Татауров Михаил Иванович. Встреча с прошлым

Встреча с прошлым.

Бригада монтажников из маленького уральского городка Ревда, едет в командировку, на север Пермской области. Дорогой в поезде, член бригады, Иван, после выпитого на дорожку, засыпает на верхней полке плацкартного вагона, и видит во сне всю свою непутевую жизнь, от самого детства до зрелого возраста. Обо всех приключениях в его жизни, читатель узнает в этой книге.

Глава 1.

За окном вагона проплывали станции, полустанки, города и деревни. Сейчас ночь, все, что видно за окном не менее прекрасно, чем днем, в этом есть даже своя прелесть. Огни современных городов смотрятся очень красиво. Особенно когда они проплывают вдали от железной дороги, от этих огней даже небо освещается. И поэтому приближающийся город видно по зареву на небе. Зато деревни красивей смотрятся днем. Когда мимо проплывают дома, поля, какой ни будь трактор едет по полю, пасутся лошади, коровы, гуси. Они смотрят на проезжающий мимо поезд, и Ивану кажется, что они смотрят именно на него. Когда он видит такую картину, то сразу же вспоминает свою деревню, в которой вырос, окончил школу, и немного работал на мебельной фабрике, которая находилась в их деревне. Сейчас этой фабрики уже давно нет, с развалом Союза фабрику ликвидировали, как не рентабельную. А взамен построили подсобное хозяйство, но и того постигла та же участь. Сейчас деревня разъехалась, молодежи осталось не много, кто смог уехал, а кто не смог, работают по вахтам городах. Да и деревня стала больше похожа на старое кладбище. Население стареет, нового ни чего не строят, а старые дома разваливаются, да и улицы больше похожи на беззубый рот старика, дома стоят через дом, через два и три, а где и пол улицы нет, да и те гнилые. На всю деревню наберется, не более трех новых домов. А какой была деревня в годы молодости Ивана. Та деревня до сих пор снится ему во сне, хоть и прошло более тридцати лет, видимо родина остается в памяти человека на всю жизнь, до самых последних дней. Как сказал актер Олег Видов, (он сейчас живет в Америке), "Моя родина там, где родились мои дети", может оно и так. Но та родина, где ты родился и вырос, не забудется, ни когда. Иван лежит на второй полке плацкартного вагона, и смотрит в окно, поезд уносит их бригаду на север Пермской области в город Березники. Тридцать лет он жил в городе Ревде, и ни куда не ездил, а вот сейчас судьба забросила в командировку. Поехали, конечно, не от лучшей жизни, а чтоб заработать. По началу, когда начальник предложил их бригаде, поехать на заработки, Иван испугался, он привык жить под зорким оком жены, она следит за его одеждой, его едой и здоровьем. Ему только остается все это принимать, и он настолько к этому привык, что сам уже ни о чем не думает. А в командировке, ему придется все это делать самому, следить за одеждой, за едой, и помнить, когда и какие лекарства надо пить, у него, как и у всех есть свои болячки. Но он вспомнил одно правило - в экстремальных условиях организм имеет способность защищаться, он, же не знал, куда именно они едут. Но прежде чем ехать в командировку, бригадир Роткин и его помощник Немцов, съездили в разведку. А когда приехали, то рассказали, что жить они будут в заводском общежитии, условия жизни там отличные, а кормить их будут бесплатно в заводской столовой, два раза в день. И это успокоило всю бригаду.

Когда Иван пришел эту организацию, его приставили, к двум парням, которые решили работать отдельно от большой бригады. В этой бригаде было много народа, и все они на работе большее время отдавали выпивке, по принципу, "с этой работой всю пьянку запустишь". Возглавлял эту бригаду большой любитель компанейской выпивки. После каждой получки, у них была неделя загула, пока не кончались деньги. А потом они начинали рвать и метать пытаясь наверстать упущенное, но как бы они не старались, отношение к ним было соответственное. Работу им давали самую дешевую и мелочную, на которой много не заработаешь. Да и то что они зарабатывали, пропивали в первую неделю после получки. Поэтому Вадик и Вовка отделились от всей бригады, в надежде хоть как-то заработать. А когда Иван устроился, его приставили к этим двум, которые пили меньше остальных.

Первое время им давали мелочную работу, одновременно присматриваясь к новой бригаде, стоит ли им давать какую-то самостоятельную работу. А когда увидели что они каждый день добросовестно приходят на работу, то дали им для проверки, изготовить небольшой котел, добавив в бригаду еще одного резчика. Как только у них появилась своя работа, так Вовка Васькин, исполняющий роль бригадира, вдруг, ежедневно начал сбегать с работы. Придет утром, заварит чефиру, глотнет, и со словами, "Ну вы тут и без меня справитесь", исчезал с работы. Вадик с резчиком Витей кроили трубы, и кое-как собирали их. А Иван проваривал, огромные щели, которые получались из-за некачественной разметки, работа шла медленно, на нее уходило много электродов, да и о качестве говорить не приходилось. После опрессовки все швы текли, на них ликвидацию требовались новые электроды, из-за перерасхода которых, им перестали их выдавать. Вадик стал носить электроды из дома, чтоб хоть как-то закончить работу. Из-за частых прогулов Васькина, бригадиром назначили Вадика Роткина. Котел кое-как сдали, практически ничего не заработав. Вскоре в бригаду пришел новый сварщик, с высоким разрядом и большим опытом работы по трубам, Евгений Ромашов. До этого он работал на судостроительном заводе в Керчи. Там у него была трех комнатная квартира, и хорошая работа, но когда распался СССР, то и распался завод, и ему пришлось продать квартиру, и с женой и двумя детьми вернуться на родину. К тому времени у него померла мать, и отец остался в доме один, и поэтому новое жилье покупать не пришлось.

И вот начала формироваться приличная бригада, не пьющих на работе. Конечно совсем не пьющих в бригаде не было. Не пьет только телеграфный столб, потому что он гудит только по ночам, а ночью магазины не работают. Даже Васькин не стал прогуливать, потому что за все прогулянные дни с него стали вычитать из зарплаты, а у него жена и двое детей, которых надо кормить и одевать.

Через месяц в бригаду пришел еще один дипломированный сварщик, большой спец по трубам, проработавший много лет на Омском химическом заводе, сварщиком. Альберт, так зовут нового сварщика, оказался довольно таки активным человеком, этот маленький и шустрый татарин, быстро навел контакт, с начальником участка, и попросил чтоб в ихнюю бригаду купили два полуавтомата по сварке. И вообще по активности он превзошел бригадира, из-за чего у них начала появляться вражда. Альберт какое то время в Омске работал бригадиром, и поэтому стал вносить в бригаду, свои порядки, он предложил всем платить поровну, не взирая на разряды, разница была лишь в отработанных часах, кто меньше часов отработал, тот и получал меньше, это устраивало всех, кроме бригадира, он хотел делить деньги по своему усмотрению. Но ни смотря ни на что бригада начала работать, быстро и качественно, благодаря тому же Альберту, он внес не мало предложений, благодаря которым работа ускорилась многократно. Дело двигалось практически по конвейеру. Они быстро сделали один заказ, потом другой, начиная обгонять знаменитую бригаду Петрова, которая была на лучшем счету, в этой отрасли. Они стали перехватывать у них лучшие и дорогие заказы. Их зарплата стала самой высокой на участке, а бухгалтера за глаза стали называть, их бригаду, миллионерами. Конечно пока в бригаде Роткина еще не все ездили на машинах, как бригада Петрова.

Иван тоже внес в бригаду свою лепту, он предложил выправлять готовые панели, резаком. Дело в том, что после сварки, метал, начинает давать усадку в месте сварки, особенно это относится к трубам. Если трубу приварить к листу, то она начинает сжиматься в месте сварки, и поэтому загибается. У бригады Петрова были свои стенды, на которых они правили панели огромными домкратами, а у бригады Роткина этого не было. И Иван нашел простое решение, нагревать противоположную сторону трубы, резаком, тем самым снимая напряжение с трубы. И проваренная панель сама выправлялась. Когда бригада Роткина опробовала этот метод у себя и ввела его в практику, в цех приехал какой-то институт, по проблемам исправления панелей, методом вибрации. От этой вибрации, в цехе стоял такой гул, что он отдавался во внутренностях каждого работника, но их опыт не удался, они так и уехали ни с чем, панели так и остались горбатыми. Но когда контролеры увидели ровные панели бригады Роткина, то их удивлению не было конца:

- Вы конечно извините, но как вам это удалось, разве такая длинная панель, может быть такой ровной, над этим работают институты, и не могут ни чего сделать.

Но когда им раскрыли секрет, то главный инженер возмутился:

- Да вы что, этого нельзя делать!

Но через неделю он приехал, и извинившись сказал:

- Да я был не прав, я перерыл кучу литературы, и нашел, что можно греть трубы до тысячи градусов, без вреда, для изделия. Только почему-то до вас это никому в голову не приходило, править таким образом.

К тому времени сформировавшаяся бригада имела на своем счету хорошее оборудование, что помогало быстро и качественно работать, и уже многие мужики из других бригад, мечтали попасть в бригаду Роткина, как раньше мечтали попасть в бригаду Петрова. Контролеры перестали контролировать их изделия, а отпустили на самоконтроль. Однажды в каптерку зашел бригадир монтажного участка, в это время его бригада была на объекте, а он слонялся по участку, хотя должен был возглавлять бригаду на месте работы. И обратившись к Роткину, сказал:

- Слушайте мужики, а возьмите меня к себе в бригаду бригадиром!

Вадик в это время курил, и от удивления и наглости гостя чуть свою папиросу не проглотил. Это все равно, что прийти к преуспевающему соседу по лестничной площадке и заявить, "Слушай, а давай я с твоей женой буду жить, а ты пока поживешь на лестничной площадке". Что ему ответил Вадик, ни кто не знает, они в это время были в каптерке одни, он об этом рассказал чуть позже.

Проработав так около года, во время перекура к ним в каптерку вошел мастер, вслед за ним вошел высокий молодой человек, в новой сварочной спецовке:

- Вот мужики принимайте нового сварщика, теперь он будет работать в вашей бригаде, зовут его Андрей Васильевич Немцов.

Ни кто не проронил ни слова, продолжая играть в домино. Мастер ушел, а парень присел на лавку. После небольшой паузы Роткин спросил у новенького:

- А как у тебя со здоровьем?

Вся бригада переглянулась, не понимая в чем прикол этого вопроса. Но новенький не растерялся и не полез в карман за словом, а пожав плечами, ответил:

- Ну... подков я конечно не ломаю, но и на здоровье не жалуюсь, вот только со зрением небольшие проблемы... денег давно не вижу...

Все дружно посмеялись, благодаря чему напряжение на лице новенького, понемногу стало спадать.

Андрей быстро нашел с бригадой общий язык, благодаря своему старанию. Ему не нужно было говорить что делать, он сам смотрел, и решал где ему нужно помочь.

Он носился по участку как наскипидаренный, утром успевал вскипятить чайник, пока бригада собиралась, хотя сам чай практически не пил. Зачищал сварочные швы, пока сварщики пили чай в перерыв, менял им стекла в щитках, а потом и сам стал стараться варить на полуавтомате, и учиться варить трубы аргоном. И все он это делал улыбаясь и шутя. Ивану сразу понравился этот парень, веселый разговорчивый, ни когда не унывающий, и он был всего на год старше, старшей дочери Ивана. У Ивана же сыновей не было, и этот парень как бы заполнил эту брешь. У них появилась даже какая то мужская дружба, не смотря на разницу в возрасте. Андрей рассказал Ивану про всю свою жизнь, а Иван про свою. Обсуждая как-то рабочие проблемы, Андрей сказал:

- А вот когда я буду начальником, я своих рабочих ни когда не буду обижать.

- А ты что в институте учишься? - спросил его Иван.

- Да нет еще, но собираюсь.

Иван привык к мысли, чтоб стать начальником, сначала надо закончить какой ни будь техникум или институт, а потом мечтать о карьере. По крайней мере, так было во времена социализма, многие его знакомые, сначала поступали учиться а потом, когда они проучились года два, ставили стажироваться в мастера. Но Андрей почему-то решил, что он сначала станет начальником, а потом одновременно будет учиться. Хотя забегая вперед, можно с уверенностью сказать, что все так и получилось.

В скором времени, бригада Петрова рассчиталась в полном составе, и ушла из этой организации, не выдержав конкуренции, хотя они проработали на этом предприятии, больше двадцати лет. Но и у бригады Роткина жизнь не была малиной. Вскоре начальника участка обвинили в краже, и уволили, на его место поставили нового начальника, который либо ничего не смыслил в этой работе. Либо был подставной пешкой, но при нем зарплата упала до минимума, на что он объяснял, тем, что - " Участок выплачивает деньги, украденные прежним начальником".

Начались тяжелые дни. И мужики стали искать работу на стороне, в чем преуспел Андрей. На участок заехал бизнесмен из соседнего города, ему нужно было восстановить паровой котел, на железобетонном заводе, Немцов навел с ним контакт, и бригада делясь на половину, сделала эту работу, с отличным качеством. Это и дало толчок бригаде, о них узнали в труборемонтной компании, и Андрея вызвали в Свердловск, где ему предложили стоящую работу на севере Пермской области.

На участке работы практически не было, поэтому, вся бригада взяла отпуск без содержания. Немцов же получил в труборемонтной компании аванс, закупил лебедки, и все нужное оборудование, для работы на высоте.

Но работа конечно не сахар, нужно отремонтировать заводскую трубу, которая сделана из металлического корпуса и титановой трубы в нутрии корпуса. Труба старая, и ее корпус изрядно поржавел, и этот корпус нужно усилить уголком. До них там работала бригада из Москвы, и у них произошел несчастный случай.

Когда они спускались на люльке с башни, то есть с трубы, у лебедки, к которой была прикреплена их люлька, сорвало болты на барабане, и не управляемая люлька поехала, вниз набирая скорость, хорошо, что они были не высоко, отделались без жертв. Но сильно перепугались и, бросив работу, уехали домой. И вот теперь бригаде Роткина следовало закончить работу Москвичей.

Бригада Роткина тоже не высотники, и до этого на высоте ни когда не работали, все придется начинать с нуля, привыкать к высоте придется в процессе работы.

В дорогу Иван приготовился основательно, дня три он собирал необходимые вещи, заранее с женой приготовили список, и по нему складывали вещи в сумку, учли все, даже все необходимые лекарства сложил в полиэтиленовый мешок, хотя в любом городе есть аптека, но все-таки лекарства взял из дома. Даже взял с собой маленький черно-белый телевизор.

В командировку Иван собирался примерно на месяц, поэтому и вещей набралось, огромный саквояж. Жена подсчитала, сколько нужно сменного белья на неделю, женщина она чистоплотная, и терпеть не может не свежее белье. Белье она определяет не по степени загрязнения, а на запах, а обоняние у нее не хуже чем у овчарки. Стоит мужу выпить бутылку пива по пути домой, конечно, с бутылки пива нельзя стать пьяным, квартиру он всегда открывает сам, а жена в это время сидит в зале в кресле, только он зашел в прихожую, и начал раздеваться, как из комнаты слышится голос жены:

- Ты что выпил?

- С чего ты взяла? - удивляется Иван,

- Так пахнет же...

Ивану только остается удивляться, у самого его обоняние не к черту, из-за частых простуд в детстве, он получил хронический отит, отсюда плохой слух и обоняние. Чтоб ему унюхать запах пива он должен поднести бутылку к самому носу.

Когда прибыли каждый со своим багажом на вокзал, то багаж Ивана выглядел

внушительнее всех. Самый маленький багаж был у бригадного электрика Гены, у него была небольшая походная сумка, да и по виду она была пустой. В ней, скорей всего лежал, только походный паек. И вроде человек семейный, двое детей. А может жена не принимает участия в его делах, есть такие жены. Как говориться в пословице "Чужая жизнь потемки". Первая жена Ивана была (оторви да брось), ну об этом чуть позже.

Когда сели в вагон, у всех было приподнятое настроение, поэтому случаю в дорогу взяли водки. Как только поезд выехал из Свердловска, и набрал скорость, мужики собрались все в одном купе, выложили все свои припасы, то, что приготовили на дорогу, и разлили по первой. Тост был за успешную командировку. Потом вкусно закусили, и снова повторили. Таким образом, дорога оказалась на много короче, тосты прерывались небольшими перекурами, и снова за стол.

Это была их первая командировка, наверное, поэтому и впечатления от дороги били незабываемые. Иван много не пил, в таких случаях он ни когда не напивается, в мозгу стоит ограничитель, не дает расслабиться, конечно, он не бригадир, но он самый старший в бригаде, может, поэтому у него постоянное чувство ответственности перед бригадой. Вдруг кто-то перепьет, нужно за ним присматривать, да и за вещами в поезде глаз не лишний. А мужики выпив, начали наводить знакомства с попутчиками, лично Иван не любит, когда к нему пристают выпившие, но в этот раз он сам был, выпивши, а в соседнем купе ехала группа, среди них были и женщины, и они тоже выпивали, а когда выходили в тамбур покурить, то познакомились между собой.

Сколько бы в компании водки не было, она всегда неожиданно кончается. Так было и в этот раз. На остановках мужики выбегали на станцию и брали добавку. И поэтому к двенадцати ночи все уже спали.

Иван проснулся от сильного толчка, ему показалось, что поезд налетел на препятствие. Но состав дернулся и снова поехал, сон, как рукой сняло. Он лежал и ворочался с боку на бок, после домашней постели вагонная полка была слишком твердой, хотя на ней был матрац и белье.

Да к тому же эти частые дергания поезда не давали заснуть, Иван встал и пошел в тамбур покурить. Зайдя в маленький тамбур, он увидел там проводницу, которая вытаскивала мусор из контейнера, рядом стоял мужик и разговаривал с проводницей:

- Что это у вас поезд постоянно дергается, как, будто они не людей везут, а кучу Буратин? - спросил мужик улыбаясь.

- Ты прав, наш машинист недавно пересел с товарного поезда, а там нежное вождение ни кому не нужно, вот и везет по привычке, - ответила проводница.

Иван перешел в курящий тамбур, и тут же вспомнил, один случай из жизни, который ему рассказал один парень. Его родственник работает помощником машиниста на поезде.

И однажды они ехали ночью летом, время было уже под утро, обоим сильно хотелось спать. И чтобы не заснуть, они открыли форточки, и периодически высовывали лицо на улицу, чтоб обдувал ветер, и не давал заснуть, но на улице было сильно тепло, и эффекта от теплого воздуха не было, в результате оба заснули, как говориться, за рулем.

А на переездах для этого случая стоят дежурные, они выходят на улицу с флажком, и машинист должен подать сигнал, что он ее видит, если же машинист не подал сигнала, значит - он либо спит, либо что-то случилось, и она обязана передать на следующую станцию о случившемся ЧП, и те обязаны принять необходимые меры.

А в этот раз дежурная стояла с метелкой, чтоб за одно и подмести между рельс. Когда поезд подъезжая к переезду, не подал сигнала, то дежурная увидела, что машинист и помощник спят, а голова помощника высунулась из форточки. И дежурная, не долго думая, подняла метелку, задев ею голову помощника. От удара метелкой по черепу помощник проснулся и заорал как в попу раненый:

- Петрович, бля, тормози, мы в лес заехали!!!

Покурив, Иван вернулся на свое место, забрался на полку и стал смотреть в окно. Вся бригада уже спала, за исключением Толи Прудкина, его взяли в свою бригаду перед самым отъездом в командировку. В Урал-Энерго, где работает бригада Роткина, Толя пришел недавно, до этого он работал на севере, по вахтам, а недавно купил в Ревде квартиру, и осел здесь. Парень он не плохой, хотя и парнем то его назвать трудно, ему уже за сорок, но видимо из-за работы по вахтам до сих пор не женился. Почему люди не женятся до сорока и больше? У каждого свои причины. Пьет он мало, да и то в компании, увлекается велосипедным спортом.

Когда он отдыхает между вахтами, то с такими же энтузиастами, как и он, едут по стране на велосипедах, и не только по нашей стране, даже за границу. Он много рассказывал о своих путешествиях, особенно веселыми его рассказы получаются, когда он немного выпьет. А трезвый он слишком скромный, и почти ни чего не рассказывает.

Сейчас в поезде он познакомился с девчонкой и, уединившись с ней на первой полке у окна, рассказывает ей о своей жизни. По всему видно, что девушка очень хороший слушатель, потому как за всю дорогу она ни разу его не перебила, пока он ей рассказывал.

Иван же забрался на свою полку и стал смотреть в окно, как за ним мелькают огни станций и населенных пунктов. Всегда, когда Иван едет на поезде, ему вспоминается, его первая поездка на поезде, а было ему тогда семнадцать лет, и поехал он поступать учиться в училище в Ревде. До этого он поезда видел, но ездить не приходилось. И поэтому его первая поездка запомнилась на всю жизнь. И Иван снова вспомнил случай, который произошел в их деревне.

Один мужик собрался в гости к своим детям в Свердловск, жена собрала посылку, все как полагается, варенья, соленья, и дала на дорогу денег. А мужик, приехав в Красноуфимск, первым делом пошел в магазин и на дорожку купил чекушку водки. До поезда было долго, он шел в час ночи. А приехал он в город после обеда.

Выпив чекушку, мужик решил, что ни чего страшного не будет, если он выпьет еще одну, до поезда то еще сколько ждать. Решено сделано. Дело было летом, на улице тепло, и чтобы не мелькать на станции у милиции на глазах, он ушел в ближайшие кусты, их по близости было не мало. Выпив вторую чекушку, заснул, а проснулся он от холода. Открыв глаза, он увидел перед собой ночное небо и миллионы звезд. Встав и оглядевшись, он понял, что сумки с подарками нет, да и кошелька с деньгами тоже нет. И поезд конечно тоже уже давно ушел.

Утром он отправился на, мебельную фабрику, туда из их деревни приезжают машины со стульями, которые выпускают в их деревне и привозят в Красноуфимск и сдают на склад голоного предприятия. И с этими машинами он уехал домой, а дома жене сказал, что - "Паровоз сломался и не поехал в Свердловск, а сумку с подарками у него украли, когда он заснул на лавке на вокзале". И как не странно, жена ему поверила, а потом рассказывала об этом, в магазине, люди посмеялись и объяснили ей, что поезда не отменяют, когда ломается паровоз, а вместо него ставят другой.

А когда жена пришла из магазина, то муж получил по горбу подойником, от разгневанной супруги. Зная своего мужа, она поняла, что деньги он пропил, а подарки потерял.

- Из-зви-ни-те... - прервал мысли Ивана женский голос.

Повернув голову, он увидел возле себя женщину, она держала в руке сигарету, и слегка покачиваясь, смотрела на Ивана, одним глазом, второй она закрыла, чтоб не двоилось. Иван узнал эту женщину, она ехала в соседнем купе, в компании таких же веселых друзей. Еще вечером они знакомились в тамбуре, когда курили. Но Иван не запомнил ее имени, другое дело была бы симпатичная, а эта скорей смахивала на (синявку), - так называют спившихся женщин, которые торгуют на базаре грибами, преимущественно синявками, и их тоже прозвали синявками, такие же синие, сморщенные, и практически все похожи друг на друга, как люди страдающие синдромом Дауна. Похоже, эта дама была из того же разряда, волосы ее торчали в разные стороны, словно ее удалило током, изо рта несло смрадом, - букет из запахов, перегара, табака и гнилых зубов. Как эта дама оказалась в компании мужиков из соседнего купе? Непонятно.

- Из-зви-ни-те, молодой человек, у тебя не найдется огоньку? - перешла она сразу же на ты.

То ли у этой женщины что-то со зрением, то ли она была настолько пьяна, что для нее все мужчины стали молодыми.

Хоть Ивану и было уже пятьдесят один, и стариком он себя не считал, но и молодым он не выглядел.

У Ивана лежала в кармане зажигалка, но давать ее в руки этой дамы, ему почему-то не хотелось. И он решил отделаться от нее.

- А что у твоих друзей нет зажигалки? - спросил Иван.

- А какие они мне нахрен друзья, так просто в одном купе оказались, а в обще-то мы едем с мамой на свиданку в мужскую зону в Соликамск, братан у меня там срок мотает.

- Ну и что? Что вы едете не вместе, но зажигалка-то у них, наверное, есть? - попытался отбиться Иван.

- Какая там нахрен зажигалка, у них и в штанах-то ничего нет, был у меня такой, я тогда в общаге жила, придет под окно и кричит:

- Ленка, скинь на пиво!

- Вместо того чтоб мне пива принести, угостить приласкать, женщина она тоже ласку любит, так он с друзьями пьет, а ко мне ходит денег просить, а нахрен мне такой друг?

- А что получше-то друга не могла найти? - решил Иван продлить с занятной дамой разговор, сна все равно нет.

- А где их найдешь-то? Если по статистике на десять девчонок... два голубых... три наркомана... четыре алкоголика... и один нормальный и тот женатый. Вот и приходится по возможности любить женатых, - тяжело ворочая языком, произнесла тираду дама. При этом она еще и загибала пальцы, считая непорядочных мужиков.

- Да, тонкое замечание, - усмехнулся Иван. - Вам женщинам, пожалуй, не позавидуешь... - Но ведь для этого есть магазины "Секс - Шоп", там мужские части тела продают в любом ассортименте, на любой вкус...

- Ну да, еще чего не хватало, мужа у меня, конечно, нет, но и без мужика я тоже не живу, для ночи то всегда найдется... ик - вдруг икнула дама.

- Ну, тогда я рад за вас, - улыбнулся Иван.

- Ну, ты мне дашь прикурить-то или нет? А то пошли вместе покурим, - настаивала дама. Ей явно хотелось с кем-то пообщаться, а с кем не имело значения.

- Спасибо, конечно, но я уже покурил, - Иван достал зажигалку, дал даме прикурить, не вставая с полки, и она ушла в тамбур, качаясь из стороны в сторону, как пьяный матрос по палубе. Иван стал снова смотреть в окно.

- А-а-а-а-а-а - послышался стон с соседней полки.

Это Леха Гусинский, член бригады, отличный парень, специалист на все руки, он и токарь, и слесарь, и сапожник, и столяр, плотник и до пи... большой охотник, - шутка. Он однолюб и верен своей жене.

После основной работы он еще и подрабатывает, сапожником, и поэтому у него всегда есть заначка. Когда он выпьет, то становиться невообразимо щедрым, да к тому же алкоголь придает ему остроумие, тогда он легко входит в контакт с незнакомыми попутчиками, а его интеллигентная речь притягивает к себе людей. И что интересно, выпивши он даже не материться, не говоря уже о грубости и хамстве. Весь мир для него становиться в розовом цвете, все люди милы и прекрасны, а женщины неимоверно красивы. Кстати, когда Иван выпьет, он тоже всех любит и уважает, и боится кого-либо обидеть не хорошим словом, вот только с памятью все наоборот, он не может вспомнить ни одного анекдота, и одной песни, но проснувшись на следующее утро трезвым, сразу же вспоминает и анекдоты и песни, которые не мог вспомнить вчера. А Леха по мнению Ивана совершенно уникальный человек, Иван даже в чем-то завидует ему. После знакомства с попутчиками, он начинает выходить на попутных станциях покупать невообразимое количество мороженого, шоколада, ну естественно и водку, и начинает угощать всех знакомых и незнакомых попутчиков. Но, перепив, он тяжело и долго выходит из похмелья, для него это целая пытка, он стонет, кричит, и завет, каких-то родственников, и по нему видно, что он страшно мучается и, как правило, после такой пьянки, он долго потом не пьет. Восстанавливает организм.

Вот и сейчас, похмелье давит на него с огромной силой, в связи с первой командировкой он перебрал, ну ничего, помучается, зато теперь долго пить не будет. Его настоящая фамилия Гусев, а друзья прозвали его Гусинским, - в честь олигарха Гусинского, и он не обижается.

Наконец-то Леха замолчал и перестал стонать, Иван снова уставился в окно.

Через некоторое время огни за окном начали расплываться, и Иван увидел себя босоногим пацаном, бегущим по улице, катящим впереди себя колесо проволочной правилкой. Только что прошел дождь, на деревенской дороге огромные лужи, а малышне это только в радость, маленький Ваня в одних трусах, и до ушей в грязи, а за ним следом мчатся его друзья, точно с такими же колесами, разбрызгивая в разные стороны грязь, и распугивая лежащих в лужах свиней. Сколько раз Ваня разрезал себе ноги битыми стеклами, но как только раны заживали, он снова бегал босиком по дороге, и не, потому что нечего было одеть, просто за промоченную обувь могут наказать, а за порезанную ступню только пожалеют. И прибежав, домой в таком виде, бабушка не пускала его в избу, а велела подождать на улице, а сама доставала из печи чугун с горячей водой и, размешав ее с холодной, выносила в ограду и мыла его прямо на улице.

А когда долго не было дождей, и на дорогах накапливался толстый слой пыли, то ребятня собирали пыль в кучи и с разбега прыгали в них, пыль разлеталась как мука. А также собирали пыль в кульки и подбрасывали вверх, от этого образовывались целые пыльные облака, и они всей гурьбой вставали в это облако, чтоб пыль сыпалась прямо им на головы. А потом бежали к речке купаться. И вода становилась мутной, когда они всей гурьбой забегали в речку. Речка, в их деревне чистая, и прозрачная, на столько, что видно каждый камушек на дне реки, мутная она бывает только весной и когда идут сильные проливные дожди. Так же в деревне есть пруд, но там купаются дети, которые постарше, и умеют плавать. А речка мелкая в ней купается малышня, самое глубокое место под мостом, взрослому там по грудь, а Ваню там скрывает с головой. Один раз он чуть не утонул под этим самым мостом. Он зашел на мелководье, и стал смотреть, как мелкие рыбки плавают в воде и когда он стоит не подвижно, подплывают к его ногам и клюют его в ноги, от этого прикасания становится щекотно, но приятно. И Ваня стал заходить глубже в воду, чтоб посмотреть, как рыбки будут клевать тело выше. Так он зашел под самый мост, и дно вдруг неожиданно исчезло из-под ног, и Ваню скрыло с головой. Он даже не успел испугаться. И он почувствовал, что стоит на дне, а вокруг него плавают рыбки и клюют его тело, в следующую секунду он оттолкнулся от дна и всплыл наверх, и тогда он закричал что было сил. А так как плавать он не умел то снова пошел на дно. На берегу лежал его старший друг Мишка Некрасов и загорал. Он не видел, как Ваня зашел под мост. Сначала он подумал, что Ваня спрятался и хочет, чтоб он его нашел, но после второго панического окрика понял, что это не шутки. Он встал и увидел, как Ваня выныривает из воды, и он побежал и подал ему руку, а так как Мишка был намного выше Вани, то его не скрыло с головой, и он вытащил друга. Больше Ваня не ходил под мост.

Весной по их реке сплавляли лес, всю зиму лес завозили на берега, а когда поднималась большая вода, лес трактором сталкивали в воду, и он плыл по реке до реки Уфы, а по Уфе плыл до Красноуфимска, там его вылавливали и вытаскивали на берег, и дальше его везли на поездах до места назначения. Река весной хоть и большая, но извилистая, и поэтому на крутых поворотах часто бывали заторы, и сплавщики выходили на эти заторы и баграми ликвидировали их.

Но со временем, когда появились более современные машины, лес стали возить до самого Красноуфимска. И возили его по зимней дороге, а летом лес не возили, а сейчас его и зимой не возят, весь строевой лес в этом районе вырубили, и деревня под названием "Еманча", которая была построена специально для лесорубов, разъехалась. Многие перебрались в соседнюю деревню, под названием "Чистые ключи" в которой живет Ваня.

Ваня с папой, мамой, двумя сестрами жили в доме у бабушки, а также с ними жил и младший брат отца, ему предстояло скоро идти в армию. Жили они все в маленьком домике, с одной стороны дома был большой палисадник, в котором росли всевозможные кусты смородины, росла яблоня с мелкими яблоками, а так же там стояло несколько ульев с пчелами, отец увлекался пчеловодством. Особенно Ване нравилась красная смородина, ее кисти свисали как виноград, он залазил внутрь куста, садился на землю, и срывал смородину прямо губами. А так же там рос лук, чеснок и морковь. Но ходить в этом палисаднике было опасно, потому, что летали пчелы, могли ненароком ужалить. С другой стороны дома стоял черемуховый сад, деревья очень большие и старые, это был второй по величине черемуховый сад в деревне, и поэтому когда созревала черемуха, в сад начинали лазить пацаны. Но много черемухи не нарвешь, потому что деревья были очень большие, такие сучки не наклонишь до земли. Сад был огорожен забором, и поэтому там было не плохое место для игры, старшая сестра с подругами устраивали там импровизированные домики, и Ваню брали с собой в качестве ребенка, укладывали его в самодельную постель, учили, лечили. В общем, сад служил местом детского уединения.

Когда младшего брата отца дядю Витю призвали в армию, отец решил строить на месте сада второй дом, потому что жить в маленьком домике становилось тесно.

Да еще когда у кого ни будь из живностей двора, рожалось пополнение, то маленьких заносили в дом, и селили за печью, там было хоть темно, но тепло. А во дворе жила и корова и коза, если рожался теленок, и это было зимой, то он до тех пор, пока не подрастал жил в избе. Ну, тот хоть спокойно стоял загородкой. А один раз родились два козленка, то те любыми путями вылазили из заточения, и носились по избе. Не было такого места, куда бы они не залезли, и Ваня бегал за ними, а они от него, но стоило Ване остановиться или наклониться, они тут же бодали его в задницу и убегали от него. Бабушка в такие минуты сидела, пряла пряжу и смеялась над этим концертом. Хоть они и перевертывали в доме все вверх дном, она не обижалась, а только говорила с усмешкой:

- Вот че творят биси окаянные!

Коз она называла "бисями" от слова "бес". А самое забавное, когда козлята с разбегу прыгают на стенку и, оттолкнувшись от нее, прыгают на пол, копыта у них мягкие, и поэтому не скользят. Они как будто прилипают ими к полу. А когда они подросли, их перенесли во двор к маме. В таком маленьком домике у Вани не было своей кровати, и ему приходилось спать с бабушкой.

Утром бабушка вставала рано, чтобы истопить печь, и приготовить завтрак. Ваня тоже просыпался рано, шел на кухню, а бабушка садила его на шесток, чтоб не мешался под ногами, на шестке у печки тепло, а на кухне тихо, только дрова в печи трещат, и ходики на стенке тикают. На ходиках была изображена голова кошки, маятник качается, и глаза у кошки поворачиваются, в разные стороны в такт маятнику.

Ваня смотрел, как бабушка готовит завтрак, и от тепла печки засыпал, а бабушка брала его на руки и уносила на кровать. А просыпался он, когда мама, папа и сестры уже сидели за столом. Позавтракав, родители уходили на работу, папа работал на фабрике, столяром, а мама полировщицей, в том же цехе. Старшая сестра уходила в детский сад, а Ваня и младшая сестра оставались дома с бабушкой.

Скоро и Ваню определили в детский сад. Детский сад находился в другой улице, в небольшом доме, весь сад состоял из двух комнат, прихожей и маленькой кухни, повариха была одна, и готовила она на обычном камине, который топили дровами, от этого на кухне было сильно жарко особенно летом.

Повариху звали Елена Матушкина, это была добрейшей души человек, своих детей у нее не было, - бог не дал. Наверное, поэтому она и среди чужих ни кого не выделяла, а ко всем относилась одинаково, ласково. Утром она помогала воспитателю встречать детей, помогала раздеться, с каждым ласково говорила. И к тому же она была отличным поваром, Ване на всю жизнь запомнился вкус ее обедов, все, что бы она ни готовила, было не вообразимо вкусным. Больше он ни когда не пробовал таких вкусных макаронов (по-флотски), и такого компота из сухофруктов. Даже манная каша и та была афигенно вкусной. А может это у всех так, что-то в детстве запомнилось и на всю жизнь.

Ее муж Гриша Матушкин человек не уравновешенный, когда он был трезвый, то тихий и спокойный, но стоило ему выпить, он становился буйным и неудержимым. В любой компании он устраивал скандал, до тех пор, пока не получал по зубам.

А, получив свое, он шел домой и вымещал свое зло на жене, она ни когда не винила его не жаловалась в магазине, на свою судьбу, а молча сносила синяки. Может, она считала себя виноватой перед ним, за то, что у них не было детей.

В детстве Гриша был самым маленьким среди сверстников, но самым наглым и бесшабашным. Сверстники иногда подтрунивали над ним, например, скажут ему:

- Гришка, а слабо тебе скатиться с крыши на лыжах?

И тут он становился похожим на ежика, он начинал шипеть и кричать, махая руками.

- Чё, мне слабо? Да я вам счас покажу, как это делается!

И он брал лыжи, залазил на крышу своего дома, и отважно скатывался вниз, ломая лыжи и собственные ребра. Мать ругала его, доказывая ему, что он делает глупости, что парни специально издеваются над ним, считая его дураком, а он, корчась от боли кричал, что он не трус, и не кого и ни чего не боится.

Став взрослым, он остался маленького роста, но крепкого телосложения. И когда он был пьян, и получал взбучку, то он становился особенно злым, и когда в таком виде он шел по улице, то был похож на разъяренного быка, и тогда он с каким то рычанием бросался на всех прохожих, кто попадался ему на пути. Один раз Ваня запрыгнул от него в глубокий сугроб. Потому как дорога была узкая, а он пошел на пацанов, широко раздвинув руки, и при этом страшно матерился. Может, он и не стал бы бить чужих детей, но страху он наводил не мало.

Его жена была его полной противоположностью, наверное, поэтому они и уживались, хоть в народе и говорят, - что "Разошлись, потому что не сошлись характерами". Хотя жизнь доказывает обратное, - "Не уживаются люди с одинаковыми характерами. Ну конечно, если оба спокойные, то они живут, но если оба психи, то уж тут не кто не удержит, даже дети".

***

Детей в садике было много, а группа была всего одна и одна воспитательница, которая была и воспитателем и няней и помогала повару мыть посуду. Кровати были деревянные и раскладные, типа раскладных стульчиков, только намного больше, и такие же брезентовые, их раскладывали только на тихий час, потому что для игры и занятий места не хватало. Дети в садик ходили от трех до семи лет.

Как-то придя из садика домой, Ваня не нашел дома ни кого, родители еще не пришли с работы, а бабушка ушла в магазин. Во дворе стоял отцовский верстак, на котором он столярничал, и Ваня решил напугать родителей, он спрятался в верстак, думал, "пусть поищут, а я потом выскочу и напугаю их", но родителей долго не было, и он заснул там. А когда родители пришли с работы они действительно испугались, но уже по другой причине, - их сын бесследно исчез.

Они сбегали в детский сад, но там сказали, что он давно ушел, а дорога домой шла через мост, они уже подумали, что он упал с моста и утонул, на всякий случай они обежали всех его друзей, но ни кто его не видел. Проснулся Ваня от бабушкиного плача, пока родители искали его по деревне, бабушка от горя не могла сидеть дома, она вышла во двор и начала причитать. А тут Ваня вылез из верстака, бабушка схватила его и начала целовать, из дома выскочила старшая сестра, и бабушка послала ее предупредить родителей, что Ваня нашелся. От радости родители не сказали Ване ни чего. А только облегченно вздохнули, а потом мама много лет вспоминала этот случай, и всегда, почему-то смеялась.

Весной в конце пятидесятых, отец начал строить дом, черемуховый сад вырубили, а на ее месте поставили новый дом. Мебели, ни какой не было, перевезли мамин сундук, ее (приданное), кровати отец сделал сам, так как работал столяром, но все равно радости всей семье не было предела. Дом отец достраивал уже, когда в нем жили. В новый дом переезжали, когда высохла краска на полу. А когда дядя Витя пришел из армии, то рядом с маленьким домом стоял уже большой дом старшего брата Михаила Петровича, - так зовут отца Вани. Теперь уже ни кто не ютился в маленьком домике, и дядя Витя мог жениться, и привести в дом молодую жену.

Но дядя Витя не торопился, он решил сначала погулять, благо девчонок было много, и выбор был большой. А мужчина он красивый, высокий и стройный, девчонки не отрывали от него глаз. Вот только характер ему достался от отца, а отец у него был буянистый, когда выпивал.

У Ваниной бабушки было четверо детей, старшая дочь Галя и второй сын Михаил, внешностью походили на отца, а характером в мать, оба спокойные, а средний сын Виктор и дочь Зоя внешностью походили на мать, а характером в отца. Трезвые веселые, а когда выпивают, то становятся скандальными и буйными. Вот и их отец был точно таким же, когда он шел пьяным домой то бабушка хватала всех своих детей и убегала к соседям, а как он шел домой, то об этом слышала вся деревня, голос у него был громкий, и он, мотаясь по улице из стороны в сторону, орал какую ни будь песню. А когда приходил домой, то начинал швырять все, что попадало ему под руку, пока не падал посреди дома на пол и не засыпал. А когда он засыпал, то вся семья спокойно возвращалась домой, теперь он до утра не проснется, а утром он вставал спокойным и добрым, и естественно не помнил что творил вчера.

А когда началась война, все дети были еще маленькими, разница в возрасте у них была не более трех лет. Отца забрали на войну, и он погиб в первый же месяц после прибытия на фронт. А старшая дочь Галя после войны вышла замуж и уехала жить в город, а когда забеременела, то решила съездить к матери в гости, до родов оставалось не долго. А когда приехала в гости, то у нее случился инсульт, и она скончалась, у матери на руках.

Ванин папа начал работать рано, потому что почти всех мужиков забрали на фронт, а возвращались только калеки. Во время войны в деревне был Пром-Колзоз, и народ работал на фронт, выращивали рожь, лен, многое другое. Весной он пахал и сеял, а осенью убирал урожай. Работа была тяжелая, потому что пахали на лошадях, приходилось ходить за плугом, двенадцатилетнему пацану. Наверное, поэтому он практически остался безграмотным, он едва умеет расписаться в ведомости, но любит читать газеты, хоть и по слогам. Его мать в молодости работала учителем, но почему ее сын остался безграмотным? Ваня не знает.

А после войны в деревне открыли фабрику, и отец работал в лесу, рубил лес для фабрики. Там он и познакомился с Ваниной мамой. Ее прислали в командировку, рубить лес. Приехала она в командировку, а осталась жить на всю жизнь. Родом она из Артинского района, деревня под названием Петухово. Деревня построена по склону сухого лога, вода в этом логу течет только весной, а летом там маленький ручеек, в котором и воробью по колено. И этот ручеек впадает в небольшую речку, которая течет за деревней. На берегу этой речки стояла ферма. Летом в этой речке хранили надоенное молоко, чтобы не прокисло, холодильников тогда еще не было. Ваня часто гостил у бабушки с дедушкой, маминых родителей. У него там было много друзей, он играл с ними в войну, ходил с ними в лес за грибами за ягодами. Там растет очень вкусная ягода, под названием клубника, не та клубника, что растет в саду, а дикая. Она не крупная, чуть больше малины, но она сладкая даже зеленая, и обрывается вместе со стебельком. У нее какой-то своеобразный вкус, такого вкуса нет не у одной ягоды. Сладкий и ароматный.

Напротив дома дедушки находилась школа, она стояла на дне лога, возле школы находился родник, все жители близ лежащих домов брали из него воду.

Дальше за школой лежало небольшое поле, а за ним начиналась березовая роща, эта роща была необычайно красивая, все деревья одного возраста, все стволы прямые и ровные, внизу стволов сучков не было, а все сучки находились на верху, образуя сплошную зеленую крышу, и такую плотную, что свет с трудом проходил через листву.

Стволы деревьев чисто белые, как будь-то, их выбелили известью, даже когда проводишь по стволу рукой, рука становится белой. От этих стволов в роще было светло, и далеко все видно, трава не большая в основном папоротник. А какие там росли грибы, их собирали там каждый день, а их не становится меньше. Ваня любил ходить в эту рощу, он и с дедом часто ходили в этот лес, и дед рассказывал ему в такие часы про свою жизнь, как он пережил две войны, гражданскую и отечественную. От гражданской войны у него осталось ружье, иностранного производства. Оно похоже на американский "Винчестер" но только крупнокалиберное, и одно зарядное. Патронов к нему не было, и оно висело в чулане на стенке, не кому не нужное. И поэтому дедушка не прятал его, потому что знал, это ружье не когда не выстрелит. Оно просто висело как напоминание о прошлой молодости деда.

Ваня часто брал его и разглядывал, ему хотелось из него пострелять, но не один патрон к нему не подходил. Дома у Вани было ружье, оно принадлежало его отцу, и вообще в деревне ружья есть в каждом доме. Ружья в деревне держат не столько для охоты, сколько для того, что бы забивать домашних животных, не каждый решится идти на поросенка с ножом. И поэтому ружья в деревне стояли в "Сельмаге" рядом с топорами и пилами, и тут же под стеклом лежали боеприпасы. Купить их не составляло не какого труда, было бы желание. И поэтому отечественным ружьем Ваню не удивишь, а это не русское, и поэтому какое-то загадочное. А тем более Ваня видел такие ружья в американских фильмах, про индейцев. Только там ружья маленькие, и много зарядные, а это однозарядное, больше и тяжелее.

Ваня любил своего дедушку, он был похож на одного героя из фильма "Чапаев". Там один адъютант белогвардейского генерала, пошел ловить рыбу для своего брата Митьки, который умирает. Так у этого адъютанта была точно такая же борода, как и у Ваниного дедушки.

Дедушка рассказывал Ване, как он служил в кавалерии в красной армии. У каждого красноармейца был свой конь, и каждый воин должен был сам кормить и лелеять своего коня. А летом он должен был каждый день купать коня, подстригать и хвост и гриву. Раз в неделю командир проверял, насколько чист и ухожен конь каждого красноармейца. Он выстраивал всех в шеренгу, коней и солдат, брал чистый носовой платок, и протирал им каждого коня против шерсти, и не дай бог, если он обнаруживал в шерсти пыль грязь или перхоть. У лошадей тоже бывает перхоть. И тот солдат получал приличного нагоняя, и такого что мало не покажется. Ну, зимой лошадей, конечно, не мыли, а стригли и скребли специальными скребками. За культурой красноармейцев следили тоже не меньше, форма чтоб была с иголочки, а ремень должен быть так туго, чтоб под него не пролезла ладонь. Конечно, за всем этим следили уже после гражданской войны. Когда сформировалась устойчивая красная армия. А служил дед очень долго, то ли восемь, то ли девять лет, сейчас Ваня уже не помнит. Ему и в боях приходилось принимать участие. Как он рассказывал, - "Воевать с немцами было намного легче, там сразу было видно, где свои, а где враг. В гражданскую же войну было намного труднее. Если человек идет против тебя с оружием, то ты понимаешь, это враг, а если этот же человек, спрятал оружие, и он уже свой, и как ты узнаешь, что у него за пазухой. А как только ты отвернулся он за оружие, и стреляет тебе в спину".

Деду повезло, его не убили, а вот друзей своих он похоронил много. И гибли чаще не в прямом бою, а из-за выстрела в спину. А это хуже всего, когда ты не знаешь, откуда ждать пулю.

А так же бандиты и белые нападали на красные гарнизоны ночами, снимали охрану и поджигали избы, а потом добивали бежавших в панике людей. Точно так же погиб и Чапаев. Это только в кино показывают, как части красных и белых встречаются в степи, и идут друг на друга в атаку. Может, оно и было так, где-то в другом месте, но деду больше приходилось воевать с бандитами. Таких после освобождения царских тюрем было не мало. Конечно, война не бывает справедливой, он понимал, что, мстя за своих солдат, страдали и не винные люди. Они стреляли по населенным пунктам из пушек, когда узнавали, что в деревне прячутся, или белые или бандиты. А в деревне в это время находились и старики и женщины и дети. И ему всегда было и стыдно и больно вспоминать те времена.

Но кончилась гражданская война, потом после военная служба в красной армии. И дембель, придя, домой он женился на скромной и тихой девушке, она не была красавицей, но стала хорошей женой. У них родились четыре дочери, Ванина мама была второй. А потом опять война, на этот раз отечественная, на фронт его взяли не сразу, потому как ему уже было за сорок, но он не хотел сидеть дома, когда все воюют, и он настоял чтоб его взяли добровольцем.

В сорок втором, когда страна несла большие потери, его взяли на фронт, долго воевать ему не пришлось, весной сорок третьего года их полк попал в окружение, они долго были оторваны от армии и снабжения. С одной стороны у них было не проходимое болото, а с другой укрепленные немецкие войска, и чтобы не помереть с голоду полк решил идти на прорыв сквозь немецкие укрепленные окопы. Выбирать было не из чего, "Либо смерть от голода, либо от пули немцев". И собрав всех в один кулак, ночью по сигналу ракеты бросились на немецкие укрепления. Дед, как и все, с криком ура бежал на немецкие окопы.

Немцы, чтобы было лучше видно наступающих, пускали в небо ракеты, от которых в лесу было светло как днем. Он видел как вокруг его падали люди, и видел, как в немецком окопе по ним стрелял немец из крупно калиберного пулемета. Конечно по ним стрелял не один пулеметчик, а все немецкие солдаты которые сидели в окопах, он видел, как у некоторых не сдавали нервы и они бросались бежать от такой массы народа. Но дед следил за пламенем, который летел из пулемета, и когда пулемет стрелял в его сторону, он прятался за деревьями, а как только стрелял в другую сторону бежал дальше и стрелял из своей винтовки.

Как он узнал позднее, по немцам стреляли наши войска из пушек и минометов, помогая тем самым, нашим прорываться, но когда наши зашли на рубежи немцев, то снаряды наших били и своих и немцев.

Как рассказывал дед, у них была молодая симпатичная санитарка, и он даже был в нее немного влюблен, (ну это между нами), ну естественно любовниками они не были, он был в два раза старше ее. Она уважала и хорошо относилась к нему, и конечно не догадывалась, что дед был в нее влюблен. Он это скрывал от нее. И во время прорыва он часто видел ее, как она металась среди деревьев, перевязывая, то одного раненого, то другого. И он говорил, что он тоже хотел в такие минуты, чтоб его тоже ранили, и чтоб она обняла его и перевязала. Даже под страхом смерти он не на минуту не упускал ее из виду, а иногда подбегал к ней и помогал перевязывать раненых. Конечно, они оба понимали, что эти раненые вряд ли выживут, пока они прорвутся сквозь немцев, пока наши придут и соберут раненых, за это время они умрут от потери крови, и холода. Но когда дед уже совсем близко подбежал к окопам немцев, он потерял из виду медсестру, он видел только пулемет, и немца стрелявшего из этого пулемета.

От огромной массы наступающих, у немца сдали нервы, он начал истерически хохотать, стреляные гильзы огромной кучей скопились у него под ногами, и мешали устойчиво стоять, пулемет бился у него в руках, посылая пули в неизвестном направлении, его помощник лежал рядом убитый. И вдруг его патроны неожиданно кончились, а он стоял и продолжал хохотать, и тут дед увидел, как шинель немца прошила пуля в районе груди, немец икнул, прекратив смеяться, его ноги подкосились, и он кулем скатился в окоп. Дед заскочил в немецкий окоп, и увидел того немца, который стрелял в них. Он лежал на спине, его лицо было покрыто пылью и грязью, как будь-то, он уже давно лежал мертвым, и не стрелял только что по ним. На мгновение ему показалось, что он уже где-то видел это лицо. Он наклонился, и внимательно посмотрел на немца. Да это был тот самый солдат, он встретился с ним неделю назад, в лесу, об этом случаи он не кому не рассказывал. Иначе ему бы не поздоровилось.

Чтоб не помереть с голода, солдаты ходили в лес, и собирали все, что начало расти из земли. Дед и еще двое его друзей пошли собирать (пиканы), у себя в деревне они собирали их каждую весну и, отварив ели со сметаной. А здесь они их ели без сметаны, (не до жиру, быть бы живу).

Погода была отличная, пели птички, и они разбрелись по лесу, деда приспичило по нужде, он сел под елкой, и только он справил нужду, и надел штаны, как увидел: прямо на него шел немец. Он держал в руках букет цветов, смотрел на небо и счастливо улыбался, и вдруг он нос к носу столкнулся с дедом, сначала они оба испугались от неожиданности. А потом немец вдруг заулыбался деду, и начал что-то лопотать по-своему, дед конечно ни чего не понял, он только понял, что немец его назвал Иваном, а потом стал показывать на небо на цветы. Немец был совсем еще молодой, ему едва исполнилось восемнадцать. И он так радовался хорошей погоде, и птицам, что забыл, где он находится, и что перед ним стоит его враг. Его автомат мирно висел за спиной, и винтовка деда тоже висела за спиной. И от этой радости немца, ему вдруг тоже стало весело, и он понял, что он не хитрит, и не пытается его обмануть, чтоб потом убить. Дед оглянулся по сторонам, нет ли по близости наших, и шепотом стал показывать немцу, чтоб тот шел обратно. Немец заулыбался, поблагодарил деда, помахал ему букетом и почти не оглядываясь, пошел в свою сторону. Почему он так поверил деду, что он не будет стрелять ему в спину. Дед по-отцовски посмотрел ему в след и пошел в свою сторону. Весь тот вечер он думал об этом парне, о его молодости, и о том, что он еще не видел жизни, а его могут убить, не смотря на то, что он молодой романтик, и совсем не хочет войны. Он не признался об этой встрече даже друзьям, иначе его бы приняли за труса.

И вот он узнал в мертвом того молодого романтика, времени на жалость у него небыло, он просто почувствовал, что во всем его теле страшная усталость и слабость. Он присел с краю на окоп, чтобы немного передохнуть и бежать дальше. И только сейчас он почувствовал, что в левом сапоге у него хлюпает, он оглядел свою ногу, и увидел рану на икре, пуля разорвала штанину, и сорвала часть кожи. Хоть рана и была не опасная, но видимо он потерял много крови, от этого и слабость в теле.

К нему подбегали сослуживцы, спрашивали: - "Может ли он идти дальше?" Он отвечал что может, и они бежали дальше. И он стал оглядываться по сторонам, ища свою медсестру, но ни где не находил ее. И тогда он достал из противогазной сумки бинт, перемотал прямо поверх брюк и, опираясь на винтовку, пошел дальше. Только сейчас он почувствовал, что нога немеет, и холодеет. Проковыляв так метров пятьдесят, он услышал страшный взрыв за спиной, его перевернуло в воздухе, и дальше он ни чего не помнит, очнулся он в госпитале, уже после операции. Рядом с ним лежало много его однополчан, от врачей он узнал, что у него пробита селезенка, кое-что у него вырезали и кое-что зашили, так что война для него закончилась. Ни по здоровью, ни по возрасту он уже не пригоден. Лежа в постели долгими ночами и днями он вспоминал их полковую медсестру, - "Жива ли она, вышла ли она из окружения?" У кого бы он не спрашивал, не кто ни чего не знал, говорили, что видели ее, и даже кого-то она перевязывала. Но жива ли сейчас? Ни кто не знал.

Пролежав месяц в госпитале, он поправился, его комиссовали, и он поехал домой, к жене и детям. Победу он встретил дома, работая сторожем на складе, у него еще родились два сына.

Не смотря на ранение, и удаление из организма кое-каких деталей он остался дееспособным.

После войны он тайком от бабушки писал письма, в военкомат, пытаясь узнать, жива ли их медсестра, оттуда приходили ответы, что она либо пропала без вести, либо вышла замуж и сменила фамилию. Но медсестры с такими данными у них нет.

ГЛАВА 2.

В школу Ваня пошел с опозданием на один год, его не взяли в первый класс, потому что он родился в середине сентября. Директор школы ему так и сказала, когда они пришли к ней с мамой на собеседование:

- Опоздал ты сынок, вот если бы ты родился в августе, или в июле, тогда бы мы тебя взяли, и поэтому ты пойдешь в школу в следующем году.

Ваня разревелся прямо у директора в кабинете. И тогда директор сказала маме:

- Ну конечно мы бы взяли его, дело вовсе не в этих днях, а в том, что детей у нас очень много, и места ему в классе не хватит. Вы сами понимаете, школа у нас маленькая, и классы тоже очень маленькие. И поэтому мне приходится отказывать даже тем, кто родился в августе. И все из-за мест в классе. И так каждый год, слезы в моем кабинете. Ну, ничего Ваня, в следующем году придешь, и будет у тебя свой класс, и свои друзья, и ты забудешь, что пошел на год позже.

Так оно и получилось, немного поплакав, Ваня снова пошел в детский сад, и через месяц уже забыл о своем горе. Теперь уже он был в садике самым старшим, его лучший друг Витя Шилков был на год моложе его. И теперь они уже были не разлучными друзьями. А в следующем году они уже сидели за одной партой, хоть их и пытались рассаживать, из-за их частых разговоров, но они снова оказывались вместе. Некоторые учителя, чтоб мальчики не разговаривали, сажали с девчонками. С ними то уж точно не разговоришься. Особенно с отличницей Галей Малышевой, у нее тяжелые кулаки, и бьет она ими очень сильно. А иногда и книгой, которая тяжелей.

Свою первую учительницу Ваня не запомнил, он только помнит, что она проработала не долго, в их деревню учителей посылали отрабатывать практику после окончания педагогического училища. Работали они год от силы два, и больше их никогда не кто не видел. Некоторые правда вышли замуж в этой же деревне за местных парней, да так и остались жить здесь навсегда, народили своих детей да сами их и учат.

В первом классе Ваню до нового года учили писать карандашом, в тетради в косую линейку. Тогда даже были книги, в которых учили, как правильно писать чернилами в тетради. Как правильно держать наклон, какую палочку нужно писать жирно, а какую тонко.

Ваня не как не мог дождаться, когда же они начнут писать ручками, и поэтому, придя, домой он брал ручку у старшей сестры и учился писать чернилами, конечно у него это плохо получалось, все руки были в чернилах.

А когда они начали в школе писать чернилами, у Вани уже пропал интерес к писанию, это для него был уже пройденный этап. И вообще учеба ему очень скоро надоела вообще. Больше всего ему в учении нравилось, это рисование, черчение, физкультура и труд, и еще пение. По этим предметам у его всегда были пятерки. На остальных же уроках, он просто отсутствовал, нет, он не убегал из класса, но и не слышал, что говорит учительница, его мысли, были далеко за пределами класса. Учителя постоянно призывали его к вниманию, но не на долго, мысли сами уносили его из класса, потому что ему было не интересно. А зачем стараться и решать, когда можно все домашние задания списать перед уроком, у друга Вити или у Гали Малышевой.

Почему-то в школе самым трудным классом был пятый класс, в этом классе оставалось много на второй год, может потому что в этом классе самые трудные предметы. Хоть Ваня и учился с тройки на двойку, но на контрольных ему всегда везло. Он всегда сдавал легко и быстро, конечно не на пятерку, но на твердую тройку. Его же друг Витя, был в классе отличником, он даже из-за четверок сильно переживал, он считал, что он сдал лучше, а у него нашли какую-то незначительную ошибку. Витя хоть и был ниже Вани ростом, но зато шире в плечах, и крепким телосложением. А Ваня был необычайно худым, как-то у них в школе проводили мед комиссию, и одна из врачей взглянув на Ваню, сказала:

- Эй, мальчик, худенький как зайчишка, ну-ка подойди ко мне...

А Ване так хотелось стать большим и сильным, и поэтому когда в четвертом классе Ванина мама пришла в школу работать техничкой, то Ваня стал брать у мамы от школы ключи, и вечерами и выходными они с другом Витей приходили в школу, расстилали в коридоре маты ставили турник, и занимались на спортивных снарядах. А также боролись, изучали разные приемы, придумывали сами всевозможные приемы, нападали друг на друга с воображаемым ножом, и выбивали его. Вскоре они уже так втянулись в этот спорт, что уже не представляли себе выходной без тренировок. Специальных секций в их школе небыло, да и спорт зала тоже не было, им служил коридор, который тоже был не велик. Они даже дали друг другу клятву, никогда не пить, не курить и не врать.

Пить и курить Ване все-таки в жизни пришлось, а вот врать до сих пор не может, выдает улыбка. Эти тренировки у них не прошли даром, Ване не раз в жизни приходилось отстаивать свою честь, и бить морду слишком наглым.

***

Деревня, в которой жил Ваня, большей своей частью находится на берегу не большой реки. В этой деревне находилась, мебельная фабрика, на которой выпускали стулья, высоковольтной линии в их деревне еще не было, и фабрика работала от генераторов, которые находились в специальном здании. Эти генераторы давали свет и в дома, но только до двенадцати ночи, дома которые находились ближе к фабрике, лампочки горели боле менее сносно, а в конце деревни они горели не ярче свечки. Но и этот свет часто гас, из-за поломок генератора. Так же на фабрике стоял паровой котел, его маленький паровой генератор тоже давал свет, и подавал гудок в начале и в конце рабочего дня. А так же на обед, многие ходили обедать домой, а тот, кто жил далеко от фабрики, обеды брали с собой.

И поэтому из-за такого электроснабжения, в сельмаге на улице стояла цистерна с керосином, и люди покупали там керосин, для ламп и фонарей (Летучая мышь). В баню зимой ходили только с фонарями. Лишних лампочек в доме вкручивать не разрешалось, не говоря уже о радио, а телевизоров тогда вообще небыло. И поэтому, если человеку ночью приспичило в туалет, ему надо в полной темноте найти стол, на котором стояла лампа или фонарь, зажечь его, и уже потом с ним идти во двор. Все удобства во дворе. Летом, конечно, было проще, темнелось поздно, да и ночью летом можно выходить без света.

В клубе был свой генератор, от которого работал кинопроектор, и свет в зале. Но и этот генератор часто ломался, и танцы проводили под патефон и керосиновыми лампами. В то время все развлечение было кино и танцы, и на праздники проводили концерты, Ваня со своим другом Витей тоже часто принимали участие в спектаклях.

В кино люди приходили заранее, примерно за полчаса, пока киномеханик заводил генератор, несколько добровольцев помогали киномеханику. И как только завелся генератор, вся толпа с криком ура бросалась в кинозал. Фильм состоял из двух частей, пока киномеханик менял в кинопроекторе бобину, все выходили покурить, или просто размять кости, а кто и в туалет. Когда начиналась вторая половина фильма, билеты уже не проверяли, и те, у кого небыло денег проходили бесплатно.

После кино обычно были танцы, проходили они в полумраке, что естественно нравилось влюбленным они могли целоваться во время танцев, и не кто не обращал на них внимания. Те, кто не танцевал, либо играли в бильярд, или в шахматы. Все это находилось в другой комнате, в этой комнате обычно переодеваются артисты, во время спектаклей. Ваня еще был мал, чтоб танцевать, за бильярдом вечная очередь и то играют старшие. А шахмат было много и за ними небыло очереди, были только зеваки и сочувствующие. И вот тогда Ваня научился играть в шахматы.

Клуб закрывался в двенадцать часов, если это было зимой, то все разбредались по домам, но с приходом весны и лета, после танцев ни кто не торопился домой. Особенно в ясную и лунную ночь. Влюбленные садились, где ни будь на лавочке, и целовались до утра. А влюбленные со стажем забирались на сарай и предавались греховным утехам.

На пути из клуба, посреди деревни стоял большой дом, вместо завалины у этого дома была длинная скамья, днем на ней собирались старухи собирали деревенские сплетни, промывая всем кости. А ночью после танцев на ней собиралась молодежь, сначала рассказывали анекдоты, байки, а когда основная часть молодежи уходила спать то на ней оставалась какая ни, будь парочка, и целовалась до утра, разговаривая о своем, или о будущей свадьбе. А на следующий день об этом уже знала вся деревня.

Сначала не могли понять, кто же разносит эти слухи? А потом стали замечать, как только парочка оставалась наедине, как прямо над ними тихонько открывалось окно, и в него просовывалось лицо местной сплетницы.

Однажды один из горячих парней подкараулил бабушку, и влепил ей в физиономию свежим коровьим дерьмом, с тех пор сплетни прекратились, и бабушка даже ни кому не рассказала про свой позор, об этом узнала вся деревня уже не от бабушки, а от молодежи, а бабушка долго потом стеснялась даже сходить в магазин.

В июне, когда начинают петь соловьи, после двенадцати ночи, то они своим пением просто одурманивают молодежь. На рассвете соловьев сменяют петухи. Для влюбленных это знак, - пора разбегаться, пока не встали родители надо быстренько нырнуть в свою кровать. Ваня был еще маленький, и еще не влюблен, но ему тоже не спалось в ясную летнюю ночь, и он со своими сверстниками бежал на гору напротив клуба, жгли там костер, играли всякие игры. А когда вырастала в поле трава, они всей гурьбой бежали в ночное поле и собирали там светлячков, складывали их в коробки из-под спичек, и несли домой. А днем когда светлячки не светятся, они выносили их снова в поле и выпускали в траву.

В июне, когда стояла жара, вся деревенская молодежь пропадала на пруду, целый день они лежали и загорали, даже не хотелось идти домой, потому, как знали, стоит придти домой, родители заставят делать, какую ни будь домашнюю работу.

На пруду стояла водяная мельница, на ней мололи муку, конечно, эта мука не шла не хлеб, ею кормили скотину. Но когда мельник помер, он так же был бондарем и ремонтировал колеса для телег, то мельницу забросили и, в конце концов, совсем снесли.

А в середине июля в деревне начинался сенокос, в то время на фабрике было мало машин и тракторов, и львиную долю работы делали на лошадях. Поэтому сено в первую очередь косили для лошадей, а уж потом каждый для своей скотины.

Конный двор в деревне представлял собой целую индустрию, там был начальник, отец Ваниного друга Саньки Дьякова, был ветеринар, шорник, мастер по ремонту телег и саней, был даже внештатный художник, который разрисовывал дуги, и так же у него хранилась сбруя для торжественных случаев, таких как свадьба. Она была обделана медными бляхами. Перед свадьбой их начищали до блеска. И вешали на ее цветные бантики. А дуга была с тремя бубенцами.

Зимой лошадей запрягали в специальную кошевку, а летом в легкий тарантас. За лошадьми ухаживали три конюха, работали они по суткам, сменяя друг друга. Они кормили их, поили, чистили их стойла, и вывозили навоз за пределы двора. Ни кто не знал лошадей лучше их, они знали все привычки повадки и характеры лошадей. Там работал один конюх по имени Поликарп Матвеевич, не каждый выговорит это имя, он знал про лошадей все, и постоянно сидя в свободное время возле конюховки рассказывал всякие небылицы, анекдоты и просто байки. Пока возле него стояли люди, он не умолкал не на минуту, многие поражались, откуда он столько знает, или придумывает все на ходу? Уж больно некоторые его рассказы не совмещались с реальностью. И за это его прозвали Щукарем, в честь киногероя из фильма "Поднятая целина". А он загордился этим и даже отрастил бороду, хоть внешне он и не походил на актера, но что-то в нем было Щукаревское, может само рассуждение. И, у него была привычка постоянно держать в углу рта обгрызенную недокуренную папиросу, она ни когда не горела, он только отгрызал от мундштука кусочки бумаги и сплевывал их на землю. Иногда кто ни будь, напоминал ему о его папиросе, он доставал спички прикуривал и снова забывал про нее.

Возле конюховки стоял высокий чурбан, его любимое место, он всегда, когда что ни будь, рассказывал, то садился на этот чурбан, чтобы видеть всех слушателей.

Он не коренной житель этой деревни, прожил он в этой деревне лет шесть, а до этого они с женой жили в деревне лесорубов. У них было двое детей, сын и дочь. Сын был моложе Вани года на четыре, а дочь еще на два года моложе брата.

Ваня любил пору сенокоса, когда косили сено для конного двора, для него это был как праздник. В это время фабрику останавливали, и пока не уберут все сено для лошадей, цеха не работали. Ну конечно при такой массе народа, убрать сено не составляло большого труда, весь сенокос при хорошей погоде, длился не больше пяти дней. Пацанов на время сенокоса записывали на работу, возить волокуши.

Волокуша, это две срубленных березы, их запрягают в лошадь, вместо телеги, и на эти березы накладывают сухое сено, а парни верхом на лошадях подвозили сено к стогам, стогари складывали сено в стога. Стогарями служили мужики, которые работали деревянными вилами, у них самая тяжелая работа. Сено собирали конными граблями, тут работа механизированная, а женщины в основном работали деревянными граблями, заскребали сено за теми, кто складывает сено на волокуши, на стогах тоже стояли женщины, ну туда ставили в основном не больших по весу и шустрых женщин. Не смотря на тяжелую работу, у всех было праздничное настроение, все шутили и смеялись.

С самого утра народ собирался у ворот конного двора, запрягали несколько лошадей в телеги, на телеги складывали вилы, грабли, топоры, и естественно несколько фляг с колодезной холодной водой, на покосе будет очень жарко, и вода пойдет на расхват. А в обед из этой воды заваривали чай, на чай шло все, что растет в поле. У такого чая необычайный вкус, он хорошо пьется даже без сахара, и даже холодный.

Женщины садились на телеги, и весь этот обоз направлялся на поле. Мужики шли рядом, в такой компании обязательно находился, какой ни будь юморист, он без конца рассказывал женщинам, что ни будь веселое, а те хохотали, хватаясь за животы. И весь день проходил на такой ноте.

Если у взрослых эта работа была обязательная, то для пацанов это была не только возможность покататься на лошади, но еще немного заработать, деньги конечно не большие, но для пацанов и это деньги. Поэтому попасть на эту работу было не просто, очень большая очередь, и парни приходили в день записи к шести утра. Ваня же ни когда не торопился, его друг Санька запишет его без очереди.

В одно такое раннее июльское утро, Ваня сладко спал, и сквозь сон почувствовал, как его толкает в плечо мама и говорит:

- Ваня, вставай, к тебе Саша пришел.

- Какой Саша? - не понял Ваня.

- Саша Дьяков, хочет тебе что-то сказать.

Ваня вспомнил, что на кануне они договаривались с Санькой о том, что сегодня они идут записываться на работу.

- Сейчас, - сказал Ваня и быстро соскочил с постели. Надев штаны, он вышел в прихожую, там не терпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Санька. Увидев Ваню, он нервно зашептал:

- Ты чё блин спишь-то, забыл, о чем договаривались?

Ваня, надевая на ходу майку и кеды, побежал вслед за Санькой.

- Может, поешь сначала? - крикнула ему в след мама.

- Я скоро приду, - ответил Ваня, и умчался.

На улице стояла отличная погода, на небе ни облачка, его как будто выстирали, стоял полный штиль, воздух как бы замер, от этого ранние летние лучи уже сильно припекали, над всей деревней стоял то ли еще не разошедшийся туман, то ли дымка, от труб. И всю эту тишину нарушали только петухи и редкий лай собак, и щебет веселых воробьев.

Конный двор находился метрах в пятидесяти от дома Вани. И поэтому, как только они вышли из дома то сразу же увидели, что возле конюховки стоит небольшая толпа. И тут же они услышали, что вся толпа залилась смехом.

- Вон, опять Щукарь выступает, - сказал Саня, - пошли быстрей послушаем.

И они бегом побежали к смеющейся толпе.

Щукарь как обычно сидел на своем месте, держа в углу рта короткую обслюнявленную папиросу. Пока толпа смеялась, он серьезно держал паузу. Даже всеобщий смех не вызывал на его лице и тени улыбки. Его серьезность скорей всего походила на удивление, - типа, "Чего это они смеются?" А люди, глядя на его недоуменное лицо, еще больше хохотали. Не дождавшись, когда народ закончит, смяться, он снова начал:

- Еду я как-то бля по татарской деревне, гляжу, а у дороги жеребец кобылу обхаживает бля. Глядя на них, моя кобыла тоже остановилась бля. И я тоже смотрю, чем у него дело закончится. Он хоть жеребец молодой и горячий, а с таким инструментом без посторонней помощи справиться трудно бля. Смотрю я, а из соседнего дома старуха выходит с глиняным горшком сметаны бля. Увидела она это действо, остановилась, смотрит бля на жеребца, и вроде сочувствует ему. Жеребец скачет, попасть не может бля, а она то в одну сторону горшком махнет, то в другую бля. Как будто помогает жеребцу бля. Минут пять так горшком махала бля. И тут жеребец изловчился бля и попал бля, аж захрапел от удовольствия, голову кобыле на спину положил и язык высунул бля. А, старуха, как только финиш увидела бля, руки в разные стороны развела, и говорит бля:

- Ну, в-о-т!

А горшок со сметаной хлоп об землю и разбился бля. Аж, все галоши у нее сметаной обрызнуло бля. А она посмотрела на сметану, рукой махнула бля, а потом руки на груди сложила, и стоит, улыбается бля, как будто это не кобыле влупили, а ей бля.

Сквозь хохот толпы, послышался женский возмущенный голос:

- Совсем сдурел, дурак старый, хоть бы ребят то постеснялся!

- Это кого, их что ли? - показал он на группу хохочущих пацанов, - да они кобылу на скаку отъе..., да еще и тебя научат, только подставь.

Из толпы вышла возмущенная женщина и, ругая Щукаря, на чем свет стоит, пошла прочь от толпы.

А Щукарь уже продолжал следующий рассказ:

- Я, как-то свою Голубку с нашим Буяном случал бля...

От автора.

Голубка - это молодая кобыла, не старше шести лет, она не работала на тяжелых работах, ее в основном использовали на легких работах, вечером угонять лошадей на пастбище, а утром пригонять их обратно. Ночью же она стояла в стойле.

Буян - это тоже молодой жеребец, Муромский тяжеловоз, его специально купили, для того чтобы укрупнить породу лошадей, но эксперимент не удался, потомство было таким же, как и их матери. Может чуть повыше ростом.

***

- Он же чуть не в два раза здоровей наших кобыл бля, а балда у него - это, наверное, две моих ноги, вместе взятых, он у него аж промеж своих же передних ног выставляется бля. Он то с такой оказией без помощи человека точно не справится бля. Я иногда думаю бля, и где же это все помещается бля? При таком раскладе бля, у кобылы шея не должна поворачиваться бля. А из ушей пузыри идти.

Ну вот, он скачет на Голубку, а я вокруг них бегаю бля, поймать его за конец не могу, чтоб значит направить, куда следует бля. Да и боюсь бля, чтоб он меня копытом случайно не задел бля. А то от меня мокрое место останется бля. Ну, я его за конец то ловлю бля, а он у него скользкий бля, как угорь. Буян уже нервничает, визжит от злости бля, да и голубка уже злится, норовит его лягнуть, за не расторопность. Ну, я, не долго думая, снял с головы фуражку бля, одел ее на руку как рукавицу, схватил Буяна за конец, и не успел я, опомнится, как моя фуражка ушла в кобылу вместе с Буяновым поршнем бля... Ну, ушла и ушла, не достанешь же ее оттуда. Не Буян и не Голубка в порыве не фига и не поняли бля. Они стоят и наслаждаются, а я блин с голой головой бля. У Буяна аж слюна потекла от удовольствия, Голубке, конечно, тяжело такую тушу на себе держать, но молчит, пофыркивает в свое удовольствие бля.

Так вот через год я у голубки помогал роды принимать бля, и только голова жеребенка показалась бля, и что вы думаете? Бля-я!! У него прямо промеж ушей моя фуражка, жива и целехонька, только мокрая бля, ну я, конечно, ее брать не стал бля, выкинул на фиг бля...

- Поликарп Матвеич, ты, что это опять цирк устраиваешь? - послышался голос из смеющейся толпы.

- А, Николай Трофимыч, здравствуйте, да вот вас ждем, и чтоб народ не скучал, развлекаю, - заискивающе произнес Щукарь, при виде своего начальника.

Николай Трофимыч, не сказав больше не слова, направился в свой кабинет, человек он тихий, скромный и не многословный. Ни кто и ни когда не слышал, чтоб он что ни будь, рассказывал, одни говорили, что он чем-то болен, а другие что он такой оттого, что у него жена алкоголичка. У каждого была своя версия, ну не всем же быть таким как Щукарь, кто-то должен же быть скромным.

Толпа пацанов бросилась вслед за ним. Пока Николай доставал журнал в его кабинете набилось полно народу. В этой суматохе, похоже, перепуталась вся очередь, но Санька стоял возле отца, и как только он начал писать, Санька сказал отцу про Ваню. И как только фамилия Вани появилась в списке, Санька схватил Ваню за руку, и потащил на улицу:

- Все, я тебя записал, а я сам записался на косилку, мужики уже косят, а я поеду завтра, рано утром, часа в четыре, пока нет паутов, будем косить. Моя косилка еще в ремонте.

Ваня слегка позавидовал Саньке, но как вспомнил, что придется не спать почти всю ночь, то зависть тут же прошла.

- А сейчас мы пойдем к Щукарю, и он скажет тебе, на какой лошади ты будешь работать, - сказал Санька.

Они вышли на улицу, Щукарь сидел в одиночестве, во рту у него все так же торчал басик, а он какой-то веткой чертил на земле у себя под ногами, разные знаки, известные только ему.

- Поликарп Матвеич - обратился к нему Саня.

- Да, я вас внимательно слушаю, - сменил Щукарь манеру разговора.

Саня остолбенел на месте, он привык слышать матерную речь Щукаря. А тут вдруг интеллигентные слова.

- Поликарп Матвеич, ты, где это так научился?

- Как? - не понял Щукарь.

- Ну, это... типа... я вас внимательно слушаю...

- А это... а я думал про сленг... да ребята... я окончил народный университет, но вам лучше в нем не когда не учиться.

- И че это за университет такой? - не понял Саня.

Щукарь подержал небольшую паузу, потом достал портсигар, вынул папиросу, выплюнув старую, постучав мундштуком по портсигару, взял ее в рот.

А потом, посмотрев на Саньку, и лукаво улыбнувшись себе в бороду, сказал:

- Да зона это ребята, зона, и поэтому вам не когда не следует туда попадать. Хотя некоторые гордятся тем, что там посидели, а я про зону ни чего хорошего сказать не могу, калечит она людей.

- Ни когда об этом не слышал, что ты сидел, - все так же удивленно продолжал Санька.

- Да я об этом на афишах не писал. Потому как для меня это семь лет вычеркнутые из жизни. Да и работали мы там как каторжники, когда я вышел из зоны у меня ладони были толстые как пятки, от топорища, лес мы валили. И отправляли на переработку. Нормы у нас были лошадиные, а мы еще старались сделать по две нормы, каждый думал, что это ему зачтется, и его освободят досрочно. Но я отсидел все свои семь лет, сколько присудили, хотя мне светила десятка.

- И за что ты сидел? - спросил Санька.

- Да все по глупости... выпили мы с друзьями, ну и повздорили по пьяне, я толкнул своего друга, а он упал головой об асфальт, а на нем лежал один единственный камушек, а он об этот камушек затылком... и умер на месте. А были друзьями, конечно если бы он сам упал, то результат был бы тот же, но все видели, что я его толкнул. И так как убийство было не умышленное, ранее я не был судим, и характеристика из школы и с работы была хорошая, то мне скостили три года.

А сколько за эти годы из меня крови выпили те комары, это вагон и маленькая тележка. А от той мошки даже накомарники не помогают, она проклятая везде залезет. От ее укусов тело распухает неимоверно.

- И многие там сидят по глупости - спросил Ваня.

- Ну, от великого ума не сидят, хотя там есть и умные и великие люди, например Ленин, он тоже всю жизнь сидел.

- Ну, ты сравнил, он же за политику сидел, - возразил Ваня.

- Ну ладно, не будем о нем, вот у меня там друг был, сам он с Украины. Парень он хороший и руки у него золотые, умеет буквально все. А сел тоже по глупости.

В их местах была война, и вот когда наши освободили их деревню, то в его дворе оставили маленькую противотанковую пушку. И пока шла война, властям было не до этой пушки, кругом были не только пушки, танки и снаряды, но и мины на полях. Сколько народу повзрывалось. Сколько он не обращался к властям, им было не до него, они постоянно забывали заехать и забрать у него эту пушку.

А уже лет через десять после войны он выпивал с соседом по хате, и как обычно повздорили по пьяне, ну сосед пообещал ему, что он ему покажет, вот только что он ему покажет, сосед не сказал. А мой друг обиделся, прибежал домой, выкатил пушку, и крикнул соседу, что он будет стрелять, а сосед не поверил, и показал ему в окно фигу. Ну, друг настроил ствол на крышу и шарахнул, только щепки полетели, и вся его семья в разные стороны, как тараканы разбежались. Еще хорошо, что ни кого не убило, ну и тут конечно без замедления приехала милиция, забрали и пушку и его, пушку в военкомат, а его в тюрьму. И таких случаев там хоть пруд пруди.

А сбежать ты не пробовал? - задал глупый вопрос Санька.

Оттуда не сбежишь, Ивдель ребята, очень далеко, летом там не проходимые болота, а зимой морозы под пятьдесят. Да и за одну только попытку побега припаяют половину срока. Оттуда можно только уехать и только законным путем, так что я об этом даже и не думал, отсидел и мне ни кто не должен и я не кому не должен. Вот такие пироги... - Да отвлекли вы меня, вы что-то хотели?

- Дядя Поликарп дайте Ваньке лошадь, на которой он будет работать.

Щукарь посмотрел на Ваню, и сплюнул на землю кусочек бумаги от папиросы, подмигнув, спросил:

- Ну, че Ванька, кого же тебе дать, может Камня?

От автора.

Камень, это мерин, черный до синевы масти, довольно старый, но полный сил. В деревне его не кто не любил, потому что он ни когда не бегал. Его вообще не возможно было разогнать, он не боялся ни кнута ни прута. Он не боялся не мух не овода, запряженный он мог стоять целый день на одном месте и его даже привязывать не надо. Он стоял, закрыв глаза, отвесив нижнюю губу, создавалось впечатление, что он спит. Но когда табун гнали на ночь на пастбище, он не отставал даже от молодых лошадей. Если воз застрял в глубоком снегу или в канаве с грязью, он не капризничал, как это делали другие лошади. Те начинали вставать на дыбы выскакивали из оглоблей, и, в конце концов, совсем отказывались тянуть. И не пойдут пока с саней или телеги не снимут груз. А он напрягался всем своим мощным телом так, что под его кожей видны были все его кровеносные сосуды. И раздув широко ноздри, громко попукивая вытаскивал воз. Но ездить на нем верхом без седла совершенно было не возможно, у него была худая спина, и позвоночник сильно торчал, такое ощущение как будто сидишь верхом на оглобле, не помогала даже постеленная на его спину телогрейка, при беге она сползала с его спины. И кто бы не ездил на нем верхом, стирали свою задницу за час, а такая мозоль не заживала даже за неделю. И поэтому все пацаны от него отказывались, а того, кому он достался, из-за того, что все лошади кончились, засмеивали.

***

- А че мерин он спокойный, покладистый, а Ванька берешь, что ли? - и он заулыбался себе в бороду. Он уже давно знал славу Камня, и поэтому всегда подшучивал над пацанами.

- Не, не надо я на нем в прошлом году работал, у него спина худая.

Ваня не стал говорить, что над ним всю уборочную потешались пацаны.

- Ну не хочешь Камня, бери Волгу, она кобыла смирная, в обед отведешь ее в лесок, подведешь к пеньку, потопчешь чуток, и тебе хорошо и кобыле приятно.

От автора.

Волга это рыжей масти кобыла, вообще то она спокойная, если не считать один недостаток. Который привил ей глухонемой Илья, он несколько лет работал на ней, на фабрике. Она боялась щекотки, и он, узнав об этом, стал всегда, когда останавливался, тыкал ей пальцем в пах. А она лягала задней ногой в телегу или в сани в зависимости, от того, в чем была запряжена. Илья уже давно умер от разрыва аппендикса, а у нее эта привычка осталась навсегда. Она лягала каждый раз, как только останавливалась. Эта кобыла была всю свою жизнь беременная, ее живот практически не спадал даже после родов. А так она была вполне спокойная.

***

Ваня опустил голову и у него покраснели уши.

- Да ты не смущайся, дело вполне житейское, ничего в этом страшного нет.

Вот у нас на зоне была кобыла по кличке Норма. На ней работал один мужик, он постоянно ездил на ней за дровами, а когда он освободился, меня временно попросили на ней поработать, повозить дрова. И вот я приехал на вырубку, распряг кобылу, чтоб спокойно поела, значит. А она подошла к высокому пеньку, повернулась к нему задом, и смотрит на меня вопросительным взглядом,- "Чего ты, типа, стоишь? Я готова".

- Ну а ты че, - засмеялся Санька.

- А я че, я не че, другие во че, да и то не че! - передразнил его Щукарь.

И уже серьезно ответил:

- Молодой я тогда был и женщины не видел много лет, да и ладонь брить по утрам надоело.

- Зачем ладонь брить? - не поняли пацаны.

К этому времени уже набралась приличная толпа, все кто уже записался, вышли на улицу, и ждали своей очереди за лошадью, а Щукарь еще не решил вопрос с Ванькой.

- А кто дрочит, у того на ладони волосы растут, - прищурился Щукарь.

- Да не смотрите вы на свои ладони, рано вам еще, они растут тогда, когда начнет расти борода, - захохотал Щукарь, довольный своим приколом.

- Да ну вас к черту, совсем меня заболтали, из-за вас совсем про дело забыл, ну, чё Ванька, решил на ком работать будешь?

- Дядя Поликарп, а можно я буду на Валете работать? - как-то не уверенно произнес Ваня.

- Ну конечно можно, елкина мать, ты первый пришел тебе и право выбирать, - и он улыбнулся в бороду, сплюнув кусочек бумаги от папиросы.

- Спасибо дядя Поликарп, - прошептал Ваня.

- Да не за что, только из уважения к твоему отцу.

Ванин отец уже года три как работал лесником, и иногда хорошим людям разрешал заготовить дров без выписки, а то покосы отведет на хорошем месте. Иногда его приглашали напилить дрова, потому что у него была бензопила "Дружба". Да и по осени ходил помогать резать скот. А у Щукаря хорошо работал только язык, в остальном, он практически ни чего не умел. И поэтому часто обращался к Ваниному отцу.

Ваня уже громче поблагодарил Щукаря, и счастливый побежал домой, только сейчас он понял, что сильно хочет, есть.

ГЛАВА 3.

На следующее утро Ваня чуть ли не первым прибежал на конный двор, во сне ему приснилось, что всех лошадей разобрали, и ему достался Камень. Поэтому Ваня прибежал в конюховку и увидел, что вся сбрую Валета висит на месте, он снял узду, и побежал во двор, к стойлу Валета. Ему на встречу из двора вышел Щукарь, он только что пригнал лошадей с ночного пастбища, и расставил всех по своим стойлам.

- О, Ванька! Ты что это ни свет не заря примчался? - и, посмотрев на Ваню, сразу же все понял:

- Да не бойся ты, ни кто твоего Валета не заберет, хотя узду можешь надеть.

Во дворе существовало неписанное правило, если в стойле стоит лошадь в узде, значит, она занята, и не кто не имеет права ее трогать.

Надев на Валета узду, Ваня со спокойной душой пошел домой, позавтракал и пошел обратно, сегодня он будет работать, как взрослый, и от этого у него на душе было такое праздничное настроение, что казалось, за спиной у него крылья, и от этого он не шел, а летел.

Когда он зашел на двор, то многие парни уже вывели своих лошадей на улицу и надевали сбрую, готовясь ехать на поле. Но так как ехать на какое поле ни кто не знал, то особенно ни кто не торопился. Для каждого главное было застолбить свою лошадь, за день все утрясется, все будут знать свою лошадь и лошадь всех остальных, и на следующий день уже не кто не будет торопиться.

На улице уже собралось полно народу, все стояли в белой одежде, а у кого небыло чисто белого надевали что придется, цветами, в горошек. Все знают, что на белое не садится ни овод, ни комар, верней все так думают, на самом деле попадаются и тупые комары и оводы, видимо они не знают, что на белое садиться нельзя, и кусают там, где сядут. Да и белая одежда не так нагревается на солнце, и не так жарко. У всех веселое настроение, женщины без умолку хохочут, подшучивают над какой ни будь молодой женщиной, которая недавно вышла замуж. А она смеется вместе со всеми и не обижается ни на кого. А мужики деловито собирают весь инструмент, и привязывают его на телеги. Хоть дорога и не дальняя, но на деревянной телеге все слетит через несколько метров, тряска на них такая, что когда сидишь на телеге, то кажется, вся земля прыгает перед глазами. Потому как колеса деревянные обиты железными ободами.

У Щукаря закончилась смена, но он не торопится домой, потому, как его жена тоже едет на поле. Почему-то Ваня ни когда не видел, чтоб Щукарь когда ни будь, разговаривал со своей женой при людях, или чтоб они шли вместе, почему-то он всегда шел впереди а жена шла сзади. Хотя так ходят не они одни. Многие так живут, как чужие. Она при людях называет его по фамилии, а он когда говорит о своей жене, называет ее (моя баба). При слове баба, Ваня видит перед собой огромную стальную болванку, с множеством ручек, этой штукой забивают сваи. Ванин отец всегда называет свою жену по имени. И Ваня иногда думал про себя, что он ни когда не будет называть свою жену бабой.

Щукарь опять на своем месте, и опять что-то рассказывает, но сегодня у него не много слушателей, потому как все заняты своим делом, а возле него стоят одни старики, сегодня они проснулись рано и по такому торжественному случаю пришли к конному двору. Каждый вспоминает свою молодость и рассказывает, как они в свое время работали и как убирали сено. Кто-то вспоминал смешные случаи из своей жизни.

Торопиться было некуда, поэтому Ваня привязал свою лошадь к столбу и пошел к группе стариков, послушать, о чем они говорят. На этот раз рассказывал старый и уважаемый человек, отец Николая Трофимыча, видимо какой-то старый анекдот:

- Послал председатель в поле Ерему снопы считать, пошел Ерема в поле, увидел снопы и стоит, считает:

Сноп, сноп, сноп...

Пришел обратно к председателю и говорит:

- Все снопы!

Все вяло посмеялись, и тут заговорил другой старик:

- А у нас в войну был такой случай, мы в Мирской перемене сено убирали, а после обеда начала портиться погода, уже тучи заходили и вот-вот дождь пойдет, все торопятся, сено на стог забрасывают, на стогу Николай стоял, Еремеича сын, ну вы его знаете. Так вот только стог закончили, и начал дождь капать, я ему кричу, Николай держи вожжи, мы тебя сейчас спустим, а он кричит:

- Не надо, вы только сена побольше накидайте к стогу, а я так скачусь.

- Ну, мужики сена накидали, и он покатился, метра три до земли не докатился и как закричит, я сначала ничего не понял, только услышал, что что-то затрещало. А он как мешок упал на землю и лежит без движения. И только тут мы заметили, что из задницы у него торчит обломок граблевища. Наверное, с пол метра ему в кишки вошло. Кто-то поставил к стогу грабли, и видимо их сеном закидали, и в спешке ни кто не заметил. Сначала все перепугались, не знают что делать, а потом запрягли лошадь и повезли его в больницу, но не успели и трех километров провезти, как он умер.

Мужики поежились, видимо каждый представил себя на месте того Николая.

А Ване тоже стало не по себе, и он не стал больше слушать такие рассказы, потому что он знал, после такого рассказа начнутся еще более страшные, а ему не хотелось портить себе настроение в такой праздничный день.

Вскоре вышел Николай Трофимыч, и сказал, куда ехать убирать в первую очередь. Все засуетились, женщины начали забираться на телеги, парни стали садиться каждый на свою лошадь, и направились на поле за конный двор, выстроились в ряд и приготовились мчаться на перегонки, до места страды. Как только выстроились, самый старший Гришка Андрюков дал команду, и весь строй взял с места в галоп. Отдохнувшие за ночь лошади мчались, с каким то особым азартом.

Ванин Валет мчался одним из первых, это еще относительно молодой и легкий на нугу мерин. Ваня знал, что Валет может легко обогнать любую лошадь, но он придерживал его, и шел наравне со старшими, если бы он пришел первым, то Гришка Андрюков, обиделся бы и стал говорить, что Ваня зазнался. Прискакав на поле, все привязали своих лошадей, и пошли в лес выбирать березы на волокуши. И как только прибыл основной обоз, работа закипела. Мужики начали готовить баганы для стогов, парни рубили волокуши, а женщины собрались в кучу и перебирали женские сплетни. Им еще работы небыло, на траве еще лежала роса и поэтому сено еще не сгребали. Приготовившись к работе, мужики и парни сели на землю, и ждали когда подсохнет сено.

В самый разгар работы, когда солнце стояло в зените, и стояла неимоверная жара, лошади практически не стояли на месте, их подгонял овод и мухи, от которых лошади пытались убежать, даже с возом. Ваня увидел проезжающих мимо них две пары лошадей запряженных в косилки. На первой паре ехал Мартис, а на второй Санька. Они только что выкосили очередное поле и ехали настолько уставшие, что даже покачивались на железных сиденьях косилок из стороны в сторону. Увидев, в каком состоянии Санька, Ваня даже пожалел его, и он снова подумал про себя, хорошо, что он не записался помощником косильшика.

Уборка на этом поле на столько прошла активно, что уже в четыре часа дня завершили последний стог, не смотря, что обед продлился немного больше обычного. Некоторые даже успели вздремнуть на сене, укрыв лица белыми платками от мух и паутов. Парни даже не успели устать, и по такому случаю, Гришка предложил после работы доехать до конного двора снять с лошадей сбрую и поехать искупать лошадей. Лошади, как будто услышали этот сговор, и домой мчались с неимоверной скоростью, даже Камень не отставал не на метр. Сняв всю сбрую, парни помчались по деревне, поднимая пыль. За деревней есть место в реке, где лошадей скрывает до гривы. Забежав в воду со всего разбега, лошади стали пить ее, а потом долго стояли в воде, пока парни их мыли. Лошади тоже любят воду, особенно в жару, в воде их не кто не кусает. Да и прохладная вода охлаждает вспотевшее тело. Парни ныряли прямо с лошадей, и снова заплывали на них, а они стояли как привязанные, и не хотели уходить из воды.

