Турве Татьяна : другие произведения.

Дети индиго (изначальный вариант)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Самый первый, еще не полный вариант повести про индиго. И удалять жалко, как-никак творчество...;-)) Доработанная версия - смотрите ниже.
  
  
   Глава первая. Цыганка
  
   Звонок раздался, как всегда, неожиданно, Яна даже подпрыгнула, и последняя строчка напрочь вылетела из головы. Ещё секунду назад она прекрасно её помнила, а тут на тебе, откуда только взялось эта обострённая чувствительность? Как хорошо было раньше, когда запахи были просто запахами, а не одуряющей вонью или "амбре", как изысканно выражалась историчка, принюхиваясь к кому-то из девочек. А на звуки, те, что исходили снаружи, она даже не обращала внимания, и можно было врубать любимых битлов и "Cranberries" на всю катушку. "Или это мне в отместку, что над соседями издевалась?.." - даже мысли были словно чужими, месяц назад ни за что бы так не подумала! Да что это, в конце концов, с ней происходит?!..
   Народ уже собирался вовсю, грохотал стульями и радостно топал ногами. Ещё бы, последнюю пару отменили да и погода выдалась не по-сентябрьски тёплая, надо ловить момент. В их насыщенной учёбой, парами и наставлениями директора жизни такие дни выпадали нечасто, нагрузки были явно не для пятнадцатилетних. "A la gairre comme a la gairre", как любила повторять француженка, задавая на дом по несколько страниц текста; некоторые из родителей даже грозились забрать своих чад в обычную школу. Но никто почему-то не забирал, их лицей считался лучшим в городе.
   Яна зажмурилась, пытаясь вспомнить, что же там было в конце: мелодия осталась, а слова исчезли, словно кто-то отформатировал мозги. "Ого сравнение, надо записать!" - она заулыбалась и начала мурлыкать себе под нос, тут Галя не выдержала и вызывающе-громко фыркнула. Она стояла рядом уже минуты три, в полной боевой готовности с сумкой наперевес и выжидательно смотрела на подругу, чёрные живые глаза аж искрились от возмущения. Что-то с Янкой было не то, в их проверенной трёхлетней дружбе она, Галя, всегда была заводилой, а более мягкая и мечтательная Яна никогда не возражала. "Ну, практически никогда, - уточнила про себя Галя. - А тут прямо бунт на корабле!"
   К ним подлетела Юлька, последняя из их тройки. "Три товарища", как их прозвал Денис, местная звезда юмора, они тогда как раз проходили Ремарка. Потом в их сплочённой девичьей команде появилась Маша и теперь он никак их не называет. "Видно, ничего подходящего придумать не может", - злорадно подумала Галя.
   Юлька тем временем заглянула в лежащий перед Яной листик, в который та сосредоточенно "втыкала", на их лицейском жаргоне:
  - Ты идёшь? - и даже помахала растопыренной пятерней где-то в миллиметре от лица: - Эй! Есть кто-нибудь дома?
   Янка наконец-то подняла голову:
  - Идите, я вас догоню.
  - Ну как хочешь. Ждём пять минут! - Галя обиженно отвернулась, но Юлька просто не могла удалиться без спецэффектов:
  - Приземляемся! - и заскользила в воздухе рукой, медленно снижаясь: - В-ж-ж! Идём на посадку!
  
   Внизу уже караулил Андрей, Галя прямо расцвела, как его увидела. Они встречались всего месяц и она до сих пор не могла поверить, что заполучила себе такого парня. Даже подруги были единодушны: красавчик и вообще похож на Дикаприо - такие же пшеничные волосы на пробор, голубые глаза, а улыбка... Куда там Дикаприо! Единственное, что её смутно беспокоило - такая красота просто не могла пройти незамеченной у всех остальных представительниц женского племени. Янка любила глубокомысленно повторять: "На красивых мужчин лучше любоваться издалека", фраза была наверняка не её, где-то услышала. Сама Яна ни с кем не встречалась, никто ей не нравился, что ли, хоть желающие и были, Галя точно знала. "Ну и дурочка, - подумала Галя, - дождётся, пока всех разберут!"
   Андрей наклонился (рост у него был дай Боже) и поцеловал Галю в щеку, та украдкой покосилась на девочек: все ли оценили? Но тут он всё испортил:
  - А где Янка?
  - Зачем она тебе? Что-то ты слишком интересуешься! - она довольно чувствительно пихнула его кулаком в бок, тот комически согнулся:
  - Начинается!
   Галя выудила из сумки сигареты и зажигалку и примерилась закурить, но Андрей перехватил её руку и испуганно показал куда-то вверх:
  - Директор с окна смотрит!
   Реакция у неё всегда была хорошая, чёрт, за это можно вылететь с треском! Да ещё и на территории... И только тут заметила, что Юля с Машей уже не просто давятся, а заливаются от смеха. "У него всего один недостаток - чувство юмора", - с грустью констатировала про себя Галя. Юлька всё не унималась:
  - Ведро бычков вокруг лицея!
  - Пошли! - Галя потянула Андрея за собой, потом спохватилась, что забыла про подруг: - Вы идёте?
   Те переглянулись:
  - Нет, нам... туда, - Маша невразумительно указала пальцем куда-то в противоположную сторону.
  
   Торопясь и перескакивая через ступеньки, Яна сбежала по лестнице. Лицей уже опустел, перемена закончилась, только одинокая парочка с преувеличенным усердием целовалась у подоконника. Не иначе как на рекорд идут. На крыльце никого не было, неужели они её не подождали? Всего пять минут, она же просила!.. Настроение сразу же испортилось дальше некуда: и далась ей эта песня, всё равно ничего не вспомнила, а они ушли без неё! Так и подруг можно растерять...
   Погружённая в эти мрачные мысли, она шла по улице, никого вокруг не видя, и еле успела остановиться у перехода. Красный, хорошо, хоть вовремя заметила... Пару раз она так и проходила, даже не посмотрев, машины от такой наглости обычно тормозили. У Гали уже выработалась привычка хватать её за руку у самой "зебры", она, похоже, к ней именно так и относится - как к маленькому несмышлёнышу. Хоть и старше всего на три месяца.
   Красный застыл, казалось, навеки, к зебре мягко подкатил тёмно-синий джип, из его окна высунулся парень со стрижкой короче некуда и энергично замахал рукой, мол, переходи. Яна осторожно сделала несколько шагов (мало ли что придёт им в голову?), и тут услышала ругань за спиной. Оказывается, двое ребят устремились на красный следом за ней, но джип их не пропустил, подкатил к самым ногам. "Пешеход всегда прав!.. Пока жив", - почему-то вспомнилось, и Яна зябко поёжилась, хоть на улице стояла почти тридцатиградусная жара. Джентельмены, только бы следом не увязались!.. Так и есть: джип медленно полз за ней, как привидение, мягко открылась дверца и оттуда приглашающе поманили рукой. Только этого ей не хватало! Яна резко замотала головой и проворно юркнула в тихий переулок.
   Что-что, а настроение этот маленький инцидент поднял, она стала изучать своё отражение в витрине: и действительно, хороша! Длинные золотистые волосы развевались на ветру (ни за что б на свете не согласилась их обрезать!), большие карие глаза глядели вопросительно, и ко всему любимый бежевый сарафан. Нет, внешностью своей она была довольна, если б ещё на несколько сантиметров повыше... И ноги чуть длиннее, как у Машки. Вот уверенности в себе ей явно не хватало: пока смотришься в зеркало, всё в порядке, "красота неописуемая", как любит выражаться Юлька, но стоит только выйти на улицу, сразу чувствуешь себя такой маленькой и незаметной... "Приходится заглядывать во все витрины и окна машин, чтоб себе напомнить, - улыбнулась девочка своим мыслям. - А в выпуклых стёклах отражение растекается вширь, каждый раз прямо отропь хватает, как посмотришь..." Тут Яна повеселела окончательно, из каких-то глубин памяти выплыла сегодняшняя мелодия и зазвучали слова - вот она, её песенка, которую так долго не могла вспомнить! У неё в голове почти постоянно звучала музыка, любимые чужие и собственного сочинения песни. Иногда она забывалась и напевала их вслух, чего страшно стеснялась - потом все смотрели, как на сумасшедшую.
   Каким-то таинственным образом Яна вышла к рынку. "А вот это я зря", - подумала она, - Мастер ведь предупреждала, что в моём нынешнем состоянии..." Но шумная и пёстрая людская толчея уже захватила с собой и понесла, сопротивляться было бесполезно, только выбьешься из сил. Где-то рядом пронзительно заливались голоса:
  - Куплю золото, золото!
  - Рубли, доллары! Рубли, доллары!
   И вдруг она почувствовала, как кто-то сзади тронул за локоть, обернулась - перед ней стояла цыганка, совсем молодая, с непокрытой головой и в невероятно цветастой юбке, а глаза слишком уж бойкие:
  - Подожди, красавица! Дай руку погадаю, всё как есть скажу!
   Как бы повежливей от неё отделаться, грубить Яна никогда не умела:
  - Погадать я и сама могу.
   Цыганка явно заинтересовалась, ловко схватила её под руку и увлекла в сторону, подальше от снующих взад-вперёд людей:
  - Ану сними очки!
  - Зачем?
  - Сними, что-то скажу!
   Ей бы развернуться и уйти, но в душу уже закралось предательское любопытство: интересно, что она такого может сказать? Ругая себя последними словами, Яна послушно сняла чёрные очки и посмотрела девушке прямо в глаза. Странно, они у них были на удивление похожи: большие, тёмные, почти круглые, в обрамлении длинных загнутых ресниц, Яна почувствовала, будто куда-то проваливается. "Опять начинается...", - только и успела подумать, как всё вокруг засветилось знакомым серебристо-голубым светом, фигура цыганки исчезла, а вместо неё вырисовался светящийся неровный овал. По нему проскакивали, как разряды молний, ярко-алые искры и где-то посередине, возле самого сердца, темнел крупный сгусток грязно-серого цвета. Как сквозь вату, до сознания доносился голос, цыганка что-то быстро и чуть ли не взахлёб говорила. Яна с трудом вернула себя в обычное состояние:
  - ...сила у тебя большая, а пользоваться ей не умеешь.Я научу!
  - Спасибо, не надо... - наконец-то к девочке вернулось нормальное зрение и вместе с ним накатила усталось, как всегда после таких случаев - словно пару вагонов успела разгрузить. И опять этот звон в ушах, тоненький и почти незаметный, он преследовал её с детства. Никто другой почему-то его не слышал, только она одна. Мама тогда всё порывалась отвести её к "специалисту", хорошо, что папа отбил, как-то само собой всё прошло. Яна уже и думать про него забыла, а тут на тебе, опять!..
   Она отвернулась и быстро зашагала прочь, незаметно для себя ускоряя шаг, но цыганка не отставала, упрямо семенила за ней следом:
  - Подруга у тебя завистливая, не верь ей! Подожди, сейчас ещё скажу!
   Рядом с ними остановился мужчина, он уже давно наблюдал за всем со стороны - обычный такой мужичок с объёмистой сумкой, в которой угадывалось что-то овощное. Просто подошел и решительно взял Яну за руку:
  - Ану, малышка, иди сюда! - и повёл за собой, не останавливаясь, пока они не очутились за рынком. Цыганка затерялась где-то сзади, наконец мужчина остановился и посмотрел на девочку вроде даже сердито:
  - Соображать же надо! Она бы из тебя все деньги вытянула, знаю я этих!.. Надо сразу уходить и всё!
  - Мне просто интересно было... - Яна смотрела на него во все глаза, опять накатило "это" - перед ней покачивалась ослепительно-яркая сфера, и цвет такой чистый, голубоватый с золотистыми вспышками... Давно она не видела такой красивой ауры... Мужчина потряс её за плечо:
  - С тобой всё в порядке?
  - Ага... - она с трудом пришла в себя. Спаситель выглядел слегка озадаченным, потом нравоучительно произнёс:
  - Библию надо читать! - и быстро зашагал по улице, видно, по своим делам.
  - Спасибо! - вырвалось негромко, он всё равно уже не слышал и через пару мгновений скрылся за поворотом. Яна стояла и смотрела ему вслед, а по лицу разливалась беспричинная улыбка, и так хорошо было на душе.
  
   Глава вторая. Рейки
  
   Стараясь не шуметь, она осторожно открыла дверь. Даже из общего коридора были слышны голоса родителей, они явно ругались. И похоже, что из-за неё, Яна прислушалась: высокий пронзительный мамин голос пытался перекрыть негромкий папин, его почти не было слышно. Сразу захотелось развернуться и убежать обратно, всё равно куда, лишь бы подальше от этих слов:
  - Сил моих больше нет! Постоянно грубит, на каждое слово у неё десять!
  - Тише, не кричи, - папин голос едва угадывался.
  - Я не кричу!
  - Нет, ты кричишь.
  - Я имею на это право! Я вообще не могу с ней разговаривать, у них там прямо секта какая-то! Ты видел, что она читает? Был нормальный здоровый ребёнок...
  - Она уже взрослый человек.
  - Это она - взрослый человек?!
   Яна заткнула уши пальцами и быстро проскользнула в свою комнату, стараясь не сильно шлёпать босыми ногами, а внутри уже закипало раздражение, обида и подступали к горлу слёзы. Чтоб переключиться, сразу же врубила музыку, Земфира - это как раз то, что ей сейчас нужно!.. И всё равно слышала каждое слово:
  - Я тебе говорю, с ней что-то сделали! Она как инопланетянка стала, я даже не понимаю, о чём она говорит!
  - Может, не хочешь понимать...
  - Не перебивай меня! Конечно, папа хороший, приезжает раз в полгода с подарками: Яночка то, Яночка сё! А мать плохая!
  - Марина, хватит! У меня голова разболелась!
   "Вот и он голос повысил, папа с его ангельским характером. Она кого хочешь достанет!" - подумала Яна. А мама всё не унималась:
  - Её надо показать психотерапевту!
  - Да ей надо медаль дать! - наконец-то отец вышел из себя, Яна даже как-то нехорошо обрадовалась, задай ей! С самого детства они были одна команда, "два сапога пара", как образно выражалась мама. Но теперь много чего изменилось, ещё неизвестно, на чью сторону он встанет...
  
   Уже с нарастающей головной болью Владимир вышел из комнаты, несколько раз ему ясно послышался телефонный звонок, или уже галлюцинации начинаются... Так и есть, телефон, девичий голос спрашивал Яну.
  - Её ещё нет... - только начал, и тут заметил Янкины босоножки у двери, значит, пришла уже.
   Дочка сидела с ногами в кресле, нахохлившись, как воробей. "Всё слышала", - подумал Володя и погладил её по кудрявой голове:
  - Привет, Януш!
   Глаза у неё были огромные и несчастные, как у шрэковского Кота в сапогах, сердце сжалось от невыносимой жалости и раскаяния. Если они уже давно так ругаются, можно представить, что она за это время пережила. Тут Володя спохватился и протянул ей трубку:
  - Тебя. Кажется, Галя.
   Яна всё смотрела на него каким-то странным отрешенным взглядом, будто смотрит и не видит. Как же сильно она за это время изменилась, резко повзрослела - он, помнится, в первую секунду даже не узнал. И далёкая стала, как совсем чужой человек, вон даже смотрит по-другому... Он вдруг испугался, что потерял её доверие навсегда, когда уехал, и что она теперь никогда ему этого не простит, Скорпионы злопамятные. Особенно маленькие Скорпиончики. Да что это с ней? Он потряс её за плечо, Яна протестующе воскликнула:
  - Подожди, не двигайся! Постой так...
   Это настолько было похоже на прежнюю Яну, что Володя облегчённо улыбнулся, с души как камень свалился. Значит, она на него не обижается, ещё не всё потеряно. Дочка же будто очнулась и отчётливо пробормотала:
  - Красиво...
   И наконец-то взяла трубку жестом оторванной от важных государственных дел английской королевы.
  
   Конечно, это была Галя, позвонила, как ни в чём ни бывало:
  - Давно пришла?
   И таким естественным тоном, что у Яны даже обида прошла, ну как на неё можно обижаться? Но всё-таки спросила:
  - Почему вы меня не подождали?
  - Мы жда-а-ли... - протянула Галя, но как-то неуверенно.
   Яна решила не вдаваться в подробности:
  - Я забыла мелодию. Пока шла, помнила, а сейчас забыла...
  - А-а-а... - кажется, подругу это не слишком интересовало, она тут же заговорила о своём животрепещущем: - Слушай прикол! Идём мы сегодня по Суворова...
   Но что там случилось на Суворова, Яна так и не узнала - в трубке раздался щелчок и за ним знакомое тихое гудение. Так и есть, параллельный телефон в гостиной! Она возмущённо вскочила с кресла и споткнулась о что-то непонятное под ногами, раздался оскорблённый кошачий визг и телефон с грохотом покатился по полу. "Гаврюха, моя радость, спал себе спокойно под креслом!.." - с запоздалым раскаянием промелькнуло в голове.
   Галя отставила трубку на безопасное расстояние (треск был просто невыносимый), потом подула в мембрану:
  - Алло! Янка, ты что, упала? - Но в трубке был слышен лишь тот самый противный сверлящий звук: - Don't speak.
  
   Мама возвышалась, как караюший ангел, исконно украинским жестом уперев руки в бока. Яна всегда удивлялась, почему папа, такой интеллигентный, яркий и остроумный, выбрал в жёны простую сельскую девушку. Которая, правда, получила высшее педагогическое, но от этого мало что изменилось. Яна тут же устыдилась своих мыслей, как она могла так о матери? Которая тем временем потрясала разбитой трубкой, как ценным боевым трофеем:
  - Вот, полюбуйся! Второй телефон!
   Папа стоял рядом и Яна вдруг испугалась, что он тоже начнёт её ругать или ещё хуже, будет стоять вот так и смотреть... Поэтому вызывающе сказала:
  - Она слушает мои разговоры!
  - Сильно они мне надо!
   Отец встал между ними и расставил в стороны руки:
  - Всё, брэк!
  
   Выглядело это довольно неутешительно, посмотрим, что можно сделать... Кот растянулся на столе, подобревший под влиянием скормленной ему колбасы, Яна чесала подставленное белое с разводами брюшко и была, казалось, всецело поглощена этим важным занятием. Володя нацелился паяльником в самый центр раскуроченных внутренностей, Яна уселась на корточках верхом на табуретку (как ещё умудряется удерживать равновесие!) и невинным голосом спросила:
  - Ну как, жить будет?
  - Да уж твоими молитвами! Шаловливые ручонки...
   Она выразительно вздохнула и подняла глаза к небу:
  - Вот был бы у меня мобильник...
   Он так и знал, что к этому всё идёт, прямо печёнкой чувствовал, и пряча улыбку, занудно произнёс:
  - Один уже угробила.
  - Я бы его берегла... - искренними и честными, аж чересчур, глазами дочка заглядывала ему в лицо, Володя молча достал из кармана свою рабочую синюю Nokia и положил перед ней. Янка выглядела явно разочарованной, немного покрутила телефон в руках и аккуратно отодвинула в сторону:
  - Я простой не хочу. Сейчас такие прикольные есть, с видеокамерой...
   Без лишних слов Володя отправил мобильник обратно, Яна невольно потянулась за ним вслед. Интересно было за ней наблюдать, как на лице сменялись разочарование, сомнение, рассчёт и ещё что-то трудноопределимое.
  - Кто-то с воза - кому-то легче! - он испытующе на неё посмотрел: - Мама и так кричит, что я тебя разбаловал.
  - Ну, маме только дай покричать! - и, перехватив его взгляд, добавила: - Молчу.
   Тут же заглянула Марина, легка на помине:
  - Зря ты это делаешь! Вот посидела б без телефона! - и опять скрылась в коридоре.
   Янка не удержалась:
  - Как ты с ней уживаешься? - и снова в ответ на его взгляд важно произнесла: - Это риторический вопрос.
   Вот умора! Кстати, сейчас как раз самое время с ней поговорить, в спокойной непринуждённой обстановке... Он начал как будто бы между прочим:
  - Так что у вас с мамой случилось? Я уезжал, всё было спокойно... сравнительно.
  - Ничего не случилось! Просто я неправильно живу, - дочка вскочила на ноги и зашагала взад-вперёд, "как тигр в клетке", опять-таки по образному выражению Марины. Он и сам так делал, когда нервничал, до чего же Янка на него похожа! Даже жутковато было наблюдать, как этот маленький, но уже независимый человек морщит твои брови, произносит с твоей интонацией твои же слова и улыбается знакомой улыбкой. Янка тем временем продолжала, резкие порывистые жесты выдавали волнение, хоть и всеми силами старалась его скрыть:
  - Пока я делала, как она хочет, всё было хорошо. Но она хочет одно, я другое... это нормально, все люди разные! Я же не вмешиваюсь в её жизнь! Почему она вмешивается?!
   Ну конечно, каждая пытается перетянуть его на свою сторону, как же ему надоела эта роль миротворческого корпуса!
  - А ты пробовала с ней поговорить?
   Яна презрительно повела немного курносым маминым носом, получилось очень забавно:
  - Говорить мы не умеем, мы кричим! С ней надо на её языке, я так не могу. И не хочу, меня потом полдня колбасит, как мы поругаемся. А ей хоть бы хны, такая весёлая бегает, сбросила на меня все свои...
   Владимир жестом остановил этот горячий поток:
  - Подожди, так не бывает. Мать плохая, а ты прямо ангел небесный!
  - Нет, ну и я не ангел....
  - Так что она такого страшного хочет?
   Вот он, главный вопрос! Дочка замолчала, словно в глубоких раздумьях, надо разрядить обстановку:
  - Чего-то он не договаривает...
   Яна тут же подхватила:
  - Подумала Муму, глядя на Герасима! - и оба засмеялись, это была их любимая детская игра, не забыла ещё... Она сидела с ним рядом, почти взрослая и невероятно красивая (такой почему-то показалась, даже в домашних старых джинсах и футболке), а память всё тянула к той маленькой, которая, засыпая, держала его за руку. Он чуть было не спросил: "Ну зачем ты так быстро выросла?", но почему-то сдержался.
   И хорошо, что не спросил - на кухню с довольно воинственным видом ворвалась Марина, не остыла ещё:
  - Что, жалуется? - и развернулась к дочери: - Я же добра тебе хочу! Чтоб ты человеком стала!
   Такого Яна стерпеть не могла:
  - А я, по-твоему, не человек?
  - Да какой ты человек! Ты так, человечек...
   Владимир поморщился - с педагогическими способностями у жены всегда было туго, хоть и педин закончила. Яна даже задохнулась от возмущения и обернулась к нему, словно ища поддержки:
  - О чём с ней можно говорить?!
  - А -а, со мной и говорить не о чём?!! - Марина взяла свою самую высокую ноту, Янка выставила перед собой ладони, как будто от этого режущего крика защищаясь:
  - Всё, хватит! Не кричи, мне потом плохо будет!
  - А мне от неё хорошо! - но тон немного сбавила и заворчала: - Гимнастику бросила, рояль пылью оброс!
   Тут Володя не выдержал:
  - Да, ребята, так я в плаванье досрочно уйду.
   Они разом замолчали, повернули к нему головы и так замерли, ну прямо тебе сцена из любительской пантомимы. Тишина зависла над их головами, все сгущаясь и вроде даже физически уплотняясь, пока не стала совершенно невыносимой. Наконец Яна резко выбежала из комнаты, чуть не сбив по пути табуретку, от этого явно что-то изменилось, он даже услышал тоненький звон тысячи осколков, как от упавшей хрустальной вазы. "Так вот что значит "разрядить обстановку", что-то происходит в пространстве..." - неизвестно откуда пришла довольно глупая мысль. Марина провела дочку долгим взглядом:
  - О! В туалете закрылась! - тон был самый миролюбивый, словно это не она полминуты назад так верещала, переходя на ультразвук: - Дай Боже сил... - она принялась разглаживать одной только ей видимые складки на клеёнке: - ...пережить этот год. С Яриком и то легче было!
   Что его всегда поражало в жене, так это необъяснимые перепады настроения. Вот и сейчас - сидит улыбается, как ясно солнышко, иногда ему казалось, что она получает истинное удовольствие от этой ругани. Все расползаются зализывать раны, а Марина сияет. Правда, вслух он эти соображения высказывать не стал, голова и так раскалывалась.
  
