Меня зовут Гена, мне 28 лет и мой возраст является главным аргументом мамы в наших спорах. Она твердо решила, что мне необходимо жениться в самое ближайшее время. А вы знаете, какого это, спорить с моей мамой? Дохлый номер, я вас уверяю. Она перезнакомила меня со всеми симпатичными дочками своих подруг, а потом и подруг этих подруг. Когда же среди них не нашлось подходящей мне пары, меня начали знакомить и не с симпатичными дочерями, а потом и вовсе со стр...с совсем не симпатичными. И, в свою защиту, могу сказать, что главным образом не подходили они мне, именно, по мнению мамы. То они были слишком вульгарны, то не умели готовить, то недостаточно чистоплотны, а вот эта вообще дура, а вон та слишком заумная и так далее и тому подобное. Если спросить маму, кто же является для меня идеальной женой, то она вздохнет и скажет, что-то типа "лишь бы девушка была хорошая". А вы знаете, что это значит в понятии мамы? Надо чтоб девушка была хорошая, но хуже нее, чтоб мама ее поучала и наслаждалась своим совершенством рядом с нерадивой невесткой. Но меня, честно говоря, все устраивает. Я вообще жениться не хочу. Я...хм, голубой и, поверьте мне, голубее просто некуда. Я с самого детства хотел быть девочкой, наряжаться в платья, играть в куклы и делать прочие девчачьи вещи, но, увы. Маленьким я, честно говоря, и в куклы играл и в мамины платья наряжался и в помаде себе не отказывал.
Но сейчас все не так радужно. Стоит сказать, что я абсолютный пассив и в этом заключается моя проблема. Нет, был бы я хрупким мальчиком, похожим на девочку или, хотя бы, имел стандартную фигуру и все было бы просто отлично, но моя внешность несколько иная. Я весь в папочку пошел, а папочка у меня большой...очень большой. Вот и я, двухметровый мужик, если точнее, то два метра и пять сантиметров, с крупными чертами лица, большими ногами, руками и, в общем, со всем остальным, тоже большим. Так что сами понимаете, моим мечтам о принце не суждено было сбыться, бедный принц бы просто не выдержал и умер от такого счастья. Да и стыдно мне. Ну, например, понравился мне парень, а он головы на две меня ниже и в плечах гораздо уже, а я подойду к нему весь такой смущающийся и что дальше? Флиртовать начну что ли? Вот представляю, я ему подмигиваю, смущенно улыбаюсь, а мужик весь скукоживается от ужаса или от смеха, это смотря какой уж попадется. Или вот, лежу я на постели, а он сверху, трепыхается там чего-то и даже до моего лица не дотягивается, только в грудь носом и тыкается, а если перевернусь, то задавлю ведь несчастного. Во мне то, без малого, килограммов сто пятьдесят будет. Так что в свои неполные 29 лет я абсолютный девственник, так как на девушек у меня банально не стоит, а с парнями, как я уже говорил, тоже не все гладко. Так что, правая рука моя ближайшая подруга. Ну, и пара вибраторов, нежно любимых и надежно спрятанных в тайнике за шкафом от безжалостных рук инквизиции в лице моей дражайшей мамочки. Вот так и живу. И, кстати, живу-то я с родителями. Я бы может и переехал, но мама категорически против. Ей, почему-то, кажется, что если я перееду, то обязательно умру от голода, холода и, вообще, от одиночества. И мои аргументы, что готовить я умею, включить обогреватель смогу и как пользоваться телефоном тоже знаю, на нее не действуют. Как она выражается "дите, должно жить с матерью", а, почти тридцатилетнее, дите, уже никто и не спрашивает. И с работой тоже все не слава богу. После школы я думал пойти в армию, ведь здоровый как бык, туда мне была самая дорога и еще внутри горела искорка надежды, что может что-нибудь изменится и в моей жизни все наладиться. В конце концов, два года без навязчивого присмотра мамы, среди большого количества мужчин, может и выйдет из этого что-нибудь хорошее. Но моей надежде суждено было погибнуть под мамиными туфлями 39 размера. Ага, как же. "Она меня растила, поила, ночами не спала и теперь отдаст в какую-то армию, где плохие дядьки будут обижать ее ребеночка?! Ни за что!" После этих маминых слов, армия, издав предсмертный хрип, вместе с моей долгожданной свободой, накрылась медным тазом. Может мне следовало пойти против мамы и, культурно так, послать ее, куда подальше со своей заботой. Но, увы, мама в нашей семье и царь и бог. Так уж повелось, что ее слово - закон и обсуждению не подлежит. Так что, на семейном совете, мамой было принято решение, что моя будущая профессия должна быть максимально безопасной, спокойной и полезной. Так что, после окончания школы, я пошел в медицинское училище, затем в университет и сейчас тружусь в детской поликлинике, врачом-педиатром. И на меня, здорового лысого мужика, рассекающего коридор в белом халате и сюсюкающего с детьми, без слез не взглянешь. А слезы, естественно, будут от смеха. Истерического. Может, не все так страшно, но я бы, на месте мамочек и папочек, точно смеялся.
