ПОЭМА
О Юлия !
Тебе уже семнадцать
Часть первая
Италия - любовь моя!
Страна морского побережья,
Особой ауры земля,
Где климат чрезвычайно нежный.
Сюда с запамятных времён
Посланья мысли устремляли
Творцы искусств со всех сторон,
И музы их благословляли!
Кто с музой дружбой дорожил,
Усилий в общем не скрывая,
В холсты, в стихи переложил
Всю прелесть солнечного края.
И в благодарность за труды
Потомки многих поколений
В восторгах чтут до хрипоты
Бессмертный статус их творений.
Имён известнейших богема,
Однажды посетивших мир,
Италии объединяет тема:
Пуччини, Верди и Шекспир.
А звуки скрипки Паганини,
Благодаря людской молве,
К нам долетают и доныне,
Особенно слышны в тоске...
Увы! Далек тот вдохновенный край,
А жизнь - увесистая штука;
И хоть желай, хоть не желай,
Нам свыше предначертана разлука!
Но!
Часть вторая
Однажды мне Шекспир приснился,
Покаялся и повинился
В том, что напрасно он обрек
На столь непротяженный срок
И жертвой бросил в пасть вендетты
Любовь и жизнь Ромео и Джульетты.
И то ли будучи в несносном настроенье,
А то ли в сил душевных изнуренье,
Писал он заключительную часть,
В угрюмости убранство облачась;
Что собственно сложило в результате
Решенье о неслыханной расплате.
Дивилась я его явленью,
В моих громоздких сновиденьях
Нередко бродят мертвецы,
Кошмаров ветхие творцы.
Давно уж не боюсь я их:
Стеречься следует живых...
Я молча призраку внимаю,
А он вещает, сокрушаясь:
"...Мой грешный прах давно остыл,
И дерзостных не хватит сил,
Чтоб изменить судеб закон
Тех, кто был мной приговорён!
Не взять перо мне в руки боле,
Угодно то всевышней воле,
Но тяжкий вызывает стон
Упоминанье двух имен,
И дух мой никогда не дремлет,
Он видит всё и всё объемлет,
Влача сквозь глубину веков
Всё бремя тягостных оков...
Случилось так, что впал в злодейство,
Потворствуя эффектам лицедейства.
Признаться, лучше был бы светел
Миф о Ромео и Джульетте!"
По взгляду глубины вселенской,
Преображающему лик,
Я поняла, что плотью тленной
В нем умер только лишь старик.
И продолжал он с новой силой:
"Пока в твоих струятся жилах
Обычные желанья дня,
Уверен - ты поймешь меня.
Тебе открылся не случайно,
Доверив собственную тайну,
Надежду давнюю лелея,
Что я, наверное, сумею
Отбросить камень от души,
Но ты мне в этом услужи:
Перескажи, пусть новым слогом,
(У каждого своя дорога!)
Другой финал поведав миру,
И знают пусть - угодно так Шекспиру!"
Конечно, тема та не нова,
Но в жизни вечная любовь
Везде, всегда, всему основа
И потому волнует кровь.
Шекспир исчез, как растворился,
Внезапнее, чем появился.
Его призвал к себе покой,
Но слышен голос неземной:
"Откроет негасимый свет
Тебе из вечности совет:
Всегда жестоки времена.
(Не предъявляют им упрёки!)
Судьбы же горькие уроки
Не стоит выпивать до дна."
В превратное истолкованье снов
Порой не стоит углубляться;
Презумпции внимая слов,
Я не склоняюсь уклоняться.
Ответственно и лестно предложенье.
Да не оставь меня, о вдохновенье!
Часть третья
Пусть все пути приводят в Рим -
Спешить же следует в Верону,
Напротив времени закону,
Где вечной мести вьётся дым.
Угас убитый горем день,
В семье теней Джульетта спала,
Ведь отчий кров она сменяла
На склепа траурную сень.
Ещё хранится в ножнах яд,
Не блещет молния кинжала,
И пробужденье не застало
Едва остекляневший взгляд.
Ночные сумерки тревожа,
Спешит Ромео в грустный сад,
Где склепные огни горят,
На смертное взирая ложе.
А в доме скорби и страданий
Забылось все в тяжелом сне,
Предав оглохшей тишине
Усталость боли и печали.
