Аннотация: Про хорошего мальчика, который пишет про наркоманов.
Придя домой со школы и пообедав, в серой от дождливого дня квартире, Юра сел за стол - писать рассказ ко дню СПИДа.
Вообще юный писатель Юрий Стоголовцев был отличником и "хорошим мальчиком", любимым учителями, и среда наркоманов не была его сферой. Тем не менее он решил писать - про наркоманов.
В его рассказе герои собираются на чердаке заброшенного дома. Там они употребляют наркотики. В возникающем состоянии им кажется, что чердак, где они сидят, раскачивается, летит. Или ракетой взмывает ввысь.
"Чердак-самолёт" - назовёт он рассказ.
...Кому-то из них покажется, что нет ничего выше этого чердака - и в состоянии наркотического опьянения ему кажется, что эта мысль совершенно гениальна.
А потом - словно башня, возводимая ими, с каждой дозой, как из накладываемых неумелой рукой кирпичиков - неровно, друг на друга, ещё и ещё, - становиться всё более шаткой конструкцией...
- Ира, Лена, Антон, Витя, - немного задумавшись, определил он имена героев рассказа.
Анита - лёгкая щепка-блондинка. Была бы красавицей, если бы одёжки определённого стиля не были так дёшевы; если бы - опрятнее; если бы она была из лучшей семьи...
Костлявая девушка, неопрятно одетая; с большими глазами - с белками, полными розово-красных прожилок. При всём этом ещё очень даже милая. По крайней мере, для Вити. Юра понимал, что среда наркоманов, где кайф является главной "ценностью" и стремление к нему - единственным, что объединяет людей, не является плодородной почвой для возникновения дружбы, любви, нежности. Тем не менее у героев его рассказа возникнет то, что можно считать исключением. Витя поймёт, что ему будет недоставать этой мягкой девушки.
Её все называли - Аннет. (Юра не имел представления, откуда ему пришло на ум такое имя).
Аннет, Аннет!.. - будет звать её Витя, умирающую, держа - слёзный момент...
Но это потом. Сначала многое произойдёт.
...Аннет! - будет звать он потом, в сердце, в городе - в сером как бетонные стены "отходняке", и на фанерных крыльях экстаза - Аннет!..
(Но это потом).
"Она нервно улыбнулась, чуть дёрнув уголками губ, крутя в пальцах крапчато-кирпичный окурок...
- Тебе надо лечь переломаться, это серьёзно, ты понимаешь, передоза - сразу каблуки откинешь!- доводил ей до ума Витя."
Юра не ручался за лексику. Он плохо знал, как разговаривают наркоманы.
...Для тщедушной блондинки Аннет доза, при которой она могла получать подменивший им многие ценности кайф, взлетела с рекордной скоростью. И теперь подобралась к смертельному пределу.
"Аннет, если ты... /умрёшь/, мне будет очень... /плохо/, потому что ты единственная, с кем мне так хорошо \,просто чудо\ потому что мне так хорошо с только с тобой. Но вместо этого он сказал:
-... /Глупая/, ты же... /умрёшь/. В твоей голове - (толкнул кулаком её головку с зачёсанными давно мытыми, давно крашеными волосами), - в этой твоей голове есть что-нибудь?!
- Он заорал на неё посреди улицы. Сновали машины...".
...Это будет где-то после середины:
"Витя решил посмотреть на чердаке. И чем ближе он подходил, тем быстрее и беспокойнее делался его шаг, и дыхание... Он буквально ворвался - вверх по лестницам - на чердак...
Сразу успокоился, не увидев никого; но услышал плачущиий стон...
Аннет скорчилась в самом углу..."
Юра подумал: чтобы описывать дальнейшую, очень трагическую, сцену, надо поизучать медицинскую литературу. Надо зайти за этим в библиотеку...
Нет, Юра не был циничным. Напротив.
"Аннет, сейчас будет скорая!..
Держа её, он даже - само собой получилось - сказал ей о своём чувстве к ней, чувстве, которое не уничтожалось скорбной картиной страшного обезвоживания организма..."
Да уж, криво усмехнулся подросток, сидящий за столом, глядя в стену с рисунком старых обоев, в раздумии над тем, какими словами и фразами написать - описать; по крайней мере одного человека моя история точно разжалобит, - имея в виду себя.
Может, слишком сентиментально?
"...Он смотрел в её лицо, не веря".
Юра вышел из-за стола. Решил выпить чаю.
Вероятно, он закончит рассказ так. Его герой Витя действительно окажется героем. Он пройдёт через мучения, каких и врагу не пожелаешь (тут будет пафос; и, чтобы эти мучения описать - опять-таки в библиотеку) - и перестанет быть наркоманом. Вернее нет, не совсем так. Юра слышал, что от наркомании излечиться нельзя - можно добиться очень длительной ремиссии. Порой - на всю оставшуюся жизнь.
Как бы то ни было, Витя останется - жить.
Он не забудет Аннет. Проходя мимо двери (они жили в одном подъезде), и вообще часто...
Будет её вспоминать.
Или.
Витя, под очередной дозой, в одиночестве на том самом чердаке, пустится плясать - по доскам, между которыми со временем образовались пустоты (дом-то заброшенный, доски гниют). И под его ногой в некий момент окажется весьма прогнившая дощечка... Да. Координация движений...
Упадёт.
С башни, разрушившейся - от последнего кирпичика.
Тоскливо.
...А за окном улица была в дожде. Дождь намочил железо детских площадок, песок и весь наблюдаемый из окна пейзаж. Такая сырая погода, однако, нравилась Юре - казалась располагающей к творческим измышлениям.
Он ещё не решил, какой вариант концовки избрать.
Вместо эпилога:
Послышался звук открывающегося замка и дермантиновое шуршание входной двери. Это пришёл старший брат писателя.
Он был в явно приподнятом настроении...
Спросил, шутя:
- Что пишешь, писатель? Про войну?
- Нет, - сказал Юра. - Про таких, как ты.