Все эти грустные мысли вертятся у меня в голове по дороге домой. Я иду со свидания с очередной, по словам мамы, очень милой, девушкой. Хотя, я думаю обо всем этом все чаще и чаще. Мне ведь уже не двадцать лет и половину своей жизни я уже прожил. И эту половину можно смело смыть в унитаз. Не очень оптимистично, не находите? Наверное, все мечты и надежды можно уже смело забыть и довольствоваться тем, что дают. Жениться, завести детей и доживать свое безрадостное существование. Может, так бы я и поступил, но брать в жены совершенно не привлекающую меня женщину, тоже не хочу. Я, конечно, не говорю о физическом влечении, а имею в виду личность будущей жены, хотелось бы, чтоб она стала мне подругой. Хотя, тоже не вариант. Не хочу никого обманывать, ведь ей будет нужна любовь, романтика и всякие там муси-пуси, а этого я ей дать точно не смогу. Вот сегодняшней девушке, Людмиле, Это все точно нужно, можно сказать, жизненно важно необходимо. Я был у нее дома и слушал ее планы и приторные излияния, на тему двух половинок, идеальной свадьбы и счастливой семейной жизни. Идея фикс - и жили они долго и счастливо и сдохли в один день, похоронены в одной могиле и лежат, счастливые, разлагаются. Конец.
Фух, все-таки зря я о Люде вспомнил. Во рту сразу появился неприятный привкус и меня затошнило. Да, фирменный грибной суп Людочки, я буду помнить еще долго. Мне кажется, даже у отца, который ни разу в жизни не стоял у плиты, не получилось бы так испортить продукты и приготовить такую отраву. А мне пришлось съесть целую тарелку, а потом еще и добавку. От повторной порции я старался откреститься, как мог, говорил, что уже наелся и что я вообще на диете, но эта садистка только рассмеялась, сказала, что таким большим и сильным мужчинам нужно хорошо питаться и налила вторую тарелку. И мне из вежливости и невозможности сказать, какая же это гадость, пришлось давиться этим, с позволения сказать, супом, а потом еще благодарить и говорить, как все было вкусно.
Нет, что-то мне определенно поплохело, так что я прибавил шаг и заспешил домой, на встречу с белым другом.
***
Полчаса в туалете - вот оно счастье! Мой желудок, наконец-то, освободился от кулинарного шедевра Люды и готов к новым свершениям. Кто не понял, то поясняю, я снова хочу есть. Эх, сейчас бы тарелку картошки, а может и курочки жаренной или все вместе. С такими приятными мыслями, почти захлебываясь слюной, я прошел на кухню и ощутил весь ужас закона подлости и, вообще, несправедливости жизни. На кухне меня поджидала мама, наверняка для откровенного разговора о "милой Людочке" и это не есть хорошо. Черт, моя картошечка и курочка откладываются на неопределенный срок, а точнее, до завтра. Горестно вздыхаю и готовлюсь врать и изображать из себя довольного жизнью и, главное, сытого мужика, полностью очарованного представительницей прекрасного пола.
- Ну, как тебе Людочка? Вот, что не говори, а она такая хорошая девочка. Умненькая, добрая, а какая хозяюшка, просто прелесть. Идеальная пара, для тебя. Будет, кому о тебе позаботиться, когда меня не станет, - защебетала мама и, на последних словах, наигранно всхлипнув, смахнула несуществующую слезинку.
Вот знаете, что значит эта хвалебная ода, на самом деле? Что-то, вроде этого "Да, Людочка, девочка очень удобная. Не дура, но умом особо не блещет, да и покладистая, ее легко будет подавить. Хозяйка плохая, но потенциал есть и из нее можно слепить то, что будет угодно ". Угодно маме, как вы поняли. Мне вторая "мамочка" совсем не нужна, поэтому я тоже вступаю в очередное представление, называемое мной "отмажся от невесты".
