Вот, что бы вы делали, оказавшись непонятно где, но явно, что далеко от своего обычного места обитания? Не знаю, что принято делать в таких ситуациях, а я себе имя придумывал. Мое мне никогда не нравилось. Гена. Геннадий. Ну, никакой звучности. К тому же, я начинаю новую жизнь и в новом месте. Не знаю уж, как долго эта самая жизнь продлится, но даже умереть, если что, нужно с новым именем. Так что я уже битый час сижу на дереве и медитирую, вцепившись в ветку, аки обезьяна в банан, разве что, сожрать не пытаюсь. При мысли о бананах, желудок просительно урчит, намекая, что бананы - это, конечно, хорошо, но зайцы и кору жуют. Я подозрительно присматриваюсь к своей ветке и решаю, что не настолько голоден. По крайней мере, пока. Присмирив, возмущающийся желудок и показав, кто в теле хозяин, вишу дальше.
А все почему? Сейчас расскажу. В общем, выплыв на поверхность, после своего удачного падения в озеро, я сразу увидел старикашку, он стоял на пригорке и сверлил своими яростными лупками, но прыгать не спешил. Да и вообще мне показалось, что он был сильно расстроен и даже глазки начали подозрительно поблескивать. Он выглядел так обиженно, что я даже думал устыдиться своего неожиданного спасения, а это доказывало, что думать мне о нем категорически нельзя, жалостливый я очень. Вначале я решил, что он воды боится, потом, что он вполне может бояться того, кто в этой водится и решил поспешить на берег. Кинув последний взгляд на деда, я понял - случилось страшное и моя задница все-таки пострадала. На когтях у деда висели мои трусы, грустно покачиваясь, как будто прощаясь со своим хозяином. Мои дорогие плавочки! Голубенькие. У нас с ними столько общего. Мерзкий дед все-таки напакостил. От моей жалости и следа не осталось.
Выбравшись на берег, я решил подумать о своем положении голого туриста в лесу. Ничего хорошего тут не было. Совсем. Во-первых, пригорок, с которого я свалился, жизнь мне, конечно, спас. Но вот откуда он взялся? Не было его раньше и все тут. Не знаю, как так получилось, но выходило, что вышел я из "своего" озера, а свалился уже в "чужое". Во-вторых, на землю уже опускались сумерки и это притом, что минут двадцать назад, время только-только подходило к полудню. Вывод: Я, голый и беззащитный, в лесу, а этот лес морковка знает где, и начинает темнеть. И все это, извините, попа! Мне, и на земле, не хотелось бы оказаться в лесу ночью, что уж говорить про совершенно незнакомую местность? Вот, какая пакость здесь может водиться? Не знаете? И я не знаю. А дедушку помню. В общем, что бы тут еще не обитало, а шанс встретить это, надо было сократить до минимума. Ну, я и выбрал дерево повыше, да потолще. Теперь сижу, счастливый, мерзну. Но лучше я буду страдать от холода на дереве, чем греться, перевариваясь, в чьем-нибудь желудке. Вы думаете, я мнительный? Я сначала тоже так думал. А теперь, слыша, что под моим деревом кто-то ходит и посапывает, наоборот, восхищаюсь своей предусмотрительностью.
Восхищался и гордился собой я недолго. Перед тем, как влезать на дерево, я решил прикрыться, чтобы не сверкать сверху самым драгоценным. Для этого послужили листья с небольшого кустика, ну, я думаю, что это был кустик. Я в земной флоре разбираюсь не очень, но, по-моему, в России таких нет. Я связал гибкие черенки у крупных длинных, на проверку очень прочных, листьев. Получилась этакая мини юбка. Ее я и нацепил. Знаю - глупо. А что мне еще было делать? Меня, конечно, никто не видит, но у деревьев кора жесткая. Пока бы долез, спереди уже ничего и не осталось бы, листики и то истрепались. Даже боюсь, что было бы, с моим "орудием любви". Я прочитал такое определение в книжечке в мягкой обложке, так же как и журнал, "позаимствованной" у мамы. Моя подруга как-то мне сказала, что это не книги, а макулатура и она, прочитав одну такую "макулатуру", смеялась до коликов над тупостью этой книжонки. А мне понравилось, так романтично: сильный мужчина, красивая нежная девушка и их история любви. Я даже плакал в конце, читая про их свадьбу и понимая, что у меня такой никогда не будет, но Сашке не признался. Она бы и надомной тогда смеялась. Она вообще посмеяться любит, особенно над кем-нибудь.
