Разноцветные огни со всех сторон скорее мешали рассмотреть что-либо, чем помогали, но глаза постепенно привыкли и начали различать отдельные предметы. Вокруг висели безмолвно орущие люди, обломки машин, обрывки тряпок неясного происхождения, книги с растопыренными страницами и много других вещей, рассмотреть которые не удавалось.
Аня попыталась прикоснуться к ближайшей книге, но не сдвинулась ни на миллиметр. Прозрачная субстанция, в которой она залипла, не позволяла пошевелить ни рукой, ни ногой. Нельзя было даже закрыть глаза, не то, чтобы повернуть голову. Что же, теперь до скончания века наблюдать одну и ту же застывшую картину? - Вопрос напрашивался сам собой, но с очевидным ответом примириться не хотелось.
Внезапно краем глаза Аня заметила какое-то движение. Только тут удалось различить в полуметре над собой поверхность, по которой теперь двигался неизвестный объект. Нечто приближалось и наконец оказалось босыми ступнями. Кто-то шёл прямо над головой. Скорее даже не шёл, а пританцовывал.
Вскоре за первой парой ног показалась вторая, затем - третья. Ноги были чёрные, а над ними колыхались набедренные повязки. Особняком пританцовывал некто, разукрашенный в разные цвета в одежде из шкур. Похоже, стекло, в котором она застряла, становилось более прозрачным и уже позволяло различить чернокожие фигуры в юбочках из крупных листьев, увлечённо танцующие под звуки бубна, в который бил пёстро разодетый шаман.
Удары бубна! До сих пор вокруг царила полная тишина, а теперь будто бы издалека проникают эти звуки, причём с каждой минутой становясь громче, громче. Нестерпимый ритмичный звон гудит в ушах. Кажется, что сотрясается всё вокруг. И действительно, чувствуется вибрация, будто чёрные ноги раскачивают огромную кастрюлю с холодцом.
Желе вокруг заходило ходуном, помутнело, снизу начали подниматься пузырьки. Аня почувствовала, что всплывает вверх вместе с окружающими предметами. Граница раздела сред стремительно придвинулась и вмиг осталась позади. Вокруг простирался волшебный город. Дома, огромными веретёнами ввинчивающиеся в далёкое небо, сияли разноцветными огоньками. Пространство между ними пересекали бесчисленные нити, натянутые от одного дома к другому. По нитям скользили разноцветные кабинки, казавшиеся совсем маленькими, но в окнах ближайших всё же можно было рассмотреть сосредоточенные лица людей.
Первые этажи окружающих домов сияли красочными витринами. Прямо перед носом находился магазин готового платья. За стеклом застыли неподвижные фигуры манекенов, среди которых выделялась группа темнокожих фигур в набедренных повязках, изображавших танец вокруг шамана с бубном.
Двери в магазин Аня не заметила, зато витринное стекло оказалось и не стеклом вовсе, а слегка мутноватым экраном неизвестного поля. Идти через него было немного боязно, но любопытство пересилило, и она шагнула прямо в витрину. Ничего не случилось, завеса никак не ощущалась. Осмотревшись, девушка увидела, что стоит на полу громадного зала, заполненного рядами вешалок с разнообразной одеждой. Для бесконечных стоек с платьями, шубами и шляпками не хватало места на полу - они громоздились на многочисленных галереях, попасть на которые можно было по узеньким винтовым лесенкам.
Во всём громадном зале не было ни одного человека, но Аню это не смутило. Она подошла к одной из стоек, пощупала края длинных шуб, потом перешла к дублёнкам, примерила пару шляпок. Но всё это было не то, что нужно.
Пройдя мимо длинных рядов маек, трусиков, постельного белья и миновав стены, заставленные обувью, барышня подошла к длинной шеренге платьев, покорно висящих друг за другом. Перебрав пару дюжин, она выбрала длинное серебристое платье из прочной, но лёгкой ткани. Оглянувшись, увидела совсем рядом примерочную кабинку и не долго думая, зашла туда.
Глянув мельком на себя в зеркало, Аня скинула старую одежду, полюбовалась на свою великолепную фигуру, и не торопясь, натянула серебристое платье. Сидит прекрасно. Она покрутилась немного перед зеркалом, с удовольствием любуясь собой, и хотела уже покинуть кабинку, но увидела, что платье начинает расползаться, будто бы его сшили из давно истлевшей материи.
