Наверное, самым главным для меня стало сотрудничество с многотиражной газетой "Ударник" - печатного органа авиационного завода. Предприятие было богатым в советское время, денег от производства самолетов хватало не только на строительство жилого квартала или пансионатов, но и на мелочи типа газета. Издание выходило два раза в неделю, четырехполоска форматом А2. Я познакомился с заместителем редактора Аллой (фамилию забыл, увы). Женщина она была хорошей, понимающей, без проблем взяла мои рассказы. И стала публиковать. Вышел юмористический рассказ "Четыре письма" 23 января 1991 года - это про переписку одного незадачливого мужика, а потом пошла фантастика - "Космический призрак" 6 марта 1992, "Рассказы о любви" от 7 февраля 1992 года, "Вампиры в космосе" от 9 октября 1992, "Планета Всенетака" от 18 ноября 1992. Хочу сказать то, что 1980-е для меня были значимыми с точки зрения становления как писателя-фантаста. Да, проихзведения были еще корявыми, неотточенными, много сюжетных недоработок, были откровенно провальные произведения. Но ведь без проб и ошибок не бывает результатов, пока не будешь работать, то не появится и успех.
Один за другим вышли рассказы "Неоэволюция", "Творец", "Мой город", "Стальной кулак", "Кто сапиенс?", "Электрическая история", "Видеосеанс", "Деймос", "Начало". Это была фантастика разных направлений - от сатиры до философии. Это сейчас я их читаю с усмешкой, а тогда они казались мне интересными.
Вскорее газета "Ударник" переименовалась в "Ташкентский самолетостроитель", однако это нисколько не изменило политику редакции в отношении меня. Печатали без проблем, еще больше стимулируя меня к поиску интересных сюжетов и тем. Нужно сказать, что конец этого десятилетия ознаменвался серьзным кризисом в экономике и политике страны, подняли голову преступные элементы. Стало страшно выходить на улицу - грабежи, хулиганство, разбой. Появились мошенники-наперсточники, работали группой в общественных местах - на рынке, у остановок. Милиция словно этого не замечала.
Где-то в 1988 году просмотрел фильм "Терминатор", и сразу возникла идея - направить такого киборга в Узбекистан из будущего, чтобы он разделался с преступностью. Мысль показлась удачной, и я сел за печатную машину. Отпечатал за месяц небольшую повесть, назвал "Особая миссия". Нечто среднее между фантастикой и детективом. По объему материал оказался большим, многотиражки ТТЗ или "Алгоритма" брать не хотели. И лишь авиазавод взял, и 16 сентября 1992 года начал публикацию. Повесть вышла в 8 номерах. С 1983 года вышла первая и вторая части повести "Ловушка геркулан".
Она же была опубликована и в "Тракторостроителе". Правда, тут политика была несколько иной. Вначале там редактором был один мужик (ФИО не помню), он тоже благосклонно относся ко мне и печатал без проблем. Потом пришел новый редактор - Василий Зыкрин (или фамилия была иной - не помню, знаю, что он сам из Навои и там возглавлял городскую газеты "Знамя дружбы"). Тоже неплохой старичек, правда, любитель горячительных напитков. Он ставил мои материалы, правда, их немного изменял, но по сути это мне не отражалось на сюжете, и я был не против. После него пришел вальяжный и несколько надменный редактор по фамилии... э-э-э то ли Игорь Алимов, то ли Алиев... Знаю, что его супруга работала заместителем редактора "Ташкентская правда", а он сам был спортивным обозревателем, любил писать о футболе.
Этот человек заявил, что меняет газетную политику, что нужны серьезные материалы, а не художественная литатура, мол, время ныне такое. Конечно, несколько рассказов отпечатал. Но если первую часть "Ловушка геркулан" (опубликовал под названием "Бой в космосе"прошла без сокращений, то от второй части он оставил едва ли треть. Кастрированная работа отбила мне желание иметь дело с новым редактором, и я прекратил свои контакты с ТТЗ.
Тем временем неплохо шли дела с военным изданием "Фрунзевец" -"Ватанпарвар". Там был подполковник, который с удовольствием читал и детективы, и фантастику. Он открыл рубрику на четвертой полосе и печатал там стихи, рассказы, анекдоты. Так обрели свет рассказы "Хищные цветы Мегеры" (8 февраля 1992 года), "Умное оружие" (22 ноября 1990 года). Потом было приложение к газете, и именно в приложении в августе 1992 года вышел большой рассказ "Атомный призрак" - о подводной лодке, которую угнали террористы, но сами очутились в будущем.