А, ну так вот. У меня, скорее всего, это из-за сока этих бл...ну, короче, очень нехороших листьев, теперь все там чешется. Очень. Но почесаться не представляется возможным. У меня все конечности занемели. К тому же, не просунуть мне туда руку, не пролезет, я уже практически сросся с этой веткой, обнимая ее как родную и руками и ногами. Только если поерзать, но тогда еще хуже будет, да и неприлично как-то. Вот что это внизу подумает, если думать умеет, начни я активно ерзать и постанывать? Вот точно, что-нибудь неприличное, а я всего лишь чесаться буду! Впрочем, ерзанье все равно не вариант. Еще хуже будет - листики-то никуда не делись. Спускаться вниз, до утра, я тоже не буду. Мало того, что темно хоть глаз выколи, еще и бродят тут всякие, поди, голодные.
Мой желудок, оглушающим урчанием, напоминает мне, что он тоже далеко не сытый. Вот, голодный, холодный и бесконечно одинокий! Права была мамочка. Щас как помру! Ну, может, чуть-чуть попозже. В общем, если в ближайшее время не найду людей, которые меня напоят, накормят и согреют, точно стану несчастным трупиком. Почему несчастным? Счастливых трупов не бывает! Главное до утра продержаться, а там уж видно будет, в прямом смысле. Взберусь еще на пару веток вверх и осмотрю окрестности, может, и увижу чего-нибудь полезное. Мне б главное, какой-нибудь населенный пункт найти, а там уж не пропаду. Ну и одежду, конечно. Ограбить кого что ли? Голым-то в обществе не походишь. Стыдно. И надо еще придумать, что этому обществу врать. Ну, типа: "Помогите люди добрые! Заманили! Избили! Ограбили! Изнасиловали...не, не то...еще раз избили! Ироды! Целая толпа и с дубинками!" последнее, чтобы объяснить мою беспомощность. Нет, не похож я на жертву произвола. А вот на разбойника - самое то. Ммм? Может: "Предали! Кинули! Избили! Изнаси...туфу ты, бросили! Целая толпа - кореша бывшие - с дубинками! Помогите люди добрые!" Ага, вот после этого они точно помогут, потом догонят и еще раз помогут! И даже отдохнуть предложат, на самой крепкой веточке. Может, я и утрирую, но кто знает, какие здесь порядки? А, к чертям план! Буду действовать по ситуации. Импровизация - наше все! А теперь вернемся к имени.
***
Время до утра пролетело очень даже заметно. Оно нагло ползло, постоянно останавливаясь. Я за это время многое понял. Первое: на деревьях спать жутко неудобно и вообще невозможно. Второе: оказался в незнакомом месте при странных обстоятельствах? Не хватай всякую хр...каку и, тем более, не цепляй ее на себя!
