Тарашилова Юлия Андреевна : другие произведения.

Зачем позволять себе любить

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   Зачем позволять себе любить... (роман о сказке)
  
  
   Зачем позволять себе любить? Зачем позволять любить себя? Как часто мы не замечаем самого главного. Мы проходим мимо, ни разу не обернувшись. Нам кажется, где-то в уголке сердца что-то кольнуло, но боль прошла, и мы прошли мимо: мимо своей судьбы, мимо своего счастья, мимо своей веры в чудеса. Каждый из нас может совершить чудо, но мы ждем его от других. А ведь чудо рождения в нас самих. Однажды родив любовь, мы не имеем права ее убивать, ибо это наше дитя. Оно рождается в муках сомнений и в радости, оно свободно, но без нас оно погибает, мы плачем, лишь потеряв его, а, имея, - не ценим.
  
  
   В ее сердце такая пустота. Она боится самой себя, своих безумных порывов, своей страсти к любви. И нет его, - способного защитить ее, того, кто позволить любить себя, того, кто будет любить ее, способного стать ее жизнью, ее дыханием. Нет того, с кем бы она могла родить любовь, того, который ранит ее сердце чудом вечности.
   11. 01.2005.
   Юля, твои мысли летят над океаном, теряются в горах, тонут в нежности цветов, но они не со мной. Ты не замечаешь меня, и я опять страдаю. Ты разбила мне сердце, оставив без надежды. Этот дневник не прочтет никто. Я начал писать сентиментальные глупости, но я ни о чем больше не могу думать. Ты прости меня за все выходки, я делал это, чтобы привлечь твое внимание, а ты теперь считаешь меня дураком. Но я не сдамся, верь мне, ты просто прошла мимо мгновения любви, но я верю, что это судьба. Я никогда не думал, что смогу так полюбить, безгранично, не требуя ничего взамен. И я не позволю тебе пропустить свое счастье. Пусть это выглядит самоуверенно, но я - твое счастье. Люблю.
  
   Обычный зимний денек счастливого Крыма: теплый ветер, отсутствие снега и яркое горячее солнце. Солнышко опять дарит нам свои лучики, стараясь развеселить, но так ли это легко, когда люди уже привыкли к подобным радостям. Даже суровые стены факультета не спешат просыхать после ночного дождя, словно не веря этому капризному солнцу, что оно задержится еще на несколько дней. Да и у студентов хватает проблем, чтобы не обращать внимания на эти игры погоды.
   - Опять вы ничего не хотите делать? В таком случае я тоже ничего делать не собираюсь. Надоело. Ухожу в пофигисты, - высокая сероглазая девушка надула губки.
   - Юля, ты не права. Мы сможем, - попыталась ее успокоить Светлана.
   - Для кого мы будем это делать? Для себя? Спасибо, что-то не хочется, я для себя могу сделать проще и удовольствия больше, - злилась больше на себя Юля, понимая, что зря срывает злость на подруге.
   - Ладно, завтра ты передумаешь и...
   - Ты не поняла, я серьезно. Я больше этого делать не буду, такие вещи должны делаться от сердца, а не по принуждению. Извини, что тебе пришлось это выслушивать. Ты ни в чем не виновата, Светочка,- попыталась хоть как-то извиниться Юля.
   - Привет, девчата, - прозвучал радостный голос подошедшего к ним парня.
   - Здравствуй, Никита, и до свидания, - категорично отрезала Юлия и покинула всю развеселую компанию.
   - Свет, вы поссорились? - спросил удивленно парень, оказавшийся Никитой.
   - Нет, просто Юля больше ничего не хочет делать, - умолчав о Юлиной вспышке гнева, ответила Светлана.
   - Почему? - удивился Никита, который знал девушек уже довольно долгое время, и являлся их другом.
   - Никому это не нужно, все отказались, нас слишком мало, - попыталась оправдать отказ Юлии Света.
   - А как же я? Я хочу, - сказал Никита таким тоном, будто он являлся главным персонажем факультета ради которого и стоило все делать. Но Света была не расположена продолжать разговор в таком тоне.
   - Пойди и скажи ей об этом, если рискнешь.
   - Я подарю ей этот праздник, - обращаясь к себе, вслух произнес Никита.
   - Что ты сказал? - подумав, что не расслышала, переспросила Света.
   - Нет, нет, ничего. Я поговорю с ней позже, - рассеяно ответил Никита, задумчиво рассматривая батарею, - До встречи, Светочка, мне пора.
   Никита поспешил оставить Светлану в гордом одиночестве. Впрочем, Света всегда была не против составить кампанию самой себе. Она была довольно-таки скромным застенчивым человеком, который не привык спорить с кем бы то ни было. Она была полной противоположностью Юлии, девушки раскованной, способной совершать невероятные поступки и любившей подшучивать над остальными. Но Юля никогда не позволяла себе обижать других, хотя ее саму было очень легко ранить. Просто сегодня Юленька позволила своим эмоциям взять верх над собой, она так устала сдерживать это все в себе. Ей много чего приходилось прятать глубоко, в темные уголки своего подсознания, но сегодня там уже не осталось места. Юля понимала, что долго она не сможет быть сильной и уверенной, что-то ждет ее впереди и это что-то не дает ей покоя уже сейчас.
   12.01.2005. Дневник Юлии.
   Что со мной происходит? У меня давно не возникало желания писать. Что-то меняется в моей жизни, а я не могу этого заметить. Одиноко и тоскливо, и сомнения застряли в душе, хотя не ведают причины себя самих, это очень странно.
  
   12.01.2005. Дневник Никиты
   Я решил подарить моей Юленьке праздник. У меня есть ровно месяц. Это праздник для нас двоих. Нелегкая задача, но я готов сделать ради нее такие вещи, что свихнуться можно. Я безумец, одержимый... И все же страшно. Она была так холодна со мной сегодня: "Здравствуй, Никита и до свидания". Хотя, ты права, до свидания. Для начала я устрою нам свидание, мы поговорим по душам, ты не пожалеешь. Люблю.
  
   Никиту (А оптимизм вчера казался ему вполне логичным) сегодня одолевали сомнения. Сможет ли он осуществить задуманное? Все казалось таким простым, но сложность все же была: Юля могла не согласиться принять его предложение и тогда Никита терял всякую надежду оставить капельку своей любви в ее сердце.
   - Привет! Как экзамены? - робко поинтересовался Никита, боясь повернуть разговор не в то русло.
   - Замечательно. А у тебя? - весело ответила Юля. Ее настроение сегодня превосходно гармонировало с очередным солнечным деньком.
   - Тоже ничего. Только... - сделав несчастное лицо, с отчаянием сказал Никита.
   - Что-то случилось? - искренне жалея бедного Никиту, поинтересовалась Юлия.
   - У меня безвыходная ситуация в личной жизни, а поговорить не с кем. Если бы меня кто-то выслушал, помог мне своим вниманием, - скороговоркой выдал Никита.
   - Да, это всегда сложно. У тебя нет друга, с которым бы ты мог поделиться? - сочувственно спросила Юленька.
   - Нет. Может, ты мне поможешь? (Да, навязался. Смело, Никитушка, кто может отказать в помощи?)
   - Конечно, в любое время, - желая помочь другу, согласилась Юля.
   - Давай пройдемся, мне будет легче рассказать, - не веря своей удаче, предложил Никита.
   Юля всегда готова была прийти на помощь людям, тем более, несмотря на то, что Никита выделывал порой всякие глупости, он был ее другом. А друзьям Юля помогала в любое время.
   (А что это тебя, Юлия, волнует его личная жизнь? Уж не ревнуете ли Вы, мадам? Глупости, вовсе я не ревную, он мне просто друг). Итак, Никита был просто другом. Другом!
   Они медленно шли по аллее, а он забыл все слова, которые хотел ей сказать. Ее близость сводила его с ума. Он силой подавил в себе желание взять ее за руку, обнять и больше не отпускать, никогда не отпускать.
   - Никит, тебе действительно очень плохо? - глядя на его несчастный вид спросила Юля.
   - Да. Она совсем не любит меня, не обращает внимания, боюсь, она не сможет понять, что я ее судьба, что я люблю ее, - жалостливо и тихо сказал Никита. Его голос и интонация больно задели Юлю. Но она быстро отогнала жалость. Юля всегда говорила, что нельзя жалеть людей, это подло по отношению к ним. Людям можно сочувствовать, но жалость унижает.
   - Но ты можешь ей сказать об этом, - немного резковато предложила Юля.
   - Не могу. Не сейчас. Я не знаю, как сделать ее счастливой, как войти в ее сердце. Я просто боюсь этого шага, но желаю быть с ней больше жизни. Я не боюсь отказа, но не хочу делать ее несчастной из-за своих ошибок. Поговори со мной, расскажи мне о любви, - Никита понимал, - то, что он задумал, будет очень нелегко осуществить, но также он понимал, что нельзя терять времени.
   - Это сложно. Я слишком мало об этом знаю. Я никого не любила, не из-за кого ни страдала. Мне иногда бывает одиноко, потому что не о ком заботиться, поэтому я хочу делать что-то для других. Знаешь, ты не должен бояться признания, любовь сильнее всего, она все победит. Хотя, наверное, если любишь, это нелегко, - Юля сама удивилась, как больно ей говорить об одиночестве и пустоте, но в то же время, как хочется с кем-то поделиться, хочется получить поддержку и понимание. Но сейчас поддержка больше нужна ее другу, значит о себе можно забыть на время.
   Они немного помолчали, но Никита, наконец решившись (нужно было действовать), проговорил:
   - Я хочу тебя попросить. Скажи мне, что ты меня любишь. (Ну, Никита, ты даешь! Не слишком ли далеко зашел?) Я хочу почувствовать себя нужным. Пожалуйста. Это мне очень поможет, - его зеленые глаза кричали о помощи, его зеленые глаза светились простодушием.
   Это действительно был смелый ход, но что ему оставалось делать? Он нашел это единственно верным решением, а, значит, так оно и было. Ведь Юля восприняла это довольно неплохо, посчитав, что это не худшая выходка Никиты, тем более, что он сейчас так страдает.
   - Если это тебе поможет. Никита, солнышко, я люблю тебя, я хочу, чтобы ты никогда меня не покидал, я скучаю по тебе каждую минуту, когда мы не вместе (Ну-ну, не переигрывай. А тебе это нравится, признайся. Так что же с тобой происходит? Он влюблен по уши, так что и не надейся. Вон как страдает бедненький.). Ты самый замечательный. Я люблю тебя.
   Он сам не ожидал от себя того, что сделал потом. Он осознал все происходящие лишь когда Юля оказалась в его объятьях. Ему почему-то захотелось плакать и смеяться одновременно. Юля не оттолкнула его, а, наоборот, крепче прижалась к нему, не давая его мыслям прийти в порядок. Она сама удивлялась, что ей нравится теплота его тела, его горячее прерывистое дыхание, его запах необузданной стихии. Ей уже не хотелось быть одной.... Но, как недолго длилось это мгновение. Никита понял, что сейчас не тот момент, она делает это не по любви, а чтобы помочь ему в горе. Но это уже большое достижение. Они стали ближе, их объединяет тайна, теперь они связаны тоненькой ниточкой.
   Но долго ли может продолжаться такое мгновение? Конечно же нет! Юля слегка отстранилась от Никиты и посмотрела в его глаза, чтобы найти там ответ. На какой вопрос? Она пока что не знала, или знала несколько секунд назад, а сейчас просто забыла.
   - Никита, тебе стало лучше? - с оттенком сожаления о потерянном тепле спросила Юлия.
   - Да, любимая, - немного севшим голосом прошептал Никита.
   - О, мы продолжаем игру? - удивилась девушка.
   Никита выругался про себя, что позволил своему языку выбалтывать свои чувства, но отступать было некуда.
   - Знаешь, мне действительно становится легче, ты мне помогаешь. Теперь я точно знаю, что хотя бы один человек на этом свете меня точно любит.
   Юля сделала шутливо-грозное выражение лица и прошептала ему на ухо:
   - Прекрасно, что кто-то тебя любит на этом свете, а не на том.
   -Почему? - удивленно спросил Никита, как будто он считал обыденным, если тебя любят еще и на том свете.
   - А там нет меня. Или у тебя есть кто-то еще любящий? - игриво спросила Юля.
   - У меня кроме тебя никого нет. Я очень хочу, чтобы только ты говорила мне слова любви, Юличка. - страстно прошептал Никита, удивляясь своему слегка севшему голосу.
   - Хорошо, но при всех я этого делать не буду. Когда захочешь признаний, просто попроси, и мы сова поиграем. Я тебе помогу...
   - Конечно. (Но мне нужны искренние признания, Юличка, я не хочу просто игры. Но если это поможет, мы поиграем).
   13.01.2005. Дневник Юлии
   Я боюсь, что очень многое в моей жизни должно измениться, что настало то время, когда я не смогу себя контролировать. Почему меня волнует то, что Никита влюблен, что его чувства так сильны? Я определенно не могу себя понять. Это просто не поддается объяснению. Хотя, наверное, мне тоже хотелось, чтобы меня так любили. Но смогу ли я когда-нибудь полюбить настолько же сильно?
   13.01.2005. Дневник Никиты
   Я обманываю сам себя. Она согласилась играть, но не больше. Нет, я просто тороплю события, не все сразу. Я смогу научить ее слушать свое сердце, а не прятаться.
  
   Юля и Никита разошлись по домам, каждый со своими мыслями, но их мысли теперь были соединены вечными узами.
   Когда на город спустилась ночь, и звезды тусклой мерцающей лампочкой зажглись на рваном клочьями небе, тогда мысль родила мысль. Юля поняла, что не умеет любить. Она задавалась вопросом, может, не все так плохо, но отвечала сама себе, что не полюбила еще ни одного человека, ни одного. Ей снилось, как опять на нее смотрят влюбленные глаза, а она вновь холодна внешне... А мысли, необузданные, страстные, разгоряченные рвутся на волю, навстречу единственному... - пустоте. Они - друзья, не более. Первое время они влекут к себе и ты принимаешь страсть за любовь, их любовь за свою любовь. Но потом они исчезают из твоего сердца. Остается только вопрос к себе: "Почему?" Ты ищешь его; пытаешься узнать, полюбить заранее; ждешь, когда он выйдет из тени и скажет: "Ты любишь меня!"
   Как часто мысли вели Юлю в тот мир, где она умеет любить, пусть и не одного. Может быть, он в том мире, а здесь его нет? И не означает ли это самовлюбленность, ведь мир ее мыслей - это мир "Я"? Возможно, стоит учиться любви на практике, а не мучить себя теорией и обоснованиями. Зная, что думают о любви другие, не будешь знать, что думаешь о любви сам. Но ведь о любви нужно не только думать, ее нужно еще и чувствовать, самочувствовать по отношению к другому.
   Конечно, Юля хотела, чтобы ее любили, но при этом ей хотелось любить и самой. У нее есть право - любить. За что она сама себя лишает этого права? Или не сама себя? Это замкнутый круг. Сколько не иди, а ответ остается удаленным одинаково с каждым шагом. И только изменив саму возможность думать по поводу этого вопроса, можно получить ответ. Искать нужно совершенно в другой фигуре, в другом пространстве, в другом времени. Одномерность и условность не подходят.
  
   -Никита, ты не хочешь меня любить? Куда ты летишь? Ты покидаешь меня? Никитушка, милый, любимый, зачем ты меня покидаешь? Мы так хорошо играли в эту игру.
   - Нет, я не покину тебя, нет. Я здесь. Где же ты?
   - Никита, не исчезай. Я снюсь тебе, чтобы ты меня не забывал. Ты покинешь меня, правда?
   - Нет! Нет!
   Никита проснулся, дрожа всем телом. Он не различал реальности и сна. Ему часто снятся кошмары, что он теряет Юлю. Что он исчезает, оставляя ее одну в зеленом лесу, на поляне, где цветы скрывают ее в своих объятиях. А он летит и не может вернуться к ней. Он кричит, но она его не слышит.
   Было около двух ночи, Никита заварил себе зеленого чая и попытался успокоиться. К чему все эти сны? Они повторяются, не давая ему покоя.
   14.01.2005. Дневник Никиты
   Милая Юля. Ты опять была в моих снах. Я боялся, что даже в этом призрачном мире потеряю тебя. Иногда я не могу заснуть до утра. Я смотрю в темноту ночи и надеюсь, что ты пройдешь мимо. Безумная идея, но я как ребенок надеюсь на чудо. Каждое мгновение мне кажется, что откроется дверь, и ты войдешь в мою комнату, чтобы успокоить меня. Ты говоришь мне, что всегда будешь рядом, что это навсегда. Люблю.
   14.01.2005. Дневник Юлии
   Здравствуй, Никита!
   Ты снова здесь, в моих мыслях. Я ищу повод, чтобы видеть тебя, но ты ускользаешь. Я хочу думать о тебе, но не могу знать, о чем думаешь ты. И нет однозначных чувств к тебе, ведь я тебя мало знаю.
   Когда наши взгляды встречаются, я на миг могу прочитать твои мысли, и помню их лишь мгновение. Но, даже забыв все, что сказали твои глаза, я помню силу чувств, касающихся моей души.
   Иногда мне кажется, что ты играешь со мной в игру, правила которой известны всем, а иногда - ты не нуждаешься во мне. И тогда я боюсь, что все придумала в своем сердце, чтобы не было так одиноко, чтобы найти утешение. И я с уверенностью могу сказать, что вижу тебя в моем сердце. Но любовь ли это?
   Позволь мне оставить тебя в душе, позволь мне думать о тебе. Я надеюсь, что это все же игра.
  
   Веселый ветер развевал ее локоны золотистого оттенка. В ее серых глазах отражалась синева неба. Сегодня ее ничто не могло огорчить. Это был день веселья и тепла. Так хорошо ей давно не было. Она смотрела на ровную поверхность пруда, в которой играло солнце. В этот день парк позвал к себе так много друзей, что, казалось, настал очередной праздник. Юли доставляло удовольствие разглядывать довольные теплым деньком лица прохожих. Не часто в городе встретишь счастливых людей. Еще издали ее внимание привлек один человек. Он расстегнул куртку, под которой был виден серый свитер. На нем были модные джинсы и спортивные туфли. Его слегка длинноватые волосы темного цвета развевались на ветру. Но было еще кое-что, заставлявшее Юлю смотреть на него, не отрывая глаз,- его походка. Он шел свободно, уверенно, но вместе с тем весело. Казалось, что его окрыляет какое-то чувство. Да, этот день был действительно чудесным. Но вдруг парень начал приближаться, и Юля узнала в нем Никиту. Его зеленые глаза светились от счастья, он радовался, как ребенок.
   - Никита? (Что, Юличка, он тебе очень нравится? Нет, ты просто влюблена в него. И с каждым днем влюбляешься все больше и больше).
   - Привет, солнце мое. Я надеялся найти тебя здесь, - скрывая волнение в своем голосе сказал Никита.
   - Как ты догадался, что я люблю сюда приходить? Тебе кто-то сказал? - удивилась Юля.
   - Я слишком хорошо тебя знаю, ты всегда с восхищением говоришь об этом месте. Света сказала мне, что ты ушла совсем недавно, поэтому я решил, что успею тебя догнать.
   - Что-то случилось? - беспокойство закралось в голос Юлии.
   - Сегодня пятница? - как будто не расслышав вопроса Юлии задал свой вопрос Никита.
   - Да. Но что же все-таки случилось? - для Юли поведение Никиты было странным.
   - Я хочу пригласить тебя поехать со мной завтра на море, - как можно спокойнее и непринужденнее предложил Никита.
   - На море? Но сейчас же зима? - Юля определенно ничего не понимала. Но отказаться от такого предложения не могла. Это было то, о чем она мечтала последние две недели.
   - Я согласна. Куда мы поедем? - не долго думая она согласилась.
   - Это сюрприз. Я попросил друга одолжить мне машину, поэтому мы сможем провести там столько времени, сколько захотим. Я заеду за тобой завтра в девять утра. (Зачем, Никитушка, ты солгал про машину? Это ведь твоя машина. Ты купил ее на гонорар от своей книги, первой книги. Или ты боишься, что она посчитает тебя одним из тех, для кого важны роскошь и богатство? Не бойся, она знает, что ты не такой. Она знает. А ты даже не догадываешься, как она к тебе относится. Ты даже не знаешь, что ты стал для нее настоящим другом, которому она доверяет и которого уважает. Не бойся ей доверять и говорить правду. Даже обыденная ложь иногда может стать яблоком раздора.)
   - Прекрасно. Никита, ты чудо. Я тебя люблю. - Юля в мыслях уже была на море. Она сама не заметила как обняла Никиту.
   Он смотрел в ее глаза и тонул в сером омуте. Ей было немного неловко: Никита был таким сильным, его взгляд сводил с ума, его улыбка дарила радость, и Юле все это доставляло удовольствие, но она напоминала себе, что любит он другую. Сегодня Юля впервые поймала себя на том, что думает о Никите не только как о друге, совсем не как о друге. Юля не знала, что предпринять, однако подсознание делало свое тайное дело: она поцеловала Никиту в щеку и смеясь освободилась от объятий. Он не сразу пришел в себя. Но это показалось Никите замечательным мгновением. Он уже не ожидал от Юленьки даже этого.
   - Никита, ты так и будешь стоять, совсем забыв обо мне?
   - Нет, нет. Я уже иду. Мы еще погуляем немного? День сегодня просто чудесный. - Никите не хотелось сейчас расставаться со своей любовью, ой как не хотелось.
   - Конечно, именно за этим я сюда и пришла, - ответила Юля, увлекая Никиту к воде, где плавали утки и чайки.
   15.01.2005. Дневник Юлии.
   Любовь толкает меня на совершение странных поступков, порой тщательно спланированных, а порой импульсивных. Я не могу противиться себе, эта лавина уже накрыла меня и из нее не выбраться. Я лечу куда-то, но, как мне кажется, все дальше и дальше от него. Я сама создала весь этот водоворот, который затягивает меня, а он и не подозревает об этом. Что я выдумала? Уже и сама ничего не понимаю. Я расценила его быстрый взгляд как нечто большее. Он уже забыл об этом, хотя, нет, он даже и не заметил этого. Только теперь мне тяжело, я творю глупости и не могу ничего с собой поделать. Я измучила сама себя. Слишком уж живое воображение у меня. А вдруг я ошибаюсь? Как бы мне этого хотелось! Вдруг он сейчас рассуждает так же, как и я? Тогда мы страдаем оба. Я боюсь этой любви, хочу ее, но в то же время отталкиваю. А вдруг это просто страсть, внезапно возникшая как Жар-Птица? Нет, нет, нет... Я окончательно запуталась. Только одно я знаю точно: Я люблю то чувство, которое к нему испытываю.
   15.01.2005.
   Любимая моя Юленька!
   Я счастлив как никогда. Твои глаза светились от счастья и любви. Я боюсь ошибиться, но мне кажется, что ты влюблена в меня. Ты еще до конца сама это не осознала, но я не буду тебя торопить. Ты еще ничего не знаешь о моих чувствах к тебе, и я буду молчать, сколько смогу. Это все ради нас. Ты должна разобраться в себе. С каждым днем мне все труднее и труднее скрывать от тебя свою любовь. Особенно сегодня, когда ты посмотрела на меня не как на друга, а как на мужчину, который исполняет твое желание. Я знал, что ты сейчас больше всего хочешь оказаться на море, как и я. Наши вкусы и желания часто совпадают. Я люблю тебя.
  
   Домой Юля вернулась в прекрасном настроении, но волнение не покидало ее сердца. Она не могла найти себе места, занятия или какой-нибудь работы. А в мыслях был Он. Что же с ней происходит? Она не сможет ответить на этот вопрос, по крайней мере сегодня. Нужно успокоиться и не думать об этом.
   Юля включила музыку, закрыла глаза, а образы сами стали приходить к ней, сплетаясь в чудесную сказку... И эта сказка была бесцеремонно разрушена.
   - Юля, ты давно вернулась? - голос мамы звучал издалека.
   - Что ты сказала? - возвращаясь в реальность, переспросила Юля.
   - Я спросила, давно ли ты вернулась?
   - Нет, не очень. Мы с Никитой погуляли по парку, погода была хорошей. А как у тебя дела? Что будешь завтра делать? - Юле нужно было как-то подойти к вопросу о завтрашней поездке, но что-то мешало ей прямо об этом сказать. Она боялась, что мама догадается о том, что чувствует ее дочь.
   - Пока не знаю, а ты чем будешь завтра заниматься?
   - Вот об этом я и хочу с тобой поговорить. Никита пригласил меня поехать с ним на море, - осторожно сообщила новость Юля.
   - Так сейчас же зима! И куда вы собираетесь? - мама была удивлена, у нее возникло слишком много вопросов, но все сразу задавать не решалась, так как боялась не получить ответа.
   - Никита взял машину у друга, а куда мы поедем, я не знаю. Он сказал, что это сюрприз, - ответила Юля, надеясь, что вопросов больше не возникнет. Но не тут-то было. Новая порция вопросов посыпалась на нее, вопросов, ответы на которые она боялась дать даже себе:
   - Ты же говорила, что он просто друг. С чего бы это друг делал тебе такие предложения? Он тебе нравится?
   - Он на самом деле мне просто друг, нам нравится вместе проводить время, мы помогаем друг другу советами. Это все. Я помогаю в трудный период его жизни, - Юля не хотела останавливаться на щекотливых вопросах, ей было немного стыдно обсуждать эту тему с мамой. Даже с подругой, с которой она всегда делилась, Юля не решилась бы сейчас поговорить.
   Они еще немного поговорили об уходящем дне и занялись своими делами. Юля опять погрузилась в свое мечтательное состояние под звуки музыки. Но не долго ей предстояло общаться с виртуальными героями ее грез: знакомая мелодия опять звала в реальность. Звонил мобильный телефон.
   На дисплее красовалось имя "Никита". У Юли сердце замерло в груди на долю секунды, а потом помчалось в бешеном ритме. Она нажала кнопку приема.
   - Привет, Никита!
   - Привет, ты еще не передумала? - Никита боялся, что она уже забыла о его предложении. На что он надеялся? Юля не знала о его чувствах, а его намеки были слишком тонкими и неконкретными. Короче говоря, он опасался того, что так и не сможет сказать ей правды в самый ответственный момент, а она воспримет его ухаживания просто как знак дружбы.
   - Нет, Солнце, я не передумала. Ты просто так теперь не отделаешься.
   - Тогда, как и договаривались, в девять.
   - В девять. Я буду готова.
   - Спокойной ночи, Юленька. Приятных снов.
   - И тебе спокойной ночи, Никитушка.
  
