- Каждый проводник должен четко осознавать, что с миссией справиться может только он, потому мы и гордимся выпавшей нам честью. Специально созданная и культивированная группа - все как на подбор не больше полутора метров, стройные, привыкшие к головной боли, молодые и гибкие - вот все вы - ПРОВОДНИКИ метро, его гордость!, - лектор распинался уже больше часа, а по сути не сказал ничего. Ну, допустим, итак было понятно, что с момента переезда в техноложку у нас меняются обязанности, но как конкретно - я так и не понял.
В зале сидело 30 человек - все мы друг-друга знали еще по саду. Была здесь и Оля, и Трагик с Андрюхой, ну, вобщем все свои. В паре из всех нас была только Оля, потому что у девушек так принято - им рожать и вообще они, что называется, слабый пол - мрут быстрее. И, хотя ее партнер жил уже в техноложке, ее сочли очень молодой и не переселяли туда целых пять месяцев. Я, кстати, Был рад этому. Мне нравится, когда рядом нормальные веселые девчонки.
- Сегодня у вас торжественный день, вы пройдете с экскурсией по всему зданию депо, вам выберут пару, и вы торжественно заселитесь в новые, если так можно выразиться, апартаменты. Не забывайте, что и там вы должны будете действовать строго по инструкции. Кто мне напомнит ее номер?
- Номер 45 - "Находясь дома с партнером, не забывайте об истинной цели вашего времяпрепровождения и не позволяйте посторонним мыслям отвлекать вас от прямой цели - воспроизводства себеподобных." - раздался подобострастный голос с места - кто бы сомневался - Виталька. Виталька не нравился нам с самого раннего детства, а с возрастом он стал еще противнее и совсем уж женоподобным: тонкий высокий голос, жеманные руки, поджатые к груди, какая-то необычайная худоба и, вроде как, даже талия... Девушкам он, правда, тоже не нравился. Вот не повезет кому-то, жить с таким...
- Прекрасно! Запомните, у себя в комнатах на кроватях вы найдете 2 конверта с полным инструктажем - как обращаться с человеком противоположного вам пола - там ничего лишнего. Прошу вас с особой серьезностью и ответственностью подойти к этому вопросу! Мы на вас рассчитываем! А сейчас - у вас есть полчаса, что бы дособирать вещи. Собираемся на экскурсию здесь же. Повторяю - через полчаса. Пока все свободны!
Наконец-то! Все как-то быстро засуетились и разбрелись. Пошел и я, но не в южный за вещами, а в северный - за ответами на вопросы.
***
- А ситуация, значится, такова: еще год назад у нас со станции стали пропадать люди. И, при том, все только в районе туннеля к Парку культуры, ну, недостроенного, слепого, - посол с Суконной Слободы явно нервничал и подбирал слова. Это сразу не понравилось - можно подумать, что на Аметьево народ был какой недалекий. - А потом мы уже как-то стали серьезней к этому относиться - группы по пять человек, комендантский час, ну и прочее. И вот однажды началось... Ушедшие стали возвращаться. Но как!.. вобщем, ну как это описать, мы это между собой назвали Растворителем. Еще в 2015 начали в туннеле к Парку находить лужи, что ли. Но это не лужи были, не мешки, не мутанты. Это все ушедшие были, но без костей уже. Те, кто вообще без костей - они, конечно, мертвые. Ну, еще бы - почки с селезенкой перепутались, печень в районе бывших колен - человек всмятку, так сказать... Но хуже тем у которых этот процесс только начался - они к нам из туннеля то и шли. Как это их так угораздило - никто, конечно, сказать не мог. Год прошел - а они ничего не помнят! Я одному говорю: "Ну, как же, все слышали крики твои, а потом тебе обыскались"... А он на меня смотрит - грустный такой, ну и пока мог отвечать - говорил, что, дескать, вспышка - и ничего.. А потом очнулся здесь, ну, и пополз как мог к Слободе...