Третье: сиди дома, слушайся маму и не рыпайся! Ну, ладно, тут я преувеличил. Если честно, то мое нынешнее положение, сколько бы я не ныл, меня устраивает. Я, можно сказать, в восторге! Мне кажется, что я по-настоящему живу, а не тяну бесполезное и безрадостное существование. Никакой мамы и ее вечных нотаций! Никаких невест! И столько событий за последние сутки! Скучно точно не будет. Вот только я за папу волнуюсь. Мне страшно представить, что мамуля с ним сделает, когда узнает, что он потерял "ребенка". Я думаю, ему надо срочно бежать и лучше заграницу. Хотя, папа и сам все понимает. Все-таки за тридцать лет брака с мамой, он, можно сказать, прошел настоящую школу выживания. Папа прекрасно научился прятаться, уворачиваться от разных предметов, мгновенно распознавать мамино настроение и чувствовать ее приближение, как животное предчувствует природные катаклизмы. Не верите? А вы попробуйте не спрятать заначку вовремя, чтобы ее мама увидела, потом не понять, что надо срочно прятаться и в итоге не увернуться от летящей в вас кастрюли. Ясно? То-то же.
Кстати, имя я себе так и не придумал. Сначала я пробовал переделать "Геннадия" во что-нибудь другое, потом придумать новое, но ничего не получилось! Думал над чем-нибудь длинным, мелодичным и красивым, типа как у эльфов. Но вряд ли это мне подойдет. Такому имени соответствовать надо. Вот, например, назовут это имя и все сразу представят себе, какое-нибудь прекрасное и эфемерное существо, а получат меня. Конечно, удивятся, но это еще ничего, а вдруг ржать начнут, язвить или еще чего? Морды им бить придется. А я этого не люблю, но и спускать такое тоже нельзя. Не вариант, короче. Надо что-то конкретное, жесткое и...и...черт! Я не знаю. Все, придурок, быть тебе Геной!
Все, хватит рефлексировать. Поднимусь повыше, осмотрюсь и наконец-то слезу с этого дерева. Может внизу что-нибудь дельное в голову придет.
***
Забраться выше, с моими онемевшими конечностями оказалось не так просто, к тому же, сказывалось отсутствие опыта. Благо хоть дерево было достаточно высокое и не пришлось искать что-то лучше и лезть снова. Еще, после онемения, тело начали колоть отвратительные щекотные мурашки, ну или как это там называется. Материться хотелось, но не моглось. Ах, кто б знал, как я сейчас хотел выразить свои столь яркие эмоции великим русским словом! Но совесть, появившаяся в виде грозной мамы с поварешкой, четко следила за соблюдением правил приличия и строго смотрела на неразумное дитя. Ага-ага, я помню свое первое и последнее 'плохое' слово, которое мне как назло приспичило выкрикнуть на кухне в присутствие мамули. Она услышала, мама все всегда слышит, особенно, если для ее ушей это не предназначено. Как сейчас помню. Мне тогда лет двенадцать было. За окном цвело лето, птички пели, кошаки орали и собачки занимались своими интимными делами (я тогда полчаса за ними наблюдал из окна своей комнаты, в смысле, за собачками), а я сидел за столом и мирно поглощал борщ. По телевизору, стоящему на холодильнике, шел какой-то фильм про советские реалии. Засмотревшись фильмом, я забыл о самом страшном за моей спиной и сказал это неприличное слово, обозначающее интимную часть человека, находящуюся ниже спины. Тогда это самое слово 'задница' было моим выражением изумления выдающимся 'талантом' актрисы, очень выдающимся, прямо таки ооочень! Реакция мамы была молниеносной. Я успел произнести только 'какая задни', а несчастный слог 'ца' с бульканьем потонул в тарелке с супом, куда моя голова была безжалостно утоплена маминой рукой. Спасибо, что не поварешкой. После этого мамуля приняла свою любимую позу, которой я пытался устыдить дедушку, и мне была прочитана целая лекция о развращенной молодежи и о том, что все так и начинается: сначала нецензурные выражения, потом сигареты, затем наркотики и, в завершении, позор и мучительная смерть. Я проникся и, нервно косясь на мамочкино оружие, поклялся 'плохих' слов больше не произносить. И борщ я с тех пор не ем. Вот. Так что, надо подобрать альтернативу матам. Может поскулить или поныть чуть-чуть? Но, в конце концов, мужик я или где? Ну и какая разница, что внутри, по моему представлению, я хрупкая брюнетка, внешне вполне себе представитель мужского пола.