   До чего же всё изменилось за эти полгода! На двери Янкиной комнаты красовался плакат с крупной надписью: "Главный закон Вселенной - закон свободной воли". И ниже под ним:
  "Не беспокоить!
  Don't disturb!
  Вход 100 грн."
   Володя улыбнулся: чего уж тут удивляться, что мама рвёт и мечет! Легонько постучал, из-за двери были слышны приглушенные звуки чего-то медитативного, скорей всего индийского. Не дождавшись ответа, зашёл.
   Яна лежала на кровати, закрыв глаза и сложив на груди руки, тоненькие запястья особенно якро выделялись на фоне темного одеяла. С неприятно замершим сердцем он рывком наклонился к ней и потрогал за плечо:
  - Янка! - дочка неохотно открыла глаза. - Тебе плохо?
  - Я сеанс делаю, - она села по-турецки, но взгляд всё ещё оставался не до конца "приземлённым", каким-то отсутствующим, как в тумане.
  - Какой сеанс?
  - Рейки. Смотри! Это принципы Рейки.
   Ещё один плакат в витиеватом резном узоре, Китаем увлеклась, что ли? Янка, вытянув шею, опять заглядывала сбоку ему в лицо, пытаясь вот так вот вычислить реакцию. Какая же она худенькая, неужели и раньше такая была? Вроде ж уже и барышенция... Ещё и в открытый сарафан нарядилась, хрупкие плечи с выпирающими косточками смотрелись довольно трогательно. Всё такой же "цыплёнок жареный"... "Не кормят её тут, что ли? - озабоченно подумал он и про себя усмехнулся: - Уже как мама-клуша рассуждаю. - И тут спохватился, дочка смотрела на него уже с нескрываемым возмущением: - Совсем забыл про плакат, почитаем..."
  
  "Именно сегодня, не беспокойся.
  Именно сегодня, не злись.
  Почитай своих родителей, учителей и старших.
   (В этом месте он искоса посмотрел на Яну, та сразу же скорчила уморительно-постную физиономию пай-девочки. Получилось не очень убедительно.)
  Честно зарабатывай себе на жизнь.
  С любовью относись ко всему живому."
  
  - Принципы хорошие, - он непроизвольно почесал в затылке: - А что это вообще такое?
  - Это японская система исцеления, как Христос лечил руками, так и я: получила инициацию, теперь тоже могу... - видно, на его лице отразилось недоверие: - Не веришь? Хочешь, покажу? Садись!
   Она дёрнула его за руку и усадила на диван:
  - Закрой глаза, расслабься. Постарайся ни о чем не думать.
   Он почувствовал лёгкие ладошки на своей голове, от них явно исходило тепло. Очень мягкое и вкрадчивое, оно окутало всю голову и незаметно добралось до шеи... Тут Володя пришёл в себя, что-то его смутно беспокоило, как червячок изнутри подтачивал :
  - Подожди! - осторожно убрал её руки. - Тебе потом плохо не будет?
  - Нет! - она, кажется, была недовольна. - Это Рейки, жизненная энергия, китайцы называли её "ци". Она течёт через меня, я своего ничего не трачу. Хочешь, приходи к нам на семинар, тебе всё объяснят... - И опять перешла на скороговорку: - Я маму звала, а она не пошла, это потому она про секту кричит, придёшь?
  - Приду. Посмотрю, чем вы там занимаетесь.
   Марина опять заглянула в комнату, у неё всегда был слух, как у горной козы:
  - Лучше спроси, сколько она на это денег выкинула! - и опять скрылась за дверью.
   Яна с негодованием воскликнула:
  - Опять она!!..
   "Это что-то новое!" - невольно подумал Володя.
  - Откуда деньги?
   Дочка с вызовом ответила:
  - На день рожденья дарили, на Новый год!
   Володя снял со стены гитару с тщательно расправленным кремовым бантом и взял пробный аккорд, что-то не нравилась ему вся эта ситуация:
  - Ушам своим не верю! Мой ребёнок потратил свои кровные деньги не на одёжки.
   Янка важно произнесла:
  - Сама удивляюсь.
   Только тут Володя заметил, что головная боль прошла, и от неожиданности заглушил струны рукой. Янка тут же закричала:
  - Давай нашу любимую!
   И они запели в два голоса, совсем как раньше:
  
   Люди идут по свету,
   Им вроде немного надо:
   Была бы прочна палатка
   Да был бы нескучен путь.
   Но с дымом сливается песня,
   Ребята отводят взгляды,
   И шепчет во сне бродяга
   Кому-то: "Не позабудь".
  
   Мама тихонько зашла в комнату и села на краешек кресла, и стало так светло и спокойно, как в детстве:
  
  Они в городах не блещут
  Манерой аристократов,
  Но в чутких высоких залах,
  Где шум суеты затих,
  Страдают в бродячьих душах
  Бетховенские сонаты
  И светлые песни Грига
  Переполняют их.
  
   Глава третья. Аэробика.
  
   Погода была просто супер, солнце пригревало пусть и не так, как летом, но для осени вполне прилично. Опять их перевели в другой зал, гоняют с места на место, как сирот казанских, может, всё потому, что их клуб ещё ни одного соревнования не выиграл. "Какие-то идиотские бальные танцы не трогают, а нас футболят все, кому не лень!" - подумал Сергей. Кстати про бальные танцы, неподалёку расположилась стайка девчонок (видно, тоже ждали тренера), они преувеличенно громко смеялись и стреляли глазами в их сторону. "Ану-ка, развлечёмся!" - Сергей подтолкнул локтём Эдика и показал глазами на девчат, тот, как всегда, всё понял без лишних слов и замахал руками почище мельницы, созывая аудиторию. Соскучившиеся было пацаны собрались быстро, и тут пошло-поехало, голосом заправского зазывалы Эдик протяжно объявил:
  - Делайте ваши ставки, господа!
   Девчонки были видны, как на ладони, стояли под ярким дневным солнцем и не подозревали, что им предстоит. Кто-то выкрикнул первый:
  - 20 на рыжую!
  - 20! Кто больше?
   Рыжая и в самом деле была ничего: высокая и длинноногая, с симпатичной веснушчатой мордашкой, видно, рыжая от природы.
  - 40 на рыжую!
  - 50!
  - Продано! Дай пять!
  - 40 на чёрную! За такие буфера...
   Чёрненькая, пожалуй, была самая классная, с выразительными тёмными глазами и черными, будто рисованными бровями. Да и формы там что надо, не мог не отметить Сергей. Но делать ставку не спешил, что-то удерживало, что ли.
  - 50 на чёрную!
  - Вот ещё две подвалили.
   Она шла, чуть покачиваясь на высоких каблуках, чёрная мини-юбка, наверно, мешала и сковывала движения, зато ноги были красивые. Она счастливо кому-то улыбалась, светлые волнистые волосы разлетались за плечами, как парашют. "Как у королевы эльфов из "Властелина колец", - успел подумать Сергей.
  
   Хух, ещё не началось! Яна сбавила шаг, ноги прямо отваливались, и дёрнуло её надеть такие каблуки!.. Но все подруги были как на подбор высокие, вот и приходилось соответствовать, и к тому же на каблуках она чувствовала себя намного лучше. Головой прекрасно понимала, что это глупо, все дело в ней самой, а не в несчастных сантиметрах, но ничего поделать с собой не могла. А Машка вон жалуется, что слишком высокая и каблуки на свидание не наденешь, потому как в их славном южном городе все парни, как на подбор, в лучшем случае ростом с неё. И это ещё если сильно повезёт. "Тогда лучше уже быть небольшой, так хоть свобода выбора!..." - в который раз утешила она себя.
   Девочки стояли на улице под самой дверью, значит, и инструктора ещё нет, Яна вдруг почувствовала жгучую к ней благодарность. Больше всего на свете она не любила прибегать во время тренировки: все уже разминаются, а ты переодеваешься в гордом одиночестве!
  - Расслабься, - раз в сотый повторила Юлька, - я же говорила, что успеем.
  - Лучше поздно, чем никогда! - встретила их Галя.
   Юлька оглянулась на стоявших неподалёку незнакомых ребят, те оживлённо что-то выкрикивали и вообще всячески старались привлечь к себе внимание:
  - А это кто?
   Маша, как всегда, была в курсе:
  - Это каратисты, их к нем перевели.
   Яна вздохнула:
  - Оце так щастя!
  - А чего вы тут стоите? - поинтересовалась Юлька.
  - А ты как думаешь? - ехидно спросила Маша.
  - Что, закрыто? - Юля решительно направилась к двери, Галя тут же радостно закричала ей вслед:
  - Иди замок поцелуй! Подёргай, подёргай...
   И только подлила масла в огонь: Юлька обеими руками крепко вцепилась в дверную ручку и уперлась ногой в дверь, не забыв скорчить при этом зверскую физиономию. Девчонки хватались друг за друга от смеха, что-что, а развлекать народ она умела! Дверь тут же распахнулась, как от сказочного сезама, и разъярённая техничка завелась с полоборота:
  - Хулиганы! Ты что делаешь?! - и только тут разглядела: - А ещё девочка!!..
  
  - Со стрижкой моя, - объявил Эдик, - люблю с характером.
  - 50 на кудрявую! - наконец включился Сергей.
  - Да, ножки ничего... 70!
  - 100!
  - 150!
  - 200! - пацаны радостно засвистели, Эдик размашистым жестом протянул руку:
  - Ну, Серёга! Дай пять! 200 на блондинку раз, 200 на блондинку два... Продано!
   Сергей порылся в кармане и наконец выудил оттуда пару смятых купюр:
  - Две гривны, держи!
  - 50 копеек за мою, я не жадный!
   Эту часть они любили больше всего, даже с деньгами расставались охотно, как играючись. Хотя какие это деньги!..
   Дверь наконец-то открылась окончательно, народ зашевелился, пробираясь поближе, Юлька подозрительно оглянулась на хохочущих ребят:
  - А эти чего тащатся? - и повысив голос, задумчиво изрекла: - Интересно, это правда, что у каратистов одна извилина?
   "Один - один", - мысленно отметил Сергей.
  
   Тренировка задерживалась, будто как раз для такого случая. Сергей с Эдиком стояли на балконе, вид внизу открывался богатый: девчонки успели переодеться в максимально обтягивающее и короткое, только Эльфа нигде не было видно. Вон она где, с собранными волосами и в гимнастическом трико он её и не узнал, совсем не такая. Ни на кого не обращая внимания, она танцевала странный танец: прыжки перемежались со взмахами рук, потом вдруг села на шпагат и замерла, плавным жестом раскинув руки.
  - Художественная гимнастика, - объявил всеведущий Эдик. Интересно, а он откуда знает?
  
   Яна сидела на полу, краем уха прислушиваясь к болтовне за спиной. Обсуждали Галины волосы, та кого-то страстно убеждала:
  - Нет, девочки, химия мне не пойдёт...
  - Можно мелирование.
  - Лучше под бобика. Стрижка ноль-пять миллиметра! - это опять встряла Юлька, Галя, видно, красноречиво на неё посмотрела, и Юлька протянула со своей уникальной интонацией: - А что-о-о?
   Но всё-таки благоразумно отошла на безопасное расстояние и закрутила головой в поисках, чем бы ещё полезно и не без приятности заняться. Вот и подходящий объект: Яна, сидя на полу, двумя руками тщетно пыталась закинуть ногу в позу лотоса. Юлька присела перед ней на корточки:
  - Йоги ёжатся...
  - Не смеши меня! - сдерживаясь изо всех сил, чтоб не улыбаться (давно ведь известно, что от смеха теряешь силы), Яна начала делать растяжку, но от Юльки так просто не отделаешься, и не мечтай:
  - Ану позу крокодила! Следующий номер нашей программы...
   Тут Яна резко вскочила на ноги и погналась за ней, та ловко увернулась, словно только этого и ждала. Яна ни за что бы не призналась вслух, но в глубине души считала Юльку своей лучшей подругой, с ней всегда было так легко и весело. Да и сама она такая прикольная, живая и вертлявая, как мальчишка, даже ухватки мальчишеские. Яна иногда жалела, что не родилась такой же. Галя ревниво посмотрела в их сторону, как зоркий сокол, и махнула рукой, подзывая:
  - Становитесь!
  
   На балконе их уже набилось, как селёдок - все в белых кимоно, ребята толкались и выдирали друг у друга Эдиков бинокль. Наконец появился и сам Эдик, бесцеремонно всех распихал и протиснулся поближе:
  - Без меня не начинайте! Я ничего не пропустил?
  - Сейчас начнётся.
  - Классная лялька...
  - Где? Покажите мне!
   Опять началась свалка, девчонки уже стояли наготове, вот и инструктор с магнитофоном раза в два её больше, и как только дотащила, трудяга-муравей... Девочки ритмично затанцевали под "Scootar", но вот прикол: движения оставались странно скованными и угловатыми, как у роботов нового поколения. "Наверно, нас стесняются", - с усмешкой подумал Сергей. Тренер всё покрикивала:
  - Что с вами? Веселее! Не спим!
   Но вот в особо удачном месте они сами всё испортили, не удержались: захлопали и засвистели от восторга, ну прямо тебе группа поддержки! Тренер выключила музыку и только тут заметила их собрание:
  - Ребята!
  - Уже уходим! Нас уже нет! - у Эдика всегда найдётся, что сказать.
  
   Прыгая на одной ноге и тщетно пытаясь попасть другой в штанину джинсов, Юлька громогласно заявила:
  - Нет, вы знаете, одна извилина для них много!
   Маша поддержала:
  - Ну! Сорвали нам тренировку...
   Дверь в раздевалку широко распахнулась, пропуская Галю с Яной, Зая в одних колготках запрыгнула на скамейку и пронзительно завизжала:
  - Дверь! Дверь закройте!!!!
   У стоявших рядом заложило уши, все одновременно загалдели:
  - Зая!
  - Зачем так вопить!
  - Нервные клетки не восстанавливаются!
   Зая же как ни в чём ни бывало спрыгнула на пол и через секунду опять завопила:
  - Где! Моя! Юбка!
  - Ты на ней стоишь! - и все засмеялись, и тут же на разные голоса заговорили, словно обет молчания снялся. "Бывают же такие люди! - раз в десятый подумала Яна. - Убери вдруг Юльку с Заей, и все помрут со скуки."
   Галя уже давно делала ей таинственные знаки, выразительно вскидывала брови и таращила глаза, наконец не выдержала и потащила подругу к выходу, как средних размеров энергичный буксир. Юлька только и успела спросить:
  - Вы куда?
  - Нас ждут великие дела! - торжественно объявила Галя, но не стала уточнять, какие.
  
   Неторопливой вальяжной походкой они прошли мимо ребят и уселись впереди на сцене, одинаковым движением закинув ногу на ногу. Обе в коротких юбках, должно быть, специально репетировали, вообще смотрелись они эффектно - блондинка и брюнетка.
  - О, вон твоя! - сообщил Эдик, будто Сергей сам не видел.
   Тренировка была в самом разгаре, ребята работали по парам, но всё время косились на сцену, отвлекало это ужасно. Девчонки страшно веселились, то и дело глубокомысленно переговаривались, как пара экспертов, и задумчиво кивали друг другу головой. Видно, обсуждают босые ноги, вон как прыскают от смеха. Тут Сергей заметил, что уже давно поджимает пальцы на ногах, как от холода, а это ещё что за идиотизм? Распрямляемся, плечи шире, по большому счёту ему наплевать, что они там говорят! Только вот голова словно даже без его участия постоянно разворачивалась в одном и том же направлении: у Эльфа оказались красивые глаза и ямочка на подбородке. Странно, Сергею всегда нравились высокие и чтоб с ногами от ушей, а эта маленькая. Сидит себе, улыбается и смотрит только на него. Или это ему кажется?
  - Не зевай! - предупредил Эдик и нанёс внушительный удар в корпус, Сергей не успел закрыться и согнулся пополам.
   Яна поморщилась, как от зубной боли, вот поэтому она и не любила такие виды спорта:
  - Пошли, мы на них плохо действуем!
  
   Глава четвёртая. Мама.
  
   Кот, как всегда, встречал её у двери - танцевал на задних лапах, задушевно мяукал и вовсю размахивал хвостом. Яна привычным движением подхватила его на руки:
  - Гаврюха, привет!
   Мама как будто давно её караулила, даже не поздоровалась, а начала с места в карьер:
  - Почему ты не в художке?
  - Я с аэробики. Я устала, - Яна с размаху повалилась на диван, не выпуская из рук кота, и подобрала ноги. "Значит, нормально переодеться не получится", - с каким-то олимпийским спокойствием отметила она про себя. Только вот надолго ли его, спокойствия, хватит?..
   Мама зачем-то поправила кружевную салфетку на журнальном столике и смахнула невидимые невооружённым глазом пылинки:
  - Конечно, она устала! Я же говорила, выбери что-то одно. Так нет, надо всё сразу! В результате что? Гимнастику бросила, рисование бросила! Наплевала на всех!
   Яна схватила первый попавшийся журнал и уткнулась в него носом, но читать было невмоготу:
  - Художку я не бросила. Просто у меня сейчас нет времени.
   Мама её даже не слушала:
  - С музыкалки столько раз домой приходили! "Пожалуйста, ей надо заниматься, у неё абсолютный слух!"
   Яна, даже не поднимая головы, высокомерно бросила:
  - В первый раз слышу!
   Если б она только знала, как её, Марину, раздражает этот презрительный тон!
  - А гимнастика! Вот так и останешься... подающей большие надежды. А жизнь пройдёт!
   Янка в первый раз посмотрела на неё в упор, словно в первый раз увидела, потом довольно ехидно, в своей обычной манере, спросила:
  - Интересно, ты про меня говоришь?
  - А про кого ещё?
   Тут дочка вскочила на ноги и взволнованно зашагала по комнате, словно ей на месте в упор не сидится. Тоже довольно надоедливая привычка, и в кого она такая нервная?.. Яна тем временем что-то говорила, Марина прислушалась:
  - Слушай, я не виновата, что у тебя не получилось стать гимнасткой! Это твоя мечта, а не моя! Мне это не надо.
   Мама смотрела на неё непонятным странно неуверенным взглядом, ещё никогда, кажется, Яна её такой не видела, она ведь всегда и всё знает лучше всех... Потом мама вдруг спросила обычным спокойным голосом:
  - А что тебе надо?
   Яна заколебалась, давно они с ней не разговаривали по-нормальному. Мама подбодрила:
  - Ну давай, я слушаю!
   "Рискнём!" - подумала Яна и осторожно, как на дымящемся вулкане, начала:
  - Если тебе интересно...Я хочу... быть обычным счастливым человеком, делать то, что мне нравится. Быть в гармонии с миром, с собой, чтобы здесь была тишина... - она приложила руку к груди и вдруг как плотину прорвало, слова полились страстным потоком: - Чтоб не надо было ни с кем соревноваться!.. Знаешь, какая у меня в детстве была мечта? Что когда-нибудь все люди будут жить в мире и согласии, все будут друзьями. Сколько людей на планете, столько и друзей! И каждый особенный, нету лучших или худших, каждый...
   И осеклась, словно ледяной водой окатили - мама иронично улыбалась прямо ей в лицо:
  - Влияние твоего папы! Даже слова те же самые.
   "В последний раз! - с каким-то ожесточением снова и снова повторяла про себя Яна. - Больше так не попадусь!"
   Она молча вышла из гостиной, совершенно забыв про кота, тот недоумённо-обиженно посмотрел вслед, потом спрыгнул с дивана и потрусил за ней.
  
   Яна сидела в своей комнате (была даже мысль закрыться на замок, но в последнюю минуту передумала), щёки горели, как после публичного унижения. Сама виновата, нашла перед кем душевный стриптиз устраивать! Прекрасно ведь знала, что люди не меняются, во всяком случае, не вот так вот за один час...
   Но мама, видно, с ней ещё не закончила - всё-таки Яна хорошо ее за эти годы изучила. Та доверительно присела рядом, как будто бы ничего такого и не произошло только что в гостиной:
  - Про то, что ты говорила... Всё это очень красиво, но с такой философией далеко не уедешь.
   Сил с ней пререкаться уже не было никаких, но девочка упрямо сказала:
  - А я не хочу никуда ехать! Для меня это неважно.
  - Что вообще для тебя важно?!! - мама опять сорвалась на крик, тут бы промолчать, но как упрямый чёртик вселился:
  - Ты всё равно не понимаешь!..
   Вот этого говорить не стоило, мама только завелась пожарной сиреной ещё сильнее:
  - Конечно, мать ничего не понимает! Только она одна всё понимает!!
  - Ты слышишь только себя!!
   Яна схватила сумку и побежала к двери, а вслед неслось до боли знакомое:
  - Я на тебя всю свою жизнь потратила! Всё, что угодно, лишь бы только Яночка занималась! Неблагодарная!
  
