Аннотация: "Особенный подарок" - рассказ про новогоднее волшебство или история о том, что чудеса происходят с теми, кто их ожидает.
Тарин Дэйв
Особенный подарок.
Нил начал чувствовать волшебство, разлитое в воздухе, ещё до того как приблизился новый год. Ба говорила ему, что это необычное время, в которое сбываются светлые мечты и желания людей. Вообще Ба много чего ему говорила, например, 'завязывай шнурки', 'не лазь на чердак' или 'не играй в доме'. Хоть он и слушал её, но сейчас им владело всепоглощающее Предчувствие того, что этот год окажется особенным, не таким как предыдущие, которые он отмечал с Мэтью и Ба.
Взрослые тоже начинали чувствовать это волшебство - все поздравляли друг друга с рождеством и наступающим годом, задерживались, чтобы обсудить подробности праздника. На главной площади поставили нарядную ёлку, каждый приходил туда, чтобы посмотреть на эту красавицу. В морозном воздухе начали разливаться запахи мандаринок, шампанского, новогодних шутих и чего-то ещё, едва уловимого. Даже улицы маленького посёлка стали преображаться, поддавшись этим чарам - дома, магазины, деревья украшали гирляндами и мишурой. Дети тоже не скучали - лепили снеговиков, катались с горок, зажигали бенгальские огни, то тут, то там раздавались взрывы петард.
Старинный особняк, в котором жили Мэтью и Нил, почти не изменился снаружи к празднику - Ба сказала что у неё и без того хватает забот, но если мальчики хотят, то могут помочь ей украсить дом изнутри. Несмотря на то, что лицо Ба изрезано морщинами, она неповоротлива и медленно соображает, она очень умная, их Ба. Она столько прожила на свете, что казалась Нилу древним деревом, видевшим ещё как строились 'игипицкие' пирамиды. Он никак не мог запомнить это слово, поэтому всегда говорил 'игипецкие', чем раздражал старшего брата.
Дом, в котором они жили, кроме таинственных комнат, имел ещё несколько особенностей, отличавших его от всех остальных домов. Ба любила собирать старинные часы самых различных видов. Они находились везде - на полу, стенах, столах; с кукушками, гирями, маятниками; огромные, большие, даже совсем маленькие. Часы тикали, гремели, стучали, били, трезвонили. Каждый час по всему дому разносился их грохот. 'Бом-бом-бом' отбивали напольные часы, и им вторило множество других. Ба каждый день подводила их, и по звону, могла с точностью сказать, в какой комнате часы торопятся, а в какой отстают. Она казалась Нилу заправским дирижёром способным управлять течением времени в этом доме.
Теперь эти мрачные комнаты со старинными часами, длинные коридоры с картинами, даже кухня с печкой начали преображаться. Нил помогал Ба повсюду развешивать мишуру и гирлянды, вырезал с ней снежинки, украшал елку, прикреплял дождь к потолку. Даже когда он обернул мишурой большой крест, стоявший на кухне Ба только посмеялась и даже предложила повесить на него гирлянду. Вообще она замечательная его Ба, и никогда не ругается просто так.
Нил ещё не учился в школе, и почти всё свободное время проводил на улице. Он постоянно находил новые приключения. Строил снежную крепость, лепил снеговиков, прорывал туннели в сугробах, кидал снежками в соседних мальчишек, сшибал палкой сосульки, прыгал с крыш. Но в этом году Мэтью перестал играть с ним, называя это 'ребячьими забавами'. Нил скучал по старым временам и не понимал, почему Мэт стал таким раздражённым и унылым. Нил постоянно звал его на улицу, но брат вместо того чтобы играть и веселиться, запирался в комнате делая уроки или читал книги. Когда же Мэтью выходил на улицу, Нил хотел гулять с ним, но брат бурчал что идёт к друзьям и ему некогда возиться с мелюзгой. Мэту всего десять, но он уже такой серьёзный. Ба только пожимала плечами, клала руку на плечо Нилу и предлагала поиграть с ним - уж у неё-то находилось время для всяческих игр и забав. Нил любил её и часто обнимал - морщинистое лицо Ба в такие моменты разглаживалось и молодело.
