Здравствуйте. Меня зовут Пётр Чернышов, мне сейчас 16 лет, скоро исполнится 17. Живу я в городе Сасово, в Рязанской области. Город у нас небольшой, и к нам редко кто приезжает, так что почти все в городе друг друга знают. И почти все друг с другом общаются. Только вот я совсем ни с кем не общаюсь. А друзей у меня и вовсе нет. Только не надо меня спрашивать, почему - я и сам не знаю. Я вроде бы вполне нормальный человек. Обычно выгляжу, обычно одеваюсь, учусь в одиннадцатом классе обычной школы. Ну, вернее, так было до недавнего времени, пока один случай не произошёл.
В общем, я сейчас буду вам рассказывать об этом случае. Не знаю даже, с чего начать. В принципе, как-то спонтанно всё началось. Помнится, это была суббота, и уроков в школе не было. Я ненавижу выходные - они тянутся целую вечность. Это оттого, что я не могу найти себе никаких занятий. Читать книжки и смотреть кино я не люблю, а чтобы делать что-то другое, надо иметь друзей. Когда погода на улице хорошая, я обычно иду в лес и беседую там с елями. Ну, или просто сижу на скамейке в своём дворе и ковыряю палкой землю перед собой, надеясь, что кто-нибудь подойдёт и познакомится со мной. Только никто никогда не подходит и не знакомится.
В ту субботу на улице было холодно, и шёл дождь, так что я решил не выходить из дома. Родители ещё в пятницу уехали к каким-то родственникам в Москву. Я не люблю ездить к родственникам - они всегда спрашивают, где я хочу работать и есть ли у меня девушка. Поэтому я никуда не поехал и остался дома один. Сначала просто ходил по квартире из угла в угол, потом часа полтора сидел на диване. Первые полчаса сидел и читал наоборот названия на корешках книг, которые стояли в шкафу. Я вообще-то постоянно так делаю, так что получалось у меня довольно ловко. Я уже давно запомнил, что "М.Ю. Лермонтов "Избранное" - это "Еоннарбзи" Вотномрел Ю. М.", а "Александр Солженицын "Колокольня" - это ""Яньлоколок" Ныцинежлос Рднаскела". Короче говоря, я это столько раз проделывал за свою жизнь, что было уже не смешно. Стало даже как-то плохо, и в ушах начало звенеть. Тогда я отвернулся от книг и стал думать. В то утро, как сейчас помню, я думал о Петре Великом. Я думал, как было бы здорово родиться в то время и пойти на 25 лет в рекруты. Тогда и было бы всегда чем заняться, и друзья бы какие-никакие были. А, может быть, меня даже бы убили какие-нибудь шведы или турки. Об этом было довольно интересно думать, но вскоре и это наскучило. Я посидел на диване ещё минут десять, а потом вспомнил, что забыл почистить зубы и пошёл в ванную.
Я почистил зубы и стал смотреть на себя в зеркало. Я вообще-то никогда не считал себя ни красивым, ни уродом. Но тут мне не понравился мой нос. Я, конечно, всегда понимал, что у многих людей нос картошкой, у них есть друзья, и никто не считает, что с ними что-то не так. Но при этом я чётко знал, что именно нос - моя главная проблема. Хотя, не только нос - у меня пухлые губы, как у девочки, да и щёки толстые. А ещё я хочу, чтоб у меня были большие глаза, как у героев анимэ. Ну, и вообще..
Я порылся немного в ванном шкафчике и нашёл упаковку бритвенных лезвий. Сходил в комнату за шариковой ручкой и начал рисовать на своём лице контуры того лица, которое мне хотелось иметь. Получилось, что мне нужно наполовину урезать губы, отрезать нижние веки, чтобы увеличить разрез глаз, каким-то образом утянуть щёки и почти полностью поменять нос. Начать я решил с самого сложного.
Скажу честно, сначала было жутко страшно сделать даже маленький надрез на собственной коже. Я подносил лезвие к носу, начинал нажимать на него, но как только становилось хоть немного больно, тут же отдёргивал руку обратно. Так продолжалось довольно-таки долго. Наконец, я сумел перебороть себя, стиснул зубы и резко резанул нос по начерченной ручкой линии. Прорезать удалось где-то полсантиметра. Было больно, но не настолько, чтобы невозможно было продолжить. Я начал было резать дальше, но пошла кровь, и за ней я не мог видеть, где надо резать. Я промакивал нос кусками туалетной бумаги, но они моментально пропитывались кровью и не могли остановить кровотечение. Кровь стекала по лицу вниз и уже испачкала ворот футболки. Тогда я снял с себя всю одежду и стал искать по шкафам перекись водорода. Нашлось целых два пузырька, правда один наполовину пустой.
С перекисью дела пошли получше. За полчаса я почти отрезал кончик носа. Он уже висел на лоскутке кожи и был холодный и склизкий. Я быстро дорезал лоскуток и бросил кусок своего носа в раковину. Он лежал возле дырки для слива воды и был похож на мерзкого маленького моллюска.