Вобщем, подобрали мы их - человек двадцать живых и с десяток уже готовых.. Лужи, правда, никто и не трогал - их попробовали было, а как поднять, кожа рвется, все это наружу выплескивается. Ну и дух мертвяцкий. А те, что доползли - так у нас на станции и умерли. Страшно умирали, да помочь нечем. Кости размягчались сперва просто, а потом и вовсе исчезали - снизу вверх, последними позвоночник и череп растворялись. И вроде как не больно, но человек орет, трепыхается как может - дух захватывает... И все понимает - что у него вместо рук-ног тряпки болтаются, как перчатки резиновые.. Пролежни у них начались - и сами не шевелятся, ну и нам подойти-то лишний раз страшно, так и гнили заживо. Кто-то просил пристрелить, а у кого-то духу не хватило. Были и такие, кто жить пытался нормально - есть там, пить просили.. Но к ним всеравно в конце подходить было страшно: расползается человек по полу...
- Ну, послушайте, - перебил его кто-то из аметьевцев, - это, конечно, какая-то душераздирающая история, однако к нам-то она как относится? У нас все пропавшие отстреливались!
- Мы полагаем, что все дело в Глазах Туннеля. Теперь они пришли к вам, просто изменив тактику. И если вы хотите вернуть всех живыми и здоровыми - вы должны отбить их, пока не заработал Растворитель, а мы вам поможем. У нас с Глазами свои старые счеты...
Сережа шел к Насте после ночного дежурства и утренней беседы с парламентерами со странным ощущением, что где-то его обманывают и, при том, очень нагло, не сильно стараясь прикрыть вранье. Ну, допустим, даже если в историю про Растворитель можно поверить, то, все таки, совсем не понятно - зачем с Суконной пришли на Аметьево, притянули за уши эти два исчезновения... Да и предлагают теперь начать войну. Общую большую войну. А не будет ли это слишком большой наглостью после всего, что они сделали? На горбу аметьевцев в рай въехать? Как жить по-человечески, так - валите на открытую станцию, вас сюда никто не звал. А тут - здравствуйте.
Сережа дошел до палатки и влез в нее: Настя и Миша, видно, только что встали, а потому, пока жена собирала завтрак (питались аметьевцы первые годы растворимыми супами, пюре, макаронами и прочей дребеденью, которую удалось достать, что называется - "просто добавь воды"), сел напротив сына и без предисловий начал:
- Слушай, Миш, я тебе сейчас приблизительно картину обрисую, что б запомнил, а то какая-то заваруха непонятная начинается. Значит, смотри - тринадцатый год - это год Атома. Тогда все еще в панике шарахались по станциям, порядка никакого не было, народ вообще не понимал ничего. Жрать нечего, пить тоже, ларьки все, которые оказались с нашей стороны гермоворот (так на некоторых станциях вышло) разорили быстро... Ну, вобщем, год катастрофы - он и есть год катастрофы. Анархия полная. Ужасы всякие пошли - массовые самоубийства, оргии - кто во что горазд. Четырнадцатый год - это год большой войны. Станций немного - народу тоже. Вот и образовались группы, как "кружки по интересам". Мусульмане - те самые организованные были, но ни с кем из нас они общаться не хотели, потому что всех нас винили в большой наземной войне. С самого начала они обосновались на Проспекте Победы и Горках, там и живут по сей момент; что у них там - никому не известно, но вытеснили от туда всех, к чести их будет сказано, довольно мирно (потому как на станциях живут по всем законам - молитвы и прочее, ну, и не мусульманам просто не уютно было). Когда же последний "не их" ужел с Горок - они закрыли проход по туннелю.
