Алексей Парамонов, высокий, крупный, слегка лысеющий блондин тридцати пяти лет, медленно двигался по центральной улице города Казани. Приближающийся летний вечер уже сменил дневной солнцепёк. Лёгкий ветерок приятно ласкал своим дуновением горожан, запрудивших пешеходную артерию столицы по случаю воскресного дня.
Праздничность и беззаботность обстановки, однако, не вязалась с обликом наше-го героя. Понуро и обречённо он следовал за одним человеком, стараясь не терять его из виду. Точнее, "её".
Сейчас самое время ввести читателя в курс дела.
Алексей Парамонов, он же научный сотрудник одного из НИИ, он же "Парамо-ша", прозванный так сотрудницами за безобидный и кроткий нрав, был холостяком. Не убеждённым, нет. Просто так неудачно сложилась его жизнь. Отец, будучи "не дураком по женской части", покинул семью очень рано, оставив супругу с грудным младенцем, будущим "Парамошей". Властная же и крутая мать была убеждена, что никто из женщин никогда не сможет понять её сына так, как она. Будущие претен-дентки на роль жены Лёши очень быстро покидали его, не выдержав темперамента этого, как они выражались, "танка в юбке". В результате наш герой остался бобылём. Гены бабника-отца время от времени давали себя знать. Но обладательницы длинных ног и прочих прелестей живо "отшивали" нескладного и застенчивого увальня. В конце-концов он махнул рукой на всякие попытки и, как поётся в одной шуточной песенке, "в науку ушёл с головой...".
Но за год до описываемых событий его мать умерла. Возникшая потребность в существе, стирающем носки и готовящем обед, причудливо переплелась в его душе с новым вторжением отцовских генов. Последние, казалось, прятались до времени и терпеливо ждали своего часа. Час пробил!
Что же делать? Народная мудрость гласит: "Бабы весёлых любят". И ещё: "Баба щипком жива". И ещё, и ещё, и ещё... Велика мудрость народная! Но в нашем случае она не годилась для "Парамона" ( прозвище коллег-мужчин ). "Весёлым" он никогда не был, для "щипка" нужна смелость, причём в "весёлом" состоянии. Представьте себе Лёшу Парамонова, с унылым видом производящим "щипок". Как сказал классик: "Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно".
Что же всё-таки делать?
Как-то в обеденный перерыв, когда "ушедший в науку" ковырялся в своей "су-хомятке" и был сильно не в духе, в кабинет к нему заглянул Толик Князев, приятель и собутыльник из соседней лаборатории. "Князь" недавно женился по любви, был очень доволен и поэтому всячески сочувствовал "Парамону". В отличие от прочих зубоскалов...
- Слушай, старик, - таинственно зашептал он, хотя в помещении никого не было, - я сейчас такое видел - офигеть! Иду по Броду ( народное название улицы Баумана - А.Т. ), остановился у книжного развальчика, ну ты знаешь, в проходе возле Дома Печати. А там - книга. Автора не помню, а называется, кажется, "Как познакомиться и овладеть женщиной". Или что-то в этом роде. Ну, я полистал, хотя мне это ни к чему, - он горделиво приосанился, - но тебе-то - "к чему"! Старик, с тебя бутылка! Самый кайф там знаешь в чём? Никаких эмоций, никакой отсебятины, делай всё как там перечисляется - и дело в шляпе! Никакой галиматьи - всё по науке! Психология, философия и всё такое! Что молчишь? Ты что?!
Алексей исподлобья смотрел на собеседника:
- А почему меня это должно интересовать? Нашёл п...страдателя!
- Ну и дурак! - обиженный "князь" уже стоял в дверях - Хрен с тобой! Продол-жай в том же духе.
