Крупина Татьяна : другие произведения.

Мой дом в Москве, а в Париже - дача

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он привез в Россию, измученную войнами и революциями, жену-француженку... Ей пришлось столкнуться с нищетой и отсутствием нормальной пищи, тупостью государства, с бандитами, много работать... Вы думаете, я пересказываю сюжет фильма "Восток - Запад"? А вот и нет. Это совсем другая история - счастливая. А это ее героиня. http://www.mdf.ru/exhibitions/moscow/fokus_group/
  Мюриэль Руссо-Овчинников: "Мой дом в Москве, а в Париже - дача"
  
  ЗАЧЕМ ФРАНЦУЗСКАЯ АРИСТОКРАТКА ЖИВЕТ И РАБОТАЕТ В РОССИИ
  
  Он привез в Россию, измученную войнами и революциями, жену-француженку... Ей пришлось столкнуться с нищетой и отсутствием нормальной пищи, тупостью государства, с бандитами, много работать... Вы думаете, я пересказываю сюжет фильма "Восток - Запад"? А вот и нет. Это совсем другая история - счастливая.
  Ее имя - Мюриэль - звучит для русского уха как прелюдия к сказке. Ее первая фамилия - будит воспоминания о мощнейшей эпохе Просвещения, так скучно описанной в наших школьных учебниках. А ведь прапрадед ее, Жан-Жак Руссо, меж тем получил премию за правильный ответ на вопрос Дижонской академии "Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?" Каков был ответ? Догадайтесь с трех раз. А еще Руссо выступал против частной собственности, но это не помешало его далекой прапраправнучке стать первой француженкой, зарегистрировавшей собственное предприятие в постперестроечной России.
  Мюриэль Руссо-Овчинников встретила меня в своем бюро холодным утром 8 декабря. Первый вопрос возник автоматически - невозможно было не спросить о выборах высококлассного специалиста по коммуникации. На самом-то деле цель была - поговорить с бизнес-леди, обладающей неким особым, как бы со стороны, взглядом на российский бизнес, на государственную политику в области бизнеса. Но оказалось, что все правильно: бизнес - это только материальная база для творчества, а значит - и для жизни. В этом ключе и сложился наш разговор.
  - Как человек, который занимается коммуникацией, что вы можете сказать по поводу того, что говорили правые партии, что они выдавали с экрана?
  - Я могу только сказать, что я думаю по поводу имиджа, который они создавали. Их реклама была очень претенциозна. Они должны себе задать вопрос: почему мы не получили голосов или получили так мало? Есть каждодневная реальность, а они от нее оторвались. Очень жаль, что они проиграли, так как идеология, которую они защищали - это самое важное: это маленький бизнес.
  Что меня испугало? Я замечаю, что все маленькие предприятия (могу говорить только о Москве, где живу) выкинуты за пределы центра. Художник уже не может найти пространство, чтобы работать - очень дорого. Невозможно найти нормальный офис, невозможно развиваться в маленьком бизнесе. Город не защищает свой малый бизнес. Раньше, 10 лет назад, был кошмар с продуктами. Теперь можно купить продукты, но уходит душа. В Париже то же самое. Нужно ездить за хлебом в супермаркет на машине. Что это такое? Булочная - это сердце микрорайона. Их нужно сохранить.
  - Мюриэль, а когда вы сюда приехали в 1993 году - как вы не испугались и не сбежали? Ведь вы, насколько я знаю, оказались здесь не когда-нибудь, а 4 октября 1993 года?
  - Я была счастлива: было ощущение, что я в центре большой истории, я чувствовала ее пульс. Это для меня важно. Во Франции у меня не было шанса поучаствовать, потрогать.
  - И не было страшно?
  - Вы знаете, меня все время во Франции спрашивают: как там в России, не страшно? Но если я сейчас посмотрю назад - это сейчас мне страшно: где я была, как я была? - а тогда не было. И это очень характерно для России, в этом ее шарм. Все время тяжело, и физически трудно, но все очень быстро, очень сложный ритм, и у меня есть ощущение, что так всегда: надо - и вы идете, а только потом оглядываетесь назад и видите: ой-ой-ой, как все было трудно и страшно. Я не уверена, что я была бы готова сегодня начать все с той же точки, зная, что меня ждет, но тогда я просто жила и что-то делала. И не казалось, что это как-то особенно опасно или тяжело. Любая авантюра, даже если вы встретитесь с бандитами: страшно - потом, а в тот момент - не замечаешь опасности, это мне и помогало всегда сохранить и жизнь, и настроение.
  - А вы что, и с бандитами сталкивались?
