Аннотация: От джиннов тоже бывает польза. К счастью, джинны в наше время практически не встречаются.
Девочка Маша была ужасно расстроена. Естественно, будешь тут расстроена - вместо 'настоящей археологической экспедиции' ей пришлось выбрать работу в хранилище: заботливые родители встали на голову при мысли о том, что их 'хрупкая и беспомощная девочка' поедет неизвестно с кем в какую-то там Среднюю Азию.
В хрупкой и беспомощной девочке было 80 кило весу при 160 см росту, и спорить с предками она не умела. Поэтому и парилась в пыльном и душном помещении, разбирая ящики с заботливо упакованными находками, присланные из той же Азии.
Подавляя искушение вытереть взмокшую физиономию подолом балахонистой футболки, Маша некстати вспомнила слова своей тезки - героини Асприна: 'И если есть что-то хуже, чем толстая деваха, то это ПОТНАЯ толстая деваха!' Немедленно захотелось то ли завыть, то ли покрыть всех матом. Пыльный глиняный кувшинчик, последним извлеченный из ящика, чудом избежал непочтительного полета на пол, несомненно, ставшего бы для него фатальным.
- Да пошло оно все... к Аллаху! - ругнулась девочка Маша и осторожно поставила кувшинчик на стол.
Сзади послышался на редкость противный писк - это в кармане мешковатой летней куртки, висящей на гвоздике у двери, звонил мобильник.
- Твою свеклу! - мрачно высказалась девочка Маша и поскакала по комнате, перепрыгивая через ящики, коробки, ящички и коробочки... и после первого же прыжка поняла - увы, непоправимое случилось. Чертов кувшинчик все-таки гробанулся об пол. Видимо, от природы обладая грацией беременной бегемотицы, девочка Маша ухитрилась все-таки своротить его со стола.
Падение крохотной вещицы вызвало к жизни совершенно непропорциональную тучу пыли - которая, разумеется, тут же осела на мокрой Машиной физиономии. И, в довершение всего, когда пылища рассеялась, выяснилось, что тихой сапой сныкать осколки и свалить все на какую-нибудь особо злодейскую мышку, которая, дескать, бежала, хвостиком махнула - и аминь кувшину, не удастся. Потому что в помещении имелся посторонний дедок самого паскудного ехидного вида. Свидетель, стало быть. И как только просочился.
Дальнейшие события показали, что дедуля изрядный псих. Начал он, во всяком случае, настолько жизнеутверждающе, что девочка Маша в изнеможении присела на ближайший ящик.
- О скверная, о бесстыдная... - начал старичок.
Маша осатанела. И договорить, как бы это ни было невежливо, дедуле не дала.
- Блин, дед, только тебя тут и не хватало с твоими моралями!
Старикашечка уставился на нее как-то уж особенно озадаченно. Видок у него был настолько странный, что у Маши возникло искушение скипеть куда-нибудь подальше. Одет этот товарищ был во что-то невнятное развевающееся и долгополое, имел жиденькую бородку и зачем-то намотал на голову полотенце (судя по размерам получившегося тюрбана - даже не полотенце, а целую простыню).
Старичок откашлялся, снова воззрился на Машу и завел по новой:
- О скверная, о бесстыдная, ты выпустила меня из заточения?
- Не имею привычки кого-то из дурки вытаскивать, - уныло заметила девочка Маша.
Дедуля, судя по всему, слегка спятил на сказочках. И почему-то, удрав из-под опеки родных и близких вот ничего лучшего не нашел, как заявиться в это чертово хранилище.
Пока Маша предавалась унылым размышлениям на тему, 'Что такое не везет и как с этим бороться', старичок успел толкнуть довольно развесистую телегу, после которой Маше подумалось, что дедушке было мало сказок и он, до кучи, еще и Трускиновской начитался. В телеге содержались сожаления о том, что из кувшина дедушку выпустила такая вот скверная, мерзкая, гадкая и бесстыдная Маша, и что поэтому не станет он для нее выполнять никаких желаний.
- Придурок, - процедила Маша и встала с ящика. - Ее осенило, что гибель кувшинчика она на вот этого самого психа и спишет. Надо только сначала добраться до двери и вызвать Кольку с проходной - пусть вытаскивает этого орелика отсюда, как хочет, раз ухитрился прохлопать, как дедок сюда просочился.
Глазки припадочного дедульки нехорошо заблестели.
- Хоть ты и гадкая, хоть ты и бесстыжая, но красота твоя подобна красоте гурии Пророка...
'И что он несет, а? - подумала Маша, поднимая монументальный, по ее мнению, зад 50-го размера с ящика. - Разве гурии вообще к этому ихнему пророку имеют отношение?', а дед, тем временем, развил идею. Мол, много тысяч лет просидел в кувшине, мол, еще что-то...
- Дед, - тихим, ничего доброго не предвещающим голосом сказала девочка Маша. - Иди-ка ты отсюда добровольно...
Старичок, которого она перебила на самом интересном месте (он как раз выдавал какой-то особо заковыристый эвфемизм, расшифровка которого показалась Маше крайне неприличной), очень удивился. А потом решил рассердиться.
- О бесстыдная! Если ты не послушаешь меня, я сделаю твои бедра, подобные песчаным холмам, узкими, как у мальчика, и мужчины больше не будут заглядываться на тебя!
Мужчины на Машу и так отродясь не заглядывались, предпочитая полненькой девочке что-нибудь более топ-моделистого вида. Поэтому она озверела и высказалась:
- Слышь ты, папик, а ну 3,14дуй отсюда, пока цел! - от возмущения она аж подскочила и всплеснула руками. После чего решительно отправилась к выходу, огибая ящики.
Старикашечка возмутился, похоже, куда больше нее, потому что добрых пять минут, пока Маша сопя, отцепляла футболку от какого-то гвоздя, торчащего из очередного ящика, выражался вообще непонятно какими словами на непонятно каком языке.
- О скверная, - взревел старичок, вдоволь наматерившись. - О бесстыдная! Если и теперь ты не хочешь слушать меня, я сделаю твою грудь, полную и прекрасную, маленькой и плоской, как у мальчика, и ни один мужчина больше не захочет тебя!
- Пошел к черту, дед! - неприлично завопила девочка Маша, когда футболка с треском разорвалась, не выдержав черезчур резкого рывка.
Дед к черту не пошел. Дед продолжил в том же духе, бормоча что-то про живот, который станет плоским, как у мальчика, но Маша уже не слышала его. Перепрыгнув через последний ящик, она вывалилась в коридор, услышав вслед все то же бормотание: '... я сделаю твои ноги длинными и худыми, как у мальчика...'
Влетев в женский туалет, девочка Маша остановилась отдышаться. Да и умыться не мешало бы, и заодно оценить размер катастрофы с футболкой. К тому же, Машу преследовало странное ощущение, как-будто с нее падают джинсы, в которые с утра она влезала буквально с мылом.
Глянув в мутное зеркало, приделанное над раковиной, Маша замерла. В зеркале отражалась девица, с длинными, 'от ушей', ногами, узкими бедрами, плоским животом, маленькой аккуратной грудью и еще более аккуратной задницей. И с Машиной, перемазанной пылью физиономией, в машиной порванной футболке и в Машиных же, отчаянно сползавших с миниатюрной попки джинсах.
- Вот блин... - пробормотала девочка Маша, подтягивая штаны. - Вот ведь блин!... Блин вот ведь... и от психов бывает польза...