Раннее утро. Спальня. Двое в постели. - Юля, не уезжай. - Роман, опять ты
начинаешь. - Я не смогу без тебя.
- Ромка, миленький, ну не терзай ты себя и меня, - голос девушки жалобно
задрожал.
- Ты же его не любишь, - гнул свое парень. - Опять ты за свое. Да, не люблю. Но
там я смогу жить по человечески. Понимаешь, Рома, по человечески. Я женщина. Я
не хочу бороться за жизнь, я хочу жить. Воспитывать своих детей и не думать о
хлебе насущном. Я, Ромочка, не декабристка. Прости за банальность фраз.
- Я не смогу без тебя, - мужчина произнес это монотонно, тем голосом, когда
сотни раз об этом говорилось, эмоции давно все сожжены и осталось только одна
мысль - так не должно быть, не должно, не должно черт побери, ведь он не может
без этой девушки, не может и все.
- Ромочка, ну прекрати, пожалуйста. Не порть нашу последнюю ночь, скоро надо
будет вставать. Полюби меня в последний раз. Полюби, Ромка, - девушка обняла
любимого, уткнулась в его шею и просила, просила, просила.
И вновь уже пересохшие мужские губы долго и нежно путешествовали по любимому
телу, вызывая легкий трепет, как бриз вызывает волну на море, и вновь по этому
морю поплыли твердые руки, подымая все более высокую волну, переходящую в шторм
и, наконец, в бурю с яростным стоном. И снова под этот стон шмель погрузился в
раскрывшийся бутон цветка и, обволакиваясь его пыльцой, принялся усердно
трудиться... Стон и крик в очередной раз сплелись в прекрасную мелодию любви...
Обессиленный шмель выполз из бутона.
- Ромка, ромашка моя, я люблю тебя. Люблю, люблю, люблю. Но я не хочу здесь
оставаться. Прости если сможешь и забудь свою Юльку. Ее больше не будет.
Появится американка Джулия и она уже будет не твоя. Все, все, все, и не слова
больше, - девушка впилась губами в открывшийся было рот мужчины.
Утро. Возле окна двое.
- Прощай Роман, - девушка говорила тем тоном, когда все сказано, и добавить
больше нечего.
- Прощай Юля, - как эхо отозвался мужчина.
- Не надо приезжать в Шереметьево. Хорошо ? - говоря это, Юля с отрешенным
взглядом смотрела куда- то в окно, закусив нижнюю губу.
- Вот еще. Тащиться в такую даль. И для чего. Чтоб услышать: "Улетающие рейсом
номером таким то Москва - Нью-Йорк просьба подойти к такому то проходу для
регистрации". Увидеть улыбающуюся тебя, влюблено смотрящую на него. Солидного,
величественного его, гордо исполняющего роль пупа земли - гражданина Соединенных
Штатов Америки. Нет, увольте. Удовольствие ниже среднего. Зрителем твоего хэппи
энда под названием: "Бай-бай Россия" я не буду.
- Рома, не надо так. Не заводись, - Юля с мольбой в голосе и в глазах посмотрела
на Романа.
Роман выдержал этот взгляд и безжалостно продолжил: "Перефразируя старика Гоголя
можно сказать: "Не всякая птичка может пересечь океан, а только очень красивая".
- Ты хочешь выплеснуть на меня всю свою горечь? Что ж выплескивай. Обзови
сволочью, тварью продажной, давай смелее. Не стесняйся, - без всякого гнева в
голосе, даже как то жалобно сказала девушка.
- Ладно Юля, извини. Действительно веду себя как тряпка. Прощай, - Роман
решительно отошел от собеседницы и вышел из спальни.
Шереметьево - 2. Полдень следующего дня.
Он не выдержал, пришел. Вокруг него сновали толпы людей. Глаза выхватывали из
толпы чей то уверенный золотой оскал рта, фарфоровую улыбку тщательно ухоженной
старушки, наверное чуть ли не начала века издания, равнодушно- усталый взгляд
элитного белокурого образца женской породы, радостную растерянность
двенадцатилетнего мальчугана. Слова, фразы, шум самолетов образовали в воздухе
устойчивый гам, этакий современный аналог скрипа телег и гортанных криков,
издаваемых при до библейском переселения народов. Вот и они - высокий, уверенный
в себе упитанный американец и его хрупкая длинноногая Юлька. Как человек,
который уже не в силах что- либо изменить, смотрит на горящий дом, где гибнут
его дети, так и он не мог отвести от них глаза. А память и воображение как злые
мачеха и отчим били наотмашь, рисую перед глазами обхватившую его в любовном
экстазе своими длиннющими ногами Юльку, разметавшуюся по подушке гриву
каштановых волос и как удар в солнечное сплетение быстро меняли его тела на
другое, ненавистное до вкуса крови в закушенных губах. И только где то в самом
глухом углу подсознания мозг попытался организовать защитный психологический
барьер - бледными, едва просматриваемыми штрихами рисовал это же вальяжное тело
через десять лет, когда упитанность перерастет в полноту, а высокость лба
рванется вверх залысинами....
Вечер того же дня. Общежитие факультета прикладной математики МГУ. За столом
двое. На столе полный комплект студенческого пиршества по высшему разряду -
жареная картошка, соленые огурцы, кусок сала и бутылка водки.
- Роман, да выкинь ты ее из головы. Ты лучше подумай что после окончания
альма-матер будешь делать.
- Олег, да отстань ты от меня сейчас. Дай спокойно попереживать, - Роман говорил
глухо, опершись руками об стол и положа на них голову.
- Ну давай для более эмоционального переживания еще по сто грамм.
- Давай.
Выпили.
- Кстати, помнишь Инку с психологического?
- Олег, давай сегодня без воспоминаний о бабах, - Роман задумчиво вертел в руках
пустой стакан.
- Напрасно, она тобой интересовалась, ты своими стихотворными экспромтами,
похоже, ее покорил.
- Ну покорил, так покорил, - без всякой заинтересованности в голосе ответил
собеседник Олега.
- А между прочим, родитель ее - генеральный директор фирмы "Компьютер - сервис",
- Олег не унимался.
- Да хоть президент IBM, - Роман был эмоционально не прошибаем.
- Роман, голова у тебя, конечно, светлая, но кое-где лампочки в ней, наверное,
перегорели. Для того чтоб продать твое замечательную программу ой сколько денег
в рекламу надо вложить.
- Олег давай завтра поговорим, сегодня я во всем пас.
- О'кэй.
- Давай наливай еще, - не меняя позы "страдающий" попросил Роман.
- Э нет. Ты пей, а я все, уползаю, - Олег стал подниматься из- за стола.
- Куда? - заинтересованности в ответе у спрашивающего было не больше, чем у
палача со стажем, спрашивающего у жертвы, не болела ли у нее голова накануне
казни.
- Как ты там раз выдал про меня:
Как ныне сбирается вещий Олег
Отведать сисястых хазарок,
так что я поскакал закусывать хазарками, - с радостью в голосе от предстоящих
развлечений ответил очередной дон жуан.
- Ты ж вернись с поле брани.
- Со щитом или на щите?
- С копьем
- Без копья и жить не стоит, - Олег отвечал уже в коридоре, - несясь на
"несчастных" хазарок с вышеупомянутым копьем наперевес.
Закончил Роман действо "Глубокие переживания со "Столичной" в интерьере"
классически - мягким падением под стол.
Огромный "Боинг" тяжело осел на бетон Нью-йоркского
аэропорта и покатился по
посадочной полосе. Юлия Монахова, а в скором времени Джулия Робертс вкатывалась
в счастливую американскую жизнь.
Год спустя. Раннее утро. Комната. Двое в постели.
- А ты ничего. Прямо как негр в любви, в голосе женщины явно чувствовались нотки
кошки, хорошо перекусившей сметаны.
- А ты и с негром спала? - голос мужчины составлял резкий контраст с женским -
был спокойным и равнодушным.
- Во мне смешалась сперма мужчин всех континентов. И ты довольно неплохой
экземпляр европеоидной расы, - мурлыкала женщина, полулежа на своем партнере и
своим носом терясь об его нос.
- И на том спасибо. Ты знаешь, я немного подустал, так что, спермомешалочка,
залазь на меня сверху и попрыгай с десяток минут. Заодно и вспомнишь как в
детстве через скакалочку прыгала, - мужчина рукой отстранил ее лицо.
- Бычок мой миленький, для того чтобы мешалочка быстро запустилась, ее
необходимо включить, как следует, - девушка вместо своего носа начала
использовать язык.
- Ну и что для этого необходимо?
- А видишь у меня две красных кнопочки впереди, ты их и нажимай, чем больше
будешь нажимать, тем быстрее мешалочка будет крутиться тем более на такой
великолепной оси, - перед лицом Романа (а это был он) заколыхались две большие
красные "кнопки".
- Желание дамы для меня закон, - фраза была уже так затаскана, что, казалось,
лоснилась от жира, даже на слух, но для данной ситуации и для данной партнерши
Роману было лень вдаваться в литературные изыски.
Наблюдая за пыхтящей, охающей, вскрикивающей девицей, Роман на секунду
представил что вот так и его Юлька со своим американцем ...
- Еще один пункт программы выполнил. Теперь завтра в офис, почистить память
своего компьютера и потом домой, а там горсть седуксена и прощай люди,
здравствуй всевышний, - мысли быстро, в такт раскачивающимся полным грудям жрицы
любви, проносились у него в голове.
Наконец секс-ковбойша последний раз охнула и как подстреленная индейцами,
распласталась на своем мустанге.
Офис фирмы "Алиса".
Программист фирмы Роман Капулов в этот день пришел на работу пораньше. После
вчерашнего похода по "сисястым хазаркам" страшно болела голова. Но никаких
треволнений перед предстоящим не было. Не было мыслей, что вот это последний мой
день, последний раз я сижу за компьютером, договариваю последние слова, даже то
что иду в последний раз в туалет и той мысли не было.
- Ну-с начнем. Где тут мое так и не рожденное детище ?- и тут же к нему в голову
пришла другая мысль, - во я даю, наверное последнее что во мне умрет так это
ирония. Программа, которая должна отлавливать и уничтожать все мыслимые и
немыслимые компьютерные вирусы и превращать их трупы в свободно-конвертированную
валюту для ее создателя уже год напоминала электронную мумию - заархивирована и
засунута в дальний уголок памяти. Пальцы привычно застучали по клавиатуре и
через пару мгновений магнитный вихрь уничтожил и мумию.
- Так что там еще? - Роман равнодушным взглядом просматривал названия файлов,
отмечая некоторые для уничтожения, - стоп, а это что? Откуда этот файл ? Судя по
названию, он был переслан на этот компьютер по системе "Интернет" сегодня ночью.
Роман включил просмотр файла..
"Милый, любимый мой Ромка. Как ты там, отзовись. Этот
электронный адрес я узнала от Борьки Хохлова. Помнишь такого? Он прилетал сюда в
Штаты и мы случайно тут встретились. Он и сказал, что ты работаешь в "Алисе"
программистом. Ну а узнать
электронный адрес "Алисы" - дело техники. Если это письмо дошло до тебя, ответь
мне на электронный адрес... Что бы я поняла что это ты, напиши число и месяц
когда мы впервые полюбили друг друга. Это и будет паролем для доступа к
последующим моим письмам к тебе.
Твоя Юля.
"... Любимая моя, солнышко мое ясное. Спасибо что нашла меня. Я до сих пор не
могу поверить в это. Я как представлю, что как только поставлю последнюю точку в
этом письме, нажму пару клавиш и мгновенно, быстрее чем взмах твоих ресниц,
любимая, оно попадет к тебе..."
Твой Роман
"...Ромка мой, если бы ты знал, как я по тебе скучаю. Все
валится из рук.
Хочется одного - сесть за компьютер и отослать тебе очередное письмо, а еще
больше увидеть, дотронуться до тебя, ощутить тепло твоего тела..."
Твоя Юля.
"...Юля. Я не могу без тебя. Хочется целовать твои глаза, губы, покусывать твои
милые ушки, шептать тебе разные глупости. Хочется нежно гладить твое тело, умыть
его своим языком, хочется всю тебя - от милой макушки до розовых твердых
пяточек, хочется распять тебя, выпить всю до донышка, полностью слиться с тобой,
проникнуть в тебя, а не тыкать пальцем по клавишам..."
Твой Роман
"...Ромка, помнишь когда мы с тобой дурачились, ты так
весело хохотал, когда кое
из-за чего я тебя называла - носорожик ты мой неукротимый..."
Твоя Юля
Компьютер мгновенно все эти страстные слова препарировал в сухие нули и единицы,
которые также вдохновенно смотрелись, как наверное смотрелся бы вскрытый желудок
самой популярной топ-модели, и равнодушно перебрасывал их через океан. Что ему
до этих человеческих - люблю, любимая, хочу, не могу больше, ну когда увидимся и
так далее? В его громадной памяти хранились самые пылкие любовные слова, да что
там слова, фотографии, убившие бы своим откровением целомудренного жителя
девятнадцатого века. Эти фотографии мирно соседствовали в нем с фотографиями
смеющихся детей и окровавленной принцессы, а текст "Интернационала" покоился
рядом с текстом "Боже царя храни".
