Доклад Сеймора Скэба был, как всегда, четким, информативным и совершенно безэмоциональным.
- К сожалению, наши расчеты не оправдались, - говорил он, но в его голосе не было ни малейшего сожаления. - Советник Буонн сообщил мне, что кризис на Восточном континенте благополучно разрешен, и в посредничестве Горданы нет необходимости.
- Не больно-то и хотелось, - проворчал Лёрид Кирстен, делая вид, что следит за игрой света в бокале с темно-янтарной жидкостью.
- Скорее, не больно-то и моглось, - Сэймор Скэб не удержался от шпильки.
- Сеймор, не нуди! - Кирстен слегка повысил голос. - Ты становишься похожим на свою сестричку. Никакой катастрофы не произошло. Мы просто вернулись на исходные позиции. Так или иначе, после этой истории пришельцы все равно не будут доверять восточникам.
- Лёрид, не делай вид, будто чего-то не понимаешь, - еле слышно вздохнул Скэб. - Всё уже больше не будет так, как прежде. Буонн знает, кто подставил его перед Пзуунгом. Он дал мне это понять.
- Неизбежные издержки, - хладнокровно пожал плечами Кирстен. - Мы рискнули - согласись, ставка того стоила, - но на этот раз проиграли. В следующий раз выиграем.
- Это не риск, а безответственность! - Скэб недовольно покачал головой. - Лёрид, хватит метаться! Сколько еще надо тебя убеждать в том, что надо ставить на пришельцев, а среди них - лично на советника Буонна?! Это оптимальная стратегия, и отход от нее может нам дорого обойтись! Надо остановиться на чем-то одном и придерживаться этой линии, а ты вечно пытаешься еще что-то выгадать!
- Не пытаюсь, а выгадываю, - спокойно напомнил Кирстен, пригубив из своего бокала. - И если бы не мои, как ты выражаешься, метания, мы бы до сих пор еще сидели в Зейгалапе!
В кабинете повисла тяжелая тишина. Нарушил ее Кирстен.
- Сеймор, не принимай все так близко к сердцу, - негромко сказал он, с усмешкой глядя на напряженно вытянувшегося на краешке кресла Скэба. - Ты был прав, а я - нет. Вот и всё. Просто мы действительно выходим на новый уровень межмировой политики. Нам приходится иметь дела с проблемами, с которыми мы не сталкивались раньше. Мы учимся, а учебу трудно пройти, не набив пару шишек. Так что, работаем дальше, Сеймор. Нам надо повышать квалификацию - и свою, и наших людей.
- Хорошо, Лёрид, - Скэб слегка расслабился и даже сделал небольшой глоток - первый - из своего бокала. - Я попытаюсь что-то исправить.
- Вот и ладно, - Кирстен широко улыбнулся. - По крайней мере, нам не надо будет отменять эту проклятую церемонию, на которую мы уже истратили чертову кучу денег. Если бы они пропали зря, Вайкел нас с тобой просто загрыз бы! Поговори с Ронайсом - пусть уже начинает собирать своих писак.
- Да, Лёрид, - Сеймор Скэб поднялся с кресла и вышел из кабинета, оставив свой бокал недопитым.
Кирстен медленно втянул остаток напитка сквозь зубы, почти не чувствуя вкуса.
"Ты был прав в одном, Сеймор, - сказал он про себя. - Ничего уже не будет так, как прежде. А чтобы решать новые проблемы, понадобятся новые люди".
30-32.03.5374 года
- Я понимаю, что вам, наверное, нужны какие-то другие люди, но у меня их нет! - Агим Рагови, бывший писатель, публицист и правозащитник, а ныне - один из неформальных лидеров в лагере ссыльно-переселенцев, возмущенно запрыгал вокруг Майдера Билона. - По крайней мере, за те деньги, которые вы платите!
- О, вы уже начинаете торговаться? - иронично поднял бровь Билон, на секунду отрываясь от своих записей. - Увы, вынужден вас разочаровать: расценки утверждены и пересматриваться не будут. Как говорится, хотите - копайте, хотите - не копайте. Но вообще, в том, где вы пытаетесь усмотреть ущемление прав ваших соплеменников, я вижу банальную лень. Лопатой орудовать - это не за прилавком стоять!
