|
|
|
|
At last out of the deep sea he passed,
and mist rolled on the shore;
under clouded moon the waves were loud,
as the laden ship him bore [4]
to Ireland, back to wood and mire
and the tower tall и grey,
where the knell of Cluain-ferta's bell
tolled in green Galway. [8]
Where Shannon down to Lough Derg ran
under a rain-clad sky
Saint Brendan came to his journey's end
to find the grace to die. [12]
|
Вернулся он от глубоких морей,
Катился туман на брег;
Под мглистой луной шумела волна,
Ладья стремила свой бег [4]
Обратно в Ирландию, к лесам и болотам,
Где серая башня стоит,
Где звон похоронный Клуань-фярты
Над зеленым Голуэем летит. [8]
Где Шэннон-река к Лох-Дергу бежит
Под небом, иссеченным дождем,
Святой Брендан, окончив свой путь,
Смерти прихода ждет. [12]
|
|
'O tell me, father, for I loved you well,
if still you have words for me,
of things strange in the remembering
in the long и lonely sea, [16]
of islands by deep spells beguiled
where dwell the Elvenkind:
in seven long years the road to Heaven
or the Living Land did you find?' [20]
|
"Поведай, отче, ради любви к тебе,
Коль остались слова для меня,
О дивном и странном, что память хранит
И дальние бескрайние моря, [16]
Об островах, где жив эльфов род, -
Их крепко хранят чудеса:
За семь долгих лет сыскал ли ты путь
К Земле Живых или на Небеса?" [20]
|
|
'The things I have seen, the many things,
have long now faded far;
only three come clear now back to me:
a Cloud, a Tree, a Star. [24]
|
"Поблекли давно и слабы теперь
Виденья, что зрел тогда;
В памяти живы остались лишь три:
Туча, Древо, Звезда. [24]
|
|
'We sailed for a year and a day and hailed
no field nor coast of men;
no boat nor bird saw we ever afloat
for forty days и ten. [28]
|
Плыли мы год и день, не встретив
Ни поля, ни брега людей;
Ни лодки, ни птицы не видели в море
Сорок и десять дней. [28]
|
|
Then a drumming we heard as of thunder coming,
and a Cloud above us spread;
we saw no sun at set or dawn,
yet ever the west was red. [32]
|
Послышался гул, словно грома раскаты -
И Тучей объята ладья;
Не было солнца на заре иль закате,
Лишь на западе - отблеск огня. [32]
|
|
'Upreared from sea to cloud then sheer
a shoreless mountain stood;
its sides were black from the sullen tide
up to its smoking hood, [36]
but its spire was lit with a living fire
that ever rose and fell:
tall as a column in High Heaven's hall,
its roots were deep as Hell; [40]
grounded in chasms the waters drowned
and swallowed long ago
it stands, I guess, on the foundered land
where the kings of kings lie low. [44]
|
К туче стремилась гора-исполин -
Дымен вершины подбой,
Черны обрывы, что над морем встают, -
В них бьется темный прибой, [36]
Но ее шпиль озаряют, вздымаясь и опадая,
Живого огня языки:
Высока как столп небесных чертогов,
Опоры как ад глубоки; [40]
Её корни - в безднах, что давным-давно,
Затопив, поглотила волна,
Над землей, где лежат короли королей,
Высится, верно, она. [44]
|
|
'We sailed then on till all winds failed,
and we toiled then with the oar;
we burned with thirst and in hunger yearned,
and we sang our psalms no more. [48]
At last beyond the Cloud we passed
and came to a starlit strand;
the waves were sighing in pillared caves,
grinding gems to sand. [52]
and here they would grind our bones we feared
until the end of time;
for steep those shores went upward leaping
to cliffs no man could climb. [56]
But round by west a firth we found
that clove the mountain-wall;
there lay a water shadow-grey
between the mountains tall. [60]
Through gates of stone we rowed in haste,
and passed, and left the sea;
and silence like dew fell in that isle,
and holy it seemed to be. [64]
|
Плыли мы дальше, пока ветер не пал,
И тогда мы трудились веслом;
Сжигала нас жажда и голод терзал,
и с губ не летел псалом. [48]
Наконец расступилась пред нами Туча,
Мы достигли подзвездной земли,
Где волны, вздыхая в колоннадах пещер,
Самоцветы в песок толкли. [52]
Устрашились мы, что и наши кости
Станет вечно прибой глодать;
Ибо берег отвесный вздымался ввысь
Утесами, где человеку не бывать. [56]
Но дальше к западу нашелся залив,
Что гор гряду рассекал;
Как серая лента темнела вода
Между высоких скал. [60]
Гребли мы споро и оставили море,
Пройдя сквозь каменные врата;
И святым этот остров казался нам:
Там росой тишина разлита. [64]
|
|
'To a dale we came like a silver grail
with carven hills for rim.
