Петриченка Тарасик : другие произведения.

С непонятным концом История Птицы, рассказанная им самим

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Белая Поэзия.


0x08 graphic

С непонятным концом История Птицы, рассказанная им самим.

   Ты продолжай лететь... Лети - не бойся!
   Свобода - это тоже песня, впрочем...
   Кому её протягивать смешней,
   Чем птице, пойманной в авоську безрассудства?
   Лети на нож, "не бойся, мы с тобой"!
   Я, начитавшись Голубя в Сантьяго,
   Бесстыдно плакал в коридорах ТЮЗа
   И люди удивлялись надо мной.
   Как получилось так, что мой герой, любимый,
   Которого воспитывал я с детства,
   Оберегая ото всех и вся,
   Попал в такую смятую картинку,
   Где пьяной нотой движется Московский
   И ногти режутся зубами вместо ножниц?
  
   Как неудобно нарисован этот мир!
   Когда ты хочешь спрятаться от всех,
   В тебя стучат, звонят и письма пишут.
   Когда ты стонешь: "Помогите, люди...",
   Хотя бы кто-то шею повернул...
  
   Как это началось?
   Вернёмся в детство: мальчик на подушке.
   Врачи - ублюдки вырезали ласку.
  
   Чтоб ты перевернулся, Доктор Спок!
   Мне Доктор Хайдер симпатичен больше:
   Он снова начал есть - и всё в порядке...
  
   Я начал есть, я рос и - мне тринадцать.
   Но не растёт усов... Досадный прыщик...
   И девочки, конечно к тем, кто вырос,
   С тобой танцуют, потому что весел...
   А я смеюсь, пою, играю в мячик,
   Стихи с гитарой сочиняю в ванной.
   Пью под мостом портвейн с каким-то Мишей,
   Курю - и в небо дымные драконы,
   Потом я возвращаю всё назад
   Горячей говно-красною струёю
   Из мальчукового нетроганного рта...
   Момент: возненавидел я портвейны,
   Драконы полетят со мной по жизни...
  
   Тогда же, помню, я мечтал о Насте.
   Мечтал, что с ней проснусь в одной кровати
   И буду трогать чудненькую грудь...
   ...Я жрал, как все мальчишки этот мир.
   Писал, летал во сне и звал эмоций.
   Эмоции пришли - мои кошмары -
   И некуда от них мне было деться...
   В кассетнике играет Майкл Джексон,
   А ты боишься, просто так - БОИШЬСЯ...
  
   Как описать вам страх, раз не боялись?
   Ни двойки, ни отца, а мой - животный.
   Когда ты прячешься в норУ под одеяло,
   А даже там тебя не отпускает.
   И страшно, страшно, страшно, страшно, страшно...
   Решение сквозь переходный возраст -
   Задача там, где возраст длится годы...
   И я боялся и не знал, что делать,
   Не знал кого и клал на всякий случай
   Топор, украденный из шкафа в туалете,
   Под мятую кошмарами подушку...
   Сводили бы ребёнка к психиатру!..
   Но здесь ведь только Бог болезни лечит.
   О Боге люди редко размышляют -
   Тогда никто ничем помочь не смог мне.
   Ни бабка деревенская со свечкой,
   Меня лечившая руками в старой бочке,
   Ни то, что мы "валетом" спали с мамой:
   Она заснёт, а я боюсь и плачу...
  
   За перестройкой видеосалоны
   Припёрлись к нам...
   И я смотрел... Кошмары
   Немножко обрели своё лицо
   (Но тот - глобальный - никуда не делся).
   Мне не забыть, как после фильма "Челюсти"
   Боялся в море заходить.
   А жили мы на Юге...
   Как я боялся ванной после Фредди, "Нечто"...
  
   Перевернуться этим режиссёрам!
   Реж. Киндзадза мне симпатичен больше:
   Смотрю его сейчас - и всё в порядке...
  
   Но нет порядка там, где есть кошмары.
   Раз нет порядка, приводи себя в порядок.
   Тем более никто помочь не может...
   Тогда и начал я интуитивно
   Искать ключи, ходы, чтоб было легче.
   Придумывать слова, движенья, жесты
   Как защитить себя от этих страхов -
   Джек Николсон, где "Лучше не бывает".
   Но это - не комедия - тут страшно...
   Наш серый потолок и я в кровати
   Защитой повторяю заклинанья
   Из слов бессмысленных и мистикой разящих.
   Не ошибиться бы, где чёт, где нечет -
   Так, чтобы получилось: не обратно...
   На улице два раза левой шаркнуть,
   А правою - один, чтоб всё в порядке...
   По первой лестнице не наступай на череп,
   Пролёт через одну, потом по каждой,
   Потом через одну, через одну...
   И проверяй всё в доме только в нечет...
   И никогда не говори "наверно":
   "Короче", "может быть" и "точно" - это метод...
  
   Мне помогло... Наверно, это Бог
   Взглянул в моё окно дождливым летом,
   Когда два месяца подряд лилась вода.
   Мне подпевая в слёзы и расклады
   Лилась...
   В квартире никого и я один
   И в форточку мне видятся драконы,
   На дачах все, в 16.30 "Кортик"
   И больше ничего и ТИШИНА...
   Увидел он: в окне мальчишка пишет,
   Пытаясь слить во что-нибудь кошмары
   И страшно, страшно, страшно, страшно, страшно...
   Он пожалел... Так мне помог мой метод -
   Эмоции присели
   Тогда... Теперь я тихо ощущаю
   Остатки памяти испуганного детства,
   Когда смотрю на серый потолок,
   В котором представлял себе картинки:
   Вот голова охотника, вот дева -
   Они в то время тоже помогали -
   Когда я проверяю газ и свет
   И запертую дверь так раз по восемь...
  
   Я продолжаю дальше: девятнадцать...
   Мы пьём с друзьями водку - мне блюётся
   В троллейбусе на заднее стекло...
  
   Чтоб ты перевернулась, эта водка!
   Самбука - та мне симпатична больше:
   Затянешься разок - и всё в порядке.
  
   Мы драпаем... Конечно же драконы...
   Вот мой друг Коля: сочиняем песни,
   Записываем их, играем, дышим -
   Друзья, девчонки - в ноги - мы в фаворе...
   Тогда-то мне и повстречалась Тата -
   Печатала стихи, рассказы, тексты,
   Которые я сочинял из пальца.
   Мы пили спирт и даже целовались
   И ноготками Тата на машинке,
   Да волосы мне в хвостик одевала -
   Тогда за них и начал я бояться.
   На пять лет старше, сыну вроде пара...
   Потом расстались мы, потом сошлись и Это...
   Ментоловый я Dunhill покупал,
   Частенько оставаясь с нею на ночь
   Для мамы с папой под смешным предлогом.
   И муза всё меня не отпускала,
   Что есть нормально в девятнадцать лет...
   Полгода после по взаимному согласью
   Решили мы в конец расстаться с Татой...
   С тех пор плясали девки предо мной
   И в крылья хлопали мне на бегу драконы...
  
   Я поступил в ненужный институт,
   Тогда же в первый раз решил жениться.
   Девятым августа раскрашен календарь
   И в памяти застряла эта дата
   Помимо Дня Рожденья с Новым Годом...
   Связал нас общий друг и одноклассник,
   К которому мы в армию возили
   Галлоны кофе, чтоб косил "по сердцу"...
   Мы целовались, спали без ума.
   Я ничего вокруг почти не видел
   И всё писал о ней и про неё...
   Но музыка текла своей рекою:
   Концерты, встречи... Творческий накал,
   Который постепенно истекал,
   В наркотик постепенно превращаясь...
   Эмоций и общенья не хватало
   И мы с ребятами попали в никуда...
  
   Тогда же мучил, помнится вопрос -
   Я, выросший на книжках и геройствах,
   Наивно полагал:
   Когда ты людям делаешь добро
   И только,
   То - они тебе добро.
   Но, оказалось, в жизни всё не так:
   Скорей наоборот - и в этом fuck...
   Меня всё это раздражает до сих пор.
   Короче, Сшибочкой По-Павлову назвать
   Готов я этот сладостный момент.
   Но в девятнадцать - двадцать он у всех, пожалуй.
   Досадно, если в тридцать затянулся...
  