- Ты совершенно права, она такая милая, - нацепляю улыбку влюбленного идиота, - а как она готовит! - восторженно закатываю глаза, не забывая похлопать себя по голодному и страдающему желудку, - я такого супа в жизни не пробовал! - а вот это - правда и, надеюсь, больше и не попробую.
- Да? В самом деле? - недоверчиво интересуется мама, я счастливо киваю, как болвачик, лишь бы голова от такого рвения не отвалилась. - Ну, я же говорю - настоящая хозяйка, - мамина улыбка становится натянутой и, энтузиазм, женить меня на Люде, явно пошел на спад.
- Я, обязательно, позвоню ей завтра. Приглашу куда-нибудь. Может и к нам домой. Ты же не против?
- Милый, не стоит так спешить, - идет мама на попятный, - ты ее всего лишь один раз видел. Подожди немного. Я ей завтра сама позвоню. Спрошу, понравился ли ты ей, - предлагает она.
Я соглашаюсь и иду в свою комнату, счастливый и полностью уверенный, что, Людочку, я больше не увижу. Мама не переносит конкуренции и если в зоне ее видимости появляется женщина, хоть в чем-то лучше ее, мамуля начинает вести тайную войну с целью устранения преимуществ конкурентки, путем усиления ее, конкурентки, комплексов и активного придумывания новых. Все это подается с сочувственной улыбкой и дружеской поддержкой. Так что, спать я ложусь со спокойной душой и чувством выполненного долга перед своими, тщательно скрываемыми от мамы, сексуальными предпочтениями.
***
Я иду в шикарном белом платье по лепесткам роз, появляющихся из корзинки милой маленькой девочки, идущей впереди меня. С букетом цветов в руках и фатой, непонятно как, прицепленной к лысой голове и закрывающей лицо. А впереди, у алтаря, меня ждет молодой человек. Мой будущий муж. Он так прекрасен. Высокий, стройный, с длинными черными волосами, ниспадающими на плечи, большими зелеными глазами на совершенном лике. И на его лице, как и на моем, сияет счастливая улыбка. Сбылась моя заветная мечта, я выхожу замуж за любимого. От переполняющих меня чувств я не могу сдержаться, бросаю букет, авось кто поймает, и мчусь огромными прыжками в руки своей судьбы. Моя судьба явно не ожидала от меня такой подставы. С лица моего суженного сползает улыбка, заменяясь гримасой ужаса, и он предпринимает попытку уйти с траектории моего полета. Но не успевает. Я делаю огромный прыжок, желая оказаться в заботливых руках возлюбленного. И оказываюсь. Правда, не только на его руках, но и нем самом, распластавшимся подомной и пытающимся вдохнуть хоть капельку воздуха. Краснею от стыда и сползаю, путаясь в пышной юбке, с почти задохнувшегося жениха, тайно разочаровываясь его хлипкостью. Посмотрев на синее лицо будущего мужа, прихожу в ужас и начинаю активно делать искусственное дыхание. Придя в себя, моя любовь, вместо того, чтобы благодарить меня за спасение, пытается подло уползти под стол, бросая на меня полные страха взгляды. К глазам подступают слезы от такой несправедливости и предательства мерзкого брюнета. Я испытываю всю боль несчастной невесты, бессердечно брошенной у алтаря, подлой мужской особью. Понимаю, что ничего хорошего в этом сне нет и ловить здесь некого, потенциальных женихов, если они и были, больше не наблюдается. Решаю свалить отсюда на фиг, обещая себе, отловить несостоявшегося мужа в последующих снах и жестоко ему отомстить.
Глава 2.
Стою в очереди за консервами и прочим провиантом для похода. Это мы с папой решили отдохнуть от мамы под благовидным предлогом рыбалки. Мама рыбу любит, поэтому благосклонно согласилась отпустить нас на пару дней, предвкушая наш будущий улов. А улов будет большим, купленным у дяди Паши, который каждые выходные рыбачит на местном озере. Ведь мы с папой удочки только для видимости купили и рыбу ловить ни один из нас не умеет. Тяжело вздыхаю: будущий поход больше не радует. Да и эйфории, от победы над глупой Людочкой и хитрой мамой, совсем не осталось. Вчерашний сон испортил все настроение, напомнив о несовершенности моего бытия. Остается только надеяться, что пребывание на лоне природы, благотворно повлияет на мое состояние и жизнь не будет казаться таким дер...плохой. Из-за маминого воспитания, даже мысленно ругаться не получается. А-то, глядишь, после приступа матоизвержения, полегчало бы.