Я промокнул нос перекисью и повернулся к зеркалу в профиль. Чтобы нос принял нужную форму, надо было отрезать ещё полсантиметра от кончика и изменить форму крыльев. Я продолжил резать. Боль была, конечно, неприятна, но стала уже каким-то привычным чувством. Я отрезал от носа ещё часть, и наружу уже торчал кусочек хряща. Я пытался отрезать его лезвием, но не выходило. Пришлось перепилить его ножом для резки хлеба. После этого я попытался переделать крылья носа, которые были слишком большими и бесформенными. Как раз они и придавали носу форму картошки.
Перекись уже совсем закончилась, крылья сильно кровоточили, и я плохо видел за кровью, что я режу. Все руки были в холодной и липкой крови, лезвие то и дело из них выскальзывало. На одно крыло ушёл почти час. Я решил, что со вторым надо разобраться побыстрее, и стал резать его более решительно. Снова потекла кровь, я опять ничего не видел, и в итоге отрезал почти две трети крыла. Нос был испорчен.
Я не знал, что теперь делать. Нос надо было разве что полностью менять на другой. Только где мне было его взять? Я вспомнил, что слышал кое-что о пересадках кожи с ног на лицо, и решил сделать новый нос из кусочка своего бедра. Но вначале нужно было убрать испорченный нос, и я снова взялся за лезвие. Уже через час я стоял перед зеркалом без половины носа и думал, как я буду пришивать себе новый. Я думал, что, возможно, на новом носу будут расти волосы, как на ногах, и придётся его каждый день брить. Но делать было уже нечего. Я снова взял лезвие и принялся вырезать из кожи бедра маленький треугольник. Он получился скользким и холодным и постоянно выпадал из рук. Вырезать из него выкройку для носа было не так-то просто. Кожа не резалась так ровно, как я хотел. Первый треугольник я испортил, так что пришлось вырезать второй.
Со второго раза у меня вроде бы кое-что вышло. Я приставил свою выкройку к остаткам носа, и это было на самом деле похоже на нос, который мне нравился. Я с облегчением вздохнул, вымыл руки от крови и пошёл искать нитки. Их я нашёл, а вот иголок в доме вовсе не было. Я пытался сделать иголку из скрепки, но она гнулась, и шить ей было совсем невозможно. Тогда я просто приклеил выкройку к носу пластырем и примотал всё это скотчем к голове, чтобы края не отходили.
После этого пришла очередь глаз. Резать нижние веки было очень страшно, потому что я всё время боялся задеть глаза. Пальцы были скользкими от крови, веки выскальзывали из них, и я всё время думал, вырастут ли у меня новые ресницы. Но, мало-помалу, я отрезал одно веко, а затем и второе. Получилось, на самом деле, не очень-то ровно, я пытался что-то исправить, но схватить пальцами окровавленные веки у меня уже не получалось. Тогда я решил, что, когда заживёт, всё будет нормально и немного успокоился.
Резать губы было намного больнее, чем всё остальное. Я не мог прорезать губу больше, чем на полсантиметра, и даже срывался на крик. На улице уже давно стемнело, и надо было заканчивать. Я решил отрезать губы щипцами для ногтей. Я наточил их на бруске для ножей и протёр спиртом. Ещё раз провёл ручкой линии отреза и начал откусывать кожу. При смыкании щипцов был очень противный чикающий звук, и кровь прямо в рот текла. Сначала я её выплёвывал, а потом стал просто глотать. Было очень больно, но боль уже стала обычной и привычной. Когда я отрезал верхнюю губу, без боли было уже даже как-то некомфортно, и я взялся за нижнюю. Отрезанные губы были похожи на холодных кровавых слизняков. Они долго ползли по раковине, пока не остановились возле дырки для слива рядом с веками и кусками носа.
После этого я стал думать, что делать со щеками. Решил, что лучше всего прорезать в них небольшие отверстия сантиметра по три. А когда они будут заживать, эти отверстия стянутся и щёки уменьшатся. Попробовал резать лезвием - не получилось. В щеках слишком толстая кожа, лезвием её резать было неудобно. Если только вначале чем-нибудь щёки проткнуть.
Я взял на кухне нож и попытался проткнуть щёку, но силы не хватало. В ванной было к тому же мало места, поэтому я вышел в коридор, упёрся головой в стену, приставил к щеке нож и стал изо всех сил на него давить. Щека вмялась вовнутрь и вот, наконец, нож начал в неё вонзаться. В этот момент я услышал скрежет ключа в замке. Дверь открылась, на пороге стояла мама. Я даже не успел подумать, почему она так рано вернулась из Москвы. Я у неё никогда раньше не видел такого выражения лица. Да, и вообще, ни у кого не видел.
Что было дальше, я почти не помню. Сейчас я нахожусь в какой-то больнице. Лежу там уже месяца два, а может, и больше - я совсем потерял счёт дням. Мне тут, в принципе, нравится, правда, мне почему-то не дают подходить к зеркалу. Почти каждую неделю ко мне приходят разные журналисты и просто какие-то незнакомые люди. Они говорят со мной и им вроде бы интересно. Ещё со мной постоянно разговаривает доктор, а с медсестрой я даже почти подружился. А раньше никто меня не замечал и не общался со мной. Выходит, дело действительно было в лице.
Моим соседям по палате на вид лет пятьдесят. Вот с ними у меня как-то не ладится общение. Один всегда только рычит что-то и вообще не произносит никаких слов. А другой всё время только и делает, что поёт одну и ту же песенку: