Сквозь щели в ставнях робко просачивался солнечный свет, золотя плавающий в воздухе дым. Посетители разошлись, кроме нескольких уснувших прямо за столами. Служанки, убиравшие помещение, не обращали на них внимания.
- Нежить тоже разной бывает, - Берк с сожалением отодвинул пустую кружку. - Есть опасные, есть и почти безобидные, вроде русалок. Если поймать русалку в ночь летнего солнцестояния, когда они хвосты сбрасывают, поцеловать и сказать "Беру тебя в жены", она год будет служить, исполняя любые желания. Некоторые наши ловили.
- И что, прямо жили с ними, как с женами? - изумился Горт.
- Есть любители, - поморщился Берк. - По мне, так живых девок достаточно, каждый год новых привозят. Русалки хороши только тем, что дом в чистоте держат.
- Надо же, как...
Их новый знакомец оказался человеком общительным, ночь за кружками эля пролетела незаметно. Горт слушал его, раскрыв рот. Мысль податься в егеря казалась ему все более привлекательной.
- Подумайте, - сказал Берк, как бы подводя итог разговору. - Зачем идти в Заозерье? Ничего хорошего вас, вестников беды, там не ждет. Да и бродят по дорогам патрули, ловят тех, кто у реки был. Странно, что вы вообще сюда добрались.
Горт и Грейди тревожно переглянулись. Хотя они и шли в Милигет, избегая дорог и шумных мест, но особо не прятались. Видимо, зря посчитали, что никому больше ничего не должны.
Распахнулась дверь, внутрь вошел офицер в чернёной кирасе и остроконечном шлеме. Его сопровождали мечники. Они быстро осмотрели помещение, спящих людей бесцеремонно ухватывали за волосы, поднимали им головы, вглядывались в лица.
Стражники остановились у их стола. Офицер сдержанно кивнул Берку:
- Доброе утро, эрл. Надолго ли в наши края?
- Доброе утро, - любезно улыбнулся тот. - Через пару дней уезжаю в Чернолесье. Вот, новобранцев для заставы подобрал в Кэр-Лайоне.
- Счастливого пути, - кивнул офицер, сразу потеряв к ним интерес, и жестом послал подчиненных наверх, проверить комнаты. Послышался скрип открываемых дверей, голоса, что-то уронили. Но, видимо, ничего интересного там не оказалось, поскольку стражники вскоре спустились.
Завершив обыск, они покинули постоялый двор же быстро, как и появились.
- Крут претор, - сказал с непонятным выражением Берк. - Чуть что не так, сразу в темницу, а то и голову на стену. И титул не спасет.
- Зато здесь на ночь дома не запирают, - неожиданно сказала служанка, ожесточенно скоблящая ножом соседний стол. - И на рынке ни один торгаш не посмеет тебя обсчитать.
Горт припомнил, что когда они вошли в провинцию, барон Верлен строго-настрого запретил скаре и ополченцам даже приближаться к деревушкам, не то, что входить в дома. Теперь он начал понимать, почему.
- Берк, почему ты ему сказал, что встретил нас в Кэр-Лайоне? - спросил Горт.
- Ну, я еще сказал, что нашел двух новобранцев себе в отряд, - усмехнулся тот. - Или вы против?
Бывшие дружинники переглянулись. Идти им некуда, а тут вопрос с трудоустройством решился сам собой.
- Мы не против, - сказал Грейди. - Только нам прежде надо в Заозерье, исполнить последний долг перед нашим бароном.
- Долги надо отдавать, - кивнул Берк. - У меня тоже есть должок в Блиссе. Так что мы можем сделать небольшой крюк и заодно помочь друг другу.
***
В это же время, замок Сандара
Солнечный свет резал глаза, и незащищенная кожа, там, где лучи касались её, неприятно зудела. Сандар сказал, что неудобство временное, пройдет само собой, когда закончатся изменения в его теле. Кое-что уже произошло: когда ему располосовали руку от кисти до локтя ритуальным ножом, рана затянулась буквально на глазах, не оставив даже шрама. Но его мучило ощущение гнетущей внутренней пустоты, словно у него забрали что-то важное, ценное. Но вот что именно, не понимал.
Басс Левенгрин пытался вспомнить, что с ним произошло, когда он вошел в воду, но не мог. Не вспоминалось. Несколько часов жизни просто выпали из памяти: он вошел в подземелье Сандара в полночь, а вышел на рассвете. Но повелитель им доволен, во всяком случае, сказал, что испытание пройдено, и его ждет должность магистра Ангиона.
Басс побоялся спросить, что стало с его предшественником, решил, что потихоньку выяснит сам, когда доберется с караваном до Чернолесья. Сандар ушел через портал вместе с остальными магами, а ему поручил погрузить всё мало-мальски ценное имущество в повозки и привезти в Ангион. Не сочти это за пренебрежение, сказал верховный маг, ради твоего же блага тебе не стоит появляться в Ангионе, пока не завершатся изменения в твоем теле. Иначе мы рискуем приобрести вместо магистра неуправляемую кровожадную тварь. И, помедлив, добавил: Но и задерживаться здесь не стоит. Скоро Милигет тряхнет так, что мало не покажется.