Отправляться на "рыбалку", было решено с раннего утра. Так что, встали часов в шесть. Есть не хотелось, но мама все-таки запихнула в нас по тарелке гречневой каши и, пока мы ели, давала полезные, по ее мнению, советы и наставления по поводу предстоящих выходных. Потом проверяла, все ли мы взяли и не выложили ли того, что положила она. Ни папа, ни я не сопротивлялись, мыслями мы уже были не здесь, а на берегу большого озера, рядом с лесом. Так что, спустя всего два часа, мы выехали из дома. Клятвенно пообещав маме, что разговаривать с незнакомцами не будем и никого подвозить тоже, "мало ли какие маньяки на дорогах голосуют!". Ловить рыбу только с берега и никаких лодок, "ах, лодка может перевернуться, вы попадете в холодную воду и можете заболеть или даже утонуть! А ты, сыночка, вообще плавать не умеешь!"
А, надо сказать, плавать я люблю и умею, просто мамуля об этом не знает. Это действо захватило меня еще в садике, когда мы с группой в первый раз пошли в бассейн. После этого похода, я прямо-таки загорелся желанием заниматься плаванием, но мама не одобрила этого увлечения водой и строго-настрого запретила походы в бассейн, пугая меня воспалением легких, смертью в больнице и описанием трупов утопленников. Но, даже представляя себе опухшие тела утонувших мальчиков, которые не слушались своих мам, мое желание меньше не становилось. И, пока мамы не было дома, мы с папой устроили заговор и решили провернуть диверсию по записыванию, и дальнейшему тайному сопровождению, меня в кружок по плаванию. Я прибывал на седьмом небе от счастья, а папуля был безмерно горд своим героическим поступком. Еще бы, ведь у нас все получилось, а чудовище, в лице мамочки, даже и не подозревало о таком вероломстве с нашей стороны.
***
Что может быть лучше, чем в жаркую погоду отдыхать на природе и плавать в озере или в других водоемах? Для меня - ничего. Папа занимается разведением костра, на котором я потом буду готовить нам обед, а я, пока есть время, решил поплавать. И, заодно, провести аутотренинг. В журнале каком-то прочитал, его я "позаимствовал" у мамы, что это может повысить самооценку. А мне, для того чтобы ее повысить, для начала нужно ее воскресить. Она у меня давно скончалась от комплекса собственной неполноценности. Вот лежу на воде и занимаюсь самовнушением:
- Я такой красивый и просто бееезууумно сексуальный мужчина. В самом расцвете сил! Прямо как Карлсон. Так, стоп! Карлсон нифига не сексуальный! Он маленький, толстый и наглый шпендик! Черт! Мммм...я Гулливер! Да, такой весь большой и сильный. Эээ, а мой будущий парень, что лилипут что ли?! Нет, нафиг-нафиг, Гулливера! Может, Карабас-Барабас? Нее, он волосатый весь. Интересно, а из Карабаса и Буратино получилась бы пара? Блин, не пара, а педофильство какое-то! Да и зачем, спрашивается, такому темпераментному мужчине, как Карабас, к тому же увлекающемуся садо-маза, такое бревно, как Буратино? Правильно - нафиг не сдалось! Так. Кто там еще есть? Ну, неужели в сказках нет моего прототипа? Так: большой, лысый и одинокий. Шрек?!!!
Я чуть не захлебнулся. Пошли они на... в общем, далеко, со своим аутотренингом. Ага, как же, быть мне вонючим троллем и жить с ослом! Шикарная перспектива. Хотя, это меня самого понесло куда-то не туда. Я даже внушить себе ничего не могу. Позорище! Стыдно, Геннадий Иванович, стыдно.
Расстроенный и озабоченный собственной тупостью, решаю выбираться из воды. Есть не хочется, но у папани, наверное, все уже готово. Да и готовка займет какое-то время, успею еще проголодаться.
Подплывая к берегу, заметил человеческую фигуру, что-то подбирающую с земли. Явно не папа. Он большой, а это карлик какой-то, по пояс мне будет. И, по-моему, этот карлик тырит мой вещи!
- Эй! А ну, стой!!! - резко увеличиваю скорость. Нет, ну ни наглость?! Днем, да еще и при хозяине, одежду красть! Нет у людей совести. Блин, да это же старик! И неприятный такой. Худой как скелет. Одет в какие-то лохмотья, волосы и борода грязные и спутанные. Стоит и мерзко так лыбится. И какого черта, он жует мою футболку?! Вот я бы ему по роже кааак врезал, но нельзя. Решаю просто подойти и потребовать свои вещи обратно, может он их из любопытства взял (ага, и мусолит тоже поэтому) или еще зачем-то, фиг поймешь этих старикашек.