В это лето погода стояла как на заказ, все дни стояла сильная жара, люди боялись, что от такой жары может случиться пожар, а пожар в деревне это настоящее бедствие. В деревне, конечно, есть пожарная команда, но все равно пожары тушат всем миром. Ни кто не стоит в стороне, как это бывает в городе. Люди приходят на пожар как на зрелище, им наплевать, что у людей огромное горе, что они остались без крыши над головой, что у них сгорело все, что они наживали всю жизнь, и они остались без ничего, даже без документов.

А в деревне люди на пожар не идут, а бегут каждый со своим ведром, и пока пожарные тушат дом, люди обливают рядом стоящие дома, тем самым не давая им загореться.

Конечно, пожаров за Ванину жизнь в деревне было не много, но многие дома люди успевали отстоять, благодаря бдительности и активности, как только кто-то заметил начало пожара, тут же прибегают люди и начинают тушить еще до приезда пожарной. Бывало, сгорали постройки, а дом оставался невредимым.

В последний день, как только закончилась уборочная сена, Щукарь позвал Ваню помочь ему отогнать лошадей на пастбище. И Ваня с радостью согласился, он верхом на Валете, а Щукарь на Голубке в седле.

Когда они уже почти пригнали табун на пастбище, то увидели на горизонте огромную тучу, она надвигалась с большой скоростью. Едва они успели спутать весь табун, как ударил сильный ливень, они попытались скрыться от дождя под большой елью, но дождь был такой силы, что не помогли и густые ветки ели. Вода текла сплошным потоком, сначала промокла голова, рубашка, а потом и ботинки стали полные воды. Одновременно сверкали молнии прямо над головой, а гром был такой силы, что от него тряслась земля. От сплошного потока воды даже не было видно табун.

Ливень закончился так же неожиданно, как и начался, и вдруг они увидели, как молния ударила в верхушку огромной ели, в пятидесяти метрах от них, раздался сильный треск, и на их глазах ель рассыпалась на тысячи щепок и сучков. Сучки кучей осыпались на землю, а щепки от ствола разлетелись на несколько метров вокруг ели, как будь-то, внутри ели взорвалась бомба. Удар был такой силы, что Ване показалось, что под ним раскололась земля. В ушах звенело от грохота. Придя в себя, он увидел, что табун мчится от места взрыва в разные стороны, не смотря на то, что передние ноги у них были спутаны.

Впереди кобылиц мчались молодые жеребята, у них ноги не были спутаны, так что им бежать было не трудно. Пробежав так метров пятьдесят, они остановились, и стали со страхом смотреть на то место, где только что стояла огромная ель. Их тела все еще подрагивали от страха. Ваня посмотрел на Щукаря, и увидел бледное лицо, без единой капли крови, его губы беззвучно шевелились, но по выражению лица Щукаря, Ваня понял, что тот материться трех этажным матом. Ваня сначала не понял, почему Щукарь материться без звука, а потом понял, что сам он на некоторое время оглох от грохота. В уши словно забили пробки, Ваня начал ковырять пальцами в ушах, и слух понемногу начал появляться. Теперь Щукарь уже матерился в голос, его лицо обрело нормальный цвет. Он стал крутить головой и искать Голубку, она куда-то исчезла, и через некоторое время он нашел ее в ближайших кустах. Она стояла, крутя во все стороны ушами, и едва подпустила к себе Щукаря. Все ее тело била мелкая дрожь. Щукарь взял ее за узду, обнял ее голову, и долго гладил ее по шее, бормоча ей что-то успокаивающе. Она была не против того, что он закрыл ей глаза, и бормотал ей что-то на уши. Ваня заметил, что дрожь в ее теле начала постепенно проходить. Хоть Ваня и был насквозь промокший, но холода он не испытывал, после такой жары над землей поднималось сильное испарение. И было такое чувство, что он стоит в предбаннике. Гроза хоть и была сильной, но прошла быстро. Ваня вышел из-под ели, под елью все еще капало, а на чистом месте уже нет. Вскоре к нему подошел Щукарь, ведя за собой Голубку:

- Нет, бля, ты видел а? Вот это х..нуло! А если бы уе.... в эту ель? Под, которой мы стояли? Это же полный пи.... бля, я такое впервые в жизни вижу. До сих пор бля по телу мурашки бегают величиной с воробья. Бля, такую ель до самого корня разъе...., одним ударом, это чё бля за сила такая. От такого возбуждения Щукарь забыл, что находится один на один с малолеткой, обычно он матерился только в присутствии взрослых, даже если рядом стоят дети, но один на один с детьми, никогда.

Он еще долго матерился, одновременно садясь на Голубку, а потом опомнился и сказал:

- Ну, че Ванька стоишь? Залазь, поехали, - и он подал Ване руку.

Ваня залез наверх, и сел сзади Щукаря, обхватив его руками за живот. Дорога шла по крутому склону горы, раньше здесь была дорога, видимо по ней таскали с горы бревна, потому что заехать по такой дороге наверх с возом практически не возможно. Слишком круто, по ней можно заехать только верхом. А сейчас эта дорога заросла травой, и после сильного дождя по ней текла маленькая речка дождевой воды. Голубка спускалась очень осторожно, сильно приседая на задние ноги, потому что на ней был не малый груз, конечно Ваня весил совсем не много, но гора была сильно крутая и к тому же сильно мокрая. Верней она двигалась практически по ручью. В один момент она поскользнулась и покатилась вниз, с испугу Ваня обняла голубку ногами, за живот, и в ту же секунду он услышал злой визг Голубки. И он не понял почему? Но он взлетел в воздух и, перевернувшись в воздухе несколько раз, упал на дорогу, прямо на задницу, и покатился по водяному потоку вниз с горы. Проехав так несколько метров, он остановился, и увидел, что к нему подъехал Щукарь на лошади:

- Ты чё Ванька сделал такое, что она так лягнула? - хохотал Щукарь.

-Да не чё, я просто обнял ее ногами, чтоб не соскользнуть.

- Ах, вон оно чё, видимо ты задел у нее рану в паху, вот она и не стерпела боли, шрам у нее еще толком не зажил. Ну, давай залазь да больше не прижимайся ногами.

- Не я на ней больше не поеду, я лучше пешком пойду, - ответил Ваня.

- Да не бойся ты, сейчас поедем по ровному месту, и не надо будет к ней прижиматься.

Но Ваня настолько испугался, что его сейчас не посадили бы на нее, даже силой.

- Ну ладно, берись рукой за стремя, и поехали, - предложил Щукарь.

Ваня так и сделал, оказалось, что бежать за лошадью, держась за стремя очень легко, тело практически летело над землей, Ваня лишь изредка касался ногами земли. Может взрослому бежать, держась за стремя, было бы тяжело, а Ванино тело было слишком легким. Щукарь всю дорогу ехал рысью, но Ваня даже не запыхался, и поэтому они очень быстро приехали домой.

Больше Ваня не когда не гонял лошадей в ночное.

Закончилась фабричная уборка сена, и началась для личного хозяйства, если на фабрике было легко и весело, то на своем покосе работа была нудная и тяжелая. Накосить все сено надо вручную, а потом вручную его сгрести, и свозить в одно место, хорошо, что Ванин отец лесник, и у них есть своя лошадь. А когда он не был лесником, сено приходилось косить, где придется, народу в деревне было много и покосов на всех не хватало. Косили, на каких то лесных полянках, потом выносили его на чистое место, чтоб высушить, в лесу сено не сохнет. Да и к тому же в лесу очень много осиных гнезд, и они часто жалили всех, а Ваню почему-то не разу. Он много раз проходил прямо по гнездам, и не знает, как жалят осы, вот пчелы его жалили часто, от их укусов тело сильно распухало.

А когда отец стал работать лесником, то и покосы ему перешли от прежнего лесника. Они были большими и на чистом месте, а на чистом месте ос практически нет. С помощью лошади сено убирать намного легче, хотя на нее тоже надо косить и больше чем на корову, за это лесникам доплачивало лесничество.

Все когда-то кончается, кончился сенокос, спала жара, хотя на Урале она не такая уж продолжительная. Постепенно подошла осень начались дожди, грязь и слякоть. А это значит, что ходить до самой зимы в резиновых сапогах, а грязь в деревне жирная и прилипучая, хорошо ходить только по траве, но на улицах ее практически нет, вся травка, которая растет по улице, вытоптали и поели домашние животные. Трава есть только за пределами деревни.

А так же осень это пора охоты, Санька Дьяков, Ванин друг любит побродить по осеннему лесу, с ружьем и с собакой. Его собака хорошо находит зайца, белку. Но Санька почему-то не любит ходить на охоту один, и он всегда кого ни будь, с собой зовет. Ваня тоже часто ходил с ним, но когда идешь вдвоем или втроем, то за разговорами забываешь про дичь. А она постоянно то вылетает, то выбегает из под ног.

Один раз Санька взял с собой большой охотничий нож, а так как ножен к нему не было, то он засунул его в правый сапог, острием вверх. Они уже возвращались домой, и до деревни оставалось километров пять, на пути в лесу попалась поваленная ель, первым перепрыгнул Ваня следом Санька, и когда он пробегал мимо Вани и острием ножа ударил Ваню в левую икру ноги, получилась очень глубокая и резаная рана, к тому же она очень сильно кровоточила. Санька снял в ружья ремень, и перетянули Ване ногу выше колена, но он уже успел потерять много крови, в сапоге хлюпало от крови. Сначала было не больно, но потом нога начала отниматься от потери крови, и холодеть. До дома он добирался оперевшись на Санино плечо. В этот раз они ни чего не подстрелили, но зато ранили Ваню.

Больше Ваня на охоту с Санькой не ходил, вскоре у него появилось свое ружье, он выменял его на велосипед, который ему купил отец. Ваня давно мечтал иметь свой велосипед, но у родителей все не было денег, и вот, наконец-то ему купили велосипед. Ваня был на седьмом небе от счастья. Велосипед купили зимой, а как зимой кататься на велосипеде, и он едва дождался весны. И как только дорога начала замерзать по утрам от первых весенних проталин, пацаны группами начали гонять по деревне на велосипедах. А так как велосипеды были не у всех, и чтоб не прослыть жадиной, ведь Ваня тоже учился на чужих велосипедах, то он давал всем кто попросит покататься.

А летом Ваня забрался на самую высокую гору и скатился, оттуда притормаживая, ему понравилось, тогда он залез еще выше и уже не тормозя, скатился вниз, а в низу дорога проходила мимо глубокого оврага, промытого водой, возле этого оврага его занесло на пыльной дороге, и он улетел в овраг. Очнувшись, он увидел над собой соседа Мишку, тот шел с покоса, и видел, как Ваня улетел в овраг.

Ваня приземлился удачно, даже небыло не одного синяка, а на велосипед было жалко смотреть, у него даже рама погнулась. Но отец с дядей Витей умудрились выправить велосипед. Даже восьмерку на колесе выправили. И скорее Ваня выменял велосипед на ружье, у соседа Витьки. У него не было велосипеда, но было ружье, новое с хромированным стволом, которое осталось ему от отца, его отец бывший фронтовик, недавно умер от мучивших его военных ран. Ружье Витьке не было нужно, а велосипеда у него ни когда не было. И Ваня согласился. И теперь Ваня мог ходить на охоту со своим ружьем. К тому времени у него уже была собака, кобель по кличке Тузик.

Он взял его от маленькой дворняжки, хотя мечтал иметь породистую овчарку, желательно "Восточно-Европейскую", но такую собаку не возможно было купить даже в городе. И ему ни чего не оставалось, как взять первого попавшего щенка. Он сделал ему конуру в старом отцовском верстаке. Тузик очень быстро рос, и вскоре Ване пришлось отрывать несколько досок от лаза, потому что он не пролазил в маленькое отверстие. Он вырос большим и лохматым, чуть меньше кавказкой овчарки, с висячими ушами, Ваня удивлялся, почему от маленькой дворняжки вырос такой большой пес. Может потому, что Ваня взял в библиотеке книгу и по ней учился, как надо кормить и дрессировать собак. Конечно, он не мог кормить собаку, так как описывалось в книге, но витамины и рыбий жир он ему давал. Когда Тузик вырос, Ваня сделал ему специальный ошейник, чтобы его не могли бить другие псы. Ошейник он сделал из двух прорезиновых ремней, верхний слой он пробил гвоздями, так чтоб гвозди торчали наружу, и не ранили ему шкуру. Когда собаки дерутся, то они хватают друг друга за шею, а из шеи Тузика торчали гвозди, и собаки ранили себе пасть гвоздями. Точно так же делают ошейники Кавказским овчаркам, для драки с волками. И в сватке с волками собаки всегда побеждают. Поэтому их называют волкодавами. И Тузик, защищенный специальным ошейником, вскоре научился драться так, что его уж не мог взять не один кобель в деревне, да и не только в этой деревне, и в других деревнях ему небыло равных, все кобели в схватке с ним, в конце концов, убегали от него, поджав хвост. И поэтому на любой собачьей свадьбе он всегда был первым, и к дамам своего племени он относился очень корректно, любая сука могла позволить себе облаять и даже укусить Тузика, но он не когда не доходил до грубости в отношении сук. К ним он всегда подходил с лаской, и благодаря этому всегда имел успех. Почему-то люди не могут этим похвастаться. Может, даже и Ваня чему-то научился у него, в отношении к женщинам, здесь имеется в виду не язык.

Но к людям Тузик относился спокойно, ни когда не лаял попусту, это как у людей, чем меньше человек, тем визгливей, а чем больше, тем спокойней, большому человеку не нужно кричать, чтоб его заметили.

Весной, когда у гусей появлялись цыплята, (Ванины родители держали гусей), Ваня с Тузиком пасли гусей за огородами. И Тузик знал в доме не только всех гусей в (лицо), но даже каждую курицу. И если в ограду заходила, чья ни будь чужая курица, он с лаем выгонял непрошеного гостя. Но на улице он не лаял на чужих животных. Однажды, свинья Ваниных родителей гуляла на улице, и к ней подошел чужой боров, и стал оказывать свинье знаки внимания, а потом и вовсе заскочил на свинью. Тузику показалось это актом насилия, и он укусил борова за задницу, а боров не смотря на свой огромный рост и вес, резко развернулся и бросился за Тузиком. Тот едва успел от него убежать, но, как только боров снова вернулся к свинье, Тузик снова атаковал борова, в конце концов, у борова пропало желание к сексу, и он ушел.

Тузик очень любил свободу, и терпеть не мог, когда его сажали на цепь. А на цепь его сажал отец, когда уезжал в лесничество, в Арти. Бывало, если его не посадят на цепь, он убегал за отцом, если даже он ехал на машине, и не отставал от машины, хотя та ехала с не малой скоростью. И просидев на цепи хотя бы день, он начинал выть и скулить, и тогда у Вани кончалось терпение, и он отпускал его, а Тузик выбегал на улицу и начинал бегать по улице, как будь-то, ему смазали задницу скипидаром.

Как однажды рассказал про себя Щукарь:

- Поехал я, как-то раз в Манчаж, а баба мне наказала купить скипидару. Дело было зимой, день был теплый, шел не большой снежок. Я купил все, что наказывала моя баба, а себе взял бутылочку водки, еду я домой потихонечку, водочку попиваю, кобыла моя дорогу домой знает, бежит не спеша. Допив бутылку, я заснул, а когда проснулся, то вижу, что моя кобыла перестала бежать, а плетется, чуть ли не спит на ходу. Я ее и так и эдак, не хочет бежать, а дело к вечеру скоро стемнеет, ну тут я вспомнил про скипидар. Открыл бутылку и плеснул ей под хвост, а она как рванет с места, и в галоп, ну я естественно с саней слетел, стою посреди дороги с бутылкой, скипидара. Че делать? Не знаю. Снял я штаны, плеснул себе на задницу... бегу, штаны на ходу одеваю, смотрю, кобыла моя на горизонте показалась, ну, я ее обогнал, в деревню прибегаю, добежал до дома, бабе в окно кричу,- ставь самовар, а я еще пару кругов вокруг деревни сделаю!

Вот так же и Тузик, после отсидки на цепи бегал, задрав хвост, а на морде, такая счастливая улыбка.

Если Тузик был равнодушен к людям и животным, но не был равнодушен к любому виду транспорта, хотя в то время его было не лишку, три машины на фабрике, и несколько мотоциклов у населения. Почему-то он лаял не на человека сидящего, на мотоцикле, а на колесо. Чем ему не нравилось колесо? Ни кто не знал.

Однажды на покосе Тузик, наевшись мышей, (это его слабость, он их за день съедал десятками), спал у дороги под телегой. Мимо проезжали на мотоцикле два брата, младший трат сидел на заднем сидении, и держал в руках бидон и чайник с квасом. Старший брат сидел за рулем и очень осторожно ехал, потому что дорога была очень плохая, да и к тому же пыльная. Тузик после сытного обеда крепко спал, и поэтому услышал мотоцикл, когда он уже почти поравнялся с телегой, и Тузик выскочил из-под телеги, да не рассчитал, и попал прямо под переднее колесо. Братья от неожиданности упали на бок вместе с мотоциклом, естественно весь квас оказался на дороге. А Тузик ни сколько не пострадал, он только сильно испугался. От испуга у него (сорвало крышу), сначала он упал от удара колесом, а потом соскочил, и, выпучив глаза, запрыгал на все четырех ногах одновременно, как будь-то вместо ног у него были мягкие пружинки, а из пасти у него вырывался не лай, а что-то похожее на кашель, и в таком виде, вертя головой почти на сто восемьдесят градусов, с выпученными глазами, часто покашливая, он попрыгал в сторону леса. В таком виде он казался на много больше, потому что вся его шесть, на спине, стояла дыбом. Сколько Ваня не кричал ему:

- Тузик! Тузик!

Но Тузик не слышал его, а продолжал прыгать, как на пружинках, и исчез в лесу.

А братья очень медленно, как будто боялись кого-то разбудить, подняли мотоцикл, все грязные от пролитого кваса. Так же медленно завели мотоцикл, и очень медленно сев, поехали дальше, не проронив не слова.

Примерно через полчаса Тузик появился у телеги, как ни в чем не бывало. Его морда была вся в земле, видимо оправившись от испуга, он отрыл в земле очередную мышь, и съел ее, чтобы успокоить нервы.

Так же Тузик был не плохим охотником, он находил в лесу то белку, то боровую дичь, и стоя под деревом, лаял на них, но Ваня не был прирожденным охотником, для него охота была типа отдушины для души. На охоте его мысли были далеко от действительности, как на уроке в школе, он шел и мечтал, о чем ни будь, за плечом висело ружье, на поясе патронташ набитый заряженными патронами. В нем всегда были патроны, заряженные пулями, на крупную дичь. Но Ваня и не стал бы стрелять в крупного зверя. Зачем он ему? Разделать и унести он бы все равно не смог. Они были скорей всего для самообороны, в случае если на него выскочит какой ни будь зверь. Типа медведя или волка.

Однажды Ваня, задумавшись, забрел далеко в лес, этот случай произошел, когда Ваня учился в седьмом классе.

Тузик как обычно бежал далеко впереди, иногда возвращался, неожиданно выскочив у Вани перед носом, делал он это для того чтобы, хозяин не потерял его, а может для того чтоб самому не потерять хозяина. То, что Ваня забрел далеко, он понял по не знакомой местности, в этих местах он ни когда не был. Но он хорошо ориентировался в лесу, и по солнцу он определил, что забрел далеко на север, от деревни.

Давно позади его осталась гора под названием "Шапочка" обычно деревенские дальше этой горы не ходят, потому, как на земле не было следов человеческой деятельности, ни тропинок, не срубленных деревьев. Да и сам лес показался Ване, каким то темным и мрачным. Это чувствовалось даже по поведению зверей. Даже птицы его не боялись, они взлетали только, когда он подходил к ним совсем близко. Вблизи деревни они бы не подпустили его и на выстрел, а здесь они чуть отлетев, садились снова на землю или на дерево. Только здесь он увидел боровую дичь так близко, один огромный глухарь пролетел прямо над головой Вани и, пролетев метров пятьдесят сел на сук огромной сосны, и стал нагло разглядывать незнакомого человека. Ваня вскинул ружье, но, немного подумав, решил не убивать его. Он понял, что ему все равно было бы не дотащить его до дома, уж слишком огромной была птица. Ваня сам весил не более пятидесяти килограмм. Охотничьего азарта в нем еще не было, а глухарь был так красив, и с таким любопытством он смотрел на Ваню, наклоняя голову то в одну сторону то в другую, что ему просто стало жаль убивать птицу.

Опустив медленно боек, Ваня надел на плечо ружье и, помахав рукой птице, пошел дальше. Ваня понимал, что зашел слишком далеко, но повернуть на зад не решался, погода была прекрасной на небе ни облачка, а в такую погоду его неудержимо тянуло в даль, - а что там за горизонтом? И поэтому он тщательно старался запомнить местность, иногда даже оборачивался назад, чтоб запомнить лес таким, каким он будет видеть его, когда пойдет обратно. Да и сама местность не давала забыть дорогу, потому как подъем сменялся спуском, а такая дорога запоминается лучше, чем ровная местность.

Пройдя очередной овраг, начался пологий и длинный подъем, в лесу в основном преобладали сосны, и поэтому лес был не такой густой, как ельник.

Ване стало попадаться очень много грибов, особенно груздей, но у Вани не было с собой ведра, и поэтому, поев немного груздевых корней, он пошел дальше. Один раз Тузик подбежал к Ване, когда тот разрывал очередной груздь, с любопытством посмотрел на хозяина, когда Ваня ел корень, понюхал предложенный ему груздь, чихнул и побежал дальше. Лучше он проглотит пять мышек, чем дойдет до того, чтоб есть грибы.

Вскоре длинный и долгий подъем перешел в небольшую равнину, подходя к самой вершине, он решил сделать не большой привал. Зайдя на самую вершину, он заметил, что гора переходит в крутой спуск. Слева от него был густой лес, справа в метрах пятидесяти, находилась небольшая поляна, которая была затянута густой травой, было видно, что здесь ни когда не косили.

Насколько трава была высокой, Ваня понял по стоящим в траве лосям, верней это была лосиха и лосенок, лосенок был чуть ниже матери. И тут Ваня заметил, что почти рядом с ними бежит Тузик, самого его не было видно из-за травы. Лоси сначала смотрели на Ваню, а потом, резко повернув головы, стали смотреть на пробегающую мимо них собаку, а Тузик, родившийся и выросший среди коров, не обратил особого внимания на стоящих парнокопытных, для него, что лоси, что коровы все едино. Любопытный лосенок даже сделал несколько шагов, что бы лучше разглядеть собаку, даже попытался понюхать его.

Когда Тузик подбежал к Ване, лоси еще несколько минут смотрели на человека с собакой, а потом лосиха задумчиво повернула в другую сторону и медленно пошла в лес, а лосенок еще с минуту стоял и смотрел на незнакомых пришельцев, а потом, оглянувшись на уходящую мать, взбрыкнул, высоко закинув задние ноги, и в одно мгновение догнал лосиху.

Ваня присел на край поляны, перед ним открылась прекрасная панорама, поскольку обрыв был крутой и длинный, что даже лес был далеко в низу, а дальше, насколько хватало взгляда, простирался не тронутый лес, на горизонте он заканчивался голубой дымкой.

Ваня невольно залюбовался такой красотой, даже Тузик сел рядом с хозяином и устремил свой взгляд в даль, даже он не остался равнодушным к такой красоте, от долгого беганья его язык свисал до плеча, а из пасти вырывалось частое дыхание, его теплое дыхание ударяло Ване в лицо. Но он не отодвигался от собаки, а наоборот обнял Тузика и притянул к себе, а он в ответ лизнул хозяина в щеку, здесь на (краю земли) не было для Вани ни кого родней и ближе Тузика.

Сколько они так сидели, не известно, но вдруг Тузик навострил уши, устремил свой взгляд куда-то в низ под кору, его дыхание почти прекратилось, а из груди у него послышалось злое рычание. Затем он сорвался с места и с лаем помчался в низ, а Ваня, сняв на всякий случай с плеча ружье, побежал за Тузиком.

Побежал - это громко сказано, он просто покатился с крутой горы.

Тузик быстро скрылся из виду. Докатившись до первых деревьев, Ваня остановился, встал на ноги, и уверенно пошел, потому как земля здесь стала более пологой, пройдя так еще метров двадцать, он услышал шум речки. Он много раз бывал на берегах лесных рек, хорошо знал, каким бывает лес по берегам рек.

Сверху ему не было видно реки из-за густого леса, поскольку эту реку трудно было назвать рекой, скорей не большой ручеек. Сейчас в конце августа реки не бывают большими.

Пробравшись сквозь густые заросли к ручью, Ваня не знал, куда ему идти дальше, Тузика не было видно, и тогда он окликнул собаку, через минуту послышались шлепающие шаги по мелкому ручью, подбежав к хозяину, собака взвизгнула и побежала обратно вверх по течению, зовя за собой Ваню.

Идти по берегу было трудно, из-за густых зарослей, а идти по ручью в кирзовых сапогах не было смысла, они бы промокли за секунду. Вдруг из леса на берег вывернула узкая тропинка, и потянулась вверх по течению, но следы были не человеческие, а как будь-то, здесь прошло стадо баранов или свиней. Но откуда в такой дали от деревни, овцы или свиньи? Но Ваня не стал забивать свою голову такими вопросами, а продолжал бежать за Тузиком. Тем более, что тот постоянно возвращался, и торопил за собой хозяина.

Вскоре лес стал реже, и, в конце концов, Ваня выскочил на небольшую поляну, эта поляна заканчивалась отвесной скалой, а под скалой виднелась небольшая пещера, из которой вытекал ручей, ни когда в жизни Ваня не видел такого пейзажа, он видел, как речки вытекают из земли, но чтобы из пещеры, никогда.

Вся поляна перед пещерой была истоптана копытами. Увидев приближающегося хозяина, Тузик подбежал к пещере и стал истерически лаять в нее, лай был на столько злым, что вся шерсть на его спине поднялась дыбом, а из пасти летели брызги вместе с лаем.

Ваня подошел вплотную к пещере, вход в нее был слишком мал, чтоб пройти в рост, а чтоб залезть туда, нужно было встать на четвереньки, но у Вани не было ни какого желания туда залазить.

У него были с собой спички, он зажег одну, чтоб посветить внутрь, но это не помогло, ничего не было видно. Да и к тому же спичку задул ветер идущий из пещеры. Почему спичку задул ветер? Ваня не понял, на улице стоял мертвый штиль. Не шевелились даже листья на осинах. Может, эта пещера имела, где-то выход, и поэтому был сквозняк?

Наконец Тузик осмелел и заскочил во внутрь, но не прошло и секунды, как он выскочил оттуда, с таким видом как будь-то, ему пнули в задницу, потому как его хвост был прижат промеж задних ног, почти к животу. И Ваня услышал, как из пещеры послышалось злое хрюканье, в сочетании с фырканьем. Точно так же хрюкал боров, которого Тузик кусал за задницу. Но откуда в пещере свиньи? И тут Ване пришла в голову не здоровая мысль, а что если это кабан, но он ни когда раньше не слышал, чтоб в этих местах водились кабаны. Но он знал, что кабаны бывают очень опасны, и он на всякий случай зарядил ружье пулей, при очередном фырканьи Ваня выстрелил наугад в пещеру.

Как только дым рассеялся, Ваня прислушался, в пещере была мертвая тишина, даже Тузик перестал лаять, он напряженно вглядывался в пещеру, но ни каких звуков оттуда не доносилось, то ли зверь убежал в глубь пещеры, толи его убила пуля, но если бы в него попала пуля, то были бы слышны предсмертные храпы. Но ни чего этого не было. Значит, зверь притаился в глубине и даже не ранен, а просто напуган, выстрелом. Ваня помнил из рассказов охотников, насколько бывают опасны раненые звери, и чтоб не испытывать больше судьбу Ваня повернул обратно подальше от этой пещеры.

Он не стал резко убегать, чтоб не соблазнять зверя, шел почти задом, направив ствол на пещеру, даже зайдя в лес, он не был уверен, в безопасности. Шел, тихо стараясь не шуметь, зато Тузик, как ни в чем не бывало, убежал далеко вперед.

Только дойдя до того места, где он скатился с горы, успокоился. Забравшись с трудом на гору, Ваня еще минут пять любовался на панораму под горой, и отправился домой, солнце уже подходило к закату, да и есть сильно хотелось. Почему-то дорога домой всегда короче, но как бы ни была коротка дорога, домой он пришел уже затемно, дома уже начали волноваться, все знали, что он ушел в лес с ружьем, а мало ли, что там может, случится.

На следующий день он рассказал об этом случаи своему другу Саньке, и он загорелся желанием сходить туда, но у Вани не было ни какого желания тащиться в такую даль, он и в тот раз едва дотащил свои ноги до дома. И он рассказал Саньке, как найти то место, но Санька обвинил Ваню во вранье, и не пошел искать пещеру, да, и тем более, ходить один в лес он не любил. Ему всегда была нужна компания.

ГЛАВА 4.

Опять осень, опять школа, Ваня не любит осень, а тем более школу. И почему лето такое короткое? По одноклассникам он ни сколько не соскучился, потому что они виделись, чуть ли не каждый день, деревня не большая и пути у каждого за день пересекутся не раз. Весной он благополучно перешел в шестой класс, хотя многие остались на второй год. Остался на второй год и его друг Вовка Некрасов, с ним и с его старшим братом Мишкой, они дружат с детского сада.

Их отец помер, когда еще Вовка был маленький, всех детей у родителей было пятеро, три старших дочери, потом Мишка, и Вовка.

Когда старшая дочь вышла замуж, и зять жил вместе с ними. И тогда Вовка впервые в жизни увидел, что такое секс, он подглядел это за старшей сестрой, потому как все жили в одной комнате. Увидеть то он увидел, но в чем суть не понял, он думал, что мужик трется об живот женщины. И как-то играя с соседскими девчонками, пригласил старшую сестру Катю в баню и показал ей, что делают взрослые в постели. А та прибежала домой и когда мать пришла с работы, рассказала маме, чему ее научил сосед Вовка.

Мать схватилась за голову и запричитала, а на следующий день, набравшись смелости, пришла к Некрасовым. Хоть она и была в ярости, но боялась нового зятя Некрасовых, Гаврилу. Это медведеподобный мужик, ни когда не стеснялся в выражениях, его боялись не только женщины, но остерегались мужики. Трезвый он мог беспричинно обматерить даже любую женщину, а когда выпивал, то становился вообще общественно опасным. И люди старались обходить его стороной.

Не боялся его только Вовка. Видимо он уважал своего младшего шурина, и только ему удавалось утихомирить Гаврилу в пьяном гневе. Если Гаврила даже перепивал, и (рвал и метал), разъяренный в пьяном гневе, и ни чего не видел вокруг, то Вовка смело подходил к нему брал его за руку, и Гаврила превращался в ягненка, и послушно шел домой и ложился спать, а когда он засыпал Вовка выходил на улицу.

И все облегченно вздыхали. В том числе и жена Гаврила. Ей могло достаться в первую очередь.

Степанида, так звали мать Кати, боязливо вошла в дом Некрасовых, за столом у кухни сидел Гаврила, и пил брагу, видимо он пить, начал еще недавно, потому как был слегка навеселе, и поэтому в хорошем расположении духа, а Вовка лежал на печи, и занимался чем-то своим. Степанида видя, что Гаврила в хорошем расположении духа, начала сбивчиво объяснять Гавриле, что Вовка сделал с Катей что-то не хорошее. Гаврила сидел и напряженно пытался понять, что же она ему хочет объяснить. Наконец до него дошло, он посмотрел на Вовку, и крикнул ему:

- А ну-ка Вовка, слазь с печи и покажи, что ты сделал с Катькой!

Вовка молча слез с печи, лег на пол и показал, как он терся об живот Кати, Степанида взвыла, заткнула себе рот ладонью, и убежала из дома Некрасовых. А Гаврила, увидев, как Вовка изображает из себя мужика, заржал так, что задрожали стекла в хилых рамах.

А, посмеявшись, крикнул Вовке:

- Молодец Вовка, так держать!

- Вовка довольный собой, снова залез на печь.

Через некоторое время Гаврила построил свой дом в соседней улице. Мужик он здоровый и сильный, но видимо руки у него вставлены наоборот, правая вместо левой. Потому что дом он так и не достроил, бревна на срубе были не обровнены, одно длиннее другое короче. Доски на крыше прибиты тяп-ляп, тоже, которая короче, а которая длиннее. Дом был похож на избушку на курьих ножках.

Ограду не сделал вообще, рядом с домом построил стайку для животных, но и та была не достроена. В огороде стоял туалет, у которого небыло двери, верней она была, но откуда-то принесенная, она была намного больше проема, и была просто прислонена к проему. И чтоб зайти в туалет, надо было отодвинуть дверь и зайти туда. Дверь часто падала, ее снова ставили на место, но у Гаврилы небыло желания, чтоб сделать дверь по-человечески. Да его она и не волновала.

Это как в анекдоте: сидит мужик в туалете по большой нужде, и газету читает, а мимо проходит женщина, и, видя, как мужик сидит в туалете без двери, крикнула ему:

- Слышь, Петрович, ты бы хоть дверь на туалет повесил.

А мужик отвечает:

- А че тут воровать то?

Вот так же и Гаврила, ему было все до лампочки, у него уже было три дочери, а он лазил на жену, когда у той были критические дни, а потом ходил по дому с окровавленной майкой. Не обращая ни какого внимания. В доме у них из мебели небыло ничего, было только три кровати, стол посреди комнаты, сундук и несколько стульев. Ему ни чего небыло нужно, почти все деньги он пропивал.

Однажды напившись он пришел домой, и не нашел дома ни кого, жена уже знала, что он пьян и заблаговременно убежала из дома вместе с дочерьми. А он, обнаружив дом пустым, понял, что ему не на ком расслабиться, схватил из-за печи карабин, зарядил его пулей, и помчался искать жену. А люди видя несущегося по улице Гаврилу с ружьем позакрывали свои двери, Гаврила примчался к теще, те уже в это время жили в другом доме почти на конце улицы, старшие дочери все вышли замуж, и теща с сыновьями купила другой дом.

Примчавшись к теще, Гаврила нашел дома только одного Вовку, не тещи не Мишки дома не было. Вовка как обычно успокоил Гаврилу, и тот остался спать у них, а Вовка забрал у него карабин и спрятал его, а на следующий день похвастался друзьям, что у него есть карабин, и те попросили его показать им редкое для деревни оружие.

До этого не кто не видел настоящего карабина. Дело было в ноябре, и Вовка принес его на пруд, и пацаны гурьбой пошли подальше от деревни по пруду. Чтоб не кто не услышал выстрелов. Первому Вовка дал винтовку Саньке Дьякову, он был самым старшим в группе. Санька взвел затвор, и увидел, что в стволе находится патрон. Но у затвора был сломан выбрасыватель, и патрон не вытаскивался, и тогда он попытался выстрелить в дерево, но произошла осечка. Винтовка не выстрелила. И он стал просто взводить и щелкать затвором. Он думал, что патрон выстрелянный, а вытащить его не могли даже ножом, и они стали по очереди брать винтовку и просто щелкать, направляя друг на друга.

А когда очередь снова дошла до Саньки, он направил ствол на не толстое дерево, и винтовка выстрелила, пробив ствол дерева насквозь. Все перепугались, ведь все направляли ствол друг на друга, и каждый мог бы оказаться на месте этого дерева. Ваня там не был, это случай ему рассказал Санька. А Вовка спрятал эту винтовку, и не сказал Гавриле про нее, а он и забыл про то, что бегал с ружьем, а вспомнил он про ружье только в следующем году, когда надо было забить поросенка. Но не найдя ружья решил что его где-то спрятала жена для собственной безопасности. И больше ни когда не вспоминал про него. А свиней резал ножом.

Последнее время Вовка с братом Мишкой жили практически одни, все сестры уже были замужем, а мать постоянно болела и поэтому часто гостила у одной из старших дочерей в Артях, а там, рядом больница, и она часто лежала в этой больнице.

Вовка с Мишкой были предоставлены сами себе. Сами себе готовили и стирали, старшим сестрам было не до них. У всех были дети и полон рот хлопот. И поэтому Мишка с Вовкой совершенно запустили учебу, на уроки они, конечно, ходили, но домашнего задания не выполняли, за что и были отстающими. Повлиять на них не кто не мог, при живой матери они практически были сиротами. Жили они на материну пенсию, они у матери были поздними детьми, они еще учились в школе а мать уже была на пенсии.

Жили очень бедно, в доме, небыло ни какой мебели, кроме сундука, двух кроватей и стола со стульями. Личные вещи братьев висели на стене на гвоздях, да и вещей то у них было не лишка. Кормил их личный огород, несколько куриц, коза Нюрка и с десяток гусей. Ни собаки и ни кошки у них не было.

Вовка с Мишкой хоть и были родными братьями, но были совершенно разными. Вовка был маленьким для своего возраста, черноглазым брюнетом, а Мишка наоборот, высоким блондином, с голубыми глазами. Каким был их отец? Ваня не помнил, а мать и все сестры были брюнетками. Вовка взбалмошный и нервный, и всегда говорил все что думал, прямо в глаза. А Мишка страшно скоромный, он не грубил, не ругался, он всегда боялся всех обидеть, и к тому же он был сентиментальный как девчонка, и если он смотрел Индийское кино, то плакал вместе с женщинами. Ваня его не осуждал за это, он и сам любил такие фильмы, и у него тоже подкатывал ком к горлу, но он старался не пускать слезу. Но после такого фильма долго ходил под впечатлением.

Вовка же, зная слабость старшего брата, постоянно издевался над ним. И Мишка откровенно побаивался Вовку. Особенно когда в дом к ним приходили друзья, Вовка напыщенно начинал кричать на Мишку и, в конце концов, хватал в руки что попало, и Мишка бросался бежать из дома. Когда Мишка выскакивал за дверь, Вовка бросал ему в след то, что у него в руках, обычно это был большой амбарный замок, и этот замок с силой ударялся в дверь, а Мишка, услышав этот удар, потом долго боялся зайти в дом, и ходил под окнами, и кричал:

- Вовка давай мириться!

А Вовка сидел за столом ел обед, который приготовил Мишка, и улыбался, счастливый тем, что напугал старшего брата. А друзья сидели на Вовкиной кровати и смеялись над Мишкой. Ну конечно так бывало не часто, Вовка любил своего старшего брата. А так он поступал только для того чтоб порисоваться перед друзьями.

Мишка был не только стеснительный и скромный, он еще был и страшно брезгливый, когда он ел, то в его присутствии нельзя было говорить ни какие пошлости, при нем даже нельзя было сделать губами (пук), он тут же бросал ложку и уходил из-за стола.

Но если Мишке кто-то будет угрожать или не дай бог, попытался побить его, то Вовка смело бросался на защиту брата, он не боялся ни кого, если даже ему будет угрожать смерть. Он хватал все, что попадало в руки, и обидчик пусть даже он в два раза старше Вовки, убегал с поля боя. И поэтому над Мишкой не кто не пытался даже подшучивать, зная его слабый характер. А Вовку боялись не столько за вспыльчивый характер, сколько из-за зятя Гаврилы. Этот за Вовку любому шею свернет, и это знали все.

У Вовки было (погоняло) Хохон, так его прозвал Ваня, еще, когда Вовка был совсем маленьким, и не выговаривал букву (л), то услышал от своего старшего зятя песню:

Хохол, хохол куда идешь?

Хохол, хохол кого е....?

И Вовка ходил и напевал эту песню себе под нос:

Хохон, хохон куда идешь?

Хохон, хохон кого е....?

А Ваня, услышав, эту песню, стал звать Вовку, Хохоном. И это погоняло, напрочь прилипло к Вовке. А у Мишки не смотря на его слабый характер, не было ни какого прозвища. Если Мишка молчун то Вовка не умолкал не на минуту, порой его трудно понять, врет он или говорит правду. И рассказывал он всегда с серьезным видом, от этого его рассказы становились еще смешней. Он чем-то был похож на Щукаря, а может, просто искусно подражал.

Как-то зимой, пацаны гурьбой играли на улице, и тут к ним подошел подвыпивший мужик, этот мужик был приезжим командировочным, они здесь рубили лес, и вечером подвыпив, решил расслабиться, в половом смысле. Подойдя к пацанам, он весело спросил:

- Ребята, а нет ли тут у вас холостых красивых девок?

И тут вперед вышел Вовка, и на полном серьезе заявил:

- Как нет? Есть тут у нас такая баская, холостая девка, Зоя Каракулова, головой вот так вертит!

И он показал, как Зоя вертит головой.

У нее что-то то ли с шеей, толи нервный тик, но она постоянно подергивала головой, в разные стороны. На первый взгляд это выглядит даже кокетливо, кто конечно не знает, почему она так делает головой. Ну, на счет красоты и молодости он сильно загнул, у нее уже было трое детей, старший сын был года на три моложе Вани. Она была сильно худой, от этого сутулилась, и слегка прихрамывала. Но она была слаба на передок, наверное, потому что не было мужа, и поэтому она была рада любому мужику, какой бы не пришел. Как-то Ванин отец сказал про нее:

- Плоская как доска, два соска, и посредине трещина.

И вообще деревенские мужики с презрением относятся к худым женщинам, некоторые мужики худых женщин называют (суповым набором).

И поэтому пацаны, когда услышали, как Вовка описал Зою, чуть не попадали со смеху, прямо на дорогу, но мужик не понял над, чем смеются пацаны. И поулыбавшись вместе со всеми, спросил:

- А где она живет? Отведите меня к ней.

- А че вести-то, вот она живет, как раз напротив ее дома стоим, пошли, познакомлю.

И Вовка побежал к дверям дома Зои, Ваня побежал за ним. Морозные и все в снегу, они ввалились в дом, Вовка закричал с порога:

- Зоя тут к тебе гости!

А Зоя в это время кормила своих младших детей, и увидев входящего за пацанами мужика, заулыбалась. А Вовка, с Ваней развернувшись, бросились вон из дома. И только когда они выбежали на улицу, Вовка упал на дорогу, смеясь и хватаясь за живот, но тут же соскочил и крикнул:

- Побежали, пока он не вышел, а то он нам сейчас накостыляет за такую красавицу!

И вся толпа бросилась бежать по дороге, весело смеясь. Отбежав метров пятьдесят, они остановились, и стали ждать, когда же мужик выскочит и помчится за парнями, за такую подставу. Но мужик не выходил, видимо он выпил на столько что для него все женщины стали красивые, толи решил, что выбирать все равно не из чего, то сойдет и такая.

Как-то раз летом, Вовка потерялся, вечером к Ване зашел Мишка и спросил у Вани, не видел ли он Вовку. Мишка ищет его уже с утра, и не кто его не видел. Ваня собрался, и они с Мишкой пошли искать Вовку. Они обошли всю деревню, но Вовку ни кто не видел, Мишка уже потерял всякое терпение и начал откровенно реветь, размазывая слезы по грязным щекам. Он уже начал подумывать, что Вовка утонул в речке, хоть речка и не большая, но в ней уже утонуло не мало народа. К ночи Вовку искали уже пол деревни. Часть людей под руководством Гаврилы обыскивали реку, процеживая ее баграми и недотками. Но они дошли до следующей деревни и к большому облегчению Вовку в реке не нашли. Благо, что это было летом, и ночи были светлыми. Но облегчения не наступало, его все равно небыло ни среди живых ни среди мертвых. В эту ночь Ваня с другом Витей ночевали у Мишки. Не спали почти всю ночь, Мишка соскакивал из-за каждого лая собак, и выглядывал в окно, но каждый раз тревога была ложной.

Часов в восемь утра, когда все измученные бессонной ночью, спали (без задних ног), то сквозь сон услышали, как стукнула дверь в доме, а они спали не закрывшись. Открыв глаза, они увидели, как в дом входит Щукарь и ведет хромающего Вовку, держа его под руку. Вовка волочил свою правую ногу, как будь-то, это была не его нога. Мишка бросился к брату и стал обнимать его, а сам по-женски ревел, его слезы падали на Вовкину голову, Вовка тоже обнимал старшего брата, уткнувшись ему в грудь, а спина его дергалась от плача.

- Я утром поехал за лошадьми, проезжаю я... это мимо старого зерносушила, смотрю, а мой Шарик забежал туда, и слышу, лает на кого-то, а на кого он мог там лаять? Не пойму. А потом слышу, стонет кто-то, ну я туда, вспомнил, Вовку же ищут со вчерашнего дня, зашел я туда, а там темно ни хрена не видно. Смотрю, а шарик роет чего-то, а че, не вижу, только слышу, из-под гнилых досок стон доносится, кричу: Вовка ты что ли, а он мычит уже сил кричать нету. Ну, мы с Шариком на пару его и выгребли, ногу ему бревном передавило, и как его ядрена вошь, туда затащило?

Глядя на братьев и счастливо улыбаясь, рассказывал Щукарь, он не когда не матерился в присутствии маленьких, и поэтому ему с трудом удавалось подобрать нужные слова, без мата, когда он волновался. При детях он мог материться только в присутствии взрослых, а если рядом не было взрослых, то и речь его становилась не связной.

- Ну ладно Мишка хватит реветь...того, давай лучше ему ногу посмотрим, не сломана ли нога то, того.

Говоря так, Щукарь посадил Вовку на кровать, и задрал ему штанину выше колена, нога Вовки была синей от сплошного синяка. Щукарь стал проверять его кости, и, ощупав всю ногу, удовлетворенно вздохнул:

- Ну, кажется все в порядке, переломов нет, а синяк пройдет, как говорится (до свадьбы заживет). Ну, смотри Вовка, в зерносушило больше не лазь, там все гнилое, того, ладно еще живой остался, видимо в рубашке родился, того...

С этими словами он хлопнул дверью и вышел из дома.

Как в последствии рассказал Вовка, проходя мимо старого зерносушила, он увидел, как в проем, где была дверь, заскочила белка, видимо ее привлек запах зерна, которое там лежало во всех углах, но оно уже давно сгнило.

Он зашел вслед за ней, и в темноте стал искать ее, там было что-то типа полатей, на котором сидела белка. Вовка полез за ней, но доски на столько прогнили, что не выдержали не большого Вовкиного веса. Он полетел в низ, а на него свалились все гнилые доски плюс деревянная перекладина, на которой держались полати. Ему повезло, он легко отделался.

А вскоре он же поджог это гнилое зерносушило. Тушить его не стали, потому что оно находилось вдалеке от жилых домов.

ГЛАВА 5.

Осень, золотая пора, сколько поэтов спело ей хвалебные оды. А осень в этом году действительно оказалась золотой, стояла отличная погода, вместо грязи на дорогах была пыль, и к тому же стояло тепло как летом, хотя на дворе уже был октябрь.

Сегодня выходной, а значит, в школу идти не надо. Еще вчера вечером пацаны договорились, что в субботу идем в лес. Будем играть в войну. Утром каждый, как мог потихоньку сбежал из дома. Каждый знал, стоит утром чуть замешкаться, и родители надают работы на целый день. Лучшим предлогом сбежать из дома. Это, собравшись по-походному. На бегу сказать родителям, что пошел к другу, узнать домашнее задание, на понедельник. Другое дело если подошла очередь пасти коров, тут уж не, как не увернешься, тебя уже с вечера предупредят, что с утра идешь пасти коров. Если в семье есть дети, то пастбище лежит на их плечах. У взрослых всегда полно работы. Взрослые пасут только тогда, когда в доме нет детей. И не на кого, спихнуть это нудное дело.

Раньше в деревне был постоянный пастух, каждый день он выходил рано утром и собирал коров. Коровы, его уже знали в лицо. И завидев пастуха, шли в ту сторону, в которую их должен гнать пастух. Их не надо об этом просить. В любую погоду без выходных, он шел со своим длинным кнутом, щелкая им. И люди, слыша эти щелчки, выгоняли из дома коров. Коровы лениво брели на пастбище. Он ни когда не бил коров своим кнутом.

Теперь уже давно нет того пастуха, он отказался пасти по состоянию здоровья, и уже год, как помер. И теперь коров пасут по очереди. И В этой деревне был отведен, под это, специальный участок, две горы. Другие поля и горы заняты под посевы совхоза.

У коров, как и людей, есть подруги, и те коровы, которых они не любят. У каждой коровы свой характер.

Это только со стороны, кажется, что все коровы одинаковы, разница только в цвете и в рогах, да в вымени и количестве надоев. Каждая корова прекрасно знает свой дом, свою хозяйку, и только своей хозяйке она отдаст все молоко, а чужого человека даже не подпустит к себе. И чтоб ее подоил чужой, если больна хозяйка, то корову приходится привязывать, не только рога, но и ноги, иначе она вышибет ведро из-под вымени. Ванина же мама, когда доит корову, то ставит перед ней ведро с вкусным пойлом, и иногда привязывает хвост, потому что корова без конца машет им, спасаясь от мух, и бьет хозяйку по лицу.

У Ваниных родителей корова черно пестрая. Очень большая, удой конечно не очень большой, зато жирность молока высокая. Если человек ни, когда не пил такого молока, то лучше и не надо, а то из туалета не вылезет.

Их корова находятся в дружбе с соседской коровой. Если ее хозяйка утром раньше подоила и выгнала на улицу. То она обязательно дождется соседку, и они вместе пойдут на пастбище. И целый день ходят рядом. И домой тоже возвращаются вместе. Но подруга Юльки, так зовут Ванину корову, ни когда не дожидается, и отправляется на пастбище одна, а Юлька, выйдя на улицу и не увидев соседку, начинает мычать, вызывая подругу.

И та всегда отзывается, независимо, дома она или нет. Если она вышла на улицу раньше, и уже ушла далеко, она все равно отзовется, заслышав голос Юльки. И Юлька торопится догнать подругу. Упрекает ли Юлька свою соседку за то, что та ушла раньше, Ваня не знает.

Он много раз пас коров, и всегда видел их вместе. Когда они вместе они молчат, и мирно пасутся. Но мирные они только когда пасмурная погода. А если на улице жарко, особенно в июле. То пасти коров сущий ад, они боятся любой мухи. И бросаются в ближайший лес, как будь-то, в лесу нет, не мух не паутов.

Все-то же самое, но там коровам кажется, что они в безопасности. В такую погоду они практически остаются голодными. А значит надоя, ни какого. Самая благостная погода для коровы, это, когда идет дождь. В такую погоду их трудно выгнать с пастбища. Домой они идут лениво, а для пастуха такая погода, сущий ад. От дождя нигде не скроешься, все, мокрое и не какой плащ не поможет. Костер не разжечь. Для этого надо не одну бутылку бензина. А кто же понесет с собой бензин. Весь свой обед испортишь. Да и какой там обед, бутылка молока, и краюшка хлеба и два вареных яйца. Что еще в деревне можно взять с собой в лес. В магазинах нет, не колбасы не сыра, как в городе.

Коров с пастбища гонят обычно в семь вечера, а то и поздней. А в восемь вечера в клубе кино. А эти "проклятые" коровы, как назло плетутся как черепахи. А до дома километра четыре. И Ваня знал, что надо сделать, чтоб коровы примчались, как кавалерийский табун.

Когда он видел что время уже много и он опаздывает в кино. Он шел сзади стада, и начинал изображать звук овода, коровы больше всего боятся этого звука. И вот уже одна корова подняла хвост, и ускорила ход, который постепенно переходит в галоп. И тут уже другие коровы поднимают хвосты, и скачут за паникершей. А Ваня бежит за стадом, ни сколько не отставая от них, продолжая зудеть им в задницы.

Люди видят, что по улице с огромной, скоростью скачет стадо коров, подняв хвосты. Люди понимают, что коровы напуганы оводом, но им и в голову не приходит, что оводом является Ваня.

От этой скачки у коров из вымени брызжет молоко, и, добежав до дома, они теряют часть удоя. Но Ваню это не волнует, ему главное, вовремя попасть в кино.

Один раз Ваня подслушал, как один пастух рассказывал, как он собирал разбредшихся коров. И чтобы за ними не бегать, он нашел дохлую кошку, и подбрасывал ее племенному быку, который каждый день пасся в этом стаде. Бык, унюхав дохлятину, начинал выть, и все коровы сбегались на этот вой, а пастух прятал кошку, и спокойно гнал стадо домой.

У Ваниной коровы Юльки и ее подруги, даже течка была в одно время. Однажды летом, когда это произошло, они не стали ходить на пастбище, а целый день скакали друг на друга под окнами дома, изображая из себя быка. Но, как известно, толку от этого, ни какого они только стерли себе свои худые бедра до голой кожи.

Мать Вани, увидев такое дело, расстроилась и стала говорить отцу, чтоб он сходил к ветеринару и договорился на счет племенного быка. Потому что в их деревне бык был один, а стада три, и поэтому его держали на конном дворе, так же как и племенного жеребца. И коров к нему приводили только по разрешению ветеринара.

А когда Ваня зашел в избу, они вдруг замолчали, и не стали обсуждать эту тему при нем, для них он, был еще маленьким, и они стеснялись, обсуждать при нем, эту тему.

Ваня заметил это. Он и раньше замечал, когда телилась корова. Его в это время не пускали во двор, чтобы почистить там. Отец в это время чистил сам, потому что у коровы в это время еще висел послед, и отец не хотел, чтоб сын видел это.

Конечно, Ваня был уже не маленький, каким его считали родители. Он все прекрасно понимал, и знал, что его не в капусте нашли. Он часто видел свою мать беременной, и как результат в их семье появлялась очередная сестра.

Однажды в библиотеке, он нашел тонкую книгу, в которой говорилось о взаимоотношениях мужчины и женщины, там даже писалось, как мужчина должен ласкать женщину, чтоб доставить ей удовольствие. И так же там говорилось о вреде и опасности абортов. Он выкрал эту книгу, спрятав ее под рубашку, а записал совсем другую, а когда прочитал, вернул обратно в библиотеку, так же не заметно. Он понимал, что библиотекарша не дала бы ему эту книгу, да он и сам бы постеснялся ее выписать. После того как он прочитал эту книгу, мир намного расширился в его глазах.

Ему нравилась одна девчонка из старшего класса. Ее звали Катя, Катерина. В тайне он по всякому называл ее. Он часто представлял себе. Как он подойдет к ней и позовет ее гулять, но, как только он ее видел, у него пропадал дар речи. При ней он даже начинал заикаться. Но Катя не замечала его, ей нравились парни постарше.

Она жила по этой же улице, что и Ваня. Отец у нее был известный портной. Его знали даже в других деревнях. Он шил все, от рубашек, до пальто и полушубков. Конечно, рубашки он не шил, они были в магазине. А вот костюмы ему заказывали часто. Отец у нее был высокий и плотный, но огненно рыжий. Для него это было проклятием. Люди хоть и часто обращались к нему, но ненавидели его за его рыжий цвет, и за глаза его называли "Петя рыжий". Мать у нее была не высокая, полненькая, и шатенка, и Катя видимо, пошла в мать, у нее были такие же волосы, а от отца ей ни чего не досталось.

У Кати был брат. Он родился инвалидом. У него была огромная голова, и парализованные ноги. Его звали Миша, ходить он не мог, и поэтому безвылазно сидел дома. Колясок в то время не было. Да и собственно подъехать к их дому, летом можно было только на телеге. А зимой его иногда сажали на маленькие деревянные санки, и катали по деревне, чтоб показать мир, потому, что весь мир он мог видеть только из окна. Несмотря на свою беспомощность, он был удивительно умным. Когда Катя пошла, учиться и дома делала домашнее задание. Он просил, чтоб она тоже его учила писать и читать. Он был старше ее, года на три, и, наверное, поэтому он научился читать и писать быстрее сестры. А потом он стал просить, чтоб Катя носила ему книги из библиотеки. И она носила ему целыми кипами. А он, так как делать было нечего, целыми днями, то он запоями читал книги. К семнадцати годам он, наверное, прочитал всю библиотеку в клубе. А так же он отлично пел. Он слушал по радио песни, а потом напевал их. У него был красивый голос, почти что бас.

Как-то Ваня пришел к ним на примерку костюма, мать заказала ему костюм.

И зайдя в избу, Ваня услышал, что в доме очень громко поет радио. У Вани тоже было радио, но он не когда не слышал, чтоб оно так громко играло. И заглянув в комнату, он увидел, что на кровати сидит большеголовый парень, и, улыбаясь сам себе, громко поет. Ваня знал, что у Кати есть брат (инвалид). Но он его ни когда не видел, и он невольно заслушался его пением. До этого он ни когда, не слышал, чтоб человек так красиво пел. Пел он без музыки, но было такое ощущение, что в такт его пению звучит музыка. Настолько у него был мелодичный голос. И Ваня увидел, что Катина мать прибирается в доме, а сама улыбается, и отец тоже сидел за своей швейной машиной и тоже улыбался. Его пение подняло настроение всем.

После этого случая Ване не приходилось бывать в этом доме. Когда костюм был готов, мать сама забрала его и рассчиталась за работу. А потом Ваня узнал, что Катин брат Миша, умер. Ему еще небыло и восемнадцати. А от чего он умер, Ваня не знал, да и особо не интересовался.

Любимым местом мужиков в деревне, была конюховка. Сюда они по вечерам собирались, и играли в карты. В конюховке, под табличками кличек лошадей, висели хомуты и сбруя лошадей, поэтому в конюховке витал терпкий запах, конского пота, и табачного дыма. Карты были не у всех, а у Пети были. И он всегда приходил играть со своими картами. Но когда мужики играют, то в порыве страсти они иногда обзывали Петю, "рыжим". И он обижался, забирал карты и уходил домой. А потом прошел слух, что Петя рыжий продает дом и уезжает со своей семьей.

И так любимая девушка Вани уехала из Чистых Ключей, свет померк в глазах Вани.

Но как говориться, тело заплывчиво, а горе забывчиво. И постепенно он стал забывать красавицу Катю.

Эта деревня, в которой живет Ваня, называется Чистые Ключи. Это полное название деревни. Видимо ее так назвали, потому, что в ней очень много родников. Из которых течет холодная, кристально чистая вода. Да и речка, которая течет по деревне не грязней. Вся она состоит из этих самых родников. Вокруг деревни на сотни километров нет не одного завода. А там где речка берет свое начало, это километров десять, есть одна деревня, под названием Ежовка. Там живут в основном кержаки. Уж они-то точно, в речку не чего, не бросят грязного. Они ни когда не дадут чужому человеку, попить воды, из посуды, из которой пьют сами. Они заботятся о чистоте своих кровей, и боятся заразы.

И еще о чистоте этой речки говорит, то, что в ней водится хариус. А эта рыба ни когда не будет водиться в грязной воде, и поэтому все, кто живет рядом с речкой, берут воду в баню, и просто пить, она и на вкус отличная. Эта речка, впадает в реку Уфа. И на всем пути реки стоит четыре пруда. Летом речка сильно обмеляется, зато весной она становится быстрой и бурной. На всех прудах весной убирают ставни, и льдины со скоростью мчатся по реке. Бывало даже, они разбивали мосты. Но так бывало, когда были очень снежные зимы, и бурные весны.

Со временем первое слово в названии деревни исчезло. И ее просто стали называть, "Ключи". Последнее время многие не могут понять, почему "Ключи"? И какие ключи? То ли от замков, то ли гаечные.

Сейчас на улице середина октября, и в это время коров уже не пасут. Потому что совхозы уже скосили свои поля, и на них ничего нет. И поэтому коров выпускают прямо за поскотину, и коровы мирно гуляют по совхозным полям. Теперь их никто не будет отлавливать, и загонять на конный двор. И отдавать хозяевам, только тогда, когда они заплатят штраф, за потрав совхозного поля.

Сегодня все пацаны собрались у конного двора, кому удачно удалось сбежать из дома. Набралось человек двадцать. Когда поняли, что больше никого не будет, решили быстрей уйти в лес, пока не выловили родители. Здесь были Ванины одноклассники, и парни постарше и моложе. Когда зашли в лес, достали все свои ножи. И стали вырезать из тонких деревьев, шпаги. Потом разделились на два отряда. Стали напротив друг друга. А разделились так, чтоб в каждом отряде были равные по возрасту. И стали биться на шпагах. Те в кого попадали шпагой, изображали из себя раненых, они громко стонали падали на землю, показывая, что он умирает, но тут же соскакивали и снова сражались.

А потом снова разделились на русских и немцев. И разошлись на приличное расстояние. Спрятались в лесу, и стали пробираться друг к другу. Каждый старался остаться не замеченным. А потом в лесу послышались первые крики:

- Тра-та-та-та, Сашка ты убит!

- Бах, бах, бах. Ванька ты убит!

- Нет, я не убит, я тебя первым увидел!

- Нет так не честно, я тебя первым убил.

И тут соглашается Ванька.

- Ладно, но ты меня не убил, а только ранил! Я русский, а русские всегда побеждают!

Так продолжалось часа три или четыре, потом некоторые засобирались домой, под предлогом, что они захотели, есть, и им родители велели долго не гулять, а то попадет. Из всей группы осталось четыре человека. Ваня, Санька, Юрка и Витя. Ваня, Юрка и Витя были из одного класса, а Санька Дьяков был немного старше их, года на два. Остались только те, кто не боялся, что его накажут родители. Хоть Санька и был старше всех, но в садик они ходили все в одну группу. И еще тогда Санька был заводилой над всеми.

Как-то он, собрав пацанов, начал шептать всем на ухо, что он заглянул воспитательнице под юбку и увидел что она без трусов, и предложил всем, когда их будут укладывать спать, в это время залезть под кровать и заглянуть ей под подол. Так и сделали. Но Ваня так и не увидел, в чем воспитательница. Она видимо решила, что они все решили спрятаться от нее под кроватями. За парнями полезли даже девочки. И воспитательница вдвоем с поварихой достали всех из под кроватей и уложили спать. Больше Санька, их на это не подбивал. Потому, как он почти был разоблачен, в своем не приличном деле.

А также Санька был страстным почитателем оружия. Один раз он чуть не остался без глаза.

Стоило в деревне кому ни будь, что ни будь сделать. Как тут же начиналась цепная реакция. Все начинали делать то же самое. Если кто-то сделал рогатку. Как тут же у всех появлялись рогатки. На рогатки шли велосипедные камеры. А некоторые вытаскивали последнюю из своего велосипеда. Потому, как больше ни какая резина на это не шла. А если кто-то сделал лук и стрелы. То сразу же все начинали делать луки и стрелы. А потом в моду пошли пугачи. Которые, набивали селитрой от спичек. А потом стали делать пистолеты, которые стреляли порохом и пулями. И вот Санька решил сделать себе пистолет. Он вытащил от старой кровати трубку, и сделал из нее ствол пистолета. А трубка оказалась не цельной, а скрученной из листа железа. А он этого не знал. Зарядил ее порохом, чуть ли не полный ствол, да еще и пулю туда зарядил. Прикрепил к отверстию спичку, и чиркнул коробком. Хорошо, что хватило ума отвернуться, а то бы остался без глаза. Трубку разорвало, и не сгоревший порох ударил ему в правую щеку. Пробив щеку, он застрял там. Санька пытался отмыть, но у него это не как не получалось. Порох остался в коже на всю жизнь. Теперь его щека выглядит, как будь-то, на ней выкололи мелкие точки.

А Ваня один раз сделал саблю, а хотел сделать меч. Он пришел в кузницу, нашел там металлическую полсу. А так как кузнец не разрешал ему пользоваться наждаком. То он решил сплющить края меча, молотком. Он стал стучать по краю полосы. И заметил, что полоса загибается. И чем больше он стучал по одному месту, тем сильней она загибалась в этом месте, и так у него получилась сабля. А хотел сделать меч. Ну, сабля тоже не плохо. И пока он ковал кузнец ушел на обед. Оставив кузницу открытой. И Ваня включил наждак и заточил конец сабли, и ручку. А потом намотал на ручку алюминиевую проволоку. Получилась, почти, что настоящая сабля. А когда он вышел сражаться с другими пацанами. У которых были деревянные мечи. То их зависти небыло предела.

Юрка к оружию особого пристрастия не имел. Ну, есть и есть, нет, - тоже не плохо. Он ни когда ни кому не завидовал. И вообще Ваня не знал, что ему больше всего нравиться. Последнее время к нему относились как-то с недоверием. А все произошло прошлой осенью. На перемене все бегали на улице. Кто курил за школой. А кто так просто бегал, разгоняя кровь, застоянную на уроке. И тут Юрка подбежал к Ване и показал, раскрытую ладонь. На которой, лежали, какие то плоды, похожие на мак только очень маленькие. Он потряс одну из них себе на ладонь, и Ваня увидел на ладони мелкие семена, похожие, на семена мака.

- Попробуй! - Предложил он Ване. - Как мак!

Ваня попробовал, и ему понравилось. Он спросил, где он это взял. И Юрка показал, и проводил его туда. У Юрки уже были полные карманы. Ваня тоже нарвал себе, но не много, потому что прозвенел звонок, и все побежали в класс. На уроке Ваня ел эти плоды, а через некоторое время он почувствовал, что ему стало плохо, во рту все склеилось, слюна превратилась в клейкую массу, и язык прилип к нёбу. Нестерпимо хотелось пить, и гудело в голове, он лег на парту, и не слушал учительницу. А когда к нему подошла учительница и спросила, почему он лежит. То Ваня сказал, что у него болит голова. И учительница разрешила ему пойти домой. Он вышел в коридор, подошел к бачку с водой. Сколько он не пил, жажда не утолялась. Живот был полон, а сухость во рту продолжалась. И он, одевшись, ушел домой. Придя, домой он сразу же лег в постель, и заснул. А когда проснулся, то почувствовал, что ему стало легче. А когда на следующий день он пришел в школу. То узнал, что Юрка сошел с ума, и (скорая) увезла его в больницу.

Юркин сосед рассказывал, - что когда Юрка пришел домой, то начал кричать матери, что в ограде целое стадо свиней. Мать выглянула в ограду, но кроме своей свиньи она ни чего не увидела. А когда она зашла в избу, то Юрка бросился под кровать, и стал там ловить (карасей). Его мать испугалась и побежала к соседу, который был ветеринаром. И тот сбегал в контору и вызвал (скорую). А когда приехала (скорая), его еще пол часа ловили по деревне. Но в больнице его долго не продержали, когда они узнали, что он объелся, белены, то на следующий день отвезли домой.

Только, когда Юрку привезли домой, тогда все узнали, что такое белена, и что ее нельзя есть. И после этого многие стали считать, что Юрка сумасшедший. Хотя он больше не когда не ловил под кроватью карасей. Но все равно, пацаны к нему относились, как к ненормальному, хотя в этом не было его вины. А в жизни он был вполне веселым и задорным парнем. Может еще и это, повлияло на отношение к нему.

Витя и Ваня были схожие по характеру. Вите многое нравилось то же что и Ване.

В чем отличались их вкусы, так это в том, что Ване нравились лирические песни, а Вите веселые. Витя был страшным аккуратистом. А Ваня ко всему относился наплевательски. Витя был ударником в их классе, а Ваня троечник. Когда Витя писал в тетради, то каждую букву он старательно выводил, и если делал ошибку, то брал резинку, стирал написанное и писал снова. Один раз он до того исправлял, и стирал, что протер в листе дырку. Тогда он в уголке другой тетради вырвал маленькую клеточку и слюной приклеил на место дырки. И приклеил, так что даже линии совпали. И на этой клеточке старательно написал вредную букву. Ваня же никогда бы не стал так исправлять. У него даже резинки то небыло. Он скорей вырвет листок, чем будет столько исправлять.

Когда Вите родители, купили новые кеды, то Витя носил с собой носовой платок, и только на новые кеды попадала пыль или грязь, то он доставал платок, и, намуслив его, тщательно вытирал свои новые кеды. А Ваня в первый же день в своих новых кедах залез в грязь, и, придя, домой закинул их в угол. А на следующий день надел грязные кеды. Но все эти различия не мешали им быть друзьями.

Оставшись вчетвером, домой им идти не хотелось. Погода была отличная. На небе ни облачка. И они решили пойти и побродить по лесу. Они вышли, на какую-то дорогу. Дорога была очень старая. По ней уже давно не ездили, и поэтому она заросла травой. Поэтому идти по ней было приятно. Дорога была ровная, и видимо от времени исчезли старые ямы. И они пошли по этой дороге. А там посмотрим, куда она выйдет. И где-то минут через тридцать они вышли на большое поле. Они не когда не были в этих местах. Поле видимо было засеянное горохом, но сейчас оно было скошено. Они пошли по полю и стали находить сухие желтые горошинки. А так как они уже изрядно проголодались, то стали собирать эти горошины и есть их. Потом они увидели большие кучи скошенной ботвы. Они подошли и стали разгребать эти кучи, и нашли под ней целые кучи очищенного гороха. Они набирали этот горох, сдували с него пыль и ели. Горох был созревший и поэтому твердый. Но, как известно горохом не наешься. И отбив себе все зубы, твердым горохом, они пошли дальше, пройдя через поле, они зашли в лес. Пройдя немного по лесу, они вышли на небольшую опушку, на этой опушке видимо давно ни кто не косил, потому, как среди травы были видны молодые деревья. Выйдя на середину опушки, они увидели обвалившуюся землянку. Они подошли поближе и стали разглядывать ее. Юрка даже попытался заглянуть во внутрь, но его остановили друзья:

-Ты че, куда лезешь, хочешь, чтоб тебя завалило? - предостерег его Санька.

- Интересное дело, откуда здесь в такой глуши землянка? - заметил Санька.

- А я знаю, это землянка дезертира, который прятался во время войны, у него их было много, чтоб его не нашла милиция, он переходил из одной в другую, - сказал Витя.

- А зачем ему землянка так далеко от деревни, - засомневался Санька.

- Как зачем? Чтоб не нашли, возле деревни то сразу найдут.

- Это, про какого дезертира вы говорите, - не понял Юрка.

- Да ты че не слышал, об этом вся деревня знает, - удивился Витя.

- Он наш деревенский, еще в сорок втором после ранения ему дали небольшой отпуск, навестить мать. Потому что она написала ему, что сильно болеет, и возможно его больше ни когда не увидит, ранение у него было тяжелое, а ходить он мог самостоятельно, и он попросился у главного врача, пока выздоравливает, в это время съездить домой, повидать мать. Потому что он не видел ее уже более четырех лет, на фронт он попал из армии, а в армии он прослужил почти три года. И ему разрешили. А когда приехал домой и увидел мать, родную деревню, девчонку в которую был влюблен до армии. И так ему стало обидно. Ну почему так? Кто-то живет дома, их не берут не в армию и не на фронт, а он должен проливать свою кровь, а может и убьют совсем. И не жить ему и не радоваться. А тут любимая женщина ждет его, и не вышла замуж, пока он служил. А если он сейчас снова уедет, то возможно больше ни когда ее не увидит. Да и рана все еще болела. И страх перед будущей смертью окончательно его сломал.

Отпуск у него был не большой, больше половины ушло на дорогу, дома он мог прожить дня три, а в день отъезда он напился и вообще убежал из дома. А во время войны если ты в назначенное время не явился в пункт, который указан в увольнительной, то ты автоматически становился дезертиром. И он взял из дома ружье с патронами, необходимые инструменты, и ушел в лес, потому что знал, его теперь объявят в розыск. И будут охотиться за ним как за раненым зверем, пока не поймают, и тогда ему грозит либо расстрел, либо штрафбат, а это практически одно и тоже. Это было летом, и погода позволяла жить в лесу, ночами он крадчась приходил к матери, брал все необходимое и рано утром снова уходил. Иногда в его доме устраивали засаду, но он каждый раз умудрялся уходить от засады. То ли чутье ему подсказывало, то ли его предупреждала его любовница. Ее часто видели, как она возвращается из леса, видимо у них были свидания, в условленном месте. Но люди старались не ввязываться в их дела, потому что его боялась вся деревня, все знали, ему терять нечего, и если кто-то попытается его поймать, он убьет не задумываясь. Да и к тому же его мать сказала в магазине, в очереди за хлебом, что он подожжет дом любого, кто попытается его сдать властям. И люди на столько его боялись, что даже в лес не ходили далеко и если шли, то сразу по несколько человек и вооруженные до зубов.

Один раз начальство собрало мужиков и парней постарше, и послали ловить дезертира, все были вооружены охотничьими ружьями, а он уже знал, что на него собрали облаву. Он залез на самую высокую сосну и смотрит, как они идут, озираясь по сторонам. Только они подошли к той сосне, а он как свиснет с верху, да как выстрелит в воздух, мужики и так-то шли, не живы, не мертвы, боялись каждого шороха, а тут выстрел, ну они естественно со страху чуть все разом в штаны не наделали, бросились домой, чуть ружья не подрастеряли.

Больше ни кто не разу не пошел его ловить, каждый сказал для себя так, - есть для этого милиция, вот пусть они его и ловят, а я жить хочу.

- Ну и как его поймали? - спросил, удивленный таким рассказом Юрка.

- Да очень просто, за их домом шло постоянное наблюдение, а летом же темнеет поздно, а он пришел к матери, чтоб сходить в баню, ну и кто-то увидел, позвонили в милицию, ну пока милиция приехала, он уже сходил в баню выпил бражки, да и уснул, и они часа в три ночи взяли его (тепленького). Говорили, что он уже и не боялся, что его поймают, если бы боялся, то не остался бы у матери ночевать. Когда его забрали, он сказал матери:

- Ну, вот и все отбегался я, прощай мама, видать больше не увидимся. Вот воевал я, кровь свою проливал, а дал чуть слабинку, и расстреляют меня теперь как врага народа.

- Ну и че с ним сделали? - спросил Юрка.

- А ни кто не знает, мать и то ни чего не узнала, он же осужден как изменник родины, поэтому она и ни чего не узнала о нем. Да и умерла она в сорок пятом летом, только война закончилась. А его любовница уехала из деревни, в Ревду, потому что на нее многие косились, за связь с изменником родины. Если по большому счету разобраться то он родине не изменял, он же немцам не сдавался, против своих не воевал, людей не убивал... Сколько лет прошло, а взрослые все еще детей дезертиром пугают, некоторые все еще думают, что дезертир живой и в лесу прячется.

- Да, и меня мама постоянно им пугает, - вставил в рассказ свою лепту Ваня.

- Ну, ты Витька длин даешь, рассказываешь, как книжку читаешь, я бы так не смог, интересно у тебя, получается, заслушаешься блин, - поразился Санька.

- Ну, он же не зря у нас отличник в классе, на уроке как начнет рассказывать, даже учительница его не перебивает, - сказал Юрка.

- Ну, ладно пошли дальше, - сказал Санька, и все направились обратно, вышли снова на поле, и по краю леса пошли по направлению к деревне. Скоро поле закончилось, и они вышли на лесную дорогу.

- А я знаю, куда эта дорога идет, - сказал Ваня.

- Ну, кто ж не знает, эта дорога идет в "Таялгу", там лесник Яша Семин живет, может, зайдем к нему, в гости, он любит, когда к нему гости заходят.

Все согласились и пошли по лесной дороге в "Таялгу". Пройдя немного по лесу, они увидели, как лес расступился, и перед ними открылось широкое пространство, среди густого леса, сначала они увидели что-то похожее на небольшую фабрику:

- А это смолокурня, Яша здесь смолу варит, - осведомил всех Санька.

И вскоре они увидели и сам дом лесника, он стоял почти вплотную прижавшись к густому лесу. Весь дом и почти все свободное пространство было огорожено жердями. За изгородью паслась корова, лошадь, и много разной домашней живности.

Сколько Яша жил в этом доме не кто из парней не знал, все его дети уже взрослые, и живут в деревне, почти у всех есть семьи.

Вообще то у Яши есть фамилия, Дьяков Яков Семеныч, но его все, почему-то зовут Яша Семин. А его жену просто Яшиха. Люди уже, наверное, забыли ее имя. А его детей просто Миша Яшин, Коля Яшин, Иван Яшин, и так далее, детей у них много. Старший сын погиб на фронте, одна дочь живет в Красноуфимске, ее сын часто гостит у деда, он ровесник Вани. А вот предпоследняя дочь засиделась в девках, и не как не могла выйти замуж, и все из-за слабости на передок.

Совсем недавно она уехала в Красноуфимск, к старшей сестре и по слухам, там вышла замуж.

Их последний сын Сашка недавно пришел из армии, на вид красавец мужчина, но сильно отстал в уме. Месяца два он не снимал с себя солдатскую парадную форму, увешанную всевозможными значками, видимо он скупил все значки, какие присваивают в армии, и нацепил их на себя, пытаясь произвести впечатление на девчонок, но весь его вид почему-то имел отрицательное отношение к нему. Девчонки, глядя на него, крутили пальцем у виска.

В один из жарких июльских дней, Сашка в компании подвыпивших друзей, с ним была и его сестра, она приехала в деревню по случаю дембеля своего брата.

Сашка шел в середине на его руках висели две девчонки, он шел гордо, гремя всевозможными значками, от которых на его груди небыло свободного места. Его фуражка лихо висела на затылке, с трудом держась на коротких волосах. Он что-то рассказывал девчонкам, а они весело хохотали не замолкая.

Вся эта компания пришла на пруд, где было полно молодежи, кто-то купался, кто-то лежал, загорая на солнце. Сашка деловито посмотрел, как парни ныряют, забравшись на сваи, и сделал свое замечание:

- Ну, кто так ныряет? Счас я вам покажу!

Он разделся, забрался на самую высокую сваю, но когда залез, то видимо понял, что сильно погорячился, но ничего не поделаешь, (назвался горшком, полезай в печь).

Он долго махал руками, борясь со страхом высоты, но его прыжок не удался, со всей этой высоты он упал плашмя на живот. Брызги от такого шлепка окатили всех зрителей. Около минуты он был под водой, некоторые уже начали думать, что он утонул, но вот он медленно всплыл, и повернулся лицом к верху, и все увидели его красный живот, видимо его животу достался весь удар от воды. Сашка медленно подплыл к берегу, девушки помогли ему выйти на берег. К своей одежде он шел полусогнувшись. Видимо у него пропало все желание учить кого-то нырять. Он не стал загорать, а медленно оделся и в сопровождении своих друзей и подружек отправился обратно, теперь его вид был довольно жалким, он шел, также согнувшись в пояснице, как будь-то, его пнули в одно место, а девчонки держали его под руки. Вся компания в скорбном молчании ушла домой.

Странно, но почему-то после этого случая он снял свою форму, и стал обычным деревенским парнем. Хотя умней он не стал. Вообще то дураком его назвать было нельзя, скорей он был себялюбом и зазнайкой, у которого слово "Я" было выше всего, а чужого мнения для него просто не существовало, он всем затыкал рот, когда кто-то говорил, всех поучал, непрошено влазил в чужой разговор, не давая человеку докончить свою мысль. А если он и слушал другую речь, то на его лице была кислая ухмылка, как будь-то, это все он уже слышал раньше, и это ему уже набило оскомину. И поэтому если он подходил к группе разговаривающих людей, то люди тут же замолкали. Давая ему понять, что слушать его не кто не хочет, но он как будь-то, не понимал этого, за что не раз получал предложение, типа:

- А не мог бы сделать так? Чтоб я тебя долго, долго искал и не как не нашел...

Когда парни подошли к дому, то они увидели хозяина дома, он сидел на крыльце, поджав под себя одну ногу, и курил (козью ножку).

Увидев подходивших к дому гостей, он широко улыбнулся и направился на встречу парням, он открыл им калитку и пригласил в дом:

- Проходите гости дорогие!

Может от жизни в лесу, он был таким гостеприимным, кто бы не появился возле его дома. Он всех с большой радостью приглашал к себе в дом, независимо, были ли это дети или взрослые.

Хотя он и сам чуть ли не каждый день ездил на своей лошади в деревню, и со многими встречался там, но он всегда был рад гостям в своем доме. К нему даже заходили парни из другой деревни.

Пригласив парней в дом, он усадил всех за большой стол, который стоял по средине большого дома. Вокруг стола стояли лавки, кровати были сделаны из досок и напоминали нары. У стен стояли большие сундуки, весь личный скарб хранился в них.

У стола засуетилась хозяйка дома, тут же на столе появилась большая глиняная крынка молока, большой каравай домашнего хлеба, и большая глиняная миска с медом.

Выставляя угощения, хозяйка приговаривала улыбаясь:

- Кушайте гости дорогие, кушайте...

Дождавшись, когда гости начали, есть, Яша достал из кармана кисет, закрутил из самосада большую (козью ножку) и завел с гостями разговор, присев на полу возле печи, как обычно подложив под себя ногу.

Ребята с удовольствием ели домашний хлеб с медом и свежим молоком, и отвечали на вопросы хозяина дома.

Яша не торопливо расспросил каждого о здоровье его родителей, все ли накосили нынче сена на зиму. Все его вопросы в основном относились к хозяйству.

То ли от жизни в лесу, то ли от чего-то другого, но Яша был похож на медведя. Или может даже не на медведя, а на снежного человека. У него были высокие брови, под которыми сидели маленькие глазки. Довольно низкий лоб, и густая шевелюра. Нос же наоборот был маленьким и плоским. Роста он был не большого, чуть сутулился, длинные и крепкие руки, а ноги короткие и косолапые, но вся фигура смотрелась довольно сильной. В общем, не красавец, что нельзя было сказать о его характере. Его средний сын был похож на своего отца. А остальные дети видимо пошли в мать, она рядом с мужем смотрелась просто красавицей. Все остальные дети были симпатичными и стройными. Вот внук Петька, который жил в Красноуфимске, почему-то больше походил на деда.

Городские люди думают, что лесники ни чего не делают, а только ездят по лесу с ружьем да свои владения проверяют. На самом же деле у лесников большие планы. Осенью они собирают шишки ели и сосен, увозят их в лесхоз, там сушат в специальных сушилах, чтоб отделить семена от шишек, а потом эти семена высаживают в специальный питомник, а через год эти саженцы школьники будут высаживать на бывших лесосеках.

А так же нужно заготовить очень много липовой коры, весной замочить ее в мелководье на пруду, а осенью достать, мочало ободрать, и сдать в лесничество, оно шло на плетение всевозможных рогож, которыми обшивали зимние кошовки. Из мочала даже делали банные мочалки. А так же у него было огромное хозяйство, плюс пасека, так что без работы лесник ни когда не сидит.

Как-то Яша приехал в контору, и по телефону отчитывался перед своим начальством, которое находилось в лесничестве в Артях.

Он ни как не мог собрать нужное количество еловых шишек, потому как шишки собирали сучкорубы на лесозаготовке, сучкорубами работала бригада женщин, и когда он приехал в лес, то бригады на месте работы не оказалось, а заготовленные шишки они куда-то спрятали.

Разгневанный он приехал в контору, и по телефону кричал начальнику на другом конце провода:

- А что я могу? Плана нет! Шишка стоит! А бабы все домой ушли!!!

В этот момент в конторе было полно народа, и после окончания этой фразы, в конторе разразился хохот. Этот случай впоследствии вспоминали много лет, и эта фраза звучала как анекдот. Ну конечно в глаза над ним не кто не потешался, потому как уважали, может потому что пьяным его ни кто, ни когда не видел.

Во время трапезы Санька спросил хозяина дома:

Дядя Яша, а что тут за земляка недалеко от вашего дома, не дезертир ли в ней прятался?

- Какая землянка? А... эта что в лесу... да нет, зачем бы он стал строить землянку у меня под боком, у него они были далеко от сюда, но не так далеко от материного дома. А здесь была пасека, а в той землянке хранили зимой улья, дом то у хозяина сгорел, вот он и перевез их отсюда, да и сам хозяин пасеки умер давно. Он был из соседней деревни.

В дом вошел Сашка, он попил воды из деревянной кадушки, посмотрел на парней и вышел на улицу, не проронив не слова.

Через окно дома парни видели, как Сашка занимается домашним хозяйством, вокруг него бегала собака, ей хотелось играть, Сашка взял палку и бросил ее далеко в сторону, собака сбегала и принесла ее хозяину, тогда он бросил палку еще дальше, и пес снова принес ее. Он прыгал и бегал практически, не давая заняться хозяину своим долом.

Вдруг Ваня вспомнил, как Сашка учил всех как надо нырять, и он засмеялся себе в ладонь, ребята посмотрели на него удивленно, но так и не поняли над, чем тот смеется, они по очереди посмотрели в окно, но ни чего смешного там не увидели. Они еще раз посмотрели на Ваню, загадочно улыбаясь, и тут Санька не выдержал и спросил у Вани:

- Ты че лыбишся? Расскажи, вместе посмеемся...

- Потом расскажу, прошептал Ваня, с трудом прожевывая хлеб.

Наевшись, пацаны поблагодарили хозяина, и пошли обратно. Яков с женой вышли на крыльцо проводить гостей, и помахали им вслед.

- Ну, че смеялся то, - первым дело спросил Санька у Вани, когда они отошли от дома метров на пятьдесят.

- Да так не че, просто вспомнил, как Сашка учил нас нырять.

Тут уже заржали все остальные, хватаясь за животы.

Сытые и довольные, пацаны вышли из леса, погода была отличная, и поэтому идти домой не хотелось, они перешли поле и углубились в лес.

Лес почти уже был вес голый, и поэтому на земле лежал толстый слой опавшей листвы. И листва была скользкая.

А так как здесь начинался спуск с горы. То они разбегались и катились по листве. А потом Ваня увидел в лесу продолговатый холм, он тянулся вдоль горы, на нем росли березы и осины. Ваня залез на этот холм, и скатился с него по листьям. Ему это понравилось. Тогда он снова залез на холм, и увидел, что в середине холма есть небольшая ямка, похожая на воронку. Он нагреб в эту воронку листьев. И лег на них, было очень мягко. Тогда он встал и, разбежавшись, прыгнул в эту ямку, листья разлетались в стороны. На холм залез Юрка, и они по очереди стали прыгать на листья в ямке. А когда подошла очередь прыгать Ване, он разбежался, высоко подпрыгнул, и упал в эту яму. И тут же он почувствовал, что проваливается под землю. Летел он не долго, а упал он на что-то мягкое, и на него посыпалась листва. Он ничего не видел, а только чувствовал, что на него что-то падает и падает.

Когда на Ваню перестало сыпаться, он соскочил, и снова упал, все, что было под его ногами, проваливалось и осыпалось. Сначала он подумал, что он провалился в берлогу, и сейчас лежит на медведе. И он даже почувствовал, что под ним, что-то шевелится. Он подумал, что сейчас медведь соскочит и разорвет его на части. От этой мысли ему показалось, что волосы на его голове встали дыбом, и фуражка начала шевелиться. Он взглянул вверх и увидел отверстие, в которое он провалился. Он попытался встать, но под ногами все что-то осыпалось и шевелилось. От ужаса у него застучали зубы, и все тело начало, как будь-то колоть иголками. И тут он увидел в отверстие на верху, голову Юрки и, сразу же услышал его голос:

- Ванька, Ванька ты живой?!

- Живой, живой, вытащите меня отсюда!!

И тут голова Юрки исчезла, и Ваня услышал, как Юрка кричит парням.

- Идите скорей сюда, Ванька под землю провалился!

Ваня смотрел вверх и боялся посмотреть себе под ноги, а тем более в сторону. Пока он ждал парней, то он заметил, что земля под ним перестала шевелиться. Он стал притаптывать под ногами сырую землю. Но он все еще боялся посмотреть по сторонам. А потом он увидел в отверстии три головы, видно было, что они смотрят на него, но его не видят. И тогда он снова закричал:

- Вытащите меня отсюда!

Он видел, что отверстие находится не высоко, но ему все равно было бы не допрыгнуть. Да и земля под ногами не устойчивая. Он уже понял, что под ним не медведь, иначе, он уже давно бы его разорвал. Парни долго смотрели на него и как только их глаза привыкли к темноте, они увидели его.

- Да ты не глубоко! Сейчас че ни будь придумаем! - Крикнул Санька, и исчез.

Потом исчез Витя, а Юрка продолжал лежать над отверстием и успокаивал Ваню.

Наконец у Вани хватило смелости посмотреть перед собой. Панически страх потихоньку исчезал, и он более-менее стал рассуждать.

Что-то уж больно берлога большая. Его глаза понемногу стали привыкать к темноте. Ну, то место где он стоял, нельзя было назвать темным. Сверху свет попадал на него и освещал вокруг него. Он заметил, что перед ним стоят два гнилых бревна. Откуда в берлоге бревна? А за бревнами он заметил, стену, она была сложена из плитнякового камня, такого камня полно в Чистых Ключах, почти все дома стоят на таких фундаментах. Стена была не идеально ровной, некоторые камни выступали наружу кладки, и Ваня подумал. А что если попробовать залезть по этим камням. Но отверстие было в стороне от стены.

И тут Ваня опять услышал на верху шевеления, и Санька крикнул ему:

- Ванька, держи палку!

И он увидел, как к нему опускается тонкий ствол молодой березы, видимо не найдя крепкой палки они сломали молодую березу.

Ваня схватился за тонкий ствол дерева, и парни потащили его наверх. Оказавшись наверху, Ваня полностью успокоился.

- Черт возьми, Ванька, что это за яма, как ты туда провалился? И откуда она здесь такая глубокая? - Возмутился Санька.

- Это не яма, по-моему, это подвал бывшего дома, там каменные стены, только подвал какой-то глубокий, я таких, раньше ни когда не видел, наверное, это какой ни будь барский дом. Докуда тянется подвал я не видел, но чувствую, что далеко.

- А вы посмотрите на холм, какой он длинный, он не такой широкий, но длинный,

-заметил Витя.

- Откуда в лесу барский дом? - сказал Юрка. - Может здесь раньше жил, какой ни будь лесник?

-Да нет, скорей всего здесь еще до революции, жили какие ни будь бояре. Может, здесь было, какое ни будь имение. Смотрите, какие большие деревья выросли на этом холме, им, наверное, уже лет пятьдесят. Эти буржуи, наверное, отсюда еще в революцию сбежали, а может они в этом подвале клад зарыли? Думали вернуться и откопать. Когда началась революция они, наверное, не могли все забрать с собой, мечтающее предположил Санька.

- Ну, в чем же дело, спустись и поищи, а я не хочу, у меня все еще мурашки по всему телу ползают. - Сказал Ваня. - Там такая вонь, пахнет какими-то гнилыми тряпками, У меня один раз старый портфель сгнил, так он также вонял, а в этой яме еще сильней воняет, так, наверное, только в могиле воняет.

- Да я бы и сейчас залез, да у меня фонарика нет, - ответил Санька, видимо мысль о кладе его сильно увлекала.

- Вот видишь, ты сам говоришь, что там воняет тряпками, значит, они там спрятали что-то, а подвал зарыли, чтоб не кто не нашел, а сами, наверное, уже умерли, где ни будь за границей, столько лет прошло. А давайте завтра придем сюда, возьмем с собой фонарики.

- У меня есть китайский фонарик, - поддержал его Витя.

Видно было, что ему эта идея тоже понравилась.

- А я могу взять керосиновый фонарь, - поддержал его Юрка.

- Ну и как мы туда спустимся? - Выразил свое сомнение Ваня.

-Как-как? - возьмем с собой лестницу! - Возмутился Санька.

- Да? И потащим в такую даль лестницу? - заметил Ваня.

- Ну, возьмем с собой топор и гвозди и сделаем ее здесь, - Не сдавался Санька.

- Да, еще и лопату надо взять, - вспомнил Витька. - Вдруг там копать придется.

Посовещавшись еще минут десять, и выработав грандиозный план, они закидали яму ветками и сухими листьями, чтоб случайно ни кто не нашел, и не раскопал их клад. И еще они дали друг другу слово, что не кому об этом не расскажут. Если они найдут там клад, то разделят его на четверых. Счастливые, и подогретые новой идеей, побежали домой. Километра четыре они шли по лесу, а когда вышли из леса, то увидели окраину деревни.

Но дома их ждало разочарование. Каждому из них, за прогулянный день надавали кучу работы на следующий день. У Вити к тому же (сдохли) батарейки в фонарике. А магазин откроют только в понедельник. Всю неделю они собирались на переменах и строили свои планы. Их тайна была настолько заметна окружающим,

что это заметили даже учителя. За разработкой своих планов они даже не замечали, что прозвенел звонок на следующий урок. Им кричал, то один учитель, то другой.

- Эй, ребята хватит шептаться, давайте быстро на урок!

Следующая суббота оказалась учебной. И они решили, что в воскресение их уже никто не удержит. У них уже все было готово. Были приготовлены, не только фонарики и фонари, но топор, пила, гвозди и лопата. Они молили только об одном, чтоб не выпал снег или не пошел дождь. И погода была благосклонна к ним. Все инструменты они спрятали за конным двором, на пути к лесу, чтоб никто не заподозрил, зачем они пошли в лес с инструментом. Если увидят пацаны, то подумают, что они пошли в лес строить избушку или землянку, и тут уж от них не отделаешься, все равно увяжутся или проследят за ними.

Ваня еще в субботу вечером вычистил от навоза двор и стайку и посыпал все сухим опилом. Бабушка, увидев такое старание, не могла на него нарадоваться. Парни тоже дома расстарались и сделали всю работу еще в субботу. И поэтому в воскресение им разрешили отдохнуть от домашних дел. Ночью кое-кто спал плохо, только Ваня спал нормально. Он как-то не очень верил в существование клада. Да и от пребывания в яме у него все еще были плохие воспоминания. Втайне от других он думал, что не полезет больше в эту яму.