Мэтью уже находился в таком возрасте, когда перестаёшь верить тому, во что верил в детстве, и видишь повсюду только обман взрослых. Никакого праздника нет - новый год всего лишь обычный день в календаре. Так же как не существует ни Санты, ни эльфов - это всё те же сказки взрослых. В школе их учили другому. Он не чувствовал ни волшебства разлитого в воздухе, ни праздничной атмосферы, ни запаха мандаринок, ни веселья. Если раньше он сам любил погулять зимой и поиграть с младшим братом, то теперь он видел на улице только кучи сероватого снега, копошащуюся малышню и холод. Он мёрз несмотря на несколько свитеров и тёплую куртку, которые заставляла надевать его Ба. Он не мог понять, почему не мёрзнет Нил, проводивший весь день на улице.
Всё же, прошло рождество, наступила ночь перед новым годом. Повсюду в доме горел свет, и переливались развешанные гирлянды. Даже часы в этот день били как-то особенно, по-праздничному. Ба и Нил весь день носились по магазинам, и пришли уставшие, но довольные. Мэтью же читал книгу не жалая никуда выходить. Даже дома ему приходилось носить несколько свитеров и шерстяные носки.
Без десяти девять Ба накрыла стол и собрала внуков. Они никогда не жили богато, но сегодня Ба постаралась на славу - тут стояли индейка, салаты, фрукты, пудинг и прочие вкусности. Они сели за стол, Ба с серьёзным видом произнесла праздничную речь, и Нил тут же набросился на сладкое. Потом настала очередь сказать что-то Мэтью, но он насупился и не хотел ничего говорить.
- Ты же знаешь, что я не верю в этот праздник, - ответил десятилетний Мэт.
- Знаю, - кивнула Ба, посматривая на внука поверх очков, - но для нас с Нилом это особенное время и особенная ночь, такая же как ночь перед рождеством.
- Как мне это надоело, - сорвался Мэтью. - Всё это. Сегодня обычный день, такой же, как все, что в нём особенного? Взрослые делают из него какой-то праздник, притворяются, что он что-то значит для них, обманывая детей и друг-друга.
Нил даже перестал есть.
- Мэтью да что с тобой такое, что на тебя нашло? - спросила Ба.
- Ладно Нил - он ещё не учится, но ты взрослая, в школу ходила. Должна понимать, что всё это обман - хоть рождество, хоть пасха, хоть новый год. Да, вообще, любой другой праздник.
- Не понимаю, - сказала Ба. - Должно быть я плохо училась в школе, если не знаю того, что знаешь ты.
- Все вокруг только и делают, что обманывают друг друга. 'Какой замечательный сегодня день', 'Как я рад этому празднику', 'Мои дети в прошлом году получили такие замечательные подарки от Санты'. Я не понимаю вас, и не верю ни в какие праздники.
- Взрослеть, ещё не значит перестать верить.
Щёки Мэтью пылали, а губы дрожали, словно он получил оплеуху.
- Ты, даже ты, обманываешь нас, - вскричал он. - Тогда скажи, где наши родители? Почему они не приехали на новый год?
- Они... они далеко.
Мэт вылез из-за стола, пробурчав, что у него разболелась голова, и он пойдёт спать. Ба уставилась в одну точку, и лишь когда Нил взял её за руку, она пришла в себя и улыбнулась, глядя на него. Они посидели так ещё немного, потом Нил тоже пошёл спать, а Ба гремела посудой и убирала со стола.
Нил зашёл в спальню. Мэтью уже давно лежал в постели, Нил лёг, но никак не мог уснуть - в голове вертелись слова, прозвучавшие за столом.
- Мэт, - позвал Нил. - Я знаю, что ты не спишь.
Раздался шорох одеяла.
- Ну чего тебе? Ты мешаешь мне думать.
- Ты вправду веришь, что чудес не бывает?
- Чудеса придуманы взрослыми для детей. Для взрослых чудес не существует.