   Утро выдалось солнечным и безветренным. Юля встала раньше обычного. Ее волнение сказывалось буквально на всем: что бы ни попало ей в руки, тут же оказывалось на полу. Она долго не могла выбрать, что ей надеть, какую сделать прическу. Когда с горем пополам она наконец-то смогла собраться, было уже без пяти девять. И вдруг раздался звонок.
   - Кто это может быть? Мама, открой, пожалуйста, мне еще нужно кое-что сделать. - Юле не хотелось, чтобы кто-то мешался сейчас под ногами, ведь и без этого она волновалась, а гости все же требовали к себе внимания.
   На пороге Юлина мама замерла от удивления. Высокий молодой человек с красивыми зелеными глазами и бардовой розой приветливо ей улыбался. Она впервые видела Никиту и представляла его совсем другим. И это друг ее дочери? Просто друг? Она перестала верить в эту "сказочку".
   - Здравствуйте, я Никита, - представился зеленоглазый друг дочери.
   - Здравствуйте, Никита. Проходите. Юля почти готова. - Юлина мама не переставая удивляться, рассматривала Никиту.
   - Спасибо. - Немного смутился Никита. Его эффектное появление ставило Юлю в очень интересную ситуацию. Он был уверен, что Юля говорила дома о нем только как о друге.
   - Так куда вы собираетесь отправиться? - отвлек его голос от размышлений.
   - Юля Вам потом сама расскажет. Это сюрприз. Но вы не волнуйтесь, с ней все будет хорошо, я доставлю ее домой целой и невредимой. - Стараясь понравиться Юлиной маме сказал Никита.
   - Никита? Доброе утро. Я уже готова. - Юля не думала, что Никита поднимется в квартиру. Это было немного неожиданно. Да и краем глаза она видела реакцию мамы на его появление.
   - Это тебе, Юличка. - не обращая внимания на ее реакцию, преподнес розу Никита. Он делал это нарочно. Теперь Юле точно предстоял разговор с мамой на тему их с Никитой отношений. Он надеялся, что этот разговор заставит Юлю задуматься над своими чувствами к Никите.
   А Юля тем временем обдумывала его поступок. Он знал, что ей нравятся темные розы. Но почему он принес ей цветы любви, если он просто друг? Что все-таки происходит? Но Никита не дал ей опомниться:
   - Нам пора. Очень приятно было с Вами познакомиться, Галина Сергеевна.
   - Ой, извините, что я вас не представила. - Юля наконец-то заметила, что они с Никитой смотрят друг на друга, а мама тем временем оказывается третей лишней. Теперь ей точно предстоял разговор, к которому она не была готова.
   - Ничего, мы сами познакомились. Будьте осторожны и допоздна не задерживайтесь. - Больше обращаясь к дочери сказала Галина Сергеевна.
   - Конечно, мама. - Только и ответила Юля.
   - До свидания. - Попрощался Никита.
   На улице стояла черная машина, которая блестела на солнце, словно ее только что взяли из магазина. В салоне было уютно, тепло, но не жарко, и, конечно же, была магнитола с ее любимой музыкой.
   Юля с недоумением посмотрела на Никиту: откуда он все это знает? Он никогда не спрашивал, какая музыка ей нравится, какие цветы она любит. Да и зачем он все это делает, когда мог бы делать это для своей любимой девушки. Но он никогда не называл ее имени, не говорил, кто она. Нет, этого не может быть.
   - Никита, я хочу тебя спросить. - Обратилась Юля к Никите.
   - Конечно, о чем, милый друг? - немного шутливо ответил тот.
   - Нет, ничего, - передумала Юля.
   - Ты уверена? - Насторожился Никита. Он заметил, что Юля хочет спросить о чем-то важном.
   - Да, пусть будет сюрприз. - Решив подыграть о месте поездки, сказала Юля.
   - Тогда в путь. - С этими словами Никита завел машину. Он посмотрел на нее с улыбкой, когда Юля отвернулась к окну. Спросить она хотела о другом, но слишком рано открывать свои тайны. Еще не время.
  Они ехали по живописной местности. Деревья по краю дороги постепенно перешли в кустарники, перед глазами запестрели поля. Из магнитолы плавно лилась музыка. Настроение у обоих было просто чудесным. Но молчание начало немного угнетать. Просто, никто из них не решался начать разговор. Юля наконец-то посмотрела на Никиту, любуясь его сосредоточенным лицом и решила взять инициативу в свои руки.
   - Никит, ты уже закончил работу над рассказом?
   - Почти. Но я боюсь, что концовка у меня не совсем вышла.
   - Я не поверю, что у тебя что-то не вышло. Я читала твою первую книгу и нашла ее просто замечательной.
   - Просто мне не очень нравится стиль моих последних строк. Я боюсь, что в этом нет силы любви, - Никита был удивлен, что Юля прочитала его книгу. Хотя, он сам подарил ей первый экземпляр, но не надеялся, что она так быстро обратит на него свое внимание. Приятная неожиданность.
   - Ты же влюблен, вот и описывал бы свои чувства, - резковато заметила Юля.
   - Мне пока что не ответили взаимностью, - немного обиженно ответил Никита.
   - Прости, я не хотела тебя обидеть.
   - Ладно, слушай, - сказал Никита и по памяти прочитал Юле концовку своего рассказа.
   " Твои слова уже не спасают его от безумия. И как бы не был холоден твой голос, он не может охладить его страсти. Спроси себя, а хочешь ли ты этого? Может быть, тебе просто страшно гореть в этом огне? Нет? Тогда, может быть, тебе нужен другой? Тоже нет. С каждой секундой тебе все сложнее говорить нет, ты забываешь эти буквы, ищешь более простые, находишь, шепчешь ему да, и вы оба горите и никогда не сгораете. А иногда ты просишь Бога не превращать вас в пепел. И пока что он слышит тебя".
   - Никита, это замечательно. И не только потому, что ты мой друг. Это действительно хорошо.
   - Ладно, на следующей неделе у меня встреча с издателем. Надеюсь, что он думает также. - Никита был смущен похвалой, но вместе с тем, это ему очень нравилось.
   Они еще немного поговорили о литературе, об университете. А потом Никита вспомнил о КВНе. Он знал, что для Юли КВН значит много. Они с подругой давно мечтали создать команду и играть. Но у них не хватало людей,- талантливых, веселых, надежных. Никита боялся, что ему не хватит смелости выйти на сцену и поэтому долгое время отказывался. Но боялся он еще и того, что таланта ему тоже не хватает. Только сейчас все было по-другому. Никита надеялся, что этот шаг сблизит их с Юлей. Он решился войти в команду и помочь девчатам осуществить их мечту. Никита очень надеялся, что сможет побороть свои страхи.
   - Юля, вы еще принимаете игроков в свою команду? - наконец сказал Никита.
   - Шутишь? Конечно. Ты решился? - удивилась такому решению Юля.
   - Решился, - немного обреченно вздохнул Никита. А что у вас со сценарием?
   - Ну, не очень. Нас посетил тормоз. - Это было истиной, так как последние две недели они ничего не могли написать. Они с Элей уже и не знали что делать и что с ними происходит.
   - У меня есть пара идей, но пока я тебе ничего не скажу. Мы обсудим это в понедельник, - предупредил Юлю Никита.
   - Почему? - разочарованно поинтересовалась Юля.
   - Ты не сможешь думать ни о чем другом, кроме КВНа, а я привез тебя отдыхать. Кстати, ты же уходила в пофигисты? - Решил немного позлорадствовать Никита.
   - Не вышло, там меня не приняли. - Ехидно ответила Юля.
   - Я не сомневался в этом. Ты просто не можешь жить, чтобы не найти себе занятий.
   - А что в этом плохого?
   - Ничего. Это просто замечательно. Ну вот, мы и приехали.
   Перед ними была гладь моря, желтый песок и никого вокруг. На берегу лежали огромные многовековые глыбы, на которых так любят фотографироваться отдыхающие и прыгать дети. С моря дул легкий ветерок, подгоняя серые тучки. На душе было легко и радостно, несмотря на пасмурную погоду, да и день был на удивление теплый.
   Юля и Никита вышли из машины. Подул свежий ветерок, щекоча и развивая кудри. Задира-ветер не хотел терять подвернувшуюся возможность побаловаться. Здесь так редко бывали в это время года люди, что терять момент он не собирался. Вовсю наигравшись с друзьями, ветер помчался в открытое море.
   - Хочешь кофе? Я взял с собой термос, - нарушил молчание Никита.
   - Спасибо, это будет как нельзя кстати, - выходя из задумчивости ответила Юля.
   Они молча пили теплый кофе и смотрели на море. Юле казалось, что эти секунды будут длиться вечно, что они так и будут стоять на этом берегу, глядя в серо-голубую даль и наслаждаясь соленым вкусом ветра и ароматом кофе. Она не могла знать, что Никита сейчас думает о том же, она не могла знать, что Никита готов ради нее на все, а он не мог знать, что Юля тоже готова на все ради него, ведь она сама еще об этом не знала.
   - Никит, что бы ты сделал ради любимого человека? - Юле хотелось узнать Никиту получше.
   - Все. - Категорично ответил Никита.
   - Даже искупался бы в море зимой? - Шутливо предложила Юля. Ей хотелось проверить свою догадку. Юленьке было страшно, но в то же время страшно интересно. Интерес Никиты был более чем дружеский, как ей стало казаться в последнее время, но она не хотела этого замечать, она приписывала это наблюдение разыгравшемуся воображению, ведь он всем сердцем влюблен в другую.
   - Если это убедит ее в искренности мои чувств, тогда готов.
   Никита начал быстро раздеваться. Хотя этот день и был теплым, но он был теплым только для зимы, вода же в море была просто ледяной.
   - Нет, Никита, не нужно. Что ты делаешь, я просто спросила. Тебе не нужно этого делать. - Испугавшись за его здоровье, начала уговаривать Никиту Юля. Ей хотелось добавить, что его возлюбленная этого все равно не видит, но она не успела. Следующие слова заставили ее сердце биться быстрее.
   - Ради тебя я готов на все, - решительно заявил Никита.
   С этими словами он побежал в воду. Никита плавал недалеко от берега, стараясь согреться, что, впрочем, ему не особо удавалось.
   - Никита, Солнышко, выходи из воды, - уже не надеялась его уговорить Юля.
   - Ты еще не поверила в искренность моих чувств, - пытался пошутить Никита, хотя ему было ужасно холодно.
   - Поверила. Честное слово, поверила. Если ты сейчас же не выйдешь из воды, я пойду за тобой, - с этими словами Юля начала раздеваться.
   - Что ты делаешь? - теперь наступила очередь Никиты волноваться.
   - Хочу убедить тебя в искренности своих чувств, - не менее решительно заявила Юля.
   Юленька осталась в одном нижнем белье. Она медленно пошла по направлению к воде по сырому холодному песку. Никита перестал плавать и не мог оторвать от нее взгляда. Он понимал, что должен выйти из моря, но не мог пошевелиться. Что это с ее стороны: игра, дружеская забота, любовь? Ему хотелось думать, что это любовь, но пока он этого боялся. Когда Юля приблизилась к воде, она поняла, что ей потребуется большое мужество, чтобы зайти в море, но Никита же сделал это ради нее, так почему она не сможет этого сделать ради него. Первые капли воды обожгли ее ноги холодом, ее тело покрылось гусиной кожей. Но она мужественно продолжала заходить в воду. Никита наконец-то пришел в себя, глядя в ее несчастные глаза. Он подхватил ее на руки и вынес из воды. С его бронзовой кожи стекали капельки соленой воды, они оба были холодные, как айсберги, но когда Юля сильнее прижалась к нему, то ей показалось, что они горят в огне.
   - Юличка, глупенькая, зачем ты это сделала? - шептал ей Никита.
   - А ты зачем? Я не хотела, чтобы ты там замерз, ведь кто-то же должен везти меня домой, - будто это было единственной причиной, по которой она вошла в воду, объяснила Юля.
   Они весело рассмеялись. В машине нашелся плед, которым Никита принялся растирать Юлю, а потом Юля Никиту. Прикрываясь этим пледом, они смогли снять мокрое нижнее белье и одеться. Никита включил в машине обогреватель и они, тесно прижавшись друг к другу на заднем сидении, заснули.
   Им снились разные сны. Но впервые Никите не снились кошмары, что он теряет свою Юличку. Ему снилось, что они вдвоем бегут по залитой солнцем тропинке к тихому и теплому морю, сбрасывают одежду и ныряют в волны наслаждения. Он боялся представлять момент близости с Юлей, даже во сне она дарила ему лишь легкий поцелуй, от которого у Никиты кружилась голова, и сердце замирало от счастья.
   Ему было тяжело молчать о своей любви, но он ждал того момента, когда сможет признаться Юле. Никита понимал, что где-то там, в глубине, горечь переходит в сладость, любовные муки рождают блаженство. Ты словно пьешь терпкий напиток: его тяжело глотать, но невозможно остановиться.
   А Юле снился чудесный момент на пляже. Никита держал ее так крепко, что ей не хватало воздуха. Его глаза затягивали ее в омут, из которого ей не хотелось выбираться. Ее мысли уже не искали оправдания, они нашли любовь. Кровь стучит в висках, ты не можешь оторвать от него взгляда, да и он от тебя, похоже, тоже не может. Вокруг так много воздуха, но ты разучилась дышать. И остается последний шаг, который почему-то не можешь сделать. Он берет тебя за руку, и ты чувствуешь, как легкая дрожь выдает его волнение, и как небольшой разряд бежит по вашему телу. А потом вы вместе делаете этот шаг. И бояться уже нет сил. Страх исчезает за ненадобностью. А потом вы забываете обо всем. Это ваш первый раз...
   Юля проснулась от странного ощущения, что кто-то смотрит на нее. Первое, что она увидела, это улыбающиеся глаза Никиты, эти чудесные зеленые глаза, которые придавали его образу таинственность. Постепенно Юля поняла, что во сне (этом нескромном сне) она обняла Никиту как самое дорогое сокровище. Сейчас их горячие тела были так близко друг к другу, что она могла чувствовать даже через одежду биение его сердца. Ей безумно захотелось поцеловать его. Эта идея просто не выходила у нее из головы, сколько бы Юля не пыталась напоминать себе, что она для него просто очень хороший друг, а Никита любит другую. Но сейчас ей хотелось забыть об этом. Никита смотрел в ее глаза и не мог совладать с собой. Он заботливо убрал с Юлиного лица золотистый локон, затем его пальцы нежно коснулись ее щеки, губ. Юле казалось, что она горит в огне, что это лишь сон, что она еще не проснулась, что...
   Никита несмело коснулся своими губами ее губ. Она не сопротивлялась. Его поцелуи стали смелее. Юля отвечала на них с такой страстью, которой не ожидала от себя. Никита огромным усилием воли заставил свой разум прийти в себя.
   - Юличка, прости, я не хотел (Лгун, еще как хотел. Спал и видел.)
   - Вот это-то и обидно.
   - Что, что?
   - Нет, ничего. Просто, когда я проснулась, ты был так близко, а мне снился сон.
   - Тебе снился твой любимый?
   - Да.
   У Никиты все похолодело внутри. Он никогда не спрашивал ее, есть ли у нее любимый человек, да и сам рассказывал о какой-то там неизвестной любимой девушке. Они с Юлей ведь просто друзья. И сейчас он воспользовался моментом, когда разум невинной девушки еще находился под впечатлением сна.
   - Ты давно с ним встречаешься?
   - Ты ревнуешь? Или боишься, что он не простит нам этого поцелуя, и закопает нас заживо в сырой холодной могиле? Не волнуйся, он не мой парень, мы не вместе.
   - Почему, вы поссорились?
   - Мы никогда не были парой, если тебя это интересует, он даже не знает о моих чувствах.
   - Но почему? Ты же сама мне говорила, что лучше признаться.
   - Здесь все по-другому. Я знаю, что он любит другую.
   - Нет, не по-другому. Я тоже знаю, что она любит другого.
   - Ты не говорил мне об этом. Давно ты узнал?
   - Нет, совсем недавно. Видимо, у меня нет никакой надежды.
   - Ты не прав. За свою любовь нужно бороться. Сказав ей о своей любви, ты ничего не потеряешь. Возможно, она, не надеясь получить от тебя признание, сейчас с другим, но потом все может измениться.
   - А как же ты? Я не хочу, чтобы ты страдала. Юля, он не может тебя не любить.
   - Не волнуйся, все будет хорошо. Правда.
   - Я набью ему морду, если он тебя обидит.
   - Хорошо же это будет выглядеть. Он меня не обидит. Никогда. Я это точно знаю.
   У Никиты просто слезы наворачивались от Юлиного признания. Что ему теперь делать? Не сдаваться. Легко сказать. Зачем позволять себе любить? Зачем?
   Юля никак не могла прийти в себя. Она вспоминала теплые губы Никиты, его сильные руки, его запах... Как она не замечала этого раньше? Но раньше все было гораздо проще. Зачем позволять себе любить? Зачем?
   Они оба думали о том, что нельзя выдать своих истинных чувств. Но оба пришили к разным решениям: Юля решила, что постарается убить свои чувства к Никите, а Никита решил бороться до конца. Он позволил себе любить и не собирался отказываться от своего выбора.
   Они собрались еще немного погулять на природе. Так как сквозь тучки наконец-то пробилось солнце. Никита взял Юлю за руку и повел в сторону камней. От прикосновения его руки у Юли сердце забилось быстрей. И, хотя она дала себе обещание не думать о Никите, ее мысли мимо воли возвращались к тому моменту. Волшебный миг пробуждения в объятиях мечты. Неужели любовь пришла к ней? Неужели ей суждено страдать от неразделенной любви? Глупые и бессмысленные вопросы. Она никогда не даст на них ответа. А пока что их руки хранили искорку счастья.
   По дороге домой Юля и Никита не проронили ни слова. Было ясно, что смелости им просто не хватает сказать то важное, что они должны были сказать друг другу. Никита с такой силой держал руль, что его пальцы побелели от напряжения. Юля окончательно оторвала от сумки замок, который не каждыми ножницами вырежешь. Да, это была дорога сомнений и разочарований.
  
   Дневник Юлии
   Никита, Солнце! Что ты делаешь со мной? К чему весь этот фарс, эта игра? Я боюсь, что наша дружба не даст мне сказать тебе самого главного. Я теперь не та, что раньше. Раньше в моей жизни не было тебя, а теперь тебя тоже в ней нет, только моя любовь. За что судьба подарила мне эти чувства?
   Дневник Никиты
   Я не хочу сегодня писать о Юленьке, я хочу помечтать. День чудесный и трагический. Я поцеловал ее первый раз, но боюсь, что последний. Но я не сдамся, я буду бороться. Позволив себе однажды любить, я не предам себя и ее.
  
   Долгое ожидание понедельника...
   Старые листья размокли под мокрым снегом, годовалые желуди медленно погружались под землю, холодные минуты заставляли ворон кричать все надрывнее и жалобнее. Как быстро все меняется в чудесном и волшебном мире. Любить ради любви, жить ради жизни, верить ради веры... Это не безумство, не порывы оправдаться, - это лирика вечной надежды и счастья. Истина всего лишь истина, где ее искать? Ведь я знаю, что истина вечна. Значит, она всегда с нами, для нас, в нас.
   Теперь то уж точно их отношения не так просты, но Никита обещал играть в КВН. Это то, что даст волю его действиям - какая непредсказуемая штука этот сценарий. Ты все можешь сделать так, как подскажет сердце и чувство юмора. Не ограничивать же себя мыслями о страхе сцены. Если его Юленька там, то он бесстрашен.
   Никита, Никита, ты ли это? Ты писатель, ты творец, ты влюбленный с глупой улыбкой. Как только он видит тебя, Юлия, он не видит мира - ты его мир. Он не слышит слов - ты его слова. Он забывает, что есть еще кто-то, он... это нереальные сны яви, это горячие страницы юности, это... Это неописуемо.
  
   - Здравствуй, Солнышко! Как я рад тебя видеть. Ты плохо спала? - уже менее радостно спросил Никита. Юлин вид явно говорил о том, что ночь у нее была не из лучших.
   - Да, много было заданий, - попыталась соврать Юля.
   - Какие задания! Уже заканчивается сессия. Меня не обманешь, - возмутился Никита столь неприкрытой лжи.
   - Прости, я не хочу об этом говорить. Ты обещал обратиться к теме КВНа сегодня. Ты еще не забыл, Солнце Мое? - повернула тему в нужное русло Юля.
   - Я не забыл. Но ты уверена, что все в порядке? Он обидел тебя? - с ревностью в голосе спросил Никита.
   -0, Никита, прекрати, я же сказала, что все в порядке. И, предвосхищая еще один твой вопрос, отвечу - я не обижаюсь на вчерашнее. Это был замечательный день, я тебе очень благодарна.
  
   Такие речи не вели их ни к чему. Все плавно переросло в обсуждение сценария. Благо, они встретили Элю, которая была тоже довольна прибавлением в команде. Тем более, что это был Никита. Да, он нравился многим девушкам, он был весел и умен, он был... Никитой.
   Как же, как же. Любовь к тебе постучалась, а ты ее не пускаешь. Чушь. Ты пустила ее, только не живешь ею, Юленька. Ты заперла ее в уголках души, ты заблудила ее, Юленька. К чему все это, к чему сомнения. Как вы можете так мучить друг друга. Не веди его по ложному пути. А ты, Никита, как ты смеешь молчать, как ты можешь не договаривать. Твоя Юленька скоро останется лишь мечтой, ведь ты заставляешь ее страдать. Что за бред между вами, что это за ситуацию ты сотворил, Никита! Ведь все могло быть проще. Разве любят так? Да, любят - ты любишь, она любит. Жаль, что ты не слышишь меня.
  
   Сегодня для Никиты был нелегкий день. Снова встреча с издателем, работа над сценарием, мысли о ней... Но он сам выбрал этот путь. Что ж, его строки рождались из глубин души, хотелось плакать, читая эти стонущие слова.
   ... Ты смотрел, как лунная дорожка тонет в песке. Ты играл волосами, грел ветер вокруг, шептал истины и надежды. Ты шел, от волнения не зная пути; возвращался, чтобы увидеть взгляд. Что же он сказал тебе? Что морская волна пропела? Что скрыли тучи грозовые? Какие великие мы стали в своих мечтах. Наши горы свергнуты вулканами страстей. Не проходящие дороги гордости и одиночества, гордыни и славы, верности и вечности, плачущих дождей, веселых гроз, верениц домов...
   Его и ее сердца не бьются как небо, и солнце в душе пропав, не восходит. Но он и не требует, а она и не хочет. Теперь не вернемся, но прошлое сильное не переходит границы дозволенности, вертится колесом, въезжая в болота премудрости. Кружа по обломкам надежды обманутой мы вовсе уже не стареем, а старимся. Душа опустела весельем и праздностью. Картины привыкли к такому раскладу. Вальты на свиданья идут с королями, и их королевы не против - бубновые деньги покой создают в их сердцах. Такие же розы - шипы не для всех выпускают. Когда-то опять колесо повернется, вот только бы камень в болоте поглубже тянула трясина.
   - Никита, что с тобой? Ты о чем-то задумался? Устал? - Эля хотела как-то привлечь его внимание. Тем более, что Юля молчала. Явно чувствовалось напряжение.
   - Нет, нет. Все в порядке. Так на чем мы остановились?
  
   Сценарий был готов через несколько дней. Юленька смогла побороть себя, да и Никита справился. Они на время вновь стали просто друзьями, а не любовными мучениками.
   Но страданиям еще не пришел конец. Никита уезжал в Киев на презентацию. (Эх, Юленька, а он хотел взять тебя с собой. Отчего же ты отказалась? Чтобы написать эти строки в дневнике?)
   Дневник Юлии.
   Одиноким вечером стало тяжело дышать. Бесцельные, беспечные дни возвращались, мимоходом делая заметки в моей судьбе, поминутно бросая косые взгляды в сторону счастья,- и, не соглашаясь идти туда, пробегали по лезвию лески. Я готова была на все. Он внезапно заподозрил ревность в себе и отошел, испугавшись нового для него чувства. А мне он определенно надоел. Интерес пропал, пропала обстановка, романтика ушла в лета. Что ж, я не жаловалась, но было чуточку грустно. Он еще что-то предпринимал, барахтаясь в волнах безразличия, но я надеялась, что он скоро в них утонет, и оставит меня один на один с моими грустью и тоскою. Минутка затянулась; я позабыла о его просьбе; он окончательно обиделся. В окне маячил знакомый силуэт. Его надежды напрасны, он приятен на ментальном уровне, его аура заставляет мою ауру слегка вздрагивать, что привело к тому, что называют тоской, короче говоря, я скучала, когда долго его не видела и когда он не обнимал меня долгий час. Ветер заскользил по крыше, взбадривая перья вороны, которая никак не могла спрятать орех в щель кровли. Я задумалась...
   А вот к нему меня совсем не тянуло, но когда он случайно меня касался, то легкая зыбь удовольствия все же появлялась. Но это так, физиология, он не задевал никаких струн моей души.
   Странно, но я совсем не помню первую свою любовь. Ни имени, ни глаз, ни рук. Хотя, о чем я говорю, я ведь еще ни разу не влюблялась. Венера пробудила во мне раннюю чувственность, вот и все. Они же все были ничем иным, как поверхностными желаниями. Не было среди них загадки, не было истины...
   Вот и ворона улетела. А орех она все же спрятала. Ничем меня не привлекала теперь эта мокрая крыша. Я последний раз взглянула сквозь пустое грязное стекло и отвернулась.
  
   (Ни слова о Никите. Что, теперь он - запретная тема? Ну, ничего, тебе придется о нем писать, и говорить, и думать...)
  
   Никита, прости. Так тяжело тебя любить. Я боюсь, что все испорчу. Я не хотела бы страдать. Когда-то мне запретили любить. Мне показали что есть нелюбовь. Так больно. (Да, все-таки написала).
  
   Денек выдался паршивенький. Грустно, тоскливо, ветер пробирает. В душе холодно. На сердце слезы. А пишут же о любви такие строки! Больно любить, но еще больнее не любить. А плакать не хочется. Все еще будет, надо только поверить. Сегодня день сценария. А завтра начнутся репетиции.
  
   - Юльчик, привет! - появился Никита, строя глазки девочкам.
   - Никита! Ты опоздал. Что-то сильно радостный ты сегодня? Влюбился? Или в лотерею выиграл? - огрызнулась Юля.
   - Привет, Эля! Нет, Солнышко, я сдал свои мысли издателю. А насчет того, что я влюбился, так это уже давно. Кстати, я думаю она будет на КВНе. Так что надо стараться, - парировал Никита.
   - Ладно, давайте начнем, иначе разругаемся раньше, чем напишем. Пора бы уже к репетициям приступать, - предложила не терпящим возражений голосом Эля.
   Они углубились в доработку сценария, настроение улучшилось, все смеялись и всем было хорошо. Главное не начинать снова жить. Но вечер пришел, пора было ехать домой. Они засиделись, Юле мама звонила несколько раз. Потом куда-то вышел Никита. Когда Юля посмотрела на часы, было около половины десятого вечера. Но мама больше не звонила. Юля, схватив мобильный, выбежала в коридор. Что она скажет? Она со стоном опустилась у батареи. О каких репетициях теперь могла идти речь?
   - Подожди, - крикнул, догоняя, Никита.
   - Все, - только и сказала Юля.
   - Ничего не все, я звонил твоей маме и сказал, что подвезу тебя на машине, - сказал Никита тихо.
   - Ты на машине? Как, ты звонил моей маме?! Что ж я ей теперь скажу? - обреченным голосом прошептала Юля.
   - Все будет хорошо. Она ни о чем не спросит, - уверенно ответил Никита.
   Было еще столько вопросов, но Юля боялась их задать. Элю они подбросили до подъезда.
   - Никита, - нарушила тишину Юля, - ты опять взял машину у друга?
   - Нет, - нехотя ответил Никита,- это моя машина. Да, я солгал, - поспешил предупредить очевидный вопрос, сказал Никита.
   - Зачем? - удивленно спросила Юленька.
   - Боялся, ты не поймешь.
   - Она красивая, - не зная, что еще сказать, заметила Юля.
   - Она похожа на тебя, - с улыбкой прошептал Никита, глядя Юленьке в глаза.
   - Машина? Ты шутишь? - засмеялась Юля.
   - Извини. Неудачно сравнил. Но она такая же страстная и непредсказуемая, - слегка дрогнувшим голосом сказал Никита.
   Он остановил машину у подъезда, но не давал Юле выйти из машины.
   - Я провожу тебя до квартиры. И не упрямься.
   - Ты удивительный, Никита. Ты...
   Но Никита уже держал ее в своих объятиях. Его дыхание обжигало ей лицо, мурашки побежали по всему телу. Он нежно прикоснулся губами к ее щеке, а потом она уже не помнила, как сама поцеловала его, запустила руки в его волосы. Юля не хотела останавливаться. Никита прижал ее к себе, думая лишь об одном - вовремя остановиться. Его руки скользнули к пуговицам куртки, легко расстегнув их. Теперь он мог почувствовать жар ее тела через тонкую ткань свитера. Юля проделала то же самое с его курткой, но оказалась смелее, так как преграда в виде свитера ее не устраивала. Никита напрягся, не ожидая ощутить ее руки на своей груди. Он шумно выдохнул. Кажется теперь пора остановиться. Но он целовал ее, не смея отпустить. Сигнал чьей-то машины привел их в чувство.
   - Чего посреди дороги встал? Ослеп, да? Проезжай к обочине! - недовольно кричал водитель "Волги", - Понакупят машин дорогих, а правил не учат.
   Никита проехал к обочине. Юля успела застегнуть куртку.
   - Никит, ничего не говори. Просто проведи меня домой. Я...,- ей хотелось сказать "Я люблю тебя", но она промолчала.
   Дома мама действительно ни о чем не спрашивала.
   - Ты ничего не спросишь? - раздраженно спросила Юля.
   - Нет, - спокойно ответила мама.
   - Ты злишься?
   - Нет, - такой же спокойный ответ.
   - Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи.
  
