Аннотация: ...Мне казалось, что мы встречаемся на глубинах понимания...
Мой лучший друг умер.
Трудно поверить, что мы были друзьями. Никто бы и не поверил в это. Мы никогда не искали встреч, вначале виделись только у общих знакомых. Мы не имели похожих интересов. Можно сказать, что мы различались во всём. Я никогда не встретил бы его на вечеринке, он не нашёл бы меня в кафе. Но несмотря на это, мы очень быстро стали друзьями.
Иногда мы случайно сталкивались на улице и шли посидеть в саду. Перекинувшись парой пустых вопросов, мы замолкали. Поначалу, это меня ужасно угнетало. Я старался спросить что-нибудь, но никогда не завязывалась длинная беседа. Я примирился и привык молчать с ним. Своим безмолвием он сочувствовал мне - это легко понять. Он был расположен ко мне, знал, что я за человек. Как знал о нём и я. Мне говорили о том, что он первый в своём деле, что он обладает редкими качествами. Я завидовал ему, гордился им. Но нам не о чем было говорить.
Мы сидели в тишине часами, поддерживая друг друга. Мне было всё равно, чем он занимается, что любит, о чём говорит. Я знал, что он хороший человек. Я ощущал в нём ту самую едва различимую толику человеческого - я видел в нём свет.
Я спешил вылезти из грохочущего метро, обойти стороной болтливых красавиц, отключить любимую музыку, чтобы оказаться в его квартире, где на небольшой площади, ограниченной четырьмя стенами, властвовала тишина. Здесь я не боялся забыть что-то, не досказать, обидеть словом. В его обществе на кончике языка не блестела ложь, от которой после сладости остаётся горький привкус. Я не старался быть другим, чтобы меня любили. Мы просто молчали, делясь своим одиночеством.
Мне казалось, что мы встречаемся на глубинах понимания, когда безмолвно разговаривают души. Я обогащался этим общением, я рос над собой в этом покое. Изучал себя, не стесняясь погружаться в своё "я". Я знал, что он чувствует то же самое.
А теперь он умер.
Мир опустел без этого тихого уголка. Хотя нет. Мир как раз полон, даже переполнен. Жизнь шумит как океан, перемешивая все звуки в колоссальную какофонию. Ежедневные заботы срывают нас с места и бросают из шороха утра в пьяную брань ночи. Надо кричать, чтобы тебя услышали, а потом прятать всхлипы в подушку. Мир галдит миллиардами ртов. Когда на одной стороне Земли смиряют голос до храпа, на другой уже зевают, разминая связки для лжи и правды.
Только вот друга моего больше нет.
Я прихожу на кладбище и сажусь у его могилы. Здесь опять становится тихо.