   ...Итак, я звал эмоций. Что ж - пришли...
   Я уходил из дома - это поза.
   В квартирах ночевал, кипела доза
   И девушка от ломки обмочилась
   На серые кроватные листы,
   Хозяин со шприцом в паху ходил
   От вен, ушедших ото всех и вся
   Конечностей. Он грязно так смеялся...
   Менты с визитом раз на дню...
   Не помню, что тогда я написал.
   Писал ли я?.. Я ржал - работал Gunjeeeeeeeeee.
   И в терминатора играл под LSD...
   А в это время мой весёлый друг,
   С которым мы играли и писались,
   Бросался в своём водочном бреду
   С моста от Горьковской до Марсового Поля,
   Но не погиб: про маму вспомнил - всплыл...
   В психушке сутки, даже не звонил...
   А дальше всё опять - концерты, водка,
   Бросанья под машины, суицид...
   Потом уж после всё же спохватился:
   Укол - и сыт...
   Что ж я?.. А я назвался
   В кругах знакомых Птицей Заводной,
   Поскольку заводил и заводился
   И мог летать... Я всё летал во сне...
   И пёрло. Распирало от эмоций...
   Писалось - вспомнил... Кто писал моей рукой?..
   Я думаю теперь: мой бедный мальчик,
   Кому ты пел? Кого учил летать?
   Друзей? Знакомых, родственников, близких?..
   Жена послушно плакала. Страдала...
   Где вы теперь, знакомые мои?
   В тюрьме? От передоза...? Я не вижу
   И не хочу увидеть их следы
   На сгибах... Кто-то мне давно стучал:
   Взаймы... И скорую, поскольку вот - в подвале -
   От закипания раствором крови
   Второй знакомый "Просто умирает"...
   Я дал. Я позвонил... Но это после...
   В те времена же вспомнил я о маме,
   Когда под прогрессивными грибами
   Увидел я людей, одетых в маски,
   Спускаясь эскалатором метро...
   Как будто белый грим на них одели.
   Вот: сплошь и рядом всё они... Они...
   И страшно, страшно, страшно, страшно, страшно...
   Ко мне вернулось ощущенье детства -
   Я побежал и в воздухе драконы,
   Но не спастись, не убежать, не деться:
   Не отпускает и не отпускает...
   Потом меня продернула измена,
   Что бешенством я где-то заразился...
   Тогда от всех и вся сбежал я к маме
   И целую неделю провалялся
   Под серым потолком... Не ел, не мылся.
   В подушку мокрую всё тёк больной слюною
   Своей измены... "Господи, послушай!
   Оставь меня пожалуйста в живых..."
   Эмоции ушли: переломался...
   Но год ещё я пошло пил:
   Эмоций память долго отпускает...
   Майлз Дэвис, как тебя я понимаю...
   Концерты шли. Я пел. Плясали девки...
   Жена хотела завести ребёнка.
   Я не хотел...
   Я помню этот день,
   Когда ел бигус дома от похмелья,
   Спеша с ночным концертом в модный клуб...
  
   Чтоб ты перевернулся, хренов бигус!
   (С тех пор его не ем и ненавижу).
   Мне макароны симпатичны больше:
   Посыпал перцем, кетчуп - и порядок.
  
   Но не о том. После концерта Птица -
   Так про себя я звался в тот период -
   Спешил рвануть с визитом к новым девкам
   И трахаться "хоть сутки на пролёт"...
   Я думаю сейчас: мой бедный мальчик,
   Кто был с тобой тогда и кто сейчас зовёт?..
   Приехал в клуб... Вода, пинцет, драконы...
   На саунд-треке вроде всё нормально...
   Я помню шел на сцену с первой темой.
   Ребята улыбались, волновались.
   Я помню боль и как ушел со сцены,
   Оставив саксофон в полу валяться,
   И дорогой холодный пол сортира,
   И "Господи, оставь меня в живых.
   Пожалуйста...",
   И мысль: ну только б не аппендицит;
   Гримёрка, пол, диван, охрана - обыск,
   Такси, блюётся красною струёю...
   В парадной головой к стене на Петроградской
   Я прошу: Звоните в Скорую...
   И страшно, страшно, страшно, страшно, страшно...
   Так страшно, где никто помочь не может...
   Реанимация... Напротив - человек
   С обрубком кровоточащей ноги...
   Я в капельницах...
   А в дверях... Испуганное мамино лицо...
  
   Что вспомнить мне ещё из тех времён?
   Цветным пятном осталась тётя Лора,
   К которой с Колей ездили на дачу
   В весёлый 63-й километр.
   И Петроградская, где пелось и писалось,
   Где плавали и хлопали драконы,
   И мы мечтали с ним и вверх смотрели.
   Где сотни тех, кого лечил и парил
   Разъехались по Родинам и странам...
  
   Бог как-то спас потрёпанную птицу,
   Оставив жить...
   Я бросил пить и пр., ушли драконы
   И память об эмоциях прошла,
   Оставив мне одно желанье - выжить.
   О! Это был чудесный Новый Год в больнице!
   Так больно. Шмель, зажатый дохлый внутрь окна...
   Прекрасный праздник...
   Я перестал играть... И пустота...
   Об стену кулаками... Как жена терпела?
   Как помогла мне всё-таки картинку удержать?
   Чтоб жил. А жить то было нечем...
   И мы с ней вместе побежали к Богу,
   Пытаясь мир наш вместе с ним построить.
   И дочка... Серафима родилась...
  
   Тогда придумал я забавный метод:
   Чтоб как-то на поверхность да всплывать,
   Проблемы себе нужно создавать
   И их решать. Но быть должны под силу.
   Я начал "поступать", потом бросать.
   Там было скучно всё: там рыли мне могилу
   Учителя...
   Но многое я взял... Когда не спал ночами,
   Потом вставал и к душу в пять утра
   В тупом желании
   научиться Свингу,
   Английский одолеть...
   С коляской, методично в сон качая
   Девчонку, не желающую спать,
   Гулял под дождь и снег...
   Я был влюблён в неё, и маленькая фея
   Мне улыбалась, крыльями звоня:
   Так хлопали мне крыльями драконы...
   Меж тем с женою мы ходили к Богу.
   Тогда я понял, что такое Боль:
   Другая боль - не та, что там: в больнице
   Была...
   А та, что есть во мне, в тебе, во всём и в каждом
   Движении и мире заключённая и запертая -
   Она всегда во мне и мной писала;
   Что больше не писать я не могу.
   Я стал писать...
   Как объяснить вам, что такое Боль?
   Ты чувствуешь её в глазах соседки
   В метро,
   В полёте птицы... Птицы... Птицы... Птицы!..
   Меня так звали... Страшно, страшно, страшно...
   Не бойся! Я писал про мир драконов...
   О том, как понимаю этот мир...
   О том, как безнадёжно мне бороться
   С его дурацкой правильной машиной...
   Такому сумасшедшему и маленькому мне...
   И началась война. Я бросил вызов,
   А мир меня увидел...
   Я снова стал лечить, он начал бить,
   Кидая мне картинки из эмоций...
  
   Теперь не помню я, откуда точно
   Взялась идея некого союза,
   Который бы помог объединить мне
   Таких же сумасшедших, как и я...
   Заметил я, что всё пишу о Солнце,
   Ребенком полагая, что оно
   Способно победить наш мир драконов:
   Ведь Солнце с Богом сравнивали люди
   И Солнце в детстве мне так помогало
   Из ночи выйти - днём чуть меньше страшно было...
   А Солнце - рыжее, и, стало быть, союз...
  
   Прошло N лет, что Бог меня держал,
   Спасая от эмоций и от мира,
   (Но боль я чувствовал и рад был этой боли:
   Я из неё писал и понимал...)
   И дочка подросла, ей было два,
   Когда я в джаз ударился и музыка пришла,
   Всё остальное потянула за собою...
   Я начал позволять себе джин-тоник
   И газики потешно выпускал,
   Свой рот открыв на хохмы всем друзьям...
   А были ли друзья? Но я Играл!..
   Потом же плакал исповеди в храме,
   Что вновь своей жене я изменял.
   Мне стыдно было очень перед Богом,
   Но... Музыка НЕ ТА... Мне где-то пусто...
   А может я эмоцию поймал
   От мира?.. В чёрном ящике подарок...
  