Он и сам чувствовал опасность. В подземельях замка стоял неумолкающий гул, усиливающийся с каждым днём, из стен выпадали камни. Пробуждалась сила, одинаково равнодушная и к темной, и к светлой магии, сила, которая абсолютно беспристрастно уничтожит любого, кто окажется на её пути. Эльфы, люди, гномы, орки - ей нет разницы, она даже не знает об их существовании.
Эр-Тирион еще вернется в Милигет, когда гнев земли утихнет, подумалось ему, и окончательно очистит эти земли от эльфов. А на развалинах будет построен новый мир, в котором Эр-Тирион (и Басс, разумеется), займет подобающее ему место - на вершине. Грезилось уже, как въезжает он в ворота родового замка, отстроенного заново. Сладкие мечты позволяли легче переносить боль.
Погрузка, которую Басс перепоручил Саймеру, почти закончилась. Не так уж много имущества оказалось в замке, возможно, потому что Сандар не рассматривал это свое прибежище как постоянное и особо не занимался его обустройством. Басс отметил, как властно его новый ученик командует стражниками и рабами. И откуда что взялось? Куда исчезла опасливая подобострастность бывшего дружинника?
Того Саймера, который Бассу во время допроса показался недалеким деревенским парнем, лишь по случайности оказавшимся в баронской скаре, больше не было. Вместо него появился уверенный в себе человек, имеющий цель и намеренный добиться её, во что бы то ни стало. Он даже словно прибавил в росте и обрёл мрачноватое достоинство.
Басс нахмурился, вспомнив, как наутро после боя с эльфами Саймер пришел к нему и буквально приказал взять себя в ученики - вежливо, но так, что отказать было невозможно. У мага в тот момент возникло странное ощущение, будто он говорит с особой королевской крови. Честно говоря, он даже испугался.
Надо отдать должное Саймеру, приличия тот соблюдал, и на людях и наедине, выполняя все, что положено ученику. Но оба знали, что учеником быть ему недолго. Сандар, удостоивший Саймера коротким разговором, распорядился готовить его сразу к испытаниям на пятую ступень.
Заметив Басса, Саймер подошел к нему и с легким учтивым поклоном, которым подобало, скорее, приветствовать равного себе эрла, сообщил:
- Всё готово к отъезду, учитель.
- Завтра с утра отправимся в дорогу, - кивнул Басс. - До отъезда мы должны завершить одно небольшое дельце.
***
В условленное время Торен Тарли, сопровождаемый личной стражей, подъехал к Варге. Бурный мутный поток, с рёвом мчащий вывернутые с корнем деревья, ничем не напоминал прежний ручей, который можно было спокойно перейти вброд. Но кто-то уже озаботился возведением бревенчатого моста, на вид достаточно прочного, чтобы выдержать лошадь со всадником.
Возле моста претор и остановился, не решаясь его перейти, ведь эльфы вполне могли расценить это как вторжение. Ожидание было недолгим. Вскоре из-за деревьев показался Аскарон во главе небольшого отряда. Подъехав к мосту, он спешился и прошел до середины. Эскорт остался на берегу. Помедлив, Тарли сделал то же самое.
- Лорд Морион внимательно изучил предложения вашего Императора. Они приемлемы, если бы не одно обстоятельство.
- Какое?
- Вам всё равно придется покинуть эти земли. Недавние события пробудили заснувший тысячелетия назад разлом, - Аскарон сухо улыбнулся. - Гнев земли будет страшен и основной удар придется на Милигет и окрестности.
- И..., - претор похолодел. У него не возникло даже тени сомнения. Перворожденные никогда не унижались до лжи. Они могли промолчать, но всё сказанное ими неизбежно оказывалось правдой.
К тому же Тарли прекрасно знал, что город выстроен не в самом лучшем месте: по весне окрестные холмы раскисали от дождей, бывало, их склоны сползали в реку. В Милигете частенько приходилось засыпать ямы, образующиеся от проседания почвы. Пару лет назад даже обвалился жилой дом на северной окраине. Претор давно лелеял мысль построить новый город с широкими улицами и каменными домами, даже выбрал место и собственноручно начертил план. Император согласился с его доводами, но денег не дал, и всё это так и осталось мечтой.
- А что с мирным договором? Что мне сказать Императору?
- Мы принимаем предложения вашего Императора. С небольшой поправкой. Новая граница полностью пройдет по реке Арна, а не по рекам Арна, Песчанка и Рона. Но первое же нарушение условий договора с вашей стороны приведет к войне.
- Да будет так, - вздохнул с облегчением претор. На карте, размеченной рукой Императора, по Арне проходила синяя линия, обозначавшая границу приемлемых уступок. Красная черта - граница предельных уступок, свидетельствовала о готовности Ортона отдать эльфам почти всю Милигетскую провинцию, за исключением Кэр-Лайона и окрестностей.
Аскарон обозначил лёгкий поклон в сторону Тарли и сошел на берег, показывая, что считает разговор оконченным. Как и в прошлый раз, десять лет назад, переговоры были краткими.
***
Теофраст, всю ночь читавший летописи и уснувший прямо за столом, поднял голову и вскрикнул от острой боли, пронзившей затекшее плечо. В голове шумело, как после хорошей попойки. С трудом поднявшись, канцлер добрёл до шкафа, открыл потайной ящичек и извлёк оттуда маленький синеватый пузырёк. Выпив его залпом, Теофраст сморщился от едкой горечи, наполнившей рот. Зато голова прояснилась, он почувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся, словно всю ночь мирно спал в удобной постели. Злоупотреблять зельем не следовало, но канцлеру предстоял трудный день и работа, с которой никто, кроме него не справится.