- Почему у вас такое предубеждение против торговли?! - Рагови был настолько возмущен, что даже остановился. - Да, наших предков везли в Гордану как рабочих, но каждый из них хотел разбогатеть и стать торговцем. Разве это плохо?! Или нарушает какие-то ваши традиции?! Насколько я понимаю, стремление к богатству является стержнем всего горданского общества!
- Проблема не в торговле как таковой, - невнятно согласился Билон, пытаясь разобрать вчерашние записи начальника геологической партии Дагира Дельвина. - Проблема в вас.
- И в чем вы видите здесь проблему?! - Рагови снова подскочил, размахивая руками. - Да, мы отличаемся от вас. Но что плохого в стремлении сохранить национальные традиции, культуру, религию, обычаи? Мы происходим из разных народов, но ощущаем свою общность. Мы - меньшинство, живущее в чужеродном окружении, поэтому желание помогать и поддерживать друг друга вполне естественно!
Билон, вздохнув, отложил записи. Похоже, ему предстояла очередная дискуссия, ставшая в последние дни чем-то вроде ежедневного утреннего ритуала. Рагови, очевидно, сильно не хватало в лагере привычной для него атмосферы интеллектуальных схваток. Поэтому, наверное, каждую беседу с Билоном, которого он явно выделял среди остальных членов геологической партии, он норовил превратить в спор на одну из двух излюбленных им тем - дискриминацию выходцев из Заморья и борьбу за их попираемые на каждом шагу права.
В первые дни Билон, порой, даже не знал, чем ответить на эмоциональные доводы известного правозащитника, но теперь он уже чувствовал себя во всеоружии, готовясь пустить в ход по-настоящему веские аргументы.
- Вы сами делаете ваше окружение чужеродным, - напористо сказал он. - Вы отказываетесь слиться с нашим обществом, ассимилироваться, хотя живете в Гордане уже десятилетия. Вот у вас кто приехал в Гордану - дед или прадед?
- Прадед, - Рагови немного успокоился.
- Из Дахрана? - Билон наобум назвал родину большинства заморских переселенцев.
- Нет, из Дарглона. Но он был бурхиба, так что вы почти угадали.
- Вот видите, - Билон сделал приглашающий жест, предлагая Рагови присесть. - Вы - представитель третьего поколения, родившегося на нашей земле, но до сих пор ощущаете себя не горданцем, а бурхиба из Дарглона. Вы здесь чужой, потому что отказываетесь стать своим.
- А почему мы должны принимать ваш образ жизни? - усмехнулся Рагови, садясь на скатанный тент у потухшего костра. - Мы ведь все в этой стране потомки иммигрантов. Откуда, например, прибыли в Гордану ваши предки?
- Я не настолько хорошо знаю свою родословную, - прищурился Билон. - Но я точно знаю, что они приехали сюда на триста лет раньше, когда здесь обитали только дикие звери. И именно они построили эту страну! Вы отказываетесь быть ее частью, так что не обижайтесь, что к вам относятся соответственно. А ведь ваша родина - Гордана, хоть вы это и не хотите признать! Вы сами не даете вашим детям почувствовать себя горданцами, консервируете их в своем обществе!... Вы бывали в своем Дарглоне?
- Был, - коротко ответил Рагови, дернув рукой, будто пытаясь поправить свой знаменитый полосатый шарф.
- И наверняка заметили, что там вам все чужое, что там вас никто не ждет?
Билон бил наверняка. На это как-то жаловался в разговоре с Кримелом отец Тагин.
Похоже, он угадал. Рагови заметно скривился.
- За что же вы так нас не любите? - наконец произнес он.
- Не "вас", - уточнил Билон. - А некоторых представителей вашего народа. Я вырос в Тиринаке, вам знаком этот город?... Да, тамошняя община - одна из самых крупных в стране. Вся торговля у нас была в руках заморцев, и каждый раз, заходя в магазин, надо было держать ухо востро, ведь обмануть белого покупателя у них считалось за доблесть. Сами они никогда не ходили по одиночке и нападали всегда только кучей - на одного-двоих. Полиция не вмешивалась. Одного моего знакомого тяжело ранили ножом среди бела дня, на людной улице - он только хотел заступиться за пожилую женщину, у которой трое агрессивных подростков вырывали сумочку. Его обидчиков так и не наказали, дело было прекращено. А ему пришлось бросить спорт, хотя ранее он подавал большие надежды. Он так и не смог полностью восстановиться после ранения...
- Но разве у вас не то же самое?! - Рагови возмущенно всплеснул руками. - Полицию и суды подкупают все, и каждая семья стремится избавить своего члена от тюрьмы, что бы он ни совершил.
- Так зачем же вам равняться на самое омерзительное, что есть у нас? - возразил Билон. - К тому же, не все могут и не все хотят действовать в обход закона. А у вас любой мерзавец гарантировано получает помощь от всей общины только за то, что у него темная кожа и он входит в какой-то ваш род или клан. Все эти сволочи чувствуют себя безнаказанными и бравируют этим! И вы еще удивляетесь тому, что ваша высылка не вызвала возмущения у большинства горданцев?!
- По-вашему получается, что все национальные проблемы упираются в преступность? И можно решить их, сделав полицию неподкупной? - скривил губы Рагови.
- Нет, - Билон решительно помотал головой. - Это невозможно, потому что честной и неподкупной полиции не бывает. Ну, может быть, где-то на уровне рядовых топтунов. Начальство всегда будет продажным. Вас будут не любить, пока вы не прекратите рассматривать остальных жителей нашей общей страны как врагов или добычу. На вашу инаковость никто бы не обращал особого внимания, если бы вы взяли на себя труд уважать наши законы и традиции. В конце концов, если вы чувствуете себя в Гордане гостями, так и ведите себя как гости, а не как хозяева, которым все позволено!
- И после всего этого вы нам помогаете? - с горечью спросил Рагови.
- Да помогаю и буду помогать, - решительно заявил Билон. - Потому что знаю, что среди вас здесь, в лагере, подавляющее большинство - нормальные люди, честно зарабатывающие свой хлеб. Что-то я тут не наблюдаю ни бандитов, ни торговых воротил, а мне как-то не верится, что их отделили от вас и отправили в какое-то другое место. Вы полагаете, что противостояние - это заморцы против белых, а должно быть - нормальные люди против негодяев. Вот когда ваша община это поймет, жизнь наладится!
Агим Рагови молчал с недовольным видом, как было всегда, когда он ощущал себя побежденным в споре. Билон беседовал с ним уже не в первый раз и хорошо знал, что известный публицист и правозащитник не очень силен в дискуссии, когда она опирается на факты. Он все больше брал эмоциями, вот только с Билоном это уже не проходило.
Сухо попрощавшись, Рагови ушел куда-то по своим делам - наверное, назначать новых рабочих-землекопов, которых в последние дни требовалось все больше. А Билон вернулся к своему прерванному занятию - обрабатывать записи геологов и упаковывать образцы. Работа, как всегда, захватила его целиком, и в следующий раз он поднял голову, только когда почувствовал, что кто-то стоит рядом с ним. Это был Вилам Сентер.
- Здорово, Майдер! - весело прогудел весельчак-снабженец. - Ты я вижу, совсем закопался в работу. Тебе, может, лопату дать, откопаться?!
- Зачем, мне и тут хорошо, - улыбнувшись, Билон крепко пожал руку Сентеру. - Ты какими судьбами здесь?
- Да все по твоим делам, - Сентер внезапно посерьезнел. - В общем, собирайся, Майдер.
- Опять?! - Билон мигом подобрался. - Опасность?!
- Нет, нет! - Сентер весело хлопнул его по плечу. - С этим все в порядке. Просто есть мнение, что хватит тебе тут землю копать, пора заняться более интеллектуальным трудом.