   Чтоб ты перевернулся, чёрный ящик!
   Футляр с гитарой мне приятен больше:
   Разгадка - гитарист - и всё в порядке.
  
   А где же ТА? ТА на игле осталась?
   Та Музыка... И что мне было делать
   С этим?..
   Один хороший человек в то время,
   Которого простить не мог потом я долго,
   Меня паршивой штуке научил,
   Мою семью со мной спасти пытаясь.
   Он мне сказал: "А ты не говори..."
   А правду я любил и за неё отдать
   Готов был всё. Потом так и случилось...
   Тогда ж во мне враньё успешно поселилось
   И рушило со мной мою семью.
   Ведь думал я, что с Богом говорю...
   А Бог спасал... Во мне же снова Птица
   Тихонько начинала воскресать...
   "Ты... продолжай лететь... Лети! Не бойся..."
   Я всё летал во сне, как до сих пор летаю,
   Но Птице сон не интересен... Я то знаю...
  
   На корточках курилось на балконе
   Сейчас...
   И голубь искоса смотрел с перил:
   Он наблюдал - я встал, расправил руки -
   Улетел, конечно...
   Что изменилось?.. Я не стал взрослее.
   Циничней, может быть... Грязнее? Может быть...
   Всё говорит о том, что Птица будет,
   Но где? Когда? Зачем? И кто со мной?
   Вот я стою. А вот мои драконы...
   А вот мой крест неясный за спиной...
   Я дальше буду с вами говорить:
   В момент, когда ты пишешь прямо в тело,
   Все силы из тебя перетекают.
   Ты, словно невменяемый какой-то
   И куришь беспрерывно сигареты
   В себя...
   Вы видите: со мной мои драконы
   Сейчас...
   Забавный вид... Опять драконы... Повторяюсь...
  
   Итак, я продолжал бежать по джазу
   И в стол писал затейливые песни...
   А по ночам ходили мы по клубам,
   Меняя скуку джазовых стандартов,
   Занятий с инструментом в гордость соло
   На споры, на шитьё и странных женщин...
   Жене всё говорил, что на халтуре...
   Я помню в те смешные времена
   Всё размышлял о правильности жизни,
   Манерно сто на сто взяв водки с соком,
   У стенки в модном клубе "Грибоедов"
   И с бонусом своим - бесплатным входом
   Смотря, как шьют и жгут мои потерянные братья
   По музыке...
   Вокруг меня опять плясали девки,
   Моих знакомых в зависть раздражая...
   У женщин есть забавная черта:
   Хотеть, желать спасти того, кто глубже,
   И ждать, что "он изменится...", но я
   Нисколько не менялся в этом срезе -
   Надежды таяли: "А он предупреждал..."
   Но то - одни.
   Другие - эти просто подбирали
   Меня... "Какой забавный этот петушок!..
   Рубаха-парень!.." А потом, конечно, шок...
   (У Вудди Алена есть фильм "Сладкий и гадкий").
   Я разный в разных состояньях пребывал,
   Но никогда не связывался долго,
   Поняв свою картинку: "Да, красив...
   Наверно, что-то с крыльями, глазами...
   В метро сидит, не раздвигая ноги,
   Как девка площадная у Бодлера...
   И волосы... И прочие т.д. ..."
   Потом уже они меня боялись:
   "Молчит. Красивый. Что там у него?..
   Нет! У таких, конечно всё порядке!" -
   И лезли про меня к моим знакомым...
  
   Потом я взял и голову забрил,
   Чтоб испугались все: мне было интересно...
   Любил я волосы, всегда за них боялся...
   Но это всё потом...
   Пока летели сотнями драконы
   Да не мои...
   Эмоции тихонько подбирались
   И Птица чаще, больше проявлялась,
   Глаза мне в память закрывая подло
   Где страшно, страшно, страшно, страшно, страшно...
   У грязной стенки клуба с "водка с соком"
   Что думал я про правильность тогда?
   Я думал: как бы правильно зажить?
   Как организовать себя, исправить что ли?..
   Чтоб было мне не стыдно перед Богом,
   Который жизнь мне заново отдал
   Тогда... Двадцать восьмого декабря -
   Повторный День Рожденья для меня -
   Вторую дату, что скоблит по жизни
   С девятым августа (об остальных потом) -
   В больнице на драконьей Петроградской...
   Моя неправильность меня ломала...
   Но как быть с творчеством
   И с тем, что я ПИШУ... Пусть даже в стол...
   На этот мой вопрос
   Никто не мог ответить...
   (Нет ответа здесь.
   *смеётся)... Я болел всем этим...
   И Птица уже близко появлялась...
   "Таких же сумасшедших, как и я..."
  
   Мой друг, к которому я в армию
   Возил галлоны кофе,
   Мне говорил: "Ну кто тебе сказал,
   Что ТАК неправильно,
   А правильно - как я
   Живу?.. Как все здесь...существуют..."
   Я чувствовал, что что-то здесь не то.
   Что мир со мной воюет
   И защищает Бог...
   Тогда я верил в Apple. Где теперь он?
   Его тихонько подминает мир драконов.
   Здесь побеждают люди в иномарках
   С циничностью зарплат, карьер и мест под солнцем
   Искусственным... Мир с ними не воюет...
   Задача их одна: не натолкнуться
   На редких сумасшедших
   Вроде меня,
   Знакомых с настоящим Солнцем - рыжим...
   Тогда всё будет качественно, ровно
   И спокойно...
   Друг продолжал: "Мы на тебя смотрели,
   Когда ты пел, летел, и все твои движения,
   Которые ты просто от души,
   Смотрелись, как PR-ходы...
   Так надо, понимаешь! Жить!"
   Но он не жил...
  
   "Лети, лети - не бойся! Мы посмотрим... "
   Чтоб ты перевернулся, телевизор!
   Мне жизни краски симпатичны больше:
   Тут можно рисовать - и всё в порядке... ?
   Вопрос...
  
   Всерьёз меня долбила эта правильность...
   Что в ней я состоюсь в моей победе
   И на лихом коне порву весь мир...
   Но с Богом не бывает "Баш на Баш"...
   Или бывает? Я узнаю позже,
   Когда пойму одно: что за слова,
   Которые ему ты произносишь,
   За "просишь", нужно будет отвечать.
   Ещё одно теперь я знаю точно:
   "Дай этого - я дам того-другого" -
   Суть - не его игра... Он не играет.
   Играет тот, где
   Страшно, страшно, страшно, страшно, страшно...
  
   ...Холодным был седьмой день января.
   Родился Бог - пришла двойная дата -
   Из новых дата третья для меня...
   Я помню: минус тридцать - где-то рядом.
   На улице гудит, гостей встречая,
   Военненький подвыпивший оркестрик...
   Мы - на халтуре в тёплом ресторане:
   За нас ведь Джаз!
   Вот там я встретил девушку, в которой
   Ответный механизм был предусмотрен
   Ко мне... Как ключ-замок по ДНК,
   Горошина-стручок по фильму "Форест Гамп",
   Которая потом женой мне стала
   Второй...
   По жизни до того всё рядом мы ходили,
   Не замечаясь,
   Как в Пастернака "Докторе Живаго".
   Мы долго с ней потом уже смеялись
   Количеству друзей, людей, знакомых,
   Которые нас с ней объединяли
   До встречи... Я увидел и влюбился...
   Да так, как не влюблялся никогда.
   И SMS-ки рвали провода.
   Какие провода! Давно уж воздух!..
   Она меня боялась... Я боролся...
   Я был в привычке, что не мог не побеждать...
   Узнав, что у меня жена и дочка,
   Послала на...
   Я перестал... Тут правильность была...
   Как раньше не увидел?! Напоролся!
   И подавился...
   Прошла одна неделя... Может две...
   Я вышиваю с другом Вовой - он сейчас в Москве
   В родной позиции - герой на контрабасе...
   И тут она звонит (потом узнал -
   Её прокинул
   Очередной заезженный бой-френд
   Из неудавшихся артистов. Лучше б мент:
   Тогда б, глядишь, стрелялись - дрались...
   Просто слился...) Звонит.
   А я влюбился... До того в неё влюбился,
   Что места для себя не находил...
   В тот вечер я у Бога попросил:
   Ты отпусти меня, оставь меня в покое!
   Я отдохнуть хочу... И отдохнул... Он отпустил.
   Так завертелись наши с нею отношенья...
   Так первую жену я подкосил,
   Убрав её в истерику на год,
   Всё рассказав ей про измены, похожденья,
   Всю правду рассказав, что я такое,
   Что не люблю...
   Так я вернулся к правде, которая важней всего была.
   Ушёл к второй... Вторая...
   Она была почти ребёнком.
   Загадочная девочка моя,
   Меня, понять пытаясь, принимала.
   Она влюбилась также как и я...
   Тут было невозможно не влюбиться:
   Птица
   (Ведь Бог то отпустил.)
   Пришла в меня...
  