   Как же всё могло так получиться? Жизнь, ещё совсем недавно чёткая и упорядоченная, летела коту под хвост, как любила выражаться мама. Самое обидное, что она права, не во всем, конечно, но кое в чём... Раньше перед Яной стояли конкретные цели и задачи, жизнь была расписана лет на десять вперёд, правда, не ей самой, а понятное дело кем: закончить лицей, потом поступить в универ на экономиста или бухгалтера. Получить диплом, удачно выйти замуж. Работать до пенсии... Сколько раз Яна слышала, как мама со вкусом расписывает её, Янино, будущее, это у неё вообще любимая фишка, и каждый раз даже подташнивать начинало. То ли от слова "экономика", то ли от "замуж", хороший бы экономист получился! Почему-то так тоскливо и страшно становилось от всех этих рассуждений, хоть волком вой. Всего только месяц назад она начала задумываться, чего же на самом деле хочет она, не какой-то там дядя с улицы, а она сама. Получилась далеко не экономика, ну прямо "типичное не то"!... Попробовала тогда поговорить с мамой, а та, видно, перепугалась, как в этом докторском сериале: "Мы её теряем!" И сразу же начала давить нахрапом и криком, только со Скорпионами так нельзя, тут же подмывает сделать наоборот. Наверно, из вредности.
   На гимнастику мама её привела в четыре года. Сначала отдали на спортивную, Яна даже какие-то соревнования там выиграла, хоть и была, кажется, самая маленькая, помнила только, как долго висела на брусьях. Все столпились вокруг и ждали, когда же она не выдержит и упадет, а она всё держалась до последнего, хоть и нестерпимо болели руки... В подарок тогда получила белобрысую куклу Сашку, похожую на Буратино, со складными ногами и руками, все подружки в детсаду обзавидовались. Мама была полна самых радужных надежд, но всего через полгода Яну оттуда "попёрли": тренер заявила, что у девочки слишком тонкие, хрупкие руки, вдруг надломятся, когда будет делать стойку. "Я не хочу за неё потом отвечать!" - это Яна помнила прекрасно, и ещё ярче впервые в жизни чувство предательства с миндально-горьким привкусом, как от раскушенной вишнёвой косточки. Совсем недавно все говорили, что она такая многообещающая, а тут вдруг никому не нужна...
   Но мама, как всегда, не растерялась и определила её на художественную гимнастику. Занятия ей нравились, Яна была довольна, бегала почти что каждый день после школы, разве что тренера немного побаивалась: дама попалась крутого характера. Ей бы спецназовцев тренировать, а не субтильных девчонок. Только вот полгода назад всё вдруг резко закончилось, как отрезало. Яна никому об этом не рассказывала, да и вряд ли бы кто понял, покрутили бы пальцем у виска, мол, лечиться и лечиться... Но что-то тогда произошло, ранней весной на городских соревнованиях.
   Она как раз разминалась, вот-вот должны были объявить её выход - после долгих сомнений Яна тогда выбрала упражнение с лентой. За номер без предметов была почему-то спокойна, а вот лента - это серьёзнее, здесь нужна концентрация... Но тут подошла та самая Ольга Павловна и начала давать последние наставления, главное, вовремя:
  - Только смотри, не растягивай! В темпе, с выражением... Запомни: нам надо первое место!
   Яна не удержалась и брякнула:
  - А если не первое? Что тогда, застрелиться?
  - Я не поняла, что это за настрой? Думаешь, я просто так тебя столько лет тренировала? Сегодня мы и посмотрим, на что ты способна. Серьёзных противников здесь нет...
   Она ещё долго что-то говорила, но Яна уже не слушала, настроение упало ниже абсолютного нуля. "Ей до меня нет никакого дела, главное, чтоб место заняла! А как я живу, что меня волнует - ей это всё до лампочки..." Звучало довольно нелепо, она и сама чувствовала - ну действительно, какое тренерше до неё дело? Решила тогда выложиться на полную, пускай даже просто для себя. Начало прошло удачно, лента, казалось, была продолжением её руки - сама взлетала и приземлялась точно там, куда её мысленно посылали. Но тут взгляд случайно упал на Ольгу Павловну: та делала какие-то странные движения руками, пухлые ладони мелькали туда-сюда, потом короткий наманикюренный палец выразительно постучал по циферблату часов. "Не растягивай!" - поняла Яна. Лента вдруг обрела независимость и упала совсем в другую сторону, а судьи всё смотрели и смотрели, и время растянулось до бесконечности...
   После соревнований Ольга Павловна к ней даже не подошла, сделала вид, что не заметила. Стояла в двух шагах и поздравляла другую девочку с первым местом, Яна вдруг с предельной ясностью поняла, что больше туда не вернётся. Опять противный вкус миндаля во рту и тяжесть в груди в том самом месте, как тогда на спортивной гимнастике... Что-то не складывается у неё со спортом, типичное не то. Да что за наваждение, прицепилось к ней это "не то"!..
  
  
   Глава пятая. Дуб.
  
   "Здравствуй, Дуб!"
   "Здравствуй, Яночка! Давно тебя не было видно..."
   "Извини, что не заходила. Я по тебе соскучилась..."
   "Я по тебе тоже," - он дружелюбно-приветственно зашелестел огромной кроной, Яна закинула голову и всё смотрела ввысь, туда, где сквозь зелёную листву пробивались лучики света. Тупая боль возле сердца уже поутихла, Яна всем телом ощущала исходящий от Дуба мощный поток, он струился через неё и напитывал каждую клеточку прозрачной светлой энергией. Краешком глаза Яна видела свою ауру, та разрасталась прямо на глазах. "Какая я большая..." - промелькнула зачарованная мысль.
   "Вот теперь ты готова", - удовлетворённо произнёс он.
   "Я ещё немножко посижу?" - с вопросительной интонацией подумала она и почувствовала, как он вздохнул от смеха, по резной листве пробежал лёгкий ветерок.
   "Никогда раньше не знала, что деревья умеют смеяться!"
   "Никогда раньше не думал, что люди умеют слушать! - подхватил он. Помолчал немного и добавил: - С тобой хотят поговорить, ты разве не чувствуешь?"
   "Где?" - она закрутила головой, но никого не увидела, только две молодые мамы с колясками обсуждали бесконечные однообразные проблемы и малыши резвились у самого подножья дуба. Один раскинул руки и с жужжанием закружил неподалёку от Яны, изображая самолёт. "Привет!" - мысленно окликнула она его, тот встрепенулся и уставился на неё голубыми глазёнками. И заулыбался, потом застеснялся и спрятался за маму, а та всё рассказывала свою историю:
  - Вчера отец его наказал, поставил в угол, так он стоял-стоял, а потом и говорит: "А у тебя душа не болит... на меня смотреть?"
   "Ух ты, - подумала Яна, - вон оно что!.."
  - Сколько это ему?
  - Три года, а что ж будет дальше?
   Малыш опять закружил возле Яны, закидывая светлую головку и размахивая руками, постепенно приближаясь к ней все ближе и ближе. Самой бы так повертеться!.. Но мама тут же его окликнула, будто приревновала:
  - Егорка, пошли домой! - бесцеремонно схватила за руку и потащила за собой, малыш упирался изо всех сил и кажется, собирался заплакать. Яна только и успела помахать на прощанье.
  - Ему девочка понравилась!
  - Пошли, завтра ещё придём!
   Яна всё смотрела им вслед и вдруг за спиной раздался незнакомый голос:
  - А вы знаете, что вы неправильно сидите?
  - Не знаю, - она подняла голову - над ней стояли двое парней в форме курсантов, совсем ещё мальчишки, второй или третий курс. Один тут же по-свойски присел рядом:
  - Все сидят лицом наружу, а вы внутрь.
  - А может, это они все неправильно сидят?
   Дуб заслуженно считался любимым местом отдыха горожан, под ним легче всего было назначать деловые встречи и свидания:
   "Где встречаемся?"
  "У дуба."
   "Лады!"
   Его опоясывала покрашенная в весёлый зелёный цвет скамейка, Яна улыбнулась: неплохой способ завязать разговор! Парень тем временем, особо не церемонясь, перекинул ноги на другую сторону и умостился рядом с ней:
  - Да? Ну тогда и я тоже сяду. А как вас зовут?
   А вот это уже зря! Яна решительно встала и подобрала сумку:
  - Мне пора! К дому, родному дому.
   Он всё-таки крикнул вслед:
  - А где вы живёте? Может, нам по пути!
   Яна только помахала издали рукой:
  - Счастливо!
   "Если б Галя это видела, я бы сейчас выслушала... - грустной каруселью опять закружились в голове мысли. - Ну нет у меня настроения знакомиться!"
   Каждый раз в голове как цветной монитор включался и на нём послушно высвечивалась надпись: "Моё" или "Не моё". Но в основном почему-то "Не моё", она вздохнула ещё раз. Даже с Дубом забыла попрощаться, эх!
  
   В квартире было темно и тихо, только у Янкиной двери наискось лежала слабая полоска света. "Значит, ещё не спит ", - подумал Володя и тихонько заглянул в комнату. Так и есть, скрючилась у компьютера буквой "зю", даже не заметила, как он вошёл. На экране мерцало что-то разноцветное и трёхмерное, шарики с шипами и звёзды переливались всеми цветами радуги. В полутьме зрелище завораживало, Володя с трудом отвёл глаза и легонько потянул дочку за кудрявый хвост:
  - Почему не спишь?
  - А сколько времени?
  - Пол-второго.
  - Почему ты так поздно? - обращённная к нему спина выражала явное неодобрение и даже обиду.
  - С ребятами засиделись.
  - Вам хорошо-о... - протянула она, по-прежнему упрямо не оборачиваясь. "Что-то тут не так", - решил Володя и недолго думая развернул её вместе с креслом к себе лицом. Так и есть, глаза краснющие, то ли от компьютера, то ли ещё от чего...
  - С мамой поругались? - отвечать она и не собиралась. - Ану посмотри на меня! Глаза, как у кролика... Давно так сидим?
   Янка немного оживилась:
  - Это моя любимая игра. Смотри, вращаются в пространстве! Прямо гипнотизирует...
   Володя привычно настроил таймер:
  - Шесть часов за компьютером! Что ты с собой делаешь? Ану марш спать!!
   Он безжалостно позакрывал все "окна", их получилось штук двадцать, не меньше, и выключил многострадальный компьютер, тот, казалось, даже заурчал от удовольствия. Яна протестующе воскликнула:
  - Эй! А как закон свободной воли?
  - Я его отменяю. В том, что касается здоровья, я деспот. Будешь так над собой издеваться, поставлю запрет на игру. Понятно?
   Она почему-то даже не возразила, Володе вдруг показалось, что этого и ждала - что он прийдет и прогонит её спать, для того и сидела... Вон уже глаза слипаются, он решительно подтолкнул дочку в спину:
  - Всё, спать!
   Теперь раньше двенадцати точно не встанет, хорошо ещё, что завтра суббота. Ему-то что, пусть хоть до вечера спит, раз выходной, а Марина может воспринять как хороший повод поскандалить.
  
   Но эти его прогнозы не подтвердились - ещё задолго до полудня она как ни в чём ни бывало читала в своём любимом кресле, уютно подобрав ноги и пристроив книжку на особо не возражающего против такого обращения кота.
  - Привет! Голова болит?
  - Не-а!
   Ишь ты, свежая как огурчик, а колени в крупных синяках, вот тебе и великовозрастная девица!
  - Откуда столько синяков?
   Яна заметно ожила и начала деловито перечислять, поочерёдно тыкая пальцем, как дорогие сердцу награды:
  - Это я об стол, это в двери не вписалась... А это от ожога.
  - Ожога? - переспросил он с нажимом.
  - Ну да, вытирала коленом сковородку. А она оказалась горячая. Я их тональным кремом замазываю, если на улицу надо выйти... - и подозрительно зыркнула глазищами: - Чего ты смеёшься?! У меня по гороскопу предрасположенность, и вообще!..
  - Что читаешь? - быстро перевёл он тему, пока дочура не обиделась, и развернул книгу обложкой к себе: - "Аштар"? Что-то новое...
   На обложке величественно плыли космические корабли и строго взирали звёздные лики, иначе их и не назовёшь. Не переболела ещё... Хотя это "патологическое", по словам Марины, увлечение фантастикой и фэнтэзи она переняла от него, вместе столько всего перелопатили, сейчас даже и не верится. Начинали с Кира Булычева и его любимых Стругацких, потом, помнится, потихоньку перешли на американскую фантастику - "Саргассы в космосе", "Заповедник гоблинов", "День триффидов", да разве всё упомнишь... Честно говоря, он был просто счастлив, видя, как этот обычно строптивый и своевольный маленький человек с восторгом глотает его любимые книги и слушает ЕГО музыку, прямо от гордости распирало, хоть никому бы и в жизни не признался. Правда, глаза она себе тоже тогда испортила, это он недосмотрел...
   Янка тем временем уже пустилась в подробные объяснения:
  - Аштар - это командир межгалактического флота, он сейчас находится вокруг Земли. В тонком плане.
  - Фантастика? - зачем-то уточнил Володя.
   Она даже руками замахала:
  - Нет, это на самом деле! Ты что, не слышал?
   Он покачал головой, Яна неодобрительно заключила:
  - Что-то ты совсем отстал от жизни.
  - Да куда уж нам, неумытым! - наконец-то она засмеялась, всю серьёзность и глубокомысленность как ветром сдуло. - Как у тебя с деньгами?
   Она тяжело вздохнула и одновременно завела глаза куда-то под потолок, брови страдальчески надломились... М-да, с такой мимикой только в театре играть!
  - Понятно, держи, - стараясь не слишком заметно улыбаться, Володя протянул ей несколько купюр, она заложила их между страницами книги и с достоинством произнесла:
  - Спасибо.
   Ишь ты, почище коронованной особы! И где только так научилась?..
  - Сегодня я занят, а на завтра ничего не планируй, пойдём погуляем. Расскажешь про этого своего...
   Вот и пора уходить, дочка будто бы почувствовала его мысли, встала и потеребила за рукав, словно не знала, куда деть руки:
  - Так хорошо, что ты приехал... И не из-за денег... Мне столько всего нужно рассказать! - она запрыгала вокруг него, как маленькая, потом с размаху повесилась на шею: - Столько всего произошло!
   Только тут Володя заметил, что Марина стоит в дверях и смотрит на них со странным выражением. Наконец жена юмористически прокомментировала:
  - Какая любовь!
   Значит, сегодня в хорошем настроении, это плюс.
  - Мама ревнует. Ну, я пошёл.
  - Счастливо! - таки крикнула Янка ему вслед. Даже не оборачиваясь, Володя чувствовал спиной её взгляд, прямо видел, как она стоит, вытянув тоненькую шею и смотрит, как он уходит.
   "Не для того ли и деньги даёшь, чтоб откупиться? Опять выходной и неотложные дела..." - промелькнула крайне неприятная мысль, но Володя её отогнал, не время сейчас заниматься психоанализом.
  
  - Может, и меня обнимешь?
   Мама прижала её к себе, будто никакого скандала вчера и не было, а всё плохое просто приснилось. Это удручало Яну больше всего: не знаешь, чего от неё ожидать, сейчас вроде благодушная и всем довольная, а через пять минут не дай Бог взорвётся... Как по минному полю идёшь, удовольствие сомнительное!
   А мама её всё не отпускала, стоять было страшно неудобно, даже шея затекла:
  - Ох, Янка! И чего б нам не жить в мире...
  - Я только "за".
  - Ну, занимайся, - наконец отстранила её от себя, - в понедельник у тебя английский, - и вышла из комнаты, видно, посчитала родительский долг выполненным.
   Яна поморщилась, словно кислого уксусу ей предложили. Всё-таки умудрилась испортить выходной! Опять взялась за книгу, но занудная мысль уже засела в мозгу и ломала весь кайф. Для очистки совести полистала учебник - Санта Мария Клеопатра, да тут несколько страниц! Настроение испортилось окончательно, она быстро, даже не глядя, набрала знакомый номер:
  - Галька, привет! Ты английский учить будешь? Там так много...
  - Я шпаргалку пишу, - подругин голос звучал приглушенно, Яна представила, как она выводит на ладони микроскопические буковки, высунув от усердия язык и прижав трубку плечом к уху, и развеселилась.
  - Ты сейчас пишешь?
  - Ага...
   Картинка была на удивление яркая и живая, может, так оно и есть? Ясновидение открывается всё шире и шире, ха!..
  - Ты что вечером делаешь?
  - У меня свидание.
   Ну конечно, жизнь кипит у всех, кроме неё!..
  
   Янка сегодня надела свой любимый сарафан, перешитый из её, Марининого, старого платья, правда, обрезала по фасону "короче некуда" и прицепила бретельки. Володька, наверно, даже и не заметил, а ведь именно в этом платье она была, когда они познакомились на том вечере. Вот и сейчас прямо сердце ёкнуло от этих цветочков, словно себя-девчонку увидела... Она в тот вечер была особенно хороша, она и сейчас ещё очень даже ничего, но тогда чувствовала себя "на гребне" и знала, на уровне дремучих женских инстинктов ощущала: что-то сегодня произойдёт. Яркое голубое в цветах платье выделялось в толпе, вот он её и заметил - такой бравый моряк при полном параде, красивый и слегка нахальный. Таким почему-то показался, только намного позже признался, что минут десять собирался с духом, чтобы подойти, слишком уж она выглядела неприступной...
   Вот и Янка почти уже выросла, даже не поймешь, на кого похожа. Иногда кажется, что на неё, а бывает, повернёт изысканно-аристократически голову, то прямо вылитый Володька. По характеру точно не в неё пошла, а жаль - как только приезжает отец, она, Марина, перестаёт для неё существовать. С самого детства Янка смотрела на него с немым обожанием: что бы ни случилось, всё папа да папа, а мама как бесплатное приложение! Иногда очень обидно бывает, ну да ладно, что сейчас об этом... Вот уйдёт Владимир в рейс - потихоньку всё наладится.
  
   Яна обмакнула кисточку в ярко-жёлтый и провела по расправленной на полу чёрной футболке, получилось слегка овальное солнце. Сейчас приделаем лучики, такая славная арт-терапия выходит... Краем глаза заглянула в учебник, надо же всё-таки совмещать приятное с полезным:
  - I raisе my voice against powerful monopolies, against their distructive force! What have they done to the Earth? They've turned our land...
   "Ну да, попробуй такое запомнить!" - мысли бродили, как по лабиринту, по множеству извилистых ходов, и ни в одном из них английским даже и не пахло. Она прополоскала кисточку в банке с водой, Гаврюха хищно прищурил зелёные в крапинку глаза и медленно пополз по-пластунски, не отрывая глаз от вожделенной добычи. Яна строго ему пригрозила:
  - Гаврила! И не думай!
   Расслышав в её голосе сердитые нотки, он моментально перевернулся на спину и замахал в воздухе лапами, вот хитрюга!
  - Какой же ты кот? Ты у меня собака!.. - Яна почесала живот в его самом любимом месте, тот изогнулся невообразимой дугой и всеми силами показывал, как ему приятно. - В прошлой жизни ты был собакой, а?
   Гаврюха ничего не ответил, видно, не был так уверен.
  
   Оглушительно затрезвонил звонок, потом хлопнула дверь и из прихожей послышался гам и громкие голоса вразнобой, будто человек десять туда набилось. Яна высунула нос из своей комнаты - о ноу, только не это! Пришли мамины подруги, не очень-то она их жаловала...
  - Привет, дорогая! А мы мимо шли, подумали - дай зайдём!
   Голос тёти Лены звучал громко и драматически, как на торжественном собрании. Как всегда.
   И тут же мамин голос на тон выше:
  - Яна! Иди мне помоги!
   Только этого ей сейчас не хватало!
  
   Они уже расселись на кухне, как у себя дома, тётя Лена выставила на середину стола бутылку розового вина (она с пустыми руками никогда не приходит) и мама командовала на всю катушку, покрикивала на всех, как полководец:
  - Дай ещё чашку! - это Яне. - Ну что ты сидишь, открывай! - уже тёте Лене. - Сок будешь? - опять повернувшись к Яне, та отрицательно замотала головой.
  - Ну, девочки, за нас!
  - Хорошее вино! Может, и Яне немножко? - Тётя Аня была самая из них молодая, она Яне даже нравилась, иногда.
  - Ей не надо! - мама безапелляционно все решила за неё, Яна и так бы не пила, но все равно про себя возмутилась.
  - Ну почему? Красные кровяные тельца...
   Воспользовавшись моментом, Яна направилась к двери, но мамин голос догнал на полпути:
  - Яна!
  - Что?
  - Принеси салфетки, в гостиной! - и даже с каким-то удовольствием пояснила подругам: - Вон как смотрит, не любит!
  - Ну мы же по-немножку! Хорошее вино...
  - Так значит, твой пришёл с рейса? Надолго?
   И надо же было ей зайти именно в этот момент! Покопалась бы ещё немного и ничего б не случилось, всё было бы в ажуре... Больше всего Яна терпеть не могла, когда мама вот так вот выкладывала всё практически посторонним людям, всю их семейную подноготную.
  - Не знаю! По мне, так можно уже обратно в следующий.
  - Не соскучилась?
   Янка стояла, демонстративно отвернувшись, но даже со спины было видно, что слушает очень внимательно, вон и уши, казалось, оттопырились от напряжения. А как же, любимого папочку зацепили! Тут в Марину как чёрт вселился - и понимала, что несёт, но уже не могла остановиться:
  - Я тебя умоляю! Я же замуж выходила по рассчёту, с самого детства решила: если замуж, то только за моряка дальнего плавания! И чтоб с опытом работы, не первый год! Чтоб деньги привозил! Так и перебирала, а в двадцать два года Володьку встретила. Он в меня сразу влюбился, а я его не любила.
  - Почему? Он у тебя мужик красивый...
   Янка по-прежнему стояла спиной, Аня делала ей, Марине, отчаяннные знаки, ишь ты, какая деликатная! Может, и вправду пора уже прикусить язык, но куда там, вино как раз начало оказывать своё предельно расслабляющее действие:
  - Ничего, пусть слышит! Я так и хотела: чтоб с деньгами был и чтоб дети были красивые, всё получилось!
   Аня отводила глаза и улыбалась кривовато-стеснённо, было видно, что ей ужасно от всего этого неловко:
  - Да, Янка у тебя красавица...
  - Она рисует хорошо. Закончит лицей, пошлю её в Москву на модельера. Раз экономику не хочет....
   Боевой запал потихоньку сошёл на нет, и чего это она так завелась? Сейчас уже и не вспомнишь, с чего всё началось... Кстати, а где Яна? Только что ведь стояла здесь!
  
   Глава шестая. Каратист
  
   Это скорей было похоже на движение броуновской частицы под сильным миркоскопом, чем на отягощенного мозгами гомо сапиенса. В какую-то секунду Яна увидела себя со стороны, как наматывает круги по комнате, чистый тебе автопилот без программы... Сейчас бы забраться в кресло, успокоиться, послушать музыку или помедитировать, но легко сказать!.. Остановиться не было ни сил, ни возможности, она всё продолжала бесцельно бродить по комнате, как заведённая, а на кровати уже выросла внушительных размеров куча одежды. И когда это она успела её натаскать? Давным-давно папа смеялся, мол, руки живут отдельно от неё, а сама Яна отдельно, она ещё обижалась, вопила, что это неправда...
   Гаврюха, недолго думая, вскарабкался на самую верхушку скомканных джинсов, блузок и юбок и удовлетворённо свернулся в клубок. "Тебе хорошо, достиг своей вершины!.." - выплыла откуда-то отвлеченная мысль, но она всё-таки сняла кота с его Олимпа и посадила рядом. Хватит дурью маяться, хватаем эти джинсы вот с этим свитером, ноги в руки - и вперёд!.. Кот опять восседал на своем тряпичном троне и Яне вдруг стало жалко его прогонять, пускай себе...
  