Внезапно зеркало покрылось рябью, отражение раздробилось на тысячи кусков, и каждый превратился в отдельного человека. Красотка обнаружила, что стоит на сцене, а впереди амфитеатром поднимаются бесчисленные ряды кресел, и тысячи людей, не отрываясь, смотрят. Нет, не просто смотрят - аплодируют и кричат от восторга.
Аня пыталась хоть как-то удержать руками расползающееся платье, но ничего не получилось, обрывки упали на пол, обнажилось прекрасное загорелое тело, между тем восторг публики только нарастал. Не оставалось ничего другого, как развернуться и убежать за кулисы.
Но и за кулисами толпился народ - морщинистые балерины в костюмах маленьких лебедей, трое мужиков во фраках, напевающих знакомый мотивчик тоненькими голосами, незаметные личности в робах, тётка с выдающимся бюстом и большим букетом роз. Все с интересом и удивлением пялились на Аню, заставляя в смущении бежать дальше.
Спустившись по полутёмной узкой лестнице и протиснувшись мимо пожарника и красноармейца в форме и фуражке со звездой, девушка юркнула в небольшую приоткрытую дверцу и оказалась в подвале.
На первый взгляд тут никого не было, но стоило остановиться, как из угла, где темнела бесформенная тёмная масса, послышался подозрительный шорох. Аня замерла и присмотрелась. Когда глаза немного привыкли к темноте, стало видно - там просто свалена груда мешков.
Подошла ближе. Оказалось, что мешки наполнены зерном, а внутри вовсю шуруют мыши. Одна вылезла, повернулась и безмолвно уставилась бусинками глаз. Аня попятилась, споткнулась и упала на мягкий земляной пол. Поднимаясь, увидела в дальнем углу подвала чернеющий зев подземного хода. Идти во тьму не хотелось, но глянув в маленькие окошки под самым потолком и увидев в них частое мелькание ног, она решилась.
Ход вывел в гулкий прямой тоннель. С потолка капала вода, стены на ощупь были мокрые, под ногами чавкало. Ничего не удавалось разглядеть, но тоннель не петлял и не ветвился, поэтому опасность заблудиться отсутствовала, оставалось просто брести по прямой в неизвестность. Платье сошло клочьями, тело покрылось мурашками от холода и для того, чтоб хоть немного согреться, пришлось ускорить шаг.
Наконец, впереди забрезжило маленькое пятнышко света, которое по мере приближения росло и вскоре превратилось в выход на поверхность. Появилась надежда вылезти наружу, и одновременно возникло беспокойство о том, что у выхода опять будет много народу и снова придётся прятаться.
Беспокоиться оказалось не о чем. Когда девушка подошла к краю тоннеля, оказалось, что он выходит на широкую равнину, залитую чёрной неподвижной водой. Раньше тут рос лес, но теперь от деревьев остались только почерневшие стволы с самыми крупными ветками. Ветра совсем не было, а сверху нависало близкое свинцовое небо.
Из-за быстрой ходьбы возникла жажда, но тёмная мутная вода, которую пить было невозможно, годилась только на то, чтобы отмыть от грязи ноги. Аня опустила ступни в почти непрозрачную жижу и неожиданно почувствовала облегчение. Вода оказалась совершено не холодная, наоборот, была даже теплее воздуха.
От опущенных ног пошли круги, и очертания ступней начали расплываться. Аня спустилась ниже в надежде достать дно, но не дотянулась. Пришлось спрыгнуть в воду целиком, но и тогда на дно встала, зато почувствовала себя возвратившейся в родную стихию.
Выныривать совсем не хотелось, и она легко заскользила под водой между стволов. Зрение стало совсем другим - позволяя отчётливо видеть под водой. Да и что особенное можно высматривать - только добычу. Хочется ведь есть! Вкусная дичь появляется редко, и нужно успеть настичь её и впиться.
А вот и пища. Медленно перебирает лапами, плеску на всю округу. Надо спешить, пока не опередили. Похоже, я первая... Но добыча неожиданно выскользнула и забралась на дерево. Хочется есть. Приходится ползти вверх по скользкому стволу.