   О, уж ночь точно не ожидалась спокойной! Только она закрывала глаза, как все возвращалось. Она нехотя встала с кровати, нашла диск с восточной музыкой. Темнота окутала ее обнаженное тело, разум затуманился, ноги жили своей жизнью - она вся отдавалась танцу. Сколько длилось это безумие она не знала, но обессиленная рухнула на кровать. Нажала красную кнопку на пульте и заснула.
   Никита же так и не заснул. Что это? Этот поцелуй был полон любви и отчаяния. Что она хотела сказать? Он решил, что пора заканчивать игру, пора открыть ей свои чувства. Им будет легче, нет, ему будет легче. Не будет этой боли в ее глазах. Но он может потерять ее навсегда, потерять ее дружбу.
  
   Нет! Он будет молчать. Эх, Никита, Никита!
   Под утро он заснул. Будильник вернул его к реальности удивительно быстро. Никита посмотрел в зеркало. Смуглое лицо, легкая щетина, глубокая зелень глаз... Тьфу, что за самолюбование. Нет, это было не самолюбование - он смотрел на себя глазами Юленьки. Он сделал зарядку под любимую музыку, вернул гантели на прежнее место, быстро принял душ, выбежал из дома. Через пять минут вернулся, пнул дверь. Теперь Никита выходил из квартиры с гитарой.
   Юля уже оделась, когда за окном услышала знакомый голос, кричащий: "Доброе утро!"
   Она выглянула через общий балкон.
   - Никита, что ты здесь делаешь? - она даже не заметила, как мама только улыбнулась, и тихонько ушла в квартиру.
   - Я буду петь тебе серенаду! - прокричал Никита.
   Он взял гитару, борясь с волнением. Первые аккорды прозвучали немного неуверенно, но когда он запел, у Юли почему-то потекли слезы. Такого для нее никто не делал, и не важно, что пол дома тоже выглянули из своих окон. Она сейчас была счастлива, но плакала оттого, что Никита любит не ее. Она подумала, что все это он делает из-за их дружбы, чтобы утешить ее, ведь Юля призналась ему в любви к парню, который любит другую. Как все запутанно! Скажи сейчас Никита о своих чувствах, все разрешилось бы, и были бы они счастливы, но нет, он молчит.
  
   Дневник Юлии
   Желания такие безумные. Они не влекут, а жалят, а я их не понимаю, но иногда ноги сами зовут к танцу, а руки ласкают воздух. Что ж, я прощу, прощу себя за все, что скрывала. Я готова любить, верю, что нам суждено это, так, как я хочу, ты хочешь. Но, главное, я хочу этого. Пусть все было скучным, но я сдержусь, пусть все было больно, но я не заплачу, пусть я во всем виновата, но я не стану себя винить.
   Я хочу жить. Жить! Я не жила, но теперь, с этого момента, живу. Голоса песен и ритмы танцев разбудили меня. Они всегда влекли меня. Но сегодня я погасила свет и отдалась во власть их ритмов, закрыв глаза. Боже - какие картины, какие чувства, какое безумие, какое счастье.
   Я живу.
   Ты моя главная песня и главный танец, Никита. Ты - моя жизнь.
  
   Дневник Никиты
   Милая, милая Юленька!
   Что ты делаешь со мной? Ты стала моим воздухом и моим сердцем, ты стала моими мыслями и моим телом. Я не знал, что можно так любить! Спасибо тебе за то, что это стало возможным.
  
   - Никита, Солнышко. Я...боюсь, я не знаю что сказать. Ты это сделал, чтобы утешить меня? - спросила наконец Юля уже в машине.
   - Утешить? - о чем это она, подумал Никита и все понял, слегка поразмыслив.
   - Да, это из-за...
   - Я все понял, - немного резковато оборвал ее Никита, - Я просто хотел сделать тебе приятно.
   - Спасибо, это было чудесно. Правда, я всегда мечтала, чтобы любимый спел мне серенаду под окном. Ты сегодня исполнил мою тайную мечту, - с нежностью сказала Юлия. - Ты такой замечательный! - она замолчала, отвернувшись к окну, боясь что-то еще сказать лишнее. Только бы он не понял ее чувств. Только бы держать себя в руках и не расплакаться, как в дешевых мелодрамах.
   Он слегка улыбнулся, глядя на нее, и, не сдержавшись, запустил руку в ее мягкие локоны, пока они стояли на светофоре. Такая интимная ласка подействовала на них одинаково сильно. Они сразу же вспомнили поцелуй в машине. Юля невольно задержала воздух, и только после того, как Никита убрал руку, выдохнула. А Никита пришел в себя только после того, как водители задних машин пару раз просигналили.
   Чтобы немного разрядить обстановку, Юля достала из сумки небольшие листочки.
   - Никита, послушай кое-что для сценария:
  
  Я люблю Никиту, Никита постоянно думает о Светке из второго подъезда, а эта Светка уже несколько месяцев живет с какой-то Наташкой, о которой мечтает Саша, чей брат Женя вчера целовался с Васей, из-за которого подрались Людка и Танька. А Таньку я недавно тоже побила, потому что теперь она бегает за Никитой, но теперь об этом жалею, потому что она хотела больше узнать о Светке, которая живет с Наташкой, чтобы жить вместе с ними. А мне теперь Никита тоже не нужен, у меня появился Бобик... Вы не подумайте чего, Бобик из третьего подъезда, он учится на милиционера, а назвали его так, потому что он все время из милицейской машины на поворотах выпадал. Теперь я счастлива, что все прояснилось.
   - Как это тебе больше не нужен Никита? - это все, что он смог понять из запутанных отношений героев. - Я конечно польщен началом, но концовка не многообещающая для меня, - с напускным гневом высказался Никита.
   - А причем здесь ты? - уже в ответ возмутилась Юля. - Уж не подумал ли ты, что имя выбрано не случайно?
   - А как же, - примирительно-снисходительно сказал Никита и соблазняюще ей улыбнулся.
   - Я поменяю имя Никита на какое-нибудь другое, - возмущение сквозило в голосе Юлии, что забавляло Никиту.
   - Надо же, это тебя задело? Значит я прав? - Никита уже откровенно веселился.
   - Ничуть, - смущенно ответила Юля, - давай оставим эту тему. Я тебе ничего больше не прочитаю, пусть это делает Эля. Ты везде подтекст найдешь, - сказав это, Юля посмотрела в его сторону сердито, но, глядя на него, не смогла сдержаться, и они вдвоем рассмеялись.
  
   Машина мягко подъехала к корпусу. Под колесами тихо зашуршал песок. Двигатель бесшумно остановился. Юля вышла, улыбнувшись Никите.
   - Я подожду тебя, пока ты поставишь машину, - сказала она.
   - Спасибо, я не долго, - ответил Никита, глядя ей вслед. Он завел машину и поставил ее на заднем дворе факультета. Сторож приветливо помахал Никите. Ритуал был соблюден.
   Юля стояла и смотрела на маленьких воробьев, которые копошились в ветках зеленой туи. Кто-то подошел сзади и закрыл ей глаза ладонями. Она вздрогнула от неожиданности, но вдруг волна жара залила ее. Она могла долго себя обманывать, что не узнает, кто это, но ее тело запросто реагировало на этого человека.
   - Никита, - с легкой хрипотцой сказала Юля, - ты меня напугал.
   - Я не хотел, - сказал извиняющимся тоном Никита, - Надеюсь, ты не ждала кого-то другого?
   Юля ничего не сказала, только взяла его за руку и посмотрела в глаза. Волны непонятных чувств и порывов понесли ее, отдаляя от берегов. Цепляться за реальность не было смысла. Никита смотрел, как меняется цвет ее глаз, как он сам тонет в ее взгляде. А потом он не понял что произошло: она улыбнулась и он почувствовал ее губы на своих губах. Это был совершенно невинный поцелуй. Легкий. Он даже не успел ответить. Никита хотел обнять ее, но Юля не позволила, а лишь потянула его за руку:
   - Пойдем, мы можем опоздать.
   - Хорошо, пойдем. Сегодня последний день сценария и начало репетиций, - больше для себя напомнил Никита.
  
   Они быстро пробежали лестницу, взявшись за руки и разошлись по аудиториям, пожелав друг другу удачи. Юля вошла в группу, где было всего лишь два человека - Эля и Света. Подруги сидели на парте, болтая ногами и о чем-то спорили.
   - А где все остальные?
   - Юль, это странный вопрос. Они спят дома.
   - С какой такой радости? - решительно ничего не понимала Юля.
   - Просто вчера они ходили на ту лекцию, по теории экоэтики, а после нее стало известно, что преподавателя у нас сегодня на первых двух парах не будет. Так что придется ждать третей.
   - Я не верю. Вы шутите, - в Юлином голосе было столько надежды, ведь вовсе не хотелось без дела сидеть две пары. Репетиции без Никиты не будет, по крайней мере полноценной. Книги почитать у нее с собой не было. Если бы можно было сейчас оказаться рядом с Никитой, говорить с ним, или просто молчать вместе. Вместе...
   И тут решение созрело в ее голове само собой.
   - Мы пойдем на лекцию пятого курса, слушать о философии техники, - сообщила она радостную новость подругам, - Собирайтесь быстрее, иначе опоздаем.
  Подруги переглянулись, нехотя спрыгнули с парты и собрали сумки. Ничего не поделаешь, лениться две пары им не дали.
  А теперь представьте удивление Никиты, когда девушки вошли в аудиторию.
   - Пересядь. Ну же, Миша, побыстрее, - шепотом прогнал соседа по парте Никита. Миша нехотя собрал вещи, усмехнулся и перебрался на свободный ряд.
   - Юля, я могу предложить тебе занять это место рядом со мной? - галантно поклонившись и отодвинув стул, спросил Никита.
   - Никита, для меня большая честь принять твое предложение, - сказав это восторженным голосом, Юля сделала реверанс. Студенты удивленно посмотрели на странные па двух друзей, кое-кто начал перешептываться. Но утреннее желание сна победило - на них перестали обращать внимание.
   Юля вкратце рассказала Никите, почему они пришли. Больше поговорить они не успели, так как вошел преподаватель.
   - О, я смотрю, нас посетил третий курс. Чем обязаны такой чести? - спросил немного шутливо профессор.
   - Понимаете, Александр Петрович, - сказала Эля, - у нас заболел преподаватель по метафизике и мы пришли к вам. Вы не против, если мы останемся?
   - Что вы, конечно же нет, я всегда за то, чтобы студенты стремились к знаниям. Оставайтесь, - заверил ребят профессор.
   Слушали ли в этот день лекцию два студента в этой аудитории, так и останется загадкой, но только от преподавателя не скрылось ни то, что Никита нежно поправил локон Юлии, упавший ей на лицо, ни то, как Юля погладила его руку, ни еще несколько таких моментов. Это была дружеская забота, выше любовной боли. Если все началось с того, что Никита попросил утешения, то теперь, бессознательно, они поменялись ролями. Никита стал рыцарем-защитником, а Юленька - дамой сердца, страдающей от любви.
   Но, что бы ни случилось, они всегда будут друзьями, это изменить стало выше их сил. О дружбе и любви так много говорят, но лишь почувствовав их объединяющую силу, можно произносить эти слова. О любви и дружбе вправе рассуждать лишь те, кому они открылись ясным светом, кто пустил их в свою жизнь без сожаления. А эта дружба была именно такой. Юля ни разу не пожалела, что узнала Никиту и он стал ее другом. Любовь так неустойчива, так обманчива, а дружба не терпит тайн и предательства - она либо есть, либо ее нет.
   - Юленька, милая, что с тобой? Ты о чем-то задумалась? - с этими словами Никита прикоснулся к ее руке, тщетно пытаясь привлечь Юлино внимание к себе любимому.
   - Да так, ни о чем. Уже и сама не помню, - улыбнулась в ответ Юля, - пойдем, выпьем чая, - предложила она.
   Так они направились в столовую, где всей компанией заняли любимый столик. Удивительно, как эти люди быстро стали друзьями - они попали на факультет в разные годы, учились в разных группах, но это не помешало им найти общий язык, общие интересы, общее свободное время. Даже в самые напряженные часы они выбирались из своих проблем, чтобы пообщаться, просто увидеться и ощутить дружескую поддержку.
   Но сегодня Юля ощущала такую пустоту, что ей и самой хотелось остаться в пустоте, ей хотелось, чтобы все ушли, даже Никита, и она смогла несколько минут пожить в выдуманном мире, который казался таким реальным и счастливым: ей порой казалось, что краски реальности меркнут, превращаясь в монохромный фильм, а сны становятся яркими и живыми. Но все проходило, как проходили эти вспышки, вот и сейчас Юля пересилила себя и вернулась к друзьям, быстро включившись в разговор, как будто и не было наваждения, не было странной тоски, щемящей сердце.
   Вечер прошел без приключений, репетиция состоялась, была одобрена зрителями-критиками и выдвинута на "Оскар" в виде мороженого за главные роли Никиты, Юли и Эли. "Оскар" получили двое - не трудно догадаться кто. Но получили его тайно и не только в виде мороженого. Но это было так далеко от одинокого молодого мужчины, который теребил зеленую ленточку, сидя у камина. Он пытался заснуть, но последние месяцы это ему не удавалось. Он плакал ночами. Плакал так, как никогда в детстве. Отчаяние рвало его на части, когда эти двое строили хрупкие ступени счастья в своих судьбах. Он забывал обо всем - иногда часами до изнеможения работал в спортзале, иногда писал ей письма в никуда и кричал, пугая соседей. Он молил ее, уговаривал, замирал в тишине и пытался прорваться сквозь тайну и пространство к ней, но не находил лабиринта, пещеры или хотя бы маленького глазка, за которым мог просто увидеть ее. Все было тщетно. Но он не сдавался, потому что позволил себе любить, и это было с ним единым целым - его любовь и его жизнь стали одним и тем же. Он успокаивался и с отупением смотрел в потолок, по которому проползали тени, даримые луной. Скоро пройдет лунный цикл и даже тени покинут его. А эти двое нашли друг друга - и так распоряжались своей любовью! Он бы этого не позволил: он готов был повернуть время вспять, оборвать бесконечность Вселенной... лишь бы она была рядом и знала о его любви.
  
  
   Никита под конец вечера так развеселился, что его дурашливое настроение привело к катастрофе - мороженое было опрокинуто прямо ему на свитер.
   - Никита, посмотри что ты наделал! Я же тебе говорила, что этим все закончится, - сквозь смех, видя его растерянное лицо, пожурила Юля.
   - И, главное, опрокинул-то я его на себя. Что теперь делать? - растерянность придавала его лицу такое ангельское выражение, что первым порывом Юленьки было обнять его и приласкать, как ребенка, но она сказала совсем другое:
   - Никит, мы все равно рядом с моим домом. Может, поднимешься ко мне и мы попробуем это замыть?
   - С радостью. Это было бы чудесно.
   - Ну, прямо, чудесно. Это будет правильно и пятна не останется, - почему-то смутилась Юля. Она вдруг представила его без свитера, на своем диване, при свете свечи... Хотя, причем тут свеча, она не понимала, но все же...
   Они молча поднялись на лифте и молча зашли в квартиру. На столе лежала записка:
   "Юля! Ушла на день рождения. Буду около девяти. Мама"
   Почему-то это не вызвало облегчения - теперь до девяти часов они с Никитой в квартире абсолютно одни. Обстоятельства, обстоятельства. Сколько же еще будет подстраивать судьба ситуаций, чтобы свести их вместе?
   - Никита, да не стой же ты в коридоре, проходи в мою комнату, - с долей раздражения больше на себя, подтолкнула Никиту к двери Юленька.
   - Конечно, но я не знаю, где здесь твоя комната.
   - Прости. Не на кого больше поругаться. Не обижайся и проходи сюда, - Юля указала на коричневую дверь, за которой скрывалась святая святых - ее комната.
   Никита вошел осторожно, пытаясь запечатлеть в памяти все моменты, всю обстановку.
   Стены были выкрашены зеленым, ковер, люстра и диван тоже были в зеленых тонах. На стенах висели полки с книгами - их было так много, что Никита невольно присвистнул. И классика, и современность - сочетание надежности и экспрессии.
   - А ты книгоман, я посмотрю, - обратился он к Юле.
   - Посмотри на полку философских книг, - улыбаясь, предложила Юля.
   Никита быстро нашел глазами знакомые фамилии великих и мудрых мужей. Среди них была какая-то до боли знакомая книга...
   - Юленька, милая, это же моя книга! Но она не заслужила стоять в философском разделе!
   - Признание приходит со временем, а душа автора уже сейчас живет в его книгах. Я почувствовала в ней душу и мудрость. Твоя книга будет здесь. Ну да ладно, мы заболтались, а пятно будет сложно отстирать. Снимай быстро свитер, я постараюсь все исправить.
   Никита хитро посмотрел на Юленьку, улыбаясь, словно кот после кувшина сливок. В его глазах заплясали игривые искорки - чертенок авантюры выпрыгнул из коробочки и заставил Никиту сделать то, что он сделал:
   - Включи музыку, - потребовал Никита, - медленную.
   - Зачем, ты что, собрался стриптиз показывать? - удивилась Юля.
   - Угу,- только и ответил Никита.
   - Ну уж нет, с чего это? (А что, Юленька, ты же не против, ой, как не против. Тебе это уже представлялось? Он дразнит тебя. Как и ты его своими дружескими поцелуйчиками.)
   - Ну же, милая, не сопротивляйся, или ты боишься? - "подбодрил" Никита.
   - Я ничего не боюсь, милый. А вот ты не боишься? Вдруг ничего не выйдет? Или..., - Юля многозначительно посмотрела на Никиту.
   - Никаких или. Я бы не предлагал, если бы знал, что тебе не понравится. Ладно, хватит разговорчиков в строю.
   Юля только улыбнулась, но в голове творилось черти что. Она подобрала медленную восточную музыку, ее руки слегка дрожали, когда она ставила диск, и искала араба, поющего на французском. Это была ее любимая песня, грустная, но мелодичная. Но если под нее будет раздеваться привлекательный молодой человек, то она меняет свое значение, ой, как меняет.
   Никита посмотрел лукавым взглядом, начиная вживаться в роль стриптизера-соблазнителя.
   - Малышка, присядь поудобнее, я сделаю тебя счастливой, - немного хриплым голосом, но шутливым тоном попросил Никита.
   - О, я вся горю ожиданием, не медли же, я не могу больше ждать, - от души веселясь, горячо прошептала Юленька.
   Да, впрочем, Никита тоже уже не мог ждать. Эта ситуация в любой момент может выйти из-под их контроля...что тогда случится, никому не известно. Она спрашивала, не боится ли он? Да, боится. Юля приглушила свет, оставив гореть лишь две свечи, а Никита был в состоянии готовности - готовности ко всему, что его очень смущало. Он уже был и сам не рад, что затеял эту игру, но делать было нечего - отказываться поздно и глупо, тем более Юля все восприняла как очередное развлечение, или очередную экстравагантную выходку Никиты. Когда-то в детстве он танцевал спортивные танцы в школе-студии, но в шестнадцать лет бросил. Теперь Никита пытался вспомнить самые эротичные движения, которые только мог повторить без подготовки. Он почувствовал, что земля словно дрожит, комната уменьшается и нагревается, нагревается, а он ласкает телом воздух, ловит губами биение ее сердца, вдыхает каскад ее мыслей...Юля замерла, не в силах отвести взгляд от Никиты. Он был прекрасен, он жил в танце так же, как и в своих рассказах, как и в своей любви...да, это был танец высшей любви, чудесные мгновения гордых порывов и соблазняющие птицы нежности и страсти. Юленька поняла, что она навсегда потеряна для мира других мужчин - она вошла в мир любви, его любви, дверь за ней плотно закрылась, дороги обратно нет...
  
   Молодой мужчина смотрел на блаженную улыбку засыпающей девушки. Что ей снится? Он не знал, но, боялся, что и не хочет знать. Она так счастлива во сне, а рядом с ним она просто проходит мимо, не замечая боли и тоски в глазах, не даря любви, не...Мужчина тяжело вздохнул, поднялся с кровати, и, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Дверь за ним тихо закрылась, девушка спала, мужчина шел и плакал на ветру. Моросил дождь, ему не нужно было прятать мокрое лицо от мира толпы, от мира равнодушия. Как дорого могут стоить чужие ошибки, как дорого.
   Мужчина подошел к двери спортзала, шумно втянул воздух, и, не здороваясь, прошел в раздевалку. Он два часа боролся с болью в душе, с болью в сердце, с болью в мыслях. Он хотел забыться, расплавиться в потоке времени и силы. Поздно вечером он упал на пол спортивного зала, не в силах думать, не в силах двигаться, не в силах жить. Но в который раз он решал, что будет жить - жить ради того, чтобы просто любить ее. Он вошел в квартиру, разделся и уснул на кресле. Он не видел снов, и не хотел их видеть. Она смотрела сны за двоих.
  
   - Никита, солнышко, я все же застираю пятно, - с этими словами Юля выбежала из комнаты, через минуту вернулась, взяв свитер, снова убежала.
   Никита засмеялся, хотя и сам был смущен. Он понял, что произвел на Юлю не просто впечатление, а неизгладимое впечатление. Что и требовало его воображение и извечное стремление каждого мужчины - соблазнять и властвовать. А Юля тем временем быстро умылась холодной водой (подумав про себя - Ну надо же, ты попалась, подружка, хотела забыть его как мужчину и любить как друга, а не выходит. Что ж, если он и дальше будет делать все то, что он делает, то про "забыть его" - ты можешь забыть). Она замыла пятно и разложила свитер на батарее.
   - Теперь нужно немного подождать, чтобы он просох, - сказала Юля, не глядя в глаза Никите.
   А он обнял ее (заметьте, он все еще не одевался. Ну-ну, он остался в джинсах: не такой уж он развратник, чтобы соблазнить неискушенную молодую девушку. Хотя, он хотел их снять, но именно в этот момент Юля и выбежала. Кто знает, если бы они сначала застирали пятно, а потом...).
   - Никит, пусти, - Юля попробовала освободиться от его объятий, но Никита стойко держал позиции. Он уже и сам не понимал, что заставило его сделать это - ее румянец от холодной воды и смущения, или ее чудесные туманные глаза, напоминающие бурное море зимой, или просто так произошло.
   - Что ты хочешь взамен моего освобождения? - поинтересовалась Юля, хотя ей не хотелось покидать уютных и теплых рук Никиты.
   - А я ничего не хочу, мне и так хорошо, - ответил Никита, касаясь губами ее шеи, словно читая мысли.
   Его кожа была невыносимо горячей, а губы нежнее летнего вечернего ветерка. Он учащенно дышал, сжимая ее сильнее. Казалось, он хотел стать с ней единым целым, проникнуть вглубь ее мыслей, вглубь ее сердца. Но он и так жил там. Она могла молчать о своих чувствах, но его сердце читало секреты ее сердца. Можно мечтать о многом, но такое случается лишь раз, то, о чем и не мог подумать. Она не могла подумать, что сможет полюбить; он боится думать о том, что будет, если их любовь не родилась, а он ошибся.
   Музыка все еще звучала, Юля положила голову на его плечо, а рукой неосознанно гладила его волосы, его лицо. Никита потянулся к пуговицам ее кофты. Они молчали, а за них говорили души. Кофта упала к его ногам. Юля не хотела сомневаться, но это не было неожиданностью. Она подготовила себя к последнему дню, на пределе, как однажды и в последний раз - все должно происходить именно так. Никита поверил ее дыханию и продолжил. Их губы слились в бесконечной ласке. Он дал волю рукам, не контролируя порывы своих чувств, она простила себе нетерпение и позволила своим рукам чувствовать и отдавать. Они учились давать и получать, не думая о последствиях, не думая о ком-то, кто сейчас держал пачку фотографий в руках...
  
   Фотографии выпали из рук молодого мужчины, он встал на колени перед кроватью. Непослушными пальцами он собирал их в кучку, заминая края, роняя слезы. Еще один день. И еще один, и еще...и еще. Телефон не звонил. Почтовый ящик был пуст. Ее книга так и не дописана, его картина умерла, так и не родившись...Мужчина резко схватил несколько фотографий и прижал к сердцу. Когда он открыл глаза - было уже утро. Ранние птицы щебетали на ветках вишни, солнце просвечивало зеленую штору, бросая блики на измученное лицо. Он все сделал как всегда. Он уходил, чтобы вечером один на один встретиться с болью, а днем думать об этой встрече...
  
   Никита дрожащими пальцами прикоснулся к ее груди, заставив Юленьку выгнуть спину и застонать. От этого он окончательно потерял голову. Ее реакция подталкивала его к дальнейшим действиям (что же ты с ним делаешь? Остановишь его? Или ты хочешь страдать? Где же твои мысли? Не молчи, слышишь, не молчи! Ты не имеешь на это права! Он виноват не меньше, но решение за тобой. Ты же обещала себе, так что же ты делаешь? Что?!)
   Никита запустил руки под ее футболку и, медленно продвигаясь вверх, снял ненужную деталь одежды. Им все мешало. Теперь они были на равных позициях - оба остались только в джинсах. Трение обнаженных тел создавало ток, который соединял сердце и разум, душу и сердце, мир и душу.
   Несколько раз позвонили в дверь. Никита и Юля замерли. Они впервые нарушили это чудесное молчание:
   - Кто это? Никита, быстро одевайся, - с этими словами Юля натянула футболку, потом опять ее сняла...
   - О, ты передумала? - обрадовался Никита.
   ...и опять ее надела, вывернув.
   - О, опять передумала, - констатировал Никита.
   - Глупый. Одевайся, я совсем забыла, что должна прийти моя подруга за диском.
   Юля побежала открывать, одновременно набрасывая на плечи кофту. Никита целомудренно сел на стул, взял книгу, выключил музыку, перевернул книгу, блаженно улыбнулся, сказал спасибо своему сердцу, сказал Юленьке мысленно люблю и сказал спасибо подруге, что вовремя их остановила. Вспомнил о свитере, стянул его с батареи, натянул на себя, снова целомудренно сел.
   - Приветик! - весело бросила с порога комнаты высокая девушка в серой шубке.
   - Приветик, я Никита.
   - А я Маришка, подруга Юли.
   - Ты как раз вовремя, Маришка, - не подумав, сказал Никита.
   - Это как? Что ты имеешь в виду? - заинтригованно поинтересовалась Маришка.
   - Это он так, ты ему, очевидно, понравилась. Вот диск, я все записала, - попыталась повернуть разговор в другое русло Юля и быстрее спровадить Маришку, но Маришка всегда все замечала. Вот и теперь от ее пристального взгляда не ускользнула одна деталь - свитер на Никите был швами наружу, то есть, он повторил первую Юлину ошибку. Юля проследила за взглядом Маришки, тоже увидела, покраснела.
   - Никита, свитер просится, чтобы его вывернули. Ну, в таком случае, я не буду вам мешать, все ясно. Да, Юльчик, у тебя футболка тоже наизнанку, - весело заметила всевидящая Маришка.
   - Не правда, я ее вывернула, перед тем как открыть дверь...Ой..., - поздно поняла Юленька, что проболталась, а Маришкин метод сработал.
   - Да, конечно. Я и не сомневалась. Ладно, мне правда пора. Было приятно познакомиться, Никита.
   - Взаимно, Маришка, - казалось, что Никита ничуть не смущен. Это ему даже нравилось.
   Юля вернулась в комнату, проводив гостью.
   - Что? - только и смогла спросить Юля, все еще не веря, что так легко попалась.
   - Ничего. Просто тебе очень идет смущение. Ты сразу такой неопытной и неискушенной кажешься.
   - А я такая и есть, - интонация давала Никите понять, что разговор на эту тему закрыт, и время его посещения тоже подошло к концу.
   - Юль, Юленька, Юльчик...ну сейчас же только половина восьмого, - преданными глазами он смотрел на нее, и, не давая уйти моменту, продолжил, - Я не буду тебя смущать, честно-честно.
   - Никита, я...мы...Давай поговорим. Мы сейчас делали что-то такое, о чем могли пожалеть, если бы нас не остановили.
   - Я бы не пожалел, - резко ответил Никита.
   - А как же она, твоя возлюбленная? - грустно спросила Юля, - Ты же любишь ее?
   - Да люблю...- Юля отвернулась, чтобы скрыть слезу, - Юля, мы должны поговорить, я должен все тебе объяснить и ты все поймешь, и...
   Но зазвонил телефон, Никита не смог продолжить своего признания, а потом решил промолчать, подождать еще немного. Он решил, что признается ей в любви после выступления. Как раз в день Святого Валентина. Пусть это праздник и не их родины, но все же символичный.
   - Юленька, мы как и прежде друзья? - вопрос был несколько осторожен и с нотками отчаянной надежды.
   - Конечно, Никит, конечно.
   - Утром я за тобой заеду, а сегодня посмотри этот диск, когда я уйду, - с этими словами он вручил ей диск в веселой коробочке.
   Юля поцеловала его на прощание, как друга. Он хотел большего, просто не мог сдержаться, но Юля коротко сказала: "Нет", и он ушел. Только когда дверь закрылась за ним, Никита прошептал: "Я тебя люблю".
   Юля легла на диван, закрыла глаза, но тут же открыла. Все вернулось в таких ярких красках, таких ярких чувствах, что ей срочно понадобилась холодная вода. Что-то терзало ее, нет, не боль от того, что он любит другую - эта боль навсегда поселилась в ней, царапая ее острыми коготками изнутри методично и глубоко. Нет, это было что-то другое. Но она так и не смогла понять. Включила компьютер, поставила диск и увидела несколько папок: "Открыть первой", "Открыть второй", "Открыть третьей". Никита был в своем репертуаре. Но Юля послушалась этих надписей. Итак, перед ней было содержание первой папки. Там был один файл, только один. Текстовый. Его название было просто набором цифр, но это не был шифр, было видно, что называть этот файл автору не хотелось - слишком большая ответственность.
   "...Дружба бывает. Любовь бывает. И это все есть у меня. Только тот счастлив, кто смог в жизни разглядеть и принять дружбу, только тот счастлив, кто позволил себе любить. Не нужно лишних слов и метафор, чтобы понять, как сильны эти чувства. Не стоит тратить время на поиски неизведанного - оно здесь, в нашем сердце. Нужно закрыть глаза и вспомнить взгляд друга, его улыбку, его любовь к тебе. И весь мир поворачивается к тебе лицом, и даже слезы и мучения забываются, когда друг в твоих мыслях. Любить готов тот, кто готов дружить..."
   Юля все читала и читала чудесные строки. Слезы катились по щекам, но она их не замечала. Что-то слишком часто ей приходится плакать последнее время. Но это не важно. Она готова плакать, лишь бы знать, что умеешь любить.
   "...Я хочу рассказать о тебе, моя милая Юленька! Не жди комплиментов о чудесных глазах и тому подобного - это все то, что ты знаешь сама. Я расскажу тебе о том, что ты не знаешь в себе. Я увидел силу и гордость, надежду и нежность, мягкость и ответственность, но, самое главное, я увидел друга, который никогда не предаст, который будет любить и будет рядом в трудную минуту и минуту счастья. Говорят, что труднее всего поддержать друга в минуты счастья и радости, но это не так, ведь настоящий друг - которому не трудно это сделать. Хотя, поистине, друг познается в радости, а не в беде. И я понял, что ты всегда разделишь со мной радость, и, поверь, это взаимно. Ты для меня самый дорогой человек на свете, ты - мой друг. Я люблю тебя".
   Юля смотрела на три последние строчки. Да, он прав, она готова разделить его радость как свою собственную. Она тихо прошептала: я люблю тебя, Никита. И закрыла документ.
   Вторая папка. Что может быть там? Тоже текст? Что-то еще? Юля немного помедлила, поводив курсором по значку. Было страшно открывать, непонятно, почему, но страшно. Она боялась, что увидит любовь, или боялась, что увидит дружбу?
   Здесь, во второй папке, были фотографии и картины. Их совместные фотографии, ее портреты, нарисованные Никитой, небольшие коллажи... Почему он все это делает, почему? Юле раньше казалось, что мужчины не способны на проявление чувств, на ТАКИЕ вещи; но Никита стал будто частичкой ее души, словно он читал ее мысли, словно они были единым целым, вечностью поиска и стремления к счастью.
   Оставался последний шаг - третья папка. Фильм "Юленька". Никита соединил фотографии, картины и свою песню, посвятив ее Юленьке.
   - Никита, миленький, если бы ты делал это ради любимой девушки, она бы не просто влюбилась в тебя, она бы полюбила тебя на все времена и все жизни. Как и я полюбила тебя. Боже, я впервые открыто признаюсь себе, что люблю тебя, Никита. Как же я люблю тебя!
   Юля села на диван, поджав ноги. Она обняла большую зеленую подушку, оставляя на ней следы слез. Подушка все стерпит, но выдержит ли ее сердце? Для Никиты это игра, и еще дружба, но не любовь - любовь осталась для другой. Юля должна смириться, но она позволит себе любить, пусть будет любить только она, но это самое чудесное, что будет в ее жизни - способность любить.
  
   ...Мужчина подошел к холсту, накрытому тканью. Он осторожно потянул за края и материя сползла к его ногам. Он усмехнулся, вспоминая, как хотел уничтожить свое творение черной краской тоски и безысходности. Сегодня он очистит картину от этой грязи, но она будет на другом холсте. Он решительно сорвал полотно с рамы и отбросил в угол, теперь начинается новая жизнь - он позволит своей любви спасти их. Он попытается. Теперь он понял, что наконец-то позволил себе любить, просто раньше не замечал этого, чтобы не было так больно. Все можно исправить. Любовь отразится в ней, заиграет красками жизни. И все будет хорошо.
   Новое полотно сияло удивительной чистотой. Мужчина легкими и уверенными движениями накладывал мазки; он проработал два дня без сна. Вечером второго дня он упал без сил. Он заснул, чтобы проспать несколько часов и вновь приняться за работу. Он готов отдавать работе все время, он больше не даст волю слезам, ради нее он должен быть сильным.
  
   Юленька посмотрела в глаза сумасшедшему демону. Он плясал на скале, бросая тени на голубое спокойное небо. Странно, но это небо раздражало ее, ей хотелось запустить в него краски. Черная туча, которая ей в начале привиделась, оказалась ни чем иным, как простой злобной старухой, прыгнувшей с потертых временем ветвей дерева. Голое дерево только-только начало обрастать листиками молочно-зеленого цвета. Они такие нежные и ненадежные, но они появились, они не сдадутся этому демону. Вот он уже вне себя от злости, мечется и рвет, рвет эти листики, а они вырастают вновь. Он не может их удержать в грязных когтистых лапах. Какой-то мужчина притаился за деревом, он пишет картину, но за его широкой спиной ничего нельзя рассмотреть. Юленька сделала шаг по направлению к художнику. Ей так любопытно, что же он подарит миру. Ее не оставляет чувство, что она знает его. Художник, будто почувствовав ее любопытный взгляд, оборачивается, но ветки деревьев не дают Юленьке увидеть его лицо. Да и демон разозлился не на шутку: он вырвал клок слипшейся шерсти со своего бока и бросил его под ноги художника, - дикий сумасшедший смех разорвал пространство и тысячью иголочками вонзился ей в сердце. Появился поезд, его протяжный гудок еще долго не смолкал. Художник уехал в нем, он оставил лишь незавершенную работу, которую демон хотел разорвать, но не смог, вот и унес с собой.
   Юля проснулась. Странный сон. Чем он был навеян? Да ничем, просто странный сон. Гештальт-анализ здесь может и поможет, но Юле не хотелось к нему обращаться, слишком мерзкое впечатление оставил демон и его игры, слишком тоскливо было видеть, как покинул ее художник.
   Юля вышла в коридор, шлепая по холодному полу босыми ногами, держа в руках зеленую подушку, чем-то напоминающую Капитошку, искупавшегося в болоте. В коридоре она нащупала включатель и в кухне загорелся свет. Она по инерции заварила зеленый чай, как всегда без сахара, и задумчиво глядя в стену, начала тихонько его потягивать из глиняной чашечки.
   Мама вернулась и смотрела телевизор.
   - Привет, как сходила, - спросила дочь сонным голосом, зевая.
   - Не плохо, а что это ты заснула? - спросила мама, чтобы поддержать разговор.
   - Да так, ничего. Ну, я пойду спать?
   - Да, спокойной ночи.
   - Спокойной ночи.
   Удивительно, но последнее время мама ее ни о чем не спрашивает. Но это к лучшему, объяснять все равно ничего не хотелось - было страшно говорить вслух то, о чем боишься даже подумать.
   Ночь на удивление выдалась спокойной. Рассвет зазвенел пением птиц, загорелся солнечными зайчиками, напомнил о себе звуком будильника. Да, пора вставать. Хватит нежиться и вспоминать вчерашнюю встречу. Как странно все иногда бывает - слезы горя и радости одновременно, безысходность и надежда, разум и сердце. Сейчас говорило ее сердце, а разум молча досматривал последние сны, память о которых стиралась секунда за секундой. Волны неприятного холодка пробежали по ее телу - она первый раз в жизни не знала, что ей уготовило будущее. Нет, она не знала этого и раньше, да только Юля никогда об этом не задумывалась, не боялась его, а теперь будущее пугало бездной, которой она была сама себе. В будущем ей предстоял нелегкий бой с самой собой,- бой, проиграв который, она навсегда потеряет себя, бой - выиграв который, она потеряет... способность любить, а, значит, себя. Все сходилось к одному. Тупик? Нет, усыпальница, из которой нет выхода. Юля закрыла выход сама, а теперь не жалела, а просто боялась. Ругала себя за этот страх, но ничего не могла поделать, не смотря на все доводы разума и его же обещания все логически обосновать и не страдать. Но страдал другой разум, главный - сердце.
   Да, Юличка. Спорить не о чем - Никита твоя судьба. Но знаешь ли ты об этом? Он всегда будет частью тебя. От него не отмахнешься - он - это ты. Да...
  
   Как странно. Вся жизнь странная штука. Все произошло так быстро, а сегодня уже суббота какого-то месяца. Никаких занятий, репетиций, друзей... Хотя...
  
   - Алло, Юличка? Привет! Я тут подумала, может, нам встретиться сегодня и провести репетицию? - Эля была как всегда в своем репертуаре подстраховщика. А ведь день не предвещал никаких неожиданностей...
   - Эля, Солнышко, что это тебе в голову взбрело? Мы же все отрепетировали, все замечательно... - Юле сразу вспомнился "Оскар" в виде мороженого.
   - Да, но все же. Юличка, ну пожалуйста, приходите ко мне с Никитой к часу, я твое любимое мороженое приготовлю, - начала уговаривать Эля.
   - Нет, - слишком резко крикнула Юля в трубку, - Извини, не надо мороженого, мы придем. Надеюсь, что Никита не будет против. Я не знаю его планов.
   - Позвони ему, он ведь по субботам никуда не ходит. Я жду вас. А мороженое все равно будет, - и прежде, чем Юля успела что-либо еще сказать, Эля положила трубку. Вот так, как всегда.
   Пришлось набирать такой знакомый номер Никиты. Медленно, сомневаясь, пальцы с силой надавливали клавиши. Что ему сказать? Сказать, что смотрела папки и рыдала? Сказать, что еще не смотрела? Или вообще промолчать? Или начать с предложения Эли? В трубке послышались длинные гудки, срываемые легкой хрипотцой эфира, эффектом телефонных проводов и будок, в которых вечно копошатся мастера.
   - Я слушаю Вас, - прозвучал рядом с ухом знакомый голос друга.
   А Юля молчала, не в силах что-либо сказать. Просто слушала его дыхание, просто пыталась угадать его по ритмам слов...
  
   Мужчина сел рядом с девушкой и заглянул в ее глаза. Что-то изменилось, едва уловимая разница произошла с тех пор, как он ушел. Прошло всего несколько дней, а он не выдержал и побежал к ней. Он бежал по залитому солнцем тротуару, забыв надеть пальто, лишь накинув ее любимый цветной шарф. Она связала ему шарф так давно, что прошло несколько зим. Но лишь последняя зима стала вечностью. Теперь же он надеялся остановить время и сравнять счеты. Он писал не картину, он писал их судьбу, и теперь ему так необходимо было увидеть ее, чтобы передать веру в их будущее, хоть капельку веры. Ее глаза были чудесными. Он молчал и она молчала. Они просидели так долгие часы солнечного дня. По щеке каждого катилась слеза.
   Мужчина вернулся в свою пустую квартиру и не раздеваясь встал под ледяной душ. Он ревновал, Боже, как же он ревновал! Он все прочел по ее взгляду - она любила, любила так, как любят навеки, но это был не он. Это был кто-то другой. Но ничего, сегодня он позволил ей любить, как позволил любить себе, любить ее. Сложно? Ничуть. Просто. Все будет просто, только не сейчас.
  
   Юля еще раз набрала телефонный номер Никиты.
   - Слушаю Вас? - повторил он свой вопрос.
   - Никит, это я, - прошептала Юля.
   - Ой, а что у тебя с голосом? - обеспокоился Никита.
   - Нет, нет, ничего, просто мама еще спит, - уже чуть громче соврала Юля, ведь мама уже давно уехала с подругой на экскурсию. Благо, погода пока позволяла - солнышко и никакого снега.
   - Ты мне сейчас звонила?
   - Нет, не звонила, - опять солгала Юля. (Ну-ну, только помни, маленькая ложь порождает...)
   - Как дела? Ты соскучилась?
   - Никита! Просто звонила Эля, она приглашает нас к часу к себе на мороженое...ой...на репетицию...с мороженым...
   - Да?! Так я не против. У меня никаких дел нет, - заверил свою Юличку Никита. Дело складывалось как нельзя лучше. Для Никиты, конечно. Он не мог без нее находиться и суток, а то, что ждать два дня он не намеревался, это для него было ясно, только повод нужно было придумать, но Эля молодец, все сделала как надо. Нужно будет сказать ей спасибо, подумал Никита.
   - Никита, ты уверен? Эля просто страхуется. Мы ведь все уже отрепетировали, - надежда на то, что он откажется, сквозила в ее голосе.
   Но это же был Никита, а он не намерен упускать шанс.
   - Если будешь продолжать, то мне придется все рассказать Эле. Бьюсь об заклад, что ей ты ничего не возражала и пообещала, что мы будем, не так ли? - улыбаясь себе, добил Никита.
   - Ладно, только ничего ей не говори, что я тебя отговаривала, - обреченно вздохнула Юля.
   - Я заеду за тобой в половину. До встречи.
   - До встречи. Ой, Никита, но я и сама могу доехать...- но Никита ее уже не слышал. Почему ее друзья постоянно заканчивали разговор первыми? Хотя, все ясно - она имела привычку во всем сомневаться. Вот они и не давали ей времени на раздумья.
   Ну и что, что она любила свою подругу и не хотела ее огорчать? А что еще больше ее расстроит, еще не известно - то, что она не хочет приходить сегодня, или то, по какой причине? Да, Юля не рассказала Эли о том, что полюбила Никиту, и о том, что между ними происходит, просто не могла, ведь и сама до конца не знала, что это. Она и Свете не сказала, а ведь Света тоже была ее подругой. А Маришка невесть что думает! Хотя, то, что она скорее всего думает, недалеко от правды. Ведь приди она минут на пятнадцать позже, ей бы никто не открыл. Нет, дома бы кто-то был, просто ее звонка не услышали бы... Юля накручивала себя еще долго, пока вконец не запуталась и не посмотрела на часы.
   - О Боже, - только и сказала она, садясь на край не заправленной кровати.
   Раздался мелодичный звонок в дверь.
   - А вот и он.
   Не глядя в зеркало, Юля побежала к двери, не глядя в глазок открыла ее и увидела удивленное лицо Никиты.
   - Ты шутишь? - спросил он после недолгой паузы, оглядев Юлю с ног до головы.
   - Нет.
   - Нет, ты шутишь, - с этими словами он буквально втащил Юлю в комнату и поставил перед зеркалом.
   Она тихо застонала. Непослушная грива волос сейчас напоминала непонятное сооружение древних замысловатых капищ древним замысловатым богам. Но это была лишь вершина айсберга - тонкая маечка, с очень низким вырезом (а кого дома стесняться-то) и не менее короткие шорты, похожие на сценические трусики эксцентричной певички. Да, и еще слегка припухшие от слез глаза и губы.
   - Если ты хочешь соблазнить меня своим диким видом, то тебе это удалось, - и, прежде, чем она успела ответить, он закрыл ей рот страстным поцелуем, от которого ее губы стали еще соблазнительнее и приоткрылись, приглашая его, - Но запомни, я соблазнился, даже если бы ты была в платье монашенки, - и еще одним поцелуем не дал ей сказать ни слова.
   - Никита, прости, я задумалась, размышляла, и не успела одеться. Я тебя совсем не соблазняла. Правда! - Юля и сама понимала, что все ее слова сейчас ни к чему.
   - Тише. Пойдем, - он повел ее, совсем растерянную, за руку в спальню.
   - Нет, Никита, не нужно. Мы должны идти, - попыталась она протестовать, но Никита лишь рассмеялся.
   - Не бойся, я держу себя в руках, но это дается мне с трудом, поверь. Но я держу себя в руках! - зачем-то повторил он, скорее для себя, чем для Юли.
   Он взял со столика расческу и принялся за ее роскошную гриву светлых волос. А она просто закрыла глаза и отдалась его рукам.
   Никита нехотя отложил свой инструмент и напоследок запустил в ее волосы руку. Теперь дело пойдет сложнее - одежда. То, что она уже не сможет спокойно и быстро одеться, было ясно, но и то, что он не сделает этого быстрее, тоже было ясно. Да если он только разденет ее, нет, если только прикоснется к ней еще раз, то Эли придется ждать долго, и напрасно. То, что Юля уже на все согласна, он видел по ее глазам, горящим вызовом - она проверяла его выдержку. Сам виноват - держу себя в руках, держу себя в руках, - ага, как бы не так. Но попытаться стоит.
   - Юличка, может, ты сама оденешься?
   - Конечно, только отвернись.
   Он даже вздохнул с облегчением. Но как-то все просто. Ладно, нечего морочить голову, показался ему этот вызов в ее взгляде, вот и все. А Юля тем временем надела колготы черного цвета, нашла короткую юбку, зеленый теплый свитерок и длинные теплые гетры цвета весенней зелени. Аккуратно сложила все на кровати и улыбаясь себе, позвала:
   - Никита, я готова.
   Он обернулся, и...
   - Да нет же, ты шутишь.
   - Вовсе не шучу, я все приготовила, ты же это имел в виду? А теперь можешь продолжать.
   Да, рано радовался. Что ж, пообещал - выполняй. Никита рассматривал вещи, не решаясь их взять. Но, по крайней мере за колготы он был ей благодарен, хоть и понимал, что она подстраховала тут больше себя, чем его. Да, ничего не скажешь - эротическая утренняя история, только в обратном порядке - не раздеть барышню, а одеть, хотя это не намного легче, в плане эмоций, ощущений и самоконтроля.
   - Никита, я тебе немного подскажу. Начни с длинных гольф.
   - Ладно, я все понял. Кстати, я знаю, что это гетры. А ты не хочешь надеть что-нибудь поскромнее?
   - Да ты что? Это нормальные вещи, да и я не на свидание иду, а в гости к подруге на мороженое...ой...на репетицию...с мороженым, - они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.
   - Да...
   - Ладно, Никита, я сама оденусь, извини за эту сцену, просто ты меня вынудил.
   - Ну уж нет, я обещал, значит сделаю.
   И он решительно начал натягивать на нее гетры, юбку и свитер, стараясь не касаться ее горячей кожи и не смотреть ей в глаза, чтобы не выдать себя и не испугать ее силой своего желания.
   - Спасибо, Никита, ты настоящий друг, - хитрый маневр отвлечения парня от нескромных мыслей.
   - Поехали, мы и так опоздали, - не желая и дальше проверять свое терпение и выдержку, сказал Никита.
   - Да, попали в маленькую пробку, - философски заметила Юля.
   Оба опять рассмеялись. Любовь могла казаться им непонятной и пугающей порой, но дружба была ясной и светлой. И веселой.
   - Всего-то полчаса и вы здесь, друзья, - пожурила их Эля.
   - Маленькая пробка, - напомнил Никита Юле.
   И два друга засмеялись, не объясняя удивленной Эли, что их веселит в этой пробке.
   Они весело провели время, только ближе к вечеру вспомнили о мороженом, - Никита постарался:
   - Эличка, а как же обещанное удовольствие?
   - Какое? Ах, да, мороженое. Совсем забыла. Я приготовила сюрприз из фруктов.
   - Где же ты добыла их в такое время?
   - Ха, еще с лета заморозила. Чудеса холодильной техники, горячих волн и замороженного сахара сейчас будут перед вами.
   Мороженое красовалось на небольших блюдцах, украшенное фруктами. Юля посмотрела на него и замерла, вспоминая вчерашние чувства...
  
   Мужчина выбрался из-под леденящих струй, выключил воду и побрел на кухню, оставляя мокрые следы на светлом ковре. Прошло несколько минут, он пил чай, держа кружку дрожащими от холода пальцами. Единственная деталь, которая осталась сухой - это шарф. Он разделся, бросив мокрые вещи на полу кухни и совершенно обнаженный пошел в комнату. Там он обернул шарф вокруг шеи и замер. Это было странное зрелище - его тело было совершенным, благодаря тем тренировкам, в которых он облегчал свою душевную боль. Нельзя было сказать, что он выглядел нелепо, стоя здесь, посреди комнаты в одном шарфе, но от жалости могло взорваться сердце, если бы его кто-то выдел.
  
   Юля на секунду закрыла глаза, пробуя на вкус очередную ягодку, и перед ее внутренним взором пробежал тот странный сон с художником. Ее сердце сейчас болело, но не от своих забот, а оттого, что она попыталась разделить чью-то боль, того, кто был не знаком ей, кто был далеко. Это было такое чувство, что она даже слегка застонала, ощущая его физически. Кто же он, кому так плохо? Или это лишь сотая доля его страданий?
   - Господи, помоги ему, помоги мне... - прошептала она еле слышно, не отдавая отчета, что говорит это. Юля сейчас была словно в трансе. Она покинула реальность, чтобы помочь человеку, который пришел в ее сон. Но голоса друзей и их смех вернули ее к реальности. Она чувствовала, что и сама пережила когда-то такую же боль, только не помнила когда. Наверное, в детстве, подумала Юля, но не стала углубляться в самоанализ, а присоединилась к веселью Эли и Никиты.
  
   Мужчина наконец-то вышел из оцепенения и дрожа закутался в плед. Он решился: еще ни разу он не прикоснулся к рукописям ее книги. Ни разу. Не мог, не позволял себе, боялся. Но это единственный шанс понять, что сейчас с ней происходит, что ему делать. Шанс попасть в ее душу. Мужчина резко выдвинул ящик стола - ее стола. Когда она ушла, он не смел коснуться ее вещей, как и не делал этого, пока она была рядом. Он всегда доверял ей. Он доверял и сейчас, только это шанс спасти их. Он слышал шепот молитвы.
   Листы ровной стопкой лежали в ящике. Ровный красивый почерк иногда сменялся размашистым и быстрым - чтобы не потерять новую мысль. Мужчина погладил бумагу и эти буковки, эти запятые и точки, эти знаки страсти и тоски, любви и агонии, чувств и безмолвия. Он потянул на себя стопку исписанных листов и увидел фото. Она спрятала его сразу, как только взяла в руки. Он не видел фото ни разу. Только теперь он трогал этот кусочек картона быстрой фотографии, на котором он целовал свою любовь, свою судьбу, и она отвечала ему. У него не было сил плакать. Просто несколько часов он не сводил взгляда с фотокарточки, и несколько часов молил Бога вернуть ее.
   Но если Бог не хочет помогать ему, то он сделает все сам! Сам!
   Мужчина схватил эти листы, в которых жила ее душа и жадно втянул их аромат. Он походил сейчас больше на сумасшедшего, его горящие глаза и загадочная улыбка были отражением огня души и разума, его движения были полны грации и страсти.
   И он нашел первый лист, и начал читать. Чем дальше вела его фантазия автора, тем глубже затягивала его рукопись. Он не сможет узнать окончания, если не вернет ее. Но он читал дальше, веря, что посмеет вернуть ее, даже с того света, даже из когтей дьявола или мягких крыльев ангела. Он читал...
   "...где-то в небесах замерли белые и кремовые облака. Зеленый лес ловил последние отблески солнца, утопая в густом соке сумерек. Лишь верхушки сосенок горели красным золотом, отражая гармонию момента. Я сидела на краю скалистого утеса, глядя на бескрайние поля спеющей пшеницы и голубые горы вдали, и улыбалась своему счастью. Такое счастье могло прийти однажды, тихо подкрасться и заслонить собой все невзгоды. Я помню только, как один раз тихо вскрикнула, испугавшись его появления, но счастье на то и счастье, чтобы сразу успокоить, убаюкать в своих теплых и нежных руках..."
   Счастье, как далеко оно улетело на этих белых и кремовых облаках, оттесняемое черной тучей дождевых слез - ливней. Но не все смыли эти дожди, они принесли новый рост, новые надежды, новые смыслы. Счастье успокоило, а боль усилила чувства, разорвала границы реальности и показало безграничность любви.
   "...секунду он молча смотрел в мои глаза, пытаясь что-то понять, но мой гнев не утихал. Я хотела драться, сражаться за себя и...за него. Да как он только не понимает, что любовь - это не глупость какая-то несусветная, а то, что сейчас между нами! Я толкнула его легонько и сказала: "Убирайся!" Но он остался и улыбнулся уж слишком чувственной улыбкой. Каков нахал? Не прощу ему этих шуточек, только немножко подыграю, а потом заставлю помучиться. Но это оказалось лишь моими домыслами, ведь он сломил последние барьеры и уронил меня к своим ногам, и сам упал к моим. А потом прошептал мне тихо-тихо: "Я тебя люблю" и боялся посмотреть мне в глаза. А я вспомнила те облака над лесом и подарила ему сотню маленьких поцелуев и простое слово - люблю..."
   Как только пройдут смутные дни, готические страхи отпустят душу, любовь воспарит, цепляя пальчиками струны души и зовя ее за собой.
   Мужчина читал эти строки и видел сквозь них. Видел то, чего никогда не заметил бы в жизни - силы ее чувств, ее веры в него.
   "...мои встречи с ним такие короткие - всего длиною в вечность. Я не знаю, как долго длятся наши взгляды, какой силы разряд пробегает между нами, когда он берет меня за руку. Но я знаю, что во всей вселенной не будет больше его, во все времена будет только он. Теряли ли мы друг друга? Теряли. Но сила притяжения так велика, что он всегда в моем сердце. Скажу ли я ему об этом? Пока не знаю..."
   Он встал, не в силах больше читать. Почему она не сказала ему раньше? А разве нужны слова, когда то, что произошло между ними сильнее и яснее всяких слов, которые лишь тень на бумаге?
  