In that hidden land we saw there stand
under a moonlight dim [68]
a Tree more fair than ever I deemed
in Paradise might grow:
its foot was like a great tower's root,
its height no man could know; [72]
|
Открылся нам дол как грааль серебра,
Ему краем - утесов стена.
Под звездами в сумерках Древо хранит
Та заповедная страна. [68]
До поры той я мыслил, что даже в раю
Деревам дивней не взрастать:
Основа великой башни подножье его,
Высоту не людям познать; [72]
|
|
and white as winter to my sight
the leaves of that Tree were;
they grew more close than swan-wing plumes,
long and soft and fair. [76]
|
И увидел я, что листья на Древе
Белы как зима бела;
Мягкие, длинные, нежные, гуще,
Чем перо лебяжьего крыла. [76]
|
|
'It seemed to us then as in a dream
that time had passed away,
and our journey ended; for no return
we hoped, but there to stay. [80]
In the silence of that hollow isle
half sadly then we sang:
softly we thought, but the sound aloft
like sudden trumpets rang. [84]
The Tree then shook, and flying free
from its limbs the leaves in air
as white birds rose in wheeling flight,
and the lifting boughs were bare. [88]
On high we heard in the starlit sky
a song, but not of bird:
neither noise of man nor angel's voice,
but maybe there is a third [92]
fair kindred in the world yet lingers
beyond the foundered land.
But steep are the seas and the waters deep
beyond the White-tree Strand!' [96]
|
Будто время минуло и окончен путь -
Грезили мы как во сне;
Ведь мечтали мы не вернуться домой,
Но остаться в этой стране. [80]
Печальные, в безмолвии острова-чаши
Мы запели, нарушив молчанье,
Негромко, казалось, но песнь в вышине
Раскатилась, как труб звучанье. [84]
Содрогнулось Древо - и в полет устремились,
Поднялись в небо, закружив,
Как белые птицы с дерева листья,
Трепет ветвей обнажив. [88]
Полилась со звездного неба песнь -
Тот напев не птицы вели,
Не голос человеков, не ангела глас;
Но вдруг доселе земли [92]
Не покинул третий, дивный род,
Что медлит за краем-под-волной?
Но безбрежны моря и бездонны пучины
За Белого древа страной!" [96]
|
|
'O stay now, father! There is more to say.
But two things you have told:
the Tree, the Cloud; but you spoke of three.
The Star in mind do you hold?' [100]
|
"Помедли, отче! Не все еще сказано.
Две тайны ты мне открыл:
Древо и Туча; говорил же о трех.
О Звезде ли ты не забыл?" [100]
|
|
'The Star? Why, I saw it high and far
at the parting of the ways,
a light on the edge of the Outer Night
beyond the Door of Days, [104]
where the round world plunges steeply down,
but on the old road goes,
as an unseen bridge that on arches runs
to coasts that no man knows.' [108]
|
"Звезда? Я видел ее, далекую, горнюю,
На росстани путей:
Искра на грани Внешней Ночи
За пределом Двери Дней, [104]
Где круглый мир оборвался, но прямо
Старый путь убегал,
Как незримый мост, чьи арки стремятся
К берегам, куда человек не ступал". [108]
|
|
'But men say, father, that ere the end
you went where none have been.
I would hear you tell me, father dear,
of the last land you have seen.' [112]
|
"Но люди говорят, что прежде конца
Ты был там, где никто не бывал.
Открой мне правду, милый мой отче,
О последней земле, что ты повидал!" [112]
|
|
'In my mind the Star I still can find,
and the parting of the seas,
|
"Доныне память хранит Звезду
И распутье морей,
|
|
and the breath as sweet and keen as death
that was borne upon the breeze. [116]
But where they bloom, those flowers fair,
in what air or land they grow,
what words beyond this world I heard,
if you would seek to know, [120]
in a boat then, brother, far afloat
you must labour in the sea,
and find for yourself things out of mind:
you will learn no more of me.' [124]
|
Благоуханье, что ветер принес, -
Смерти слаще и острей. [116]
Но под какими небесами, в какой земле цветут
И где растут те дивные цветы,
Что за слова меня достигли из-за грани мира,
Коль знать желаешь ты, [120]
То в дальнем море тебе трудиться должно
В ладье, о брат-чернец,
И самому найти, что за пределом знанья;
Моим речам конец". [124]
|
|
In Ireland over wood and mire
in the tower tall and grey
the knell of Cluain-ferta's bell
was tolling in green Galway. [128]
Saint Brendan had come to his life's end
under a rain-clad sky,
journeying whence no ship returns;
and his bones in Ireland lie. [132]
|
В Ирландии, там, где леса и болота,
Где серая башня стоит,
Звон похоронный Клуань-фярты
Над зеленым Голуэем летит. [128]
Жизнь окончил Святой Брендан
Под небом, иссеченным дождем,
Он там, откуда не ждут кораблей,
Ирландия его кости блюдет. [132]
|