Часов в девять утра они собрались за конным двором. Посмотрели вокруг, не следит ли, кто ни будь за ними. Достали инструменты, и пошли в лес. Чтоб не привлекать внимания они по опушке леса прошли на окраину деревни. Прошли к тому месту, где они вышли из леса в прошлый раз, и вошли в лес. Они хорошо запомнили тот лес, по которому шли тогда. Примерно через полчаса они нашли свой холм. Открыв яму, они сразу же взялись за дело, расширили яму, чтоб было удобней спускаться. Сашка срубил пару небольших берез, смерил ими глубину ямы, и решил, что этого достаточно. Он напилил ступенек и сколотил лестницу. Перед тем как спуститься, они проверили свои фонарики. А Юрка зажег свой керосиновый фонарь. Первым начал спускаться Санька. Спустившись в яму, он осветил яму, И оттуда послышался его голос:

- Вот черт, да тут можно ноги сломать, какой бардак!

Следом за ним спустился Юрка. Его комментарии были плохо слышны.

И тут из ямы послышался восторженный голос Саньки.

Ё-пэ-рэ-сэ-тэ да тут полно оружия!

И тут уже Витя с Ваней наперегонки бросились в яму. У Вани был квадратный фонарик, светил он конечно хуже, чем китайский, но в такой темноте он светил вполне нормально. Спустившись, они увидели, как Санька стоит возле стены и рассматривает винтовки, их стояло, наверное, больше десятка штук. А уже в следующую минуту, они услышали его разочарованный голос.

- Вот черт, да они все заржавели до невозможности!

Он держал в руках винтовку, и матерился.

- Вот пи-пи, да у них даже приклады и те сгнили. А какая здесь сырость и вонь.

Оставив в покое винтовки, он пошел дальше. Шагать было трудно, под ногами везде что-то валялось.

- Черт и почему здесь все так валяется? Они что все тут так побросали? Что так сильно торопились? - Возмущался Санька.

Они прошли еще немного и увидели у стенки три станковых пулемета "Максим".

- Вот это да! - Удивились все разом. А помните, мы такой видели в краеведческом музее, в Красноуфимске, когда туда ездили всей школой!

И Ваня тоже вспомнил, как они ехали тогда из Красноуфимска, в Манчаже они ждали автобус, и чтоб не замерзнуть, одна учительница повела всех к своей знакомой. Знакомая жила в большом доме, там разместились все ученики школы. Конечно, тогда ездили не все. Брали только тех, у кого не было двоек.

У хозяйки дома был сын такого же возраста, как и они. Он деловито ходил по дому, с презрением на всех поглядывая, и делал это так открыто, что многим это не понравилось, особенно Саньке. Этот драчун терпеть не мог когда перед ним строили крутых. Он сидел и скрипел зубами, провожая взглядом хозяина дома. А один раз он шепнул Ване на ухо.

- Слушай, давай дадим ему п..ды, че он перед нами выеживается?

- Да ты че дурак? Он же здесь живет. Че тебе его родители скажут?

Но Санька ни чего не сказал в ответ. А когда парень вышел на улицу, Санька вышел вслед за ним. Немного погодя Ваня тоже вышел на улицу. Ему показалось подозрительным, что хозяина долго нет. Выйдя на улицу, Ваня увидел, что хозяина дома зажали трое парней, возле поленницы. А Санька во главе всех держал парня за грудки и грозно шипел ему что-то. Было видно, что парень был сильно перепуган. Когда Санька увидел, что вышел Ваня, отпустил парня, а тот набрал дров и пошел в дом. Санька в дом больше не входил. И хозяин тоже больше не выходил на улицу. А вскоре пришел автобус, и все уехали домой.

Эти пулеметы сильно отличались от того, который стоял в музее. Все железо на них проржавело насквозь.

-Да в такой сырости вряд ли что-то могло уцелеть. - Обиженно вздохнул Санька. И как только здесь потолок до сих пор не обрушился. В правой руке он держал ржавую винтовку. Он посветил на потолок, и все увидели, что потолок состоит из накатанных бревен, приличной толщины, с них капали мелкие капли воды. Сашка потыкал штыком винтовки в эти бревна, и на него посыпалась труха из гнилых бревен.

- Ты поосторожней, а то еще обвалится. - Послышался голос Юрки.

- Не понятно, почему потолок до сих пор не обвалился? - Наверху растут такие большие деревья, а может, потому что корни толстые. - Размышлял вслух Санька.

- Однако же Ванька провалился, - Заметил Витя.

- Ну, если бы так не прыгал, то не провалился бы. - Отозвался Ваня.

-А че это за доски навалены тут вдоль стены. - Пробурчал Санька. И он стал разбирать наваленные доски. Как только он поднимал очередную доску, она сразу же разваливалась у него в руках. Откинув несколько досок, они увидели составленные друг на друга несколько ящиков. Сашка ковырнул первый, и он развалился.

- О, черт! Да это же револьверы!

Он взял один из них, деревянные прокладки ручки тут же отпали. Он попробовал покрутить барабан, но тот не крутился, боек тоже не взводился.

- Неужели тут нет, не одного уцелевшего? - Бурчал Санька. Он скинул ящик, и открыл второй. Тот тоже был с такими же гнилыми револьверами. Он скинул и этот. Следующий ящик оказался с патронами. Патронов был полный ящик. Санька взял несколько в руку, они были целыми, ржавчина их не коснулась. Санька набрал полные карманы. Остальные сделали тоже самое. Они стали рыть глубже. Когда они открыли самые нижние ящики, то увидели что в них лежат снаряды. Ну, снаряды не у кого интереса не вызвали.

- Я все понять не могу, что это за доски? Вперемежку с ящиками. - Сказал Витька.

- А мне кажется, что это были стеллажи, только они все сгнили и обвалились. Смотрите, они здесь стояли вдоль стен и посредине помещения, и когда я провалился, то упал на бывший стеллаж, и поэтому у меня под ногами все проваливалось. Пойдем, посмотрим...

И они все вернулись, на несколько шагов назад. И Ваня стал разбирать то место, куда он упал, и все увидели, что там лежат груды гнилого тряпья. Вонь гнилых тряпок усилилась. Они стали рассматривать, что это такое.

- Да это не тряпье, а солдатское обмундирование, а вот и сгнившие сапоги, - удивился Ваня.

- Не че не понимаю, откуда в барском доме столько оружия и солдатского обмундирования? - возмущался Санька.

- Че тут не понятного? Это не барский дом, а военный склад оружия. Откуда в барском доме пол из бревен? И вообще я слышал, что в нашей деревне в гражданскую войну шли бои, да и сами вы не раз находили в своих огородах всякого оружия и патронов. - Сказал Ваня.

- Точно, и как я раньше не догадался, то-то я смотрю, здесь только оружие и не чего домашнего, дошло до Саньки.

После этого открытия пацаны с особым рвением начали разрывать бывшие стеллажи. Чего здесь только не было. Многому, что они находили, просто не могли найти объяснения. Потому как не знали, что это такое. И они бросали это и шли дальше. Наконец стеллажи кончились. И они увидели перед собой старые деревянные двери. Они толкнули их, и они упали развалившись. Дальше шел узкий проход, сложенный из таких же камней, как и сам склад. Они пошли по этому проходу, но он быстро кончился. Они увидели, что дальше проход завален. Такими же камнями и бревнами вперемежку с землей.

- Да, похоже, что это был вход, но его взорвали. - Сказал Санька.

И они повернули назад. Дойдя до разваленных дверей, они заметили в правой стене небольшой проем.

- А это что такое? - Удивился Ваня. - Похоже, это дверь, и она куда-то ведет?

Они зашли в эту дверь и увидели, что находятся в небольшой комнате. Посреди комнаты стоял стол, возле его стояли лавки. На столе стоял керосиновый фонарь.

С правой стороны у стенки стоял железный шкаф, похожий на сейф. Они подошли к этому шкафу. Он был на половину открытый. Они заглянули в него, и увидели, что там лежат какие-то бумаги. Сашка попробовал открыть дверь сейфа больше, но петли заржавели, так что дверь не двигалась вообще. Они навалились на нее все, и тут петли сейфа сломались, и тяжелая дверь рухнула на пол. Это была верхняя дверь, а нижняя была закрыта полностью. Они попробовали ее подергать, но она не поддавалась.

Порывшись в бумагах, они заметили, что среди них лежат царские деньги.

Их было не много, но и те рвались при одном прикосновении к ним.

- Вот черт! Наверное, там лежит, что ни будь ценное, а может золото. - Ворчал Санька. Он все еще держал в руках винтовку, верней, один ствол со штыком, приклад отвалился еще, когда он взял ее в руки.

Он попробовал открыть дверь штыком, но она не поддавалась.

- А может, ее взорвать? - Предложил Юрка.

-Чем? - удивился Ваня.

- Как чем? - да здесь полно гранат, я нашел не один ящик. Правда они сильно ржавые, а может, сработают?

- Да? - Потолок обрушится от этого взрыва, и нас всех завалит. - Попытался вразумить Витя.

- Ладно, давайте дальше искать, может еще, что ни будь найдем.

Дальше за сейфом стояли тоже стеллажи. Но в отличие от склада они были целыми.

На них в основном лежала посуда. Тут были чайники, фляжки, чашки, кружки и деревянные ложки. Рядом со стеллажами был сколочен топчан, на нем лежала сгнившая солома. С верху она была закинута, чем-то похожее на солдатскую шинель. Они подошли к столу, и заглянули за него. И тут раздался общий крик

- МАМА!!! - И все кроме Сашки бросились бежать. Добежав до двери, они услышали окрик Саньки.

- Эй вы трусы куда побежали!? Это всего на всего скелеты!

- Тут страшно, пойдемте отсюда. - Застонал Юрка.

- А че тут страшного? Скелеты не кусаются.

И он подошел поближе к скелетам, остальные нехотя подошли к нему. Сашка стоял над ними и с интересом разглядывал их. Один сидел у стенки, его голова лежала на груди. Рядом лежал другой. Он лежал в какой-то не удобной позе. Как будь-то, он сидел а потом свалился на бок. Оба они были в одежде. Но она была настолько сгнившей. Что не возможно было понять, что на них было одето. Но все сразу догадались, что это были солдаты. На том, который сидел, была фуражка с козырьком. Рядом с ними лежали винтовки. У одного на поясе была видна кобура. Санька поковырял кобуру штыком винтовки, а потом наклонился и достал из нее револьвер.

- Во! Этот сохранился лучше, чем те на складе! Да и здесь посуше.

- И как тебе не противно? - Удивился чистюля Витя.

- А че противного-то? - руки я потом вымою. Дело не в этом, а в том, как здесь оказались эти скелеты? Почему они здесь умерли? - Он присел и стал пристально рассматривать то что когда-то было людьми, и при этом шевелил их штыком винтовки.

Ваня стоял позади всех, и ему было до невозможности страшно. Он боялся подойти ближе к скелетам, и у дверей ему было страшно стоять. Ему все время казалось, что сейчас кто ни будь заскочит сюда и убьет их всех. Он чувствовал, что здесь стоит не выносимый запах смерти. Наверное, от страха, ему казалось, что он слышит сзади себя шаги. Он посветил на проем в двери, но там ни кого небыло. На всякий случай он подошел поближе к Саньке. А Санька в это время шевелил штыком винтовки, череп скелета.

- Да у него голова прострелена! Вон дырка в затылке.

Он посмотрел на второго.

- А этого видимо расстреляли в грудь, вон вся шинель в дырках.

- Слушай Санька, кончай ты в них ковыряться, пошли отсюда!

- Нет, а за что их убили?

- А тебе какая разница? - Ну, убили, чтоб ключи от сейфа забрать.

- А нижняя то дверь сейфа закрыта...

- Ну, значит, не было у них ключа от нижней двери. Все, что было ценного в верхнем ящике, забрали и убежали, а вход взорвали.

- Слушай Ванька, откуда ты все это знаешь?

- Да не знаю, я так думаю...

- Ладно, пойдем, нехотя сказал Санька. И они пошли к выходу. Первым бросился Ваня. А Санька еще остановился у сейфа, и задумчиво сказал:

- Да, вытащить бы его отсюда...

Он несколько раз потыкал дверь сейфа штыком. А потом попытался подвигать сейф, но тот не сдвинулся не на миллиметр.

- Да, взорвать бы эту дверь. Мечтающе сказал Санька, и пошел за остальными. Когда они зашли обратно в склад, то свет в потолке придал им уверенности, они взяли себе по несколько ржавых револьверов, и по винтовке. Хотели еще взять по сабле. Но у тех сгнили деревянные ручки. И они даже из ножен не вытаскивались, и они бросили их.

- Теперь будет с чем в войну играть, - заметил Юрка.

- А когда у тебя спросят, откуда у тебя настоящий пистолет? Что ты им скажешь? - Заметил Санька.

- А как есть, так и расскажем, пусть придут и себе наберут, они все равно не рабочие, никто ни кого не застрелит.

- А патроны то не ржавые...

- Ну и что, сколько я находил их в огороде, у них даже порох не горит, и эти такие же...

- А вот мы сейчас проверим...

Санька достал из кармана патрон, выдернул из него пулю и высыпал порох на пол. Потом он достал спички, и попытался зажечь его. Порох тихонько зашипел медленно горя и выделяя вонь.

-Ну, что я тебе говорил? - сказал Юрка.

- Он говорил... да я и сам это знал, - пробурчал Санька.

И они стали выбираться наверх. Первым вылез Ваня. Ему так опротивел этот подвал, что он не хотел больше оставаться в нем ни секунды. Последним вылез Санька. И они стали разглядывать свои трофеи на солнечном свете. Все их руки стали красными от ржавчины.

- Ну и что мы со всем этим будем делать? Что нам скажут? Когда мы это принесем домой, - сказал Юрка.

- А давайте спрячем это все за конным двором, там, где прятали инструменты, а когда стемнеет, заберем домой, и каждый спрячет это у себя дома. - Предложил Санька. И все конечно согласились.

А что будем делать с ямой? Так и оставим открытой? - сказал Витя.

- Зачем? Давайте закроем, - сказал Санька. - Пока мы ни кому про это говорить не будем. В следующий раз, когда мы сюда придем, то возьмем с собой молоток и зубило, и попробуем открыть сейф.

Ване такая затея не понравилась, он вообще больше не хотел сюда возвращаться. И встречаться с мертвецами, и он решил отговорить Саньку.

- А почему ты думаешь, что нижний сейф закрытый? А может он открытый, просто, когда его открыли и все забрали оттуда. То захлопнули дверку, чтоб она не мешала выходить. А со временем петли заржавели, и сейчас не открывается. Может там давным-давно пусто, ты же видел, что верхняя дверка не открывалась, пока ее не отломили вместе с петлями.

- А че гадать то? - вот откроем дверцу и узнаем! - не сдавался Санька. И вообще, кому принадлежал этот склад?

-Ну, ты даешь! - Ну конечно белым! Если бы он принадлежал красным, то его бы давно здесь не было, все оружие уже бы давно вывезли отсюда. Видимо когда красные пришли в деревню и выгнали белых. И при отступлении, оставшиеся в живых офицеры, решили прихватить то, что по ценней. И им ни чего не оставалось, как убить охрану, и вскрыть сейф. Охранники бы не отдали им ключи без приказа, старшего офицера.

- И откуда ты все это знаешь?

- Да не откуда, книги надо читать!

- И что же это получается? - это, в каком году была гражданская война?

- Как в каком? С семнадцатого по двадцать четвертый. - Уточнил Витя.

- А сейчас у нас тысяча девятьсот шестьдесят шестой год. - Выходит, что этому складу больше сорока лет. - Почесал затылок Санька. - Не мудрено, что так все сгнило. Но я не пойму одного, зачем склад построили в лесу, а не в деревне?

- Как зачем? - Во время гражданкой войны власть в деревне менялась по два раза на дню. Утром займут белые, вечером красные, а завтра какая ни будь банда. А если бы они построили склад в деревне. То на следующий день он бы принадлежал другому.

А так, выгнали из деревни, они в лес, отсиделись, сил набрались, и снова в деревню власть менять. Это же не армия их продуктами никто не снабжал. Вот они налетят на деревню, красных выгонят, и пошли по деревне крестьян грабить. Мне бабушка рассказывала. Придут в дом, если в доме есть две коровы, то одну заберут. Последнего, конечно, не забирали, если в доме несколько свиней, то одну заберут,

даже лошадей забирали. И так все, что белые, что красные. А если придут бандиты, те и последнее заберут.

- Ну, про красных то ты загнул. Смотрел кино про Чапаева? Там за это наказывали, - возмутился Санька.

- По-твоему моя бабушка врет, она еще и не такое рассказывала, да только об этом говорить нельзя, - ответил Витя.

Все стояли и слушали диалог Саньки и Витьки, и в спор не встревали.

- А моя бабушка рассказывала, что у соседки тети Пелагеи белые расстреляли брата и его беременную жену, даже не посмотрели что она беременная. Красные его назначили в деревне, председателем, а сами ушли. А когда пришли белые то сразу же узнали, кто в деревне за старшего, пришли к нему в дом, они тогда жили рядом с бабушкиным домом, отвели за деревню и расстреляли под Артинской горой в логу, там и закопали. Он еще совсем молодой был, только что поженились. Его жена была из соседней деревни, у нее было пять старших братьев, так они все за ружья взялись, чтоб отомстить за нее, а в этом бою еще двоих братьев убили. А их дядя был кулаком, богатый был, у него работали батраки. Так он говорят, двум молодым батракам головы отрубил, за то, что они украли у него хлеб, чтоб накормить младших детей в семье. Он прямо озверел, когда началась революция, всех бедных, называл (краснопузыми). Красные тогда здорово белых колошматили, даже из пушек по ним стреляли, потрепали они их тогда капитально. А расстрелянных перенесли на кладбище, и поставили памятник, с красной звездой, сейчас этого памятника нет, сгнил давно, деревянный был, - внес в историю свою лепту Ваня.

- Во, блин, оказывается у нас героическая деревня а не кто об этом не знает, и музея в школе нет, вот если бы все старики рассказали что было у нас в деревне, наверное интересная получилась бы история, - задумчиво проговорил Санька, - ну, все хватит об этом, давайте закрывать яму, и пошли домой.

Они все сделали так, как договорились, и вечером спрятали свои трофеи по домам.

А когда на следующий день они пришли в школу, то не увидели там Саньки.

Через день Санька пришел в школу, и они бросились к нему с расспросами.

Оказалось, что Санька, когда пришел домой, то показал свои трофеи младшему брату, он был младше его на три года. И тому захотелось побывать там самому. И на следующий день они оба не пошли в школу, а, вооружившись ломом, и металлическим клином, и колуном, пошли в лес. Они расколошматили всю дверь у сейфа, и все равно ее открыли.

Как и говорил Ваня, замок оказался открытым. И ни чего ценного там не было. Там были офицерские погоны, царские награды и кресты. И там он нашел еще один револьвер, он отлично сохранился. Совершенно без ржавчины, на ручке которого, была дарственная надпись. У него все работало, но без патронов. Дарственную надпись он оторвал и выкинул.

Парней, конечно, загрызла небольшая зависть. У Саньки теперь был настоящий револьвер, хоть и без патронов. А у них был ржавый металлолом, который можно только выкинуть.

Больше туда никто не ходил, они все молчали об этом, и не кому не говорили.

Но тайна остается тайной, если о ней знает один человек. И поэтому тайна для любого человека как заноза в (пальце). Она и не болит, а мешает. И поэтому к зиме об этом знала вся школа, но где находится склад, ни кто не знал. Потому, что вскоре пошли проливные дожди. А потом, пошел снег, и началась зима. Все кто узнавал об этом складе, тоже хотели там побывать. Но им пообещали, что покажут весной. И поэтому все с нетерпением ждали весны. В мае, как только сошел снег, огромная группа пацанов отправилась в эту яму. Но когда они пришли туда, то оказалось что яма затоплена так, что даже в резиновых сапогах можно было начерпать. И все, (не солоно хлебавши), пошли домой. А в начале мая, вдруг прошел ураган. Он наломал много деревьев, а ночью навалил толстый слой снега. И этот снег пролежал три дня, а потом резко растаял. И как только подсохло, пацаны опять пошли в эту яму.

Когда они пришли туда, то они с трудом узнали то место, много деревьев было повалено. Молодые березы уже были с листьями. И поэтому снег их склонил до земли. И они так и остались стоять. И еще много лет так стояли.

А деревья, которые стояли на холме упали от тяжести снега, обвалив под собой потолок. И засыпав весь склад. Они долго искали то место, куда спускались в яму. Но на том месте крест-накрест лежали огромные деревья. Пацаны долго стояли, смотрели на весь этот хаос, и пошли домой. Никто не решился разбирать завалы, и копать землю, ради ржавого металлолома.

И к тому же там лежали мертвецы, и не стоит лишний раз их тревожить.

И, наверное, поэтому, природа защитила их от лишних глаз.

ГЛАВА 6.

В середине шестидесятых в деревню провели высоковольтную линию, Ваня в это время отдыхал в пионерском лагере, под Красноуфимском, лагерь находится на высоком берегу реки Уфы. В лагере он был горнистом, в его обязанности входило, рано утром встать раньше всех и вдвоем с барабанщиком выйти на площадь, и сыграть подъем. После их сигнала все вставали, одевались и выходили на общую физзарядку. После зарядки все брали зубную пасту и мыло и шли мыться. Умывальники находились на улице, прямо под деревьями, условия прямо можно сказать спартанские. Вода в умывальниках была холодной, и после такого мытья сон снимало как рукой. После утреннего подъема Ваня был весь день свободным, не считая конечно торжественной линейки, там тоже надо было горнить. Но она естественно была не каждый день. За все время пока Ваня был в пионерском лагере, не было не одного дождя, погода была как на заказ, и поэтому их часто водили на детскую купалку, спуск к речке проходил по крутому склону горы. Не смотря на крутой склон, здесь рос густой еловый лес. Спуск был сделан из деревянных лестниц, для обшей безопасности.

Купалка была тоже огорожена, но ограждение было временным, потому как весной река сильно разливалась, и все постройки на берегу смывало водой и льдинами. Самое глубокое место в купалке было любому пацану по пуп, воспитатели боялись, чтоб кто ни будь, не утонул. А Ваня в это время уже умел плавать, и поэтому ему не нравилось купаться в (лягушатнике) так они окрестили детскую купалку. Да и к тому же в этой купалке не столько искупаешься, сколько замараешься, потом их трусов можно руками выгребать песок.

И поэтому парни тайком, сбегали на речку, и купались в стороне от купалки, в чистой воде. У Вани было три друга, с которыми они не где не расставались. Один был, чуть ниже Вани его звали Серега, он был барабанщиком, их кровати даже стояли рядом. Второй был выше Вани, Андрей, это был высокий, но апатичный парень, за этот месяц, что они были в лагере, он сильно подрос и набрал в весе. Третий был одного роста в Ваней, Витя, это был неугомонный непоседа, и, он ни когда не умолкал, он постоянно что-то рассказывал, постоянно у него возникали какие ни, будь идеи, то сбежать в лес, то на речку, за что им постоянно попадало от воспитателя.

Витя родом из Дектярска, а года два назад они переехали в Красноуфимск, и он рассказывал, что в 1961 году он был на демонстрации первого мая, и видел, как над Дектярском сбили американский самолет разведчик. Ваня тогда не придал этому рассказу особого внимания, думал Витька как обычно сочиняет. И только через много лет Ваня узнал подробности этого происшествия.

По выходным к детям в лагерь приезжали родители, привозили гостинцы, а к Ване ни кто не приезжал, до их деревни больше шестидесяти километров, и родители постоянно заняты, и им некогда ездить, кроме Вани в доме куча ребятишек. А Ваня при деле, сыт и одет, и рядом воспитатели. Да Ваня особо и не скучал по дому, как другие, хотя он впервые, уехал из дома, у него были друзья, и с ними ему было весело. К его друзьям тоже приезжали родители, и они угощали Ваню тем, что привозили их родители. Хотя в этом, не было ни какой нужды, в лагере и так кормили как на убой.

В один из выходных Вите родители привезли две раскладные удочки, и Ваня ходил с ним на рыбалку, до этого он рыбачил на своей речке, а рыба там мелкая, в основном пескарь. А в Уфе клевала крупная рыба, если на крючок насадить мелкую рыбешку, то можно поймать и крупную щуку. Ваня впервые рыбачил в Уфе и, наверное, поэтому ему сильно везло, как говорят: - везет дуракам и новичкам.

Бывало за день, он вылавливал, по три, четыре щуки, чем сильно злил Витьку. Витька психовал, плевался, матерился, даже пытался поменяться с Ваней удочками, но Ваня всегда налавливал больше. Весь улов они отдавали на кухню. Потому что они бы все равно ни чего с ней не сделали.

Один раз Витька уговорил друзей, после завтрака, пойти на рыбалку, вниз по течению реки, он слышал где-то, что там хорошо клюет. Воспитателю они сказали, что пока не намечается ни каких мероприятий, они сходят на речку, порыбачить. Воспитательница уже знала, что эта четверка, увлекается рыбалкой, и не стала возражать.

Накопав червей, друзья отправились к реке. Перебравшись по мелководью на другой берег, они пошли вдоль по течению. Идти пришлось долго, река постоянно извивалась, и они ни как не могли найти подходящее место для рыбалки. Наконец-то им повезло, нашли невысокий берег, с которого было удобно рыбачить, и течения здесь практически не было, место это было скорей похожее на затон. Когда-то река здесь имела крутой поворот, а со временем река промыла новый путь более коротким путем, а здесь вода стояла тихая, скорей похожая на пруд, на половину заросшая травой. И с высоты небольшого берега было видно, как в воде ходят огромные рыбины. Друзья распустили удочки, и начали рыбалку, но, не смотря на хорошую погоду, рыба не клевала, она даже не подходила к наживке, хотя было видно, как она проходит мимо наживки. Витька заметно нервничал, и отпускал рыбе не справедливые оскорбления. Ване надоело смотреть, как щуки брезгливо смотрят на его намотанного, на крючок червя. И он не выдержал и пошел ближе к течению, и не зря, вскоре он поймал не большого чебака. Он вернулся назад и, зацепив рыбешку за верхний плавник, забросил удочку в омут. Не прошло и минуты, как его поплавок резко ушел в воду. И Ваня почувствовал, что сейчас его удочка вырвется из рук, и он с силой сжал ее в руках, а сам развернулся в обратную сторону и побежал от берега. Сначала он услышал удивленные возгласы друзей, а потом крики ему вслед:

- Стой! Стой!!

Обернувшись, он увидел, как друзья вдвоем держат огромную щуку, и он, бросив удочку, побежал им на помощь. Успокоив щуку, они долго не могли вытащить далеко проглоченный крючок. Хорошего ножа у них не было, а был только маленький перочинный складешок. И чтоб достать крючок им пришлось делать операцию по вскрытию щучьей гортани. А чтоб не повредить руки им пришлось вставить щуке в пасть приличную палку. Освободив крючок, и бросив щуку в садок, все отправились к течению, за мелкой рыбешкой.

И только наловив мелочи, они вернулись на прежнее место. На этот раз повезло всем, рыбы наловили полный садок. И глянув на часы, решили идти обратно в лагерь. На обед уже все равно опоздали. И Витька как обычно шел впереди всех, на этот раз, он решил идти короткой дорогой, а не идти по извилистому руслу реки. Они снова перешли реку по мелководью, забрались на противоположный крутой берег, и наткнулись на какую-то дорогу:

- Все пойдем по этой дороге, она должна вывести нас к лагерю, - решил Витька.

Сначала дорога шла по полю, затем вошла в лес, сначала шли перелески, а потом начался густой лес.

Ваня уже давно почувствовал, что они идут совсем в другую сторону, время было около двух часов дня. И Ваня запомнил, что когда они шли по течению, то солнце было с левой стороны, значит, чтоб вернуться обратно надо чтоб солнце было с правой стороны. А сейчас солнце светило прямо в лицо. Значит, они шли на юг, а надо было на восток. Ваня высказал свое сомнение Витьке, но тот лишь обиделся на него. Он всегда и во всем считал правым себя и ни когда не принимал возражений:

- Много ты понимаешь! Не туда идем! - брезгливо передразнил он Ваню.

- Да я, если хочешь знать, еще ни разу в жизни не заблудился!- подтвердил он свою уверенность. И еще шире зашагал вперед.

Вскоре дорогу перегородили большие ворота, с небольшой кирпичной будкой у ворот, и сторожевой вышкой. На которой стоял человек в военной форме и с автоматом в руках.

В стороны от ворот в лес уходил забор с колючей проволокой. Вдруг из деревянной будки под смотровой вышкой выскочила огромная овчарка и зло залаяла на незнакомых ей людей. Тут же из кирпичной будки вышел еще один военный, он был значительно старше того, что стоял на вышке, и спросил у приближающихся ребят:

- Далеко собрались молодые люди?

- Да мы вообще-то в пионерский лагерь идем, - уже неуверенно пробормотал Витька.

- Но как вы сюда попали? Ведь лагерь находится километрах в десяти отсюда, если ехать по дороге.

- А мы на рыбалке были, от лагеря мы шли по речке, а обратно решили пройти по короткой дороге, а вышли неизвестно куда.

- И что много рыбы наловили? - поинтересовался военный.

Ваня и Андрей в это время стояли позади всех, и держали в руках огромный садок почти доверху набитый рыбой.

- Да рыбы то много, да только куда ее сейчас девать, в такое тепло она быстро испортиться, а до лагеря идти еще далеко, а она тяжелая уже все руки оттянули.

Военный вышел к ребятам и с любопытством стал разглядывать улов.

- Да повезло вам ребята, и где вы умудрились наворочать столько рыбы. Я тоже рыбак, а столько рыбы не ловил, - он даже залез в садок, чтоб потрогать увесистых щук:

- Чувствую я вам ребята не донести такой улов до лагеря, да и в лагере вас уже, наверное, потеряли. Ну, вот что, у меня к вам есть предложение, вы отдаете мне половину улова, а я вас на машине довезу до лагеря.

Ребятам сильно понравилось такое предложение, они все в голос заговорили:

- Да заберите хоть всю, куда нам ее, так же пропадет!

Военный улыбнулся, взял садок, поднял его и охнул:

- И как вы только его тащили? - с этими словами он вернулся в кирпичное здание. И через минуту вышел, отдал ребятам садок:

- Подождите меня здесь, сейчас я подъеду, - и он скрылся в охраняемой зоне.

Ребята сели на обочину у дороги и стали ждать. Мучительно тянулось время, но военного всё ни как не было. Все были страшно голодными, да мысль о том, что их в лагере уже давно потеряли, не давала спокойно сидеть. Наверное, там уже подняли тревогу, и всем лагерем их ищут. И больше их ни когда не отпустят на рыбалку, и эта мысль была, страшнее голода.

Примерно через полчаса, откуда-то из лесу вывернул крытый брезентом УАЗик. И ребята увидели, что его толкают несколько солдат. Вскоре машина дернулась и, чихнув, обдала солдат клубом дыма. Машина остановилась и стала надрывно гудеть всеми своими поршнями, иногда чихая, выбрасывала из трубы очередную порцию дыма. Немного поработав, он подъехал к воротам, подбежавшие солдаты открыли их. Автомобиль выехал за ворота, из него выглянуло улыбающееся лицо военного, и резко скомандовало:

- А ну рыбаки быстро в машину!

Ребята в мгновение ока оказались в машине, и даже удочки не помешали.

- Ну что заждались? Зажигание ни к черту, да и аккумулятор сдох. Вот и заводим с толкача.

- А мы уж думали, что вы нас не повезете, - басовито прогудел вечно молчащий Андрюха.

- Честно говоря, я тоже так подумал, что вы про меня так можете подумать.

- А вообще-то вы меня выручили больше чем я вас сейчас выручу, завтра у моего командира день рождения, вот ваша рыба будет как раз кстати, он страсть как рыбу любит, напечем завтра пирогов, ухи наварим, и пожарить останется. А где сейчас свежей рыбы взять, у меня дежурство. Если бы даже был на выходном, то тоже не известно наловил бы или нет. А тут рыба сама пришла, в общем, я перед вами в неоплаченном долгу.

Так военный разговаривал с ребятами, изредка подпрыгивая на сидении от неровности дороги. По нему было видно, что он в хорошем настроении.

До лагеря доехали меньше чем за полчаса. Подъезжая к лагерю, они увидели, у ворот лагеря большую толпу, у Вани часто забилось сердце, он думал, что сейчас их сильно накажут, может даже отправят домой. Вся толпа направила свои взгляды на приближающуюся машину, и когда из нее стали выходить ребята, вся эта масса бросилась к машине. И наперебой стали расспрашивать: - где они были, и что с ними случилось, и что они натворили? Если их привезла военная машина. А когда подбежала воспитательница, то из машины вышел военный офицер и, представившись, попросил не наказывать ребят, потому что они были у него в гостях, и поэтому опоздали. А почему были именно у него в гостях?

- Это военная тайна, и не надо об этом сильно распространяться.

После этих слов он сел в машину, лихо развернулся и, оставив в воздухе облако пыли, лихо умчался восвояси.

После этих слов их не только не наказали, а даже стали смотреть как на героев. А ребята стали даже немного зазнаваться. Они так же продолжали ходить на рыбалку, но так далеко больше не заходили.

И почему в жизни всегда так: чем интересней проводишь время, тем оно быстрей пролетает, так было и в этот раз, Ваня даже не заметил, что пролетел двадцать один день. Они с друзьями собирались сходить утром на рыбалку, как им объявили, чтоб все собирали свои вещи, потому как завтра все уезжают домой. Утром они разочарованные собрали свои вещи и приготовились ехать домой. Зарядки в этот день не было, и Ваня сдал свой горн и будильник, который ему выдали в начале заезда. До обеда они ходили почти в обнимку, им не как не хотелось расставаться, и поэтому они взяли друг у друга адреса, чтоб писать письма.

Перед тем как пришел автобус, им все выдали по бумажному кульку конфет, прощальный подарок. Пока Ваня ехал до Красноуфимска он съел почти половину подарка, прикусывая конфеты слезами. Но когда он увидел в Красноуфимске отца, который приехал его встречать, то тоска прошла сама собой.

В Красноуфимске автобус долго стоял, отправляться он должен был в пять часов вечера, ждал всех деревенских, которые приехали в город по своим делам. Этот автобус принадлежал Ключевской фабрике, и в город он ездил три раза в неделю.

Было три часа дня и многие пассажиры уже сделали свои дела и ждали в автобусе отправления. Кто сидел, а кто спал. Ваня переложил недоеденные конфеты в чемодан, чтоб дома угостить младших сестер, а куда девать кулек он не знал, он долго вертел его в руках, а потом надул и ударил его об ладонь. И в этой тишине хлопок раздался как выстрел, спящая впереди женщина подпрыгнула на своем сидении и замахала руками, при этом сильно охая. Потом она начала озираться по сторонам ни как, не понимая, что случилось. И тут весь автобус залился смехом, она смутилась и начала оправдываться, что, мол, она думала, что у автобуса лопнуло колесо. Хотя как она могла думать, если она спала.

После этого хлопка все друг оживились и начали разговаривать, вспоминая смешные случаи из своей жизни.

Ваниного отца в этот момент в автобусе не было, он ушел в магазин, раз уж приехал в город, так недаром, за одно что ни будь купить. Пришел он к самому отправлению автобуса, с тяжелой сумкой. Там были продукты, которые не продавались в деревне, это была колбаса, рыба, и многое другое. В деревне в магазине холодильников не было, и поэтому люди за такими продуктами ездили в город, и естественно брали на один раз, потому как холодильников не было не только в магазине, но у людей. Конечно, у людей были погреба, в которые зимой накидывали снег и лед, но в июле он уже растаивал. И поэтому если у людей оставалось с зимы мясо, то его либо засаливали в стеклянных банках, либо варили тушенку.

Если с тушенкой еще можно было, что-то есть, то соленое мясо обретало не съедобный вкус. Соль не давала мясу протухнуть, но и запах был омерзительный.

Конечно, в то время в магазинах была и китайская тушенка, и сгущенное молоко, но люди зарабатывали очень мало, и поэтому тушенку покупали на большой праздник, а сгущенное молоко, покупали вообще единицы, потому как, в каждом доме было свое молоко, и сахар тоже был у всех, и поэтому родители считали, что сгущенное молоко, - это деньги на ветер.

Подъезжая к родной деревне, Ваня увидел, что вдоль всей деревни люди копают ямы.

- Что это они делают? - спросил Ваня у отца.

- Дожили, наконец-то до хорошей жизни, высоковольтную к нам проводят, теперь будем жить как нормальные люди.

Ваня, конечно, порадовался вместе с отцом, но он еще не знал в то время всех прелестей высоковольтной. Только когда в клубе появилось широкоэкранное кино, а на столбах фонари, и когда свет в доме не гас даже после двенадцати ночи. Только тогда он понял, что такое цивилизация, а когда в деревне появился первый телевизор, то посмотреть его пришла вся деревня, для всех желающих не хватало в доме стульев, и тогда хозяин принес с улицы, не расколотые чурбаны.

Купил первый телевизор лучший тракторист деревни, его жена работала учительницей, по всем статьям интеллигентные люди. Потом и у других начали, появляется телевизоры, вскоре и Ванин отец купил телевизор, это был маленький телевизор, с экраном на тридцать сантиметров. Он постоянно барахлил, и не показывал, к ним часто приезжали мастера, но сделать ни чего не могли, всему виной был трансформатор высоковольтной линии, который находился напротив дома, через дорогу, от него шли большие помехи. Поэтому Ваня и его сестры предпочитали ходить в кино в клуб. Чем вызывали у бабушки удивление:

- Дома телевизор, а они в клуб идут кино смотреть...

- Потому и идем, что по телевизору такое не показывают!

И действительно, по телевизору показывали только те фильмы, которые уже давно прошли в кинотеатрах. Да и фильмы в основном были про войну, в деревне даже шутка такая была, допустим, детское кино шло в шесть часов вечера, а взрослое в восемь, вот дети идут с детского сеанса, а навстречу идут взрослые, на вечерний сеанс, вот взрослые спрашивают у детей идущих из кино:

- Ну, как интересное кино?

- Интересное, - хором отвечают дети, - в конце его убили.

Кто-то один сказал эту фразу, и она стала анекдотом, в дальнейшем в ответ на любой вопрос на то, интересное ли кино? Все весело отвечали:

- Интересное, в конце его убили! - даже если разговор шел о комедии.

В те годы в деревни часто приезжали артисты, коммунистическая партия заставляла артистов ездить по деревням и просвещать народ, приобщать к искусству и прекрасному. Но, как и всегда и везде, в командировки отправляли либо провинившихся артистов, либо слабых к алкоголю, либо бездарных. Такие артисты даже не стеснялись деревенских жителей, приезжали с похмелья, видимо перед этим они уже отыграли в соседней деревне, и, отметив это дело, кое-как проспавшись, ехали в другую деревню, чтобы отыграть наскучивший спектакль. Да и какой может быть сон на деревянном полу, на той же сцене в этом же клубе, накидав на пол, что попало, единственное, что придавало мягкости постели так это водка.

Ну конечно не всегда приезжали такие артисты, были и нормальные, которые, отыграв спектакль, тут же собирали весь свой скарб, и уезжали.

Ване запомнился кукольный театр, все их декорации не уместились на сцене, поэтому им пришлось занять небольшое пространство перед сценой. До этого Ваня ни когда не видел кукольных театров, и поэтому это спектакль ему сильно понравился. Он и сам мечтал стать артистом, но ему сильно мешало волнение на сцене. Хотя он ни когда не отказывался играть в школьных спектаклях, когда ему предлагали.

Но больше всего Ване нравилось рисовать, когда он учился в пятом классе, к ним в школу прислали нового директора, это был высокий седовласый мужчина, симпатичный на лицо. Впоследствии некоторые учительницы влюбились в него. Почему он приехал один? Не понятно. Вроде бы красавец мужчина, и женщины по нему сохнут. А может, был вдовцом? Собственно Ваню это не интересовало. Так вот он был профессиональным художником, он заметил наклонности Вани, и стал натаскивать его по рисованию, иногда он говорил Ване:

- Как только окончишь школу, поступай в художественное училище.

Он пригласил один раз Ваню к себе на квартиру, и показал ему все прибамбасы художника. Чего там только не было, начиная от цветных карандашей, и кончая настоящим мольбертом, на выдвигающихся ножках. У Вани просто глаза разбегались от этого изобилия, все, что у него было, нельзя было купить в магазине, во времена повального дефицита.

Кстати его звали тоже, как и Ваню, Иван Михайлович, и поэтому он обращался к Ване не иначе как (тезка), даже в классе, чем вызывал смех у одноклассников.

Иван Михайлович научил Ваню, как разводить масляные краски, как смешивать их, добиваясь нужного оттенка, научил рисовать по клеткам. Рассказал, что все великие художники писали огромные полотна по клеткам. Сначала они рисовали маленькие картины, а потом увеличивали их по клеткам. И вообще он научил Ваню многому, что пригодилось ему в жизни.

Ваня тоже нарисовал много картин масляными красками, но со временем они растерялись. Конечно, это не были шедевры, но родителям нравилось и это. Они смотрели на его картины и думали, что вот их сын вырастет, выучится на художника, и не будет (ломать хребет) чтоб заработать себе на жизнь, но Ваня не стал художником, потому как единственное художественное училище в Свердловске, не имело своего общежития, и поэтому учиться там могли только те, кто был прописан в самом Свердловске.

Но все равно Ваня остался, благодарен своему учителю на всю жизнь.

Когда Иван Михайлович уехал из деревни, отработав свой срок, а было это весной, и почему он уехал весной, не закончив учебный год? Ни кто Ване не объяснил, но на следующую ночь сгорел цех сборки на фабрике, практически основной цех. И по деревне поползли слухи, Иван Михайлович не иначе как шпион, и это он подстроил пожар, а сам смылся.

Ну конечно Ваня не поверил этим слухам, не потому что он его сильно уважал, а просто еще, будучи пацаном, он понимал, ну кому нужна какая то задрипанная фабрика, и кто ее знает, это вам не Уралмаш, или Химмаш, чтоб нанести стране урон, и кто будет засылать шпиона в глухую деревню. И какой урон может нанести стране одна сгоревшая фабрика, выпускающая хреновые стулья. Но это были послевоенные годы, все только что пережили войну, и все верили, что нас окружают одни враги, и что вот-вот начнется новая война, и поэтому с каждой получки люди запасались мылом спичками, и мукой, чтоб на первое время войны, жить не нуждаясь.

Всего этого во время войны не было, да и вообще ни чего не было, все уходило на фронт, а в тылу люди пухли с голоду. Некоторые именно поэтому записывались добровольцами на фронт, чтоб не умереть с голоду. Людей даже смерть так не пугала как голод.

И пропаганда постоянно внушала, что вокруг нас одни враги, и они не дремлют, и поэтому все поверили, что Иван Михайлович был шпионом.

Эти разговоры продолжались, наверное, целый месяц. Но жизнь продолжается, и фабрику снова восстановили, построили новый цех, лучше старого, и про Ивана Михайловича все благополучно забыли.

А вместо него прислали другого директора, верней директрису, приехала она всей семьей, с мужем и двумя дочерьми, старшая дочь была уже замужем, а младшая еще нет, ее дочери тоже были учителями. Но почему-то новую директрису ни кто не возлюбил, хотя она не была вредной. Она была не большого роста, с редкими волосами, свою седину она скрывала рыжей краской, ее фамилия была Сандакова, а дети ее прозвали (сундук с клопами). Муж у нее был высокий и молчаливый мужик, в отличие от директрисы к нему относились хорошо. Иногда после работы он выпивал с мужиками, за что жена постоянно пилила его, и делала это на людях, а он только улыбался в ответ, кивал головой, но пить не бросал. И поэтому среди мужиков он всегда был своим, за что его и уважали, а еще он ни когда не отказывал людям в помощи, если надо нарубить дров, или привезти сена, он всегда шел с удовольствием, потому как знал, после работы будет большая гулянка, и всегда можно оправдаться перед женой, мол:

- Не мог же я людям отказать, если надо помочь, а если выпил, то только чтоб не обидеть людей.

Сами они скотину не держали, потому как жили цыганской жизнью, год в одном месте год в другом.

А муж старшей дочери к концу учебного года вдруг сильно запил, и в разгар запоя, поругавшись с женой, выпил уксусной кислоты, чтоб покончить жизнь самоубийством, но его откачали, отпаивая парным молоком. Но через неделю он повесился, чтоб уж наверняка, и на этот раз его уже не спасли.

В тот год в деревне началась массовая эпидемия самоубийств, через повешенье. А пример показал старший брат Юрки Дьякова, Ваниного одноклассника, он разошелся со своей женой и, возвращаясь с суда о разводе, в соседней деревне купил в магазине пузырь, за деревней выпил его, и повесился на сучке ели, на ремнях от рюкзака. Видимо сильно любил свою жену, у них уже была дочь, года три. А жена его, почему-то возненавидела, вроде и мужик красивый и не пьянствовал, а жизнь не пошла. Чужая жизнь потемки. Она даже на похороны не пришла, раз развелись то чужой, а может, побоялась, что ее будут осуждать, что он повесился из-за нее.

После того случая пошло. Начали вешаться по любому поводу и без повода, даже повесился один пенсионер, которому жить то оставалось всего ничего, ему уже было под восемьдесят, а туда же, поругался со своей старухой, и в петлю, он даже не стал высоко залазить, а привязал веревку к лестнице и встал на колени, а остальной завершил алкоголь. зйна была на столько заметна окружающим, что это заметили даже учителя.телу ползают.

Сандаковы, похоронив зятя, закончили учебный год, и уехали всей семьей, а куда не известно.

В деревне назначили директором местную учительницу, хотя она тоже была не местной, ее, как и других в деревню прислали отрабатывать практику, после окончания училища. А в деревне она вышла замуж за местного парня, он только что пришел из армии, а служил он пограничником, как обычно после дембеля он некоторое время ходил в парадной форме, звеня значками и медалью, которую ему дали за задержание нарушителя границы. Чем собственно и свел с ума молодую учительницу. Учительницей она была не плохой, но у нее, как и многих учителей были свои любимчики, а все остальные у нее были просто дерьмом, распсиховавшись, она могла отлупить какого ни будь двоечника, тетрадью по мордасам, если тот не удосужился сделать домашнее задание. Ване, правда, от нее не доставалось, но он тоже был у нее в списке неблагополучных.

Однажды на перемене Ваня назвал Галю Малышеву бессильной, а Валентина Ивановна это услышала, так звали новую директрису. Галя была отличницей в классе, и естественно ходила в любимицах у Валентины Ивановны. Директриса ни чего на это не сказала, а в одну из перемен, подошла к Ване с баночкой гуаши, которую видимо, не могла открыть, и специально громко обратилась к Ване, чтоб слышали все:

- Ваня ты у нас кажется самый сильный, открой-ка мне баночку!

А на лице у нее был ядовитый сарказм. Ваня быстро взял баночку, и одним движением открыл ее, хоть он был на вид щуплым, но ежедневная гимнастика и тренировки с другом, по выходным дали свой результат, а может, и баночка была уже почти открыта, только надо было приложить больше усилий. Но Валентина Ивановна просто хотела унизить Ваню, это он понял уже позже, когда увидел на лице учительницы кислый вид, и пробормотав тихонько слова:

- Да сила большое дело... - ушла из класса.

Из всех учителей Ване нравилась одна учительница, ее звали Римма Яковлевна. В нее он был почти влюблен, было это еще в пятом классе. Ее, как и других прислали в командировку, у нее было двое детей, старшей дочери было лет пять, а младшему сыну два года, а мужа у нее не было.

Вот были порядки, даже с маленькими детьми посылали работать. Конечно, в деревне был детский сад, и детей можно было пристроить, но, как известно детский сад работает до пяти, а учитель до позднего вечера. И поэтому старшую дочь она отправила к матери, а младшего сына оставила с собой. В садик ребенка помогала водить соседка Елена Матушкина, она работала в садике поваром, а своих детей у нее не было, и поэтому она с удовольствием нянчилась с сыном учительницы, вечерами, когда Римма Яковлевна была в школе, ее сын сидел у поварихи дома. Он сидел у нее даже в выходные и праздники, когда учительница выполняла общественную работу. Кроме учебы и проверки домашнего задания, она еще вела всевозможные кружки, готовила свой класс к праздникам, репетировали всевозможные пьесы, а к новому году надо было еще нарядить елку, подготовить программу праздника.

В основном директор школы эту обязанность возлагал на нее, потому как она была моложе всех учителей, да и опыта ей было не занимать. В Ванином классе она еще была и классным руководителем.

Отработав первый год в Ванином классе, классным руководителем она повела свой класс в поход на реку "Уфа", ни кто ее об этом не просил, она сама проявила инициативу.

Дорогу она не знала, но ее знал Ваня и еще несколько человек из класса. В поход пошел весь класс, не кто не хотел сидеть дома, хотя был май месяц, и ночами еще было холодно. А так как Ваня был почти влюблен в свою учительницу, то он бы пошел за ней хоть на край света.

Он и в классе всегда старался быть у нее на глазах, если учительница просила помыть доску, он первым срывался с места, бежал за тряпкой мыл ее и с особой тщательностью протирал доску.

А если Римма Яковлевна записывала желающих, участвовать в спектакле, то Ваня всегда был первым в списке, а вторым был его лучший друг Витя.

Конечно, учительница не подозревала о Ваниной влюбленности, просто она считала Ваню усердным мальчиком.

Прямая дорога на Уфу была через Артинскую гору, а потом через лес, по тележной дороге, машины по этой дороге не ходили, потому как почва в лесу мягкая и машины там тонули по оси. Всю дорогу Ваня шел рядом с учительницей и рассказывал свои истории из жизни, и те которые он знал от взрослых.

Пройдя несколько километров по лесу, они вышли в деревню под названием "Межовка". Деревня была маленькая и состояла всего из одной улицы, работы в этой деревне не было, а была там только ферма, и все местное население работало на этой ферме, поэтому половину домов было заколочено, половина населения были пенсионеры, а трудоспособного населения было несколько семей.

Дорога проходила по всей улице, и поэтому посмотреть на проходивший класс вышла вся деревня, люди жили в глуши, все друг другу изрядно надоели, все развлечение для них было, глушить брагу. У них даже клуба не было, дети зимой учились в интернате, в Артях.

Некоторые бабушки молча провожали взглядом проходящих школьников, а особо любопытные спрашивали учительницу:

- Куда милая повела ребят, если не секрет?

Учительница слегка поражалась любопытству, но все-таки отвечала:

- В поход мы идем, в поход бабушка!

А бабушки улыбались в ответ, и махали сухими, сморщенными от старости руками.

- А смотрите, какая у них здесь земля, один песок, вроде вчера прошел дождь, а луж у них нет, а в нашей деревне непролазная грязь, - обратился Ваня к учительнице.

- По-видимому, здесь когда-то протекала река, а со временем она ушла в другое место, и поэтому почва осталась песчаной, - ответила Римма Яковлевна.

За деревней простиралось небольшое поле, а за ним они увидели реку "Уфа". Хотя уже был конец мая, но река все еще была полноводной. Подойдя на берег, все сложили свои рюкзаки, и принялись рубить шалаш. Народу было много, и поэтому шалаш нужен был большой, а палаток в их школе не было. Для этого случая у них все было с собой и топор и пила, и работа закипела, ни кто не остался в стороне. Уже через час стоял большой шалаш, пол был выстелен соломой, из скирды стоявшей неподалеку. На крыше шалаша тоже лежала солома, ее уложили так чтоб если пойдет дождь, то людей внутри не замочит, дети живущий в деревне это умеют с детства.

Прежде чем стемнело, шалаш был готов, на берегу реки горел костер, а в ведре на тагане варилась уха, некоторые парни взяли с собой удочки, и как только, пришли, накопали червей и через час наловили много рыбы. Попалась даже щука, Миша Захаров поймал на червя маленького чебака, плюнул на него и закинул обратно, не прошло и минуты, как удочка чуть не вырвалась у него из рук, с испугу он закричал, он ни когда не видел, чтоб удочку так рвало, в их деревне нет крупной рыбы, а самая крупная рыба "Хариус" так не клюет.

Остальные рыбаки помогли вытащить ему щуку, она оказалась довольно таки крупной, в ней было примерно килограмма два, с лишним. Такую рыбу из всего класса еще ни кто не видел. И поэтому в ведре ухи было больше рыбы, чем картошки. В уху еще добавили пару битых яиц, немного черного перца, и уха получилась на славу, а к тому же все не ели с утра, и через полчаса ведро было пустым. А потом был чай со смородиновым листом, а так как все уже наелись ухи, то чай шел не так азартно.

А потом все сытые и довольные сидели у костра, рассказывали байки анекдоты, естественно без картинок, в присутствии учительницы не кто бы такое не позволил.

Уже к двенадцати ночи учительница пригласила всех ложиться спать, когда все расположились в шалаше, Римма положила радом с собой Ваню, накрыла его своим одеялом, и обняла как собственного сына. Ване от этого было страшно приятно. Но сна не получилось, сначала их атаковал рой комаров, они залазили под одеяло, находили не защищенные места, и кусали с особой яростью, от этих укусов в шалаше раздавались охи да вздохи.

А потом все услышали нарастающий шум мотора, по шуму Ваня понял, что это едет мотоцикл.

Мотоцикл подъехал к шалашу, потом объехал его кругом, и заглох, и все увидели в проходе свет фары, и пьяный разговор двух мужиков.

Сначала все испугались, мало ли что на уме у двух пьяных мужиков ночью, но Римма смело встала, и вышла наружу, уж как Ване не хотелось, чтоб любимая женщина покидала его, но ничего не поделаешь, пришлось выходить вслед за ней. Следом высыпал весь класс. Водителя мотоцикла, Ваня сразу же узнал, он был из их же деревни, и приходился ему далеким родственником, у них с Ваней даже фамилия была одна. Но жил он в Межовке, здесь женился и перебрался жить к жене. Ваню он тоже узнал сразу же:

- О! Здорово земляк, родственник! - и он обнял Ваню, дыхнув на него перегаром.

- А мы тут с работы приехали, а нам говорят земляки мои тут по деревне ходят, на реку пошли! - весело рассказывал Санька, так звали Ваниного родственника.

- Давайте робя к костру, посидим, покалякаем, я ведь давно дома то не был, а тут все свои родные, - весело заливался Саня, снимая с руля мотоцикла холщевую сумку.

Ваня сразу же понял что в сумке у него банка с брагой.

- А как учительницу вашу зовут? - весело спросил он у Вани, поглядывая на симпатичную девушку.

Римма Яковлевна в разговор не ступала, первый испуг у нее прошел, и она молча наблюдала за происходящим.

- Девушка, идемте с нами к костру, - обратился он к учительнице, не называя ее по имени, видимо имя ему показалось слишком сложным, и он его спьяну сразу же забыл.

Все это время второй мужик стоял возле мотоцикла и держался за ручку заднего сидения, по виду он был намного пьяней Саньки, и поэтому он просто боялся отпуститься от мотоцикла.

А когда все пошли к костру, друг Саньки отпустил ручку мотоцикла, сделал два шага, и споткнувшись, побежал вперед, но голова сильно опережала собственные ноги, и через несколько шагов, он шлепнулся в траву, с сильным выдохом, пробороздив лбом землю.

Он долго кряхтел, натужно матерясь, но встать ни как не мог, и Саня, неся в одной руке сумку с брагой, а другой, подхватив друга, как мешок с соломой, взяв его под мышку, донес до костра, бросил на землю, тот снова крякнул и тихо засопел, все поняли, он спит.

Санька уселся на землю по мусульмански, поджав под себя ноги, открыл сумку достал оттуда полную банку браги и стакан, вслед за брагой на свет появилась обгрызеная буханка хлеба.

- Ну, чё робя стоим? Тащите дров, да будем гулять! - весело крикнул он стоящей толпе.

Все бросились в близ лежащий лес, и через некоторое время костер запылал с новой силой.

Саня налил стакан браги и предложил его учительнице, но та отказалась, он настаивать не стал, а ученикам естественно предлагать не стал.

- Ну, чё я теперь один пить буду? Я так не могу...

Он потряс своего друга, но тот не подавал признаков жизни.

- Колька твою мать, ставай!

В ответ только было не связное мычание.

- Кстати познакомьтесь, мой шурин, брат моей жены. Хотите фокус? Я знаю, как его разбудить... Он наклонился к самому уху друга и крикнул:

- Колька брагу пить будешь?!

И все увидели чудо, почти не живой человек сначала замычал, а потом медленно стал на четвереньки, сел на задницу и, уставившись мутными глазами на Саньку, промычал:

- На-ли-вай...

Все засмеялись, а Колька смотрел на всех одним глазом, потому что смотреть двумя, двоилось, и народу становилось в два раза больше. Он взял у Саньки стакан, выпил его, отломил от булки кусок хлеба, и стал медленно, морщась его жевать, как будь-то это был не хлеб, а кусок вонючей резины. Не успев дожевать хлеб, он снова упал и заснул, так и не дожевав хлеб.

- Слабак, - махнул рукой Санька, налил себе стакан браги и залпом вылил его в рот, занюхав его рукавом.

- Ну, чё робя, как спится в шалаше?

- Да какой там сон, комары заели, - ответил Ваня.

- А я вам посоветую, как от комаров избавляться. Я вот когда на рыбалку хожу, с ночевкой, я беру с собой палатку, и перед тем как ложиться спать я залажу в палатку, делаю большую цигарку самосаду, выкурю ее, а вход закрою чтоб комары не вылетели, а им же дышать то нечем, они свои носы сквозь брезент высунут, и свежим воздухом через брезент дышат, а я выхожу на улицу, и ладошкой им все хобота позагибаю, а потом захожу в палатку и спокойно сплю, не одна тварь не укусит...

Несколько секунд стояла тишина, а потом грянул дружный смех.

А Санька, достав пачку папирос, предложил желающим закурить, но желающих не оказалось, тогда взяв одну в рот, он достал из костра головешку прикурил от нее и, дождавшись, когда утихнет смех, начал новый рассказ.

- Один раз мы с Коляном поехали на рыбалку на "Светлое озеро" а он пристал: - "Давай соседа моего возьмем, у него ружье есть, у него и отец охотник и дед охотник, в общем, все потомственные охотники". А Колян мне еще, - "Пока сетки стоят, сходим, поохотимся". Благо у меня мотоцикл с коляской, для всех места хватит. В общем, загрузили мотоцикл под завязку, взяли сетки удочки, ружье, и естественно вина. Приехали на озеро, а там, в лесу есть охотничья избушка, ну мы в ней расположились, как дома, поставили сетки, у меня лодка резиновая есть. И пошли вино пить. А утром просыпаемся, погода хорошая, смотрю, а Коляна нет, выхожу из избушки, смотрю, а Колян уже с озера идет, и рыбу несет, но правда совсем мало, раз говорит рыбы мало, то давайте пока на охоту сходим, а за это время рыба подойдет...

Ну, подойдет, так подойдет, пошли на охоту. А наш (потомственный охотник), мать его в кочерыжку, взял всего три патрона, и те с мелкой дробью на рябчика, отец - говорит, ругаться будет, много не взял. Знал бы, что он такой охотник не за что бы не взял его с собой. Ну и пошли мы в лес, шли, шли, смотрю, сквозь лес поле виднеется. Стали на поле выходить, слышим, сопит кто-то, ну мы подумали, корова, наверное, пасется. Выходим на поле, смотрим, а это медведь траву щиплет и пофыркивает от удовольствия. А наш (потомственный охотник) шепчет мне на ухо:

- Давай в него пульнем...

- Да ты чё говорю, дурак, что ли? Дробью в медведя, да он нас на ремешки порвет. А он мне:

- А я слышал, что если медведя испугать, то он умрет от разрыва сердца...

- И че вы думаете? Этот дурень, из-за моей спины, кричит медведю, сиплым голосом:

- Эй-эй!!

- Да с таким голосом, только сидеть в туалете и кричать "Занято". - А медведь, как встал на задние ноги, да как рявкнет... - А мы как дриснули в обратную сторону. По-моему, я сначала бежал первым. На пути лежал маленький ручеек, я споткнулся и шлепнулся в этот ручеек, сначала я подумал, что на меня медведь наступил, а это оказывается, мои друзья по мне как по мостику промчались. Пока я из этого ручейка выскребался, Колян с (потомственным охотником) исчезли в лесу. Я оглянулся, медведя нет, ни кто не гонится, ну я немного осмелел, ружье то у меня в руках было, каким-то образом я его не потерял. Стал Коляна кричать, слышу, отзывается, нашел я его, спрашиваю, - где охотник? Говорит:

- Не знаю. - Я,- говорит, - его из виду потерял, когда от медведя бросились.

Пошли мы обратно к охотничьему домику, приходим, а он сидит на крыше, в руках здоровенную палку держит. Увидел нас и спрашивает:

- А вас чё медведь не сожрал? А я думаю, если сюда придет, то я его вот этой палкой зашибу...

- Мать его в кочерыжку!! И как только он на крышу то залез? Вокруг не одной лестницы нет, идиот! Стал с крыши слазить, да хряпнулся так, что подвернул себе ногу. Лежит, стонет, надо идти сетки проверять, а у него нога распухла, ну оставили мы его в домике, а сами пошли рыбу проверять, ну на этот раз нам действительно повезло, два ведра рыбы начерпали. Пришли в избушку рыбу вычистили в ведрах ее засолили, и стали вино допивать, а этот придурок делать ничего не может, а вино жрать, только подавай, и забыл, что нога болит. А утром надо домой собираться, а у него нога болит, ничего делать не может, в общем, достался нам этот горе охотник, и еще вина просит: - У меня,- говорит,- нога меньше болит, когда выпью.

А где вина то взять еще вечером кончилось, в лесу магазинов нет.

На обратном пути чуть не заблудились, сидит в коляске и кричит, что не туда едем, я сдуру его послушался, такой крюк дали, обратно на тоже место выехали, так я на его обозлился, убил бы гада.

Домой привезли, под окошком высадили, и тогда я Коляну сказал, - чтоб я эту рожу возле себя не видел. Это ладно я в своей деревне всех с рождения знаю, а здесь-то я живу без году неделя. И с такими придурками дела иметь не хочу.

Затем он снова налил себе стакан браги и, закурив, вспомнил еще один случай:

Тут у нас мужики с бабами за малиной поехали, разбрелись все, ходят по малиннику сухими ветками трещат, а я самый последний с машины слез, башка с похмелья болит, я бы сам не в жизнь за малиной не поехал, да баба моя настояла. Стою, курю, думаю, куда бы податься подальше от народа, да поспать под кусточком. Пока ни кто не видит. А рядом бабы, штуки три стоят, еще не все сплетни перебрали, треплются и ржут, как кобылы беременные.

И тут слышим, такой треск, как будь-то по малиннику машина на скорости гонит, только машины не видно, а видно, что кусты трясутся и мнутся. И тут выбегает к машине Фёдорович, волосы дыбом, на шее один платок, на котором висело ведро, но ведро от большой скорости видимо потерял, фуражку тоже, где-то посеял, только лысина блестит.

Только не смотрите на меня так, я не оговорился, он лысый, только волосы вокруг лысины у него длинные, он их почти не стрижет, он ими свою лысину закрывает, так вот эти самые волосы, стоят все дыбом, как молодая трава, а лысина как выкошенная полянка. Вообще то он страшно стесняется своей лысины, поэтому постоянно носит фуражку, и на людях ни когда ее не снимает. А тут видно так перепугался, что не заметил, что кепки на нем нет, да еще и в присутствии баб. Глаза у него по железному рублю, весь красный и кричит, а че кричит сначала ни кто, ни чего не понял.

Подбежал к машине, чуть отдышался и кричит:

-А-а-абы, а-а-абы, м-м-мить, м-м-мить!!!

Все на него смотрят, ничего понять не могут. А он опять:

- А-а-абы, а-а-абы, м-м-митиь, м-м-мить!!!

Меня так это взбесило:

- Ты че блин, нормально говорить разучился, говори, в чем дело!

А он только тут меня увидел, отдышался, и говорит спокойно:

- Там в малиннике медведь, слышу, в кустах кто-то возится, да так, сильно возится, как моя соседка, баба Таня, только она своим весом может создать такой треск. Я думаю, забралась в самый лучший малинник, и вытаптывает его, после ее в малиннике одна просека остается, где она прошла. Ну, думаю, дай ее напугаю, выломил палку, подкрался поближе, а сквозь кусты только ее широкую задницу и видно. Ну, думаю, ткну ее в жопу палкой, и тихонько в кусты, она меня и не узнает. Тянулся, тянулся до ее жопы, а в кустах яма, я в эту яму одной ногой провалился, полетел и всем телом этой палкой ей в жопу и врезал, аж палка пополам переломилась. А в ответ такой рев, я еще подумал сначала, неужели у бабы от боли может так голос измениться. Голову то поднимаю, смотрю, а это медведь, он как подпрыгнул, да с таким ревом, как бросится бежать по малиннику, а дальше, я плохо помню, чё было.

- А чё было? - я ему говорю, - А то и было, ты у себя в штанах то проверь, а то вы, наверное, с медведем оба от страху наделали, только у медведя штанов то нет, ему ничего стирать не надо, а вот от тебя, по-моему, сильно припахивает. Тут он вдруг носом задергал, нагнулся, чтоб значит, свои портки понюхать, а бабы, которые все это время в стороне стояли, как заржут, а он посмотрел на них, и обидчиво так говорит:

- Ха - ха, чё смешного-то? Посмотрел бы я на вас, как бы вы смеялись, когда с медведем повстречались...

- С этими словами он ушел за машину, уж че он там делал, я не знаю, но только после его рассказа мне совсем расхотелось, малину собирать. Я залез под машину в тенек и завалился спать. А когда все собрались меня разбудили.

Вот черт, уважаю я бражку - задумчиво произнес Санька, а водку не люблю, сколько денег потратишь и все впустую. Вот недавно взял в магазине бутылку, выпил, не берет, пошел еще одну взял, не берет... Ну что думаю за водка такая? Пошел снова, взял чекушку, выпил и упал. Ну вот скажите мне на милость, ну зачем я брал литру водки, столько денег потратил? Надо было сразу чекушку брать. Только с нее и вырубился. А бражку я больше уважаю, правда выпить ее надо много чтоб закосеть, зато дешево и сердито.

Незаметно рассвело, некоторые продолжали сидеть и слушать Санькины рассказы, а некоторые ушли в шалаш, и уснули, не обращая внимания на укусы комаров. Ваня тоже не выдержал и заснул прямо возле костра, под рассказы Саньки и пение лесных птиц. А когда проснулся, то солнце уже во всю пригревало, в костре догорали последние головешки, а Санька с Коляном спали почти в обнимку, а рядом валялась пустая банка из-под браги. Все уже потихоньку собирали свои вещи, чтоб идти обратно домой. И только тут все заметили, что не хватает двух человек, Миши Захарова и Зои Киселевой, все уже давно замечали, что они не ровно дышат при виде друг друга.

И тут раздался панический крик Зои, из ближайших кустов, все бросились туда, когда прибежали, то увидели, что Зоя показывает на огромную змею, которая висела на ветке, а рядом стоял Миша, лицо у него было белого цвета. Влюбленная пара собралась побыть наедине, как случайно наткнулась на лежащую, на ветке змею. А змея спокойно висела на ветке и разглядывала прибежавших людей, изредка подергивая раздвоенным языком. Когда подбежала Римма Яковлевна и посмотрела на змею, и тут же спокойно сказала:

- Не бойтесь ребята, эта змея не опасна, видите у нее на голове две желтые полоски, это уж, а еще его называют безногая ящерица. Все сразу же успокоились, начали предлагать ужу, у кого что было, кто творог, кто хлеб, но уж ничего не принял, а только смотрел на всех своими черными глазами.

И Ваня вспомнил, как мама рассказывала, что у них в деревне ужи жили в домах, и когда топили баню, то те заползали на полог и мылись вместе с хозяевами и люди не гнали их из бани, а поливали их теплой водой, потому что ужи, как и кошки, ловили мышей. Так что вреда от них никакого, одна только польза.

На этом все приключения закончились, обратно домой шли уставшие, но веселые, погода с утра была хорошая, и это только прибавляло настроения.

Санька с Коляном остались спать у костра, ни кто не решился нарушить их сон, а тем более в такую погоду, выспятся и уедут домой.

Когда шли домой, Ваня думал что дома он тут же ляжет спать и проспит целые сутки но, не проспав и часа, он соскочил и помчался на улицу, хорошая погода не давала долго спать, не хотелось терять такой день.

В июне Римма Яковлевна уехала домой в отпуск, а уже в июле снова вернулась в деревню, чтобы готовить школу к следующему учебному году.

Вскоре платоническая любовь Вани прошла к своей учительнице, как только он узнал, что у нее есть любовник, им был Мишка Малышев, сын заведующей школы. Покуда мать не знала про любовную связь сына с Риммой, то все было хорошо. А узнала она об этом, когда уже начался новый учебный год, почему связь сына с учительницей так напугала Надежду Матвеевну? Так звали заведующей школой. Может, она боялась, что ее сын жениться на женщине с двумя детьми. А он еще был молодой, ему еще только весной предстояло идти в армию. И она в учительской в присутствии всех учителей отчитала Римму по полной программе, с применением русских народных слов, совсем не литературных. А голос у нее был очень громким, поэтому весь этот (оттягон) слышала вся школа, в том числе и ученики. Но ни кто не стал из-за этого относиться к ней хуже, все только в открытую жалели ее, потому как уважали, а Надежду Матвеевну побаивались и поэтому не любили. А Ваня хоть и разлюбил учительницу, но относился к ней так же хорошо, потому как детская любовь она как дуновение, дунуло и прошло, не оставив ни какого следа. Да он и понимал, что настоящей любви между ними быть просто не может, он для нее был и будет ребенком.

И так отработав два года, она уехала из деревни навсегда, а Мишка Малышев весной ушел в армию, отслужив два года, вернулся в деревню, а вскоре уехал в Свердловск, и женился там. Так что ни чего с ним не случилось, любовная связь с Риммой была для него таким же детским увлечением.

ГЛАВА 7.

Из шестого класса в седьмой успешно перешел весь Ванин класс, ни кто не остался на второй год. Если в пятом не досчитались трех человек, то в седьмом в их классе стало на одного человека больше, теперь в их классе оказался Ванин друг Мишка Некрасов. Из-за плохой успеваемости, его оставили на второй год. В седьмой класс они пришли значительно повзрослевшими. Если пацаны еще не сильно подросли, то девчонки за это лето сильно изменились, особенно выделялись Галя Малышева, и Зоя Киселева. Галя сама по себе девчонка была крупная, то Зоя была старше Гали почти на год, она, как и Ваня пошла в школу на год позже. На нее начали заглядываться даже парни из старших классов. Если еще в шестом классе она была почти гадким утенком, то за последнее лето она стала просто красавицей, длинные вьющиеся каштановые волосы источали какой-то аромат. Подросшая за лето грудь придавала ей опьяняющую сексуальность, тонкая талия и крутые бедра придавали ей стать и женственность. Но сама она этого как будь-то, не замечала, она по-прежнему была веселушкой и хохотушкой. А Миша Захаров был влюблен в нее еще больше, он тоже за это лето вытянулся, но был еще худоват, у него еще только начал меняться голос. Когда он шел рядом с ней в школу (они жили на одной улице) то с гордостью посматривал на завистливые взгляды пацанов.

А Зоя была активисткой в классе, учителя по-прежнему поручали ей всю общественную работу, если нужно было сделать стенгазету, то Зоя всегда брала эту работу на себя, ну естественно и агитировала и других. Ваню она просила, что ни будь нарисовать, Витя писал текст, так как у него самый красивый почерк в классе.

Если класс готовился, к какому ни будь празднику, и то Зоя помогала учителю выбирать пьесу для концерта. Сама участвовала в пьесах, пела с девчонками на сцене. И тут же носилась за кулисами, следя за (артистами) чтоб каждый во время вышел на сцену. Ее присутствие за кулисами можно было не видеть, а слышать, по ее задорному смеху. Казалось что ее ни кто, ни когда не может обидеть, она и действительно ни на кого не обижалась, а ее слова:

- Ну, пожалуйста, ну я прошу тебя...

Имели волшебное свойство, ни кто, ни когда не мог ей отказать. Многие в нее влюблялись, но только Ваня не испытывал к ней ни каких чувств. Для него она была просто одноклассницей, он относился к ней скорей как к сестре. Ни к одной девчонке в классе он ни чего не испытывал, после того как уехала из деревни его последняя любовь Катя.

К празднику седьмого ноября, готовился большой концерт, Ване дали роль милиционера, в пьесе про Павлика Морозова. А другу Вите дали роль дяди Павлика Морозова.

Ваня тщательно готовился к этой роли, у него была настоящая кобура от пистолета наган, которую он выменял у Юрки Дьякова на нож, который он сделал из обломка сабли. Ваня сделал наган, выплавив его из свинца, для этого он натаскал из гаража старые машинные аккумуляторы. Ствол сделал из настоящей трубки, после отливки обработал напильником, и отшлифовал, наган получился почти как настоящий. Конечно, у него был настоящий револьвер, который они с друзьями нашли в подземном складе, но он был слишком ржавым, и если его бы даже сильно почистить, то и тогда бы он не выглядел как настоящий. С него он взял только форму, чтобы отлить самодельный. Конечно, взрослые бы не стали спрашивать, где он взял это оружие, каждый и так знал, что в земле полно оружия, его находили, чуть ли не в каждом огороде.

На свой выход на сцену он чуть не опоздал, перед началом концерта он ушел домой, а когда пришел в клуб, то увидел мечущуюся по фойе Зою, она уже была на грани нервного срыва. Ваня уже должен был выходить на сцену, а его все еще нет. Увидев входящего в клуб Ваню, Зоя схватила его за руку, на ходу снимая с него пальто, в другой руке у нее уже была баночка с красной краской, и она вылила ее ему на руку. И тут же вытолкнула его на сцену.

По роли Ваня должен был выйти на сцену, с раненой рукой в другой руке он должен был держать наган, и на вопрос: - что случилось? Ответить:

- Да вот гнался за бандитами, и пуля зацепила...

А дальше по ходу действия он арестовывает дядю Павлика Морозова, и уводит его за кулисы. А так как Ваня последние метры до клуба бежал, то на сцену он вышел запыхавшимся, что вполне подходило по роли. В итоге его роль признали хорошей, хотя на сцене то он был минуты две. После спектакля Зоя поцеловала Ваню в щёчку, за то, что он не сорвал спектакль.

***

Этой осенью снег выпал очень рано, но вскоре ударила оттепель, и снег растаял, а потом долго стояла сырая и холодная погода, и не замораживало и не грело, дороги раскисли, и по деревне можно было ходить только в резиновых сапогах. И только после десятого ноября ударил первый заморозок, мороз был приличный и за ночь замерз весь пруд, но лед был еще слишком тонким, и не кто не решился заходить на него.

Один рыбак вспомнил, что оставил на пруду "морды" (рыболовные снасти), и сев, в лодку пробивая первый лед, поплыл за мордами.

На следующую ночь ударил снова мороз, и лед стал в два раза толще, а на том месте, где проплыл рыбак, лед остался тонким. Это была суббота, и вся молодежь высыпала на пруд, чтобы покататься на коньках, конечно лед был еще не совсем толстым, и прогибался под человеческим весом, особенно когда собирались несколько человек в одну кучу. Он трещал, прогибался, но держал. И поэтому старались помногу не собираться в одном месте.

Многие вышли на коньках, у кого они были, ну а кого не было, просто бегали по льду, или играли в ляпки. Всем не терпелось покататься на первом льду. Ваня вышел на своих коньках, которые он взял на прокат в клубе. Коньки были без ботинок, и поэтому Ваня привязал их к валенкам. Конечно, на валенках кататься удобней, чем на ботинках, но они постоянно развязываются и сползают с валенок, для этого нужны хорошие крепкие ремни. Но у Вани их не было, а были кожаные узкие затяжки, которые постоянно вытягивались, а то и совсем рвались, и поэтому постоянно приходилось их связывать, в общем, катание на льду превращалось в пытку. У его друга Вити коньки были свои, но они были другой конструкции, и назывались фигурными, конечно они были не такими острыми, но зато хорошо держались на валенках,

В очередной раз, привязав, коньки к валенкам, Ваня с Витей устроили пробежку по всему пруду, они добежали на перегонки до конца пруда, и обратно катились медленно, им не хотелось кататься в общей толпе, где куча народа и лед постоянно качается, того и гляди провалится.

Они шли медленно по пруду, на глубоких местах старались не задерживаться, а на мелких по долгу, стояли и смотрели на дно, лед был настолько прозрачным, что было видно все, что было подо льдом. Вода в пруду чистая и поэтому они видели, как в траве плавали рыбки, когда они стучали по льду, то рыбки пугливо разбегались в разные стороны.

Так не спеша, они продвигались к берегу, где шумела и галдела вся местная молодежь. Ваня заметил, что на пруду находятся только его сверстники и младше, а те, кто постарше стояли на берегу и не рисковали соваться на лед, поскольку, он еще был не слишком прочным.

Вскоре у Вани лопнула лямка на левой ноге, и пришлось снять конек с ноги и катиться на одной ноге, от чего конечно нога быстро уставала. Когда они уже почти подошли к толпе, то вдруг услышали панический крик Васи Малышева:

- Утонула, утонула!!!

И тут в мгновение ока пруд опустел, вся толпа оказалась на берегу, Ваня с Витей бросились к тому месту, куда показывал Вася. Подбежав, они увидели во льду пролом, этот пролом был как раз в том месте, где накануне проплыл на лодке рыбак.

Когда они подбежали к полыни, то метрах в двух от нее подо льдом увидели Зою. Она плыла по направлению к полыни, но видимо уже хлебнула воды, и поэтому силы ее покидали и, махнув еще два раза руками, она остановилась. Ждать, что она снова поплывет, было не реально. И тогда не сговариваясь, Ваня с Витей начали пробивать у нее над головой лед, и как назло лед не ломался, хотя они били его коньками.

А на берегу, вся толпа кричала, все давали какие то советы, но Ваня с Витей их не слышали, потому что все советы превратились в один общий гул.

И тут Ваня заметил, что к нему по льду катиться полено, кто-то бросил его с берега, чтоб удобней было разбивать лед, но полено оказалось гнилым, и рассыпалось при первом же ударе, но вскоре им удалось пробить лед коньками. И они стали разбивать его вокруг Зои, чтоб вытащить ее из воды. Хоть она и была под самым льдом, но они не могли поднять ее на лед, из-за того, что вся одежда на ней намокла, и тогда Витя совершил необычайный подвиг, он спрыгнул в воду, благо, что там было не глубоко, вода оказалась всего ему по грудь. Он поднял ее надо льдом, а Ваня схватил ее за воротник пальто, и потащил волоком к берегу, вся толпа бросилась к тому месту.

К этому времени на берегу уже было полно взрослых. Как Витя вылез из воды? Ваня не видел, для него было главным поскорее дотащить Зою на берег. Когда Зоя уже была на берегу, то тут же подбежала их классная руководительница, она начала делать ей искусственное дыхание, а Ваня стоял рядом и ни чего не понимал, он чувствовал, что его разум начинает покидать его. Но он продолжал стоять и смотреть, и тут он увидел, что Зоя закашляла, из ее рта пошла вода, она задышала, все ее тело начало дергаться. И тут раздался крик, Ивана Пупкова, который жил рядом с прудом:

- Качать ее качать!!!

Кто-то грубо оттолкнул учительницу, Зою схватили несколько мужиков и стали кидать в воздух, как кидают, где ни будь на праздниках, каких ни будь героев. И так подбрасывая, они понесли ее в сторону ее дома, а жила она метрах в пятидесяти от пруда.

И только тут Ваня заметил, что к нему подошла его мама и, взяв Ваню за плечо, тихо сказала:

- Ваня, иди домой отогрейся.

Откуда здесь взялась его мама? Они жили больше километра от пруда, Ваня сразу и не подумал об этом.

И Ваня как робот побрел домой, Зоя была жива, и все хорошо, вот только на душе давил тяжелый камень, а что за камень он ни как не мог понять, что-то не давало ему покоя.

В таком состоянии он дошел до дома и, раздевшись, лег в постель. Но заснуть он так и не смог, как только он закрывал глаза, как видел плывущую Зою, как она из последних сил плывет к полыни, она хочет жить, она не хочет умирать. И он представлял себя на ее месте, и вздрагивал, и открывал глаза. В конце концов, он встал и включил в коридоре свет. Он думал, что может так он сможет заснуть. Но, провалявшись до утра так и не смог заснуть. А рядом с ним на соседних кроватях спокойно спали его младшие сестры и братья.

Утром, как только рассвело, он пошел к другу, придя к нему, домой, он узнал от друга страшную весть. Зоя умерла.

От подкидывания к небу у нее оторвались легкие, кто это придумал, так откачивать утопленников, что за безграмотность, что за тупость, уже давно все знают, что нужно делать. Но в критическом состоянии люди начинают делать глупости, то ударившего человека током или молнией, закапывают в землю, по шею, чтоб вышел ток из тела.

Так на памяти Вани закопали в землю бабушку Миши Некрасова, когда ее ударило шаровой молнией, которая залетела в дом. В придачу бабушку еще и простудили.

Когда Ваня пришел к Вите, тот еще лежал в постели, вечером, когда Ваня ушел домой, Витю отвели в баню, и хорошенько пропарив, дали сто грамм водки. И к утру, он был как огурчик.

Повозмущавшись с другом о человеческой тупости, друзья решили навестить покойную. До ее дома они дошли как в бреду, им ни как не верилось, что они увидят ее не живой, не веселой и не смеющейся. Зайдя в дом, они увидели там несколько бабушек, они сидели и обсуждали какие то свои дела, и тут они увидели на кровати Зою, она еще лежала в одежде, и как будь то, спала, ее лицо было слегка розовым, но кое-где начинали появляться, желтые пятна. Они смотрели на ее как завороженные, им казалось, что она сейчас откроет глаза, встанет, и скажет:

- Ну что вы ребята встали? Проходите...

И весело засмеется. Как она обычно делала. Но сколько бы они не смотрели на нее, она так и не открыла глаз.

Вскоре бабушки сделали воду, налили ее в тазик, поднесли к кровати, и стали раздевать Зою, чтоб провести обряд обмывания.

Увидев обнаженную упругую девичью грудь, друзья чуть застеснялись, но бабушки не обратили на это внимания, и только когда ее посадили, чтоб раздеть дальше, Ваня увидел, как у нее из носа потекла сукровица, ему стало не по себе, и он вышел на улицу, следом вышел и Витя. Только сейчас до них дошло, что Зои больше нет, и ни когда не будет, и не будет в их классе больше веселой, вечно смеющейся девчонки.

***

Похороны были в понедельник, вся школа не училась, в этот день опять ударила оттепель. Была тихая и солнечная погода, ни кто не остался в стороне, все пришли попрощаться с самой красивой девушкой в школе. Тем более что кладбище находилось рядом со школой в сотне метров. Но когда на кладбище привезли гроб, то по рядам школьников прошелся возмущенный ропот, вместо памятника привезли деревянный крест, как будь то, хоронили какого то старика. А на кресте было написано:

"Здесь покоится раба божия" это пионерку то записали в (рабы божия).

Впервые в жизни Ваня хоронил свою одноклассницу, и он чувствовал на душе страшную горечь, и это чувствовал не только он. После траурной речи заведующей школой, а потом и директора, все девчонки заревели навзрыд. А парни склонили головы и швыркали носами. И тут Ваня вспомнил про Зоиного друга, Мишу Захарова, и он стал искать его среди толпы, но не находил ни где. Наконец он увидел его, он стоял в стороне от всей толпы, у самого забора кладбища, он отвернулся от всех и рыдал, от рыдания у него вздрагивала вся спина. Почему-то он не стоял у гроба любимой девушки, а может, стеснялся слез, а может, не хотел смотреть в гроб, да и смотреть на нее было уже не возможно, она была совершенно не узнаваема, по сравнению какой они увидели ее на следующий день, после смерти.

На следующий день, когда все собрались в классе, то на одноклассников было жалко смотреть, все чувствовали себя не в своей тарелке, может, кто-то чувствовал себя трусом, ведь они все были свидетелями смерти Зои, но они не бросились спасать ее, а сделали это только двое. Но и эти двое тоже не чувствовали себя героями, им казалось, что они сделали что-то не то. Ведь они не спасли Зою, что бы они не делали, она все равно умерла, хотя они прекрасно понимали, что в этом нет их вины. Но Зою уже не вернешь.

Первый урок прошел в скорбном молчании, а когда началась перемена, ни кто не спешил в коридор, все сидели и как будь то, боялись выйти из класса. И вдруг у самых дверей класса раздался веселый Зоин смех, все вздрогнули, а Ване показалось, что сердце у него остановилось, и снова забилось с неимоверной быстротой. Все повернулись к дверям, ожидая самого невероятного:

- Зойка смеется... - почти шепотом сказал Миша Некрасов.

В этот момент, почему-то все посмотрели на Мишу Захарова, его лицо сначала стало белым как полотно, а потом начало медленно краснеть. А его глаза в упор смотрели на книгу которую он держал в руках, сильно сжимая, от напряжения у него даже пальцы побелели. Казалось что он вот, вот грохнется в обморок.

Учительница, подождав несколько секунд, подошла к двери, и открыла ее, за дверью стояли две девчонки, из шестого класса. Увидев учительницу, они отошли от двери.

- Это Катя Усанова, у них голоса и смех похожи с Зоиным, - сказала учительница, и вернулась к столу.

- Ну, все ребята, сдавайте тетради и идите на перемену.

Людмила Алексеевна их классная учительница, и преподаватель литературы, это она делала Зое искусственное дыхание, и уже почти спасла ее, но тут вмешались эти тупые бараны и своими наилучшими побуждениями и убили девушку. Она тоже тяжело переживала смерть Зои, ведь она была не просто ее ученицей, а почти подругой. Она везде и во всем помогала Людмиле Алексеевне. Конечно, Зоя не была круглой отличницей, но ей все прощалось за ее старание.

Через день, когда Ваня с Витей шли мимо конного двора, их остановил Щукарь:

- Эй, ребята, подойдите-ка сюда.

Они медленно подошли, примерно зная, о чем будет разговор.

- Чёж вы ребята девку-то не спасли а?

- А че мы...?

- Да знаю, знаю, все видел своими глазами, молодцы вы ребята, смелые, особенно Витя, прыгнуть в ледяную воду, это знаете ли надо иметь характер, я бы, наверное, не смог.

А девку жалко, уж больно красивая была, всегда я на нее смотрел, когда мимо шла, и на концертах пела... А как красиво пела... Какой был у нее красивый голос... Она мне мою первую любовь напоминала, та такая же красивая была. Только вот меня моя первая любовь не любила, за другого вышла. Видел я ее несколько лет назад, такая она страшная стала, толстая как бочка с килькой.

А вот Зоя, мне кажется, такой бы не стала, мать ее тоже женщина ничего, хоть и в годах.

А какие у нее были глаза... фиолетовые, я таких ни когда в жизни не видел, а ресницы, как крылья ангела, только черные, как махнет ими, аж душу выворачивает. Столько красоты в одном человеке, и все природное, и не красилась ни когда... И все это исчезло, благодаря чей-то глупости... И не вернется ни когда. А ведь у нее могли быть дети, и такие же красивые.

Вдруг он замялся, руки его задрожали, он достал из кармана пачку "Беломора", и закурил. Только тут друзья заметили, что Щукарь чуть подвыпивши.

- Вы это о ком? - Спросил его Ваня.

- Да о Зое конечно, оком же еще?

И тут Ваня мучительно начал вспоминать, какими же были у Зои глаза, и как назло не мог вспомнить. Он всегда смотрел на ее длинные волнистые волосы, на ее фигуру, аппетитно торчащую грудь, и крутые бедра, особенно шикарно она выглядела, когда была в парадной школьной форме, и белых гольфах. Но он ни когда не смотрел ей в глаза, и только сейчас он подумал, что не помнит ее цвет глаз. И как назло у него не было ни одной ее фотографии, хотя на черно-белой фотографии цвет глаз не увидишь. Но можно было бы разглядеть ресницы, но за все годы учебы у них не было, ни одной общей фотографии.

И вдруг Ване так захотелось вновь увидеть Зоины глаза, а посмотреть было не куда.

- Какая ж все-таки подлая эта штука жизнь, - продолжал свою мысль Щукарь, после того как закурил.

-Почему смерть вырывает самых лучших, кому это надо, богу? - философствовал Щукарь.

- Дядя Поликарп, но вы же знаете, что бога нет, - заметил Витя.

- Да я знаю, что нет, но так говориться. Если б он был, то, наверное, такого бы не допустил. Сколько я за свою жизнь повидал не справедливости. Какую войну пережили, я тогда еще пацаном был. Отца на фронт забрали, больше я его и не видел.

Мы тогда под Минском жили, нас с матерью и младшим братом эвакуировали на Урал. Пока на поезде ехали, нас несколько раз бомбили немецкие самолеты, как только налет начинается все из поезда бегом в поле, мать нас на землю бросит, а сама нас своим телом закрывает, чтоб нас не убило. Сколько тогда людей поубивало, человеческие части тела валялись по всему полю. Как начинают бомбить, мы уже с жизнью прощались, думали, все теперь наша очередь, мать нас закрывает, а сама богу молится, и бога молит не за себя, а за нас.

Столько лет прошло, а все это помню, как будь-то, это было совсем недавно. А эти летчики гады, они ведь видели что в низу беззащитные люди, старики женщины и дети. И они бомбили именно туда где больше народу. Мать хоть и была в панике, а сразу сообразила, в чем дело, она тащила нас туда, где меньше всего народу. Наверно поэтому и остались живы.

Когда уезжали с вокзала, народу было битком в вагонах, а после трех бомбежек в вагоне стало свободно. Людей ни кто не хоронил, забирали только раненых, в вагоне перевязывали, чем могли. А сколько раненых умерло по дороге.

Вместе с нами в вагоне ехала семья, мать, две дочери и бабушка, так вот после первой бомбежки они не вернулись в вагон, а может сели в другой вагон, не знаю, только я их больше не видел.

Ладно, ребята вы на меня не обижайтесь, вон, как в лицах переменились, видно запугал я вас совсем.

- Да мы и не обижаемся, че нам обижаться то, интересно вы рассказываете, даже не верится, что вы все это видели, - сказал Ваня.

- Ну, то, что я в своей жизни видел можно целый роман написать, приходите ко мне почаще, я вам еще и не такое расскажу.

- Ладно, дядя Поликарп, мы пошли, - сказали ребята, и пошли по своим делам.

- А мне кажется, что врет он все, - усомнился в рассказе Щукаря, Витя,- мужики говорят, что у него правды искать, что у змеи ног.

- Не знаю, может и правда, только я заметил, когда он врет, он совсем не так рассказывает, начинает материться и окурок часто откусывает и сплевывает. Ты заметь, что когда он про свою жизнь рассказывает, то почти не материться, - высказал свое мнение Ваня.

- Постойте ребята! - услышали они оклик Щукаря.

Друзья снова вернулись к Поликарпу.

- Я все хотел спросить, и чуть не забыл, как так получилось, что Зоя утонула на мелком месте, ведь Витю там даже не скрыло?

- Васька рассказывал, что они устроили кучу малу, и Зоя оказалась на самом низу, а лед на этом месте был тонким, а когда оказалась подо льдом, то с испугу поплыла не в ту сторону, а когда поняла что плывет не туда, то уже захлебнулась, - объяснил ситуацию Витя.

- А кавалер ее как, где он был в это время?

- Не было его тогда на пруду, простуда у него была, с температурой.

- Ну ладно ребята идите уж, задержал я вас, наверное.

- Да нет, мы не торопимся.

- Ну, идите, и будьте здоровы, и не ходите вы на этот пруд, пока лед не будет толстым.

- Хорошо, как скажете, так и будет, - вспомнил Ваня, чью то поговорку.

Щукарь хихикнул и махнул им в след рукой.

ГЛАВА 8.

Прошел еще один учебный год. Жизнь в классе без Зои протекала как-то скучно и медленно, ни кто не хотел заниматься ее делами. Каждый знал, что его ни кто не будет слушаться, и выполнять то, что он скажет. Каждый еще хорошо помнил привлекательность и обаяние Зои. Ни кто так не мог обратиться к людям, как она. Поэтому все дополнительные обязанности теперь ложились на классного руководителя. Ей приходилось очень трудно, многие хоть и соглашались делать ее поручения, но делали это через пень колоду. В результате учительнице приходилось проверять сделано или нет то или другое поручение. Когда как после Зоиной просьбы все делали с большой охотой и желанием. Она умела поблагодарить человека, как ни кто другой, кому-то она просто улыбалась, кого-то целовала в щечку, а кому-то просто говорила, - спасибо! И у всех от этого было хорошее настроение.

Но как бы то ни было, а жизнь берет свое, люди привыкают к любым потерям.

Потери забываются, и жизнь приходит в нормальное русло. Прошла зима, прошли холода, и наступили теплые дни, побежали ручьи, прилетели скворцы, с треском выгнали из своих скворечников воробьев. Как бы воробьи не шумели и не скандалили, а скворцы выкинули из своих домиков даже воробьиные старые гнезда. Ваня всегда любил наблюдать за этим действием, было забавно, но он не жалел воробьев, потому как те не останутся без жилья, они построят себе новые гнезда. Или обживут те же скворечники, когда скворцы выведут новое потомство, и улетят в лес.

С приходом весны у Вани всегда повышенное настроение.

Наконец то закончатся эти нудные уроки, придет лето, загорание и купание на пруду.

Он всегда с трудом дожидался конца учебного года. На тройки сдавал экзамены, и был рад этому, учеба для него всегда была тяжелой обузой, сколько бы учителя не пытались привлечь его внимание, но на уроках он всегда отсутствовал, верней он был, но его мысли уносили его далеко за пределы не только класса, но и деревни.

Единственное что он любил из школьных уроков, так это физкультуру, рисование, черчение, и труд. Только эти уроки доставляли ему удовольствие, только на них выкладывал всю душу. На этих уроках не надо было решать и перебирать в уме скучные цифры.

Черчение ему напоминало рисование, а рисование для него было вообще чем-то поднебесным. На физкультуре и труде можно было побегать размять уставшие за уроки кости, он вообще с трудом высиживал на уроках сорок пять минут, от долгого сидения у него начинала болеть пятая точка. А на уроках труда можно было что-то пофантазировать, может, ему это досталось от отца. Его отец раньше работал столяром, и почти всю мебель в доме сделал сам. И Ваня тоже любил повозиться с древесиной, что-то вытесать сколотить, благо, что у отца было много столярного инструмента.

Уже в седьмом классе Ваня сам без посторонней помощи построил лодку, небольшую всего на двух человек, но это было самое крупное его изделие, по сравнению с табуретками и скворечниками. В его голове постоянно рождались, какие то идеи, которые не давали ему сидеть на месте. И поэтому на уроках ему было постоянно скучно. Он делился своими идеями со своим другом Витей, тот с интересом выслушивал (бредни) Вани, но считал что, важнее учебы ничего нет. Ему она доставалась легко, и поэтому он был отличником. А Ваня не видел в будущем себя, ни ученым, ни космонавтом, он будет художником, а чтоб рисовать, математика не нужна.

***

Школа находилась на самой высокой горе, между трех улиц. Деревня состояла из четырех улиц. И все они были разбросаны друг от друга на большом расстоянии. Самая большая улица, в которой жил Ваня, находилась в самой низине между трех гор, вдоль небольшой речки. В этой же улице находилась и мебельная фабрика. Две другие улицы наоборот находились на возвышенности, в расстоянии друг от друга с километр, а между этих улиц стояла школа, а в низу у подножия школьной горы, находился клуб.

Чтобы Ване идти домой нужно было спуститься по крутому склону, дорога в другие улицы была почти ровной.

Ваня с друзьями делали в низу горы трамплин и, разогнавшись с горы, прыгали на этом трамплине. После прыжка они на лыжи не вставали, а плюхались в заранее нагребеную кучу снега, со всей высоты. Победителем был тот, кто улетал дальше всех в снег, приземляясь на задницу.

Домой возвращались красные от холода, мокрые от снега, но счастливые. И, как правило, тетради в ранце почти всегда оказывались мокрыми, потому как, придя, домой ранец, летел в угол, до вечера, а попавший в него снег естественно растаивал.

С приходом весны у местной молодежи появлялись другие интересы, на улицу вытаскивались велосипеды, мопеды, и мотоциклы.

Свой велосипед Ваня еще в шестом классе выменял на охотничье ружье, вместе с патронами и боеприпасами. Ружье было новое с хромированным стволом.

А Ванин отец (на свою голову) научил Ваню ездить на своем старом мотоцикле ИЖ - 49. Ваня еще до земли плохо доставал ногами. Но отец почему-то был только рад этому. Может ему хотелось, чтоб его сын побыстрее вырос, и стал взрослым.

Но как только Ваня научился ездить на мотоцикле, он уже больше с него не слазил. Летом, как только заканчивалась домашняя работа, Ваня садился на отцовский мотоцикл и носился на нем по деревне, поднимая тучи пыли. Мотоциклов в деревне в то время было еще не много, и поэтому не так сильно надоедали своей трескотней, и поднятием пыли, своим односельчанам.

Подружки у Вани еще не было, и поэтому его пассажирами были в основном его друзья.

А так как местом сбора всей молодежи в деревне был клуб, то и Ваня, сделав по деревне несколько кругов, приезжал в клуб. А когда в клубе заканчивались все мероприятия, уезжал на мотоцикле домой.

Он мог оставить его у клуба на время просмотра фильма, и мотоцикл ни кто не трогал. Если кто-то захочет, Ваня и так даст прокатиться. Ни кому бы и в голову не пришло взять мотоцикл без спроса. Хотя его можно было завести любым ключом.

В один из вечеров к Ване подошел Гришка Андрюков, и попросил прокатиться.

Гришка был на много старше Вани, и у него в деревне была слава, (первого парня на деревне). Весельчак и балагур, его все и всегда приглашали на свадьбы, на концерты, да и просто на вечеринки. У него был отличный музыкальный слух, за несколько минут, он подбирал на баяне мелодию к песне, стоило ее ему только напеть. Но в личной жизни ему ни как не везло, ни одна девчонка не шла за него замуж, потому что он был косой на один глаз.

Может поэтому он часто пил. И в клуб он приходил только под хмельком, иначе не интересно. А в клубе его можно было всегда видеть в курилке, возле него всегда стояла группа пацанов, и почти всегда было слышно только его, он рассказывал анекдоты, какие то истории из личной жизни.

И вот в этот раз, когда у него закончился запас анекдотов, он подошел к Ване, и попросил у него прокатиться на мотоцикле, и Ваня не смог ему отказать, хотя видел, что тот пьян.

И Гришка с места дал такого газу, что чуть ли не уехал на заднем колесе. Ване даже показалось, что Гришка переместился с переднего сидения на заднее.

Уже темнелось, и Ваня по свету фары понял, что Гришка умчался в соседнюю улицу, через некоторое время свет промелькнул мимо школы, и умчался в другую улицу, а из той улицы, дорога круто спускалась под гору, и как только заканчивался спуск, тут и находился клуб.

И Ваня заметил, что мотоцикл на большой скорости приближается к клубу. А потом он услышал глухой удар, пропал свет, и тишина. Ваня побежал к тому месту, где произошла авария.

Когда он подбежал то увидел, что на дороге лежит стадо коров, между ними лежит его мотоцикл, и Гришка лежал тоже среди коров, у самого вымени у одной из них.

Коровы как не странно даже не подумали пошевелиться, они так же мирно лежали и пережевывали содержимое своих желудков. Сначала Ваня подумал, что Гришка убился, потому как лежал беж всяких признаков жизни, оказалось, что он просто-напросто, спал.

Когда Ваня потряс его, он открыл глаза и удивленно спросил:

- Че надо?

Его косые глаза стали еще кривее, он смотрел на всех не понимающим взглядом. По его взгляду не возможно было понять, на кого он смотрит. Да и к тому же его лицо было покрыто толстым слоем пыли, даже во рту у него была земля. Он долго кряхтел, пытаясь встать, и встав на четвереньки, долго отплевывался грязью. Отплевавшись, он начал что-то бормотать, все собравшиеся с трудом поняли, что он матерится. Прокачавшись в такой позе минуты три, он вдруг выдохнул и как подкошенный рухнул лицом прямо в коровье вымя. Затем он повернулся, чтоб было легче дышать, и засопел как у себя дома на подушке. Корова же ни как не отреагировала на такую наглость.

Только тут разразился всеобщий смех. Кто-то предложил поднять и увезти его домой, но Гришкин друг Пашка решил, что трогать его не надо, проспится и сам уйдет, ночи сейчас теплые, так что не замерзнет.

У мотоцикла оказалось выдавленным стекло в фаре, остальное все было целым, поставить стекло на место не составило для Вани большого труда.

Ваня не как не мог понять, почему Гришка стал таким пьяным, когда он садился за руль мотоцикла, то был еще нормальным, а сейчас он совершенно ничего не понимал, то ли он где-то по дороге еще выпил, толи у него было с собой.

Примерно недели через две, к Ване подошел его друг Санька Дьяков. Последнее время их дружба как-то сошла на нет.

Пока были меньше, то везде пропадали вместе, в лесу ли на охоте, или на уборке урожая. Ваня часто бывал у них дома. Его младший брат Вовка даже учился с Ваней в одном классе до пятого класса, а там остался на второй год.

Санька из знатного рода в деревне. Его дед еще был крепким стариком, когда-то он воевал с финнами, и попал в плен, конечно, это был не такой плен, что у немцев, они могли писать письма домой, свободно передвигались по городу, но у них не было документов, и поэтому они ни могли, ни куда уехать. Естественно их там кормили, но не так чтоб досыта. И поэтому все добывали себе пропитание, кто как мог. Вместе с ним в плену были и французы, так те ходили на болото и ловили там лягушек, набрав мешок, приносили их в барак, и, доставая по одной, разделывали их. А потом варили их в котелках и ели.

Ваня слышал этот рассказ, от Санькиного дедушки, которого звали Трофим Игнатич. Трофим много рассказывал про свою жизнь, но Ваня мало, что запомнил из его рассказов.

В доме Трофима был заведен интересный обычай, когда они обедали, и если кто-то из сельчан в это время заходил в гости, его обязательно сажали за стол, и возражений не принимали.

Тот же обычай был заведен и у его детей, а их у него было семеро, четыре сына и три дочери. Трофим даже в свои 76 выглядел еще крепким стариком. Его сила и здоровье передалось не только его детям, но внукам. Все они были не высокого роста, но коренастыми, с широкими плечами и сильными руками.

Если Санькин дед и отец были скромными и тихими, то Санька видимо по характеру пошел в свою мать. Его мать, была визгливой и скандальной бабенкой, да к тому же еще страшной сплетницей, она перессорила между собой пол деревни, а последние лет пять она ударилась в пьянку, ее несколько раз выгоняли с работы, а потом и вовсе не стали принимать, потому что она практически не просыхала.

Она шлялась по деревне и, зайдя в любой попавший на пути дом просила гущи от браги, чтоб опохмелиться, и если ей наливали, то она уже не уходила из этого дома пока не падала под лавку, на которой и сидела. А люди шли, потом к ней домой, и просили детей, чтоб они забрали ее.

И поэтому люди, увидев Степаниду, так ее звали, закрывали в доме дверь, чтоб она не зашла, а иначе от нее не отвязаться.

Она часто заходила и к Ваниной маме, а у нее душа слабая и не могла отказать, когда та начинала (канючить). И в результате напивалась в стельку, а много ей не надо, потому как она почти не ела, а только пила.

И Санька, имея материн характер, часто лез в драку особенно с приезжими, и командировочными. Но драться он не умел, и поэтому когда дрался, то широко размахивал руками, и поэтому его удар скорей походил на оплеуху. Естественно такие удары не могли быть сильными, и не насоли серьезных увечий. И все его жертвы либо убегали, либо стояли как приговоренные. А он потом похвалялся перед Ваней:

- Ну, я ему дал пи...!

Ваня ни когда, ни чего, ни говорил ему на этот счет. Он отрицательно относился к любому насилию, а тем более, когда били слабых, и беззащитных. А Санька же в этом находил геройство.

А когда Ваня с Санькой начинали бороться, то Санька ни когда не мог осилить Ваню. Хотя тот был и моложе и худее Саньки. Он ни мог понять, почему у него не получается, и каждый раз успокаивал себя мыслью, которую высказывал в слух:

- Ничего, в драке я тебя все равно сильней!

Он же не знал, что Ваня с Витей по выходным и вечерами занимались тренировками, изучали приемы, прыгали через козла, на маты, крутились на турнике. А дома Ваня сделал самодельную боксерскую грушу, и перчатки из рабочих рукавиц, к которым пришил второй слой, и набил его конским волосом. И бил эту грушу, вечерами, одновременно учась держать боксерскую стойку. Но Саньке он об этом не рассказывал, да и вообще ни кому не рассказывал, у них в Витей это было тайной. А тайны он умел хранить.

Старшая Санькина сестра после школы уехала жить в Свердловск, и там вышла замуж, и после свадьбы привезла своего мужа знакомить с родителями.

Новый Санькин зять был спортсменом, толи боксером, толи просто качался, но в гости он привез с собой две пары перчаток, и гантели. Санька был страшно рад, что у него такой зять, он специально пригласил Ваню к себе, и показал Ване фотографии зятя.

На них он был изображен в спортивном зале, с накачанными мышцами и в боксерских перчатках.

Зятя как раз дома с сестрой не было, Санька со смаком хвастался перед Ваней какой у него зять. И показал боксерские перчатки. Настоящие перчатки Ваня увидел впервые в жизни, до этого он их видел только в кино.

Кроме Вани в гостях было еще трое парней, Санька надел одну пару, а другую предложил надеть своему младшему брату и, выйдя на улицу, они встали напротив, друг, друга. Санька, широко размахнувшись, врезал своему брату по (фото). Брат не обиделся, а ответил ему тем же. На этом боксерский поединок решили закончить. Следующим на бой Санька решил предложить Ване, ему не терпелось доказать Ване что он все равно сильней его на кулаках. Ваня сначала отказывался, но Санька стал убеждать, что он сильно бить не будет.

И Ваня согласился, хотя его мучило сильное волнение, он же ни когда не бился на перчатках. Надев перчатки, он встал против Саньки, скрестив руки перед собой, и стал прыгать, как делают боксеры в кино. Санька вдруг засмеялся, и размахнулся, а Ваня присел, и кулак Саньки пролетел над головой Вани. Выпрямившись, Ваня нанес Саньке прямой и короткий удар в челюсть, Санька зашатался, его глаза стали мутными, руками он обнял свою голову, и пошел в сторону крыльца, ни говоря, ни слова, он зашел в дом, а Ваня снял перчатки и отдал их Вовке. А сам ушел домой.

Сколько Санька побил пацанов, а сам получил впервые, и от кого? От своего друга, которого всегда считал слабее себя. И это было для него крахом и унижением.

После этого их дружба практически прекратилась, конечно, они разговаривали, но холодно и натянуто, в гости Ваня к Саньке больше не ходил.

У Саньки был дядя, его звали, как и Ваниного дядю, Витей, они и работали вместе, оба шоферами на фабрике. Ванин дядя был высоким стройным красавцем, а Санькин дядя был маленьким и коренастым, с недюжинной силой. На работе их звали Витя маленький и Витя большой. В детстве они вместе учились и были друзьями, иногда после работы вместе выпивали в гараже. И вместе возвращались домой обнявшись.

Витя большой женился на маленькой и пухленькой девушке, а Витя маленький женился на худой и высокой девушке, она была почти на голову выше его. У Вити маленького родились три дочери, а у Вити большого два сына.

Если Витя большой часто прикладывался к стакану, то Витя маленький был более сдержанным к алкоголю.

Как-то Витя большой выпив, почувствовал в своих жилах избыток силы. Он вытащил на улицу двух пудовую гирю, и начал выеживаться перед прохожими. Он предлагал проходившим мимо мужикам поднять гирю, но желающих поднимать эту тяжесть, почти не было. Тогда он сам брал гирю и демонстрировал, как надо поднимать.

В это время мимо проходил Витя маленький. Витя большой стал предлагать ему поднять гирю, а Витя маленький жеманно отказывался, и говорил, что он устал, и ему не поднять, такой вес. А Витя большой стал стыдить его, типа:

- Чего тут поднимать то?

И взяв гирю, подкинул ее вверх. Тогда Витя маленький, тяжело вздохнув, подошел к тяжеленной гире и, взяв ее одной рукой за край ручки, почти не напрягаясь, поднял к небу вверх донышком, подержав ее несколько секунд, медленно поставил на прежнее место, как будь-то, это была не гиря, а резиновый мячик. И улыбнувшись, посмотрел на Витю большого, у которого в этот момент челюсть отвалилась на уровне пояса. Он просто ничего не мог ответить в ответ, потому что такого он еще ни когда не видел.

А Витя маленький, как ни в чем небывало пошел домой.

Придя в себя после шока, Витя большой схватил гирю и стал пытаться поднять ее точно так же, но она его, почему-то не слушалась, и все время переворачивалась в воздухе, в конце концов, он выдохся и заставил Ваню и его друзей занести гирю в ограду. А сам разочарованный, пошел пить брагу.

К тому времени, когда Санька подошел к Ване в клубе, он уже окончил восемь классов, влюбился в свою одноклассницу, поэтому сильно повзрослел, остепенился и прекратил всякие отношения с друзьями. А больше времени проводил со своей подругой.

Вот и в этот раз он пришел в клуб на свидание. По нему было видно, что к свиданию он готовился основательно. Он тщательно выгладил черные брюки, о стрелки его брюк можно было порезаться. Наглаженная белая рубашка отливала голубизной. На ногах сверкали начищенные до блеска черные туфли. За которыми он постоянно следил, и как только на них попадала пыль, он доставал из кармана носовой платок и вытирал им попавшую на туфли пыль.

Но его подруга еще не пришла, а до кино еще было уйма времени, и поэтому Санька заметно скучал. И от безделья он подошел к Ване, который сидел верхом на заглушенном мотоцикле, и разговаривал с друзьями.

- Слышь, Ванька, прокати, немного, а то я уже замаялся тут ходить.

- Садись, поехали, - и Ваня завел мотоцикл.

Чтоб далеко не уезжать, Ваня направил мотоцикл в ближайшую улицу. Доехав до конца улицы, он развернулся, потому, как дальше дорогу пересекала небольшая речка, и чтоб не замочить Саньке ноги, он развернулся.

И как только они развернулись, Санька попросил у Вани прокатиться самому на мотоцикле. И Ваня не стал долго ломаться, и уступил место за рулем Саньке.

Ваня знал, что Санька практически ездить на мотоцикле не умеет, и он сначала дал Саньке небольшой урок, что и как нужно делать. Санька внимательно выслушал, и сел за руль.

Обратный путь к клубу имел пологий, но длинный подъем.

Только Санька набрал скорость и переключился на третью передачу, как Ваня увидел, что на встречу по обочине дороги, шла бабушка и гнала впереди себя молодую корову, помахивая березовым веником.

Ване показалось подозрительным, как корова посмотрела на приближающийся мотоцикл.

Обычно коровы вообще не реагируют на транспорт, ни одним местом. Скорей они испугаются овода, чем мотоцикла. Но эта корова была еще слишком молода, и в ней скорей всего еще взбрыкивала молодость. И поэтому, увидев мотоцикл, она остановилась, подняла хвост, собравшись сделать на дороге лепешку. И как только мотоцикл почти поравнялся с коровой, она неожиданно, как курица бросилась на перерез мотоциклу через дорогу. Но перебежать она ее не успела. Естественно Санька, не имея опыта вождения, вместо того чтоб нажать на тормоз, закричал:

- А-а-а-а-а!!!! - и в этот же момент мотоцикл, врезался передним колесом корове в бок. От удара корову слегка отбросило в сторону, а оба мотоциклиста свалились на дорогу.

После падения, первым, что услышал Ваня, так это трех этажный мат Саньки. Сначала он не понял от чего такое красноречие, но когда встал и повернулся лицом к Саньке, то все понял.

Верней сказать, лица у Саньки практически не было, его лицо, рубашка и брюки были залеплены, свежим еще теплым коровьим дерьмом. То, что должно было оказаться на дороге, от удара по животу коровы, оказалось на Санькином теле. Дерьмо, даже попало Саньке в рот, потому как сильно кричал при столкновении.

Проплевавшись и проколупав глаза от дерьма, Санька чуть ли не с кулаками набросился на, ни в чем не повинную бабушку:

- Су.. старая, ты, куда корову гонишь?!! Ты чё б... не видишь, что тут люди едут?!!

- А-а-а, а чё я? Телка та... - только и смогла ответить, перепуганная бабушка.

Несколько капель дерьма попало и на Ваню, но на нем была грязная рабочая одежда, так что Ваню это практически не задело. Но у Саньки напрочь был испорчен весь парадный прикид.

Встав после падения, Ваня стал искать взглядом корову, он испугался, что они могли повредить корову и, оглянувшись, он увидел, как корова большими прыжками убегала с места аварии. И бежала она, так, как будь-то, верхом на ней сидел наездник, и она пыталась его скинуть, высоко закидывая задние ноги. Убедившись, что корова цела, Ваня успокоился.

Оттащив в сторону мотоцикл, Ваня заметил, что у руля сломана одна серьга, поэтому ехать дальше было невозможно.

Они спустились к речке, там Санька снял рубашку, и пытался отстирать дерьмо, но рубашка вместо белого цвета, стала зеленой. И бросив напрасный труд, Санька повесил мокрую рубашку на плечо, и отправился домой, следом за ним Ваня покатил мотоцикл. В этот вечер свидание и танцы у Саньки отменялись. Потому как второй рубашки и брюк у него не было.

ГЛАВА 9.

Вот и пришло долгожданное лето. Если в городе лето для учеников означает отдых, то для деревенского жителя, это, прежде всего каторжный труд, а у сына лесника работы еще в два раза больше. Те планы, которые спускает лесничество леснику, ложится и на плечи детей лесника. Кроме того, чтобы заготовить весной дрова, нужно еще заготовить липовый луб, замочить его в пруду, и постоянно наблюдать, чтоб он не оказался на поверхности, иначе засохнет. А осенью этот луб надо достать из воды и содрать из него мочало, и когда оно просохнет сдать его в лесничество. Дрова же заготавливают в лесу, валят, пилят и колют, прямо там же в лесу и складывают их в поленницы. А заготавливают березовые дрова весной, потому что во время, когда течет березовый сок, древесина колется как сахар. И так они лежат до зимы, а зимой на лошади, по первому снегу их везут домой. За лето дрова отлично просохнут, и зимой горят за милую душу.

Только закончилась заготовка дров и мочала, наступает посадка молодых деревьев на бывших лесных вырубках. Ну, здесь конечно привлекают всех учеников школы, но лесник должен все это организовать, привезти саженцы, (мечи), специальное оборудование для посадки молодых деревьев. На такие мероприятия Ваня всегда ехал с большим удовольствием, не важно, что работать, зато весело.

И как только заканчивались весенние работы, начинался сенокос, а сена надо было заготовить, на лошадь, на две коровы, потому как Ванина бабушка тоже держала корову, а косить она не могла, да плюс овцы. Не считая свиней, кур и гусей, и всю эту ферму надо кормить поить и чистить за ними стойла. И ни куда от этой фермы не уйдешь и не уедешь. Потому как кормить и поить их надо два раза в день. Если корова хоть дает молоко и телят, то лошадь это фабрика по переработке сена в дерьмо, потому как ездят на ней практически только летом, а зимой она почти всю зиму стоит. Ну, правда приносит каждый год по жеребенку, если это кобыла. Но продать жеребенка очень трудно, если телят еще покупают, то лошади не кому не нужны. Проще сходить к тому же леснику или на конный двор и попросить лошадь на день, если надо что-то привезти. А держать лошадь не выгодно, а лесники их держат, потому что обязаны держать. Если лесник рассчитывается, или уходит на пенсию, то он обязан сдать в лесничество, лошадь, телегу, сани и всю сбрую тоже. Все это переходит новому леснику.

И Ваня так уставал от этой работы, что ночами он мечтал, поскорей вырасти, и уехать из этой деревни, жить в городе, в много квартирном доме, где не надо заготавливать дрова, таскать их и топить печь, и галандку, чтоб не замерзнуть ночью. Он мечтал, как он будет жить в городе, представлял он себе город Красноуфимск, потому как других городов он еще не видел. А в этом городе уже жили его земляки. Мечтал, что у него будет красавица жена, и двое детей, сын и дочь. Он представлял себе, что у него будет своя машина обязательно "Волга". Потому что он будет работать машинистом поезда и будет много зарабатывать. И он поедет с женой и детьми на море, на своей машине. Конечно, все это он видел в кино, и поэтому представлял себя таким же. Конечно, вся жизнь у него еще была впереди, но особой мечтой у него было, хотя бы посидеть за рулем машины. Иногда когда его дядя приезжал домой на своем грузовике, то Ваня просил у него, посидеть за рулем его машины.

Мотоциклом он уже овладел хорошо, и гонял на нем по своей деревне и соседним деревням как джигит. Бензин тогда не покупали, заправок в деревне не было, а купить его можно было только у шоферов, а они его продавали в обмен на водку или брагу. А так как Ванин дядя работал шофером то и без бензина они не жили.

Мотоцикл для Вани был уже не интересен, а машина для него была мечтой равной полету в космос. Он знал, сколько зарабатывают его родители, им и их семье едва хватало этих денег до следующей получки. А чтоб хотя сносно одеть детей, нужно было продать корову. Поэтому на мясо держали свиней, а говядина шла на продажу. У Вани как всегда были только одни брюки, и он носил их, пока не изорвутся. А брюки на нем горели как на огне. Каждый раз мама тяжело вздыхала, видя очередные порванные брюки, которые нельзя было починить. Чтоб купить новую вещь, нужны деньги, а зарплата маленькая, семья большая. Если ползунки и пеленки переходили от одного ребенка к другому, то от подросших детей, мало что оставалось. Да и после Вани в семье были одни девочки, а последние два брата были еще слишком малы.

Время было не легкое, прошло чуть больше двадцати лет после войны, страна еще не оправилась от потерь войны. Еще не было не транзисторов ни магнитофонов, да и телевизоров то на всех не хватало. Богатых не было, все были одинаково бедные, если кто-то завел вторую корову, то на него уже начинали смотреть косо, и за глаза называли кулаком. Хотя в чем тут богатство? Разве что лишнее ведро молока. Да больше потрачено труда и силы. Даже директор фабрики и все конторские работники имели такую же зарплату, как и рабочие, у директора не было личной машины, а был обыкновенный мотоцикл

ИЖ- ЮПИТЕР-3 не самого лучшего качества, который как и у всех часто ломался.

Даже некоторые трактористы жили лучше, чем директор потому как работали на норме, а нормы они перевыполняли в два и в три раза. Утром они увозили в лес лесорубов, в теплой будке, сколоченной из двойной фанеры, и с печкой внутри. Эту будку прицепляли к грузовым саням, а в лесу ее отцепляли, чтоб люди, могли где-то погреться и пообедать. А трактористы успевали сделать за день по два рейса до фабрики, и привезти нарубленный лес, из которого потом делали стулья.

ГЛАВА 10.

В это лето отец не отпустил Ваню работать на фабричном сенокосе:

- Все Ваня хватит дурака валять, у нас у самих скотины полный двор, и работы не початый край.

Конечно, Ваня дурака никогда не валял, он помогал косить родителям с десяти лет, как только научился косить. Отец сделал Ване самую маленькую "литовку", пятый номер. И Ваня начинал косить в лесу на мягкой траве, а на твердую траву он вышел, когда отец был уже лесником.

В первый день начала сенокоса, отец пригласил много народа, на помощь, потому как предстояло выкосить большое поле, изрезанное вдоль и поперек колесами лесовозов. Зимой по этому полю проходила зимняя дорога, по которой возили строевой лес в Красноуфимск. И возили его до весенних оттепелей и, как известно, что весна, что зима всегда приходит неожиданно. Лесовозы еще не успели вывезти весь нарубленный лес, а весна уже нагрянула, и тяжелые лесовозы, под завязку нагруженные лесом раздавливают землю под снегом до самых осей. На следующую зиму дорогу смещают в другое место, и так поле оказалось испахано колесами лесовозов. А чтоб все это выровнять, надо нанять трактор, с большим плугом, и вспахать все это поле, но естественно у лесника нет таких средств, чтоб выполнить такую работу. Конной косилкой такое поле не выкосить, и поэтому приходилось нанимать людей, чтоб выкосить чисто всю траву на этом поле.

Когда утром приехали на поле, оказалось, что половина людей уже была на поле, все только ждали когда приедет хозяин. А когда приехал лесник и сказал, откуда начинать, как работа споро закипела. Ваня работал вместе со всеми, не отставая от взрослых. На его ремне висела кобура от пистолета наган, в которой лежало точило, чтоб точить косу, Ваня уже умел точить сам, и не нуждался в помощи взрослых. Отец готовил таганы для приготовления обеда, а мать и старшая сестра чистили картошку для супа, а когда пришло время опускать в суп тушенку, то оказалось что взяли испорченную банку, и Ване пришлось садится, на отцовскую лошадь по кличке Игорь, и мчаться домой за другой банкой тушенки, почему лошадь назвали человеческим именем, Ваня не знал, потому как эта лошадь досталась им еще от прежнего лесника, который, ушел на пенсию.

Игорь скакал с удовольствием, ему редко приходиться бегать, а лишний раз растрясти жирок не мешает. Этот Игорь был не плохим мерином, но у него был один недостаток, он панически боялся машин и тракторов. Видимо еще, когда-то в детстве его напугала машина, и с тех пор он боялся всего что тарахтит и дымит, особенно тракторов. Заслышав рокот трактора его, начинала бить дрожь, а когда это гремящее и трясущееся чудовище начинало приближаться, он бросался бежать сломя голову, совершенно не думая, что за спиной у него телега или сани, с грузом или пустые, его это не волновало, для него главным было спастись от этого монстра.

Однажды он понес отца с телегой, на которой лежал мешок с мукой, так что казалось, что телега не задевала земли. Отец обеими руками держал вожжи, с такой силой, что морда Игоря была прижата к груди, но он продолжал нестись как ураган. Мешок с мукой слетел через несколько метров, как он помчал, отец подпрыгивал на телеге, так что от тряски не мог даже кричать. От больших прыжков и огромной скорости задние ноги Игоря били телегу. Ваня оказался случайным свидетелем этой скачки. Он шел с другом Витей в клуб. Они увидели, как мерин на огромной скорости мчит к мосту через реку. Ваня с ужасом наблюдал за этим действом. Ему казалось, что лошадь промчится мимо моста.

Если дорога была еще белее менее ровная, то мост, был сложен из бревен, и лишь для колес машин были уложены толстые доски, в два ряда. И поэтому на огромной скорости колеса телеги не попали на доски, а промчались по всем бревнам в отдельности. От такой тряски, Ване показалось, что отец висит над телегой, его рот широко открыт а слов не слышно, от грохота. Да и какие там слова, от страха отец забыл про все на свете.

Но, промчавшись через мост, мерин вдруг замедлил ход, и совсем остановился. Отец ни жив, ни мертв, слез с телеги, подошел к лошади спереди, немного подумав, вставил Игорю в рот удила, для безопасности, будь он обуздан, отец бы справиться с ним еще в начале испуга. А за тем развернувшись, поехал обратно за мешком муки, который ждал его, валяясь на дороге.

Ваня тоже побаивался ездить на Игоре, особенно верхом, один раз он скинул Ваню с себя, испугавшись большой катушки из под кабеля. Ваня ехал на нем без седла, по улице, улица была пустынна, не то, что машин, даже людей не было, и вдруг между домами Игорь увидел катушку, и резко прыгнул в сторону, Ваня в один момент оказался на земле. Дальше он не поехал на нем, а пошел, пешком ведя Игоря за узду, сильно болел бок, да и внутри все отбил. И поэтому садиться на него не было ни какого желания.

А в этот раз ему пришлось садиться на лошадь, потому как до деревни три километра, когда бы он дошел пешком, да и не машин не тракторов сейчас в деревне не должно быть, все на работе. Но чтоб не рисковать, Ваня решил не ездить по улице, а объехать деревню по полю, там если и повстречается какая ни, будь техника то в поле он не так их боится, всегда есть место куда убежать.

Приехав, домой Ваня взял на всякий случай две баки тушенки, чтоб не рисковать, вдруг очередная банка окажется испорченной. А дома бабушка и младшие сестры готовили вечерний обед, потому как вечером вся сенокосная компания соберется дома, и будет грандиозная пьянка. Где брага потечет рекой, а ее приготовлено с избытком, хватит всем и напиться и опохмелиться.

Выезжая обратно из дома, Ваня увидел небольшую группу мужиков, они приехали из другой деревни ломать соседский дом, который купили, чтоб увезти к себе. И когда они увидели пацана верхом на рыжем коне, у которого через плечо на одном бедре висела холщовая сумка, а с другой стороны на ремне висела кобура пистолета. Для полной картины не хватало только буденовки, и сабли. Удивленные до изумления они стали показывать на него пальцами, сначала Ваня не понял, чем они так были удивлены, а потом заметил, что их взгляды были устремлены на кобуру, и их указательные пальцы были тоже направлены туда же. В деревне уже все привыкли, видеть Ваню в таком виде, и ни кому в голову не придет думать, что у него на поясе оружие, но посторонние люди не знали, что он носит там точило, и им было в дикость видеть пацана с оружием на ремне. Но Ваня не стал им ни чего объяснять, а пришпорил коня и умчался на покос, оставив за собой небольшое облако пыли.

На этот раз обе банки тушенки оказались нормальными, и их обе вывалили в ведро с супом. Кроме супа было приготовлено ведро крупно очищенной картошки, на второе. И ведро чаю со зверобоем.

Как только обед был готов, пробили гонг, и все работники собрались у костра, в который набросали гнилой осины и сырой травы, чтоб было поменьше овода и мух. Но, как известно это не помогает, дым разъедает глаза, и мешает есть, а пауты и мухи, налетают тут же, как только исчез дым.

Вкусно пообедав, все тут же разлеглись, кто, где мог, солнце во всю пригревало, и поэтому большинство предпочло устроиться в тени, под березами. В траве стрекотали кузнечики, а на деревьях пели птицы. Женщины, закрыв лица платками, постарались заснуть, но получалось это не у всех. Ванин отец засыпал еще, не донеся голову до пиджака который он бросал под телегу и спал на нем. Мужики травили байки, или вспоминали смешные случаи из собственной жизни. Ваня же накидав небольшую кучку травы, улегся на нее, чтоб было мягко лежать. Сна не было, и он слушал рассказы мужиков. Рядом с ним лег Саша Луканин, он пришел на покос вместе с женой. Его жена родная сестра Мишки Некрасова. Видимо он принес с собой немного выпивки, и за обедом тяпнув немного, развеселился, полежав немного, он стал приставать к Ване:

- Слышь, Ванька, а давай бороться, а. Ну, давай а.

Тут же на него пшикнула его жена:

- Ты че Сашка совсем сдурел? Ты че к пацану пристал? Дай отдохнуть парню!

Но Саня только отмахнулся от нее, и продолжал щекотать Ваню, вызывая его на поединок. От выпитого алкоголя его распирала энергия, а куда ее деть он не знал. А потом он вообще встал и начал поднимать Ваню за руки, и Ваня неожиданно даже для себя, видимо сработал инстинкт, от частой борьбы с другом в школе. Он применил свой любимый прием, перебросив Саню через себя уперевшись ему в живот ногой, и резко соскочив, загнул ноги Сани к его подбородку, а затем сильно ударил его ладошкой по заднице. А затем отпустил, и снова лег на траву. Саня сел на землю, и стал озираться по сторонам, То ли он потерял ориентир от переворота в воздухе, то ли он решил посмотреть, не все ли видели его позор. Конечно, это видели почти все, но они начали деликатно отворачиваться, слегка усмехаясь. А на Саню было жалко смотреть, его лицо скривила жалкая улыбка, и он, как ни в чем, ни бывало, лег на траву, и сделал вид, что спит. В этот день он больше не разговаривал с Ваней, да и в будущем практически тоже.

Косить закончили в четыре часа, потому как народу было много, а прокосева не большие, и чтобы начать новое прокосево приходилось ждать в очереди, за это время курящие могли покурить, и отдохнуть. И как только все было выкошено, отец объявил:

- Мужики, и бабы тоже! К семи часам всех вас жду у себя дома! Кто был один, приводите свою пару, ну я думаю, меня все поняли? И повторять не надо?

- Ладно, будем, - робко пробурчали мужики, и дружно пошли домой, закинув на плечи свои литовки.

А Ваня, приехав, домой, поел и отправился в клуб, туда привезли новое кино, широкоэкранный цветной фильм "Спартак". По этому случаю в клубе собралась вся местная молодежь.

После кино приличная группа молодежи отправилась гулять по деревне, здесь были в основном Ванины одноклассники, и одноклассницы. Ваня начал замечать, что многие его друзья уже выбрали себе подружку, и шли с ними в обнимку. Практически один Ваня был без пары, да еще Вовка Некрасов. Они по очереди рассказывали анекдоты, а девчонки громко смеялись. При этом еще сильнее прижимались к своим парням. Пока шли по ночной деревне освещенной яркой луной, то Ваня начал замечать, что их ряды заметно редеют, пары незаметно отрывались от общей группы и исчезали в неизвестном направлении. Когда уже практически дошли до Ваниного дома, они с Вовкой остались вдвоем. И попрощавшись, разошлись по домам. Подходя к дому, Ваня услышал радостное приветствие Тузика. Он всегда, когда видел что к дому подходит кто-то из домашних, бежал на встречу и, сделав губы трубкой, произносил протяжный звук, уууууу. Нет, это был не вой, а именно приветствие. И делал он это не громко, очень тихо, и при этом он низко наклонял голову, и радостно помахивал хвостом. Ваня ни когда и ни где не видел, чтоб собаки так делали, так умел только Тузик. Поприветствовав хозяина и лизнув его в руку, развернулся и побежал к дому.

Когда Ваня подошел к дому то заметил, что двери ограды не закрыты, а у самых дверей поперек прохода спал пьяный мужик, на вечер он пришел в черных парадных брюках и белой рубашке. Но сейчас при лунном свете было видно, что его белая рубашка приобрела серый свет, а брюки стали цвета пыли. Даже при лунном свете Ваня не понял, кто это лежит, он перешагнул через спящее тело, и заметил, что через два метра от него лежит второе тело, но оно по всем признакам принадлежало женщине. Потому как подол был сильно задран, хотя сюда и не попадал свет луны, но все равно были видны толстые бабьи ляжки, и огромного размера панталоны. И все это хозяйство лежало поперек дороги, так что Ване с трудом пришлось перешагнуть, через это тело. В сенях он наткнулся еще на одно тело, но там было на столько темно, что было не понятно кто это лежит.

Зайдя в дом и включив свет он не узнал своей прихожей, там был такой бардак, какой бывает только после обильной пьянки. Он заглянул в детскую комнату, чтоб убедиться нет ли свободного места. У Вани есть своя кровать на сарае, на лето он перебирался туда. А зимой ставил в маленькую избушку рядом с домом, эта избушка служит отцу столяркой, а матери прачечной. Семья слишком большая и всем в доме не хватает места. Отец с матерью на лето переселяются спать в сени. Там хорошо, не кусают не мухи не комары, и днем там прохладно и темно. Но сейчас Ване не хотелось идти на сарай, там хоть и не кусают мухи, зато всю ночь поет петух, и лают собаки. Да и комары достают даже под одеялом.

Поискав на столе, что ни будь съедобное, он нашел только холодный суп и, поклевав немного, улегся спать, к младшим братьям.

Утром, как только забрезжил рассвет, встали родители, и начали свою обычную работу, кормежка и пойка скотины, приборка, и готовка завтрака. А когда к девяти утра Ваня проснулся, то увидел чистую прихожую, а на столе уже дымился горячий суп, за столом сидел отец, а рядом с ним два самых младших Ваниных брата. Они уже выспались и дружно орудовали ложками за компанию с отцом. Их коротко постриженные головы едва торчат из-за стола, за едой они постоянно разговаривают с отцом, задавая ему свои детские вопросы. Сегодня ни кто, ни куда, ни торопится, и поэтому кто хочет спать, спит, сколько ему захочется. Старшая сестра тоже пришла поздно, пол ночи целовалась со своим другом, и сейчас отсыпается, перебравшись в сени на родительскую кровать, как только те встали.

Сегодня решили сделать выходной, скошенная трава еще не высохла, и убирать ее надо будет только через день. По этому случаю в доме пахнет свежим хлебом, мать истопила печь, и сейчас там сидят пышные караваи, издавая аромат на весь дом. Ваня вышел на улицу в туалет, в ограде тоже был полный порядок, там где ночью валялись пьяные люди, был полный порядок и даже пол был вымыт. Вернувшись в дом, Ваня посмотрел на братьев, на отца, и не долго думая снова улегся спать. А проснулся он от полной тишины в доме. Он встал, помылся и выглянул в окно, мать с отцом и соседями сидели на лавочке и обсуждали житейские дела. Два младших брата стояли возле дома, и о чем-то спорили с двумя сверстниками. Возле них на земле лежал Тузик, широко разинув рот, часто дышал, на улице было достаточно жарко, и ему было тяжело в своей теплой шубе. Если бы ни кого не было, то он бы ушел в тень, а раз на улице стоят его младшие хозяева, то их нужно охранять.

Спор между детьми начал усиливаться, и тут Андрей старший из братьев скомандовал Тузику:

- Тузик, фас! - и показал пальцем на своих сверстников.

И Тузик, услышав команду, лениво встал, и так же лениво гавкнул, два раза, - если хозяева просят, то почему бы и не гавкнуть. И снова свалился на землю как подкошенный. Чужие дети хоть и видели, что собака не злая, и не собирается ни кого кусать. А все равно испугались и решили поскорей уйти, от греха подальше.

Ваня посмотрел в одну сторону улицы, в другую, младших сестер ни где не было видно, видимо они где-то за домом, или в бане играют в домики с куклами.

А на улице была прекрасная погода, стоял полный штиль, солнце уже начинало припекать, но еще не сильно жарко. Две свиньи улеглись в тень у соседнего дома, о чем-то перехрюкивались между собой, слегка подергивая короткими и кривыми хвостами. На все живое в такую погоду наваливается тяжелая лень, даже собаки не лают. В такую погоду активны только овод и мухи. Да ласточки весело щебечут, как молнии пересекая небо.

У Вани тоже была тяжелая лень, вчера он первый раз взял косу после зимы, и сейчас заметно побаливали мышцы. Он зашел на кухню, посмотрел на стол, там лежал свежий еще горячий хлеб, накрытый полотенцем, чтоб не засохла корочка. И стояла трех литровая банка парного молока. Ваня отломил от каравая большой кусок и с тал есть его, запивая молоком прямо из банки, наливать и разогревать суп ему не хотелось.

Поев, он надел только майку и брюки, вышел на улицу:

- Далеко ли Ваня собрался? - окликнула его мама, с лавочки от соседнего дома.

- Пойду, позагораю, - ответил Ваня.

- Ну, иди, иди, все равно сегодня делать нечего, - сказала в след мама.

- Как Ваня то у вас вырос, совсем жених уже, - услышал Ваня, голос соседки.

- Да растут, время то, как летит... - задумчиво ответила мама.

А старшую то, когда замуж будете выдавать? Я слышала, жених у нее есть...

- Рано еще, учиться ей надо, - вставил свое слово отец.

Больше Ваня не слышал, о чем они говорили, он увидел, что у конного двора сидел Щукарь и разговаривал с двумя мужиками, при этом он сильно размахивал руками, а папироса во рту нервно перепрыгивала из одного угла в другой. По поведению Щукаря Ваня понял, что он не в настроении, и сейчас видимо ругается с мужиками.

Проходя мимо, Ваня крикнул Щукарю:

- Здравствуйте Поликарп Матвеевич!

- А здравствуй Ваня, здравствуй! - улыбнувшись, ответил Щукарь, и снова продолжил диалог с мужиками на повышенных тонах, все его слова в основном состояли из блатного и матерного лексикона.

Ваня решил не задерживаться, а идти дальше, он вообще не любит когда матерятся, и корчат из себя блатных. Ванин отец почти всегда говорит без мата, иногда у него проскакивает, но только в компании мужиков, да когда сильно психанет.

Придя на пруд, Ваня заметил, что народу загорает не много, оно и понятно, началась сенокосная страда. Его друга Вити нет, значит, он тоже на покосе, его отец недавно устроился в лесники. Вместо Яши Семина. Яша вышел на пенсию, построил в конце деревни дом, и перебрался из леса в деревню. Сначала он передал свое дело своему младшему сыну Саше, но лесника из него не получилось, вместо того чтоб заниматься своим делом, он ходил по деревне и вынюхивал, откуда тот или иной человек привез дрова. Ему показывали квитанции и объясняли, что дрова привезены не из го участка, а он не верил, и грозился заявить в милицию. Да и кто бы пошел к нему просить, сколько люди не пытались, выписать у него лес на дрова, у него один ответ:

- Нет у меня леса на дрова.

И тут же начинал намекать, что если ему поставят водки, то он разрешит, незаметно нарубить, без квитанции. А как в деревне можно нарубить не заметно, привезти, когда нужно выписать трактор, а там тоже нужны документы. А Сашка не хотел заниматься с документами, он только хотел пить водку. И естественно в лесничество начали поступать жалобы на него. И его уволили.

Раздевшись, Ваня лег на горячие доски моста водяной мельницы и, повернувшись лицом к солнцу, закрыл глаза. Было тихо, только щебетали ласточки, и пищали стрижи, и доносился шум падающей воды на полевой мост, через ставни.

Тишину нарушил пьяный мат, Ваня открыл глаза и увидел, на пруд пришли три брата Константиновы. Если два младших брата вели себя скромно то старший Витька вел себя развязно, рисуясь перед собравшимися, даже присутствие девчонок его не останавливало. Ване казалось, что при них он еще больше распоясывался, считая себя крутым. Иногда он играючи нападал на своих младших братьев, делал вид, что их бьет, и при этом приговаривал:

- Бей своих, чтоб чужие боялись!

Ване не нравился этот парень, с его противным характером, хоть вся его бравада была просто пустой безалаберностью. Из всей своей семьи он выделялся не только характером, но и внешним видом, если вся семь были среднего роста, и шатенами. То Витька был выше всех, и к тому же рыжий. Но обзывать его рыжим, не рисковали, потому как побаивались.

А по-хамски он вел себя везде, что дома, что на людях, что в школе, когда учился. А учился он со старшей сестрой Вани в одном классе. Если старшая сестра пошла, учиться дальше в девятый класс, то Витька бросил школу и пошел работать на фабрику. И считал себя достаточно взрослым, чтоб разговаривать с взрослыми на одной ноге. Он подражал им во всем, и даже больше, а именно в пьянке. А раз я взрослый, то, что хочу, то и ворочу, и ни кто мне не указ, считал он.

Его младший брат Гришка учился с Ваней в одном классе. Его лицо было обезображено страшным шрамом. Еще в детстве, его лягнул в лицо молодой жеребенок, и удар оказался на столько сильным, что разворотило пол лица. В больницу его не повезли, а просто забинтовали лицо, и так он ходил пока не затянулись рваные раны.

Если бы его увезли в больницу, то его бы раны привели в порядок, и аккуратно зашили, и шрамы бы не были столько безобразны. А так его шрам тянулся от глаза вдоль носа, и там где должны быть усы, поворачивал к уху, и имел розовато-зеленоватый оттенок, чем и походил на размазанную зеленую соплю. Может этот шрам, как-то повлиял на его характер, он был не разговорчив. Ни когда сам, ни чего не рассказывал, а если его спрашивали, то отвечал как-то не впопад. А то просто хамил, чтоб от него отстали. Учился он примерно, как и Ваня, ничего не учил, отвечал, что ни будь учителю, что слышал из уст учителя, и получал тройки, чем и был доволен. С девчонками он не общался, видимо стеснялся своего уродства. Но всегда старался быть в компании, а услышать его можно было, только когда он выпивал. Вот тогда его голос становился громким и уверенным.

Их третий брат Пашка, был скромней, чем Витька, но вполне уверенный в себе пацан. Четвертый мишка, этот по складу характера превзошел всех братьев. Видимо от родителей ему досталась вся ласка, которая не досталась старшим, и поэтому он вырос изнеженным визгливым и капризным. Пока его нежили родители, вдруг в семье, родилась дочь, которая оказалась большой неожиданностью. И родители перенесли всю любовь на последнюю дочь. Да и старшие братья тоже полюбили неожиданно свалившуюся на них сестру. Чем разозлили последнего брата. Он возненавидел свою соперницу, и старался во всем ей напакостить, из подтишка щипал ее, дергал за волосы, стараясь всем отомстить, ей за потерянную любовь родителей. Родители догадывались, почему он так делает, сначала наказывали его, а потом решили не обращать ни какого внимания. Да и нет в большой семье времени чтоб нежить кого-то из семьи.

С утра они должны уходить на работу, потом до ночи работа по хозяйству. Так что за младшими в семье больше ухаживают старшие дети чем родители. Для родителей главное успеть накормить и одеть растущую семью. Поэтому когда Мишка подрос, он понял это и уже не сердился на свою сестру, а старался ей во всем помогать. Так что когда она пошла в школу, то была любимицей всей семьи, в их семье она была, как роза в навозе. На ее первый урок ее повела вся семья, хотя Витька в то время уже не учился, но и он пошел в школу, ведя свою сестру за руку, которая была нарядно одета в новую коричневую форму, и с огромным бантом на голове. А когда сестра проучилась в первом классе пол года, Витька повстречал всех мальчиков из ее класса и лично предупредил:

- Кто тронет мою сестру, голову отверну!!!

Хотя он мог этого и не говорить, в этой же школе в других классах, учились еще три брата, и они постоянно следили за сестрой.

Прошлой весной Витька чуть не залетел в тюрьму по ложному обвинению, в убийстве. И всему виной как всегда бывает, пьянка.

Они с другом Ванькой Брёховым собрались на охоту, то ли на глухаря, толи на косача. Весь день готовили снаряжение, чистили ружья, заряжали патроны, приготовили нужную одежду, весной погода, капризная, если днем до плюс десяти, то ночью до минус десяти. И поэтому идти надо в больших болотных сапогах, а на ногах должно быть не меньше двух шерстяных носков, и сверху на мотаны портянки. Только так можно не замерзнуть. Валенки в такую погоду не оденешь, потому что можешь провалиться в какой ни будь ручей под снегом. А в резиновых сапогах ноги сильно замерзают, вот и приходиться одевать на два размера больше. А когда все было готово, решили тяпнуть по такому случаю, все равно спать в эту ночь не придется, выходить из дома надо часа в два ночи. Покуда, дойдешь до места тока, глухарей, а шалаши там уже готовы. Надо устроиться в этих шалашах, и терпеливо ждать рассвета. А только забрезжит рассвет, на поляну облюбованную глухарями, слетятся эти царственные птицы. Верней красивым является глухарь, а самка невзрачная, серая и не крупная птица. Самец же очень красив, его черные перья переливаются всеми цветами радуги, его брови ярко красные. И что интересно, что косач и рябчик, похожи на глухаря, но сильно отличаются в размерах. Если старый глухарь может доходить в размерах до индюка, то косач, едва дотягивает до петуха, а рябчик, вообще равен голубю.

Но нет ни какой гарантии, что в это утро они прилетят именно на эту поляну, они могут и оказаться и на другой поляне. И если они прилетят на эту поляну, то нужно очень тихо везти себя, хоть глухаря и называют глухим, но у него отличный слух, а не слышит он, когда токует, привлекая к себе самку. И та самка которая отзовется на его пение и будет его женой. До осени, с ней вместе они будут выводить птенцов, и выкармливать их, пока они не вырастут.

В то время когда птицы собираются на поляну нельзя даже курить, учуяв дым, они не прилетят.

Глухаря стреляют, когда он вытянет шею, поднимет голову к небу, и начинает щелкать языком, в этот момент у него заложены ушные перепонки, и он ничего не слышит. Он не только не слышит, но и не видит, вся его песня направлена на привлечение самки. Конечно, это жестоко убивать птицу в момент, когда тот зазывает свою пару, но ничего не поделаешь, такова жизнь, чтоб выжить нужно кого-то съесть. Таков закон природы и не нами он придуман. Для того и размножается все живое, чтоб сохранить свой вид.

А выпив друзья решили скоротать свое время в клубе, после кино были устроены танцы. Помотавшись на танцах, они возвращались, к Витьке домой, добавляли по стакану бражки, и снова уходили на танцы, благо до клуба не далеко. У Витьки подружки не было, а Ванька был влюблен в одноклассницу Наташу Лосеву. Она тоже была на танцах. Сначала у них все было нормально, пока Ванька не был сильно пьян. А когда он после очередной добавки возвращался в клуб, и начинал вести себя развязно, лез к ней при всех целоваться. А в то время девчонки были намного скромней, и при людях целоваться считалось зазорным. И их танцы, в конце концов переросли в скандал, она обиделась на его поведение и ушла домой. Он убежал следом за ней, что уж у них там было, ни кто не знает. Но где-то, через час, Ванька прибежал в клуб, на плече у него висело ружье, а на поясе был пристегнут патронташ. Но одет он был по легкому. Основная масса молодежи в это время были на улице, и курили, а в танцевальном зале находились одни девчонки, да те, кто не курил. Ваня тоже не курил, но он предпочел находиться в мужском обществе, а то есть на улице.

Забежав на крыльцо, Ванька вдруг обнял Витьку, лицо его в это время было все в слезах. Со словами прощай братан, он начал обнимать всех, кто стоял на крыльце. Ни кто, ни чего не понял, что с ним происходит. А догадался один Сашка Чабин, пока Ванька его обнимал, в этот момент он расстегнул у него за спиной патронташ, и спрятал за свою спину. Но Ванька почувствовал и потребовал, чтоб Сашка отдал патроны. Тут подошел ничего не понимающий пьяный Витька, единственное, что он понял, это то, что у его друга отняли патроны. И не разбираясь, он набросился на Сашку, а Сашка, так как был не пьян, решил отдать Ваньке патроны. Но Ванька поступил совершенно неадекватно, взяв у Сашки патроны, он со всей силы бросил их в лужу с водой и убежал за клуб с одним ружьем. Через пять минут все зашли в клуб, и на улице никого не осталось. Но не прошло и десяти минут, как в клубе разразилась драка, Витька опять сцепились с Сашкой. И Толя заведующий клубом, выгнал всех из клуба, и закрыл его на замок. Чтоб прекратить разрастание драки. Когда все ушли, возле клуба остались только Ваня, Витя и Мишка Некрасов. Они видели, как Ванька убежал с ружьем за клуб, и решили что он спрятал где-то ружье. Фонарик был только у Вити, и поэтому он шел первым. На крыльце клуба горела лампочка, а за углом начиналась кромешная темнота, а после яркого света темнота, кажется еще темней. Завернув за угол, Ваня почувствовал, резкий запах, пороха, и запах потрохов, так пахнет, когда разделывают убитого животного. Пройдя так до крыльца кинобудки, запах прекратился, они, отсвечивая фонариком крыльцо, стали искать под ним ружье. Но ружья там не было. И они решили повернуть назад, пройдя метра четыре, луч фонарика высветил на тропинке, ноги человека. Все остановились, первая мысль была - валяется какой то пьяный. Но дальше луч высветил руки, которые держали ружье. А дальше была уже совсем страшная картина. Под человеком была лужа крови, и у него не было верха головы по самые брови. А рядом с головой в луже крови лежали его мозги. Голова блестела внутри, как чисто вымытая чашка. Наступила пауза, и длилась она секунд пять, а потом с криком ЛЮДИ!!! Все бросились бежать. Эти самые люди ушли не далеко, и на панический крик стали возвращаться. Что делать ни кто не знал, и кто-то вспомнил, что старший брат Ваньки сейчас пирует недалеко от клуба, за ним послали гонца. Минут через двадцать к клубу бежал его старший брат. Хоть он и был сильно пьян, но бежал уверенно и не падал, а когда увидел лежащего на земле брата, бросился на него со словами:

-Ванька! Дурак, ты что наделал?!!

Он схватил ружье лежащее у него на груди, откинул его далеко в сторону, а сам упал на него и стал его трясти, приговаривая сквозь слезы:

- Ты что наделал, дурак, ты, что наделал дурак?

Даже не замечая того, что сам вымазался весь в крови брата.

В эту ночь друзья, наткнувшиеся на труп, не смогли заснуть. А утром в деревню приехал участковый, расследовать убийство. Почему-то все решили, что его убил друг Витька Константинов. Потому что после того как клуб закрыли, Витька исчез, его нашли только утром спящего у себя дома на полу, и когда ему сообщили, что Ванька убит, страшно удивился.

Участковый вызывал к себе, а он занял кабинет директора фабрики, всех свидетелей убийства. Сначала допросили Витю Шилкова, Ваниного друга, потом Мишку Некрасова и последним, Ваню. Ваня ничего не утаивал и не наговаривал на Витьку Константинова. Ваня с Витькой были однофамильцами, но небыли родственниками. Хотя Ване Витька откровенно не нравился, но и плохого он ему ни чего не сделал, и поэтому он рассказал милиционеру все что знал, и видел своими глазами. И когда дома Ванин отец доказывал ему, что Ваньку Брёхова мог убить только Витька, то Ваня доказал отцу, что этого ни могло быть, потому что Ванька прибежал в клуб прощаться с друзьями, явно намереваясь покончить жизнь самоубийством. Зачем бы он это делал, если, не знал, что его хотят убить. И еще одним аргументом у всех был тот факт, что ружье шестнадцатого калибра лежало в руках покойного, хотя от отдачи его должно вырвать из рук. А кто знает физиологию умирающего, что происходит, во время смерти? А может мышцы в этом момент сжались и не выпустили ружье. И еще многие спорили, что, невозможно держа ружье в руках выстрелить себе в правый висок, рука, мол, не дотянется до курка. Но он же, как-то дотянулся, может руки у него, были длинные. Он уже был не маленький, осенью ему предстояло идти в армию. Конечно, в то время ни кто бы не стал стреляться из-за того, что нужно идти в армию, причиной была ссора с любимой девушкой. Конечно, она не хотела такого конца, она всего лишь решила проучить своего друга, который вел себя не прилично.

После расследования участковый выяснил, что это было самоубийство. И больше у него не возникало ни каких вопросов. И его пригласили в дом покойного, в результате сытого обеда участковый так устал, что едва держался в седле своего коня. ще раз посмотрел на красивую покий тракт и дорога на свердловск.й дробью.и из пасти летели.ушелье еще уже.

А когда он спускался с горы к клубу, то тяжелое тело сильно перевесило, и он мешком свалился в придорожную канаву. Вытаскивать из которой, его пришлось двум здоровым мужикам. Но на коня они его посадить не смогли, последние силы покинули следователя. И мужики попросили Толю открыть клуб, чтоб тот смог там выспаться, и уже трезвым уехать до дома, а путь лежал не ближний целых восемнадцать километров. Только к утру следующего дня следователь смог, слегка опохмелившись покинуть деревню. Его коня отвели на конный двор, напоили и накормили, так что к утру, он был хорошо отдохнувшим.

Хоронили Ваньку в открытом гробу, но на глаза пришлось положить пятаки, потому что они у него были полностью открыты и смотрели вправо. Даже на следующий день его глаза были довольно ясными, и были как живые. Видимо когда он приставлял ружье к виску, смотрел именно в ту сторону, а после смерти они так и остались широко открытыми.

Примерно через пол месяца, после похорон, в клубе рассказывал Сашка Чабин, который отцепил у Ваньки патронташ, и дрался из-за этого с Витькой:

- Вы знаете, где я сегодня ночью проснулся, ни за что не поверите... на Ванькиной могиле, как я там оказался ни хрена не помню, а проснулся от того что замерз. Смотрю на небе звезды, вокруг могилы, и я на свежей земле валяюсь. Смотрю а над могилами такие маленькие звездочки поднимаются, и все разноцветные, я сначала испугался, а потом вспомнил, - учительница рассказывала, что это фосфор выделяется из покойников и выходит наружу. А ведь сидели с мужиками дома, и пили, и какой черт меня утащил на кладбище, ни че не пойму.

Где-то через два месяца попытку самоубийства совершил сосед Витьки Константинова, его же ровесник. Так же выпив, и поругавшись со своей девчонкой, схватился за ружье зарядил, и приставил к виску, видимо бог решил что умирать ему еще рано, и ружье дало осечку, и тогда перезарядив ружье снова, решил проверить не барахлит ли ружье, и спустил курок, а ружье в это время лежало на коленях, и оно выстрелило. От выстрела ему сорвало часть икры на правой ноге, и этот выстрел его отрезвил, больше ему убивать себя не хотелось. Он перебинтовал ногу чем пришлось, и ни чего не сказал матери, а когда она спросила что с ногой, - сказал, что поцарапал скобой когда слазил с чердака. Но к ночи у него поднялась температура, от которой он начал бредить, мать испугалась, и вызвала скорую. Она боялась потерять сына, потому что сосем недавно потеряла мужа, и виной оказалась тоже пьянка. Он работал лесником, и им в день получки приходилось самим ездить за деньгами за тридцать километров, и как обычно на обратном пути он выпил, дорогой в санях, и не рассчитал силы. А в этот день был порядочный мороз. А перед тем как заехать в деревню, нужно подняться на высокую гору, с которой видна почти вся деревня, за исключением той улицы в которой жил этот лесник. Конечно была и другая дорога, по которой лесовозы возили лес, она шла по лесу, практически по ровному месту, но там была опасность, повстречаться с лесовозом, или с какой другой машиной. А по этой дороге зимой ездили только на лошадях. И он решил скоротать дорогу, ни чем не рискуя, а может лошадь сама выбрала эту дрогу, потому что хозяин в это время уже спал в санях, укутавшись в тулуп. На крутом подъеме хозяин скатился с саней, и оказавшись один, ни чего другого не придумал, как отползти от дороги в лес, у первой попавшейся сосны он присел и заснул. Так его и нашли по следам на следующий день, а искать его сразу не стали, потому что решили, что он заночевал у кого-то знакомых, а лошадь отвязалась и ушла домой.

В больнице установили, что у Сашки началась гангрена. И ногу пришлось отнять выше колена. Но уже через пол года у него был протез, на котором лихо заруливал не только на мотоцикле, но и на велосипеде.

Братья купались примерно около часа, Витька сильно кричал скрепляя слова отборным матом. Они играли в ляпки, и поэтому бегали друг за другом, на ходу прыгая в воду, выныривая громко хохотали и отфыркивались. При этом вся другая молодежь старалась не купаться в этот время или отплывали в сторону. Чтоб на них не прыгнул в воду какой ни будь из братьев. Ваня же в это время лежал и загорал, купаться не хотелось, потому как все еще болели мышцы от вчерашней работы. И он не заметил как задремал, а проснулся он от того что на пруду стало тихо. Он поднял голову и увидел, что пруд практически опустел. Только несколько малолеток лежало вокруг него и тоже дремали. И он снова закрыл глаза, минут через десять он почувствовал, что солнце его не греет, как будь-то, надвинулись тучи. Он открыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо соседа Валеры Щелконогова.

Валера старше Вани года на четыре и жил он напротив дома Вани. Переехали они сюда лет десять назад, а до этого жили на самом конце деревни, и дом их стоял на невысоком бугорке.

Когда ему было лет тринадцать или четырнадцать, он без спроса взял у отца ружье и отправился на охоту. Дело было зимой, он надел отцовские охотничьи лыжи, и отправился в лес. А как раз напротив дома как только перейдешь речку, сразу же начинался крутой подъем в гору. И чтоб забраться на эту гору нужны палки, а у него их не было, и вместо палок он отталкивался ружьем, которое почему-то зарядил раньше времени, да еще и курок оказался взведенным. И случайно произошел выстрел, который снес ему часть лобовой кости над переносицей.

Когда начало темнеть, родители его потеряли, а когда увидели что нет ружья с лыжами, то отправились его искать по следам от лыж. Долго его искать не пришлось, он не отошел от дома и двух сот метров, его нашли полуживого, не кто и не верил что он выживет с таким ранением. Но рана благополучно затянулась, но была сильно видна, потому что сияла на самом видном месте. По этому шраму было видно как у него бьется сердце. От каждого удара, кожа на его шраме поднималась и опускалась. Но скоро к этому все привыкли и не обращали внимания. Не смотря на свое ранение Валера оказался даже через чур активным. В его заднице постоянно сидел ежик, который не давал ему сидеть на месте. У него постоянно рождались какие ни будь идеи и планы. То он задумает искать клад. А так как его сверстники всерьез не воспринимали его идеи, то он предпочитал дружить с теми кто значительно моложе его. Для этого хорошо подходил Ваня с его друзьями. Среди них он чувствовал себя вожаком. Узнав про то, что во время войны в лесу скрывался дезертир, он решил что у него в землянках спрятаны, оружие и золото. И он собрав у себя дома Ваню с друзьями, стал готовить план, по поиску землянок, но так как у него ни какого плана не было, то он объявил:

- Завтра идем в лес с лопатами, искать землянки!

И все послушно отправились с ним в лес, с лопатами. Дорогой он азартно рассказывал друзьям, про клады, про которые читал в книгах. Друзья с интересом слушали его широко раскрыв не только глаза но и рты. И как обычно бывает, землянок они не нашли, и клада тоже. Но Валера был не тем человеком, чтоб отчаиваться, его настроение переключалось по ходу пьесы. Плюнув на клады, он объявил, что он достанет боевые винтовки, а где он их достанет, пусть ни кого не волнует, это его тайна. И он сделает в лесу тир, на фанере он нарисует мишень, и эту мишень по очереди будут одевать пацаны и бегать с ней по полю, а из засады по ней будут стрелять все по очереди.

- А если кого-то ранит, я буду отвечать! - заявил Валера.

Ни Ване ни его друзьям такая затея не понравилась, ну зачем одевать мишень на человека, если ее можно привязать на проволоку и таскать из стороны в сторону за веревочку. Конечно всем хотелось пострелять из настоящей винтовки, но бегать под пулями ни кому не хотелось.

- Да вы не понимаете что ли, одно дело стрелять по мишени и другое по бегущему кабану. А если вы мне не верите то я сам первый одену мишень на себя!

Тогда с ним согласились все, и не стали больше спорить. И все стали ждать, когда же Валера наконец достанет винтовки.

Но про эту затею он благополучно забыл уже на следующий день.

Когда через два дня Ваня пришел к нему узнать, как идут дела по поиску винтовок, то Валера сделал вид, что он его не расслышал. А тут же сообщил другу, что он решил сделать пушку, чтоб воевать с Мостовлянами, так называли жителей из соседней улицы. Потому как эта улица находится за мостом, поэтому их и назвали Мостовляне.

Жители всех улиц учились в одной школе, и там ни когда не было случаев драк, по принципу (ты не с нашей улицы, а значит чужой). И в клубе тоже все было в порядке, но обычай драться улица на улицу, пришел еще с далеких времен. И Валера прочитав про этот обычай, решил возродить его в своей деревне.

Валера показал Ване свои заготовки для пушки, он нашел металлическую трубу, сплющил один конец, как делают пугачи, только его труба была приличного диаметра. И если ее зарядить порохом то она могла грохотнуть так, что мало бы не показалось. Расплющенный конец трубы он забил в большой чурбан, и пропилил в трубе отверстие, для поджига спичками. Только вот испытал ли он свою пушку? Ваня так и не видел.

После ранения, Валерин отец продал свое ружье, вместе с боеприпасами, от греха подальше. А в магазине уже к тому времени перестали продавать порох кому попало. А продавали только взрослым. И вскоре он забыл про свою пушку, и стал делать гранаты из березовых поленьев, и деревянные автоматы.

И здесь он значительно преуспел, ему удалось уговорить половину улицы пацанов, чтоб идти драться с Мостовлянами.

Конечно Валера не испытывал ненависти ни к кому, но в то время в клубе показывали в основном военные фильмы, и он под действием этих фильмов, чувствовал в себе непреодолимые силы к борьбе и подвигам. А где их взять в глухой деревне? Только идти драться с соседней улицей, чтоб почувствовать в крови адреналин.

И в один из выходных, большая группа пацанов, вооружившись деревянными гранатами, и автоматами, направилась в соседнюю улицу, Ваня тоже шел среди всех, но драться ему не хотелось, да и к тому же от страха у него тряслись поджилки. Дело было зимой, и когда пришли в соседнюю улицу, то увидели большую группу молодежи, и тут вперед вышел Валера, с тремя деревянными гранатами за поясом, с деревянным автоматом на шее, на шапке у него была привязана красная тряпка, как делали партизаны во время отечественной войны, и крикнул:

- Кто не трус, выходи драться!!

В группе соседей началось замешательство, похожее на панику. И тут же от толпы отделилась пара пацанов и бросились бежать, остальные же стояли испуганные, но бежать не собирались, обе стороны стояли и ждали, и тут появились взрослые мужики, они бежали на помощь своим детям. Увидев взрослых толпа молодежи расступилась, и тут Валера подняв гранату, и с криком:

- За родину, за Сталина, - и бросился на мужиков, вместе с ним бросились еще человек пять, те кто постарше. Первым в сугроб полетел Валера, хоть и наступающие и были достаточно большими, но рядом с мужиками они все равно были пацанами. Мужики их просто, напросто покидали в снег, и засыпали снегом, а Валере еще как зачинщику, досталось по кумполу собственной же деревянной гранатой. А потом мужики достали зачинщиков из снега и отправили восвояси, напинав им под задницы.

Когда шли обратно, Валера шел и поглаживал свою шишку на голове, и обзывал, Мостовлян трусами:

- Сыкуны, блин, струсили, за мужиками побежали... козлы... блин.

На этом собственно, и закончились, между уличные драки. На следующий выходной в клубе прошла мировая.

Собралась вся молодежь, со всех улиц, и весело посмеялись над Валериным (за родину, за Сталина), чем и вогнали ее в краску. А Валера чтоб оправдаться, заявил,- что это просто была шутка, что он просто хотел проверить их на вшивость, то есть на трусость. Его заявление тут же осмеяли и благополучно забыли про это. И больше в деревне не было ни каких между усобиц.

Но как только пришла весна, у Валеры снова возникли идеи. То он предлагал выкопать где ни будь в лесу землянку, или построить дом. Он узнал что Мостовляне построили в лесу избушку, и он даже побывал в ней. И ему захотелось построить такую же, или даже лучше. Но все уже знали, что его запала хватало не надолго, единственное на что его хватало, так это построить разве что шалаш. А любое строительство, которое длится больше одного дня, ему уже становилось не интересным.

Прошло время Валера повзрослел, окончил школу, и уехал из деревни поступать в училище, но прошло чуть больше года, как пришла весть, что Валера женился.

И вот теперь перед Ваней стоял почти не узнаваемый Валерий. Он сильно повзрослел, пополнел. Хотя ему и было всего 20 лет, но на вид он выглядел на все 25. Рядом с ним стояла его молодая жена, и качала коляску:

- Ну как дела Ванька, как жизнь? - широко улыбаясь, тряс Ванину руку Валера.

- Да все нормально, - ответил ошарашенный Ваня, все еще не веря что перед ним стоит его сосед, так сильно повзрослевший. Вроде еще совсем недавно они вместе играли, а сейчас перед ним стоял уже мужик, у которого уже есть ребенок.

- Пошли Ванька купаться!- крикнул Валера, на ходу раздеваясь.

Ваня посмотрел ему вслед, и лениво лег на горячие доски. Он был рад видеть своего старого друга, но купаться ему не хотелось. Да и к тому же он не знал, о чем ему разговаривать сейчас с Валерой, ведь он уже женат и у него совсем другие интересы. И теперь между ними нет ничего общего.

Глава 11.

Пошел почти год, Ваня благополучно закончил восьмой класс, осталось только сдать экзамены. На собственные знания Ваня не надеялся и поэтому активно готовил шпаргалки. Для этой цели он приготовил свой охотничий патронташ. В гнезда для патронов по очереди он вложил (шпоры). А которые шпаргалки не вошли в патронташ рассовал по карманам. Перед каждым экзаменом учеников запугивали тем, что к ним придут представители из Района. Проверять как идут экзамены.

Но представители не приехали. И поэтому быстрей экзамены сдали те кто списывал, и последними из класса выходили отличники и ударники. Они проверяли каждую свою букву и цифру, чтоб не было ошибок, потому как им было что терять, а Ване терять было нечего, его вполне устраивала и тройка. Лишь бы побыстрей закончить эту школу, и стать свободным.

Если учителя перед экзаменами пугали учеников, чрезмерной строгостью и контролем за учениками, то на экзаменах, всячески помогали тем, кто не мог сдать. Или просто выходили из класса чтоб дать списать тому кто не знал. Они тоже были заинтересованы в том, чтоб все успешно сдали. За успеваемость с них строго спрашивали. И поэтому сдал на тройки даже Миша Некрасов, который практически не учился а только ходил на уроки, и делал вид что учиться. Учебников у него практически не было, хотя их выдавали бесплатно. Тетрадей тоже. Заставлять учиться его было некому. Мать практически дома не жила, а сестрам было не до него. Хорошо хоть на уроках сидел тихо, и мирно писал в тетради которую ему в начале урока давали учителя. Но как только в очередной тетради появлялась двойка, она каким то таинственным образом терялась. И ему выдавали новую тетрадь. Конечно тетради ему выдавали самые тонкие и дешевые. Это только ударники и отличники ходили на уроки с общими тетрадями. Тетради Ваниного друга Вити можно было выставлять в музей, настолько они были идеальными. Чтоб не портилась обложка он заворачивал ее в газету, и как только газета изнашивалась он тут же менял ее. А внутри была идеальная чистота. Ни помарок ни клякс, все буквы ровные, красивые, не прыгали и не вылазили за черту, как у Вани.

Все когда-то кончается, кончились учебные годы, прошли экзамены, и по этому случаю устроили торжественную линейку, учителя и директор школы на перебой расхваливали выпускников. Забылись все обиды и огорчения, всех вспомнили только хорошим словом. Девчонки все прослезились, за компанию с ними и прослезился сентиментальный Миша Некрасов. Прослезился, это даже мягко сказано, он закрыл лицо руками и даже дергался от всхлипываний. А в конце линейки директор школы, объявила, что завтра будет выпускной вечер для восьмиклассников. Все конечно об этом знали, и по такому случаю приготовились заранее. Родители закупили, себе водки и вина, а детям лимонад. Эта традиция не нарушалась ни когда.

До десяти вечера выпускной бал шел с детьми, а потом бывшие ученики уходили в клуб, а родители закрывались в школе и гуляли без детей до потери пульса. Но и ученики тоже не отмечали свой выпускной только с лимонадом, у них тоже был свой (НЗ). Который они доставали когда приходили в клуб, и естественно они уже выгоняли из клуба всех кто помоложе, и там тоже продолжались танцы с пьянкой. Некоторые девчонки пили впервые, и поэтому не обходилось без рвоты, и слез. Некоторые девчонки в этот вечер теряли не только свои вещи и слезы, но и свою невинность. Но конечно такие случаи были единичными.

В тот день когда был намечен выпускной бал, Ваня пришел в школу раньше всех. Мама послала его чтоб он помог техничке Вале, расставить в коридоре столы, для предстоящего гуляния. Ванина мама работала в школе техничкой, и в этот день была не ее смена, а ее сменщицы Вали из соседней улицы. Валя еще молодая женщина, у нее была маленькая дочь шести лет. Валя не была хрупкой девушкой, а даже на оборот, это была русская женщина, крепкого телосложения. Со всеми достаточными, женскими прелестями, у нее все было на месте, без единого намека на жир. Но у нее был один недостаток, она не выговаривала букву Л. Если она говорила слово, не балуй. То у нее получалось, не бауй. И к тому же она была страшно скромной. Жила с матерью, и наверное поэтому не вышла замуж, то ли мать ее не отпускала гулять, то ли она сама не ходила. Но ребенка все-таки родила. И как поговаривали от Ваниного дяди, по отцовской линии. Который, в данный момент, отбывал наказание, в местах, "не столь отдаленных".

Первый раз он сел за коллективное изнасилование. Но дали ему три года, потому как не насиловал а только стоял на шухере. Потому как был самый младший в группе. А когда освободился, завел роман с Валей, но через два месяца, снова сел, на этот раз за кражу мотоцикла из соседней деревни. Дали два года. Когда вернулся у него уже росла дочь. Но он ее не признал, дочь почему-то была огненно рыжей, а он был шатеном, и Валя тоже шатенка. И он порвал с Валей всякие отношения. И месяца через два он снова сел, и снова за кражу. Много он не воровал, именно столько, чтоб хватило на два года зоны. Зона для него уже стала родным домом, и на свободе он жить долго не мог. Потому как сел еще по малолетке, и ни чего в жизни еще не видел, кроме колючки и нар. Ему казалось диким, когда он видел, что люди бегут утром на работу чтоб заработать себе на хлеб, на одежду, и чтоб содержать семью. Конечно на зоне он тоже работал, но денег он там не получал, и жил на полном государственном обеспечении. И ему не надо было рассчитывать как прожить на получку, что купить что-то детям и себе. Его кормили, одевали и вовремя укладывали спать. И привыкнув жить в таких условиях, он не мог ориентироваться в свободной жизни. И поэтому он считал что деньги нужны для того чтоб их пропивать. И поэтому когда на свободе у него заканчивались деньги, на очередную бутылку, и когда их уже не было и у матери, которая в это время уже была на пенсии. То он считал что водку надо доставать любым путем, и каким бы этот путь не был, он не был для него преградой. И он залез в магазин к двоюродной сестре, унес ящик водки и бутылку коньяка. Но выпить смог только бутылку коньяка.

Когда утром к нему пришли с милицией, то на столе стояли двадцать бутылок водки, а на полу валялся в хлам пьяный Петя, так его звали.

Интересно, - иногда думал Ваня, как его звали на зоне, ведь слово петух, на зоне означает совсем не та птица которая поет. А как раз наоборот. А может, он там имел успех, ведь воры на зоне имеют привилегии. И даже не работают, хотя к таким ворам его трудно отнести.

Ваня помог Вале расставить в коридоре столы, стулья лавки, кроме них никого в школе не было, но с работой они справились быстро. Погода была отличная на улице ярко светило солнце, окна и двери были открыты. Ваня включил радиолу, поставил пластинки, и по всей школе разлилась музыка. У обоих было веселое настроение. Валя прибирала в учительской.

Когда Ваня зашел в учительскую то увидел как Валя протирает пол, при этом ее подол сильно задрался, и Ваня увидел красивые женские ноги, до самых трусиков. Внутри у него все вскипело, и он почувствовал как к мозгам прилила кровь, а брюки вдруг стали малы, от страшного напряжения. Он подкрался к ней сзади, и тихонько взял ее обеими руками за талию, она ойкнула от неожиданности, затем весело засмеялась, но не выпрямилась а продолжала мыть пол, но Ваня сжал ее талию еще сильней, но она лишь ласково сказала:

- Ваня, не бауй...

Когда он снова сжал ее за талию, она выпрямилась, и повернулась к нему лицом, ее волосы разлохматились, и сексуально свисали. Верхние пуговицы на платье расстегнулись, и Ваня увидел аппетитные большие груди.

И тут Ваня потерял рассудок, он обнял ее и прижал к себе, а она только в пол голоса почти шепотом говорила:

- Ваня не надо... Ваня не надо...

Но все ее тело уже горело от желания. И Ваня повалил ее на диван. Что было дальше он плохо помнил.

Минут через десять они уже снова занимались своими делами. Если Ваня ходил и напевал от радости, то Валя ходила и боялась поднять на него глаза. Не прошло и полчаса как у Вани снова возникло страшное желание. И когда он снова подошел к ней, и обнял, она подняла на него глаза и заулыбалась. В этот раз она не проронила ни слова, а покорно повиновалась, счастливо улыбаясь.

Через некоторое время в школе начали собираться люди, и Ваня ушел домой, а когда он надев новый костюм, снова пришел в школу то Вали уже в школе не было. Она сделала свою работу, и больше в ее услугах ни кто не нуждался. В школу она пришла уже на следующий день чтоб все убрать и вымыть полы. После этого Ваня, еще три раза приходил к ней в школу вечерами. Но потом она вдруг стала избегать с ним встреч, объясняя это тем, что он молодой а она намного старше его.

- И вообще что люди скажут, если узнают?

А потом стала брать с собой в школу дочь, чтоб не дать Ване с ней сблизиться. И Ваня отступил не стал больше к ней ходить. И больше он ее практически не видел.

Когда закончился сенокос Ваня устроился на работу, на фабрику. И их пути больше не пересекались, он работал в своей улице, она в школе, в клуб она не ходила, а магазин в той улице где она жила был свой, в этом магазине работала Ванина родная тетя Зоя.

На работу Ваня вышел еще не оформленным официально. И в первый же день его отправили в районный город Ачит, за кирпичом на гусеничном тракторе. Дорога предстояла длинная 52 километра. Ваня сидел рядом с трактористом, в грязном и вонючем тракторе, который грохотал и трясся как в судороге. Проехав километров 15, тракторист заметил, что Ваня уже с трудом переносит эту пытку.

Если для тракториста это было обычным делом, то для молодого пацана это было настоящим испытанием. Посмотрев на Ваню несколько раз, тракторист остановил трактор и сказал:

- Слышь, Ванька залазь-ка ты в телегу, на тебе фуфайку, и подстели ее под себя, там тебе будет полегче.

С этими словами он подал Ване фуфайку, которой похоже вытерли весь мазутный двигатель трактора. От этого мазута она даже блестела, настолько была пропитана им. Ваня взял эту фуфайку и запрыгнул в кузов. От одного только прикосновения к этой так называемой фуфайке, у Вани руки стали черными. Он бросил ее на пол и сел на нее. Но как только трактор тронулся, Ваня понял, что свалял дурака, ехать в кузове оказалось еще хуже чем в кабине. Если трактор по неровной дороге только покачивается, и сидящие там слушают грохот двигателя, и нюхают дым который выходит из всех не плотностей выхлопной трубы. То телегу бросало на каждом не ровном участке дороги. А вся сельская дорога как раз и состоит из этих самых неровностей. Ваню кидало из стороны в сторону, било об борта кузова, из которых торчали занозы, несколько заноз впились ему в спину. Плюс к грохоту двигателя прибавился лязг гусениц дым из трубы и пыль от дороги. Но Ваня терпеливо перенес эти испытания до пункта назначения. Ехать обратно было легче. Кирпичом загрузили пол телеги. Ваня предварительно запасся сеном, которое нашел на территории кирпичного завода. Сверху накинул небольшой кусок брезента, который нашел там же возле сена. Видимо какой-то водитель выкинул из кузова ненужный хлам, чтоб не мешало грузить кирпич. Груженую кирпичом телегу больше не бросало на мелких ямах она лишь слегка покачивалась. Хоть обратно ехать было и намного приятней, но все равно домой они приехали поздней ночью. В августе ночи еще теплые, поэтому проблем ни каких не возникло, не давал покоя только желудок. С обеда во рту не было и маковой росинки.

На следующий день Ваню послали помогать электрику, нужно было залезть на столб с когтями и монтажным поясом. Пока он залазил на столб, все было ничего, но как только он оказался на самой вершине, от страха высоты у него задрожали поджилки. Ему казалось что когти вот-вот сорвутся с ног, и он полетит вниз. И чтоб не смотреть вниз он старался смотреть вдаль. Так было намного легче. Но одно дело просто стоять и смотреть вдаль, а другое дело работать. А ему предстояло помогать электрику затягивать на столб алюминиевые провода. Но после часа работы страх высоты как-то неожиданно исчез. Ему даже начала нравиться такая работа, с высоты столба была видна вся улица, на которой жил Ваня. Была видна школа на горе, клуб под горой, и Сельмаг, рядом с клубом. Даже начало улицы на которой жила Валя.

Хоть у Вани и был самый настоящий секс, но любви он еще не испытал, это был лишь всего на всего животный инстинкт. Испытав настоящий секс с женщиной Ваню вдруг прорвало. Он без разбору начал этим заниматься с женщинами, которые ему попадались. В основном он ходил к одиноким женщинам, которые были рады этому, и ничего не требовали взамен. Им не нужны подарки, ежедневное внимание, а тем более жениться на них, потому как все они были намного старше его, да и опыта им было не занимать, они научили его многому, что пригодилось ему в жизни. А ходил он к ним в основном ночью. Под покровом ночи он приходил под окно одинокой женщины, и стучал в окно, та открывала ему дверь и впускала в дом не зажигая огня. Они развлекались до первых петухов, и пока не рассвело он уходил домой. А так как он спал в отцовской избушке, то домашних он не будил. И ни кто не знал чем он занимался по ночам. И все его похождения оставались в тайне.

Ни одна девчонка в деревне ему не нравилась, и поэтому он не старался заводить себе подругу. Он думал, что его настоящая любовь ждет его где-то далеко отсюда, в городе.

В этом году уже закончились все наборы в училища. Да он как-то еще не определился куда ехать поступать. Поэтому и устроился работать на фабрику. Вот доработает он до весны и поедет куда ни будь поступать, а в этом году у него не нашлось напарника с кем ехать. Все одноклассники разошлись кто куда. Друг Витя пошел в девятый класс, в соседнюю деревню, там была десятилетка. А в Чистых Ключах была только восьмилетка. Мише Некрасову предстояло идти в армию. Исполнять гражданский долг. Поэтому он ни куда не собирался, а устроился работать на фабрику как Ваня. Вася Немков уехал в Свердловск, там у него жил дядя, и они пообещали устроить его у себя. Многие как и Витя Шилков, пошли учиться в девятый класс. И поэтому Ваня не решился ехать один.

После недели работы с электриком, Ваню перевели на лесопилку ему вручили кобылу с телегой и коробом на телеге. Ему предстояло выгребать из-под лесопилки опил и возить его в специально отведенное для этого место на берегу реки, где его сжигали. Потому как другого применения ему не было. Конечно жители деревни брали какое-то количество опила для домашних нужд. В основном он шел для подсыпки в стойлах у животных. Но туда шел мелкий и сухой опил.

Ване все равно было кем работать, специальности у него ни какой не было, его даже зарплата не интересовала. Сколько ему заплатят за его работу. Зато эта Ванина работа понравилась младшему брату Андрею, он с утра прибегал на фабрику и целый день катался с Ваней на возу с опилом. А иногда он даже один ездил на лошади на свалку, и сваливал воз с опилом один. В этом не было ни чего сложного, надо было только круто повернуть кобылу и воз сваливался сам. И сам же вставал на колеса когда телега выравнивалась. Зато брат чувствовал себя взрослым, когда ехал один на телеге. Андрей с малых лет рос самостоятельным, он еще не умел ходить, когда Ваня его кормил, в то время когда родители были на работе, то он вырывал у Вани из рук ложку и пытался есть сам. Хотя у него это еще плохо получалось, но он не давал старшему брату ложку, сильно высовывал язык, но ложка попадала то в нос, то в щеку, половина каши выливалась на рубашку, но не в какую не соглашался чтоб его кормили другие. А когда начал ходить, ни кому не разрешал его одевать.

Старался все делать сам, хоть у него получалось не важно, но он терпеть не мог когда ему помогали, стоило ему одеть обувь наоборот, как Ваня показывал ему на ноги и он тут же переодевал ботинки, как надо. А когда ему было четыре года, это был уже полностью самостоятельный мужичок с ноготок. Он нигде ни отставал от отца, если тот ехал на лошади, Андрей забирал у отца вожжи, и управлял сам, стоя в санях, подражая взрослым. В магазин он всегда заходил вперед отца, и громко сообщал продавцу, что ему надо, продавщица выдавала ему что он просил, а отец только рассчитывался. А Андрей с деловым видом забирал товар, и уносил его в сани. Продавщица ни когда не удивлялась этому, потому как была его родной тетей.

Дома он во всем помогал родителям, воду конечно его таскать не заставляли, но дрова он носил без подсказки. Ему не надо было об этом напоминать. Когда мама была беременна последним младшим братом, Андрею тогда было четыре года, он заявил маме, показывая на живот:

- У нас родится Сашка!

И родился Сашка, как он и сказал. И они были не только братьями но и отличными друзьями. Младший брат во все слушался старшего, и старался подражать ему во всем. Ему не надо было спрашивать что-то у отца, все ему мог подсказать старший брат. Они были не разлей вода, даже спали в одной кровати. Отец их подстригал под одну прическу, и когда они сидели за обеденным столом, то были как близнецы, только чуть отличались в росте. А вот характеры у них были разными, Саша был не таким самостоятельным, как Андрей, хотя и старался ему подражать.

Люди с таким складом характера, как Андрей рано взрослеют, и рано становятся самостоятельными. Из них вырастают отличные хозяйственники. Как правило такие люди не волочатся за женщинами, а находят себе одну на всю жизнь, пусть не красавицу, но хозяйственную и верную. Они заводят себе крепкое хозяйство, и они сами ведут свое хозяйство, не полагаясь на жену, верней они сами распоряжаются деньгами, и сами решают что купить, а чего не покупать. А в остальном доверяются жене.

Водителем кобылы Ваня проработал до глубокой осени, а потом его поставили помощником пилорамщика. Это была почти самая престижная работа на фабрике и самая высокооплачиваемая. Конечно зимой там работать не сахар. Особенно в сильные морозы. Если ель и сосну пила пилит нормально, потому как эта древесина сухая. А пилить в морозы березу, это просто наказание. Береза древесина влажная, и поэтому на морозе сильно промерзает, и становится не управляемой, пилы на пилораме начинает водить, и доски получаются разной толщины. А это значит брак, а за брак по голове не погладят. Ни кого не волнует, что береза мороженная, начальство волнует только план. И срывать его ни кому не позволят. А поскольку стулья делаются из березы. То и пилить приходилось в основном березу, не смотря ни на что.

В один из морозных дней пилорамщик сильно замерз неподвижно стоять у рамы, и попросил Ваню посмотреть, а сам отправился в теплушку погреться. В Ванину обязанность входило своевременно подавать очередное бревно, к пилам. А сейчас ему предстояло и следить за зажимами, и закатывать очередное бревно на тележки. И как назло в это время на стапелях закончились тонкие бревна, и на самом верху стапелей лежало очень толстое и кривое бревно. И чтоб подкатить такое бревно нужно как минимум два человека. А Ване ничего не оставалось, как подавать бревно одному. Вооружившись ломиком Ваня стал кантовать бревно, сначала бревно не поворачивалось из-за своей кривизны, а потом вдруг резко покатилось по уклону по направлению к тележкам. Ваня испугался что бревно с такой скоростью может сбить тележки с рельсов. И он побежал за катящимся бревном и воткнул лом впереди катящегося бревна. Но бревно было слишком тяжелым по сравнению с Ваней. Его как пушинку перебросило через бревно, и он упал промеж бревенчатых лёжек. Если бы он упал на метр раньше, то его бы разгладило по земле как утюгом.

Бревно пролетело над ним, и ударило по тележкам. От удара огромного бревна, тележки слетели с рельсов. Ваня соскочил с земли и оглянулся по сторонам, к счастью ни кто этого не видел. Он перешел на мостик, на котором, для таких случаев стояла лебедка, чтобы убирать упавшие между рельс бревна. Ваня вытянул из лебедки трос, зацепил им бревно, и вытянул его на мостик, а затем поставил на место тележки, и отпустил лебедкой бревно. Оно легло, как и должно было лежать. Ваня подкатил его к пилораме и зажал в рябухи. Когда старший вышел из теплушки, Ваня заряжал уже третье бревно. Его шапка была сдвинута на затылок, а от волос шел пар, а лицо было красным как будь-то он только что вышел из парилки:

- Ну ты блин даешь! Упарился то как, иди, отдохни, устал наверное, а я тут поработаю один, - сказал пилорамщик, и поежившись подошел к раме.

После тепла его сразу же прохватил мороз, и было видно, что он бы с удовольствием вернулся в теплушку, но как бы не было, а надо работать.

Ване не хотелось идти в душную и прокуренную теплушку, Где наверняка сейчас стоит дым коромыслом и дышать там нечем. Но ничего не поделаешь, надо идти, и он отправился в курилку.

ГЛАВА 12.

Прошли морозы, пришла весна, хоть март и называют весной, но на Урале он мало чем отличается от зимы. Лишь во второй половине месяца чуть начинает таять снег. У Ваниной бабушки жила на квартире, очередная командированная учительница, молодая девчонка только что закончившая Педагогическое училище.

Дядя Витя, уже не живет с бабушкой, его жена Зина, забрала сыновей и уехала от него:

- Надоело смотреть на его пьяную рожу, - сказала она бабушке.

И уехала в соседнюю деревню, к своей сестре.

Он несколько раз пытался вернуть ее, ездил к ней уговаривал, но ничего не вышло. Чтоб с ним больше не встречаться, она уехала на юг к своим родственникам, там устроилась на работу потом закончила юридический институт и впоследствии работала адвокатом. И порвала с дядей Витей, всякие отношения. Тогда он уехал в Свердловск, и нашел там себе сокровище в сто двадцать килограмм, но моложе на десять лет. А на вид они выглядели одного возраста. Он переехал жить к жене, у них родилась дочь и он был вполне счастлив.

Молодая учительница, родом из Уфимки, но на практику ее отправили в Чистые Ключи. Ваня не знал какая она учительница, потому как уже не учился. Но знал что, она беззаботная веселая хохотушка. Стоило ей показать указательный палец и она начинала безудержно хохотать хватаясь за живот. Какой бы анекдот Ваня ей не рассказал, она смеялась до слез. В деревне у нее был друг и любовник Вовка Малышев. Они познакомились еще осенью, как только она приехала в командировку. А Ваня относился к ней как сестре, как женщина она ему не нравилась. Слишком худая, а (суповые наборы) не вызывают у Вани ни какого интереса.

На новый год Галя, так звали учительницу, попросила Ваню отвезти ее домой на недельку, тайком от своего друга, потому что он не отпускал ее. Когда Ваня запряг Игоря, и вывел на улицу, как раз в это время мимо проходил Вовка Некрасов, и увидев что Ваня собирается ехать, попросился с ним прокатиться. У Вовки какая то патологическая тяга к лошадям. Ваня конечно был не против, обратно будет ехать веселей. Да и ехать то собственно не далеко, до соседней деревни, а там она сядет на автобус и поедет до дома в тепле. Галю завернули в тулуп с головой, чтоб случайно не увидел ее парень, и тронулись в путь.

Вовка как обычно взял в руки вожжи, и деловито крикнул на мерина:

- А ну веселей шевели копытами, мать твою в кочерыжку!- и хлестнул его вожжами по спине, Игорь весело зашевелил ногами.

Ехать решили по зимнику, потому как был выходной, и не было опасности встретиться с лесовозом. Проехав километра три на мерина вдруг напали желания по нужде, то он захочет по маленькому, тут его хоть гони, хоть нет, он все равно остановится. Когда он справлял малую нужду, широко раздвигал задние ноги, как будь-то, боялся, что замочит брюки на копытах. Когда он это делал, Ваня испытывал страшное неудобство, перед девушкой, как будь-то это он мочится. А Вовка же деловито ждал, и не нервничал. Но через пол километра, мерину приспичило по большому, хотя это он мог делать и на ходу. Это бы еще ничего, но через некоторое время он поднял хвост, и начал травить пассажиров газами. Они выходили из него маленькими порциями, шаг-пук, шаг-пук. Ване стало нестерпимо стыдно, ему казалось что у него красное не только лицо но уши. Так продолжалось минуты три, и вдруг Вовка не выдержал, и крепко, по мужски выругался, не обращая внимания на присутствие девушки:

- Да ты че блин, совсем офигел че ли? Тебя че бля разорвало то!!

И тут Ваня услышал какой-то писк сзади, он оглянулся и увидел что Галя с головой закрылась в тулуп, и хохотала так что весь тулуп дергался в санях. Тут уже и Ваня не выдержал и засмеялся над Вовкиными высказываниями. Только Вовка остался серьезным и невозмутимым.

Как только приехали в соседнюю деревню, минут чрез десять пришел автобус, так что Галя даже не успела замерзнуть. За обратную дорогу мерин не разу не пукнул, и всю дорогу бежал рысью. Ваня про себя подумал, что Игорь специально издевался над Ваней, чтоб ему было неудобно перед девушкой.

В середине марта в выходной Ваня зашел к бабушке, чтоб попросить, у Гали какую ни будь книгу почитать. Дом был открыт, но не квартирантки ни бабушки дома не было, Ваня сел за стол и стал перебирать книги какие были на столе. Он взял первую попавшуюся книгу, открыл ее по средине и начал читать. Прошло минут двадцать и он услышал, как в дом вошла бабушка. Она заглянула в комнату, увидела Ваню и громко спросила:

- А Ваня, как дела?

Ваня посмотрел на бабушку, и ему показалось что лицо ее через чур веселое, и взгляд был каким то загадочным. Она прошла на кухню и стала греметь там чашками. Ваня снова погрузился в книгу. Через некоторое время в дом вошла тетя Зоя, она пришла чтоб пропустить на сепараторе молоко. Своего сепаратора у нее не было и она ходила к бабушке. Заодно и новостями поделится и поговорит с матерью.

Как только тетя поставила подойницу на стол, как бабушка довольно громко, чтоб слышал Ваня, спросила у Зои:

- Ты слышала новость? Ваня то у нас тятей стал. Валя то Ленкова от него сына родила!

- Да ты че!!! - громко взвизгнула тетя, одновременно хлопая себя ладонями по ляжкам.

И тут она заглянула в комнату, и увидев, Ваню захохотала еще громче, при этом она зашла в комнату, и хлопая Ваню по плечу приговаривала:

- Ну ты Ванька молодец, такую бабу обломать, недотрогу!

А Ваню словно кипятком обварили, все его тело до самых пяток горело как огонь, он даже покрылся потом. Эта новость была удивительна не только для бабушки и тети, но и для него тоже. С той весны он Валю больше не видел, и не знал что она беременна.

- Так она что, и в свидетельстве о рождении его записала? - спросила тетя у бабушки.

- Да все как полагается, я сегодня с ее матерью разговаривала, так она говорит:

- Мы к нему ни каких претензий не имеем, а ребенка воспитаем сами.

- А какие к нему претензии, ему всего 16 лет, - ответила тетя.

- Поздравляю тебя папаша, - сказала Зоя, и рассмеявшись еще громче, ушла на кухню, пропускать молоко.

У Вани пропало всякое желание читать, он закрыл книгу и ушел домой. В нем боролись сразу несколько чувств, то ему было неимоверно стыдно, то вдруг просыпалось мужское чувство, и он испытывал гордость, что у него такого молодого уже есть сын, его родной ребенок. И ему хотелось бежать туда и посмотреть на своего сына, и в тоже время он не знал, как его там примут, что скажут? И ни как не мог набраться храбрости, чтоб пойти к сыну.

Эта новость молниеносно разнеслась по деревне. Родители Ване ни чего не сказали, деликатно отмалчивались. Из сестер тоже ни кто не проронил ни слова, как будь-то ничего и не произошло. А Ване наоборот хотелось, чтоб его об этом спросили.

А отец явно завидовал Ване, он заметил это по выражению его лица, и вообще он по-другому стал, относится к своему сыну. Ваня чувствовал, отцу нравится эта женщина. Он не раз раньше видел, как отец провожал ее взглядом.

Одноклассницы не обмолвились с ним на эту тему, как будь-то и не знали ни чего. Зато все женщины которые были старше его стали смотреть на него как на равного, и некоторые даже с интересом. Друзья тоже молчали, ни шуткой ни намеком. Только Саня Малышев, передал Ване слова своей матери, которая работала в школе Завучем:

- У Вали сын, копия Ваня, выкинь на дорогу, сразу скажут, Константиновская порода.

Но Ваня еще не видел своего сына и не знал похож он на него, или нет.

ГЛАВА 13.

Так как все Ванины друзья разъехались еще осенью, кто куда. Мишку Некрасова и Саньку Дъякова забрали в армию. Друг Витя поехал учиться в девятый класс, в соседнюю деревню. И Ваня сдружился с соседом Серегой Шестаковым, из младшего класса. Его старшая сестра поступила в училище в Ревде, и уже год проучилась. И Серега стал агитировать Ваню тоже ехать с ним поступать в тоже училище.

И так как выбора у Вани не было, то он согласился. В июне Ваня рассчитался с работы, и они с Серегой отправились в Ревду. Все для Вани теперь было впервые, самостоятельная поездка, поезд. Конечно он видел поезда и раньше, но только со стороны. А ездить ему на них, еще не приходилось. И по этому случаю у него было приподнятое настроение.

Из Красноуфимска поезд выходил в час ночи, но Ване было не до сна. Он сел у окна, и все смотрел на проходившие мимо поезда, а их поезд почему-то все стоял. Наконец когда мимо прошел очередной поезд то Ваня заметил, что мимо его окна проплывают не только очередные вагоны, а светящиеся разными огнями дома. И только тут до него дошло, что это едет их поезд. Ваня привык к тому, что любой транспорт должен подпрыгивать на дороге. А этот почему-то шел мягко слегка покачиваясь, и только слышен был, стук колес, на стыках рельс. Но когда поезд набрал скорость, стук усилился и вагон стал качаться из стороны в сторону.

В Ревду поезд должен был прийти в шесть утра. И Ваня решил что он не будет спать всю ночь. Но через час возбуждение прошло, и его стало клонить ко сну. Тем более что вокруг него все уже спали вповалку. Только не спала молодая пара у окна в проходе. Они познакомились при посадке, сначала парень грубо заигрывал с девушкой, то загибал ей руки за спину, то давил на пальцы. От чего она смеялась и кричала от боли одновременно. Не смотря на боль ей было приятно такое отношение. Она вырывалась била его ладонями по спине, а он выворачивался и снова крутил ей руки. Но через час их игры затихли, и когда Ваня в очередной раз взглянул на них, то заметил, что те уже обвились в поцелуе.

Ваня то засыпал то просыпался, все боялся что проспят свою станцию. Но вскоре он заметил, что подъезжая к каждой крупной станции, проводница шла по вагону и кричала, какая именно сейчас будет станция, и люди вставали и шли к выходу. Хоть это его обнадежило, но он все равно боялся, что не услышит сквозь сон проводницу.

Как бы Ваня не крепился он все равно заснул, а разбудил его Серега. Открыв глаза, он увидел, что в вагоне уже светло, и солнце уже вот-вот готовилось взойти. Молодая пара которая всю ночь целовалась, крепко спала обнявшись.

"Вот так и поженятся", подумал про себя Ваня, только сейчас он мог разглядеть их основательно, потому как они спали и не видели, что он на них смотрит. Девчонка была немного полновата. Ее лицо было покоцано угрями, и к тому же со всеми признаками татарской национальности.

Ваня сам русский и родом из русской деревни, хотя как говорят в народе, (поскреби любого русского и увидишь под ним татарина). За триста лет татарского ига, каких кровей только не намешалось. Может поэтому Ване нравятся татарочки, слегка полноватые, с широким как луна лицом. Даже угри, для Вани не портят этого лица. Парень же был полной противоположностью, он был высокий и худой, таких обычно называют ( два метра сухой дранки). Нос его был тонкий и горбатый как у армянина. Волосы длинные до плеч, и выкрашенные в черный цвет. На нем были узкие и обтягивающие брюки, такие только вошли в моду. На ногах остроносые туфли. По всему было видно что парень, живет в городе, и уже не первый год, поэтому придерживается моды. На поясе у него был широкий офицерский ремень, вполне дефицитная вещь. Ваня понял что они едут до Свердловска, потому как на объявление о Ревде они не подали ни каких признаков. Потому как знали, Свердловск станция конечная и они все равно не проспят.

Когда Ваня с Серегой вышли в Ревде, солнце уже взошло над горизонтом и начало пригревать. Подойдя к старому деревянному вокзалу, Ваня заметил что их встречают, старшая Серегина сестра, и ее подруга Ольга.

Ваня обратил внимание, что такие вокзалы он видел чуть ли не на каждой станции, они были как братья близнецы. Видимо их строили по одному проекту, только в нутрии в них было везде по-разному.

У Ольги в Ревде жила старшая сестра, не далеко от вокзала, и они отправились к ней. Тем более, что той сейчас не было дома. Впервые идя по улицам чужого города, Ваня заметил, какие здесь чистые, асфальтированные улицы. По улицам стройными рядами растут яблони, тополя и липы. А также росли деревья которые он видел впервые. В ветвях которых, на перебой поют птицы. По сравнению с деревней, где пыль и грязь, и все время надо смотреть под ноги, чтобы не вступить в жидкую (мину), расставленные коровами. Да и птицы в деревне так не поют, потому как деревьев по улицам мало, и в основном черемуха. А птицы поют только в лесу. Правда в июне начинают петь соловьи, но поют они только после одиннадцати вечера, и до трех утра, пока не начнет брежить рассвет. И поют они в ольховнике, который растет вдоль русла рек.

Придя к Ольгиной сестре, они перекусили и дождавшись девяти утра отправились в училище, под названием ГПТУ- 72. Его только в этом году открыли, а Серегина сестра Ирина с Ольгой учились год в старом училище.

Проехав несколько остановок на автобусе, они вышли на остановке под названием "Юбилейный". И по улице "Олега Кошевого" пошли к училищу. Проходя мимо заброшенной стройки, Ваня спросил:

- Что это такое строится?

А, да это новую поликлинику строят, уже десять лет, и не как не могут достроить, - ответила Ольга.

Она прожила здесь уже год, и считала, что знает все об этом городе, и по пути рассказывала все, что знала.

Вид нового училища, вызвал у Вани восторг, таких огромных зданий он еще никогда не видел. Неужели он будет учиться в таком здании, да тут можно заблудиться. Училище представляло из себя несколько зданий соединенных между собой теплыми галереями. По-которым можно переходить из здания в здание не одеваясь.

В одном здании находились спорт зал, кинозал, и столовая на первом этаже. При входе в столовую находилось множество умывальников, вот только вода в этих умывальниках Ване не понравилась, она воняла хлоркой и ржавчиной. Ваня, который всю свою сознательную жизнь пил чистую родниковую воду, то эта вода вызвала у него отвращение.

Девчонки привели парней к дверям приемной комиссии. На стене перед дверью висел огромный плакат с названиями профессий, на которые будут учить в этом училище. Ваня с Серегой внимательно ознакомились с названиями профессий, и Ваня решил что он пойдет учиться на сварщика. А Серега пока еще конкретно ни чего не выбрал. Зайдя в приемную комиссию ребята показали свои документы, и сказали на кого они бы хотели учиться, им выдали бланки, с которыми они должны были пройти медкомиссию.

Прохождение комиссии заняло полтора дня. У Вани нашли дефект уха, и в приемной комиссии ему сказали что на сварщика он учиться не может, и ему предложили, учиться на сантехника. Ваня не знал, что такое сантехник, и согласился. А когда за дверями приемной комиссии Ольга узнала, что Ване предложили учиться на сантехника, возмутилась:

- Ни в коем случаи не иди на эту профессию, на фиг тебе надо чужое дерьмо ведрами черпать! Ни че, не расстраивайся, приедешь осенью учиться подашь заявление и перейдешь в другую группу.

Ваня сначала не понял, почему сантехники черпают чужое дерьмо ведрами? Но не стал возражать Ольге. Она прожила в городе уже год, и все знает, ей видней.

Ваня чувствовал себя молодым телком, которого вдруг подбрасывала какая то внутренняя пружина, и он начинал прыгать и скакать без видимых на то причин. И ему было совершенно начихать, на кого он будет учиться, лишь бы жить в городе и наконец то записаться в секцию самбо, о которой он так давно мечтал. Заниматься в настоящем спортзале, где много места, и ни кто ни кому не мешает. Где есть гири и штанги. Где можно накачать себе бицепсы, и красивую фигуру.

И поэтому как только он сдал документы, и был зачислен учеником этого училища, то первым делом он пошел в спортзал, и осмотрел там все. А так же сходил в общежитие в котором им предстояло жить, и оно ему тоже понравилось. Все здание блестело и сверкало новыми красками.

А еще Ване понравился директор этого училища, его фамилия была Орел, и сам он был настоящим орлом, высокий черноусый с проседью в висках. Он сидел в своем кабинете, широко и размашисто подписывал документы о приеме очередного, поступившего ученика.

В этот же вечер друзья уехали домой на шести вечерней (лошади), то бишь поезде.

Приехав домой они узнали, что в Ревду уехали еще два парня из Сережиного класса, Санька Малышев и Мишка Дъяков.

Очередное лето прошло, как обычно, днем на сенокосе, а вечером в клубе. В один из летних вечеров к Ване подошел его одноклассник, Петя попов. В одном классе они учились с пятого класса. Он был значительно старше Вани. Раза два он оставался на второй год, и так получилось, что он оказался в одном классе со своей младшей сестрой, может ему стало стыдно перед ней, но он взялся за учебу, хоть не на пятерки, а на твердые тройки. Конечно, нельзя было сказать, что ему помогала его младшая сестра, она и сама с трудом училась на тройки.

Парнем он был тихим и скромным, но у него был один недостаток, у него был огромный спинной горб. Еще в детстве, его отец в целях воспитания ударил сына поленом по спине. В результате чего, он перестал расти, рос только его горб. Если не этот горб, то из него бы вырос красавец мужчина. Его старший и младшие братья были симпатичными, и имели большой успех, у женского пола. А на Петю же ни кто не смотрел, и он прекрасно это понимал, из-за чего стал замкнутым, а отца своего возненавидел, за то что тот испортил ему жизнь, и как только выпивал, слал на отца, гневные проклятья. Может это как-то повлияло на здоровье отца, он стал быстро чахнуть и конце концов умер от какой-то тяжелой болезни.

Петя страшно стеснялся своего уродства, и всячески старался его скрыть, для этого он одевал на себя как можно больше одежды, и все это носил расстегнутым, считая, что этим самым он скроет горб. Даже зимой он не застегивал, пальто и пиджак, и что удивительно ни когда не простывал. А когда он летом с друзьями приходил на пруд, то не раздевался и не загорал. Ему нравилась одна девчонка из младшего класса, Ваня не раз видел, как он провожал ее взглядом, и тяжело вздыхал, когда она проходила не замечая его. Конечно она была красивой девушкой, из-за нее даже дрались парни. И он прекрасно понимал, что на него она смотреть не будет.

И в это летний вечер он подсел к Ване не случайно, он него пахло алкоголем, а Ваня сидел один, и видимо на Петю давили жизненные неурядицы и он решил, что пора перед кем-то исповедаться.

Он начал издалека, спросил Ваню о личной жизни, чем он собирается заниматься в будущем. А Ваня ни чего не тая рассказал, что он поступил в училище и скоро поедет учиться.

А Петя сказал, что он ни куда не собирается ехать, что ни куда его не возьмут, и всему виной его отец, и тут он вдруг сжал кулаки, и заскрипел зубами:

- Чтоб ему на том свете гореть в аду, - зло выдавил он из себя.

И вдруг выдохнув как-то обмяк, и уже спокойным голосом, сказал:

- Вот у тебя уже сын есть, и женщин ты можешь трахать когда захочешь, а на меня смотрят как на блоху, ни кому я не нужен, и ни одна баба меня к себе не подпустит, даже Настя Озорнина.

Настя не коренная жительница этой деревни, она поселилась в этой деревне когда Ваня был еще совсем маленьким. Ее взяла на постой одна престарелая бездетная семья, этот дедушка был во время войны полицаем на Украине, но видимо людей он не убивал, поскольку срок он отсидел не большой. Отсидев свой срок, жил на вольном поселении, там женился, и с новой женой, поселился в "Чистых ключах".

А жили они в самом конце улицы, когда-то в этом доме жил Валера Щелконогов со своими родителями. Дом они продали этим старикам а сами поселились напротив Ваниного дома. Здесь и магазины близко и фабрика не далеко.

Старик работал шорником на конном дворе, а когда вышел на пенсию, у себя дома занимался подшивкой валенок, шил на заказ унты.

А потом старики потихоньку умерли, и Настя осталась в доме хозяйкой. Почти каждый год она рожала по ребенку. Мужа у нее не было, зато желающих скинуть паховое давление, было хоть пруд пруди. На что уж скромный Миша Некрасов, и тот проторил туда тропинку. И вскоре она родила от него светловолосую девочку, когда он уже был в армии.

И поэтому Петя уже был готов сходить к ней но боялся отказа. А для него это было бы пострашнее пощечины. И к Ване он подошел не зря, видимо думал, что Ваня опытный ловелас, и сможет в этом помочь и Пете.

- А почему ты думаешь что она тебя к себе не подпустит? - удивился Ваня.

Хотя он сам у Насти не разу не был, не в его она вкусе. Но все-таки решил помочь школьному другу.

- А давай я сейчас отвезу тебя к ней на мотоцикле, только я с ней буду договариваться а ты стой и молчи, - сказал Ваня.

- Ладно! - резко кивнул головой Петя, и стал смотреть на Ваню, как на икону, от которой он ждал чуда. При этом резком кивке, его челюсть даже стукнулась об грудь.

Ваня встал и подошел к мотоциклу, с которым не расставался не на минуту. А Петя с готовностью жокея запрыгнул на заднее сидение, не смотря на то что в нем еще изрядно бродил хмель. Когда Ваня тронул своего (Боливара), над деревней уже стояла ночь, и только звезды с трудом освещали землю. Но на Ванином мотоцикле, исправно работало освещение. И поэтому до места назначения прибыли довольно быстро. Заглушив мотоцикл у ворот дома Ваня тихонько постучался в дверь, которая оказалась закрытой из нутрии. Через минуту он услышал скрип дверных петель, и шаркающие шаги, к дверям ограды:

- Кто там? - послышался голос Насти.

- Это я, Ваня.

- Какой Ваня?

- Константинов.

- А Ваня, какими судьбами? Заходи, - и тут же щелкнула щеколда.

Ваня схватил за рукав Петю и втолкнул его в дверной проем. А сам быстренько побежал к мотоциклу, и заведя его поехал домой.

На следующий день он встретил Петю в клубе, на удивление он был трезвым. Увидев Ваню он вдруг заулыбался, и Ваня все понял, он махнул Пете рукой и подмигнул, тот ответил тем же.

Дня через два к Ване у магазина подошла Настя, и шепотом, чтоб ни кто не слышал, прошептала ему на ухо:

- Я то думала ты сам ко мне пришел, а ты Петьку втолкнул...

- А чем тебе Петька плох? Хороший парень... - при этом он сделал лицо идиота, в упор глядел ей в лицо и часто мигая.

- Да нет, ни чем, хороший парень, только я то думала ты сам ко мне хотел... - тут она замялась и отошла в сторону. А Ваня сняв с себя маску идиота отвернулся от нее, как ни в чем не бывало.

На этом вся эта история и закончилась. Впоследствии встречая Петю он спросил у него:

- Ну как там Настёна поживает? Похаживаешь к ней?

- Все нормально! - ответил он улыбаясь.

Ну и слава богу, чем мог, помог, - подумал про себя Ваня.

ГЛАВА 14.

Прошло лето, и Ваня с Серегой поехали в училище. Серегин старший брат жил в то время в Первоуральске, и видимо он уговорил его приезжать его в его город, чтобы поступить в то училище которое находится в Первоуральске. Поэтому Серега забрал документы и уехал в соседний город. А Ваня остался в Ревде. Группа сантехников не набралась, и Ване предложили проступать в вентиляционники. Тем более что группа не была набрана до конца. А в сантехники видимо ни кто не пожелал идти (черпать чужое дерьмо ведрами). Ваня согласился сразу же. Ему было все равно, где и на кого учиться, лишь бы в городе. Он даже не захотел переходить в группу сварщиков, потому как познакомившись с парями которые там определились учиться, остался всеми доволен.

Всем вновь поступившим ученикам выдали одежду, набралась приличная куча, одежду выдали начиная от трусов, и кончая пальто и шапкой, даже валенки выдали. Плюс к повседневной одежде выдали еще и робу. Особенно Ване понравились золотые петлицы на воротнике, как у железнодорожников. Правда фуражки не выдали а вместо них дали береты. И за учениками строго следили чтоб ни кто не приходил на занятия в домашней одежде. Поэтому все в училище ходили как близнецы в темно синих костюмах, и даже галстуки были одинаковы, на резинках.

В училище Ваня быстро обзавелся друзьями. Особенно ему понравился Витька Мухин. Этот парень красавец внешне, с бесшабашным характером. Его волнистый чуб, тонкие усики, карие выразительные глаза, и губы бантиком, сводили с ума всех девчонок. Пока он был трезвым, это был мальчик паинька, но стоило в его рот попасть хотя бы сто грамм. Он становился не обузданным. Откуда что бралось? Если трезвым он даже стеснялся посмотреть в сторону девчонок, то выпив он моментально преображался, легко входил в контакт с любой понравившейся девчонкой. Но он ни когда ни в кого не влюблялся, ему от девчонок был нужен только секс, пока в теле бродил алкоголь. И добившись от нее того чего хотел, тут же забывал про нее. Но ему везло не всегда не каждая решиться заняться сексом с первым попавшимся на пути парнем. А протрезвев он рассказывал Ване о своих подвигах, удачах и неудачах. При рассказе он не стеснялся своих неудач. Да и удачи он особо не выделял. Для него это было чем-то обыденным, а порой Ване казалось, даже скучным.

Ваню поселили в комнате со своими земляками, Сашей Малышевым, и Мишей Дъяковым. У него с земляками ни как не вязалась дружба, наверное потому, что в школе они учились на год младше Вани.

Они были влюблены в двух своих одноклассниц. Которые, поступили учиться в Свердловск. И поселились в общежитии на УралМаше. На кого они учились Ваня не знал, да и его это не интересовало. Друзья вели себя особняком и с Ваней, о своих делах не делились. И поэтому для Вани стал лучшим другом Витька Мухин.

Четвертым жителем в этой комнате был Гена Замараев, из Дектярска, на первый взгляд маленький и безобидный мальчик. Но оказалось, что это совсем не безобидный ребенок, не смотря на его рост. У него были карие глаза, тонкий аккуратный и даже красивый нос но все его лицо было сплошь усеяно мелкими веснушками, а когда он улыбался его рот сверкал ровными и красивыми зубами. За которыми, он аккуратно следил, каждое утро чистил и ни когда не курил. Если его рост едва переваливал за полтора метра, то голос достался от великана. Его голос не как не вязался с его ростом, это был почти бас, как у Высоцкого. И к тому же у него был неподражаемый талант, к матерным словам. Откуда это только все бралось в маленьком и хрупком теле. Его руки и ноги были совершенно слабыми, ни кто и ни когда не видел, чтоб он занимался спортом. Но его цитаты, на девяносто процентов состояли из блатных слов и мата. В такие минуты его голос становился не только громким, но и грубым до хрипоты. Останавливала его речь даже самого отчаянного хама. А вообще то он был молчаливым. Ни когда и ни чего не рассказывал, если в первом же месяце учебы все знали друг про друга все, то про него никто ничего не знал, он ничего не рассказывал ни о себе ни о семье, да и вообще ни чего не рассказывал, спросят, скажет, а не спросят ни чего не скажет. Ну а кто бы стал спрашивать про личную жизнь, про это рассказывают сами. В комнате он всегда сидел на своей кровати, и слушал что говорят другие. Спал всегда очень тихо, на какой бог ляжет с того и встанет. Утром спросят:

- Гена а чё во сне видел?

- А ни чего...

- Но как же не бывает!

- А я ничего не помню...

И весь разговор, в последствии его уже ни кто ни о чем не спрашивал.

Но почему-то его все уважали. Даже хамы.

А такие люди были в каждой группе. Был в этой группе отчаянный парень, из местных, по кличке Чапа.

Что это слово означало, ни кто не знал, да и не интересовался. Тем более, что он сам себя так объявил называть. Ни по имени ни по фамилии, а по кличке, как на зоне. Может он решил, что его так больше будут уважать, но как ни странно ни кто за это его уважать не стал. Может потому что большая часть учеников были приезжими. Почти пятьдесят процентов были из Дектярска. А местных, раз два, и обчелся. Да и те до училища не знали друг друга. И поэтому в дружбу ступали с тем кто больше понравился как человек. А не как местный, с кем надо подружиться, чтоб, не зажимала местная крутизна.

В первые дни учебы у Вани с Чапой возник небольшой конфликт, из-за обеда.

Как обычно вся группа пришла на обед, каждый стол был уже накрыт на четверых человек, для этого в столовую отправляли по два человека, от группы. В этот раз за столом Ваня оказался с Чапой и Ибрагимом из Дектярска. Четвертого не оказалось, видимо задержался где-то, и Чапа сгреб себе второе, собираясь его съесть. Ваню это взбесило:

- А ну поставь на место, ты что обнаглел, ты сожрешь второе, а человек останется голодным.

- А меня это не е..т, не х.. , опаздывать! - огрызнулся Чапа.

- Ты сейчас поешь да еще домой придешь, и там поешь, а человек живет в общаге, его ни кто не накормит!- не успокаивался Ваня. - Или ты сейчас же поставишь, или пошли, выйдем на улицу, - продолжал Ваня.

- Ни куда я не пойду, чё я враг своему здоровью, - промямлил Чапа, и отставил в сторонку второе.

Вот этих слов ни как не ожидал Ваня, Чапа и выше и здоровее Вани на целый порядок. И вдруг так струсил.

В столовую оказывается, опоздал Юрка Глазырин, из Дектярска. Увидев свободное место он сел по быстрому налил себе суп, вывалил в него второе, и начал крошить туда хлеб. Все соседи по столу переглянулись между собой и заулыбались.

- Ты че делаешь? - спросил его Ваня.

- А все равно все в один желудок, - вполне серьезно ответил Юрка.

- Тогда ты и компот вылей тута же, - посоветовал Чапа.

- Нет компот сладкий и будет не вкусно, - возразил Юрка, на полном серьезе.

Все посмеялись и вышли из-за стола.

***

Ваня долго ждал когда же на конец откроется в училище секция самбо, каждый день он ходил в спорт зал, но секции все не было. Ему объясняли, что все еще не нашли тренера, для фазанской секции. Постепенно он начал забывать об этом, а напомнил ему об этом Саня Сафронов. Он случайно увидел объявление на доске.

Ваня прочитал объявление, узнал по каким дням она работает, и в назначенный день пошел в спортзал. Придя на место он сильно разочаровался. Тренер оказался довольно щуплым малым, хотя Ваню тоже нельзя было назвать здоровяком, он был примерено одного возраста с Ваней. А его подопечные были вообще школьного возраста. Самому старшему было не больше десяти лет.

Ваня сказал тренеру что он хочет заниматься в его секции самбо. Тренер ни чего против не имел, и предложил одеться по форме и заняться разминкой. Ваня добросовестно бегал по спортзалу, кувыркался на матах, делал все что приказывал тренер. Но когда тренер предложил всем найти себе пару и бороться, то Ване просто не нашлось, с кем бороться, кроме тренера. Тренер согласился на Ванины уговоры, с ним побороться. На первом же поединке Ваня применил против тренера, свой самый затрапезный прием, и он на его легко купился, даже не пытался противостоять. Повалив тренера, Ваня продолжал его удерживать, по привычке. Когда они с другом Витей боролись, то держали друг друга до победы. И противник сдавался только тогда когда уже не мог сопротивляться. А тренер начал стучать ладонью по мату, Ваня не понял что он этим хотел сказать, но тогда тренер уже словами объяснил Ване:

- Ну чё ты держишь то, не видишь штоли, хлопаю ладошкой, значит отпускай!

Только тут Ваня вспомнил, он где-то читал, что поверженный противник должен стучать ладонью по матам, тем самым давая понять, что он сдается.

Ваня отпустил тренера, и они снова сошлись в поединке, и снова Ваня бросил тренера тем же самым приемом, а он даже не смог противостоять Ване. Хотя искренне старался. Они сходились четыре раза, и тренер не разу не смог одолеть Ваню, хотя он старался изо всех сил. В конце концов, он обиделся и не стал больше с Ваней бороться, да и его авторитет сильно упал в глазах его учеников. Ваня же ушел из секции, так толком и не успев начать заниматься.

На следующей неделе они с Санькой Сафроновым пошли во дворец спорта. Придя туда, они увидели большую группу мужиков, все уже были в возрасте, и видимо занимались после работы. Ваня подошел к одному из них, на вид самому здоровому, у него были сильно накачаны мышцы ног, какими были его бицепсы, он не видел, потому что он был в футболке и в плавках. Да и занимался он как-то отдельно от всех. Скорей он больше любовался своей фигурой перед зеркалом. Чем тренировался.

Ваня спросил у него:

- А где у вас здесь тренер?

Парень что-то невнятно буркнул себе под нос, давая этим понять, что он не желает ни с кем разговаривать.

Друзья постояли и посмотрели как занимаются настоящие самбисты. Ване сразу же понравился один, можно сказать мужик, потому что на парня он уже не тянул. Его фигура была довольно не заурядная, руки и ноги были довольно худыми, а фигуру можно было даже назвать сутулой. Он разделся и как-то неуклюже побежал по залу. Но пробежав один круг, он неожиданно сделал сальто в воздухе, при этом он особо не напрягался. А сделал это так же просто, как плюнул в сторону. Ваня впервые видел таких людей, и поэтому он ему сильно понравился.

Посмотрев как занимаются другие люди, они решили придти сюда на следующий день, так как в этот день тренера не было.

Но тренера не оказалось и в следующий день, опять тот же не внятный ответ. И Ваня посмотрев как тот самый мужик, который делал сальто посреди спортзала, боролся с другими самбистами, и ни кто его не мог осилить, он с какой-то неимоверной легкостью уворачивался, и легко валил на пол очередного противника.

Посмотрев как самбисты тренируются, Ваня с Саней, ушли из спортзала. Конечно Ваня мог постоять за себя в драке, но когда ему надо было что-то сделать для себя, тут на его наваливался стыд и совесть. И он ни чего не мог с этим поделать, и повернувшись уходил. Так было и в этот раз. И больше он ни когда не приходил в спортзал. В смысле заниматься в секции.

ГЛАВА 15.

Пока Ваня обживался в новых условиях, пока знакомился с новыми друзьями, пока работали на уборке урожая, в совхозе. Все было ново и интересно, по этому он носился на волне эйфории. Но как только начались уроки в классах, то эйфория постепенно прошла. Учиться Ваня не любил, это ему еще в школе надоело. В этом настроении он был не одинок, не все шли учиться в училище по собственному желанию. Был в группе такой же ученик Юрка Хайрулин. Похоже что он пошел в училище просто из-под палки. Если Ваня хотел заниматься спортом, то Юрка вообще ничего не хотел, хотя по его рассказам он занимался боксом. Только сколько он занимался он не говорил. Он был страстным поклонником группы "Битлс" носил длинные волосы, ниже плеч, за что постоянно получал нагоняя от военрука. На его уроки он тщательно намазывал волосы вазелином, чтоб они не так бросались в глаза, и засовывал их под воротник пиджака, а воротник поднимал, но надо быть совершенно слепым чтоб не видеть что у Юрки не подстрижены волосы. Но военрук первым делом подходил к его парте, выгребал Юркины волосы из-за воротника, и намотав их на кулак выводил горе ученика из класса. И со словами:

- Пока не пострижешься ко мне в класс можешь не приходить! - выталкивал его за дверь.

И Юрка со спокойной душой уходил, а постригаться он и не думал. В конце концов Юрка победил, военрук сдался и не стал к нему больше приставать. К тому же Юрка еще и нарушал всеобще принятую форму, если с пиджаком он ни чего не сделал, то в брюки он вшил широкие клинья, от чего они стали колоколообразные, на низ он пришил половинки замков от хозяйственной сумки, чтоб материал не истирался об асфальт.

Вид был умопомрачительным. Близких друзей у него в группе не было, поэтому в училище он всегда ходил один. Да и жил он не далеко от училища. Ходил он слегка сутулясь, видимо кому-то подражал, при ходьбе что-то напевал, видимо песни своих кумиров. Во время пения слегка повизгивал. Со стороны это выглядело забавным, но сам он этого не замечал. Ване он кого-то напоминал, какого-то героя из мультфильма, то ли волка из "Ну погоди", то ли осла из "Бременских музыкантов".

Идет такой герой, под мышкой папка для тетрадей, в темных очках, все лицо покрыто угрями, волосы лежат на плечах, хотя вид у них не ахти, вечно жирные не мытые. Походка в раскачку, и постоянно что-то поет себе под нос.

На уроках писать не хотел, как-то придя на уроки с похмелья, и чтоб не писать, на перемене достал из кармана нож, зажал лезвие в кулаке, и попросил чтоб кто ни будь, дернул за ручку, Ваня же конечно от этого отказался, согласился только Серега Кукушкин.

Перебинтовав разрезанную ладонь носовым платком, он пошел на урок, учительница увидев кровоточащую ладонь предложила сходить ему в медпункт, но он почему-то отказался. А на уроке физкультуры, чтоб не играть в футбол, он пять же нашел осколок битого стекла, от бутылки, и опять же ножом разрезал себе ступню правой ноги, кровью замарал осколок стекла и попросил, чтоб позвали мастера. А когда мастер подошел, и увидел как Юрка держит стекло у разрезанной ноги, то понял все с полуслова, и вынес свой вердикт:

- Сачек!- повернулся и пошел дальше руководить игрой.

А Юрка одев носок прямо на открытую рану, обув ботинок, прихрамывая отошел к близ стоящим деревьям. И подперев одну из елей, простоял до конца урока. Ване показалось, что все эти мазохистские издевательства над собой, Юрка делал только с одной целью - показать, какой у него сильный характер, и тем самым добиться уважения к себе. Но большого впечатления, и удивления его потуги, ни у кого не вызвали. И его не стали уважать за это больше. Как ни странно, но вскоре он и сам это понял, уже на третьем месяце учебы, он неожиданно для всех, коротко постригся, престал резать свои члены, (имеется в виду, руки и ноги). И стал обычным парнем, также вместе со всеми выбегал во время перемены на улицу, чтобы покурить, и так же как все во время перекура, рассказывал анекдоты и смешные истории из личной жизни. Только вот рассказчик из него был никудышный. Если он рассказывал анекдот, то ни кто долго ни мог понять, что он рассказывает. Потому как во время рассказа он долго и визгливо хохотал, его смех чем-то походил на смех Юрия Гальского. Верней будет сказать, что смех Гальского похож на смех Хайрулина, потому как Хайрулин родился намного раньше.

А вся группа учеников стояла и недоуменно смотрела на его, ждали когда же наконец он закончит свой анекдот, чтоб всем посмеяться, наконец то вместе с рассказчиком. Но анекдот заканчивался, и все понимали, что он совсем не смешной, только Юрка продолжал вытирать слезы выскочившие от собственного веселья и его тело еще продолжало дергаться от вырывавшегося изнутри ха-ха. А если он рассказывал какую ни будь смешную историю из личной жизни, то тут был вообще мрак.

Дождавшись когда речь заканчивал предыдущий рассказчик, и еще не смолк смех слушателей, он начинал так:

- Это все х...я! вот у меня был случай!

И тут он начинал резко хохотать, потом он чуть-чуть останавливался, говорил еще пару слов и снова хохотал. И поэтому ему почти ни когда не удавалось рассказать свою прикольную историю до конца, потому как времени на перемене было мало, и каждый хотел что-то рассказать свое. А кто же будет ждать, когда он просмеется. Признав свое поражение, в дальнейшем Юрка реже рассказывал смешные истории, и рассказывал только анекдоты. Хотя в будущем, когда Ваня оставался с Юркой один на один, тогда он выслушивал его истории до конца. Почему-то, чем меньше у Юрки было слушателей, тем меньше он смеялся.

***

Пришла зима, и приближался новогодний праздник, и Ваня ждал этого праздника с нетерпением, он уже сильно соскучился по своим родным, по деревне, и друзьям. Живя дома его тянуло в город, а пожив в городе потянуло домой.

На первые новогодние каникулы, в деревне собралась вся молодежь. По этому случаю в каждом доме бродило по несколько лагунов браги. Сначала все собрались в клубе на новогоднюю елку, и весело отметили праздник с плясками и песнями. А ближе к двенадцати стали собираться большие компании. И у каждой компании было свое место продолжения праздника. Ваня оказался в компании своих однокурсников. Группа набралась, человек двадцать.

У Сашки и у Мишки приехали их подружки одноклассницы, из Свердловска. И поэтому они ходили только в обнимку. У Вани же подруги не было, и поэтому он играл роль увеселителя, рассказывал анекдоты, разные смешные случаи, услышанные от других. И у него это получалось не плохо, потому, как только он появлялся в компании, на него начинали смотреть с улыбкой и все ждали чем же он их снова развеселит.

Первую новогоднюю ночь провели в доме у Сашкиной подружки, дом у них большой, и поэтому домой практически ни кто не уходил, кто вырубался первым уносили в маленькую комнату, и укладывали на полу, на расстеленные половики. К трем ночи пьяных уже не разносили, они спали там где сидели. Просто их задвигали поближе к стене, чтоб не мешали танцующим. Женька Чистяков еще в час ночи оказался под лавкой, в маленькой комнате, а потом его случайно задвинули комодом, который мешался в большой комнате. К четырем утра спали практически все, кроме группы безлошадных, то бишь без пары, в которую входил и Ваня. Они забрались на полати и травили там анекдоты, при этом ржали как табун меринов. А Сашка бегал и орал на хохочущих, ему не терпелось заняться сексом со своей подругой, а она не подпускала его к себе, потому что в доме были люди которые не спали. Сашкин член был готов взорваться от длительного воздержания, а эти олухи ржут. Наконец то ему удалось уговорить ржущих, заткнуться, и он сделал свое дело. Но как только в доме установилась тишина, и все мирно спали. Как в темноте раздался панический вопль Женьки Чистякова, соскочила хозяйка дома и включила свет. И тут проснулись те, кто к этому времени уже проспался и протрезвел. Крик был хоть и громким но глухим как из гроба. Наконец то удалось найти кричащего, как только отодвинули комод, и вытащили перепуганного Женьку.

Как он потом рассказал про себя, сидя за столом со стаканом браги в руке:

- Сплю, бля, чувствую в туалет хочу, просыпаюсь, темно... рукой шарю, справа стенка, слева стенка, руку поднял потолок... все думаю - писец, похоронили меня живьем. Я заорал что было сил, а тут еще на роже какая-то тряпка лежит, я ее стянуть не могу бля, задыхаюсь, руки затекли, и такой страх меня взял, все думаю, хана мне, волосы дыбом встали, весь потом покрылся. Потом чувствую за ноги меня кто-то тянет, ну думаю, откопали меня, слава богу, и так быстро. Да... врагу не пожелаю, оказаться в такой ситуации...

Женька опрокинул стакан браги себе в рот. И со словами:

- Фу бля, как страшно!

Он налил еще стакан, и отправил содержимое туда же. А потом достал сигареты и пошел на улицу курить.

К этому времени женская половина взялась за приготовление закусок и горячих блюд. Кто чистил картошку а кто мыл грязную посуду. А парни, как зомби медленно вставали со своих мест, в зависимости, кто где спал, кто под столом кто на столе, лицом в салате. Ваня же спал на полатях, где было душно и твердо, от постеленного одного тулупа на четверых толку ни какого. Поэтому друзья медленно сползали с полатей потирая отлежавшие бока, и усаживались за стол. Ни кто не ждал приглашения выпить, а каждый наливал себе сам и закусывал тем, что осталось с вечера. Не смотря на то, что в этом салате кто-то спал. А потом медленно выползали в сени покурить. Но не прошло и пол часа как в доме заиграла гармошка, это пришел сосед Витька Лутков. В любой праздник ему рады в любой компании. И поэтому он берет свою "Хромку" и идет в любой дом, где гуляют, и его естественно встречают с радостью, и полным стаканом браги. Поэтому не проходит и часа, как его голова лежит на мехах гармошки, а руки продолжают играть, при том очень активно, это какой-то феномен, голова спит, а руки работают. К нему подходят подающие, поднимают голову, выливают в рот содержимое стакана, и голова снова падает на меха. И в конце - концов, его тело не выдерживает и падает со стула, крепко держа в руках свою гармошку. Хорошо если в компании есть, кто-то, кто умеет играть на гармошке, то она автоматически переходит к нему. И через час очередной игрок оказывается на полу, рядом с предыдущим. Потому как в любой компании, обычно две или три подающих женщины, которые не хотят напиться, то они хватают чайники с брагой и ходят по кругу, накачивая гостей. Их напоить практически не возможно, так как они всегда могут сказать, что они только что выпили, с очередным гостем. И поэтому, Ваня на любой гулянке всегда старается убежать от очередной подающей, а выпивает только тогда, когда чувствует, что протрезвел.

Как только в доме заиграла музыка, мужики и парни побросали окурки и направились в избу. Выпив и покурив они взбодрились, и изрядно замерзли, и заходя в дом с порога пускались в пляс, чтоб согреться. И от этого пляса закачалось все что было в доме, кроме печи.

К тому времени как на столе появилась свежее сваренная уха, разносящая по всему дому запах лаврового листа и вареной рыбы. Мужская половина, уже была изрядно подвыпившая. И теперь настала очередь женщин выпивать, они достали из голбца холодное красное вино, и налив себе чокнулись, закусили горячей ухой, раскраснелись и запели:

кролись, то дрежали друг друга до победы.да они сдркгом витей озраста с ваней.шел в спротзал.

Ой мороз, мороз не морозь меня,

Не морозь меня, моего коня.

Гармонист взяв гармонь подобрал мотив и песня разрослась, к поющим женщинам и девушкам присоединились и парни. К этому времени на улице уже совсем рассвело, небо очистилось, было морозно, и снег на солнце сверкал как россыпи алмазов.

К часу дня в дом пришли родители Мишкиной подруги Фаи, и стали приглашать всех в свой дом. И вся компания начала лениво и нехотя собираться, и тут началась полная неразбериха с одеждой, ни кто не мог толком найти свою одежду и обувь. Ваня зная этот феномен, заблаговременно спрятал свое пальто и сапоги за голландкой в маленькой комнате. А пьяные одевали то, что более или менее подходило по размеру, и поддерживая друг друга направились в другой дом, благо что идти до него было не далеко, всего через два дома. Зайдя в дом все увидели столы с изобилием еды и выпивки. Кроме браги здесь стояла водка и вино. И праздник продолжился с новой силой.

На третий день алкогольных вливаний Ване вдруг захотелось домой, ему до коликов надоело все это пьянство, шум и гам, и бессонные ночи. Одевшись он отправился восвояси. Придя домой он увидел, что в избе идеальная чистота, тихо и уютно, ни кого нет, все куда-то ушли, младшие сестры и братья видимо были в клубе. И родители по всей видимости были там же.

Старшая сестра еще весной вышла замуж, в село Клёновка. В марте у них была свадьба, в мае зятя забрали в армию, а в сентябре родился сын. На этой свадьбе Ваня потерял своего лучшего друга Тузика. На свадьбу уезжали на грузовой машине крытой тентом, гости уже все были навеселе, отец тоже уже был слишком тяжел, его втроем поднимали в машину. Тузика просто забыли пристегнуть на цепь. Ваня сидел в углу кузова и не видел что Тузик бежит за машиной. Двадцать пять километров он бежал за машиной и не отстал, Ваня увидел его когда слазили с машины, и был не мало удивлен. Первый день он жил возле дома сватов, в котором проходила свадьба, а потом познакомился с местными собаками и куда-то убежал. Когда уезжали домой Тузика по близости не оказалось. Сват успокоил родителей и Ваню:

- Не переживайте, поживет немного у нас, а когда вы в следующий раз приедете, то заберете его с собой. Но вышло все не так, Тузика взяли к себе близкие родственники свата и посадили его на цепь, а он терпеть не мог неволи, стал тосковать и выть на цепи, к себе ни кого не подпускал, и как сказали сваты, кого-то из них укусил, они решили, что он сошел с ума, и застрелили его. Когда Ваня узнал эту новость, то сильно расстроился, и тосковал по своему другу, он часто снился Ване во сне. Во сне Тузик не лаял не радовался, как было при жизни, а проходил мимо Вани, с угрюмым и обидчивым видом, как будто упрекал Ваню в предательстве. Ваня кричал ему вслед:

-Тузик! Тузик, ко мне!

Но Тузик лишь молча, поворачивал на него обидчивый взгляд и уходил в неизвестном направлении.

Ваня разделся, зашел в детскую комнату и улегся спать. Хоть и был разгар дня, но он быстро заснул. Во сне ему снились какие-то огромные змеи, они оплетали его тело, и ему становилось тяжело дышать, от удушья он проснулся, и почувствовал, что рядом с ним спит его младший брат, видимо ему стало жарко во сне и он скинул с себя одеяло Ване на лицо, а сверху положил свою руку. Видимо Ваня проспал весь день и половину ночи, а было чувство, что только что заснул. Освободившись от (удушливых змей) у него вдруг неожиданно прошел сон, Ваня смотрел в темноту, и снова увидел летающих вокруг себя огромных змей:

- К черту! Все! С пьянкой заканчиваю, так и с ума сойти не долго! - подумал про себя Ваня и повернулся на правый бог, и попытался заснуть. Через некоторое время он опять увидел Тузика, он подошел к нему вплотную, обнюхал его лицо, прикоснувшись к щеке мокрым носом, и молча стал уходить от него. Ваня опять стал звать его но Тузик даже не повернул к нему головы.

Проснувшись Ваня заметил, что уже давно рассвело, в доме тишина, только мать сидела в большой комнате и что-то шила.

- А где все? - спросил Ваня у мамы.

- Девчонки к подругам ушли, а ребята с отцом на лошади уехали в магазин, - ответила мама.

- Тогда и я тоже схожу к другу, - ответил Ваня.

- Ты хоть поешь сначала, там все на столе стоит, специально не убирала, ждала когда проснешься.

Ваня помылся, почистил зубы, после такой пьянки ему казалось, что во рту у него ночевал целый курятник. И поев отправился к другу Вите, они уже давно с ним не виделись.

Друга он застал лежащим в постели, а рядом с ним лежали его младшие братья, они что-то выпытывали у него, не давая ему спать. При виде гостя в доме, они отстали от брата и дали ему встать. Друзья обменялись крепкими рукопожатиями. Витя тоже пришел домой под утро, из компании одноклассников, с которыми учился в соседней деревне в десятом классе. Его младшие братья тоже давно не видевшие своего брата, и соскучившиеся по нему, засыпали его вопросами.

До конца каникул друзья больше не пили, им было о чем поговорить, вспомнить прошлые годы, навестили школу, размяли кости на спортивных снарядах, поборолись, вспомнили свои любимые приемы. Так что каникулы прошли незаметно. Прошло всего пять месяцев, а Ваня сильно соскучился по своей деревне по друзьям.

Не было среди друзей Саньки Дъякова и Мишки Некрасова, они служили в армии. Зато повидались с Вовкой Некрасовым, он хоть и не сильно подрос, но солидно повзрослел, и своей деловитостью, больше смахивал на маленького мужичка.

Чем сильнее человек скучает по родине тем быстрее проходит, свидание с ней. Пришло время собираться на учебу, а еще не везде побывал, и не всех одноклассников повидал. Отъезд как всегда оказался неожиданным, автобус должен был прийти в шесть вечера, а он пришел на полчаса раньше, пришлось в спешке собирать чемодан, и бежать к конторе. В этой деревне, там конечная остановка автобуса, и тем кто едет до Красноуфимска, удобно на нем ехать, всегда достанутся места. Но сейчас был совсем другой случай, народу на каникулы наехало очень много, и мест всем может не хватить. И поэтому отец, крикнув Ване, чтоб он собирался сам помчался занимать в автобусе место. Ваня быстро оделся, взял чемодан, и пошел на улицу, на ходу вспоминая, все ли он взял с собой. Ваню бросились провожать вся семья, даже бабушка пошла. В автобусе уже сидели Сашка и Мишка в обнимку со своими подругами. А у автобуса стояла толпа провожающих. Мишкин отец, стоял, плакал и вытирал слезы платочком, а его мать о чем-то весело беседовала с другими бабами. Ваня сел на место занятое отцом, а водитель спросил:

- Ну, чё, все собрались? - и не дождавшись ответа включил скорость, и закрыл дверь. И автобус весело покатил по накатанной зимней дороге. Девчонки сидящие впереди Вани запели песню. Видимо на дорожку они слегка накатили и были навеселе. В соседней деревне автобус набился почти под завязку. А предстояло еще проехать по двум татарским деревням. В следующей татарской деревне автобус встречала огромная толпа. Как только открылась задняя дверь в нее влетел молодой человек лет двадцати пяти, и стал активно работать локтями пробираясь в центр прохода. Как только он пробрался до нужной цели, стал кричать своей жене, которая осталась на улице:

- Киль манда! Киль манда!

Но она так и не смогла пробиться к дверям, ее оттолкнули более сильные и проворные. В конце концов, водитель с трудом закрыл дверь, и автобус тронулся. А жена этого парня так и осталась с провожающими. Как только автобус тронулся, сидящий сзади мужик удрученно сказал:

-Ну вот, киль-то залез, а манда-та осталась...

Ваню разобрал смех, и ему пришлось закрыть лицо воротником, чтоб несчастный парень не видел его смеха. ние. валя и по всей школе разлилась музыка. птица которая поет. него преградой.и, которая в нни

Когда приехали в Красноуфимск, то увидели что вокзал забит народом, в кассе не оказалось билетов, на пригородный поезд "Красноуфимск - Свердловск". Потому как все билеты были уже проданы, вся молодежь со всех близ лежащих районов поехали по своим местам учебы. Началась паника, как добираться до места назначения? Ни кто не знал. Наконец кто-то узнал, что можно уехать на почтово-багажном поезде, и толпа ломанулась к этому поезду, как раз он стоял на соседнем пути. Проводник одного из вагонов стал за определенную мзду впускать к себе в вагон, желающих уехать. Набралась приличная толпа, вагон был совершенно пустым, в нем не было ни кресел ни полок, в одном углу были свалены посылки, пришлось использовать эти посылки в качестве стульев. Ваня достал из сумки трех литровую банку настойки, на малиновом соке, которую ему в дорогу дала мама, и угостил ею хозяина вагона, чем тот остался вполне доволен, и дал Ване личный стул, чтоб ему было удобней ехать.

Из Красноуфимска выехали пол первого ночи, а в Ревду прибыли в шесть утра, а к восьми утра на занятия, а так как ночь была бессонной, то на занятиях Ваня практически спал.

ГЛАВА 16.

Начались учебные будни, а Ване так не хотелось учиться, все вспоминалась деревня каникулы, и он все думал, как бы взять больничный и съездить в деревню. И в середине февраля, он случайно услышал в столовой разговор, один парень рассказывал другому, а разговор шел о том как сделать больничный при этом оставаться здоровым:

- Ты знаешь, мне один парень рассказывал, он взял солонку соли развел ее в стакане воды, и выпил, а потом пошел в больницу, и у него поднялась температура, и ему тут же дали больничный.

После уроков Ваня решил провести на себе этот эксперимент, он взял из столовой солонку соли, в общаге у себя в комнате, развел ее на стакан воды, и выпил, самым трудным оказалось выпить этот рассол. Вскоре он почувствовал себя очень плохо, но температура не поднималась, но он на всякий случай пошел в медпункт, который находился на первом этаже общежития. Медсестра поставила ему градусник, но он ни чего не показал, тогда она смерила ему давление, и Ваня заметил что ее глаза чуть не выпрыгнули из орбит. Она велела ему лечь и снять штаны, а сама приготовила шприц. После укола у Вани отнялась нога, и пока он лежал, она выписала ему больничный, и велела лежать. Ваня взял больничный и поковылял в комнату. Пока он собирал в дорогу чемодан, нога обрела свое первоначальное состояние. И Ваня почувствовал себя намного лучше. Когда в комнату пришли однокурсники, Ваня сказал, что у него больничный и он уезжает домой. До поезда был еще целый час, и Ваня отправился на остановку.

Приехав домой Ваня сказал удивленным родителям, что он на больничном. Отдохнув неделю, Ваня взял в местной больнице справку еще на три дня, и только после отгулянных дней, явился в училище. А там его ждал сюрприз, его сразу же вызвал к себе мастер группы Конюхов Александр Иванович, и сказал, что на училище дали путевку в санаторий в Одессу по лечению детской гипертонии, а ты единственный у кого обнаружена гипертония. Ваня конечно не стал говорить, что гипертония у него была вызвана искусственным путем. Ваня сначала засомневался, ехать не известно куда, он еще не разу не ездил так далеко, и при том один. Но парни как только услышали его сомнения тут же закричали в голос:

- Да ты че дурак? Езжай и не думай ни о чем, это же Одесса мама, когда еще у тебя будет такой шанс!

И Ваня согласился.

- Ну вот и правильно! Тем более путевка бесплатная, тебе надо будет только сорок рублей на половину стоимости обратной дороги.

И Ваня оформив путевку поехал снова домой просить у отца денег на дорогу. Отец возражать не стал, и дав Ване денег проводил его до аэропорта. В Кольцово Ваня увидел парня который предъявил в регистратуру такую же путевку, как и у него, Ваня подошел к нему и познакомился с ним. Парень был немного старше его. Он уже работал, хотя его можно было назвать инвалидом, потому что на обеих руках у него было всего по три пальца, большой, безымянный и мизинец, остальные были удалены, и видимо хирургическим путем. Но назвать его инвалидом не поворачивался язык, потому как он и без этих пальцев, делал некоторые вещи лучше чем другой полноценными руками. Он мог мгновенно завязать шнурки на ботинках, а почерк у него был просто художественным. Саня так звали парня, взял на себя роль ведущего, потому как он уже был в Одессе, и не плохо знал город. В Одессу прилетели в час ночи, Саня взял такси, и они доехали на нем до Ж.Вокзала. А там сняли номер в гостинице, и провели там ночь. А утром, отправились искать санаторий "Чувырина" который находился в курорте Аркадия. На вокзале им быстро объяснили как доехать до санатория. Не прошло и пол часа как они стояли у ворот санатория, оказалось что здесь принимают круглые сутки, и им вовсе не надо было проводить ночь в гостинице. Ну кто же это мог знать, в путевке об этом не написано. Санаторий оказался довольно таки старым заведением, здания были построены еще из ракушечного кирпича, который вырезали в катакомбах. Новых друзей расселили не только в разных палатах, но и в разных блоках. Ваню поселили в двух местный номер, в котором он оказался один, и только он поселился как к нему в палату вошел сосед, из соседней палаты. Познакомившись он сказал:

- Ну вот что Ванька, здесь существует обычай, за знакомство выпивать! Помнишь где заходил в санаторий, так вот там, возле проходной есть киоск, там продают вино, берешь литру, и несешь ко мне в номер. Все понял?

- Так точно! - отрапортовал Ваня, - разрешите идти?

- Дуй, улыбнулся Саня, - так звали нового соседа.

- Да сумку не забудь взять, чтоб не светиться, - сказал он выходя из комнаты.

Не прошло и двадцати минут, как Ваня уже был с вином в комнате соседа. Только разлили по стакану, Ваня еще не успел выпить, как в комнату вошла дежурная по этажу. Увидев на столе бутылки с вином, она посмотрела на хозяина комнаты, и строго сказала:

- Ну что Саша достукался, а ведь у тебя было последнее предупреждение, все дорогой собирай манатки, и здесь ты больше не живешь! - повернувшись она вышла из комнаты. Ваня вылетел вслед за ней, и проскользнул в свою комнату. Следом за ним в комнату зашла дежурная.

- Тебя кажется Ваня зовут?

- Да.

- Так вот запомни, пить здесь запрещено, а то отправят обратно домой, и путевка пропадет.

- Не вопрос, - ответил Ваня, - мне сказали что здесь такой обычай... да я и выпить то не успел.

- Ну ладно, я и так вижу что ты не пьянь, а этот Саня, завтра же уедет домой, он всех тут достал, каждый день пьет, за счет приезжающих, процедуры не проходит, а зачем нам здесь алкоголик.

С этими словами она вышла из палаты. А Ваня пошел знакомиться с санаторием. Как только он вышел из корпуса, следом за ним открылась входная дверь и из проема высунулась голова Екатерины Аркадьевны, хозяйки первого этажа:

- Ваня, не забудь, в девять часов ужин, да санаторную книжку не забудь, она должна всегда быть при себе, будешь выходить за территорию покажешь на проходной.

Ваня обошел всю территорию санатория, но ни чего интересного не нашел, везде царило запустение. На календаре было начало марта, и видимо недавно сошел снег, везде валялись опавшие листья, на Урале в это время еще во всю зима, а здесь затянувшаяся весна. Небо почти постоянно затянуто облаками, но если солнце прорывалось сквозь тучи, то становилось почти жарко, и Ваня расстегивал свое осеннее пальто.

Время приближалось к девяти и Ваня направился к столовой. У входа в столовую, стояла женщина, и новеньким она объясняла кому и куда садиться. За стол усаживали по четыре человека, два парня и две девчонки. Пересаживаться не разрешалось, это место определялось человеку на все время путевки. Оказавшись за одним столом с девчонками, Ваня застеснялся. А девчонки наоборот, вели себя не принужденно, Лена была старше всех, но не намного, а сидящая рядом с Ваней Валя, была страшно смешливой, она хохотала по любому поводу и без повода. Но дурой ее назвать было нельзя. Уже к середине завтрака Ваня расслабился и стал чувствовать себя свободно. Лена как самая старшая, быстро навела с Ваней контакт, узнала откуда он приехал, где учится и на кого. А когда она узнала, что Ваня учится, всего на всего, на слесаря, то подумав сказала:

- А по твоей форме я подумала что ты летчик, ну ни чего, я все равно буду звать тебя летчиком.

- Хорошо, пусть будет летчиком, так прикольней! - засмеялась Валя.

К концу завтрака все уже разговаривали как старые знакомые друзья.

Все кто сидел с Ваней за столом, в санаторий приехали на несколько дней раньше.

Сидящего с другой стороны Вани, парня звали Серега, разговаривал мало, сам он роста не большого, среднего телосложения, вел себя не принужденно, все его слова и реплики, говорили, о том что парень очень умный и начитанный. У него был сильный внутренний голос, видимо он совсем недавно сменился с детского на взрослый. Но почему-то обе девчонки больше предпочитали разговаривать с Ваней, он не был таким умным как Серега, но у него была красивая форма, похожая на форму летчика - так они считали. Но после ужина Ваня потерял своих новых знакомых из виду, и встретились только в обед. После обеда Валя предложила всем прогуляться по городу, или по пляжу. И Ваня с радостью согласился, он уже полдня живет возле моря а моря еще не видел. И он вспомнил что у него есть фотоаппарат "Смена". На что девчонки обрадовались еще больше.

И тут Ваня вспомнил квартирантку своей бабушки, Галю, та такая же хохотушка, как Валя, Ваня показывал ей палец, и та хохотала хватаясь за живот.

- Слушай Валя, а если тебе показать палец, ты будешь смеяться?

- Да ну, чё я дура штоли, - почти обиженно ответила Валя.

- А так?

И Ваня спрятал левую руку под стол, а затем высунул указательный палец, и стал шевелить им, как дразнят кошек. Валя сначала несмело хихикнула, закрывая рот ладонью, а затем проглотив компот, начала неистово хохотать, вслед за ней разразилась смехом и вся компания, на них начали оборачиваться люди с других столов, и не понимая в чем дело, тоже улыбались. Посмеявшись, Валя еще улыбаясь, погрозила Ване пальчиком и сказала:

- Больше так не делай, я чуть не захлебнулась.

- Но ты же сказала, что не дура чтоб смеяться над пальчиком.

- Но ты им сделал так смешно, такой кривой и изгибается, - и она снова засмеялась.

После обеда все собрались у проходной, и Ваню повели на пляж, и пройдя совсем немного, Ваня впервые в жизни увидел, Черное море, и плывущие вдали, корабли почти на горизонте, и они были такие огромные, что казались совсем близко.

И он впервые в жизни увидел чистую морскую воду, каково-то не понятного цвета, между голубым и зеленым. А сколько на берегу было всякой живности, по берегу бегали крабы, какие то мелкие букашки, все они были обитателями моря, и в то же время могли передвигаться по суше. Мелкие волны выбрасывали на берег неописуемой красоты ракушки, и все они были разными, не похожие одна на другую. На бетонных молах, входящих, от берега далеко в море, стояли рыбаки и ловили удочками рыбу.

Ваня открыл фотоаппарат, и стал фотографировать все что видел вокруг себя, море, пляж, своих новых друзей. А потом Валя взяла под руку Ваню, и попросила Серегу, их сфотографировать. И после этого она уже больше не отпускала его руки, и так же держа его за руку повела вдоль берега по песчаному пляжу. Идя так она весело щебетала, рассказывая о себе о своей семье, о своем не путевом старшем брате, который совсем недавно купил машину, и напившись разбил ее, а через месяц купил другую. А Ваня думал про себя "Вот живут же люди, могут купить себе машину, да тут же ее разбить, и купить новую, а я наверное ни когда не смогу себе купить... чтоб я так жил, как ее брат". Вдруг Валя остановилась, подумав о чем-то сказала:

- Боже мой, я же не все процедуры прошла, врачиха с меня голову снимет, - расстроилась она, - а ты все прошел?

- Да у меня не много, я еще после завтрака все прошел.

- Ну ладно ты тогда гуляй, а я побежала, - с этими словами она пошла в сторону санатория.

А Ваня остался гулять по берегу, в этот момент выглянуло солнце, и море засияло всеми своими красками. Глядя в даль Ваня вдруг вспомнил слова великого поэта:

"Лучше гор могут быть только горы, на которых я еще не бывал", может оно и так Ваня еще не видел в своей жизни высоких гор. И глядя в даль, он перефразировал эти слова по-своему:

- Лучше моря может быть только море, на котором я еще не бывал.

Вечером Ваня посмотрел кино в кинозале, и вернулся в свой номер, в нем было тихо и пусто, Ваня включил радио, и диктор объявила:

- Украински время двадцать одынь ходынь и пятнадцать хволынь.

Ваня расправил кровать, видимо эти кровати были рассчитаны на двоих, огромный пуховый матрац, толстое ватное одеяло в пододеяльнике, и две огромные пуховые подушки. Он прыгнул в постель и утонул в матрасе. Он еще ни когда не спал в такой шикарной постели. Последние сутки наполненные впечатлениями дали о себе знать, и он не заметно для себя уснул, забыв выключить свет. Через некоторое время он проснулся и заметил, что свет потушен, видимо к нему заглянула этажная хозяйка, и выключила свет. Ваня повернулся к стенке, и тут же заснул снова. Не известно сколько он проспал, но услышал в своей комнате разговор, открыв глаза, он увидел женщину, которая стояла к нему спиной, одета она была в кожаное пальто, а на плечи ей свисали длинные волосы. С ней разговаривала Екатерина Аркадьевна, Ваня понял только одно, в его комнату селят женщину:

"И с каких это пор, женщин стали селить в мужской блок?" - подумал про себя Ваня. "Ладно утром разберемся, может в женском блоке пока нет мест, и до утра ее поселили в Ванин номер". Ваня повернулся к стенке и вскоре снова заснул.

Проснувшись утром, Ваня в первую очередь посмотрел на соседнюю кровать, женщина лежала к нему лицом, рассмотрев как следует лицо, он понял, что это вовсе не женщина а молодой парень, у женщин не бывает такого кадыка на шее. Вот волосы действительно, сзади можно принять за женские. Что-что а вот волосы у него были ухоженные, и пышные, не то что у Хайрулина. Ваня тихонько одел трико, взял мыло зубную щетку и пасту и пошел в умывальник. Когда он вернулся в комнату новый сосед уже сидел на кровати, и при виде Вани встал и протянул ему руку:

- Меня зовут Коля, а тебя?

- Ваня, - коротко ответил он.

- Откуда будешь?

- С Урала.

- А я из Москвы!

Это слово из (Москвы), прозвучало так как будто он приехал с марса. И дальше говорил только Коля, а Ваня только слушал, и чем больше он говорил тем меньше нравился Ване. Из всех его возвышенных слов Ваня понял одно, Москва это рай, а все что вокруг, сплошной Засранск. В Москве живет одна элита, а вокруг одно жлобье. И все это он говорил человеку который не был Москвичом.

- И чего меня сюда предки отправили, на че тут смотреть? Сплошное захолустье, трамваи дореволюционные, асфальта и то толком нет, кругом одна брусчатка, и та вся провалилась, дома при царе горохе построены.

Ваня с ним не спорил и ни чего не доказывал, он не видел Москвы, и не знает какая она, может Одесса и не такая красивая, но Ване она понравилась, может Москва и красивей, но там нет такого моря, а красота моря не может сравнится, ни с одним городом. Ване надоело выслушивать весь этот грязный словесный понос нового соседа, и он оделся и тихонько выскользнул из комнаты, не забыв взять курортную книжку. Сегодня он решил пораньше пройти процедуры, и навестить лечащего врача. Его лечащим врачом оказалась довольно пожилая женщина, она еще в войну работала в госпитале. Женщина была очень огромной наружности, почти квадратная во все стороны, с очень короткими и косолапыми ногами, она с трудом передвигалась по кабинету на своих коротких очень толстых ножках, переваливаясь из стороны в сторону, но зато у нее был грубый и командирский голос, который она по всей видимости отработала еще на фронте. Прослушав Ваню, и смерив ему давление, она посмотрела на него по верх очков, усталым и помутившимся взглядом, и пошевелив небольшими редкими усиками, сказала громоподобным голосом:

- Ну что ж, пока все в пределах нормы, молодой человек! Жалобы есть?

- Ни как нет! Товарищ майор! - неожиданно для себя гаркнул Ваня, он уже слышал что у нее высокое военное звание, вот и ляпнул первое пришедшее в голову.

- Молодец! Ха-ха-ха, Вот так всегда и отвечай, - громом прозвенел ее голос по кабинету, затем она поставила в курортной книжке Вани какую-то пометку, толстенным красным карандашом, которая скорей всего походила на галочку, а не на роспись врача.

- Можешь идти. Следующий! - еще громче прозвенел ее голос.

Ваня вышел на улицу, сквозь низко идущие тучи начинало просвечивать солнце, и стало заметно теплей.

Пройдя свою не хитрую процедуру, которая заключалась лишь в том чтоб полежать десять минут в ванне с водой, наполненной кислородом. Лежать в такой ванне приятно, кислородные пузырьки прилипают к телу, а потом двигаются по телу и всплывают вверх. Как будто кто-то щекочет тело нежными пальчиками. Все бы ничего, но женщина которая заправляет ванну водой, заставляет раздеваться до гола прямо при ней, и ложиться в ванну, а потом она еще поправит голову подложив под нее полотенце, и поставив песочные часы рядом с ванной, уходит. Может она и привыкла к такому, но Ваня уже не мальчик, а тем более, что эта женщина, еще совсем не старая, ей наверное еще и не было сорока, и тело у нее аппетитное, с пышными формами, и белый халат, на ней на половину, расстегнут, потому как в помещении довольно жарко, от горячей воды. Под расстегнутым халатом виднеется очень крупная грудь, четвертого размера. А она еще заправляя ванну сильно наклоняется над ней чтоб размешать рукой воду, а халатик в это время задирается довольно таки высоко, обнажая аппетитные ноги. Она как будто бы играет с молодыми парнями.

Ванные кабинки с одной стороны имеют двери, а с другой стороны, только шторки, а за шторкой общий коридор, из которого можно войти в любую кабинку. Сделав ванну одному клиенту, и поставив часы она переходит в другую, закрыв за собой шторку.

Придя после процедур в столовую, он заметил, что за столом сидели Серега, Лена и Валя, и по их виду было заметно, что они скучают. Завтрак еще не привезли, наверное потому что их стол стоял возле самого выхода, еду развозили молодые официанты, на тележках. Тележки были сделаны в виде трех полок, на которые входило очень много тарелок, блюда были разными, каждый выбирал что ему больше по душе. Ваня всегда выбирал макаронные изделия, или каши, и ни когда не брал пюре, потому как его разбавляли водой, а вода в Одессе очень вонючая, говорили что ее берут из моря, и опресняя подают по водопроводу в город. В супах и борщах вода так не ощущалась.

- Привет всем, - сказал Ваня, садясь за стол, - а чё такие кислые, или желудки так подвело, что слов нет?

- А че веселится то? Вот поедим тогда и повеселеем, - ответила Лена.

- Слушайте, девчонки, а вы проходите кислородные ванны?

- Да. А что? Их все проходят, - ответила Валя.

- А как женщину зовут, которая приготавливает ванны?

- Татьяна Николаевна.

- Такая пышная? - и Ваня показал не себе ее формы грудей и бедер, - а она вас тоже заставляет при себе раздеваться до гола?

- Ну да. А что?

- Ну вас то ладно, вы девчонки, но она меня заставляет раздеваться до гола, и пока я раздеваюсь она нагибается так низко что аж трусики видно, но я же ведь не каменный, а потом еще и заставляет лечь при ней, и наклоняется так низко, что грудью чуть и не поносу водит. Она что проверяет мою реакцию, как я на это среагирую?

И тут Валя разразилась таким смехом, при этом она закрыла себе рот руками, а из ее глаз потекли слезы. Вслед за ней расхохоталась и Лена, а Серега сдержанно улыбался.

- Ну и как ты среагировал? - сквозь смех спросила Лена.

- Как, как, я обеими раками закрыл, когда ложился...

- А в воде ничего не всплыло, сквозь ладони, когда лежал, в ванной? - спросила сквозь слезы Валя.

- Ха-ха-ха... ни чего, - без обиды передразнил ее Ваня.

- Хотела бы я посмотреть на тебя в тот момент, - сквозь смех и слезы сказала Валя.

И девчонки, видимо представив себе эту картину рассмеялись еще громче.

На них стали оглядываться с соседних столов. И в это время к их столу молодой улыбающийся официант подкатил телегу с блюдами.

- Я гляжу за вашим столом каждый день весело. Что будете? Выбирайте...

Вся компания быстро взяли себе по блюду, и устремили свои взгляды в тарелки.

После завтрака вся компания высыпала на улицу. Возле входа в столовую они увидели толпу молодежи, и зрелого мужчину, который через определенное время кричал:

- Экскурсия, желающие едем на экскурсию!

Ваня подошел и спросил:

- Куда экскурсия?

- Музей и по местам боевой славы!

- Ваня а ты едешь? - спросила Валя.

- Да, я только фотоаппарат возьму, и Ваня побежал в свой блок, и зайдя в комнату увидел что его новый сосед вешает лапшу на уши какого парня, про то как он живет в Москве. Видимо он только что пришел из столовой, а этот парень, его сосед по столу.

- Слышь, Коля, поехали на экскурсию!

- Куда?

- В музей, и по местам боевой славы!

- Че я там не видел? - брезгливо поморщился Москвич.

- Ну не хочешь как хочешь, - ответил Ваня и взяв фотоаппарат, помчался обратно. Толпа уже направилась к выходу где их ждал автобус.

Зайдя в автобус Ваня заметил что Валя держит для него место. Для всех желающих в автобусе не хватило места, многие стояли в проходе, хорошо только одно, что ехать было не далеко. У музея вся толпа вывалилась на тротуар, сначала их завели в какой то двор, где стояли всевозможные старинные пушки, когда-то эти пушки стояли на парусных кораблях, и в портах на специальных тележках. После каждого выстрела эту пушку надо было подкатывать обратно к брустверу.

В этом же дворике стояли и более современные пушки, времен отечественной войны. Посмотрев орудия в открытом музее, и сфотографировав, их повели в сам музей.

В одном из стендов, под стеклом Ваня увидел немецкую форму, эсесовцев, там же лежали автоматы пистолеты, и немецкие флаги. Все это было как будто бы свалено, в одну кучу, но в тоже время все было уложено аккуратно. Когда ходили по закрытому музею, Валя все время, держала Ваню под руку, он еще ни когда и ни с кем так не гулял открыто, но ему все равно было приятно. Он заметил, что так гуляют многие из их санатория. По слухам Ваня знал, что многие устраивали любовные интрижки с постелью. Ваня прекрасно понимал, что секс это еще не повод для любви, но ведь так можно и на самом деле влюбиться, а что потом, ты уедешь на свой Урал, а она на другой конец, советского союза, и ты будешь страдать и мучиться, встретиться же все равно потом больше не сможешь. А тем более что у него дома уже была девушка. Она жила в селе Клёновка, куда вышла его старшая сестра замуж. На выходные он ездил к сестре в гости, благо что ехать туда два часа на поезде. У зятя четыре младших брата, они водили его с собой на танцы, там он и познакомился с Галей. Высокая стройная красавица, в тот вечер она поругалась со своим парнем, и Ваня пригласил ее танцевать, а потом пошел ее провожать. И потом он каждый выходной приезжал в село, и они встречались с ней ночью возле ее дома, до умопомрачения целовались, почти не разговаривая, от стеснения он не знал о чем с ней говорить, единственное что он позволял себе, это ставить ей на груди засосы, тем самым травил себя и ее. А потом уходил домой, и от этого у него начинал болеть низ живота. Сначала он не понимал что происходит, а потом понял, что все это от воздержания. Конечно его тянуло к ней, но особой любви, он к ней не испытывал, если семечко не посадить в землю оно не прорастет, так же и с любовью, нет секса, нет и настоящей любви. Это личное мнение Вани, хотя в жизни бывает и по-другому. Некоторые пока встречаются, любят друг друга, а как дело дошло до секса, возненавидят друг друга как кошка с собакой. Но у Вани пока еще не было ни любви не ненависти.

И поэтому он чувствовал, что симпатичен Вале, но старался сильно к ней не привыкать, хотя если честно, он ее не воспринимал как женщину, для него она была скорей всего младшей сестрой, он мог быть с ней откровенным во всем, но тяги к ней как к женщине не было. А с Галей он даже не попрощался, она даже и не знала, что Ваня находится в санатории, все произошло быстро и неожиданно, у него просто не было времени чтоб съездить к ней и предупредить. И в этот день он собирался написать и отправить Гале письмо. А после музея вся толпа во главе с экскурсоводом, гуляла по городу, он рассказывал про город, про улицы, знаменитых людей живших в этом городе, а затем подводил к какому ни будь памятнику, рассказывал, кому поставлен этот памятник, и честь каких событий, потом все фотографировались возле этого памятника и шли дальше. Валя все время шла с Ваней под руку, а когда фотографировались на общее фото, то она вставала в группу с девчонками. А затем их привели на жемчужину Одессы, знаменитую потемкинскую лестницу, и морской вокзал. Там их тоже сфотографировали всей группой. На этом экскурсия закончилась, и всех отпустили, сказав:

- Кто хочет, может возвращаться в санаторий, а кто не хочет, может погулять по городу самостоятельно. Поэтому, Ваня, Серега, Лена и Валя, отделились от всей группы, и пошли гулять по городу. На этот раз Серега был за ведущего, они взявшись с Леной под руки, шли впереди, а Ваня с Валей шли сзади:

- Слушайте, - вдруг предложил Серега, - а давайте съездим на привоз, говорят здесь отличный рынок, на всю страну славится.

А ты знаешь как туда доехать? - спросила Лена.

- Да сейчас у любого прохожего спросим, и нам расскажут.

Первая попавшаяся на пути женщина, с большим удовольствием рассказала, как доехать до привоза. И уже минут через двадцать они были на знаменитом Одесском привозе. Конечно он был не больше Cвердловского рынка, разница была лишь в продаваемом товаре. Здесь целый ряд занимали торговки семечками, пройдя весь ряд, и попробовав у каждой по щепотке, можно набрать пол кармана, и покупать не надо. Пробовав семечки у торговок, Ваня услышал, пение соловья, конечно на слух он понял, что это поет не настоящая птица. В его деревне настоящие соловьи поют с приходом каждого лета, и поэтому Ваня легко отличит настоящего соловья от подделки. Оказалось что в соседнем ряду продавали всевозможные глиняные поделки, раскрашенные яркими красками, во рту торговки держали свистки, в виде соловьев, наполненные водой, и они на перебой заливались соловьиной трелью. Ваня купил себе одну, чтоб подарить младшим братьям. В следующем ряду продавали рыбу, всевозможного вида и приготовления и свежую и соленую и вяленую и копченую, на любой вкус и кошелек. Конечно на Свердловском рынке таких товаров нет, там товары те что производятся на Урале. Дальше шли вещи, от домашних поделок, до заводских товаров. Обойдя весь рынок и полюбовавшись на изобилие товаров, молодые люди отправились в санаторий, потому как время подходило к обеду. На пути к санаторию их трамвай немного постоял в заторе, впереди трамвай сошел с рельсов, и его с помощью крана ставили на рельсы. Простояли совсем не долго, уже хотели идти пешком, как впереди идущие трамваи тронулись. Так что на обед успели вовремя.

После обеда Ваня отправился в свою палату, ему предстояло написать два письма, своей подруге Гале, и домой. В свой номер он шел с нежеланием, ему страшно не хотелось видеть гордого Москвича. Но его опаска оказалась напрасной, Коли в номере не было. Видимо он был в гостях у своих новых знакомых. Ваня с трудом написал письмо родителям, в количестве пяти строк, в котором он сообщал, что у него "Все хорошо, кормят здесь отлично, прохожу процедуры, водят по экскурсиям, в музеи. Город мне понравился, а еще больше понравилось море, и огромные белоснежные корабли. Снегу здесь нет, и когда выглянет солнце, то совсем тепло, приходится снимать пальто. На этом писать кончаю, когда приеду то все расскажу, привезу морских сувениров, и ракушек. Привет всем и бабушке".

С письмом к подруге он долго думал, как лучше написать, то ли "Любимая" то ли "Дорогая" но все на его взгляд выглядело как-то пафосно и не серьезно, в глаза бы он ни когда не смог так ей сказать, тогда зачем писать такие слова на бумаге, все равно она этому не поверит. И подумав еще немного он написал:

Привет из Одессы! Здравствуй Галя, с огромным приветом к тебе твой друг Ваня. Знаю, получив мое письмо, ты удивишься, может ты ждала меня на выходные, но так получилось, что мне неожиданно дали путевку в санаторий, и я не успел сообщить тебе об отъезде. Одесса это красивый морской город, а какой здесь порт, я такого еще ни когда не видел! Санаторий очень хороший, отдыхают здесь одна молодежь, старше двадцати лет здесь ни кого нет. А я, скажу по секрету, очень скучаю по тебе, по твоим губам, по запаху твоих волос. Ничего осталось совсем не много, и снова встретимся с тобой. Целую!!! До встречи, все подробности при встрече, привезу тебе морских ракушек. До свидания!

Запечатав письма в конверты, он тщательно вывел адреса, и заклеив их с облегчением выдохнул:

- Ну слава богу, гора с плеч. Да что-то я устал, лягу, поваляюсь, все равно сейчас сон час, а перед ужином брошу письма в почтовый ящик. Сказано сделано, и он шлепнулся на кровать, прямо в одежде, перина оказывается, имеет какое то волшебное свойство, вроде и не хочешь спать, а она все равно убаюкает. И Ваня незаметно уснул.

ГЛАВА 17.

Незаметно прошла неделя, жизни в санатории. Ваня уже давно не видел своего земляка Саню, с которым прилетел в санаторий. Заходя в столовую Ваня увидел афишу, на которой сообщалось:

Сегодня будет концерт, подготовленный ребятами, из нашего санатория.

Дальше шла программа, Ваню это заинтересовало, он и сам раньше выступал в концертах, и ему это нравилось, но почему он не знал о том что готовиться этот концерт, и не кто не подошел к нему и не предложил принять участие, если б ему предложили то бы он не отказался.

Придя на концерт, Ваня заметил, что зал был заполнен почти полностью, он едва нашел себе место. Вторым исполнителем на сцену вышел Ванин земляк Саня, и спел песню. Конечно спел он не важно, скорей всего даже плохо, потому как у него не было ни голоса ни слуха. Про таких говорят, "Ему на ухо наступил медведь". Из него бы получился прекрасный оформитель стен газет, потому как у него прекрасный почерк, но петь ему не дано. Но все равно ему все активно хлопали. И Ваня даже позавидовал ему не хорошей завистью. Ему казалось, что он бы спел намного лучше.

В фазанке его друг Витька Мухин уже прилично научил его играть на гитаре, и Ваня уже наизусть выучил несколько блатных песен, которые Витьке прислал старший брат с зоны. Витькин брат отсидел к тому времени уже два года, за попытку изнасилования, хотя как они говорят ни какой попытки и в помине не было. А была просто шутка. На их улице жила ненормальная девчонка, она страдала болезнью Дауна.

Летним теплым вечером они сидели за столом, под кустом черемухи, возле кладбища, и играли в карты, тут к ним подошла эта самая девчонка, и стала смотреть, чем они занимаются, а так как в карты играли не все, половина были зрителями и болельщиками. И одному из зрителей сильно наскучило это зрелище и он подошел к девчонке сзади приподнял ей подол платья, и взяв за резинку трусов, сильно натянул ее. И та видимо из-за своей старости тут же лопнула, и большие рейтузы свалились к ее туфлям. И девчонка взяв в руки трусы, и размазывая слезы пошла домой, дома ее встретила мать, и увидев в руках трусы, предположила самое страшное. Она не стала спрашивать дочь, - Кто это сделал? А тут же побежала на телефон и позвонила в милицию. Милиция забрали всех кто сидел под этими кустами, и все получили сроки от четырех до трех лет. Эту историю ему рассказал Витька, может все было и не так, об этом история умалчивает.

После концерта показали фильм, а после кино всех ждал вечерний кефир, его привозили по стакану на каждого лечащегося, но многие его не любили, и поэтому его много оставалось, в основном его пила мужская половина, и желающие пили его до икоты. Ваня выпил пол-литра и пошел спать. В палате он застал спящего Москвича, чем занимался его сосед Ваня не знал, с ним он старался не встречаться, утром он уходил из палаты и приходил туда только для того чтоб переночевать.

Своего соседа Саньку, с которым собирался отметить приезд, больше не видел, видимо его выписали из санатория в тот же день, за пьянство.

Из коридора до Ваниного слуха долетел смех, он вышел в фойе и поднялся на второй этаж, и увидел большую группу парней смотрящих телевизор, на всех мест не хватало, поэтому многие смотрели стоя, Ваня присоединился к смотрящим фильм. Оказалось что кино шло на украинском языке, а название фильма было "Щит и меч". Ване всегда казалось что он понимает украинский язык, а посмотрев кино, он понял, что совершенно ничего не понимает, за исключением нескольких слов. Он видел как смеются другие парни, но не мог понять над чем, по ходу фильма не было ни чего смешного, он его уже не раз видел на русском. Посмотрев так минут двадцать, как баран на новые ворота, Ваня решил, что лучше все-таки идти спать, и ему даже стало немного обидно что не понимал языка.

Утром после процедур друзья собрались за столом, в столовой.

- Почему опоздал, или у стенки спал, или подружка толстая попалась? Пока перелазил, зацепился? - прищурив глаза с усмешкой спросила Лена.

- А она красивая? - подхватила разговор Валя, при этом она засмеялась прикрыв ладонью рот.

- Да красивая, нос пятаком, она башмаком, титька мно-ого, мно-ого, а запоет, как свинья заревет! - в тон им, ответила Ваня, вспомнив любимую дядину поговорку.

- И где же она теперь? - сквозь смех спросила Валя.

- Соседу Москвичу отдал, он всю ночь не спал, очереди ждал... - отпарировал Ваня.

Повеселившись еще немного, Ваня рассказал пару анекдотов, над которыми весело посмеялись, пока ждали официанта. А во время еды Валя вспомнила новость, и сообщила Ване:

- Да, сегодня между прочим экскурсия в катакомбы, где снималось кино "Улица младшего сына", Ваня а ты едешь?

- Ну конечно еду, как же я без вас, тоска зеленая!

Валя в ответ только весело улыбнулась.

Жуя макароны с котлетой, Ваня вдруг спросил:

- А почему здесь ни когда не делают пельмени? У нас на Урале в столовых часто бывают пельмени, даже есть специальные пельменные.

Лена посмотрела на него удивленными глазами, и ответила:

-Ты посмотри, сколько здесь народу, это сколько же надо времени, чтоб на всех налепить пельменей!

- А хотите я вам одну историю расскажу про пельмени, мне ее один мужик рассказал, из нашей деревни, он когда-то работал геологом, на Чукотке. К ним на базу зашел как-то охотник чукча, они приняли его хорошо, угостили водочкой, и накормили пельменями. А он такой еды ни когда не видел, они же мясо едят просто в вареном виде, а рыбу просто стругают мороженую и едят, ну это зимой, а летом варят.

Ну чукче естественно понравилась такая еда, и он пригласил их в гости, и обещал накормить так же по царски. Через некоторое время они случайно оказались возле чума чукчи. Время было позднее и поэтому на ночь поели то что было с собой, а когда утром они проснулись то увидели что на костре в котле варятся пельмени, но когда разложили всем, то оказалось что всем досталось по небольшой порции, съев пельмени, они обратились к хозяину:

- Слышь хозяин, а че так пельменей мало приготовил, у тебя что мяса мало, а то давай мы сейчас тебе еще приготовим, у нас это быстро получается.

- Э дорогой, мясорубка нет однако, чтоб вы эти пельмени ели, моя зена и тесса всю ночь жевали мясо однако!

Вы представляете что было с этими геологами, они как посмотрели на его жену и тещу, которые мылись два раза в жизни, а о чистке зубов и говорить не приходиться. Мыться, у них считается, смывать с себя счастье, а посуду у них моют собаки языком.

- Фу, какая гадость, хорошо что ты это рассказал, когда я уже поела, а то бы не влезло, - сказала Валя.

- Это что анекдот, или правда? - недоверчиво спросила Лена.

За что купил за то и продаю! - ответил Ваня, - А вы знаете, что у чукчей, есть обычай, с дорогим гостем, укладывать свою жену на ночь?

И Ваня рассказал им очередной анекдот, про чукчу. Этот анекдот с бородой уже не вызвал ни у кого неприятного ощущения.

Еще когда выезжали из санатория Ваня почувствовал, что хочет в туалет по маленькому, но ни как не удавался удобный случай, а когда приехали к входу катакомб, там вообще набралось столько народу, что и приткнуться некуда, да еще как назло экскурсовод куда то ушел, и минут десять его не было. На Валю нашел разговор, а у Вани по всему телу бегали мурашки, ему казалось, что он не выдержит, и обмочит себе брюки, он уже начал топтаться на одном месте, чтоб хоть как-то удержать мочу. Наконец пришел экскурсовод, раздал всем свечки, и зажигая каждому, свечу проводил инструктаж по технике безопасности:

- Идти строго по цепочке, ни куда не сворачивать, везде есть ямы, и коридоры, которые тянуться на десятки километров, были случаи в этих коридорах терялись люди, их так и не смогли найти.

Но Ваня его не слушал, у него уже во всю кипел (радиатор), у него была только одна мысль, как можно скорей найти укромное место. Наконец то вся колонна тронулась, и Ваня стал ждать когда же все уйдут, а он сделав свое дело их потом догонит. Но как только в проеме скрылся последний человек, как к входу в катакомбы начала подходить следующая группа туристов. Ване ничего не оставалось как броситься вслед за своей группой, зайдя в катакомбы, и пройдя метров десять по тропинке залитой свечным парафином, он заметил, что вправо уходит коридор, в нем пол не был залит парафином, он обрадовался, - вот оно укромное место. Он забежал в этот коридор, пробежал несколько метров, поставил свечку на пол, и стал расстегивать ширинку, дрожащими руками.

Не успел он закончить свое дело, как свечка упала на пол и потухла. Застегнув ширинку на ощупь, Ваня начал икать свечку на полу, а так как он стоял к свечке спиной, то сразу не смог ее найти, пришлось ощупывать пол руками. Как назло, она как в воду канула, прокрутившись вокруг себя несколько раз он наконец-то нащупал ее, и выпрямившись, понял, что рано радуется, спичек у него не было, потому как не курил, и он пошел по коридору, на ощупь, он уже прошел несколько метров, но дорожки с которой он свернул, так и не почувствовал. К его душе начал подкрадываться страх. Он начал рассуждать. Когда он шел в этот коридор, то держался левой рукой за стенку, стало быть теперь надо идти обратно держась правой рукой за стенку. Стоп! Но теперь я не знаю, по которой стенке я шел, пока искал свечку, прокрутился несколько раз вокруг своей оси. И теперь получается, что я ушел дальше от главного прохода. Теперь его уже не на шутку охватил страх. Что делать дальше? А может скоро пойдет следующая группа, и я услышу их разговор, и по звуку смогу найти выход. И он положив свечку в карман, приложив ладони к ушам, чтоб увеличить слышимость, напряг слух. И тут ему показалось что он слышит разговор, он шел с правой стороны. И Ваня взявшись правой рукой за стенку пошел на звук.

- Сейчас я увижу очередную группу туристов, и с ними догоню наших, - думал Ваня ускоряя ход. Коридор начал поворачивать, и Ваня увидел свет в конце тоннеля.

И он почти бегом бросился на свет. Он увидел, что коридор расширяется, и почувствовал запах дыма. Наконец он вышел в большую комнату, в которой было довольно светло, у одной из стен стояла буржуйка, в ней горел огонь, труба была не высокой, из нее выходил дым и поднимался под потолок, но видимо где-то был выход наверх, потому как дыма было не много, и он рассасывался где-то под потолком. Вся эта огромная комната, была заставлена всевозможной мебелью, естественно мебель была не новая, а собранная на свалках. Рядом с потрепанным диваном, стоял топчан, сделанный из двух ящиков, и снятой откуда-то двери, закинутый сверху грязными тряпками. Такие же топчаны стояли почти у каждой стенки. Недалеко от печки стоял сколоченный из всего что попало под руку стол, вдоль него две лавки. На которых сидело четыре человека, они азартно играли в карты, и пили красное дешевое вино, и смачно матерились. Люди были не определенного возраста, и пола. Возле буржуйки, сидел на ящике человек, курил и жарил на палочке что-то, то ли кусок дешевой колбасы, то ли кусок хлеба.

Вдруг он повернул, голову, и увидел входящего в комнату Ваню:

- Ё... твою мать! Эй фраерок, мать твою, ты как суда попал?

Все кто сидел за столом, повернули на Ваню свои грязные прокопченные лица.

- А чё тут не ясного, очередной турист заблудился, - сказал один из сидящих за столом, раздавив догоревший окурок, в банке из под кильки. Ну чё видимо сегодня моя очередь его выводить отсюда, пошли турист несчастный. Нет надо менять место дислокации, от этих туристов ни какого покою, и шляются, и шляются, - бормотал, себе под нос, (Сусанин), держа перед собой керосиновый фонарь.

- Откуда будешь-то паренек? - спросил провожатый Ваню, когда они вошли в темный коридор.

- Из Свердловска.

- Как тесен мир, блин, а я родился в Серове, в Свердловской области, только мои предки увезли меня оттуда еще когда я учился в школе. Отец у меня был офицером, гоняли его по стране, как гончую собаку. С тех пор и живу в Одессе.

- А здесь как оказался, - спросил удивленный Ваня.

- А запил я, жена стерва меня из квартиры выжила, а здесь мои кореша, тепло, светло и мухи не кусают. Выпивон и еда есть всегда.

- И где вы еду берете? - удивился Ваня.

- А ходим на рынок подрабатываем, да и в магазинах помогаем чего погрузить, или выгрузить. Нам хватает не жалуюсь, зато свобода, и ни кому ни чего не должен.

- А дети у тебя есть?

- Есть, двое, сын и дочь, - да я им не нужен, я для них давно умер, у них кроме матери два дедушки и две бабушки.

И домой не тянет?

А че я там не видел, я как эту стерву жадную вспомню у которой на уме одни деньги, у меня мурашки по коже с маленького жеребенка бегать начинают.

- Ну как говориться - бог вам судья! - больше ни чего сказать не могу.

- Ну вот и пришли земеля, - сказал бомж, выводя Ваню на тропку, залитую парафином.