   А друзья все хохотали, наслаждаясь жизнью. Только смутное беспокойство не покидало Юлю. Она смотрела на себя и казалась себе чужой. Будто это и не ее тело вовсе. Нереальная жизнь сна. Но прикосновение Никиты заставило забыть ее об этой глупости. Его рука была теплой и сильной, посылая ей импульсы энергии и силы. Он встал с дивана и остановился у окна, опираясь на подоконник, задумчиво посмотрел на вид засыпающего города, и произнес еле слышно: "Ты будешь моей, только моей. Назад дороги нет", - и улыбнулся отражению луны в блюдце с водой.
   Юля подошла к нему тихо, обняла за талию и положила голову на плечо. Ей было так хорошо с ним, несмотря на смутное будущее. К ним присоединилась Эля, обняв так же Юлю. Так они стояли вместе - друзья, которые не смогут предать друг друга. Эля вдруг сказала задумчиво: "Знаете, а ведь дружба бывает не только в книжках. И любовь бывает не только в книжках. Правда". И все трое опять замолчали.
   На пороге дома Эля попросила Никиту оставить их с Юлей наедине.
   - У друзей не может быть секретов... - начал было Никита, но Эля прервала его:
   - А у девочек от мальчиков могут.
   Никита притворился обиженным и пошел к машине. Из окна он видел как Эля что-то сказала Юле, увидел Юлино удивленное лицо, короткий диалог, потом Эля быстро поцеловала Юлю и что-то еще сказав, убежала в дом.
   Юля была растеряна. Фраза Эли, произнесенная вечером у окна приобрела другой смысл. Но что теперь? Конечно, это не испортит их дружбы, но зачем же Эля позволила себе любить? Зачем?
   Юля молча села в машину и не глядя на Никиту прошептала: "Поехали".
   - Юличка, все в порядке? Что между вами произошло?
   - Никитка, ты такой любопытный. Я не скажу, поехали.
   - Юленька, милая, да на тебе лица нет. Я попробую помочь. Вы поссорились? Но, хотя, не похоже, - рассуждал сам с собой Никита, - вы на прощанье поцеловались. Так что же случилось? Мы ведь друзья, Юля.
   - Ладно, я скажу, только не перебивай и Эли ничего не говори. Для нее это был нелегкий шаг, очень нелегкий, поверь. Она мне кое в чем призналась. Она доверила мне тайну - свою. Но я доверяю тебе, и поэтому скажу. Но дай мне собраться с мыслями. Пару минут.
   Они ехали по светящейся неоном дороге. Никита молчал. Зачем ему понадобилось так упорно выяснять, что там произошло? Скрытая ревность, или он хочет знать все, что касается Юли, жадно заглатывая любую информацию, боясь пропустить хоть что-то?
   Ее голос был тихим, и в тишине салона казался молитвенным:
   - Эля призналась мне в любви, она сказала, что не требует от меня того же, что ей достаточно дружбы и дружба для нее главнее, поэтому она попросила меня, чтобы ее признание не стало границей для нашей дружбы. И поверь, Никита, что это так и будет. Дружба превыше всего, я не стану избегать Эли, это ничего не меняет. Все останется так, как если бы она и не признавалась.
   - Прости, что заставил тебя рассказать.
   - Просто помни, что мы друзья.
   Единственное, что утаила Юля, так это то, что Эля обо всем догадалась - в смысле о чувствах Юли к Никите. Она была права - только слепой не заметит того, что между ними происходит. И еще она сказала то, в чем Юля сомневалась - "Никита в тебя тоже влюблен. Нет, даже не влюблен, а любит, понимаешь? Если вы еще друг другу не признались, то это глупо. Видишь, даже я не побоялась, хотя знала на сто процентов, что ты любишь Никиту, а никак не меня. Но любовь того стоит, чтобы о ней говорить, а мы стоим того, чтобы любить, и чтобы нас любили...".
   - Юля, а ты...?
   - Нет, Никита, нет. Я не влюблена в Элю. Думаю, ты это уже несколько раз проверял.
  Никита довольно улыбнулся. Между ними еще столько недосказанного. Может, признаться ей сейчас? Нет, осталось всего каких-то пару недель, даже меньше, и он признается, а пока подождем.
  Они подъехали к подъезду.
  - Помнишь? - Никита оказался совсем рядом с Юлей и коснулся ее губ своими.
  - Не надо, Никита, не сейчас, - протестовала Юля, отвечая на его поцелуй. Это были только слова.
  - Надо, дорогая, Солнышко мое, милая, - с каждым словом он целовал ее с большей страстью.
  Никаких протестов, ее воля была сломлена, но в глубине души, в глубине подсознания затаился бунт, который грозился появиться позже. Никита же этого не замечал. Он жил моментом настоящего, упиваясь их страстным стремлением. Как же ему хотелось перейти границу. Они уже почти шагнули за этот предел, но он был терпелив и старомоден - все произойдет лишь тогда, когда он скажет о своей любви, а она скажет о своей.
  Резкий гудок автомобиля разрезал ночной прохладный воздух. За ним последовал не менее резкий голос с не менее резкими выражениями:
  - Да что же ... это ... такое ...Да сколько ж можно... ... Проезжай к обочине. Чего опять посреди дороги встал? Ты ... правила эти ... дорожного движения учить будешь?
  Да, опять тот же водитель "Волги", только настроение у него похуже. Но Никита решил просто так не сдаваться:
  - Юленька, милая, закрой ушки. Я не долго, - и с этими словами высунулся в окно.
  - Ты что думаешь ..., я здесь просто так ...встал, да? А ты лужу ...видел? Как я ... ... ..., девушку свою в лужу буду вести? Да там глубина ... ...как в море. А правила эти твои ...я на отлично знаю, понял. На себя посмотри, не с той стороны заехал ... ...
  Как только Никита закончил свои не менее этажные повествования, чем у водителя "Волги", Юля произнесла одно лишь слово:
  - Обалдеть.
  Водитель советской машинки все понял, и без лишних слов проехал мимо. Конечно место на дороге сразу появилось, просто водитель машинки был сегодня явно не в духе.
  - Прости, Солнышко, не сдержался. Хотелось хоть раз попробовать. Мне правда теперь так стыдно, я даже покраснел.
  - Ага, у тебя талант. Не волнуйся, на этот раз я тебе прощаю, но Никита, пожалуйста, не стоит. Я могу не сдержаться.
  - В каком смысле? - удивился Никита.
  - А в таком, - и поцеловала его, беря инициативу поцелуя на себя, - и не нужно меня провожать, спокойной ночи, дикий мужчина, спасший меня от лужи.
  Она оставила его в гордом одиночестве, обескураженного, действительно покрасневшего и прерывно дышащего, как после забега на марафонскую дистанцию, только с препятствиями.
  Дома опять никаких расспросов мамы, что удивляло до крайности. Но, видимо, маме просто так понравился Никита, что она боялась "спугнуть" дочь своими расспросами.
  
  Дневник Юлии.
  Как это могло произойти? Эля никогда не казалась влюбленной, но теперь некоторые моменты ее поведения становятся понятны. Она ведь ревновала к Никите, но молчала. Молчала, ведь думала, что мы не сможем этого понять, боялась потерять нашу дружбу. Но решилась же она сейчас! Я знаю, ей было трудно, но она смогла. А я смогу ли сказать Никите о своих чувствах? Наверное смогу, но позже.
  
  Никита, подъезжая к гаражу, заметил высокую женщину в длинном пальто. В свете фар показалось ее лицо - на вид женщине было не больше двадцати семи, но глаза казались какими-то колючими, жесткими, отчего, правда, и это было странно, у нее был несчастный, одинокий вид. Женщина проводила взглядом его машину, посмотрела на часы и пошла вдоль дороги. Наверное, подумалось Никите, ее возлюбленный не пришел на свидание, или, - он усмехнулся, - возлюбленная.
  
  Дневник Никиты
  Вот это да! Соперник мне - девушка, да еще моя подруга. Неужели она догадалась о моих чувствах к Юле, и побоялась, что может потерять момент? Нет, я не должен о ней так думать, она так не сделает, никогда. Просто она не смогла долго молчать о своих чувствах, да и я уже ничего не могу скрывать.
  Боже! Но, если я ей ничего не сказал, она ведь думает, что я люблю другую; а это значит, что с ней я лишь играю?
  О, нет! У Эли есть шанс на ответные чувства. Ну, нет, я должен поговорить с Элей. Хотя, я же обещал Юле молчать. Ладно, осталось меньше двух недель, я не дам им много общаться наедине, без меня.
  
  
  Была уже глухая бездонная ночь, когда мужчина перевернул еще один листок ее рукописи. Из белых ровных листов выпала тонкая тетрадочка, на обложке которой красовалась надпись витиеватыми буквами - "Дневник". Он долго рассматривал находку, не решаясь открыть.
  "... крохотный комочек шерсти черного отлива выполз из сточной канавы. Он блеснул зелеными бусинками, громко и протяжно зевнул и расползся всеми четырьмя лапами в стороны. Но просто так это чудо не сдавалось: лапы медленно встали на место и сделали еще шаг, и потом все повторилось.
  Вдруг рядом появились еще две бусинки зеленого цвета, только размером гораздо больше. Черная шерсть отливала на солнце цветами радуги, хвост воинственно поднят. Она защищала всем своим видом, каждой клеточкой, каждой шерстинкой.
  Мы улыбнулись матери и котенку, болтающемуся в ее зубах и несомому в "тайное место"; а после, от чего-то счастливые, взявшись за руки, пошли по тропинке вглубь парка..."
  
  Странная запись. Но он вспомнил этот момент так отчетливо, как если бы был сейчас там, рядом с кошкой и ее котенком. Иногда, вечерами, он тоже мечтал, что у них будут дети, которые будут шалить и засыпать на его руках, которые будут волновать и дарить радость. Он закрывал глаза, обнимал свою любимую за плечи и представлял. Вот они сидят у теплого костра, а их маленький сынишка, едва научившись ходить, пытается догнать юркую птичку. А иногда ему приходили мысли о двойняшках, - мальчике и девочке; он - счастливый отец, держит их, таких крохотных, на руках, а они мирно посапывают рядом друг с другом.
  Мужчина отогнал прочь мысли, которым сейчас не сбыться и перевернул страницу дневника.
  "... я бегала по полю с фотоаппаратом - хотела поймать его на пленку. А потом увидела на ней любовь. И спрятала. Но одинокий фотограф опять поймал ее и подарил мне, а я опять спрятала. Я только чувствую, что скоро он раскроет тайну, и мне не нужно будет скрывать; ничего не скрывать..."
  Да, эта та фотография, которую он нашел - их действительно одинокий фотограф снял на быстрое фото, но она не показала фотографию, сказала, что это только для нее. Но, значит есть еще фотографии, которых он не видел. Мужчина с грустными усталыми глазами, он в отчаянии, он ловит мгновения, возвращает прошлое, чтобы обрести будущее. Он рванул ящик из стола с такой силой, что все содержимое высыпалось. Среди листов бумаги, ручек, карандашей, скрепок он нашел плотный конверт с фотографиями и несколько пленок. Конверт манил веселой расцветкой и загадочной надписью: "Здесь истина".
  Истина? Или только вечное к ней стремление? Да, сейчас он стремился к этой истине. И вот конверт был открыт. Те фотографии, которые он смял раньше, в порыве и всплеске горя, не шли в сравнение с этими. Эти фотографии были чувствами, эмоциями, вершиной возможного: то, что они показывали, называлось любовь - неприкрытая, всепоглощающая - в его и ее глазах.
  Она уже тогда не могла этого скрывать, а он не заметил. Конечно, она все замечала раньше, чем он - она заглядывала в людские души, когда писала свои книги. А он читал все чувства, когда заканчивал картину. Он не закончил ее портрет тогда, вот и не знал этой истины. Просто не успел увидеть.
  А теперь он смотрел на нее - смеющуюся, с венком из голубых и желтых цветов; на нее, выглядывающую из-за камней; на нее, прикрытую только тонкой тканью восточного платка и лежащую на песке под свет заката. И он смотрел на себя - сидящего по-турецки среди этих же синих и желтых цветов; на себя, застывшего в полете над этими самыми камнями; на себя, стоящего в пене красной волны, окрашенной закатом. А еще он смотрел на то, как он держит ее на руках среди цветов, а она смотрит ему в глаза; как они сидят на камнях, взявшись за руки; как он обнимает ее в лучах заката, а их глаза похожи на омут, в котором они через несколько секунд утонут, растворяясь друг в друге.
  Мужчина взял кисть и подошел к холсту - он отбросил последние черные краски, стер их из своей памяти. Он писал ее портрет, впервые зная истину.
  
  
  Была глубокая ночь. Месяц замер в небе, заснув среди звезд. Ему еще рано покидать эту часть неба. До рассвета еще далеко.
  Пришла пора снам спуститься на землю и завладеть миром спящих. Они договаривались, смешивались и делились, рассыпаясь по притихшим комнатам, заползая в постели. Но ни один из этих снов не зашел сегодня к Юленьке. Ей оставалось ждать совсем другой сон, который спустится по невидимой лесенке, который вспыхнет яркой звездочкой из ее мыслей, который никогда не повториться ни у кого. Этот сон долго ждал своего часа.
  Юля шла по берегу моря. О камни гулко ударялась волна, отбрасывая брызги на сырой песок. Небо тронула нить заката, продолжая ткать свое полотно. Она остановилась у самой воды - удивительно синего цвета. Ей так хотелось дотронуться до этого чуда, что она не выдержала и запустила руку в набегающую волну. Но это была вовсе не вода - это были чудесные синие цветы, колышимые ветром. Да, это был синий луг. А там, вдали, какой-то человек стоял к ней спиной и что-то рисовал. И волна радости накрыла ее - это же тот художник, точно, это он. Он никуда не уехал на поезде, а вернулся к ней. Наверное, он вышел на следующей станции и пришел на этот луг, ища дорогу к ней. Но не смог сдержаться, - такие красивые цветы, - он рисовал их для нее. Юля побежала, хотела увидеть художника и его картину, но художник не приближался, а она услышала противный смех, издевающийся смех. Смех того черта, из прошлого сна. Он и в этом сне все хотел испортить. Рвал чудесные синие цветы. Но они вырастали. Он злился и рвал, но они опять вырастали. Но черт знал свое дело - с протяжным воем он выдрал клок шерсти из своего бока и бросил в сторону художника. Подъехал поезд, и художник снова направился к вагону. Он повернулся, чтобы помахать на прощание Юле, но в этот самый момент черт закрыл его своей наглой рожей, скорчив ужасающую гримасу, и исчез. А поезд покатился по рельсам, скрывшись за горкой, покрытой желтыми цветами.
  
  Вот и окончилась ночь, вот и покинули сны эту землю. Все прошло, как стекли последние капли воды с проржавевшего крана. Но память цепляла увиденное, превращая в страхи и боль, в отчаяние и чувство потери. Утро...
  Юля медленно потянулась в кровати, отбрасывая одеяло прочь. Топили нещадно, а на улице было тепло. Такая непредсказуемая зима. Первым делом душ, потом медитация и зарядка, а потом - позвонить Эли. Да, разговор будет не таким простым, как раньше. Просто не обращать внимание на свершившийся факт нельзя, но так хочется! Зачем, ну зачем она мне все это сказала?
  Все было выполнено кроме звонка. Юля так и не решилась на него.
  Юля закуталась в плед, хотя ей не было холодно. Просто захотелось спрятаться в кокон и замереть. Чувствовать, как сердце бьется медленнее и медленнее. Вот уже только сорок ударов в минуту, тридцать ударов, десять, три удара... Дыхание становится поверхностным, кожа холодной и сухой. Она замирает внутри себя, сохраняя лишь крупицу сознания, высшую точку своего Я.
  - Ах ты, Господи, только решила спокойно посидеть, - Юля неохотно потянулась к телефону, - Слушаю Вас?
  В ответ ей было лишь мерное жужжание эфира.
  - Слушаю...
  А теперь и вовсе гудки.
  - Очень весело, - раздраженно бросила трубку Юля.
  А на другом конце провода, в будке таксофона загадочно улыбалась молодая женщина. Но она знала - время еще не пришло. Еще несколько дней, и Юленьке придется все узнать, только в другой версии. Она позволит им сыграть в этот КВН, но потом все должно закончиться. Никита слишком часто стал возвращаться домой поздно, слишком довольный. Пора это менять. С ним будет отдельный разговор, как она и планировала; а вот Юленька... Но, это сейчас неважно.
  
  Никита вошел в темный подъезд, в котором давно не гулял веник, а швабра и подавно. Быстрыми шагами он пробежал по лестнице, стараясь не думать обо всех вещах мира. Ему хотелось поскорее закрыть глаза и нырнуть в чудесный мир снов, где его ждала бесконечность-любовь.
  Утро для него было не легким. Руки так и чесались схватить телефон и позвонить Эли. Но он сдержался. Но телефон все же напомнил о своем существовании и бодром пробуждении этим утром.
  - Я слушаю, - немного резко произнес в трубку Никита.
  Но ответом была долгая тишина. Звонили вовсе не поговорить. Просто звонили. Для кого-то это было действительно просто.
  
  Мужчина отложил кисть и усталым движением отбросил прядь волос со лба. Его картина была почти завершена. Но сейчас день, а значит он не будет писать ее портрета. Он снова будет ждать ночи.
  Настанет все, не прекращаясь ни на минуту. Пройдет все, закрывая старое. Новое возродится. Он взял лист бумаги, на котором ровными строчками замирали ее мысли, и его собственные побежали по туннелям памяти, воскрешая первый раз их счастье:
  "...моя чудесная любовь. Мое солнце. Мой мир. А ведь я тоже не сразу понял это. Я прошел мимо, но в сердце кольнуло. Мы обернулись навстречу друг другу, а я не знал, что сказать и прошептал: "Можно вас проводить?", и она тоже шепотом ответила: " Можно". Мы так быстро стали друзьями, что почти все свободное время проводили вместе. Но я боялся к ней прикоснуться, думал, что она лишь волшебный мираж, написанный красками моего воображения. Я рискнул через год - и она не исчезла, а сказала "Да" на мой вопрос, почему-то заданный опять шепотом. Тогда мы поцеловались первый раз, и уже не могли остановиться. Наш первый раз был волшебным. Я не торопился, отдавая ей все, и вдруг она несмело прикоснулась ко мне, а я вздрогнул как от удара молнии. Банальное сравнение, но это было именно так. А она тогда испугалась и спросила: Я сделала тебе больно? Мне хотелось смеяться, но я не мог даже пошевелиться. А она все прочла в моих глазах и обняла меня. Мы сидели, обнявшись, долго, пока не наступил рассвет. И как расцветало утро, расцветала наша страсть, укрытая заботой и нежностью. Мы потерялись в какой-то момент времени и нашли себя только утром следующего дня..."
  
  - Никита, ты рано сегодня. До начала выступления еще часов десять, - сегодня все время считалось по шкале их дебюта на поприще КВНа.
  - Нет, Юленька, я не рано. Я пришел к тебе, чтобы показать один фрагмент своего нового творческого замысла. Прочитай и скажи, только честно, хватает ли здесь женского.
  - Никита, Солнышко, а если честно, то зачем ты пришел?
  - За этим... - Никита обнял Юленьку и запустил пальцы в ее густые золотистые волосы. Дымчато-голубой и зеленый слились в одно, оставляя в воздухе легкие тени своего сражения. Юля сдалась и, закрыв глаза, с глухим стоном коснулась губ Никиты своими губами. А Никита немедленно нырнул с ней в глубины манящего океана, в котором все тонут, чтобы возродиться.
  Прошло много минут, прежде чем Юля смогла прошептать севшим голосом:
  - Никит, я лучше сейчас прочитаю то, что ты мне предлагал, а потом, возможно, о чем-то тебя попрошу. Но не спорь со мной.
  - Ладно, сдаюсь. Вот фрагмент дневника. Это дневник удивительной девушки...
  "...Я не могла отвести взгляда от едва распустившейся ветки сирени, раскачивающейся на ветру. Я чувствовала себя такой же юной и несмелой, одинокой. Я шла по жизни с грустью и надеждой, с верой и страхом. Он сорвал меня с этого деревца, принес в теплую комнату и заставил распуститься, заставил почувствовать жизнь вне своей среды. А потом он попросил о невозможном - пустить корни. А я не знала как, но он старался и не дал мне завянуть. И вопреки моей воле первый корень был пущен. Как я противилась! Я ведь знала свободу!
  Понимание пришло позже - я должна добровольно подарить ему свою свободу, чтобы не жалеть ни о чем, ведь он добровольно предлагает мне свою.
  ...Поздно? Да, поздно. Листья уже опали, корешки подросли, но земля застыла, скованная морозными цепями. Я просила его согреть еще и землю, но он лишь улыбнулся. Ждать... Ждать было весну нестерпимо, но он ведь знал, что она будет. А я лишь повторяла незнакомое слово - весна, и боялась ее увидеть. Мне знакома была лишь ее огромная сила, которая коснулась меня легким ветерком, заставив трепетать; и его руки той весной, которые сожгли все мосты и преграды..."
  - Никит, у меня просто нет слов. Весна - это ведь любовь, да?
  - Да, любовь.
  - Я поняла.
  - А о чем ты хотела меня попросить?
  - Никита, поцелуй меня еще раз так же.
  Больше никаких слов, никаких звуков, никого. Так бывает. Очень простая история любви, с простыми людьми, в простом мире. Они еще не признались друг другу, но осталось так мало времени и свершится даже это. Должно свершиться.
  
  Вчера Никита снова возвращался домой поздно. Его машина плавно подъехала к гаражу и остановилась, ожидая нежных прикосновений его пальцев к самой чувствительной своей части - к рулю. Никита улыбнулся своему отражению в зеркале заднего вида и закричал. Его крик сменился смехом и радостью. Да, это была победа - его Юленька сама попросила о поцелуе. Несколько месяцев назад он не смел и мечтать о таком, но теперь он мечтал о гораздо большем.
  
  В тени одинокого дерева, скрываясь от света фонарей стояла молодая женщина с загадочной улыбкой таинственных замыслов. Но ее глаза были жесткими и колючими. Она проследила взглядом за маленьким клочком газеты, который отлетел от выхлопной трубы автомобиля. Она закусила нижнюю губу, когда Никита выходил из машины - он привлекал ее своей силой и грацией, своей свободой и независимостью в движениях, своим счастливым взглядом. Как долго ждать! Целых два дня. Два дня.
  
  Юля собирала свою часть реквизита. Ей уже звонили несколько раз из организаторской группы. Почему все достается ей? Капитан команды - Эля. Но ей не хотелось сейчас все перекладывать на Элю. Хотелось защитить ее. Возможно даже, защитить от себя. Эля намеренно обрекла себя на страдания, но почему-то кажется, что она все равно счастлива. Да, любовь странная штука. Вот и она сама, любит Никиту, хотя знает, что он лишь друг и, возможно, испытывает к ней страсть, судя по его поведению, однако Юля не жалела, что любит. Теперь уже не жалела, что бы ни произошло.
  - Юленька, милая, я так волнуюсь, - с этими словами Эля влетела в комнату и обняла подругу. Юля погладила ее по волосам. За этой сценой их и застал Никита.
  Юля почувствовала, как странным холодом повеяло от него - холодом ярости и обиды.
  - Никита? - хором крикнули девушки.
  - Не ждали? - отстраненно и язвительно предположил Никита.
  - Наоборот, очень ждали, - не замечая его тона, ответила Эля и обняла теперь Никиту, - Я очень волнуюсь, - повторила она слова, сказанные Юле.
  Но Никита не слушал ее. Он крепко сжал плечи девушки и поверх ее головы пронзительно посмотрел в глаза Юли. В его взгляде читался один единственный вопрос: "Зачем ты мне лгала, что между вами ничего нет?"
  А ее взгляд ответил не менее холодно: "Ты болван, если подумал, что между нами все именно так. Зря я тебе все рассказала".
  Хоть это и была битва взглядов, но начало ссоре было положено раньше, а сегодня она созрела и закрыла их друг для друга. Это был их первый конфликт на почве любви и ревности. Раньше никто из них не подозревал, что сможет ревновать, да еще так глупо. Или не глупо?
  - Ребята, давайте пожелаем друг другу удачи и сделаем все эти команды, - фраза Эли наконец-то заставила Юлю и Никиту прекратить войну взглядов и примириться на время игры. Они готовились к совершенно другому бою.
  Волнение хлестнуло через край. Никита закрыл глаза и стал медленно считать на всех языках, какие только мог вспомнить. Он волновался из-за игры, его чувства были встревожены сценой девчонок и глупой ссорой взглядов, холодным тоном и недоверием. Но все можно будет исправить. Он свято верил, что только одно дело может занимать тебя в один момент - это свершение обещания. Он обещал великолепную игру, и он ее покажет.
  А тем временем ведущий представил жюри и команды. Первые сборные уже отыграли свои номера. Их выход был последним номером. Последним, но не худшим, они надеялись. Ничего не скажешь маленькая команда из когда-то лучших друзей. Но что ни говори, а ссора придала Юле и Никите сил и уверенности и еще немного горячности и смелости, а Эля - ее грела тихая любовь, в ее тихом мире. Ведущий объявил их выход. Ребята взялись за руки и вышли на сцену. Они забыли обо всем. Они жили глазами зрителей, они дышали воздухом свободного юмора и упоительный гром аплодисментов был им дорогой. Игра шла на одном дыхании. Ничего лишнего. Эмоции и здравый смысл уравновесились - гармония момента сочетания парадоксов. Последние аккорды гимнов.
  Эля смотрела в зал и видела тысячи глаз. Они показались ей огнями на посадочной полосе. Их улыбки и смех вызывали дрожь удовольствия в теле. Это момент, который бывает раз в жизни - испытание любовью многих. Момент власти над всеми, кто в данный момент прикован к тебе взглядом, кто не может вдохнуть, ожидая очередной твоей фразы, очередного жеста...
  Никита видел в зале лишь туманное цветное полотно. Оно было живым, оно струилось, отзываясь на его голос, его нотки, его страсть. Все зрители стали единым целым - его душой. Крещение своим Я. Победа над собой. Никита любил этих людей в этот момент. Они помогли ему многое понять в себе.
  Юля взглянула на этих блестящих светлячков в зале и утонула в их радужном свете. Их голоса дарили изысканное, утонченное удовольствие. Их руки чертили в воздухе влекущие знаки. Она чувствовала всю их мощь и энергию. Энергию любви и наслаждения. В ее словах и жестах чувствовалась их страсть. Зрители жили в ней, а Юля жила в зрителях.
  Итак, последние аккорды гимна отзвучали. Они еще не верили - первое место, победа. Как это было сейчас далеко от них. Победа не была целью. Это понимали все трое. Целью была жизнь и любовь - сцена и зрители. И наслаждение.
  Когда все закончилось и команды приступили к объятиям, Юля оглянулась и посмотрела в зал - чей-то холодный колючий взгляд полоснул ее по спине, пробрался щупальцами в мозг. Ей вспомнилась брошенная Никитой вскользь фраза - "Она тоже будет здесь". Значит его любовь здесь. Она не может не оценить его усилий и его игры, и победы и славы. В мысли закралось ядовитое, злое желание - пусть она никогда его не полюбит, пусть он останется со мной. И сама испугалась. (Да, Юленька, раньше ты была добрее. Зачем ты ему нужна - злая и коварная? Что ты сделала для него? Соблазнила. Позволила. Обманула. Не предавай его даже в мыслях. Он не должен делать выбор - ты или она. Знай, только она. Так лучше для вас обоих. Пойми. Жаль, что ты слушаешь меня так редко).
  Юля попыталась найти эту девушку взглядом среди толпы уходящих зрителей. Ничего, что она не знает ее, она почувствует, сможет почувствовать. Никого. Лишь случайно, на минуту Юля встретилась взглядом с молодой женщиной, короткая вспышка какого-то предупреждения, но Юля редко себя слушала. Ей не хотелось найти его возлюбленную. Она не искала, просто освобождала свою совесть. Но этот взгляд отвлек Юлю от всяких мыслей - холодный и острый, жестокий взгляд. Улыбка от этого взгляда казалась волчьим оскалом. Привидится же такое. Женщина исчезла, и Юля забыла о ней мгновенно. Но вернулись мысли о Никите. Стало обидно и жалко себя. Юля посмотрела своим самым проникновенным взглядом в глаза Никите, растопляя зелень его глаз в черноте страстных ночей. Подходя все ближе и ближе, Юля не отпускала его от себя, держа за невидимые нити. Вспышка сознания заслепила ее разум - пусть эта девица поревнует, если она еще в зале, - и с этими мыслями Юля коснулась губ Никиты своими губами. Но эта боль, сидящая в ней глубоко и, наконец, вырвавшаяся наружу, заставила ее пойти дальше. Много дальше. Юля подарила страстный поцелуй Эле. Со стороны все было прилично - вкус победы на губах - им хочется поделиться с друзьями. Но Никита, только что ликующий от победы и поцелуя... Ему показалось, что его бросили в ледяную купель, но он не может даже вздохнуть и тихо идет ко дну. Эта боль называется гневом. Хочется кричать, но не можешь. Это ярость и ревность. Это страх.
  Все трое вежливо отказались от вечеринки в кругу команд. Эля задержалась в гримерной, собирая реквизит. А Никита пулей вылетел на улицу и прислонился лбом к холодному металлу машины. Лишь немного придя в себя он сел за руль.
  Юля понимала, что зря так поступила с Никитой. Не стоило. Но все свершилось. Она подошла к машине и тихо села рядом с Никитой.
  - Никита, я..., - начала было Юля.
  - Не надо мне врать. Я все видел. К чему эти глупости. Она любит тебя, ты любишь ее. Да, я смотрю, ты даже забыла того парня, правда? А со мной ты тоже играешь? - Никита был зол, но его голос был тихим и ровным, он словно зачитывал приговор.
  - Что? И это говоришь мне ты? Еще недавно, Никита, ты утверждал, что любишь таинственную девушку, а сам соблазнял меня. Ты не смеешь говорить мне, что я тебя обманула. У нас с Элей ничего нет. Я хотела извиниться, что так поступила на концерте, поцеловав ее, но вижу, что тебе это ни к чему, - она взялась за ручку двери, пытаясь выйти из машины. Никита резко схватил ее за руку.
  - Ты не уйдешь. Пришла извиняться, так извиняйся, - гневно крикнул Никита.
  - Ах, так! Не буду извиняться перед тобой. Сам извиняйся. И отпусти меня немедленно, я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне, - Юля снова потянулась к дверце, но Никита был сильнее.
  - Я докажу, что ты ждешь моих прикосновений, - и Никита с этими словами заключил Юлю в объятия.
  Она попыталась вырваться, но его тепло покоряло Юлю. Она замерла в его руках и коснулась губами шеи Никиты. И он не смог больше сдерживать себя. Его губы неистово ласкали ее лицо, владели ее губами, опускались ниже. Юля уже не помнила ссоры - был лишь Никита и его дыхание, его ласки. Он был груб с ней, хотел причинить боль, но Юленька не чувствовала боли - она сгорала в его огне, изнутри сгорала в своем пламени. Она шептала ему "прости" много раз, а он почти сказал "Я люблю тебя", но в этот момент кто-то громко постучал по стеклу авто. Никита и Юля замерли и одновременно повернулись на звук. В окне отражались неоновые вывески и лицо Эли приобрело зеленоватый оттенок. Но все равно это была она. Никита разжал пальцы, оставившие отметки на Юлиных запястьях. Ее губы горели, его глаза еще не остыли до цвета малахита. Друзья молчали. Немая сцена смущения и, для кого-то, - разочарования. Каждый думал о своем, но всем было неловко. Слишком много тайн. Слишком много...
  Домой ехали в полной тишине. Юлю доставили домой первой. Так Никита и Эля остались наедине. Им нужно было поговорить, оба это понимали.
  Но Эля произнесла только одну фразу:
  - Она любит тебя, Никита.
  
  
  Мужчина отложил листы и устало закрыл глаза. Где она сейчас? О чем думает? Он боялся будущего, каждой секунды. Но он не убежал от беды. А она убежала. Смерть и жизнь - такие разные, но не могут друг без друга. У них одна разница, об одной из них мы немного знаем сейчас, а о другой узнаем все в одно мгновение.
  Завтра он собирался закончить портрет и попытаться спасти их любовь. Но сегодня он будет думать только о ней. Искать ее в своих снах. Любить ее вечно.
  
  
  Никита зашел в квартиру и громко хлопнул дверью. Он был зол до предела, он был возбужден до предела, он винил себя в том, что не верил Юле, что незаслуженно обидел ее. Никита понимал, что в любви не место ревности, но все было так запутанно, что он волей неволей совершал ошибки.
  Никита закрыл глаза и по его щеке скатилась слеза. Он все испортил своими глупыми обвинениями. Теперь ему не дождаться прощения - он сделал сегодня все, чтобы разрушить даже дружбу. Никите было до того жалко себя, что он разрыдался, словно ребенок. (Непростительно и глупо, малыш, очень глупо. К чему эти слезы? Ты плачешь первый раз за последние десять лет. Нет, прости, за последние тринадцать. Ты стал взрослым, а боль так и не отпустила тебя? Не надо, все пройдет, у тебя будет все по-другому. Ты не такой, как твой отец. Прости себя, и поверь, она простит тебя, если любит и считает другом).
  Юля покрутила в руках мобильный телефон. Номер Никиты постепенно затухал на дисплее, но Юля вновь нажимала кнопочку, чтобы он загорелся ярче. Пять минут игры, разряжающей батарею, и она все же нажала кнопку вызова. Послышались трели набора номера и мерные гудки, говорящие, что абонент не отключился и ждет ее звонка. Только ждет ли?
  - Слушаю, - Никита не мог поверить, что Юля позвонила ему. Может, хочет сказать, что больше не желает видеть его?
  - Никита, прости меня...я...я повела себя глупо, но ты огорчил меня своим недоверием. Пойми, это было спонтанно, это все эффект сцены, ничего более. Я не хотела говорить тебе обидных слов, и тем более не хотела заставить ревновать, разрушая нашу дружбу, - Юля старалась говорить быстро, чтобы Никита не успел опомниться и выслушал ее.
  - Милая, Юленька, Солнышко, что ты такое говоришь! Это я должен просить прощение за все, что произошло сегодня. Я вел себя, как негодяй, - Никита вытирал последние слезы, предательски несдержанные. Он мысленно приказал им остановиться, но они не послушались и текли. Никита уже не смог сдержать рыданий, подступавших к горлу. Как глупо, Юля простила его, нет, даже сама просит прощения, а он рыдает в трубку, словно капризный ребенок.
  - Боже, Никита, что с тобой? Я так обидела тебя? Прости, ради Бога, прости. Я не думала. Никита, Ник! Я хочу увидеть тебя, - почти шепотом произнесла последнюю фразу Юля.
  - Я тоже хочу увидеть тебя, Юленька. Можно, я приеду к тебе?
  - Никит, Солнце, моя мама не даст нам поговорить, будет расспрашивать о том, как все прошло. Но я могу сказать, что мы втроем будем праздновать победу у тебя, и я зашла домой ненадолго переодеться. Думаю, мама не будет сильно возражать. Ты заберешь меня? Если, конечно, хочешь.
  - Я заеду через полчаса.
  
  Теперь предстоял разговор с мамой. Нелегкий.
  Юля подошла к маме, чтобы рассказать, как все прошло. Она не сделала этого раньше, так как первым делом отправилась в душ - смыть напряжение во всех смыслах этого слова. Но теперь нужно начать издалека, чтобы попросить о главном.
  Мама слушала внимательно, смеялась некоторым шуткам других команд. Но полчаса неумолимо подходили к концу. Нужно было решаться.
  - Мам, я хочу тебе сказать, что мы решили сегодня втроем отпраздновать победу дома у Никиты. Мы не пошли в кафе с другими командами, а решили, что дома будет безопаснее, тем более, никто из нас не пьет особенно. Ты не будешь против, если я сегодня проведу вечер с друзьями?
  - Только вечер? Ладно, я так понимаю, вы будете гулять полночи, ведь уже около двенадцати. Но завтра выходные, так что я не против. Только помни, никаких глупостей.
  - О каких таких глупостях ты говоришь? - немного обиделась Юля, хотя все поняла. Ведь она и хотела совершить эти глупости именно сегодня вечером.
  - Никита живет один, я так понимаю. Эля может галантно вам не мешать и... Ладно, только помни одно - будь осторожной.
  - Ну мама! Ничего такого не будет, мы ведь друзья! Только друзья. Мы только побесимся, отпразднуем победу и все.
  - Хорошо, пусть будет так.
  Мама понимала, что дочь уже выросла. Она имела право делать так, как считает правильным. Нужно доверять своим детям, чтобы они доверяли тебе.
  Никита приехал, как и обещал, ровно через полчаса. Они ехали к его квартире в полной тишине. Все решиться десятью минутами позже, подумала Юля. Я должен держать себя в руках, подумал Никита.
  
  Высокая женщина отошла от дерева и посмотрела в сторону гаражей. Она видела, как приехал Никита, - на удивление рано, если считать, что КВН закончился час назад. Значит он не был с Юлей. Вот и чудесно. Ее холодные жестокие глаза блеснули светом фар проезжавшего мимо автомобиля. Зловещий мрак нарушал лишь теплый свет окон многоэтажек. В квартире Никиты загорелся свет. Он недолго пробыл в доме, свет снова погас. Никита вышел во двор и сел на лавочке. Женщина вновь отступила в спасительную тень дерева. Он был сейчас так близко, что она могла различить малейшие детали его одежды. От звука мобильного телефона вздрогнули оба. Женщина видела, как рыдал Никита, разговаривая с Юлей. Слышала, что через полчаса он отправится к ней, чтобы забрать и сделать своей. Но женщина с холодным взглядом переживет это. Она так добра, что подарит им эту ночь, их единственную и последнюю ночь. Она улыбнулась своим мыслям, подумав: "Как красив Никита, когда плачет". Она стала ожидать, злясь больше на Юлю, чем на Никиту. Утешало только одно - завтра он забудет ее, свою Юленьку, свое Солнышко. Уж точно забудет.
  Через час его машина подъехала к дому. Из-за дерева все было отлично видно. Вот открылась дверца и вышел Никита, сильный, гибкий, высокий, - желание покорить его от этого только возрастало. Вот он подходит и открывает дверцу с другой стороны - подает руку девушке в сером пальто, почти такой же высокой, как и он. Они направляются в подъезд, словно король и королева, идущие в зал приемов. Женщина отвернулась. Больше ей здесь делать нечего, тем более сегодня.
  
  Никита пропустил Юленьку в темную прихожую. Она сразу почувствовала едва уловимый знакомый аромат. Да, точно, это был запах Никиты - терпкий одеколон, страсть, романтика и тайна. И еще здесь был запах кофе. Удивительно, слабость Никиты - кофе. На полочке стояли различные баночки всевозможных вариаций этого напитка. Да, Никита был поистине ценителем кофе. Юля проследовала за Никитой в его комнату. Он зажег нижний свет, который придавал комнате небывалую высоту. Стены были выполнены в японском стиле. На одной из них висел меч и два кинжала. Мягкий ковер, дощатый пол, кровать на возвышении... Юля резко обернулась и посмотрела в глаза Никите.
  - Я останусь у тебя сегодня, - ее голос был тихим и нерешительным. Она то ли спрашивала, то ли утверждала. Но Никита только кивнул в знак согласия.
  - Никита, ты простил меня, правда? Я больше никогда не обижу тебя, я не хочу, чтобы ты плакал, ведь я сама..., - она не договорила.
  - Что ты сама? Ты тоже плакала из-за меня?
  - Не важно, ведь уже все прошло. Но поверь, плакать не стыдно - слезы тоже слова. Слова нашей души. Ты мне очень дорог, Никита. Я не могу не думать о тебе. Ты лучший друг и..., - Юля побоялась говорить о своей любви.
  - Только друг? - Никита отвернулся к окну, вглядываясь в темные контуры городских зданий, - Хочешь кофе?
  Юля тихо рассмеялась и обняла Никиту, совсем как несколько дней назад у Эли:
  - О, Никита, Никита. Ты неисправим. Нет, я не хочу кофе.
  - А что бы ты хотела? Вроде бы у меня есть где-то и чай, и...
  - Никита, посмотри мне в глаза.
  Никита послушно повернулся и исполнил ее просьбу.
  - А теперь слушай: я не хочу ни кофе, ни чай, ни что-либо еще. Я хочу тебя.
  - Что? - глупый был вопрос, учитывая что Никита все прекрасно расслышал. Только вот он боялся, что не так понял.
  - Никита, не стоит заставлять меня повторять дважды такие вещи. Это меня слишком смущает. Поверь, ты первый, кому я это говорю.
  - Юленька, послушай, ты не должна говорить мне этого. Мы одни с тобой в квартире. Я же все могу не так понять. Мы...ты...
  - Вот глупый. Это хорошо, что мы одни. Но если ты не хочешь меня, то только скажи. Надеюсь, я смогу это пережить. Ведь есть девушка, которая поможет мне забыть твои поцелуи, твои нежные и страстные прикосновения.
  Глаза Никиты потемнели от гнева. И Юля поспешила ему сообщить, что она пошутила.
  - Никит, Солнышко, я правда пошутила. Прости.
  - Ты думаешь, что я не хочу тебя?
  - Если честно, то я так не думаю. Сегодня в машине ты показал мне силу своей страсти. Никит, только я хочу, чтобы ты знал - у меня еще не было...ну...ты понимаешь... Теоретически я все прекрасно знаю, но практически - ничего. Так что если это тебя не пугает...
  - Не пугает... - эхом отозвался Никита, глядя на нее, как завороженный. Он не думал, что сегодня произойдет такое. Он боялся, что не сможет сдержаться, а его девушка и не хотела, чтобы он сдерживался.
  - Никита,- позвала Юля.
  А Никита вместо ответа привлек ее к себе и нежно коснулся ее губ. Поцелуй становился все горячей, его руки с силой сжимали плечи возлюбленной, а она гладила его спину, запускала пальцы в его волосы. Юля чувствовала, как кожа покрывается пупырышками от его прикосновений. Но это не был холод - это был отчаянный жар.
  Никита нехотя оторвался от ее губ и тихо попросил:
  - Разденься для меня.
  Свет был неярким и придавал коже матовость. Юля почувствовала себя среди этой обстановки восточной соблазнительницей. Только аромат кофе не вязался с обстановкой, но это уже не волновало. Юля медленно расстегнула пуговки шерстяной кофты и бросила уже ненужную на сегодня вещь в угол. Оставались лишь брюки и тонкая безрукавка на молнии, которая медленно расползалась на две змейки под нетерпеливыми пальцами Юленьки. Она подошла к Никите и, медленно развязав плетеный тонкий поясок брюк, обвила им его шею. Поясок едва касался его кожи, но он чувствовал хранимое им тепло ее тела. Широкие же брюки, оставшиеся без пояска и пуговиц в петельках, упали к ногам их владелицы. Никита задержал дыхание.
  - Остальное хочешь снять сам, или мне продолжить? - спросила Юля, удивляясь своему спокойному, лишь слегка севшему голосу.
  - Продолжай, - Никита наконец вспомнил, что нужно дышать, - Пожалуйста, продолжай.
  Юля отошла от Никиты дальше и сбросила с себя последние преграды - розовое нижнее белье отправилось отдыхать к прочим вещам ее гардероба.
  - Ник, милый, теперь ты.
  Никита не мог отвести взгляда. Признаться ли ей, что она тоже его первая девушка?
  - Помнится, я это уже проделывал, чем очень тебя смутил, - сказал Никита и сам не узнал свой голос. Он скажет ей позже, совсем немного позже, всего несколько минут.
  Юля же поняла слова Никиты по своему и, подойдя к нему, начала расстегивать его рубашку. Никита тихо застонал, почувствовав ее руки на своей обнаженной груди. Юля очутилась в его объятиях, сгорая в страстном поцелуе. Он ласкал ее тело руками, губами, мыслями, дыханьем, а она уже не могла стоять и сползла на ковер, увлекая Никиту за собой. Он и сам не заметил, как избавился от одежды и почувствовал кожей мягкий ворс ковра. Юля закусила губу, рассматривая Никиту.
  - Какой ты красивый, - невольно вырвалось у нее, - можно, я тебя потрогаю.
  Никита нервно засмеялся:
  - Можно, но прежде я тебе кое-что скажу.
  - Ладно, но не долго, мне очень интересно, что будет дальше, - с этими словами Юля положила свою ладошку на грудь Никиты.
  - Я должен тебе признаться, что у меня раньше...что я еще ни разу...что...В общем, ты...мы будем друг у друга первыми. Тебя это пугает?
  Юля улыбнулась Никите и спокойно ответила:
  - Ничуть. А теперь можно я сделаю то, о чем спрашивала, - и не дождавшись ответа провела рукой по груди, опустилась ниже, исследуя каждую частичку его тела сначала руками, а потом...
  Потом ее губы коснулись его живота и Никита замер. Что она хочет делать? Но Юля, как бы поддразнивая его, сначала опустилась немного ниже, а потом продолжила дорожку поцелуев вверх, заставив Никиту забыть даже свое имя. Такого он точно не ожидал. Это были очень острые, пронзительные ощущения, опаляющие его изнутри. (Никита, Юля! Что же вы делаете? Так ли вы неопытны? Или это правда любовь? Только настоящие друзья могут так любить и доверять).
  Никита нежился под ее прикосновениями, поцелуями, взглядами, но как это природно - мужчине желать быть сильным и властным. А Юле хотелось подчиниться ему, отчаянно хотелось. В долю секунды он оказался сверху, прижав ее к мягкому ковру - Никита покрывал поцелуями ее лицо, плечи, грудь, искал отклик в ее глазах - и находил его каждую секунду. Они жили потусторонней жизнью уединения спальни. Спальни для двоих.
  - Ник, милый, это восхитительно.
  - О да, я с тобой полностью согласен.
  - Никит, ты не будешь против, если я сделаю так?
  Его путаные слова выражали удовольствие. Так был ли он против? Конечно, нет. Но Никита не был неблагодарным: он отвечал тем же. Его губы были такими же нежными, а... (мне стало ужасно жарко, они совсем не замечали времени. Да, ребята, вы так близки, что это невозможно описать. К чему описывать известный, хотя и восхитительный, процесс, когда невозможно заглянуть в душу и описать все то, что нашло там отклик).
  Они шептали друг другу нежные слова. Их нельзя было отделить друг от друга.
  - Никита, пожалуйста...
  - Да, любимая, да...
  Никита забрал ее девственность и душу. Юля сделала с ним то же самое. Мгновения, тягучий воздух, расплавленное время, единый крик. Она кричала его имя в последний момент, прежде чем волна поглотила ее, бросив на берег другого мира.
  Но в этом мире творилось что-то странное - это был мир художника. Странно, как-то лениво подумала Юля, причем здесь художник, причем здесь ее сны? Но не развивать же эту мысль в такой момент! Вот только чувство, что она предала этого художника, этого человека из сна все крепло и росло. Она видела его вдали, около синего моря, или поля с цветами, а он кричал ей, но ветер донес ей слова, лишь когда синяя дымка поглотила художника: "Я прощаю тебя за все, что ты сделала и за все что ты сделаешь, лишь бы...". Ветер унес слова, растворив их в себе, как хищные цветы растворяют муху. Юля открыла глаза и увидела, что Никита смотрит на нее с улыбкой.
  - Как ты думаешь, Ник, мы сможем это сегодня повторить?
  - Ты неповторима! Думаю, мы сможем повторить и не один раз.
  - Правда? Ты уверен, что сможешь?
  - Поверь мне, ты придала мне сил.
  - Что ж, нам нужно в ванну, а потом...
  - К чему ждать потом? Думаю ванна подойдет вполне.
  - Что-то мне подсказывает, что так и будет.
  Смеясь, они направились в ванну. И да, она прекрасно подошла. И кофе они пили, не одеваясь, и было все не один раз. Только вот утро все равно настало. Они спали всего час.
  У Никиты дико болела голова, глаза упорно не открывались. Но, когда к нему вернулось обоняние, он вообще перестал что-либо понимать: едкий, сырой запах висел плотным туманом. Наконец-то он смог открыть глаза: зеленовато-серые стены, черный квадрат потолка, множество труб, похожих на застывших змей. Окон он так и не обнаружил. Никита попытался встать, но тут же со стоном упал на прежнее место: цепи страстно обнимали его, словно прося не бросать их, а любить вечно. Внезапно с жалобным скрипом открылась дверь, комната наполнилась голубоватым свечением и появилась девушка. Конечно, Никита узнал ее - это о ней он думал постоянно, ее не мог никак забыть. Но что она здесь делает? Юленька бросила ему связку ключей: "Освободи себя". Он повиновался.
  - Что ты здесь делаешь? - спросил Никита.
  - Играю с тобой, - спокойно ответила Юля.
  Они шли молча по светлому коридору. Никита изредка украдкой смотрел на Юленьку.
  - Заходи.
  - Где мы?
  - Не важно.
  - О...
  Когда тусклый свет разорвал мрак и лег мягким туманом, он все понял: страх охватил его, Никите казалось, что температура в комнате резко подскочила, но к страху примешивалось еще какое-то чувство...
  Резко зазвонил будильник. Никита медленно возвращался к реальности - это только сон. Сон. Чем бы все закончилось? Он хотел, чтобы этот сон приснился ему еще раз. Уж очень ему понравилось то чувство, которое он испытал вместе со страхом. Это был чудесный коктейль ощущений.
  Только теперь Никита понял, чем был навеян сон - он спал в обнимку с сырым цветочным горшком, в котором мирно жил финик. Его Юленька спала обнаженной на руне барашка, лежащего около батареи. Он же запутался в каких-то проводах и долго не мог найти выход из столь странного положения. Будильник он просто забыл выключить. А вот то чувство, которое он испытывал вместе со страхом теперь ему было очень хорошо знакомо. Так хорошо, что он отпустил облюбованный горшок с египетским фиником и перебрался к Юле.
  - Доброе утро, Юленька.
  - Доброе утро, Ник.
  - Хочешь кофе?
  - Нет, ты сам знаешь, чего я хочу.
  Так прошло еще полдня. Чудесно, восхитительно и неописуемо.
  Но все когда-нибудь приобретает иную форму. Юля понимала, что рано или поздно ей придется вернуться домой, объясниться с мамой (не важно, скажет она ей правду, или нет) и помнить все то, что она чувствовала этой ночью и этим утром. Такое никогда не забудешь.
  - Ник, мне пора идти домой, - наконец сказала Юля, когда они стояли на балконе и смотрели на серый грязный город.
  - Ты можешь остаться, - Никита еще сильнее сжал ее в объятиях.
  - Ты же знаешь, что не сейчас. Я не смогу сказать маме, что произошло этой ночью. Возможно, позже, но не сейчас. Мне так хорошо, что эгоизм не позволит мне поделиться этим с кем-то еще.
  - Даже со мной?
  - Никита, Никита. Мы разделили с тобой сегодня вечность, а ты задаешь такие глупые вопросы. Мне правда пора.
  - Я отвезу тебя, - предложил Никита, стремясь продлить их встречу еще на несколько десятков минут.
  - Нет, Ник, я хочу пройтись пешком - одна. Ты не обижайся, только не вздумай обижаться!
  - Я не буду, честно. Я буду звонить тебе часто.
  - Не вздумай.
  Они еще немного помолчали. Просто стояли и смотрели на старые дома и пустое пространство меж веток деревьев. Скоро и у них будет праздник - весна. Очень скоро, всего-то какой-то месяц.
  Никита первым нарушил тишину:
  - Я не сделал тебе больно сегодня?
  - Всего несколько секунд. Я даже не успела заметить. Я подумала, что это лишь показалось. А потом все и вовсе забылось. Поверь, это было неповторимо.
  - А я думаю, что это вполне повторимо, нужно только захотеть, - Никита счастливо засмеялся, привлекая Юлю для поцелуя.
  Ник провел Юленьку до развилки, от которой начиналась парковая дорожка. Тяжелые деревья, растущие с двух сторон этой дорожки склонились в почтительном поклоне солнцу. Но они были так стары, что уже не смогли разогнуть спины. Более молодые и задорные тополя склонялись навстречу друг другу, даря поцелуи на ветру. Даже холодные зимы не остужали их любовного пыла. Юля улыбнулась этим беззащитным обнаженным деревьям и пошла по дорожке.
  