Сборы не заняли много времени. Солнце только подобралось к вершине своего дневного пути, а Майдер Билон уже сидел рядом с Сентером на сиденье автомобиля, уносившего его прочь - как он надеялся, навсегда, из Проклятой долины.
В Ридентале Билон плотно пообедал в небольшом уютном ресторанчике, показавшемся ему неописуемо роскошным и изобильным, а затем Сентер передал его с рук на руки серьезному и очень молчаливому молодому человеку, одетому немного не по погоде, - в рубашку с длинными рукавами и плотные темные брюки. Сухо поздоровавшись с Билоном и даже не представившись, он распахнул перед ним переднюю дверцу дорогого спортивного автомобиля.
Следующие несколько часов Билон провел, наблюдая, как сухая степь постепенно уступает место возделанным полям, зеленым лугам и перелескам, а фермы, деревушки и городки по обеим сторонам дороги встречаются все чаще, и слушал легкую музыку, льющуюся из радиоприемника. Его водитель за все это время не произнес, наверное, и трех слов, и Билон был ему за это почти благодарен.
Поздно вечером, когда уже давно стемнело, машина остановилась у небольшого мотеля, куда их пустили молча и не спрашивая документов. Короткая ночевка, завтрак в придорожном кафе, и с рассветом они снова отправились в путь, стремительно преодолевая километр за километром.
Через пару часов Билон уже догадывался, что должно стать их конечной целью. Автомобиль теперь шел почти точно на север, а на больших синих щитах у обочины, показывающих расстояние, оставшееся до различных населенных пунктов, появилось название "Ойдевиз".
Билон мало что знал об этом небольшом городе, расположенном почти на границе населенных земель, чуть южнее зоны таежных лесов. О нем редко говорили в новостях. Однако цепкая память журналиста напомнила ему, что именно здесь на последних местных выборах победило "Движение". Это было, наверно, одновременно и плохо, и хорошо. С одной стороны, здесь "Движение", очевидно, сохранило еще и людей, и связи, но, с другой, этот город, скорее всего, все еще находился под особым надзором кирстеновских спецслужб.
Наступило уже обеденное время, когда автомобиль въехал, наконец, в Ойдевиз. После недолгой поездки по городу он остановился у небольшого симпатичного двухэтажного здания, сложенного из темно-оранжевого, белого и розового кирпича. Вывеска на фасаде сообщала, что здесь находится фирма, занимающаяся строительством и ландшафтным дизайном, а в небольшом дворике размещалась целая выставка пиломатериалов, тротуарной плитки и декоративных растений в больших круглых вазонах.
Билон вслед за своим молчаливым провожатым вошел внутрь через боковую дверь с надписью "Служебное помещение", поднялся по неширокой лестнице на второй этаж и вскоре оказался в небольшом кабинете. За заваленном бумагами столом сидел темноволосый человек в очках. Он поднялся, встречая посетителей, и Билон безошибочно узнал в нем Райнена Фремера.
Вот и свиделись снова.
- Я, в общем, осведомлен о ваших приключениях, - заметил Фремер, когда с приветствиями было закончено, а молоденькая девушка в элегантном брючном костюме принесла скайру и судочки с едой. - Как ни странно, именно благодаря вам мы получили возможность, о которой я раньше мог только мечтать. Мы хотим отправить вас на церемонию объявления Филлины колонией Звездной Империи.
- В каком качестве?! - Билон чуть не подавился.
- Конечно, профессиональном. Как журналиста.
- Но как?! - Билон не скрывал удивления. - Почему меня? И как это вообще со мной связано?
- Не торопитесь, - улыбнулся Фремер, откладывая вилку. - Сейчас я вам все расскажу.
- Я весь внимание, - Билон отодвинул в сторону опустевший судок.
- Когда-то, - Фремер в задумчивости прикусил губу. - Когда-то я совершенно случайно узнал об одной интересной вещи. У заморцев есть тайные приемы подготовки совершенных двойников, настоящих точных копий. Это не переодевание, не маскировка, а почти полное преображение. Человек помнит, кто он есть на самом деле, и ощущает себя самим собой, но выглядит, говорит и, главное, ведет себя как другой. Я уже давно подкатывал к ним на этот счет, но неизменно получал отказы. Эти люди, знаете ли, не любят чужаков и не доверяют белым. Но пару недель назад вы спасли сына одного весьма влиятельного человека. Он замолвил словечко, и эти люди согласились поработать с вами, но только с вами.