- Ты как при входе отстал от группы?

- Да пописать захотел, и зашел в этот коридор, а у меня свечка потухла, и спичек как назло нет, вот и выбрел в темноте на вас.

- Ну в общем тебе на право, ты их скоро догонишь, они идут медленно, экскурсовод, по долгу на каждом шагу рассказывает, а ты счастливчик, между прочим, если бы свернул чуть влево, когда шел к нам, тебя бы ни кто больше не нашел, по тому коридору есть глубокий провал, классная ловушка для слепых. Ну давай земляк удачи, да больше ни куда не сворачивай, если хочешь жить.

- А вы то как сюда ходите, не боитесь заблудиться и провалиться в яму?

- А у нас другой ход есть, более короткий и безопасный, только вот от туристов житья нет, как в катакомбы зайдут так всем вдруг поссать захочется. А это самое близкое место до нашей хаты. Хоть вход закладывай, задрочили в конец. И все бля спрашивают, "Как вы тут в темноте живете?" а нам нравится, и нас такая жизнь устраивает. Каждый живет как он хочет, и чего в душу лезть, грязными руками.

- Ты конечно извини, но грязные то руки как раз у вас. Или я не то что-то сказал?

-Нет я не в том смысле, в душу можно и залезть, и чистыми руками, но оставить там столько дерьма, что душу по неволе вывернет.

- Слушай, я ни как не пойму, вот слушаю тебя, и у меня такое впечатление, что ты был каким то ученым интеллигентом?

- А че тут удивляться, у нас все тут интеллигенты, не зря нас называют БИЧами, что в народе расшифровывается, как Бывший Интеллигентный Человек. Да проучился я в институте три года, родители настояли, а че мне это дало, насильно мил не будешь, вот и бросил я институт. Как только женился по их просьбе, на богатой невесте, уж больно моему папику хотелось чтоб я женился на его друга дочери, ну и женили они меня насильно, а что толку, как я ее ненавидел так и ненавижу, эту жабу болотную. Я от нее под землю спрятался, чтоб ее хари не видеть. Ну ладно братан извини, излил я тебе тут душу, увидел земляка, вот и прорвало, у меня в Серове много друзей осталось, ни как родину забыть не могу, все вспоминаю как с друзьями в войну играли.

- Слушай, а у вас тут что, все от жен прячутся?

- Да нет, кто из тюрьмы пришел, родители померли, а квартиру другие заняли, вот и живут здесь, прописки нет, на работу не устроишься, вот и поселились под землей.

С этими словами он вдруг обнял Ваню за плечи.

- Извини братан, выпили мы трошки, вот и всхлынуло в душе, а тут еще земляка встретил, ну бывай здоров не кашляй!

С этими словами он повернулся и исчез в темном проеме, а Ваня пошел, по тропинке, и скоро догнал свою группу, ее он увидел почти сразу же, потому как от полусотни свечек, был виден весь грот. Догнав группу, он не стал зажигать свою свечку, потому как и так было светло, а свою свечку все время надо нести впереди себя, на вытянутой руке, и прикрывать пламя ладонью, чтоб не задул встречный ветер. Вся группа в это время стояла возле колодца, посреди грота. У колодца было кольцо, вырезанное из ракушечника, на глубине метров пяти была видна вода, вся вода была покрыта слоем парафина, все туристы держали над колодцем свечки, и растаявший парафин капал на воду. Вверху в потолке грота, было отверстие, которое выходило на землю, когда-то во время войны, из этого колодца, брали воду, опуская ведро на журавле, и так же через этот колодец была связь с партизанами, сюда в ведре опускали письма и продукты питания. А немцы и не догадывались, что партизаны ходят у них под ногами. Ваня узнал этот колодец, он видел это место в кино, про Володю Дубинина. Дальше экскурсовод, повел их, в то место, где находился партизанский штаб, и Ваня тоже узнал это место из фильма, здесь со времен, съемок фильма так ни чего и не изменилось, даже свет не могли провести, люди до сих пор ходят со свечками.

Вдруг Ваню кто-то толкнул в бок, и тут же послышался шепот на ухо:

- Ваня, ты куда пропал, я уже расстраиваться начала, думала ты провалился куда-то?

- Если честно, то можно сказать, что провалился, давай немного помолчим, а потом я тебе все в подробностях расскажу.

Вскоре экскурсия закончилась, и вся группа высыпала на божий свет, в это время выглянуло солнце, небо очистилось, и стало совсем тепло.

- И как они там живут? Как кроты, в такой темноте и сырости, хотя сырости я там не заметил, но все равно не приятно, - размышлял в слух Ваня.

- Ты о ком, о партизанах? Но они там уже давно не живут...

- Да я не о тех партизанах, сегодня я встретил совсем других партизан, которые прячутся совсем не от немцев.

- А от кого, и вообще ты о ком говоришь?- удивилась Валя.

И Ваня рассказал ей все, что видел пол часа назад.

- У нас в городе тоже такие есть, но они живут, кто на вокзале, кто на свалке, собирают бутылки, сдают и на это живут, - сказала Валя.

- Да знаю, и у нас их не мало, только они то живут на солнце, а эти в темноте, все черные грязные, видимо и не моются вообще, ну в общем воды там я у них не видел, так может попить только и есть.

- Ладно хватит об этом, ты то надеюсь таким не станешь? - улыбнулась Валя.

- Да ты что, бог с тобой, я два дня не помоюсь, у меня все тело начинает чесаться, а ты слышала, что чесотка самая приятная болезнь? Чешешь, чешешь и еще хочется. Этот земляк меня обнял на прощание, кажется я начинаю чесаться, наверное заразился от него.

- Ты что серьезно? Или шутишь? - испуганно глянула на него Валя.

- Посмотри вот тут на шее, ничего нет? Ой кажется между пальцев зачесалось! - и Ваня растопырив пальцы, направил ладонь ей прямо в лицо.

Она взвизгнув отскочила от него.

- А испугалась! - засмеялся Ваня.

- Ну и шуточки у тебя, - придя в себя выдохнула Валя, - я так брезгую такими людьми, а он тебя еще и обнимал, я уж на самом деле думала что ты заразился.

- Ничего не боись, вместе будем чесаться, ты меня почешешь, а я тебя, и обоим будет приятно.

- Ты опять начинаешь! - толкнула его в бок Валя, и весело рассмеялась.

Так с разговорами, весело смеясь они дошли до автобуса и поехали в санаторий.

***

Через день после обеда, все снова поехали на экскурсию, в этот день выдалась отличная погода, с самого утра, светило яркое солнце, и не было ни ветерка, стоял полный штиль. Все оделись по-летнему. По этому случаю Ваня одел белую рубашку, и галстук, который под его костюмом смотрелся вполне солидно. Валя одела яркое цветное платье, перетянутое пояском, в нем она смотрелась просто шикарно. Тонкая талия, и аппетитная девичья грудь, придавали ей грациозность. Когда они шли с ней под руку, то Ваня заметил, что многие заглядываются на нее, от этого у него в душе поднималась гордость. Их привезли к памятнику посвященному погибшим за освобождение Одессы. Возле памятника стоял почетный караул, Роль постовых выполняли дети, как им объяснил экскурсовод, "сюда берут не всех, а только тех кто учится на отлично". К тому времени как они подошли к памятнику в это время началась смена караула. Проходила она очень красиво. Все были одеты в пионерскую форму, парни в белых рубашках, черных брюках, на голове испанка, и красный галстук на шее. А девчонки были одеты, в белую кофту, черную короткую юбку, белые гольфы, на голове, испанка, обязательно две косы с белыми бантами, и красный галстук.

У самих караульных на шее висели автоматы, времен отечественной войны. Смена караула проходила под звуки барабана. Что придавало этому особый парадный шик.

Как только прошла смена караула, и новые часовые заняли свои места, как от толпы туристов отделился молодой человек, и направился к часовым. Ваня сразу же узнал в нем своего соседа по палате, Колю Москвича. Он вальяжной походкой подошел к парню, часовому. А на почетном посту стояли по двое, девчонка и парень. И Коля подойдя к парню начал разглядывать у него автомат, а затем стал щупать оружие часового. Часовой же ни как не отреагировал на его поведение, видимо у него есть определенные инструкции, не обращать ни какого внимания на туристов.

Рассмотрев и пощупав оружие часового, Коля повернулся, и направился к толпе туристов, при этом он громко рассмеялся, и закричал:

- Да у них автоматы то учебные, стволы просверлены, и пустые, ха-ха-ха!

Сначала Ваня подумал, что его сосед с утра тяпнул, для веселья, но когда он подошел к ним то было видно, что Москвич совершенно трезв, что было вполне удивительно, в связи с его поведением. Это было бы понятно, когда человек себя так ведет, если он выпил, но такое беспардонное поведение совершенно трезвым, Ване было не понятным.

- Похоже у моего соседа по палате, не все вольты в колоде!- шепнул Ваня на ухо Вале.

- Это твой сосед? - повернула Валя на Ваню свои удивленные глаза.

- Да, и между прочим, Москвич, чем страшно горд, а ведет себя как из глухой деревни. Хотя я тоже можно сказать из глухой деревни, но у нас таких придурков нет!

- Да? Ты из деревни? Как интересно, расскажи мне о ней, я ни когда не была в деревне, родилась и выросла на пятом этаже.

- Ну что я могу тебе рассказать о своей деревне? Да пожалуй ни чего интересного, единственное что я знаю, это то что в нашей деревне проходила гражданская война. До сих пор в земле откапывают оружие и патроны, а когда я был еще маленьким, мы нашли склад оружия оставленный еще белогвардейцами.

- Ой как интересно, расскажи пожалуйста!

В это время вся группа направилась, вдоль аллеи славы, и Ваня с Валей медленно пошли за всеми, а Ваня рассказывал, Вале про свою деревню, про склад с оружием который они нашли под землей, про Поликарпа Матвеевича, по прозвищу Щукарь. А Валя шла рядом с ним держа его под руку, и слушала не перебивая. Она совсем забыла где они находятся, она не слушала экскурсовода, идя по аллее, то вдруг резко поворачивала голову, смотря в лицо Ване, то прямо перед собой, и молча слушала, не задавая ни каких вопросов. А рассказ он закончил про своего друга Тузика. А когда он взглянул на Валю, то заметил, что у нее на глазах слезы.

- Что с тобой? - спросил он у Вали.

- Дело в том что у нас тоже была собака, и она умерла от старости, ее взяли когда я еще совсем была маленькой, а когда она умерла, мы всей семьей плакали. Такая наша Жуля бала добрая и хорошая. Все ее щенки до сих пор живут, и мы даже знаем у кого, иногда встречаем их как родных.

- Ну, кажется мой рассказ навел на тебя тоску, впервые вижу тебя такой грустной.

- Ты знаешь, я впервые вижу человека у которого было столько в жизни приключений, а в моей жизни вообще не было ни чего интересного, школа дом пионерский лагерь, и все. Только здесь я кое-что увидела. А знаешь, ты очень интересно рассказываешь, так бы слушала тебя и слушала. Расскажи еще что ни будь.

Незаметно они ушли от экскурсии, гуляли по скверам, казалось что в этот день на улицу вышла вся Одесса. Всем хотелось посидеть на теплом весеннем солнышке. Они сидели на скамейках, и смотрели на проходящую мимо них молодую пару, молодой человек что-то рассказывал, размахивая руками, а девушка смотрела ему в лицо не отрывая глаз. Так они дошли до универмага, и Валя вдруг попросила войти туда и посмотреть. Они пошли по этажам магазина, и остановились у отдела бижутерии, и Ване понравились кольца, выточенные из дерева, и украшенные цветными камушками, он попросил померить, и одно надел Вале на палец, она вся зарделась от смущения, а второе он надел себе, и заплатив за кольца, которые стоили совсем копейки, и счастливые пошли на улицу. Дальше они пешком пошли до Ж.Д. вокзала. Дорогой Валя иногда поднимала свою руку, и с улыбкой разглядывала подаренное кольцо. О чем она думала в это время, Ваня не знал. Но он знал одно, ей очень понравился этот подарок. В такую погоду не хотелось ехать на трамвае, и они пешком отправились до санатория. В этот день Валя многое узнала о своем новом друге. В санаторий они пришли уставшие и счастливые, почти под вечер.

Незаметно прошла еще неделя отдыха в санатории, в обед Валя сидела какая-то грустная вяло улыбалась, на Ванины анекдоты почти не реагировала, кисло улыбалась.

- Валя, что с тобой сегодня? - спросил Ваня, озабоченно глядя ей в лицо.

- Ваня, а ты мне вышлешь фотографии, где мы с тобой фотографировались на пляже? - спросила она, вместо ответа.

- Ну о чем ты говоришь, конечно вышлю, если получатся, я фотограф то начинающий, ты только адрес свой оставь.

- Вот мой адрес, - подала она бумажку. При этом ее лицо стало еще грустней.

Остальная часть обеда прошла в молчании, Ваня понимал что с ней что-то происходит, но ему было не удобно спросить. После обеда Валя догнала Ваню на лестнице, и спросила его:

- Ты что сейчас будешь делать?

- Ничего.

- Может, погуляем по пляжу?

- Сейчас возьму фотик и пойдем! - обрадовался Ваня.

- Я буду ждать тебя у проходной, - крикнула она ему в след.

- Может, скажешь в чем дело, - спросил он Валю когда догнал ее у проходной.

- Я завтра утром уезжаю домой, - грустно сказала она.

- Как, а почему так рано?

- Я же приехала раньше тебя.

- Дальше шли молча, конечно Ваня не испытывал к ней любовных чувств, но ему будет не хватать ее веселого смеха, хотя ему тоже уже осталось не много.

Идя по берегу пляжа, Валя молчала, и пинала носком туфли песок, вдруг, она посмотрела на него, раскраснелась и сказала:

- Поцелуй меня...

Он подошел к ней вплотную, тихонько обнял, и поцеловал в щеку, рядом с губами.

- Ты что, ни когда не целовался?

- Почему? - вдруг смущенно спросил Ваня.

- Ну кто же так целуется? - и она обняла его за шею и вцепилась ему в губы, целуя в засос.

А ему вдруг невпопад, вспомнилась блатная песня;

Любила целовать она в засос,

Засасывала сразу рот и нос,

Хваталася за волосы, кричала диким голосом,

И вот теперь хожу я без волос.

Одна нога у ней была короче, другая деревянная была,

Один глаз фанерой заколочен а другой не видел не хрена.

Когда она оторвалась от его губ, он вдруг заулыбался, и от этого ему было еще больше неудобно.

- Ты что не когда не целовался, у тебя нет девушки?

- Нет... почему же... целовался...

- А почему тогда так застеснялся? - все еще держа его за плечи, спросила она хитро улыбаясь.

Конечно целовался Ваня не впервой, тем более, что у него уже растет сын, и секс у него был и даже много, но его еще ни когда не целовала женщина в засос, верней целовала, и даже с языком, но тогда они играли в бутылочку, и целовались с девчонками, при выключенном свете, и там уж каждый целовал как умел.

Там была одна девчонка, по имени Люба, довольно аппетитной наружности, невысокого роста, с пышной грудью, и крутыми бедрами, она целовала Ваню, поистине в засос, проникая своим языком ему в рот, от чего Ване было не очень то приятно, тем более что она курила,

И от нее поцелуев у Вани во рту было не приятное чувство, а тем более, что он не курил. И поэтому ее поцелуи не вызывали у Вани ни каких чувств. А когда она крутила бутылочку, то почти всегда попадала на него, а ему хотелось поцеловаться с ее соседкой, но ее бутылочка выпадала на других. И Ванина бутылочка как назло выпадала всегда на Любу. Так они целовались часа три, и когда Ваня пришел домой, то почистил зубы, ему казалось что он облизал пепельницу.

А Валя была не курящей, и у нее изо рта пахло очень приятно, и на вкус поцелуй был даже сладким, видимо перед поцелуем она съела какую-то очень вкусную конфету.

- Не знаю, - еще больше смутился Ваня. Он действительно не понимал, что с ним происходит, и чтоб больше не отвечать на ее вопросы, он притянул ее к себе и начал целовать ее так же как и она в засос.

- Бог в помощь! - услышал Ваня мужской голос.

Оторвавшись от губ Вали, Ваня посмотрел вокруг себя, и увидел проходящего мимо мужика с удочкой, тот улыбался во весь свой рот, в котором не было половины зубов, как в старом заборе. Ваня с Валей расхохотались и пошли по пляжу обнявшись. После этого у Вали опять поднялось настроение, они долго гуляли и она весело щебетала. Так они прошли метров двадцать, Ваня оглянулся, на рыбака, тот закинул удочку в море а сам продолжал смотреть на них улыбаясь. А Валя в это время обняла Ваню за талию, и весело смеялась:

- Стой грешная, я зажму твои уста губами! - вспомнил он цитату из фильма.

И обняв ее за плечи начал целовать, искоса поглядывая на рыбака, а тот забыл про удочку и продолжал за ними наблюдать. От этих поцелуев Ваня почувствовал, что у него начинается половое влечение, от этого ему вдруг стало неудобно, ведь она прижимается к нему, а вдруг она почувствует не смотря на то что он в пальто. Больше он старался к ней не прижиматься, хотя она и так все поняла, скорей почувствовала, и от этого ей еще больше хотелось прижаться к нему. А он от этого начинал смущаться и краснеть.

Так они прогуляли до вечера, а потом посмотрели кино, и он проводил ее до блока, и еще раз поцеловав, пожелал счастливо добраться до дома. А она грустно помахала ему рукой на прощание.

Хоть Ваня и проводил Валю, но у него не было мысли, что это все, больше он ее ни когда не увидит. Это он понял уже на следующий день, когда на ее месте в столовой появилась новая отдыхающая. Высокая блондинка, с длинными, вьющимися волосами, ниже плеч. Она страшно стеснялась, незнакомых людей, но Ваня, как бы между прочим рассказал два анекдота, не глядя на новенькую, но все-таки искоса наблюдал за ней. На первый анекдот она не среагировала, а на второй слегка улыбнулась. А когда он стал ее спрашивать, откуда она приехала она заулыбалась и повеселела. Дальше знакомство пошло по накатанной колее. А после обеда она попросила Ваню показать ей санаторий. Сначала они гуляли рядом, а потом она взяв его под руку, спросила:

- Тебе так удобно?

- Вполне, - ответил Ваня.

И вдруг он сравнил ее с Валей, она была намного выше ее, и не смеялась как Валя. И вдруг Ване стало грустно, только сейчас до него дошло, что он больше ее ни когда не увидит. И он стал вспоминать как они целовались на пляже, как на них смотрел рыбак, и улыбался.

- Ты почему замолчал? - спросила Света, так звали новенькую.

Ты знаешь, только вчера я проводил девушку, домой, она сидела на твоем месте, а сейчас подумал, что я ее больше ни когда не увижу, а она такая веселая была.

- У вас с ней была любовь? И почему была, она что умерла?

- Типун тебе на язык, - была, потому что ее здесь больше нет!

- У вас с ней были интимные отношения? - в упор глядя на Ваню спросила Света.

- Ну конечно... нет!

- А почему конечно?

- Это у меня поговорка такая. Между прочим здесь этим не занимаются, если поймают, отправят домой.

- А мне соседки по палате рассказывали обратное, тут где-то в кустах есть широкая скамейка, сидеть на ней не удобно но зато удобно этим заниматься.

-Надо же, я уже скоро домой поеду, а про эту скамейку и не слышал, и когда же тебе об этом успели рассказать? Ты ведь насколько я понимаю, приехала сегодня?

- У нас четырех местная палата, и одна из соседок оказалась моя землячка, а приехала я в шесть утра, и успела со всеми познакомиться.

- Интересно девки пляшут, по четыре штуки вряд, а у меня двухместная палата, и то сосед Москвич, и говорит он только о Москве, и горд этим, на всех смотрит как индюк на воробьев, того и гляди, скоро взорвется от зазнайства, - и ты знаешь где эта скамейка? - спросил ее Ваня.

- Нет, я думала ты мне ее покажешь...

"Во блин, мне еще ни когда так в лоб не намекали на секс"- подумал про себя Ваня. И ему вдруг стало так не удобно, что захотелось поскорей уйти. А Света, видимо поняв его замешательство, взяла его под руку и спросила:

- Может ты мне покажешь море?

У Вани спал с души камень, и он уверенно зашагал по дорожке к выходу из санатория.

И больше она уже не касалась темы о сексе, намек был сделан, и дальше свободу выбора она предоставила Ване. Потом она расспрашивала Ваню о Свердловске, сколько у него родственников, братьев и сестер, против Вали она была слишком серьезной.

Когда они перешли улицу, и по переулку спустились к морю, то Ваня сразу же увидел то место, где еще вчера они целовались с Валей, и рыбак стоял на том же месте, с удочкой. И у него вдруг подкатил к горлу ком, а на глаза выступили слезы. А Света отпустив его руку побежала к морю, она тоже впервые в жизни увидела море. И от этого она не заметила его душевных мук.

Света подбежала к воде, наклонилась пополоскав в воде рукой, и попробовала ее на вкус:

- Ой, какая соленая! - радостно воскликнула она, - Вань, а ты когда ни будь, купался в море? Говорят в нем трудно утонуть.

- Вода то соленая, но не такая, как солонка соли в стакане воды, а утонуть можно и в ванне, - почти шепотом ответил Ваня.

Морской ветер высушил на его глазах слезы, но ком в горле еще мешал говорить.

- Ты это о чем? - не поняла его Света.

- Да так о своем, о девичьем, - пробормотал Ваня.

Вдруг он вспомнил, что Валя совсем вытеснила собой, из сердца подругу Галю. А ведь скоро ему ехать домой, и надо будет ехать к ней, и как он будет ее целовать, перед глазами все время будет стоять Валя? "Ну что это за жизнь такая, и чего я так ко всем привязываюсь, а ведь у меня даже секса не было ни с одной из них, а я раскис, нет так дело не пойдет, надо брать себя в руки" - тут он выдохнул, и набрав побольше воздуха, почувствовал что стало лучше. И он подошел к Свете, присел на корточки, и стал выбирать в прибрежной воде, красивые ракушки, ему скоро домой а сувениров так еще и не набрал.

- Зачем они тебе, - глядя на него, спросила Света.

- Сестрам и братьям обещал привезти морских ракушек, они такого еще не видели.

- Пожалуй я тоже наберу, - и она стала перебирать морской песок.

ГЛАВА 18.

Когда он вернулся в свой блок, то увидел на столе в прихожей почту, среди этой почты он увидел письмо, адресованное ему. Взяв его он направился в палату, и сев на кровать открыл конверт. Письмо пришло от Гали, из Клёновки. Письмо начиналось со слов:

Здравствуй Ваня, пишет тебе твоя Галя!

И дальше почти на две страницы, шло стихотворение. Только начав его читать Ваня понял, что эти стихи она сочинила сама. В этих стихах говорилось, что она скучает одна дома, и ждет когда он приедет, а ее друг сейчас на море, он смотрит в даль и ждет свидания со своей любимой. Стихотворение растянулось на полторы страницы.

- Да мало же я с ней общался, даже не знал, что она пишет стихи.

Но почему-то эти стихи вызвали только удивление, на ее талант, и не разбудили в нем ни каких чувств, не тоски ни радости, что скоро с ней встретится. И почему так? Не понимал Ваня, ведь она на много красивей Вали, талантливая, вон какие стихи написала, скучает по нему, а он поцеловался с другой девчонкой, и забыл о ней. А может он не постоянный? Или это у всех парней так бывает, хотя и у девчонок такое бывает не реже. А может он сейчас поцелуется со Светой, и тут же забудет Валю? А может это все оттого, что еще не любил по настоящему. Может так не бывает с теми кто по настоящему любит? И вообще что такое настоящая любовь?

В этом санатории Ваня каждый день видел парня, на вид ему лет двадцать пять, то и больше, он очень шустрый на язык, на его руках постоянно висят по две девчонки, и менялись они у него постоянно через два дня. И Ваня был уверен, что с ними он не только целовался, и они переспав с ним, спокойно уступали место другим, без слез и скандалов. А может они как и он приехали только для того чтоб, оторваться на полную катушку, чтоб потом было что вспомнить. Дома же не будешь так себя везти, заработаешь себе не хорошую репутацию, а здесь тебя ни кто не знает, кто ты и откуда, и дома ни кто не узнает о твоих, выкрутасах. Но все это относится только к девушкам, а мужчина этим потом может смело похвастаться.

- А может и мне надо было так же делать, может отвезти Свету на ту самую скамейку, в номер провезти не удастся, и сделать с ней то, на что она намекала.

Но почему-то представив себе эту картину, как бы он ее целовал, валил на ту скамейку, и у него не возникало ни какого желания. Но почему так, когда-то в деревне у него не было выбора, то скакал на одиноко живущих женщин, которые были в два раза старше его, и не задумывался о любви, в крови играли одни инстинкты, если бы он связался с девчонкой, то на ней бы пришлось жениться. А одинокая женщина она тоже хочет секса, а так как свободных мужиков нет, то приглашают к себе молодых ребят, обучают их житейским премудростям. А теперь когда у него такой выбор молодых девчонок, он вдруг начал рыться, хотя опыт показал Ване, что молодых нужно еще самих учить, а зрелая женщина проведет такой сеанс, что запомнится, на всю жизнь.

В соседней деревне с Чистыми Ключами, жила семейная пара, детей у них не было, мужика можно было назвать даже красивым, черные как смоль волосы с проседью, красивые черные усы, карие выразительные глаза, тонкий с горбинкой нос, видимо его предки были кавказцами. Многие бабы на него заглядывались. А жена у него была страшнее атомной войны, Ваня ее не видел, а только слышал, о ней. Говорят он ее даже в магазин не отпускал, так ревновал.

Как-то мужики выпив на работе решили узнать у него, почему он ее ревнует. "Она же страшная как баба яга". И что бы думаете он им ответил?

- Да для вас она не красивая, у меня она уже не первая жена, хотя первая была красивая, но в постели бревно, что только я с ней не делал, ничего не чувствует, даже прикасаться к ней не было ни какого желания. Да эта страшная, но вы бы знали, что она вытворяет в постели, никого бы больше не захотели. То ли у нее талант, такой, то ли дар божий. Вот поэтому и боюсь ее потерять, чтоб она досталась кому-то кроме меня, да я скорей ее убью, чем такого допущу. А раз она такая темпераментная, вот и боюсь что она может подстелиться под кого ни будь другого.

Вот вам и жизненный опыт, почему-то, все хотят жениться на красивых, вот только браки такие часто распадаются. Первая красавица Америки, голливудская актриса Мэрилин Монро, о которой мечтал каждый мужчина Америки, и не только, Америки, в жизни была фригидной и холодной как лед, так говорили те кто с ней жил.

Ваня понял, что его мысли занесли куда-то в дебри.

***

На следующее утро, Ваня проснулся с тяжелой головой, пол ночи он не мог уснуть, все думал, то о Вале, то пытался выкинуть ее из головы, и не как не получалось. Каждый раз он задавал себе вопрос, "Что это такое, неужели я в нее влюбился? Но ведь мы просто-напросто целовались. Без всякого намека на секс. Нет, с этим надо как-то бороться"

Он встал, сходил в туалет, помылся, почистил зубы, и одевшись вышел на улицу. Погода была мерзопакостная, низкие тучи неслись с огромной скоростью, восточный ветер, швырял по земле прошлогодние листья, в этот день погода была подстать Ваниному настроению, как в сказке Пушкина.

"Наверное на море сейчас шторм" - подумал Ваня, и направился к пляжу.

Выйдя на берег он увидел, что огромные волны выбрасываются на пляж, хоть волны и были огромными, но на пляж они доходили с большим интервалом. Ваня заметил, что по пляжу ходили люди, и когда волна набегала на песок, они в этот момент запрыгивали на пляжные зонтики, и вода проходила не задевая их. Но как только вода уходила, они спрыгивали с зонтиков, и что-то искали на песке. И найдя складывали это в карман. Ваню это заинтересовало, и он спустился в низ и подойдя к одному из мужиков, спросил:

- Если не секрет, что вы здесь ищете?

- А ты поищи, найдешь, покажешь... - уклончиво ответил, мужик улыбаясь.

Ваня дождался, когда волна сошла с берега, и стал рассматривать песок, чего только на нем не валялось, он и не знал что в море на дне столько всякой дряни, кроме крабов, на песке валялись всевозможные вещи, видимо когда-то утопленные в воде, а вода подняла все это со дна, и выбросила на берег. Здесь были обрывки сетей, чьи то старые изношенные кеды, видимо люди живя возле воды, используют море в качестве свалки, дно глубокое, ни кто не увидит. И как только очередная волна подходила к берегу, Ваня убегал, от нее подальше к берегу. Но сколько он не искал, так и не нашел ни чего интересного, и сдавшись подошел к тому мужику, и спросил:

- Ну что вы все-таки ищете? Я так и не нашел, ничего интересного.

Мужик сунул руку в карман, и вытащил из него горсть мелочи, от соленой воды деньги почернели, и поэтому на мокром песке их плохо было видно.

- Ничего себе, и откуда они в море? - удивился Ваня.

- Сюда каждый день приходят туристы, и с бетонных молов бросают, в море деньги на счастье, чтоб когда ни будь снова сюда вернуться.

- Интересно, - удивился Ваня, - а я об этом и не знал.

Он не стал, больше ни чего искать, а пошел к санаторию, мужики были в сапогах, а на Ване были ботинки, и его не устраивала перспектива промочить ноги. Для себя он решил только одно, за день до отъезда он придет сюда и тоже бросит монету на счастье, чтоб когда ни будь снова сюда вернуться.

Вечером в клубе санатория были танцы, и Ваня пошел туда, чтоб как-то развеяться. На танцы пришло много девчонок, из-за не хватки парней многие девчонки танцевали друг с другом. Конечно в санатории парней было много, но большинство, почему-то не ходили на такие мероприятия, а предпочитали сидеть у телевизора, или играть в карты. Ваня заметил что в клуб вошли три девчонки, одна из них показалась Ване очень симпатичной, она была похожа на артистку, из фильма офицеры. Набравшись храбрости он пригласил ее на танец, во время танца, он познакомился с ней, и узнал, что она приехала совсем недавно, а две ее подруги живут вместе с ней в палате, и одна из них самая младшая совершенно не говорит на русском. И им приходится везде ее сопровождать, чтоб быть ей переводчиком. Продолжить с ней знакомство ему не пришлось, на следующий танец она пошла танцевать со своей подругой, а вскоре и совсем ушли из клуба, их подопечной надоело там стоять, и они ушли в палату. Новенькая соседка по столу, Света пришла на танцы, с новым знакомым, и весь вечер танцевала с ним в обнимку. Ваня смотрел на это даже с облегчением. Теперь у нее есть друг, и ему не надо будет ее развлекать.

Вскоре Ване тоже надоело это мероприятие, и он ушел в палату, он чувствовал, что жизнь в санатории для него потеряла всякий смысл. Серега с Леной тоже уехали домой, и их места в столовой заняли новенькие. С каждым днем становилось все скучней. Когда была Валя, он знал, что расскажет ей анекдот, и рядом будет звучать ее веселый смех, от чего ему самому будет весело. От тоски у него кончился запас смешных анекдотов, да и новые соседи по столу, не очень то разговорчивые.

И Ваню все сильней стало тянуть домой, поскорей увидеть своих родных и близких.

За два дня до отъезда, Ваню нашел Саня, с которым они приехали в санаторий и сообщил ему приятную новость:

- Завтра сдаем деньги, на билеты, и к вечеру они уже будут готовы.

Сказано сделано, с утра они встретились и сдали деньги человеку, который только и занимается тем, что покупает для отъезжающих билеты. А после этого они сходили на море, и бросили в него монетки, на счастье и на то чтоб снова вернуться, когда ни будь сюда. А к вечеру уже были готовы билеты. Вечером они последний раз сходили на танцы, и спать Ваня лег с хорошим настроением.

Утром, в восемь утра они вышли из санатория, и поехали в аэропорт. Самолет был на двенадцать дня, погода в этот день была просто отличная, и у Вани и Сани было прекрасное настроение. Задержек вылета у самолета не было, посадка прошла быстро, и их самолет легко набирая скорость, резко взмыл в небо. Ваня посмотрел в иллюминатор, и увидел удаляющийся, под крылом самолета, город Одессу.

Пройдет каких ни будь пятнадцать лет и уже не юноша, а солидный человек Иван, со своей женой снова посетит этот город.

ГЛАВА 18.

Следующая посадка была в Симферополе, перелетев море, самолет стал снижаться, и скоро приземлился, в раю, по крайней мере Ване так показалось. Когда все вышли из самолета, на дозаправку, и пошли погулять по парку аэропорта, Ваня заметил, что здесь на много теплей, чем в Одессе, в парке уже подросла травка, и распустились листочки на кустах, над которыми летали пчелы и бабочки. Тепло было такое, что было жарко даже в рубашке. Ваня увидел, что на одной из скамеек, спит бомж. И Ваня даже позавидовал ему, сейчас он бы тоже разделся и позагорал на южном солнце. Отдыхать пришлось не долго, вскоре объявили посадку, и все двинулись к своему самолету.

Подлетая к Уралу, Ваня увидел сквозь облака снег, он лежал повсюду, но больший сюрприз ждал на земле, был сильный западный ветер, со снегом. И температура была минусовая, хоть везде были проталины, но в этот день была явно не гостеприимная погода. После жары в Симферополе, через два часа, такой холод, казался сущим адом. Хоть в аду говорят жарко, но такую погоду на родине Ваня не мог назвать по-другому. В училище он не поехал, а на прямую двинул а деревню. Дома его радостно встретила вся семья, а младшие братья и сестры с визгом бросились ему на шею. Расспросам не было конца, всех интересовало, как он отдохнул, какая на юге погода, только бабушка ничего не спрашивала, а как-то странно смотрела на него, а когда первая радость у всех утихла, тихо спросила у него:

- Ваня какой то ты странный приехал, на тебе лица нет, ты поди там в какую ни будь девочку влюбился?

На этот вопрос Ваня ни чего не ответил, у него снова подкатил к горлу ком, и он просто не мог говорить. Он сделал вид, что собирает чемодан, и ушел в детскую комнату. Из детской комнаты он услышал, как бабушка говорила, родителям:

- Видать, какая-то, его там зацепила сильно, даже говорить не может...

"Да, моя бабушка человек, все видит насквозь, ничего от нее не скроешь" - подумал Ваня, лег на кровать, и закрыл глаза, дорога утомила его и ему захотелось спать.

Утром Ваня проснулся от того что родители уже встали, и занялись домашним хозяйством, в деревне чтоб накормить всю скотину, и семью, надо вставать в шесть утра, и независимо, праздник сегодня или выходной, поспать можно будет и днем, когда вся скотина накормлена, и напоена, в том числе и семья. Родители не щадят сон своих детей, разговаривают и стучат ведрами, как будь-то бы все уже давно встали, и вся семья привыкла к этому, и спокойно спят, не обращая ни на что внимания. Но Ваня уже за более чем пол года, отвык от этого, и сразу же проснулся, и больше не мог спать, а лежал, погруженный в свои мысли.

На некоторое время на кухне стало тихо, видимо родители вышли на улицу. И Ваня снова заснул, а проснулся он, когда уже все сидели за столом. Этим утром его решили не будить для завтрака, проспится сам встанет.

Поев, он решил прогуляться по деревне, чтоб развеяться и ни о чем не думать. Выйдя из дома, он увидел, что возле конюховки сидит Щукарь. Ваня уже давно его не видел, и даже как-то по своему по нему соскучился.

- О, Ванька! Сколько лет, сколько зим! Подходи, поговорим! - при виде Вани закричал Щукарь, при этом он встал, протянул ему руку.

Такого Ваня еще не видел, Щукарь разговаривает с ним как с равным по возрасту. Ведь совсем недавно, он был для Поликарпа, желторотым птенцом, при котором он стеснялся даже выругаться.

После крепкого рукопожатия он пригласил Ваню сесть рядом с ним, на скамейку.

- Ну че Ванька, давай рассказывай, где учишься, на кого, и вообще как дела? - засыпал он Ваню вопросами.

- Да ты же сам все знаешь, - отбился Ваня от его вопросов.

- А че один приехал? Вроде не каникулы еще?

- Да я из санатория, в Одессе отдыхал, а завтра выходные, вот и решил сначала домой заскочить.

- В Одессе говоришь... это хорошо... ну и как там, тепло? Насколько я знаю, это вроде на черном море? - почему-то задумчиво проговорил Щукарь

- Да, об этом даже все дети знают, сколько фильмов показывали про этот город, - ответил Ваня.

- Вот смотрю я на тебя, вроде ты должен на крыльях летать, после санатория, а по тебе такого не скажешь, а ты даже не улыбаешься, или втюрился там в какую то?

- Господи, еще один провидец, бабушка вчера меня пытала, а теперь ты, - горько ответил Ваня.

- Видимо я попал в точку, а ты че ей ребенка сделал, как Вале? - прищурился Щукарь.

- Вот, черт, а ведь ее тоже зовут Валя, только сейчас об этом подумал, - задумчиво проговорил Ваня.

- Кого?

- Да ту в санатории, вот только у меня с ней ничего не было.

- Да ты че, я тебя не узнаю! Как же так ты обмишурился? Она че страшная?

- Да нет, нормальная девчонка...

- Да не расстраивайся ты так, пройдет неделя и ты ее забудешь, сколько их вокруг живет, у вас в училище их наверное не мало, там то ни кого не обтоптал? - весело спросил Щукарь.

- Ну ты даешь! А че тебе петух в курятнике? - обиделся Ваня, - да там даже и познакомишься так толку мало, повести то ее некуда, в общагу не пустят, да там в комнатах даже замков на дверях нет, в комнате ничего нельзя оставить, крадут по черному, зато коменданту хорошо, в любое время заходит в любую комнату и смотрит, кто чем занимается. Один раз у меня последние деньги сперли, приходится теперь все таскать с собой.

Да вам не позавидуешь, в таком возрасте, жить на сухую, все удовольствие с Дунькой Кулаковой, - сочувственно произнес Щукарь.

- А ты прав, у нас один парень учится, не буду назвать его имени, в общем у него есть подружка, только она учиться в Свердловске, и видеться им приходиться редко, и вот когда он по ней скучает, то ночью свою тоску отрывает на мадам Кулаковой, а кончает на стенку у кровати. Один раз пришла комиссия проверяли чистоту в комнатах, и вот комендант отодвигает, кровать, и видит все следы тоски по любимой, на стенке.

И она возмущенно кричит "Совсем обнаглели, всю стенку оплевали, неужели нельзя выйти в туалет!" знаешь, мы от смеха все на кровати попадали, а она так и не поняла, над чем мы смеемся, и обиженно вышла из комнаты. Так что у нас этим могут заниматься только местные, они то могут найти место. Так что мы там на девчонок можем только смотреть, как мышь на сыр через витрину.

- А вот у меня друг был, так у него был такой лозунг, "Каждую шваль на х.. пяль, бог увидит добрую даст". Так вот он ни одной юбки не пропускал, вообще был спец по бабам, посмотрит на бабу, поговорит с ней пять минут, а потом мне на ухо шепчет, "Все, эта сегодня будет моей" и тут же в магазин дует за бутылкой вина. А на следующий день смотрю она уже с него влюбленных глаз не сводит, а он самое большое с неделю к ней походит, и уже к другой клеится. Быстро они ему надоедали, не может, с одной жить. Я ему говорю "Ну че ты с ней жить не стал? Вроде красивая баба, че еще тебе надо?". А он говорит, "Баб много, всех не перееб... но к этому стремиться надо!". И ведь что интересно он ни разу ни какую заразу от них не подцепил, ну с пройдохами он конечно не связывался, все баб выбирал, то директор магазина, то заведующую столовой, и замужними не гнушался, сколько из-за него семей распалось, и убить его хотели брошенные мужья, да видимо бог его берег. Да вот только где он сейчас? Не знаю. Давно его не видел. Чем он баб так брал, что они из-за него от мужей отказывались, не знаю, может языком? Уж больно у него язык был подвешен, начнет бабе лапшу на уши вешать, та растаивает, и не понимает, что он ее дурит, а может, и понимает, да только ни кто ей раньше таких слов не говорил, а тут ей мужик соловьем поет, ее телом восхищается, а бабы же дуры, они ушами любят. Он ей наврет с три короба, а она думает, что это к ней принц на белом коне подрулил. Хотя мне кажется он не только языком работал, бывает, придет утром в общагу, как выжатый лимон, и жалуется, что у него локти и колени болят.

А я его спрашиваю, а ты че с ней боролся что ли, что все по отшибал? "Да нет" - говорит, "Просто мы как к ней зашли, так у порога и упали, уже не в терпеж было, ну я ее пока до окна не дотолкал не кончил".

Не скажу чтобы у него там что-то сверхъестественное было, просто опыт у него большой и умел он это делать долго. А это я тебе скажу не каждому дано. За это его бабы и любили...

Со мной в больнице один мужик лежал, так он рассказывал, как он во время войны работал на шахте, и у них там работали эвакуированные женщины. Так у них там работала одна женщина, все себе мужика искала, любовника то есть. И услышала она одну байку, что мужиков надо выбирать по носу, чем больше нос, тем значит и он больше. И у них в шахте работал мужик носастый такой, нос как хобот у слона. И она сразу на него запала, давай к нему подкатывать, купила бутылку самогонки, у какой то бабки, и пригласила его к себе в гости, в барак. Что уж у них там было, ни кто не знает, но только когда утром все пришли на работу, и сели на перекур, она при всех подошла к этому носачу, щелкнула его по носу пальцем и ехидно сказала "обманщик".

Тем самым опозорив мужика, а может он не рожден для этого, рожденный пить е... не может. Но дело этим не кончилось, познакомили ее с маленьким не приметным мужиком, и нос у него маленький. Но после ночи проведенной с ним, она пришла на работу, едва волоча ноги, как будто вагон с лесом разгрузила.

А бабы сразу к ней с расспросами, "че такое, что с тобой" а та им и говорит, " ой бабы, я еще такого не встречала, зае.. в доску, но все равно приятно, я бы за такого все отдала, так что не верьте вы бабы приметам про нос".

Вот и мой друг был примерно таким же. Кстати, на этот счет такой анекдот есть, сидят мужики с бабами, и про приметы разговорились, одна баба и говорит, "мужиков надо выбирать по носу, чем больше нос тем больше, он". Бабы расхохотались, одна сидит широко рот раскрыла, ржет, Ха-ха-ха. И тут мужик говорит, "А баб надо выбирать по рту, чем меньше рот тем и она меньше, а баба услышала такое и сразу сжала рот до куриной жопы, и скромно так смеется, ху-ху-ху.

Да ты меня совсем отвлек от главной темы, я тебя че хотел спросить, ты сына то своего видел?

- Нет, еще, да я и не знаю как туда идти, че мне скажут? Боязно как-то, - тяжело вздохнул Ваня.

- Че скажут, че скажут... - передразнил его Щукарь. - Иди в магазин, купи пацану конфет, и иди... че ему скажут? Пацану уже год, ногами бегает, здоровый не по возрасту, познакомишься с сыном то, да и матери приятно будет. Да бутылку водки возьми, выпьешь с Валей то глядишь и второго сообразите, - и он толкнул Ваню локтем в бок, хитро улыбаясь.

- Да ты че дурак? Она меня теперь и на пушечный выстрел к себе не подпустит, - смущенно произнес Ваня.

- А че так то? И с чего ты взял то? Уже год прошел как она родила, а че она не живая что ли, да и не было у нее кроме тебя никого, мужика поди давно хочет. Не на улицу же ей идти и кричать об этом. Это у кобылы течка начнется, так она сразу об этом даст знать. И пока жеребца не получит, есть не будет, так ее корежить начинает. А баба она об этом не скажет, они брат ты мой без мужика злыми становятся и болеют, женскими болезнями. А переспит с мужиком, веселая и счастливая становится, перо в жому вставь и полетит. Вон я свою если неделю не потрогаю, так она начинает мне хамить, из рук у нее все валится, корову толком подоить не может, орет на нее, как будто скотина виновата. Хлеб с пирогами печь начнет, так обязательно неудача, то тесто не поднимется, то пригорит все к черту. Кошку несчастную и то норовит пнуть если под ногами вертится. А стоит мне ее потоптать, так сразу веселая, даже песни поет, и все в руках кипит и вертится. Вот так то друг мой, а ты говоришь, не подпустит, да не шею бросится, будь уверен.

Пока они так разговаривали, к ним приблизилась семейная пара, они жили напротив Вани, муж Виктор гордо шел впереди, куря папиросу, из кармана у него торчала бутылка водки, а сзади его шла жена, навьюченная огромной сеткой с хлебом. Видимо они шли из магазина.

- Здорова Полип, - произнес Виктор, цыкнув слюну через зубы.

- Здорова, - ответил Щукарь.

- Полип, к пи... прилип! - хихикнула сзади идущая жена.

- Смотри не надорвись веселушка, - ответил Поликарп.

А баба в ответ только больше расхохоталась, а Виктор что-то грозно прошипел ей на ухо и та покорно замолчала.

Ваня впервые услышал, чтоб Щукаря звали Полипом, конечно пока выговоришь слово Поликарп, то в следующий раз все желание пропадет так называть. А Полип легко и быстро, но как-то унизительно. И Ваня решил для себя, что так он его называть ни когда не будет. Да и Щукарем он его тоже ни когда не называл.

- А че это они тебя Полипом обзывают?

- А пусть хоть горшком назовут, лишь бы в печь не садили... выбрали же родители имечко, сам выговорить не могу. А вообще то, мое короткое имя Карп, хотя хрен редьки не слаще, рыбье имя. Вообще то родители говорили, что меня так бабушка назвала в честь погибшего дедушки. Не буду же я каждому объяснять, что меня зовут рыбьим именем, как хотят так и зовут. За свою жизнь каких только у меня прозвишь не было, здесь вот Щукарем прозвали, а я не обижаюсь, Щукарь так Щукарь, тоже не плохой человек был, если разобраться. А ты читал "Поднятую целину"?

- Да и не раз, - ответил Ваня.

- Только там Щукарь дедом был, а я еще молодой.

- Да ты еще не старый, если бы побрился то еще бы был моложе.

- Ты так думаешь? - погладил себя по бороде Щукарь.

- Ну конечно, только вот я представить тебя не могу без бороды, наверное не узнаю, - посмотрел Ваня на его бороду.

- А вот возьму завтра и побреюсь, для эксперимента, наверное действительно многие не узнают? Я уж и сам забыл как я выгляжу. Хотя моей бабе нравится. Слушай, а ты че меня от главного отвлекаешь, ты идешь с сыном знакомиться или нет?

- Не знаю, мне надо смелости набраться, - неуверенно ответил Ваня.

- Смелости говоришь набраться? А ты иди домой и хряпни для смелости.

- Слушай, Карп Матвеич, а может ты со мной сходишь а? - взмолился Ваня.

- Ну ты даешь дружище, ты с ней спал, ребенка делал, а меня зовешь с сыном знакомиться, ахренеть блин! Любишь кататься, люби и саночки возить! Давай, давай иди, я сегодня целый день работаю, когда обратно пойдешь, заходи, расскажешь, как приняли.

- А ты думаешь, что я не хочу повидать сына? Еще как хочу, только я не так Валю боюсь как ее матери, они же все в одном доме живут, вдруг она в меня чем ни будь, запустит, и еще обматерит в придачу.

- Слушай, да не ссы ты в трусы, с получки тазик купим! Да не держит она на тебя зла, не че она против тебя не имеет, а внука она любит, души в нем не чает, так что не за что ей на тебя злиться.

- Ты так думаешь? - обрадовался Ваня.

- Не думаю а точно знаю, она сама об этом в магазине говорила.

Ну спасибо тебе Поликарп, - тогда я побежал!

- Да не за че, давай дуй!

И Ваня радостный побежал домой, на всякий случай он решил немного выпить для храбрости. И взяв у матери денег, он отправился в ту улицу в которой жила Валя. Почти напротив ее дома был магазин, в котором работала продавцом его тетя Зоя. От выпитого алкоголя он стал чувствовать себя смелее.

- Кому конфеты покупаешь? - улыбаясь спросила тетя.

- Да вот решил сына повидать, - счастливо ответил Ваня.

- Давно пора - еще больше заулыбалась тетя.

И Ваня взяв конфеты направился к Валиному дому. Еще подходя к дому он увидел, что у окна стоит ребенок и стучит ладошкой по стеклу. Ваня зашел в дом и поздоровался, на него вышла посмотреть вся семья, все смотрели на него улыбаясь, как будто давно ждали его в этом доме. Валя взяла на руки сына и сказала ему:

- Вот Сережа твой папка пришел, иди, познакомься.

И отпустила его на пол, но мальчик спрятался за маму сзади, и выглядывал на отца из-за подола матери. Ваня достал из сумки кулек конфет, подошел к столу, высыпал их на стол, а затем взял мальчика на колени, и угостил его конфетой. Мальчик с удовольствием стал сосать ее. А затем взял сто стола очередную конфету, и подавая ее матери, сказал:

- Ня!

Валя улыбнувшись взяла у него конфету, и тоже взяла ее в рот. Затем сын взяв со стола очередную конфету подал ее Ване, со словом:

- Ня!

А затем он угостил бабушку и старшую сестру. А сам при этом широко улыбался беззубым ртом, в котором было всего несколько зубов. И вдруг Ване показалось совершенно родным это маленькое теплое беззащитное существо. Вдруг сын слез с его коленей, и побежал в другую комнату, оттуда он принес видимо свою любимую игрушку, маленькую машинку. И подал ее Ване, счастливо улыбаясь, а сам опять убежал в комнату.

- Надо же, он всех стесняется, а тебя сразу принял как своего, - удивилась Валя.

- А я и есть свой, - улыбнулся Ваня.

На это Валя только улыбнулась, ни чего не сказав. Ваня заметил, что с его приходом в дом, вся семья бросили свои занятия, и только наблюдали за знакомством отца и сына. Ваня просидел так минут сорок, и стал извиняясь собираться.

- Ну ладно, я вас тут отвлек от всех домашних дел, из-за меня вы тут все побросали, извините, пойду уже, до свидания. Он встал, одел шапку, и направился к дверям, тут из другой комнаты выбежал сын и удивленно взглянул на Ваню, держа в руках очередную игрушку.

- Пока Серега! - помахал он сыну рукой.

Валя взяла сына на руки, и взяв его руку в свою, помахала Ване его рукой, на прощание. Сережа в этот момент не улыбался, а удивленно провожал Ваню взглядом. В этой семье он был единственным мужчиной, и увидев в доме другого мужика быстро нашел с ним общий язык, а теперь этот дяденька вдруг уходит, чем озадачил его.

Ваня вышел на улицу, и на душе у него был праздник, он увидел своего сына, и даже подержал его на руках, но ему до сих пор не верилось, что это его сын, ведь он еще такой молодой а уже отец. Конечно чтоб почувствовать себя настоящим отцом, надо жить с сыном каждый день. Но это не возможно, по многим причинам, он не собирался оставаться жить в деревне, теперь у него другая жизнь и более интересная, и у него совсем другие планы. Да он собственно и не мог себе представить, чтобы он был мужем Вали, он для нее слишком молод.

ГЛАВА 19.

По дороге домой, он вспомнил, что обещал Вале выслать фотографии, "сегодня же проявлю пленку, посмотрю на нее хоть на фотографии" решил он и весело пошел домой, на встречу ярко светящему солнцу. Погода была отличная, и по дороге с шумом бежали ручьи, снег активно таял, весна набирала обороты. На встречу ему шли нарядно одетые ученики, из школы. Глядя на всю эту картину у него было прекрасное настроение. Хотелось разбежаться и подпрыгнуть, так чтобы пролететь над землей. Одна мысль, что он скоро проявит фотографии и снова увидит лицо улыбающейся Вали, придавал ему скорости, но в деревне весной не разбежишься, даже в городе весной трудно передвигаться по дорогам, где под снегом асфальт. А в деревне под снегом жидкая грязь, и лед. И ходить приходиться в резиновых сапогах. Если летом вдоль дороги имеются канавы, то зимой они засыпаны снегом, а весной эти самые ямы, становятся ловушками, будешь обходить лужу, а утонешь по колено в яме. И начерпаешь полный сапог, если не оба. А в этот раз Ваня был в резиновых сапогах, и решил идти по лужам, чем утонуть в яме. Проходя мимо конного двора, увидел, что Щукаря на своем месте нет, "ладно, в следующий раз расскажу, как меня приняли" подумал он и ускорил шаг к дому.

Придя домой он первым делом достал проявитель и закрепитель, и достал из печи чугун с горячей водой, разведя химикаты, он достал из фотоаппарата пленку и заправил ее в бачек, под одеялом в маленькой комнате. Он так спешил, поскорей проявить пленку, что не дождался, когда остынет проявитель. Продержав положенное время пленку в проявителе, он залил ее закрепителем. Едва дождавшись когда прошло двадцать минут, это время нужно для закрепления пленки, он с трясущимися руками, и с частым биением сердца, достал из бачка пленку. Но как только он ее достал, то чуть не взвыл от обиды, пленка оказалась передержана в теплом проявителе, из-за этого она была сильно черной, но изображения были все-таки видны. Но он не терял надежды, и промыв пленку повесил ее сушить. А сам стал настраивать фотоувеличитель, для печатания фотографий, в детской комнате. Через пол часа в бачке с закрепителем лежала первая фотография на которой они были изображены вместе. Подержав ее немного в закрепителе, он вышел на свет, и стал рассматривать ее. Вот так всю жизнь, из-за своей спешки, он все портит, фото получилось не четким. На второй фотографии он решил добавить яркости, заменил лампочку по ярче, но результат остался прежним, сколько бы он не экспериментировал, лучшего качества изображения не было. Ну как такую фотографию можно послать Вале, стыд и позор! Он сильно пожалел, что взял с собой в санаторий только одну фотопленку. Но ничего не поделаешь, что вышло то вышло, и сделал, остальные фото, на которых были изображены, Серега с Леной, и почему-то эти кадры получились лучше чем они с Валей. И Ваня решил, что такие фотографии он ей посылать не будет. А адресов Сереги и Лены у него не было. Закончив печатать, он разложил фотографии сушить на столе. А когда утром встал, то увидел, что его фотографии разглядывает бабушка. И увидев входящего в большую комнату Ваню, сказала:

- А не че, твоя то девочка красивая! Вот только худенькая немного, но ничего с годами поправится, молодая еще.

- А почему ты решила что она моя? - Удивился Ваня.

Но ведь ты же стоишь с ней под ручку.

- А может мы просто так с ней сфоткались, вот Лена с Серегой, мы просто все за одним столом сидели в столовой. И вместе на экскурсии ходили и фоткались, везде.

- Ваня меня то ты не обманешь, у тебя все на лице написано, ты даже при виде ее на фото и то меняешься.

И действительно, Ваня чувствовал, что с ним что-то происходит, когда он видел это фото, но он не знал что это так заметно на его лице. И он не стал больше спорить с бабушкой, а просто сложил все фото в пакет и убрал в чемодан.

Весь субботний день Ваня просидел дома, не хотелось месить грязь на улице, и погода хорошая и ходить по улицам не возможно, а вечером сходил в клуб, посмотрел кино, и отправился домой, на танцах собралась, молодежь намного моложе его, среди которых мелькали и его младшие сестры, и ему было не интересно с ними. А в воскресение ночью немного приморозило, и Ваня утром решил немного прогуляться. За одно мать послала его в магазин купить хлеба, взяв огромную авоську Ваня отправился в магазин, который находился возле конторы фабрики. Возле магазина толпился народ, хлеб еще не привезли, и люди ждали его на улице, тем более что солнце уже начинало припекать, люди стояли двумя группами. В одной стояли бабы, промывая чьи то кости, а в другой стояли мужики, обсуждая житейские проблемы, и изредка ругая советскую власть. Им не нравилось все, бюрократия, бездушие чиновников, плохие дороги и плохие машины, плохое снабжение товаром, и хлебом, которого постоянно не хватает. За одно вспомнили Хрущева, с его повсеместным сеянием кукурузы. В то время с хлебом была вообще большая напряжонка, потому как вместо хлеба Хрущевское правительство приказывало везде сеять кукурузу. Поругали Брежнева, за его любовь к наградам. Давно прошли сталинские времена, и люди стали смелее высказывать свои мысли, хотя в деревне не было такого произвола, как в городе, здесь не было повальных арестов. Но во время войны, сажали и за кражу с поля колосков, и называли это вредительством, не смотря на то что народ голодал, и пух от голода. Кое до кого не доходило в те времена, что надо кормить не только тех кто воюет на фронте, но и тех, кто этот самый хлеб выращивал. Пока Ваня слушал пересуды мужиков, то заметил что к нему подходит какой то незнакомый улыбающийся мужик, хоть мужик и был не знаком, но Ване казалось, что он его откуда-то знает, тем более что мужик не сводил с Вани глаз и улыбался. Только когда он подошел, в плотную к Ване, и подал ему руку со словами:

- Ну че не узнаешь меня?

Только тогда Ваня узнал в нем Щукаря, его лицо сияло не естественной белизной, хотя лоб, нос и вокруг глаз было загорелым. Ему часто приходится ездить на лошади в поле за сеном, и сено он кидает один, а солнце в это время года светит сильно, и отражается от снега, и кожа естественно загорает, а под бородой кожа осталась белой. И поэтому его лицо после бритья стало необычным.

- О черт, воскликнул из топы Мартис, он тоже как и Щукарь работает конюхом, и увидев Щукаря побритым сильно удивился, - Щукарь побрился!

И вся толпа повернулась на Поликарпа, который стоял широко улыбаясь. И все вдруг забыли про политику, и стали говорить Щукарю комплименты:

- О да ты оказывается совсем молодой, намного моложе своих кодов выглядишь!

- Че Поликарп, ман..вошки завелись, решил избавиться!

- А баба то тебя хоть узнала? А то поди выгнала из дома, подумала какой то молодой к ней в постель лезет.

- Ну если ей с бородой нравился то молодой то больше по душе придется, - вставил реплику другой мужик. А остальные мужики продолжали хохотать, над шутками других. Но Щукарь не обращал внимания на приколы стариков. Он взял Ваню под руку и отвел его в сторону, и заговорчески стал шептать ему на ухо:

- Ну че ходил вчера к Вале то, как тебя приняли?

- Не вчера, а позавчера.

- Ну ладно, че ты к словам цепляешься, ну перепутал, ты главное рассказывай!

- Да нормально приняли, у меня такое чувство, что меня там уже ждали, ты случайно ни кому не говорил, что я собираюсь туда идти?

- Ну ты че, ты же сразу ушел, как мы с тобой поговорили, я ж тебе говорил, что нормально встретят, а ты сомневался.

- Все прошло нормально, только мне кажется что сын на меня не похож.

- Ой, а ты дак прямо копия своего отца, и рядом не лежал, ты копия своей матери, и ни чего общего с отцом! Но ни кто же не сомневается в этом! Все проявится с возрастом. Чем старше становится сын тем больше он становится похож на своего отца, хотя в детстве был похож на мать. И откуда тебе знать, похож он на тебя или нет, это только со стороны можно увидеть, вот я например, могу со стопроцентной уверенностью сказать, что он на тебя похож! Ну а Валя то как к тебе отнеслась?

- Нормально.

- Выпил с ней, за здоровье то сына?

- Конечно... нет.

- А че так жидко?

- Ну и как ты это себе представляешь? Как я буду предлагать выпить, если у нее дома мать, и дочь? Ну выпила бы она грамм пятьдесят, и все, она же не пьет. Или ты не знал?

- Честно говоря, я ее ни разу не видел выпившей. Может мать ее держит в Ежовых рукавицах, хотя это и не плохо. Вот только я все думаю, где же ты ее сумел подловить, если она все время на глазах у своей матери.

- Где? Где? Моя же мама в школе работает уборщицей, и Валя там же работает, вот там и зацепились во время выпускного вечера, - смущенно ответил Ваня.

- И че один раз только и было?

- Конечно... нет, после выпускного вечера было несколько раз, пока не забеременела, а потом она не стала меня к себе подпускать.

- Ну оно и понятно, беременной бабе не до мужика, то тошнота то рвота, прихоти разные. Вот у моего знакомого жена, когда беременной была, че только с ним не вытворяла, то она одно хочет, то другое, то ей фруктов подай, а где он их зимой то возьмет, если он че то достал, она уже этого не хочет, мужик из сил выбился, больше чем она. Один раз она и говорит ему:

- Ой че то Вася я говна хочу, пожарь мне говна.

А он смотрит на нее, ошалевшими глазами, и не че же не поделаешь, прихоть надо выполнять. И наложил на сковородку говна, и жарит, вонь на весь дом! А она его спрашивает:

- Ну че пожарил?

- Пожарил, - говорит.

- Посоли.

Он посолил.

Теперь поперчи, - говорит.

Он поперчил.

- А теперь, - говорит, - попробуй.

Он попробовал.

- Ну и как, на вкус? - она его спрашивает.

- Говно, как говно!

- Не хочу говна! - говорит.

Ей от прихотей захотелось, а накормила его. Вот такими они бывают беременными! И ни чего тут не попишешь.

- Ну-у ты Поликарп даешь, это что на самом деле было, или ты опять анекдот на жизнь переделал?

- А жизнь она и есть сплошной анекдот! - и Щукарь расплылся в широкой улыбке.

- Слушай Поликарп, а сколько тебе лет?

- А зачем тебе? Я ни от кого свой возраст не скрываю.

Да дело не в этом, я и так знаю сколько, да дело в том, что сколько я тебя не слушаю, и все поражаюсь, откуда у тебя столько жизненного опыта, чтоб иметь такой опыт, надо прожить не меньше ста пятидесяти лет. А столько люди не живут! За столько лет, сколько прожил ты, столько повидал, и войну пережил, и в тюрьме сидел, и в шахте работал, и геологом. И в нашей деревне уже давно живешь, все это трудно поместить в твои сорок с хвостиком.

- А на этот счет есть еще один анекдот. В дождливую погоду идет мужик и подходит к небольшому селению, он замерз, и ему бы где-то переночевать, и отогреться, он стучится в крайний дом. А этот дом оказался домом терпимости. В окно выглядывает молодая дама, и спрашивает:

- Кто там?

- Солдат! - отвечает мужик.

- А сколько тебе лет, солдат?

- Сорок с небольшим, - отвечает мужик.

- О-о, вы не туда стучитесь солдатик, нам нужен двадцать но с большим!

- Вот и мне сейчас как раз сорок с небольшим! А на счет моего опыта, да я много где поработал, еще я и моряком работал, правда не морским, а речным. Ну об этом я в другой раз расскажу.

В это время к магазину подошла хлебовозка, народ зашевелился и хлынул к магазину, а кое-кто решил помочь водителю перетаскать хлеб в магазин.

Да ты Ванька не спеши, очередь то занял?

- Да.

- Ну и стой спокойно, его еще не скоро начнут продавать. Я че тебя хотел спросить то?

- Не знаю.

Да, ты когда уезжаешь то?

- Сегодня вечером, на шести часовой лошади.

- А да тебе же завтра на занятия. Ну ладно как говориться, счастливо добраться, учись, набирайся опыта, а мы тут будем лошадям хвосты крутить. Ну пошел я на работу, хотя сегодня не моя смена, в конюховке в карты поиграю, сейчас там мужики собрались.

- А хлеб, не будешь брать?

- Моя баба купит, она очередь заняла.

Щукарь ушел, а Ваня поплелся в магазин, в свою очередь.

День прошел не заметно, и вечером Ваню отец повез на автобус, который в последние дни не ходил до конторы, из-за резкого снега таяния дорога раскисла, так что автобус не мог пройти до конечной остановки. И народ собирался в конце деревни, там дорога была получше, и не надо было спускаться по крутому склону, на котором от сильных ручьев промыло канавы. Только в автобусе Ваня вспомнил, что он не повидал, ни кого из своих друзей, даже к Вовке Некрасову не сходил. Ну ничего, в следующий раз повидаемся, решил он.

На пригородный поезд билет купил без проблем, по сравнению с новым годом, да и мест в вагоне было много свободных. Ваня сразу же завалился на верхнюю полку и заснул. Во время пути его кто-то разбудил толкая в плечо, а когда он опустил голову, чтоб разглядеть, кто его толкает, то увидел, что это контролеры. В это время они проверяли билеты у внизу сидящих, а когда контролер, поднял голову на Ваню и увидел у него петлицы, точно такие же как у железнодорожников. То махнул ему рукой, тем самым давая понять, что мол можешь спать дальше. Сзади его стояли несколько пацанов безбилетников, они спокойно дожидались контролера, за ними стоял второй контролер, и проверял билеты у тех кто сидел напротив купе у окна. Только сейчас Ваня понял, что он бы мог не покупать билета, и закосить за студента железнодорожника, хотя это первый раз когда его не проверили контролеры, при виде его петлиц, другой контролер, мог бы потребовать, ученический билет. А там четко написано, кто и где учится. "Лучше с этим не шутить", подумал про себя Ваня, и отвернулся к стенке.

В училище его встретили по-разному, кто-то спросил, "Как отдохнулось?" А кто и вообще ни чего не спросил, как будто он был на больничном, и валялся в больнице, а о чем спрашивать человека который почти месяц пролежал в больничной кровати.

Без предельно рад был его видеть только его друг Витька Мухин, сначала он засыпал его вопросами, как там в Одессе? Какая там погода? Потом спросил про девчонок. А когда Ваня рассказал ему все, в том числе и про Валю, то Муха сильно разочаровался, в том что Ваня ни кого там не трахнул.

- Уж я то там бы так не лоханулся, вино продается у проходной, тёлок тьма, и ни кого не трахнуть?

Ему и в голову не пришло, что у Вани изначально не было такой цели. Сначала

Валя была ему как сестра, а когда он что-то к ней почувствовал, то она уже уехала. На фотографии она Мухе понравилась, (как раз его любимый размер и цвет), как в мультике, вот только лицо на фото плохо видно.

А затем он рассказал Ване о своих приключениях, пока Вани не было в училище.

Он не терял даром времени, бывал на разных вечеринках, и имел там оглушительный успех у девчонок, и даже успел кое-кого трахнуть. Только вот Ване его рассказы не понравились, ему понюхавшему первые ростки любви, слово (е...), вообще казалось вульгарным. Но он ни чего не сказал на этот счет, а сделал вид что завидует Витьке. Ваня и не сомневался в Витькиных успехах, с его то внешностью, легко иметь такой успех, это Ване надо привлекать девчонку, только своим характером.

В общем встреча прошла нормально, вот только Ванины земляки, отнеслись к Ваниному приезду безразлично. Они вообще жили особняком, дружбы ни с кем из группы не заводили, по выходным они уезжали в Свердловск там у Саньки жила старшая сестра, в своем доме, возле парка Маяковского. По выходным его сестра с мужем и сыном уезжали к свекрови, дом оставался в распоряжении двух молодых пар влюбленных.

Потекли скучные будни учебы, ни чем не отличающиеся друг от друга. Но в начале мая мастер группы всех порадовал, новостью:

- Все ребята, заканчивается теоретическая программа, и мы на следующей неделе едем работать на завод СУМЗ начинаются практические занятия.

Этого дня ждали с большим нетерпением, эта учеба была всем уже поперек горла. Работа на заводе всем понравилась, плюс к талонам училища добавляли заводские талоны на питание, которые были больше чем ученические. И в заводских столовых парни бесились от обжорства, набирали по полному подносу и не съев и половину уносили в мойку. На этом заводе проболтались почти неделю, но для тридцати человек, не нашлось работы по специальности. И через неделю мастера группы, собрали всех, и объявили, что с понедельника едем в Свердловск, на завод ХиММаш, там строится новый цех, и как раз там понадобятся ваши руки.

На выходные Ваня не знал, что ему делать, он уже давно не видел Галю, но у него ни как не хватало смелости, он не знал как к ней идти, ему все время казалось, что она все знает о его отношении с Валей, и он думал, что ему придется перед ней оправдываться, и поэтому вообще не стал ездить в Клёновку. И поэтому Ваню позвали с собой однокурсники земляки, в Свердловск, к родственникам в гости, у Миши там жила тетка, у которой два сына одного с земляками возраста. Младший сын частенько приезжал в деревню к деду Трофиму, и поэтому Ваня его хорошо знал. Серега так звали младшего, был чуть выше своего маленького дяди Вити, и шире в плечах и такой же недюжинной силы, он даже чем-то смахивал на своего деда. Когда утром приехали в Свердловск, то Серега оказался дома не один, конечно старшего брата и матери дома не было, но были в гостях два его друга одноклассника. Посидев немного у него в гостях, Серега предложил всем немного прогуляться, до танковой части которая находилась неподалеку, через две улицы у самого леса. Здесь заканчивался частный сектор, и начинался забор части, забор был из досок, и поэтому в некоторых местах сломанный, туда спокойно могли проходить местные жители, конечно взрослые туда не ходили а лазили в основном молодежь. И вся группа из шести человек, двинулась по улице в направлении части. Была отличная солнечная погода, и поэтому было по летнему жарко, люди разделись и гуляли в летней одежде.

Идя по улице, они увидели что из одного из домов, вышел мужик средних лет, в изрядном подпитии но на ногах он держался уверенно. Он был одет в домашнее трико, в майке, и в тапочках. По его телу было видно что этот человек недавно вышел из тюрьмы, все его тело было в наколках. Шел он сутулясь, слегка покачиваясь, как ходят на зоне крутые урки, с чувством собственного достоинства, и с мыслью что его здесь все боятся и уважают. Он подошел к группе парней, и широко замахнувшись поздоровался с Рашидом, при этом не обращая внимания на остальных, как будто здесь никого не было кроме его знакомого. Перекинувшись с Рашидом парой дежурных фраз, он вдруг обратил внимание на второго Сережиного друга, Андрея, высокого худощавого и очень скромного парня. Вдруг он подошел к Андрею, взял его за рубашку двумя пальчиками, в районе груди, и стал притягивать к себе, а на лице у него проявилась наглая саркастическая улыбка, видимо так он обращался на зоне с вновь прибывшими, и дыша перегаром перепуганному Андрею прямо в лицо процедил сквозь зубы:

- Ты кто такой футцан? Ты меня знаешь? Да я тебя щас...

Но договорить он не успел, Серега сделал один шаг вперед, и нанес наглецу короткий и убойный удар в челюсть. Урка сделал оборот вокруг своей оси, и грохнулся на дрогу как мешок с костями, лицом в землю. Боли он видимо не почувствовал, потому как сознание потерял сразу же после удара. После того как урка приземлился Серега пнул его в бок, и он слегка подвинулся от удара, а его лицо тут же покрылось пылью, а Андрей добавил его пинком с другой стороны, и он подвинулся на прежнее место. И в этот момент, они услышали женский вопль:

- Убили! Убили!

Из двора дома выскочили две женщины и бросились к валяющемуся на дороге мужику. Ваня видел этих женщин, еще когда урка подходил к ним, они наблюдали за происходящим, и завопили только тогда, когда он уже валялся на дороге. Видимо они боялись его, и не ввязывались в его дела. Может он и с ними вел себя точно также, а сейчас они проявили бдительность, чтоб не получить от него за то что не вмешались, в нужный момент. Они зря старались, урка все равно ни чего не чувствовал и не слышал их вопли. Друзья развернулись и пошли в другую сторону, а бабы подбежав к своему мужику стали хлопать его по щекам, от нескольких пощечин он очнулся, и начал вставать, но у него это ни как не получалось, а бабы подняв его за руки, повели домой. Мужик не трепыхался а послушно волочил ноги, низко опустив голову. Может быть живя у себя дома на зоне, он ни разу такого не испытывал, потому как его там все боялись, от того видимо мужик и вел себя так нагло, забыв где он находится. Но на свободе совсем другие понятия, чести и достоинства. Больше всех от этого случая расстроился Рашид, Ваня сначала не понял почему? А впоследствии узнал причину. Оказывается на одной из вечеринок, он изнасиловал девчонку, которая была на голову выше его, и почти в два раза тяжелее его, и как ему это удалось? Все только удивлялись. И девчонка подала на него в милицию заявление. Ему светил приличный срок. Друзья уговаривали его извиниться перед девчонкой, или даже предложить ей выйти за него замуж, а когда она заберет заявление, отказаться на ней жениться. Но оба оказались гордыми, он не как не хотел идти к ней извиняться, а когда друзья поговорили с ней, то она заявила, "что терпеть его не может, и не будет с ним разговаривать". И он был готов даже сесть, чем извиниться перед ней, и поэтому он сильно расстроился, потому что ему предстояло сидеть на зоне, а его знакомый был там своим человеком, и в недалеком будущем вернувшись на зону мог оказать Рашиду свое покровительство.

Зайдя в танковую часть, друзья залезли в макет танка, сколоченного из фанеры, в котором были скамейки, и усевшись закурили. Рашид нервно курил, опустив глаза в пол, и не с кем не разговаривал. А Серега похлопав его по плечу, успокоил:

- Да не ссы ты Рашидка, не обидится он на тебя, ты же его не бил, да и не помнит он ничего, а тем более он же пьяный был. А если придется встретится на зоне, все равно он тебя встретит как друга, потому как вы земляки. А земляки друг друга в беде не бросают! Землячество на зоне чтят.

- А ты то откуда знаешь? Ты же не сидел, - огрызнулся Рашид.

- Господи, да я че вчера родился, ни когда с зеками не разговаривал, да у нас на улице через одного не раз отсидевшие.

Наконец то Рашид успокоился, и даже повеселел. Так друзья прогуляли до вечера, а потом все пошли на трамвайную остановку. И на трамвае номер пять уехали до вокзала, и на пяти часовой электричке уехали в Ревду, а через полтора часа были в общаге. В воскресение Саня с Мишей планировали ехать к своим подругам на Урал - Маш. А Ваня решил что воскресение проведет в общаге. Ехать к сестре в Клёновку надо с пятницы вечером, чтоб провести выходной с толком. А если он туда приедет, то его начнут мучить сомнения, идти к Гале или нет, хотя он был уверен, что она его ждет. Ведь не зря же она написала ему такое письмо, в стихах. И Ваня начал чувствовать, что теряет к ней всякий интерес. И поэтому воскресение Ваня провалялся в постели с интересной книгой. Он и не знал раньше что в общаге и в выходные много народу, оказывается те кто приехал издалека, и нет по близости родственников, безвылазно живут в общаге. Конечно народу не так много как в будние дни, зато в этом есть своя прелесть, ни кто не шатается по комнатам, и не мешает читать любимую книгу. Если ему надоедало читать он спал, и проснувшись и сходив в столовую поев, снова читал, пока не потянуло ко сну.

А в понедельник, все собрались в училище с личными вещами, а кто жил в общаге, сдали все ненужные вещи в камеру хранения, которая находилась на первом этаже. Работала там одна очень тихая маленького роста пожилая татарочка, Ваня часто видел ее на том же поезде на котором ездил к сестре в Клёновку, и выходила она как раз на середине пути, в одной из татарских деревень. Неделю она жила в общежитии а на выходные уезжала в свою деревню.

Когда все собрались, то во главе двух мастеров отправились на электричку на вокзал. Когда они прибыли в Свердловске в общагу, то их сначала всех усадили в автобус, и не слова не говоря увезли в центр города, в какое то большое помещение больше похожее на баню, там им велели всем раздеться, личные вещи из карманов вытащить, а всю одежду забрали и поместили в какую то камеру, с высокой температурой, а пацанов заставили мыться в душе. Пока все мылись их одежду изрядно прожарили, и на выходе вернули владельцам. Оказывается эта операция обязана для всех вновь приезжающих в город и селящихся в общежитии. Чтоб не занесли какую ни будь заразу типа вшей и прочей нечисти. Только после этого их снова привезли в общагу, и расселили по комнатам, конечно такую общагу трудно назвать общежитием. Это был деревянный двух этажный барак, каких было полно в Ревде, конечно комнаты были большими, в которой помещалось не менее десяти человек. Из всех удобств там был один туалет на этаже, и умывальник, с одной раковиной. Им выдали влажное желтое белье, и по отдельной кровати, на которых был один проссаный матрас, и маленькая тоненькая подушка, которая была видимо набита ватой, которая уже давным-давно скаталась. Взбивать ее было бесполезно, комки в подушке уже не разбивались. И Ваня вспомнил санаторную кровать, в отличии от этой она была просто царской. К вечеру в общагу вернулись рабочие с завода, и началось. Сначала запахло жареной картошкой, потом еще чем-то, все готовили ужин на скорую руку. А потом первые удары граненых стаканов, звон пустых бутылок, и отборный мат подвыпивших мужиков. Все активно отдыхали после трудового дня. Видимо эта общага была одна из худших в районе, и здесь селили самых не благонадежных, и командировочных.

Ночью Ваня проснулся от сильного грохота, вся общага тряслась и звенели стекла в окнах, как будь-то мимо общежития проезжали сразу несколько бульдозеров. Ваня спал у окна, и поэтому он сразу же выглянул в окно пытаясь понять, что же такое происходит, уж не землетрясение ли на Урале. И тут он увидел яркий прожектор в небе, и огромный самолет, пролетающий прямо над крышей дома. Только сейчас до него дошло, что эта общага находится как раз в начале взлетной полосы аэропорта Кольцово. Он и днем не раз видел, взлетающие и садящиеся самолеты, но не знал, что будет жить под летающими над головой самолетами. " Да здесь пожалуй страшновато жить, а что если самолет не успеет взлететь, и зацепит своим шасси по общаге?" подумал про себя Ваня.

Утром всей группой отправились на завод, часа два всем готовили пропуска, а потом пошли знакомиться с работой, оказалось что в цехе были построены только стены и крыша, даже стекол еще не было, зато этот цех был самым большим в заводе, и вообще Ваня впервые видел такое огромное помещение, в него была даже проложена железная дорога. А грузовые машины гоняли по нему как по полигону.

Парней распределили по разным бригадам, Ваня попал вместе с Мухиным, Санькой Сафроновым, Геной Замараевым и земляками. Коренных работников бригаде было всего четыре человека, но и у них работы практически не было, была завезена часть заготовок для вентиляции, а самих вентиляторов еще не было. А начинать нужно было с них, и поэтому бригада занималась тем, что ни чего не делала, а точнее сказать, пили вино, прямо в рабочей будке. Заборы на заводе были формальными, с задней стороны завода их практически не было, и поэтому ни кто не мешал бегать за пойлом в магазин. И поэтому знакомство с новыми членами бригады началось с того чтобы послать молодых в магазин. И тут же все члены бригады скинулись на бочку и двое молодых студентов отправились в командировку. Время было уже двенадцатый час и винные магазины уже открылись. Не прошло и полчаса, как посыльные прибыли, с дешевым красным вином под названием "Солнцедар". Это вино только недавно начало поступило в продажу, и поэтому было еще не испорчено. По первому стакану разлили всем и выпили за знакомство. А по второму выпить не успели, подошло время обеда, и практиканты отправились в столовую, там их уже ждали мастера, потому как он сам лично рассчитывался за обеды талонами училища. Когда друзья вернулись в будку после обеда, то члены бригады были уже на веселе, они сидели и играли в карты, один из них по виду самый молодой, в конец распоясался, беспрестанно матерился и корчил из себя крутого. По его разговорам ребята поняли, что он в недалеком прошлом отсидел срок, о чем говорили его наколки. Да и его лексика пестрила жаргонными словечками. При виде ребят, он налил всем по пол стакана вина, и пожелав все здоровья, выпил залпом содержимое стакана. Но вместо того чтоб поставить стакан на стол он откусил от стакана часть стекла, и демонстративно разжевав его проглотил. Нельзя сказать чтоб его выходка не произвела впечатления на всех, наоборот, у всех челюсти отвалились до пояса. А Ваня был просто шокирован, не его геройством, а глупостью этого человека, который ради бравады убивает свое здоровье. Еще не известно, чем закончатся такие эксперименты. Ванин отец рассказывал, что у соседей заболела свинья, и ее пришлось забить, хотя на улице было лето. А все потому что в пойло свиньи попал осколок стекла, и этот небольшой осколок поранил желудок, от чего свинья заболела. Но человек не свинья, и его желудок не крепче свиного. Может у этого человека желудок был на подобие куриного, в котором перемалывается все от камней и стекол, как в жерновах потому как на следующий день он как ни в чем не бывало, явился на работу, живым и здоровым. И так же продолжал пить вино, но стаканами он больше не закусывал, видимо чтоб произвести впечатление достаточно и одного раза.

В следующую ночь, Витька Мухин не давал всем спать, потому что у него заболел зуб, он стонал, крутился на кровати, выл как волк на луну, поэтому половина парней так и не выспались, спали только те кто ни чего не слышит во сне. Утром Ваня потащил Витьку в зубной кабинет, который находился не далеко от общаги, в таком же деревянном бараке. Дорогой Витька беспрерывно курил, думая что это ему поможет, но боль не проходила. Но когда Витька увидел зубной кабинет, и выходящих от туда людей с перекошенными лицами, у него застучали не только зубы, но и начали подкашиваться колени от страха. Впервые в жизни Ваня видел людей которые так бояться зубного врача. Ване не раз приходилось лечить зубы у зубного, но он относится к этому спокойно, даже берет с собой книгу, чтоб почитать пока идет очередь. Еще в начале учебного года, у него заболел коренной зуб, и он пошел к дантисту, хирургом оказалась женщина, средней наружности, и по видимому слабыми руками. Ему поставили обезболивающий укол, но поставила его как-то не удачно, у него отнялся язык, а боль в зубе не прошла, он попытался объяснить, врачу, что зуб у него все еще болит, но доктор так не поняв чего он хочет, велела ему садиться в кресло, да и что можно объяснить языком, который не шевелится. Врач взяла щипцы, и попыталась выдернуть зуб, а он ни в какую, она его туда сюда, не поддается, тогда она попросила санитарку держать Ваню за плечи, а сама уперлась коленом Ване в живот, стала крутить щипцами в разные стороны. Ване казалось что у него сейчас выдернут всю челюсть целиком. Боль была неимоверной, но он ничего не мог сказать, ему оставалось только одно, терпеть до конца. И наконец то зуб треснул но не вырывался потому что к нему приросло десно, тогда доктор взяла какую то металлическую лопаточку, и стала отдирать десно от зуба, Ваня чувствовал что его рот наполняется кровью. Тогда врач поменяла окровавленные тампоны, и набила рот новыми тампонами. Когда зуб наконец выдернули, Ваня был просто обессилен, он вышел в коридор, и сел на скамейку. Больные ждущие своей очереди, смотрели на него с ужасом. Просидев минут десять, Ваня увидел, что из кабинета вышла врач, и увидев его, спросила "Как он себя чувствует?" Он показал, руками что у него сильно болит, десно, а наркоз не подействовал, и врач вынесла из кабинета таблетку и велела выпить ее, а по прибытию домой посоветовала полоскать рот содой, но у Вани в общаге не было соды, но он все равно пообещал, что так и сделает. Только к ночи у него перестало болеть десно, но он все равно не боится зубных врачей.

Хоть народу у кабинета было и не много, но очередь шла в час по чайной ложке. А Ваня терпеливо ждал с Витькой очереди, и когда уже подошла очередь Мухина, Ваня встал и сказал:

- Ну все, теперь тебе уже не много осталось мучиться, а я пошел на работу, как тебе вылечат тоже приходи на завод, - и с этими словами он вышел на улицу.

Не успел он дойти до общаги, как его догнал, Витька.

- Че уже вылечили, так быстро?- удивился Ваня.

- А у меня он сам перестал болеть, - сообщил радостный Витька, при этом он курил с каким то наслаждением.

- Но его же все равно надо лечить, потом он заболит еще сильней, - возразил Ваня.

- А там видно будет, - возразил радостный Мухин, и довольный собой отправился на работу.

- Ну ты и трус, впервые вижу таких ссыкунов, - пытался Ваня надавить на Витькино самолюбие.

- Не трус а осторожный, - парировал Витька, - между прочим, я знаю одного мужика, ему удалили зуб, и у него началось заражение крови, и он умер, а я не хочу умирать.

- Но тебе же зуб надо лечить а не удалять, а так ты дотянешь и на самом деле придется удалять, - пытался вразумить Витьку Ваня.

- А че его мучить, если он уже не болит, - ответил Витька, и весело пошел на завод, насвистывая на ходу.

ГЛАВА 20.

На этом заводе ребята проработали месяц, и их отпустили на каникулы, все поехали по домам. Прибыв домой Ваню ждал сенокос. Лето семидесятого года оказалось довольно таки жарким. Только Ваня приехал в деревню как на следующий день случился пожар, загорелся дом, как раз напротив того места, где Ваня с Санькой Дьяковым, врезались в корову. В одно мгновение на месте пожара оказалось все население деревни, люди бежали с ведрами, пожар в деревне бедствие для всех одинаковое, пожаров боятся все, и поэтому ни кто не остается равнодушным, даже дети помогают чем могут. Люди встают в вереницу, и передают ведра по цепочке, пока приедут пожарные, народ не дает загореться другим домам. На этом пожаре Ваня увидел бегающего среди толпы, Саньку Дьякова. Он был в одних солдатских брюках и в сапогах, а выше пояса был голый. Он только что отслужил, и вернулся домой, и не заходя домой попал на пожар. Ваня заметил что Санька сильно изменился, его тело стало похожее на тело культуриста, верней сильно развитыми были у него руки, а торс не так развит, и казалось, что руки у него не пропорциональны телу, они были на столько огромными и сильными, что он скорей смахивал на гориллу. Только в отличии от гориллы его тело было не волосатым а красивым, и загорелым. Увидев Ваню он крикнул ему:

- О привет!- и побежал к ближайшему колодцу.

В этом пожаре победили люди, дом конечно затушили, но имущество сгорело. Соседний дом отстояли, хотя он был совсем рядом.

С Санькой они встретились на следующий день, в клубе, Санька даже обнял Ваню, по дружески, от прежней обиды не осталось и следа. Он рассказал, что служил на китайской границе, на Таманском полуострове, из-за этого полуострова с Китаем был большой скандал. Китай претендовал на эту землю, из-за чего был даже вооруженный конфликт. Санька там служил с собакой, у него была своя овчарка. До армии он был заядлым собачником, у него был кобель по кличке Тузик, отец Ваниного Тузика. С ним Санька ходил на охоту, и кобель был не плохим охотником, легко поднимал зайца, и гнал его по кругу, пока Санька не пристреливал этого зайца. Уж что-что а в собаках Санька знал толк, и умел их дрессировать. В его доме собака жила в дружбе с кошками, Ваня не раз видел как Тузик лежа у печи, обнимал кота, и облизывал его. В Ваниной семье, отец не разрешал кобелю заходить в дом, и поэтому с кошками он жил в натянутых отношениях, может он не любил их за то что они живут в тепле, а ему туда путь заказан. Даже летом, когда, все двери дома были открыты, он лежал возле двери, но в дом зайти не решался, как бы Ваня его не приглашал. Если он видел что отца дома нет, то по приглашению Вани, на полусогнутых ногах, заходил в избу, хватал какую ни будь косточку возле кошачьей чашки, и тут же бросался в сени, а там ложился на пол и с наслаждением съедал кость. Но если он слышал в доме голос отца, то не заходил даже в сени. А в Санькином доме все животные имели одинаковое положение. Конечно собака все время не жила в доме, но в сильные морозы его запускали в дом. А у Ванинова Тузика была очень густая и длинная шерсть, которая к зиме покрывалась еще и пухом. А весной весь этот пух начинал линять, мать чесала его, и потом с этим пухом вязала носки и варежки. Тузик очень любил процедуру вычесывания из него пуха, он просто получал от этого наслаждение.

- Ты знаешь, - рассказывал Санька, - нас зимой выгнали на лед, граница проходит как раз по середине реки, и выстроили полностью вооруженных, я со своим Рексом. Стоим плечо к плечу, и тут на лед выходят китайцы, и идут прямо на нас, но без оружия, простые крестьяне, в руках у каждого красная книжечка с цитатами Мао Дзедуна, они подошли к нам вплотную и стали что-то орать, показывая нам свои книжечки. А один из китайцев маленький такой но наглый козел, потряс у меня перед носом своей книжечкой, и потом как плюнет скотина мне в рожу, ну я такой наглости не стерпел, замахнулся, хотел врезать по его наглой харе, а рядом стоял офицер, он схватил меня за руку, и сказал, что пока еще рано. А потом нам дали приказ стрелять, но только по верх голов, вот тут уж мы оторвались. Я этого козла догнал, и попинал его от всей души. Да и собака моя его погрызла порядочно. А потом после этого инцидента, этот полуостров, разбомбили ракетами, и вообще затопили, от него ничего не осталось. После этого китайцы притихли. Когда я уезжал, там была тишина.

Ваня слушал Саньку с увлечением, и зная его характер, верил что тот не врет. Да и не было в словах Саньки ни какой помпезности. Он рассказывал это без всякого чувства героизма.

На лето в деревню опять съехалась вся молодежь, приехали не только свои но и гости из города, кто к бабушкам с дедушками, а кто и просто с друзьями однокурсниками, посмотреть на деревню. Ваня много рассказывал друзьям про свою деревню, он ни когда не стеснялся и не стыдился, что родом из деревни, и многие его друзья тоже хотели посмотреть, что же это за деревня такая о которой их друг рассказывает с упоением. Всем казалось что это какая то необычная деревня, раз в ней живет столько интересных людей. Например Ваня рассказал друзьям об одной женщине, по имени Динга, в молодости она нагуляла двоих детей, сына и дочь, и вдруг стала превращаться в мужика. Она перестала одеваться в женскую одежду, у нее опала грудь, которая была вполне приличных размеров. Стала носить мужскую одежду, и всем объявила, что ее теперь зовут Демьян. Начала пить и курить, как мужик, играла на гармошке, а иногда и дралась с мужиками и часто одерживала победу над своими противниками. А к женщинам начала проявлять вполне мужские интересы, и в конце концов, женилась на одной одинокой женщине. К тому времени ее дети были уже взрослыми, старший сын был на два года старше Вани, а дочь уже тоже была вполне самостоятельной. А (мама-папа) у своей любовницы. Парни слушали Ваню с открытыми ртами, а потом долго хохотали, а кто не поверив Ваниному рассказу, спросили об этом у Саньки с Мишкой, и те вполне серьезно подтвердили его рассказ. И многим захотелось посмотреть на эту женщину-мужика, своими глазами. О таком чуде они еще ни когда не слышали и не видели. Хотя интересные люди были и самом училище, например один парень из Дектярска, обладал гипнозом, конечно Ваню он не мог взять, как и многих других. Но легко поддался Санька Сафронов, и Гена Сапегин, ну ладно Санька, безвольный мягко характерный парень, ну Гена то здоровенный парень, спина как печная заслонка, черные глаза, смотрящие из под лобья, придавали ему грозный и угрюмый вид. С его глазами самому быть гипнотизером. Он ни когда не улыбался, Ваня думал что у этого человека вообще отсутствуют мышцы отвечающие за улыбку. Только проучившись с ним пол года он понял что Гена смеется не улыбаясь. Это было видно только по его глазам. Узнав характер Гены стал лучше относиться к нему, и все время когда он заходил к ним в комнату, боролся с ним, но этот здоровенный парень с огромными руками, ладонь которого была чуть ли не в два раза больше Ваниной ладони. Совершенно был не тренирован, и Ваня заваливал его самым простым приемом. Гена пыхтел, кряхтел, но выбраться из под Вани не мог, и тогда применял свою хитрость, он начинал сильно пукать, чем заставлял Ваню закончить поединок. Ваня со смехом отскакивал от него, обзывая того хорьком. Но Гена не обращал на это ни какого внимания, он просто садился на кровать, и продолжал смотреть на всех серьезным видом, улыбались у него только глаза.

И вот когда гипнотизер по имени Алик, начинал его гипнотизировать, он тут же впадал в транс, и исполнял все команды Алика, сначала все думали что Гена с Аликом сговорились и устраивают тут концерт, но гипнотизер всех сразу в этом разубедил, он сказал Гене, когда тот был в трансе:

- А сейчас ты не будешь чувствовать боль, и вытащив из воротника иголку, проткнул ему на руке оттянутую кожу, Гена не среагировал ни одним нервом. В чем все сразу же убедились, что это ни какой не розыгрыш. До этого еще ни кому не приходилось видеть настоящего гипнотизера, о них только слышали. А один раз Алик загипнотизировав Гену, сказал ему:

- На кровати лежит голая женщина, е.. ее, - и Гена послушно бросился на кровать и начал изображать крутого Мачо. Все зрители ржали до коликов в животе. А потом Алик сказал Гене:

- Ты ничего не будешь помнить, что сейчас делал, а сейчас я хлопну в ладоши и ты проснешься!

И действительно, после хлопка он открыл глаза, и смотрел на всех удивленными глазами, ничего не понимая, что происходит, а пацаны валялись по полу, хватаясь за животы.

А усыпленному Саньке Сафронову, он сказал:

- Перед тобой стоит мент, дай ему по харе, - но Санька только сильнее опустил голову, и ни чего не делал.

- Вы думаете почему он не подчиняется мне? - обратился Алик к зрителям, - да потому что человек даже под гипнозом не будет делать того, что противоречит его морали, или он просто этого боится.

Все и так знали, что Санька не ударит человека даже если его напоить и привязать к столбу, а тем более мента.

В первые дни приезда в деревню, вся молодежь устроила пьянку, как в новый год, но продолжалась она не долго, не как в новогодние праздники. Пока не наступил сенокос, вся молодежь пропадала на пруду, купаясь и загорая. А некоторые приносили туда даже выпивку. На этот раз Ваня встретил всех своих одноклассников, и друзей. Мишка Некрасов пришел из армии, и теперь работал на фабрике, его младший брат тоже уже работал, в армию ему было еще рановато.