- Но Ба говорит, что чудеса происходят с теми, кто их ожидает. Эй, Мэт?
Снова зашуршало одеяло. Мэтью притворился спящим и Нил, так и не дождавшись от него ответа, тоже заснул. Во сне он увидел как выпал снег, и они с братом вылепили большого снеговика, а потом играли в снежки, так же как раньше. Мэтью же приснилось, что возвращаются их родители, а он говорит и говорит с отцом допоздна...
Полночь. Во всём доме раздался звон часов, перекатывающийся из одной комнаты в другую. Нил только и ждавший этого проснулся и, скинув одеяло, бросился к окну. В ночном небе, один за другим, вспыхивали и гасли огромные цветы. Огненная феерия продолжалась долго и Нил, восхищаясь, наблюдал за этим представлением из окна, но вскоре
последние огни погасли, и на улице стало тихо. Нил пододвинул огромное кресло к подоконнику, стащил одеяло, и, укрывшись им, стал ждать, но не заметил, как уснул.
Проснулся он глубокой ночью от странного и непонятного шума, доносившегося в одной из комнат. Не такого шума, который издают тикающие или трезвонящие часы - к этому он привык. Нил проснулся от того, что услышал стук шагов и лёгкий перезвон, словно кто-то ходил по дому в обуви, задевая развешенные колокольчики. Звуки смолкли. Нил прислушался и подумал, что ему показалось, но шаги раздались вновь, и Нилу стало страшно. Он начал толкать старшего брата в плечо.
- Мэт, Мэт, ты слышишь это? - зашипел Нил.
- Я ничего не слы... - пробурчал Мэтью и повернулся на другой бок.
Нил сорвал с него одеяло и бросил на пол. От холода Мэт проснулся почти сразу, и хотел накричать на младшего брата, но увидел его лицо, понял - произошло нечто серьёзное.
- Тссс тихо, - Нил приложил палец к губам.
Мэт вслушался, и тоже различил этот шум в их доме. Даже в сумеречном свете стало заметно, как изменилось его лицо. Он начал одеваться.
- Теперь ты слышишь? - ликовал Нил. - Я же тебе говорил, что этот год особенный. Должно быть, это Санта принёс нам подарки.
- Не мели ерунды, - сказал Мэт закончив одеваться. - Наверно это Ба ходит по дому. В любом случае надо проверить. Пойдём со мной.
Нил быстро оделся и они с братом вышли из спальни в тёмный коридор. На них обрушилось тиканье часов. Они подошли к спальне Ба, и Мэт, теснимый сзади братом, скрипнув дверью заглянул туда. Но Ба спала - они поняли это по её храпу. Братья переглянулись. Нил хотел что-то сказать, но Мэт ткнул его локтем в бок и приложил палец к губам. Они закрыли дверь стараясь не разбудить Ба, и продолжили красться по коридору.
По пути Мэтью вооружился лыжной палкой, и теперь шел, выставив её перед собой, словно копьё. Они остановились возле двери в зал, за которой, только что раздавались отчётливые шаги. Нил хотел зайти туда, но брат удержал его.
- Пусти, - прошептал Нил, - я должен увидеть Санту.
- Какого Санту! Я же тебе говорил, что Санта это выдумки взрослых. Должно быть, кто-то пробрался в наш дом.
Они вновь замерли и прислушались, но шаги, доносившиеся ранее, стихли. Мэтью подождал немного, но ничего больше не услышав, братья открыв дверь вошли в тёмный зал. Они не решались включать свет и стояли, привыкая к темноте - только тиканье часов да перезвон колокольчиков нарушали тишину.
Хлопнула входная дверь дома. Мэтью, едва не выронил лыжную палку из рук, а Нил вцепился в его рукав. Перезвон повторился вновь - теперь уже на улице.
- Пусти, - сказал Мэт, стряхивая брата с руки.
- Ты слышал? Ты слышал? - только и повторял Нил.
Успокоившись, они пошли к выходу из дома, чтобы увидеть того, кто хлопнул дверью, но она оказалась заперта не только на замок, но и на крючок - так, что никто не мог закрыть или открыть её снаружи.