- Понимаю, - пробормотал ошеломленный Билон.
- Нам оказано очень высокое доверие, - продолжал Фремер. - Это один из самых охраняемых секретов в заморской общине. Обо всем знают только вы, я и... еще один человек, с которым вы, впрочем, однажды встречались.
- Но... зачем такие сложности? - недоуменно спросил Билон.
- По-другому не получается. Чтобы получить аккредитацию на церемонию, надо пройти очень тщательные проверки. Мы нашли здесь, в Ойдевизе, журналиста, безупречно лояльного с точки зрения государства, который за десять тысяч брасов согласился, чтобы вы сыграли его роль.
- А насколько надежен он сам? - нахмурился Билон.
- Как мне сказали, за это можно будет не беспокоиться, - улыбка Фремера на секунду стала хищной. - Он все забудет и не выдаст ничьих секретов. Я прошу прощения, что не спрашиваю вашего согласия, но... вы готовы?
- Готов! - твердо сказал Билон. - Когда надо будет начинать?
- Сегодня, сейчас! - Фремер поднялся из-за стола.
- Погодите! - запротестовал Билон. - Как это - так скоро?! Я сначала хочу спросить вас...
- Как Орна? - Фремер сел обратно на стул. - Простите. Да, конечно... С ней все в порядке, ее не тронули. Она у Кримела. Можно сказать, заменяет там вас. К сожалению, пообщаться вам с ней пока нельзя. Чтобы позвонить в Сухую Балку, надо заказывать разговор у телефониста, вас мгновенно засекут.
- Признаться, я об этом и не мечтал, - вздохнул Билон. - Я думал о записке.
- Нет, - покачал головой Фремер. - За ней следят.
- Тогда хотя бы маленький клочок! - взмолился Билон. - Я напишу без подписи и левой рукой. Я когда-то слышал, что когда правши пишут левой, их почерка очень похожи.
- Ладно, - улыбнувшись, Фремер выудил из груды папок на столе небольшой, размером с ладонь, листок тонкой бумаги. - Пишите. Но не много.
- Мне хватит и трех слов, - уверенно заявил Билон.
Прихватив со стола карандаш, он поудобнее прижал рукой клочок бумаги и старательно вывел на нем левой рукой: "Люблю. Целую. Надеюсь".
- Готово? - осведомился Фремер.
- Сейчас...
Нет, чего-то здесь не хватало. Трех слов все-таки было слишком мало. И Билон, так прочно сжав карандаш, что тот, казалось, вот-вот треснет в его руке, дописал еще одно - "Верю!".
Старинные четырех-пятиэтажные здания из красного и белого кирпича, соединенные между собой галереями и крытыми мостиками, утопали в зелени. Повсюду были люди, много людей - в белых медицинских халатах, в больничных пижамах и просто в обычной одежде. Они деловито шагали по широким асфальтированным дорожкам, прогуливались либо сидели на скамейках или в красивых беседках из потемневшего от времени резного дерева.
- Что это, больница? - почему-то шепотом спросил Билон у своего провожатого, того самого молчаливого молодого человека, что доставил его в Ойдевиз.
- Нет, - проводник слегка повернул голову, не сбавляя шага. - Это лечебно-оздоровительный центр Шарма. Самый известный курорт с минеральными источниками во всех северных дистриктах.
Произнеся эти несколько фраз, он снова замолчал, предоставляя Билону возможность самостоятельно догадываться и делать выводы.
Конечно, где еще заниматься шаманскими манипуляциями, как не в официальном медицинском учреждении? Особенно, если туда ежедневно приезжают десятки, если не сотни людей из разных уголков страны, среди которых без труда затеряется пара-тройка даже самых экзотических персонажей.