Война же шла от Козьей до Аметьево - и схлестнулись разные группы - Кремлевские, Центральные, Москвичи (мы, стало быть), ОСЖ (Общество Свободных Женщин), ну, и так далее. В итоге, как уж жизнь с ними распорядилась - не знаю, да и не интересовался особо. Достоверно лишь одно - в итоге этой бессмысленной резни (а тогда в год шло все - стекла, заточки из обшивки вагонов, отвертки) мы были навеки сосланы на единственную наземную станцию... Вобщем-то - умирать. Потому что для них мы все из Москвы и все повинны в войне, проходы в обе стороны для нас навсегда закрыты, как ты знаешь, но мы все хотели, что б наши дети жили и стали искать выход.
Наступил Пятнадцатый год - год с которого эта хронология ведется уже для всех станций по отдельности, но для нас это был годнадежды.
***
- Коль, Коль! Ты куда?, - меня окликнул Трагик.
- А, да так, с ребятами попрощаться, все-таки семь лет от звонка до звонка...
- С этими, с крысофермерами?? Уи-и-и-и-и!, - когда Трагик смеялся, он почему-то срывался на какой-то ультразвук, пищал как-то, - команда типа? Нашел дружков.
- Сань, иди куда-нибудь... Собираться. Я серьезно.
- Ну ладно-ладно, пошутить теперь нельзя..
Я пошел через станцию к северному туннелю - мимо ферм, мимо охотника (моего сменщика) и направился к Суконной. Где-то здесь должна находиться та самая скрипнувшая дверь. Десять, Двадцать, Тридцать, Сорок... Вот. По правую руку дверь. Замурованная. Или нет?
- Эй! Э-эй!!!
Никого рядом нет. Тогда можно чуть громче.
- Ээ-й! Есть кто живой?
- Слышь, мелкий, тебе чего надо? Нас уже кормили.
- Чего сразу мелкий? - спросил кто-то за дверью, - ты его видишь что ли?
- Да все они тут недоростки.
- Я поговорить просто. Вроде ж никто не запрещал...
За железной дверью что-то зашуршало, но голос собеседника оставался таким же недружелюбным, а это, кстати, очень неприятно - стоять и распинаться перед тем, кто тебе явно не рад. Но если спрашивать, то спрашивать - они ж пришли сверху, знать должны явно больше, а перед миссией хочется набраться опыта.
- Ну, разговаривай. У нас. Судя по всему. Варианта не слушать тебя нет.
- Я.. Ну, вобщем, я наверх скоро иду, а у вас, как у людей опытных хотел поинтересоваться - как там.. Про машинистов, про туристов, про корпус...
За дверью что-то загрохотало или кто-то выругался.
- Танк, слушай Танк, иди сюда, тут малой про Корпус интересуется.
- Скажите, пожалуйста, какой просвещенный, хоть и без мозгов.
- Это кто без мозгов?
- Ну, ладно-ладно, пошутил.. Парень, а ты не от коменданта?
- Нет, я от себя, но видимо зря...
Краем глаза я заметил отблеск света со станции.
- Всем стоять не двигаться! Эх, Коля - Коля.. И что тебе неймется-то? - ко мне навстречу шли комендант с охранниками и Максим Витальевич. - Корпус ему, значит, понадобился, любопытный какой. Ты хоть представляешь - к кому ты с вопросами пришел? Да они же детей у нас убили, - комендант зло сплюнул на рельсы, - в героев поиграть захотелось, да? У себя наверху там стреляйте и развлекайтесь как хотите.
- Да я...
- Коль, ты прости меня, но это сигнал тревожный, я не мог не сообщить. Ты какие-то вообще нездоровые вопросы задавал, - Максим Витальевич словно извинялся, но, какая, теперь разница
- Да уж, помогли вы мне...
- Молчать! Открыть карцер. Полюбуйся на этих красавчиков, а потом мы уже поговорим о тебе лично.