   Сейчас сижу в свой N-ский День Рожденья
   И думаю, как пишется о близком прошлом трудно.
   О давнем пишется гораздо легче,
   Хотя и там всё
   Страшно, страшно, страшно, страшно...
  
   Итак, мы понеслись...
   Мы полетели...
   Эмоции пришли и я писал.
   Записывались потихоньку песни,
   Шли репетиции,
   Вернулись в жизнь мою мои друзья,
   Которые в меня так верили
   И принимали то, что я пишу...
   Союз, предполагаемый давно:
   Тот, о котором размышлял я долго
   Состоялся...
   Ведь он уже давно существовал,
   В нём были все, кто говорил,
   Кто слышал, знал,
   Кто увозил эмоцию
   На Родины и страны,
   Кто читал...
   Я пиво пил, я улыбался, я смеялся...
   На студии отрезки проводил.
   И ноты заполняли пустоту...
   Стихи и ноты... Репетиции...
   Вернулась музыка МОЯ ко мне,
   И я, как белый рыцарь на коне,
   Рванулся в бой: "Получишь, мир драконов!"
   ...Мир принял бой.
   И бой два года длился,
   Пока писал, записывал, писал...
   Всё это время девушка держала
   И защищала всё, что делал я, собой...
   Спасала...
   Я закурил... Явился KENT 4-й.
   До этого его я предвкушал
   В стихах,
   И знал, что если будут сигареты,
   То только KENT - другого не дано.
   Мне нравилось название и пачка.
   И содержимым KENT не подкачал.
   Он крут - и тот, кто курит это знает.
   Я закурил... Пришли мои драконы...
   Всё заводнее становилась Птица...
   Порою стало мне не удержать
   Её жестокие и резкие движенья.
   Мир потихоньку начал побеждать
   И понемногу становилось страшно...
   Вокруг плясали девки, как всегда...
   Тут я могу не продолжать...
   А девушка держалась и прощала.
   Любила и пока ещё держала
   Меня...
  
   Бог отпустил, но правильность осталась.
   Я думаю сейчас, что Бог и правильность -
   Есть не одно и то же...
   Пришла мне мысль про первую жену:
   Что поступил неправильно и больно -
   Хороший человек, а я ему...
   И дочка подрастала. Вырастала...
   Её я навещал, но... что с того?
   На детские вопросы: Оставайся, папка,
   Куда ты? - Ответить я не мог....
  
   Чтоб ты перевернулось слово "мог"!
   Мне слово "можешь" больше по душе:
   Кто? Что нам запрещает? - Всё в порядке!
  
   Ещё я рассуждал с собой о Боге:
   Что вот неправильно тогда я поступил,
   Когда просился и меня он отпустил...
  
   Я девушку всем этим сильно бил...
   Она терпела...
   Сильный человечек
   Попался миру рядышком со мной...
   Тем интересней завалить.
   Мальчишка сам покорно лезет в бой,
   Но вот его эмоции и Птица.
   До кучи девушку - вон ту, что под рукой,
   Завалит...
  
   Был у меня забавный друг Мурад,
   С которым я учился в институте,
   Когда мы постигали этот мир
   И спорили в дыму о Кастанеде...
   Ему я в нашем детстве всё твердил:
   "Да не сиди ты в раковине! Вылезь!"
   И, помню, закрывали мы плащами
   На Петроградской между двух пивных ларьков
   Дружище - Олю: "Девушке пописать..."
   Сейчас она - актриса и жена
   Мурадика...
   Короче, в раковинах точно не сидели...
  
   Теперь в то время, о котором шел рассказ.
   Мурад тогда, как помню, говорил мне:
   "Зачем воюешь?! Тут не победить!
   Мир побеждать не надо... Надо аккуратно,
   Тихонько свою линию долбить.
   Причём долбить по правилам Его -
   Того, что называешь "мир драконов".
   А ты!? Ну что за шашки наголо?!
   Получишь, брат..."
   (Где он сейчас с козырным аккуратно?
   Продолбил?..)
   Но я хотел красиво, чтоб показать,
   Что это всё возможно,
   Если верить...
   Правил мира я не принимал:
   Я не хотел... А верил ли? -
   Вопрос. Ведь сам просил - Бог отпустил...
   Во что покрепче здесь возможно верить?
  
   ...Меж тем я написал крутую книгу
   И пожинал отдачу в Интернет(е),
   Спокойно приручая благодарных,
   Подкидывая им стихи, рассказы -
   Тем расширяя рыжий мой союз...
   Я не стеснялся вышивать и шить -
   Все под меня плясали... Страх ушёл.
   И Птица одолела человечка,
   Который перестал её давить.
   Тогда подумал я о том, что можно
   Сей мир моей методой победить.
   Дурак!.. Мир мог уже меня убить:
   Он знал, где страшно, страшно, страшно, страшно...
   Бог не держал... Давно пришли драконы,
   Которых я ещё не замечал,
   Эмоции...
   И вскоре девушка отпустит птицу тоже...
   Пока ж "Лети! Не бойся!" на глазах у птицы...
   Дальше - нож
   Будет...
  
   Я в детстве занимался спортом - бегом
   И помню, как на финиш прибегаешь,
   А там блюёшь...
   Не зря я это вспомнил.
   Чтоб ты перевернулся, финиш!
   Мне сам процесс приятен много больше:
   Ведь впереди всё время что-то есть - и всё в порядке...?
  
   В то время я уже давно работал в ТЮЗе -
   Так стал я назвать один театр,
   В котором дети, взрослые на равных -
   Актёры... Помню был смешной оркестр
   И мы всегда шутились с дирижером...
   Теперь он в Мексике:
   Там дочка и жена -
   Мариночка - прекрасное создание...
   Однако, я в оркестре не играл:
   Меня тогда всё увлекала сцена...
   Но суть не в этом. Вот такой театр,
   Где видят грязь и блядство взрослых дети.
   Не понимают, не вникают,
   Но ведь - губки...способны впитывать,
   А что, зачем - не важно...
   Когда в кулисе "трогают" актриску,
   Когда на сцене пляшет дядя-пидор,
   Когда "разит" герой, когда всё курит,
   И разговоры пошлые до тошноты....
   Цинизм искусства... Дети понимали
   И вырастали - становилось страшно...
   Работал я тогда весёлым парнем.
   ЗАВПОСТ - так называлась эта должность...
   ЗАВПОСТ приходит на пустую сцену
   И делает с ней всё, чтоб был спектакль.
   Потом все видят города, квартиры -
   Всё то, что нужно вам и режиссёру.
   После спектакля всё опять исчезнет:
   ЗАВПОСТ очистит пройденную сцену -
   Он - чистильщик...
   Мне нравилась работа
   До поры...
  
   Я поначалу воевал с неправильностью жизни театральной.
   Учил всех жить и защищал от всех детей...
   Потом испортился. Но это всё потом...
   Хотелось бы, однако, суть отметить
   Этого "потом":
   Я ж всё боролся - тут на ум мне поговорка
   Приходит
   Одна, но не "за что боролся",
   А "с чем" - "на то и напоролся"...
   С развратом борешься - отведай-ка разврата,
   Курить бросаешь - на-ка - напрягись!
   В таком ключе всё с правильностью жизни.
   (Я ненавижу это слово - "правильность"!)
   Невольно вспоминаешь про Мурада,
   Который говорил мне "не воюй",
   Но до сих пор считаю я, что надо
   Сильнее быть, быть сильным! -
   М-да... Мальчишка...
  