   Она шла по улице, засыпанной неимоверной красоты желтыми листьями (этой осенью они так рано начали желтеть, хоть холодов ещё и не было), подбрасывала их ногами, шаркала, как старушка, в общем, развлекалась вовсю. Такой пушистый ковёр, совсем как в детстве, и каждый лист - прямо произведение искусства, особенно хороши резные кленовые... Она даже про прохожих забыла, пусть себе думают, что хотят: "Сегодня у нас будет тет-а-тет: осень и я!.. Я - это от Яна... Яна-минус. А это откуда, какой ещё минус?.."
   Небо было пронзительно-синее, даже слегка фиолетовое и немного пугающее своей красотой, разве может быть такое небо на Земле? Есть всего лишь несколько дней в сентябре, когда оно бывает таким, да и то не каждый год, Яна столько раз уже проверяла. Интересно, почему у людей не встречается такого же цвета, сине-фиолетовых глаз? Она бы тогда смотрела в них, не отрываясь, хотя на небо все равно лучше...
   Вот уже и каштаны сыпятся, красота, с ними у неё много чего приятного связано: как вели в парке перестрелки, голые коричневые катышки были "пулями", а в колючей зелёной кожуре - "гранатами", вот эти ценились на вес золота. Весь четвёртый класс они провели в увлекательной войне с мальчишками, с досадными перерывами на уроки: они, девочки, объявили себя племенем краснокожих, а избранным лучшим мальчишкам выпала честь стать презренными бледнолицими. Они тогда сильно опасались, что пацаны будут звать их "краснорожими", но те до такого не додумались, или просто джентельмены оказались, Яна сейчас склонялась к последнему. Все остальные девочки страшно завидовали их тайному "масонскому" обществу, хоть виду старались и не подавать, а по глазам всё равно было видно... Они тогда даже впятером принесли клятву о вечной дружбе, стояли, крепко соприкасаясь плечами и соединив руки, как в "Мушкетёрах". Что-то в этом моменте было особенное, Яна до сих пор часто его вспоминала, и каждый раз даже плакать хотелось - ничего похожего по напряженности и взлёту чувств с тех пор с ней не случалось. Сейчас подруги, конечно, есть, но как-то каждый сам по себе, вон как тогда, взяли и ушли без неё... Так жалко, что в пятом классе их расформировали, распихали по разным классам - кого в "А", кого в "Б", а кого-то вообще перевели в другую школу. Вот так все и заглохло...
   Но это было намного позже, а тогда она, Яна, специально выдумала новый алфавит для их племени, пришлось всем вызубрить его наизусть в обязательном порядке, хоть ленивые соплеменники и ворчали, жаловались на свою судьбу. Зато потом не было большего развлечения, чем перебрасываться на уроках шифрованными записками - если кто и перехватит, все равно не поймёт! Каждые полчаса посылали мальчишкам "донесения" и страшно веселились, глядя на их вытянутые физиономии. Она им один раз даже наводку дала, не удержалась, нравился ей там один "кадр", как любит выражаться папа: "Буква "А" - это "плюс", а "Я" - это минус". Хотя все равно не помогло, не расшифровали. Потом Анка где-то раздобыла учебник по азбуке Морзе, но в ней они тогда не разобрались, слишком заумно показалось. А ещё потом каждая получила своё тайное индейское имя, Наташка Попова, как самая ловкая и спортивная, стала "Быстрая Стрела", а её, помнится, назвали "Гибкая Лиана". Уже после того, как на физ-ре перед всеми отличилась: села на шпагат и одновременно скрутилась в чем-то наподобие мостика. Это были они, пять минут её славы, одноклассники с тех пор как-то резко её зауважали, даже в коридоре кто-то из параллельного класса показывал пальцем...
  
   Погрузившись с головой в воспоминания, она незаметно вышла к остановке. А это, пожалуй, неспроста, как там у Кастанеды? "Мир подал ей знак", на трамвай сесть, что ли? Только на какой? А, не всё ли равно, какой первый подойдёт, в такой и грузимся!..
   Сейчас она особенно остро ощущала, как сглупила, отказавшись от папиного мобильника, вот и получила теперь по заслугам: отрезана от всех и самое главное, никто не может её достать, даже если и захочет. Папа, папа... К горлу предательским клубком уже подступали слёзы - когда-то (она была ещё совсем маленькой) они в первый раз затеяли ссору и начали кричать о разводе, кричали всё громче, а ей становилось всё страшнее и страшнее. Потом они принялись дёргать её за руки каждый к себе и вторили друг другу, она тогда не понимала смысла этих слов, но всё равно очень боялась: "Дети останутся со мной!.." Несколько раз папа пытался всё это смягчить, видел ведь, как они с Яриком, старшим братом, напуганы до полусмерти, и говорил: "А вы пойте, на нас не надо смотреть! Ну, давайте!" Они брались за руки и чуть ли не плача начинали петь "Голубой вагон бежит, качается", с тех пор она эту песню просто не переваривает! А Ярик теперь, чуть при нём повысят голос, разворачивается и уходит из дома, или даже уезжает куда-то, вон как сейчас на свои сборы...
   По всем подсчетам ей было года три-четыре, когда это началось, но она всё с ненормальной четкостью помнит, хоть и многое бы отдала, чтобы забыть. Как им объяснишь, что всё детство прошло в парализующем страхе, что проснешься утром и тебя поставят перед фактом: "Выбирай, дочка, с кем ты будешь жить: с мамой или с папой?.." Совсем недавно ей в руки попалась книга по психологии, вернее, психосоматике, и там вдруг чёрным по белому: "Плохое зрение - упорное нежелание что-то видеть в своей жизни, вы буквально закрываете на это глаза..." А они ещё хотели, чтоб у неё зрение было хорошее!..
  
   Он уже давно опаздывал в спортклуб, транспорт сегодня ходит по одному мэру известному расписанию. Сергей всеми силами старался держать себя в руках, спокойно, глубокий вдох... Чего тогда стоят все его напряженные тренировки, каратэ - это не только тупая отработка ударов и растяжки, но и состояние души, как говаривал его первый тренер и друг. Предельная собранность и спокойствие, что бы ни происходило вокруг. И тут подошел двадцать третий, совершенно пустой, у окна спиной к нему стояла девчонка с пушистыми светлыми волосами до пояса, ему даже почудилось, что под ними слабо угадываются острые эльфовские уши. В следующее мгновение он уже ломился в закрывающиеся двери, трамвай чуть помедлил и тронулся, и разразилась гневной тирадой кондукторша. Девчонка даже не обернулась, стояла, задумавшись о своём, может, и вообще левая... Он украдкой заглянул ей в лицо, но успел заметить только чёрные проводки наушников в волосах, значит, всё-таки не уши... Немного в другую сторону, ну да ладно!..
   Он и сам от себя такого не ожидал: не успел даже подумать, как оказался внутри, вот это автоматическая реакция!
  
   Они шли рядом на разгоне, Сергей еле за ней поспевал. Ишь ты, маленькая, а вон как вышагивает, вроде даже и земли не касается. Включила шестую скорость, интересно, она со всеми такая приветливая? Хоть бы посмотрела на него, что ли!..
  - И как тебя зовут, прелестное дитя? - ничего более умного ему в голову не пришло.
   Она сразу же отозвалась и даже на несколько миллиметров повернула к нему голову:
  - Яна Владимировна. Пожалуйста, на "вы" и шепотом!
  - А-а... Меня Сергей, - значит, с юмором, будем иметь в виду. - Куда мы идем?
  - Уже пришли, - она резко остановилась у самой скамейки, за ней начиналась территория дуба, вот сюда-то он как раз и не собирался... Субботний вечер только начинался и скамейка вокруг дуба потихоньку заполнялась парочками всех мастей и возрастов, молодыми и не очень мамашами и бабушками и вопящими во все горло детьми. Через час-полтора здесь будет яблоку негде упасть, зачем она его сюда притащила?
   - Это моё любимое место, - тем временем сообщила Яна, потом чуть-чуть поколебалась и добавила: - Когда мне плохо, я прихожу сюда. Можно его попросить поделиться энергией, он очень сильный, его на весь город хватит...
   "Значит, тебе сейчас плохо?" - чуть ли не спросил он, но вовремя сдержался. Ещё неизвестно, как она отреагирует, сдаётся ему, с этим чудом-юдом надо держать ухо востро. Пока она не вписывалась ни в один тип, на которые он привычно разделял всех знакомых девушек, всего этих типов было пять, обычно хватало с головой. А для этой придется ещё и новый придумывать, чувствует его печенка...
   Она не дослушала его мысленные рассуждения, ловко перемахнула через скамейку и направилась прямо к дубу, а вот это уже невежливо!.. Дальше вообще цирк устроила: положила на ствол руки, закрыла глаза и так замерла с лицом страшно довольным и немного отстраненным. Будто и нет ей никакого дела, что вокруг толпы людей и среди них куча знакомых, не такой уж их город и большой, тем более что выходной, все выгребли в парк на людей посмотреть, себя показать. Дети тут же забросили свои многодецибелльные игры и уставились на них, приоткрыв от любопытства рты.
  - Что, так и будем здесь стоять? - наконец не выдержал он.
  - Зачем стоять? - она соизволила открыть глаза. - Можно сесть помедитировать... - и уселась прямо на чахлую траву под дубом, тут Сергею стало смешно, во даёт!
  - Ну ты без башни! - он присел перед ней на корточки. - Я таких ещё не видел.
  - Это я работаю с нормами, - сообщила она, как самую обыденную вещь, потом встала и принялась отряхивать на пятой точке джинсы. "Хиппи!" - яркой молнией сверкнуло у него в голове.
   - Работаешь с чем?
  - С социальными нормами, - пояснила она, как старому знакомому: - Почему на улице нельзя громко петь или разговаривать? Почему можно обнимать человека, а дерево нельзя?
   Он не сразу нашелся, что ответить:
  - Так принято.
  - Кем? - даже с каким-то вызовом спросила она и опять убежала, уселась на скамейку лицом к дубу и кормой ко всем остальным. Вечно у неё всё не как у людей!
  - Ну что, телефон дашь? - чем-то необъяснимым она его к себе притягивала, как магнитом. Хоть и за километр видно, что не из простых (и это ещё мягко сказано!), а ничего поделать с собой не мог.
  - Крепкий орешек! - сообщил он в пространство, тут Яна наконец улыбнулась и стала обычной симпатичной девчонкой, будто это и не она только что тут так выделывалась.
  - Я понял, ты так парней распугиваешь!
  - Зачем распугиваю? - она немного театрально оскорбилась. Работает на публику, актриса, вот она кто!.. - Проверяю...
  - Ну, от меня так просто не отделаешься, - честное слово, он был рад, что она оказалась "нормальной". - Всё равно ведь будем видеться.
  - А, ты ж этим... Ушу занимаешься!
  - Каратэ, - значит, узнала, у него даже настроение поднялось.
  - Какая разница? - отмахнулась она.
  - Действительно! - тут они посмотрели друг на друга и как по команде рассмеялись. Ну что ж, лёд тронулся, господа присяжные заседатели!
  
   Они сидели на скамейке, болтали обо всём на свете и грызли мороженое, сейчас она чувствовала себя абсолютно свободно и раскованно, не то что вначале, когда шла рядом с ним и не могла заставить себя повернуть голову. Так и смотрела прямо перед собой, как лошадь, у нее это часто бывает: если кто-то нравится, то в его присутствии нападает страшная застенчивость, хочется спрятать голову в песок, как одна глупая птица, или вообще убежать куда глаза глядят... И что самое неприятное, чувствует, как неудержимо начинает краснеть, вон и пудру для маскировки купила, чтоб хоть не так было заметно. Мама как увидела эту несчастную пудренницу, завела лекцию на полдня о пагубном воздействии всяких взрослых косметических средств на молодую кожу, еле тогда успокоилась...
   Но в чём самый прикол: когда скованность достигает своего пика, что хоть под землю проваливайся, потом вдруг резко всё как рукой снимает, и тогда ей ничего уже не страшно, хоть на столе может станцевать! Причем с теми, кто ей равнодушен - полная свобода, и вот как раз они к ней всегда и цепляются, ну отчего такая несправедливость!.. Она покосилась на Сергея, как будто опасаясь, что он услышит ее мысли. Где-то она вычитала, что парню ни за что нельзя показывать, что он тебе нравится, а не то все испортишь.
   Яна вдруг заметила, что Дуб с самого начала "молчит", словно его здесь и нет. Или это она потеряла чувствительность? А может, просто слишком занята собой и своми глубокими переживаниями, чтобы слышать кого-то ещё... Ей почудилось, что Дуб вздохнул и едва заметно покачал ветвями, даже с каким-то укором, что ли. "Ты уж прости меня сегодня, какая тут внутренняя тишина! Мои мысли - мои скакуны..." - на всякий случай извинилась она перед ним.
   И как раз в этот самый момент, как по заказу, из-за поворота вырулили Денис со Стасом, она приветственно замахала им рукой и заулыбалась. Даже слишком приветственно, вон у Стаса какая мрачная физиономия! Вообще неконтактный тип, с ней почти никогда не здоровается, только смотрит, как на врага народа... Но все равно хорошо, что так получилось, пусть Сергей видит, какая она популярная и коммуникабельная.
  - Кто это? - тут же спросил Сергей.
  - Одноклассники, - небрежно бросила она и покосилась краем глаза, действительно ли произвела впечатление?
  - И часто ты так проверяешь? - он показал рукой на Дуб.
   Вот пристал, объясняй теперь, что она была сильно расстроена и поэтому слегка невменяемая, да и от смущения тоже, короче, надо было срочно прийти в себя. А Дуб для этого - самое милое дело, она сейчас хоть и успокоилась, но всё равно не представляет, как вернётся после всего домой, хоть гуляй теперь всю ночь по улицам... Ну что ж, будем импровизировать.
  - Это было домашнее задание, в психологическом клубе, - почти правда, когда-то Пастернак давал им на тренинге такое задание, только давно. - Надо сделать что-то такое, чего ты никогда не делал и в обычной жизни просто не решишься... - тут она вдохновилась и поёрзав, устроилась на скамейке по-турецки. Тогда она так и не выполнила то несчастное тренинговое упражнение, не нашла в себе силы, а сейчас не думала-не гадала, а получилось!.. - И главное, чтоб вокруг было много народу, лучше знакомых. Например, одеться как хиппи и разгуливать по своему району, и здороваться со всеми соседями. - Это она привирает, Пастернак такого не говорил. Ближе к тексту, мадмуазель! - Или спрашивать у всех подряд, который час, у каждого второго в толпе...
   Вот про часы - это правда, такое задание было, но мальчишки тогда проявили инициативу, потом на следующий день отчитывались со всеми живописными подробностями: как выпросили у знакомых ребят-кришнаитов барабан и колокольчики, обмотались белыми простынями и несколько часов пели в переходе, пока не охрипли, пели до самого вечера. В этом и был особый шик, чтобы "засветиться" перед максимальным количеством народа: "Харе Кришна, Харе Рама, Харе Рама, Рама-Рама!.." Расширяли свои границы, так сказать. Пастернак тогда долго смеялся, да и вообще всех насмешили, пацаны потом до самого конца тренинга ходили героями.
   Сергей, казалось, заинтересовался:
  - А какой в этом смысл?
  - Смысл? Свобода! - Она раскинула руки, словно собираясь взлететь: - Вот ты можешь сейчас... встать и начать бегать на месте?
   Тут она и вправду вскочила на ноги и начала подпрыгивать и размахивать руками, как спортсмен перед стартом, и лицо при этом стало таким счастливым, как у ребенка при виде чупа-чупса. Сергей прямо физически ощущал на себе взгляды всех знакомых, которые уже успели перебазироваться к дубу, непроизвольно съёжился и тут же на неё зашикал. Потом осторожно оглянулся по сторонам - как ни странно, на них никто не смотрел, да и знакомых не было видно, все занимались своими делами - целовались, разговаривали или просто сидели, подставив лица заходящему солнцу.
  - Не можешь! - грустно сказала она и наконец-то села обратно.
  - Это что, по Козлову? - он потихоньку приходил в себя, вот уж никогда не думал, что такая ничего не значащая ерунда вдруг выбьет его из колеи! Даже отчего-то стало стыдно.
  - Ты читал Козлова? - она уставилась на него с любопытством.
  - А что, не похож? - он провёл ладонью перед лицом. "Как в индийских фильмах", - зачарованно подумала Яна.
  - Наши люди на каждом километре! - торжественно объявила она и протянула ему руку, он машинально пожал маленькую прохладную ладошку. Как там говорил Антон, его первый тренер? "Ищите себе развивающую личность!" Только вот забыл сказать, чего с ней потом делать, как найдёшь...
  
   Глава седьмая. Дела домашние
  
   Почти бесшумно Володя открыл дверь своим ключом, не хотелось звонить. Марина разговаривала с кем-то по телефону, в голосе явно слышались истерические нотки:
  - Алло! Алло, я слушаю! Да говорите же, в конце концов! - она с размаху бросила трубку, словно вымещая на ней злость.
   Он осторожно проговорил:
  - Здравствуй! А где Янка?
  - Гулять пошла!
   Голос звучал в высшей степени недовольно и, прямо скажем, скандально, но он все-таки спросил:
  - Опять поругались?
  - Слушай, не трогай меня! - она вдруг сорвалась на крик и выскочила из комнаты, с размаху хлопнув дверью, только штукатурка на голову посыпалась.
   Володя присел на что-то горизонтальное, даже не посмотрел, на что, и потёр ладонями виски. Не было ни злости, ни раздражения, только бесконечная усталость. Глаза все никак не могли оторваться от старой фотографии в безвкусной рамке, где они вчетвером, такая себе идеальная счастливая семья. У Янки белые кудряшки и Ярик улыбается широкой щербатой улыбкой, на себя с Мариной ему даже смотреть не хотелось, оставить бы в кадре только детей!.. Он решительно встал: вот уже нестолько дней зрела в нем эта уверенность и вот наконец-то всё встало на свои места - надо что-то с этим делать.
  
   Марина сидела на диване и беспорядочно щелкала каналами, он забрал у нее пульт и убавил звук:
  - Давай поговорим.
  - Не сейчас! - с досадой бросила она и потянулась к пульту.
  - Нет, сейчас!
   Почуяв неладное, она настороженно на него смотрела, как кошка, готовая к прыжку, ещё и в тигровом домашнем халате. Никогда не знаешь, какую стратегию она выберет: или царапнёт до крови, или вдруг начнёт ластиться. Он поймал себя на том, что совершенно спокоен, будто изнутри заморозили:
  - Если тебя что-то во мне не устраивает, давай разъедемся. Разводиться я не хочу, Янка ещё маленькая. Для детей это будет травма, но если нет другого выхода...
  - Уже завёл себе? - она смотрела на него с адской смесью презрения, насмешки и брезгливости, как хорошо он помнил этот взгляд! Сейчас будет пытаться вывести его из себя - если развяжется скандал, то последнее слово, как всегда, будет за ней, и тогда все останется по-прежнему. Стоит ему только поддаться на провокацию...
  - Ты хорошо меня знаешь, никого я не завёл! Или относись ко мне с уважением, или будем жить отдельно. Детей я не брошу, если захотят, будут жить со мной.
   Тут она растерялась, он смотрел в её глаза, круглые и настороженные, как у загнанного в угол зверя (даже цвет казался кошачьим, карий с зеленью), и с необыкновенной ясностью ощущал, даже видел ее главный страх: если они опять начнут эту канитель с разводом, дочка останется с ним. Ярослав уже взрослый, скорее всего плюнет на все и уйдёт жить отдельно, а дочка останется с ним.
  - Подожди, ты что, белены объелся? - вон как быстро даже голос изменился до неузнаваемости, актриса! Подменили Марину, и все тут! - Что тебя не устраивает? Я готовлю, стираю, убираю... Что тебе ещё надо?
  - Да мне домой не хочется возвращаться! Ты считаешь, это нормально? - наконец-то его прорвало, чтоб успокоиться, Володя с силой толкнул румяную розовую неваляшку, привезённую давным-давно из Австрии. Вот и он как эта неваляшка, качается туда-сюда, да ещё и с музыкой, и физиономия при этом весёлая и всем довольная: "Всё хорошо, прелестная маркиза!"
   Он принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину, и Марина тут же засеменила за ним следом, чуть ли в глаза не заглядывая.И зажурчала своим самым ласковым образцово-показательным голосом, он шёл у неё в ход только в крайних случаях:
  - Вовка, я не понимаю, что случилось? Да, у меня характер, я кричу... Но я же не со зла! Я хочу как лучше... Мы столько лет вместе прожили, все было хорошо...
   От неожиданности он остановился и воззрился на неё с удивлением, "всё было хорошо"?! Даже сказать на это нечего, обезоружила, что называется. Марина уже набрала в грудь воздуха для новой порции аргументов, но вдруг замолкла на полуслове, прислушалась и радостно воскликнула:
  - О, Янка пришла!
   Володя поморщился: а вот это невовремя, дочка всегда чувствует, когда они ссорятся, считывает по лицам или напряженному молчанию. Но Янка казалась весёлой и оживленной, разве что обратилась с порога демонстративно к нему одному:
  - Привет, пап!
  - Привет, - значит, он не ошибся, очередная баталия с мамой. Хотя Марина не собиралась сдавать позиции и с недавней ангельской интонацией защебетала:
  - Нагулялась? Звонил твой воздыхатель! - но ответом была всё та же презрительно повёрнутая спина. - Проголодалась? Иди ужинать! - опять ноль эмоций, тут Марина, конечно же, не выдержала и опять сорвалась, за столько лет Володя изучил её как облупленную: - Яна!!!!! Я к тебе обращаюсь!
   Но дочка уже подчёркнуто-лениво направлялась к двери такой же раслабленной кошачьей походкой, Володе вдруг стало страшно от этого сходства. Может, и вправду нужно было хватать их обоих в охапку - и Ярика, и Яну - и везти все равно куда, хоть на край света, только подальше от этого всего!
   Опять, разрываясь, затрезвонил телефон, Марина схватилась за него, как за спасательный круг и через полсекунды заголосила:
  - Возьми трубку!!!!
   Это обращаясь к Янке, надо понимать.
  
   ...И стоило так кричать, была бы она глухая, тогда другое дело!.. Телефон усердно запиликал, Яна тут же подхватила трубку - а вдруг Сергей?
  - Да! Я слушаю! - но в ответ была только тишина и ровным счётом ничего больше, разве что чьё-то тихое и сдержанное дыхание, или это просто кажется, разыгралась фантазия... - Алло, говорите! Алло!
   Она с досадой бросила трубку на рычаг и повернулась к отцу, тот с большим интересом за всем этим наблюдал:
  - Ну сколько можно! Второй месяц издеваются!..
  - Что за воздыхатель? - спросил отец, лицо оставалось предельно серьёзным, но в глазах уже прыгали веселые чертики. А как же, развлекается!
  - Без понятия! Вздыхает в трубку и молчит.
   Телефон опять зазвонил, как по заказу, они стояли над ним и смотрели друг на друга, потом одновременным движением протянули к трубке руки. И тут же рассмеялись, Яна схватила её первая и с опозданием произнесла:
  - Давай я!
   "Сейчас будет показательное выступление," - догадался Владимир.
   Она уже крайне доверительным тоном вещала, округляя при этом в его сторону и без того круглые коричневые глаза:
  - Слушайте, если вы так любите молчать по телефону, могу дать вам номер соседей! Идёт? - и торжествующе заверещала, тыча Володе под нос эту многострадальную трубку: - Сработало!
  - Ещё бы не сработало, струсил твой воздыхатель! Лапки кверху...
   Как будто издеваясь, телефон чуть-чуть поколебался и затрезвонил опять. Володя азартно замахал руками, мол, выход профессионалов:
  - Дай мне! - чуть помолчал для внушительности и рявкнул густым басом: - МВД на проводе! - после долгого испуганного молчания на том конце что-то сказали или спросили, он улыбнулся хитрющей улыбкой и поманил к себе Яну:
  - Тебя!
   Сергей, это ж надо было так!!..
  
   В трубке все молчали, наконец раздался голос:
  - А я не мог дозвониться. Уже думал, неправильный номер дала.
  - Хорошо ты про меня думаешь! - Ей неудержимо хотелось улыбаться и даже прыгать от радости, но папа всё стоял в дверях с видом очень задумчивым, будто пытался вспомнить, зачем сюда пришёл. Любопытная Варвара! Яна зачем-то прикрыла мембрану и выразительно на него замахала, тот комически-послушно поднял руки и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. "С этими родителями хлопот не оберёшься, совсем от рук отбились!..." - от этой мысли она засмеялась вслух и Сергей тут же осведомился:
  - Я что-то пропустил?
  
   В который уже раз он набирал знакомый номер, но слышались всё те же монотонные гудки - занято!.. С кем это она может разговаривать? Разве что с тем хмырём, что был в парке, или сняла трубку и так оставила, пережидает. Ничего, терпения ему не занимать! Стас в очередной раз нажал на сброс и тут почувствовал за спиной чьё-то присутствие - так и есть, сестра! Заботливо и даже нежно заглядывая ему в глаза, ну точно как больному, она проворковала:
  - А ты не пробовал с ней... просто поговорить?
  - Прикрой свою варежку!
   Но сеструха в ответ только засмеялась и он разозлился ещё больше: конечно, поговоришь с ней, если она каждый раз, только на неё посмотришь, начинает хихикать, как ненормальная, и все подружки вместе с ней за компанию! Интересно, что в нём такого смешного?..
  - Хоть записку ей напиши! - успела-таки крикнуть вслед сестра.
  
   Володя прислушался к невнятному говору из-за двери, Янка, если б увидела, страшно бы оскорбилась, но он ничего не мог с собой поделать. "Отцовское беспокойство, - утешил он себя, - мало ли что там за кадр!"
  
  - Какой у тебя размер? - спросил вдруг Сергей, Яна даже не сразу "въехала".
  - Чего?
  - Обуви. А ты о чём подумала?
  - Тридцать шестой! - перебила она его.
  - Такой бывает? - по голосу чувствуется, что улыбается вовсю, или это опять картинки по телефону пошли? Вообще-то тридцать пятый с половиной, но об этом мы умолчим...
  - А зачем тебе?
  - А это правда, что в Одессе отвечают вопросом на вопрос?
  
   Как-то незаметно наступил вечер, и вместе с ним пришла пустота и странная усталость, и даже какая-то безнадёжность. Марина никак не могла понять, откуда она взялась, всё перебирала мысленно домашние дела, пока не столкнулась нос к носу с простой и очевидной мыслью: ссора с Яной, вот что её беспокоит! С Вовкой они помирятся, уже столько раз так ругались, не привыкать, а вот Яна... Дочка окопалась в своей комнате, как в крепости, даже ужинать не выходила. А как же, кухня - это мамина территория! Вовка носил ей какие-то бутерброды (балует, как всегда) и они о чем-то там долго секретничали, смеялись и даже пели дурными голосами. Марина решительно развернулась и направилось к увешенной разнокалиберными плакатами двери, как всегда, вздохнула при виде этих плакатов, не удержалась, и постучалась согнутым пальцем. Янка играла на гитаре что-то красивое и грустное, даже в этом все матери наперекор: пианино забросила, а гитару нет, практикуется. Ещё бы, это ведь папина любовь!.. С уже нарастающим глухим раздражением Марина ворвалась в комнату, как завоеватель: так можно до ночи ждать, пока тебя соизволят пригласить!
   Так оно и было: Янка играла, пристроив на старый пюпитр ноты, мелодия была сильно похожа на "Нiч яка мiсячна", хотя нет, что-то другое, иначе зачем ей ноты? На мать, как всегда, демонстративно ноль внимания, Марина уселась в кресло напротив и подперла рукой подбородок, приготовилась слушать. От нечего делать начала рассматривать акварели на стене и сохнувшие на гвоздиках черные футболки с художественной росписью, вот этого увлечения она никогда не понимала... А на столе что делается - туши свет, кидай гранату! И ничего ж ей не скажешь, пропустит мимо ушей или назовет все это творческим беспорядком...
   Как раз в этот момент Янка сбилась, мелодия скомкалась и она с досадой заглушила рукой струны, после чего схватила со стола первый попавшийся журнал и с преувеличенным вниманием принялась его изучать. Хотя и прекрасно видно, что не читает, выжидает, когда она уйдет...
  - Так и будем молчать? - начала наконец Марина, дочка всё так же упорно избегала на неё смотреть, но внутренне как будто бы сжалась в комок, значит, внимательно слушает.
   Марина встала и нервно заходила по комнате, да что там, по комнатушке - и шагу ступить негде! Даже нужные слова пыталась подобрать, чего никогда раньше не делала:
  - Я понимаю, ты обиделась, он твой отец. Но и меня пойми! Я же ради вас старалась, всю свою жизнь! Чтоб у тебя со Славой всё было, чтоб ты не в простую школу ходила, а в лицей! За который заплатить надо! Вот у тебя одёжки, компьютер - у меня ничего этого не было, а у тебя есть!
   Яна негромко пробормотала, все так же не поднимая головы:
  - Зачем ты за него замуж выходила?
  - Опять за рыбу гроши! Ты ещё маленькая, тебе этого не понять...
  - Да всё я понимаю! - дочка отложила журнал и посмотрела на неё прямо в упор. - Если б не ты, его бы кто-нибудь полюбил, была бы нормальная семья...
  - Да если бы не я, тебя бы на свете не было!!! - Марина и не хотела так кричать, но разве на такое можно спокойно реагировать?!
   Янка стояла перед ней, упрямо задрав подбородок с Володькиной ямкой, как маленький бесстрашный Мальчиш-Кибальчиш. И была похожа на Владимира как никогда:
  - На меня можешь кричать, так и быть, а его обижать я не позволю! И не позволю обсуждать за глаза с твоими подружками.
   Марине даже смешно стало:
  - Ну и что ж ты сделаешь?
  - Будешь нас грузить - уйду к бабушке.
   А вот это она зря, знает же прекрасно, что у неё, Марины, со свекровью-свёкром вооруженный до зубов нейтралитет... Шантажирует, ну что ж, сама напросилась!..
  - Ты смотри какая! Куда же ты уйдешь от своего компьютера, книжек с одёжками? С собой же все не заберёшь!
  - Перебьюсь! - бросила Янка через плечо и конечно же, направилась к двери. И чуть ли не столкнулась на выходе с отцом - переживает, значит, пришёл проверить!..
   Володя тут же оценил ситуацию: стоят друг напротив друга, прямо стенка на стенку:
  - М-да-а, в воздухе чувствовалась напряженность... - и подтолкнул Яну к выходу: - Пошли чай пить!
   Они шли по длинному, узкому и оттого тёмному коридору, Яне он всегда казался бесконечным, а вслед неслись мамины слова:
  - Родила ее, выросла, и вот благодарность!
   Володька на ходу обнял её за плечи, мол, мужайся, дочка, и это добило Марину окончательно:
  - Если б отец не плавал, где бы ты сейчас была! Конечно, так она умная, на всем готовом! Жила бы в общежитии!!
   В своём любимом пятнистом халате она смотрелась, как маленькая разъяренная пантера. Или нет, скорей тигрица, не зря же она родилась в год Тигра...
  
   После чая с бабушкиным земляничным вареньем Янка немного отошла. Улыбаться, правда, всё равно не начала, хоть как он ни старался её рассмешить, зато разгладилась упрямая и всем на свете недовольная складочка между бровями. Так и не захотела ему рассказать, что у них стряслось, ну ничего, может, попозже оттает и все ему выложит, как в детстве. Ах да, он ведь ей обещал, что воскресенье они проведут вместе, вот незадача! Не слишком аристократическим жестом Володя почесал в затылке:
  - Завтра погулять не получится, я буду занят.
   Она сразу помрачнела, упрямая складочка, казалось, вот-вот готова была появится на свет божий.
  - Может, среди недели, я постараюсь. - Она упорно молчала. - Обиделась на меня?
   Дочка неопределённо повела плечом, потом все-таки сказала:
  - Не на тебя.
  - Уже легче! - он легонько шелкнул её по носу и Яна нехотя улыбнулась, все равно ведь не отстанет...
  
   Этой ночью Володя долго не мог уснуть, всё смотрел в окно, усыпанное крупными огоньками ночных окон, пока они не начали одно за другим гаснуть. Потом расхаживал по комнате взад-вперёд, все-таки хорошо, что они с Мариной спят врозь, даже и не вспомнишь, сколько уже лет... Назвать это семьёй даже язык не поворачивается, кого он пытается обмануть? Смертельно хотелось кофе, но для этого нужно идти на кухню и включать свет, можно всех перебудить. Тут ему стало противно от самого себя, он рывком рванул дверь, которая вызывающе-громко в ночной тишине заскрипела и пошёл на кухню, даже не пытаясь приглушить шаги. "Проснется Янка - посидим пополуночничаем! А проснётся Марина..."
   Эта ночь была, без сомнения, самым глубоким его "дауном" за все эти годы. Где-то он зазевался и свернул не туда, чтобы попасть в конце концов на эту кухню, пить горький до безвкусности кофе и ждать рассвета, как освобождения.
   Когда же все это случилась, где, в каком месте он сделал первую ошибку? Ведь начиналось всё прямо как идиллия, когда они только-только поженились и два года снимали квартиру. Деньги как-то очень быстро закончились, но это их не особо (как ему всегда казалось) расстраивало: до глубокой полуночи слушали его любимого Высоцкого на бобинах (это потом в самый разгар скандала она заявила, что эти его старые записи "не переваривает"...) Он пел забавные студенческие песни, она смеялась. Потом, уже почти под утро, они шли жарить на старой раздолбанной плите картошку и она садилась ему на колени, чтоб удобнее было есть с одной сковородки... Потом родился Ярик, они переселились в общежитие и с деньгами стало особенно туго, поэтому он и ушел в рейс, в первый раз за эти два года. Вот тогда, пожалуй, все и началось: когда он в самый первый раз вернулся домой, Марина повесилась ему на шею, как он все эти месяцы себе и представлял, но на следующий раз эмоций было намного меньше. А потом ещё меньше, и ещё, может, потому что они всё так же жили в общежитии, а она так мечтала о квартире. Потом родилась Янка и они наконец-то купили квартиру, но нужно было менять мебель, он опять ушёл в рейс...
   И вот уже через много лет он однажды вернулся и почувствовал себя совершенно там чужим, бродил среди хрусталя и персидских ковров дурак дураком и не знал, куда себя деть - за полгода она даже мебель по-новому переставила. Жена разговаривала по телефону с очередной своей подругой и его в упор не замечала, как вот эту вот мебель - стоит себе и стоит! Хорошо, что потом прибежала со школы Янка, завизжала при виде его от восторга и стало повеселее, они тогда, помнится, сразу ушли в кино. Вот это была самая главная его ошибка, что не остался тогда и не поговорил с женой, думал, всё пройдет само собой...
   А может, все началось значительно раньше, когда Марина в первый раз повысила на него в раздражении голос, а он промолчал, не придал этому значения? Или когда начал кричать в ответ, завёлся от какого-то пустяка, а дети стояли и смотрели на это всё перепуганными глазами?..
   Тут из коридора раздались слегка шаркающие и не совсем уверенные шаги - Янка, Марина даже ходит по-другому! Дочка с размаху зацепилась плечом за дверь и еле удержала равновесие, видно, ещё не до конца проснулась, вон даже глаза наполовину закрыты. И пижама размера на два больше, ну чистый тебе Пьеро!.. Она энергично потёрла глаза кулаками и что-то невнятно сказала, зевая при этом во весь рот. У него внутри тут же потеплело, до чего же она смешная!.. Она переспросила чуть-чуть членораздельней:
  - Чего ты не спишь?
   Зачем-то заглянула в его чашку с остывшим кофе, понюхала, сморщив нос, она кофе и на дух не переносила. Потом села рядом с ним, подперла голову рукой и на удивление бодрым голосом спросила:
  - Слушай, а когда ты в первый раз влюбился?
   "Только этого не хватало!" - обречённо подумал Володя.
  
   Глава восьмая. Рандеву.
  
   Одеваться по погоде она никогда не умела, это факт. Вот и сегодня всё та же история: часа два крутилась перед зеркалом, придирчиво подбирая нужный "прикид", потом как-то резко выдохлась и стало всё равно, мелькнула даже малодушная мысль никуда не пойти. Хорошо ещё, никто не отвлекал глубомысленными советами и комментариями, все очень удачно с утра куда-то разбежались. Папа ещё перед уходом заглянул к ней в комнату, любопытный нос. (Выражение лица при этом, надо заметить, стало очень ироничное. Неужели услышал, как они вчера договаривались?..)
   Гаврюха, как всегда в минуты спешки, в сильном возбуждении путался под ногами. Отвлекало это страшно, похоже, он опять "считал" её настроение. Яна уже давно заметила, что кот как лакмусовая бумажка - когда хозяйка спокойна, ленив и благодушен, если же что-то не так... Тут хоть из дома беги - начинает метаться со стороны в сторону, как электровеник, а если войдёт, не дай Бог, в раж, то вообще карабкается на шторы и вопит оттуда сверху диким голосом. Штуки три уже так исполосовал. Хорошо ещё, по потолку не бегает, как в китайских фильмах...
   Наконец-то Яна уже неприличным галопом выскочила на улицу (естественно, забыла любимую расчёску, пришлось за ней возвращаться, потом вдруг резко вздумалось сменить босоножки, показались не такие... В общем, нормальный ход.) Вот тогда-то и проявился сюрприз номер один - почему-то поднялся сильный ветер, с балкона он был совсем незаметен, маскировался. Волосы тут же спутались и встали дыбом, всю дорогу до остановки (по идее, ну сколько там пройти, метров двадцать!) придерживала их руками, таким жестом обычно пытаются удержать шляпу. Со стороны, наверно, смотрелось завораживающе, такая себе медуза Горгона. А какая при этом отбрасывается тень, сказка!..
  
   Сергей уже стоял на остановке, она увидела его издалека, ещё из окна троллейбуса и сама себя одёрнула, что выглядывает. Он как раз очень выразительно рассматривал часы, настроение у Яны, только-только поднятое "медузой Горгоной", тут же скатилось обратно до нуля. Как ни крути, а она опаздывает уже на двадцать минут, интересно, что он скажет... "Терпеть не могу людей, которые всегда и повсюду вовремя! Должны же быть какие-то слабости..." - со всё нарастающим недовольством думала она, заранее распаляя себя перед возможными (неважно, немыми или вслух) упреками. Какой там лучший способ защиты?.. Как говорил на своих тренингах Пастернак, "агрессия - это всегда признак слабости, за ней скрывается какой-то страх". Получается, что она, Яна, слабая. Ну и ладно, переживём!
   Всё-таки главное сейчас - не проболтаться и не дать ему понять, что у неё в таких делах почти что никакого опыта, всякие посиделки на лавочке с соседом по парте не в счет. Там было не по-настоящему, вроде генеральной репетиции...
   Это вообще была история: год назад у них в классе появился новенький, и Оксана Васильевна, англичанка, из каких-то своих таинственных соображений посадила их вместе, наверно, чтобы рассадить с Галькой. Именно поэтому Яна его с первого взгляда невзлюбила, даже стыдно сейчас вспомнить - нет, чтоб оказать поддержку, новеньким обычно трудно. Тем более, когда они выделяются из общей массы. А этот как раз выделялся: круглые профессорские очки, солидный серый дипломат (единственный в их классе, все поголовно ходили с сумками) и самое главное, мягко акающий московский акцент. Оказалось, они раньше жили у самого Байкала, Яна тогда сильно впечатлилась, как представила: выходишь утром из дома и через три метра плюх в озеро! А вода такая чистая-чистая, и рыба тут же рядом плещется, бьёт хвостом... Как бы там ни было, уже через пару дней они с Ромкой наладили многосторонние деловые отношения: она давала ему списывать диктанты по украинскому (в котором он, естественно, ни в зуб ногой), ну иногда ещё по русскому, а он решал ей физику и рисовал задания по черчению. Для нее это всегда был тёмный лес, как-то не давалось. Что странно, по имени они друг друга почти что никогда не называли, так и окликали, именно с большой буквы - "Соседка" и "Сосед", в этом был особый прикол.
   Она, кстати, с самого начала чувствовала, что сильно ему нравится, жалко только, что внешность у него была непрезентабельная. Яна никак не могла отделаться от мысли, что девчонки (особенно подруги, до всех остальных ей мало дела) будут обсуждать и пересмешничать. Если взять хотя бы Галиного Андрея, то ни в какое сравнение не идёт... Так по-деловому и дружили, болтовня на уроках не прекратилась, а наоборот, росла и крепла, Оксана, наверое, и сама была не рада, что посадила их вместе. Потом в самом конце года Рома вдруг ей позвонил (в первый раз не по делу и на выходных) и сказал, что они опять переезжают - пока в Москву, а там будет видно. Вот тут она и пожалела, что на все его неуклюжие знаки внимания отвечала юмористически, как будто с Яриком, старшим братом, пререкалась, привыкли ведь соревноваться в остроумии. Всё-таки плохая привычка, что имеем - не ценим... Может, права мама, когда говорит, что она как ёжик? Что ей ни скажешь, в ответ сразу же колючка, даже без всякого злого умысла, просто первая автоматическая реакция...
  
   ...Янка как раз сходила со ступенек троллейбуса, словно нарочно не спеша, и вид при этом был порядком недовольный. Сейчас она опять стала похожа на того Эльфа с аэробики, может, из-за короткой юбки или слегка взлохмаченной копны волос. "Тоже своего рода талант: опаздывать с таким видом, словно делаешь большое одолжение!" - подумал он и рот тут же растянуло до ушей. Она наконец-то соизволила его заметить и милостиво (хоть и сдержанно) издалека улыбнулась, во даёт! Сейчас он начнёт извиняться за то, что слишком рано пришёл! От этой мысли рот растянуло уже до неприличия, Яна недоверчиво-подозрительно осветила его глазищами:
  - Привет! Чего такой весёлый? - и тут же, не дождавшись ответа: - Давно ждёшь?
  - С четырёх, как договаривались.
   Она посмотрела куда-то в небо и неопределенно протянула:
  - А-а-а...
   Он решил взяться за нее серьёзно, а то и оглянуться не успеешь, как уже вылезет на голову :
  - Интересно, ты всегда опаздываешь?
  - В основном. Так что привыкай! - "Опять эти "колючки"!" - даже с каким-то раскаянием подумала Яна. Всё та же история: начинает грубить уже от неловкости и как раз тогда, когда хочется извиниться, ну отчего так?.. Потом всё-таки пошла на попятный: - Шучу! Иногда я даже не опаздываю...
  - Обувь ты удачную надела, - он критически покосился на её внушительную платформу.
  - А что такое?
   "Хоть бы розочку какую притащил, как-никак первое свидание!" - только успела подумать Яна, и тут он вместо розочки выудил из пластикового пакета роликовые коньки как раз её размера, подошли по ноге, как влитые. Интересно, почему это парни почти поголовно носят пакеты не за ручки, как полагается, а основательно скомкав и перехватив где-то посредине?
  - Это моего младшего брата, - сообщил Сергей, присев перед ней на корточки. Так он даже смотрелся по-другому, если наблюдать с высоты скамейки, она отчего-то смутилась и брякнула первое, что пришло в голову:
  - А сколько ему лет?
  - Одиннадцать, - вот и опять лыбится, Яна, разумеется, возмутилась и даже вскочила на ноги, примериваясь дать ему подзатыльник. Но потом передумала, не такое это простое дело на роликах. Вот мини-юбка здесь будет явно не в тему, уже и так понятно...
  
   Первое "взрослое" свидание проходило на высшем уровне, удалось даже не поставить ни одного синяка, а то хороша бы была! Один раз, правда, грохнулись с Сергеем на пару, она зацепилась за бордюр и потянула его за собой. Получилось мягкая посадка на какие-то цветы, они тогда ржали, как ненормальные, даже сидящие чинно на скамеечке бабульки начали посматривать в их сторону с видом крайнего неодобрения. Потом он её "подписал" спеть под караоке, одна бы ни за что не решилась, хоть голос вроде и есть, но как-то стрёмно. А тут и опомниться не успела, как уже стояла перед жидкой молодёжной публикой с микрофоном в руках, всё-таки странно на неё этот Серёжа действует! После того вообще понесло - выбрала англоязычную песню, любимую "Wish you were here", и спела её целиком, на одном дыхании и даже без трусливых пауз, когда не уверена, что вытянешь и просто пережидаешь опасный кусок, чтоб не пустить петуха. Народ даже немного поаплодировал, приятно!.. Наконец-то сдали микрофон и сняли ролики, Яна от возбуждения аж пританцовывала на месте, сама того не замечая - до того была довольна, что все получилось под караоке. Прямо как новую высоту взяла.
  - Неплохо, а? Надо мне почаще так практиковаться!
  - На эстраду тебя надо продвигать. Ты б там хорошо смотрелась.
  - Это серьёзно или комплимент?
  - А ты как думаешь?
   Дождешься от него комплимента, а как же! Яна вдруг помрачнела: если честно, то это с самого детства было её заветной мечтой - стать эстрадной певицей, петь на сцене и снимать свои клипы. Она даже в точности знала, какие, не зря ведь эти подвижные картинки перед глазами, для чего-то они нужны... Страшно вспомнить, сколько часов так провела, кривляясь перед зеркалом с воображаемым микрофоном - феном или расчёской, что попадётся - в руках. Ярик тогда сильно издевался, прямо проходу не давал, доводил её чуть ли не до слёз своими насмешками. Она отрицательно покачала головой:
  - У меня характер не тот.
  - Почему не тот?
   Попробуй ему объяснить в двух словах все ее бессоные мучения-переживания, столько всего передумала...
  - Я не боец, я так не умею... Там конкуренция, я через пару дней загнусь.
  - Всёго-то ты боишься! - у неё даже дыхание перехватило от этой его небрежной фразы, неужели она такой трусихой выглядит со стороны? Он, наверное, спохватился и попытался исправить ситуацию, довольно неуклюже, надо сказать: - Хотя для девушек ещё ладно, позволительно. Ты ведь сама сказала, мол, боишься того, потом этого...
   Она уже совсем было собралась обидеться и демонстративно замолчать хотя бы на пять минут, но потом всё-таки не удержалась:
  - Знаешь, женская мудрость: "Если я сказала, что я дура, то тебе необязательно это повторять!"
  - Запомню на будущее, - опять он ухмыляется во весь рот, тут она заметила, что и сама улыбается вовсю, заразная это вещь...
  
   День пролетел как-то очень незаметно, почти на одном дыхании. Под вечер довольно ощутимо похолодало и от реки потянуло сыростью, но Яна всё равно упорно потащила Сергея на набережную. Как там папа подкалывал её за это обычное упрямство? "Если я чего решил, я выпью обязательно..."
  - Вот! Любимое место номер два. (При этом подразумевалось, что Дуб - это любимое место номер один, он, наверно, и так догадался. Или просто не захотел переспрашивать.)
  - Сколько их у тебя?
  - Любимых? Много... - Она бросила сумку на ступеньки, ведущие к воде, и присела на самый ее краешек, их старый лицейский трюк. Сергей возвышался над ней, как памятник, Яна опять посмотрела на него снизу вверх и грудь стеснило уже знакомое сдавленное волнение, будто что-то непонятное изнутри нарастает, вот-вот прорвётся наружу... Кого-то он ей упорно напоминал, кого-то до боли знакомого, хоть и была железно уверена, что в спортклубе видела его в первый раз в жизни. Даже тогда не могла отвести взгляд, как будто магнетизировал на расстоянии, хоть не такой он прямо и красавец, в меру симпатичный... Тут что-то другое. Вот он уже заметил, что с ней что-то не так, присел рядом, сейчас надо будет что-то объяснять...
  - Что ты так смотришь?
  - Просто... - получилось совсем неожиданно, слова вылетали словно без её участия: - Каждый человек у меня ассоциируется с каким-то цветом... и с мелодией, с группой.
   Он сразу же заинтересовался:
  - Вот как! И какая у меня мелодия?
  - "Ария", - опять даже не думая, просто вошла в то особое "прозрачное" состояние, когда ответы приходят откуда-то изнутри, напрямую и без задержки.
  - Про "Арию" угадала... Ну хорошо, а цвет?
  - Синий, - тут даже и смотреть не надо, за километр всё видно.
   Он уставился на нее уже с явным интересом, как на заморскую зверушку, которая вдруг начала говорить на трёх языках:
  - Это ты просто так сказала?
  - Просто так ничего не бывает! - довольно назидательным тоном произнесла она и поболтала рукой в прохладной речной воде. Сергей всё не отставал:
  - Почему именно синий? А не зеленый?
  - Просто в твоей ауре много синего цвета, - таким голосом обычно разговаривают с пятилетним ребенком, но он даже не обиделся. Ишь ты какой спокойный, она бы уже давно вспыхнула яркой спичкой и вообще бурно бы выражала своё недовольство...
  - Только не говори, что ты видишь ауру!
  - А кому сейчас легко? - ловко увернулась она фразой из бородатого анекдота, будем надеяться, он его не знает.
   Теперь уже Сергей смотрел на неё во все глаза, не отрываясь, потом вдруг резко поднялся, с силой размахнулся и запустил камешком по воде, только круги разбежались неровной рябью. Нервничает, что ли?
  - Я в это не верю!
   Яна лишь передёрнула плечом, мол, мне какое дело, Сергей опять уселся рядом и всмотрелся в её лицо, словно в первый раз видел. Она сидела, закинув голову, на небе как раз начали проклёвываться первые неяркие звёзды. В какую-то минуту ему показалось, для неё ничего, кроме неба и этих звёзд, сейчас не существует.
  - Откуда ты такая взялась?
   Она тут же откликнулась:
  - С другой планеты. С другой звезды. Я только не помню, с какой...
   Он даже не улыбнулся, все так же неотрывно смотрел в её глаза - они казались особенно, нечеловечески огромными в темноте, просто невероятно, как такие могут быть у обычной девчонки... Хотя тут он бесстыдно сам себе врёт, выдает желаемое за действительное - она похожа на кого угодно, только не на обыкновенную девчонку. Даже ходит, смотрит или говорит по-другому, не так, как все остальные - точно что эльф, переодевшийся для маскировки в джинсовую юбку и модные босоножки с ремешками. Потому и габаритов небольших, сидит рядом с ним на самом краешке ступеньки, словно ещё не уверена, останется здесь или вспорхнёт, полетит по своим делам... Тут его понесло окончательно, фантазия разыгралась не на шутку: вот она прилетает домой и вокруг тут же собираются сородичи, теребят и расспрашивают, как прошла вылазка "в люди". Она начинает мягким таинственным голосом, каким обычно рассказывает про свои ауры и тренинги: "А где я сегодня была!.." Миниатюрные эльфята тут же оттопыривают остренькие уши и подрагивают от нетерпения прозрачными радужными крыльями за спиной... Пугливый маленький эльф, наверное, для неё это было большое приключение. Разумеется, строгие родители вряд ли её отпустят во второй раз...
   Тут он резко тряхнул головой, отгоняя эти полусумасшедшие мысли, так и крышей недолго тронуться! А вслух по инерции сказал:
  - Глаза у тебя действительно нездешние.
   И промахнулся, даже не успел понять, в чём дело, она тут же скептически от него отмахнулась:
  - Знаешь, сколько раз я это слышала? "Не от мира сего", "витает в облаках"...
  - Что есть, то есть, - кажется, она собиралась по своему обыкновению возмутиться, но он не дал ей опомниться, протянул руки и поднял со ступенек. "Интересно, почему это я его слушаюсь?" - промелькнула строптивая мысль. Яна по старой привычке попыталась привести себя в боевое настроение, как боксер перед рингом, но колючки упорно не выпусклись, словно им было лень и вообще недосуг.
  - Не читай на ночь так много фантастики!
   Руки у Янки были холодные, как лягушачьи лапки, он обнял её за плечи, такие же в темноте тоненькие до бесплотности, и довольно неловко прижал к себе, пусть погреется. Даже говорить ничего не надо, чтобы не спугнуть, вон как притихла, вроде и не дышит, затаилась. И недавняя задиристость куда-то испарилась без следа, так смешно от него защищалась...
  
   Они молчали почти что до самого Янкиного дома, будто боялись нарушить что-то невидимое и хрупкое, повисшее между ними. Неслышный звон стеклянных колокольчиков, ни с чем другим и не сравнишь. Казалось, одно неосторожное слово - и они сорвутся, разлетятся по асфальту тысячей мелких остолков. Потом Янка вдруг выдала, как всегда неожиданно:
  - У меня, кстати, тоже синий.
  - Какой синий? - не сразу понял он.
  - Цвет ауры. Я часто вижу перед глазами как будто бы вспышки такого красивого сине-голубого цвета, у тебя такого не бывает?
   Он отрицательно покачал головой.
  - Хотя папа говорит, что это нормально, в "Агни-йоге" что-то такое описывается...
   "А вот это я зря, рано сейчас про "Агни-йогу"! - мысленно укорила она себя. - Всему своё время..."
  
   Словно подчиняясь внезапному импульсу изнутри, Володя подошел к окну и наугад отдернул штору. Так и есть, Янка, её присутствие он чувствовал чуть ли не за километр (и даже без особого преувеличения), уже много раз проверял. Подожди, а что это она там делает?!
   "Вот и началось, теперь хоть ружьё покупай, чтобы кавалеров разгонять, - почти что на полном серьёзе подумал он. - Пролетели спокойные деньки!.."
  
   Глава девятая. Подруги
  
   Вечером они так и не поговорили - Янка пришла поздно и в сильном возбуждении, он уже не стал её дергать. Молча сидел на кухне и слушал, как она мотается по квартире, чем-то грохочет и поминутно роняет, явственно напевая себе под нос. Хорошо ещё, что маму не разбудила, а то та бы ей устроила веселую жизнь... Почему-то было тоскливо и одиноко, как бездомной собаке, умом Володя прекрасно понимал, насколько всё это абсурдно, если озвучить вслух: "Дочка меня бросила, ушла к другому..." Он больше не самый главный и обожаемый в её жизни мужчина, к этому так сразу не привыкнешь, нужно время. А ведь только ради неё и Ярика он столько лет играл этот бессмысленный спектакль под названием "Счастливая семья"... Володя тяжело, чуть ли не старчески кряхтя, поднялся с табуретки и включил чайник, тот резко и прошзительно засвистел в ответ, словно над ним насмехаясь. Пусть уже будет второй кофейный марафон. Могла бы, кстати, забежать перед сном, пожелать ему спокойной ночи, раз уж на то пошло, а ведь не забежала! Неужели почувствовала его тяжелое настроение и то, что оно как-то связано с ней? С её почти нечеловеческой чувствительностью вполне возможно, только вот вряд ли она поняла, в чём тут дело, и ещё не скоро поймёт. "Ничего, дочка, это не должно тебя касаться. Это мои страхи, я сам с ними разберусь. Счастливых тебе снов!" - он даже мысленно погладил её по голове, показалось, что Янка в ответ улыбнулась, не раскрывая глаз.
   Утром спозаранку она уже прочно висела на телефоне, неужели со своим "кадром" любезничает? Голос звучал непривычно для последнего времени громко и оживленно, вон как смеется-заливается во все горло, давно он такого не слышал... Что самое поразительное, даже не скрывается, обычно сотни раз перепроверяет, чтобы никто, не дай Бог, ни слова из её секретных разговоров не "перехватил", типичная Скорпионша. Тут она переспросила у того самого кого-то, к кому Володя не питал особо тёплых чувств:
  - Подожди, какая станция? "Авторадио"?
   Вихрем сорвалась с места и сосредоточенно принялась крутить настройку приёмника, пока не словила то, что надо - незнакомый ему певец, явно из новых, вон как выводит-разрывается:
  "О, это сладкое слово свобода,
  Нам на двоих с тобою тридцать два года..."
   Ну и дальше в том же духе. Дочку явно проняло, она устроилась в кресле, свернувшись калачиком (даже со стороны это выглядело страшно неудобно, у Володи тут же заныла спина), и чуть ли не ухом прильнула к любимому орудию музыкального труда. Ему вдруг стало неудержимо смешно и немножко даже завидно (а почему бы и нет, собственно? Чтоб на двоих да тридцать два года...)
   Наконец-то Янка с явным сожалением распрощалась и, тяжко вздохнув, понесла трубку на законное место, прижимая её к груди обеими руками, ну точно как младенца. Володя стремительно отвернулся, чтоб она не заметила его рвущуюся на белый свет улыбку, никакими силами её не спрячешь. Если вдруг увидит, то как пить-дать обидится и начнёт вопить, что он её не уважает и вообще не воспринимает всерьёз...
  - Ты сегодня не в лицее? - хмуря для внушительности брови, спросил он самым нейтральным "деловым" голосом.
  - Мне на третью пару! - она чуть ли не со стоячего положения c размаху плюхнулась на диван, ему каждый раз становилось жутко, что она однажды не рассчитает и вот так вот промахнётся, грохнется прямо на пол.
  - Хорошо живете...
  - Ага!
   Вот оно что! Он вдруг с потрясающей четкостью всё вспомнил, как молния в голове сверкнула: она маленькой любила так делать, года в два-три. Ещё в общежитии, у них тогда прямо посреди единственной комнаты стоял большой раскладной диван, как они его называли, "семейный". Янка разбегалась и со всего размаху падала на него спиной, смешно задрав маленькие лапки в канареечно-желтых колготах. Марина любила одевать её в яркие цвета. Раз по двадцать на день Янка могла так взлетать и приземляться, никакие уговоры, увещевания и даже обещанные в скором будущем конфеты не помогали. Он, Володя, любил тогда шутить, что дочка станет космонавткой или в крайнем случае летчицей, не меньше. А поди ты, совершенно всё забыл, как отрезало!..
  
   ...Вот когда опаздываешь на третью пару - это уже перебор по всем параметрам! Но даже этот прискорбный факт не мог испортить Янино безоблачное настроение, плюс ещё мягкое осеннее солнце и её любимые желтые листья на ясене у самого лицея, скоро он станет совсем золотоголовым, как молодой Сергей Есенин. Где-то она видела такой портрет... Опять Сергей! "Мадмуазель, что-то вы явно зарапортовались!" - поддразнила она саму себя и только тут заметила, что с лица (наверно, ещё с самого дома) не сходит глуповато-счастливая улыбка, то-то встречный народ шеи вслед выворачивает. Ладно ещё, когда молодые ребята, а то и солидные дяденьки с ними заодно, вот этого уже не надо...
   Как всегда в хорошую погоду, лицейская братия не торопилась в аудитории, хоть звонок уже несколько минут как прозвенел. Лениво грелись на солнце, прямо как лежбище котиков на канале "Дискавери", даже точно так же поворачиваются, подставляют под нежаркие лучи различные части тела. Ну и попутно попутно чешут языки, как же без этого...
   Яна с трудом пробивалась через плотную толпу и вдруг почувствовала, как кто-то крепко схватил ее за локоть и даже потянул к себе. Обернулась - Галины друзья из одиннадцатого класса, они считались лицейской элитой и вот так ни с того, ни с сего ни с кем не заговаривали, видно, боялись уронить достоинство. А тут по-простецки ей улыбаются, как своей в доску, неужели она становится популярной? Вот уж не думала-не гадала, всегда мучило смутное подозрение, что в этой навороченной компании её терпят только из-за Гали, без неё бы так и воротили носы. На "крутую" она, Яна, в любом случае не потянет, как говорил наш бывший президент, "чего нема, того нема". Галька вон даже курить начала, чтобы лучше сюда вписаться, вот эту инициативу Яна никогда не одобряла...
   На всякий случай она им всё-таки поулыбалась и поотвечала на какие-то довольно бессмысленные вопросы, они даже разговаривали вот так, полуфразами и с видом величайшего снисхождения к собеседнику и окружающему миру: "Что, опаздываешь?" Как будто бы не видно. Один парень ей здесь раньше очень нравился, была в него почти влюблена, а теперь всё как рукой сняло - может смотреть ему прямо в глаза и вежливо-отстраненно улыбаться. Кажется, его зовут Максим. ("Кажется"! Как будто это не она выпытывала у Гали мельчайшие о нем подробности.) Вон как заволновалась её бывшая любовь, чуть ли не гипнотизирует взглядом, хоть бы не съел. А раньше ни разу в её сторону и не посмотрел, неужели чувствует, что у неё теперь всё прошло?.. "Вот и получай теперь! - мелькнула в голове непривычно злорадная мысль. - Хотя Гальке рассказывать, наверно, не стоит, ей вряд ли понравится... Вот Юльке можно, она поймёт."
  
   Наконец-то Яна добралась до своей аудитории, англичанка пока ещё не появлялась. Как в том детском анекдоте: "Пронесло, подумал Штирлиц..." Денис со Стасом, два местных клоуна на полставки, как раз пытались поцепить на двери очередной свой "шедевр", даже заметно пыхтели от напряжения, но тот упорно не давался. Сколько раз им уже за эту самодеятельность влетало, даже к директору вызывали. И всё равно туда же - "не укатали сивку крутые горки!.." Она подёргала за краешек плаката - любопытно ведь всё-таки, а сбоку плохо видно, не прочитаешь:
  - Что это у вас?
  - Эй, кацепы! - Денис недовольно её оттолкнул, она тут же обиделась - а ещё друг, называется!
  - Ну и не надо! - Яна демонстративно обошла их кругом и почти что скрылась уже за дверью, пока Денис наконец милостиво не разрешил:
  - Ладно, смотри!
   Оказывается, наваяли новый плакат, такие иногда выставляют в продуктовых магазинах, когда заведующий с чувством юмора:
  "Заходи тихо,
  Говори мало,
  Уходи быстро."
   "Во дают, сейчас Оксана им устроит!" - она сочувственно похлопала Дениса по плечу и наконец-то вошла в класс. Краем глаза успела всё-таки заметить, что Стас смотрит по своему обыкновению исподлобья, будто она ему сто гривень должна. До чего же неприятный тип!..
   Юлька как раз сидела на парте, расслабленно болтала ногами и грызла яблоко. Увидев Яну, со всей мочи завопила:
  - Янка!! А мы уже и не ждали! - обнимать, правда, не бросилась, только по своему обыкновению слегка подёргала за волосы, это у неё было вместо приветствия. Галя даже не подняла головы, только небрежно бросила в её сторону:
  - Как всегда вовремя!
   Получилось как-то свысока, Яну теперь часто коробила эта её насмешливая манера - раньше она такой не была, набралась от своих продвинутых друзей... Вот с Юлькой в сто раз проще, по ней сразу видно, что та ей рада и вообще соскучилась за выходные, прямо на лице написано.
   Но высказать всё это Гале и тем более сейчас она бы ни за что на свете не решилась, просто подошла и заглянула ей через плечо. Как и было обещано в субботу, подруга писала шариковой ручкой шпаргалку прямо на запястьи, для того и рубашку с длинными рукавами надела. Наверно, всё воскресенье прогуляла с Андреем и сегодня поздно встала, не хватило времени. Яна даже возгордилась от своей прозорливости.
   Галя сунула эту расписанную под хохлому руку прямо ей под нос:
  - Ну как?
  - Ювелир.
   Галин взгляд наконец-то на ней задержался и стал на удивление цепким, она смерила её с ног до головы, как портной потенциального клиента, потом схватила за руку и старательно усадила рядом с собой:
  - Ану-ка, ну-ка... Посмотри на меня! - Яна тут же захихикала, слишком уж потешно у Гальки получалось. Та добавила металла в голосе, совсем как в недавнем КВН-е: - На меня смотри! - и через пару секунд вынесла свой вердикт: - Она какая-то не такая.
   Девчонки мигом собрались вокруг них, окружили пёстрым кольцом и загалдели, как средних размеров курятник. Зая торжествующе верещала:
  - Влюбилась!
   Галя со своей стороны задушевно заглядывала ей в глаза:
  - Что, правда?
   Ещё и Юлька голос подала:
  - Колись, глина!
   Яна упорно молча, хоть и очень загадочно при этом улыбалась, наконец подруги устали и Юлька разочарованно протянула:
  - Молчит... Шифруется.
   Но Галя никогда так просто не сдаётся, не на ту напали:
  - Точно влюбилась!
   Яна лишь презрительно фыркнула в ответ: если она сейчас проболтается, всего лишь одно неосторожное слово, то они мигом разнесут на весь лицей, как сорока на хвосте. Есть тут ненадёжные товарищи... Как говорится, не будем показывать пальцем.
  
   Наконец-то появилась англичанка, вихрем влетела в класс, потрясая в воздухе сорванным с двери плакатом. Не понравился, значит, нетрудно было догадаться. Галька сменила тактику и жалобно заканючила, она умеет брать на измор:
  - Янка-а! Ну расскажи! Ну Я-а-ночка! Ну что тебе, жалко!..
   Заметив наконец учительницу, ребята потихоньку затихли (хоть и не до конца), понизили децибелльный уровень до сдержанного гудения. Не зря ведь историчка называла их "10-А" "неуправляемым" и даже "самым буйным на весь лицей", как-то с самого начала так повелось. Хотя с англичанкой они обычно ладили неплохо, посмотрим, что будет на этот раз...
  - И по какому поводу такое веселье? - Оксана Васильевна подняла с пола несколько самолетиков и красноречиво покрутила головой. На лице её ясно читалось даже без сурдоперевода: "Ну детский сад, честное слово!.." Ребята стихли окончательно, с интересом выжидали, что же будет дальше. Оксана развернула во всей красе плакат про "Заходи тихо" и так далее:
  - Чьё это народное творчество?
   Ответом было только бодрое ржание, все тридцать без малого человек разом загалдели и в один голос заговорили, шумовой фон получился внушительный. Оксана Васильевна поморщилась, как от зубной боли, и подняла руку, из последних сил призывая к тишине. Получилось совсем как у их физрука на старте:
  - Ну вы совсем совесть потеряли - под кабинетом директора!
   И тут обстановка разрядилась самым непринужденным образом: дверь открылась ещё раз и на пороге появилась Маша, Яна вдруг остро порадовалась, что нашёлся кто-то ещё более опоздавший. Машка явно покрасилась и вообще выглядела, как перед походом на дискотеку, причем в ночной клуб в какой-то глубинке, где перебои с электричеством. Мелирование оригинального цвета, именуемого в народе "вырви глаз" и ярчайший макияж "выхожу на тропу войны" (это даже не она сама, Яна, придумала, а Оксана выдала на каком-то родительском собрании, просила обратить внимание. Она у них ещё и классный руководитель, повезло девушке! Яне она нравилась больше всех остальных преподавателей, самая демократичная и вообще приколистка, недаром, что одесситка. Только вот жалко бывает, когда она стоит вот так и полчаса распинается, а никто даже ухом не ведёт...)
  - Можно? - Машка невинно округлила и без того сильно подведенные глаза, на неподготовленного человека это могло подействовать, как нокаут, особенно если в темном переулке. Оксана и тут нашлась, что ответить позаковыристей, иногда Яне казалась, что англичанка соревнуется с ними в остроумии - чтоб считали своей, что ли:
  - Марианна Викторовна? Что вас так задержало? Самолёт сломался?
  - Погода нелётная! - неожиданно для себя вдруг выдала со своей второй парты Яна. Весь класс, как по команде, одновременно повернул головы к окну и заржал с удесятеренной силой: на улице как раз ярко светило солнце и вливалось прямо в класс безоблачное синее небо.
   Оксана, видно, решила, что пора входить в роль "строгой и принципиальной":
  - Вишневская, Степанова обойдется без адвоката! Садитесь, Маша, - и с какой-то смешной надеждой в голосе добавила: - Это все?
  - Нет, сейчас Алина придёт! - выкрикнула прямо с места Юлька, и бывает же такое совпадение: именно в эту минуту деликатно отворилась дверь и в щель просунулась Алькина голова, готовая в любую секунду скрыться обратно. Алина опаздывала всегда и везде, сама про себя говорила, что это такая неизвестная науке болезнь. Учителя постепенно к такому неудобству привыкли и просто закрывали на него глаза, тем более что других грехов за Алей не замечалось. Часто выходило, что они опаздывали с Яной вдвоём за компанию, так потихоньку и подружились - по дороге нашлось немало общих тем.
  - Алина, как всегда, в своем репертуаре! - устало заметила Оксана, Алька уже расслышала в её голосе безопасные нотки и прошмыгнула на своё место. Что-что, а психолог она была прекрасный, не просто так ведь ей всё сходило с рук, не за одни красивые глаза.
   Девочки, конечно же, не удержались и устроили Алине по возможности сдержанную овацию, получилось всё равно громко:
  - Алька!
  - А мы уже не ждали!
  - Не прошло и полгода...
   Денис тем временем довольно отчетливо за их спиной пробормотал:
  - Теперь вся банда в сборе...
   Девчонки тут же привычно в его сторону завозмущались - "бандой" их прозвала та самая старая консервативная историчка, которой, скажем прямо, уже давно бы пора на заслуженный отдых, всё никак не могут надёжно отправить. Они почти что с самого начала сидели все вместе, занимали своей компанией чуть ли не весь средний ряд: Машка с Заей на первой парте, Яна с Галей на второй и на третьей Юлька с Алиной, так было удобнее обсуждать всякие возникшие по ходу дела важные мысли. Которые, как известно, имеют обыкновение неожиданно приходить в голову как раз в самый разгар пары, железный закон. Ну хоть бы раз хоть одна стоящая мысль пришла на перемене! Такого просто не бывает...
   Оксана привычно их одернула, по голосу было слышно, что не сердится, а так, выступает для порядка:
  - Группа поддержки, я к вам обращаюсь! Сейчас пойдете отвечать.
   Всеми силами изображая предельное внимание, Галька ловко раскрыла под партой контрабандный журнал - то ли "Лизу", то ли "Натали". Не отрывая при этом преданных чёрных глаз от англичанки, это ж надо так уметь!.. Яна вдруг почувствовала, что кто-то бесцеремонно пихает её в спину чем-то острым, пришлось выкрутить голову назад. Так и есть, Юлька со своей линейкой:
  - Как его зовут?
   Яна в изнеможении уронила голову на парту: ну когда же всё это закончится?! Но шоу только начиналось: Галя настойчиво потрепала её по плечу и намеревалась что-то спросить, но тут пришло подкрепление в виде Оксаны Васильевны, та как-то незаметно над ними материализовалась:
  - Я вот вижу, Демченко очень занята. Пусть всё-таки оторвётся и пожалует к доске! С журналом, я на досуге почитаю.
   Скорчив Яне немыслимую рожу, Галя поплелась в указанном направлении, ещё и руки заложила за спину на манер троицы из "Джентельменов удачи". Ребята тут же этот трюк оценили и неизвестно, во что бы всё вылилось, но Оксана на них энергично зашикала. Энергично и довольно раздраженно, вот теперь было ясно, что чаша её терпения если ещё не переполнилась, то находится в опасной к этому близости. Моментально оценив ситуацию, Галя аккуратно положила журнал на учительский стол, встала в боевую стойку рядом с таблицей неправильных глаголов и вдруг как-то замялась, закрутила головой по сторонам. Оксана смотрела на неё выжидающе:
  - Галя, я слушаю. Вы что, не готовы?
   У Яны неприятно ёкнуло в груди, словно это она там стояла, как вытащенная на берег рыба, но подруга наконец-то начала:
  - For today we must prepare... The speach of the biologist. Можно начинать?
  - Of course!
   Галька выразительно откашлялась в кулак и ребята тут же опять развеселились, кажется, уже начинается стадия, где даже палец покажи - и того хватит.
   Оксана смотрела на них с нескрываемым интересом, как на экспонаты в музее доисторического периода:
  - Я вот думаю...Вы случайно не в год Лошади родились?
   Юлька сразу же включилась в игру:
  - Нет, мы в год Петуха!
  - Странно... Ржание у вас натурально получается.
   Вот в этом месте их и понесло, класс буквально взорвался от хохота. Кое-кто уже валялся на партах и с галёрки бесполезно пытались перекричать:
  - Мы и кукарекать можем!
  - Я слышала, в коридоре.
  - Это Петя к КВН-у готовился!
  - Ну всё, хватит! Раскудахкались...
   В ответ послышался лишь новый раскат хохота, такой в книгах называют "гомерическим". Все были настолько увлечены этой петушиной темой, что только одна Яна, наверно, и заметила, что Галька у доски тоже не теряет времени даром: откатила рукав и лихорадочно читает свой "ювелирный" манускрипт, вон даже губы шевелятся от усердия. Наконец все устали смеяться и Оксана кое-как привела их в нормальное состояние, к тому времени Галя была в полной боевой готовности и застрочила, как из пулемёта:
  - I raise my voice against powerful monopolies, against their distructive forсе! What have they done to the Earth? They...
   Оксана её перебила:
  - Достаточно, молодец! - и поставила у себя какую-то закарлючку. - Садитесь, журнал получите на перемене. Повторим грамматику...
   Вот чудеса: как будто вечно рассеянная и погруженная в себя и свои драгоценные глаголы, а всё видит!.. Вот и сейчас англичанка ловким движением выхватила у Яны из-под носа рисунок, та только-только за него взялась - как всегда на паре, вдруг посетило вдохновение. Всего лишь и успела набросать глаза и неясный овал лица, Оксана немного полюбовалась, потом укоризненно воззрилась на Яну:
  - Я понимаю, что вы всё знаете...
   Денис её тут же ехидно перебил со своей "Камчатки":
  - А вы спросите!
   Яна выразительно показала в его сторону кулак, но тот нисколько не впечатлился, наоборот, заухмылялся ещё шире.
  - Скоро у меня коллекция будет! - с удовольствием произнесла Оксана и положила рисунок у себя на столе, Яна только безнадежно провела его глазами.
   Народ, разумеется, сразу же заинтересовался:
  - А что там такое?
  - Вам нравится? Покажите!
  - Десятый "А"! Повторяем неправильные глаголы!
   Вот это уже было непроходимо скучно, Яна задумчиво скосила глаза в сторону - всё ли вокруг чисто? Галька нетерпеливо ее подбодрила:
  - Да доставай уже!
   Яна наконец-то выудила из сумки пару любимых наушников. Дома в них кайфовать не получалось, папа был категорически против: прочитал целую лекцию о том, как разрушительно это действует на слух и особенно в юном возрасте. В конце вообще пригрозил (чего никогда обычно не делал), что выкинет эту технику без вопросов, если ещё раз увидит. Пришлось удвоить и утроить осторожность, только в лицее и получается... Галька уже тянула руку к одному проводку и вдела его в ухо, даже не дожидаясь Яны.
  - Битлы, Скорпы? - уточнила она. Яна отрицательно помотала головой. "Так, кстати, не сильно и вредно, если на двоих..." - мелькнула отчего-то виноватая мысль. Вот странно: с мамой она бы специально старалась сделать всё наоборот, раз запрещают, а перед папой как-то неудобно. Наверно, потому что он воспринимает её, как взрослую, а для мамы она так навсегда и останется трёхлетней девочкой...
  
