за последние пятнадцать минут весны
успеваешь понять, что стихотворчество не сочетается с зубной болью;
что спать хочется больше, чем смотреть на разводящиеся мосты, 
а летать самолётами аэрофлота скучнее, чем плыть по морю;
слопать кусок "апокрифа" про подающих надежды юмористов,
выкурить две; трижды пройти по тёмному коридору
(два из которых споткнуться о тапки: так и не вздрогнул во мне эвилибрист!) А
увидев белую - нервно задёрнуть штору,
ночь ведь, пускай и белая! - а то опустила себя на плечо, прицелилась
прямо в экран, где ерофеевский смайл в глупоумной прострации; 
в этот момент почему-то думается, что бесцельность натуры - тоже, по сути, цельность, 
а пару спустя находишь у туве янссон эпиграф к статье про липосакцию.
Что-то натикало, стукаясь о подоконники (ты-ты-ты),
где над соседской рассадой молью разъеденный вечер. Нагружена
валом ненужных деталей под хламом ненужной весны.
Всё есть.
И только себя в этой куче
не обнаружено.