Часть четвертая
Пасьянс судеб уже разложен,
Спокоен вечный небосвод,
Луна, любя свой лик, плывёт.
Час роковой ещё не прожит!
И только матери знаменье
В ответ на слёзные мольбы,
На заклинания судьбы,
Вдруг посылает провиденье.
И сон сродни оцепененью
Мгновенно улетает прочь:
Её зовёт родная дочь
На фоне ангельского пенья.
И крик пронзил печальный дом:
"Меня зовёт моя Джульетта!
Я слышу голос с того света.
Нет, это вовсе был не сон!"
Бежит и мечется по кругу,
Разбужен криками отец,
И понимает, наконец,
Куда влечет его супругу.
Он восклицает: "О, Творец!
Уже ль ты не умерил гнева,
Когда столь молодая дева
Надела смертный свой венец?
Возможно ль, что моя жена
В рассудке здравом помутилась?
О, Боже! - чувств она лишилась...
О как жестоки времена!"
И слугам передав заботу
О здравии -жены своей,
Решил, что в утешенье ей
Пойдет он к смертному оплоту.
Бредёт он среди мрака ночи
Угрюм и очень одинок,
Вдруг видит, что открыт замок,
Которым склеп был днем заточен,
Догадкой тайною гоним,
Ворвался в лоно он печали,
Его глаза не ожидали
Картины, вставшей перед ним:
Над ней, безвременно ушедшей,
Прекрасной также и сейчас,
Рыдал Ромео, плечи тряс
Той, что так выглядит беспечно.
И вероломство пресекая,
Вновь речи дар обрёл отец:
"Возможно ль это наконец?!"-
Ромео вздрогнул, отстраняясь.
Что значит дерзкий сей визит?
Зачем Ромео здесь стенает
И дочь супругой называет?
Враг, сын врага - и вдруг "убит"!
Но гнев прервал недоуменье,
Питая тягостный мотив:
Искупит враг, навек почив,
Кощунственность прикосновенья!
Но под рукою нет кинжала,
Он призывает стражу, слуг...
Обоих обращает в слух -
Вздох с гробового пьедестала.
С надеждой робкою в груди
К Джульетте медленно подходят
И неподвижных глаз не сводят:
Отец и муж - изумлены.
Джульетта, приподняв ресницы,
Глядит не в силах осознать:
Смеяться или горевать? -
Невероятно им вдвоем явиться!
Недолго длились те сомненья,
Супругов пламенный порыв
В своей душе отец простил,
Хотя прошло одно мгновенье...
И вечность убрала костлявые объятья,
Не поглотив детей за дерзость их отцов,
Кровавой мести пламенных жрецов,
Лишь бич небес их изменил понятья!
И в молчаливом отчужденье,
На пару юную глядит
Старик, всегда слуга обид,
Блюститель собственного мненья.
Но после стольких потрясений,
Разверзших к разуму стену,
Пройдя сквозь мрака глубину,
Он принял горечь угрызений...
Наутро вся Ворона знала:
Загнала ненависть коня!
И вечером того же дня
На свадьбе весело плясала.
Ромео и прекрасная Джульетта
Супругами явились пред людьми
(Пред богом ранее обвенчаны они).
Залогом мира стала свадьба эта!
Веронский герцог, строгий страж закона,
Исправно несший правосудья меч,
Свою торжественную речь
Закончил так, и слышала Верона:
"Прозревшим полнотой страданий
За ненависти трупный яд,
Бросают небеса прощенья взгляд
Огнём любви по силе покаяний.
Но кто же чашу горечи и зла,
Чуть пригубив, до верха наполняет,
Тот удален от высшего тепла
И милосердья божьего не знает!.."
Всем назиданьем послужила
Любви живительная сила.
Эпилог
Ну, вот и всё, умолкла лира;
Но эхо прожитых времен
Наслышкой всё же сообщило,
Что счастлив был влюблённых дом
Под сводами его взяла начало
Мелодия, которой лучше нет:
Трель детских голосов собою продолжала
Чуть было не угасшей жизни след.
Мой торопливый пересказ
Без диалогов и прикрас
За деликатность вечной темы
Нескромно назван был поэмой.
...Отдёрнут занавес секрета:
Есть вероятности резон,
Что пра-пра-правнучке Джульетты
Рассказ мой в общем посвящен.