  Женщина ждала в тени того же самого дерева, что и вчера. Ее терпению приходил конец. Она дала им ночь, только одну ночь, а никак не день. Но что оставалось делать? Только ждать. Неужели Юленька останется с ним сегодня? Нет. Женщина уже успела их изучить. Эти друзья так постоянны. Они все делают слишком правильно, или почти все.
  Но вот женщина с холодным взглядом заметила, как Никита и Юля вышли из подъезда. Куда они отправились? Гаражи в другой стороне. Неужели гулять? А потом они снова вернутся вместе в квартиру? Женщина пошла за ними. Вот они остановились на перекрестке, у дорожки, ведущей в парк. Они о чем-то говорят, улыбаются с глупыми лицами, поцелуй, еще... Женщина отвернулась. Когда она вновь посмотрела на дорожку парка, то увидела удаляющийся силуэт Юленьки и отправившегося домой Никиту. Женщина не поверила своей удаче. Сегодня все решится и в этом ей поможет Юленька. Она сама, своими же руками отдаст своего любовника. И с этими мыслями женщина быстрым шагом пошла по парковой дорожке, стараясь догнать Юлю. Да, ей неприятно было осознавать, что эти двое не сдержались. Ну что ж, все бывает. Тем более женщина сомневалась, что Юленька у него первая - во-первых, его возраст, во-вторых, его внешность и ум, в-третьих, его талант. Кто устоит? А мужчины все одинаковы, им лишь бы утолить свой физиологический голод. Женщина догнала Юлю, и, приблизившись к ней на несколько шагов, окликнула ее:
  - Юля! Юля, подождите!
  Юля, услышав свое имя, остановилась и оглянулась. К ней спешила молодая женщина. Юле она показалась знакомой, но где она ее могла видеть?
  - Мы знакомы? - спросила Юля подошедшую женщину.
  Почему-то издали она показалась старше, но теперь Юля заметила, что ей не было больше двадцати пяти. Она была высокого роста, с волосами смоляного цвета и удивительно холодными синими глазами. Эти глаза делали ее лицо старше. Юля поняла, в чем их секрет - властность и жестокость читались во взгляде, даже когда женщина улыбалась.
  - Нет, мы не знакомы, но Никита столько о Вас рассказывал, - не переставая улыбаться, ответила женщина.
  Никита? При чем здесь Никита?
  - Вы знакомы с Никитой? - удивилась Юля.
  - О, очень хорошо. Я Вам сейчас все объясню.
  - Простите, а можно узнать хотя бы Ваше имя?
  - Лиза, - после некоторой паузы ответила женщина.
  Юле показалось, что она солгала, называя свое имя, но быстро отбросила сомнения - наверное она решала между Лизой и Елизаветой.
  - Очень приятно, Лиза. Так откуда Вы знаете Никиту.
  - Я знаю, что вы с ним друзья, очень хорошие друзья, - начала Лиза, делая акцент на слове друзья, - но я узнала от него, что он доверяет Вам все тайны. Несколько дней назад он рассказал мне о своих чувствах, рассказал, как страдал, думая, что я несвободна. Понимаете, девушка, в которую он влюблен - это я.
  - Вы, Лиза? - Юлю как ушатом ледяной воды окатили.
  - Да, я. Ники говорил, что о его чувствах ко мне знали только Вы. И я так благодарна Вам за тот совет, который Вы ему дали?
  - Совет? - почти беззвучно прошептала Юля.
  - Ну да, чтобы он признался в своих чувствах. Так вот, он признался, а я совсем не ожидала, и ничего ему не ответила. Но теперь я хочу сказать, что тоже люблю его, что уже очень давно люблю его. Вы поможете мне?
  - Чем? Просто пойдите и скажите ему. Он последнее время не делился со мной своими делами.
  - О, вы все так были заняты КВНом. Он так радовался. Знаете, для него друзья превыше всего. Он считает, что дружба - это святое, превыше своих интересов. Понимаете? - Лиза, улыбаясь, посмотрела Юле в глаза, - Понимаете? - зачем-то повторила она.
  - Я помогу Вам, - поворачивая нож в раненом сердце наконец ответила Юля.
  Парк молчал. Птички скрылись, зима оглушила снегопадом. Юля подняла глаза к небу, пряча слезы под снегом.
  - Вы плачете? - спросила Лиза, улыбаясь глазами. Или это показалось Юле?
  - Нет, что Вы, с чего бы это. Просто снег - он тает на лице. Я очень люблю снег. (Следовало бы сказать "Я очень люблю Никиту").
  
  
  Художник сидел в мягком кресле, держа в руках картину. Он закончил портрет, принес его, а она лишь плачет. Почему, чем он обидел ее? Слезы катятся по щекам, словно это снег тает на ее лице и стекает ручейками. Она даже не заметила его. Еще несколько минут назад улыбалась во сне, а теперь видит картину и плачет.
  Но художник не сдавался. Мужчина взял со столика листы, которые принес с собой и начал читать. Он читал их вслух так громко, что в комнате звенело эхо. Пустая комната с грубым эхом. Не важно. Эхо в его душе, эхо в ее душе. Он ждал, что она посмотрит на него без слез, с улыбкой. Он читал рукопись.
  
  
  - Лиза, Вы уверены? К чему такая таинственность? - насторожилась Юля.
  - Я просто хочу, чтобы этот день запомнился для нас на всю жизнь, - весело ответила Лиза.
  - Что ж, это Ваше дело. Я сделаю так, как Вы просите.
  - Да, да, Никита Вам ни в чем не откажет. Знаете, если честно, я его даже немного ревную. Я вначале думала, что Вас связывает нечто большее чем дружба. (Скажи ей, что она права, и забудь об этой встрече. Пошли ее подальше с ее планами. Скажи, чтоб не смела подходить к Никите. Борись. Нет, все же не стоит. Пусть его счастье будет превыше твоего).
  - Нет, Лиза, мы только друзья. Очень хорошие друзья. У нас есть еще одна общая подруга - Эля. Мы в одной команде, если вы заметили.
  - Да, я была на КВНе. Вы были великолепны. Но Никита почти никогда не говорит об Эле, только о Вас.
  - О, просто мы раньше с ним познакомились и стали друзьями. Эля перевелась из другого города и мы подружились позже, - рассказала Юля, пытаясь отвлечься от грустных мыслей. Да не сможет она признаться Лизе, что любит Никиту! Не разрушит она его счастье!
  То, что между ними было, - было прекрасно, но Юля сама сделала первый шаг к этому. Что плохого, если друзья стали любовниками? Она никогда не пожалеет об этой ночи, никогда.
  От раздумий Юлю оторвал голос Лизы:
  - Знаете, я уже несколько дней не видела Ники. Да что там говорить, уже целую неделю. Как он?
  - Все в порядке, у него все хорошо. Он немного злился последнее время, но думаю, когда Вы ему скажете о своей любви, он будет счастлив.
  Лиза в тайне восхитилась соперницей - так самоотверженно она заботится о нем, действительно любит. Жаль, жаль, неплохо было бы и ее покорить своей воле и... Но Лиза не стала додумывать свои фантазии, стоило сосредоточиться на разговоре. Только вот сама не заметила, как сказала:
  - Юля, я должна Вам признаться, что Никита рассказал мне о Вас и Эле. Это необычная ситуация, не так ли? Но я восхищаюсь Вашей рассудительностью и дружескими чувствами, не все смогли бы так.
  - Никита рассказал Вам об этом? - Юля не верила своим ушам. Да Никита точно был влюблен в эту Лизу, раз рассказал ей.
  Они дошли до остановки, что была прямо у выхода из парка и попрощались, обменявшись номерами телефонов - чтобы сообщить о том, удался ли план Лизы.
  Юля вернулась домой, обессилевшая и разбитая. Тело словно окаменело, да и разум тоже. Она перебросилась парой фраз с мамой, солгав, что Никита подвез ее, но она ужасно хочет спать, ведь они всю ночь бесились.
  - Почему Никита не зашел? - спросила мама у дочери.
  - Он еще отвезет Элю, вовремя вспомнила о подруге Юля. (Нужно будет позвонить ей и все рассказать. Только позже, немного позже. А сейчас горячий душ и спать).
  Юля понимала, что нельзя думать о том, что произошло, но лишь только она закрывала глаза, как приходили удивительно яркие образы этой ночи и утра. А еще постоянно за ними наблюдала Лиза своим холодным, жестким взглядом. Почему он полюбил такую холодную Лизу? Наверное, она казалась ему слишком неприступной. Да, он возжелал завоевать ее... С этими мыслями Юля уснула.
  Во сне она хотела увидеть художника. Может, когда-нибудь ей приснится и его лицо и его работа. Но сегодня художника не было. Просто черные стены сознания под черным небом усталости.
  Прошло несколько часов. Юля проснулась с тяжелой головой, совершенно разбитой и потерявшей себя. Но жизнь идет, не важно, хочешь ли ты ее движения.
  К Юле вновь и вновь возвращался образ Лизы и ее слова. Но, Боже, ведь Лиза солгала ей! Эля призналась Юле в любви всего несколько дней назад, а Лиза утверждает, что не видела Никиту неделю.
  - Нет, Никита не мог ей рассказать, разве что по телефону, но это не в его стиле. Да и вообще, не стал бы он рассказывать Лизе такие вещи, особенно признаваясь ей в любви. Да и по телефону им кроме этого было бы о чем говорить. А эту неделю мы почти не расставались - постоянно были втроем. Никита, ты бы вообще не стал это обсуждать с кем бы то ни было, я знаю. Тебе я верю, а вот Лизе - нет. Может, это из-за той боли, что я чувствую, но все равно я ей не верю. Я помню твои глаза, Никита, они светились любовью именно ко мне. Не к ней. Может, ты просто запутался, милый? Но я позволю решить тебе самому. Если ты решишь, что будешь счастлив с ней - я не стану мешать. Я ведь знала, на что иду. Но ты не волнуйся, я справлюсь - я буду любить тебя, и это придаст мне силы. Мне не важно, где ты будешь - для любви нет километров, нет минут, нет силы. Любовь всегда и во всем. Любовь коснулась именно меня, любовь проснулась именно во мне, теперь мы с ней неразлучны. Посмотри на нас, трое друзей, все знают о любви и все живут с ней - но она создала замкнутый круг, круг счастья, которое никогда не свершится, а будет лишь манить и манить.
  
  Юля хотела поговорить с Элей, но и Эля испытывала то же желание. Она позвонила первой.
  - Привет, подружка! Как первая ночь? - веселый голос Эли предвещал долгий разговор.
  - Откуда ты узнала? - удивилась Юля своему испуганному голосу.
  - О чем? Боже, у вас было...вы... Я тебе не верю! Но Никита же тебя вчера отвез домой, а потом только меня. Нет, не говори мне сейчас, лучше я сама приеду и ты мне все объяснишь.
  - Так откуда ты узнала, - не унималась Юля.
  - Да ни откуда, ты сама проболталась. Я имела виду, как прошла первая ночь с чувством победы. Ладно, жди меня, я скоро буду.
  - Эля,- поспешно крикнула Юля в трубку, - Эля, эту ночь мы провели втроем.
  - Что? Вы с ума сошли? С кем? - голос Эли был неподдельно удивленным.
  - С тобой, глупая. Я сказала маме, что мы будем втроем праздновать победу дома у Никиты. Так что, не выдавай меня.
  - Юличка, милая, не волнуйся, я не выдам, - заверила Эля.
  - Скажи, а тебе не будет неприятно это слушать, ну, то, что у нас с Никитой произошло?
  - Не буду обманывать, мне больно видеть вас вместе, но если ты счастлива, то и я тоже. Пойми, я знаю, что ты любишь его, а он тебя, и это никогда не изменится. Я смирилась, подружка. Не волнуйся об этом.
  Эля позвонила в дверь через двадцать пять минут. Такого рекорда по скорости она еще не показывала.
  - Эля, как ты успела так быстро? - удивилась Юля скорости подруги. Раньше она добиралась не меньше сорока минут.
  - И не спрашивай, сама удивилась, - улыбаясь, ответила Эля. К чему Юле знать, что ее подвезла знакомая, которая попросила за доставку несколько поцелуев. Это была довольно таки старая знакомая, к которой Эля не питала больше никаких чувств, но была лишь благодарна, за то что та раскрыла перед Элей ее мир.
  - А теперь ты мне все подробненько расскажешь, но сначала почисть яблоки, они в зеленом пакете, - Эля не могла прийти с пустыми руками. Юле не хотелось есть, но яблоки выглядели так соблазнительно, что разум счел их панацеей от горестных мыслей и воззвал к хозяйке с просьбой немедленно выполнить просьбу Эли.
  Яблоки были готовы, частично съедены, мозг наконец замолчал, довольный поведением хозяйки и разрешил поведать эти самые горестные мысли, подслащенные яблочным соком.
  - Да... - только и сказала Эля.
  - Это все?
  - Нет... - не менее краткий ответ.
  - Эля!
  - Ну подожди! Эта Лиза мне показалась странной. Как она узнала, что ты будешь в это время выходить? Как не ревновала к Никите? Наверняка догадалась, что вы провели ночь вместе. Видела как он тебя провожал. И то, что Никита с ней обсуждал наши отношения с тобой... Сомневаюсь.
  Юля покраснела, понимая что и сама рассказала Никите то, что не должна была.
  - Эля, прости, что я рассказала Никите, я не должна была...
  - Ничего страшного, мы же друзья, он и мой друг, а от друзей нет секретов. Вот если бы ты скрыла от него это, я бы удивилась. Но и Никита не такой, чтобы кому-то сказать нашу тайну. Он бы даже под страхом смерти нас не выдал, даже этой Лизе, в которую влюблен. Хотя, как мне кажется, вся эта история с его возлюбленной какая-то странная. Что-то в ней не клеится, но что, понять не могу. Или он полюбил тебя, а она оказалась увлечением, или он всегда любил тебя, но хотел заставить ревновать. Но мне всегда казалось, что Никита в тебя влюблен, еще как только я перевелась в ваш город. Ну да ладно, пусть встретятся, а мы проследим и...
  - Эля! Как можно! - запротестовала Юля, хотя ужасно хотела увидеть.
  - Можно и нужно, раз у нас есть сомнения. А сомнения большие. Спрашивать прямо мы его не будем. Место встречи ты знаешь от Лизы. Нужно понять, что между ними происходит. Никита бы с тобой так не поступил. Поверь, людей я вижу насквозь. Тебе достался удивительно правильный мальчик, удивительно добрый и замечательный - прямо принц. Ну да ладно. Мы должны проследить за ними. И мы это сделаем.
  - Хорошо, ты уговорила меня, - согласилась Юля.
  - Послушай, ты сказала, что у нее странные синие глаза - холодный и жесткий взгляд? - вспомнила Эля.
  - Да.
  - Я видела ее в зале вчера. Меня прямо охладил ее взгляд.
  - Если честно, то я тоже вспомнила, что видела ее вчера в зале. А Никита даже не посмотрел в ее сторону.
  - И не подошел после концерта, и она не подошла. Хотя все наши и его друзья подходили, когда вы ушли в машину выяснять отношения, - улыбнулась Эля, - а мне пришлось врать, что вы пошли давать интервью.
  - Знаешь, он безумно ревновал меня к тебе.
  - Конечно, а ты меня вчера соизволила поцеловать. Нет, я не говорю, что мне было неприятно, но хотелось бы больше искренности.
  Юле снова пришлось покраснеть:
  - Прости. Эля, я такая глупая. Но я правда тогда совсем не подумала.
  - Да я все давно простила, забудь. Но Никита не должен был бы ревновать тебя ко мне, если признался Лизе в любви. Он должен был быть счастлив за своих друзей, то есть за нас.
  - Да, возможно ты права. Эля, знаешь, это все для меня так сложно, так сразу и неожиданно. Я просто не могу поверить. За последние двадцать четыре часа произошло столько, что я просто не могу прийти в себя.
  - Я понимаю, подружка. Не беспокойся. Только одно все же меня тревожит - если Лиза врет и не Никита ей все рассказывал, то как она обо всем узнала? Это были лишь наши секреты. Как?
  - Не знаю, Эличка, не знаю, - ответила Юля, стараясь сдержать слезы. Для нее последние сутки стали слишком уж противоречивыми.
  
  Никита сидел на руне, поглаживая завитки шерсти. Рядом лежали исписанные листы - творения чудесной ночи и не менее чудесной половины дня. Он думал о ней каждую секунду - его Солнышко, его Юленька, его Ангел. Эта ночь стала для него таким откровением, что он боялся даже представить, что могло быть по-другому. Никита размышлял о ее поцелуях, ее шелковистых волосах, ее темнеющих глазах в моменты единения - он мог только догадываться, что и его глаза становились чернее ночи, чернее всех черных кошек, когда он видел ее страсть. Да, прошло не так много времени, с тех пор как он боялся даже поцеловать ее, боялся даже в снах подумать о подобном. Тот чудесный день, когда они играли с ветром на зимнем море, когда их ледяные от январской воды тела горели жаром пустынь, соприкоснувшись друг с другом. Я готов ради тебя на все... Это была истина. Никита уже тогда был готов сказать...
  - Я уже тогда был готов сказать, Юленька, что люблю тебя. Но тогда я еще не понимал, что мы целую вечность любили друг друга и нечего было бояться. Но даже поняв это вчера, я так и не сказал о своей любви. И ты не сказала. Осталось всего пять дней. Пять дней до 14 февраля. Я хочу, чтобы ты стала моей на всю жизнь. (Ага, как же, первая и последняя любовь. Не будь глупцом, сказок не бывает. Да, она любит тебя. Но тебя ли она любит? Или ты лишь ее часть? Прости, я ничего не имею против твоих мечтаний, но я знаю немного больше, чем вы все. Никита, ты должен через это пройти. Возможно потом ты сможешь узнать ее - совершенно другую. И себя - совершенно другого. Но спорить не стоит - вы части одного целого, только половинные ли части?).
  - Юленька, милая, я и так все понял - ты любишь меня. Я читал это в тебе вчера. И только теперь я догадался, что тот парень, о котором ты говорила мне в машине, когда я первый раз целовал тебя, там, на море, этот парень - я.
  Никита усмехнулся - надо же, обещал набить парню морду. Понятно, почему она с такой иронией отнеслась к его словам.
  - А мне и правду стоит задать некоторую трепку - я ужасно с тобой поступал, и сейчас ужасно поступаю, не сказав тебе о своих чувствах. Ты отдала мне сердце и душу, не требуя ничего взамен.
  Никита написал последние слова в своем дневнике, посмотрел на него с улыбкой, и, не перечитывая, сжег. От всех сомнений остался только пепел - истина же вечна, ей не сгореть в огне, ей не испепелиться.
  Но горели чистые листы - дневник стал путеводной картой для Лизы. Каждый борется, как умеет.
  
  Юля посмотрела на свой дневник - какой в нем теперь смысл. К чему писать на бумаге истины, которые и так живут вокруг. Доверить бумаге последние откровения? Что ж, можно. Юля села за письменный стол и написала последнюю страницу своего дневника...
  Дневник Юлии
  Никита, любимый. Не виню тебя за то, что страдаю - я сама позволила себе любить. Тоска и слезы - мне они кажутся чужими. Мне весь мир кажется чужим, черно-белым, миром призраков. Знаешь, а ведь я иногда боялась, что не смогу полюбить, просто не смогу. Но как же я благодарна тебе, что ты научил меня. Ты и Эля - мои друзья, и именно вы научили меня ценить любовь и жить ею. Я люблю тебя, Никита.
  
  Юля посмотрела на ровные строчки в дневнике, аккуратно разделила страницы, разорвала их на мелкие кусочки и сожгла. Горели лишь символы, но душа тоже сгорала. Она поняла, что прежней уже никогда не будет. Слишком трудно прощать себя.
  
  Был уже поздний вечер. Детишки еще гоняли в коридоре мяч, дрались из-за разбитых машинок и дразнили соседского важного кота. Коту было наплевать на их дразнилки и он мирно дремал на высокой скамеечке.
  Юля прислушалась к звукам в коридоре: дети, беззаботные люди, жизнь и игра одно и то же. Так рождаются инфантильные старики и мужчины в полном расцвете сил - вечно играющие своей жизнью и жизнями других. В их сердцах вечный вызов реальности и поиск себя. Тысячи личностей и слепая ярость - спутники быстро проходящие и краткосрочные - вот и вся линия их жизней. Почему-то инфантильных женщин считают просто дурами, если они не отвечают стандартам моды, или милыми глупышками, если они сошли с обложек журналов. Инфантильный же мужчина - просто мужчина с таким вот характером. Сегодня Юля чувствовала себя слишком взрослой - лучше уж быть инфантильной, меньше экзистенциальной тоски рождается в сердце. Меньше мыслей о его песнях, о его порывах, о его силе. Она закрывала глаза и Никита улыбался, завораживал ее своим слегка севшим голосом, крепко держал в своих руках ее уверенность и жизнь. Он разрушал один за одним все барьеры, все грани разлетались осколками, невозвратными мгновеньями. Никита стал всем. А теперь все нужно просто отдать, лишиться этого. Но если бы все было так просто. Нужно перестать быть. А это значит - отказаться быть вселенной и отказаться быть любовью. Лишить себя жизни - грех, но она готова взять этот грех, только ради счастья Никиты.
  Слезы рождались в ее мыслях, но им больше не суждено было появиться на свет. Она спрячет их далеко, заблудит там же свою любовь и сойдет с ума, но этот мир не заставит ее ...
  Мысли, мысли...Этот мир ничего и не просит.
  Юля сняла телефонную трубку и набрала номер Никиты. Эфир и гудки - медленные секунды - и знакомый голос:
  - Слушаю, - немного официально, немного соблазняюще - попытка очаровать собеседника с первых секунд.
  - Никита, здравствуй, - попытка скрыть чувства.
  - Юленька, Солнышко. Как я рад тебя слышать! Я скучал, безумно скучал, я закрываю глаза, и вижу тебя на том руне, а еще в...
  - Никита, - прервала его Юля, - Никита, не продолжай, милый, не нужно. Я не так сильна, ты же знаешь. Я тоже все это вижу каждую секунду.
  - О, Юличка, когда мы увидимся? Я не могу и секунды без тебя. Я написал песню - только для тебя. Она будет только твоей. Я раньше никогда не писал песен.
  - Ты писал жизнь, Никита. И стал ею.
  - Что? - удивился Никита странным словам.
  - Нет, ничего. Я хочу встретиться с тобой завтра днем, - и Юля продиктовала ему адрес, который дала Лиза. Теперь все. Останется только смотреть на то, как ее любимый обретет счастье с другой. Ревности не было. Только страх смерти. Но так хочется увидеть свой момент смерти со стороны. Она будет смотреть и умирать. Но она будет смотреть.
  Этой ночью Юле снова снился художник. Он смеялся. Смеялся, радовался - он все знал. "Чему ты радуешься? - закричала Юля, - Я ведь умираю!". Но художник вдруг стал таким серьезным, он приблизился к ней на столько, что она смогла в деталях рассмотреть его лицо, особенно его уставшие глаза, в которых затаилась боль: "Я ведь тоже умирал, но ради тебя воскрес, ради тебя я снова есть. Помни об этом".
  Художник ушел из ее сна, снова ушел в мир грез. Нет, он не осуждал ее, просто говорил правду, Юля чувствовала, что впереди ее ждет что-то важное и что-то необычное. Эти сны готовили ее к другой реальности - за гранью сна и за границей жизни. Ей еще предстоит сделать выбор. И он не будет легким. Или будет?
  
  Мужчина перелистывал страницы старых пожелтевших тетрадей в своей квартире. Странно, что они еще сохранились. Решения задачек, скромные эскизы, меткие четверостишья, взрослые мысли, стенограммы лекций... А на последней страничке лекционной тетради предчувствие, ее надежды:
  " Мы еще не знакомы. Но я и не хочу знать, кто ты. Не нужны имена, ни к чему социальные маски. Мы просто шагнем навстречу друг другу при свете луны. Твои руки будут свободны в выборе, мои губы не скажут " нет". Тогда к чему все то, о чем пишут тысячи книг?! Мы пойдем не их путем, мы уже встали на свой путь, хотя так и не знаем ничего о жизни друг друга. Ты не волнуйся, я все пойму, ведь я люблю тебя. Я не боюсь разделить с тобой тайны, ведь ты любишь меня.
  И страсть нам не помеха. Когда пройдут годы, и седина не оставит памяти о юности, - останется забота, будет длиться любовь, хранимая нежностью. И наши глаза будут светиться необыкновенным внутренним светом - светом любви".
  Он не имеет права сдаваться - она знала о любви всю свою жизнь, ему стоит лишь напомнить ей. Художник встал у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу - за окном был туман, такой же туман, как и в его жизни.
  
  Юля проснулась рано. За окном едва занималась заря, лес же еще тонул в предрассветной туманной дымке. Сердце молчало. Ей бы плакать, но слезы закончились. Сегодня все закончится. А через несколько дней 14 февраля. Лучший подарок Никите ко Дню всех влюбленных. Любовь "С любовью...". Смешно, если бы не было так грустно.
  
  Никита гадал, зачем же Юленьке понадобилось встречаться в таком странном месте. Да, конечно, она сказала, что это будет большой сюрприз. Ну, что ж, больших сюрпризов судьба принести уже не может - Никита был счастлив, он был влюблен, он любил. И знал, что любят его. Знал без всяких слов.
  Никита тщательно готовился к встрече. Он волновался как в первый раз. Все было в их отношениях - он привлекал ее внимание к своей дражайшей особе глупыми шуточками, разными выходками и своими книгами. На станицах его книг жила любовь. Никита писал для нее и ради нее. Но что же помогло ему быть не только другом? Сила любви. Просто он заставил ее перестать бояться своих чувств. И Юля перестала бояться - она смогла пустить его в свое сердце, ничего не требуя, ни о чем не спрашивая, как это когда-то сделал Никита.
  Он задумчиво пил горячий кофе с пряностями. Последние капли были наполнены ярким вкусом востока. На дне оставалась лишь гуща. Никита машинально заглянул в чашку - на дне застыл огромный четкий крест - конец всего. Но Никита лишь улыбнулся, глупые предрассудки. Да и понимать знак можно по-разному - конец старого и начало нового. С этими мыслями Никита закрыл дверь своей квартиры.
  
  Лиза немного нервничала, стоя у зеркала. Она уже несколько часов ждет в назначенном месте. Она с трудом донесла зеркало по заснеженному тротуару. Зачем? Чтобы видеть, как встречаются их взгляды в другом мире, чтобы Никита мог видеть, как теряет себя, а Лиза обретает силу. Она улыбнулась своему отражению и ступила в тень. Ждать оставалось недолго.
  
  Юля вздрогнула, когда раздался звонок в дверь. Эля пришла раньше - ей не терпелось увидеть Лизу. Эля верила, что Никита любит Юленьку, а Лиза - темная лошадка. Слишком много фактов, говорящих против этой Лизы. Но мир довольно странная штука. Нет в нем объяснимых до конца вещей. Что же тогда говорить о человеческой душе, которая никогда не повторяется - более шести миллиардов миров в этом необъяснимом мире.
  - Юльчик, собирайся быстрее, мы должны прийти раньше Никиты, - торопила подругу Эля.
  - Ты уверена, что мы поступаем правильно? Хотя, нет, не отвечай, я сердцем чувствую, что правильно. Это такое странное, сильное чувство. Не могу описать, - Юля вышла из комнаты, - Ну вот и все, я готова.
  Подруги шли по заснеженному тротуару, держась за руки, чтобы не упасть. И Юля готова была поклясться, что читала мысли Эли. Что-то происходило, что-то менялось. Мир искажался, становился другим.
  
