997 года подписали документы на присвоение нового ранга и новой должности, и отправили на утверждение в Ташкент. Видимо, посол не брал в расчеты кляузы стукачей СНБ. Однако не все просто в этом сложном мире. В ответ 3 декабря пришел приказ Абдулазиза Камилова о моем возвращении домой. Никаких объяснений. Лишь потом я понял, что сработал донос Хусанова, да и сам министр вспомнил мой вопрос о Кубе. А месть - это удовольствие для слабых и хитрых.
Мне потом стало известно, что А.Камилов потом долго третировал руководителя медицинского центра, мол, как посмели дать справку о годности работы Алишера Таксанова за рубежом, если он псих, с ножом бегает. Женщина с достоинством ответила, что, во-первых, хорошо осведомлена обо мне, так как знакома с семьей Таксановых, и она уверена о моем нормальном психическом состоянии, во-вторых, тесты проводило не ее подразделение, а поликлиника МВД, куда мы все дипломаты были приписаны. А оттуда пришли удовлетворительные результаты. То есть попытка министра списать меня с дипслужбы по медицинским показателям провалилась.
Зато Шокасым Шоисламов, который курировал СНГ, согласился встретиться со мной, хотя и с не особой радостью. Я потребовал объяснений, почему прошло три месяца, а мне не объяснили причину отзыва и при этом не дают работу в МИДе. 'Тебе разве не объяснили?' - удивился тот. Видимо, быть крайним в этой истории ему не хотелось.
- Если бы я знал, то не пришел бы к вам! - зло ответил я.
Замминистра рассказал, что была кляуза по линии СНБ, кто-то настучал на меня. 'Ты знаешь, кто это сделал?' - хитро прищурился Ш.Шоисламов. Я утвердительно кивнул.
- СНБ также написала, что ты хотел печататься в газетах, защищать диссертацию в Москве, а твоя жена не находила общего языка с женами других дипломатов, - заявил замминистра. То есть со всех сторон я был негодяем.
Сами понимаете, моему возмущению не было предела. Все это было враньем. Да, я хотел публиковать свои работы по экономической статистике, и об этом знал Хусанов, с которым я делился мыслями. Но только хотел, а не делал. И о желании защитить докторскую диссертацию в МГУ знал только он. Моя супруга была в добрых отношениях со всеми. То есть было написано много неправды. И о том, что было тогда на кухне, тоже много вымысла.
- Да, ты еще багал с ножом за одним дипломатом, хотел его убить...
Услышав эту сказку, я только вздохнул. Как противостоять лжи, если уже наверху все используют ее для подавления тебя и никто не хочет разобраться, как на самом деле все было.
- Я ничего не мог делать, - развел руками Ш.Шоисламов. Он забыл добавить, что и не хотел. Потому что потом, через несколько лет мне предложили работать в Управлении стран СНГ МВЭС, причем не на маленькой должности, и требовалась только характеристика этого человека на меня. Шоисламов дал самую отрицательную. Впрочем, я на него не обижен за это. Потому что я уже тогда сразу сказал тем, кто хлопотал за меня, что на государственную службу больше не пойду работать, в том числе и в МВЭС. Какую бы высокую должность мне не предлагали. Свободу терять я больше не хотел. А быть чиновником в режимных учреждениях - это ощущать себя человеком в футляре: всего бояться, загнать мысли поглубже, не дышать. Журналистака - вот моя жизнь и призвание. Тут ты сам делаешь себя, живешь так, как считаешь правильным. И никто не может заставить тебя сделать наперекор своей совести.
А в декабре 1997 и феврале 1998 была неприятная для меня ситуация. В отделе кадров один из сотрудников мне тихо сказал, что места вакантные есть, нужно только поговорить с начальниками управления, он мне даже показал на бумаге, где ваканты. Но через час начальник Управления кадров, он же чекист, заявил, что мест нет нигде. Предложил перейти в ИА 'Жахон', может, там нужны мои аналитико-журналистские способности. Там я встретился с заместителем директора Парпиевым (имя не помню). Вначале он обрадовался, что я буду работать под его началом, так как знал меня по публикациям в ташкентской прессе. А потом, посоветывавшись с курирующим замминистра, он соврал, что есть приказ брать в агентство только женщин, и поэтому меня взять не может. Я смотрел, как он юлил и изворачивался, и становилось противно от общения с этим человеком. Было понятно, что мне делать тут больше нечего, и больше не вернулся к Парпиеву, который вскорее укатил в Израиль на дипслужбу.