Дальше события развивались молниеносно. Охранники прицелились, комендант вставил ключ, старая дверь как-то особенно звонко скрипнула (именно этот звук и привлек мое внимание еще тогда). Кто-то было выкрикнул "выходите!", но из щели дверного проемы высунулась здоровая рука, почему-то черная (это потом я уже понял, что в перчатках), грубо схватила меня за плечо и поволокла в карцер. Р-раз, и меня отбросило к стене, а дверь с лязгом захлопнулась.
- Пацан, сиди и молчи. Блин, что ж они-то мелкорослые все такие, ты прав. Эй, не стрелять! Ваш человек у нас. Предлагаю переговоры.
За дверью что-то зашуршало, кто-то что-то сказал и вдруг у меня чудовищно заболела голова. Не просто заболела - ее словно что-то пронзило, стало сразу как-то очень тошно и я сполз по стене. В карцере итак было темно и ничего не видно, а еще пованивало затхлостью и чем-то мерзостно кислым; однако меня уносило все дальше и дальше. Мрак.
***
- Запомни, каждый туннель может показать тебе себя в разное время. Ты можешь увидеть поезда, можешь увидеть меня идущего по нему год назад, можешь увидеть умерший туннель - после всех нас, но это будут только тени, обманки. Он сам посмотрит на тебя и решит - что показывать. Если ты подходишь - то, говорят, увидишь другую, лучшую жизнь, но к своим тогда уже никогда не вернешься. А все, кто мрет в слепых туннелях , кто врет про нечисть всякую - они просто трусы и не дойдут никогда до живых станций. Вот и придумывают байки всякие, что б народ боялся. Есть туннели уже неживые - в них мы сидим, а эти - другие.
***
- Эй, малой, ну давай, приходи в себя, а то ходим тут, об тебя впотьмах спотыкаемся.
- Скат, да оставь ты его в покое, нужно тебе с ним возиться - припадочный какой, чуть что - мешком повалился, и чего на него нашло.
- У них у всех здесь болит голова, ты же знаешь. О, к нам идут!
И действительно - за дверью послышалось какое-то шуршание - не то шаги, не то разговоры...
- Комендант слушает. Назовите ваши условия.
- Значит так, - начал тот, который Скат, - вы даете уйти нам со станции, возвращаете оружие и мы навсегда забываем этот неприятный инцидент, а вы медленно и мучительно здесь подыхаете. В случае каких-то проблем - я вскрываю пацану голову. О последствиях этого вы можете только догадываться, однако не думаю, что вас погладят за это по головке.
За дверью молчали, а мне стало как-то совсем нехорошо. Один в темной каморке с 2 непонятными мужиками, которые зачем-то хотят вскрыть мою голову, ни много ни мало... Садисты какие-то. И ведь, главное, не сунешься никуда. Да и не разглядел я толком их, даже не узнаю, случись что - кто меня.
- Нам нужно подумать. Ждите.
Легко сказать, ждите. Чего мне ждать-то???
- Да ты не боись, малой. Никто тебе ничего вскрывать не будет, если только сам не попросишь... А то, ишь, затих и задышал часто-часто, ровно красно девица перед свиданием. Сейчас ваши все перетрут, струхнут, ну, и выпустят нас, а ты - за ради бога - иди на все четыре стороны или куда у вас там положено! - судя по голосу, говорил Танк, но слова его мало обнадеживали. Я решил дышать тише, хотя, признаться, мне не казалось, что я делаю это так уж шумно, но как назло - в абсолютно темной каморке мне почему-то казалось, что стены сдвигаются и воздуха остается все меньше. Потому я инстинктивно открыл рот и задышал уже им. В ответ услышал сдавленный хохот. Болваны. Издеваются.
- Ты сам-то кто?
- Коля. Охотник на котов.
- На ко-тов??!! У-ха-ха-ха! Не, ну ты слышал! На котов эти коротышки охотятся! От бабочек, наверное, они бы отстреливались. Ха-ха!
Ну, вот как можно нормально такому человеку что-то объяснить - и про вред котов, и про всю важность охраны ферм.