Но ситуация также менялась и не в мою пользу. Подполковник укатил в Россию, вместо него пришли другие люди. В 1993 году я принес повесть "Возвращение на Землю" - это история о том, как с Марса на Землю вернулась экспедиция, а планета наводнена монстрами, появившимися в результате биологического оружия. Ситуацию я описывал в Ташкенте, мол, именно сюда упал шаттл. Здесь люди спасались от монстров, а под президентским дворцом жила банда начальников. Действие происходило в 2011 году.
Лейтанант Саидов прочитал и сказал, что повесть ему понравилось, но нужно мнение главного, мол, что он скажет, то и будет. Я ответил, что не возражаю. Меня попросили подождать месяц. Я ждал, однако не дождавшись телефонного звонка пришел сам в редакцию. Лейтенант смущенно сказал, что ответа еще нет. Чувствовалось, что он чего-то недоговаривает. Я пришел через три месяца.
Саидов мне ничего не сказал, а только завел в кабинет, где сидел какой-то мужик в гражданском. Я так и не понял, кто это был, может, сам редактор, может, заместитель, а может кто-то из военной цензуры. Тот начал говорить как-то вкрадчиво. Вначале поинтересовался, где я работаю. Ответил, что являюсь сотрудником Института стратегических и межрегиональных исследований при президенте Республики Узбекистан.
Тот ошарашенно посмотрел на меня, видимо, ничего не соображая. А потом заявил:
- Вы работник такого учреждения, а пишите всякую чушь...
- Правильно, это фантастика, - ответил я, смущенный словом "чушь" - что он имел ввиду?
Тогда мужик сказал:
- Вы меня не поняли... Вы читали книгу нашего президента "Узбекистан - государство с великим будущим"?
- Читал, - ответил я. Но не стал говорить, что труд президента мне не понравился - никакого анализа и фактажа, а что-то в виде деклараций и мечтаний. Можно сказать, что это тоже была фантастика, только иного характера.
- Так что же получается, ваша повесть критикует эту книгу?..
Тут пришло время встать в ступор мне. Я не мог дотукаться, что подразумевает этот человек. Такое ощущение складывалось, что я про Ивана, а он про... бегемотов.
- Извините, а какое отношение моя повесть имеет к президентской работе?
- Как какое? У нас великое будущее, а вы пишите, что меньше чем через десять лет вся страна в руинах и развалинах, полным-полно монстров! Это антисове... антинезависимое произведение!
"Короче, приплыли туда, откуда уплыли", - подумал я. Десять лет назад меня тыкал в антисоветчину Павел Шуф, а теперь этот мужик обвиняет в том, что я пишу против родины. Я попытался пояснить:
- Это фантастика, это же нереальность...
- Еще бы! Какая тут реальность!
- Вот-вот, я описываю будущее, и хочу предостеречь мир от экологической катастрофы...
- Вот и пишите на экологическую тему, а зачем нашу страну разрушать? - возмущался мужик. - Вы пишите о бандах под президентским дворцом. Что, у нас Ислам Каримлов прячется от опасности? Он же наш лидер! Он - герой и смелый человек! Он спасает нас от катастрофы, и как не вам, сотруднику его учреждения, этого не понимать?
Я тогда ничего не имел против Каримова, и когда писал повесть, нисколько его не подразумевал - у меня в героях ходили другие персоны. К тому же не думал, что Ислам Абдуганиевич просидит потом свыше всех сроков и законов на посту президента, став диктатором и антикоммунистом.
Я сделал еще одну попытку переубедить мужика:
- Но я описываю последствия этой катастрофы... Сейчас весь мир разоружается, закончилась "холодная война"...
- Вот и пишите об Америке, Китае, зачем нас трогать?
- Я не был ни в Америке, ни в Китае, ни в Европе, я не могу описывать то, чего не видел. Я живу в Ташкенте и мне легче спроецировать проблему на мой регион...
Но мужик был тверд в своем мировоззрении и не хотел отступать ни на йоту. Пришлось мне забирать повесть и уматывать из редакции. Хотя признаюсь, что повесть в сокращении я потом опубликую в газете "Заря Сурхана", а потом в 2008 году издам отдельной книгой в Санкт-Петербурге.