  - Да, было один раз. На бензоколонке. Они подъехали, встали впереди очереди. А я всегда очень нервничаю, когда кто-то думает, что он лучше всех. Я сразу вылезла из машины, пошла разбираться. Я сказала, что я не согласна, что вот есть очередь. Муж очень забеспокоился, ведь полная машина бандитов. Но у меня была "ока", она закипает, если долго стоит, и выхода не было - из-под капота пар пошел. А у меня всего десять слов в запасе тогда было по-русски. И вот я мужу говорю: "Нико, бомбу!" - и они сразу все забились в свою машину и быстро уехали. Муж ругался ужасно, говорил - ты с ума сошла. Но вот такая наивность часто помогает выходить из разных ситуаций - а когда вы знаете, на что идете, тогда страха гораздо больше.
  - Наверное, эту наивность вы привезли из Франции, где все нормально.
  - Нет, во Франции ненормально. У нас сейчас все плохо, плохо, плохо. Все сейчас уезжают из Франции. Слишком социальная политика. Если вы заработали много - у вас все отнимают. Если вы ничего не делаете - все равно будет обеспечен минимум. Лучше ничего не делать. Франция фантастическая страна, там очень красиво и очень вкусно. Но во Франции сейчас невыгодно много работать и зарабатывать, владеть капиталом - например, при наследовании с вас дважды берется налог. Нужно посмотреть точно статистику, но сейчас во Франции примерно 20 процентов населения кормит всех остальных. Это дает плохой менталитет, все остальные становятся нахлебниками.
  - И что с этим делать?
  - Дождаться следующих поколений. Когда плохой менталитет, нужно ждать, когда придет другое поколение. Должна пройти смена активных слоев.
  - А как быть тем, кто не может ждать?
  - Уезжать. Я, например, не могу стоять. Все, что я сделала здесь, я не могла бы сделать в Париже.
  - Но как вам вообще в голову пришло начать здесь бизнес? Тоже результат авантюризма и наивности?
  - Ну да, я же не видела, что это страшно, что это сложно. Дай, думаю, попробую, я же здесь собираюсь жить. Здесь же огромный потенциал. Кроме того, с точки зрения рекламы, здесь самый гениальный мир. Одна краска, один знак, один символ, один фирменный стиль - красный. Просто потрясающий результат использования красного цвета. Из него выжато все, что можно.
  - Мюриэль, мне непонятен сам процесс: как французские художницы становятся российскими бизнес-леди?
  - Ну я же не могла заниматься бухгалтерией или юридическими вопросами. Пришлось выбрать людей, которым можно доверять. Так понемножку все и образовалось. Есть команда. Мы им доверяем, они нам доверяют, и у нас хорошие результаты.
  - А сложно было начинать? Я не представляю себе лицо чиновника, к которому приходит француженка и говорит: 2я хочу здесь зарегистрировать предприятие".
  - Это был смешной анекдот. Десять лет назад этот чиновник сказал, что это невозможно: вы француженка, вы пришли в Россию - нет, это невозможно. Но я не вижу здесь ничего фантастического. Много русских пришли во Францию, почему французы не могут работать в России?
  - Почему вы все-таки выбрали именно коммуникации? Не декоративно-прикладное, например, искусство?
  - Потому что мне интересно делать все в комплексе. Есть много знаков в мире медиа, но без свежих идей все постепенно начинают делать одно и то же, все становится похожим. А мы вносим различия.
  У меня агентство по коммуникациям, называется - Lieu commun и еще две фирмы: "креатив ИZБА" и "Village Potemkine". То, что мы можем, - не делал и не делает почти никто. Нужно понять имидж фирмы, ее стратегию, потом создать свою историю фирмы, понять, как люди там работают, как люди видят имидж фирмы, что им нужно. Это очень сложный комплекс, здесь много инструментов, которые мы создавали специально для России и которые дают нам возможность находить новые идеи для наших клиентов, делать образ фирмы во всех ее слоях, во всех ее сторонах, повернутых как внутрь, так и наружу. В результате мы и художники, мы и социологи, и психоаналитики, а иногда и психотерапевты. И мы добиваемся реакции: люди меняются. Мы даем им возможность меняться. Это очень интересно.
  - Вы, насколько я знаю, не сразу открыли это агентство? Сначала были другие предприятия?
  - Да, с первой открытой нами фирмой случилось... как это по-русски? - нас кинули. Тогда мы создали Lieu commun. А название - это выражение Аристотеля: "общее место". Один из смыслов - банальность. А реклама очень часто работает на банальности. Если вы можете использовать банальность, штамп, получится очень хорошо! Для нас, людей из коммуникаций, банальность очень важна. Нужно совместить банальность с оригинальностью.
  - Чем занимаются "креатив ИZБА" и "Village Potemkin"?
  - Это подразделения. По направлениям. Это отдельные предприятия, но все равно Lieu commun - голова.
  - А названия кто придумал?