   Довольно отступлений! Ближе к Телу!
   К четвёртой дате подхожу я жизни...
   Она, а с ней мой третий День Рожденья
   Случились в ночь на праздник Первомайский -
   День панибратской солидарности в труде -
   Теперь он, кажется, о чём-то про весну -
   По мне же он - мой третий День Рожденья.
   ...Ночная монтировка - я на сцене,
   Нажравшийся, натрахавшийся в душу:
   Театр...
   Птица шить изволит! Все сюда!
   Ну что мир?! Съел?!
   Мне можно всё и некого бояться!
   И мне НЕ СТРАШНО! Слышишь?!
   Съел меня?!
   -...Ну...Если просишь - на, - ответил мир,
   И мне пробило голову дорогой -
   Конструкция такая, на которой
   Подвешен занавес на высоте семь метров -
   Железная конкретная труба.
   Я потерял сознание, увидел,
   Как надо мною хлопают драконы,
   Меня с тех пор они поныне
   Не оставляют...
   Кровищи лужа, доктор скорой,
   Нашатырь...
   Я встал и двинулся в машину на носилки...
   "Ты допросился", - хлопали драконы.
   "Бог снова спас... Зачем-то снова спас", -
   Так думал я, потом сказал: "Подохни, Птица!"
   И набирал уже в растерянности номер
   Её... Она меня ещё спасала
   И вытирала кровь с дурацкой головы
   В бомжатнике приёмного покоя,
   Слезами за меня и вместо
   Меня... Послушно в лужу крови...
   Подохла Птица и эмоции ушли.
   Осталась пустота...
   В ней не бывает радости: лишь боль...
   Моя. Другая вся исчезла.
   Побитый молчаливый человечек
   Смотрел куда-то в пол,
   Пытаясь всё забыть, и за руку держался
   Её... Она спасала и держала...
   А мир хотел добить и добивал,
   На правильность дурацкую сажая...
   Я девушку почти не замечал,
   Пройдя на вдохе пару операций.
   Она со мной сидела и ходила...
   Я из наркозов матом выходил
   И думал лишь, что музыка ушла,
   Что голову забрили,
   (Ведь я всегда боялся без перьев птиц...
   За волосы... когда забрился в клубах, понял:
   Ведь не зря. В них сила, сила Птицы в перьях.
   Самсон, короче. Птица сдохла! Сдохла!)
   Что пить нельзя, что первая жена и дочь страдают,
   Что сгинет мой союз...
   Дурак...
   Про Бога и Её совсем не думал.
   К нему не шёл, она же всё спасала...
   Пока однажды я её не попросил,
   Задумав "правильно" к жене вернуться первой...
  
   Я попросил: "Оставь меня в покое!".
   Ну как?
   Напоминает другую просьбу?
   И вот... ОНА ушла...
   А я совсем один остался:
   Ни её, ни Бога...
   (Родителей я не тревожил в принципе.)
   Лишь правильность, которой подтереться...
   (Потом подтёрся.
   Я теперь не знаю, что это за слово
   "Правильность"...)
  
   Как обманулся, глупый...
   Мир обманул...
   Он снова побеждал...
   А может быть не мир? (Его хозяин?
   *улыбается.)
   Конечно, я обратно побежал.
   Любовь терять нельзя...
   "Люблю... Люблю..."
   Но было поздно. Видимо кого-нибудь нашла...
   Я потерял...
  
   ...И тут пришел припадок.
   С пробитой головой не повоюешь.
   Я к доктору - угроза эпилепсии...
   Издец. А все ключи то у неё...
   Второй припадок.
   Страшно, страшно, страшно, страшно...
   Что рассказать вам про припадок, если
   Вы не испытывали это никогда?
   Тут лучше всё расскажет Достоевский...
   Я думаю сейчас: мой бедный мальчик,
   За что ты умудрился удержаться?
   Мне трудно написать про это время
   Всё это, как допрос у психиатра,
   Но я попробую...
  
   Я снова оказался
   В том месте, где никто помочь не сможет.
   "Ты в нём ОДИН, ты в нём совсем один..."
   Любое чувство и эмоция
   Тут вызывает лишь истерику с припадком.
   Нельзя послушать музыку,
   Читать (эмоция и чувства)...
   И думать, разговаривать о жизни
   С душой - НЕЛЬЗЯ.
   Иначе - приступ на балконе, на улице
   Везде
   В соплях и слёзках...
   Здесь всё время страшно...
   Всё время...
  
   "Всё забери. Вот музыка, стихи мои,
   Всё то, что делал и писал и напишу.
   Верни мне только девушку обратно.
   Любовь верни. Ведь у неё ключи..." -
   Я с этим к Богу начал обращаться. Просить...
   Вот тут бы размышлять про "баш на баш".
   С кем заключил тогда я договор?
   Бог повернул мне девушку обратно,
   Но только без ключей...
   А то, что я писал - тю-тю-ля-ля...
   Бог?
  
   Чтоб ты перевернулось слово "просьба"!
   "Сами найдут! Сами предложат" - всё в порядке!
   Просить не надо из припадка: надо верить.
  
   Она как будто бы была со мной...
   Но в расстояньях... Понял я, что смысла нет
   И ей со мной напряжно и хреново.
   Что не поможет мне она ничем,
   Что ей с собою надо было разбираться,
   Сращиваться...
   И всем
   Кого я до тех пор наприручал вокруг
   Лишь больно от меня...
   И мне...
   "Нам нужен Help! А ты молчишь - пропал!" -
   Стучались в двери детки из союза.
   Простите, други,
   Раком на балконе
   Я тогда стоял так раза 3 на дню:
   Припадочки, припадочки,
   И как-то сбоку пялятся драконы...
   "Смотри! Ведь всё в порядке.
   Нечего бояться!" - мне говорили доктор и она.
   Но как ты объяснишь такое психу,
   Который загнан
   В страшно, страшно, страшно.
   Гудок сигналки в МЕГАМАРТЕ - "Кто на базе?!"
   (Спасибо за находку, Дастин Хофман). -
   Все напрягались: "это непонятно".
   И я просил у Бога, чтоб забрал.
   Чтоб было легче всем и мне...
   (Но... жить хотела Птичка...
   Её не убивает до конца.
   Сидела где-то видимо, микроном...
   *улыбается.)
   А Бог не отвечал. Ведь отпустил же.
   Не забирал и приходилось жить.
   Настал момент хоть как-то брать защиту.
   И начал я искать ключи. Ключи...
   Как в детстве. (Только те уж не помогут)...
  
  
   Мой первый ключ назвался так: "Не думай!
   (Когда ты думаешь, всегда приходит "Страшно")".
   Ему себя я долго обучал.
   Потом, конечно он меня подставит:
   Не думать надо там, где это нужно -
   Тогда я этого не понимал...
   И супермаркете релакс по Мураками.
  
   Был ключ второй: "Раз ты один, дружище,
   То перед кем ты здесь в ответе? Кто здесь в праве
   Тебя судить, раз до тебя нет дела,
   Раз всякий разбирается с собою?
   (Потом уже, когда ты снова в силе,
   То всем уже есть дело до тебя:
   Дурацкие вампирские раскладки -
   Ты можешь Дать. А так все при своём
   И под себя...) А значит можно всё
   И некого бояться.
   Есть только страх животный - основной -
   Его гаси..."
  
   Был третий ключ - единственный из детства,
   Когда его не знал, но ощущал:
   "Припадки нужно просто исписать,
   Заполнить пустоту, в которой
   Они живут".
   Но как писать, когда эмоций нет?
   Чуть позже я найду себе ответ...
   Тогда же, наблюдая свой портрет,
   Я понял: всё, что не менялось в жизни
   Моей - лишь то, что я писал и
   Серафима... Дочь всегда была под Богом,
   А вот с Писал... Зачем же я отдал?!..
  
   Четвёртый ключ был ключ информативный.
   Есть люди, что торчат из плоской жизни.
   А значит, мир их тоже замечает
   И, по идее, должен их срезать
   Какими-то своими рычагами.
   Ну не эмоцией, так чем-нибудь ещё...
   Поймите правильно: я здесь не претендую.
   Мне просто было очень интересно,
   Как Эти умудряются держать
   Свои картинки? Что они такое?
   Какие компромиссы и ключи
   Они смогли себе наподбирать
   Хотя бы в проявлениях по жизни?
   Маргарет Тэтчер, говорят, любила виски...
   Я до сих пор его люблю - спасибо, Мэм.
   Об остальных смолчу...
   *улыбается.
  