Естественно, мужик с "Ватанпарвара" нисколько не отбил у меня желание писать то, что я хотел (хотя он уже был символом того времени - наступающего периода тоталитарной цензуры). У меня и в мыслях не было подстраиваться под политику режима или еще что-то выражающее власть. Я был сам себе хозяин и хотел распоряжаться своими мыслями и идеями самостоятельно. Хотя, это следует признать, что наталкивался и на непонимание, и на отторжение со стороны обределенных лиц, а также на попытку отцензурировать мои материалы.
Первый раз я столкнулся с этим в 1992 году, когда понес автореферат диссертации в некую инспекцию по охране государственных тайн в печати по улице Навои, 30. Там на втором (или третьем) этаже располагались две-три комнатушки, в которых сидели те, кого впоследствии я назвал надзирателями слова. Именно им в обязанность вменяли контролировать мировоззрение народа. Конечно, цензурировать наши мысли не могли и были бессильны, но помешать их обличию в текст и на бумагу были способны, и делали это с радостью.
Я не знаю, какие тайны представляла моя диссертация, ведь тематика нисколько не была связана с обороноспособностью страны. И вообще, это полный абсурд - цензурировать науку и исследования. Нечто подобное делали в средневековье представители Святой инквизиции, чего стоит их борьба с ересью, когда на костер шли лучшие умы Европы. До сих пор во мне клокочет горящее сердце Джордано Бруно, не отрекшегося от своих взглядов - это пример стойкости и мужества чееловека и науки. Именно такие люди осуществляют прогресс.
А можно ли назвать прогрессивными цензоров? Эти люди на несколько столетий притормозили человечество, мы топтались на месте, хотя могли, наверное, уже в 19 веке полететь в космос, если бы не политика властей сдержать науку и общественное мнение. Тех, кто обслуживает институт цензуры, трудно назвать героями или свободолюбивыми личностями. В моем понимании, это мелкие кляузники, тихушники и подлецы, которые строят козни против других, потому что как личности они не состоялись. Они ничего не могли дать стране, и поэтому поддались в цензоры, чтобы хотя бы там заставить себя уважать. Не могу сказать, были ли когда-то среди них творческие персоны?
Но разе уважали их журналисты, писатели и поэты? Не уверен, что кто-то с благодарностью пожимал руки надзирателям. По мне, лучше быть ассенизатором, чем загонять свободу в тюрьму, давить на творческие порывы. Но цензоры были нужны властям, которые хотели задушить право человека на самостоятельность, на личное мнение, заставить его думать и делать то, что угодно режиму. Практически, цензоры, это те же палачи, только они казнят душу человека.
И вот я принес свой автореферат цензору. Тот хотел было вычеркнуть слово "СССР", но я сказал, что Союз распался полгода назад, и что у меня нет иной статистики. Тот нехотя подписал лист и поставил свой штамп. Нужно заметить, что горбачевская "перестройка" дала многое в смысле свободы слова, были раскрыты многие архивы, разрешено ревезировать политические теории, переосмысливать историю, то что раньше охранялось цензорами как фундамент социализма. И в этом смысле тенденции не обошли стороной и Узбекистан. Вспомните конец 1980-х, какие интересные материалы публиковались, для нас это был как свежий глоток воздуха, мы устали от помпезных и пустых речей. И тогда была ослаблена цензура.
Вообще-то официально они были призваны охранять государственные тайны. Но что могло быть государственной тайной для нас, простых людей, не имеющих никакого к ней отношения. Я, например, в глаза не видел ни одной тайны, не подписал ни одного секретного документа или клятвы хранить какую-то информацию под "крышкой". И знали ли сами цензоры, что является тайной или нет? В эпоху информационных технологий то. что пытались скрыть, уже стало бессмысленным.
Например, я был свидетелем, как пограничник в 1998 году отнимал фотоаппарат у японского туриста лишь за то, что он сфотографировал свою же подружку внутри аэропорта внутренних линий. Мол, это нельзя. А что является секретным в этом аэропорту? Здание - ничего особенного, самолеты - старые "Илы" или "Тушки". Японцы летают на "Боингах" и "Аэрабасах", и никто не считает эти самолетысекретными. Нельзя снимать местонахождения аэропорта? Глупость - каждый человек знает, где находится аэропорт. А если посмотреть в "Гугл-Мар", то можно детально разглядеть аэропортоский терминал, взлетно-посадочные полосы. Так что бессмысленно секретить то. что уже давно явь.