- Оо, ну ты это завернул. Я - Скат, а там вот Танк ржет. У нас работа чуть попроще. Я - электрик, он - так, со мной ходит, без особых талантов и умений.
- Но-но-но! Я попросил бы!
- Ладно-ладно. И талантливый и способный.
И тут я почему-то брякнул.
- А вы же против Корпуса?
В углу икнули, видимо - Танк, и затихли. Наверное, зря сказал, но ведь пришел то я сюда именно с вопросами про Корпус, потому что на станции мне бы про него никто точно ничего не рассказал.
- А ты уже такой большой мальчик, что про Корпус знаешь? - после паузы спросил Скат, - ты смотри, какие эти промытые образованные пошли, - это было явно не мне.
Ну, по крайней мере не послал. Так, теперь надо думать, что говоришь, слово за словом, а то кто их знает - чего они там вскрывать собираются.
- Да я ничего не знаю, мне друг рассказывал, что он тетрадку видел, а там про Корпус написано, но он точно ничего не сказал.
- А почему ты решил, что мы против?
- Ну, у нас про него не говорят.. Наверное, все, вроде как, за.
Опять повисла пауза. Потом они начали шептаться. Противно, когда при тебе шепчутся, а в такой тишине всеравно что-то да слышно. Я прислушивался. Прислушивался.. Но ясно разобрал только - "хранитель", "уши" и "электрик"
- Тетрадку показать сможешь?
- Ну, наверное... Но они же не у меня. И потом - как я сейчас смогу показать-то?
- Это не твоя забота.
За дверью снова послышались шаги.
- Комендант согласен на ваши условия. Выпускайте заложника.
- Подождите, - подал голос Скат, - у нас изменились планы. Мы хотим забрать заложника с собой. Заодно еще одного его товарища.
Попал. Пошел поговорить, что называется. Эх, сколько времени уже здесь потерял...
После паузы раздался голос коменданта.
- Не усложняйте свое положение. Мы выпустим вас со станции только вдвоем, больше никого.
- Нет, - настаивал Скат, - нам нужны еще два человека. Скажем так, я вам не вполне доверяю, что б уходить без заложников. Мои условия вы знаете.
- Но, послушайте, эти люди не принадлежат себе, как и все мы здесь. Каждый из них нужен метро, а из-за каких-то ваших прихотей может сорваться огромный проект...
- ...корпуса. К слову, хотя вы и не представили мне хранителя, сдается, я с ним итак скоро познакомлюсь. Парниша ваш тоже уже в курсе про Корпус, так что оставить на станции вы его не сможете в любом случае. Соглашайтесь.
- Я должен посоветоваться с начальством.
И опять тишина и чернота. Наш комендант, вообще-то, человек не плохой, но уж больно исполнительный, очень он чтил инструкции и следил за их исполнением, даром что недавно комендантом стал. Говорят, что в техноложке у него не одна, а целых две жены, что на поверхность он никогда не выходил, а телефон с Суконной проведен прямо к нему в комнату. Не знаю, все было бы ничего, если б не его суетливость, постоянные проверки и прочее. Вот и сейчас из-за его нерешительности я находился в подвешенном состоянии. Сказал бы уже сразу - пустит - не пустит..
- Ну что, Коль, думаешь, наверняка, что попал ты по самые уши... Да не дрейфь, мы не обидим. Ты, главное, сведи с другом своим, а там уже разберемся. Хочешь - в город пойдешь с нами, потом дойдем до Горок, а там уже сам решай. Я ведь, Коль...
- Рыжий, лучше Рыжий. Я так привык.
- Коля? Рыжий? Лет тебе сколько?
- Семнадцать. Сегодня исполнилось или вчера уже.
- Ну надо же... Ну, это мы при свете разберем. Я ведь, Рыжий, сюда пришел не просто так - с комендантом вашим побеседовать, да тут помариноваться в тесной мужской компании.
В углу нервно хохотнул Танк. Он вообще много смеялся и не всегда по делу, как мне показалось.
- Я пришел, - продолжил Скат, - встретить тут Хранителя. Давно еще, когда шла большая война, один человек вел подробную запись - день за днем. Он много, вообще, чего писал, говорят, но самое важное нам - это его тетради с летописью войны - там откуда я пришел - много бы за них дали. Человек этот, понятное дело, умер, а тетради свои спрятал.
- От Корпуса?
- А вот это точно не скажу - они же с Корпусом тогда в союзе были, чего бы ему от них тетради прятать. Ну, суть в том, что спрятал. Может, заметил что необычное и записал там. Еще давно он сказал, что вся летопись будет храниться у его родственника, он, вроде как, будет беречь их для последующих поколений. И вот, как раз, пришла пора этим тетрадям всплыть. А больше я тебе, извини уж, рассказать не могу. У тебя голова ведь часто болит?
- Ну да... Ну это, как бы у всех... Я уже привык. С детства.
Вдруг я ощутил прикосновение его руки на своей голове за ухом.
- Да не дергайся ты. Никто тебя вскрывать не собирается, - усмехнулся Скат, - я посмотрел просто.
- Руки свои убери!
- Да ладно-ладно. Все. Успокойся. Остынь.
- Да я спокоен!
- Ну и замечательно. Отдыхай пока - нервный какой оказался.. Дорога не близкая.
Я сидел и думал - как я потом объясню ему про тетради, про отца.. Ведь он наверняка говорил про моего отца, а я и не знал даже...
Комендант постановил, что согласно инструкции со станции аметьевцев с чужаками никто выпустить не мог. Существовал лишь один способ "изъятия ценного ресурса", коим мы являлись - аренда, ну, а поскольку мой новый знакомый настаивал сразу на двух аметьевцех, цена ее резко возросла. Скат пришел на станцию хорошо укомплектованным, но все его богатство осело в комендатуре, потому он предложил достаточно мужской вариант разрешения конфликта - он вызывает на честный бой одного из аметьевских старожил. В случае победы - мы уходим вместе с ним, в обратном случае - Скат остается с нами навсегда, и служит общему делу. Бой по обоюдному согласию был назначен на поверхности, и, пока Скат готовился, мне дали время сходить за моим "таинственным другом" и собраться. По-моему, я только и делал в последнее время, что собирался... Лихорадочно обдумав все кандидатуры, я выбрал Трагика, который уже перебрался в техноложку. Все это время меня, естественно, сопровождал Танк, периодически напоминавший о моих блестящих перспективах. При свете дня он понравился мне еще меньше - высокий, лысый, с постоянным прищуром и какой-то непонятной растительностью на лице (на полноценные усы и бороду это никак не тянуло). При этом он не прекращал пошучивать и смеяться над своими же остротами. Ската я разглядеть не успел.
Мы подошли к комнате Трагика.
- Я на минутку. Мне надо с ним с глазу на глаз поговорить.
- Да ну естественно, соблюдем церемониал. Смотри - я жду тебя за дверью. В случае чего - сломаю без предупреждения и нарушу всю вашу идиллию.
- Очень смешно. Я пошел.
Трагика я выбрал за его склонность к авантюризму и за то, что он легко заводился. Его можно было втянуть в любое мероприятие - и в детстве мы очень активно этим пользовались. Кто будет кормить ворон с рук? - Саня. Кто дальше всех пойдет по Южному туннелю? - Саня. Кто подложит девчонкам в палатку слизней? - Опять он же. Это все мелочи, но когда мы решились в 9 лет, воспользовавшись пересменком, выбраться в наземный корпус техноложки - он был первым.
Это уже далекое воспоминание, как 5 мальчишек, крадучись по стенке, добирались до лестницы, упирающейся в металлический люк, как пыхтели, отодвигая засовы, и как вылезли в огромный зал депо. Там стояли некогда блестевшие, серые составы - практически нетронутые, навечно пустые.