Но, как только я выхожу на сушу и принимаю любимую мамину позу: ноги на ширине плеч, левая рука на боку, правая приподнята, с оттопыренным указательным пальцем, изобличающе указывающим на возмутителя спокойствия, дабы устыдить его, его же неподобающим поведением и наставить на путь истинный, сказав, как нужно себя вести в приличном обществе! Этот гон...нехороший дед, начинает так резвенько от меня улепетывать. Пипец, я еще за стариками по лесу в одних плавках не гонялся! Но спускать такое непотребство, тоже нельзя, поэтому припускаю за противным карликом!
Он же старый и я планирую его быстренько догнать, забрать вещи и пристыдить, пользуясь примером мамы. Она в этом профи. Но, к моему большому удивления, догнать я его не могу! У него случаем пропеллера в жопе нет?! Старик-метеор, блин. Мне бы, в таком возрасте, так бегать! И ноги у него длиннющие. Высокий сволочь, только на голову меня ниже. Стоп! На какую, нафиг, голову?! Он же мне не выше пупка был! Резко замедляюсь, проделываю еще несколько шагов по инерции и растерянно останавливаюсь. А дедуля явно подрос. И, самое главное, ему этого мало и он продолжает увеличиваться. Он словно весь вытянулся. Ноги, руки, торс. Епать твою деревню, я так не играю. Дед, похоже, тоже. Он останавливается и оборачивается. Лучше б он этого не делал: зеньки злобно поблескивают, волосы на башке воинственно встопорщились, стоит, ухмыляется, зубами своими треугольными. Длинный злобный дед. А размер появившихся когтей не меньше полуметра.
Недолго думая, поворачиваюсь и бегу обратно, черт с этой одеждой, пусть подавится! Но бывший карлик не согласен. Слышу, как он бежит позади, кряхтя и клацая зубами. Святые суслики, да он же сожрать меня хочет! Нет, я не готов! Черт, я так многого еще не сделал! Сейчас бы маман сюда, ему наперерез, с ее любимой чугунной сковородкой, которой она запугивает папу.
Оборачиваюсь и вовремя, этот гад замахивается когтями! Только не мою задницу! О, суслики, спасите мою задницу, у меня на нее большие планы! Честно говоря, я думал мне трындец, меня располосуют на ленточки и буду я на кустиках висеть. Но дуракам везет, а голым дуракам везет вдвойне. Я продолжаю перебирать ногами, но твердой поверхности под ними уже нет. Начинаю активно махать руками, вдохновляясь примером птичек, но лечу недолго и падаю в озеро.
Глава 3.
Вот, что бы вы делали, оказавшись непонятно где, но явно, что далеко от своего обычного места обитания? Не знаю, что принято делать в таких ситуациях, а я себе имя придумывал. Мое мне никогда не нравилось. Гена. Геннадий. Ну, никакой звучности. К тому же, я начинаю новую жизнь и в новом месте. Не знаю уж, как долго эта самая жизнь продлится, но даже умереть, если что, нужно с новым именем. Так что я уже битый час сижу на дереве и медитирую, вцепившись в ветку, аки обезьяна в банан, разве что, сожрать не пытаюсь. При мысли о бананах, желудок просительно урчит, намекая, что бананы - это, конечно, хорошо, но зайцы и кору жуют. Я подозрительно присматриваюсь к своей ветке и решаю, что не настолько голоден. По крайней мере, пока. Присмирив, возмущающийся желудок и показав, кто в теле хозяин, вишу дальше.
А все почему? Сейчас расскажу. В общем, выплыв на поверхность, после своего удачного падения в озеро, я сразу увидел старикашку, он стоял на пригорке и сверлил своими яростными лупками, но прыгать не спешил. Да и вообще мне показалось, что он был сильно расстроен и даже глазки начали подозрительно поблескивать. Он выглядел так обиженно, что я даже думал устыдиться своего неожиданного спасения, а это доказывало, что думать мне о нем категорически нельзя, жалостливый я очень. Вначале я решил, что он воды боится, потом, что он вполне может бояться того, кто в этой водится и решил поспешить на берег. Кинув последний взгляд на деда, я понял - случилось страшное и моя задница все-таки пострадала. На когтях у деда висели мои трусы, грустно покачиваясь, как будто прощаясь со своим хозяином. Мои дорогие плавочки! Голубенькие. У нас с ними столько общего. Мерзкий дед все-таки напакостил. От моей жалости и следа не осталось.