Три месяца спустя. Стандартная кафешка на старом Арбате. За столиком Олег и
Роман.
- Старик, если не секрет, как у тебя с Юлькой, - за внешне беззаботным видом
Олега чувствовалось напряжение.
- А не как. Пишит, что любит, что без меня ей невмоготу, но приехать не может.
То его ей жалко, то еще что то. А что такое? - Роман сидел, развалившись на
стуле и попивая через соломинку кока- колу.
- Да так. Информация к размышлению, - голос Олега все также был напряжен.
- Ну мысли, мыслитель, - собеседник почувствовал это и нарочно придал своему
ответу еще более беззаботный тон.
Беседа и дальше протекала так - внешне беззаботный Роман и напряженный Олег.
- Ромка, у меня созрела идея как тебе можно озолотиться.
- Ну и как.
- Издай свою переписку с Юлькой.
- По морде хочешь?
- А что. Назови свой шедевр "Ромео и Джульета - 2" с подзаголовком:
"Компьютерный секс через океан". На Западе будут рыдать над твоим романом.
Голливудские продюсеры в очередь выстроятся возле нашей комнатенки в коммуналке.
А фильм "Русская страсть по компьютеру" соберет "Оскары" во всех номинациях.
- Выговорился?
- Нет еще.
- Валяй дальше.
- Валяю. Юле конечно спасибо за ее душевные американские письма. Но нам чтоб
довести программу "Убийца вирусов" подошли б лучше американские баксы.
- Так что мне написать: "Юля, вышли бывшему твоему возлюбленному денег"?
- Убавь свой гнев, о благородный рыцарь. У меня душа еще не совсем очерствела
как трехдневный хлеб.
- У тебя душа как французский батон не черствеет неделю.
- Хватит упражняться в остроумии. Ты Инну помнишь, - голос Олега напрягся еще
больше.
- Какую Инну? Дочь президента "Компьютер - сервис"? Помню. Ну и что. Она же год
назад как вышла замуж, - Роман перестал потягивать из стакана кока- колу.
- Развелась.
- Бывает. И вообще, чего ты привязался ко мне с этой Инной. Вот сам и женись на
этой дочке президента, - Роман поставил стакан на столик, скрестил руки на груди
и в упор глянул на Олега.
- Во-первых. На такую большую жертву я пойти не могу. Брак, по моему глубокому
убеждению, это стреноженный сексуальный инстинкт. А я пока предпочитаю скакать
на вольном мустанге. Во- вторых. Она тобой интересовалась, между прочим. Видно
год назад ты здорово ей запомнился своими стихотворными экспромтами. Я даже
сейчас помню как ты глядя на нее выдал:
Я помню чудное мгновение
Передо мной раскрылась ты
Какое боже наслаждение
Когда воедино слились мы
- Насчет заинтересованности и моих любовных стихотворных экспромтов ты уже мне
говорил год назад. Ну и что дальше ?- Роман продолжал рассматривать собеседника
в упор.
- А дальше мы приглашены на презентацию дочерней фирмы "Компьютер- сервис" фирму
"Апельсин", - Олег эффектно вытащил из кармана пригласительные билеты и
откровенно небрежным жестом бросил их на стол.
- И кто же тебе дал пригласительные билеты?
- Как говорится: "Не имей сто рублей...
- ...а имей сто хазарок, - мгновенно закончил фразу Роман.
- Я всегда говорил, что деликатности у тебя по отношению к личной жизни лучшего
друга как у вышибалы в бордели к несостоятельным клиентам, - Олег, наконец,
добродушно улыбнулся - друзья договорились.
Полгода спустя.
"...Рома, вчера я поговорила с мужем. Между им и мной все кончено. Двадцать
четвертого октября в 20.10 прилетаю рейсом Н - 247 в Москву.
Твоя Юля".
Технический директор компьютерной фирмы "Апельсин" Роман Капулов долго
всматривался в синий экран дисплея. Потом он медленно нажал несколько клавиш и
компьютер мгновенно записал это сообщение в файл "Julia". Затем еще пару
манипуляций с клавиатурой и равнодушная электроника пережевала этот файл и
отправила в архив за ненадобностью. Слепо повинуясь человеку компьютер высветил
на дисплее следующий файл. И быстрее, чем нажимаешь спусковой крючок пистоле та,
тихо клацнул и зажужжал рядом стоящий принтер:
"Олег. Приглашаем тебя на наше бракосочетание, которое состоится 24 октября с.г.
в 15- 00 в ресторане "Арагви".
Инна, Роман