И вот сперва тихо - тихо, а потом звонче и звонче, забывая о страхе и нагоняях старших, мы начали перебегать из вагона в вагон, от состава к составу. Все вперед и вперед, мы соревновались, кто первый забежит в вагон и раскрутится на вертикально стоящем в центре него поручне. Быстрее и быстрее. Кто-то запел, кто-то прыгал по сиденьям. Свобода! И не было для нас тогда никакой катастрофы, никакой серой жизни под куполом Аметьево. Был самый обычный день и пятеро мальчишек, которые решили минут на 10 вырваться и устроить себе праздник в другом мире. В мире, в котором все было ново и прекрасно - и кирпичные стены депо, и облезлая синяя обивка сидений, и потускневшие поручни - все это казалось необычайно цветным и нарядным.
А потом со стороны головного вагона мы услышали сначала скрежет, а потом и шаги. Так быстро мы не бежали еще никогда. Побежишь тут, когда позади кто-то идет - ни быстрее и не медленнее, и мелькает свет от фонаря. Это был единственный раз в жизни, когда я поверил в Машиниста. Трагик бежал последним и, по его уверениям, оглядывался, не знаю, к чему эта бравада, однако мне это запомнилось, потому и сейчас я пришел к нему.
Я не ошибся. Единственное что, Саня так и не понял, почему он должен будет делать вид, что это именно у него нашли тетради; но я, если честно, боялся признаться Скату во вранье. Через 5 минут мы вышли к Танку и направились за моими вещами и тетрадкой.
В открытом дворе электродепо уже собирались. До сумерек оставалось около 2 часов, от нагретого асфальта и стен пыхало жаром. Рыжему и Трагику полагалось восхищаться окружающим миром, так как считалось, что это их первый подъем на поверхность, ну, а так как под открытым небом они действительно были впервые, это было не сложно. В центре двора, перерезанного путями, стоял одинокий, некогда светло-серый, а теперь разбитый и побуревший состав, и все, что можно было, с него уже сняли. В самом углу двора сидел Скат, к нему, подгоняемые Танком, и пошли Рыжий с Трагиком. Шли они довольно неуклюже, потому что с непривычки в скафандре не походишь, только Танку он, похоже совсем не мешал.
Правила боя на Аметьево тоже были записаны в инструкции - это была настоящая дуэль, несколько измененная, правда, самими аметьевцами. Когда начинался отсчет, противники расходились по краям двора, а потом начинали выслеживать друг-друга у состава, они могли залезать и в него, но у каждого было всего по 3 патрона. Как и когда их использовать - каждый решал для себя сам, под запретом были только выстрелы в туловище и голову (убийства на Аметьево были запрещены).
- Ну, что, коротышки, давайте как быстренько все в здание, а мы тут разберемся, - раздался приглушенный голос Ската, - надо сейчас по-быстренькому, а то твари всякие на шум налетят, наползут еще, а нам с вами это совсем ни к чему - нам еще по городу до сумерек пешком идти.
Противником Ската был проводник, который еще поднимался на поверхность, но со смертью жены охота к жизни у него совсем пропала, так что, он с радостью вызвался на дуэль. К составу подошел комендант и подозвал их обоих. Несмотря на горделивую осанку, он постоянно оглядывался на небо, видимо, все опасаясь нападения, пусть и в узком защищенном дворе. Объявили начало дуэли.
***
- Что делать если уйдут все четверо?
- У нас всегда остается командная кнопка.
- Если он кому-то уже рассказал?
- Он не успел, мы быстро получили сигнал.
- Зачем вообще надо их выпускать?
- Что бы посмотреть направление.
***
- Ну, ты только посмотри, во дает! - Трагик рассыпался в восторженных восклицаниях, наблюдая как Скат ползет по крыше состава, пока его соперник крался вдоль вагона, - в такой тяжелой амуниции - и по верху!
