В мае погоду-то не угадаешь сразу: с утра холод и туман росою стелется на свежую траву, а днём хоть рубаху сымай. Солнце уже катилось к горизонту. Среди дубов щебетал тетерев. Пахло сырым мхом.
Четверо парубков шли по лесу. Сабли и мушкеты на боку покачивались. Песни душевные запевали:
Ты цвети, рябинушка,
Утешай мою тревогу.
Не серчай, любинушка,
Провожай меня в дорогу,
- Эх, хлопцы, сейчас бы борщечка свежего, да лучком зелёным закусить его! - сказал Агний.
- Да тебе бы только жрать да жрать! - улыбнулся Антип. - Гляди, какое пузо уже отрастил! Можно и затянуть пояс потуже! - и ладонью по животу похлопал товарища.
- Да чем тебе пузо-то моё не угодило? Завидно, небось? Сам худой, как чёрт, а со мной припирается.
- Что вы всё, как дети малые, собачитесь? Хоть бы немного помолчали, - сказал Елисей.
- Да мы же любя! - ухмыльнулся Антип.
- Ага! - сказал Агний. - Оно и в дороге не так скучно.
- Я бы сейчас и сам не отказался от шмата сала и чарки горилки, - сказал Елисей. - Второй день уже во рту ни росинки, ни колосинки.
- Ты скажи ещё спасибо, что Гаврила-атаман не нагнал нас, - сказал Агний. - Не то пузо продырявил бы, некуда есть было бы!
- А давай тебя съедим? - предложил Антип. - Ты вон какой здоровый, надолго хватит!
- Пошёл ты...
- Так, хлопцы, прекращайте перебранки. Надоели уже больно! - прикрикнул Елисей.
- Ладно-ладно. Нашёлся, сурьёзный.
Кузьма шёл молча, голову повесив. Не милы ему были разговоры пустые. Теперь он никогда не встретится больше с Варварой-любушкой. Жив остался, когда с поля брани сбегал с товарищами, да что толку от этого? Не видать теперь её, дочки Михея-атамана. С детства ещё переплывали Лихую они пацанами драться с хлопцами из соседнего села, что на другом берегу. Но не было между ними настоящей вражды. Конечно, мало кому нравилось, что он в соседнее село свататься ходит. Но любили они с Варварой друг дружку, как два голубя верных.
А потом атаманы решили междоусобицу устроить. А ведь в соседнем селе все старые знакомые! Антип-вон у Агния дитя крестил. Хоть и ругаются они постоянно, но крепкую дружбу их не сломаешь войной двух атаманов.
- Ребята, а что это там, - Кузьма посмотрел, куда Елисей указал перстом. - Никак изба посередь леса?
- Не только изба! - сказал Агний, улыбаясь. - Хозяйство тоже есть. Вон, куры бегают от петуха!
- И корова мычит! Надеюсь, хозяева не прогонят!
Постучали в дверь. Вошли. Возле печи куховарила старуха.
- И нам бы это... Поесть, голодные с дороги! - выпалил Агний.
- Ничего, милки, проходите, присаживайтесь. В ногах правды нет. А я пока борщ доварю. Видана, дочка, принеси гостям молока и хлеба каравай.
Кузьма сразу и не заметил, что за печкой пряталась чернявая красавица. Она принесла глиняный кувшин с молоком и хлеб. Парубки разломили каравай на четверых и молоком жадно запили.
А потом хозяйка и дочка стол накрыли. Борща со сметаною налили, бутыль самогона поставили.
- Эдак славно! - сказал Агний, отставляя пустую миску.
- А теперь и песню нашу запеть можно!
Ты цвети, рябинушка,
Утешай мою тревогу.
Не серчай, любинушка,
Провожай меня в дорогу,
Атаман сердит, велел
Оседлать коня гнедого.
Я силён и сердцем смел,
Жди солдата молодого!
Хозяева уже спать легли, а мужики все разговаривали, песни пели, анекдоты рассказывали друг другу.