Выбравшись на берег, я решил подумать о своем положении голого туриста в лесу. Ничего хорошего тут не было. Совсем. Во-первых, пригорок, с которого я свалился, жизнь мне, конечно, спас. Но вот откуда он взялся? Не было его раньше и все тут. Не знаю, как так получилось, но выходило, что вышел я из "своего" озера, а свалился уже в "чужое". Во-вторых, на землю уже опускались сумерки и это притом, что минут двадцать назад, время только-только подходило к полудню. Вывод: Я, голый и беззащитный, в лесу, а этот лес морковка знает где, и начинает темнеть. И все это, извините, попа! Мне, и на земле, не хотелось бы оказаться в лесу ночью, что уж говорить про совершенно незнакомую местность? Вот, какая пакость здесь может водиться? Не знаете? И я не знаю. А дедушку помню. В общем, что бы тут еще не обитало, а шанс встретить это, надо было сократить до минимума. Ну, я и выбрал дерево повыше, да потолще. Теперь сижу, счастливый, мерзну. Но лучше я буду страдать от холода на дереве, чем греться, перевариваясь, в чьем-нибудь желудке. Вы думаете, я мнительный? Я сначала тоже так думал. А теперь, слыша, что под моим деревом кто-то ходит и посапывает, наоборот, восхищаюсь своей предусмотрительностью.
Восхищался и гордился собой я недолго. Перед тем, как влезать на дерево, я решил прикрыться, чтобы не сверкать сверху самым драгоценным. Для этого послужили листья с небольшого кустика, ну, я думаю, что это был кустик. Я в земной флоре разбираюсь не очень, но, по-моему, в России таких нет. Я связал гибкие черенки у крупных длинных, на проверку очень прочных, листьев. Получилась этакая мини юбка. Ее я и нацепил. Знаю - глупо. А что мне еще было делать? Меня, конечно, никто не видит, но у деревьев кора жесткая. Пока бы долез, спереди уже ничего и не осталось бы, листики и то истрепались. Даже боюсь, что было бы, с моим "орудием любви". Я прочитал такое определение в книжечке в мягкой обложке, так же как и журнал, "позаимствованной" у мамы. Моя подруга как-то мне сказала, что это не книги, а макулатура и она, прочитав одну такую "макулатуру", смеялась до коликов над тупостью этой книжонки. А мне понравилось, так романтично: сильный мужчина, красивая нежная девушка и их история любви. Я даже плакал в конце, читая про их свадьбу и понимая, что у меня такой никогда не будет, но Сашке не признался. Она бы и надомной тогда смеялась. Она вообще посмеяться любит, особенно над кем-нибудь.
А, ну так вот. У меня, скорее всего, это из-за сока этих бл...ну, короче, очень нехороших листьев, теперь все там чешется. Очень. Но почесаться не представляется возможным. У меня все конечности занемели. К тому же, не просунуть мне туда руку, не пролезет, я уже практически сросся с этой веткой, обнимая ее как родную и руками и ногами. Только если поерзать, но тогда еще хуже будет, да и неприлично как-то. Вот что это внизу подумает, если думать умеет, начни я активно ерзать и постанывать? Вот точно, что-нибудь неприличное, а я всего лишь чесаться буду! Впрочем, ерзанье все равно не вариант. Еще хуже будет - листики-то никуда не делись. Спускаться вниз, до утра, я тоже не буду. Мало того, что темно хоть глаз выколи, еще и бродят тут всякие, поди, голодные.
Мой желудок, оглушающим урчанием, напоминает мне, что он тоже далеко не сытый. Вот, голодный, холодный и бесконечно одинокий! Права была мамочка. Щас как помру! Ну, может, чуть-чуть попозже. В общем, если в ближайшее время не найду людей, которые меня напоят, накормят и согреют, точно стану несчастным трупиком. Почему несчастным? Счастливых трупов не бывает! Главное до утра продержаться, а там уж видно будет, в прямом смысле. Взберусь еще на пару веток вверх и осмотрю окрестности, может, и увижу чего-нибудь полезное. Мне б главное, какой-нибудь населенный пункт найти, а там уж не пропаду. Ну и одежду, конечно. Ограбить кого что ли? Голым-то в обществе не походишь. Стыдно. И надо еще придумать, что этому обществу врать. Ну, типа: "Помогите люди добрые! Заманили! Избили! Ограбили! Изнасиловали...не, не то...еще раз избили! Ироды! Целая толпа и с дубинками!" последнее, чтобы объяснить мою беспомощность. Нет, не похож я на жертву произвола. А вот на разбойника - самое то. Ммм? Может: "Предали! Кинули! Избили! Изнаси...туфу ты, бросили! Целая толпа - кореша бывшие - с дубинками! Помогите люди добрые!" Ага, вот после этого они точно помогут, потом догонят и еще раз помогут! И даже отдохнуть предложат, на самой крепкой веточке. Может, я и утрирую, но кто знает, какие здесь порядки? А, к чертям план! Буду действовать по ситуации. Импровизация - наше все! А теперь вернемся к имени.