Пять напряженных минут они кружили по двору, а все остальные напряженно примкнули к небольшим квадратным окнам электродепо. В лучах заходящего солнца двор, усыпанный кирпичной крошкой после прежних дуэлей, был необыкновенно мирным, теплым, даже уютным, а потому 2 темные фигурки с автоматами казались или нарисованными, или просто выдуманными. Тихо-тихо. Ни звука. Нельзя привлекать внимание. После первого выстрела придется стрелять очень быстро. Вот все и стоят, затаив дыхание.
Бам!
Аметьевец заметил Ската, и тот соскочил с крыши по другую сторону вагона.
И опять тихо. Они побежали друг за другом вдоль состава.
Один круг. Никто не остановился, но Скат начал уже отставать. На втором кругу аметьевец его заметил.
Бам!
И вдруг в небе скользнула тень, и над двором появилась чья-то уродливая голова на длинной-длинной шее. Скат замер, а аметьевец издал приглушенный вопль и заметался. У него оставался всего один патрон: он прицелился между глаз, но, то ли от волнения, то ли просто был сбитый прицел (в Ската ведь он не попал ни разу)...
Бам!
И пуля прошла мимо. И тогда аметьевец, топая тяжелыми сапогами, побежал по двору ко входу в техноложку. У всех уже рвался из груди крик: "Замри! Замри!", но страшно было обнаружить свое присутствие, потому все молчали. И в этой абсолютной тишине грохотом отдавались шаги несчастного обреченного, для которого тесный двор вдруг стал бесконечным, скафандр особенно тяжелым, а сапоги, словно на два размера больше.
Змея на секунду замерла и сделала выпад. С криком аметьевеца подняли высоко в небо. А потом мы услышали отдаленный звук.
Шмяк!
Волжские змеи были, если можно так выразиться, достаточно гуманны - они никогда не мучили своих жертв перед тем, как съесть их.
Змея исчезла.
И в тот же момент со стороны состава к нам побежал Скат. Он бежал и махал руками вперед. Танк его понял.
- Не останавливаться! Нельзя останавливаться! Ваши сейчас скажут, что дуэль не состоялась и назначат новую! Или кто их знает, чего они там придумают. Пацаны, здесь есть выход в город?
- Есть, надо пройти через крытый зал с составами, но там Машинисты, но всеравно надо выходить во двор. Вон там в углу дверь видите? - задыхаясь начал говорить Трагик.
- Ну, типа того.
- Ну, вот туда. Но, подождите, у нас же совсем оружия нет.
- У нас?
- Ну, мы же идем с вами!
Наконец добежал Скат, а в противоположном конце двора уже начали появляться аметьевцы. С опаской.
- Да Бог с вами, ребятки, нужны вы нам, - выдохнул Скат, снимая противогаз, - фух, хоть секунду отдышаться, - тетрадку только отдайте, да оставайтесь тут.
Мне не показалось - у него были необыкновенно длинные волосы, которые сейчас налипли на лицо и мешали ему дышать. Золотисто-рыжего цвета. Большой прямой нос и прищуренные бледно голубые глаза, но не как у Танка, ему этот прищур шел.
- Не Бог с нами, - возразил Трагик, - без нас вы нормально отсюда не выйдите. Мы поможем. Нет времени. Вперед!
Скат не стал возражать, натянул противогаз, и мы побежали. Бежали наперерез толпе в тот самый знакомый нам с детства зал. Мы были ближе, а потому успели. Впереди бежал Саня и махал руками, но у входа он на секунду остановился и прижал палец ко рту. Тихо. Иначе Машинисты услышат.
За нами никто не сунулся. А потому, мы с одним калашом с 3 патронами быстро преодолели зал и вышли на улицу. Четверо. Мы с Трагиком с вещами и двое здоровых дядек налегке. Вечерело. Я ощутил прикосновение - кто-то решил помочь мне тащить рюкзак.