Сейчас. Сейчас.
Громадная труба опускается с неба и засасывает внутрь. Неудержимо тянет вверх, в неизвестность. Задержаться не получается, так как стенки внутри скользкие. Впереди показался конец трубы, который расширяется, и сейчас страшные костяные валики перетрут. Впиться в мягкий край! Держаться!
Внезапно тянувшая вверх сила исчезает, а потом резко меняет направление на противоположное. Зацепиться невозможно, приходится скользить по трубе вниз всё быстрее и быстрее. Выплюнуло.
Уплыть. Уплыть подальше. Вода кончается. Сверху видна тёмная дыра. Ползти вверх, спрятаться. Тело сохнет, сохнет. Теряет гибкость.
Аня встала на четвереньки, стряхнула с себя куски непонятно откуда взявшейся чёрной слизи и нехотя побрела по тоннелю назад в город.
Ситуация казалась безвыходной, но девушка помнила - в таком случае раньше спасало Слово. Надо только его вспомнить. Но память отказывалась воспроизводить чудесные слова. Она даже вспомнила, что это были стихи. Про предложение погасить свечи. Про чьи-то очи. Но конкретные фразы не вспоминались.
Внезапно показалось, что впереди кто-то идёт. Сначала было не понятно, откуда взялось такое ощущение, но потом Аня прислушалась и почувствовала разницу между своими движениями и доносящимися впереди звуками шагов.
Совсем остановилась. Звуки шагов впереди наоборот ускорились, перешли в бег и совсем затихли вдали. Снова двинулась вперёд, но опять внутри возникло смутное беспокойство. Чужих шагов теперь не слышно. Почему же теперь сердце сжимает непонятная тревога? И она с ужасом поняла, что не слышит своих шагов.
Попытки шлёпать громче ни к чему не привели. Аня испугалась, что оглохла и громко крикнула - а-а-а! Звук заполнил всё окружающее пространство и гулким эхом унёсся вперёд. Слух не исчез, но шаги по-прежнему оставались безмолвными. Попыталась крикнуть снова, но из этого ничего не вышло.
Напрягая слух, услышала далёкое капание, смутные шорохи, отзвуки городских шумов и массу других звуков, только не собственные шаги. Более того, создалось ощущение, будто бы пол шлёпает по ступням не в такт. Аня снова остановилась. Шлёпанье по ногам, между тем, продолжалось, даже участилось, будто бы она бежит. Потом замерло. Плеча коснулась холодная каменная стена, хотя Аня оставалась неподвижной.
Потом колени ощутили прикосновение пола, на лице почудилось прикосновение сырой грубой ткани. Во рту возникло зерно. Она жевала и глотала зерно, хотя по-прежнему не сходила с места.
И тогда Аня побежала вперёд. По тоннелю, ориентируясь на далёкий свет. Потом по подвалу. Остановилась только перед дверью, ведущей на лестницу. Оглядела своё тело. Всё оказалось в порядке, если не считать полного отсутствия одежды. Оглянулась на кучу мешков в углу. Оттуда доносилось шебуршание мышей, больше ничего, во всяком случае, себя там обнаружить не удалось.
Однако колени и руки по-прежнему ощущали прикосновение мешковины, рот чувствовал пережёвываемое зерно. Вдруг вместо зерна во рту возникло что-то другое. Шерсть, острые коготки лапок. Едва шевелящаяся мышь, обожравшаяся крупы.
Выплюнуть покрытый шерстью шевелящийся комок никак не получалось. Аня рванула на себя дверь, взбежала по лестнице и попала в зал с бельём. Но теперь здесь оказалось полно народа. Люди оглядывались, показывали на неё пальцами и смеялись.
Аня побежала к витрине, проскользнула между фигурами негров в набедренных повязках и прыгнула через призрачную завесу, заменявшую стекло. Хотела выскочить на тротуар и скрыться в переулках, но завеса не пропустила. Полёт остановился, а потом неведомая сила мягко опустила на пол.
Застыв в нелепой позе, хотела пошевелиться и уйти, но не смогла. Ни руки, ни ноги не двигались. Она в ужасе уставилась из витрины на улицу, откуда проходящие мимо бросали взгляды на прекрасное обнажённое тело и потом с трудом отрывали их.