***
Время до утра пролетело очень даже заметно. Оно нагло ползло, постоянно останавливаясь. Я за это время многое понял. Первое: на деревьях спать жутко неудобно и вообще невозможно. Второе: оказался в незнакомом месте при странных обстоятельствах? Не хватай всякую хр...каку и, тем более, не цепляй ее на себя!
Третье: сиди дома, слушайся маму и не рыпайся! Ну, ладно, тут я преувеличил. Если честно, то мое нынешнее положение, сколько бы я не ныл, меня устраивает. Я, можно сказать, в восторге! Мне кажется, что я по-настоящему живу, а не тяну бесполезное и безрадостное существование. Никакой мамы и ее вечных нотаций! Никаких невест! И столько событий за последние сутки! Скучно точно не будет. Вот только я за папу волнуюсь. Мне страшно представить, что мамуля с ним сделает, когда узнает, что он потерял "ребенка". Я думаю, ему надо срочно бежать и лучше заграницу. Хотя, папа и сам все понимает. Все-таки за тридцать лет брака с мамой, он, можно сказать, прошел настоящую школу выживания. Папа прекрасно научился прятаться, уворачиваться от разных предметов, мгновенно распознавать мамино настроение и чувствовать ее приближение, как животное предчувствует природные катаклизмы. Не верите? А вы попробуйте не спрятать заначку вовремя, чтобы ее мама увидела, потом не понять, что надо срочно прятаться и в итоге не увернуться от летящей в вас кастрюли. Ясно? То-то же.
Кстати, имя я себе так и не придумал. Сначала я пробовал переделать "Геннадия" во что-нибудь другое, потом придумать новое, но ничего не получилось! Думал над чем-нибудь длинным, мелодичным и красивым, типа как у эльфов. Но вряд ли это мне подойдет. Такому имени соответствовать надо. Вот, например, назовут это имя и все сразу представят себе, какое-нибудь прекрасное и эфемерное существо, а получат меня. Конечно, удивятся, но это еще ничего, а вдруг ржать начнут, язвить или еще чего? Морды им бить придется. А я этого не люблю, но и спускать такое тоже нельзя. Не вариант, короче. Надо что-то конкретное, жесткое и...и...черт! Я не знаю. Все, придурок, быть тебе Геной!
Все, хватит рефлексировать. Поднимусь повыше, осмотрюсь и наконец-то слезу с этого дерева. Может внизу что-нибудь дельное в голову придет.
***
Забраться выше, с моими онемевшими конечностями оказалось не так просто, к тому же, сказывалось отсутствие опыта. Благо хоть дерево было достаточно высокое и не пришлось искать что-то лучше и лезть снова. Еще, после онемения, тело начали колоть отвратительные щекотные мурашки, ну или как это там называется. Материться хотелось, но не моглось. Ах, кто б знал, как я сейчас хотел выразить свои столь яркие эмоции великим русским словом! Но совесть, появившаяся в виде грозной мамы с поварешкой, четко следила за соблюдением правил приличия и строго смотрела на неразумное дитя. Ага-ага, я помню свое первое и последнее 'плохое' слово, которое мне как назло приспичило выкрикнуть на кухне в присутствие мамули. Она услышала, мама все всегда слышит, особенно, если для ее ушей это не предназначено. Как сейчас помню. Мне тогда лет двенадцать было. За окном цвело лето, птички пели, кошаки орали и собачки занимались своими интимными делами (я тогда полчаса за ними наблюдал из окна своей комнаты, в смысле, за собачками), а я сидел за столом и мирно поглощал борщ. По телевизору, стоящему на холодильнике, шел какой-то фильм про советские реалии. Засмотревшись фильмом, я забыл о самом страшном за моей спиной и сказал это неприличное слово, обозначающее интимную часть человека, находящуюся ниже спины. Тогда это самое слово 'задница' было моим выражением изумления выдающимся 'талантом' актрисы, очень выдающимся, прямо таки ооочень! Реакция мамы была молниеносной. Я успел произнести только 'какая задни', а несчастный слог 'ца' с бульканьем потонул в тарелке с супом, куда моя голова была безжалостно утоплена маминой рукой. Спасибо, что не поварешкой. После этого мамуля приняла свою любимую позу, которой я пытался устыдить дедушку, и мне была прочитана целая лекция о развращенной молодежи и о том, что все так и начинается: сначала нецензурные выражения, потом сигареты, затем наркотики и, в завершении, позор и мучительная смерть. Я проникся и, нервно косясь на мамочкино оружие, поклялся 'плохих' слов больше не произносить. И борщ я с тех пор не ем. Вот. Так что, надо подобрать альтернативу матам. Может поскулить или поныть чуть-чуть? Но, в конце концов, мужик я или где? Ну и какая разница, что внутри, по моему представлению, я хрупкая брюнетка, внешне вполне себе представитель мужского пола.