   Ключ N5: "Всегда, чтоб ни случилось,
   Какая бы эмоция тебя
   Не вынимала в грёбаный припадок,
   Как бы тебя не подставляло под удар,
   Ты должен улыбаться
   И радоваться прямо в страх и больно.
   Пусть через силу - это всё равно -
   "Пацакам надо улыбаться" - в этом роде". -
   Хороший ключ:
   "Смотри, болван смеётся",
   А правда ведь - тут страшно, мальчик, "Но
   Болван смеётся..."
   Спросите меня, зачем тут Гоцци?
   Мне просто очень нравится Тарталья:
   Он - живой...
  
   Что там ещё? Не слушать, не читать
   И не впускать эмоций чужеродных.
   Не Чувствовать: запретить себе, держать.
   Оставить только то, что под контролем.
   На это я чуть раньше намекал...
  
   Были ещё какие-то ключи,
   Но мелочные - это паранойя -
   О них сейчас мне скучно говорить.
   Об остальных рассказано довольно.
  
   Я начал приучать себя к ключам.
   Ломаться ведь непросто - всякий знает.
   Я чувствовать себя учил всю жизнь,
   А тут пришлось сказать себе: "Не чувствуй!".
   Ключи давались трудно. Шло пол года
   Движенье от истерики к припадку
   На нет... Таблетки, капельницы...
   Над головой предательское небо,
   Как будто ничего не происходит...
   И птицы дохлые валялись под ногами
   И их клевали остальные птицы...
   А дома - на балкон. И чтоб никто!
   Никто не видел сопли, хлипы, слёзки,
   Нытьё...
   Я здесь не плачусь - не подумайте,
   Мне нужно просто воссоздать картинку,
   Чтоб разобраться.
   Мне не режет и "никак"...
   Сейчас конкретно мне себя не жалко
   (Ведь я смотрю на всё со стороны) -
   Мне лишь немного жалко персонажа...
   *улыбается.
  
   Вот так прошло пол года. Мир пинал
   Меня ногами.
   Проблемами с деньгами, прочей дрянью,
   С которой я тогда и разбираться не пытался...
   Где страшно, страшно, страшно, страшно, страшно,
   Не до того...
   Местами вспоминался Виктор Цой
   С припевом, где "Весь мир идет...войной..."
   Со мной всё та же девушка была.
   Боролась за себя. Наверно, за меня пыталась -
   Говорит, что Да.
   Она любила? Снова полюбила?
   А может даже не переставала?..
   Но это между делом...
  
   Пол года... Отпустило: научился.
   Мир попинал и бросил так валяться...
   В пустоте...
   Проблема: не работал третий ключ.
   Внутри всё было пусто.
   Только страх и боль
   МОИ и лишь во мне
   Теперь уж заключенные и запертые.
   Готовые на всё вокруг
   Слезами и соплями отозваться.
   (Они сейчас всё там же).
   Всё это истерия, господа
   И дамы... Ключевое - пустота -
   Тут мне, конечно, вспомнилось о Сартре...
  
   Итак, всё надо было исписать,
   Заполнить пустоту, где страх и больно.
   Что делать? Начал Птицу вынимать
   И к ней тихонько потянулись люди...
  
   Зачем тут Птица и причём тут Сартр?
   Попробую сейчас вам рассказать...
   Итак,
   Одну модель придумал я тогда,
   Чтоб 3-й ключ сработал:
   Эмоциум - я так её назвал.
  
   Эмоциум живёт собой и только,
   Он ничего не чувствует (как я).
   Он здесь ни перед кем не отвечает,
   И можно всё - работал ключ второй.
   Похоже, видит одного себя -
   До остальных нет дела.
  
   Эмоциум способен жить по Сартру.
   (По Фрейду у него итак - порядок.)
   Я размышлял о тех, кто пишет и играет:
   До остальных мне дела не было и нет.
   Не среди них я.
   Тут так: писатель пишет, музыкант играет,
   Актриса в роль вживается, ныряет -
   Другого смысла в этой жизни нет -
   Есть только функция. Когда она страдает,
   Всё остальное - пустота и средства...
  
   Философ скажет, что я передёрнул.
   Что Сартр не такой и не такое.
   А я имею право - моё дело.
   Чтоб ты перевернулся, брат философ!
   Мне деятели симпатичны больше:
   Нет трёпа, есть их подвиг - всё в порядке!
   Прошу прощения за этот пафос.
  
   Есть функция, но как ей состояться?
   Эмоциум не чувствует, ведь верно?
   И как ему писать? Эмоция НУЖНА!
   Искусственная тоже ведь бывает?
   *улыбается.
   Вот тут то мне и пригодилась Птица,
   Способная вокруг всё заводить,
   И завести меня (Эмоциума, т.е.).
   Она была должна задвигать жизнь
   Вокруг себя, чтоб мальчику писалось,
   И по пути решить проблемы жизни личной,
   Если случится и придёт возможность,
   А так же поменять мальчишки страхи
   На радость и эмоции других...
   Но Птица может ведь и укатать
   Хозяина - я знал об этом точно.
   А значит, надо вовремя её остановить
   И вырезать...
   В те дни, когда я всё повыключал,
   Я ощущал её отдельным персонажем,
   Который не способен вновь ворваться
   В моё закрытое зашторенное Я.
   Тут "вырезать", казалось, не проблема.
   Ещё был плюс от Птицы: мир драконов
   Меня не видел (ведь она не я),
   А значит можно снова воевать...
   Он перестал (устал?) меня пинать,
   И я, как вроде, Птицей перекрылся
   На будущее. Сам же - наблюдатель...
  
  
   Так началась занятная игра,
   В которой были люди, я и Птица...
   Заразмышлял я о своём союзе...
   "Таких же сумасшедших, как и я" -
   Да не такие же они - такое дело.
   Всем нравится глядеть на телевизор,
   А жить не стоит... "Просто разделяем,
   Сочувствуем и сопереживаем".
   Не все, конечно... Кто у нас тут пишет? -
   Подумал я...
   Зачем, вы спросите? Мне нужен был союзник,
   Эмоциум, такой же, как и я.
   Тогда бы я уже играл по полной.
   С нетворческими мало интереса...
   Кроме того, тогда хотелось очень
   Себя со стороны посозерцать...
   Возможно, не уверен с тем, что справлюсь,
   Я был. Сейчас уже не вспомнить...
  
   Был друг - писатель. Брат по крови из эмоций.
   Но мы с ним уж давно договорились
   Друг друга видеть редко - лишь в обмен
   Информативной стороной по жизни...
   Он знал за боль, зашитую во всём,
   И тоже чувствовал её во всех и вся.
   На этом мы когда-то и сошлись.
   Хороший был союзник, но далёкий
   (Его не мог я чётко наблюдать)
   И редкий... С ним мы встретимся потом
   (Эмоциум с Эмоциумом)
   За коньяком и мыслями о сути...
   Тогда мне нужен был союзник ближе...
   В то время не способен был я знать,
   Как больно его будет вырезать...
  
   Игра...
   Кто может подыграть, как не актриса
   (и девочка, живущая в сети...)?
   *улыбается...
  
   Так появился персонаж последний,
   Которого пришлось мне зачеркнуть.
   Не суть.
   "Мы все учились где-нибудь",
   Других учили... Приручали -
   Скажем так.
   Ведь всяк, кто пишет и играет,
   Если крут -
   Читателя и зрителя приручит.
   Она писала круто - я был в шоке:
   Что кто-то может так ещё писать,
   Дышать...
  