В общем так. Оглядываю всю представившуюся мне панораму и пытаюсь как-то сориентироваться. В смысле, где что находится и куда собственно мне ковылять. Солнце встает на востоке, значит, восток у меня сзади, оттуда я и пришел, а там озеро, дедушка и конца этому лесу не видно. Не катит. По правую руку тоже сплошные деревья и никакого просвета, по левую то же самое. А вот впереди явный прогресс. Лес тянется не так уж и далеко, а потом, слава хосспади, заканчивается. Что там дальше, рассмотреть не получается, но деревьев нет и то хлеб. Значит, решено, иду вперед! Ага, бегу падаю, плавки теряя. Скорее второе и без плавок. Вот, наверное, все знают, что забраться куда-нибудь гораздо легче, чем спуститься при этом не свалившись, как пингвин с забора и не повернуть себе голову на сто восемьдесят градусов посредством сломанной шеи. Если представить, что я пингвин, а дерево - это ооочень высокий забор, то я, черно-белый труп в красненькой лужице. В перспективе, конечно. Кто-нибудь мог бы спросить, причем тут пингвины, вместе с заборами? Ну, просто я очень люблю пингвинов. Когда я был совсем маленьким, я очень хотел себе пингвинчика. А что? Он бы жил у меня в холодильнике. А зимой я бы выгуливал его во дворе и купал в проруби. Вообще, пингвины - больная для меня тема. Мама мое увлечение ими не одобряла и рисовала мне картинки с мертвыми пингвинчиками, а в ее сказках, которые она рассказывала мне на ночь, обязательно умирали пингвинчики. Бедных пингвинов всегда убивали рыцари, спасая принцесс из высоких башен или из пещер или из темных замков, которые обязательно сторожили ужасные пингвинодраконы или злобные пингвиномаги. Я так плакал. А ночью мне снились кошмары. Так что с тех пор смерть приобрела для меня вид мертвого пингвинчика. А еще я с детства ненавижу принцесс.
Следующий час, я старался думать только о процессе спускания с дерева, а не о несчастных черно-белых недоптичках, и, надо сказать, вполне в этом преуспел, наверное, от страха. Как только мои ноги коснулись родной земли, мне так и хотелось ее зацеловать! Землю то есть. Но я удержался, ибо негигиенично.
Первым делом я решил осмотреть себя, а вернее все то, что пострадало от неизвестного растения. Содрал с себя зеленые лохмотья и стал оценивать нанесенный ущерб.
Бедра, попа и...ну, это самое, все стало насыщенно синего цвета, но не это самое страшное. Самое страшное, что...даже говорить стыдно.
Еще при спуске с дерева, я понял, что что-то было не так и как будто чего-то не хватало. Но тогда я был слишком занят и решил не обращать на это внимания. Хорошо, что я так решил. После такого шока живым с дерева я бы не спустился.
Мне действительно кое-чего не хватало, чего-то очень важного. По правде говоря, это у меня было, но оно очень сильно потеряло в размерах. Это так унизительно. Да это просто...просто конец. Конец всего. И моего достоинства и моей несуществующей, но такой желанной сексуальной жизни.
Мне придется до конца своих дней пихать в ширинку носки, для придания былого объема. И я не смогу ходить в бассейн. И на пляж тоже, если только не пробираться туда под покровом ночи или не выбирать самые безлюдные места. И у меня теперь будет еще больше комплексов. И один самый главный комплекс.
Я буду вечно одинок. До конца моей глупой жизни. И на моем памятнике напишут - 'Здесь покоится большой никому не нужный человек с маленьким членом'.
Надо мной будут ржать патологоанатомы.
Вот так, сидя на большом сером камне и представляя свое безрадостное и полное унижений будущее, я громко рыдал, захлебываясь слезами и вытирая грязными руками мокрый нос.