  Мужчина шел по тропинке сырого зимнего леса. Краски неба сливались с красками промозглой земли. Деревья стояли застывшими воинами, упираясь вершинами в полоску чуть выше горизонта. Снег недавно растаял, но земля казалась холодной и безжизненной. Как и ее глаза, подумалось художнику. Он боялся, что они так и останутся такими навсегда. Что больше она не посмотрит на него своей душой, своим сердцем. Мужчина резко остановился - в небольшой ямке бил родник. Он был таким упорным, что раздвинул затвердевшую землю, заставляя песок складываться в магические знаки, вдыхая запах свободы и крича о своей победе всему миру маленькими пузырьками воздуха. Удивительный источник. Он словно говорил - не сдавайся, как и я не сдавался, я ведь просто переждал этот мороз, я замер вместе с ним, но глубины мои не застыли, я точил камни и раздвигал землю медленно, но верно, вот и ты не сдавайся, художник. Мужчина улыбнулся этому маленькому титану и прошептал - спасибо.
  
  А тем временем Лиза начинала свою игру. Подруги видели, как Никита вошел в здание. Они подождали несколько секунд и осторожно пошли за ним. Сердце у Юли сжималось оттого, что они могли увидеть, но она спрятала страхи далеко, очень далеко.
  В здании было сыро и холодно. На пороге слежавшийся снег смешался с пылью, темный коридор отдавал плесенью и одиночеством - душа покинула здание и оно распадалось под тяжестью времени. Казалось, что его строили с картин дешевых фильмов ужасов, вселяли в него страхи, вколачивая их в стену ржавыми гвоздями, строили им темницу из старых камней. Что ж, фильм уже крутился, посылая на внутренний экран образы черно-белой жизни, с глупыми ситуациями и не менее глупыми героями. А в конце - счастливый конец. Только будет ли он здесь и сейчас? Или ждать счастья этому фильму еще тысячу лет?
  Никита шел по коридору, заметив меловые знаки на стене - прямо шпионские игры. Он хотел позвать Юлю, что-то было не так - его сердце шло не по следу любви, мешало какое-то чувство, резкие скачки сердечного ритма, шумный выдох в морозном воздухе. Комната. Удивительно, что в таком месте может быть нечто подобное - на стене зеркало в старинной раме, на полу - блестящие ткани, это все, что освещала тусклая лампа. В тени же скрывался кто-то, но Никита понял, что это не Юленька, понял сердцем, но не разумом, разум же заставил его шагнуть вперед. Преодолевая последние сантиметры, разделяющие его с тем миром, Никита понял, что вот оно и свершилось - тайна сыграла против него - какая-то доля секунды, но он все осознал. И тут в его легкие ворвался сладковатый эфир, свет постепенно стал меркнуть, уступая место новой серии снов из темноты. Последнее, что увидел Никита - глаза той женщины, которая шагнула в последнюю полоску света. Он слышал ее слова:
  - Теперь ты мой.
  Лиза зажгла свечи, красные, зеленые, желтые, наполняющие ароматами комнату, но ничуть не согревающими ее. Оставалось впечатление нереальности и трагичности.
  Никита наконец-то пришел в себя, во рту еще был странный привкус, который вызывал тошноту. Он вспомнил - женщина с жестоким взглядом, меркнущий свет...
  - Это не шутка, Никита. Ты действительно помог мне все устроить, и твоя Юличка,- голос из темноты действительно принадлежал женщине.
  - Что с ней? Где она? Что происходит? - Никита только теперь заметил, что связан и практически без одежды. Разорвать путы не представлялось возможным, очень уж мастерски они были исполнены.
  - Я бы на твоем месте позаботилась о себе, Ник. Ну ничего, скоро ты забудешь о своем Солнышке, о своей Юличке. Ты будешь помнить лишь мое имя - Лиза. Оно станет для тебя молитвой, я стану для тебя Вселенной. Ты покоришься мне уже сегодня. Я так долго этого ждала. Но ты все упростил, когда сочинил эту историю с тайной возлюбленной. Когда я сказала твоей Юличке, что эта девушка - я, она согласилась помочь мне устроить встречу, она хотела видеть тебя счастливым. Глупенькая она у тебя, я бы на ее месте послала соперницу ко всем чертям, - Лиза громко засмеялась, выступая из темноты.
  - Ты никогда не будешь на ее месте. Не смей к ней приближаться, ты сумасшедшая, тебе надо лечиться. Развяжи меня.
  - Не так быстро, парень. Ты думаешь, что сильнее меня? Как же ты ошибаешься, но я научу тебя уважению. Это то, чего тебе явно не хватает. Кстати, я читала твой дневник. Увлекательная вещица, но сентиментальная. Но я научу тебя уважению и покорности.
  В воздухе послышался слабый свист и секунду спустя Никита почувствовал острую боль. Он рванул веревки сильнее, но они лишь впились ему в запястья, царапая кожу.
  - Не смей мне сопротивляться. Проси прощения, что назвал меня сумасшедшей, - с этими словами Лиза еще несколько раз ударила Никиту.
  На его коже появились красные рубцы, доказывая, что Лиза - отнюдь не слабая и добрая девушка.
  После десятка подобных изъявлений симпатии Никите в голову стали приходить обреченные мысли. Но они не могли заглушить сердца - оно уверенно выстукивало ритм спасительной любви.
  
  Девушки не могли поверить своим глазам. Эля еле удержала Юлю от того, чтобы та бросилась спасать Никиту.
  - Подожди, ты тоже можешь попасть в ее плен. Это не игра, она и вправду сумасшедшая, - Эля говорила шепотом, стараясь заглушить любое эхо.
  - Эличка, милая, мы должны его спасти, - слезы наворачивались на глаза, когда Лиза наносила очередной удар, - это же все из-за меня.
  - Нет, ты не виновата. Прекрати плакать.
  - Я не плачу. Эля, ты должна вызвать милицию. Выйди из здания и позвони им. А я останусь здесь.
  - Ты можешь наделать глупостей. Юля, я не оставлю тебя.
  - Эля, я правда не наделаю глупостей. Я уже успокоилась. Все будет хорошо, иди.
  Никита вспомнил недавний сон - надо же, сбывается, только с другой героиней в главной роли. И героиня эта слишком жестокая. В его сне все было не так - во сне была игра, нежная и осторожная. А здесь - жизнь, - грубая и жестокая.
  Никита открыл глаза - он не хотел смотреть на Лизу, хотя понимал, что это бесит ее еще больше. Он делал вид, что не замечает ее, что она - пустое место. И это оборачивалось еще большей болью. Никита старался быть сильным - только тихие стоны выдавали, что ему не безразличны действия Лизы.
  Юля смотрела на них, выжидая удобный момент, чтобы помочь Никите. (Теперь Юля поняла все - в его глазах была любовь к ней, с самого начала, Никита сказал о своей любви к таинственной девушке, но этой девушкой была она сама. Видите, как бывает, если долго молчать и не решаться открыть сердце, позволить ему говорить. Никита, верь, она спасет тебя. Юля, он верит, что ты спасешь его. Вы все скажете друг другу, только выбирайтесь из этого места. Любовь достойна жить).
  
  - Я помогу тебе, только не сдавайся. Верь мне, - шептала Юля еле слышно. Ей послышался звук стучащих колес поезда и протяжный гудок. Сердце сжалось, вернулись сны с художником. Она подумала, что художник был предупреждением, которого она не смогла понять и разглядеть. Но странные звуки пропали, осталась же только решимость бороться до конца за свое счастье и за любовь.
  Веревки больно резали кожу, издевательски поскрипывая. Ему было страшно, паника покрывала его тело холодными поцелуями, его обнимала неизвестность, - но это вызывало лишь страстное желание покинуть это место. Никита уже почти не верил, что Юля придет сюда, чтобы помочь ему. Зачем ей это?
  Никиту грубо толкнули ногой.
  - Вставай! У тебя появилась маленькая передышка. Я перережу веревки на ногах, но не вздумай делать глупостей. Я научу тебя любить. Любовь - это страдание, боль, это испытания в конце концов.
  - Почему ты так жестока? - спросил Никита, не двигаясь с места.
  - Не твое дело. Если не заткнешься, я продолжу наш милый разговор, который мы оборвали несколько минут назад.
  - Это тебе ничего не даст. Я не предам своей любви. Ты же и вправду сумасшедшая,- заключил Никита и отвернулся.
  Юля понимала, что спасти его будет не просто. Эта женщина одержима. Ей иногда тоже хотелось быть такой: властной, сильной, но не жестокой, нет. В голове родилась мимо воли картина подобной игры, как будто это уже происходило. Но Юля быстро отогнала странные желания и мысли. Одно дело, когда это игра, и совсем другое, - когда это жизнь...
  Никита старался отвлечься от этого кошмара, а Лиза старалась сделать ему больнее.
  Юля потеряла счет времени - казалось, что оно тянется бесконечно долго, Эля уже должна вызвать милицию. Или она только дошла до выхода? Но ждать было больше нельзя - представился случай спасти Никиту. Лиза оставила его в покое и пошла в другой конец комнаты. Неизвестно, что она еще придумает, так что действовать нужно быстро.
  Юля вышла из своего укрытия. Никита заметил ее, хотел крикнуть, чтобы она бежала отсюда, но вовремя остановился.
  Лиза почувствовала, как боль проникает в каждую клеточку мозга, заливаясь колоколами и шумом водопада. Но сознания она не потеряла - удар был рассчитан не слишком точно - Лиза резко повернулась и оказалась лицом к лицу с Юлей.
  - Ты? Как ты посмела? Я не позволю мне мешать и ...
  Но договорить Лиза так и не успела, второй удар пришелся ей точно в глаз. Но Лиза тоже умела бороться. Драка была нешуточной. Лиза схватила со столика нож - и инициатива перешла к ней.
  - Нет, не трогай ее. Юля, беги, оставь меня, ей нужен я, - Никита в отчаянии кричал, пытаясь подняться. Он уже жалел, что не подыграл Лизе. Сейчас бы у него были свободны хотя бы ноги.
  Лиза залилась диким хохотом, размахивая ножом.
  - Это тебе, Ник, будет полезно увидеть, как твоя Юленька будет прощаться с миром. Тебя тогда ничего больше не будет сдерживать. Ты будешь только моим. И ты покоришься.
  Лиза сделала выпад, Юля почти увернулась, но лезвие ножа мягко вошло в предплечье. Боли не было. Только удивление. И странное пятно, проступающее сквозь ткань свитера. Жаль, что пальто она бросила в коридоре, но в схватке ничего не должно было мешать. Лиза просчиталась - рана не лишила Юлю самообладания и мужества. И тем более не лишила силы. Юля толкнула Лизу в сторону, стараясь выиграть время, чтобы прибыла помощь. Но Лиза попыталась удержаться на ногах, одновременно делая еще один выпад ножом. Это было последнее, что она осознавала - ноги подкосились и Лиза упала на собственное смертельное оружие - такое же холодное, как и ее глаза. Перед ее взором осталась только темнота и острая боль, которая постепенно тоже утонула в черных красках забвения.
  - Ник, Никита, с тобой все в порядке? - Юля подбежала к нему, стараясь развязать веревки как можно скорее. Но руки не слушались ее, узлы не поддавались и слезы мешали четко видеть реальность.
  - Юличка, Юленька, моя Юленька, - шептал ей Никита, обнимая связанными руками, - Я так испугался за тебя.
  - Помнишь, там, у моря, ты сказал, что готов ради любимого человека на все? Ты был прав - ради любимого человек действительно готов отдать все - даже жизнь. Какой смысл жить, если будешь знать, что ты не попробовал сделать чего-то, чтобы спасти любимого? Я не думала, Никита, я любила.
  - Юленька, я... - но договорить ему так и не дали (Никита, ты опять не успел сказать ей, что любишь? Не боишься, что может что-то еще случиться?), в дверях появился наряд милиции и закрутилась стандартная карусель - протоколы, акты, скорая помощь, врачи, запахи больницы, звуки рационных голосов, хрипящих в эфире.
  Юля только теперь, когда ее осматривал врач, заметила, что ранена серьезно. Рука почти онемела, голова кружилась. Последнее, что она поняла - Лиза еще жива, но сколько она еще продержится, неизвестно. А потом была темнота, и кто-то шептал ей, что она спасла еще одну душу, еще одного человека, а теперь должна спасти себя и свою любовь. Кто-то читал ей странные знакомые мысли, такие знакомые, что только туман лекарств прикрывал их смысл.
  
  Прошел день, или два. Никита и Юля больше не виделись с момента страшных событий. Эля забегала к ней, приносила сладости и новость - Лиза не выжила. Вечером второго дня мама забрала Юлю домой. Они почти не обсуждали событий того дня - так посоветовал психолог. Пусть пройдет немного времени и дочь сама все расскажет, когда будет в состоянии переживать это еще раз. Мама не задавала вопросов, положившись на светил медицины. Время лечит и расставляет все на свои места.
  Никита покинул больницу в тот же вечер, его родители тоже, беспокоясь о сыне, забрали к себе домой. Никита так и не смог повидать Юлю. Тем более, что все время их навещали следователи и прочие эксперты, занимающиеся делом. Удивительно, но в два дня их криминальная пухлая папка украсилась надписью "Закрыто". Лиза тоже вела дневник, и довольно откровенный. Все события до последнего часа были описаны. Так завершались тяжелые часы суеты и начинались новые мысли сомнений.
  
  Ранним утром лучик скользнул по подоконнику, упал на зеленый ковер, пополз по белой простыне и разбудил ее нежным поцелуем. Юля открыла глаза и посмотрела на циферблат мобильного телефона. Но циферблата не было - лишь темный пустой экран. Стало сразу понятно, что сел аккумулятор. Только ток стал перетекать в мобильный телефон, только набран был пин-код и найдена сеть - прибыло восемнадцать сообщений, что звонил Никита, и еще с десяток SMS, тоже от Никиты. Юля улыбнулась их содержанию - в них был весь Никита - веселый, нежный, страстный, безрассудный и такой замечательный. Она вздохнула, мысленно говоря Никите о любви. И тут ее внимание привлекло последнее сообщение: "Ты не спрячешься от меня. Сегодня буду в семь тридцать. Готовься отправиться в дорогу к знаниям".
  Семь тридцать. А сейчас уже семь пятнадцать. Юля быстро поднялась с кровати, слегка поморщившись от боли в руке. Быстрый душ, зубная щетка, расческа, тетради, кипящий чайник, джинсы и свитер в последний момент и с трудом, звонок в дверь. Открывать пошла мама. Несколько минут ее не было, и Юля стала думать, что Никита еще не приехал. Она налила зеленый чай в керамическую кружечку и увидела улыбающееся лицо Никиты.
  - Ник, - слова застряли где-то еще в голове, - Хочешь чаю?
  - Юленька, - Никита подошел и склонился к самому уху, шепча, - Я не хочу чаю, я хочу тебя, - и уже громче спросил, - Как твоя рука?
  - Все в порядке, почти не болит. Никита, нам надо поговорить.
  - Конечно. Я тоже хотел поговорить. Давай сегодня в двенадцать тридцать в актовом зале.
  - А почему..., - начала было Юля, но Никита перебил ее.
  - Не спрашивай. И не вздумай опять прятаться от меня.
  - Но я не пряталась, у меня села батарея в телефоне.
  - Ладно, нам пора. Или мы опоздаем и привлечем всеобщее внимание еще и этим, - Никита подхватил Юлину сумку с тетрадями и они пошли к машине.
  Уже в машине Юля решилась задать Никите вопрос, который мучил ее все это время:
  - Ник, я хочу спросить тебя. Почему мама никогда и ни о чем не спрашивает меня. Это началось с дней наших репетиций и...
  - Я поговорил с ней. О чем, узнаешь когда-нибудь, если кто-то из нас проболтается. Но, боюсь, этот секрет останется с нами навсегда.
  - Я так и знала, я чувствовала, что это ты. Никита, еще... - но Никита прервал Юлю:
  - Все вопросы после двенадцати тридцати.
  
  Это действительно был чудесный день - 14 февраля. Несколько дней назад начался новый семестр, но подготовка к празднику все же шла. Добавлялись последние штрихи - веселые сердечки в коридорах, пожелания любви у входа в корпус и почта любви, - обязательный атрибут этого праздника во всех молодежных группах. Несколько человек подошли к Юле и Никите, чтобы спросить о самочувствии, а сами тем временем разглядывали их, будто экспонаты музея доисторических ценностей. Но не стоило удивляться - история попала в прессу, а студенты на удивление смотрят все подряд, лишь бы не готовиться к семинарам.
  К ребятам подошла Эля:
  - Привет! Выбрались наконец-то? Пора жить дальше. Меня тут декан уже допросил, так что если не поторопитесь, он и вас заметит. А тогда уж точно не избежать разговора. Никита, я украду у тебя Юлю?
  - Конечно, о чем речь, - ответил Никита Эли, а потом обратился к Юле, - Так мы договорились, в двенадцать тридцать в актовом зале?
  - Конечно, Никита, о чем речь. Я буду вовремя. И не вздумай опять развлекаться со всякими дрянными девчонками!
  Друзья весело засмеялись - прошло всего несколько дней, но друзья смогли уже шутить на эту тему. Значит, все налаживалось. Вот только Юля в глубине души знала - она виновата в том, что случилось - не смогла понять и принять чувств Никиты. Она не чувствовала его, так не могло ли это значить, что любовь ее так и не посетила? Но сердце стучало, напевая: "Любишь, любит, любишь, любит...".
  Надо отдать должное такту профессоров - они ни о чем не спрашивали. Прошло почти три пары, несколько долгих часов, когда мысли покинули тело, устремляясь вдаль. Навязчиво стал появляться образ художника, заслоняя собой реальность. Белые стены, шум ведер, передвигаемых шваброй по коридору. Голоса все дальше и дальше. Душный воздух застревал в горле. Разболелась голова и потекли слезы... Но никто не замечал ее состояния, лекция продолжалась, ложась на свет дивными узорами. Тени слов, отголоски мыслей, искажается, рвется реальность и тонет, тонет в снах и надеждах, печалях и радостях, или совсем наоборот, но это уже не важно...
  
  Художник сидел у ее кровати. Он смахнул ладонью слезу и начал читать последние строки из недописанной ею книги.
  "... громче, громче! Играла музыка, а я кричала, срывая голос, но он уходил. Почему? Я прогнала его, я боялась, что не смогу подняться к нему, - не выдержат крылья. Но без него мне не нужны эти крылья! И я кричала. Он замер в конце улицы и я заметила, как дрожат его плечи. Нет, не от холода, а от едва сдерживаемых слез. Я расправила крылья, встряхнула тяжелые перья и ... не смогла взлететь. И я кричала. Я просила его о помощи, но он стоял в конце улицы, подставив ветру лицо..."
  
  Юля вошла в актовый зал ровно в двенадцать тридцать. И замерла: зал был украшен воздушными шарами, лентами, сердечками, - и на всем было ее имя. А там, в глубине зала стоял Никита, как главное украшение:
  - Ничего не говори, это все только для тебя, - прошептал он.
  (Да, он был в зале. Такой близкий и одновременно далекий. Он искал твой взгляд, а ты боялась в это поверить. А в это же время, где-то еще, кто-то думал о тебе. Неужели ты не знаешь об этом? А как же те слова, которые ты слышишь во сне? А как же твои мысли, которые переплетаются еще с чьими-то мыслями? Ты не знаешь его имени, его судьбы, его жизни. А вот Никита - другое дело. Ты видишь его, знаешь его имя. Но тогда почему ты не слышишь его мыслей, глядя в его глаза ты не находишь тайны, его желания не скрыты от тебя. А он..., он опять шептал тебе во сне то, о чем ты боишься думать, он опять ускользал, едва коснувшись твоей души. Тебе остается выбор: здесь и сейчас, или глубоко и навсегда).
  - Юленька, я должен был сделать это признание давно. Я хочу сказать тебе, что...
  
  "...И тогда я прошептала, доверяя ветру самое ценное в моей жизни - я люблю тебя. Он обернулся и показал мне, как нужно расправлять крылья и лететь, не зная страха. Он прошептал: Я люблю тебя. И ветер разнес этот шепот по всему миру, и пока мы летали, всюду слышалось: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ..."
  Художник закончил читать последние строки ее незаконченной книги. Он повторял последние слова снова и снова и...
  
  - ... я люблю тебя, - закончил фразу Никита, - Я люблю тебя.
  
  Только слова его смешались со словами художника. Юля смотрела, как образ Никиты становится расплывчатым, краски тускнеют, превращаясь в монохромный кадр. А образ художника становится все ярче, реальнее. Юля уже видит его глаза, его лицо, смутно вспоминая события прошлого. Страх сковал тело, разум отказывается понимать происходящее. Подумалось, что сходит с ума, но ничего уже поделать нельзя, видно судьба такая. Никита вдруг исчез, и его место занял черт из сна, который прятал от нее художника. Несколько секунд темноты. Яркий свет. Чистые белые стены, созерцая которые можно прояснить ум. Юля посмотрела на человека, которого не узнавала в своих снах. За доли секунды она вспомнила все. Сильная боль затопила ее слезами. И тут кто-то положил руку ей на плечо - Макс.
  - Макс, - прошептала Юля.
  От неожиданности художник не мог вымолвить ни слова. Он только смотрел на свою жену, на свою любовь, свою жизнь и ее смысл и улыбался сквозь слезы.
  - Не надо, милый, не плачь. Ты жив. Мне сказали, что ты погиб в том поезде, но ты жив.
  - Они ошиблись, они жестоко ошиблись, - обнимая Юлю, говорил Макс.
  - Где я? Такое странное место? И еще мне снился такой странный длинный сон. И в этом сне ты приходил ко мне, во снах этого сна, - Юля сама пыталась понять, что происходило с ней.
  - Не нужно, не думай ни о чем. Ты в больнице, уже семь месяцев прошло, как ты не захотела смотреть на этот мир, как ушла искать что-то в глубине своей души. Я заберу тебя домой. Я не мог без тебя. Обещай, что больше не оставишь меня одного, что бы не случилось. Обещай!
  - Обещаю... Семь месяцев? Это психиатрическая больница, я вижу по стенам. Я хочу уйти. Макс, я люблю тебя. Обещай и ты, что не покинешь меня.
  Дверь открылась бесшумно и на пороге возник высокий седой мужчина в белом халате.
  - Время вашего визита вышло, - обратился он к Максу и тут же осекся.
  Юля смотрела на доктора, обнимая своего мужа, и вытирала слезинки с лица. Доктор замер, глядя на такую картину. Но профессионализм победил - доктор улыбнулся:
  - Рад, что Вы снова с нами. Как Вы себя чувствуете?
  - Спасибо, все замечательно. Но я хочу уйти отсюда.
  - Непременно, но сначала мы должны побеседовать с Вами, сделать несколько тестов, а потом, - Юля не дала закончить доктору перечень "но сначала".
  - Я хочу уйти сейчас, мы можем сделать это позже.
  Макс посмотрел на доктора с мольбой во взгляде.
  Спустя несколько часов, после непродолжительной беседы с доктором, Юля и Макс смогли поехать домой. Пока длился допрос, художник, муж и возлюбленный пациентки сообщил обо всем родителям. Вечером их ждал полный дом гостей, самых главных и близких - семьи.
  
  
  Прошло несколько счастливых дней и ночей. Сказаны тысячи слов, подарены миллионы прикосновений и улыбок. Картина повешена в спальне. Собран фотоальбом из тайных снимков. Юля научилась любить и позволила себе это. Да она позволила себе любить, ведь это значило позволить себе жить. Только иногда с грустью вспоминала она о Никите. Он сказал ей то, что говорили его глаза много раньше - он сказал ей о своей любви. Винила ли Юля себя за то, что любила? Нет, эти дни с ее мужем помогли понять, что любовь - это не только счастье, но и слезы. Но даже страдания делают любовь сильнее. Никита, Эля, Лиза, сама Юля в этом сне длиною в семь месяцев, тихая Света, все друзья - это была ее душа. Душа, ищущая свой путь, душа, которая училась жить. Это не предательство - это настоящие чувства, которые нет нужды прятать. Это опыт, который учит быть терпеливым, доверять себе и своему сердцу.
  
  
  Снова раннее утро. Яркий свет из окошка, солнечные зайчики, тени от деревьев. Юля открыла глаза, снова закрыла, и опять открыла - нет, все верно: белый потолок, белые стены, обитые тканью, новый приступ страха. Неужели снова? Нет, она знала, что сон о Никите давно ушел, что вчера она видела Макса, что вчера они вместе, обнявшись, заснули - разделив страсть и нежность.
  Но ошибки быть не может - эти стены уже были первым, что она увидела, вернувшись в реальность. Это психиатрическая лечебница. Но Макса нет рядом. Никого нет. Юля закричала - от безысходности, от страха, непонимания. Все слилось в громком, протяжном крике, больше похожем на стон раненного животного.
  Комната поплыла. Двери открылись и появился врач, несколько санитаров, начался новый кошмар. Вопросы, странные осторожные обороты докторов, целый консилиум. Все, что смогла понять Юля - так это то, что пришла она в себя первый раз за семь месяцев. И единственным волновавшим ее теперь вопросом был один - жив Макс, или это лишь причуды ее сознания.
  Врачи ответили не сразу, осторожно прощупывая почву - но Юля уже обещала своему мужу, что больше не покинет его, что бы не случилось. Только он тогда не пообещал того же. Не успел. А он не смог бы обмануть. Макс все же погиб в железнодорожной катастрофе. Неделя невыплаканных слез. Оплата за сны и страх остаться один на один с собой и своей пустотой. Но она сама спасла себя - спасала семь месяцев, ища любовь в своей душе. Нашла и спасла.
  Юля посмотрела в глаза седовласому доктору - и он все понял:
  - Ваша любовь не умерла, деточка, он оставил Вам всю свою любовь - ребенка, которого Вы носите под сердцем.
  Юля посмотрела на себя. Впервые она заметила, что беременна. Как она не замечала этого те несколько дней, когда возвратилась в этот мир? Макс действительно с ней. И она обещала, что останется с ним. А еще она обещала, что позволит себе любить.
  Этот ребенок родится из любви и ради любви.
  Юля улыбнулась впервые за долгое время по настоящему счастливо.
  
  
  
  (Зачем этот сон пришел? Просто было время, когда это решилось и страница книги Судеб была заполнена до конца. Перо разгулялось, заполняя всю белизну бумаги мелким бисером знаков, заходя за поля; спеша, чтобы никто не мог его остановить, чтобы только не успело сломаться. Замерло. Недописанная строчка. Не хватило бумаги. Вот и окончилась жизнь. А причина - не хватило бумаги в книге Судеб!
  
  Но осталась еще страничка - моя, я готова поделиться, здесь еще удивительно много места. Пиши перо, пиши его судьбу здесь, я потеснюсь.
  
  Но перо сломалось, чтобы не испытывать соблазна. Вот и все. Но, что это? Рядом появилась еще страничка.
  
  Да, она между нашими. Она еще совсем чистая, только первые буковки появились в ее углу. И сложились в слова:
  " Они позволили себе любить..."
  Скоро в книге Судеб запишется первый крик ЖИЗНИ и первая улыбка ЛЮБВИ.
  
  
  - Доктор, доктор, скорее. В соседней палате, там Никита в себя пришел. Тоже "долгий", - причитала санитарка.
  - Сейчас иду. Надо же, - уже себе в усы проговорил доктор, - все приходят в себя.
  - Никита, - повторила в слух такое знакомое имя Юля. Это он научил ее не бояться любви и жить ею. Она встала с кровати и пошла за доктором, посмотреть на человека, который тоже смог выбрать этот мир, оставив позади иной...
  
  
  Странно, но теперь уже никогда не сможешь понять, реален ли этот мир, в котором ты заснул, или тот, в котором ты проснулся...
  
  
  
  
  
  
  
  КОНЕЦ
  
  
  
  
  
  1
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"