На следующий день Парамонов в позе провинившегося школьника стоял перед рабочим столом Анатолия. В правой руке у него был пухлый портфель, что усиливало сходство с упомянутым школьником. Он как вошёл, так и встал. Князев принципиаль-но молчал, перебирая бумаги. Парамонов всё мялся. Наконец владелец кабинета не выдержал.
- Ну давай, рожай! Припёрся, так рожай! Мне обедать надо!
Вместо ответа Парамонов извлёк из портфеля бутылку водки, палку колбасы и банку с маринованными огурцами.
- Ого, хорошо рожаешь! - оторопело отреагировал "князь".
После третьей Парамон решился.
- Толик, слушай, а сколько стоит та книжка?
- Не помню, то ли сто пятьдесят, то ли двести, а что?
- Да так, интересно, необычно как-то, ты уж меня прости, не знаю, что на меня нашло?
- Старик, не бери в голову! Дава й! - он налил - Я же понимаю. Знаешь, сколько я за Веркой бегал! Зараза! - добавил он, вспомнив трудные ухаживания.
- Слушай, Толик, а ты не мог бы, это, мне купить... Деньги я тебе дам.
- Лёш, я ж тебе говорил: это под аркой, рядом с Домом Печати. Тебе как раз по пути.
Заветная книга была прочитана мгновенно. Щёки нашего героя горели, глаза судорожно бегали по страницам с соблазнительными рисунками.
Наконец, "руководством к действию" была выбрана глава под интригующим названием "Уличное знакомство". Толик был прав, здесь действительно всё было "по пунктам". Перед тем, как пойти на "операцию", следовало внушить себе полную свою несостоятельность. У меня ничего не получится, я - тряпка, я вышел просто так, прогуляться. В любой момент я готов ретироваться и, будьте покойны, ретируюсь. Таким образом, удалялось волнение, снимались мешающие эмоции.
Подготовились? Тогда - вперёд! На улице выбирайте "объект" и не спеша сле-дуйте за ним в некотором отдалении. Начинается следующая стадия "работы" - развенчивание будущей пассии. Наверняка она строит из себя королеву. На самом же деле вовсе она не королева. Будь она королева, она бы не ходила вот так, среди толпы, вертя головой во все стороны, останавливаясь у овощных лавочек, заходя в магазины, роясь в сумочке. "Королевы" сейчас разъезжают в иномарках или загорают где-нибудь на Мальдивах. Не считают денег. Каких-то захудалых мест для прогулок не выбирают. Так что, не строй из себя, милая...
"Подпункт" развенчивания - выискивание у "объекта" физических недостатков. Представьте себе её прыщи, отвислости, словом, всё, что женщины тщательно скрывают.
И вот она такая ходит, такая простая, с прыщами, строит ещё из себя, а вот придёт сейчас домой и муж, дышащий перегаром, наклонит её над ванной и...
После такой подготовки ничего не стоит, "случайно" оказавшись поблизости, небрежно обронить: "Сударыня, а нельзя ли рядом с вами пройтись семнадцать шагов?" Или что-то в этом роде. А дальше несите всякую околесицу. Смысл не обязателен. Лишь бы не молчать. И дело в шляпе.
... Лёжа на диване, закрыв глаза, Парамон повторял про себя - тряпка, мещанка, прыщи, муж...тряпка, не королева, чирий на заднице, с перегаром муж...
Когда он вышел на улицу, губы его продолжали шевелиться. Привыкший дово-дить всё до конца, он теперь проклинал эту свою особенность. Не лежала у него душа к задуманной процедуре, не лежала, чёрт бы её побрал! Чёрт бы побрал и этого Князева с его книжкой... Жил себе и жил спокойно. Вот уж, не было печали...
Ладно, давай быстрей закончим. Раньше начнёшь - раньше кончишь. Как там - я тряпка, я тряпка... "Перехожу на приём!" - мысленно добавил он. Ему стало вдруг смешно. Ладно, ищем. Он стал всматриваться в проходящих женщин. Но, видимо, внутреннее нежелание делало их облик для него неподходящим. Та слишком толстая, у этой рожа противная, третья - с выпученными глазами, жуёт ещё постоянно...