В общем так. Оглядываю всю представившуюся мне панораму и пытаюсь как-то сориентироваться. В смысле, где что находится и куда собственно мне ковылять. Солнце встает на востоке, значит, восток у меня сзади, оттуда я и пришел, а там озеро, дедушка и конца этому лесу не видно. Не катит. По правую руку тоже сплошные деревья и никакого просвета, по левую то же самое. А вот впереди явный прогресс. Лес тянется не так уж и далеко, а потом, слава хосспади, заканчивается. Что там дальше, рассмотреть не получается, но деревьев нет и то хлеб. Значит, решено, иду вперед! Ага, бегу падаю, плавки теряя. Скорее второе и без плавок. Вот, наверное, все знают, что забраться куда-нибудь гораздо легче, чем спуститься при этом не свалившись, как пингвин с забора и не повернуть себе голову на сто восемьдесят градусов посредством сломанной шеи. Если представить, что я пингвин, а дерево - это ооочень высокий забор, то я, черно-белый труп в красненькой лужице. В перспективе, конечно. Кто-нибудь мог бы спросить, причем тут пингвины, вместе с заборами? Ну, просто я очень люблю пингвинов. Когда я был совсем маленьким, я очень хотел себе пингвинчика. А что? Он бы жил у меня в холодильнике. А зимой я бы выгуливал его во дворе и купал в проруби. Вообще, пингвины - больная для меня тема. Мама мое увлечение ими не одобряла и рисовала мне картинки с мертвыми пингвинчиками, а в ее сказках, которые она рассказывала мне на ночь, обязательно умирали пингвинчики. Бедных пингвинов всегда убивали рыцари, спасая принцесс из высоких башен или из пещер или из темных замков, которые обязательно сторожили ужасные пингвинодраконы или злобные пингвиномаги. Я так плакал. А ночью мне снились кошмары. Так что с тех пор смерть приобрела для меня вид мертвого пингвинчика. А еще я с детства ненавижу принцесс.
Следующий час, я старался думать только о процессе спускания с дерева, а не о несчастных черно-белых недоптичках, и, надо сказать, вполне в этом преуспел, наверное, от страха. Как только мои ноги коснулись родной земли, мне так и хотелось ее зацеловать! Землю то есть. Но я удержался, ибо негигиенично.
Первым делом я решил осмотреть себя, а вернее все то, что пострадало от неизвестного растения. Содрал с себя зеленые лохмотья и стал оценивать нанесенный ущерб.
Бедра, попа и...ну, это самое, все стало насыщенно синего цвета, но не это самое страшное. Самое страшное, что...даже говорить стыдно.
Еще при спуске с дерева, я понял, что что-то было не так и как будто чего-то не хватало. Но тогда я был слишком занят и решил не обращать на это внимания. Хорошо, что я так решил. После такого шока живым с дерева я бы не спустился.
Мне действительно кое-чего не хватало, чего-то очень важного. По правде говоря, это у меня было, но оно очень сильно потеряло в размерах. Это так унизительно. Да это просто...просто конец. Конец всего. И моего достоинства и моей несуществующей, но такой желанной сексуальной жизни.
Мне придется до конца своих дней пихать в ширинку носки, для придания былого объема. И я не смогу ходить в бассейн. И на пляж тоже, если только не пробираться туда под покровом ночи или не выбирать самые безлюдные места. И у меня теперь будет еще больше комплексов. И один самый главный комплекс.
Я буду вечно одинок. До конца моей глупой жизни. И на моем памятнике напишут - 'Здесь покоится большой никому не нужный человек с маленьким членом'.
Надо мной будут ржать патологоанатомы.
Вот так, сидя на большом сером камне и представляя свое безрадостное и полное унижений будущее, я громко рыдал, захлебываясь слезами и вытирая грязными руками мокрый нос.