Или, как я помню, цензор требовал разрешения Министерства обороны Узбекистана на публикацию американского танка "Абрамс", которого мы скачали из Интернета! Вы представляете абсурдность тезиса - причем тут узбекский "пентагон", он что - правообладатель танка, произведенного в США? Чего в нем секретного, если он в Интернете? Или узбекские военные обладают танковой дивизией этих "Абрамсов"?
Это всего лишь деталь, а сколько всего их было - ой-ой-ой! Приходилось биться мне с цензором за каждую полосу, когда я сам в 2000 году стал ответственным секретарем газеты "Бизнес-Весник Востока". Но об этом чуть позже.
А тогда я без проблем опубликовал свой автореферат и защитил диссертацию. Тогда мне и пришла идея размножать в институтской типографии и свои книжки. Поговорил кое с кем из сотрудников, ведающих данную технологию, и те согласились, естественно, за определенную плату. Не скрою, платил не в кассу института, а в руки полиграфистов. И они без всякой цензуры, печатей и штампов оттиражировали мою книжку "Стальной кулак". Позже отбухали на станке и рассказ "Космический призрак", повесть "Пришельцы с Крабовидной туманности". Все эти издания я раздарил друзьям и знакомым. У самого осталось одна-две штуки, и то не знаю, где они ныне. Но больше я там не печатался. Как-то потерял интерес - качество изданий было не ахти какое.
А в 1991 году у меня был шанс выпустить книженцию в 50 страниц в издательстве "Ёш гвардия" ("Молодая гвардия"). Пробивался я к этому несколько лет, но тут - рыночная экономика, самофинансирование. Короче, мне предложили поискать спонсора, который бы все это оплатил. Где я его мог найти? Ходить и просить как подаяние по кооперативам - я считал это недостойным для себя. Поэтому махнул рукой, и может, правильно сделал. Так как я бы сейчас не очень-то гордился той книжкой - примитивной с нынешней точки зрения она была бы. Так. Пару юмористических и фантастических рассказов.
А пока печатался в многотиражках. Кто-то из студентов раздобыл одну газетку (кажется, это был "Ударник" с моим рассказом "Мнемоприключения", 1989 год) и принес в "нархоз". Мне показали на уроке, что читали. Честно говоря, я немного смутился, не думал, что моя любовь к писательству будет обнаружена теми, кого я обучал экономической статистике. А чуть позднее, в газете "Спид-Инфо" вышел мой рисунок о роботах двух полов и проблеме компьютерного вируса. Блин, студентки хихикали и говорили, типа, а-а-а, не святой вы, Алишер Арсланович, и такое мазюкаете... Самое удивительное, за этот рисунок мне прислали перевод на 220 рублей - никто мне не платил тогда много за творчество. Хочу заметить: многотиражки не платили никогда, так как у них не было гонорарского фонда, так что я писал для собственного удовольствия и самоутверждения как писателя.
К началу 1990-х годов я стал обивать пороги столичных изданий. Тогда только-только начала работу правительственная газета "Народное слово", и там 16 октября 1991 года вышла моя первая статья "Союз классовый и национальный" (сейчас и не припомню, о чем она). Профсоюзная газета "Ишонч" также не отказывалась печатать мои статьи, к примеру, 11 ноября 1991 года там вышла статья на узбекском языке "Малакангиз ошга ишсиз колмайсиз", позже - 6 апреля 1992 года - "Дехкон хужалиги даромад манбаи". Вообще-то на узбекском, к своему стыду, я писал плохо - сплошные ошибки и стилистика ужасная. Поэтому предпочитал писать только на русском. Даже в журнал "Муштум" пошел с рассказом "Четыре письма" на русском языке. Там перевели на узбекский, и я видел этот перевод, одобрил его. Но рассказ так и не опубликовали. Не знаю, почему...