   Погода располагала ко всему, чему угодно, только не вниканию в тонкости неправильных глаголов. Яна заметила, что мальчишки на галерке уже давно самозабвенно режутся в морской бой, а враждебный их компании "салон красоты" на первом ряду вплотную занялся своим макияжем. (Это уже Оксана придумала, всё-таки в высшей степени несправедливо: они "банда", а Макарова со своими "салон красоты"!) Юлька с Алиной за Яниной спиной вообще забыли про осторожность, эта новая игра в прошлом году покорила весь класс, Оксана даже родительское собрание на эту тему созывала. И все равно не помогло, вон до сих пор:
  - Одна корова!
  - М-м-м... Один бык.
  - Две коровы!
  - Чего?
  - Две коровы!
   Оксана Васильевна наконец-то (и с явной неохотой) оторвалась от доски, где вдохновенно черкала какие-то английские фразы, и посмотрела на них с сильно преувеличенным удивлением:
  - Не понимаю, вам что, неинтересно? - получилось довольно наивно, если честно, то до подозрительности наивно. Англичанка вдруг тряхнула головой и весело сообщила:
  - Ну хорошо, на следующей паре контрольная!
   Класс в ответ на это жестокосердие жалобно заныл и загундосил, Оксана только довольно на все их причитания улыбалась:
  - Ничего не знаю! Если не хотите работать на паре...
  - Мы хотим работать!
  - Что-то я не вижу, как вы хотите!
  - Мы недавно уже писали!
  - Ничего не знаю! Ну, если до конца пары хорошо постараетесь...
   Этот довод всегда действовал безотказно: ребята склонили головы над тетрадями и старательно принялись сдувать с доски злополучные примеры. Тишина несколько минут царила просто образцовая, прервала её Юлька, для неё три минуты - это уже рекорд:
  - Тихо шифером шурша,
  Едет крыша не спеша!
   Оксана будто только этого и ждала и обрадованно закричала:
  - Who will translate this on English?
   Но таких йогов-любителей не нашлось, так что звонок пришёлся очень кстати. Какая-то длинная пара получилась, чуть ли не на целую вечность...
  
   Яна всё-таки немного опасалась, что Оксана заупрямится и не отдаст ей рисунок, даже к учительскому столу подошла довольно неуверенно и не знала, с чего этот деликатный разговор начать. Но англичанка её выручила:
  - Держите! Пора уже выставку делать: "Моё творчество на уроках английского."
  - Я подумаю! - опять неожиданно для себя вдруг ляпнула Яна, но Оксана ничуть не рассердилась, лишь только рассмеялась, чуть закинув голову и демонстрируя дужки идеально ровных зубов. Конечно, с такими зубами грех не смеяться!.. Неудивительно, что у них каждый раз на английском чуть ли не первое апреля, или это так срабатывает то самое одесское чувство юмора...
  
  
   Глава десятая. "Фантомас"
  
   На перемене девчонки, казалось, начисто забыли о Яне и своих недавних приставаниях, неужели пронесло?.. Столпились вокруг Машки и шумно обсуждали её новое мелирование, получился гвоздь сегодняшней программы. Когда Яна рассмотрела все это поближе, то ей даже понравилось - ярко-оранжевые прядки в рыжих волосах смотрелись очень даже ничего, как говорят стилисты, "освежает". "Но такие глаза ей все равно не идут! - вернулась все та же упрямая мысль. - Как бы так помягче на это намекнуть? Хотя нет, лучше не буду, а то вдруг обидится..." Яна уже давно заметила: если человек тебе нравится, то со временем становится почти совсем безразлично, как он выглядит, может напяливать на себя что угодно. И всё равно кажется красивым, вот интересно!..
   Тут Денис по-свойски её окликнул откуда-то сзади, он всегда появлялся вот так вот неожиданно, как джинн из бутылки. Странно, никого другого ей бы и в голову не пришло сравнить с джинном, неужели так удачно с ним гармонирует? С такой-то экзотической внешностью... Хорошо, что он мысли читать не умеет, а то ей бы сейчас влетело.
  - Эй, Кнопка!
   Яна даже не пошевельнулась, только негодующе передернула плечом. Это прозвище ей дали в прошлом году во время их лицейской поездки во Львов, был там один "шкаф" раза в два ее больше, который вдруг проникся горячей симпатией. Выражалась она, правда, в дразнилках и попытках "намылить". Снегу тогда навалило немеряно, она в первый раз в жизни столько его видела. У них на юге это вообще большая редкость, тем более чтоб вот так лежал и не таял... Красиво, конечно, только как по нему ходить, спрашивается? У нее как раз были скользкие сапоги, спотыкалась через каждые пять метров, так что мальчишки ужасно веселились. Они вообще резко поглупели от такого количества сугробов и катков прямо на дорогах, прямо как в детство впали! Что интересно, тот "шкаф" из параллельного класса после возвращения домой её больше не задирал, как подменили. Разве что уважительно смотрел издалека. Никто с тех пор эту "Кнопку" и не вспоминал, чему Яна была очень рада...
   Денис, видно, решил сменить тактику, выразительно откашлялся и приторно-нежно пропел:
  - Яночка!
   Она не выдержала и улыбнулась от такого его "пируэта", пришлось обернуться:
  - Чего?
  - Дай что-нибудь! - он пошевелил в воздухе длинными смуглыми пальцами, Яна выудила из-под парты сумку, перевернула её вверх тормашками и энергично потрясла. Посыпались ручки, много ручек, различной тупости карандаши, пара недоеденных шоколадок, мятые рисунки, свежие каштаны, потом фонарик, помада и наконец несколько CD. Юлька наблюдала за всем этим с большим интересом:
  - О, смотри, смотри! Женская сумочка.
   Денис проворно выхватил из этой кучи один диск, Яна даже не успела рассмотреть, какой, и потащил к магнитофону, не зря ведь он считается их "классным" диджеем. Ни тебе здрасьте, ни до свиданья...
   У Гальки наконец-то оборвалось терпение - она схватила Яну за руку и потащила в укромный уголок, где в прямом смысле приперла к стене:
  - Ну, рассказывай! Сколько ему лет?
   Было ясно, что просто партизанским молчанием здесь не обойдешься, Яна в конце концов сдалась и уже раскрыла было рот (если честно, то новость прямо рвалась наружу, ну должна же она с кем-то поделиться!) Но не тут-то было: набежали девчонки и ни о каком разговоре не могло быть и речи, не та аудитория. Машка без особых церемоний любовно схватила ее за голову, потрепала за уши и прижала к себе - пользуется тем, что самая из них высокая:
  - Янка-обезьянка!
  - Машка-промакашка! Эй, руками не трогать! - Яна довольно удачно выкрутилась у нее из рук, проходящий мимо Стас ехидно (хотя чего ещё от него ожидать?) бросил в их сторону:
  - Подумай о своей ориентации!
   "Интересно, что это он тут околачивается?!" - возмущенно подумала Яна. Маша только покрутила пальцем у виска ему вслед, но сказать ничего не успела - подключилась Юлька и тоже начала дергать Яну за волосы, ну как сговорились сегодня! Пускай отращивают свои и потом делают, что хотят... Она терпеть не могла, когда кто-то чужой прикасался к голове, даже маме не позволяла, та всегда обижалась. А тут взяли манеру!.. В последнее время даже в маршрутках бойкие пробивные тети восхищались этими самыми волосами сперва на расстоянии, а потом почти так же принимались трогать на ощупь, как будто она общественная собственность...
  - Надо ее подстричь, - заключила под занавес Юлька и хищно защелкала в воздухе пальцами, изображая ножницы.
   Тем временем Петя (как его окрестила Оксана, "самый большой авторитет в классе", причем большой во всех отношениях) упоенно рисовал на доске что-то загадочное, занимая мощным силуэтом добрую её половину. Особо любопытные толпились у него за спиной и уважительно молчали - ну, на то он и "большой авторитет". Любой другой бы на Петином месте рано или поздно начал злоупотреблять своим влиянием, но этому до сих пор даже и в голову не пришло. Недаром говорят, что крупные люди обычно спокойные и добродушные, наверно, по причине хорошего пищеварения.
  - Что это будет?
  - Ну покажи!
   Наконец-то Петя отошел в сторонку и народу предстало ярко выраженное негритянское лицо - широкий нос, курчавые волосы и серьги в носу и в ушах, вот с ними, пожалуй, перебор... Яна даже немного позавидовала, до того колоритно у Петра получилось. Конкурент!..
  - Петя, не губи свой талант! - дружески посоветовала Юлька и как раз в эту минуту в класс зашел физик с крупногабаритными таблицами под мышкой. Проходя мимо, мельком взглянул на доску да так и остановился на полпути к своему столу, как вкопанный:
  - Это что, тоска по русским лицам?
   Класс дружно оценил его остроумие, опять поднялось то, что Оксана называла по-одесски "хай":
  - Не вытирайте!
  - Пусть будет!
  - Тише! - физик даже слегка поморщился. - Скалы Крайнего Севера во время птичьего базара.
  
   Физик у них был университетский, молодой и бородатый, Яна ещё даже не запомнила, как его зовут. Как-то кучеряво. Вообще у них было много преподавателей из соседнего универа, они, лицеисты, у них вроде как подшефные. Даже выпускные экзамены из лицея будут одновременно и вступительными в этот самый универ, конечно, для тех, кто захочет (Яна в этом в последнее время сильно сомневалась. Только вот маме до поры-до времени не говорила, нечего заранее воду мутить...) "Взрослые" преподы выгодно отличались от обычных учителей - называли всех исключительно на "Вы", от этого даже хотелось вести себя сдержанно и солидно, как настоящие студенты. Но не всегда получалось, вернее, почти никогда не получалось, чаще бывало так, как выражалась их тоже университетская математичка: "Неорганизованная масса!" Не слишком приятно было, наверно, этой ученой братии со всеми их степенями и прочими наворотами возиться с детьми...
  - Тема нашего занятия: "Электромагнитные колебания", - физик принялся развешивать на доске разноцветные таблицы, для всех не хватало места и он явно растерялся. Неужели не знает, что куда девать?
   Галя, как известно, не любила терять времени впустую и подпихнула Яну локтём в бок:
  - Так сколько ему лет?
  - Не знаю... - действительно, как-то забыла спросить, показалось неважно.
  - А где он учится? Или работает?
  - Не знаю... - и в самом деле, говорили о чем угодно, только не об анкетных данных "что-где-когда", Яна вдруг почувствовала себя глупо. Галька смотрела на нее с нескрываемой иронией, подумаешь, великий авторитет:
  - Ну ты, мать, даешь! А его телефон у тебя есть?
  - Нет! У него есть мой, - довольно резко ответила Яна. Кажется, начинает заводиться, с чего бы это? Чтоб успокоиться, она начала перебирать свои тетради в ярких "сериальных" обложках и вдруг вытащила из-под самой нижней свернутый вчетверо тетрадный листок. Всё так же машинально его развернула, перед глазами поплыли печатные буквы - стихи, что ли? "Любовная записка!" - это была самая первая мысль. - Только вот почему печатными буквами?"
  "Мне нужен труп.
  Я выбрал вас.
  До скорой встречи!
  Фантомас."
   Она в растерянности захлопала глазами, Галька моментально выхватила у нее из рук этот литературный шедевр и прямо впилась в него взглядом:
  - Первый класс, вторая четверть! Кто?
   Яна лишь только пожала плечами - ну что ещё на это скажешь? Сзади уже тянулась нетерпеливая Юлькина рука:
  - Что там у вас? Дайте позекать! - и вот они на пару с Алиной читают ее записку, глаза так и горят от восторга. Не хватало ещё, чтоб по рукам пошло! На первой парте тоже заволновались, видно, отдаленные слухи добрались и до них. Зая жалобно заныла:
  - Дайте мне! Ну что вам, жалко?
  - Что там такое?
  - Кто-то прикололся.
   Физик уже минуты две как смотрел на них с нескрываемым укором:
  - Девочки! Я вам не мешаю? - они немного притихли, готовые в любую минуту возобновить увлекательное обсуждение этого ЧП. Яна откинулась до предела на стуле и принялась взглядом сканировать класс, пытаясь вычислить, кто бы это мог быть - всё равно ведь рано или поздно себя выдаст. Не может не выдать, вон и первые подозреваемые: Денис со Стасом тихо на своей галерке веселятся, давно она не видела, как эта "мрачная личность" смеется... Она склонилась к Гале и заговорщицким шепотом спросила:
  - Как ты думаешь, кто?
  - А кто у нас с полетом фантазии?
   Даже не сговариваясь, они одинаковым движением обернулись и многозначительно уставились на Дениса, тут бы и самого толстокожего проняло. Но тот решил сыграть в полную "непонятку", даже раскосые восточные глаза вытаращил.
  
   После физики они наконец-то были свободны, но девочки не спешили расходиться по домам, бурно обсуждали инцидент и в сотый раз перечитывали "Фантомаса". Яна как-то резко от всего этого устала, даже настроение катастрофически упало. В первую минуту действительно показалось прикольно, но сейчас, если задуматься, то не очень... Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, но видение упорно не приходило, словно решило взять бессрочный отпуск. "Ну хоть какую-то подсказку!" - взмолилась она мысленно, непонятно к кому обращаясь. Теперь ни за что на свете не сможет спать спокойно, пока все не выяснит... И вдруг почувствовала на себе знакомый неподвижный и по ощущениям тяжелый взгляд - Стас смотрел на нее, как всегда, не отрываясь, наконец слегка улыбнулся. Её даже в жар бросило от этого сочетания: ледяной и словно безжалостный взгляд и любезная улыбка на губах... В глубине подсознания зашевелилось что-то основательно забытое и очень страшное, даже пахнуло откуда-то сыростью подземелья. Так вот почему она не может на него долго смотреть! Он когда-то был... Яна схватила сумку и ринулась к двери, будто спасаясь бегством от этих кошмарных образов, а в голове уже плыли обрывки фраз - то, что их Мастер Рейки рассказывала на том единственном семинаре, на который Яна успела попасть:
   "Безответная любовь - это обычно кармическое, мы любим и страдаем по тому, кого в прошлом сильно обидели. Так легче всего отдать старые долги, через любовь..." У неё теперь часто так бывало - целые куски текста запоминались почти дословно, даже со всеми интонациями.
   Галя уже давно развернула бурную деятельность - вовсю наседала на Дениса, ну прямо тебе квочка, защищающая своих цыплят. Даже руками-крыльями принялась размахивать:
  - Очень остроумно! Дальше некуда!
   Тот лениво от нее отбивался:
  - Уберите ее от меня! Что это с ними сегодня? - и чуть ли не галопом припустилася к двери, вот это зрелище! Даже друга своего неразлучного забыл, что-то он, друг, не торопится... Наконец-то ушел. Вот теперь роли поменяются, Яна сама будет за ним издали наблюдать, не помешает. Хотя может, именно этого он и добивается... Наконец, очнувшись от своих мыслей, она обернулась к Гале:
  - Это не Денис.
  - А кто?
  - Другой человек. Я увидела.
  - Кто?
  - Все ответы есть внутри тебя.
  - Ага!
  - Хочешь, сейчас сделаем? - Яну вдруг "понесло", или это шок от почти выплывшего на поверхность воспоминания?.. Хорошо, что не пустила его наружу, загнала обратно внутрь.
   Галя смотрела на нее как-то беспомощно и даже немного снизу вверх, кажется, в первый раз за все их знакомство. Янка тут же раскомандовалась, никогда ещё не замечала у себя такого внушительного и уверенного голоса:
  - Закрой глаза, расслабься.
   Галя послушно зажмурилась. Даже слушается беспрекословно, чудеса!
  - Попробуй остановить мысли, хотя бы их замедлить. Чтоб внутри была тишина... На это надо время. Теперь спроси свое внутренее "Я"... - методика была наполовину Пастернаковская, с какого-то их кастанедовского тренинга, наполовину придуманная Яной прямо на ходу. И непонятно, откуда взялась эта уверенность и кураж, слова вырываются изо рта раньше, чем она успевает их осмыслить. Галька сперва помолчала, потом довольно жалобно протянула:
  - Молчит!
  - Не напрягайся так! - Яна даже чуть не рассмеялась, до того забавно было на подругу смотреть - как та стоит, старательно зажмурившись и предельно наморщив лоб, восстанавливает внутреннюю тишину. - Извилины скрипят, расслабься...
   Галька вдруг широко раскрыла глаза, словно привидение увидела:
  - Петя!
  
   Стас уже караулил внизу, когда они наконец-то собрали всю компанию и выбрались на улицу под все ещё яркое предвечернее солнце. Стоял себе в небрежной позе, вальяжно привалившись спиной к перилам, и с предельным вниманием набирал что-то на мобилке, на них даже не посмотрел. Яна вдруг вспомнила, как часто в последнее время она натыкалась на него в самых неожиданных местах, и ни разу даже малейшее подозрение не промелькнуло. Неужели так сильно была занята собой?.. Словно невзначай она выпустила из рук злополучную записку, та плавными кругами опустилась на асфальт у самых авторских ног. Даже и оборачиваться не стоит, ещё чего! За такое...
   Галька единственная из всех девчонок разглядела этот тонкий маневр и трагически забормотала над самым Яниным ухом:
  - Кажется, мой внутренний голос начинает говорить...
  
   Дома царили полная тишина и идиллия, казалось, даже воздух неуловимо изменился, стал легким и прозрачным, утром был совсем не таким... Мама с папой сидели рядышком на кухне, как голубки, даже интимно соприкасались плечами и расслабленно друг другу улыбались. Увидев её, вскочили с табуреток, как нашкодившие первоклашки, до чего же смешные!.. Неужели помирились? На ее памяти уже несколько раз так было: после самых страшных скандалов и (на следующий день) усталых переговоров о разводах и разъездах, когда уже ничего, казалось, не могло спасти и она падала всё быстрее и быстрее в невидимую пропасть, даже земля из-под ног уплывала... Когда возвращаться в эту угрюмую квартиру было превыше ее сил и Яна просто бродила по городу до самого вечера, кого-то беззвучно упрашивая и умоляя непонятно о чём... Даже вспоминать не хочется. Рано или поздно приходилось идти домой, с самыми страшными предчувствиями она открывала дверь и вдруг видела их вот такими вот умиротворенными - как мама смотрит на отца влюбленными глазами, а он, вставая, случайным жестом касается ее руки...
  - Проголодалась? Разогреть тебе? - мамин голос прозвучал с живейшим участием, словно напрочь забыла, что они уже третий день не разговаривают. Отец сразу же насторожился, даже руки расставил, готовый их разнимать. Как ему, наверное, надоели их вечные ссоры-пререкания...
  - А что у нас есть? - после короткой паузы нарушила-таки молчание Яна, мама сразу же обрадовалась и засуетилась, забегала по кухне, словно пытаясь скрыть эту радость:
  - Есть борщ и жаркое, будешь?
   "Подожди, не бегай! Посмотри на меня!" - мысленно попросила её Яна. Мама как по мановению волшебной палочки остановилась посреди кухни и обернулась к ней, их взгляды наконец-то пересеклись и задержались друг на друге. Папа всегда называл мамины глаза "кошачьими" - круглые и золотисто-зеленые, разве что зрачки не впоперёк. А её, Яну, ещё в детстве сравнивал с Бэмби из диснеевского мультика, она потом множество раз тот мульт смотрела, пыталась уловить это самое загадочное сходство. "Мы с тобой одной крови - ты и я! - вдруг выплыла откуда-то достаточно глупая мысль, мамины глаза в ответ чуть улыбнулись. - Только смотри, если будешь его обижать..."
   Мама её не дослушала, отвернулась и опять забегала по своим делам - сделала вид, что ничего не поняла.
   Володя наблюдал за ними с хорошо скрытым удивлением: нет, все-таки он вряд ли когда-нибудь научится понимать эту женскую логику! Двадцать лет живет с одной, пятнадцать лет с двумя и до сих пор они для него темный лес. То не разговаривают, то вдруг резко заговорили, поди разберись...
  