До аудиенции оставалось чуть больше двух часов. Неторопливо занимаясь приведением себя в порядок, Теофраст размышлял о том, что ему удалось узнать ночью. Продираясь сквозь зубодробительные описания одежды, оружия, мебели, построек, он всё-таки уяснил главное: Грайвен и Вириэна часто ссорились. Основной причиной было разное отношение к вырубке лесов под пашни. Эльфийка считала, что уничтожается слишком много деревьев, и в будущем это поставит под угрозу существование вообще всего живого. Короля же больше заботили насущные заботы своих подданных. Не способствовало теплоте отношений и отсутствие детей у королевской четы. От Грайвена начали требовать, чтобы он взял себе другую жену, способную родить наследника. Что он и сделал с неприличной поспешностью, чуть ли не на следующий день после расторжения союза с Вириэной.
Однако вторая жена Грайвена, Эсме, родила ему сына только через семь лет. Причем родился он уже после смерти короля. Историки слегка путались в датах смерти Грайвена и рождения Ортона Первого, что невольно наводило на крамольную мысль: а был ли тот сыном Грайвена? Варданы после смерти короля отказались присягнуть на верность королеве Эсме и её сыну. Так что безутешной вдове пришлось подавлять мятеж, для чего она прибегла к услугам заморских наёмников. Причём тех же самых, которых Грайвен не без помощи эльфов изгнал из Аластрима.
А мятеж, между прочим, возглавил Тайрен, младший брат Грайвена, который имел гораздо больше прав на престол, чем сын Эсме. Так что вопрос, кого в этой истории следует считать мятежником, остаётся открытым. Хотя... историю, что ни говори, всегда пишут победители...
***
Ремесленные окраины остались позади. Ближе к центру города улицы были шире, каменные дома - выше и основательнее, а мостовая вымощена булыжником. Горт то и дело косился на Грейди, который сбрил бороду и как будто разом сбросил лет двадцать.
Берк выдал им посеребрённые жетоны с гравировкой в виде оскаленной волчьей морды и увесистые мешочки, набитые медью и серебром, сказав, что позже вычтет это из их жалованья. Он отправил их на рынок, объяснив, что именно они должны купить и на какие цены рассчитывать. Милигет не славился оружейными мастерами, но здесь можно было дешево купить переделки из обломков эльфийских, гномьих и вообще непонятного происхождения клинков. Берк сказал, что качество не так важно, как состав. Главное, чтобы металл содержал хоть небольшую примесь эльфийского серебра -- мифрила. Сталь нежити Чернолесья нипочём, а вот в смеси с мифрилом...
- Не боишься, что мы просто сбежим с твоими деньгами? - поинтересовался Грейди.
- Далеко не убежите, - Берк мотнул головой в сторону проходившего мимо патруля. Трое стражников в кожаных кирасах с нашитыми железными бляшками и островерхих шлемах неторопливо шли по улице, шарили цепкими взглядами по лицам прохожих. Берка они, видимо, хорошо знали, так как поприветствовали его, а на Горта и Грейди хоть и косились подозрительно, но вопросов задавать не стали, увидев на них серебряные жетоны.
Послышался шум. Из-за поворота выбежал человек в окровавленной одежде. Он затравленно озирался, беззвучно шевеля разбитыми губами. Прохожие делали вид, что ничего не видят.
- Он же из скары Кайера!
Горт узнал его и уже собрался окликнуть, но Берк, больно сжав юноше плечо, зло шепнул:
- Стоять!
Патруль заметил беглеца и пошел к нему. Стражники обнажили мечи, а за поворотом нарастали звуки погони: топот, голоса, ржание. Мужчина понял, что ему не убежать и поднял руки в знак того, что безоружен и не будет сопротивляться.
Тем временем подоспела погоня - двое всадников на взмыленных лошадях. Остановившись, один из них показал стражникам медальон Имперской Разведки.
- Этот человек - мятежник, - сказал он, не без труда удерживая на месте разгоряченного коня, роняющего хлопья пены с губ. - Мы забираем его с собой.
Второй спешился и сноровисто замкнул на шее беглеца магический ошейник. Теперь тот не смог бы отойти от своих конвоиров больше чем на пять шагов.
Когда разведчики со своим пленником скрылись за поворотом, старший стражник злобно сплюнул и крикнул собравшимся вокруг зевакам:
- Расходитесь! Нечего здесь стоять!
- Мятеж, - пробормотал Грейди. - Час от часу не легче.
***
Кабинет императора представлял собой узкую вытянутую комнату, лишенную украшений, с выбеленным потолком и стенами из необработанного камня. Большую часть помещения занимал дубовый письменный стол, а кресла с высокими спинками, расставленные вокруг него, были жесткими и неудобными. У Теофраста тут же заныла поясница.
Единственная портьера из тёмного бархата скрывала вход в альков. Арочный проём в противоположной стене вёл в личную библиотеку, по левую сторону от него располагалась карта Аластрима. Айру, расположенную на берегу Великого Океана, окружали двумя широкими поясами провинции. Ближний пояс, состоящий из провинций Каррона, Ингорра и Альма, имел лёгкую штриховку, означавшую, что там есть императорские домены и в целом земли находятся под контролем Короны.