В 1992 году я заскочил в "Пионерскую правду" и там познакомился с некоторыми журналистами, в частности, с Алишером Азимовым, Ларисой Савич и другими. Завязалось сотрудничество. Мне предложили организовать клуб, и под этот брендом работать с интересными событиями, например, писать о тайнах природы, человечества. Я согласился, вышло несколько номеров. Одновременно стали писать фантастическую юмореску "Авантюристы в космосе". Я сделал начало, а дети присылали свои варианты продолжения, и я или саме удачное публиковал, или делал винигрет из всех предложений. Все шло неплохо, но потом повесть вдруг резко обрубили, и сделали окончание. Как сказала новая редакторша, ей не интересна данная тематика. Осталось только пожать плечами: хозяин - барин, ничего не попишешь.
Да, скажу, к этому моменту газету переименовали в "Азия-Юнпресс". От коммунистического пршлого быстро избавлялись, и слово "пионер" уже резало слух новым "демократам", которые быстро скатились в национализм. В газете работал Сергей Л... (фамилию точно не помню), который, кстати, тоже вел рубрику о неопознаных и таинственных явлениях. Он несколько ревностно относился к моим предложениям, поскольку я перебегал ему дорожку. Но тогда я не и думал конкурировать с ним, потому что каждый занимался своим. Позже Сергей основал журнал "Сталкер" и газету "БУМ - бизнес управляет миром". Про "Сталкер" ничего не скажу - не читал ни одного номера, а вот "БУМ" - это было нечто! Туши свет - кидай гранату! Более придурошного издания я не видел. Там ничего не было о бизнесе, основах коммерции, принципах управления, это вообще было не экономическое издание. Наверное, некому было писать туда аналитику, тенденции, котировки, то есть то, что характеризует любое издание, претендующее на статус "экономического". А Сергей Л. и не искал спецов. Вместо этого выходили анекдоты, объявления, часть из которых сочинялась, как мне сказали, самим же Сергеем Л., чтобы показать всем, насколько люди заинтересованы в его газете. На первой странице однажды он опубликовал фото жены, а еще раз - на целую полосу какую-то обезьяной (этот номер он показывал всем и говорил, смотрите, какую классную фотку я опубликовал). Короче, та обезьяна и стала символом всего того, что печатал этот горе-редактор (кстати, он сам же был единственным в штате редакции). В итоге, газета "удачно" утонула, и никто о ней не вспоминал.
Но страна нуждалась в серьезном экономическом издании. Вскоре была создана газета "Биржевой вестник Востока" ("БВВ"), который позже переименуется в "Бизнес-вестник Востока". Тогда редакция была небольшой, возглавляла Галина Чебакова, которая раньше работала в "Ташкентской правде". Никто не верил, что она сумеет сделать из "БВВ" что-то более-менее приличное, все ожидали, что это будет дублер "БУМа". При только произношении "БВВ" все чинуши из солидных изданий фыркали. Но они просчитались. К середине 1990-х годов "БВВ" стала самой многотиражной, многополосной (дело доходило до 64 полос!), именно сюда несли свою рекламу и объявления коммерсанты и простые граждане. У "БВВ" появились коммерческие структуры - какие-то организации, связанные с недвижимостью, рекламным бизнесом и что-то там еще. Зарплата у журналистов была самой высокой, за редакцией числилось несколько автомобилей, в числе которых "Дэу-Эксперо", "Тико" и еще что-то там.
Попасть на работу в "БВВ" желали многие, так как это была хорошая школа для журналиста. Там печатались действительно неплохие материалы. Правда, к 1998 году число рекламных полос превалировала над аналитикой, от чего страдала сама газета, так как людям нужна была информация. А редакции - реклама, которая позволяла неплохо жить и развиваться. Сотрудников газеты приглашали за границу, на конференции и т.д.
Но в первые годы газета только начинала брать обороты. Туда пригласили Алишера Азимова, и он предложил мне написать несколько статей для "БВВ". Я не отказался. Они были опубикованы. Правда, с некоторыми сокращениями и изменениями: дело в том, что я писал уж слишком научным языком, малопонятным для обывателей, точнее, для коммерсантов. Ведь тогда я не был журналистом, и писал как экономист-исследователь. Моя тема - теневая экономика и коррупция - вызвала оживление в редакции, но пока решили писать об общих тенденциях экономики, не "пугать" власти и граждан проблемой. Я согласился, и быстро накатал статью "Предпринимательство в Узбекистане: деньги решают не все", которая вышла в свет 19 февраля 1993 года, а "Шестой уклад" был опубликован уже 5 марта 1993 года (в этом материале я немного коснулся нелегальных процессов в бизнесе). Далее: "Формы собственности: чем больше, тем лучше" от 12 марта 1993 года практически вытекала из моей диссертации. Через два года я уже давал материалы, будучи сотрудником МИД. Это были, к примеру, статьи "Узбекистан в Центральной Азии" от 23 июня 1995 года; "Узбекистан и Россия: может быть и лучше" от 25 августа 1995 года; "Транснациональные объединения - шаг к рынку" от 29 сентября 1995 года; "Свободные экономические зоны: "за" и "против" от 11 сентября 1995 года. Короче, материалов тогда выходило немало. И к счастью, в МИДе их не читали, а то у меня могли быть неприятности на службе.
