Тарасенко Вадим Витальевич : другие произведения.

И это тоже любовь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    - Миша, мне страшно! Что ты делаешь?! "Да, страшно, очень страшно - за стеклом асфальт, камни, деревья. И теперь они не незначительные, они страшные, смертельно опасные. А если встретиться вот так,на такой скорости с ними? Тогда такое ухоженное, благоухающее духами тело,упакованное в нежное французское белье, укутанное в теплую дубленку, превратится в груду раскромсанной плоти вперемежку с грязными, порванными тряпками. И от него будет уже не благоухать, а разить. Разить кровью, потом... мочой" РАССКАЗ НАПЕЧАТАН в №13,2006 КИЕВСКОГО ЖУРНАЛА "ТВОЙ ДОСУГ"


   Тарасенко В.В.
  

И это тоже любовь.

  
  
   "От любви к ненависти - один шаг".
   (Многие знают эту старую истину, но до конца, все же, не представляют, что это такое.)
  
  
   - Милый, еще минуточку и я готова, - молодая девушка, обольстительно изогнувшись перед зеркалом, уверенно манипулировала тюбиком помады. Трогательные, нежные, розовые губки уходили в небытие. Вместо них гордо и властно воцарялись ярко-красные, чувственные губы уверенной в себе молодой женщины. Стоящий рядом мужчина, внешне безучастно, смотрел на это холенное, без малейшего изъяна лицо. Настолько без изъяна, что, иногда, ему хотелось смять его, поцарапать, нарушить это совершенство. Обычно, после такой вспышки яростной ненависти, следовала еще более яростная вспышка страсти, бросавшая, тесно сплетенных мужчину и женщину, на самое дно. Дно всего: души, мыслей, действий, дно человека. И на этом дне были эти раскрытые алые губы, влажно белеющие зубы и торжествующий, звериный стон-крик... "Красивая самка. Кошка. Хищница".
   Мужчина снял с вешалки дубленку, расправил ее и подошел сзади к девушке. Минута и дубленка обняла молодое, гибкое тело. Оно грациозно вздрогнуло, вытянулось, уютно устраиваясь в этой комфортной оболочке. "Волк в овечьей шкуре. Вернее - волчица".
  