Из семи провинций внешнего пояса такую штриховку имел только Милигет. Из незаштрихованных земель самую большую площадь занимало Заозерье. Три четверти его напоминали лоскутное одеяло: владения большинства тамошних баронов можно было неспешным шагом обойти за день.
По правую сторону висел портрет старинной работы, с которого хищно улыбалась королева Эсме. Казалось, её глаза - зеленые, горящие, словно у голодной кошки, всегда устремлены на зрителя, в какой точке кабинета ни находись.
Император пробежал глазами подготовленную для Большого Совета речь, кивнул и отложил свиток в сторону. В детстве над его памятью поработали маги, благодаря чему он мог воспроизвести дословно любой текст, бросив на него единственный беглый взгляд.
- Вот, полюбуйтесь, - Ортон взял со стола другой свиток и протянул Теофрасту. - Очередной мятеж и очередной якобы потомок Тайрена. Почему они все вытаскивают на свет божий именно эту историю трёхсотлетней давности? Неужели нельзя изобрести что-то новое? Я бы даже сохранил жизнь мятежнику, придумавшему себе другого предка.
- А зачем? - пожал плечами канцлер. - Это ведь до сих пор срабатывает.
- Теофраст, вы верите в пророчество?
- В какое именно? - уточнил тот. В архиве Канцелярии целый зал был заставлен стеллажами с пухлыми фолиантами предсказаний: сбывшихся и нет, правдоподобных и бредовых. Чуть ли не на каждый день на тысячу лет вперед.
- Пророчество Рангона о кровном кольце.
- Честно? Я не считаю этот набор слов пророчеством. Придумал стишок мятежнику Тайрену в утешение.
- А Эсме считала, - император растянул губы в невеселой улыбке. - Она называла Рангона старой сволочью, но воспринимала всерьёз всё, что он говорил. Потому и Тайрена отпустила с остатками войска, а могла бы покончить с ним раз и навсегда.
Канцлер мысленно хмыкнул: о королеве Эсме и её сочной манере выражаться до сих пор ходили легенды. Злые языки поговаривали, что её в каком-то портовом притоне подобрали матросы одного из кораблей завоевателей. Впрочем, у большинства приплывших из-за Великого Океана происхождение было не аристократическое. В Аластриме они обрели земли и титулы, а на своей далёкой родине были нищими, бродягами, а то и вовсе каторжниками. Но кем бы ни была эта женщина в прежней жизни, именно при её регентстве Аластрим завоевал три четверти своих земель и получил право гордо именоваться Империей.
Император, поднялся, подошёл к шкафчику у окна.
- Сделаю я нам кофе. Вам покрепче?
- Не откажусь, - сказал Теофраст. Он был одним из немногих при дворе, кто разделял любовь Ортона к этому терпкому горькому напитку, завезенному из Кемпера.
- Кстати, я обдумал ваше предложение, Теофраст, - Ортон заговорил сухо и деловито. - Насчет школ в доменах. В этом есть здравое зерно. Но, на мой взгляд, простонародье надо обучать не только грамоте, но и дать им пищу для ума и души в виде Слова Вседержителя.
- Не все разделяют эту веру, - удивлённо глянул на него Теофраст.
- Это их выбор, - согласился Император. - Я не собираюсь отменять древний закон о свободе веры. Просто верующие во Вседержителя получат не только образование, но и другие возможности.
- Какие, Ваше Величество?
- Возможность заслужить титул, как мы сделали для военных. Чтобы даже вольноотпущенник мог получить титул, если принесёт весомую пользу Империи, даже на невоенной стезе.
- Ваше Величество, - осторожно заметил Теофраст. - Лига Баронов восстанет. Она и так возмущена привилегиями егерей Чернолесья.
- Проще перечислить, чем она не возмущена, - усмехнулся Ортон. - Пользы на солид, а гонора на импер.
- Культ Вседержителя может быть весьма полезен в воспитании у народа покорности, - сказал Теофраст, давно и не без опасений наблюдающий за усилением влияния культа. - Но не слишком ли много власти получит Храм Вседержителя? Обучая и проповедуя, жрецы...
Послышался осторожный стук в дверь и в кабинет бочком проскользнул раб, единственной обязанностью которого было сидеть в Пурпурном Зале, наблюдая за зеркалами.
- Милигет, великий господин, - рухнув на колени и глядя в пол, выдохнул он.
- Вы можете идти, Теофраст, - сказал Император. - Жду вас вечером на "Морском Льве". Совершим небольшую прогулку.
***
Рыночная площадь расположилась наискосок от городской ратуши, между двумя прямыми широкими улицами, ведущими к Северным и Западным городским воротам. Площадь окаймляли колоннады трёх святилищ: Герина, бога воинов, Семиссы, богини плодородия, и Мерка, покровителя ремесла и торговли. В дальних провинциях Империи многобожие всё ещё твёрдо удерживало позиции, не сдаваясь натиску культа Вседержителя.