Из МИДа я ушел в марте 1998 года, написав заявление. Я не хотел больше ничего от этого ведомства. Думаю, вздохнули с облегчением и те, кто не знал, как по закону меня можно уволить, ведь по кляузе это сделать нельзя, а посол дал мне самую хорошую характеристику. Все ждали моего шага, и я его сделал - шаг к свободе. И я этого не жалею ни дня.
Даже благодарен тем стукачам, тем пройдохам и тем бюрократам, которые заставили меня выдавить из себя раба, стать свободным и независимым в мышлении человеком. Не в тот момент, так в другой, я все равно был бы уволен под каким-нибудь предлогом, или ушел бы сам, не выдержав всей гнусной атмосферы МИДа. Но, как говориться, раньше сядешь - раньше выйдешь. Я сделал свой выбор.
Такой же выбор сделали и некоторые мои друзья. Так, первого секретаря Управления стран СНГ Саидмурата Максудова вызвали в спецотдел и долго интересовались, почему его супруга проживает в Москве, а не с ним в Ташкенте? Следует сказать, что С.Максудов в советское время проработал на Ближнем Востоке в качестве военного переводчика, прекрасно знает дипломатическую службу, он один из первых согласился работать в узбекском посольстве в России. Конечно, он вернулся на родину, как только закончилась его командировка, но в Москве у него была квартира, купленная до развала Союза, и супруга не намеревалась оставлять ее без присмотра. Однако чекиста интересовали интимные подробности жизни Саидмурата и многое другое, а потом прямо заявил: 'Как вы смотрите на работу в министерстве культуры?' Ошеломленный дипломат ответил: 'Никак'.
- Пишите заявление об уходе! - приказал ему чекист.
Саидмурат не стал спорить. Он продал ташкентскую квартиру и вернулся в Россию. Насколько я знаю, он и сейчас успешно работает на Ближнем Востоке в качестве специалиста-арабиста.
Мой старый товарищ, с которым мы съели не один пуд соли, прошли огонь, воду и медные трубы, - третий секретарь Шамиль Бекмухамедов. 'Терминатор' - так мы его называли за телосложение. Закончил два института - консерваторию и народного хозяйства, преподавал на кафедре философии, читал лекции по культурологии. Прекрасно знал английский, умел писать хорошие аналитические записки. Так вот, начальник Управления Останакул Мирзаев не взлюбил его за прямоту и честность, отсутствие раболепия. Шамиль всегда ставил его на место, а Мирзаев боялся надавить, смотря на здоровые кулаки подчиненного.
Конечно, Останакула раздражало это, ибо он привык ситуации, когда он - начальник, а остальные - дураки, обязаны пресмыкаться перед ним. А тут у него не выходило. Когда я сказал ему: 'Тогда получается, Останакул-ака, что для начальников ваших - Шоисламова и Камилова - вы дурак? И ведете себя как дурак?' - от таких слов Мирзаев остолбенел и долго не мог выдавить из себя фразы возмущения.
Так вот, замминистра Ш.Шоисламу нужен был новый помощник в приемную, естественно, за счет штата Управления СНГ, свободных мест не было и тогда они решили с Мирзаевым провести 'операцию': был издан приказ о переводе Шамиля в Госпротокол, и об этом он узнал, когда приказ был подписан.
Шамиль только пожал плечами - он тоже за место не цеплялся. А вскорее и оттуда его попросили, только через аттестацию. Мой друг готовился очень сильно к этой процедуре, выучил все о протоколе и деловой этике, истории дипломатии, даже гаральдистику, но вопросы 'банда' аттестаторов задавала не по специальности. Их интересовало знание Бекмухамедовым, татарином по национальности, иностранного и государственного языков.
- Знаю английский, - признался Шамиль. - Что касается узбекского, то не очень...
- Ой, как плохо! - закричал кто-то из присутствующих в кабинете. - Дома вы на каком говорите?
- Ни на каком, я один живу, - ответил мой друг.
Ответ поставил всех в ступор: ну, действительно, не с самим же собой разговаривать. Но решение в итоге было неутешительным: уволить с начала августа. Расстроило ли это друга? Нет, конечно, ибо Шамиль всегда был уравновешенным и мудрым. Он без обид уволился, а в конце декабря 1999 года улетел в США. Сейчас он там живет и вспоминает о МИДе и своих бывших начальниках с усмешкой.