Нил, начал надевать обувь и куртку.
- Что ты хочешь сделать? - спросил Мэтью.
- Как видишь - я хочу выйти на улицу и проверить всё сам.
Мэт попытался остановить брата, но Нил поддразнил его трусишкой, и тому пришлось отступить от двери. С трудом отодвинув засов, Нил вышел на крыльцо. Стояла тихая, безлунная ночь. Едва не поскользнувшись, он сбежал со ступеней во двор, а Мэтью топтался на пороге, кутаясь в свитер и поджидая брата, когда тот внезапно закричал:
- Следы, следы!
Заскрипел снег - Нил выскочив за калитку, бросился бежать по ночной улице. Мэт звал его, но это оказалось бесполезно - брат умчался далеко и даже не слышал его. Мэтью пожалел, что не оделся раньше, и наспех собравшись, бросился за Нилом вдогонку. На снегу отчётливо выделялись две пары свежих следов - большие и маленькие, и Мэт беспокоился о том, что произойдёт с Нилом, если он догонит человека забравшегося к ним в дом посреди ночи.
Он бежал по пустынной улице в сторону парка, когда разглядел вдалеке свет, и услышал звуки песни. Переживая, что Нил вот-вот вляпается в неприятности и натворит дел, Мэтью
ускорился. Наконец он увидел, откуда взялся свет и голоса - вокруг огромного костра держась за руки, водили хоровод дети. Мэт сразу узнал брата, который уже плясал там - он оказался ниже всех ростом и только он не скинул куртку. Дети кружились всё быстрей и быстрей, они подпрыгивали вверх, а потом кружились в обратную сторону. Мэтью не знал, как ему остановить хоровод и выхватить оттуда брата, но едва он приблизился, как хоровод подхватил его, и вот, уже Мэт взявшись за руки, танцует с другими детьми.
Он кружился, кружился, все вокруг веселились и ему тоже передалось это веселье. Непонятно откуда полилась музыка, дети завели песню и Мэт начал подпевать, даже не зная слов. От огня шёл жар, Мэт увидел неподалёку веселящегося брата. Они устали, скинули куртки в общую кучу, и продолжили танцевать и петь песни. Впервые в жизни Мэтью чувствовал себя так весело, так легко, словно вместе с курткой сбросил и ту ненужную шелуху, которая делала его взрослым.
Наконец хоровод замедлился, дети распались на пары и начали танцевать друг с другом. Нила подхватил под руки какой-то высокий парень с острыми ушами. А с Мэтью в пару встала хорошенькая девочка с красной лентой, повязанной на руке. Едва Мэт увидел эту девочку, как его сердце пленилось её красотой. Они танцевали, взявшись за руки, не сводя друг с друга взор, он утопал в её прекрасных глазах и лучистой улыбке. Музыка всё стихала, огонь опадал, становилось холоднее - танцы подходили к концу. Девушка наклонилась к Мэтью и поцеловала его. Внезапно завыл ветер, и поднявшаяся метель запорошила им глаза.
Утром Нил проснулся первым и бросился будить брата. Мэт встал сразу, словно и не спал всю ночь. У обоих на губах играли улыбки. Стоило им только переглянуться, как они поняли друг друга - оба видели и пережили один и тот же сон, но оба знали и чувствовали, что после него они не останутся прежними.
Ба собирала на стол и удивилась, что сорванцы так рано проснулись. Мэтью обнял её и, встав на цыпочки, поцеловал в морщинистую щёку. Она потрепала его волосы и отправила за стол. Они доедали то, что не съели вчера, когда на улице раздался странный скрежет и шум. Оба брата сорвались с места и бросились к входной двери, за которой стоял поскуливая от холода щёнок с красной лентой, повязанной на шею. Едва он увидел их, как завилял хвостом и бросился в дом. Он так замёрз и так жалобно скулил, что Ба разрешила им оставить его дома.
Мэтью снял ленточку и положил её в карман. А потом оба брата весело играли с маленьким щенком, и хорошо провели вместе каникулы, радуясь особенному подарку, который они получили на новый год.