Походив так минут двадцать, наш герой облегчённо вздохнул, развернулся и зашагал в сторону дома. Что поделаешь, не вышло, не виноват! Знать не судьба...
И тут сыграл пресловутый "закон подлости". Он заметил "её". Невысокая блон-диночка, хорошенькое личико с пухлыми, капризно сжатыми губками, немного вздёрнутый носик. Цветастое длинное платье с высоким боковым разрезом, облегаю-щее миниатюрную фигурку, у которой "всё было на месте". Да, это была "она". Очень сильно в "его вкусе". Нашему герою, как многим крупным мужчинам, нравились небольшие женщины.
К Парамонову вернулось прежнее тоскливое настроение. Бежать? А дальше что? Алексей представил ухмылки "Князя", своё самоуничижение и понял, что "не отвертится".
Между тем блондиночка шла своей дорогой, не подозревая, какую сложную гамму чувств вызвала у стоящего неподалёку "охотника".
"Охотник" двинулся за ней. Губы его снова шевелились. Он обречённо шептал: "Чирий на заднице, запах изо рта, не королева, пьяный муж...". Он представил, как красивую ножку, выглянувшую из разреза платья, хватает грубая, волосатая рука.
"Господи, Парамон, соберись! Что ты бубнишь как попугай! Сделай попытку, потом же лучше будет!".
Он перевёл дух. Так, начнём сначала. Я - лопух и трус, я уже отказался. Просто гуляю. А ты - не королева. Вон какая холщовая сумка похабная, как у бомжихи. Губами двигаешь, шепчешь. Ага, значит "не все дома". Истеричка!
В этом месте он оказался, забывшись, почти рядом с ней. Женщина внезапно обернулась.
- Мужчина! - резко и высоко почти выкрикнула она - Что вы за мной ходите! Эй! - уже тише добавила дама, заметив полуобморочное состояние Парамона. Ответа не последовало.
- Мужчи-и-на, - снова позвала она, - Вам что, плохо?
- Я, это, - наконец выдавил из себя Парамон, - как бы это... вместе семнадцать шагов, да... семнадцать шагов. При хорошей погоде, так сказать, да...
Выражение лица блондиночки из растерянно-участливого постепенно трансфор-мировалось в, если можно так выразиться, надменно-злобное.
- Что, опять Калашников? - уже тихо, с нажимом, - сказала она. И вдруг крикнула, подскочив вплотную и глядя снизу вверх в умоляющие и полные ужаса глаза "собеседника" - Пошли вы все на хер! Ясно? Скажите вашему грёбаному Калашнико-ву, негодяю, подонку, чтобы не надеялся, ясно! Вот ему один эксклюзив, - она согнула руку в локте, показав жест, выражающий несогласие, - вот второй эксклюзив , - другая рука в точности скопировала движение первой.
- В гробу я видела его! И вас! Так и передайте! - она развернулась и двинулась прочь. Казалось, вся гибкая спина её выражала возмущение.
Парамон глядел ей вслед. "Омертвение" не проходило.
- Дядя! - крикнули из проходившей подвыпившей компании - Калашникову так и передай!
Грохнул смех...
У Чехова в его "Смерти чиновника" герой пришёл домой, лёг на диван и умер. Наш - лёг на диван и включил телевизор. Раздались звуки канонады. С экрана смотрело широкое лицо российского спецназовца. Он прижимал к груди и любовно оглаживал наше отечественное, прославленное во всём мире стрелковое оружие. Тонкие губы выговаривали: "Вот мой Калашников, мой братан, Калаш мой единст-венный!..". Взгляд смотрящих исподлобья глаз был прям и непоколебим.
- Пошёл на хер! - сказал ему Парамонов и нажал на красную кнопку пульта.