- А ты груди её видел? - прошептал Антип.
- Девки хозяйской? - так же шёпотом спросил Агний
- Ага, Виданы.
- Да, хороша, чернявая!
- Знаете, хлопцы, как я по девчачей ласке-то изголодался. Оприходовал бы её, как пить дать!
- Да и я не против! - что-то недоброе мелькнуло в глазах Елисея. Водка совсем отключила разум.
- Да что же вы говорите такое! - сказал Кузьма. - Она же не жената даже ещё, невинная совсем!
- Легко, тебе, Кузя, говорить. Сам перед боем, небось, бегал к своей Варваре. А на нас гарчишь теперича.
Антип руку ко рту Виданы приложил, и палец к губам приложил. Молчи, мол.
Старуха вдруг открыла глаза.
- Что же вы, ироды проклятые, делаете-то! Я же вас приютила, накормила, горилки налила, а вы!
Бьёт старуха немощными руками Антипа, а тот хоть бы что, продолжает дело своё.
- Бабуля, так мы же немножко! Тем более, грех большой - прятать такие сокровища в дремучем лесу! - Антип схватился за груди Виданы, и парубки захохотали.
- Будьте вы прокляты!
Парубки сделали дело своё. Даже Кузьма не отказался - как ты удержишься, когда рядом такое творится, особенно после нескольких чарок. А Видана молчала, только по щеке слёзы катились. Закончил, и пошёл во двор по малой нужде.
Натягивает штаны, и слышит голос из леса:
- Я взываю к тебе, великий дух огня, Аарон, будь моим воином. Я призываю тебя, житель воды, Аквадон, стань моим свидетелем, немым, но бесстрастным. Я зову тебя, Терран, призрак земли - пусть ничто не скроется от твоего взора. Приди, дух ветра, Айрэтон, будь моим вездесущим неподкупным спутником. Четверо, что пришли ко мне, отозвались на мои мольбы! Выполните мою просьбу - откройте врата, и призовите духа смерти, Харона. Пусть он отомстит проклятым парубкам, и унесёт их в адские глубины.
- Ах, ты ж стерва старая! - закричал Кузьма. Старуха уколола палец, и несколько капель крови упали на землю. Она расхохоталась:
- Поздно, милок! Ох, как поздно! Слов моих теперича не воротишь. Я волос твой сорвала, пока ты над дочкой моей издевался. И с дружков твоих тоже успела сорвать. Сожгла в огне ритуальном - теперь гореть вам в огне!
- Ведьма! Так ты проклятая ведьма! - Кузьма ударил старуху под рёбра. Та упала на землю, но не перестала смеяться:
- Бей, бей немощную старуху! Вы все солдаты смелые и удалые. Да только придёт тот, кто посильнее вашего будет, он сможет за бедных женщин заступиться!
По голой стопе Кузьмы что-то ползло. Он отбросил огромную сороконожку. Богомерзкое насекомое упало на груду черепов и костей. Кузьма попятился назад.
- А что ж ты думаешь, до тебя никто не заезжал в наш лес? Хаживают молодцы, постоянно проезжают. Когда я была помоложе, ко мне приставали. Вот и дочка моя выросла. Коли бы меньше была, так сразу вас убила бы. А так моей дочке пора мне внучку рожать, взрослая она уже, вот и дала волю вашему беспутству!
- Ах, ты ж ведьма!
Кузьма пошёл в избу, чтоб взять саблю, что осталась внутри.
- Зря вы мою мамку разозлили, - он впервые услышал голос Виданы. - Она ведь когда злая - страшная совсем становится. Она многое умеет. Наверно, и мне после её смерти что-то достанется, а может - моей дочке. Но нельзя вам теперича тут оставаться - опасно это. Может, ещё и успеете сбежать.
Кузьма схватился за саблю и выбежал во двор. Но старухи как будто и след простыл. Костлявая рука схватила его за кисть, и он услышал жуткий рёв. И тут же закрыл дверь. По его ногам потекла тёплая моча, но друзья даже не подумали насмехаться.
За дверью что-то скреблось и стучалось. Чьи-то когти скрежетали по дереву. Кузьма закрыл дверь на засов. Хорошо, что ставни закрыты. В лесу слышался волчий вой. Кто-то рычал. Ухала сова.
- Что это за хреновина там за дверью? - спросил Антип. Кузьма начал креститься. Он был не из слабаков, но не хотел больше видеть то, что схватило его за руку. На минуту наступила тишина. Было слышно учащённое дыхание парней. Антип подбежал к Видане и начал трясти её за плечи.
- Что это за хрень? Я тебя спрашиваю! Будешь говорить, стерва? - по щекам девушки катились слёзы.
- Да оставь ты её! - крикнул Кузьма. - Не видишь, ей и самой страшно.
- Заткнитесь вы! - крикнул Елисей. - Слышите?
Секундная тишина. И потом ставни отлетели прочь, и в окно вошло оно.
- Обосраться! - воскликнул Агний. По запаху можно было сказать, что это уже произошло, но в этот раз Антип не стал издеваться над другом. Похоже, он и сам наложил в штаны.
Монстр рогатой головой доставал до потолка. Он раскрыл клыкастую пасть и дыхнул зловонием. А потом длинными когтями схватил Агния и вцепился в него клыками.
- Бежим! - крикнул Елисей, По его щека текли слёзы. Он уже поднимал засов трясущимися руками.
- А как же Агний! - воскликнул Антип. - Мы не можем бросить моего кума!
Агний истошно кричал, пока его поедала жуткая тварь.
- Да пошёл бы ты в жопу со своим кумом! - истерически кричал Елисей. - Если хочешь, сам и спасай! - он уже успел выбежать в лес.
- Трус! - кричал ему вдогонку Антип.
- Антип! - сказал Кузьма. - Мне жаль Агния, он тоже был моим другом, но его уже не спасти! Пойдём! Скорее!
- И ты тоже! Ну и иди к чёрту, если хочешь. А я не брошу друга!
Он схватился за саблю и начал рубить чудовище. Оно лишь рычало и, кажется, хохотало. А потом вцепилось острыми зубами в другого мужчину. Кузьма схватил за руку Видану и потянул в лес. В его ушах ещё долго звучал истошный крик товарищей.
Он всё бежал и бежал. Когда крики прекратились, он остановился. Прислонился к дубу и осел на мокрую землицу. Расплакался: двоих друзей не воротишь. Елисей - тот небось скрылся давно. Всегда трусом был - никогда этого не исправишь. У остальных парубков были свои причины сбежать от атаманов перед битвой. А у Елисея была самая банальная причина. Страх за свою жопу.
Вдалеке послышался крик и матюки на весь лес. Нагнало-таки чудище Елисея. Кузьма встал, схватил Видану за руку.
- Я больше не могу бежать. Нет сил совсем!
- Али жизнь тебе не дорога?! Дурочка! - схватил её в охапку на руки и потащил.
Невдалеке рычало. Что-то ударило Кузьму по голове. Он поднялся на ноги - рядом стояло чудище. Он начал читать Отче Наш и креститься. Сорвал медный крестик на верёвке с шеи и направил на чудище. Оно зарычало, но нападать не стало. А потом вдали запели петухи, и зверь, злобно скрежеща когтями, убежал прочь, вглубь леса, в своё гнездо.
***
Кузьма обнимал Варвару:
- Прости меня, любушка. Изменял я тебе, много чего наделал. Да только не могу я без тебя, свет мне не мил.
- Я тебя ждала, - и поцеловала его в лоб, кудри буйные начала гладить.
Какие сладкие сны снятся Кузьме!
***
Но когда проснётся, снова на крюке висит. Спина затекла. Друзья его висят, да только померли они давно, тела одни истерзанные остались. А рядом с ними старуха нож затачивает. И девица стоит, которая Кузьму по голове ударила камнем, пока он нёс её подальше от чудовища. Спасал одно чудовище из лап другого.