   Глава одиннадцатая. Серьёзный разговор
  
   К вечеру отец вернулся в прекрасном расположении духа, Яна даже слышала, как он довольно мурлыкает себе под нос что-то смутно знакомое, она никак не могла разобрать, что именно. Это всегда было самым верной приметой - значит, всё идёт, как надо. И вид при этом делает такой кричаще-загадочный, так и подмывает пристать с расспросами, но Яна в последнюю минуту решила всё-таки сдержаться. Как созреет - сам расскажет, а ей сейчас лучше подумать о том, как бы так поаккуратнее изложить ему свои последние новости... И так уже затянула дальше некуда, вот бы заранее знать, как он на всё это отреагирует: а вдруг рассердится или расстроится? Или не поверит... Трусиха она, что тут ещё говорить!..
   Папа тем временем очутился прямо у нее за спиной, Яна едва успела рывком прикрыть ноутбук. Прекрасно ведь знает, что она этого не любит, да и вообще - когда он в таком игривом настроении, надо держать ухо востро. Папа же развеселился окончательно и, повысив голос, запел на всю квартиру хорошо поставленным баритоном, получилось как раз на мотив "Ти ж мене пiдманула":
  - Повстречалися мы в чате,
  Ты тогда назвалась Катя,
  Оказалось, ты Иван...
  Вот какой ты хулиган!
   Потом без всякого перехода слегка дернул Яну за косу:
  - Ну что, телепузик, собирайся! Идём в ресторан. Мне нужна дама.
  
   Янка была явно не в духе и недовольно пробурчала:
  - У меня нет вечернего платья. А к платью туфли надо....
   При этом, надо заметить, свой ненаглядный компьютер так и не раскрывает, выжидает, когда он отойдет на безопасное расстояние. Тайная переписка там, что ли?
  - В точности мама! Вот что значит гены...
   Янка подняла на него глаза, вид был порядком оскорбленный, но взгляд при этом стал каким-то по-детски беспомощным, словно он ни с того ни с сего её ударил. Володя тут же попытался исправить ситуацию:
  - Шучу! Предлагаю надеть вечерние джинсы и вечерние кроссовки, и поедем в пиццерию.
  - Я не хочу.
  - Ты не хочешь в пиццерию? - подчеркнуто переспросил он, дочка лишь немного наискось мотнула головой.
  - Ну, тогда надо за вечерним платьем.
  - Не надо, я просто так сказала.
  - Тогда за мобильником, - не отставал Володя, Яна равнодушно пожала плечом:
  - В другой раз.
   Он, комически нахмурясь, пощупал её лоб:
  - Да-а, случай клинический! Ну хорошо, а на "Макдональдс" согласна?
   Дочка не приняла игру, только досадливо от него отмахнулась. Кажется, и действительно обиделась, с чего бы это? Владимир присел перед ней на корточки и пытливо заглянул в глаза:
  - Янка! В чем дело?
  - "Макдональдс" можно, - милостиво сдалась она в конце концов, хотя особого энтузиазма в голосе не наблюдалось.
  
   Та же самая история продолжалась и в машине: Янка непривычно затихла и кажется, полностью погрузилась в свои конспиративные мысли. Володя то и дело посматривал на нее со всё растущим беспокойством, наконец резко тормознул у какого-то бутика из новых. В огромных уходящих вверх витринах красовались изящно одетые манекены, магазин явно только открылся. Раньше здесь ничего подобного не было, разве что давно примелькавшаяся стройка - горожане настолько к ней привыкли, что даже и не замечали. А тут за пару дней вырос дворец, как в сказке... Янка слегка оживилась и принялась эту красоту в большим интересом изучать, приклеившись носом к окну. Володя шутливо распахнул перед ней дверцу:
  - Приехали!
  - Что это? - она неохотно вылезла, по-прежнему недовольно морщась, как зубной боли. "Да что это с ней сегодня стряслось? - посетовал Володя. - Прямо какая-то принцесса на горошине: и то ей не так, и это не этак..." Не вдаваясь в объяснения, он пружинисто направился к разноцветным стеклянным дверям, тут уже своенравной принцессе ничего другого не оставалось, как только вприпрыжку поскакать за ним следом.
  - Надо купить пару рубашек, - деловито бросил он ей уже внутри. - Ты, если что-то понравится, не стесняйся.
   Янка едва взглянула на пестрые ряды женского отдела (хотя модели там были очень даже ничего, обычно ей такое нравилось), небрежно тронула пару вешалок и всё так же высокомерно вздёрнула нос:
   - Не то!
   "Откуда в одной маленькой девчонке столько гонору? - озабоченно подумал Володя. И сам себе ответил: - На маму свою насмотрелась, откуда же ещё!.."
  - Ну, тогда жди, - безразлично проговорил он вслух - лучше оставить ее в покое, раз уж нашел такой "бзык". Он ещё с Мариной освоил этот трюк: чем больше оказываешь внимания, тем сильнее начинает выкаблучиваться. Тут единственный выход - переждать, ну или того лучше, пойти заняться своими делами...
  
   Давно были куплены рубашка и два джемпера, и даже два нелюбимых им галстука - уж очень настойчиво молоденькая и основательно разящая духами продавщица пыталась их всучить. И при этом явно с ним заигрывала, вовсю стреляя подведенными глазками и поправляя без особой надобности воротник его рубашки. Ещё и в затылок нежно дышит, хорошо, что он пришёл с дочкой. И хорошо, кстати, что дочка всего этого не видит... Тут он обнаружил, что Янка бесследно куда-то пропала, он уже обшарил весь магазин и даже начал не на шутку беспокоиться: интересно, куда может запропаститься девочка-подросток в средних размеров бутике? Но выручила та самая блондинистая ("а ля Мерилин Монро") продавщица - с обворожительной улыбкой поманила его пальцем куда-то в дальний угол. Так и есть, примерочная: бархатная, бордового римского цвета штора заметно шевелилась, как от ветра, за ней угадывалась таинственная, но очень бурная деятельность. Наконец-то штора распахнулась, как театральный занавес, и Янка предстала перед ними во всей красе, в первую минуту Володя её даже не узнал. Непривычно высокая от супермодных остроносых сапог на шпильках, вся затянутая в кожу - матово блестящая черная с заклепками куртка и критической длины (опять-таки кожаная!) мини-юбка. Интересно, как она собирается в ней сидеть?.. Янка же эффектно замерла перед негустой аудиторией, потом медленно покрутилась на месте, чтоб он рассмотрел её с всех сторон, ни одной мельчайшей детали не пропустил. И такое счастливое у неё при этом было лицо, настолько блестящие от возбуждения глаза, что все его насмешливые комментарии так и замерли на кончике языка. Пускай пока потешится, остается ещё слабая надежда, что не придется этот рокерский "прикид", как они говорят, покупать. Вдруг Бог услышит его молитвы? Что-нибудь другое себе да и присмотрит...
  - Это в лицей!
  - Да-а, директора точно кондратья хватит...
   Дочка смотрела на него огромными умоляющими глазами, именно с таким лицом она в детстве "сбивала" (по выражению Марины) с него самую дорогую в магазине куклу. Он сразу же сдался:
  - Ну ладно, если тебе так нравится... - и обернулся к блондинистой продавщице: - А плаща к этому костюмчику у вас нет?
   Но это было ещё не все: через пять минут Янка явилась из-за той же шторы в чем-то нестерпимо блестящем и как будто бы голубом, у него сразу же зарябило в глазах. Оказалось, расшитый множеством зеркальных чешуек топ все того же фасона "короче некуда", вон даже живот не прикрывает, и предельно облегающие брюки. В какую-то минуту Володя невольно ей залюбовался: ну поп-дива тебе и всё, куда там Бритни Спирс! Плюс ко всему сверкающие от неудержимого счастья глазищи и распушенные после усиленного переодевания волосы Златовласки - не потомок, а произведение искусства! С трудом усмирив приступ отцовской гордости, Володя вернулся наконец к реалиям: хотел бы он посмотреть, куда она всю эту музыку собирается надевать, хоть не на улицу? Очень хочется верить...
  - Это на дискотеку! - до предела выгибая спину перед зеркалом и нечеловеческим движением выкручивая шею, тут же объявила дочка. Словно его мысли вот так сходу прочитала.
  - А не замёрзнешь? - всё-таки подколол он, не удержался, Янка только негодующе на это фыркнула. Ничего другого не оставалось, как смириться со своей нелёгкой родительской долей:
  - Ну, если ты будешь это носить... Берём.
   Молоденькая продавщица смотрела на него с восхищением, как на забредшую по ошибке в их бутик зарубежную звезду первой величины. В глазах так и читалось заглавными буквами: "Вот бы мне такого!..." По всем критериям он получается прямо идеальный муж: терпеливо ждет, если надо, вон даже на часы не смотрит, особо не критикует и так же безоговорочно за все платит, стоит лишь посмотреть ланьими глазами... Только вот Марина ничего не видит и не ценит, от этой мысли его сразу же охватила глухая на самого себя досада. Янка смерила их двоих внимательным взглядом, прямо просканировала с ног до головы, и моментально взяла ситуацию под контроль: сунула Володе в руки свои обновки и кулачком выразительно подпихнула к кассе, а оттуда поскорее и к выходу. Ему даже смешно стало от этой спешки - не зря ведь считается, что Скорпионы самые большие из всех знаков собственники...
   Потом под настроение поехали выбирать Янкин мобильник, давно уже Володя не тратил деньги так весело и бесшабашно, как в этот день, словно какой-то внутренний шлюз открылся. Или пытался вот так заслужить у неё прощение за все проведенные врозь выходные, все до единого за эти долгие полгода... Вообще получилось по принципу "Гулять так гулять!" - уже ближе к ночи провели голосование и единогласно постановили не валять дурака, а ехать прямо в пиццерию, сколько той жизни!.. Янка к этому времени уже порядком подустала и в машине опять замолчала, разве что по-другому, не так, как несколько часов назад: по лицу бродила неопределенная улыбка и затуманивались какими-то крайне приятными мечтами (а может, предвкушениями?) глаза. И вдруг неожиданно серьёзно его попросила:
  - Пап! Не говори больше, что я похожа на маму.
  
   Пицца была что надо - горячая, с толстым коржом и хрустящей поджаристой корочкой, как раз такая, как она любит. "Во всём городе не найти пиццы лучше, чем на Ленина! И даже ждать почти не пришлось..." Яна и сама не заметила, что улыбается, брови удивлённо приподнялись, будто с кем-то там про себя вела увлекательный диалог. "Какая она смешная, - подумал Владимир, - и вместе с тем такая взрослая. Когда только успела вырасти? Вот уже и на свидания бегает, непонятно, куда так торопится?.."
   Опять словно расслышав его мысли, Янка подняла глаза, всё такие же огромные, "нездешние", как он всегда говорил, смотрит будто бы сквозь тебя. Над вырезом свежекупленного свитера серебряный крестик, интересно, дань моде или что-то другое? И вырез, кстати, чересчур, зря он не обратил на это внимания...
  - Положи свою мобилку, успеешь ещё, - дочка послушно отодвинула телефон на несколько сантиметров в сторону, пальцы нетерпеливо забарабанили по столу, вон так и тянутся. И он тоже хорош, отрывает дочуру от новой игрушки...
  - Раньше не было, - Володя указал пальцем на этот самый крестик.
  - Раньше много чего не было! Ты чаще домой приезжай.
   Игнорируя нож, она откусила порядочный кусок пиццы и демонстративно вытерла пальцы о салфетку, откуда эти хипповские замашки? Или просто рисуется перед официантом, мальчишка молодой и явно на неё засматривается. "Главное - спокойствие, - напомнил себе Владимир. - Если почувствует хотя бы нотку раздражения, замкнётся и ничего из неё уже не вытянешь. Что у них там всё-таки случилось с матерью? Прямо партизанская война какая-то... Да и Янка в последнее время изменилась, в этом Марина права." Наконец вслух подчеркнуто спокойно спросил:
  - Так чего раньше не было?
  - Даже не знаю, как это тебе... Ты, главное, не пугайся. - Она даже пиццу свою отодвинула и глубокомысленно наморщила лоб, такой себе думный дьяк. Потом забормотала. явно обращаясь сама к себе: - Всё равно надо рассказать...
   "Чёрт возьми, да что там такое?!! Спокойно..." - в который раз одёрнул себя Володя.
  - В чём дело?
   Янка набрала в грудь воздуха и выпалила, словно грудью на амбразуру бросалась:
  - Я начала видеть ауру!
  - И всё? - он наконец-то выдохнул: это ещё куда ни шло, он-то себе неизвестно что успел напредставлять... Она, похоже, была сильно разочарована такой вялой реакцией:
  - Этого мало?
  - Ты в детстве знаешь, сколько всего видела? С домовыми и русалками разговаривала, мы уже не знали, что и думать. Как-то прихожу домой, а ты мне: "Папа, ты весь светишься!"
  - Почему я такого не помню?
   "И слава Богу, что не помнишь, - подумал Володя, - мы тогда чуть не развелись." Марина закатила грандиозную истерику, кричала ему прямо в лицо: "Что ты сделал с ребёнком!" А Янка стояла между ними и смотрела на это всё круглыми шоколадными глазами, пока наконец отчаянно громко не заревела. Даже и вспоминать не хочется, была б его воля, так бы взял и вычеркнул всё из памяти! Как хорошо, что она не помнит...
  - Ты была маленькая, четыре или пять лет. Потом ты сильно заболела, а когда выздоровела, всё забыла. Как-то... благополучно всё прошло.
  - Недавно опять началось. Мы с девчонками пошли в лунапарк...
  
   Был как раз конец каникул и в парк привезли новый аттракцион, она такого ещё и не видела - когда переворачиваешься вниз головой и падаешь, пусть и не слишком высоко, но всё-таки... Юлька, разумеется, сразу же стала канючить: "Пошли со мной, я одна не хочу!" Галя, как всегда, благоразумно отказалась, пришлось идти ей, хоть и страшно было до замирания в животе... Галька ещё вслед кричала: "Яна, вернись! Твоя жизнь нужна народу!" И все смеялись, а потом качеля перевернулась, на бесконечно долгое мгновение замерла наверху и начала падать, закричала рядом Юлька и сердце остановилось... Или это остановили мотор, сердце встало на место, но что-то случилось с глазами. Она их всё тёрла и тёрла, но "это" никак не проходило.
  - Представляешь, я увидела, что всё вокруг как бы из серебристой паутины, а люди большие, овальные и светятся. И так смешно перекатываются...
  - Как Кастанеда описывал - весь мир из светящихся нитей... - Такого Володя не ожидал, словно мощный удар в челюсть выбил из обычной реальности. - Ты сдвинула точку сборки...
  - Это я недавно прочитала, добрые люди сказали. Тогда я такого не знала, испугалась, думала, в психушку отправят. Пробовала маме рассказать, а она вообще крик подняла... Она когда боится, кричит.
   "Моя ты умница, у меня двадцать лет ушло, чтобы это понять!" - невольно отметил он про себя, а вслух сказал:
  - Так значит, ты у меня видящая...
  - Я тогда чуть не умерла. - Она сжала перед собой руки знакомым беззащитным жестом, Марина когда-то так делала, в самом начале. - Так страшно было, и никто не может объяснить, что это такое. В церковь пошла...
  - Плохо, что меня не было дома.
   Он нахмурился: неудивительно, что она так на него обиделась. Вокруг рушился мир, а папа был в рейсе, улаживал свои важные дела. Янка тем временем говорила без передышки, будто боялась, что сейчас произойдет что-то непредвиденное и она не успеет всего рассказать:
   - Потом я попала в Рейки, там мне всё объяснили, оказалось, это нормально, у них там много ясновидящих. - Немного подумала и уточнила: - Ну не много, несколько.
  
   Она тогда чувствовала себя, мягко говоря, неуютно - пятнадцатилетняя девчонка среди дам за тридцать-сорок, почему-то были одни женищины. Сидела тихой мышкой, пока не принесли картину с прекрасным ликом, невероятно голубые глаза глядели, казалось, в самое сердце. Дамы начали охать и ахать, кто-то спросил, что это за художник да как он выглядит (ну чем ещё женщины могли заинтересоваться?), и у неё вдруг само собой вырвалось:
  - Такой... небольшого роста, волосы до плеч, тёмные, бородка...
   Он стоял перед картиной с кистью в руке, словно рисовал у себя в мастерской, потом обернулся к ней и улыбнулся, получилось очень сердечно, как старой подруге. Тишина была просто звенящая, наконец кто-то спросил:
  - Ты что, увидела?
  - Там, возле картины... - она протянула руку. Неужели никто больше не видит?..
   Мастер резко и будто даже недовольно встала:
  - Такие вещи вслух не говорят!
  
   ...Дочка, задумавшись, смотрела куда-то в сторону, опять этот невидящий взгляд! Как они с Яриком её поддразнивали, "Остапа понесло". Длинная золотистая прядь проехалась по тарелке и окрасилась кетчупом, но она этого даже не заметила. Наконец-то очнулась:
  - Понимаешь, главное, я не знаю, зачем мне это надо? Откуда оно появилось и почему именно у меня? И что теперь с этим делать? Раньше всё было понятно...
  - Судя по всему, у тебя эта способность с рождения.
  - Хорошо, если с рождения, - она прикусила соломинку и пожевала самый её кончик, опять эта детская привычка!.. - Я недавно видела себя, как смотрела в хрустальный шар и предсказывала будущее. А ещё после Рейки появилось: смотрю на человека и вижу, кем он раньше был, в прошлой жизни. Прямо картинки появляются, как в кино.
   Тут он, конечно же, не удержался:
  - А кем я был?
   Яна взглянула на него мельком:
  - Ты часто был моряком.
  - А конкретней ?
   Зацепила-таки! Он уже лет пять как ничем таким не занимался, затянула обыденная жизнь-рутина с её заботами о хлебе насущном. Да ещё и с маслом, Марине всё как будто мало... Только сейчас он вдруг остро почувствовал, как от всего этого устал, так бы и бросил!..
   Яна смотрела уже не отрываясь, тем самым особенным прозрачным взглядом прямо сквозь него, потом улыбнулась:
  - Маленький мальчик, ты от меня прятался, а я за тобой бегала, искала. Я или няня... Нет, я была твоя мама.
   От неожиданности Владимир поперхнулся, Янка деловито перегнулась через стол:
  - Постучать? - и затараторила без передышки: - Так часто бывает, люди связаны во многих жизнях. Я на кого ни посмотрю из моих девчонок, в каждой жизни мы были или подругами, или сёстрами. Такое вытворяли!... Танцевали в кабаре, на Ивана Купала прыгали через огонь... Потом я была запорожским казаком во времена Хмельницкого.
  - Ты была мужчиной? - он наконец-то откашлялся, перевёл дух и решил уже ничему в этой жизни не удивляться.
  - Иногда, в основном женщиной. Тогда я была таким женственным, - она смешно растопырила в воздухе пальцы, показывая, каким именно, - с меня смеялись, говорили, что не мужик. Приходилось с ними драться. - Тут она тяжело вздохнула: - Потом было какое-то сражение и я не захотела никого убивать, не смогла. Тогда убили меня. Ещё в другой жизни мы с Галькой кавалера не поделили...
   Володя потёр виски;
  - Подожди!
  - Что, перегруз? - Янка смотрела на него, явно забавляясь, может, и вправду всё придумала? С неё станется, с такой-то богатой фантазией! Сокровищница царя Соломона, а не фантазия...
  - Что твои эти... рейкисты говорят? - вот про Рейки он когда-то от кого-то уже слышал, ещё до Янки. Японская традиция из последних новомодных, что ли...
  - Они там радуются, хотят, чтоб я работала с ними. Но я не знаю...
  - Да, ясновидящие всем нужны...
   Много лет он старался не вспоминать тот случай, когда попросил четырёхлетнюю Яну "посмотреть" на будущих партнёров по бизнесу. Сделка предстояла просто сказочная, но он отказался в последний момент, все остальные "влетели" по полной программе. Марина потом заявила, что это из-за него девочка растёт "странная" и непохожая на других детей, маленький белый воронёнок. Может, в чём-то она и права...
  - Ты кому-то об этом рассказывала?
  - Девочкам в классе, Денису, Сергею...
   "Ну конечно, и половине города впридачу! Ещё этот Сергей, как я мог забыть? - он даже мысленно покряхтел. - Лишняя головная боль."
  - Ну ещё маме, в самом начале... Она меня хотела к психиатру отправить!
   "Это на неё похоже, - даже без всякого раздражения, с пугающим безразличием опять-таки про себя отметил Володя. - Сказать такое ребёнку!"
  - Я видела, в одной прошлой жизни она меня насильно замуж выдавала! Я так плакала...
   Официант опять стоял рядом, как джинн европейской наружности, уже не мальчишка, а матёрый вышколенный гарсон с безупречно-вежливым лицом и далеко не вежливыми квадратными глазами. Володя наконец-то раскрыл кожаную с золотом книжечку:
  - Спасибо! Никто тебя не отправит.
  
   Потом уже дома он никак не мог найти себе места, все расхаживал по их тесной кухне - терзало смутное чувство, что он что-то важное во всем этом упустил, так и просочилось песком сквозь пальцы. Заглянул к дочке - та лежала полностью одетая поверх цветного одеяла, вон даже кровать расстилать не захотела. Володе вдруг показалось, что она сейчас внутренне напряжена, как натянутая до предела струна - одно неверное движение и порвется, только звон прокатится по квартире. Или как в поезде: вот-вот объявят её станцию, надо будет хватать пожитки и в спешном порядке выгружаться прямо в ночь... Он присел на самый краешек её кровати:
  - Почему не спишь? Уже поздно, зря мы так затянули... Занятия-то завтра никто не отменял.
  - Я, когда слишком много событий, потом не могу заснуть. Организм, наверно, так устроен, я уже привыкла, - довольно трагическим голосом отозвалась Янка.
   До него наконец-то дошло, как гром среди ясного неба: он ведь так ничего и не сказал про её историю с прошлыми жизнями, отделался парой общих фраз, и всё. Она, похоже, подумала, что он просто не воспринял её всерьёз. Может, для неё это вопрос жизни и смерти, а он попросту пропустил мимо ушей... Знала бы она, до чего жутко ему вдруг стало там в пиццерии, словно её уносило течением все дальше и дальше, а он стоял на берегу столб столбом и беспомощно смотрел ей вслед... Беспричинный полудетский страх не за себя, а за другого, самого дорогого в твоей жизни человека, потому и попытался проигнорировать эту тему. Сделав над собой усилие, Володя наконец произнес:
  - Понимаешь, в чем дело... Это довольно редкая особенность - помнить свои прошлые жизни. Обычно людей вводят в транс, чтобы узнать такие вещи.
  - А у меня транс по жизни! - иронически хмыкнула Янка.
   Мысли наконец-то оформились в четкие внушительные фразы, так вот что он должен быть сказать в самом начале! Для большего эффекта он положил ей руку на плечо:
  - Давай договоримся: об этих твоих способностях должно знать как можно меньше людей. Даже тем, кому ты раньше рассказала, никакой новой информации. Да, что-то было, но теперь уже нет, прошло... Иначе ты знаешь, чем это грозит.
  - Желтый дом, - она даже приподнялась и села на кровати рядом с ним, сиротливо уткнув подбородок в колени: - Ты тоже считаешь, что я ненормальная?
  - Кто знает, может, как раз ты и нормальная... - кажется, Янка ему не очень поверила, пришлось добавить в голосе искусственно-бодрых ноток: - Выше нос! Запомни: ты обычный нормальный человек. И то, что у тебя появилось, не должно тебе мешать... просто жить.
  
   (Продолжение следует)
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"