Вседержитель не был ни добрым, ни злым, не покровительствовал ни одному ремеслу: он стоял над миром. Создав Элиндар и всё живое, Вседержитель каждому от рождения до смерти предопределил судьбу и отмерил ровно столько испытаний, трудностей, лишений и бед, сколько данный человек в состоянии вынести. Терпи, неси безропотно свою ношу и будет тебе вечное счастье в Небесных Садах после окончания земной жизни. Людей свободных и обеспеченных новый культ не особо привлекал, но на храмы они жертвовали охотно: рабы, искренне верящие во Вседержителя, причиняли не в пример меньше хлопот. Трудились добросовестно и о побегах не помышляли.
Горт и Грейди не преминули зайти в храм Герина, за неимением жертвенного барана, положили серебряную монету на блюдо у входа. Жрец потом сам выберет животное из храмовой отары и заколет над алтарём, оросив его кровью вощеную табличку с нацарапанными именами жертвователей. Не мешало бы ещё принести жертву и Астрее, богине воинской удачи, но в Милигете её храма не было.
Рынок, обнесённый дощатым забором, оказался бедным, грязным и полупустым. Половина лавок закрыта, в остальных ничего интересного воины не нашли. Товар лежалый, не самого лучшего качества. Разочарованные, уже собрались уходить, решив, что, видимо, сегодня не торговый день.
Но тут появился хозяин оружейной лавки, и они для очистки совести вошли за ним.
- Сегодня не продаю, - буркнул рослый верзила в кожанке, но рассмотрев серебряные жетоны, сменил гнев на милость и вывалил на прилавок несколько ножей и коротких мечей. - Десятка серебром и забирайте всё.
- Уважаемый, - вежливо, но твёрдо сказал Грейди. - Можно мы посмотрим остальной товар и сами решим, что нам нужно?
- Пять золотых, и вся лавка ваша, - равнодушно бросил хозяин. - Копайтесь здесь хоть до скончания веков.
- Нас интересует другой товар, - Грейди пристально смотрел на торговца. - Особый.
- А денег-то хватит на особый? - продавец слегка оживился, смерил их недоверчивым взглядом. Покупатели показались ему так себе. Одежда добротная, но потрёпанная, кожанки не раз чинены. Они производили впечатление наёмников, переживающих не лучшие времена. Хотя жетоны егерские при них, а в Чернолесье платят неплохо.
- Если товар стоящий, найдём, - кивнул Грейди.
Верзила полез под прилавок, долго возился там, бренча железом, вынырнул, осторожно поставил продолговатый ящик. Каждый предмет, лежащий в нём, был обёрнут ветошью.
Горт взвесил в руке короткий, слегка изогнутый меч. Клинок добротный и легче, чем позаимствованный у мёртвого легионера. Но зато тем удобно и рубить, и колоть, а с этим для укола придётся сильно сгибать кисть. Всё же задумался, потому что его привлёкло лёгкое синеватое мерцание лезвия. Вряд ли эльфийская работа, но наличие мифрила чувствовалось, весь вопрос в том, в какой пропорции к обычному металлу его добавили.
- Три золотых, - заявил торговец, заметив интерес.
- А чего не сто сразу? - засмеялся Грейди. - Красная цена ему полимпера в базарный день. Мифрила едва ли двадцатая часть, только на мерцание и хватает.
- Один к одному со сталью кровавой закалки! - торговец едва не задохнулся от возмущения. - Да в Айре за такой сдерут в десять раз больше!
- Так и продай его в Айре, - усмехнулся Грейди.
Начался остервенелый торг. Они забирались всё дальше в дебри кузнечного мастерства, и вскоре Горт перестал понимать, о чём идёт речь. А потом ему стало не до них, потому что он увидел ЕГО. Короткий узкий меч с чашеобразной гардой. Чёрный металл с вкраплениями сияющих точек. Словно кто-то взял кусок ночного неба и придал ему форму оружия. Горта вдруг охватило странное чувство узнавания, по спине пробежал холодок: клинок так удобно лёг в руку, словно всю жизнь принадлежал ему.
Торговец поперхнулся и умолк.
- Пять золотых, - сказал он тоном, исключающим дальнейший торг.
Горт, не реагируя на предостерегающий взгляд Грейди и чувствительный тычок в бок, начал снимать пояс, в котором были зашиты как раз ровно пять имперов. После этой покупки у него остался бы только кошель с медью и серебром, выданный Берком. Но сейчас для юноши это значения не имело: впервые в жизни он испытывал всепоглощающее желание обладать вещью. Настолько сильное, что готов был за неё отдать, всё что имеет, или убить.
- Совесть имей, лентяй, - буркнул Грейди, вперив тяжелый взгляд в торговца. - Не твой он. Меченых лови.
Тот как будто смутился, ловким движением отобрал у Горта чёрный клинок, обернул ветошью и спрятал под прилавок.
- Отдай! - воскликнул юноша. Вышло так по-детски, что он сам почувствовал себя неловко. Наваждение схлынуло, оставив дрожь в руках и неприятный кислый вкус во рту.
- Могу предложить нож из железа с десятой частью мифрила, - как ни в чём не бывало, сказал торговец. - Один золотой.
В итоге сошлись на импере за меч и нож, хозяин лавки не стал торговаться, явно желая, чтобы они поскорее убрались. На Грейди он то и дело бросал короткие взгляды, исполненные опасливого уважения.
- Что это было-то, а? - спросил Горт, когда они удалились от лавки на почтительное расстояние. - Почему ты не дал мне купить тот меч?