   Обратно к персонажу: Эмо - цИум...
   Вы ездите на близких, свесив ноги?
   Воспринимаете вы всё вокруг, как средства
   К тому, чтобы писать или играть?
   Питаетесь эмоциями пипла,
   Чтобы в себе хоть что-то вызывать?
   Привыкли приручать и побеждать?
   Нет?
   Вы - не Эмоциум...
   Она, конечно,
   Не полностью, но всё-таки была
   Так я хотел увидеть - и актриса...
   Актриса подыграла, где могла.
   Одно скажу: мои ключи -
   Не думай!
   Здесь можно всё и некого бояться -
   Работали в ней круче, чем во мне.
   Приятно думать так.
   А ключик N5 - про радоваться
   И про улыбаться,
   На время (что сейчас - не знаю)
   Я ей, наверно, подарил тогда.
   Приятно думать так...
   К тому же у неё, как у меня
   Был персонаж прикрытия от мира
   Она его чуть позже назвала Лиса...
   Друг друга мы, конечно, приручили.
   Ей не хотелось. Мне так было надо.
   Ещё одно: она играла жестко
   По правилам, которые я знал,
   Но не играл по ним: слишком заметно,
   Когда в открытую по людям и соплям -
   Вот это "Можно всё"! - аплодисменты
   Эмоциуму, что со мной играл.
  
   Короче, понеслись куда-то психи...
   Но всем вокруг вдруг страшно становилось
   После того, как было весело безумно.
   (Возможно, кто-то обменял на своё страшно
   Ваше веселье?)
   Вас разыграли, люди, извините.
   Заигрываться склонны игроки,
   Тем более работает "Не думай!",
   Тем более что просто наблюдают
   Движение всех прочих персонажей
   И кушают эмоцию в свои...
   Так, помнится, был вовлечен в игру
   Мой давний друг Мурад,
   "Долбивший свою линию тихонько".
   Зажег, как надо, заплясал - зашевелили
   С разорванными джинсами и водкой
   На мойке - "Блин, живи же ты по полной!"
   Теперь со мной боится он встречаться...
   Продолбил?
   * улыбается...
  
   Герои пили виски и общались,
   Всех вовлекая в странное движенье,
   Обменивались разными вещами,
   Не становясь вещами друг для друга.
   Вот "*улыбается..." моё - её подарок...
   И волосы росли, как на дрожжах
   И 3-й ключ работать начал... НАЧАЛ!
   Работает мой ключик до сих пор,
   Но где все остальные? Это - после...
  
   Пока же я писал и мы писали.
   Я напечатался, с "читателем" встречался
   Пришел и всех порвал "a la Буковски"...
   Мне говорили: "Как же? Вы - писатель!"
   "Я - НЕПИСАТЕЛЬ! Мне на всё плевать!
   Я получаю удовольствие и Точка!"
   Все в шоке - я с эмоцией писать...
  
   Эмоций перестало доставать.
   Парнишка заигрался, как и прежде.
   Способны так заигрываться дети,
   Когда никто их не притормозит
   Они доходят до неуправляемости
   И носятся, орут, об стенки бьются,
   Не замечая...
   Я начал стимулировать себя -
   Тут Птичка и расправит свои крылья.
   Она залезет в основное Я.
   И тут уже не нужен ей союзник
   Будет...
   А пока игра...
  
   Я начал снова пить и шить...
   Плясали девки... "Люди, кони..."
   Их я тоже кушал...
   И девушка, которая ещё была со мной
   В моих шитье и синьке загибалась
   Стачивалась
   На нет ("Не чувствуй и не думай!")...
   Всегда был мой союзник под рукою,
   Подыгрывая Птице в танце,
   Где "Лети! Лети, не бойся!
   Живи по полной!" - суицидуссссс...
   Был Петергоф, где ангелы легли
   На снег и виски. Мы по ним ходили,
   И хлопали драконы в дым Китая...
   Я пёрся от своей короткой формы
   (Тут разговор о том, что я писал)
   И думал, что я - новый Феокрит с
   Катуллом... Картинки...
   Театр был, где коридоры, разговоры
   И сплетни... Люди, приручённые смотрели
   В глаза и ждали, ждали, ждали продолженья
   Игры...
   Мы продолжали. Я встречался с мужем
   И слушал, как он льёт её дерьмом -
   Неинтересно. Кто же так играет?
   Я знал её ключи - ему отдал.
   Казалось, будет лучше: Новый Русский -
   Эмоциуму надо бы помочь...
   Он обосрался - тут пошла цитата -
   "Видно в жопе узкий"...
   И я ещё пол года наблюдал,
   Как дохнет на руках моих актриса...
   Мне было всё равно:
   Я ничего не чувствовал...
   А Птица заполнять
   Всё основное Я мне начинала.
   (Вот как подвёл меня мой первый ключ)
   А ей не нужен никакой союзник...
  
   "Эмоциумы, бедный мой народ:
   Словами в уши, проникая членом в рот...
   Куда летите вы? Там суицид, пусть даже медленный,
   Но всё же...
   Кто здесь поможет? Только Бог поможет..." -
   Подумал я, когда прошло пол года
   (Когда сломался ключик мой "Не думай!").
  
   Обратно к телу. В то лихое время
   Мы, как обычно, за бутылкой коньяка
   Пересеклись с союзником далёким.
   Эмоциум с эмоциумом рядом
   Сидели на Фонтанке в кабаке
   И девушки послушно улыбались
   На шутки, отпускаемые нами,
   Подслушивали наши разговоры
   И удивлялись пафосу общенья...
   Уставшим был совсем мой брат писатель,
   Нажравшийся чужих эмоций, боли...
   Как повелось, мы стали говорить о смысле,
   О сути, информацией меняясь...
   Он, как Эмоциум, конечно, жил по Сартру,
   Взяв компромисс в семье - таки остаться,
   Но отрываться в отжиге по полной...
   Об этом отжиге мы с ним и говорили,
   Понять пытаясь, как мы оказались
   В подобной жопе, где все пляшут и усталость
   Вокруг... Где шьём мы и синячим,
   Где сумасшествие зовётся оптимизмом
   Людьми из тех, кто смотрит наши игры.
   Вокруг стояла средняя весна
   И пахло корюшкой, одетой огурцами...
   Светило солнце - наш любимый друг...
   И мы тихонько думали о Боге...
   Одни из тех, кому был просто нужен зритель.
   И надо его взять, чтоб ни случилось.
   И функцию сработать... Где тут счастье?
   Сработать функцию? А что - нельзя без мяса?!
   Играл Жамироквай -
   Когда он двигается, с ним танцует мир...
   И, может быть, публичность - это выход?
  
   Тем днём попал я на концерт Колибри:
   Увидеть своё будущее в Ире -
   Эмоциум, добравшийся до края -
   В истерике с соплями на концерте,
   Нажравшись в хлам, обмениваясь с залом
   Своим кошмаром на их радость и движенье,
   Не видя никого, кроме себя -
   На всех насрать. Одна. Совсем одна...
   Из маленьких трагедий в стиле рок...
   Куда в то лето ехал Виктор Цой?..
   И кто тут спасся? Костя Кинчев? Петр Мамонов?
   Должна ведь где-то быть моя дорога...
   Не знаю... Роллинг Стоунз с Агатой Кристи:
   На иглу? Она всегда готова.
   Очень пахло суицидом...
  
   В то время, зажигая в своей синьке,
   Я начал слушать музыку, смотреть, читать
   И прочее, что запрещал мне некий ключ -
   Контроль ослаб - мой ключ сломался...
   Так страх и боль мои, во мне лишь заключенные
   Полезли из меня - порвалось Я...
   И мир, конечно же, меня заметил -
   Он тормознул мне музыку и книгу,
   Которых так хотел я опубличить
   И начал мне подкидывать расклады:
   "Ты продолжай лететь! Лети не бойся!"
   Я помню, как рванул в Москву на зеркала
   С дорожными просветами снежочка...
   Тут я уж вспомнил прошлое по полной...
   То прошлое, где страшно, страшно, страшно...
  
   Но шла игра...
   Союзник, девушка, рассказы, дочка...
   Музыка в наушниках и "Кто на базе?"...
  
   Забавный эпизод сейчас припомнил:
   Тогда в Москве я как-то очутился
   В какой - то незнакомой мне квартире.
   Был за столом забавный человечек - поэт...
   Вокруг бухали - он вещал:
   "...а только там был первым,
   Где водкой всех поить напропалую,
   С цыганами плясать лихие песни,
   Да с проститутками, бандосами вгонять
   Кромольщину в беседу...
   Тоже мне Есенин, блядь!
   Писал бы ты, как этот, бля, Есенин!
   А то сейчас посмотришь - просто тошно!
   Наш современный Пушкин пишет так:
   "О лето жаркое, любил бы я тебя,
   Когда б ни зной да пыль,
   Да комары да мухи, БЛЯ!"
   Без БЛЯ теперь никто не обойдется!
   А я вам так скажу: раз ты, мудак,
   Без грязи с матом обойтись не можешь,
   То лучше и не лезь тогда писать!.."
   Я оценил: почти что про меня...
  