Одним субботним утром, Ваню позвали с собой Сашка с Мишкой, они собирались отметить день рождения Санькиной подруги, втроем они отправились еще за одним одноклассником Саньки. Сходив за ним в конец деревни возвращались обратно, проходя мимо дома Гришки Андрюкова, услышали из окна его пьяный мат. Он кричал, чтоб они остановились. Но они решили не обращать внимания на пьяного, потому как сами были трезвыми.

Гришка считался в деревне самым здоровым и самым сильным. Еще совсем недавно он выгонял из клуба эту самую молодежь пинком под зад, после десяти часов вечера. Особенно когда в клубе собиралась взрослая молодежь выпить. Ване он несколько раз говорил, на крыльце клуба:

- Слушай салага, ещё раз тебя увижу в клубе, запомни, у меня сапоги сорок пятого размера! - это означало, - что еще раз здесь появишься, то получишь волшебный пендель, сами знаете куда.

Но время пролетело не заметно, и эти самые сопляки выросли, и были одного роста, с Гришкой, но для него они так и оставались сопляками.

Но пацаны еще не считали себя взрослыми, и по-прежнему боялись Гришку. И поэтому они решили поскорее уйти, от греха подальше. Но вот они уже услышали крик Гришки у себя за спиной. И обернувшись увидели, что Гришка догоняет их в одних носках, в домашнем трико, с вытянутыми коленками, и на половину расстегнутой рубахе. Парни остановились повинуясь, крику местного короля, понимая что сейчас получат не заслуженно на пряники.

С разбегу он подлетел к Саньке Бунакову, и схватив его за грудки, боднул головой в челюсть. И тут же отпустив, схватил Саньку Малышева, проведя ему тот же прием. Уже двое потирали окровавленный рот, следующим получил удар Мишка Дьяков. Уже устав от праведной работы он подошел к Ване, медленно взял его за грудки, и глянул на него красными глазами как у быка. Хоть глаза и были красными, но они были косыми, и было трудно понять куда они смотрят, как говориться один на Кавказ другой на Арзамас.

И тут у Вани неожиданно сработал инстинкт. Всегда когда его брали за грудки, у него срабатывала ответная реакция, валить противника. И Ваня обеими руками схватил противника за шею, и наклонил его низко к земле, что ему показалось в этом момент удивительным, - так это то, что Гришка легко повиновался его, совсем ни сильным движениям, а затем он натянул Гришкину рубашку ему на голову, и соединив обе руки в один кулак, ударил его по позвоночнику. Внутри Гришки что-то ухнуло, как в пустой пивной бочке, и он плашмя шлепнулся на землю возле ног Вани. Больше он не двигался, и не пытался кого-то боднуть, он просто тихо и мирно спал. В этот момент все услышали вопль двух Гришкиных старших сестер, которые, как и он, были не замужем:

- Убили!!! Убили!!!

В этот момент Ваня оглянулся, и увидел, что он с друзьями стоит возле дома Щукаря, а перед домом на скамейке сидел сам Поликарп, с соседским мужиком, и видимо о чем-то беседовали, и все произошедшее произошло на его глазах. Гришку он откровенно недолюбливал, за его хамство, и чувство превосходства над всеми, хотя трезвый он был веселым и всегда рассказывал анекдоты, а когда выпивал, становился не обузданным и кто попадался под его горячую руку уходил битым. Верней руками он ни когда не бил, а только бодался. Хотя хрен редьки не слаще.

И тут Щукарь увидел, что человек которого он ненавидел, получил по заслугам, да еще от кого, от пацана, который еще совсем недавно убегал от него сверкая пятками. Ваню же Щукарь уважал, и относился к нему как к другу. Когда Ваня заметил сидящего у ворот на скамейке Щукаря, то заметил что тот показывает ему два больших пальца обеими руками, поднятые вверх, конечно каждый поймет, что это означает. Ваня улыбнулся ему в ответ, и они все пошли дальше, а к Гришке подбежали его старшие сестры, и стали поднимать безжизненное тело. В помощь к ним подбежала племянница Галя Малышева, Ванина одноклассница. Втроем они подняли этого здоровенного бугая, и задыхаясь и кряхтя понесли домой. Ваня знает по себе, как тяжело таскать, пьяного толстого человека, ему не раз приходилось таскать отца, который весит не меньше центнера, такого человека легче всего унести на носилках, чем на руках, тело такого человека становится как медуза, все выскальзывает. Так что у Гришки сегодня был крах личного авторитета, о чем он кстати и не догадывался, об этом ему расскажут на следующий день.

А парни пошли дальше, у всех было испорчено настроение, кроме Вани. Он чувствовал себя героем.

На следующий день Ваня проходя мимо конюховки, заметил одиноко сидящего Щукаря, при виде идущего мимо Вани, он поманил его к себе пальчиком. А когда Ваня подошел к нему, встал, протянул ему руку, со словами:

- Ну здорова герой, - сказал Щукарь, одновременно сильно пожимая ему руку.

- Слушай Ванька, ты где это так научился драться, поди в городе в секцию самбо ходишь?

- Да нет, - смущенно ответил Ваня, - еще когда в школе учился с Витей Шилковым занимались, приемы изучали...

- Да вижу что не плохо ты занимался, если такого бугая, легким движением руки... уложил так, что его едва утащили...

- Так он же пьяный в хлам был, че с ним драться то, да его бы любой мог уронить, если бы не стояли как истуканы.

- А Витя что тоже так же драться умеет? - не дослушав Ваниных объяснений, спросил Щукарь.

- Ну, сколько мы с ним боролись, силы у нас с ним были равными, а кое-что он даже делает лучше меня...

- И что он делает лучше тебя?

- Ну например, лежа на спине он может подкинув ноги вверх, встать на ноги, как делают акробаты, и на турнике он сильнее меня, если бы в школе был высокий потолок, то он наверное смог бы солнышко крутить. А я так не могу, у меня руки слабей чем у него.

- Ну ладно прибедняться то, видел я, какие у тебя слабые руки...

Поговорив так еще несколько минут Ваня ушел по своим делам.

Вечером в клубе собралась вся местная и приезжая молодежь, приехал в гости и Серега из Свердловска, который вырубил блатного урку, с Ваней они встретились как старые друзья. После кино они стояли и разговаривали на крыльце клуба, и увидели, как по дороге бегут двое мужиков, Ваня издалека узнал, что это Гришка и его друг по работе Пашка. Бежали они так что расстегнутая Гришкина рубашка развевалась на ветру, как флаг. При этом Гришка неистово матерился. Сначала все подумали что где-то случился пожар, но когда бегущие приблизились к клубу, его слова стали различимы:

- Чё меня это сопляк отпи... да я счас из него котлету сделаю! Где этот сучёнок?

Проскочив сквозь калитку клуба, он стал искать среди толпы, своего обидчика, то есть Ваню, и увидев его на крыльце, бросился туда. И опять его опередил Серега, одним прыжком тот спрыгнул с крыльца, и встретил Гришку кулаком в челюсть. Тяжелое Гришкино тело рухнуло на деревянный пол. А Пашка с разбегу бросился к Ване на крыльцо, и тут же получил два коротких удара по фото, и тут же с него слетела вся агрессия. Он поднял вверх руки, и прижавшись спиной к перилам крыльца, закричал:

- О-О-О, все хорош, я тут ни причем!! - и стоял так с поднятыми руками, пока Ваня не отошел от него.

Ваня посмотрел вниз, и увидел, что Серега сидит у Гришки на животе, и своим тяжелым кулаком бьет несчастного по морде, Гришка же не кричал не мычал, и вообще не издавал ни каких звуков, слышны были только тяжелые Серегины удары, гулом отдававшиеся в деревянном полу, как будь-то он не Гришку бил, а забивал в пол большие гвозди. Ваня подошел к Сереге, и взяв его за плечо, тихо сказал:

- Кончай Серега, хватит с него, видишь он не реагирует, так ты его насмерть зашибешь... Серега встал, и медленно отошел от Гришки. К несчастному подбежали его племянники, только минут через двадцать, он смог встать, и уперевшись на плечи своих племянников, ушел домой, ни словом не обмолвившись. После этого случая он неделю пролежал дома, ни куда не выходя, потому как Серега перебил ему здоровый глаз, которым он видел. И только когда у него почти сошли синяки, и нормально стал видеть глаз, он вышел на работу. И опять ему сказали, что его побил Ваня. И кто такое мог ляпнуть? Свидетелей было не меньше сотни человек. Да Ваня бы не смог так изметелить человека, он бьет только чтоб защитить себя, и если противник больше не дерется то и Ваня не бьет, у него вообще нет ни какой злобы, к человеку, злость к нему приходит уже после драки, а во время драки ему жалко человека, и он просто боится покалечить противника.

Прошло не меньше полумесяца, как Гришка пришел в клуб трезвым, и подойдя к Ване, ни слова не говоря сбил его с ног, сделав подсечку, упал на него сверху всем своим ста килограммовым весом, и стал его душить, приговаривая:

- Извинись, сейчас же!

- За что? - не понял Ваня.

- Извинись, сказал!

Ваня почувствовал что задыхается, и хриплым голосом сказал:

- Ну, извини...

Гришка тут же отпустил его и встав подал Ване руку. Когда Ваня встал, Гришка спросил его:

- Ну что мир?

- Мир, - ответил Ваня.

Гришка пожал Ване руку и на этом разошлись, больше между ними ни каких драк не возникало. Теперь в глазах Гришки Ваня уже не был сопляком, и они были на равных.

ГЛАВА 21.

Быстро прошли каникулы, и пришло время ехать в училище. Когда приехали в фазанку, мастера объявили, что все едут снова на практику, на этот раз их поселили в центре Свердловска, недалеко от института УПИ. Комнаты в общаге были четырех местные, Ваня оказался вместе с Витькой Мухиным, Санькой Сафроновым, и Юрой Никулиным, верней сказать его звали не Юра, так его стали звать из-за его фамилии. А звали его Серегой, и он не обижался что его прозвали знаменитым именем. В отличие от настоящего Юрия Никулина, он не был смешным и веселым, скорей всего он был даже грустным, в этот город он приехал из Краснодарского края, вырос он в детдоме, а здесь у него жил родственник, какой-то двоюродный брат. С которым, он практически не общался, так заглянет на огонек, раз в месяц, и все. В группе он был не приметным человеком, о себе ничего не рассказывал, анекдотов не знал, даже рассказанных запомнить не мог. Если ему рассказывали один и тот же анекдот каждый день, он смеялся так как будь-то бы слышал его впервые в жизни. Человек он был тихий скромный, и не в чем себя особо не проявлял. Однажды училище готовилось к ноябрьским праздникам, и все группы готовили концерт. Мастер группы Конюхов Александр Иванович, решил привлечь Юру на концерт, спеть какую ни будь песню, по-видимому, считая, что человек с такой фамилией должен обладать талантом.

Младший брат Конюхова, руководил эстрадным оркестром, при заводском клубе.

Взяв с собой Юру и Ваню, который тоже изъявил желание выступать в концерте, отправились к его брату в клуб. Первым стали прослушивать Юру, но оказалось, что у него нет ни таланта ни слуха, решили, что он будет читать стихи. Прослушав Ваню, руководитель оркестра сказал:

- Слух и голос у него конечно есть, но с ним надо позаниматься.

Но репетировать Ване пришлось не более двух раз, и те репетиции длились не более двадцати минут. Едва Ваня успел выучить текст песни, Есенина, "Я в осеннем лесу, пил березовый сок". Как подошло время праздника, и Ване нужно было выходить на сцену, даже не прорепетировав перед концертом, его просто вытолкнули на сцену, после того как объявили его выход. Ваня вышел на сцену на ватных ногах, все было не привычно, оркестр стоял не так, как в клубе, в огромном зале было полно народу, даже не было ни одного свободного места. На первом ряду сидели все учителя училища, во главе с директором по фамилии Лупач. Фамилия конечно не звездная, зато этого человека в училище и боялись и уважали. Он хоть и с виду был неказист, но у него был очень сильный, командирский голос, когда он заходил в туалет, то пацаны вылетали оттуда, как джин из лампы. А вслед за ними из туалета выползал тяжелый клуб дыма. Были мастера, с которыми пацаны не считались, и не уважали, а при виде директора, вытягивались в струнку.

Когда грянула музыка, Ваня даже вздрогнул, потому что перед этим стояла мертвая тишина. А когда он запел, ему показалось, что это звучит не его голос, потому как все его состояние было на грани обморока. Но глядя в зал он заметил, что все его слушают с интересом, в какой то момент ему показалось, что у него сорвался голос, но в зале ничего не изменилось, все с таким же интересом слушали певца. Он увидел, сидящих в зале парней из своей группы, а один незнакомы парень сидящий в пятом или в шестом ряду, показал ему большой палец правой руки, давая понять Ване, что все отлично, и не надо волноваться. И после этого Ваня начал чувствовать себя уверенней. Если на репетициях оркестр не делал проигрышей, то на сцене они исполнили их несколько раз. И Ваня не разу не ошибся, хотя его об этом забыли предупредить, видимо думали, что этот и сам все знает. А когда закончилась песня, Ваня даже пожалел, что время пролетело так быстро, у него только, только пошло волнение. После исполнения песни, Ваня ушел в зал, и на его место на сцене стали выходить, другие певцы, из других групп, на их лицах Ваня не видел волнения, скорей всего они от этого даже получали удовольствие, хотя они скорей всего даже не репетировали с этим оркестром.

Как Юра прочитал стихи? Ваня не видел, он в это время вышел из зала. От своих друзей он не услышал ни каких комментариев, не в свой адрес, ни в адрес Юры. Ни кто с ним на этот счет не обмолвился ни словом.

И вот этот скромный Юра оказался в комнате с Ваней. Конечно они с ним жили и в общаге училища. Но там он жил в другой комнате, и практически ни к кому в гости не ходил. А в этой общаге они оказались в одной комнате, он занял кровать справа от входа, разложил свои вещи в тумбочке, и опять его не видно не слышно, он предпочитал читать книги, не влезая в чужие разговоры.

После расселения неугомонный Мухин предложил всем выпить за новую командировку. Теперь он далеко от дома и мама не сможет его контролировать. Пить конечно ни кто не отказался, даже Юра. Скинулись на пару бомб "Солнцедара", и послали гонца, гонцом конечно оказались все. Потому как всем хотелось осмотреть близлежащий район, да и винный магазин оказался не далеко, надо было только перейти широкую улицу, по которой проходило два трамвайных пути. Купив вина и сигарет на закуску, вышли из магазина, только собрались переходить улицу, как услышали грохот, и в этот момент они увидели, как по асфальту летит кувыркаясь мотоцикл "Ява". Все это произошло как раз напротив их общаги. Из двора, выезжала скорая помощь, на базе "Волги, газ-21" и водитель скорой не заметил мчавшегося по проспекту мотоциклиста. Верней на мотоцикле сидело двое. После удара, об переднее колесо машины, хозяин мотоцикла перелетев через скорую помощь, и приземлился на придорожные акации, что и спасло его от смерти, у него только разбился козырек на каске, а вот пассажиру повезло меньше. Он улетел чуть дальше, метров на двадцать, от машины, и ударился об толстое дерево. От удара у него слетел с ноги резиновый сапог, а нога стала похожа на мяч, от перелома и внутреннего кровоизлияния, из-под каски у него текла кровь, но держался он молодцом, даже не потерял сознания от боли, на все адекватно реагировал, и подсказывал врачам скорой, чтоб были поосторожней с его сломанной ногой. Как будто ему это не в первой, и ломает он свои ноги по меньшей мере раз в неделю.

У Вани же от увиденного закружилась голова, и он поспешил отойти в сторону, а отойдя он увидел, что хозяин мотоцикла поднял свой мотоцикл, и не узнал его, от которого остались, как говориться "рожки да ножки". Даже сидение и то отлетело дальше чем мотоцикл. Восстановлению он не подлежал, невредимым остался разве, что только двигатель. Мотоцикл по тем временам был дефицитный и дорогой, и купить его мог не каждый, хотя в то время и советские то мотоциклы были не доступны, большинству жителей страны. А этот импортный из Чехословакии. Конечно хозяин мотоцикла не ревел слезами, но то что он переживал страшную потерю, скрыть было нельзя. Травмированного пассажира, увезли на другой скорой помощи, а что было дальше, парни не узнали, они ушли в общагу, у них прокисало вино, а этого ни как нельзя было допустить.

Распив вино, парни повеселели, разговорились, и как ни странно больше всех разговорился Юра, слова из него лились как понос из худой коровы. Намолчавшись трезвым, дал свободу своему языку, он все что-то рассказывал, не давая вставить ни кому и слова. Только сейчас парни увидели его таким, он не матерился не злился, наоборот, его речь была вполне интеллигентной, доброжелательной, и привлекающей. Оказывается он хорошо начитан, и память у него хорошая, и рассказывать он умеет интересно, все только удивлялись, почему тогда трезвый он такой странный, и даже анекдот не может запомнить, что бы потом рассказать. Ведь книги же он запоминает хорошо, и рассказывает интересно. Пока слушали интересные рассказы Юрика, Витька же отправился на улицу искать на свою худую задницу приключений, а может и добавить если где ни будь, перепадет. Любит он халявную выпивку, этого у него не отнять. Оказывается в этот вечер пили не они одни, практически пила вся группа, даже мастера группы, тоже заперлись в своей комнате, и обмывали новую командировку вдали от жен.

Не успело еще стемнеть, как в комнату влетел Муха, и зашептал довольно таки громким голосом:

- Пацаны! Я тут на улице деваху встретил, такая симпатная, у нее тут в общаге брат живет, а ее сюда не пускают, давайте проведем ее...

- Ну и как ты это себе представляешь, куда мы ее спрячем, в сумку, в рюкзак, или ты ее себе в штаны засунешь? - спросил Санька Сафронов.

- Да через вахту ее не проведешь, там такая вахтерша сидит, не баба а мегера, а давайте ее поднимем в окно, через окно туалета на втором этаже. Я уже посмотрел, там ящиков полно навалено, если спустить из окна туалета связанные простыни, то можно поднять ее.

Такая затея понравилась почти всем, что сидеть в прокуренной комнате, когда можно размяться и проветриться. Они взяли свои новые простыни, которые совсем недавно получили, еще не спали на них, и отправились на второй этаж, в туалет. Окна выходили на тыловую часть общежития, на первом этаже находилась огромная столовая, которая занимала весь первый этаж, пяти этажного общежития. И само общежитие было очень большим, и представляло из себя букву П если смотреть с верху. Народ с задней стороны общежития практически не ходил, правда там стояли дома, окна которых выходили на общежитие, но парням было совершенно наплевать, кто и что бы видел в этот момент. Трое зашли в туалет, и связав свои простыни, спустили их из окна, а Витька подвел свою новую знакомую под окно, и привязал простыни у нее на талии, а парни из туалета потащили ее наверх. Как только девчонка поднялась метра на три над землей, и видимо ей стало страшно от высоты, от чего она начала тихо повизгивать, а Витька снизу стал на нее шипеть, чтоб она не кричала, а то "услышит вахтерша, выгонит ее из общаги". На девчонке и так была короткая юбка, при подъеме она совсем задралась вместе с простынями, до самой груди. Она дрыгала ногами скулила сквозь смех, сверкая чуть ли не голой задницей. Наконец то парни затащили ее в окно, и развязали простыни. Не успела она поправить на себе одежду, как возле нее уже стоял Муха, он обнял ее и повел в свою комнату, девушка что-то ему объясняла, но он продолжал толкать ее в свое жилище:

- Давай быстрей, пройдем в нашу комнату, а то сейчас суда придет комендант, и если она тебя здесь увидит, не тебе не нам не здобровать!

Девушка послушалась его, и пошла за ним в комнату, в комнате парни разглядели ее как следует, да фигурка у нее была отменная, что грудь, что ноги, видимо точил большой мастер своего дела. Да и на лицо она была вполне симпатичная. Муха на дурнушек не заглядывается. Но когда она открыла рот и заговорила, то все поняли, что она слегка выпивши, и не выговаривала практически половину алфавита. Хорошая находка для логопеда. Витька посадил ее на свою кровать, и все стали с ней знакомиться. После десяти минутного разговора, все поняли, что в общаге у нее ни какого брата нет, приехала она сюда из Билимбая. Где-то с кем-то выпила, а сейчас ей негде переночевать, и она какими-то путями оказалась возле мужского общежития, зная видимо из своего опыта, что здесь ее и накормят и напоят, и спать с собой уложат, использовала она для этого как наживку, свою внешность. Но у парней на столе из еды были только сигареты "Прима" две пустые бутылки из-под вина, засохшая четвертинка белого хлеба, оставшаяся видимо еще от прежних жителей. О новой порции вина можно было забыть, потому как винные магазины закрылись еще в семь вечера. В такое время вино можно было достать только на вокзале у грузчиков, которые продавали его в три дорога, через ресторан. Так что о добавке ни кто и не помышлял.

Девчонка быстро освоилась в новой обстановке, парни рассказывали ей анекдоты, она от души хохотала, и пыталась рассказывать что-то сама. Но парни с трудом понимали что она говорит, потому как половину букв она не выговаривала, половину просто проглатывала, потому как попутно рассказу активно смеялась над своим рассказом. И парни хохотали от души подогретые алкоголем, не над ее рассказами, а над тем как она рассказывала. А она думая что парни смеются над ее рассказами, еще больше хохотала. Единственное что Ваня понял из ее рассказа, это то что какая то бабушка тащила куда-то свою козу, и она у нее куда-то провалилась, и все дальше был просто смех. Время перевалило за полночь, но они продолжали хохотать, а Витька чувствуя, что у него проходит хмель, а он еще не занимался со своей новой знакомой сексом, начал нервничать:

- Пацаны, кончайте ржать! Давайте спать! - а сам расправив кровать стал укладывать ее в свою постель. И только улегшись с ней тут же начал ее раздевать, а она начала шипеть на него:

- Ти сё, они зе не спять... - услышали парни ее шепот.

- Да спим мы спим, крикнул Ваня, и заржал в подушку.

- Ну вот видишь? Спят они,- прошептал ей Муха.

Не прошло и пяти минут как его кровать заскрипела.

Витька сделав свое дело быстро засопел, обняв свою подружку. Ребята тоже быстренько заснули.

Проснувшись утром Муха совершенно изменился, он не разговаривал со своей новой знакомой, а вообще отвернулся от нее к окну, и стоял как вкопанный. На него вдруг напала обычная трезвая скромность. Не может он трезвый разговаривать с девчонками, трезвым он при них становиться девственным мальчиком паинькой.

В комнате наступило напряжение, все понимали что девчонку надо выводить из общаги, а как это сделать, ни кто не знал, не спускать же ее обратно на простынях. И Муха как назло отказался ее выводить, как будь-то не он ее трахал. Ваню начало это бесить, и он обратился к Мухе:

- Слушай Витька, ты че совсем обнаглел, ты ее привел, ты с ней спал, так давай выводи, кто за тебя это должен делать?

Но Муха даже не пошевелился, он стоял и продолжал смотреть в окно, на свою знакомую даже не хотел смотреть. А Лида, так звали девчонку, сидела на его кровати опустив голову, не проронив ни слова.

- Ладно! - зло произнес Ваня, - я ее выведу, а с тобой козел, я больше не разговариваю.

- Пошли, - обратился он к Лиде.

Она встала и пошла вслед за Ваней, он шел впереди ее, а она следом за ним метрах в трех от него. На вахте, вахтерша увидев, что из общаги выходит не знакомая девушка, закричала ей в след:

- Сука! Проститутка! Шалава!

Лида от каждого слова наклоняла голову все ниже, как будто эти слова били ее по голове. Минут через десять Ваня вернулся в общагу, но вахтерша не обратила на него внимания, либо она не поняла что это Ваня выводил девушку, либо ей было все равно, кого он выводил, для нее было главное оскорбить девушку, чтоб она больше сюда не появлялась. А то что парни проводят в общагу девушек, для нее это не было секретом. Она сама когда-то была молодой, и прекрасно знает чего хотят молодежь, если конечно не успела к такому возрасту забыть. Многие кстати напрочь забывают о том, что когда-то сами были и суками и проститутками, но постарев, становились святыми, ходили в церковь ставили свечки за то, чтоб бог простил им все прегрешения наделанные в молодости. А Лида ушла в неизвестном направлении, и больше ее ни кто ни когда не видел возле общаги.

Ваня же к тому времени погрузившись в новое русло жизни забыл про Валю в которую почти влюбился в Одессе. Про Галю из села Клёновка, последнее время он ни в кого не влюблялся, и не чувствовал в этом необходимости.

К восьми утра все собрались у дверей общаги, и мастера повели парней знакомить со своей новой работой. Сначала всех привели в институт математики, здесь к бригаде вентиляционников, пристроили шестерых человек, вся Ванина комната, и еще двое.

На втором этаже в огромной комнате устанавливали электронно-вычислительную машину, сокращенно ЭВМ. Вся эта машина состояла из десяти или пятнадцати шкафов величиной с маленький шифоньер. И к каждому шкафу нужно было подвести вентиляцию, и не просто вентиляцию, а чтоб воздух был подогрет до нужной температуры, очищен от пыли. Кондиционеров тогда конечно еще не было. Да и мощность этой ЭВМ была в сотни раз меньше чем у самого дохленького современного компьютера.

Бригада работала спустя рукава, на работу приходили поздно, с работы рано, а то и вообще всю смену могли либо играть в карты, или пили дешевое вино. Поэтому практикантов они особо не утруждали, парни не столько работали, сколько таскали бригаде вино из магазина. Сколько парни были в этой бригаде на практике, они не разу не видели чтоб в бригаде появлялся мастер. Да и для постоянной работы у них постоянно чего-то не хватало, как в юмореске Аркадия Райкина, "Кирпич бар, раствор ёк, сижу, курю! Раствор бар, кирпич ёк, сижу, курю!" Так же и в этой бригаде, заготовки нет, и ни кому ничего не надо. А парни купив бригаде с утра дешевого разливного вина, и после обеда у них было свободное время. Если была хорошая погода, то валялись на крыше института, а если не важная, то гуляли по городу. Охраны объектов тогда еще не было, проходные были только на заводах, но забора вокруг любого завода практически не было, метал тогда не принимали, поэтому на улицах везде валялся металлолом, и так же и цветные металлы валялись в тех же кучах, конечно пионеры иногда собирали металлолом. Но он продолжал лежать в той же куче, в которую его собрали, до следующего сбора.

Проработав таким образом неделю, парни поехали в свой город на выходные. Витька пригласил Ваню к себе домой, в субботу у его соседа по дому, на поселке Барановка, была свадьба. И естественно Витька должен был быть на свадьбе у своего друга соседа. Если в выходные время проходит быстро, но на свадьбе оно проходит еще быстрее. Тем более что гуляли в разных домах. И что интересно, на свадьбе ни кто тебя не спрашивает, кем ты приходишься жениху или невесте. Тебе просто наливают, и дают закусить а больше от тебя ни чего не требуется. Главное не заводить драк, и будешь уважаемым человеком, а если еще ты расскажешь смешной анекдот, отцу жениха или невесты, и от души развеселил их, все ты родной человек, до конца свадьбы. Так было и с Ваней, на этой свадьбе, он много не пил, от души веселился, к девчонкам не приставал, в нужный момент рассказывал анекдоты, два свата обнимали его с двух сторон, дыша ему перегаром в лицо. И кричали, что они его шибко уважают. А Ваня кричал им в лицо, перекрикивая топот пляски и громкий плач гармошки, что он тоже их уважает и любит. А Витька же старался как можно больше выпить, так сказать для храбрости, чтоб заклеить симпатную деваху, которая оказалась на этой свадьбе. Но у него ничего не получалось, девчонка практически не пила, так только прикасалась символически к бокалу, и поэтому совершенно была трезвой, что ни как не устраивало Витьку, он уже надыбал место на сеновале, осталось только затащить туда жертву, но его планы ни как не склеивались. От этого он был страшно злой, он понимал бесполезность своей затеи, но и отказаться от нее не мог, девушка просто игнорировала его не отвечая на его ухаживания. Не шла с ним танцевать, а сидела в кругу подруг, и весело смеялась, когда какая то подруга рассказывала что-то. Ваня тоже изредка поглядывал на эту девушку, она действительно была очень красивая. Ваня заметил что у нее ровные просто белоснежные зубы, голубые глаза, и длинные волнистые волосы, свисавшие ниже плеч. Одета она была скромно но со вкусом. На ней было цветастое платье, с пояском. Это платье особенно подчеркивало ее фигуру, и пышную грудь. Это платье напомнило Ване Одессу, аллею славы, и Валю, у нее было почти такова же фасона платье, и сидело оно на ней так же красиво, хотя она была не так красива как эта девушка. Лицо этой девушки было идеально чистым, ни единого пятнышка, ни единого намека на угри, хотя многие ее сверстницы, просто страдают от этого недуга, который портит их лица. У Вани тоже были на лице угри, но они в основной массе находились на лбу, и поэтому он отращивал большой чуб, чтоб тот скрывал их.

Смотреть то Ваня на девушку смотрел, но подойти к ней не решался. Уж если Муха не вызывает у нее интереса, то у Вани там не было просто ни каких шансов. Просто она напомнила ему Валю, от чего у него у него начались приятные воспоминания.

На этот раз Витька опять проигрывал, что с ним бывало не часто. Часов в одиннадцать, Ваня пошел в дом Витькиных родителей, и мать уложила его спать, а Витька не хотел идти домой, девчонка уже давно уехала домой, а Муха с горя наливался алкоголем. Мать же укладывая Ваню, ругала свого непутевого сына за его ненасытность к алкоголю. Спать же Витька пришел часа в три ночи, даже когда все гости разъехались по домам, он не хотел идти спать, все оплакивал свой провал.

Но утро как обычно началось с новой пьянки, на этот раз все гости пешком отправились в деревушку на берег пруда. Ваня Витьку предупредил сразу же, чтоб тот сильно не напивался, на вечерней электричке им предстояло ехать в Свердловск, потому как рано утром надо быть на работе. Пирушка в доме невесты проходила как-то вяло, гости долго собирались, чтоб выполнить какой-то обряд. Гостям продавали вилки ложки, чтоб сесть за стол, и Витька как бедный студент, взял это все из дома. Потом резали и продавали пироги, жених и невеста, впервые должны были назвать родителей того и другого мамой и папой. Удалось им это легко, потому как знали они друг друга почти с детства. Витька же понимал что заклеить ему здесь никого не придется, и поэтому тупо наливался алкоголем. Не обращая внимания на все обряды. Потом началось бросание денег на мусор, где невесту заставляли веником собирать и мусор и деньги, гости пытались вырывать у нее из рук мусор, и снова все раскидывали. Бедные же студенты предпочитали в это время проводить на улице, с бутылкой водки и закуской. К их компании присоединились еще несколько человек. Так незаметно пролетел день, и Ваня с Витькой засобирались домой, чтоб не опоздать на вечернюю электричку.

Когда пришли на вокзал, Ваня сел в зале ожидания, и начал дремать, а когда открыл глаза, то увидел что Витьки рядом с ним нет. Он не понимал куда тот мог деться? Уже объявили электричку, а Витьки все еще не было. И Ваня пошел на перрон. Вглядываясь в толпу, он так и не нашел там своего друга. Минут через двадцать, когда электропоезд, подъезжал к остановке "Флюс" в вагон ввалился Витька. В поезд он сел перед самым отъездом, и поэтому искал Ваню по вагонам.

- Ты где был, придурок! - взвился Ваня на Муху, когда тот сел напротив его.

- Слушай, - зашептал заговорчески Витька, - я за вокзалом с пацаном знакомым пил, а с ним была какая то шалава, она нажралась и уснула в траве, и он тоже уснул, и я снял с нее часы, сейчас в Свердловске на вокзале их продадим и там же купим вина.

Ваня посмотрел на часы которые ему показал Витька, часы оказались очень старые, на затасканном ремешке, если такие часы даже весь день продавать на базаре, то за них и рубля ни кто не даст. А он собрался их быстренько сбагрить на вокзале.

- Ну я не знаю, кто у тебя такое барахло возьмет? Их и даром ни кто не возьмет, а не то что за деньги.

- Да ты не ссы, положись на меня, я умею продавать! - и Муха довольный откинулся на спинку деревянного сидения.

- Ну не знаю, я вообще ничего не хочу, мне бы сейчас добраться до кровати и поспать как следует, у меня уже начинает голова белеть.

- Вот видишь, тебе надо опохмелиться, и все будет нормально, и голова перестанет болеть!

- Да не люблю я опохмеляться, задрал ты меня с этой пьянкой! - пробурчал недовольный Ваня.

Когда приехали в Свердловск, уже стемнело, и друзья выйдя из подземного перехода на привокзальную площадь, влились в толпу приезжающих и отезжающих пассажиров. Витька стал искать покупателей среди молодых парней, подойдя к одному из них, который разглядывал витрину киоска, он спросил:

- Тебе часы не нужны? - и он показал, свой (трофей).

- Нет, не нужны, спроси вон у того парня,- и он показал на второго, идущего следом за ним метрах в трех. Обрадованный Витька бросился к парню на которого ему показали:

- Да беру, - сказал парень, глядя на часы, - вот только у меня денег с собой нету, пойдемте, счас я с вами рассчитаюсь...

Обрадованный Витька подмигнул Ване, радуясь что скоро они продадут часы и купят вина. Но Ване было уже все равно, продадут или не продадут, ему хотелось только одного, добраться до кровати, и заснуть.

Парень завел их в какой то арочный подъезд, по нему они прошли во двор, в пустом дворе стояла грузовая машина, вместо кузова у нее была фанерная будка, с дверями сбоку ниже дверей висела лестница, парень постучал в эту дверь, и оттуда выглянул мент, в форме:

- Вот часы продают, забирайте! - сказал он, и отдав часы менту, тут же ушел обратно.

Мент выскочил из машины, и вежливо предложил парням подняться в будку. Друзья медленно полезли по неудобной лестнице, повинуясь предложению мента, как два барана на бойню.

Ехали совсем не долго, как будто из одного двора в другой. Их высадили у крыльца одноэтажного здания, и завели в фойе, где они увидели стол, за которым сидел мент, и что-то писал в журнале. Напротив его стояло два обезьянника, один по всей видимости был женский а второй мужской. В женском находилось три особы, не первой свежести, скорей всего их нельзя было отнести даже к третьему сорту, грязные замызганные, у одной был сильно подбит левый глаз, потому как синяк занимал почти всю щеку, а глаз был залит кровью. Во рту у нее торчал один верхний зуб, который в беззубом рту казался довольно таки огромным.

"Интересно",- подумал про себя Ваня, и как она умудрилась сохранить этот зуб, ведь любой удар мог оказаться по этому самому зубу. Видимо ее любовник был слишком высок для нее, если попадал только в глаз. А может он специально не выбивал ей этот зуб, чтоб было чем пиво открывать. Двое других были чуть помоложе, но такие же пропитые, и зубов в их ртах было чуть побольше. Но их лица были на столько помяты, что скорей всего походили на старый выпотрошенный кошелек. Их волосы видимо не мытые уже несколько лет, торчали в разные стороны. Увидев как в милицию ввели молодых студентов, они заулыбались и начали махать им руками:

- О-О какие молодые мальчики, привееет!

В ответ Витька только брезгливо сморщился, и друзья зашли в соседний обезьянник, дверь в которую вежливо открыл дежурный. Второй обезьянник оказался практически пустым, если не считать валяющегося на лавке грязного бомжа. Увидев что в его камеру ввели молодых парней, он встал и уставился на ребят одним глазом, второй был закрыт, чтобы не двоило. Парни cели на лавку, и стали ждать своей участи. Бомж долго разглядывал парней, а потом обратился к Витьке, хриплым пропитым голосом:

- Пацаны, у вас закурить не найдется?

Муха молча достал пачку, и подал бомжу сигарету, тот взяв из рук Витьки сигарету засунул ее за ухо, и снова завалился на скамейку. Ваня успел заметить, что руки у этого бомжа были черней чем у тракториста после рабочей смены.

" Ну этот похоже не мылся с самого рождения" подумал про себя Ваня, "наверное у него и вшей полно?" от этой мысли у него зачесалось все тело, и он на всякий случай отодвинулся подальше, от бомжа. Витька тоже придвинулся к нему поближе, и начал шептать ему на ухо:

- Слышь, Ванька, давай договоримся, если будут спрашивать, откуда часы? Говори, что это я взял у моей мамы, договорились?

- Договорились, - лениво ответил, Ваня, у него почти совсем прошел хмель, и от этого сильно начала болеть голова. Он прислонился спиной к стенке, и закрыл глаза. Только он задремал, как услышал, истерический вопль женщины. Открыв глаза, он только сейчас заметил, что рядом с их обезьянником, находился коридор, а вдоль этого коридора, находилось еще несколько обезьянников, в одном из них держась за прутья клетки кричала хорошо одетая дама. На ней был дорогой кожаный плащ, а с плеч свисал белый платок, тонкой вязки. Ее волосы были уложены, в красивую прическу, которую она видимо сильно нервничая, постоянно поглаживала, пытаясь засунуть за ухо постоянно вываливающуюся прядь волос:

-Где ваше начальство?! Позовите его немедленно сюда, у меня скоро уходит поезд, а на вокзале у меня остались муж и дети!

- Твой поезд уже ни куда не пойдет, а если и пойдет то только на Магадан... поезд у нее уходит, сама живет на этом вокзале, людей обворовывает, а корчит из себя интеллигентку, может в этих чемоданах твои вещички, которые ты сперла, у спящих пассажиров, воровка! - саркастически прокомментировал дежурный, - все вы цыгане одним миром мазаны! Работать хрен кого заставишь, только воровать и умеют...

- Сам вор, сука мародер! - огрызнулась цыганка.

Мент медленно начал покрываться краской, зачем-то одев фуражку, он встал со стула, и поправив кобуру пистолета, направился к цыганке. Та увидев такое дело, бросилась в глубь камеры, села на лавку, закрыв голову обеими руками, истерически завизжала:

- Помогите, убивают!!

Подойдя к прутьям, обезьянника он левой рукой взялся за прут а указательным пальцем правой руки направил, на цыганку, и тихо сказал:

- Еще раз завозгудаешь, тогда действительно, выведу тебя на задний двор и пристрелю, как бешеную собаку!

Цыганка тут же успокоилась, и замолчала, как ни в чем не бывало, продолжая сидеть на лавке, и изредка поправляя непослушный локон черных волос.

Ваня только сейчас заметил, что на всех пальцах цыганки было по золотому кольцу, а на некоторых было даже по два. А когда она кричала то было видно, что весь ее рот сверкал золотом, в ушах свисали огромные золотые сережки, а на шее висело несколько золотых цепочек.

"Зачем человеку столько золота?" - подумал про себя Ваня, "Что за безвкусица, видимо у них так принято, чем больше золота, тем престижней? По этому цыганки и наряжаются как новогодние елки, обвешиваясь золотом"

- Слышь Толя, - обратилась одна из бомжих, из первого обезьянника, - а давай ее к нам в камеру, вон на ней сколько золота, пусть с нами поделится, тут наверное не на одну тысячу будет, а то у нас даже на пиво нет, а она вся в золоте, и в дорогом плаще!

- Заткнись вонючка, а то я тебе последний зуб вырву! - взвилась в своей камере цыганка.

- О-О-О, зуб она мне вырвет, многие пытались да не вырвали, а я вот у тебя золотые то быстрей вырву! Поезд у нее уйдет, кому бы говорила, да тебя здесь каждая собака знает, сколько веревочке не виться, а конец всегда будет, воровка!

Цыганка ехидно улыбнулась, сверкнув золотыми зубами.

Наступила небольшая пауза, только было слышно как пыхтит дежурный, пытаясь грамотно записать что-то в журнал. Ваня снова закрыл глаза, и уже начал дремать, как из камеры номер один раздался голос одной из бомжих:

- Слышь Толя, дай закурить, страсть как курить хочется.

Дежурный поднял на нее помутневший взгляд, пытаясь понять, что она хочет:

- Че тебе?

- Дай говорю закурить, - повторила бомжиха.

- А может тебе дать пососать, - язвительно сказал дежурный, видимо у него что-то не получалось с отчетом, а тут еще эта, пристает с куревом, "делать им нечего".

- А в чем же дело, пошли в отдельный номер, и пососу как полагается, - не растерялась бомжиха.

- Слышь мент, ты ей сначала последний зуб выбей, чтоб не укусила, а то наделает тебе в нем дырок как компостером, - заржала цыганка.

Тут уже засмеялись все кто в этот момент были живыми и не спали, даже грязный бомж проснулся и стал озираться по сторонам не понимая в чем дело.

Посмеявшись, мент встал, достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и подал однозубой. Та взяв сигарету закурила ее тут же, вытащив из грязной курточки спички.

- А че не пошел то с ней, в отдельный кабинет, товарищ милиционер! - спросил мента развеселившийся Муха.

Мент посмотрел на Витьку и вдруг смутившись сказал:

- А я че его на помойке нашел что ли? - и с этими словами он сел обратно за стол, и продолжил писать.

Прошло не меньше часа, как по коридору, вышел какой-то молодой человек в штатском, на вид ему было лет двадцать пять, не больше, и он обратился к дежурному:

- Давай этих торгашей часами ко мне, минут через пять, по одному!

Первым встал Витька и пошел по длинному полутемному коридору за дежурным. Вскоре дежурный остановился у одного из дверей, и постучав спросил:

- Можно?

- Да заходите!

Витька зашел в кабинет, и увидел, что за столом сидит, тот же молодой человек, который приказал вести.

Кабинет был темным, только на столе горела настольная лампа, а парень в белой рубашке что-то писал в журнале. Витька подошел к столу, и сел на стул, положив ногу на ногу, стал разглядывать, кабинет, и парня, что-то писавшего в журнале.

"Наверное дружинник" подумал про себя Витька, и решил что с таким надо вести себя соответственно.

- Где часы украл, - спросил (дружинник) не глядя на Витьку, продолжая писать, затем он оторвался от журнала, взял со стола пачку сигарет, достал одну, закурил, и стал пристально смотреть на Витьку. Витька видя что дружинник курит, тоже достал сигареты, и закурив, сильно затянувшись, выдохнул дым в потолок, выдал длинную тираду:

- Слышь ты фраер, ты кому тут феню ботаешь, да я на зоне срок мотал когда ты под стол пешком ходил, ты за кого меня тут держишь, чтоб я такое фуфло воровал, да я эти ходики на дороге нашел, и решил толкнуть, фраерам, не пропадать же добру!

Выдав эту цитату, Витька держа сигарету двумя пальчиками, снова затянулся и выдохнув дым, брезгливо цикнул слюну через зубы на пол.

Дружинник встал медленно обошел стол, и подойдя к нему вплотную, сильно ударил Витьку ребром ладони, по шее. Несчастный Витька чуть не проглотил сигарету, она перевернулась у нег в руке и сильно обожгла кончик носа. Витька чуть не потеряв рассудок стал тереть кончик носа. От удара по шее, у него все запрыгало перед глазами.

- Быстро рассказал мне все как на духу! Где взял часы, и зачем продавал? А то снова у меня сядешь на два года! А сначала быстренько, фамилия, имя, отчество, где проживаешь, и как оказался на вокзале?! - Громким командирским голосом скомандовал дружинник.

Не прошло и пяти минут, как Витька выложил всю свою подноготную, от пеленок и до сегодняшнего дня, единственное что было не правдой, то это то, что часы он якобы взял у матери. Дружинник долго все это записывал в журнал, а потом положил журнал перед Витькой, и велел все прочитать. Витька и так то не любитель читать, читал он почти по слогам, а тут надо еще прочитать рукописное чтиво, что ему далось с большим трудом.

- А теперь, напиши, мною прочитано, с чем согласен, число год и роспись!

От волнения Витька не как не мог правильно написать, нужный текст, ему ни как не верилось, что его отпустят. Наконец то он расписался, и дружинник прочитав его писанину велел:

- А сейчас выйдешь из кабинета, и повернешь налево, потом снова налево, и там будет дверь на улицу, все понял?!

- Да, понял, - пробубнил Витька.

- Ну раз понял, тогда дуй отсюда!

И Витька не дал себя долго уговаривать, и быстренько слинял. Выйдя из кабинета, он взглянул на табличку на двери, на которой было написано:

Следователь, старший лейтенант, Проценко И.Г.

- Ни хрена себе дружинник, вот я лопухнулся, - подумал Витька и дунул по указанному маршруту.

Вскоре Ваня услышал, как у дежурного зазвенел телефон, и сняв трубку, он ответил:

- Хорошо, сейчас приведу, - он встал, открыл обезьянник, вывел Ваню, и проводил его до кабинета. Зайдя в кабинет, Ваня встал у порога, и стал ждать дальнейших событий:

- Проходи, присаживайся, - показал следователь рукой на стул, а сам продолжал писать в журнале.

Ваня сел на стул, и положил руки на колени, и стал потирать вспотевшие ладони об брюки, которые взмокли от волнения.

Следователь продолжал писать а сам незаметно наблюдал за Ваней:

- За что сидел? - грубо спросил он у Вани.

- Да вы что, я впервые в милиции, - выдохнул Ваня.

- А где накололся? - показал он на наколку на левой руке.

- Да так с парнями в фазанке придуривались.

- Голос следователя стал понемногу теплеть, что Ваня заметил сразу же.

- Где взяли часы? - спросил следователь.

- Витька дома взял, мы со свадьбы, с собой вина не прихватили, вот он и решил продать их на вокзале, чтоб в общаге опохмелиться.

Дальше он записал все данные Вани, а Ваня пообещав, что "Такого больше не повториться" вышел из кабинета. На улице он увидел нервно курящего Витьку.

Увидев Ваню, Витька первым делом спросил:

- Ну че наподдавал этот мент тебе по шее?

- За че? - не понял Ваня.

- А мне досталось, - признался Витька, и начал рассказывать как было дело, не успел он все рассказать, как из дверей милиции вышел дежурный мент, и увидев стоящих парней, которых только что выпустили, и грозно спросил:

- Ну че вы тут стоите, обратно захотели?

В этот момент у друзей словно крылья на пятках выросли, они с такой скоростью подорвали с места, что чуть не сбили группу цыган, которая направлялась к милиции, видимо это были из одного табора, той которую поймали с ворованным. По всей вероятности они собрались освобождать свою соплеменницу.

Вышло у них или нет, друзья ни когда не узнают, они крупным галопом мчались к общаге, на улице уже был второй час ночи, и не автобусы и не трамваи в это время уже не ходили. И они безостановочно скакали как тыгдымские кони, на них с удивлением оглядывались влюбленные пары, загулявшиеся допоздна. Ни когда еще Ваня да и Витька тоже, не бегали с такой скоростью и на такие расстояния. Общага была закрыта, вахтерша уже спала, и пока она встала, и дошла до дверей, долго выясняя кто это ломится среди ночи в общежитие, и наконец то выяснив что это свои, впустила их.

ГЛАВА 22.

Прошло недели две, группа снова возвращалась из Ревды, в Свердловск, Витька с Ваней сели не на вокзале, а на привокзальной, так как туда ближе идти с Барановки. Сев в вагон, в котором было не много народа, друзья молча смотрели в окно. Когда до Свердловска осталось чуть меньше половины пути, стали замечать, что в их вагон панически забегают люди из впереди идущего вагона, по лицам людей было видно что они сильно напуганы:

- Что случилось? - спросила, любопытная бабка у одной вбежавшей женщины.

- Драка там с поножовщиной, кровищи море, прямо как барана зарезали, - крикнула женщина и бросилась дальше в соседний вагон.

- Пойдем, посмотрим, - предложил Ваня Витьке.

- Пошли, - согласился Муха.

Пройдя соседний вагон, и выйдя на площадку следующего вагона, они увидели, если смотреть глазами незнакомой женщины, страшную картину.

В тамбуре стояло несколько человек из их группы, Юрик Никулин стоял с пробитой головой, он был пьян на столько что едва стоял на ногах, вся его куртка была залита кровью, которая текла из макушки головы. Его держал за руку Чапа, здоровенный парень почти под два метра ростом, такой же пьяный, едва держась на ногах, он неистово матерился. Еще человек шесть, парней стояли у двери, в сисю пьяные, держа друг друга, они ни чего не говорили и не матерились, а стояли опустив головы. Им уже было все равно. Чапа обняв Юрика за плечи, и испачкав себя его кровью, кричал:

- Юрик, он тебе голову проломил, да я ему счас вообще бошку снесу, - на что Юрик вообще не реагировал, он опустил голову, стоял и качался, его держал Чапа, чтоб тот не упал.

Ваня с Витькой, поскольку они единственные кто в этот момент оказались трезвыми, на данном участке, стали выяснять, что же тут случилось. Они посмотрели в вагон, и увидели что весь народ, что был в вагоне, как стадо баранов сбились к противоположной двери, чуть ли не запрыгнув друг на друга. Прямо за дверью тамбура где стояли знакомые парни, на скамейках сидело трое стариков, которые не могли убегать, а радом с ними стоял, еще не такой старый лет шестидесяти, пьяный мужик, с авоськой в руках, в которой лежали шестеренки от мотоцикла, которые он видимо только что где-то купил. Они еще были в промасленной бумажной упаковке.

Как Витьке и Ване удалось выяснить, что это самый мужик, ударил Юрика этой самой авоськой по кумполу, от чего тот умывался кровью. Посмотрев на мужика, ребята поняли, что этот мужик изрядно выпивши, и в данный момент, ничего и никого не боится. И скорей всего он бывший фронтовик, и прошел всю войну, на танки с одной гранатой бросался, а тут какие то сопляки, решили его напугать. Да он счас всех тут уложит своей авоськой, не взирая на возраст. И поэтому он стоял как памятник, непоколебимо!

Хоть Чапа и орал, грозя снести мужику башню, но почему-то не торопился этого сделать, хотя народ, сбившийся в конце вагона, ему искренно верил, это было видно по их глазам, казалось что, если сейчас Чапа войдет в вагон, люди начнут выпрыгивать из окон электрички прямо на ходу, настолько они были перепуганы.

Ваня заметил, что электричка подходит к Свердловску, до вокзала оставалось не больше километра, и вдруг в электричке закричала какая то женщина:

- Милиция идет, милиция идет!

В этот момент кто-то сорвал стоп кран, и электричка резко остановилась, и открылись двери. Все пацаны кто стоял в тамбуре, бросились наружу. Все как крысы разбежались в разные стороны, Ваня почему-то оказался вместе, с Чапой, больше из знакомых парней по близости ни кого не оказалось, кто и куда слинял не известно.

Ваня взял Чапу под руку и повел его к близ лежащей трамвайной остановке. Вместо того чтоб идти нормально, Чапа неистово матерился, привлекая к себе внимание прохожих. В трамвае Ваня нашел свободное место и усадил Чапу. Дорогой тот то засыпал, то вдруг соскакивал, и начинал материться, а на него постоянно озирались пассажиры, Ваня пытался его уговорить, но он только больше распоясывался, видя что его уговаривают. Недалеко от общежития они вышли на остановке, и Ваня повел Чапу к общаге. По дороге он то пытался наскочить с кулаками на проходящих мимо мужиков, то хватал женщин за руки, от чего те с визгом отскакивали. Трезвый он бы не позволил себе даже заговорить с женщиной или девушкой, а выпив тянет, к ним руки, на больше он просто не способен.

Свернув с центральной улицы во двор, и проходя мимо крыльца "Ювелирного" магазина, Ваня заметил, что из магазина выходит молодой человек довольно таки крепкой наружности, но пониже Чапы в росте. Он разглядывал купленное только что кольцо, видимо подарок своей любимой. И разглядывая свою покупку, не заметил что на него бросился Чапа, вырвавшись и Ваниной руки. Только он поднял голову и увидел бегущего прямо на него здоровенного парня, видимо решил, что тот хочет отнять у него покупку, и молниеносно нанес Чапе профессиональный короткий удар в челюсть, от которого Чапа рухнул. У Вани создалось впечатление, что у Чапы, от удара весь внутренний скелет высыпался в трусы. Потому как тот падал не всем ростом, как падают боксеры на ринге, а как взорванная башня с верху в низ. Сначала у него подкосились ноги, а потом он весь прямо вертикально присел на землю и растекся по асфальту, как сопля.

Парень посмотрел на не двигающееся тело бугая, и бегло взглянув на Ваню, перешагнул через Чапу как через мешок с дерьмом, пошел дальше снова разглядывая свою покупку.

Минуты две Ваня приводил Чапу в сознание, а когда он встал, и потирая челюсть, одновременно оглядываясь по сторонам, спросил:

- Я бля не понял? А че это такое было то, и почему у меня харя болит?

- А вот не будешь в следующий раз прыгать на кого не следует, нарвался ты боксера, вот и вырубил он тебя, еще скажи спасибо, что не пинал, а то бы вообще сейчас не встал.

- А че ты ему не вье...? На твоих глазах пиз... друга, а ты стоишь!

- А че он мне плохого сделал? Он же на меня не кидался, да если бы я решил за тебя заступиться, хотя ты сам наскочил, то мы бы сейчас тут оба лежали как два мешка, с отрубями, и ни кто бы нас тобой не стал в сознание приводить!

Больше Чапа ничего не говорил, шел понурив голову, до самой общаги.

Только Ваня подвел Чапу к подъезду общежития, как радом с ними разбилась вдребезги пустая бутылка, упавшая из окна третьего этажа. Не успела разлететься одна бутылка, как следом одна за другой разлетелось еще две бутылки. Ваня резко подтащил Чапу к подъезду, и взглянул наверх. На третьем этаже было открыто всего одно окно, из которого доносилась громкая музыка. Он сразу же понял, что бутылки прилетели именно из этого окна. По всей видимости там гуляли ребята, и ни чего лучшего не придумали как избавляться от пустых бутылок. Это выбрасывать их в окно. Не известно что бы было с парнями, попади эти самые бутылки им на головы. Если бы они были даже в касках то и то бы не помогло. Потому как бутылки разлетались в мелкую крошку. Чапа сначала медленно оглянулся назад, и поняв что его чуть не убили, поднял голову вверх, и закричал:

- Эй вы там на верху, вы че там бля совсем ох...., козлы вонючие, куда кидаете ссуки, чуть не убили уроды!

В окне показалась по пояс голая фигура, вся в наколках:

- Это кто там пи.... ? - и он запустил еще одну бутылку, явно намереваясь попасть в парней. Их спас козырек над подъездом, бутылка разбилась рядом с ними, скользнув по краю плиты. И Ваня резко потянул матерящегося Чапу в подъезд:

- Нет, ты видел а? Ты видел? Че творят падлы? Я сейчас найду эту комнату, и разобью об их башки остальные бутылки...- возмущался Чапа.

- Ты только что валялся, на асфальте, и тебе еще мало? Это они об твою башку разобьют остальные бутылки. Твоя харя еще не прошла? Так снова получишь!

Оттолкнув от себя Ваню, Чапа встал на площадке лестничной клетки уперев в бока кулаки:

- Нет, ты че бля во мне сомневаешься штоли? Ты че меня за кого держишь? Я че по-твоему, так резинка от кальсон?

- Ладно хватит выпендриваться, пошли в комнату, а то там кажется кто-то спускается, может это те мужики, сейчас получишь на пряники!

Чапа вдруг обмяк, и как нашкодивший школьник вжал голову в плечи и на цыпочках крадчась побежал в свою комнату, держась за Ванину руку, как ребенок за руку мамы.

Приведя его в свою комнату, Чапа вдруг осмелел и начал устраивать концерт по заявкам, он понял что здесь то его уже ни кто не обидит. Он стал хватать все что попадало в руки, и пытался кидать в окно, а Ваня только бегал за ним и выхватывал у него все из рук, наконец ему все это надоело, он плюнул и сказал:

- Все, хрен с тобой, можешь тут все разбить, это твоя комната, и ты за все это будешь платить, что сломаешь!

С этими словами он вышел из комнаты, и ушел в свою. Когда он пришел в свою комнату, то там еще ни кого не было, ни Мухина, ни Саньки Сафронова, и раненого Юрика. Он на столько устал от концертов Чапы, что тут же лег на свою постель, даже не раздеваясь, и заснул, а когда проснулся то увидел, что на улице уже темно, и все его соседи спят на своих кроватях, тогда он встал, разделся и лег под одеяло.

А когда он утром зашел в комнату к Чапе, то там оказалось все целым, и ничего не разбито, он и не собирался ничего бить, он просто валял перед Ваней дурака, и забавлялся этим, пытаясь хоть как-то насолить Ване за свое поражение.

Недели через две, парни получили небольшую зарплату за свою практику, и решили это дело отметить с выпивкой на берегу озера Шарташа. Как обычно набрали вина, и человек десять, в том числе и земляки, Мишка с Санькой, поехали на озеро. Погода выдалась отличная, расположились метрах в десяти от берега. Ваня в этот раз был сильно голодным, а когда он голодный то быстро пьянеет. А Муха настоял на том, чтоб закуски брали как можно меньше, лучше на эти деньги взять лишнюю бутылку, не любит он закусывать, когда пьет, для него это деньги на ветер, как будто пропитые деньги впрок. Он усвоил одну русскую поговорку, "Все что пропито и прое...., все в дело произведено!" И всегда старается придерживаться этой поговорки. Ваня быстро вырубился, а когда проснулся, то увидел, что больше половины парней нет, а на улице уже темно, оставшиеся парни сидят у костра, и практически уже не пьяные, во главе всех сидел Чапа, рядом с ним лежал Мишка Дьяков, Юрик Никулин, и Санька Малышев:

- А где остальные? - Спросил Ваня у Чапы.

- В общагу поехали, а мы вот ждем когда остальные протрезвеют. Слушай Ванька, ты че сегодня озверел то, ты за что Мишку отпи....?

- Какого Мишку? - не понял Ваня.

- Какого, какого? А у нас сколько Мишек в группе? Вон Дъякова... - и он показал Ванинова земляка.

- Да ну на фиг! - не поверил Ваня, и посмотрел на Мишку, и по его лицу все понял, его лицо все было красным от ссадин, и ударов.

Да потому как Мишка смотрел на него таким обидчивым взглядом. Что ему даже стало жалко его, и за что он его мог побить, Ваня всегда считал себя миролюбивым человеком, особенно когда пьян, и что могло с ним случиться, что он ни за что ни про что так просто избил своего земляка. Они выросли с ним, в одной деревне, в детстве часто играли вместе, ходили в один садик, да и дома у них стояли через дом. Ваня часто бывал у него дома, Мишка у Вани, уже в школе, Ваня больше общался с Витей Шилковым, но все равно у них не было ни каких разногласий. В одну девчонку они не влюблялись, так что не было у Вани ни какого зла на Мишку. Из-за обиды на себя он решил искупаться. Он разделся и пошел в воду, пройдя немного в воде он поплыл, и вдруг его по лицу ударила небольшая волна, видимо по озеру проплыла моторная лодка. Этой волной хлестнуло Ваню по лицу так, что часть воды попала в рот, от чего он захлебнулся, и стал кашлять. От этого кашля он начал терять силы. Он попытался плыть обратно, но силы начали его быстро покидать, на столько что он не смог плыть и пошел на дно, но к его счастью его ноги коснулись дна когда вода была по горло. Откашлявшись и отдышавшись, он пошел пешком до берега, хоть он и был далеко от берега, но здесь было мелко далеко. Выйдя на берег, и подойдя к костру, он упал на траву, и полежав так немного, заснул. Проснувшись ночью он заметил, что вокруг него никого нет, в костре шаяли догоравшие головешки. Одевшись он направился по знакомой тропинке в сторону города. Выйдя к городу побрел пешком до общаги, трамваи уже давно не ходили, и поэтому ему предстояло километров пять шлепать до общаги. Пройдя квартала два по городу, и подойдя к одному большому пятиэтажному дому, он увидел, что у подъезда стоит подростковый велосипед.

Он взял этот велосипед и покатил в сторону общежития, улицы были пустынными, ни единой души, ни машин ни трамваев, город мирно спал. Даже светофоры не работали, а мигали желтым светом. По широким улицам и проспектам Ваня мигом долетел до своей общаги, велосипед он поставил на этажную кухню. А когда утром проснулся то первым делом услышал, как по коридору на его велосипеде гоняют мужики, почти все они были пьяными, Ваня не стал отнимать у них велосипед, и доказывать что это его машина, все равно бы ему ни кто не поверил, тем более что это не его велосипед. К вечеру когда они вернулись в общагу, то увидели разбитый велосипед, который валялся у стола вахтерши. А когда поднялся на свой этаж, то услышал историю, о том, что как какие-то придурки придумали спускаться на детском велосипеде вниз по лестнице, и в результате, один разбил себе голову, сломал ребро, и разбил велосипед.

***

Незаметно подошла осень, и всех парней собрали снова в училище, на этот раз, для того чтоб отправить всю группу в учебный военный лагерь. И почему-то отправили из всего училища, только их группу. Лагерь оказался где-то за селом "Старая Утка". На весь лагерь приехала одна группа из Ревды, и группа из Первоуральского училища. Больше никто не приехал, остальные палатки так и остались пустыми. Парней решили воспитывать к армейской жизни почему-то в брезентовых палатках. Как в 30 годы. Хотя везде уже в армии существуют казармы. Ревдинскую группу предупредили сразу, чтоб не брали с собой спиртного, будут шмонать. А группу из Первоуральска, ни кто не предупредил, видимо с умыслом. Не покупать же офицерам вино самим. В роли офицеров были сами же мастера групп. Больше вех трезвую жизнь не переносил Мухин. Для него эта, так называемая военная подготовка, оказалась просто пыткой. Когда он увидел, как выстроили Первоуральцев, и приказали открыть чемоданы, в которых поместился целый винный магазин. Вино там лежало и в бутылках и в трех литровых банках. Витька глядя на все это богатство, чуть слюной не захлебнулся. И все это добро унесли в штаб офицеры, притом не сами, а временные будущие солдаты, и своими руками составили все это в шкаф штаба.

Погода в то время выдалась мерзопакостная, временами моросил мелкий дождь, небо было закрыто без просветно. И в такую погоду им приходилось ходить строевой, бегать прыгать, подтягиваться на турнике. Можно было подумать что из них готовили будущих спартанцев. Вся их форма, которую им выдали, еще времен отечественной войны. За день промокала насквозь, а сушиться и греться можно было только у костра, ни чего другого в лагере, чтобы грело, и издавало тепло, не было. А утром не смотря на погоду, всех поднимали, и заставляли бегать вокруг лагеря, а потом делать зарядку. И что интересно, ни кто ни разу не простыл, и даже не засопливил. А вечерами собирались в самой большой палатке, и Витька пел песни под гитару, те которые ему прислал с зоны старший брат. Конечно все песни были из репертуара уголовников. О тоске по дому, по любимой и по матери. В них пелось о том как несчастный уголовник, полюбил, а потом свою любимую убил, а злой прокурор его в темницу посадил. И он ни как не может понять за что? Ведь он так любил, а чтоб девушек любить, с деньгами нужно быть, а быть с деньгами значит быть и вором. Другого эти люди видимо не представляют, потому как они джентльмены удачи, и деньги зарабатывать им не по плечу. Но Витька любую песню пел очень красиво. Но у него было одно условие, когда он пел, должны были выключить свет, потому как трезвый он сильно стеснялся. А среди слушателей было много и Первоуральцев. После спетой песни он курил, и снова пел другую песню, во время исполнения ни кто не говорил даже слова. Все внимательно слушали молча.

А офицеры, то есть матера групп, вечерами уходили в поселок, каким то образом находили там себе дам, легкого поведения, и приводили их в лагерь, благо что вина было море, и гуляли со своими дамами до утра. Если первое время дисциплина была как в армии, то чем дальше тем больше эта самая дисциплина расшатывалась, и не со стороны рядовых, а со стороны так называемых офицеров. К утру они были ни какие, видимо вино ни как не кончалось, да и одиноких дам, в поселке тоже было не мало. Утром ни то что бы бегать, они даже не могли проводить зарядку. А парни продолжали служить, тем более что некоторым уже этой осенью предстояло идти в настоящую армию. И Ване в том числе. Они ходили в наряды, занимались спортом. Один раз Ване пришлось всю ночь стоять в карауле, но конечно без оружия, его у них не было даже деревянного. И чтоб не замерзнуть, Ваня нашел в лесу огромный сосновый пень, притолкал его к воротам лагеря и поджог. Сначала пень горел нормально, и чем больше он обгорал, тем хуже горел, и Ване приходилось отскабливать от пня подгоревший уголь, чтоб дать возможность добраться огню к свежей древесине. К утру, когда к нему пришел разводящий со сменой, то Ваня к этому времени сам был черным как черт. Чем естественно сильно рассмешил разводящего. Благо, что к утру небо расчистилось, и днем стало тепло, и Ване удалось без проблем вымыться и высушить свою форму. Которая, за ночь, стала страшно грязной. А пока форма сохла, Ваня в это время отсыпался в палатке, благо что в это время там ни кого не было, и ни кто не мешал, ему отсыпаться после бессонной ночи.

***

Через месяц после лагеря, Ваню вызвали на военную комиссию, это была последняя комиссия перед армией. Поскольку народу было много, то комиссию проводили в клубе "Цветников" парни в одних трусах строем шли вдоль столов за которыми сидели врачи. Все бы ничего, но когда очередь подошла до кожника, тут начиналось самое позорное:

- Сними трусы, покажи свое хозяство в развернутом виде, повернись задом, нагнись, раздвинь ягодицы!

А кругом сидят женщины, ну и что, что они врачи, для молодых парней они всегда будут женщинами. Были казусы и по хлеще. У более темпераментных парней срабатывала эрекция. Приехал какой то парень, не известно откуда, может он был на столько беден, но у него не оказалось трусов, он снял штаны, и полностью голым пошел в строй, сверкая своими прелестями. Его даже ни грамма не смутило то что все кроме него были в трусах. Если честно сказать, то его (малыш) заметно отличался от того что было у других парней, имеется в виду размером. А когда он подошел к врачу кожнику, которым оказалась женщина еще не старая и довольно таки аппетитной наружности. И когда она своими ручками в перчатках проверила яичные каналы, то его член быстренько приобрел воинственный вид, довольно таки внушительных размеров. Врач конечно этому не удивилась, видимо за свою профессиональную деятельность она всякого навидалась. Для этого у нее на столе стоял стакан с холодной водой, который она подавала тем у кого срабатывала не предвиденная эрекция. Она подала стакан этому парню, думая что он знает для чего вода в стакане. Хотя его малыш мог легко вытеснить всю воду из стакана, настолько он был внушительных размеров. Но парень ни когда конечно с таким не сталкивался, и не понял для чего ему подают воду, не долго думая он выпил из стакана содержимое, в котором уже наверное побывало не один десяток, членов. Весь зал грохнул хохотом. А парень с невозмутимым спокойствием поставил стакан на стол, продолжая стоять, с членом на изготовку, не зная что с ним делать, пытаясь прикрыть его обеими ладонями. А врач посмеявшись вместе со всеми, взяла со стола линейку и щелкнула ей по взбесившемуся члену. И это быстро подействовало. Его инструмент быстренько сник. Правда парень немного поморщился, но ни чего не сказал. Проверив его спереди, доктор приказала повернуться к ней задом, нагнуться и раздвинуть ягодицы, когда парень нагнулся и сделал то что приказали, врач произнесла свою обычную фразу:

- Курите?

А парень продолжая стоять раком, с удивлением спросил:

- А че вы там окурки видите?

В зале снова грянул хохот, теперь за этим парнем наблюдали уже не только новобранцы, но и все врачи. Парень хохмил с удивительно серьезным лицом, и делал это, как будто косил под дурочка. А может и не косил, есть такие люди, которые просто не знают слово стыд, и ни когда не испытывали на себе значение этого слова. Они любят прикалываться, и совершенно не думают о последствии своих шуток.

В Ваниной группе был точно такой же парень, Юра Глазырин, это вечно веселый и вечно не унывающий парень, и ни когда ни кого не боялся. В одной из командировок, их группу поселили в общаге в одном из свердловских училищ, и местные парни, решили поставить новичков на место, и показать кто здесь хозяин. Они встретили их в коридоре, когда те возвращались с работы, и начали всех запугивать, и тут вышел вперед Юрка, и вызвал один на один главаря, который оказался боксером. Ну каким он был боксером, конечно ни кто не знал. А Юрка сказал:

- Ну, вот что пацаны, ни кого трогать не надо, кто хочет драться идет со мной один на один в комнату.

Все согласились, и двое дуэлянтов ушли в комнату, никакой серьезной драки ни кто не слышал, в комнате стояла тишина, первым не выдержал Ваня, и зашел в комнату, и увидел там совершенно мирную ситуацию, два дуэлянта сидели на кровати и курили (трубку мира), а (топор войны), то есть две пары боксерских перчаток, лежали на столе. А парни весело общались, рассказывая друг другу анекдоты, и весело смеялись. После этого в общаге наступил мир, и уже ни кто не устраивал им пресса. Правда прожили они там не долго, через две недели их переселили в другое общежитие. А Юрку забрали в армию этой же осенью, они с Ваней были одногодками.

И этот парень на комиссии, оказался совершенно здоровым, и его забрали в армию, наверное повезло тому кто попал служить с ним в одной части. А вот Ваню в армию не взяли, и совсем из-за пустяка. Подумаешь ухо не слышит на все сто процентов, а ведь там были и похуже его, а их взяли, на что Ваня сильно обиделся, и чуть не прослезился, он уже на столько наслушался про службу в армии, что уже с нетерпением ждал, когда же он пойдет служить, получит форму и оружие. Ему хотелось служить в Морфлоте, носить морскую форму, широкие клеши и залихватскую бескозырку, с ленточками. При виде моряков у него захватывало дух, и он страшно завидовал им. Ему казалось что их форма самая красивая форма, какие существуют в армии. И в фильмах про войну моряков показывали как самых смелых и отважных бросающихся в атаку на врага с одним кортиком, закусив зубами ленточки бескозырки, чтоб во время боя не потерять ее.

Один парень, проходивший с ним мед комиссию, имел очень сильный ожог кожи под мышкой. Ожог был на столько большим, что у него даже не поднималась левая рука до конца, кожа на боку была уродливо стянута:

- Ничего, пойдешь служить в стройбат! - изрек вердикт военком. На что парень сильно расстроился, видимо он и не собирался служить, а попал. А Ваня хотел а не попал. Из-за чего тоже было расстроен. На комиссию пришел один цыган, и привел с собой молодую жену, та молчала, как овца, ни проронив ни слова, а может она и не была его женой:

- Не забирайте меня в армию! Я женился вот моя жена! - изрек парень надеясь на чудо.

- А дети у тебя есть? - спросил военком.

- Нет, - безнадежно произнес молодой цыган.

- Ну вот, о чем ты тогда просишь? Вот придешь из армии и будут у тебя дети, а так ты не попадаешь под льготы, так что зря ты женился!

И молодая чета ушла готовиться к отправке в армию. А может он и не пошел в армию, а просто сменил место жительства, и жил на новом месте без прописки. Сколько их шатается по стране, без прописки и просто без постоянного жилья. Куда ветер туда и цыган. Кто их считал, и проверял, служит тот или иной цыган в армии или нет.

ГЛАВА 23.

Пришла зима, наступил 1971 год. Парни снова проходили практику в Свердловске. И как обычно на выходные возвращались в Ревду. А те кто жил в Дектярске или Дружинино, ехали по домам. А те кто жил дальше, как Ваня, возвращались в общагу, при училище. Большая часть парней сидели в одном вагоне. По дороге периодически выходили курить в тамбур. А Ваня сидел в вагоне и скучал, потому как не курил. Когда до Ревды оставалось чуть меньше половины пути, парни снова вышли покурить. А Ваня как обычно сидел и смотрел в темное окно вагона, за которым мелькали деревья среди снега. На улице уже было достаточно темно, но за счет снега, хорошо просматривались темные силуэты деревьев, быстро поносящиеся за окном поезда. Вагон был заполнен на половину, люди сидели и скучали, кто читал журнал, купленный на перроне, в киоске. Кто дремал, а на искосок от Ваниного сидения сидели железнодорожники, и поставив два рабочих чемодана с рабочим инструментом, играли в карты, время от времени громко хохоча, над очередным проигравшим. Некоторые молодые люди, по видимому студенты, спали уперевшись на стенку вагона. По всей видимости встали они рано, чтоб успеть на первую электричку, и целый день промучившись на занятиях, отдыхали от трудов праведных. Умственный труд изматывает человека больше чем физический.

Что-то в этот раз парни дольше чем обычно курили в тамбуре, Ваня слышал их громкий разговор, и время от времени громкий смех. Наконец то у него лопнуло терпение, и он решил выйти и посмотреть, над чем же они так сильно смеются?

Когда он вышел в тамбур, то увидел что все парни окружили невысокого человека, интеллигентного вида, с кейсом в руках, и больших роговых очках. На голове у него была меховая шапка, одет он был в приличное пальто, из под цветного шарфа проглядывала белая рубашка, с черным галстуком. Его лицо имело мелкие черты, с тонким и острым носом. В общем стандартной наружности.

Он что-то им рассказывал, а они хохотали над его рассказами. Ваня тоже встал к парням и стал слушать рассказы интеллигента. Конечно Ваня уже много повидал людей на своем веку, люди были разными, и веселые и скромные, и наглые до тупизны. Все по разному ведут себя на людях, но он впервые видел человека, который с виду походил на преподавателя, какого ни будь института, и матерился как сапожник, при людях которых видел впервые в жизни. А парням это сильно нравилось, потому что человек старше их на десяток лет, а разговаривает с ними на равных. Прислушавшись к разговору незнакомца, Ваня понял что все его разговоры сводятся к сексу. Он рассказывал, что у него в Москве живет отец, народный артист СССР, и он даже назвал его имя, и показал его фото, с которого на них смотрело знакомое лицо, знаменитого артиста. И все заметили что он действительно похож на своего отца артиста. От этого они прониклись еще большим уважением к незнакомцу, и естественно за уважали его еще больше. Незнакомец обратил внимание на вновь вошедшего парня, и уже больше не спускал с Вани глаз. Потом он рассказал парням что он работает в институте математики, преподавателем, а живет он в Дектярске, там у него квартира и живет он с больной матерью. Поэтому не может переехать в Свердловск. Зарплата у него не большая, а чтоб поменять квартиру в Дектярске на Свердловск, нужны большие деньги, которых у него нет, по этому приходиться ездить каждый день, а иногда он ночует в гостинице Свердловск напротив вокзала. Незаметно для парней он расспросил, кто они, откуда и куда едут. И узнав что они практически земляки, пригласил к себе парней, желающих развлечься. При этом он почему-то смотрел на Ваню, и спросил, кто его лучший друг? Ваня показал на Витьку:

- А как вас зовут, - обратился он к Ване.

- Меня Ванька, а его Витька, - смущенно произнес Ваня. Ему еще ни когда не приходилось общаться с такими знаменитыми людьми. Отец которого известен на всю страну, хотя и не живет с сыном, и бросил его мать, когда его сын был еще маленьким.

- Ну вот что друзья, приезжайте ко мне завтра утром, у меня есть знакомые красивые девочки. Развлечемся на полную катушку, водка будет, девочки будут, все будет чики-чики, а друзья, как мое предложение? - и он подмигнул, в упор глядя на Ваню.

Ваня вдруг засомневался, от чего вдруг к нему такое внимание? Да еще такого видного человека.

- Девочки, говоришь красивые, и выпивка? - обрадовался Витька, а как мы тебя найдем? Мы же не заем где ты живешь?

Вместо ответа мужик открыл свой портфель, достал записную книжку, и написал свой адрес.

- Жду вас завтра утром у себя! - сказал новый знакомый, которого звали Николай.

Электричка подъезжала к привокзальной остановке, и Ваня с Витькой выскочили на перрон, помахав оставшимся в вагоне друзьям, которые проводили их завистливыми взглядами. Эти двое завтра будут развлекаться с таким человеком, в компании девочек и выпивки, а им предстоит провести выходные в скуке. По такому случаю Витька пригласил Ваню ночевать к себе, чтоб утром не терять времени на встречи, и сразу же отправиться на автовокзал, на Дектярский автобус.

Уже пол десятого утра друзья поднимались по лестнице пяти этажного дома, на четвертый этаж, по указанному адресу. Дверь открыл вчерашний знакомый, в шикарном халате. Но когда они зашли в квартиру, то его квартира оказалась не двух комнатная, как рассказывал Николай, а однокомнатная, но зато там был коридор, туалет, и кухня, и комната даже перекрывалась стеклянной дверью. Комната представляла из себя жалкий вид, все вещи валялись где попало, из мебели стоял шифоньер, стол диван, и кровать в углу комнаты, на которой лежала старая беспомощная женщина, по всей видимости она не понимала что происходит вокруг ее. На двух окнах, на столе и на полу, везде лежали связанные в пачки книги. Увидев как парни разглядывают обстановку его квартиры, сказал:

- Вы на это не смотрите, я совсем недавно переехал, в эту квартиру, и еще не прибрался, а на кровати лежит моя мать, на нее не обращайте внимания, она парализована, и ни чего не понимает, и не слышит. Подождите минутку, я сейчас.

И он начал рыться в своих книгах, это продолжалось минут десять, наконец то он нашел нужные ему книги, и положив их в сумку, оделся и сказал.

- Сейчас продадим эти книги, и купим водки.

И они отправились в книжный магазин, шли не долго, и зашли в нужный магазин, под названием книги. Николай подошел к продавщице, и достал из сумки книги и показал их продавцу, та вдруг заулыбалась, и стала считать на счетах, сколько стоят его книги, наконец она достала из кассы деньги, и друзья вышли на улицу в хорошем настроении. Погода была отличная, а гастроном оказался в том же доме в котором жил Коля, так он велел себя называть.

Придя в магазин, Коля купил литру водки, и закуски, вся компания поднялась в Колину квартиру. Распив бутылку водки, Витька насмелился и спросил:

- А где же девочки?

- Я не забыл, прекрасно помню, но надо же для храбрости и знакомство выпить, ну вы пока посидите, а я сейчас схожу за ними, - с этими словами он вышел из-за стола, оделся и со словами, - ну вы тут не скучайте, можете еще выпить пока я хожу, - оделся и ушел, в не известном направлении.

Его не было минут двадцать, друзья сидели на кухне, слушали радио, и выпивали по немного. Из комнаты не доносилось ни каких звуков, видимо его мать спала, и не слышала ни чего. Вскоре в замке зашевелился ключ, и в квартиру вошел хозяин квартиры. И раздевшись вошел на кухню:

- Ну в общем так, Лили дома нет, но у меня есть еще один адресок, сейчас выпьем по немного, и пойдем туда.

Друзья выпили немного, и собравшись вышли из дома. Коля повел своих новых знакомых в начало Дектярки, и привел их к длинному одноэтажному бараку. К каждой квартире было отдельное крыльцо. Он велел друзьям подождать его на улице, а сам поднялся на крыльцо в середине дома. Витька закурил, и они молча стали ждать возвращения Коли. Вскоре Коля вышел с женщиной, на вид ей было лет сорок пять, она была сильно толстой, и одета была довольно бедно. Женщина куда-то ушла, а Коля потирая руки сказал:

- Сейчас она приведет девочку...

Не прошло и десяти минут как хозяйка квартиры вернулась, а на лице у нее была счастливая улыбка. Вскоре к ним подошла молодая девчонка, на вид она была не старше восемнадцати лет, но одета она была так же бедно, но полноватой наружности. Видимо с питанием у нее проблем не было. Она поднялась на крыльцо вслед за хозяйкой, и следом за ними поднялись все друзья. При входе в дом был небольшой коридор, из которого в разные стороны выходили двери. Друзья встали в коридоре, хозяйка квартиры вошла в правую дверь, а девушка в левую.

Витька с Ваней стояли в нерешимости, а Коля зашел в левую комнату, вслед за девушкой, не прошло и минуты, он вышел и втолкнул туда Витьку, со словами:

- Ну давай действуй!

Витька вошел в комнату, а Ваня стоял в волнении, такого секса у него еще не было, чтоб ходить к проституткам, да еще к таким бедным. У Витьки там видимо что-то не получалось, потому что его не было довольно долго. А Коля встал рядом с Ваней, и опять запел свою песню, про артистов, среди которых все мужики пидарасы, а бабы все сосут, еще в поезде он поднимал эту тему, при этом сильно хохотал. Тогда все смеялись над его рассказами, и были сильно удивлены, столь удивительному факту, ни кто ни усомнился в его словах. Потому как человек сам недавно был в Москве в гостях у отца, и хорошо изучил круг московских артистов. Вчера Ване это было удивительно и смешно. Но когда он снова завел этот разговор, совсем не кстати, потому как Ване надо было настроиться на секс, с незнакомой девушкой. А Николай все больше рассказывая про пидарасов, почему-то он стал все ближе прижиматься к Ване. Наконец он вдруг обнял Ваню и стал целовать его в губы. Ваня оттолкнул его от себя, со словами:

- Ты че дурак?

- Тебе че не приятно было? - со смущением в голосе спросил Коля.

- Какой на фиг приятно, ты же не девка.

В этот момент вышел Витька, по его виду не было видно чтоб он был в восторге.

- Иди, - сказал он Ване.

Ваня вошел в комнату, девушка сидела на полу на раскинутом матрасе, прикрывшись какой то курточкой. Ваня встал перед ней на колени, и она покорно легла на матрас ни слова не говоря. Ваня сделал свое дело, как будь-то его в этом принудили. Он ни почувствовал ни чего, видимо как и Витька. Выйдя из комнаты он вспомнил анекдот.

Ананист пишет дневник:

В понедельник, переспал с правой рукой, прекрасно!!!

Во вторник переспал с левой рукой, так себе...

В среду переспал с женщиной, - слабое подобие левой руки...

Вот и Ваня испытывал что-то подобное. После Вани в комнату вошел Коля, его не было минут пять, наконец он вышел, и в этот момент из левой комнаты, вышла хозяйка квартиры, на лице у нее было страшное недовольство. Друзья не знали что он ей пообещал, и не выполнил. Может он пообещал трахнуть ее, или заплатить.

По мнению Вани, она бы не отказалась ни от того ни от другого. Потому что она была еще не старой, и по всей видимости одинокой.

А у Коли они спрашивать не стали, им хотелось только одного, поскорей уйти отсюда, и выпить, чтоб забыть про это.

По пути Коля купил еще водки, видимо его книги стоили больших денег, если он мог так шиковать. Когда пришли в квартиру, то допили оставшуюся на столе бутылку. В это время Коля почему-то с еще большим вниманием стал ухаживать за Ваней, как за дорогим гостем, на что Витька стал смотреть с недоверием. Да и Ване это не понравилось. А Коля стал еще более веселым, и не умолкая щебетал про жизнь артистов, и их разврат. Друзьям эта тема начала сильно надоедать, но одернуть хозяина, и перевести его на другую тему не могли. На конец Витька не выдержал, и спросил хозяина квартиры:

- Слушай Коля, а может ты еще раз сходишь за Лилей, что-то скучновато стало, не терпится посмотреть на красавицу, которую ты обещал, или она может такая же как и та в бараке, толстая с грязными волосами?

- Да ну что ты, она точно красивей той из барака, та так дешевка, ее можно за семечки трахать, не откажет.

- Ну тогда давай еще по маленькой, и сходи! - выпивший Витька становился наглым, и если чувствовал, что с кого-то, что-то можно поиметь, не упускал возможности.

Ваня чувствовал что Коле не очень то хотелось уходить из дома, но его раздражало излишнее внимание к своей особе со стороны хозяина. И он ни как не мог понять, в чем тут причина.

Обычно Витька в любой компании был заводилой, рассказывал анекдоты, пел под гитару песни, чем очень нравился женщинам. А Ваня всегда старался держаться в тени, не привлекая к себе внимания, да и пил он только для поддержания компании, перепивать он не любил, потому как потом сильно болела голова, да и сам вид перепивших людей ему не нравился. За свою жизнь он перепил несколько раз, и то это происходило случайно, если было мало закуски, и он в это время был сильно голодным.

Наконец то Коля собрался и ушел, они уже не надеялись, что он приведет им обещанную красавицу, тем более что на улице уже начало темнеть, и загорели фонари. Но к их удивлению, Коля вернулся довольно таки скоро, и не один. Его спутница была прилично одета, по сравнению с той из барака. Она была высокого роста, примерно одного роста с Ваней, Витька был чуть ниже Вани, да по комплекции чуть худей. Так что он был чуть ниже Лили. Гостья с порога, увидев не знакомых парней, один из которых выглядел красавцем. Ваня конечно себя к таким не относил. Заулыбалась, показав все свои красивые зубы. Ваня с детства считает, женщину красивой, ту у которой все зубы на месте, и они сверкают белизной. Для него даже угри на лице девушки не являются негативным фактором, если красивая улыбка. И еще ему нравятся женщины с пышными формами, ну естественно не сильно пышными. А Витьке нравятся все женщины, которые не отказывают, а если она ему отказала, то она сразу становиться страшнее бабы яги.

Когда Лиля разделась, то Ваня сразу же замели, что у девушки довольно таки пышные груди, которые едва умещались в лифчике третьего размера. На ней был пышный вязаный свитер, с загнутым воротником, а под ним виднелась очень короткая юбка. Под юбкой были теплые гамаши. Гостья без конца улыбалась, а друзья бросились за ней ухаживать. А она сняла только пальто большую вязаную шапку, и сапоги, в таком виде она прошла на кухню. Дверь в комнату была закрыта, мать хозяина без движения лежала на кровати. Коля иногда заходил в комнату, минут пять стоял над кроватью, что уж он там делал, друзья не знали. Потом он возвращался на кухню, и долгое время больше не заходил в комнату. Скорей всего его мать была (овощем), так называют людей в коме. И он только ждал когда же она помрет.

Гостье выделили лучшее место за столом. Только сейчас Ваня основательно рассмотрел гостью, она действительно была красивой, у нее была современная модная прическа времен начала семидесятых. Косметики на ее лице было не много, которая лишь подчеркивала ее красоту. Ему было удивительно, как такая красавица согласилась прийти не известно куда. А почему собственно не известно? Видимо она хорошо знала Колю, поэтому и пришла.

Хозяин быстро налил всем по стопке, и познакомив друзей с девушкой, все выпили, в том числе и гостья, до дна. Она по всей видимости замерзла, на улице в это время выяснило, и стало заметно холодать. После второй выпитой рюмки Лиля раскраснелась, начала обмахивать себя ладошкой.

- Так ты разденься, - вдруг подскочил к ней Витька, - жарко же!

Лиля заулыбалась и пошла в коридор, вернулась она уже в блузке, юбке и с голыми ногами. Алкоголь ее сильно согрел, все ее лицо стало красным. Но после третей рюмки ее тело приняло нормальный вид. Вскоре все развеселились, начали на перебой рассказывать анекдоты. Да и гостья тоже знала не мало смешных анекдотов. Под веселый смех и выпивку, все быстро захмелели. Потом гостья решила сходить в туалет, и попросила у Витьки сигарету. Через некоторое время Витька перебрался в туалет, и их долго не было. А потом Ваня услышал какой-то стук, он встал и вышел в коридор, и тут только заметил, что дверь в туалете стучит, как будто ее пинают изнутри. Все ясно Витька приступил к своему обычному делу. Вот только как они могли разместиться на полу ванной, где и одному то места мало. А не то чтоб заниматься там сексом. Видимо Витьку приперло так что умудрился пристроится в таких не комфортных условиях.

Ваня вернулся на кухню, а Коля увидев что Витька занят, усадил Ваню за стол, приблизился к нему в плотную, начал угощать его водкой и нести какую то чушь, но Ваня его практически не слушал, он слышал только стук в дверь, видимо Витька быстро добился своего, но алкоголь не дает ему кончить, потому как еще утром у нег был секс.

Минут через двадцать, они вышли из туалета, и сели за стол, Витька выглядел довольно измученным, все его лицо было в поту. Так они просидели до двенадцати часов, и уже в первом часу Коля сложил стол, и расстелил на полу два матраса, Ваня лег у плиты, а рядом с ними витка с Лилей. Витька быстро заснул, не пытаясь повторить атаку, видимо в туалете он оставил все силы.

Коля ушел спать в комнату на диван, на кухне и в комнате выключили свет, и все быстро заснули.

Когда Ваня проснулся, то на улице уже было светло, Витьки рядом не было, с похмелья он ни когда долго не спит, но водку выпили еще ночью, и он сейчас наверняка курит одну за другой, чтоб сбить хмель. Лиля спала рядом с ним, видимо во сне он приблизился к ней. У него забилось сердце от волнения, и он протянув руку под одеялом и положил ее ей на грудь, ни какой реакции, он стал мять ее грудь которая оказалась без лифчика, грудь была довольно таки упругой. А затем он прижался к ближней от себя груди губами, и стал водить вокруг соска языком, и тут же почувствовал, как по всему ее телу прошла волна мелкой дрожи.

Вдруг она повернулась к нему лицом, но глаза по прежнему были закрыты. И Ваня неожиданно для себя впился ей в губы, одновременно сжимая грудь. Она всем телом прижалась к нему, подхватив его руками за шею. Он уже не помнил как оказался на ней с верху. А она тут же обняла его ногами за талию, продолжая его целовать и при этом начала сильно дышать, слегка постанывая. Таких темпераментных женщин у него еще ни когда не было. Он понял что у нее в сексе не только большой опыт, но и талант. Она владела своим телом в совершенстве. Их тела на столько переплелись вместе, что ему казалось что все его тело перетекло в ее тело.

Впервые Ваня испытал такое чувство, с девушкой профессионалкой, и к тому же красивой профессионалкой. Ему даже не верилось что под ним такая красавица, ему казалось что в таком состоянии она божественно красива. Вдруг Ваня услышал знакомый смех, и хлопки в ладоши, он оглянулся, и увидел за спиной в коридоре стояли Коля и Витька. Коля почему-то неистово радовался, прыгал на носочках и хлопал в ладоши, как делают женщины когда сильно радуются, а Витька наоборот, стоял хмурый, с надутой губой, с видом ребенка у которого отобрали любимую игрушку. А Ваня тут же отвернулся от них продолжая целовать девушку.

А потом он упал на спину, и глубоко вздохнул. Ни когда еще он не испытывал такого чувства. А она поднявшись на локте, посмотрела ему в лицо своими огромными карими глазами, легко чмокнула его в губы, сказав:

- Спасибо, милый!

Встала и начала одеваться, а Ваня невольно залюбовался ее фигурой, которая была без всяких изъянов, чистая кожа, лишь на бедрах выделялся белый след от плавок, с ее тела еще не совсем сошел прошлогодний загар. А ее груди были словно яблоки, такие же круглые и упругие, которые так и хотелось укусить. Вскоре она оделась и помахав, друзьям ручкой исчезла в дверях, крикнув на прощание:

- До встречи мальчики!

Исчезла, как будто ее и не было ни когда.

Ваня все еще лежал под впечатлением, еще ни когда женщина не говорила ему спасибо за секс, вроде бы это он должен был сказать спасибо, за доставленное удовольствие, значит ей понравилось не меньше чем ему.

Сходив в туалет, помывшись и приведя себя в порядок, Ваня вошел на кухню. Витька сидел на табуретке возле уже разложенного стола. А Коля был в это время в комнате, стоял возле кровати матери. Ваня наклонился к Витьке и шепотом сказал:

- Слушай, давай двинем отсюда, пора бы уже и честь знать...

- Да ты прав, тем более что пить уже нечего, - грустно произнес Витька.

Вот так всегда, ни что его не волнует, лишь бы была выпивка. Он нехотя встал, и направился в коридор к вешалке с одеждой. Когда они уже почти оделись в коридор вышел Коля:

- Как? Вы куда? - недоуменно развел он руками.

- Извини Коля, но нам пора, вечером ехать в Свердловск, завтра утром рано на работу.

- Ну тогда в следующий выходной я вас жду у себя. Обещаете? - при этом он оперся на косяк двери комнаты, скрестив ноги, руки он сложил на груди, а указательным пальчиком правой руки подпер подбородок. Как делают расстроенные женщины, провожая в дальнюю дорогу своих детей.

- Ладно, приедем, - пробурчал Витька.

- Лиля опять придет, и водочка будет, - чувствуя Витькино недовольство, сказал Коля.

- Ну тогда жди, - повеселел Витька.

И друзья вышли в подъезд.

В понедельник вечером уже после работы, Ваня зашел в магазин, а когда подошел к общаге, то увидел что возле подъезда стоят пацаны, это оказались все парни из одной группы с Ваней. Когда они увидели его то зашумели и замахали ему руками. Давая ему понять, чтоб он шел быстрее к ним. Подойдя к друзьям, он услышал громкий голос Чапы.

- Слышь Ванька, сейчас тут был Коля, он тут про вас рассказывал...

- Не понял... а че он мог про нас рассказывать? - удивился Ваня.

- Как че? Рассказал, как вы там Лильку трахали, и она после того как вы уехали, рассказала ему, что ты трахаешься лучше, чем Витька, и у тебя больше чем у него.

- Да не может этого быть! Она ушла от него еще до нашего отъезда. Как она могла ему об этом рассказать? - Ваня взглянул на Витьку, у того был жалкий вид, он не смотрел на Ваню, а смотрел себе под ноги, потому что прилюдно был унижен и оскорблен. Но над этим ни кто не смеялся, кроме Чапы.