   Удачливый бизнесмен, журналист, редактор крупной газеты, сорока пятилетний Михаил Антонович Рябужский собирался ехать вместе со своей молодой двадцатилетней женой Настей - студенткой университета, в город, за новым платьем для нее. Приближалось Рождество, а, следовательно, рождественские подарки. Уже прошел почти год с тех пор, как он сделал хозяйкой своего респектабельного, двухэтажного особняка, расположенного в пригороде, эту роскошную, длинноногую, с невинно-голубыми глазами блондинку. Сделав, разведясь со своей первой женой, с которой он прожил почти двадцать лет. С которой, начав простым журналистом, он постепенно стал редактором газеты, владельцем издательства, да стал просто обеспеченным человеком. С которой он воспитал двух детей...
   За год топочное пламя страсти еще не превратилось в уютное пламя камина, но уже его низкий, исходящий из самых глубин гул поутих, выстреливая иногда вспышками. Как стреляет иногда в костре полено, разбрасывая вокруг себя искры и пепел...
   В модном бутике, как и положено, Настя Рябужская была королевой, а продавщицы служанками. Михаил Антонович смотрел, как гибкое тело его жены властно заполняло одно платье, отбрасывая прежнее. И уже примеренные платья как-то сиротливо висели тут же, рядом, небрежно наброшенные на плечики. В них что-то было жалкое - словно отвергнутые любовники толпились вокруг своей госпожи, не в силах ни оставить ее, ни забыть.
   "Через пятнадцать лет мне будет шестьдесят, а ей тридцать пять. Самый сок для бабы. И вполне может статься, что тогда я буду как эти отверженные платья - жалок, покинут, отвергнут..."
   - Миша, а как тебе это платье? - Настя, чуть подавшись вперед, кокетливо смотрела на мужа.
   Голубое платье как-то неуловимо-легкомысленно сидело на ней. И, хотя, в нем не было ни декольте, и край его достигал щиколоток, оно буквально кричало всем, что у его хозяйки красивая высокая грудь и длинные, стройные ноги. И что оно - всего лишь фасад, пусть красивый, блестящий, но, все же, не идущий ни в какое сравнение с великолепием того, что скрывалось за ним.
   - Ты в нем просто великолепна.
   - И совпадает с цветом глаз.
   - И совпадает с цветом глаз, - согласился с супругой Михаил Антонович.
   - Тогда я беру его, - принцесса объявила свое решение подданным.
   Дальше дело было за слугами-продавщицами. В цепочке: "Упаковка товара - перенесение его в машину" Михаил Антонович выступил в качестве пажа - расплачивался за товар и нес его в машину. "Ведь все, что у нее есть - двухэтажный дом, лучшие курорты, модные тряпки, все это дал ей я. Она сама всего этого добилась? Своим умом? Ха-ха-ха. Она воспитывает наших детей? Еще раз ха-ха-ха. Их у нас просто нет. Моих детей воспитала моя бывшая жена... и не в таких комфортных условиях. Так за что ей все это? Только за то, что я ее люблю. Но почему она не любит меня так, как я ее? Почему она принимает любовь, как госпожа принимает стакан воды у своей служанки: великодушная улыбка и "Спасибо", продиктованное воспитанием. А что ты хотел? Хотел любви за деньги? Тогда надо было покупать собаку".
   - Ну что, Настюша, поехали?
   - Поехали.
   Мужчина смотрел, как его молодая супруга изящно, привычно-небрежно садится на переднее сидение, расслаблено откидывается на спинку. "Королева, уверенная в своем величии. Сейчас небрежно кивнет головой - мол трогай. Хотя нет, даже кивать не будет - паж вышколен. Ну почему она считает, что вокруг нее все так и д о л ж н о быть - гладко, без бугорка, без тряски... Тряски!". Сцепление. Ручку переключения скоростей вперед - первая передача. Газ. И хорошо газ! "Мерседес", казалось, дернулся не от мощно дернувшихся поршней двигателя, а от удивления - к такому обращению он не привык.
   - Миша, осторожней, - тон спокойный, безмятежный.
   Сцепление. Ручку переключения скоростей на себя - вторая передача. Газ. Машина стала пробираться из центра города.
   Водитель скосил глаза на свою спутницу - лицо уверенное, губы, чуть тронутые улыбкой, голова уверенно откинута назад, осчастливливая подголовник своими, пахнущими дорогим шампунем, волосами.
   "Именно так должна выглядеть женщина, непоколебимо уверенная в своем комфортном, уютном будущем, в своей незыблемой власти над обеспеченным мужчиной".
   Сцепление. Ручку переключения скоростей от себя - третья передача. Газ.
  
   Семьдесят километров в час.
  
   Девичьи руки мирно, спокойно покоились на коленях.
   "А эти руки считают, что уверенно держат поводок смирного, породистого пса". И неожиданно в голове зло бухнуло: "Стерва". Ему вдруг болезненно захотелось, что б эта красивая, величественная, рассудительная девушка потеряла голову, изменила, бросила его, ушла к какому-то ничтожеству. А потом... а потом униженная, брошенная приползла к нему и молила прощения на коленях. А он медленно уступал бы ей, балдея от этого чувства повелевания ею. И боль ревности, разбавленная эйфорией окончательного обладания ею, смешавшись с чувством любви к ней, создали бы необыкновенный терпко-сладкий, тягучий, обжигающий коктейль. Коктейль, который, разлившись по его тело, многократно усилил бы чувство, похожее на то, что ощущает замерзший, стоящий на грани смерти человек, когда его приносят в тепло. Когда этот, все омертвляющий холод, начинает медленно уходить, уступая место ноющей и... приятной боли. А просыпающийся мозг, сначала сонно, потом все осмысленней, все острее чувствующий начинает кричать: "Я жив! Жив! Жив, черт побери!"
   Сцепление. Ручку переключения скоростей на себя - четвертая передача. Газ. Машина, наконец, разобравшись с улицами, выскочила на шоссе.
  
   Девяносто километров в час.
  
   - Настя, ну как тебе платье?
   - Я же его купила, значит понравилось.
   "Хотя бы еще раз спасибо сказала. Платье почти двести баксов стоит".
   - Ты сегодня вечером его оденешь?
   - Зачем? - удивленно-безмятежный взгляд.
   "Зачем? И она меня еще об этом спрашивает. Господи, ну хоть на час пусть она меня захочет так, как я ее хочу".
   - Что бы я его снял.
   Изящный женский носик чуть сморщился.
   "Королева. И как грациозно-капризно она может морщить носик: "Не хочу", "не сегодня"... Королева и паж, вернее король-паж. А если отбросить приставку "паж" и стать просто королем?"
   Сцепление. Ручку коробки скоростей на себя - пятая передача.
  
   Сто километров в час.
  
   "Конечно, приятно безразлично смотреть на этот слякотный, промозглый, серый мир через тонированные стекла "Мерседеса", находясь в другом мире - теплом, кондиционированном, пахнущим кожей салона. Приятно ощущать свое молодое, чистое тело, обласканное хорошим мылом. Но зачем так безразлично-спокойно смотреть на того, кто подарил тебе этот ухоженный, защищенный мир?"
   - А может я, все же, сниму с тебя это платье. Ты в нем такая соблазнительная. Настюна, мне очень хочется.
   - У меня болит голова, - не поворачивая головы. Спокойный, чуть усталый голос.
   "Что ж подарок куплен. А за него королева ничего не обещала. Да и вообще, какой подарок - приношение от подданного. А благотворительностью эта королева не занимается... Постельный трутень!"
  
   Сто десять километров в час.
  
   "Как незначительно все мелькающее за стеклом - грязный асфальт, деревья, камни ... и люди. Если даже они и идут уверенно, не спеша, здесь, сквозь стекло пятидесяти тысячедолларового "Мерседеса" л ю б ы е люди мельтешат. А как же, королева. Королева, не в грош не ставящая своего короля. Ну-ну".
  
   Сто двадцать километров в час.
  
   - Миша, мы забыли купить шоколад, - девушка, не отрывая голову от подголовника, повернулась лицом к мужчине.
   - Заедем в поселок, там купим.
   - Там такого, как я хочу, нет.
   - Ну не возвращаться же нам.
   Легкая тень недовольства:
   - Да ладно. Обойдусь.
   И снова перед взором мужчины точенный и спокойный профиль женской красоты.
   "Хотя бы попросила вернуться. А то: "Ладно. Обойдусь" и все. Отвернулась и никаких эмоций... Господи, ну да чего совершенно это лицо. Словно скульптор его ваял, а не случайная игра хромосом. И ни морщинки, ни прыщика. Ну да чего же иногда хочется увидеть на твоем лице изъян: морщинку, наметившуюся складку под подбородком, что-нибудь. И что бы ты это увидела. Увидела и осознала, что не вечно тебе быть молодой, не вечно покорять мир своей красотой и свежестью. Осознать и испугаться, что тебя тоже могут бросить. Испугаться и полюбить меня. Полюбить, как я люблю. Господи, как я этого хочу... Отвернуться, не смотреть на это прекрасное лицо... Да куплю я тебе этот чертов шоколад!"
   Тормоз. Сцепление. Ручку коробки скоростей на нейтралку. Взгляд в зеркало: "Сзади пусто". Первая передача. Газ. Руль влево. Еще влево. Развернулись. Вперед. Газ. "Будет тебе этот шоколад". Сцепление. Вторая передача. Газ. "Хотя бы спасибо сказала".
   - Миша, ну зачем? Я же сказала - обойдусь.
   - Мы потеряем всего лишь двадцать минут. Ты куда-то спешишь?
   - Ну, если так... - голова еще сильнее откинулась на подголовник. Глаза спокойно закрылись.
   "Как будто так и надо".
   Сцепление. Третья передача. Газ.
   "Хорошо вот так сидеть, ни о чем не беспокоясь. Спокойно дышать, расслабив свое холенное, ухоженное тело".
   Сцепление. Четвертая передача. Газ.
   "И руки все также безмятежно на коленях. А зачем крепко держать поводок - пес смирный и к тому же вышколен. Смирный и вышколен? Ну-ну".
   Сцепление. Пятая передача. Разгонная. Газ!
  
   Сто километров в час.
  
   Газ!
  
   Сто десять километров в час.
  
   Газ!
  
   Сто тридцать километров в час.
  
   Газ!
  
   Сто пятьдесят километров в час.
  
   - Миша, не гони так. Мне неприятно.
   "Что, дернулся собачий поводок?"
  
   Газ!
   Сто шестьдесят километров в час.
  
   - Миша?!
   "Что, ручки сжались? Поводок рвет руки?
  
   Газ!
  
   Сто семьдесят километров в час.
  
   - Миша, прекрати, я боюсь, мне страшно.
   "Ага! Страшно! О, теперь у тебя глаза не равнодушно-безмятежные! Они - круглые, зрачки - в копейку! А губы?! Не снисходительно-милые, безумно-притягательные под слоем помады! Они втиснулись друг в друга, ворочаясь в помадной жиже между ними!
  
   Газ!
  
   Сто восемьдесят километров час.
  
   - Сумасшедший!
  
   "Ну разве пристало королеве так терять голову! И что твое тело уже не величественно-расслабленное? Нет? Оно сжалось, съежилось? И уже не благоухает душистым мылом? Что? Ах, выступил пот - мутный, не благоухающий, холодный".
  
   Газ!
  
   Сто девяносто километров в час.
  
   - Миша, мне страшно! Что ты делаешь?!
   "Да, страшно, очень страшно - за стеклом асфальт, камни, деревья. И теперь они не незначительные, они страшные, смертельно опасные. А если встретиться вот так, на такой скорости с ними? Тогда такое ухоженное, благоухающее духами тело, упакованное в нежное французское белье, укутанное в теплую дубленку, превратится в груду раскромсанной плоти вперемежку с грязными, порванными тряпками. И от него будет уже не благоухать, а разить. Разить кровью, потом... мочой"
  
   Газ!
  
   Двести километров в час.
  
   Смертельной тенью мелькнул за стеклом "Краз".
   - Миша, ну пожалуйста, ну прекрати.
   "О, теперь ты не уверенная в себе прекрасная хищница, а испуганная жалкая кошка, нашкодившая и ластящаяся к своему хозяину, стремясь избежать наказания".
  
   Газ!
  
   Двести двадцать километров в час.
  
   - Миша, я не хочу...
  
   - Миша, я не хочу погибать на дороге, - спокойный женский голос ворвался в мозг мужчины.
   - Не понял?
   - После того разговора о шоколаде, ты как-то надулся и ушел в себя и кажется совсем не смотришь на дорогу. Что я такого сказала? Сейчас приедем домой и в поселке купим какой-нибудь. Ничего страшного.
   - И возвращаться в город за ним не будем?
   - Да Бог с тобой. Ты же устал. Наверное, и лицо сейчас у тебя из-за этого было такое...
   - Какое?
   - Словно ты наступил на что-то омерзительное.
   - Я убивал дикую кошку.
   - Не поняла?
   - Да так. Нелепые фантазии. Я люблю тебя.
   - Я тоже тебя люблю.
  
   5
  
  
   5
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"