И еще раз о кадрах. Мне трудно судить, была ли реальная подоплека этому анекдоту: 'Абдулазиз Камилов представляет коллегии министерства нового сотрудника: 'Это дипломат такой-то, будет работать в таком-то управлении. По характеристике, он совсем не так глуп, как вам может показаться' - на что новый работник отреагировал: 'В этом и заключается разница между мной и министром'. Конечно, трудно себе такое представить, чтобы дипломат посмел открыто посмеятся в лицо руководителю МИДа...
А вот были такие, которые ставили на место его. Как я писал выше, в 1995 году в МИДе появилась новая сотрудница. Это была дочка Ислама Каримова - Гульнара, кандидат политических наук. Она еще не сбежала из США, преследуемая Верховным судом, не натворила кучу темных дел, о которых ныне ходят легенды, не развелась с мужем-афганцем-американцем Мансуром Максуди, который сообщил о ее несметных богатствах, не завела ювелирный бизнес под крышей узбекского посольства... В тот момент она была просто советником министра. Вообще трудно себе представить, чтобы двадцатичетырех летнаяя женщина сразу могла бы прыгнуть на такую должность, не имея огромного опыта работы и знаний в дипломатии. До нее в этом кресле сидел доктор исторических наук, профессор, специалист по мировой истории и дипломатии Гога Хидоятов (сын известного актера Аброра Хидоятова). Можно сказать, что этот человек по праву занимал эту должность. Однако его перевели сразу в ИА 'Жахон', и не думаю, что это понравилось старику.
Впрочем, речь идет о другом. Понятно, что Камилову было приятно, что у него будет работать дочка главы государства и через нее он сможет часто выражать свою преданность и верность И.Каримову. Говорят, он в первый день работы Гульнары встречал ее с цветами у дверей в кабинет (или у лифта - не помню, - прим. А.Т.). Попытался сразу перейти с ней на фамильярный тон: 'Гулечька, Гулечька...' И та, со слов очевидцев, поставила министра на место: 'Не Гулечька, а Гульнара Исламовна!' Говорят, Абдулазиз Хафизович покраснел как после хорошего распития водки и стоял несколько минут в ступоре.
Конечно, человек такого полета может поставить на место любого чиновника, и в этом нет героизма. Камилов получил то, что заслуживал как подхалим. И это еще раз продемонстрировало, какой он никудышный дипломат, раз не сумел предугадать реакцию Гульнары. Между тем, я не скажу, что была особая польза от советника. Она появлялась в МИДе редко. Да и что она могла насоветывать? Понятно, что это было временное ее место пребывания, ибо она уже собиралась в США, работать в представительстве Узбекистана в ООН, а отметка работы в МИДе что-то значило для тамошних бюрократов...
И еще, говорили, что между дипломатами среднего и высшего начальствующего звена были 'тихие войны'. Я уже говорил, как 'потопили' Историко-справочное управление и изгнали ее руководителя Д.Сагдуллаева. В этом есть рука и соперников из других структур. И еще мне недавно рассказали, что были острые конфликты между замначальника УПАП Аллой Каримовой и помминистра Камолом Шаниязовым. У Аллы отец когда-то работал в КГБ, а брат даже - в МИДе, однако закончил жизнь самоубийством. Его сестра винила в этом бывшего министра иностранных дел Садыка Сафаева и К.Шаниязова. Последний грудью стоял у приемной, чтобы не пропустить Аллу Бекмухамедовну к министру с докладами и записульками, а та при удобном случае гадила его помощнику, когда встречалась с шефом с глазу на глаз. А.Камилов не хотел терять ни того, ни другого, лаврировал между ними. Видимо, их информация того стоила...
При помощи Аллы Бекмухамедовны министр смог подпортить авторитет С.Сафаева, который в тот момент уже работал главой дипмиссии в Америке. Замначальника поехала в США инспектировать узбекское посольство, по итогам выдала самую негативную оценку. А.Камилов с радостью подписал. Потом был звонок из Западного полушария, и Садык орал на министра, а тот, дрожа, отнекивался, мол, подсунули бумагу, подписал, не глядя, я тут ни пр и чем, что, в итоге, и характеризует Абдулазиза Камилова как самого подлого и безпринципного человека.