  - Николай (Николай Овчинников, художник и муж Мюриэль. - Т. К. ). Но название Village Potemkine некоторых очень испугало. Часть клиентов старшего возраста пришлось проводить через Lieu commun. Они говорили, что их бухгалтерия не поймет, когда им представят договор с фирмой с таким названием...
  - А как с чувством юмора у ваших клиентов?
  - Ну вообще, чтобы жить долго, нужно иметь хорошее чувство юмора. А у меня ощущение, что почти у всех в России это чувство есть. У вас так много анекдотов! И потом здесь такой ритм жизни, что без юмора просто не выжить.
  - Что вы смогли предложить такого, чего не умели здешние предприниматели?
  - Я думаю, очень важна именно комплексность. Я не боюсь, что кто-то будет меня копировать. Это невозможно. Повторять людей очень сложно, клонировать пока не научились, а у нас такая команда, которая, как бы это сказать... мы на самом деле недостаточно бизнесмены, чтобы только зарабатывать деньги, нас больше интересует работа с идеей. Мы недостаточно коммерческие люди, нам важна эта авантюра, этот романтизм. В рекламе у бизнесменов всегда только деньги, а мы получили множество заказов просто потому, что для хорошей коммуникации нужны еще и хорошие идеи. Мы многое не просто сделали, а - хорошо сделали.
  Прежде всего мы хотим получать от работы удовольствие. Когда вы не получаете удовольствия от своей работы - надо ее менять. У нас всегда есть идеи. Всегда иметь идеи - это умение, которое закладывается в молодости. У меня как раз был такой шанс: у меня фантастическая семья, там всегда нужно было что-то сделать свое. Я всех своих сотрудников так воспитываю, я все время с ними борюсь, а то они часто выдумают что-то хорошее - и почивают на лаврах. Это нельзя, нужно все время искать.
  - Мюриэль, а как вы относитесь к планированию? Здесь трудно это делать.
  - Нет, почему, мы все планируем довольно четко. Здесь все идет быстро - но иногда одновременно и медленно, это такое русское противоречие. Но не планировать, не заглядывать вперед нельзя: если вы не смотрите в будущее, вы довольно быстро умираете. Нужно просто иметь много идей для будущего.
  Дальний горизонт планирования - это очень важно. Даже если ничего не получится. В революции мы живем сегодняшним днем, но нужно смотреть вперед. Нужно быть готовым к изменениям. Мы, люди в России, очень боимся изменений - нет, упаси боже, пусть лучше все будет так, как сегодня. Но я всегда предпочитаю идти, наоборот, слишком быстро. Очень часто у нас появляется идея, которую мы сможем реализовать только через год-полтора, надо же людей подготовить, адаптировать, а изменения всегда дают стресс. Но зато когда люди будут готовы - надо иметь возможность начать сразу. Поэтому и планируем...
  Во Франции тоже не любят изменений. У нас культура, традиции очень сильные. Но все равно в пределах этих традиций все постоянно изменяется - например, повар все время что-то изобретает, хотя если он готовит блюда французской кухни, завтра на китайскую он не переключится. Но вполне может взять из китайской какой-то соус.
  - Помогало или мешало то, что вы иностранка?
  - Я думаю, что быть иностранцем - это всегда большой капитал. Всегда есть возможность игры: "я не понимаю", "вы не понимаете". Это такой туман, в котором продвигаешься. Но только нужно играть по-хорошему.
  И еще экзотика. Я очень люблю узнавать новое. Это стимулирует, хотя иногда, конечно, наступает усталость: у вас, русских, тоже характер специфический. Я тогда кричу здесь на всех. Прокричусь - и дальше работаем.
  - А приходилось ли целенаправленно пользоваться женским обаянием?
  - В России быть женщиной всегда важно. Хотя коммуникацией занимаются в основном мужчины, но меня это не смущает. Мой отец меня так воспитывал, что я должна быть сильной, немного мужчиной внутри. Но ведь можно быть и сильной и слабой, шарм никогда не помешает.
  - Как со временем менялось ваше отношение к тому месту, где вы живете? Не было ли отторжения, желания сбежать, ужаса - дескать, куда я попала?
  - Нет, ужаса не было. Сегодня мой дом в России, а дача во Франции. И есть надежда, что я стану русской. Быть русской здесь мне было бы проще, мой дом - Россия. Я уже не очень могу вернуться во Францию, у меня такое ощущение...
  - Сожженных кораблей?
  - В общем, нет... Но я сама как мост. Я им уже и буду.
  - Не рано ли зарекаться? Неизвестно, что здесь будет через несколько месяцев.
  - Нет, я думаю, что назад не пойдет. Я думаю, что мы пойдем по-другому.
  - Мюриэль, а не тяжело жить с такой фамилией? Не идентифицируют как праправнучку? - В России - это очень хорошо, это почти "Россия". А во Франции Руссо - это как Иванов у русских, так что никто меня к прадедушке не приписывает.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"