Одновременно я освоил и журнальную сферу: выходили статьи в научном журнале "Экономика и жизнь" (она потом также, как и БВВ" или "Пионер Востока", изменит название, станет "Экономика и статистика", еще позже "Экономическое обозрение Узбекистана"). Тогда редактором журнала был Исмат Хушев, которым меня судьба сведет в октябре 1999 года. А тогда этот ушастый мужичек из Кашкадарьи, окончивший МГУ, занимался не столько журналистикой и управлением редакции, сколько политическими интригами. Как мне рассказывали со смехом сотрудники, Хушев часто собирал всех на коллегию, и рассказывал, что встречался с президентом Исламом Каримовым, вместе они пили кофе и Каримов просил совета у Хушева, мол, что мне делать? Как поднять страну? Как экономику развить? Как реформы осуществить? И, видимо, Хушев давал ему дельные и резонные советы, раз страна покатилась по наклонной плоскости в пропасть. Тогда редактор был ходячим анекдотом, все пересказывали друг другу, что сбацал и учудил сегодня их шеф. Хохот не умолкал в коридорах и кабинетах. Но сам Хушев, не знающий о том, как на самом деле к нему относятся люди, потом влез какие-то игры "наверху", и его вскоре посадили.
Не знаю, что он там натворил. Однако после того, как в 1994 году за решетку угодил госсоветник Мавлян Умурзаков, туда же этапом отправился и Хушев, видимо, повязанный с ним в каких-то делах. Он за несколько месяцев до этого едва не вышел на защиту кандидатской диссертации по экономике, которую написал его сотрудник - Владислав Поплавский, кандидат филологических наук (позже мы с ним проработаем в "БВВ"). Я это знаю, поскольку встречался с секретарем Спецсовета ТашГЭУ Гульчихрой Назаровой, которая недоумевала, как можно лезть в ту область, в которой ничего не смыслишь - работа не имела отношения к экономике. Может, Исмат бы все-таки и защитился, при его пронырливости, но точку над этим поставил суд. Забегая вперед, скажу, Хушева скоро освободят. Сам Исмат мне как-то скажет, что написал письмо президенту, сообщил, что его оклеветали, подставили враги независимости. Ислам Каримов прослезился от того, что как несправедливо отнеслись к его "советчику по реформам", и дал команду: отпустить на волю. И пташка вылетела, причем прямо в кресло редактора газеты "Деловой партнер" - орган Министерства внешних экономических связей.
Но тогда Хушев без труда публиковал мои материалы. Наверное, он просто их не читал - у него же были замы, а он сам шатался по аппарату президента и давал всем советы, как жить и работать. В 1993 году в ? 5 вышела статья "Собственность и трудовые ресурсы", "В тени большой экономики" (? 7, 1993) - это одна из немногих публикаций о нелегальных отношениях в экономике и о коррупции; после "Основные направления предпринимательства в Узбекистане" (? 5, 1995). А потом были еще другие, но перечислять их нет смысла.
До середины 1993 года была относительная свобода в прессе. Но всему когда-то приходит конец, особенно свободе слова в стране, в которой политическая система все больше склоняется к авторитаризму и открытой диктатуре одной личности. Можно сказать, что был возрожден институт цензуры сталинского типа. И все началось, по моему убеждению, со статьи "Россия не хочет быть дойной коровой", которую опубликовали в издании "Тарбикор". Она вызвала острое недовольство чиновников, особенно в аппарате президента. Статья била по реалиям, насколько в действительности Узбекистан являлся независимым от Москвы. Началась разборка в "верхах", насколько следует установить рамки для газет и журналов, не слишком ли много свободы дали журналистам? Итог был печален - редакциям навязали сотрудников Узглавлита - цензурного ведомства при Госкомпечати.