Всю жизнь Дагон охотился в здешних местах, но ни разу еще не видел такого пустого и тихого леса. Орк безуспешно нюхал воздух, даже высунул язык, но не чуял ничего, кроме терпкого запаха гниющей листвы. А ведь даже в лютые зимние холода, когда все живое пряталось по норам, всегда откуда-нибудь пахло кровью или хотя бы падалью.
В животе громко и требовательно заурчало. Сейчас он бы не отказался и от падали. Запнувшись о корягу, злобно оскалился, ощутив резкую боль в раненой ноге. Из-за поврежденного на охоте сухожилия Дагон не смог уйти на равнины вместе с кланом. Несколько дней орк оставался в покинутом стойбище, пока не кончилось всё, что можно съесть. Пришлось идти на охоту. Но ему за весь день не удалось никого поймать. Лес опустел, словно вся живность тоже ушла отсюда.
Вдруг он уловил движение, буквально в нескольких шагах впереди. Орк замер, принюхиваясь и прислушиваясь. Скрип колес, чавканье копыт по раскисшей земле. Едко пахло лошадью и людьми, но к этому примешивался еще какой-то слабыйнеприятный запах, непохожий ни на один из тех, с которыми ему доводилось сталкиваться в здешних лесах.
Осторожно, стараясь ступать мягко и бесшумно, орк пошел на звук и удивился, когда деревья внезапно закончились. Из-за проклятого тумана он заблудился и оказался уМертвого Озера. Шаман под страхом смерти запретил ходить сюда. Но он голоден, а рядом добыча. Орк сглотнул слюну и двинулся за повозкой.Этот человек очень глуп, раз в одиночку пришел сюда.
Повозка остановилась возле полуразрушенного каменного строения, человек вытащил из-под полога большую корзину и поволок её внутрь. Когда он вошел в здание, Дагон бесшумно подбежал к одному из окон и осторожно заглянул.
В центре зала, прямо под круглым отверстием в крыше, лежала черная округлая каменная глыба. Стены покрывали изображения зубастых крылатых тварей, орка передернуло от ужаса пополам с отвращением. Такая вполне могла в одиночку справиться с целым кланом.
Человек возился с чем-то, лежащим на камне, и громко, заунывным голосом читал заклинание. Слов Дагон не понимал, но его кожа покрылась мурашками. От страха орк потерял последние остатки соображения, и... Он сам не понял, как его топор оказался в спине темного мага. Хорошо вошел, в основание шеи, перерубив позвонки. Тело осело на пол, некоторое время подергалось и затихло.
И когда маг умер, раздался низкий, на грани слышимости, гул, зал наполнился ярким фиолетовым светом. А потом пришла боль - чудовищная, нестерпимая, жгущая. Оркорал, катаясь по земле, но не слышал себя. Сколько это продолжалось, он не знал, но мгновения эти показались ему вечностью. Боль ушла так же внезапно, как и возникла, гул стих, фиолетовое сияние исчезло.
Орк не без труда поднялся и огляделся. Одежда мага лежала на полу, сохранив очертания тела, но самого тела не было. А на камне тихонько хныкал младенец. Рядом с ним лежал ритуальный каменный нож, которым его, видимо, собирались умертвить. Дагон удивился. Надо же, выжил. Сильный, однако. Хорошим бойцом будет, если вырастет. Орк решил, что не съест его, хотя и очень голоден. Найдет другую добычу. Дагон взял корзину и прошелся по залу, собирая все, что на его взгляд имело хоть какую-то ценность, уложил туда же ребенка, вышел из здания и...