В пожилом заморце, встретившем их, не было решительно ничего экзотического. Невысокий, пожилой, чуть полноватый... Типичный успешный хозяин десятка магазинов и счастливый глава большой семьи. Даже глаза у него были самые обычные, чуть близоруко щурящиеся за стеклами обычных очков.
- Вы - Майдер? - деловито спросил он, когда провожатый вышел, и они остались одни. - Покажите, пожалуйста, медальон.
Билон расстегнул рубашку и, немного повозившись, осторожно вытащил наружу многоугольник из темной бронзы.
- Спасибо...
Заморец внимательно осмотрел медальон, не прикасаясь к нему, а затем его темные глаза сфокусировались на Билоне. Впечатление было неприятным: Билону вдруг показалось, будто его разглядывают в прицел или просвечивают мощным рентгеновским аппаратом.
- Хорошо, - заморец отвел взгляд. Он был явно чем-то удовлетворен. - Мы будем работать с вами. Пойдемте, встретитесь с вашей моделью.
- Моделью? - переспросил Билон.
- Может, я не совсем правильно выразился? По-моему, именно этим словом в вашем языке называют форму, по которой делают отливку.
- Выходит, я буду отливкой? - быстро сориентировался Билон. - А для этого меня не надо будет предварительно расплавить?
- Отриньте свой страх, - по смуглому лицу заморца пробежала тень улыбки. - Это бронзе нужен жар раскаленной печи. Человек более пластичный. И более выносливый.
В соседнем кабинете был еще один пожилой заморец, похожий на первого словно брат на брата (а может, так оно и было). Но сейчас Билона это не занимало. Его вниманием полностью завладел молодой человек, сидящий на жестком стуле у распахнутого окна. Он выглядел совершенно спокойным и расслабленным, и только постоянно сплетающиеся и расплетающиеся пальцы выдавали его волнение. Увидев Билона, он промедлил несколько секунд и только потом встал.
- Приве-ет, - сказал он, слегка растягивая гласные. - Я Лаган Чарнеш. А ты Майдер, парень, из которого будут делать моего двойника?
- Верно, - кивнул Билон.
Медленно приближаясь к Чарнешу, он разглядывал своего визави. Чарнеш был старше него, ему было, наверное, уже слегка за тридцать. Они были почти одинакового роста и имели волосы почти одного цвета, но на этом сходство заканчивалось. Чарнеш был заметно шире и как-то рыхлее Билона, его лицо было почти круглым, с еле заметным подбородком и коротким носом-пуговкой, словно кто-то стесал с его лица все лишнее. Это лицо не было неприятным или отталкивающим, оно даже было вполне симпатичным. Просто оно было совершенно чужим. Чарнеш выглядел - и, несомненно, был - гладким, благополучным обывателем. Рядом с поджарым крепким Билоном, закаленным суровой ветреной зимой на плато Пурона, Западным Краем и работой в поле с геологами, он смотрелся словно пудель по сравнению с бродячим псом.
Видно, Билон, хоть и молчал, как-то выразил свое сомнение, потому что заморец, приведший его, коротко засмеялся.
- Не беспокойтесь, мы будем работать, - произнес он и, открывая новую дверь, добавил: - Пройдемте с нами.
Следующее помещение, в которое они спустились по лестнице, выглядело как странная смесь бани с алхимической лабораторией. Один его угол занимал бассейн, над которым чуть клубился парок. Вдоль стен к нему протянулись два каменных желоба, по которым струилась вода, тонкими струйками лившаяся из многочисленных кранов. Возле бассейна стояли два топчана, крытых матерчатыми покрывалами, перед каждым из них был постелен квадратный резиновый коврик.
В то же время, угол, противоположный бассейну, занимал массивный стол, уставленный керамическими горшочками и кувшинчиками, стеклянными банками с притертыми крышками, деревянными ступками, каменными чашами для растирания и прочими подобными предметами. У стола колдовали несколько заморцев, что-то готовя на двух спиртовых горелках.