Недавно я пролучил письмо от читателя Юрия Маташева. Он писал: 'На мои два вопросa о ГУАМе (почему вступили - вышли, почему он, а не кто-то другой объявил о выходе) он, конечно, ничего путного не ответил (кстати, по ходу ответа забыл слово Абхазия, и Улугбек-переводчик напомнил ему). Но как вел себя!!! Во-первых, он потребовал, чтобы я представился, хотя не все задающие вопросы представлялись. Когда я сказал, что из Узбекистана, он воскликнул: "Ну, тем более надо назваться". Во-вторых, он заявил, что первый и второй вопросы - одинаковы по сути. Надо же так выкрутиться!!!! Разве это не ум? Со мнои сидела Ирина из Белоруссии. Я спросил ее мнение о нем. Она без колебания назвала его опытным дипломатом. Что могу сказать? Камилов естественно не "высокопрофессиональный международник" (термин выбран вообще неудачно по тои простои причине, что нет международников в природе). Он и не может им быть. Но такие нужны были в тот период Узбекистана. Почему? Потому что владеют русским, имеют вид интеллигента, знают как одеться'.
И последнее. Не знаю, что за человек был в посольстве Узбекистана в России, который 23 ноября 2007 года выгнал 21-летнюю женщину с новорожденным ребенком, отказав ей в помощи (а именно оказывать помощь узбекским гражданам обязан консульский работник, - прим. А.Т.), скорее всего, он не страдает наличием совести и морали. Она утеряла все документы и надеялась на поддержку родины. В ответ - пинок и угрозы. Российские милиционеры вынуждены были решать ее вопрос (см. http://www.ca-news.org/news/7532). Я думаю, многим теперь ясно, кто такие узбекские дипломаты...
А потом прошла информация, что 2 июля 2008 г. сотрудники охраны посольства Узбекистана в России незаконно изъяли российский паспорт у узбекского политэмигранта Бахрома Хамроева, заявив при этом, что последний является 'врагом народа'. Конечно, такое делать они были не вправе, ибо в случае конфликта сотрудников дипмиссии с местными жителями вмешивается наружная охрана, состоящая из российских милиционеров. Именно они могли проводить подобные операции. Однако узбекские чекисты намеревались показать своим бывшим землякам, кто есть кто и в Москве. Они не вернули паспорт Б.Хамороеву, и тому пришлось обращаться за помощью к местной власти. Однако письмом от 30 июля 2008 г. заместитель директора консульского департамента МИД РФ Лев Паузин ответил правозащитнику, что 'по полученной с ответной нотой Посольства информации конфликтная ситуация возникла как следствие Ваших демонстративных негативных высказываний в адрес руководства Узбекистана'. 'После передачи узбекской стороной в МИД России Ваш паспорт был направлен в ГУВД по г. Москве'. Можно подумать, что граждане Росссии не вправе высказывать свою точку зрения на правителей других стран, тогда как же Конституция РФ с ее правами и свободами для жителей страны? Российское внешнеполитическое ведомство так и не ответило о правомерности действий узбекских чекистов.
Что и следовало ожидать при нынешних 'братских' отношениях Москвы и Ташкента...
И еще. Как-то мой экс-коллега, который ныне служит в одном из ташкентских вузов на административной должности, написал мне через 'Одноклассники.РУ', что МИД сейчас намерен возвратить старых сотрудников, которые обладают аналитическими способностями и зарекомендовали себя в качестве экспертов. Мол, об этом ему сообщил тот, кто сейчас работает под куратором Негматовым, замминистра. В ответ мой коллега заявил, что политика предыдущих министров привела к тому, что уволились настоящие спецы, а вместо них пришли 'сынки' элиты, умеющих только пижонить, но не работать головой. Однако возвращаться он не намерен, так как устал от тех интриг, что есть и будут в МИДе.
- Это приглашение, может, и тебе, Алишер, и твоему другу Шамилю, - пошутил он.
Я ему написал:
- Спасибо, но меня приглашают только милиция, прокуратура и уголовный суд. МИД еще повесток неприсылал...
P.S. Данная версия мемуаров не является окончательной. Автор может вносить изменения, сокращения и добавления в процессе очередного творчества, вспоминания новых фактов.
P.S. Тема стукачей и шпионажа - это тема другой, четвертой части моих мемуаров.
(9.11.2007)