|
|
||
|
БАЙКА ПЕРВАЯ - быль БАЙКА ВТОРАЯ - околесица ЧУДАКИ - россказень *** /быль/ Есть в Москве, на Неж'инской улице Эка невидаль! - Круглый Дом. Как огромная белая курица Кудахчет и квохчет он над гнездом. Солнце рассветное над наседкою Встает багровое, как гребешок. А днем, глядишь, над Бабкою-Дедкою Снесено золотое яйцо: "Ко-ко-ко!" Бабка-и-Дедка - пенсионеры - волнуются: Как яйцо золотое разбить? Бьют его ложками, - мечется курица, Мыши вон бегут из Дома-Избы. Молодожены стоят во дворе и целуются. Солнце (чтоб не мешало) толкнули рукой - Покатилось, и - вдребезги! - плачет курица, Двор просиял золотой скорлупой. Дворник подмел золотые скорлупки, Выбросил золото в мусорный бак. Ночью вернулся к нему, как преступник, Крышку открыл, бросил дрожжи, чудак. Солнце всю ночь бродило, как брага, Честн'ым люд'ям мешало спать. Вызвали милицию. Дворника забрали в тюрягу. (За фулюганство). Будет теперича знать! В милиции шили "солнцеварение", Но - хоть убей! - не нашли статьи. Отпустили домой. "Какое везение! - Дивился народ - Не могли найти!.." Дворник вернулся, ведро самогона В машине стиральной тотчас заварил; Пил, возмущался, что нету закона, Державу на кухне честил и корил. Сын, пионер отпетый, отъявленный, Над папой смеялся; бранилась жена - Пьет, мол, алкаш, самогон неразбавленный, И так, и разэдак, какого рожна... А на балконе, на этаже девятом Жил одинокий белый петух. А на шестом или пятом В ванне хрюкали поросята. Был июнь. По Москве летал пух. К содержанию *** /околесица/ Солнце волком огненным мечется, Натыкается на церквей купола; Через Каменный мост убежало в Замоскворечье - Крик желтый раздался, пронзая лучом, как игла. Юрий длань опустил, бороду вскинул, Протрубил: "Эт-та што-о?!.." Зашевелился зеленый Минин, Зеленому Пожарскому шепнул: "Хараш-шо!" Блаженный Василий воскрес, вериги скинул, Сдуру плюнул в одноименный храм. На Красную площадь пригнали скотину, - На Красной раздольно скоту и скотам. В Мавзолее потянулся засушенный Ленин: Зевая, вывихнул челюсть. Попытался встать. Караульный заметил - метнулся тенью: "Стой! Стрелять буду!.. Лежать!" В Таманской дивизии взбесились танки: Снесли ползабора, умчались в поля. Отцы-командиры очнулись от пьянки, Танки погнали с полей как телят. По Москве-реке, кверху пузом, Огромный и белый как пароход, Плыл осетр. Черная "Волга" пошла юзом И, пробив парапет, упала с моста, задрав капот. "Туз" и шофер, наглотавшись икры, выплыли. Две тонны ее разлились как нефть. Икрою народ накормили на выборы, (И нашли скоропостижно в икре захлебнувшуюся, Ту, которая в машине, даму "Треф". С солнца, как с волка, спустили шкуру И выдавали за золотое руно. "Дело о солнце" поручили МУРу. Дело закрыли. Стало темно. Впрочем, хватит нести околесицу.- Ею забиты стиха все углы. К здравому смыслу приставим лестницу. Станем прямее струны и стрелы: Смысл-то в том, дорогие-хорошие, Что Смуте Великой настал конец. Петр, голову хватит морочить-то, Так почему был зарублен стрелец?!.. К содержанию ЧУДАКИ /россказень/ Хлебопека Пышкина тесто любило; Так липло к нему, что просто беда: Не Пышкин тесто, а тесто Пышкина месило, Так клеилось, что от Пышкина не оставалось и следа,- Одно сплошное тесто. А дворника Метелкина мусор боялся, Так боялся, что просто страсть: Он от Метелкина во все углы совался, А Метелкин его оттуда ну никак И ничем не мог достать. От парикмахера Одеколонщикова Вечно несло одеколоном. Одеколонщиков очень любил одеколон. Он брызгал его на всех, От одеколона стал каким-то зеленым, Но потом разлюбил одеколон И пристрастился к огуречной воде. Пасечник Сотов был калач тертый, Ну до того тертый, что нету сил: Сотов с пчелами вместе в соты Мед приносил. А скотник Вилов не был скотиной. Он до того душевный был, Что его всякая любила скотина. Он даже в рубахе красной перед быком ходил, И - ничего! Столяр Плотников был таким столяром, Что его все ругали плотником, А Плотников обижался и поправлял, Что он не плотник, а столяр. Но его все всё равно называли плотником. Банщик Паров никогда с мылом не мылся. Он объяснял это так: "Ну, что ты в бане намылился? Грязь с потом выходит, чудак!" А бакенщик Весельный дружил с банщиком Паровым. Такие были друзья, - не разлей вода: Как баки зальют, ходят веселые, Но на работе - ни капли, трезвые всегда. Таксист Шашкин не играл в шахматы И в шашки тоже не умел. Он был вообще малограмотный, Но семизначные числа складывал в уме. Садовник Жар-Птицын Их всех как облупленных знал, И всем вышеназванным лицам По списку Золотые яблоки рассылал. К содержанию |
|