- Потому что это Проклятый Клинок, - сердито ответил Грейди. - Плохо, что ты трогал его. Нужно обряд очищения провести, как только подальше от Милигета уберемся. Много нехорошего некроманты понастроили. Неспроста тут эта вещичка Невлина всплыла.
- Невлина? - удивился Горт, припомнив сказки, слышанные в детстве. В них Великий Маг неизменно выступал в роли дарителя волшебных вещей. - Разве он не был добрым магом?
- Добрым? - Грейди рассмеялся так, что на них стали оглядываться прохожие. - Да если бы не Аэрион, этот добрый маг уничтожил бы всё живое в Элиндаре.
- А ты-то, откуда знаешь? Жил тысячу лет назад? Ты неплохо сохранился, если так.
- А ты откуда знаешь, что он был добрым?
- Отец в детстве рассказывал, а ему рассказывал его отец.
- Мне другое рассказывали, да и сам повидал. Когда старому барону служил, прибился к нам паренек, с клинком на этот похожим. Знатный боец, отчаянный, в самую гущу лез, и ни царапинки, ни разу. Только странный. Бывало, глянет, так мороз по коже. А потом мертвяки пришли. Вокруг замка бродили. Рубили их, жгли, закапывали, а они опять приходили. Селяне пугались сильно, к соседям перебегать стали. Барон мага из города привез. Тот причину быстро нашел, паренька убить пришлось, меч отдавать не хотел. Маг и сказал, что это Проклятый Клинок Невлина, и нам повезло, что парнишка оказался без способностей к некромантии, а то бы началось веселье. А как меч он увез, так и мертвяки пропали.
- Слышал я об этом, - кивнул Горт. - Думаешь, тот самый клинок-то?
- Может тот, а может и другой, мало ли, сколько Невлин их сделал. Все одно, лучше не трогать такое, неизвестно, чем платить придется.
За разговором они сами не заметили, как прошли центр города и оказались в ремесленном квартале. Когда же свернули в переулок, ведущий к постоялому двору, вдруг земля дрогнула под ногами, и буквально в нескольких шагах позади, провалился кусок мостовой, и от провала во все стороны зазмеились трещины.
Несколько минут царила оглушительная тишина, затем из окрестных домов стали выбегать люди, самые смелые подходили к краю и заглядывали в провал. Вскоре появились стражники. Огородив яму деревянными щитами, они быстро и решительно разогнали начавшую собираться толпу. Слаженность их действий ясно говорила о том, что делать такое им приходится не впервые.
- В нехорошем месте выстроен Милигет, - сказал Грейди, когда они уже подошли к постоялому двору. - Подземных пустот много. Когда-нибудь весь город вниз ухнет.
***
День Императрицы Виданы начинался после полудня. Полчаса она нежилась в ванне, наполненной свежим молоком молодых ослиц, еще полчаса в отваре девяти трав. Потом рабыни с помощью горячего воска удаляли нежелательные волоски с её тела, и обтирали ароматной губкой, пропитанной специальным составом, снимающим раздражение и смягчающим кожу. Далее наступал черед ногтей, им придавали полукруглую форму и полировали до блеска. В завершение пышную смоляную гриву Виданы умащивали амирисом и бергамотом и посыпали золотой пудрой.
И начиналась церемония облачения. На ноги - котурны, расшитые золотой нитью и украшенные изумрудами и сапфирами, с пробковой подошвой с толщиной в четыре пальца. В них и без того рослая Императрица становилась почти вровень Императору, и вдвоем они почти на голову возвышались над придворными.
Поверх белой хлопковой туники надевалась полупрозрачная золотистая шелковая стола длиною в пол, перехваченная под грудью широким поясом, расшитым драгоценными камнями, и скрепленная на плечах золотыми аграфами в форме имперского герба. Довершали наряд изумрудный кулон на массивной золотой цепочке, браслеты на предплечья и золотой обруч на голову, также украшенный изумрудами.
Сегодня её умащивали и одевали особенно тщательно: наступил первый из трех дней, благоприятных для зачатия. К тому же придворные звездочеты дружно утверждали, что наследник, зачатый в эти дни, будет обладать выдающимися способностями, и ему предначертана великая судьба. Так что Император обязательно должен был посетить супружеское ложе. Видана с трепетом ожидала его визита.
Сирена, первая жена Ортона, умерла при родах, младенец не прожил и дня. После окончания траура он женился второй раз, поскольку обязательно нужен был наследник. Видану выбрали ему в пару придворные лекари, тщательно осмотревшие всех незамужних девушек самых знатных родов Аластрима.
Видана каждый день молилась Семиссе, приносила богине богатые дары, но пока они не возымели действия. За четыре года она родила двух девочек, и у неё оставалась последняя попытка удержаться на троне. Если и в этот раз родится не мальчик, Император, в лучшем случае, расторгнет брак и запрет её на всю оставшуюся жизнь в одном из храмов Вседержителя. И она больше никогда не увидит своих дочерей. Род же Виданы, как только появится новая Императрица, неминуемо попадет в опалу, лишится всех подаренных Императором владений.
Мрачные раздумья прервало деликатное покашливание любимой фрейлины. Делая вид, что поправляет пояс на Видане, она засунула в складки ткани записку.
- Все прочь, - негромко произнесла Видана. - Буду молиться.
В личном алькове Императрицы стоял алтарь Семиссы - статуя беременной женщины с чашей в руках. Голову богини украшал венок из пшеничных колосьев, на полу стояли четыре постоянно горящих масляных светильника. Здесь Видана проводила много времени, в том числе и потому, что это было единственное место во дворце, где никто за ней не подглядывал, и не подслушивал.
Великая Госпожа! Смиренный раб Ваш ждёт в известном Вам месте, вполночь, если угодно Вам принять предложение.
Подписи не было, но Видана знала отправителя. Сердце её тревожно забилось. Слишком многое поставлено на карту. И раз Семисса не в силах помочь, она примет помощь самой Тьмы. О цене Императрица старалась не думать.
***
Поселение, в котором проживали приёмные родители Саймера, показалось Бассу даже не бедным, а нищим. Два десятка полуземлянок под дерновыми скатами ютились вокруг пустого загона для скота. Перед убогими жилищами в уличной пыли копошились чумазые дети, куры и собаки. За десять лет вынужденные переселенцы из Долины Неметона так и не обзавелись основательными домами и хозяйством, словно не считали нынешнее место обитания постоянным.
"И оказались правы", мрачно подумал Левенгрин. Следом пришла мысль об эльфах - виновниках всех бед местных жителей и Басса лично. Однако в ней не было горечи, и привычная ярость не сжала горло. Не возникло вообще никаких чувств. С удивлением эр-тирионец вдруг понял, что та причина, по которой он вступил в Орден, больше не имеет для него значения. И его гораздо больше волнуют те возможности, что откроются перед ним, когда он станет магистром Ангиона. Вот он, путь к безграничному познанию, любые радости и горести мира ничто в сравнении с тайнами мироздания.Мысль отдавалась радостным холодком предвкушения. Странно, раньше он никогда не задумывался о ценности знаний самих по себе, вне нужности их для достижения какой-либо цели.
Внутри жилище оказалось тесноватым, но чистым. Большую часть его занимала печь-каменка, сложенная довольно искусно, во всяком случае, дым не висел в воздухе, а на беленых стенах не было копоти. Вокруг неё расположились широкие глиняные лавки, используемые для сна и приготовления еды. Дощатый стол ломился от еды, большая часть которой явно была лесного происхождения. Раньше Басса это взбесило бы, но сейчас он не без удовольствия поглощал дичь, приправленную травами, и соленые грибы, размышляя иронически о том, что простые селяне как-то ухитряются договариваться и мирно сосуществовать с кем угодно - хоть с орками, хоть с эльфами, хоть с нежитью.
Фира и Стан суетились вокруг Саймера, норовя прикоснуться. Часть внимания перепадала и Бассу, и это даже было приятно. Саймер же здесь вновь стал самим собой - простоватым, недалеким деревенским парнем. Эр-тирионец подумал, что, похоже, пришли они сюда зря. Приемные родители Саймера не подходили на роль жертвы Тьме. Жизненных сил маловато. Не будут сопротивляться смерти. К тому же нужно, чтобы с точки зрения новичка, жертва заслуживала смерти. Поэтому выбор делался среди тех, кто сильно обидел, кому хотелось отомстить.
В дверь осторожно поскреблись, в комнату вошла девушка лет двадцати с глиняным кувшином в руках. Её сложно было назвать красивой, и даже хорошенькой. Но медленные, плавные движения гибкого стройного тела, облаченного в цветастое полотняное платье, привлекали внимание любого мужчины. В них чувствовалось что-то остро волнующее, что-то темное. Девушка казалась легкой добычей, готовой уступить при первом же решительном натиске. Однако из-под длинных ресниц блестели насмешливые карие глаза, на пухлых губах играла легкая полуулыбка. Басс подумал, что наверняка многие, поверившие первому впечатлению, были глубоко задеты и даже оскорблены, не получив от неё ничего. И, судя по тому, как напрягся Саймер, он был из их числа.
- Доброго дня, тетя Фира и дядя Стан, - даже голос у нее звучал медленно и плавно. - Мама передала вам молоко.
- Поставь вон там, - Фира показала на глиняную лавку. - Останешься поужинать с нами?
- Нет, спасибо, завтра с утра в дорогу, а я еще не все уложила в сундуки.
- Куда вы едете, Тайри? - спертым голосом спросил Саймер.
- Куда и все, в Ильму, там нам дали землю.
- Ясно.
Одарив напоследок Басса и Саймера многообещающим взглядом, Тайри удалилась. Мужчины переглянулись. Судя по всему, поиск окончен. Оба понимали, что здесь этого делать не стоит. Но дорога в Ильму длинная, и по пути наверняка представится удобный случай завершить ритуал посвящения Саймера.
***
Осмотрев внимательно все их приобретения, Берк одобрительно хмыкнул.
- Пожалуй, лучшего здесь и не найти, - сказал он. - Лошадей купить не смог, говорят, в окрестностях всех выкупили для легиона Венжера. Придется пешком идти до Самира.
- И когда в путь?
- Завтра пойду в ратушу за пропуском. Надеюсь, много времени это не займет.
- Зачем пропуск?
- Мятежников ловят. Из города выйти можно только по личному разрешению претора.
- Не нравится мне это, - буркнул Грейди. - Если легион здесь, нас в любой момент кто-нибудь может узнать.
- На вас жетоны Егерей, никто вглядываться не будет, - отмахнулся Берк.
- Я знаю один ход, - негромко сказала светловолосая худая рабыня, ставя на стол кружки с элем. - Возьмете с собой, покажу.
- И далеко ты уйдешь со своим украшением? - поинтересовался Грейди, глядя на её ошейник.
- Вот именно, украшением, - фыркнула та. - Заклятие-то кончилось. Хозяин нынче ходил к некромантам обновлять, да нет их никого, уехали.
- Что, прямо все уехали? - приподнял бровь Берк.
- Да, все. Пару слуг оставили за имуществом приглядывать.
- Интересно, - эрл задумчиво отхлебнул из кружки, поморщился. - Некоторые из моих состоятельных знакомых тоже внезапно решили покинуть Милигет.
- Уходить надо сейчас, - сказал Грейди. - У меня нехорошее предчувствие.
- Так что, берете меня с собой? Слышала, вы в Блисс собираетесь. Мне тоже туда надо.
- Нам еще кражи чужого имущества не хватало, - фыркнул Берк.
- Как знаете, - светловолосая злобно сверкнула глазами. - Обойдусь без вас.
Ухитряясь даже спиной выражать все свое безмерное к ним презрение, она пошла к двери, ведущей на кухню.
Горт, доселе молчавший, встал из-за стола.
- Сейчас вернусь, - сказал в ответ на недоуменные взгляды.
Вернулся он только через полчаса, в сопровождении довольного Хина, хозяина постоялого двора.
- Ирбет! - зычно рыкнул он. - Подойди.
Светловолосая, переменившись в лице, осторожно поставила кружки на стол, и, медленно, с подчеркнуто независимым видом, подошла к ним. Посетители затихли в ожидании развлечения.
- Она твоя, - сказал он Горту. - Ошейник с клеймом есть?
- Нет, - смутился молодой воин.
Девушка побледнела, в глазах мелькнула бессильная ярость, но почти сразу её лицо приняло выражение равнодушной покорности.
- Плохо. Без ошейника её из города не выпустят.
- Тогда я дам ей свободу.
Ирбет удивленно вскрикнула и поспешно прикрыла рот рукой.
- Ты готов на ней жениться? - удивился хозяин. По залу прокатились сдержанные смешки.
- Это еще зачем?
- Закон такой. Отпускаешь - женись. Иначе любой желающий может надеть на неё ошейник.
- Ты что, купил её? - сдавленным голосом поинтересовался Берк. - И сколько отвалил за это сокровище?
- Два золотых.
- Сколько? - эрл недоверчиво рассмеялся.
- Хорошая цена, - обиделся Хин. - За такую красотку. Посмотрите, как она сложена.
- На что смотреть? Кожа да кости.
- И что теперь делать? - спросил Горт.
- Ошейник-то я тебе дам, с клеймом сложнее. Если своего нет, надо в ратушу идти за разрешением, пять имперов стоит. Потом к кузнецу, чтоб изготовил печатку. Дней десять займет.
- Долго.
- За пару золотых попробую за день устроить все, - поспешно добавил Хин.
- Подойдет? - Грейди положил на стол железную печатку в виде двух перекрещенных остроконечных лепестков. Горт удивленно посмотрел на него, но промолчал. Ирбет же заворожено уставилась на печатку.
- Изящная вещица, - одобрил хозяин постоялого двора. - Не видел раньше такого клейма. А что там написано? Буквы какие-то странные.
- Надо же, - Хин глянул на него с явным уважением. - Схожу за ошейником и щипцами, и завершим сделку.
- Зачем тебе это? - спросил Берк, когда хозяин постоялого двора скрылся за кухонной дверью. - На Заставе женщины и дети долго не живут. Место нехорошее для них.
- Она выведет нас из города, и я её отпущу, - помедлив, ответил Горт.
- Как у тебя всё просто, - усмехнулся Берк. - Слышал, что Хин сказал? До первого встречного она свободна. Придется тащить её с собой в Блисс, а то и дальше.
- Ирбет, ты говорила, что в Блиссе у тебя кто-то есть? - спросил Грейди.
- Да, господин, - её губы искривила странная усмешка. - Есть.
- Значит, решено. Дойдем до Блисса, а там решим, что дальше.
- Ну, вы даете, - рассмеялся Берк.
Вернулся Хин со щипцами, медным ошейником и миской, наполненной резко пахнущей зеленоватой жижей.
- Держи, - он поставил миску на стол, а щипцы и ошейник протянул Горту. - Клеймить доводилось?
- Только домашнюю скотину.
- Значит, справишься, - хмыкнул Хин. - Мужчинам обычно метят лоб, а женщинам левое плечо.
- Это обязательно? - болезненно поморщился Горт. - Там, откуда я родом, рабов не клеймят. Просто пишут имя владельца на ошейнике.
- Да поставьте вы уже его мне и покончим с этим! - не выдержала Ирбет.
- Цыц, рабыня! - Хин сопроводил свои слова чувствительным тычком. Девушка покачнулась, уцепилась за стол, чтобы не упасть, глаза наполнились слезами.
В зале послышался смех, кто-то выкрикнул:
- Знай свое место, девка!
- Дай сюда, - Грейди отобрал у Горта щипцы. - Сам сделаю.
Аккуратно взяв печатку щипцами, он подошел к очагу, сунул её в огонь и держал там, пока она не раскалилась докрасна. Затем вернулся к столу.