   Довольно эпизодов! Снова к телу.
   Проблема - заключенные во мне напряги
   Поперли в сопли, реагируя на всё...
   Я слушал музыку - текли навылет слёзы...
   Я, начитавшись "Голубя в Сантьяго"
   Бесстыдно плакал на ступеньках ТЮЗа...
   Вокруг метались пьяные драконы...
   Где Я, где Птица?
   Страшно, страшно, страшно, страшно...
   Запой... И пахнет в воздухе припадком...
   Сейчас бы крикнуть: "Помогите, люди!
   Мне страшно!" Здесь никто помочь не может.
   Все лишь смотрели тупо на меня...
   На вылет... Пьяной нотой движется Московский...
  
   Как синяки топырят свой мизинец,
   Вливая жизнь в гортань бутылкой пива?
   (Собратьям-монтировщикам - привет!)
   Вы видели? Вы знаете? Я знаю...
   Как утром говорит тебе твой голос:
   Не напрягайся! Это всё не страшно!
   Ведь ты не алкоголик, сам же знаешь!
   Чтоб было легче выпей, и - в завязку.
   Дай себе слово, что не будешь больше,
   А просто выйдешь бодрым из похмелья...
   Припоминаю я всё тот же голос,
   Который говорил мне: всё в порядке.
   Ведь ты не наркоман...
  
   Я понимал, что Птица победила
   Опять... Конечно, ей не нужен был союзник,
   Ну, разве, чтобы в силе появиться.
   Я помню детские угрозы, слёзы, позы,
   Так долго и мучительно по мясу...
   Не вырезал: игра то продолжалась!
   Я понял: надо думать! Думай! Думай!
   Смотри, что тут творится! Всем же больно!
   И сам ползёшь в свой Птичий суицид.
   Так поломал я сам свой первый ключ.
   Но толку что? Как выйти из игры,
   Когда всё пляшет, пляшут все вокруг?
  
   - Эмоциум мой, где твоя победа?
   Где плачет твоя мама у могилы?
   Давай закончим, выключим игру?
   - Но я жила! Жила и были силы!
  
   - Любила? Здесь никто не побеждает!
   Бог не играет! Знаешь, кто играет...
   Не мы играли здесь: играли нами...
   И красочным финалом - суицид.
   Я ничего не чувствую, пойми ты!
   Я ощущаю только дискомфорты.
   Спасай свой зад!
  
   Такой вот бесполезный разговор...
   Игру не "просто так" остановить,
   И из неё так просто не выходят...
  
   Вам доводилось при смерти бывать?
   Когда через секунду можешь сдохнуть
   И чувствуешь, предчувствуешь момент...
   Я не могу вам объяснить за это чувство.
   Измена, паника... Не знаю, как назвать.
   Ни то и ни другое... Это что-то,
   Повисшее, как пауза в театре,
   Какой-то странный в воздухе расклад,
   Дыхание, наверно, ужас, страх...
   Не объяснить...
   Тогда я был на крыше,
   Расправив руки: Птица это любит.
   И чувствовал, что новый День Рожденья -
   Четвёртый, если посчитать -
   Не факт, что и настанет - рисковать?
   Конечно, Птице этого хотелось...
   А воздухе висели пауза и страх...
   Вам доводилось при смерти бывать?
   Когда через секунду можешь сдохнуть
   И чувствуешь, предчувствуешь момент...
   Я не могу вам объяснить за это чувство...
   Примерно так всегда перед припадком...
  
   Меж тем мой третий ключ "писать"
   Меня наполнил.
   Заполнил пустоту - полегче стало,
   Но думая о том, что происходит,
   Я понимал, что надо Птицу резать.
   Даже из сини было это ясно...
   ( - Дурак, ведь ты всех топишь!
   - Плевать - хотели сами и просили - получите!
   *Не уверен...)
   Но вот, что понял я тогда ещё: что Птица -
   Она и есть сам Я. Всё остальное - выдумка, защита.
   До этого ж она не убивалась
   И грела и меня собою делала...
   Убить её мне просто не удастся -
   Всё тот же суицид. Какой же выход?
   "Бойцовский клуб" - наверно, вы смотрели...
  
   "Сводили бы ребёнка к психиатру!
   Но здесь ведь только Бог болезни лечит..."
   И Бог, конечно, ждал меня обратно -
   Я это как-то ощутил и понял...
   (Что рассказать вам, если вы не в курсе,
   Не чувствовали и его не знали?
   Да ничего! Всё это безнадёжно,
   Пока вы не окажетесь на грани,
   Где, либо Он - либо вас нет в помине...)
  
   Что чувствовал и что произошло?
   Возможно, мне игра поднадоела
   И правила в ней стали не мои
   (Их видно взял себе тот, кто играет).
   Мне очень не хотелось ждать момента,
   Когда игра сдающего утопит...
   Немного стало жалко всех вокруг,
   - Всё это - провокация, поймите!
   На ней я всех вас просто развожу,
   Меняя страх и боль свои на ваши
   Вкусные эмоции и чувства!
   Вы обманулись!..
   - Кто тебе поверит?
  
   ...А дети носятся с безумными глазами,
   Ломая ноги... -
   Я повторяюсь: нравится сравнение...
  
   Что попросил я в тот момент у Бога?
   Какая помощь мне была нужна?
   Хотелось бы жестокости и сил,
   Чтоб несмотря на всех и на себя,
   Игру закончить: выйти из игры...
   Защита Лужина? Не то: где я - где Лужин?
   Мне лично больше нравится Судоку -
   Исключена возможность проиграть.
  
   И надо было успокоить Птицу,
   Чтобы она меня и тех не утопила,
   Кто был со мной, кого я разыграл.
   Пусть даже будет больно.
   Пусть даже жизнь застрянет. -
   Что поделать...
   Есть время и расклад, что всё проходит -
   Пройдёт и это... Как же не хотелось
   Заканчивать игру... Читаться трусом...
   Где трус - где "похуй"? Разница ясна?
   Когда не чувствуешь любви и радости,
   Когда не чувствуешь людей, а только видишь
   В себе свои дурацкие конструкции, расклады,
   Животный страх и больно... Суицидуссссс...
   Когда всех тех, кто рядом, выпиваешь;
   Сосёшь из них, где трус - где похуй? -
   Надо всех накрыть с собою вместе?
   А может лучше: СТОП НА! и СТОЯТЬ НА!?
   Наверно так, ведь Бог меня услышал
   И успокоил Птицу...
  
   Я вышел из игры - она остановилась
   И игроки смотрели удивлённо...
   Кто мог подумать, что возьмёт защиту
   Тот, кто игру придумал и играл -
   Ублюдок! Он нас просто наебал!
   Как больно вырезался мой союзник,
   Как все плясали из агонии игры:
   "Забавный человечек. Мог бы быть счастливым...
   Зачем-то спрятался...",
   Как в обморок упала та, что рядом -
   Нет, лучше я не буду вспоминать...
  
   Но что теперь? Искусственность?
   Возможно... Зажались боль и страх,
   Работают ключи "Писать", "Ты перед кем в ответе?"
   И "Улыбаться". В квартире спят уставшие драконы:
   Пока что хватит суицида. ТОЧКА.
  
   Я вычеркнул всех прочих персонажей
   Кроме себя из своей жизни.
   Я в тишине, я из неё пишу
   И никого вокруг:
   Со всеми поиграть успела Птица...
   Раздевшийся на черно-белом кадре...
   Вы спросите: не стыдно?
   Нет. Не стыдно.
   Ведь все мы перед Богом без штанов
   Перед людьми мне лично наплевать...
   Что мне скрывать?
   Кто видел то, что видел Я,
   Всё это видит. Мир не победит,
   Когда с тобою рядом Бог стоит...
   Проблема в том, что ты стоишь не с Богом.
   Об этом я и думаю теперь...
  
   Спасибо всем, я - Заводная Птица
   Но лучше вам меня не заводить
   Таким, как я вы все смогли бы быть...
   Но... Может быть не стоит? Не трудиться...
  

39

  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"