Проснулся. Он не сразу понял, что Чернолесье ему лишь приснилось. Во сне он чувствовал голод и боль даже острее, чем наяву, три десятка лет назад. Что-то часто в последнее время стали сниться ему те события. И ведь не посоветуешься ни с кем. Дагон прекрасно понимал: не стоит никому знать о том, как он получил силу. Потому что кроме силы, он получил что-то еще, ему самому непонятное. Из-за него порой возникали странные мысли и желания. Но и советы Тот-Кто-В-Голове, давал хорошие. Например, приручить харулов, чтобы создать нечто вроде конницы, как у людей. Лошадей оркам приручить так и не удалось - ни одна лошадь не потерпит на себе хищника. А харулы сами хищники. В бою запах крови приводит этих зубастых ящеров в неистовство, они наносят урона даже больше, чем их всадники. Жаль, мало пока их. Хотя бы сотню всадников, и Шартанг склонится перед Дагоном.
Сквозь отверстие над очагом в шатер робко просачивался серовато-розовый утренний свет. На женской половине сладко посапывали две его жены - дочери вождей побежденных кланов. Однако скоро понадобится шатер побольше. Этим летом еще три клана подчинятся ему. Хотя они об этом еще не знают. Нет, пожалуй, он лучше даст каждой жене по шатру. Эта мысль ему понравилась. Так никто раньше не делал. Но ведь никто раньше и весь Шартанг подчинить себе не смог. А он сможет.
Дагон вылез из-под вороха шкур, зевнул, потянулся, и вышел из шатра. С удовольствием втянул в себя прохладный воздух, пропитанный запахом полыни. Заря окрасила полнеба, Соленое Озеро казалось наполненным кровью. Это напомнило ему о скорой войне с кланом Каргона, земли которого лежат на противоположном берегу. Сильный клан, богатый. Хорошая битва выйдет.
Стойбище просыпалось. Над некоторыми шатрами уже вился дымок, дети тащили бурдюки с водой. Дагон поморщился, когда ветер донес до него смрад от ямы с пленниками. Скормить бы их харулам, да нельзя. Впадут в спячку, переваривая. А нужно, чтоб они в битву шли голодными и злыми.
Харул, привязанный к столбу у шатра, зашипел, цапнул его за плечо, получил кулаком в лоб, после чего послушно дал себя оседлать. Уже давно и ящер лишь обозначал укус, и Дагон бил не в полную силу. Каждое утро повторялся этот своеобразный ритуал, один из многих, наполняющих жизнь шамана. Как и тот, что ему сейчас предстоял.
У ворот его уже ждали всадники харулов. В отличие от простых воинов, защищенных лишь кожаными панцирями и поножами, они были в доспехах из металла. Лучшие. Каждого он отобрал и обучил лично.
Возле Красного Камня шаман спешился, достал из поясной сумки мешочек с зернами лока. Всадники тут же сомкнулись вокруг него. Когда шаман общается с Древними, он беззащитен. И хоть Красный Камень - табу для любого орка, не отмеченного особым благословением богов, найдется много других тварей, не боящихся гнева Древних.
Со стороны могло показаться, что у него начался припадок: тело корчилось в судорогах, изгибаясь самым невероятным образом, изо рта шла пена. Дагон не помнил, что с ним происходило в такие моменты, он вообще на время как бы переставал существовать. Зато по окончании транса он четко знал, какова воля Древних, и что ему делать.
В этот раз Дагон был в трансе значительно дольше, чем обычно. Солнце поднялось уже довольно высоко, когда он очнулся. И снова шаман ничего не помнил, но точно знал, что делать.
Орк подполз к Красному Камню и принялся рыть землю, пока не наткнулся на что-то твердое. Это оказался крупный, грубо огранённый рубин. Сунув его в мешочек с локом, Дагон продолжил остервенелые раскопки. В результате у него оказалось десять камней. Один из них, даже не очистив от земли, шаман с размаху всадил себе в левую глазницу. Боли он не почувствовал, а закрыв неповрежденный глаз, убедился, что продолжает видеть, и даже лучше прежнего. Древние забрали у него один глаз, но дали взамен десять. Теперь оставалось только выбрать девять лучших воинов, сделать их своими глазами и отправить на поиски.