- Да откуда я знаю как, я там не был, и он не мне одному рассказывал, вон все могут подтвердить, - и парни закивали головами.

Вечером после работы всей комнатой скинулись и выпили, после чего Витька опять повеселел, и забыл про свое унижение.

Уже ночью в постели Ваня лежал и думал, "Почему Коля так рассказал, при парнях? Ведь он знал, что друзья передадут ему его слова, значит он сделал это умышленно. И чего он этим добивался? Чтоб Ваня не передумал и обязательно приехал в следующий выходной, он чувствовал, что Ване понравилась Лиля. Но он и сам лез к Ване, с поцелуями, и выходки у него как у бабы. И манера поведения, и постоянно рассказывает про пидарасов. Для чего? Чтоб заинтересовать Ваню, трахнуть мужика? А когда он созреет, предложить для этого себя, типа на попробуй, и узнаешь как это приятно". Ваня много раз слышал, что на зоне насилуют мужиков, делая из них, людей уродов, которым нельзя даже есть в обшей столовой. Но он ни когда не слышал, чтоб мужик сам этого добивался. Конечно он слышал о законе, о судебной ответственности, за мужеложство. А что это такое, он не знал. Значит есть такие мужики, которые ловят мужиков, насилуют их и за это получают срок? И на зоне они занимаются тем же? Неужели они занимаются этим из-за отсутствия женщин. А может люди к этому привыкают, и им уже не надо женщину. Но это же противно! А может Коля ни какой не преподаватель института, а бывший уголовник, где из него сделали пидара. А сейчас его к этому тянет, он кстати часто говорил друзьям, что "Кто хоть раз попробовал, мужика, тот уже не захочет женщину". Да собственно, почему он не может быть преподавателем, у него в квартире, полно книг, которые стоят довольно таки дорого. А вот про родство с артистом он скорей всего наврал, чтоб произвести на молодых парней впечатление, которые еще ни чего в жизни не видели, и не слышали. А тут родственник артиста, конечно к нему будет доверие многократно выше. А сходство с артистом? Да такое может быть сплошь и рядом. Ваня тоже легко мог найти артиста, на которого он мог походить лицом.

Конечно Ваня поедет в следующий выходной, в Дектярку, но только для того чтоб увидеть красавицу Лилю. И он ни когда не будет трахать мужика, чтоб не превратиться в душевного урода.

В следующий выходной друзья снова ехали в Дектярку, Ваня чтоб повидать Лилю, а Витька чтоб выпить на халяву. После того как Лиля его унизила он не рвался к встрече с ней. Он надеялся что снова выпьет и может Коля приведет для него какую ни будь другую девушку.

Коля уже ждал парней дома, и на вопрос где Лиля? - равнодушно ответил.

- А она работает поваром в столовой на шахте, и сейчас у нее смена.

На кухне на столе у него уже стояла водка и закуска, первым делом он усадил друзей за стол, и начал угощать, как дорогих и довольно близких людей, которых не видел по крайней мере лет этак сто. На этот раз он практически ухаживал почти только за Ваней, а на Витьку почти не обращал внимания. Но Витьке и не было нужным его внимание, он с остервенением поглощал водку. А когда выпив осмелел, то обратился к Коле с вопросом:

- Слушай Коля! А у тебя есть еще знакомые девчонки, которых ты бы мог пригласить, сюда.

- Да есть еще одна, но она сейчас в отпуске, и уехала к родственникам, на две недели.

- А она не че, красивая? - настаивал Витька.

- А какая тебе разница, кого трахать, когда выпьешь все женщины красивые, - сказал Коля не поворачивая головы, и не смотря на Витьку.

- Слушайте ребята, а я знаю одного мужика, он здесь на шахте работает начальником, он пидар, и его местные парни трахают за деньги, он конечно уже в возрасте, но зарабатывает он много, и у него своя двух комнатная квартира, конечно квартира ни чета моей, там у него все есть, так как человек он богатый, - при этих словах Коля сильно засмеялся.

Ваня с Витькой чувствовали, что Коля на этот раз не хочет приводить в дом девушек, они сбивают все его карты, и он решил подъехать к Ване с другой стороны. Потому как Витька в качестве полового партнера его не интересовал. Теперь он уже знал точно, кто будет его партнером. Он подсунул им женщину, чтоб знать наверняка, кто и на что готов, и что он может, как половой партнер.

Ваню такой расклад дела не устраивал ни как, у него на уме была только Лиля, и только ее он хотел снова видеть. А Витька закосил под дурака, если его отвергли, что его ни сколько не расстроило, то надо взять ситуацию в свои руки и оторваться по полной программе.

Ну что хотите посмотреть на мужика, про которого я вам говорил?

- Ну тогда еще по сто и пойдем, показывай, хотя я не понимаю, зачем нам это надо, - сказал равнодушно Витька.

Как зачем, - удивился Коля, если вы его трахнете? А он платит большие деньги, то вы весь выходной можете пить водку, есть колбасу, и забавляться с девочками.

- Да? Это меня устраивает, - обрадовался Витька, - за деньги я и ежа трахну.

В ответ Коля только захохотал, видимо он прикинул, что теперь Витька заработает деньги, а Ваня узнав что Витька не отказался от мужика, согласится переспать с Колей.

Коля быстренько свернул всю пьянку, и друзья пошли на шахту, которая находилась совсем не далеко от дома Коли.

Придя на шахту, Коля долго вел друзей по каким то коридорам управления шахты, деревянные полы которых изрядно скрипели. Видимо его красили каждый год, и от своей толщины, краска откалывалась и по всему полу виднелись сколы и крошки высохшей краски. Наконец то Коля зашел в какой то кабинет, в котором сидело не больше трех человек, но на этом момент в кабинете сидел один мужик, на вид ему было уже за пятьдесят, или скорей всего около шестидесяти. Но по все видимости он еще не был на пенсии. Мужик был довольно таки толстым, его живот упирался в стол, за которым он сидел. Коля подошел к мужику, и поздоровался с ним, как со старым знакомым. Мужик заулыбался в ответ. Коля наклонился над его ухом и стал что-то говорить, показывая на парней которые в нерешимости стояли в дверном проеме. Ваня сразу же понял, что Коля рассказывает про него. Потому как мужик стал с интересом разглядывать Ваню, при этом счастливо улыбался.

Прошло минут пять переговоров, и Коля покинул знакомого мужика, и они вышли в коридор.

- Ну вот что, этот мужик, приглашает всех нас к себе в квартиру, можем взять даже девочек.

- Ты сказал, что Лиля работает в столовой, покажи, где она работает, - сказал Ваня.

- Пошли, покажу, - и все направились в столовую.

Когда пришли в столовую, в это время народу было не много, и зал был почти пустой. Ваня подошел к раздаче, и сразу же увидел Лилю, она была в коротком белом халате, и белом колпаке. Халатик на груди был расстегнут на две пуговицы, потому что на кухне было жарко, и от этого создавался аппетитный видок. А под халатиком виднелись стройные красивые ноги. Она увидела парней и подойдя вплотную к раздаче улыбнулась Ване, и спросила:

- Вы как здесь оказались?

Да вот Коля привел, показать где ты работаешь, ты когда освобождаешься? - прошептал в ответ Ваня.

- Ну часов в шесть буду дома.

- Тогда приходи к Коле, он нас сегодня поведет к кому-то в гости...

- Подожди! - остановила его Лиля.

- Че случилось? - посмотрел Ваня на Лилю, все еще улыбаясь, в ожидании, что она скажет.

- Я сегодня не смогу прийти, у меня тетя приехала в гости, и меня ни кто не отпустит, да и не видела я ее давно, а завтра утром она уезжает, вот завтра у меня выходной, и часам к десяти дня смогу придти, - сказала Лиля, виновато смотря на Ваню.

Сказать что Ваня расстроился, это ни чего не сказать. У него просто, все упало в нутрии. Он уже тешил себя надеждой, что сегодняшнюю ночь проведет с ней.

Что же делать? Может возвратиться в общагу, и завтра утром снова приехать сюда? Но Витька ни когда не уедет от водки, за ней он полезет даже к черту в пасть. А что же делать Ване? Коля опять начнет приставать к нему со своей задницей.

Ваня подошел к Витьке c Колей:

- Ну вот что, Лиля сегодня придти не сможет, а без нее я ни куда не пойду! Лучше я поеду в общагу, а завтра утром приеду сюда, и сходим в гости к твоему знакомому, - обратился Ваня к Коле.

- Зачем в общагу? - удивился Коля, - ну не хочешь водку пить, пошли на танцы, сегодня во дворце будут танцы.

Танцы говоришь? - пробурчал Ваня, - "это все таки лучше чем выносить Колины приставания, с его пидараством" - подумал про себя Ваня.

- А ты че думаешь? - спросил Ваня у Витьки.

- Ну на танцы так на танцы, только трезвым я туда не пойду.

- И я про то же, - отозвался обрадованный Коля.

Ему было все равно что делать, лишь бы не отпускать от себя парней.

Ваня ни как не мог понять, зачем Коле Витька? Если ему нужен Ваня, отшивал бы Витьку, как можно скорей. Но он понимал, что Ваня все уже давно понял, чего хочет Коля, и ни за какие калачи не поедет один к Коле. А сейчас его сценарий был рассчитан на двоих, и только вдвоем они смогут выполнить его план.

Сидя на кухне у Коли, хозяин уже не приставал к друзьям, со своим планом, а старался говорить на отвлеченные темы. Когда прилично выпили, и захмелев всем все стало по фигу. Коля вдруг выдал новость:

- А вы знаете? Что сейчас в моде красить веки голубым цветом, а губы бесцветной помадой, чтоб был блеск, и губы не были сухими.

- Да ну... фигню ты гонишь! - выразил свое мнение Витька.

- Честно тебе говорю! В Москве сейчас все артисты так делают, когда идут на вечеринки.

- Да они че бабы штоли, чтоб краситься! - не согласился Ваня.

- Да я уверяю вас! - начал доказывать Коля, - хотите попробовать?

- Давай! - махнула рукой окосевший Витька.

- А давай! - согласился с Витькой Ваня.

И тут как по мановению волшебной палочки появилась сумочка с помадой и тенями.

- Откуда это у тебя? - не поняли друзья.

- Так я же вам сто раз говорил, что я был в Москве, там такая косметичка есть у каждого артиста, который играет в кино или в театре.

- Валяй! - приказал Витька, раскинувшись на стуле, и слегка откинув голову.

Коля принялся его раскрашивать, когда он закончил, и Витька посмотрелся в зеркало, которое нашлось в той же сумочке, и остался доволен. Он нашел что он теперь стал на много красивей. Конечно косметика была не так заметна, как на женщине, но она сразу же придавала лицу другой вид. Потом Коля раскрасил Ваню, и себя. И выпив еще по сто грамм пошли на танцы.

Весь зал был забит молодежью, среди которых было много знакомых, из их группы. Парни с удивлением смотрели на друзей, а некоторые подходили и спрашивали:

- Это на фига вы накрасились?

- А ты че не слышал, что сейчас такая мода, в Москве по крайней мере все так делают, - отвечали друзья.

И те в недоумении отходили от них. Решив что видимо они отстали от моды, раз ни чего не знают. Девчонок парни не приглашали, Ваня решил что не стоит искать на задницу приключений, тем более в чужом городе. А тем более он завтра встретит Лилю, и все будет прекрасно. Ему надо было только по дольше оттянуть время, чтоб не слушать Колины бредни, про пидоров.

В двенадцать они вернулись к Коле в квартиру, и сразу же начали укладываться спать. Витька с Ваней улеглись на диван, а хозяин квартиры устроился на полу на матрасах.

Утром встали в девять часов, помылись, прибрались и попили чаю, а в десять часов зазвонил звонок в дверь, это пришла Лиля. Ваня бросился к двери встречать девушку. Лиля зашла улыбающаяся, ее лицо было красным от мороза. Не смотря на то что на улице уже были последние числа февраля, но иногда проскакивали сильные морозы. Особенно когда выясняло. Девушка разделась и прошла на кухню, Коля налил всем по стопке, и когда выпили, Коля начал всех торопить с выходом. Увидев Лилю, Ваня уже не куда не торопился, он бы вообще остался с ней наедине, и ни куда не ходил, но у Коли были совсем другие планы. Прошло много времени, он потратил много денег для достижения своей цели, а своего еще не добился.

Все вышли на улицу, погода была прекрасной, хотя было и морозно, но на солнце уже начинало пригревать, и на кусте возле дома открыли большой базар воробьи. Но как только молодые люди прошли мимо куста, вдруг сорвались и всей стаей перелетели на другой куст. Шли минут пятнадцать, и Коля остановился возле пятиэтажного дома, и открыл дверь среднего подъезда. Все поднялись на третий этаж, и Коля нажал на кнопку звонка. В этот момент Ваня ни о чем не думал, что его ждет, в следующую минуту, рядом с ним была красивая девушка, а там будь что будет. Первый раз Ваня выиграл у Витьки, обычно в любой компании все девушки в первую очередь смотрят на Витьку, и к Ване подходят только для того, чтоб все узнать про Витьку, в основном, их интересовало, "нет ли у него девушки". Но Витьку ни сколько не задел его проигрыш. Главное он с ней переспал, а больше ему ни чего не надо.

Дверь открыл все тот же мужик, с которым Коля беседовал в кабинете, в управлении шахты. Увидев молодежь, хозяин квартиры засиял, как начищенный медный таз. И предложил всем пройти в квартиру. Все зашли и стали раздеваться. Оказалось что в квартире находятся гости, верней как оказалось, это была его дочь с шестилетним сыном, и подругой. Но когда увидели, что в квартиру вошли молодые люди, не стала спрашивать отца, кто это, а начали собираться домой, со словами:

- Ладно пойдем, мы тут похоже лишние...

Но в ее словах не было ни какой обиды, как будто бы она знала, зачем к отцу ходят молодые люди, и не имела ни чего против этого.

Не прошло и пяти минут, как дочь с сыном и подругой ушли, а хозяин выставил на середину комнаты стол, постелил чистую скатерть, и начал выставлять на него водку закуски, начал всем раздавать указания. Лиля должна была разложить на столе посуду, вилки ложки стаканы и рюмки. Холодных закусок было предостаточно, но хозяин решил еще приготовить что ни будь горячего, и позвал на кухню Ваню. Он высыпал в раковину несколько крупных картофелин, и велел Ване чистить. Ваня взял нож, и начал чистить ее. Хозяин вышел из кухни в комнату, делая на ходу всякие указания, по всему было видно что он находиться в прекрасном расположении духа. Коля тоже носился по комнатам в эйфории, видимо предчувствуя что его планы скоро сбудутся. Не успел Ваня очистить и двух картофелин, как хозяин квартиры снова нарисовался на кухне, Ваня не видел его а только чувствовал его присутствие, потому как все внимание сосредоточил на картошке. Вдруг он почувствовал как хозяин квартиры, подошел к нему сзади, и вдруг обняв его обеими руками, и схватив его за член своими лапами, горячо зашептал, с дрожью в голосе:

- У-у-у да здесь целый килограмм!

И с этими словами умчался из кухни, а Ваня почувствовал что его начинает трясти, от злости. Но в это время на кухню вошел Коля и прошептал Ване на ухо:

- Он сказал, что ты его будешь трахать, и он сейчас пошел принимать ванну.

Ваня бросил нож в раковину и пошел в коридор, схватил с вешалки свое пальто шарф и шапку, со всем этим он заглянул в комнату, и крикнул Витьке:

- Витька! Я здесь больше не останусь не на минуту! - и выскочил в подъезд.

Следом за ним выскочили Витька, Коля и Лиля. Витька с Лилей ничего не понимали, что происходит. Знал только Коля. На его лице была полная растерянность. А на лице Витьки удивление:

- Че случилось то, ты куда? Тут столько выпивки закусона...

- Я сказал, я больше туда ни ногой!

Да че случилось то? - нервничал Витька.

Ваня наклонился к Витьке на ухо, и шепотом сказал:

- Он хочет чтоб я его трахал...

- Ну и че? - не понял Витька.

- Да ты че дурак? Ты бы это смог? Нет меня сейчас вырвет!

- Ну ты даешь! Да за такой стол, я бы не отказался...

- Ну вот иди и сделай, а я туда ни ногой, я лучше поеду в общагу.

- Слушай! - обратился Витька к растерянному Коле, - иди и передай ему, что я его трахну, вместо Ваньки!

Лиля же слушала диалог, без всякого удивления, похоже она знала чем занимаются эти дядьки, и ее это не удивляло.

Коля скрылся в квартире, не прошло и минуты, как он появился на площадке:

- Он сказал, что ему нужен только Ваня, больше ни на кого не согласен. Ваня тут же начал одеваться и пошел в низ. Витька с Лилей догнали его уже на улице. Витька закурил нервно пыхтя.

- Лиля а где ты живешь? - спросил Ваня, взяв ее под руку.

- Пошли, покажу, - по ее виду было видно, что она ни сколько не расстроилась, что сорвалась такая пьянка. Они шли впереди, весело разговаривая, а сзади шел Витька, нервно куря, у него сорвалась такая пьянка. И он сильно переживал по такому поводу. Коля их не догонял, а остался там, видимо у них сейчас происходила большая разборка.

Ваня проводил Лилю до самой квартиры, узнал у нее что она живет с родителями. У них трех комнатная квартира на четвертом этаже. Зайти к ней в гости он конечно не решился, потому как родители были дома.

- Ничего Лиля, мы еще с тобой встретимся, если ты к тому времени не выйдешь замуж.

- Да, кому я нужна? - горько усмехнулась Лиля.

- То есть, как кому? На такой красавице и я бы женился, но я всего на всего бедный студент, и у меня ни чего нет, то есть как у латыша, х.. да душа. Да к тому же я еще и фазанку не закончил. С этими словами он поцеловал ее в губы, и пошел в низ, где его дожидался Витька.

Ну че дружище, поехали домой? - сказал Ваня, и с силой толкнул друга ладонью в спину. В ответ Витька пробубнил чего-то, он ни как мог смириться с такой потерей, когда мимо его рта ушло столько водки и закуски. И главное сделать он ни чего не мог, потому как от него ни чего не зависело, все зависело только от Ваньки, а тот уперся как бык, и Витька ни как не мог на это повлиять. Молча они шли на остановку, Ваня переживал, что больше может быть он ни когда не увидит Лилю, а ему так хотелось провести сегодняшнюю ночь с ней. Молча они дошли до остановки, и дождались междугородного автобуса.

***

В июне Санька Сафронов позвал Ваню к себе на выходные в гости. Субботний день был сильно жарким, и друзья пошли на пруд искупаться. На обратном пути Ваня узнал знакомый дом в котором жила Лиля:

Стоп Санька, я тут был, а ну-ка зайдем по этому адресу, - и он направился к подъезду.

Позвонив в дверь, Ваня долго ждал, за дверью ни кого не было, он уже собрался уходить, как щелкнул замок, и в проеме двери появилась мокрая голова Лили:

- О! Ваня? Да ты не один, заходите... - и она скрылась в квартире.

Ваня широко открыл дверь, и друзья увидели, совершенно обнаженную фигуру Лили, которая проскользнула в ванную комнату. Видимо они застали ее когда она купалась в ванне. У Саньки отвисла нижняя губа, при виде голого тела девушки, он еще был девственником и у него не разу не было секса. И он впервые в жизни видел голое тело девушки.

Они зашли в квартиру, и сели на диван, минут через пять Лиля вышла из ванной, и как-то по-семейному спросила Ваню, как будто он вышел из этой квартиры всего на всего утром:

- Ваня, ты будешь мыться?

- Нет, - деловито ответил он, - мы только что купались в пруду...

- Тогда я счас чаю соображу, - ответила она уже с кухни.

В это время в дверь кто-то позвонил, Ваня вздрогнул от неожиданности, он думал, что это пришли родители. Но в дверь вошел, кого здесь меньше всего ожидали, - Юрка рыжий, из их группы.

- Не понял! А ты здесь как оказался? - встретил его Ваня вопросом.

- Лиля моя сродная сестра! - гордо ответил Юрка.

Этого Юрку в группе не любили практически все, а больше всех Чапа, он его просто терпеть не мог, за его рыжий цвет, у него были рыжими не только волосы на голове, но и брови и ресницы, и даже кожа на лице и та была рыжей. Ваня же к нему ни какой ненависти не испытывал, просто не замечал и все. Юрка походил по квартире, давая понять гостям, что он здесь почти как хозяин. Потом зашел на кухню, что-то спросил у Лили, и минут через двадцать, ушел, Ваня просто не мог дождаться, когда же он наконец уйдет. Вскоре Лиля пригласила друзей к чаю, на столе было все, чего ни всегда купишь в магазине. Было видно человек не зря работает в столовой. Попив чаю Санька ушел, извинившись. Ваня не стал спрашивать где у нее родители, видимо сам бог, принес его в этот день в эту квартиру. Он провел с ней не забываемую ночь, в огромной белоснежной постели, матрас видимо был пуховый, он был мягким как облако. А пододеяльник и простынь просто хрустели от чистоты и белизны. Такого секса у него еще ни когда не было, одни в квартире, просто сказка какая-то. Об этом можно было только мечтать. Утром он ушел к Саньке, чмокнув ее на прощание, ни чего не сказав, и толком не попрощавшись.

***

В следующий раз он встретил ее уже через три года, уже в Ревде, в магазине, он пришел чтоб встретить жену с работы, та работала в магазине кассиром. Он не сразу узнал ее, потому как она сильно изменилась, и не в лучшую сторону, рядом с ней стояли три женщины, все они были изрядно подвыпивши, и видимо соображали на очередную бутылку. Она тоже увидела его и узнала, а он в это время стоял возле кассы, за которой сидела его жена, заканчивая смену, - считала деньги.

Ваня услышал за спиной разговор, пьяных женщин:

- Слушайте девки, а вы случайно не знаете, этого парня, который стоит возле кассы? - услышал Ваня знакомый голос Лили, ее голос стал слегка хрипловатым.

- Да как не знать, это муж кассирши.

- А мне кажется я его знаю, когда-то у меня был любовник, на него сильно похож.

- А где это было? - спросила одна из собутыльниц.

- В Дектярке, - ответила Лиля.

- Ну ты ошиблась, это не он, - заверила Лилина собутыльница.

- А так похож, может спросить? - предложила Лиля.

- Ты че дура? Он же с женой стоит...

- Да ты права...

Потом они подошли к кассе, отбив чек на дешевое вино, и ушли, а Лиля еще долго стояла на одном месте, в нерешимости, и только когда к ней подошли ее подруги, ушла из магазина. Больше он ее ни когда не видел, как сложилась ее судьба, не известно.

Глава 24.

Прошло два дня как Витька с Ваней уехали из Дектярки. И вечером когда уже было темно, в комнату вошел Витька, и оглянувшись на парней, поманил Ваню пальчиком в коридор. Когда Ваня вышел, Витька зашептал ему на ухо:

- Слушай, я сейчас Колю видел, он зовет нас с тобой сегодня в гостиницу Свердловск, он там номер снял.

- Ну Муха ты даешь, у тебя че с памятью то, совсем забыл, что ему надо, при том к тебе то он не будет приставать, а полезет ко мне.

- Да ладно тебе Ванька не ссы, ни кто не собирается его трахать, попьем водочки на халяву, и в общагу.

- Нет, я не пойду, говори что хочешь, можешь идти один! Если тебе не противно, а я его видеть не хочу. И вообще где ты его опять надыбал!

- Это не я, это он меня сам нашел...

- Да ладно рассказывать то, похоже вы никогда не расстанетесь!

Этот спор продолжался минут пять. Наконец то Ваня сдался, он знал, если Витька привяжется, он него не отвяжешься. Но он согласился с одним условием, они только пьют и уходят. На что Витька сильно обрадовался. На халявную водку он готов молиться. Витька побежал на вахту, и позвонил Коле в номер, что они скоро приедут. Тем более что ехать всего десять минут на автобусе.

Когда зашли в фойе гостиницы, Коля уже ждал их сидя в кресле. При виде друзей соскочил и бросился встречать. Зайдя в номер Ваня осмотрелся вокруг, конечно номер не велик, каких ни будь десять квадратных метров, зато в нем был телефон, телевизор, туалет и душевая комната, в которой мог поместиться один человек и то стоя. В комнате была кровать, напротив ее, почти в плотную стоял диван, стол с телевизором, и телефоном, и ночная лампа. За кроватью в углу стояла тумбочка, и один стул стоял у окна. В общем совершенно не удобно принимать гостей. Да и какие гости, если он был рассчитан на одного человека. На столе уже стояла водка и закуска. Включив телевизор, Коля пригласил друзей садиться на кровать, а сам сел напротив на диване, и открыв бутылку, налил по стопарику.

- Ну что за дружбу! - произнес тост Коля, улыбаясь, стараясь смотреть Ване в глаза.

А Ваня наоборот все время отворачивался от него, старался даже не смотреть в его сторону. Коля наливал, все старался развеселить друзей, но веселым был только сам, и то его веселость была какой-то натянутой. Витька конечно после выпитого, раскраснелся и его тоже потянуло на разговоры. Но разговаривал он на всякие отвлеченные темы, то рассказывал про своего брата, который скоро выйдет на свободу. То про учебу в фазанке, то про работу, то про девчонок, которых он когда-то трахал, как будто Коле это было интересно. И как только Коля пытался склонить разговор к своей теме, как он быстро перебивал его, и говорил о своем. А Ваня вообще не вступал в разговоры, а смотрел по телевизору какое то кино. Время шло, у Коли ни чего не получалось, он опять терпел фиаско, а это была у него последняя попытка. Водки оказалось много а закуски мало. И не заметно Ваня заснул, прямо на том месте где сидел, упав на кровать. Когда он уставал, и стоило ему чуть выпить, как сон сваливал его моментально. А Витька наоборот, если ему попал в рот алкоголь, то его уже не уложишь ни какими силами. У него начинается бессонница.

Вдруг Ваня проснулся от крика, он встал, не понимая в чем дело, часы показывали пол шестого, Ваня уже проспался, и был почти трезв, а Витька с Колей еще не ложились. Витька стоял, и махал из-за чего-то руками, а Коля сидел на диване, и закрыв лицо руками, рыдал как женщина. Только тут до Вани дошла тема их разговора:

- Я тебе бля еще раз говорю, гони сто пятьдесят рублей и я трахну тебя!

- Ну имей совесть, у меня нет таких денег, у меня зарплата в два раза меньше, - рыдал Коля закрыв лицо руками.

- Тогда мы сейчас уходим! - уже кричал обнаглевший Витька.

Ваня встал и начал одеваться, молча он одел пальто ботинки, шапку, и взяв в руки шарф, пошел к выходу, не слова не говоря. Выйдя на улицу Ваня увидел, что с неба валит сильный снег, было тихо, полный штиль, и огромные хлопья снега падали как пух. Ваня подставил ладонь и снежинки ложились на руку и тут же таяли. Температура была скорей плюсовой, чем минусовой. Город уже начинал посыпаться, а вокзал кипел жизнью, у поездов нет ни сна, ни выходных, и они приходят на вокзалы днем и ночью. Люди ходили по площади вокзала, туда сюда, конечно гораздо меньше чем днем. В шесть часов начинали ходить автобусы и люди подходили к остановкам.

Вскоре хлопнула входная дверь, и появился Витька, он одевался на ходу, и подойдя к Ване достав из кармана сигареты, закурил:

- Ну и че, добился своего? - спросил его Ваня.

- Чего? - не понял Витька.

- Ну дал он тебе сто пятьдесят рублей?

- Да ну его на х.. пидара вонючего!

- Эх ты авантюрист хренов, и не ужели у тебя на него бы встал а?

- За 150 рублей то? Да запросто!

- Ну он же пидар вонючий! - хихикнул Ваня.

- Да, и пидар и вонючий!

- А че ж ты тогда его водку то пил, если он вонючий? - съязвил Ваня. вколей еще не ложились.ти трезв, а витька тро часы показывали пол шестого, ваня го, и говорил о своем. тянутой. л по стопарику

Витька ни чего не ответил, и молча направился к подземному переходу.

Ваня снова поразился его здоровью, Витька всю ночь пил, а сейчас выглядел совершенно трезвым, от такой дозы выпитого у Вани бы давно болела голова, и трещала бы как переспевший арбуз.

Они вышли на остановку, и минут через десять подошел 31 автобус, на котором они молча доехали до общаги.

***

Лет через восемь, уже в Ревде, было лето, Иван стоял на остановке, и ждал автобус, чтоб ехать на работу со второй смены. И вдруг он увидел Колю, когда-то его голова еще начинающая лысеть, в этот раз сияла лысиной до самого затылка. Он был одет в рубашку и джинсы. Рядом с ним по обе стороны шли два молодых человека, им было лет так по семнадцать, они с упоением слушали его, как когда-то Ваня и его друзья. Коля шел по тротуару, мимо остановки, и случайно заметил Ивана, он сразу же узнал его, даже в его разговоре возникла небольшая пауза, глаза расширились, но это длилось не более секунды. Так что молодые люди даже не поняли ничего, а продолжали слушать его заглядывая ему прямо в рот, как преданные щенки. Если бы у них были хвосты, то они бы дрожали от умиления. Он прошел мимо Ивана размахивая руками, видимо в этот раз он не изображал из себя преподавателя института, а сменил имидж, и уже играл совершенно другую роль. Ване хотелось крикнуть парням:

- Эй пацаны! Кого вы слушаете? Это же пидар!

Но он понимал, что они бы ему не поверили, по всей видимости он их только что поймал на крючок, и сейчас он для них просто идол.

После знакомства с Колей, Иван несколько лет не мог отделаться от противных мыслей, любое прикосновение к нему какого ни будь мужика напоминало ему про Колю. А особенно старого толстого пидара. И ему становилось не по себе. Зато прикосновение женщины было намного приятней. Это сейчас их называют голубыми, и у них есть возможность искать себе подобных, по телефону и в Интернете, и в крупных городах даже есть клубы, в которых они могут встречаться, а тогда про это ни кто ни чего не знал, и не понимал. Ни какой информации о них не было, а они искали себе подобных среди нормальных людей, терпя провалы и унижения. Ваня несколько раз видел в мужских туалетах на вокзале, надписи, типа, "Хочу трахаться в ж..., давай встретимся" и дальше шло, время и место встречи. Тогда Ваня не воспринимал эти надписи всерьез, думал так кто-то прикалывается.

Конечно сейчас Иван относится к ним по-другому, но и иметь с ними ни чего общего не хочет, хватило и одного случая в жизни. Иван с рождения натурал, и останется им до конца дней своих.

Еще когда он учился в школе, их возили в районный поселок Ачит, по каким то школьным делам. Большинство школьников сидело в автобусе, и ждали отправления автобуса. Впереди Вани сидел парень на год старше его, и Ваня заметил, что тот смотрит в окно на прохожих, и его глаза ловили из прохожих только людей мужского пола. А женщин и девушек он просто не замечал, как будто их не было вообще, или они были прозрачными, как воздух, и он их просто не видел. Когда как Ваня выбирал из прохожих только красивых девушек и провожал их глазами до тех пор, пока было видно. Тогда он не мог понять почему тот парень, смотрел на мужиков, и парней. Он понял это уже когда встретился с Колей, и у него открылись глаза, на теневую сторону жизни. Видимо тот парень которого звали Вовка, уже родился с гомосексуалистскими наклонностями. Может тогда он и сам этого не понимал, почему ему больше нравились люди мужского пола.

***

Пришла весна, в большом городе она приходит на много раньше, чем в провинции, благодаря тому что снег зимой убирается, и к тому же везде камень асфальт, и много машин, от которых тоже идет тепло. Парни снова приехали в командировку в Свердловск, и снова поселились в общаге на проспекте Ленина, уже в который раз. Но в этот раз Ваня не попал в комнату со своими друзьями, а его подселили с взрослыми мужиками. Мужики попались практически все женатые, или имели любовниц. Так как их практически не было в своей комнате. Изредка кое-кто ночевал в комнате, но и то придя с работы, готовил себе ужин, ел его прямо на своей кровати, и почитав книгу, ложился спать. Но чаше всего, они после семи вечера исчезали каждый по своим адресам, к своим женщинам. Жить в такой комнате с такими соседями тоска смертная. Они даже друг с другом не разговаривали, телевизоров тоже ни у кого не было. Собственно, телевизоров не было ни у кого, один был и то в красном уголке, на третьем этаже. Но смотреть его там было не интересно, придет кто ни будь, включит футбол, и не дает переключить на другую программу. Вот и смотрят одни болельщики. А остальные расходятся по своим комнатам. А что еще остается делать, только пить дешевое вино, а лучше конечно разливное, оно стоило 1рубл 40 копеек литр. Дёшево и сердито, водка студентам не по карману, иногда в ход шел и огуречный лосьон, его и закусывать не надо, отрыгается огурцами, и крепость приличная. Особенно его любил Муха. Денег у него ни когда не было а это по карману. Вот поэтому он любил халяву.

В апреле на третьем этаже появился новый жилец, при разговоре с ним Ваня узнал, что он сродный брат Гены Сапегина, то ли у них в родстве все здоровые, в смысле огромные и широкоплечие, или это порода такая. Когда он выпивал, то становился страшно разговорчивым. Из его рассказов, Ваня узнал, что он объехал почти пол страны, где он только не бывал. Но через неделю после этих рассказов, выпив он вдруг спросил Ваню:

- А сколько мне лет, как ты думаешь?

Ваня посмотрев на него отодвинувшись, и оценив его взглядом, вынес вердикт:

- Ну я думаю, что примерно двадцать четыре, или двадцать пять... - боясь обидеть его малым возрастом, ответил Ваня.

Вовка заржал довольный тем что Ваня не угадал его возраст:

- А мне всего 16 лет...

- Че? Да ну на фиг...

- На, смотри... - и Вовка подал Ване паспорт, - вот смотри, получил пол года на зад.

Ваня долго смотрел на фото в паспорте, на оригинал напротив него, и не как не мог поверить, что это одно и то же лицо, конечно схожесть была, только на паспорте оно выглядело на много свежей, чем оригинал. Хотя как бы он выглядел? Если последнее время Ваня редко видел его трезвым. "Ни хрена себе!" подумал про себя Ваня, это что же будет с ним в двадцать пять, если в шестнадцать он выглядит как выжатый лимон.

После этого разговора, Вовка зачастил в гости к Ване, и каждый раз просил в займы денег, то три рубля, то пять, и в скоре он уже задолжал ему двадцать пять рублей.

В один из вечеров Ваня сидел в своей комнате. (Сокамерников) ни кого не было дома, все разошлись по своим женам. От безделья, Ваня не знал что делать. Книг у него не было, а брать без разрешения чужие книги, не посмел. И он взял боксерские перчатки, и стал колотить грушу, которая висела, над дверью. Входная дверь была обделана шкафами, какой то Самоделкин, сколотил из листа прессованных опилок. Получились нормальные шкафы, в которых хранились не только одежда но и посуда, и книги, и всякая мелочь. На верху над дверью было что-то типа антресолей. Вот за эту антресоль и была подвешена груша, а в низу к полу она прикреплялась резиновыми жгутами. Но днем когда груша мешалась ее отцепляли от пола, и закидывали на антресоль. Похоже что эта груша осталась еще от прежних жителей, уж больно не похожи нынешние жители на спортсменов. Да и груша с перчатками изрядно покрылись пылью. Ваня прикрепил грушу к полу, надев перчатки, встал в боксерскую стойку, и начал колотить ее. Он прыгал так минут пять, и уже изрядно вспотел. Как в это время послышался стук в дверь. Он снял левую перчатку и открыл защелку, думая что это опять пришел Мухин, с очередной идеей, или опять выпил и побродив по улицам познакомился с какими ни будь девочками, и теперь опять пришел звать Ваню к новым знакомым, потому как один он не может разорваться сразу на двух.

Как только Ваня открыл щеколду, как дверь резко открылась уперевшись в грушу. Щель в проеме была открыта на столько, чтоб можно было протиснуться худому, как Ваня. Он натянул дверь, чтоб посмотреть кто там ломиться к нему в комнату, и тут он увидел злую физиономию Вовки, он замахнулся, чтоб ударить Ваню по фото, но Ваня быстро среагировал и пригнулся, кулак проскочил над головой. Тогда Вовка со всей силы толкнул дверь всем телом, потому как чувствовал, что ее кто-то держит, одна резинка которая мешала открытию двери, лопнула, щелкнув по груше. И тут дверь открылась почти полностью, и Вовка снова замахнулся на Ваню, чтоб ударить его. Но Ваня опередил его, и нанес ему удар перчаткой, прямо в лоб, Вовка вылетел в коридор и упал на спину, но удар был не сильным, а Вовка был довольно таки пьяным. Да и Ваня не бил его изо всей силы, он только хотел остановить его, потому как подумал, что Вовка спьяна не узнал его, раз полез драться. Ведь он еще на кануне занимал у Вани деньги. Но Вовка и не собирался его узнавать, кряхтя он поднялся, и снова бросился на Ваню. И снова получил легкий удар в челюсть, на это раз удар был еще слабее, потому как Вовка упал только на задницу. Но и этот удар не отрезвил его. Он хотел наказать наглеца который держит перед ним закрытой дверь, а в ответ получает по харе. Такого с ним еще не было. Ваня думал что он его все-таки не узнает, раз лезет не смотря на удары. После третьего удара Вовка соскочил, и со словами:

- Ну бля Ванька, сейчас ты у меня получишь, ты у меня еще будешь кровью умываться!

- Ни че не понял... - подумал про себя Ваня, - если он меня узнал, то чего тогда лезет как баран?

Но Вовка уже бежал по коридору, к лестничной клетке, на второй этаж.

Не прошло и десяти минут, как дверь в комнату открылась пинком ноги, на пороге материализовался Вовка, подобный быку на корриде, он смотрел на Ваню красными глазами, еще секунда и из его ноздрей пойдет дым, с паром. Сзади его стояло человек десять, его собутыльников. Но к счастью Вани все они были трезвыми, на их лицах, Ваня не прочитал, ни какой ненависти, к нему. Скорей наоборот, они просто пошли, чтоб посмотреть, что там он собирается делать, типа моральной поддержки. Все они еще недавно пришли с работы, и были уставшими. Ваня отступил в глубь комнаты, и сел на свою кровать, приготовившись к самому страшному, возможно его сейчас начнут бить, и возможно ногами. Один против одиннадцати человек, да они из него просто фарш сделают, если даже по одному разу пнут.

Вовка ввалил в комнату, широко расставив руки, он начал ходить по комнате, а его секунданты, расселись по соседним кроватям. Вовка подошел к столу, увидев Ванин резиновый эспандер, взял его в руки, и растянул его изо всей силы в разные стороны, пара резинок лопнули, и разлетелись в разные стороны. Он бросил его на стол снова стал ходить вокруг Вани широко раздув ноздри, думая, как по коварней отомстить своему обидчику. Ваня смотрел на него, не зная что делать, если он ударит Вовку то за него заступятся его друзья, а он к удивлению Вани как-то быстро протрезвел, за несколько минут, а может он и не был таким пьяным, а только прикидывался, чтоб потом сказать что ни чего не помнит:

И вдруг Ваню прорвало, и он закричал на Вовку:

- Ну ты и гандон Вовка, вместе пили, денег у меня назанимал, и теперь привел целую шоблу, чтоб так меня отблагодарить!

- Че?! - вскочил один из его друзей, которых он привел, - по виду самый шустрый, - Да они оказывается вместе пили, и он привел нас разбираться! Пошли мужики!

С этими словами вся компания вышла из комнаты, кроме Вовки. А Вовка потеряв поддержку, вдруг растерялся, с него слетела вся бравада. Из него как будто выпустили пар, у него даже плечи стали уже, и ростом стал ниже. Посмотрев вслед уходящим друзьям, он заметался по комнате, и на конец сделав вокруг стола два круга, как будто что-то потерял, бросился к дверям, и уже в дверях, он крикнул Ване:

- А вот х.. ты у меня деньги назад получишь! - и сильно хлопнув дверью исчез.

На следующий день Ваня узнал, что Вовка пока шел до Ваниной комнаты, обошел все комнаты, в которых жили парни из группы, он требовал у всех деньги, и кто отказывал, - бил. Пугая всех тем что у него здесь все друзья, и если кто откажет дать деньги, изуродует. А в последних комнатах он избил даже тех кто давал деньги. Досталось и Ваниным землякам Саньке с Мишкой. Особенно Ване было жалко Мишку, это совершенно безобидный парень, он совершенно не умеет драться, из-за чего ему всегда достается, даже от Вани досталось, совсем ни за что.

И только в Ваниной комнате Вовка получил отпор, чего ни как не ожидал, даже помощь друзей не помогла. Да скорей всего его друзья не очень то его жаловали, возможно он и им всем был должен. Потому как в последнее время ни где не работал, а целыми днями шатался по общаге и пил, где на халяву, а где и занимал, естественно не собираясь ни с кем рассчитываться. После этого инцидента, Вовка исчез, и больше его ни кто ни когда не видел. Такие люди хоть и пьют много, но слишком жадные и деньги свои считать умеют, и накопив кучу долгов, предпочитают слинять, и ни когда в этом месте не показываться, иначе не сносить головы.

***

На следующий день парни собрались в одной комнате, и осуждали вчерашнее происшествие. Многие осуждали Вовку, потирая на лицах синяки оставленные разгулявшимся хулиганом. И уже в который раз расспрашивали Ваню, как он на поддавал их обидчику.

- Ванька ты только не уходи от нас до ночи, а то вдруг он опять придет сюда...

Почти шепотом произнес фразу самый маленький из группы, Вова Кузнецов. Конечно его Вовка сильно не бил, а так только на пинал под задницу, видимо не решился бить малыша. Но Кузе и этого хватило, чтоб со страхом вспоминать вчерашний вечер.

- А кто ни будь Вовку сегодня видел? - спросил Ваня.

Все в нерешимости пожали плечами, не понимая зачем он понадобился Ване.

- А зачем он тебе? - промямлил испуганный Кузя, - видимо думая, что Ваня опять хочет разбираться с Вовкой.

- Да деньги он мне должен, я как дурак, дал ему взаймы целых 25 рублей, мне б таких денег на пол месяца хватило. Я копил, хотел к зиме шапку купить, хорошую меховую. Поверил в его честность, дурак... Вот и верь после этого людям, вроде клялся, божился... Скоро говорит получку получу, да еще за халтуру должен получить, и сразу же с тобой рассчитаюсь. А кто в последнее время видел, чтоб он на работу ходил? Вроде все по общаге шатался, и изо дня в день пьяный.

- Да ладно Ванька не расстраивайся, после получки иди к нему в комнату, и забирай у него деньги, и делов-то... - сказал Муха, не уверенный в своих словах.

- Хорошо Муха, ты пойдешь со мной, вместе то уж мы его тряхнем как следует! - сказал Ваня, глядя на Витьку.

- Да ладно Ванька пойду, если пузырь поставишь, тряхнем его как следует, - как-то не уверенно ответил Витька.

- А хотите я вам страшную историю расскажу? - перевел Муха разговор на другую тему, уж больно ему не хотелось вспоминать вчерашнюю историю, с побоями, где он выглядел не в лучшем свете, хоть Вовка его и не бил, но напугал прилично.

- Давай рассказывай - отозвался Кузя.

Всем хотелось по скорей забыть вчерашний инцидент.

- Это мне мой отец рассказывал, - начал свой рассказ Витька, - шли они по улице с друзьями с работы, разговаривают, смотрят, идет им на встречу старуха, старая, старая, вся сморщенная в бородавках. И вдруг как закричит, "Эх конь мой удалой" и как заскочит на козлы, на которых дрова пилят, держится за одну ножку, и скачет как на коне. А сама еще не видимой нагайкой хлещет своего коня. Поскакала так поскакала, а потом слезла и дальше пошла, как ни в чем не бывало.

- Ну и в чем тут прикол? - не понял Ваня.

- Да как в чем, это же ведьма была! - пояснил Витька тупым слушателям.

- Да какая ведьма? Скорей всего у бабки крыша поехала, вот и села на козлы, - не поверил в Витькин рассказ Ваня.

- А я тебе говорю что это была ведьма! - настаивал Витька.

- Да просто бабка подурачится хотела! Че она не человек что ли? - настаивал Ваня.

Больше в спор ни кто не вступал, все только смотрели по очереди то на Ваньку то на Витьку.

- Она не просто скакала, а еще заклинания какие то шептала...

- Ага значит еще и заклинания, а может у нее еще и рога и хвост был, и копыта на ногах? - не успокаивался Ваня.

- Не знаю... отец про это ни чего не говорил... - уже начал сдаваться Витька.

- А вот теперь я вам историю расскажу, это в нашей деревне было.

Умер у одной бабы мужик, похоронили его, она на божницу свечку поставила, пол стакана водки куском хлеба накрыла, под иконой. Помолилась за упокой души, и стала жить по тихоньку, дети уже взрослые, каждый в своем доме живут. А она одна, в доме тишина. А жила она на окраине деревни, к ней туда ни кто ни когда не заходил, дети в другой улице живут, к матери редко заходят, и то днем.

А тут она уже спать ложиться собиралась, слышит кто-то в сенях стучит, да так как будто коваными сапогами, по полу идет, в деревне же ни кто не закрывается даже на ночь. Соседи заходят, крикнут хозяина когда уже в дом зайдут. Ну она конечно думала что это сосед идет, фитиль на лампе побольше выдвинула, чтоб значит лучше было видно кто зайдет, электричества тогда еще не было. Жили с фонарями да лампами. А после похорон мужа как раз девять дней прошло. Вот она и подумала что кто-то помянуть мужа пришел, на девять дней. Смотрит она а это ее муж заходит, плащ на нем длинный до самого пола. "Здравствуй моя дорогая жена" - говорит. Проходит к столу, и садится за стол, прямо в плаще не раздеваясь. "Ну че женушка дорогая, ставь на стол еду угощай мужа дорогого. Давно не виделись!"

Забегала бабка по кухне, не знает чем дорогого мужа угостить, тут же самогонка нашлась, и картошка варенная с селедкой, и грибочки соленые. Сели они напротив друг друга, налила она обоим по сто, чокнулись и выпили. Баба то сначала сильно обрадовалась, что мужа снова увидела, сильно скучала по нему после его смерти, и после выпитой рюмки полезла целовать мужа прямо через стол, прикоснулась к его щеке, а она холодная, как у покойника в гробу. И тут ей в голову впало "А муж ли это? Ведь я его похоронила?". И тут она взяла в руки ложку, и как бы случайно уронила на пол, полезла за ложкой, и заглянула под скатерку, а у него вместо ног копыта как у коровы, и тут только до нее дошло, что это не муж а черт в его личине приперся. Взяла она ложку с вилкой на стол положила в виде креста, и давай мужа крестить, а он вдруг как зарычит, пасть вытянулась как у волка, клыки оскалил, а она его крестит, не перестает, и тут он поднялся воздухе как шар надутый, и сначала медленно а потом все быстрей полетел в сторону дверей, а сам рычит. Долетел до двери, и сквозь дверь пролетел даже не открыл ее, и исчез.

А че это такое было то? - дрожащим голосом прошептал Кузя, почти полностью зарывшись в свое одеяло.

- Че - че, черт это был, пришел вдову проверить, под видом мужа, на девять дней - пояснил Ваня.

- Ну это еще ладно что в доме был покойник, а вот у нас дом новый и ни кто в нем еще не умирал, - продолжил свой рассказ Ваня.

- Собрались мы как-то ложиться спать, это где-то под осень было, ночи уже темные стали. Только легли, все по своим комнатам, родители в большой комнате, а мы в детской комнате, по кроватям улеглись. Отец с матерью свои дела домашние обсуждают, не спят, разговаривают, и такая тишина настала, только бормотание отца и слышно. И вдруг, слышим, кто-то по дому идет, не стучит а шагает, тяжелыми шагами, половицы под ногами скрипят, и идут шаги из кухни в большую комнату, мимо нашей комнаты по маленькому коридорчику, в большую комнату.

- Ваня, ты куда пошел? - спросил меня отец.

- Никуда, на кровати лежу, - ответил я. И в этот момент шаги прекратились, как будто кто-то затаился, прямо в коридоре, напротив моей кровати. И все замолчали и стали прислушиваться к шагам, в коридоре, а самое главное что мимо меня нельзя пройти не видимым. Кто бы не прошел даже глубокой ночью, все равно видно силуэт, того кто идет, а тут главное ни кого нет а шаги слышны, и притом такие тяжелые, как будто идет очень тяжелый и старый человек. Мой младший брат со мной спал, так он под одеяло залез с головой. Лежали мы так лежали, и не заметно заснули. А утром про это все благополучно забыли...

- Ну вас на фиг с вашими рассказами, я сегодня точно не усну, - проскулил под своим одеялом Кузя.

ГЛАВА 25.

Идя рано утром на работу, Ваня был погружен в собственные мысли, этому способствовала погода, на улице было тихо и туманно, солнце еще не совсем взошло, и идущие трамваи выплывали как будто из тумана. Сначала был слышен звон трамвайного звонка, а потом уже появлялся сам трамвай. И Ване это напомнило город Одессу. Потому как там он видел точно такую же картину, когда они ехали искать санаторий ранним утром, точно так же звенели трамваи и выплывали из тумана. Конечно те трамваи были намного старше свердловских. У них даже двери закрывались вручную, и сиденья в вагонах были деревянными. А вместо поручней с потолка свисали ручки на кожаных ремнях. Такие трамваи Ваня видел в фильмах про революцию. По рельсам такие трамваи шли сильно гремя всеми своими потрохами. Да и видимо амортизаторов в них не было, потому как стук колес отдавался не только по всему салону, но и во внутренностях пассажиров.

Увидев такую картину Ваня сразу же вспомнил санаторий, Валю, и друзей с которыми жил в санатории. Вдруг приятно защемило сердце, а он так и не написал Вале, хотя хотел, и не выслал ей фотографии, а все потому что фото получилось плохо. Конечно на фото было видно кто стоит, но лица были слегка смазаны. И поэтому он решил не писать, и не посылать фото. Зачем расстраивать себя и ее, все равно этим ни чего не изменишь, и поэтому он предпочел ее забыть. Даже к Гале он съездил только раз, встреча прошла как-то вяло. Ему казалось, что она все знает, о его неожиданно вспыхнувшей любви к Вале. От этого он не знал о чем с ней говорить, о санатории он просто боялся заговаривать, думал что она начнет его расспрашивать, и он проговорится. А если проговориться, то у него подкатит к горлу ком. И он просто не сможет с ней разговаривать. Да и по ее глазам он понял что она наблюдает за ним, и чего-то ждет. Скорей всего она все поняла, и ждала когда он сам заговорит, но у него не хватило смелости, и поэтому он быстро свернул свидание, и ушел от нее, и больше ни когда не приходил к ней. В последствии он правда пожалел об этом, но поезд уже ушел, скорей всего у нее уже был другой парень. И поэтому он не рискнул больше к ней свидеться, даже случайно ни где не встретились. В последствии он узнал, что она уехала из Клёновки, и вышла замуж. Конечно такая красивая девушка могла легко найти себе парня, и он не сомневался что она вышла замуж по любви. А Ваня почему-то потерял всякое желание встречаться с кем-то бы ни было. Да и влюбляться тоже не было ни какого желания. Если не считать тех моментов, когда он видел, девушек похожих на Валю, то в нутрии его где-то под сердцем начинало приятно сосать, и сразу же вспоминалась Одесса, пляж и санаторий. Даже в носу появлялся какой то приятный запах, который он испытывал в санатории. Хотя друг Витька Мухин особо не давал Ване погрузиться в мысли, он постоянно находил на свою худую задницу приключения.

Так и произошло в следующие выходные. Он пришел к Ване в комнату ранним утром, и сообщил важную новость, - "Вчера вечером он решил прогуляться после очередной порции выпитого алкоголя".

И по его рассказам познакомился с двумя девчонками, правда они немного старше его, у одной из них даже есть дочь. Ей три года, и живет она в данный момент в деревне у бабушки. А ее подруга немного моложе, и у нее есть парень, но в данный момент они с ним в ссоре. И поэтому они нуждаются в мужской компании, и у старшей, ее зовут Лена, есть двух комнатная квартира, по этому случаю они дали Витьке свой адрес, и пригласили его к себе завтра, желательно с другом. Потому как их двое.

Познакомиться с девчонками, у которых есть хата, это большая редкость, в наше-то время. В основном попадаются либо живущие с родителями, либо в общаге, естественно ни о каком уединении с такими и не может быть и речи. В свою общагу их могут впустить только до вечера, да и в их общаге та же история. Какие могут быть сексуальные отношения в комнате в которой полно девчонок, или парней.

А тут такой шанс, полная свобода действий, делай что хочу, и ни кто тебе не указ. И не важно что она с ребенком, и на много старше его, ему же не жениться на ней, а так скинуть давление и обратно в общагу. А самое главное, халявная выпивка.

Когда Витька рассказывал Ване о новых знакомых, он чуть ли не подпрыгивал на Ваниной кровати, было впечатление, если ему ставить перо в задницу, он бы начал парить по комнате как ангел. Но Ваня знал, что вся его прыть до того, как только у него начнет проходить хмель. А трезвый он опять превратиться в мокрую курицу, не способную в присутствии девушек ни то чтобы сказать слово, но даже посмотреть в их сторону. А Ване придется забавлять их пока Витьке не попадет в рот первых сто грамм. Тогда уж он и расскажет анекдот, и споет, если под рукой окажется гитара семиструнка. И наврет с три короба, а девчонки начнут в него влюбляться, потому как он красив собой, и поет красиво. Но так бывает только в начале пьянки, потом когда Витька перепьет, из него начинает лезть такое дерьмо. Он становиться необузданным развратным, начинает приставать к понравившейся девчонке прямо у всех на глазах, и требовать от нее немедленного секса. Если она такая же оторва, как и Витька, то у них дело закончится постелью, а к утру они мирно расстанутся и благополучно забудут друг друга.

Не прошло и недели, как Витька расстался с очередной девчонкой. На этот раз Муха обошелся без Ваниной помощи. С ней он познакомился где-то в парке Маяковского, она была не одна, а с подругой. Подруги были на веселе и Витька тоже. Поэтому разговор зашел не принужденный, он не заметил что они на веселе, а они что он не трезв. Хотя зачем он им был трезвым, они же не в загс с ним собирались идти. Поэтому знакомство начали с анекдотов. Весело посмеялись, а потом ее подруга, куда-то неожиданно исчезла, видимо поняла, что она здесь лишняя. И как ни странно в сумке новой знакомой было вино, видимо они с подругой собирались отметить выходной в парке тем более что погода в этот день выдалась отличная. Распив очередную бутылку девушки, Муха совсем осмелел, потащил свою новую подругу, в кусты. К стати ее звали Тома. Дело клонилось к ночи, и Витька понимал, что ему наклевывается хороший секс с красивой девушкой. Он понимал, что везти ее куда либо не было ни какого смысла, тем более что она живет с родителями, с сестрами братьями и с бабушкой. Короче ее дом как большая общага. И у нее давно не было секса. Оставался один выход, найти себе любовника в парке, и вот он клюнул на крючок. А у выпившей женщины тяга к сексу увеличивается десятикратно. И поэтому она не стала строить из себя невинную девочку, а схватив свою сумку помчалась с ним в ближайшие кусты. Был не бывало теплый майский вечер, кусты уже были изрядно зелеными, и молодая травка, была необычайно мягкой. Они плюхнулись возле каких то кустов, срывая друг на друге одежду, и как только у них все благополучно началось, как вдруг прямо перед его лицом кусты раздвинулись, и перед его носом появилась морда, необычайно огромного размера. У Витьки сразу же сработала реакция, и он, что было сил ударил кулаком по этой наглой роже. И тут же раздался панический женский визг, но почему-то звук шел не от рожи, а с другой стороны. И рожа моментально исчезла, издав громкий пук. От перевозбуждения Витька ни чего не понял, почему вдруг завоняло дерьмом. Он приподнялся на руках, и стал смотреть, что же все-таки произошло, и увидел, как по тротуару, прямо за кустами бежит женщина натягивая на ходу огромные панталоны. При этом она визжала как не дорезанный поросенок. Только сейчас до Мухи дошло, что это вовсе была не рожа, а голый зад женщины, ее видимо приперло по маленькой нужде, а искать туалет в парке дело накладное, да и все равно уже темно, и ни кто не видит, кто куда присел. Вот и присела на свою беду, в ближайшие кусты, за что жестоко поплатилась. Смотреть надо куда садишься!

У Витьки пропал всякий интерес к сексу, пропал это мягко сказано, его член превратился просто в тряпку, которую можно было завязать узлом. И они решили отложить это дело до лучших времен. Он проводил ее до дома, поцеловав на прощание. Потом они еще встречались раза два, и что удивительно, что за Витькой ни когда не было, он вдруг влюбился. Он просто грезил своей новой подругой, был готов бежать к ней даже трезвый. Но она почему-то начала его избегать, и прятаться. Почему? Ваня не знал, да и Витька терялся в догадках. Он жаловался Ване, что она охладела к нему. А почему? Он не знал. Либо эта девушка была не постоянной как и Витька, или искала себе парня который мог полюбить по настоящему, а не как Муха, у которого ни то чтобы на конфеты денег нет, он даже в кино ее не мог сводить. Его карманы постоянно пусты, а если и у него появлялось немного денег, то он сразу же тратил их, или на сигареты или на вино. И он скорей всего предлагал ей выпить в очередной раз за ее счет. А кому нужен такой друг? Вот она и начала скрываться от него. Это понимал Ваня, но не Витька.

Как-то раз идя по проспекту Ленина, Витька друг увидел впереди знакомую фигуру, любимой девушки, и что было силы он бросился за ней, он думал что сейчас, догнав ее он выяснит, почему она от него скрывается? Но к его разочарованию, это оказалась совсем не она. А просто похожая. И чтоб забыть свою возлюбленную Витька решил завести кого ни будь другую. И не имело значения кто, лишь бы забыться.

И на следующий день, купив бутылку водки, друзья отправились по названному Витькой адресу. Идти пришлось не далеко, не более двух кварталов от общаги. По нужному адресу их уже ждали, подруги были готовы на все сто. На столе красовались с любовью сделанные салаты. Даже были нарезаны тоненькими ломтиками свежие огурцы, этот продукт считался большой редкостью в такое время года. А так же была нарезана тоненькими ломтиками копченая колбаса, на одной из тарелок блестела жирными боками очищенная селедка. А посреди стола красовалась охлажденная и поэтому покрывшаяся влагой бутылка водки. Все было приготовлено с таким старанием, как будь-то здесь ждали очень дорогих гостей. Хозяйка встретила друзей с широкой улыбкой на лице. Она была не высокого роста, не худой и не толстой, по возрасту она была не старше двадцати пяти лет. Карие глаза, короткая прическа, гладкая ухоженная кожа лица, а рот украшали два ровных белых и блестящих ряда зубов. Было видно что эта девушка хорошо заботится о своей внешности, а белизна ее зубов говорила о том, что она не курит. Она с интересом посмотрела на Ваню, и предложила гостям пройти на кухню.

- Мира и благополучия вашему дому, - громко произнес Ваня слова, услышанные от Щукаря.

И сняв туфли прошел на кухню. Там скучая сидела у окна высокая симпатичная девушка. Увидев входящего в кухню беспардонно улыбающегося парня, она прыснула себе в ладошку. То ли от его слов, то ли от того, как он посмотрел на нее. Честно говоря, его взгляд, был его коронным номером. Если он хотел с кем-то познакомиться, а девушка этого не знала, он делал так. Увидев как бы невзначай, девушку, сначала он открывал широко глаза, как будь-то, увидел что-то неимоверно красивое, а потом сделав глупый вид, начинал часто моргать глазами. Чем вызывал у девушек откровенный и веселый смех, а потом задавал глупый вопрос:

- Боже кого я вижу?! Только сегодня ночью я видел это божественное создание во сне, ущипните скорей меня, уж не сплю ли я? - и он начинал отмахиваться от невидимых людей, которые его начинали щипать за руки, - Да не так сильно, вы что одурели? Я и так вижу, что я не сплю!

А затем следовали отрепетированные слова:

- Извините, кажется вас зовут Ева?

И этот номер всегда проходил на ура, девушки начинали смеяться, и сразу же называли свое имя. А потом не принужденный разговор, если девушка была слишком глупа, он всегда находил безобидный повод смотаться от нее. Конечно он мог легко схлопотать по мордасам, за такие комплименты, ну конечно не от девушки, а от их ухажеров, но прежде чем познакомиться таким образом. Он долго следил за красивой девушкой, нет ли по близости ее кавалера.

Этому его научил знакомый парень в фазанке, конечно таким образом он знакомился не так уж много раз, обычно все происходило гораздо проще. К стати так он познакомился с Галей в Клёновке, на танцах в клубе.

И сейчас увидев Свету, (как все-таки часто в жизни он встречал такие имена). Он не осознанно заморгал глазами:

- Простите! Это не вас я вчера видел на сцене оперного театра, у вас были вот такие длинные ресницы, - помахал Ваня кистями рук перед глазами, и вот такая длиннющая коса - и он показал своей ладонью ниже своей задницы.

Девушка захохотала еще громче, теперь она уже не закрывала рот рукой, и Ваня заметил что у нее тоже очень красивые зубы.

Ване от рождения достались совершенно не красивые зубы, да и к тому же когда у него выпали передние молочные зубы, и начали расти новые, он зачем-то начал их расшатывать, от чего его резцы выросли кривыми залазя один на другой. А учась на первом курсе, в один из выходных, он поехал в Клёновку, и сойдя на разъезде, пошел с чемоданом в сторону поселка, в этот момент ему попался встречный поезд, и шел он с огромной скоростью, поезд из которого он вышел, тоже резко начал набирать скорость. И он оказался как бы в центрифуге, одно не верное движение, и его мог ударить любой из летящих вагонов. Ему ни чего не оставалось делать, как бросить под ноги чемодан, и сесть на него. А как только поезда прошли, и стало очень тихо, Ваня встал с чемодана, и побежал по шпалам к дороге. И на большой скорости споткнувшись о щебенку, начал падать, и отскочивший от носка ботинка маленький камешек ударил по переднему искривленному зубу, от удара тот скололся на половину, на искосок. Кромка обломленного зуба была на столько острой, что постоянно надрезала верхнюю губу. Для этого Ване пришлось слегка сточить острый край зуба напильником, на сколько хватило терпения. И поэтому Ваня всегда замечал в людях их красивые зубы, и завидовал тем у кого они были ровными. Но не смотря на свои уродливые зубы он имел успех у девчонок ни сколько не меньше чем Муха, у которого зубы были просто идеальными. Хоть и говорят умные люди, что мужчина должен быть чуть красивей обезьяны. Что ни в красоте дело, но он видел, что когда они знакомились с девчонками, те в первую очередь смотрят на Витьку. А на него начинают обращать внимание только на второй день знакомства. Потому что видят, что этот хоть и не красивый но зато намного проще в общении.

Продолжая смеяться девушка показала Ване на стул рядом с собой.

- А вы что любите оперу? - задала она Ване вопрос, продолжая улыбаться.

- Люблю... как собака палку! - улыбаясь ответил Ваня. В прошлом году, в фазанке мы пошли в кино, которое было бесплатным в актовом зале училища, я протерпел минут двадцать, только запомнил, как главный герой, сидя на коне, пел: "Идемте-е-е ко мне-е-е, у меня много пива-а-а" пропел Ваня часть из арии.

- Ну и что? - спросила сквозь смех девушка.

- А ни чего, они поехали пить пиво, а я ушел из зала...

- На сколько я поняла, в опере ты не был, - перешла девушка на ты, - а для чего тогда сказал, что видел похожую на меня, только с косой?

- А это вместо здравствуйте, надо же с чего то начинать знакомство!

- Я конечно не актриса, но надеюсь что скоро ей буду, мой папа главный режиссер свердловской киностудии, и сейчас он начинает снимать кино, про любовь. А я учусь в театральном, и помогаю папе. Я слышала твой друг играет на гитаре, и поет. А нам как раз нужно спеть песню за кадром, мужским голосом, у меня есть слова этой песни. Она взяла сумочку, и достала оттуда листок, и положила его на стол.

Ваня заметил что это стихи песни. Только он начал читать содержимое листа, как на кухню вошел Витька. Он что-то замешкался в коридоре, а может, зашел в туалет?

- Смотри Витька, песня, надо спеть, - обратился Ваня к другу, - сможешь?

Витька скоромно сел на край табурета, и тупо уставился в листок, а потом вдруг оторвавшись от него, сказал:

- Но я не знаю мотива...

- Сейчас! - сказала света, и встав вышла из кухни в комнату, прошло несколько секунд, она вернулась обратно, с гитарой, и вслед за ней на кухню вошла хозяйка квартиры.

- Погоди Света с гитарой то, давайте сначала выпьем за знакомство! - весело пропела хозяйка.

- А Лена у нас к стати занимается киносъемкой! - сообщила Света.

- О боже! Куда я попал? Ни когда еще не приходилось пить водку с артистами! - жеманно кривлялся Ваня.

- Ну мы пока еще не артисты, я еще только учусь, - засмеялась Света, в ответ на комплимент. А вот Лена может скоро будет знаменитой, как режиссер. У нее уже есть несколько научных документальных фильмов.

- Да что вы говорите, - удивился Ваня, и он с любопытством начал разглядывать хозяйку квартиры. Чем смутил Лену, у той даже проступила краска на лице. Но эта краска была вызвана не столько смущением, а сколько гордостью, за себя.

Хозяйка поставила перед гостями очень маленькие стопочки, грамм на 50 и разлила водку из потеющей бутылки. Первая рюмка водки показалась Ване неимоверно сладкой, видимо от того что она была сильно холодной. Вcе набросились на закуску, девушки видимо давно готовились к встрече, и поэтому ни чего не ели, а парни, которые даже если бы и были сыты, все равно бы не отказались от такой закуски, а сейчас они были еще и страшно голодными. И они бы съели такую закуску, если бы она была даже приколочена огромными гвоздями, отгрызли бы вместе с гвоздями.

Первая рюмка резко ударила в мозги, и краской выступила на лице. Всем стало неимоверно весело. С лица Витьки спала скромность, как фата с невесты. Он потирая руки обратился к Свете:

- Так какой там мотив у этой песни, - и он взял в руки гитару, но попробовав взять аккорд, разочарованно выдохнул, - у, это шестиструнка, а я играю только на семи.

- Сейчас я наиграю, - сказала Света, и взяв гитару в свои руки, стала перебирать струны пальцами, поплыла приятная мелодия, и она запела, глядя на листок:

Скоро я уеду на два года,

Может и забудешь ты меня,

Но твой образ, он всегда со мною, нежный,

С ним я не расстанусь ни когда,

Припев.

Посмотри сколько звезд в вышине,

Как прекрасно они горят,

Я тебе их не буду дарить,

Я хочу чтоб упала моя.

Небо, небо голубое небо, небо.

Самолет меня уносит в даль,

Но твой образ он всегда со мною,

Нежный, с ним я не расстанусь никогда.

Говорят что когда звезда,

С неба лунного упадет,

Значит кончилась чья-то жизнь,

Значит кто-то из жизни уйдет. вимоверно сладкой, видимо от того что она была сильно холодной.разлила твет на комплимент., сказал: минут дывубу, от удара тот

- Ну и как уловил мотив? - обратилась Света к Витьке, не допев песню до конца.

- Мотив то я уловил, вот только мне нужна моя гитара, - с этими словами Муха почувствовав себя хозяином положения взял в руку бутылку разлил по рюмкам, - давайте еще по одной и повторим изучение песни.

Но после второй рюмки тема песни отошла сама собой, девушки на перебой рассказывали о своей интересной жизни. Ваня слушал этих девушек, и поражался, он всегда думал, что артисты, или даже будущие артисты, должны выглядеть, и вести себя как-то по-другому, по крайней мере, с такими смертными и простыми людьми, как он. А они не смотря на свое положение, были настолько простыми. Что Ване показалось что он знает их уже по меньшей мере лет так тысячу. Какая же все-таки у них интересная жизнь, они так много ездят, видят много разных людей. Не зря говорят - "Ученье свет, а не ученье, чуть свет и на работу". Так же и у Вани, чуть свет и на работу. Каждый день одно и тоже, а может не одно и тоже? Это ведь как посмотреть на жизнь. Вот познакомился же он с такими девчонками, значит не все серо и однообразно в его жизни.

От выпитого, Ване хотелось сесть между этими девушками, обнять их обоих и прижать к своей груди.

За разговорами не заметно пролетело время, закончилась бутылка, и Ваня достал свою бутылку из сумки. С этой бутылкой они просидели и проговорили до позднего вечера, а когда опомнились, то винные магазины уже закрылись. Хмель начал выходить, и Ваня почувствовал, что у него начинает болеть голова, Витька тоже начал трезветь, и на него навалилось уныние, в такие минуты ему нужна дополнительная доза. И пошептавшись с Ваней, когда сходили в туалет, решили что пора идти в общагу. Витька хотел добавки, а здесь уже ни чего не было, и он решил что надо откланяться и идти на улицу, там можно где-то как-то найти добавку. И сказав девушкам, что уже поздно, и договорившись встретиться завтра, отправились к себе в общагу.

Но найти добавки Витьке в этот вечер так и не улыбнулось, конечно нельзя сказать, что ни кто в этот вечер не пил, но время было позднее, и все кто бухал, выпивка к этому времени закончилась. Ваня же ни чего не стал искать, да и не любил он пить на халяву. Он вернулся в свою комнату, она оказалась пустой. Погода была хорошая, и наверное поэтому все соседи разбрелись по подругам. От нечего делать Ваня открыл окно и стал смотреть, что происходит внизу. Под окнами находился не большой парк, в основном там росли кусты акации. И в это время они уже прилично распустились, и там можно было скрыться от посторонних глаз. Но что там происходит, не видно было со стороны, а с высоты четвертого этажа, где потолки находятся на высоте более трех метров, и поэтому пятиэтажная общага выглядела солидней соседних пятиэтажных домов. Напротив Ваниных окон, расположилась группа бомжей, верней не группа а два мужика, и женщина. Выглядели они довольно отвратительно. И пили скорей всего одеколон с лосьоном. От нечего делать, Ваня начал наблюдать за пьянкой этих мужиков. Видимо они уже давно расположились под этими кустами, потому как были изрядно пьяными. Один из собутыльников был пьяней другого, и поэтому не принимал в разговоре участия, а уронив голову на грудь, практически спал, иногда поднимал голову, смотрел мутными глазами на друзей, и его голова снова падала на грудь. Минут через двадцать разговора, более трезвый друг полез к своей спутнице целоваться. Та вдруг начала строить из себя девочку, и стала набивать цену. Но он не обращал на ее сопротивления ни какого внимания.

- "Блин"- подумал про себя Ваня, "это у такого сморчка, еще что-то работает, при таком то опьянении".

А мужик настойчиво продолжал раздевать подругу, а той видимо уже надоело строить из себя целочку, замолчала, и устроилась поудобней. Мужик ожесточенно приступил к акту. Работал он долго, видимо алкоголь убил в нем самые чувственные окончания, и поэтому он ни как не мог закончить. Мимо проходила пожилая дама, с огромными сумками, и вдруг увидев пыхтящего мужика на бабе, остановилась и стала разглядывать, что же там происходит, но как только разглядела, что это такое, плюнула на землю, покачала головой, и пошла дальше.

Спящий друг, вдруг открыл глаза, и тупо уставился на занимающуюся сексом пару, и вдруг его вырвало прямо перед собой. А потом еще пару минут смотрел на них, и как труп упал на спину. Мгновенно захрапев. Вся эта картина вызвала у Вани тошноту, и он закрыл окно, и лег на кровать. Он не помнил как заснул, видимо события прошедшего дня сильно утомили его, да и алкоголь, хоть и не в большом количестве, тоже сделал свое дело. Проснулся он от будильника, пол седьмого утра, но так как был выходной, то он снова заснул. Видимо его завел кто-то из соседей, а сам ушел ночевать к подруге.

Проснулся он от стука в дверь, это оказался Витька;

- Кончай дрыхнуть соня, - возмущенно и в тоже время весело, упрекнул Ваню Витька.

- А куда спешить то? - сонно ответил Ваня.

- Куда, куда? Жрать пошли, я вон талоны взял, у мастера, - и Витька показал Ване бумажки. На которые их кормили в столовой на первом этаже общежития.

Ваня сражу же почувствовал, как у него в желудке началась революция. Там все завыло и заурчало.

- Подожди я сейчас, - и Ваня схватив полотенце зубную щетку, пасту и мыло пошел в туалет.

А Витька скучающе стал ждать Ваню, разглядывая книги на столе, и картинки которые наклеили на стены жители этой комнаты. По видимому, эти картинки висели здесь уже много лет, потому как сильно пожелтели от времени.

Минут через двадцать друзья уже сидели в столовой, и уплетали поздний завтрак.

Сытые и довольные они вывалили на улицу. Погода была отличной. Небо было чистым, а в небе носились стрижи, готовясь к выпариванию нового поколения. Все в этот день было готово к продолжению жизни. Как говорят весной щепка не щепку лезет, вот и друзья собирались пойти к своим новым знакомым девчонкам. Но они договорились что придут к ним не раньше двенадцати. И поэтому друзья пошарив по карманам, наскребли на приличную бутылку не плохого вина. И они отправились к ближайшему магазину. Купив спиртное они не стали задумываться о закуске, потому как идут не в общагу, а к самостоятельным женщинам. Закуска то и них всегда найдется.

Девчонки их уже ждали, выглядели они отлично, видимо они уже давно встали, привели себя в порядок, да и в квартире все было прибрано. А на столе красовалась закуска.

- Вы не поверите, что со мной сегодня произошло, рано утром я вышла из дома, и пошла на трамвайную остановку, мне надо было навестить бабушку, она у меня болеет, - начала свой рассказ Света, - подхожу к остановке, а народу на остановке еще нет. Не подошла к остановке еще метров пятнадцать, смотрю а на земле лежит бумажный рубль, только я его подняла, иду дальше, смотрю, лежит три рубля, дальше еще больше, пять рублей, и чем ближе к остановке деньги все крупней. Дальше десять рублей. И немного мелочи, - и, она высыпала все деньги которые нашла, и сосчитала их, набралось почти двадцать пять рублей.

- Ё... мае, - только и смог сказать Витька, - везет же людям...

Увидев такие деньги Ваня воскликнул:

- Вот черт, да ты попала на поле чудес, какой то богатенький Буратино посеял свои денежки, чтобы выросло денежное дерево, а закопать их видимо не успел, поскольку оказался в объятиях Бахуса!

- Похоже что так, - засмеялась Света, - так что ребята берите эти деньги и дуйте в магазин, берите водки, будем сегодня гулять на полную катушку.

Витька который сроду таких денег в руках не держал, сгреб все это в карман, и уже через шесть секунд стоял у дверей.

В его голове включился таксофон, а в глазах замелькали цифры, и он моментально начал считать, сколько можно купить водки, если бутылка стоила 2р87коп. Пол литра вина 1р 02 коп. А разливное вообще 1р 40 копеек за литр. А сигареты те и вовсе стоили 18 копеек с фильтром. А его любимая прима 14 копеек.

- А сигарет можно купить? - крикнул он от двери.

- Бери все что хочешь, - послышалось в ответ.

В этот день Витька чувствовал себя смелей даже трезвым.

Пришлось взять у хозяйки сумку, чтоб загрузить все необходимое. Ходили не долго, когда Витька чувствует халяву, он может носиться как метеорит. И поэтому еще и не было и 12 дня как друзья сидели за столом который был накрыт в большой комнате. После первых двух тостов, Света обратилась к друзьям;

- Ну что может теперь вам пора рассказать про себя, про нас вы уже все знаете...

- А че рассказывать то, замялся Витька, учимся и работаем. Конечно наша работа не такая как у вас. Но интересные люди тоже встречаются, вот на пример, у нас бригадир, зовут его Миша Ермаков. Он бывший штангист, знаете какой он здоровый, у него одна рука толще чем моя нога. Классный мужик, только у него что-то с легкими, из-за этого в армии не служил. Говорит что поспал пьяный на бетонных плитах, и все, простыл. Сейчас пьет сильно, на работе почти каждый день, из-за этого с женой не лады. А вон Ванька у нас самбо занимается...

- Да что ты говоришь? - широко раскрыв глаза, посмотрела хозяйка квартиры на Ваню, - это правда? А можешь мне казать какой ни будь прием?

- Да не занимаюсь а занимался, - начал оправдываться Ваня. Вон Витька тоже два дня боксом занимался. А потом неделю об этом рассказывал...

- Ну все равно, покажи что ни будь, настаивала разогретая водкой хозяйка, улыбаясь и смотря на Ваню как на известного чемпиона, по самбо.

- Ну ладно, покажу один прием, - смущаясь сказал Ваня, и встав вышел из-за кресла, и взяв Лену за руку подвел к дивану, и очень нежно, как показывают в кино в замедленном кадре, взял ее за талию и перевернув через бедро, положил на диван. Женщина она роста не высокого, да и веса в ней не более пятидесяти килограмм, так что в руках Вани она просто показалась пушинкой. По сравнению на пример с Геной Сапегиным, то в свои семнадцать весил не меньше ста килограмм, и то Ваня борол его с легкостью.

Лена чуть ли не завизжала от восторга:

- Ой как классно! Как здорово, чувствовать себя в сильных мужских руках! - смеялась Лена.

Ей так понравилось, что она хотела попросить его еще, но Ваня опередил ее и предложил выпить. Он понимал, что Витька нацелился на хозяйку, и Ваня не хотел чтоб она заинтересовалась им, иначе Муха мог обидеться на него. Ваня продолжал развлекать девушек, ни строя ни каких планов, на счет секса. Потому как понимал, что Света хоть и молчит, про своего парня, но он знал, что у них не большая размолвка, и дня через два они снова помирятся. А быть третьим лишним, не в его принципе. Он мог трепаться с девушками, рассказывать анекдоты, быть им просто другом, и не более. В конце концов Света оказалась рядом с Ваней на соседнем кресле, между тостами они разговаривали, он расспрашивал ее об учебе, о съемках фильма, а она поджав под себя ноги, сидела напротив его и увлеченно, даже как-то азартно рассказывала обо всем, о чем спрашивал и даже не спрашивал ее Ваня. Сидели долго, иногда между разговорами, поднимались тосты. Не заметно молодые разделились на пары. Если Витька сидел широко раскинувшись на диване и обняв Лену, что-то ей заливал. Обычно он когда выпивал, то начинал сильно врать, не следя за своим базаром. А собеседница замечая не соответствия в его рассказах, говорила ему о его вранье, то Витька тут же поправлялся, выдумывая новую легенду прямо на ходу.

Например, он говорил, когда перебирал, в смысле алкоголя, - то говорил что:

" Он отсидел уже два года в тюрьме" тем самым рассчитывая, что его за это будут больше уважать. А на самом деле, рассказывая судьбу своего старшего брата. А хотя в начале разговора он говорил что ему всего 16 лет. И девушки понимали что этот парень слишком много врет. И выговаривали это Ване.

И в этот раз, между разговорами, Ваня слышал, что Витька опять затянул свою волынку про зону, и про их зверские законы. А Лена слушала его широко раскрыв рот. Может до нее и не доходил смысл его слов, потому как было видно, что она уже с трудом различает то что он говорит, а только кивала головой, смотря ему в рот, и сильно кивая головой, а он обняв ее правой рукой, почти прижимал к своей груди.

А Ваня с Леной так и сидели на не большом расстоянии, на сколько позволяли кресла.

Обычно как и бывает на пирушках, Ваня неожиданно для себя заснул, там где и сидел. А проснулся он от толчков в плечо. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой Витьку, тот, как показалось Ване, был даже и не пьяный:

- Ванька, да проснись же ты, ты че так опьянел то! Просыпайся короче!

Ваня оглянулся вокруг себя и заметил что хозяйки квартиры не видно, видимо она была в спальной комнате, а Света спит на диване, закрывшись пледом, поджав ноги.

Ваня вопросительно взглянул на Витьку, видимо Муха все понял по его взгляду, и тихонько прошептал:

- Вставай, собирайся, пошли в общагу...

- А где Лена? - непонимающе, спросил Ваня.

- Я тебе дорогой все объясню... - пробормотал Витька.

И Ваня не дал себя долго уговаривать. А встал и пошатываясь как при сильном шторме, направился в прихожую. Одев туфли они вышли на улицу.

На улице Витька ткнув Ваню в бок, показал ему внутреннюю полу пиджака, во внутреннем кармане которого стояла не початая бутылка водки.

- Сейчас в общаге раздавим, - как-то со смаком произнес Витька.

- А че в гостях то нельзя было выпить, - не понял Ваня.

- Нельзя! Это ты наклюкался и уснул, а я занимался хозяйкой, она тоже сегодня перепила. Ну я ее и трахнул, пока ты спал. Вот только мне кажется она ни чего не помнит, сильно пьяная была... - удрученно выдохнул Витька.

- А ты то почему оказался трезвым? - недоумевал Ваня.

У меня были другие планы, вот сейчас приедем в общагу и напьюсь.

- Ну ты можешь пить, а я не буду, с меня сегодня хватит, - он чувствовал, что еще одно слово про водку, и его вырвет прямо на дорогу.

Хорошо что их путь до общаги лежал, по дворам. И они не могли наткнуться на курсирующие по улицам черные ментовские воронки. Менты, курсирующие по улицам в черных воронках, завидев шатающегося человека, без разговора закидывали его в кузов, и увозили в вытрезвитель. А там раздевали и ставили под холодный душ, чтоб человек быстрее протрезвел, а потом укладывали спать, в общую комнату, за услуги которой приходилось очень дорого платить. Да и как рассказывали люди, после такого душа, многие простывали. А бумага из вытрезвителя приходила на работу, человека разбирали на общем собрании, а потом автоматом он лишался всего, премии, тринадцатой зарплаты, льготных путевок, очереди на квартиру, очереди на машину. В общем набегала фантастическая сумма, не считая сумму за постель в вытрезвителе. Конечно у Вани с Витькой не было постоянной работы, так как они еще учились, ну и всего перечисленного выше. Но попадать в милицию им не хотелось. Один раз они уже там побывали, и этот визит оставил у них неизгладимые впечатления.

- Ты че хочешь сказать, что не будешь со мной пить? - не понял Витька.

- Вот именно, и не говори мне больше про водку, если не хочешь чтоб меня вырвало.

- Ну не хрена себе, это для кого я тогда несу эту водку?

- Ну нашел о чем переживать, в общаге ты только покажи горлышко, и у тебя ее мигом не будет... Ты мне одно скажи, мы туда еще пойдем? - Ваня кивнул головой на зад, откуда они только что вышли.

- А че я там оставил, я своего добился, а больше мне там делать нечего.

- Это че, один раз и все, а помниться за Томочкой ты бегал долго, вот только она почему-то от тебя скрывалась.

- Че ты равняешь? Томочку я люблю! Если бы она меня простила я бы за ней на край света пошел...

- Значит ты ей так мстишь?

- Не мщу, а пытаюсь забыть, да не получается...

ГЛАВА 26 .

В среду следующей недели мастер группы сообщил ребятам, что здесь их миссия заканчивается, и они переезжают в другой город, то есть в Верхнюю Пышму. И до понедельника все могут ехать по домам, а в понедельник утром все должны быть в училище.

Ваня тут же собрался и махнул в родную деревню, он уже давно не видел, свою семью, родителей, младших братьев и сестер. Это старшею сестру он мог видеть часто, потому как часто ездил к ней в гости, особенно когда крутил любовь с Галей. Правда в родной деревне все его друзья, служили в армии. Но от этого ему ни сколько не меньше хотелось повидать свою деревню, и родных. Почему-то когда он находился вне родного дома, то деревня казалась ему каким то райским пристанищем. Забывалось все плохое, что было, а вспоминалось только хорошее, даже плохой погоды не помнил, а в дождливую погоду в деревне было очень не уютно. Дороги раскисали на столько, что по ним можно было пройти только в высоких резиновых сапогах. Но в городе он напрочь забывал об этом. А помнил только хорошую погоду и только лето. А не слякоть и грязь. Хотя зимой в деревне чисто, и даже очень чисто, но очень холодно. От истопленной на ночь печки становилось очень жарко, но за ночь она остывала, и к утру не хотелось даже высунуть нос из-под одеяла.

Его не пугало даже то что приходилось идти до деревни ночью пешком аж 18 километров. Дойдя до деревни если это было зимой, он думал что от усталости упадет, и проспит весь день, но поспав какой то час он соскакивал, и бежал к друзьям. Усталость в молодом теле долго не живет, и он мчался сначала к другу Вите, и после крепкого дружеского рукопожатия друзья рассказывали друг другу все новости какие накопились за время их разлуки.

На этот раз Ване пришлось шлепать до дому одному, друзья однокурсники, в деревню не поехали, потому как их подруги находились рядом, на УралМаше. И поэтому им не надо было ехать в деревню.

Поезд приходил на станцию в 12 ночи, а час ночи садились на автобус, который вез пассажиров до деревни Карги, оттуда как раз 18 километров до Ваниной деревни. Ночь выдалась ясная на небе повылазило миллиарды звезд, но луны в эту ночь почему-то не было, видимо она в это время освещала Америку, хотя там в это время день. Поэтому идти было страшновато, одному по дороге через лес. Иногда он слышал в лесу треск сухих сучков. Которыми, усыпана вся земля в лесу, и пройти по такому лесу без шумно просто не возможно. Ему казалось, что по лесу идет либо медведь, либо волки. Еще когда Ваня жил в деревне, в те года в окрестностях их деревни, да и не только их деревни, лютовали мигрирующие волки, особенно это было зимой, они нападали на скот, целыми стаями, залезая в стойла, крайних домов, а хозяева слыша как ревет умирающий скот боялись выйти из дома, сидели и тряслись от страха. Ловили и задирали собак, которые в это время, не были дома, да и не брезговали теми которые сидели на цепи, задрать такую собаку еще проще.

Ходило много слухов, что нападали даже на одиноких путников. И съедали на месте, оставил только одежду. И чтоб их уничтожить нанимали целые бригады охотников, специально для уничтожения стай волков. За убитого волка давали приличную премию, 50 рублей, а так же они разбрасывали по лесам отравленные ядом туши овец.

Как-то летом отец Вани увидел, что утром у ворот стоит их молодой теленок, который должен был быть в это время на пастбище вместе с коровой. Отец вышел на улицу, и увидел, что теленок, качается от слабости, и обойдя его вокруг заметил, что у него вырван большой кусок задней ноги. Рана уже не кровоточила, но на ней сидел рой мух, подлизывая остатки крови. И поэтому отцу пришлось забить теленка, потому как он мог не выжить. Видимо молодые волчата учились добывать себе мясо, и напали на молодого теленка. А он вырвался от них и пришел домой. И видимо это произошло рано утром.

У Вани вспомнившего этот случай, от страха зашевелилась на голове фуражка. Он прибавил ходу, хотя понимал, что от волков не убежишь, от них лучше не бегать, а то вызовешь у них охотничий азарт, они тогда нападут даже будучи сытыми.

Пройдя еще километр, он увидел впереди себя на дороге, что-то темное, и это темное шевелилось прямо на дороге. И он продолжал идти, ни чего другого ему не приходило в голову. А когда он подошел ближе к тому месту, то увидел, что это всего, на всего, высыхающая лужа. А издалека, из-за движения воздуха, ему показалось, что это, что на дороге шевелится, что-то живое, - а оказалось, что это был, просто, ночной мираж. Пройдя половину пути он начал замечать, что начинает светать. В лесу появились голоса первых птиц, и стало намного веселей шагать, а когда он вышел к соседней деревне, и пройдя ее до конца, вышел на возвышенность, от этого места, до дома оставалось пять километров. То увидел как в стороне его деревни всходит солнце, и это явление дружно встретили деревенские петухи. А вслед за ними залаяли собаки, услышав что по дороге идет ранний человек. Ваня присел на этой возвышенности, чтоб отдохнуть, и с новыми силами шагать до дома. Каждый раз когда он бывал на этом месте, вспоминал, как рассказывал его дед:

"С этого самого места, белогвардейцы стреляли из пушек по Ваниной деревне, выбивая красных".

"Да, все-таки в героическом месте я родился" - подумал про себя Ваня, - "вот только знают об этом одни старики, и те постепенно вымирают, а когда ни будь, стариков не будет, и знать об этом ни кто не будет", и он прилег на траву. Он смотрел в небо как затухают звезды, и не заметно заснул.

- Ванька вставай быстрей, чего ты спишь, телят надо выгонять! - услышал Ваня голос друга, и почувствовал толчок в бок.

Он резко проснулся, сел и стал озираться по сторонам, но никого рядом не было, только птицы заливались как сумасшедшие.

"Надо же такому присниться, но почему я почувствовал толчок? Ведь никого рядом нет".

Если бы была ночь он бы может и испугался, но сейчас на небе уже пригревало солнце, и все радовалось раннему утру, и Ваня не стал забивать себе голову, всякой ерундой. А встал и направился в сторону своей любимой деревни. Пройдя еще километра два, он поднялся на гору, с этой горы открывалась прекрасная панорама. Почти вся его улица на которой он родился и вырос видна была как на ладони. Остальные же улицы скрывались за лесом и горами.

Ноги понесли его как на крыльях, он просто не чувствовал под собой земли. Зайдя в дом он заметил, что в доме тихо, родителей почему-то не было, видимо они были на улице или во дворе, занимались скотиной. Он не стал, ни кому сообщать о своем приезде, а тихонько разделся, и увидев на столе трех литровую банку молока, налил в стакан парного молока, видимо мать только что подоила корову. Выпил молоко, закусив куском домашнего душистого хлеба. Который был еще горячим, недавно вытащенным из печи, и был закрыт полотенцем, чтоб не засохла корка. На ходу раздеваясь он вошел в детскую комнату, на большой кровати спали самые младшие братья, он тихонько подвинул самого младшего Саньку, и лег рядом. Санька что-то пробормотал во сне, и сложил на Ваню руки и ноги, но сквозь сон он понял что-то и вдруг открыл глаза, и уставился на старшего брата. И вдруг с визгом обнял Ваню за шею:

- Ура Ваня приехал!

И стал сильно трясти старшего брата, обнимая за шею. Тут же от крика проснулся Андрей, спросонья пытаясь понять, что же произошло? И наконец окончательно проснувшись заулыбался. Но поскольку он был на четыре года старше Саньки, и уже учился в уколе, то его радость была заметно сдержанней. А Санька все ни как не унимался, он продолжал обнимать и целовать старшего брата. А Ване была очень приятна такая процедура встречи. Он чувствовал себя почти отцом по отношению к младшему брату, потому как его собственный сын, который живет в соседней улице, всего на пол года моложе, его младшего брата. Вскоре проснулись и младшие сестры, и подняв головы с подушек тоже заулыбались. Вся семья была рада видеть своего старшего брата. А Санька, как только с него слетело буйство радости, всем телом лег Ване на грудь, и начал доставать его разными вопросами, а Ване хотелось спать, он сильно устал от бессонной ночи. Но и обидеть своего младшего брата не хотелось, он настолько соскучился по своей семье, что был готов простить все, что бы с ним сейчас не делали его близкие. Вскоре в дом вошли его родители, сначала они испугались, почему их сын явился не вовремя? До каникул было рано, уж не выгнали ли его из училища? И Ваня тут же их успокоил:

- Да не бойтесь вы, все нормально, ни чего не произошло, просто у нас закончилась командировка, и нас отпустили на выходные, а к понедельнику я дожжен, быть в училище, вот и решил повидать вас, пока есть время, - отрапортовал Ваня.

Наконец все успокоились, Ваня ответил на все вопросы родителей, как у него идет учеба, и все ли в порядке?

И наконец он мог спокойно вздремнуть до обеда, его больше ни кто не беспокоил.

А после обеда младший брат решил посвятить Ваню во все его тайны, он показал ему все свои потаенные места. Где у него были спрятаны клады, как обычно это были какие то детские игрушки. Или то что он нашел, и спрятал, это как драгоценный клад, но как правило это были либо обломки каких то старых фарфоровых чашек, на которых еще остался орнамент, позолоты, и еще сильно поблескивали. Все это он спрятал под сенями, в каменной кладке фундамента, крепко завернув все это в тряпочку. Говорил и показывал он это все шепотом, чтоб ни кто не мог услышать их разговора. И Ваня узнал в нем самого себя, когда-то он и сам лазил в это место и делал там свои клады, из ненужных но дорогих сердцу вещей.

А потом Саня повел старшего брата на речку, дорогой он держал его за руку, и не смолкая рассказывал ему про свою жизнь, о своих детских проблемах и радостях. И только вечером рассказав брату все, он убежал на улицу чтоб поиграть со своими сверстниками. А Ваня мог пойти к своим друзьям и повидать одноклассников.

Конец первой книги.

Книга вторая.

Встреча с прошлым.

143

Оставить комментарий © Copyright Татауров Михаил Иванович Размещен: 27/05/2011, изменен: 27/05/2011. 768k. Статистика. Роман: Мемуары Скачать FB2		Оценка: *3.054** Ваша оценка:
Аннотация: Бригада монтажников из маленького уральского городка Ревда, едет в команди-ровку, на север Пермской области. Дорогой в поезде, член бригады, Иван, после выпитого на дорожку, засыпает на верхней полке плацкартного вагона, и видит во сне всю свою непутевую жизнь, от самого детства до зрелого возраста. Обо всех приключениях в его жизни, читатель узнает в этой книге.

Татауров Михаил Иванович : другие произведения.

Встреча с прошлым