Внутри было жарко и влажно. От большой бронзовой курильницы, стоявшей прямо в центре помещения, вился легкий дымок, издававший незнакомый пряный аромат - такой насыщенный, что у Билона закружилась голова. Но продышаться и придти в себя ему так и не дали, тут же взяв в оборот.
По требованию старшего заморца они с Чарнешем сняли одежду, которую сразу же куда-то унесли молодые служители, окунулись в бассейн (вода была горячеватой, но терпимой), а затем прошлепали босыми ногами по приятно нагретому полу каждый к своему резиновому коврику. Там им пришлось делать множество непонятных вещей - приседать, бежать на месте, наклоняться, поднимать руки, подпрыгивать, смеяться и даже декламировать стихи.
Все это происходило под несмолкаемую болтовню Чарнеша, который, похоже, за потоком слов пытался скрыть свои страх и нервозность. Заморцы не препятствовали, а Билон был, скорее, даже благодарен своему нежданному товарищу по несчастью. Слушая Чарнеша, он сам загонял куда-то поглубже свои собственные опасения. К тому же, так Билон лучше узнавал человека, чью роль он должен был сыграть.
Чарнеш, как понял Билон, был политическим обозревателем какой-то крупной по местным меркам газеты - типичным журналистом-кондотьером, готовым писать хвалебные или ругательные статьи о ком или о чем угодно, лишь бы платили. Платили же, судя по всему, в последнее время не очень, поскольку солидная, но не запредельная сумма в десять тысяч брасов, а особенно, уже полученный и частично потраченный пятитысячный аванс занимали главное место в его монологе.
Впрочем, при всем при этом Чарнеш был вполне обаятельным, не занудным и не вызывал к себе антипатии. Да и журналистом он, похоже, был неплохим, раз был выбран освещать церемонию - единственным из всего дистрикта Ойдевиз.
Билон совершенно потерял счет времени. Он не знал, сколько его прошло, - полчаса или три. Он просто механически выполнял то, что от него требовали. Даже непрестанный словесный поток, по-прежнему льющийся из Чарнеша, перестал им восприниматься. Он просто слушал текущие мимо слова, не вдумываясь в их смысл. Что интересно, команды пожилого заморца он различал хорошо и исполнял их четко и быстро.
Наконец, Билону разрешили лечь навзничь на топчан, и сразу несколько заморцев начали заниматься с ним чем-то непонятным, обмеряя его тело во всех местах портновскими сантиметрами и обмазывая его какими-то мазями. Потом прямо перед ним появились серьезные внимательные глаза старшего заморца. Они становились все больше, больше, больше... пока Билон не утонул в них целиком.
Проснулся Билон в совершенно незнакомом месте. Он лежал обнаженным в мягкой постели, под легким, но теплым одеялом. Откуда-то доносились далекие голоса и щебет птиц.
Какие голоса?! Какие птички?! Куда он попал?! Билон рывком сел на постели, озираясь по сторонам. Он находился в крохотной комнатке, в которой помещались только кровать, шкаф и стул, на котором была аккуратно разложена его одежда. За большим широким окном виднелась густая зеленая крона раскидистого дерева.
Где это он?! Ах, да! Воспоминания трех последних дней обрушились на него словно водопад, немного прочистив мозги. Тряхнув головой, Билон откинул одеяло и встал, машинально нащупав ногами на полу мягкие шлепанцы. Еще не совсем проснувшись, он, слегка пошатываясь, сделал несколько шагов. Тело было каким-то чужим. Оно полностью повиновалось ему, но была какая-то странность, которую Билон никак не мог уловить.
За дверью в крохотной прихожей, как и ожидалось, находился санузел. Билон автоматически щелкнул выключателем и вдруг застыл. Из зеркала, висевшего прямо напротив двери, на него смотрела гладкая физиономия Чарнеша, сквозь которую, словно через мутное стекло, просматривались черты его собственного лица.
Из ступора его вывел звук открывающейся двери. Билон с трудом повернул голову. Один из вчерашних заморцев мягко взял его за руку.
- Вы проснулись? Очень хорошо. Приводите себя в порядок. Нам надо продолжать. У нас очень мало времени, но мы постараемся успеть.